Под несчастливой звездой (гет)

Пролог

 

Видение Силы леди Стракт, наложницы Императора ситхов Вишиэйта

 

Парнишка был высок и широк в плечах, но его лицо сохраняло детские черты. Он стоял на месте, заметно нервничая в плохо сидящей на нём школьной форме перед тремя статными Лордами, которые внимательно его рассматривали.

— Когда-нибудь держал нечто подобное? — поинтересовался старший из прибывших, подняв рукоять активированного меча.

— Нет, сэр.

— «Нет, мой Лорд», — терпеливо поправил мужчина. — Это небоевой меч. Он предназначен для обучения. Заработаешь ожоги да ссадины, не более. Вытяни правую руку.

Мальчик протянул свою огромную пятерню. Она была мозолистой от работы, вся в росчерках шрамов, с обломанными ногтями. Лорд коснулся пылающим столпом его ладони, оставляя широкий красный след. Мальчик не шелохнулся. Наблюдавшие за действом ситхи переглянулись.

А следом представили ему соперника:

— Сынок, все присутствующие понимают, что ты не проходил формального обучения. Никто и не ожидает, что ты победишь. Но мы хотим видеть, как ты пытаешься. Юлий — твой ровесник. Он лучший фехтовальщик среди первокурсников. Сразись с ним и почувствуй, каково это — владеть мечом.

— Да, мой Лорд.

Мальчик принял оружие. Правда, сперва им пришлось показать ему, как его включать. Он взмахнул мечом пару раз, пробуя баланс. Судя по сдвинувшимся бровям, ощущения показались ему непривычными.

— Готов?

— Пожалуй, — крякнул мальчик.

Его оппонент вскинул клинок в традиционном преддуэльном приветствии, после чего принялся осыпать мальчишку скоростной серией сложных финтов, которые тот даже не потрудился парировать. Он просто держал оружие, выставив его в оборонительной позиции, и быстро отступал.

— Ещё! — скомандовал старший Лорд. — Ты атакуй хотя бы раз-другой.

Юноша-оппонент начал повторять те же выпады, однако на сей раз у мальчика наметился план.

Прикрываясь мечом в левой руке, он раскрыл правую ладонь, вырывая клинок из хватки противника. Но, поймав потухшую рукоять, не угомонился — отшвырнул и своё, и чужое оружие и врукопашную накинулся на врага, уступавшего ему в росте и весе, рьяно принимаясь молотить его своими кулачищами.

Два Лорда с трудом оттащили его в сторону. На мальчишке не обнаружилось ни царапины — в отличие от его звездного оппонента, всего в синяках и крови.

— Поединки так не проводят, — поцокал языком старший Лорд.

— Там, откуда я родом, мы дерёмся именно так, — невозмутимо ответил мальчик. — Если я лезу в драку — я хочу победить, поэтому дерусь на своих условиях. — И глянул на Лорда, озадаченный его реакцией. — Я ведь победил?

Этот день явил первый проблеск того эффективного стратега, каким однажды станет мальчик. Но ныне ни один из наблюдавших за поединком Лордов, кажется, не оценил его по достоинству.

Разговор продолжился, когда детей вывели из комнаты.

— Мне было велено принять его.

— Напомни, с какой он колонии?

— А это имеет какое-то значение? Полагаю, отныне он один из нас.

— Вздор. Ему никогда не стать одним из нас. Господа, грядёт война с Республикой. Нам понадобятся такие, как он. Либо такие, как он, либо наши собственные сыновья — решайте сами.

— Он задиристый, надо отдать ему должное.

— И крупный для четырнадцати.

— Верно ли я понял? Тут говорится, что его отрекомендовали в жречество. В служки при алтаре, а не в рекруты академии.

— Мне было велено принять его. Но ни при каких обстоятельствах не позволить ему стать колдуном.

— Они не ошиблись, указывая его показатель?

— Нет.

— Полагаю, это объясняет, почему здесь замешан Азамин.

 

Часть 1

 

3581 год до битвы при Явине

столица Империи Ситхов Дромунд-Каас

 

— Ну, здравствуй, — окликнул знакомый голос в тот самый момент, когда она прошмыгнула сквозь калитку.

Имеющий Силу — да увидит. Дарт Азамин знал, кто приближается, даже не поворачивая головы. Древний ситх располагал небывалым могуществом, подтверждением чему служила его исключительно долгая жизнь.

— Здравствуйте, — довольно отозвалась Порция, нырнув под цветущую шпалеру и огибая кусты, под надёжным прикрытием коих расположились скамейки.

Она надеялась застать Лорда Азамина в саду. Их солидного возраста сосед всегда умел поднять ей настроение. Он обожал сад и часто сидел там ближе к вечеру по возвращению из дворца. Однако ничто не выдавало его присутствия, ведь он скрывал свою ауру в Силе. То слыло знаком величайшего отличия — а как иначе, если сам Император постановлял, что твоя мощь угрожает Империи риском, что весть о твоём существовании дойдёт до джедаев по ту сторону галактики.

Лорд Азамин похлопал по скамейке, передавая безмолвное приглашение, какое Порция немедленно приняла, без церемоний плюхнувшись на сиденье рядом с ним.

Древний Лорд, чьё лицо давным-давно покрыли морщины, входил в ближайшее окружение Императора, но она помнила его с самого рождения и всегда общалась с ним, как с добрым знакомым. Её двоюродный дед… или, погодите, может быть, всё-таки прадед?.. Никак не удавалось запомнить… Не вдаваясь в подробности, некий её родич был последним учеником Дарта Азамина, прежде чем Император освободил верного слугу от долга наставлять молодых, ввиду преклонного возраста.

Старец улыбнулся и приподнял брови, всем видом располагая к беседе.

— Признаться, я удивлён, что ты не по уши в заботах перед намечающейся вечеринкой.

— Какие заботы… Я «путаюсь под ногами», — обиженно пробурчала Порция и сгорбилась, подперев подбородок руками. — Это всё, что я слышу весь день: как возмутительно я всем мешаю.

Собеседник, конечно же, попытался её утешить, включив неподражаемое обаяние доброго дедушки:

— Прекрасная дева, должно быть, звёзды улыбнулись мне, что тебя прогнали долой. Не составишь компанию старику, дорогая? Мои гости запаздывают.

— Ох, так вы кого-то ждёте! — Порция грациозно вскочила на ноги. — Мне не следует прерывать беседу Лордов.

Как всякая порядочная леди, она знала своё место.

И уже собиралась упорхнуть, как Лорд Азамин опередил её порыв:

— Нелепица. Присядь. Поведай, что новенького приключилось у меня по соседству.

Получив добро высказаться, на которое она лелеяла надежду, Порция уселась обратно и всласть приступила к жалобам, довольная, что обрела благодарного слушателя:

— День и ночь все только и делают, что занимаются планированием свадьбы и беготнёй за приданым. Можно подумать, Аполлония выходит замуж за самого Императора Вишиэйта, а не за скучного, старого Дарта Траверса!

Лорд Азамин кивнул.

— Я уверен, твоя матушка хочет, чтобы свадьба твоей сестры прошла идеально. И, возможно, ей приятно иметь предлог смотреть вперёд…

Ремарка стала деликатной отсылкой на затянувшуюся депрессию её овдовевшей матушки… Это был всем известный секрет, о котором не принято говорить вслух.

— Да уж, наверное… — невесело хмыкнула Порция. — Не могу дождаться, когда это закончится.

— Ну-ну, — Лорд Азамин отеческим жестом похлопал её по руке. — Скоро придёт и твой черёд. И тогда вся эта суета закрутится вокруг тебя одной.

— О нет. Я никогда не выйду замуж.

— Никогда? — заявление словно рассмешило соседа, что, надо добавить, вызвало у неё вспышку раздражения.

Нет, обычно за ней не водилось склонности драматизировать всё и вся, но от напряжения в доме в преддверии свадьбы Апполонии начинало ломить виски.

— Ни за что на свете! — безапелляционно объявила Порция. — Я неуклонна в желании остаться свободной.

Она вздёрнула подбородок, буквально подстрекая Дарта Азамина незамедлительно возразить.

— Быть может, стоит послушать, что по поводу этого замысла скажет Лорд Адраас, — всего-то промолвил он с неизменной доброжелательностью.

— Братец волен отправить меня в храм! Мне как будто не всё равно! Я приму вуаль! Правда, я так и сделаю!

— Каков пыл.

Порция бессильно опустила плечи и поковыряла траву туфелькой.

— Такое платье уродливое. Матушке оно нравится, сестрица просто в восторге, а я считаю, что оно уродливое. И жених под стать.

— Мне говорили, Лорд Траверс — превосходная партия.

— По виду не скажешь. У него до сих пор лицо в прыщах, и ему целых двадцать пять.

— Внешний вид бывает обманчив.

— Возможно, — допустила она, — но жизнь не вертится вокруг м-показателя и генеалогии.

— Ох, я согласен. — Слезящиеся глаза старика испытующе обратились к ней. — Твоя сестра не менее желанная партия. Я понимаю, почему её руки добивались многие.

Очередные похвалы в адрес Аполлонии не пришлись Порции по нраву.

— Не всё ли равно, насколько она красива? Она помыкает мной. И задирает нос. Никому не нужна злобная жёнушка, которая обожает командовать.

У Азамина вылетел смешок.

— Некоторые мужчины не прочь, коль скоро она будет красивой.

— А вы?

Пожилой сосед доверительно наклонился к ней и зашептал, точно передавая строжайший секрет:

— Леди Азамин любила командовать.

— Это значит «да»! — простонала Порция.

— Моя госпожа умела внушать благоговение, — припомнил Азамин с грустной улыбкой, растянувшей его тонкие губы. Он справил больше пяти сотен лет и пережил всех, кроме самого Императора Вишиэйта, однако по-прежнему частенько погружался в воспоминания о давно почившей жене и дочерях. Любой бы понял — он всё ещё скучает по ним…

У Порции тоскливо засосало под ложечкой. Она перевела взгляд на своего почтенного соседа и призналась:

— Вообразить не могу, чтобы вы кого-то боялись.

В Империи не сыскалось бы ситха, кто служил трону так же долго, заседая в Тёмном Совете на протяжении веков. Пусть сейчас Дарт Азамин был сгорбленным, чудаковатым стариком, но, как виделось Порции, в расцвете сил он производил сильное впечатление. Под морщинами, под истончённой впалой кожей скрывался некогда пригожий Лорд, который в её грёзах мастерски владел мечом.

Наверное, он слышал её мысли, так как нежданно фыркнул.

— Ты считаешь, твой покорный слуга способен хоть кого-то напугать? Дорогая, ты никогда не встречалась с леди Азамин. — Они дружно засмеялись, и Дарт Азамин вновь утешающе коснулся её руки. — Быть младшей сестрой порой трудно. Но придёт и твой час. Через несколько месяцев после свадьбы тебя обручат, просто имей терпение. Как только ты официально вступишь в возраст, женихи начнут ломиться в дверь, осаждая твоего брата предложениями. И это не считая охотников за приданым и честолюбцев, стремящихся залезть повыше, которых ему предстоит отваживать.

— Вы правда так думаете? — спросила она, тут же устыдившись мечтательной надежды в собственном голосе.

Лорд Азамин воспринял вопрос, как подспорье в своём стремлении поднять ей настроение:

— Я это знаю, — заверил он с полнейшей убеждённостью. — А затем тебя будет ждать большой приём по случаю помолвки, и ты сможешь выбрать любое свадебное платье, какое пожелаешь.

Перспектива виделась милой, но…

— Вдруг я окажусь никому не нужна? — тонким голоском спросила Порция, облекая изводивший по ночам страх в слова. Да, это был парадоксальный страх, но она не могла с ним справиться. Для леди нет ничего более важного, чем замужество. От него зависело её будущее счастье и безопасность. Ошибёшься, и жизнь бесповоротно изменится к худшему. Не отыщешь мужа вообще — подведёшь себя и семью.

Губы Лорда Азамина тронула улыбка.

— Что за глупости. Пройдёт несколько лет, и ты станешь прекрасной невестой, любезной женой и однажды заботливой матерью детям и ученикам твоего господина.

Большего успеха для леди Империи просто не существовало, но сейчас учтивые речи послужили обещанием, которое ей было так необходимо услышать. Приближающийся порог взросления заставлял опасаться будущего. Внезапно грёзы о далёком «когда-нибудь» стали до ужаса близкими и ощутимыми. Неизбежность предстоящего выбора неуклонно подтачивала уверенность.

— Матушка говорит, мне следует быть скромнее и постараться стать ниже ростом…

— Скромность не в твоей природе.

Порция захихикала.

— Знаю! Как и рост.

Рост достался ей от отца, равняя данным наследством с братом, хоть это считалось излишком для женщины. Она была выше всех своих подруг, и пусть сия данность не превращала её в посмешище, но всё равно выбивалась из заведённой благонравной картины.

— Будь собой и держи голову выше, — Дарт Азамин отмёл последние сомнения. — Сутулясь, ты никого не обманешь, так же как и я не обману окружающих, вставая на цыпочки. — Он вновь многозначительно склонился к ней. — Леди Азамин была выше меня. Как и все наши дочери.

— Серьёзно? — удивилась Порция. Ей всегда казалось, что низенькая стать соседа была данью его седин.

— Безусловно. Посему, дабы ты не терзала себя мыслями, будто твой рост — недостаток, позволь убедить, что это преимущество. Высокая жена подарит своему Лорду высоких сыновей. Поверь мне, все хотят быть высокими. Никто не грезит родиться карликом, каким был я, даже до того, как состарился и скрючился до самой земли.

Порция невольно улыбнулась, благодарная за полные самоиронии слова поддержки, и, решив ответить тем же, проворковала:

— Мой Лорд, все знают, что в Силе вы гигант.

— Охо-хо! Как же ты раздуваешь моё самолюбие, — он покачал головой с огоньком в глазах.

— Но это правда, и все в курсе, так что не скромничайте, — игриво парировала она и продолжила дерзкие размышления: — Теперь я знаю, почему Император считает вас своим лучшим советником. Вы всегда находите что сказать.

На это Азамин разразился кудахтающим смехом.

— Я не всегда говорю ему то, что он хочет услышать, но то, что ему нужно слышать. То же самое касается тебя. И ты, юная леди, должна услышать, какая ты особенная. — Его взгляд посерьёзнел. — Ты поняла, что к чему? Или мне надобно повторять это чаще?

От его нарочитой суровости на её щеках появились ямочки.

— Конечно, нет, мой Лорд. Всё яснее ясного. — И внезапно для себя выпалила: — Я буду скучать по ней! По Апполонии, то есть…

На глаза навернулись непрошеные слёзы. Наверное, сказалось раздражение из-за нескончаемой суматохи по поводу свадьбы, навалившись вместе с подспудной печалью в свете предстоящего отъезда Аполлонии из дома. Перемены не могли не тревожить, даже такие предвидимые и нормальные. Всё это усугубляло её и без того скверное отношение к происходящему.

Лицо старика смягчилось.

— Естественно, ты будешь скучать по сестре. Тебе следует озаботиться тем, чтобы регулярно её навещать. Думай о том, как её замужество сделает вашу семью больше.

— Я знаю…

— Возможно, со временем ты осознаешь, что на самом деле тебе это нравится, — заговорщицки продолжил Лорд Азамин. — Если, по твоим словам, она настолько невыносима, то, пожалуй, тебе не стоит огорчаться, получив дом в полное своё распоряжение.

— Верно подмечено, — согласилась Порция, пробуя расценить и эту светлую сторону.

— Переменам свойственно сбивать с толку, — наставнически промолвил старик, — даже если это благие перемены. Боюсь, нас ждёт множество перемен, если война всё-таки начнётся.

— Знаю… Братец не перестаёт говорить о вторжении.

В последние недели боевая лихорадка буквально охватила всю столицу ситхов Дромунд-Каас. Слухи циркулировали, распространяясь пугающими темпами, а ситхи, будучи ситхами, азартно соображали, как обернуть события к своей выгоде.

Что до Порции, то она относилась к перспективе войны так же, как и к свадьбе сестры, — со смесью предвкушения, волнения и страха, поселившегося глубоко внутри.

— Даже мне неведомо, каково будет решение Императора, — поделился его же давнишний соратник, предвосхищая напрашивающийся вопрос, уже готовый сорваться с её губ. — Нам полагается быть готовыми к тому, что ждёт впереди. Если грядёт война с Республикой, она не будет похожа ни на одну войну за колонии, к которым мы привыкли. Она не останется сводкой новостей из голонета. Война изменит всю нашу жизнь.

Да, именно это и пугало Порцию более всего. От зловещих слов Лорда Азамина по коже поползли мурашки.

— Матушка уверяет, что жажда крови глупа… что Като погибнет, как отец…

— Владыка. — Внезапно их разговор оказался прерван появившимся слугой в опрятной ливрее. Поклонившись в пояс, он церемонно сообщил: — Ваши гости прибыли.

Ей приличествовало удалиться.

Порция без промедления вскочила и сделала низкий реверанс перед хозяином сада, воздавая всю причитающуюся ему дань уважения.

— Не смею отвлекать вас от дел, мой Лорд, — сказала она, подражая суровой элегантности своей матушки, но следом испортила начатое, когда, расплывшись в широкой улыбке, быстро чмокнула его в щеку. Как-никак древний старичок считался практически членом семьи. Отец много лет служил вместе с ним в Тёмном Совете, до того как его убил инцидент в гиперпространстве.

Лорд Азамин испустил смешок, с умилённым видом улыбнувшись её порыву. Это было одним из его замечательнейших качеств — то, каким простым, каким ребячливым он дозволял себе быть, учитывая неизмеримую важность его фигуры для Империи. Старый ситх никогда не придавал значения формальностям, даже если речь касалась положенного ему почитания. В обществе, зацикленном на церемониалах и статусах, Азамин определённо выступал за равноправие.

Не успела Порция упорхнуть, как её остановила иссохшая длань, опустившаяся ей на запястье.

— Не спеши убегать, дорогая. Пока не время. Сдаётся мне, ты знакома с одним из моих гостей.

— Знакома? — Порция на миг сконцентрировалась. — Да. Это Дарт Виндикан.

— Очень хорошо, — похвалил Азамин и опёрся на трость, с трудом вставая на ноги. Даже так сосед едва доставал ей до плеча. — А вот и он.

Порция сразу узнала отца своей лучшей подруги. Подобно ей самой, Дарт Виндикан воплощал наследие крови истинных ситхов — то, что оно представляло собой в настоящие дни. Круговерть смешения древней расы ситхов и полнокровных людей — падших джедаев, изгнанных Республикой в незапамятные времена.

Преемство поколений наделяло их отличительной красной кожей, отростками на щеках, выраженными бровями и угловатыми чертами лицами. И с беглого взгляда было понятно, что они неоспоримо принадлежали к генетической элите Тёмной стороны. «Красные лицом, сильные Силой», как гласила старинная поговорка.

— Как же приятно повидать старого друга.

Дарт Азамин протянул руку, дабы поприветствовать гостя путём пожимания не кисти, но запястья, как было заведено среди соратников почтенного старца. И он, и гость служили на флоте, поэтому оба предпочли опустить традиционное старокиттатское «Salve», излюбленное Лордами из армии.

Порция присела в учтивом реверансе перед отцом своей подруги.

— Мой Лорд Виндикан, — здороваясь, она, как и положено, скромно потупилась, умудрившись тем не менее поглядеть краешком глаза на его крепкого молодого спутника — разумеется, того самого нового ученика, о котором ходили слухи.

— А, Порция. — Лорд Виндикан, как всегда, улыбнулся ей с неизменным добродушием. — Я предполагал, что ты в своём любимом пристанище в комнате моей Джулии, но, как вижу, не сегодня. Ты уже встречала моего нового ученика?

— Нет, мой Лорд.

— Тогда позволь представить тебе Гая Верадуна, — Дарт Виндикан подозвал своего подопечного и от души хлопнул его по спине. — Гай, это леди Порция Метелл.

— Моя леди, — насилу выдавил ученик.

Стеснялся? Или по жизни нелюдимый такой?

Не сумев разобраться в этом вопросе с ходу, Порция при всём том явственно ощущала ударные волны презрения.

— Верадун, — кивнула она в знак того, что знакомство состоялось, и продолжила украдкой разглядывать новоприбывшего, который оказался вовсе не таким, каким она ожидала.

Лорд, ещё не получивший титула. Его представляли по имени, данном при рождении, и фамилии, совершенно неизвестной в свете. Кем бы он ни был, корни его происхождения не восходили к родам, имеющим вес в Империи. Хватало одного взгляда на его облик, чтобы отбросить любые сомнения.

Как и двое старших мужчин, присутствующих здесь же, он был облачён в традиционные чёрные робы с откинутым капюшоном. Но на этом сходство заканчивалось.

Лицо Гая Верадуна было смертельно бледным. И эта бледность пришла к нему не из-за долгого пребывания в космосе или в четырёх стенах, а была естественным оттенком кожи — кожи цвета слоновой кости, присущей расе людей с колониальных миров, в чьих жилах не текла благородная кровь истинных ситхов.

Белая кожа составляла разительный контраст с тёмными бровями вразлёт. Глаза ученика были небольшими, глубоко посаженными, и, как отметила Порция, уже успевшими налиться жёлтым. Нос был прямым, с лёгкой горбинкой, а губы он сжимал в линию, отчего имел сварливый вид. Добавить к этому совершенно голую, старательно выбритую голову, и можно с уверенностью утверждать, что Гай Верадун выглядел угрожающим. Неуживчивым, если точнее.

Впрочем, предположила она, некоторые леди могли бы счесть его бравость экзотически привлекательной. Некоторые — но не она. О нет. По её мнению, он больше напоминал головореза с какой-нибудь планетёнки-колонии, а не смертоносного Лорда ситхов.

Не спасало и то, что сам Гай Верадун был огромным — не в привычном смысле этого слова. Многие Лорды, особенно по молодости, в разгар обучения, приобретали излишне мускулистое телосложение, но ученик Дарта Виндикана казался скорее коренастым. Отчасти грузным, точно на нём громоздились тяжёлые доспехи… И всё же лицо у него было худым, с точёными скулами и выраженной линией подбородка, на любование многим леди. Удивительное сочетание… Такой внушительный рост — он был выше её на целую голову, возвышаясь над всеми, отчего в любой компании показался бы лишним. Необщительный, непривычный к светской жизни — вот что решила она для себя, втихомолку разглядывая его решительный профиль. Всё в нём буквально кричало о нетерпении…

А затем её осенила внезапная мысль.

Гай Верадун чувствовал себя ущемлённым по причине того, что его сначала представили какой-то леди, а не достопочтенному наперснику Императора Вишиэйта, всеми превозносимому Дарту Азамину. Каков гордец этот ученик! Любо-дорого взглянуть на его надутые губы.

Но милостивый Дарт Азамин оставался столь же сдержанным и невозмутимым, с обходительностью хозяина сглаживая любые острые углы:

— Гай Верадун, — проскрипел пожилой ситх, обратившись к нему. — Добро пожаловать. Я наслышан о твоём поразительном аттестате в академии. Я буду следить за твоей карьерой с большим интересом.

— Мой Лорд, — холодно кивнул ученик, скептически сузив глаза, словно пытаясь рассудить, насколько искренен комментарий.

Пока на его лице поселился хмурый взгляд, Дарт Азамин мягко распорядился:

— Поразвлеки леди Порцию, Верадун, пока мы с твоим Учителем посплетничаем в доме, — на этой ноте древний ситхский мудрец, прихватив Дарта Виндикана, удалился к своей вилле, низведя чужого ученика до её презренного общества.

Гай Верадун даже не утруждался скрыть своё раздражение от порученного задания. Он долго смотрел вслед старшим Лордам, явно недовольный тем, что его оставили позади, а затем со вздохом глянул на неё.

— Ты — Метелл. Значит ли это, что ты в родстве с Адраасом?

— Он мой брат.

— Мы вместе учились в академии. Он на несколько лет меня старше.

Звучало правдоподобно. Като вот уже как два года считался полноправным Лордом… Хотя фактически властный старший братец, частенько донимающий избыточной опекой, начал исполнять обязанности главы дома с пятнадцати лет… С года, когда умер отец.

— То есть… ты знакома с дочерью моего Учителя, леди Джулией?

— Она моя лучшая подруга, — подтвердила Порция. — Мы дружим с самого детства.

— Ясно. И ты родственница Азамина? — предположил он.

— Соседка. Мы в родстве, но сейчас оно весьма отдалённое. — Она кивнула в сторону виллы своей семьи. — Это наш форт по соседству.

Порция заметила, как глаза ученика обвели широко раскинувшееся фамильное поместье рода Метелл, возведённое ещё в стародавние времена, когда Империя только восставала из пепла и жила под гнётом страха перед новой опустошительной осадой… Архитектура, типичная для того периода, тяготела не к великолепным особнякам, а к надёжным крепостям и укреплениям, потому что тогда условия диктовались необходимостью.

— Давным-давно земли Дарта Азамина и наши земли составляли единую собственность. Её разделили между двумя братьями, унаследовавшими её, — объяснила Порция и указала на южную часть. — Садовый пруд, вон там, до сих пор опоясывает границу владений. И по прошествии лет наши семьи по-прежнему ухаживают за садом сообща, как за общим владением.

— Справедливо, — бросил ученик, притворяясь, будто ему не всё равно.

Их натянутый диалог, по меркам ситхов, кое-как сходил за лёгкую светскую беседу. Так уж было заведено, что любой разговор между знатными незнакомцами начинался с правила шести рукопожатий: кто знаком с кем и как давно. Общество ситхов одержимо подсчитывало сложные переплетения родства и ученичеств, как неотъемлемых статусных признаков.

Так было заведено… но правило не распространялось на молодого человека перед ней, обделённого возможностью принимать участие в светских забавах. Ибо Гай Верадун был редчайшим из всех исключений — ситхом, чей дар возник стихийно, а не был унаследован. Таких, как он, знала Порция от своей милой Джулии, было принято именовать «случайными». Чаще всего, в насмешку.

Поэтому выглядело тактичным перевести разговор в другое русло:

— Джулия рассказывала, как обрадовалась леди Виндикан появлению в доме нового ученика.

Лорды нередко брали сразу несколько учеников. Обязанностью леди было присматривать за подопечными мужа, опекать их, как приёмных сыновей, пока те не вступят в брак и не обзаведутся собственным домом. Благодаря традиции завязывались узы, подобные семейным, укреплялось чувство общности в борьбе с амбициями и интригами ведущих семей. Официально ученичество длилось всего несколько лет, но на деле тесные связи, складывающиеся за годы обучения, сохранялись на всю жизнь.

Но если этот случайный и хвалил Силу за то, что ему улыбнулось оказаться в таком лакомом месте, на попечении уважаемого Лорда Виндикана, он никак этого не демонстрировал.

— Она нормальная, — скучающим голосом ответил ученик. — Он тоже ничего.

— Верно, они замечательные люди. — Пожалуй, непомерно замечательные для столь нахального выскочки. Порция с холодной надменностью вперила в него взгляд, оскорблённая за семью своей дражайшей подруги. — Я никогда не встречала случайных, — фыркнула она. — Я думала, такие, как ты, бывают только в сказках.

Конечно, она высказала это из вредности, и реплика попала в цель. Гай Верадун вспыхнул, отчего вся его белоснежная кожа покрылась розовыми пятнами.

— Сколько ни встречал леди, пусть и немного, — все вы одинаковые. Избалованные, гордые, мелочные, и без разницы насколько симпатичные личиком.

— Очаровательное наблюдение, — процедила Порция голосом, источавшим сарказм. Её покоробили его уничижительные придирки к женщинам из высшего общества. И теперь накопившийся пар и досада, которые она изливала Дарту Азамину, нашли мишень в лице этого громилы. Порция испытующе вздёрнула брови. — Рискну предположить, что твоя текущая компания — исключение? Или я тоже избалованная, гордая и мелочная?

— Судя по виду твоего платья, ты избалована, — невозмутимо протянул случайный в ответ. — Гримаска на твоём лице говорит, что ты горда, а твоё мировоззрение намекает, что ты довольно мелочна, — Выдав эту предосудительную речёвку, Гай Верадун не остановился: — Впрочем, по-своему ты сносная, хоть и недостаточно симпатичная, чтобы прельстить меня.

Порция аж заморгала от такой наглости.

Что за возмутительно невыносимый нахал, этот Гай Верадун! Но она — Метелл и поэтому не опустится до примитивного уровня какого-то невоспитанного случайного! Порция была выше его вульгарных насмешек.

— Один твой косой взгляд, и мой брат проткнёт тебя мечом насквозь, — ледяным тоном известила она. — Так что следи за языком.

И затем лёгким взмахом пальца, приправленным неожиданным воззванием к Силе, застигшим Гая Верадуна врасплох, она отправила его прямиком в розовый куст. Пышный — с очень острыми колючками.

— Это тебе, — в назидание добавила Порция, вложив в голос всё своё ситхское самолюбование, — за грубость по отношению к леди.

И, довольная собой, бодрым шагом устремилась прочь, бросив взгляд на нового ученика Дарта Виндикана, пребывавшего в явном замешательстве. Её порадовал оторопелый вид, с каким он поднимался на ноги и отряхивал плащ.

Порция ни о чём не сожалела. Пусть отведает урок за своё недопустимое хамство. Она ненадолго задержалась у садовой калитки и перекинула волосы через плечо, дабы одарить его лучезарной улыбкой, которая, как она горячо надеялась, передавала всю избалованность, гордость и мелочность, вкупе делающие её такой бесподобной.

— Хорошего дня, Гай, — прощебетала она, обозначив его по имени. Да, это было оскорбление. К мужчинам надлежало обращаться по фамилии или титулу.

Внезапно предстоящий приём по случаю помолвки сестры несколькими часами погодя уже не вызывал чувство беспросветного уныния. Похоже, именно этого ей и не хватало — повздорить хоть с кем-нибудь.

Давать волю чувствам всегда полезно, напомнила себе Порция со всей ответственностью истинного ситха.

— Как думаешь, мне пойдёт чёлка?

Близился вечер, и после занятий в школе Порция проводила время там, куда чаще всего ускользала по будням — в скромной, но уютной вилле Дарта Виндикана.

Они с Джулией как обычно зависали у неё в комнате. Подруга валялась на кровати и задумчиво глядела в потолок, левитируя Силой плюшевого мишку, а Порция устроилась на коврике, подтянув колени к груди и прислонившись спиной к комоду. По официальной версии им надлежало с усердием готовиться к завтрашней контрольной, но в действительности они просто болтали о всякой ерунде.

— Мне кажется, я хочу чёлку. Косую, не прямую. Твоё мнение?

Порция оторвала взгляд от своих записей по истории.

— Ты уже спрашивала вчера.

— Вдруг ты передумала?

— Нет, — отрезала Порция с категоричностью, высоко ценимой в ситхском обществе. Адептам Тёмной стороны не приличествовало стесняться в выражениях и щадить чьи-то чувства, даже если речь шла о такой невероятно важной вещи, как выбор причёски. — Никаких чёлок. Твоему носу необходима симметрия, чёлка тут вообще не к месту.

— Но мне надоели эти волосы! — заскулила Джулия.

— Чёлка — это не спасение.

— Мама ответила то же самое, — надула губы девочка, и Порция прыснула от смеха, после чего та нехотя присоединилась к ней.

Они были лучшими подругами с раннего детства и всегда делились друг с другом своими секретами. Во многом Джулия была ей ближе, чем родная сестра, а её мать, неизменно уравновешенная и гостеприимная леди Виндикан, стала для неё второй матерью. Вот почему пренебрежительный отклик Гая Верадуна о Лорде и леди Виндикан так болезненно резанул её сердце во время недавней стычки в саду Дарта Азамина.

— Нет, думаю, мне всё-таки нужна чёлка… — вновь заканючила Джулия. Не проходило и дня, чтобы она не колебалась насчёт своей любимой заморочки.

— В последний раз, когда ты делала чёлку, ушло полтора года, чтобы отрастить её обратно, — напомнила Порция. — Не надо наступать на те же грабли.

Однако подруге не хотелось слышать разумные советы, поэтому она предпочла сменить тему разговора:

— Как твоя матушка?

Порция немного помолчала.

— Гораздо лучше с недавних пор. В этом месяце она начала выходить из спальни и переодевается из домашнего каждый день.

— Из-за свадьбы?

— Да. — В обычные времена такое оживление сочли бы оптимистичным признаком, только Порция по-прежнему чувствовала, будто на неё всем наплевать. — Всё из-за Аполлонии. Ради меня матушка не вышла бы.

Джулия, вероятно, услышала обиду, запрятанную в глубине её души, поскольку в глазах девочки заплескался укор.

— Свадьба — это важно! Она требует столько забот… Кстати, вечеринка по случаю помолвки вышла потрясающей! Представить страшно, за скольким надо уследить. Твоя мама задаёт всем высокую планку.

Порция с хмурым видом кивнула.

— Матушка трясётся над приличиями. Гордость не даёт ей скинуть на кого-то часть дел, а то вдруг они не дотянут до идеала.

— Она сделала бы то же самое для тебя, Порция Метелл, и ты это прекрасно знаешь, — мягко возразила Джулия. — Твоя мама очень любила вашего отца, раз так долго его оплакивает…

— Любила. Мы все его любили, — печально подтвердила Порция.

Ей было всего семь, когда умер отец. И в столь нежном возрасте она особо нуждалась в материнской заботе. Увы, когда пришли трагические вести, овдовевшая матушка слегла в постель и с тех пор редко появлялась на людях. Да, нынче леди Одеринт выходила в свет раз или два в месяц, безупречно одетая и собранная, как подобает даме высшего общества, к которому она принадлежала по праву рождения, но в прочем, будь то домашнее хозяйство в столице или ведение вилл в колониях, она предпочитала заниматься этим из четырёх стен спальни, кутаясь в халат, слишком удручённая для всего, кроме личного горя.

По мнению Порции, после стольких лет затворничество превратилось для матери в привычку. Это был её выбор — сидеть в одиночестве, отвернувшись от взрослеющей младшей дочери. И от осознания горькой правды к сердцу подкрадывалось щемящее чувство отверженности.

Никому из детей леди Одеринт не удавалось вытянуть её из океана скорби. Порция давно бросила попытки. Отчасти поэтому она каждый день убегала из-под родного крова в дом семьи Виндикан.

— Иногда мне кажется, будто матушка любит нашего мёртвого отца больше, чем нас…

Джулия, разумеется, знала о горестях, постигших их семью, но мыслила с присущей ей детской наивностью, упорно занимая сторону матушки.

— Не говори так…

Порция нахмурила брови.

— Бывают дни, когда сложно думать по-другому.

— Она тебя любит.

— Я знаю.

Было трудно сдерживать злость на мать — она копилась в сердце, но к злости примешивалась глубокая тоска. Слепой бы прозрел, как леди Одеринт верна рано ушедшему мужу. Ситхи заключались браки, руководствуясь личной выгодой, но и среди корысти находилось место неувядающей сильной любви.

— Хотелось бы мне любить своего мужа так же, как твоя мама любила своего господина… — протянула Джулия, явно думая о примере её родителей. Немного помолчав, подруга решилась добавить: — Возможно, ей стоит найти нового мужа.

— Что?! — подобная возмутительная идея ни разу не приходила Порции в голову.

— Вдруг это поможет ей стать счастливой, — простодушно ответила Джулия. — Через несколько лет ты выйдешь замуж, учеников, которых надо опекать, у неё нет. Возможно, новая любовь — это то, чего ей не хватает.

Ну уж нет.

— Она старая!

— Она Валериан, которая вступила в брак с Метеллом. И… разве она не Сципио по линии твоей бабушки? Найдётся куча вдовцов, которые женятся на ней за такие-то связи. Не исключено, что посватаются и юноши, — захихикала подруга. — На твоём месте я была бы осторожней, Порция. Кажется, у тебя назревает конкурентка.

— Нет! — взвилась Порция. Достаточно ли ясно она поставила точку в этом вопросе? — Следующей выхожу замуж я! Моя очередь!

— А я-то думала, ты собралась принимать вуаль? — ухмыльнулась Джулия.

— Вот возьму и приму! — огрызнулась она.

— Ох, Порция, довольно притворяться. Нет ничего плохого в том, чтобы признать, что ты хочешь того же, чего и все: хорошего жениха и счастливую семью. Кстати, о свадьбах, когда твой брат найдёт себе жену?

— Кто бы знал. Матушка без конца пилит его на этот счёт. В последнее время брачные дела — это всё, что у неё на уме, — раздражённо проворчала Порция, и тут ей вспомнилось кое-что важное: — Аполлония целовалась со своим Лордом.

— Ага, мы все видели.

Поцелуй на помолвке считался одним из главных событий традиционного приёма, на котором объявляли о грядущем союзе перед семьями и друзьями. А после торжественного банкета, поздравительных речей и тостов, жениха и невесту представляли друг друга для обмена обещаниями и для обязательного поцелуя при свидетелях.

Но Джулия поняла всё неправильно.

— Я не про поцелуй на приёме, — для пущей многозначительности Порция понизила голос. — Я имею в виду, что она поцеловала его позже… Наедине. По-настоящему.

Джулия навострила уши, и зависший в воздухе мишка упал на кровать.

— Ты шутишь?!

— Нет!

— Что она сказала? Как это было? Расскажи мне всё! — потребовала подруга.

— Она сказала, что было здорово. Прямо как в голонете.

— О-ох! Да! — взвизгнула Джулия и хлопнула в ладоши. — Я так и знала!

Мир взрослых отношений оставался для девушек областью тайн и загадок, ведь изучать, что такое секс на уроках биологии — это немного другое. И поскольку все дочери знати хранили целомудрие до свадьбы, им с Джулией было некого об этом расспросить… кроме матерей.

Но кто будет спрашивать о таком у матери?

Поэтому юным леди приходилось прислушиваться к шепоткам старших сестёр и болтовне разговорчивых тётушек, смотреть шоу в голонете и читать романы. Увы, даже так эта часть взросления по большей части оставалась загадкой.

Джулия подалась к ней со своего насеста на кровати.

— Что ещё рассказала Аполлония? Не томи!

— Только это. Что было здорово.

Джулия надула губы.

— Должно быть что-то ещё — я знаю… А целовались с языком?

— Она не уточняла, — пожала плечами Порция, сожалея, что поделиться больше нечем. И вскользь спросила: — Как поживает новый ученик?

Её терзало любопытство: что поделывает этот грубиян после того, как его бесцеремонно зашвырнули в розовый куст.

— Неплохо, как по мне. Отцу он по душе.

— Да ладно? — буркнула Порция. — А мне что-то не очень.

— Правда-правда, я сама слышала! — хихикнула подруга. — Мама спросила за ужином, как продвигаются тренировки, а отец сказал, что не сумел даже достать до Гая, такой он вёрткий. Но у Гая красовалась царапина на подбородке, и мама спросила его о ней. И тогда мы услышали, как ты отправила его в куст роз!

Джулия весело закрыла ладошкой рот, и Порции пришлось выдавить из себя улыбку.

— Что ещё он сказал?

Честно говоря, она умирала от любопытства.

— Только то, что это заслужил.

— Заслужил! — воскликнула Порция. — Клянусь, ещё как заслужил!

Не верится… На миг померещилось, будто она оправдывается… Но это было нелепо, так как она ни о чём не сожалела!

— О, да мы все уверены, что это заслуженно, — отмахнулась Джулия. — Гай постоянно ведёт себя как болван. Он никому не нравится, легко сообразить почему. Кажется, он сам понимает, что никуда не вписывается, поэтому из кожи вон лезет, стараясь успеть выбесить тебя до того, как ты отправить его куда подальше.

— Мне он не нравится.

— Это странно… Слуги его любят, а все остальные терпеть не могут. Представь себе, я слышала, как отец признался маме, что ему пришлось взять его в ученики. Поступил прямой приказ от кого-то из дворца. Иначе Гая не принял бы ни один старший Лорд, несмотря на то что он был первым студентом академии!

— Первым студентом академии?.. — изумлённо переспросила Порция. — Впрочем, логично. С его-то глазами.

— О да. Как я узнала, его глаза пожелтели много лет назад.

Интересный факт.

— Вот как?

— Ага. Не поверишь, мама сказала, он вырос в зоопарке.

Порция фыркнула.

— Не удивлена. У него манеры банты.

— Честное слово, это правда! — со смешком уверила Джулия и поделилась ещё одним выведанным секретом: — Его отец был биологом на какой-то колонии, работал в частном зоопарке. Гай жил с ним, а когда вырос, стал ему помогать.

— Начхать, — Порция отмахнулась от информации, как от несуразного анекдота. — Зачем Силе наделять своими дарами такого остолопа?

— Мама говорит, пути Силы неисповедимы, — ответила подруга и ухмыльнулась. — Гай лишний раз это доказывает.

— Ну да, обычным его не назовёшь, — в этом Порция была всем сердцем солидарна с ней.

— Потому что он случайный?

— Нет, потому что у него странная внешность. Он бледный как мертвец.

— Среди Лордов до сих пор немало полнокровных людей, — напомнила Джулия. — Уверена, у некоторых вполне себе светлая кожа.

Она была, конечно же, права. Спустя тысячелетия после Изгнания, когда исконные джедаи-отступники начали смешиваться с расой чистокровных ситхов, близкой к гуманоидной, характерные генетические черты сынов Коррибана ослабли.

И среди самых родовитых семейств нередко сохранялись лишь крупицы наследия предков-ситхов. Например, тёмные глаза и чёрные волосы. Склонность к леворукости. Или стойкий румянец, напоминающей о красной коже праотцев. Однако физические данные не играли особой роли, ибо самым важным наследственным качеством, что передавалась независимо от других характеристик, была Сила.

Твой показатель мидихлориан мог поражать воображение, но твои щёки оставались гладкими, без единого отростка. Либо ты рождался вылитым ситхом Старой Империи, имея лишь сущую щепотку мидихлориан. Генетическая лотерея была жестока. Тем не менее и поныне встречались представители знати с вполне человеческой внешностью, выделяющие бледностью и приземисто-крепкие, прямо как Гай Верадун… Впрочем, ученику больше подошло бы и дальше батрачить по хозяйству в зоопарке, чем готовиться к званию офицера флота, кем ему вскоре предстояло стать.

— Хм… Какой он из себя? — полюбопытствовала Порция.

— Со мной он почти не разговаривает. Мама так приказала. Она нервничает из-за того, что у нас в доме поселился такой сильный случайный. Просто… мы не знаем его семью. Не знаем, как его воспитывали, или как его угораздило получить настолько жёлтые глаза почти в детстве… Мы же ничего о нём не знаем. Мама предупредила: пусть только посмотрит на меня неподобающе, и она лично задушит его Силой.

Порция засмеялась.

— Думаю, твой отец её опередит.

— Отцу он правда нравится, я не шучу. Он говорит, что у Гая редкостный талант, и что другие просто ему завидуют… Но он реагирует неправильно, кидаясь на всех.

— Правдоподобно, — кивнула Порция. — Мужчины всегда соперничают за власть…

Джулия с задумчивым видом перевернулась набок.

— Если честно, мне его даже жалко.

— Ты всех жалеешь, — укорила Порция, злопамятно припомнив её симпатию к матушке. Для леди-ситх Джулия была слишком мягкосердечной.

— Просто он кажется… кажется таким…

— Каким?

— Одиноким. Как будто ему нужен друг. Ему удалось уговорить нашу повариху отдавать ему объедки для бездомной собачки, которая недавно поселилась возле гаража. Я видела, как он пытается приручить её, когда водитель привёз меня из школы. Я его застукала.

— И твоя мама разрешает ему?

— Она не знает. Это тайна — наша с ним и поварихой. Гай ей нравится, потому что он хорошо кушает.

— Может, мне расспросить о нём брата? — призадумалась Порция, но не успела развить мысль, так как в комнату влетела маленькая лохматая собачонка. У неё была бурая пятнистая шерсть, и она пыхтела, высунув большой розовый язык и бодро виляя хвостом.

— Хей, кто у нас здесь? Это та самая собака? — она перевела вопросительный взгляд на Джулию.

— Ага, — подруга спрыгнула с кровати и плюхнулась на колени, подманивая к себе растерявшегося зверька. — Иди сюда, малыш, — засюсюкала она. — Ко мне, мальчик. Мы тебя не обидим…

— Это девочка, — из открытой двери донёсся мужской голос. И принадлежал он Гаю Верадуну, тому самому ученику, предмету их сплетен, который, судя по всему, ловил своего подпольного питомца.

— Ой! Точно!.. — Джулия подхватила собачку и прижала к себе, ласково тиская зверька. — Она такая ми-и-и-илая!

— Как её зовут? — спросила Порция.

Верадун холодно перевёл на неё взгляд, что было, в общем-то, ожидаемо.

— У неё пока нет имени.

Джулия захихикала, когда зверёк лизнул её в лицо.

— Имя нужно всем! Надо придумать ей что-нибудь славное! Ой! Собачьи поцелуйчики! — просияла она с нескрываемым умилением, когда та снова полезла лизаться.

— Дай её мне. Она испачкает тебе платье. Я как раз пытался помыть её, когда ей приспичило затеять догонялки.

Ученик пересёк комнату и забрал из рук девочки собачку, которая тотчас переключилась на него, принявшись щедро его облизывать. Сцена показалась Порции комичной, настолько несуразно смотрелся здоровяк Гай Верадун, бережно держащий встрёпанную собачонку. Зверюшка, млевшая от внимания, явно ему полюбилась.

— Смотри, чтобы мама не увидела, — предостерегла Джулия. — Она не любит домашних животных. Однажды наша горничная завела у себя рыбку, а мама не позволила её оставить.

— Эта зверюшка будет посимпатичнее рыбки, — вставила Порция со своего места на ковре, решив дать грубияну-ученику бесплатный совет: — Если ты всерьёз намерен забрать её себе, то тебе следует заручиться поддержкой Джулии. Леди Виндикан ни в чём ей не отказывает.

— Порция! — укоризненно воскликнула девочка.

Ученик посмотрел на Джулию.

— Это правда?

— Ага, — с неловкостью призналась она. — Есть немного…

— Тогда тебе следует дать ей имя, — предложил Верадун. — Это сделает её больше твоей собакой, чем моей.

Ухватив суть заговора, Джулия медленно кивнула.

— Ладно. Дай подумать… Хм, я назову её Миледи.

Порция недоумённо сдвинула брови от столь высокопарной клички.

— Это же просто дворняжка.

— А мне нравится, — объявил Верадун. — Пусть будет Миледи. Прекрасное имя для сучки.

Отчеканивая это, он смотрел ей прямо в глаза, и Порция едва не поперхнулась от столь безграничного хамства.

— Су…

— Собака женского пола.

Лицо ученика было сущим воплощением невинности, но ей было не до смеха.

Она вскочила на ноги.

— Да ты издеваешься над нами!

Сразу вспомнилось, как он обозвал её избалованной в саду Дарта Азамина.

— Я назвал сукой собаку, а не вас, моя леди. Но если правда глаз колет…

Она уже вознамерилась преподать ему новый урок вежливости, но Джулия вероломно сбила порыв мелодичным смешком.

— Гай, не доводи её, — примирительно попросила она. — Порция сегодня не в духе.

— Неправда!

— Правда!

На самом деле, это не играло роли. Во всём был повинен лишь один человек — случайный. Порция смерила его взглядом.

— А ты смельчак.

— Fortis fortuna adiuvat, — ответствовал он на староситхском киттате.

«Удача любит смелых».

— Так вот кем ты собираешься стать? Дарт Фортуна? — хмыкнула она. — Или Владыка Смелости? Как банально.

Он покачал головой.

— Я буду Дартом Малгусом.

— Малгусом? Разве верно не Малус?

«Malus» на староситхском означало «скверный».

— Малгус, — поправил он с усмешкой. — Запомни это имя. Тебе и всем остальным придётся часто его повторять.

— А ну, хватит, вы двое! — вмешалась Джулия, приблизившись к ученику, чтобы погладить суетливую собачку. Она бросила многозначительный взгляд за плечо. — Никаких толчков Силы у меня комнате, Порция. Не вздумай ломать мою мебель.

— Тогда скажи своему простолюдину вести себя поучтивее, — наморщила она носик.

— Это ты начала своей болтовнёй о том, что случайные бывают только в сказках, — сердито уставился Верадун. Да, он тоже до сих пор не остыл.

— Ты же вроде говорил, что заслужил этот… э-э… пинок в розовые кусты, — вставила Джулия, слегка разбавляя накал диалога. — И справедливости ради, Гай, не ты ли у нас герой из сказки? Родиться случайным — это же невероятно. Настоящее волшебство! — мечтательно воскликнула она в своём романтичным духе.

— Так и есть, — подхватила Порция, не забыв добавить капельку яда: — Мой братец рассказывал, исторически сложилось, что большинство случайных — приверженцы Светлой стороны.

Но на такое окольное сравнение с нечестивыми джедаями у ученика наготове имелся ответ:

— А ещё говорят, что Императрица Марки Рагноса была случайной. Принцессой с колонии.

— Хм, разве не сбежавшей женщиной-джедаем? — засомневалась Джулия. — Не помню… История не мой любимый предмет. Порция, а ты знаешь?

— Какая разница, — закатила она глаза. — Это происходило тысячу лет назад. Времена были другие. В жизни сказок не существует.

— Возможно, — согласилась Джулия и вдруг лукаво прищурилась: — В сказках, если целуешь лягушку, она превращается в принца. Интересно, что будет, если поцеловать случайного?

— Я никогда не выясню ответ на этот животрепещущий вопрос, — немедленно отреагировала Порция.

Зато Гай Верадун не растерялся:

— Он превратится в героя.

— Что?!

— Лягушки превращаются в принцев, а случайные в ситхских героев. Принцев Тьмы. — Ученик стоял, глядя на неё сверху вниз с ухмылкой на губах. Для выскочки у него было многовато гордости и явный перебор с непомерными амбициями. Принц Тьмы, как же.

Оставить это бахвальство без ответа было выше сил. Порция вскинула брови.

— Значит, ты намерен стать нашим героем?

— Да. Империи они нужны.

— Для случайного из колонии ты слишком расположен к Империи, — её не впечатлил его чрезмерный энтузиазм. — Полагаю, твои земляки из пехоты разделяют твою прыть.

Ученик напрягся. По её наблюдению, он всегда вёлся на наживку.

— Я такой же ситх, как и ты, независимо от цвета моей кожи. Империя — мой дом, как и твой.

Внимавшая разговору Джулия нетерпеливо вытащила собачку из рук отвлёкшегося парня.

— Достаточно. Заключите на сегодня перемирие, а я пойду поговорю с мамой. Ну что, Миледи, пора познакомиться с твоей новой хозяйкой?

Порция ахнула.

— Стой, Джулия, ты же не собираешься…

— Именно. Мне нравится Миледи, и я хочу её оставить. — Джулия решительно расправила свои тонкие плечи и поспешила к двери, чтобы найти леди Виндикан. — Вы двое сидите тут. Я всё улажу.

— О Сила… — выдохнула Порция, подозревая, что бедную собачку неотвратимо изгонят обратно в гараж.

Уход подруги оставил её один на один со сварливым оппонентом. Они скрестили взгляды, и мгновение бессловесной дуэли затянулось. Она отвела глаза первой.

— Разве тебя не ждёт Лорд Виндикан? — вслух удивилась Порция, надеясь, что до его лысой головы дойдёт намёк, и он удалится.

Что вообще он забыл в доме в четвёртый час пополудни?

Под ученичеством подразумевалось нечто большее, чем методичное заучивание приёмов Силы. Ученики сопровождали Учителей всюду, усваивая науку ведения дел, на примере старших учились вести себя, как Лорды Империи. Традиция простиралась корнями в древность, старая, как сама Тьма. Поколение за поколением ситхи передавали знания, включая политическую прозорливость и деловые навыки в дополнение к фехтованию и медитациям.

Но, похоже, традиция обошла Гая Верадуна.

— Мой Учитель во дворце, — нехотя признался он.

— И?

Почему он не полетел туда с Учителем, а ошивался в доме, ловя бродячих собачонок и попутно доводя её до белого каления?

— Мне нельзя во дворец.

— Э-э…

Ответ оказался неожиданным.

— Подобно тому как я должен был ждать возле виллы Азамина, пока они с моим Учителем строили планы на войну, которую мы ждали столетиями, — произнёс Гай Верадун и неожиданно рыкнул: — Дело не только в вас, леди Порция! Куда бы я ни повернулся, мне везде дают от ворот поворот и ставят меня на место! Они сдерживают меня, а мне будто положено мириться с этим!

Очевидно, затронутая тема была болезненной. До Порции донеслась горечь застарелой обиды. Чужое недовольство прошлось сквозь неё опаляющей вспышкой эмоций. Как странно… Но с какой стали это должно её волновать?

Встряхнув головой, Порция пожала плечами.

— Зачем ты рассказываешь это мне?

— Не знаю. Может, чтобы ты поняла, что я чувствовал в саду Азамина.

— Значит, это такие извинения? Ты нагрубил мне, потому что расстроился, когда тебя оставили в стороне? Ранги и привилегии — суть того, как двигаются шестерёнки Империи, — сообщила она. — Иерархия существует для всех. Лишь одному дозволено быть на вершине, так что лучше скорее привыкай к этому.

— Да, — проговорил Верадун, — но обычные правила на меня не распространяются.

— Потому что ты — случайный?

Новый ученик Дарта Виндикана был исключением из всех правил — вот что успела усвоить Порция.

— Да.

Она размышляла над услышанным ещё некоторое время, пытаясь вникнуть в его положение.

Такому, как он, нигде не почувствовать себя своим… Гай Верадун не принадлежал к аристократии, как она, но и не был простым человеком. Связанный с обоими мирами, которым не дано пересечься, он не мог примкнуть ни к одному из них.

Если честно, Порция прежде не слышала, чтобы кому-то запрещали посещать дворец. Дворец олицетворял средоточие власти Империи, и подобный запрет делал ситуацию её собеседника уникальной. И это не давало покоя, ведь, по словам Джулии, его буквально навязали её отцу по приказу некоего высокопоставленного лицо. Но к чему ходатайствовать за ученика, пропихивая его к известному и уважаемому Учителю, если собираешься загонять его в такие рамки?

Что ж, возможно, она что-то упускала.

— Никто не обязан тебя обучать. Никто не должен предоставлять тебе возможности.

Проверяющие могли запросто бросить его в том зоопарке.

— Им пришлось взять меня на обучение, — ответил ученик. — Мои глаза пожелтели в тринадцать лет.

Тридцать. Ничего себе. Безумие, на самом-то деле.

Она присмотрелась к нему.

— Сейчас они не жёлтые.

— Это приходит и уходит, в зависимости от моего настроения. Так было всегда. — Он окинул её оценивающим взглядом. — Я удивлён, что у тебя нет жёлтых глаз. Нехилый был толчок Силы.

— Я ведь Метелл, — гордо провозгласила она, откинув волосы и вздёрнув подбородок.

Досточтимая леди Порция Флавия Метелл, чья кровь густа от мидихлориан. В её венах текло величие самой Силы и наследие бесчисленных поколений воинов, членов Тёмного Совета и выдающихся жрецов-мистиков.

Ученик кивнул.

— Впечатляет. У тебя есть власть и красота.

Красота? Он считал её красивой?

Неожиданно для себя Порция взволновалась. Ибо из двух сестёр Метелл она была умной. Красивой сестрой все считали Аполлонию.

— Война станет для меня большим шансом, — продолжил свою речь Верадун, думая, конечно же, не о ней, а о собственных перспективах. — Она встряхнёт многое в обществе. Значение обретут заслуги и результаты. Это будет мой час.

— Тебя тоже одолела военная горячка, как всех остальных? — устало вздохнула она. — Братец Като так мечтает о войне, что не замолкает о ней ни на секунду. Они с приятелями почти каждый вечер собираются у нас, выпивают и обсуждают её одну, любимую.

— Причина для ажиотажа есть. Император изберёт войну, — без тени сомнения предрёк ученик.

— Дарт Азамин не так уверен, — парировала она.

— Азамин слишком мудр, чтобы выдавать подобную тайну, если она ему известна. Все знают, что он наперсник Вишиэйта. Он занял эту роль, потому что умеет хранить секреты. — Верадун бросил в сторону хмурый взгляд и продолжил: — Такое доверие не получает кто попало. И без этого хватает болтливых языков, разносящих молву о мобилизации войск и оперативных планах.

— Значит, это действительно скоро случится… — вырвалось у неё.

Внезапно война перестала маячить неясной концепцией где-то в отдалённом будущем… Вот что пытался втолковать ей Дарт Азамин на прошлой неделе. И вот — пусть с опозданием — она всё осознала. А, осознав, в страхе сглотнула.

— События такого масштаба не знали тысячу лет. Это мой шанс, — повторил Гай Верадун.

От его слов, напоминающих клятву, веяло зловещим предзнаменованием. Но недоброе было направлено не против неё, а против его противников, всех зачинщиков его обид. От Порции не укрылось, с какой силой он сжал кулаки.

— Виндикан — лучший мечник поколения. Мой Учитель не станет отсиживаться на корабле, командуя бомбардировками из экзосферы. Когда начнётся война, он скрестит клинки с джедаями. А я буду рядом, сражаясь бок о бок с ним.

От такого обещания грудь сцепил холод от страха за Джулию и леди Виндикан. Порция всей душой молилась, чтобы им не довелось потерять мужа и отца, как выпало их семье.

— Ну, впереди есть хотя бы год…

— О, я бы не рассчитывал на это, — разом перечеркнул надежды Верадун. — Когда о решении объявят, события развернутся быстро.

— Б-быстро?.. — запнувшись, переспросила она, вспомнив про свадьбу Аполлонии осенью. Наверное, её придётся перенести? И сузила глаза. — Насколько быстро?

— Считаные недели.

— Ох.

Весть не слишком воодушевляла.

Повисло неловкое молчание. Дожидаясь возвращения Джулии, ученик отвернулся вполоборота, а она тем временем разглядывала его.

Каким бы рослым Верадун ни был, ему посчастливилось заполучить идеальные скулы и пухлые губы, уголки которых были изогнуты вниз. Столь причудливое, почти женственное несоответствие по сравнению с его вздымающейся массивной фигурой и лысой головой…

Порция никак не могла отделаться от мысли о его противоречивой красоте. При первой встрече её так поразила его физическая мощь и необычная внешность, что она просто не обратила на это внимания. Кем бы ни была его мать, она, вероятно, слыла редкостной красавицей среди простого люда.

В Силе его отпечаток ощущался не менее бесподобно. От него разило могуществом, великим, даже по меркам ситхов. Сила клубилась вокруг Гая Верадуна, неспокойная, хаотичная… Одно его появление в комнате меняло всю энергию. Порция не знала, как это объяснить, но отрицать очевидное было невозможно. Что-то в нём вызывало вброс адреналина в кровь.

Влиял ли он так же на других? Не этим ли объяснялась стойкая неприязнь к нему сверстников?

Порция в жизни не слышала, чтобы кого-то с подобным отличием в академии обходили ученичеством… Первого студента академии с руками бы оторвали, лишь бы взять в подопечные…

Порция покраснела, когда он повернул голову и поймал на себе её любопытствующий взгляд. Ох, нужно было что-то сказать! Хоть что-нибудь, разбить неловкое молчание. Вот матушка всегда умела включить своё очарование и сгладить любую затруднительную ситуацию… Леди Одеринт относилась к таким, как этот случайный, с присущей даме любезностью и благородной снисходительностью. Надеясь уподобиться её примеру, Порция храбро выдавила из себя:

— Так… ты… э-э… любишь собак?

— Пока я рос, у меня всегда была хоть одна собака, — кивнул Верадун.

— Ох.

— Моё детство прошло в окружении самых разных животных.

Точно, вспомнилось ей. Зоопарк.

— С собаками просто. С людьми сложнее. И природа поднимает мне настроение, — чуть смущённо признался он.

Выскользнувшее замечание пробудило кое-что в памяти, и Порция вскинула взгляд.

— Ты словно цитируешь Дарта Азамина.

Весь его вид выдал, насколько он доволен таким сравнением, поэтому Порция продолжила:

— Он всегда приходит отдохнуть к себе в сад. Каждый день. Однажды я даже видела его там из своего окна, когда шёл дождь. Он говорит, что природа успокаивает разум. Будто его тянет туда.

— Жизнь создаёт Силу и растит, — величественно изрёк ученик.

Всем известная истина.

— Да, но…

— Природа позволяет видеть Силу в настоящем свете.

— Что? — растерялась она.

— Когда ты идёшь в сад, что ты там ищешь? — отозвался он вопросом на вопрос.

Порции пришлось поразмыслить над ответом.

— Тишину. Покой. Иногда мне просто хочется побыть одной и подумать.

А иногда отвлечься от подавляющей депрессии матушки и самовлюблённости сестры.

Ученик кивнул.

— Совершенно верно. Ты идёшь туда по тем же причинам, что и Азамин.

Это звучало нелепо.

— Он член Совета, а я всего лишь…

— Порция, — Гай Верадун впервые за их недолгое знакомство произнёс её имя. — Осознаёшь ты или нет, но Тьма в тебе бурлит от смятения. Я чувствую это.

Её озадачило столь личное наблюдение. Не пытался ли он её оскорбить?

— Ты намекаешь, что я капризная маленькая девочка?

— Я говорю, что ты сильная. Вероятно, гораздо сильнее, чем представляешь.

— О-о… — Как правило, подобные комплименты адресовали мужчинам. Но, в конце концов, Порция решила, что примет его, и повторила само собой разумеющееся: — Ведь я — Метелл.

Пристальный взгляд ученика не сходил с неё, что подзатянулось настолько, что ей стало не по себе. Но он смотрел не на неё, а сквозь неё.

— Я чувствую твой гнев… — негромко произнёс он с удивлением, но впечатлённый. — Из-за чего может злиться такая девушка, как ты?

Благо Порция была избавлена от необходимости отвечать на этот вопрос, поскольку мгновением спустя в комнату вернулась Джулия в обнимку с собачкой.

— Ну? Что она сказала? — тут же не выдержала Порция.

Подруга просияла.

— Миледи остаётся с нами! Завтра я попрошу служанку отвезти её к ветеринару на осмотр. И наверное, к грумеру. — Приподняв лохматого пушистика, Джулия проворковала: — Миледи, вы не против подстричься?

— Сделать чёлку? — не удержалась от шпильки Порция.

Джулия в ответ показала ей язык, как будто им обеим снова было по семь лет.

Не желая отстать, Порция высунула свой. Даже скосила глаза, чтобы скорчить жуткую рожицу, потому что уступать было не в её натуре.

Невольный свидетель противоборства, само собой, ничего не знал об их внутренних шутках, но в первый раз за всё время Порция заметила, как он, глядя на их дурачества, улыбается. Улыбка совершенно преобразила его лицо. Наверное, это было заразным, поскольку неожиданно для себя она обнаружила, что тоже улыбается. Как и Джулия. Счастье охватило их троих, потому что отныне Миледи стала частью семьи.

— Отличная работа, сестрёнка, — Гай Верадун с заговорщицким видом похвалил дочь Учителя и протянул руку. — Позволь, я искупаю Миледи, чтобы она ничего не запачкала в доме.

— Спасибо, — тепло поблагодарила Джулия, передавая ему питомца, после чего ученик зашагал прочь, унося с собой первое домашнее животное в семье Верадун. — Пока, милая Миледи! — звонким голоском пропела она им вслед, и малышка выглянула из-за его огромного плеча.

Едва он благополучно скрылся в коридоре, Порция налетела на подругу:

— Да он тебе нравится!

— Нравится, — Джулия и не собиралась отрицать. — То есть, вроде как. Он мне нравится. Но не в том смысле, в каком ты намекаешь.

Порция заморгала.

— Что? Нет, конечно! Как тебе такое в голову пришло? — Одна мысль о браке леди из хорошей семьи и угрюмым случайным с захудалой колонии казалась абсурдной. — Но, если серьёзно… он тебе нравится? — непонимающе повторила она вопрос. — Почему? Он только и делает, что дразнится! Такой несносный! Такой настырный!

Джулия беззаботно отмахнулась.

— Не такой уж плохой. Мама говорит, что он неуклюжий и неотёсанный, но это исправимо. Она думает, что высокомерием он маскирует неуверенность.

— Ясно почему! Он простолюдин! Естественно, ему неловко рядом с нами.

— К чему это снобство, Порция? Не забывай, кое-где его считают важной персоной. Отца заставили взять Гая, когда он уже согласился обучать младшенького сына Юлианов. Порция, подумай, кто-то из дворца вынудил его расторгнуть выгодное соглашение об ученичестве.

Она была права. Событие незаурядное.

Порция недоверчиво прищурила глаза, но всё-таки спросила:

— Ты всерьёз считаешь, что Гай Верадун станет нашим героем? Что это не просто слова?

Джулия захихикала.

— Не хочешь поцеловать его и проверить?

Со стоном закатив глаза, она раздражённо огрызнулась:

— Всенепременно!

— Рада приветствовать вас, господа.

Разговоры мгновенно стихли, и все повскакивали на ноги, стоило ей появиться на пороге зала. Все, кроме братца, разумеется. Мало кто из братьев излишне любезничал с сёстрами, но Като делал это просто ей назло.

Порция любезно улыбнулась избранному собранию молодых ситхов, прибывших в поместье семьи Метелл на очередной вечер спиртного, бравурных разговоров и интриг. Для братьев по оружию и заклятых соперников по совместительству такие сборища были обычным делом. Лорды от двадцати до тридцати пять лет только приближались к восходу своей карьеры, но это не мешало им строить козни и сплетничать с энтузиазмом, достойным пожилых леди, подыскивающих женихов для своих внучек.

Проще говоря, не нашлось бы вопроса, из-за которого уважаемые гости не соревновались и не спорили до изнеможения. Военная горячка, охватившая Дромунд-Каас, лишь подстёгивала всеобщий азарт. Если раньше пирушки проводились раз в месяц, то в последнее время Като зазывал друзей по нескольку раз в неделю. И, естественно, война была главной темой на повестке дня.

Так как матушке, как обычно, нездоровилось, а Аполлония у себя в спальне наслаждалась глиняной маской для лица и очередным сеансом маникюра-педикюра, после чего всласть отлёживалась в ванне с пеной, обязанности хозяйки дома перепадали на младшую из сестёр.

Порция прилежно запустила в зал слуг. Они внесли подносы с разнообразными закусками, вазочки с финиками, орешками и, само собой, кубиками льда и напитками, дабы опустевшие бокалы невозбранно наполнялись.

— Повар почти закончил с ещё парочкой штучек, — сообщила она Като, прежде чем вынуть из складок платья два предмета, которые ей было поручено передать лично. — И вот. Это прислала матушка.

— Тренировочные мечи? — Като недоумённо воззрился на протянутые рукояти. — По-моему, в последний раз я пользовался такими лет в десять.

— Матушка хочет убедиться, что никто не лишится конечностей, когда ты будешь демонстрировать свой хвалёный обезоруживающий приём.

Все знали одну непреложную истину: сочетание подвыпивших ситхов и световых мечей частенько равнялось досадным ампутациям.

— Чур я первый, Адраас! — возгласил гость, с кем Порция была незнакома. Уже слегка поддатый, судя по виду, он крикнул приятелям: — Я застолбил местечко на его треклятый финт!

Пока она надзирала за расстановкой подносов, повеселевший юноша соскочил со своего места и подался в их сторону, окидывая её заинтересованным взглядом.

— Это та самая знаменитая красавица леди Аполлония?

— Нет, это Порция, — отмахнулся с дивана младший сын соседей. — Умненькая сестра.

— Умненькая, да? А я смотрю, поболе чем умненькая…

— Будь прокляты твои глаза, Маркус, это моя малышка-сестра! — возмутился Като. — Поди прочь.

Она была выше этого Маркуса на треть головы, что он не преминул отметить:

— Не такая и малышка.

— Мне что, нужно выставить тебя вон? — раздражённо рыкнул Като.

Зарвавшийся приятель мгновенно пошёл на попятную и поклонился в пояс, сопроводив жест удивительно трезвыми джентльменскими извинениями:

— Госпожа, и в мыслях не было нанести вам обиду.

Очарованная Порция не удержалась от улыбки.

— Какие обиды, Лорд…

— Контагон, — сообщил он свой титул. — Дарт Контагон, госпожа.

— Лорд Контагон, — она присела в учтивом реверансе, с лёгким кокетством опустив глаза в пол. — Очень рада с вами познакомиться.

Като тут же встал между ними.

— Она ещё в школе. Хватит на неё пялиться! Никакого флирта!

— Като, ты превращаешься в ханжу, — пожаловался кто-то. — Всё, что он сделал, так это поздоровался с девочкой.

— Я буду ханжой во всём, что касается моих сестёр! — строгим голосом известил всех брат. — Однажды, когда ваши отцы уйдут в Силу, а вы возглавите семьи, возможно, кто-нибудь из вас поймёт. Но до тех пор никому не позволено волочиться за моей младшей сестрёнкой. Все здесь недостаточно хороши для неё, — безапелляционно постановил он, заставив её залиться краской.

— Как тебе угодно, — послуживший виновником нравоучения Лорд Контагон галантно отступил и занял своё место.

С трудом давя улыбку из-за зашкаливающей опеки Като, Порция не отрывалась от роли хозяйки.

— Ещё вина, Лорд Дефайл?

— Продолжайте подливать, моя леди. И продолжайте улыбаться, — ответил тот, не отрывая взгляда от Като с очевидным намерением потыкать палкой спящего крайт-дракона.

Порция, не выдержав, захихикала над его проказой, и Дефайл заговорщицки подмигнул ей в ответ.

Что, разумеется, не осталось без внимания Като.

— Дефайл, — проворчал он, — мне нужно повторить правила, которые я только что разъяснил Контагону?

Это становилось невыносимым, поэтому Порция бросила на брата хмурый взгляд.

— Спасибо, Като, но я могу о себе позаботиться. И я всего лишь наливаю ему выпить, — заметила она. — Так что не вздумай зажигать меч. Я в силах защитить свою честь.

— Я бы ни в жизнь не скрестил мечи с леди, — с наигранной серьёзностью заверил её Дефайл. — Даже тренировочные. Я бы немедленно сдался, упал к вашим ногам и позволил вам делать со мной всё, что заблагорассудится.

Като только фыркнул.

— Ты не успеешь вытащить меч, как полетишь в стену. Не далее как на прошлой неделе Порция впечатала Верадуна в дерево, — прихвастнул он перед гостями.

— Это был розовый куст, — поправила она.

И с этого момента курьёз завладел всеобщим вниманием.

— Кроме шуток? Верадун? — Дефайл удивлённо взглянул на неё, и в его распахнутых глазах читалось впечатление.

— Ты про случайного с колонии? — уточнил кто-то.

— Да. Про него, дражайшего, — подтвердил Като. — Он побрил голову, ты видел? Теперь вместо бледного белобрысого громилы у нас бледный лысый громила.

Компания разразилась смехом, но все взгляды были по-прежнему прикованы к ней. Высокий, симпатичный Дарт Мунишн даже привстал с кресла.

— Я должен услышать эту историю. Силы ради, поведайте её нам, госпожа.

Порция открыла было рот, но Като со своим чрезмерным контролем опередил её, взявшись лично пересказывать события:

— Она гуляла в саду Азамина у нас по соседству, когда туда явились Верадун с Виндиканом. Азамин и Виндикан ушли побеседовать в дом, оставив случайного с ней. Он, как всегда, стал хамить, чем разозлил мою сестру, и она запустила его в дерево.

— Розовый куст.

— Даже лучше. Там полно шипов, — оценил худощавый Дарт Ирейт и приподнял бокал, адресовав ей тост на древнеситхском: — Леди Порция, te salutation.

— Молодец, сестрёнка, — присоединился к похвалам Дефайл, присвистнув в знак признания её заслуг.

— Как же вы его одолели? — удивился Дарт Контагон. — Я слышал, у него бешеный м-показатель.

— Девятнадцать тысяч, — подсказал кто-то.

— Некоторые болтают, что двадцать, — подхватил другой Лорд.

— Чушь сарлачья! — выругался Като, забыв или, вероятней, игнорируя её присутствие. — Двадцать тысяч невозможно в принципе. Это был бы Призрак Силы Марки Рагноса. Я бы поставил на шестнадцать максимум.

— Что за парень вообще? — поинтересовался темнокожий красавец Лорд Эвер.

— Ты слишком стар, чтобы пересекаться с ним в академии, — ответил Лорд Контагон. — Он был лучшим выпускником.

— Случайный? Лучший выпускник?!

— Именно. И он забрал первый приз на брифинге по военной стратегии — только представь — агитируя за использование наёмников-ксеносов. И не для какого-то захвата колоний, нет, а для нашей атаки на Республику.

— Ты издеваешься, — выдохнул Като.

— Да разрази меня Сила, это правда! Директора академии, как пить дать, отправят в следующий список проскрипции за халатность. Что ещё учудит бурная фантазия Верадуна? Трактат о сражении на боевых дроидах? Так мы осуществим нашу месть? — презрительно фыркнул Контагон. — Возмездие должно быть личным, но откуда случайному об этом знать? Месть ситхов нельзя передавать в недостойные руки.

Его пылкая речь вызвала вал одобрительных кивков.

— Возможно, нам удастся обморочить Республику, отправив к ним нашего вундеркинда избираться их канцлером, и затем — сюрприз! — Верадун объявит себя вассалом Вишиэйта! — раздался чей-то голос, полный яда. — Миссия выполнена.

— Напомни, кто его Учитель? — полюбопытствовал Дарт Эвер.

— Виндикан.

— У случайного из флота?

— Как видишь.

— Анграл не даст ему спуску, — предрёк Като. Братец сам служил на флоте. — Не представляю, как он вытерпит случайного на своём корабле. Это Лорд старой школы.

— Анграл умеет внушать страх, — согласился кто-то, — но в хорошем смысле.

— С какой стати нам вообще надо тренировать кого-то вроде этого Верадуна? — не унимался Лорд Эвер.

— Думаю, главная причина в том, что он слишком силён, чтобы отпускать его в свободный полёт, — резонно ответил ему Лорд Контагон.

— О-о, так у нас наметился следующий Дарт Вишиэйт?

— В его снах, вероятно. У меня брат учился с ним на курсе. Говорит, что парень несносен. Самодовольный, наглый, агрессивный как ранкор…

— Разве не все мы такие? — хмыкнул Дарт Эвер.

— Не как этот тип. Этот ублюдок… Низкорожденный верзила, получивший мощи сверх всякой меры и озлобленный на весь мир. — Контагон перевёл взгляд на неё. — Прошу прощения за сквернословие, госпожа, но это правда. Он похож на ранкора-альбиноса с замашками ситх’ари. Но мы отвлеклись от главной сенсации. Леди Порция, как вам удалось сбить нашего громилу с ног?

Лорд Ирейт, навеселе от льющихся насмешек и алкоголя, надменно воскликнул:

— Сражён девчонкой! — и сдавленно хохотнул.

— Сражён Метеллом, — поправил его Като.

— Точно. И как же? — вновь обернулся к ней Контагон. — Как это случилось?

— Я застала его врасплох, — ответила она. — Он говорил всякие гадости, и я обиделась. Вряд ли он ожидал встретить отпор. Он же весь из себя задира такой, верно? Поэтому я решила преподать ему урок.

— Короче, его ждал розовый куст, — хихикнул Дарт Ирейт.

Слушатель в дальнем конце комнаты вскинул кулак.

— Младшая сестричка научилась мстить! Мне это нравится! — незнакомый ей Лорд встал на ноги, чтобы сделать тост. — За леди Порцию, победительницу зарвавшихся случайных!

Остальные молодые люди присоединились к нему, вскинув бокалы, прежде чем выпить.

Порция стояла смущённая, но довольная всеобщим вниманием, пока Като вдруг не сдвинул брови и с недобрым видом не развернулся к ней.

— Какие гадости? Как именно Верадун оскорбил тебя?

— Давай-ка поглядим… Меня назвали избалованной, гордой и мелочной.

— А, тогда ладно, — выдохнул он и отступил. — Я ожидал худшего.

— О, и симпатичной. Он сказал, что я хорошенькая.

— Он сказал ЧТО?! — взревел брат.

— Като, это правда.

Брат неправильно истолковал её замечание.

— Я знаю, что это правда! Конечно, ты красивая! Вопрос не в том! Я не желаю, чтобы какой-то случайный смел хотя бы глянуть в сторону моей прелестной сестры. — Като сжал кулаки и прорычал: — Я убью этого наглеца! Кем он себя возомнил?!

— Забудь про его убийство, Адраас, — подал голос Лорд из глубины зала, — просто поделись со всеми страждущими увлекательной историей. Верадуну никогда не дадут об этом забыть. Отлететь от девчонки в розовый куст!

Контагон злорадно хохотнул.

— Предположу, в следующий раз он прикроется своими обожаемыми наёмниками-ксеносами.

— В одиночку ему со мной не справиться, — засмеялась Порция.

Она красовалась перед аудиторией, говоря то, что они хотели бы слышать. Возможно, поливание грязью Верадуна на потеху другим делало её немного мелочной. Но кто будет держаться благородства в такой вечер? Точно не она. Ей льстило мужское одобрение. Сейчас всеобщее внимание принадлежало ей одной. Хотя бы раз не Аполлонии.

Матушка любила приговаривать, что нельзя гнаться за мужчиной, а следует позволить ему гнаться за тобой. Но сперва надо привлечь его взгляд. А это тяжело, когда ты малютка-сестра, с которой всем недосуг разговаривать… до сегодняшнего дня. Она сказала, что они хотели, и теперь все любовались ею.

Был ли среди этих молодых Лордов тот, кому суждено стать её будущим мужем?

Като повернулся к ней.

— Ты по старинке проводишь всё время у Виндикана? — понизив голос, поинтересовался он.

— Ну да. Джулия — моя лучшая подруга.

Братец кивнул.

— Если Верадун снова побеспокоит тебя, дай мне знать. Я всё улажу.

— Като…

— Надлежащий ответ: «да, брат», — непререкаемо отрезал он. — Мой долг защищать тебя, как это делал бы отец, будь он сейчас здесь.

До Дарта Ирейта донёсся их диалог.

— Похоже, ей не так уж нужна твоя помощь. Маленькая сестра способна о себе позаботиться. Может, продемонстрировать твой новый обезоруживающий приём стоит ей? — улыбнулся он. — Порция, возьми меч.

Она хихикнула, но постаралась сохранить женственный и скромный вид.

— О, Лорд, если матушка застукает меня с мечом, меня ждут крупные неприятности.

— Боишься её больше, чем меня? — буркнул Като.

— Нет, дражайший братец, — просияла она, отчего на её щеках появились очаровательные ямочки, — ты наводишь ужас. Мне повезло, что у меня есть ты.

— Хаттски верно, ужас, — хмыкнул он и, насупившись, скрестил руки на груди, изображая идеальную выправку Лорда ситхов.

Знакомая с рождения с этой воинственной бравостью, Порция подавила усмешку. Настало время ретироваться и дать гостям поразвлечься без сдерживающего фактора в виде дамы.

— Господа, оставляю вас наслаждаться напитками. За дверью стоят слуги, готовые выполнить любые просьбы. И не забывайте о тренировочных мечах, — добавила она милым голоском. — Приберегите настоящие для джедаев.

По залу разнёсся дружный стон.

Когда наутро Порция пришла завтракать, она обнаружила за столом Като — он сидел, прижав руки к вискам и крепко зажмурившись.

— Похмелье, — сообщила ей Аполлония то, что было и так понятно.

— Сильно?

— Сильно, — злорадно подтвердила сестра.

— До скольки затянулась гулянка? — спросила Порция, скользнув на свой стул.

— Допоздна!.. — простонал Като и поднял голову, с трудом щурясь на неё.

Порция окинула его сочувственным взглядом.

— Сегодня важный день?

— Очередные скучные совещания по гражданской обороне. Флот учит местную полицию обходить блокаду.

— Блокаду…

— Преимущественно это проблема не столицы, а отдалённых миров наподобие Зиоста.

— Ой. Понятно.

Вошедшая служанка поставила перед Като завтрак и повернулась к ней.

— Вам как обычно, леди Порция?

— Да, будьте добры.

Пока брат с неохотой нанизывал кусочки еды на вилку, Порция обратилась к сестре:

— А что у вас на сегодня?

— Мы с матушкой проводим дегустацию для свадебного банкета. — Аполлония, выражая полнейшее отвращение, оттолкнула тарелку с завтраком прочь. — Хватит мне, иначе объемся и испорчу себе вкус. Тем паче невесте надо следить за фигурой.

Порции чудом удалось побороть желание закатить глаза. Каждое второе слово из уст жеманничающей сестры поминало эту «невесту», что начинало утомлять. Самодовольство Аполлонии по поводу предстоящей помолвки и жизненных перемен набило оскомину всем обитателям дома, но, как и положено доброй сестре, Порция старалась демонстрировать интерес.

— На чём вы остановились? Говядина или рыба?

— Мы заказали и то и другое. Возможно, если я не сумею определиться, выберем омаров и стейки. Матушка говорит, я могу выбрать всё, что захочу.

В этот самый момент в столовую прокралась личная горничная матери и что-то шепнула на ухо Аполлонии.

— Принеси ей чаю и передай, что я сейчас приду, — кивнула та и, извинившись, отправилась помогать матушке одеться. Обычно на это уходило не меньше часа.

Порции оставалось лишь жевать свой тост с маслом и попивать сок, пока Като тёр глаза и жадно глотал воду.

Отставив стакан, он огляделся и внезапно посуровел.

— Мне нужно поговорить с Верадуном о том, что произошло в саду?

О Сила, разве они не поставили в этом жирную точку?

— Вопрос закрыт.

— Я знаю, ты так думаешь, но вот думает ли он так же? — негромко спросил Като.

Подняв глаза, она пожала плечами.

— Полагаю, да. С чего должно быть иначе?

— У меня нехорошее предчувствие. Может, мне всё-таки следует перекинуться парой слов с его Учителем…

— Мне не нужна твоя помощь. Ты не слышал, что я сказала? — пожаловалась она. — Мораль сей истории в том, что я способна о себе позаботиться.

— Я не хочу, чтобы этот тип распространял о тебе неприятные слухи или завёл кровную месть против нашей семьи, посчитав, что его унизили.

Такие последствия не были преувеличением. Понятия чести и достоинства в ситхском обществе значили многое. Лорды желали получать уважение и почёт, и их покровительство простиралось на всё окружение, включая учеников и домочадцев. Оскорби ученика — и придётся отвечать перед Учителем. Плюнь насмешкой в супругу — жди немедленной реакции Лорда. Даже малозначимые колкости могли послужить поводом для возмездия, хотя, как правило, по обычаю подразумевался пропорциональный ответ. Времена мести, длящейся поколениями и испившей немало крови правящих кругов Старой Империи, давно канули в Лету. Император Вишиэйт положил конец былым распрям, посчитав, что это отвлекает ресурсы от реставрации государства. Все знали, что он плохо терпим к подобным вещам.

Но перебранка в саду Азамина вряд ли грозила разжечь конфликт до такого размаха.

— Всё нормально. Вопрос закрыт.

Когда Порция в последний раз видела Гая Верадуна, они спокойно беседовали о собаке и Силе. Она не чувствовала никакой угрозы.

— Раз ты уверена, быть по сему, — смилостивился брат. — Но ты должна пообещать, что сразу сообщишь мне, если он вновь будет тебе докучать.

Като делал это из благих побуждений, как всегда. Лучшего брата не нашлось бы во всей Империи, но порой от его опеки скрипели зубы.

— Я могу за себя постоять.

— Я не говорю, что ты не можешь за себя постоять. Я говорю, что ты не обязана, — назидательно произнёс Като. — Позволь мне защищать тебя от типов наподобие его.

— В этом нет нужды. Сомневаюсь, что наши пути снова пересекутся.

Она не видела Гая Верадуна больше недели.

— Хорошо. Но если что-то изменится, я с радостью поговорю о нём с Виндиканом от твоего имени.

— Като…

— Все вы — ты, Аполлония, даже матушка — вверены моей заботе. Если я отношусь к этой обязанности со всей ответственностью, то только потому, что люблю вас. Отец не ожидал бы от меня меньшего. И я не подведу ни его, ни вас. Ввиду надвигающейся войны эта ответственность приобретает новые масштабы.

— Знаю, — вздохнула Порция. — И не хочу показаться неблагодарной. Но я не ребёнок.

Формально, конечно, она ещё не окончила школу, но…

— Ты очень способная, — согласно кивнул брат. — Ты не такая нервная и меньше склонна к драматизму, как наша сестра, пусть даже ещё учишься. Я знаю, что всегда могу рассчитывать, что ты поступишь правильно. В последнее время Аполлония такая… э-э…

— Да, я поняла. Матушка называет это предсвадебным волнением.

— Так вот что это? Если честно, я начинаю жалеть Траверса, как ладно мы сплавили её с рук. Надеюсь, наш свадебный трясозавр вновь станет собой после церемонии.

— Он скучный, — выпалила Порция.

— Что?

— Траверс скучный. То есть, да, он достойный и всё такое, но до чего скучный.

— Он хороший человек.

Она подняла брови, вопросительно глядя на Като.

— Ты имеешь в виду его родословную и его состояние?

— Нет, под этим я подразумеваю, что он сам по себе хороший человек. Я не доверил бы ему Аполлонию, будь по-другому.

— Ну, наверное…

— Она выглядит вполне счастливой.

— Я знаю.

— Она говорила тебе, что передумала?

— Нет.

— Хорошо, потому что менять что-либо слишком поздно. Она выбрала Траверса, — напомнил Като. — Скоро тебе тоже предстоит выбрать мужа. Всё, о чём я прошу тебя, это чтобы он был благородным Лордом. Твоего состояния с лихвой хватит на бедняка, а Силы — на любого неодарённого, поэтому, когда придёт время, тебе откроется масса вариантов.

— Значит, я могу выйти даже за случайного без гроша в карме? — пошутила она.

— Если он хороший человек, то да, — Като ответил со всей серьёзностью. — Порция, я бы позволил Аполлонии выбрать мужа с меньшими финансами или меньшей Силой, если бы посчитал, что у него достаточно мозгов, связей и такта, чтобы пойти далеко. Но, к счастью, у Траверса всё это есть, в придачу валом денег и перспектив. Я не вижу изъяна в этой партии. Моё горячее желание заключается в том, чтобы хоть одна из вас устроилась до начала войны.

В голове всплыло предсказание Гая Верадуна о неизбежной войне. Думал ли Като о том же?

— Ты так уверен, что война приближается…

Он кивнул.

— Вторжение может стать переломным моментом. Оно может перевернуть нашу жизнь самым непредвиденным образом. Помнишь, ничего уже не было прежним после последней попытки завоевать Республику. Великие правящие дома той эпохи практически вымерли.

Это была горькая, зловещая правда. Финальная схватка за покорение исконного врага привела к концу Золотого века процветающей Империи. Немногочисленные выжившие, спасшиеся от республиканского геноцида, рассеялись, уповая скрыться после поражения. И только железная длань Дарта Вишиэйта помогла ситхам вновь собраться с силами.

— Люди вроде нас благоденствуют во мирные времена… — осознала она его мысль.

— Именно. На данный момент мы власть имущие. Храни Сила, навсегда, — величаво произнёс Като. — Мы — Метеллы, и мы живы, пока жив сам род ситхов, вот тебе моё на то слово.

Контраст рассуждений брата и недавно повстречавшего случайного был очевиден. Для Гая Верадуна война виделась прекрасным шансом сделать себе имя, а для её брата — отрезвляющим фактом острой опасности для семьи. Случайному нечего было терять, кроме своей жизни, а клан, равный её по знатности, неразрывно вплетённый в ряды аристократии, мог лишиться вековой славы и неимоверных богатств.

— А если начнётся вторжение, ты уйдёшь на войну? Я потеряю вас обоих: и тебя, и Аполлонию?

Война была судьбоносным событием, которого с предвкушением ждали более тысячи лет, но перед глазами Порции стояли только последствия, затрагивающие её лично. Ибо ей было всего семнадцать, а в этом возрасте весь мир всё ещё вертится вокруг тебя.

— Наша сестра будет на другом конце города.

— Но ты нет. Ты будешь на разрушителе в центре сражений.

Она бросила на брата пронзительный взгляд, застигнутая страхом, что нужно как следует запомнить его черты. Като пошёл скорее в матушку, чем в их знаменитого отца. Покойный Дарт Одеринт задал высокую планку, и никто в семье не осознавал это лучше, чем сам Като. В пятнадцать, став главой дома, он умело взялся за ведение дел. Во многом Като заменил ей отца, поэтому от риска потерять его кровь стыла в жилах.

Словно уловив направление её мыслей, он лукаво заметил:

— Беспокойство ни к чему. Я ещё не умер. Если похмелье не убьёт меня, то вряд ли с этим справится что-то другое.

— Не шути так! — Её глаза наполнились слезами. — Пожалуйста, никогда так не шути!

Увидев такую реакцию, Като стал серьёзней.

— Ладно, — сказал он, возвращаясь к теме об ответственности. — Мне придаёт большой уверенности мысль, что здесь будет кому присматривать за матушкой, когда я отправлюсь на войну, а Аполлония выйдет замуж.

— Она другого мнения…

— Нам обоим хорошо известно, как обстоят дела, — перебил он. — Ей не следует слишком долго оставаться одной.

— Я знаю.

— Матушка нуждается во внимании, и не только со стороны слуг.

Вообще-то, не одна матушка нуждалась в нём, обиделась Порция про себя. Но о ней никто никогда не вспоминал. Иногда создавалось впечатление, будто дом вращается вокруг капризов матушки, мучимой беспробудной депрессией. Это возмущало в душе, но озвучивать свои претензии казалось неправильным.

— В свете состояния матушки мне придётся отчасти положиться на тебя и в вопросах семейного бизнеса.

— О чём ты?

— Мы с тобой оба знаем, что матушку волнуют лишь детали предстоящей свадьбы и подбор гардероба. Если бы жалованье слуг зависело от неё, они бы не получили ни кредита.

— Это да, — со вздохом согласилась Порция.

— Перед отлётом я покажу тебе, как всё устроено: документы, счета, распоряжения насчёт вашего приданого, сейф и тому подобное. Я хочу, чтобы дома остался доверенный человек, ведающий делами нашей семьи.

— Но мне всего семнадцать! — запротестовала она.

Да есть ли у неё вообще право оформлять сделки? Конечно, ей отчаянно хотелось повзрослеть, но предстоящий выбор и реалии зрелой ответственности приближались слишком стремительно. Так и не разобравшись чего хочет, Порция чувствовала себя растерянной и подавленной неотвратимыми переменами. Военная горячка только усиливала тревогу.

— Ты старше, чем был я, когда умер отец, а мне пришлось знакомиться с юристами и бухгалтерами, — не преминул напомнить он. — Ты очень смышлёная. К тому же это станет полезной практикой, перед тем как вскоре ты начнёшь править собственным домом. В отсутствие Лордов многим леди придётся заниматься делами, выходящего далеко за рамки привычных дел. Но не тревожься, я всегда буду присматривать за тобой издалека.

— Хорошо, — согласилась она со стойкостью ситха, отбросив дурные предчувствия прочь. — Я помогу всем, с чем тебе понадобится помощь.

— Хорошо. Если со мной что-нибудь случится…

— Не говори так!

— …то мой старый Учитель, наш дядя, один из его учеников или Лорд Траверс займут моё место. Ты ни на миг не останешься без наставлений и присмотра, пока не найдёшь себе мужа. Клянусь тебе, о тебе всегда позаботятся и защитят.

— Я это знаю. Спасибо, Като, — кивнула она, прикусив нижнюю губу. От уклона беседы ей становилось не по себе.

— Но, возможно, это спор ни о чём, — подытожил он. — Война может начаться не так быстро, как все предсказывают. К тому времени, возможно, ты уже будешь замужем, и тебя будет оберегать семья твоего Лорда.

— А по моему убеждению, следующим из нас, кому настал черёд вступить в брак, должен быть ты, братишка, — нахально подметила она. — Тебе почти двадцать шесть. Давно пора. Как тебе вообще удалось столько бегать от помолвки?

— Матушка задаёт мне тот же вопрос каждый день, — простонал он.

— И? Каков ответ?

— Я могу позволить себе разборчиво подходить к таким вещам. Мне не грозит прослыть «старой девой», и никто не возьмётся меня попрекать, что голочасики тикают.

Она поджала губы.

— Потому что ты мужчина.

— Да. И вот ещё кое-что, Порция. Я убеждён, что вся эта болтовня о конце галактики и повторении Великой гиперпространственной войны — не более чем досужее преувеличение. Подобное не повторится никогда и ни за что.

— Надеюсь, — мрачно отозвалась она.

— Я тоже. Но в случае если произойдёт немыслимое, я хочу, чтобы ты знала, как защитить себя.

— Защитить себя? От Республики?

— Да. Помнишь, как говорят, история повторяется. Или возвращается на круги своя. У каждого своё мнение на сей счёт.

— Не неси ерунды, Като, — вздохнула она.

— Ты уже умеешь стрелять из бластера. Но я хочу, чтобы ты перешла к регулярным тренировкам.

— Не проблема. С этим я справлюсь.

— Это касается и полётов. Тебе нужно практиковаться. Начиная с сегодняшнего дня ты будешь сама летать на спидере в школу.

— Договорились.

Ей понравилось, как это прозвучало.

— И я хочу, чтобы ты изучила основы владения световым мечом.

— Мечом?! — ахнула Порция, вытаращив глаза. — Матушка ни за что…

— Матушке не обязательно знать. Я нанял мастера фехтования и щедро заплатил ему за молчание.

— Ты не шутишь?

— Нет. За последние месяцы я побывал на достаточном количестве совещаний по гражданской обороне, чтобы усвоить главное: если Республика когда-нибудь доберётся до Дромунд-Кааса, вы будете предоставлены сами себе.

— Като, ты пугаешь меня.

— Всего лишь хочу предусмотреть риски. Я не утверждаю, что это непременно произойдёт.

— Да? А что-то не похоже…

— Порция, прекрати накручивать себя и послушай. Если Дромунд-Каас вновь подвергнется нападению, я хочу, чтобы твоих навыков хватило защититься вам с матушкой. Тебе не нужно побеждать на поединках, от тебя требуется выжить и сбежать.

— О Сила… — выдохнула она, видя стальную решимость брата. В этот момент он напоминал отца — то немного, что ей запомнилось о нём.

— Я отдам распоряжения держать транспортник наготове. Если возникнет хоть малейшая опасность, я хочу, чтобы ты взяла матушку, Аполлонию, столько слуг, сколько сумеешь собрать, и доставила всех на отдалённую колонию. Туда, куда Республика не соблаговолит вторгнуться. Бросьте все наши сокровища. Самое ценное — это ваши жизни.

— Теперь ты поистине меня пугаешь…

— Я хочу сохранить благоразумие. Наше существование — экзистенциональная угроза Республике и джедаям. В первый раз они изгнали нас, бросив наших предков на погибель. Они не пачкали руки, убивая нас, но они желали нашей смерти. В своём лицемерии они называли это милосердием. Во второй раз…

— Во время Гиперпространственной войны…

— Да. Во второй раз они не проявили к нам снисхождения. Они усвоили урок, что если мы выживем, то мы отомстим. Вспоминая наше прошлое, Порция, как ты думаешь, что они сделают, когда наши цивилизации столкнутся в третий раз?

Она сглотнула.

— Я знаю, что сделали бы мы. Мы бы стёрли их с лица галактики. Всех их до последнего.

— Такова будет и их цель, — подтвердил он сурово.

— Тогда почему бы нам не прятаться дальше? — она заломила руки. — Зачем нам эта война?

— Тайны больше нет. Время пряток прошло. Они догадываются, что мы здесь. У нас чересчур много общих торговых партнёров, а навигационные технологии за десятилетие шагнули далеко вперёд. Это неизбежно, и мы должны ударить первыми, а не ждать, пока они отправят на разведку свою армаду.

— Ты думаешь, мы проиграем! — в панике воскликнула она.

— Нет! Конечно, нет! Но если суждено свершиться худшему, я не желаю, чтобы моя сестра играла в леди Рагнос. Твоя цель — выжить. Ты меня слышишь?

Она кивнула, в холодном поту думая об истории, известной даже детям, — истории о падении Дромунд-Кааса во время Великой гиперпространственной войны. Вдовствующая Императрица, пережившая своего мужа — Тёмного Лорда, приняла мученическую гибель, с горсткой Лордов сдерживая наступающие силы республиканских захватчиков, чтобы транспортники, спасающие ситхских подданых, могли взлететь. Императрица пала с мечом в руке, но не раньше, чем отправила в Силу прорву нечестивцев-джедаев.

— Как же я мечтаю, чтобы мы не шли на войну, — прошептала Порция.

— Она неизбежна. Такова наша судьба. — Като вздохнул и отвёл взгляд. — Дворец никогда не признает подобного, но я считаю, что Император откладывал войну так долго, как только позволяли обстоятельства. Сомневаюсь, что Вишиэйт вообще хотел вторжения, но он знает, что война неминуема, поэтому хочет держать под контролем её начало.

— Наверное…

Должно быть, у неё был особо мрачный вид, потому что Като ободряющим тоном уверил:

— До начала реальных военных действий минуют месяцы, может, год или больше. Но флот уже приступил к разработке планов, поэтому готовиться надо и нам. Я рассказываю это тебе для того, чтобы ты вникла в происходящее. Чтобы была решительной и готовой действовать, если придёт нужда.

— Матушка не одобрит меч в моей руке…

Като пожал плечами.

— Для этого ей придётся выйти из комнаты днём.

Правда была за ним, спору нет, но Порция всё равно переживала.

— Она скажет, что это навредит моим перспективам. Тут ещё мой неженский рост, а если я и за меч возьмусь…

— Оставим это нашим маленьким секретом. Если кто-нибудь пронюхает, скажу, что это было моё решение. Ты выполняешь мой приказ, как надлежит хорошей сестре.

— Можно мне рассказать Джулии? — уточнила Порция.

Като пожал плечами.

— Конечно. Можешь рассказывать ей обо всём, что тут затевается. Она тоже должна это знать.

— И-и-и колющий! — напутствовала Порция, не прерывая демонстрации. Она стремительно взмахнула мечом и, отступая, ушла влево, после чего сделала точечный выпад с прицелом на максимальный урон, как её и учили.

— Умри, джедай! Светлая погань! — раздался сбоку нежный голос леди Виндикан, наносившей смертельный удар воображаемому противнику.

Джулия прыснула со смеху, так и не завершив последний шаг из последовательности, и, глядя на довольную мать, нагло поинтересовалась:

— А нам можно ругаться? Разве это не правильно, если хочешь кого-то убить?

Та покачала головой, сопроводив ответ порицающим взглядом.

— Леди не пристала площадная брань.

— Как и меч, — вставила Порция.

— Хороший аргумент, — согласилась она. — Но неужели тебе вправду хочется, чтобы последним, что слышал твой враг, были слова, не делающие тебе чести?

— Как насчёт «За Империю!» или «За Тьму!»? — предложила Джулия, доделывая колющий выпад.

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — Порция процитировала древнее, как сама схизма, изречение и добавила от себя: — и отчаянного языка. Давайте кричать «Катитесь в бездну и сдохните, джедаи!»?

— Порция Метелл! — воскликнула леди Виндикан, в смятении прикрыв рот ладонью. — О чём ты только думаешь? Твоя матушка пришла бы в ужас!

— Она права, мама, — Джулия поравнялась с ней. — Нам придётся так поступать, раз уж настанут отчаянные времена. Если мы втроём будем сражаться с джедаями, значит, дела о-о-очень плохи.

— Надо полагать, что…

— Ой, перестаньте, моя госпожа, — взмолилась Порция. — Кто нас услышит?

— Ну, пожалуйста, мама, пожалуйста! — Джулия бросилась на подмогу, прекрасно зная, что всегда получит всё, что захочет, будь то прибившаяся собачонка или неприличествующие дамам выражения.

Хитрость, как водится, сработала. С покорившимся судьбе видом добросердечная по натуре леди Виндикан окинула взглядом тренировочный зал супруга, проверяя, не притаились ли где-то любопытные слуги, и уступила:

— Ладно, но только один раз…

Джулия с радостным визгом подпрыгнула, после чего их скромная компания вернулась к классической позиции наизготовку с позаимствованным в местном инвентаре оружием. Они продолжили отрабатывать комбинацию из пяти шагов, которую Порция заучивала во время своих нелегальных занятий. Три леди вдумчиво повторяли формы с той же целеустремлённостью, с какой репетировали танцевальные па.

— Готовьсь… атака, отход, замах, целься вверх, колющий.

— Катитесь в бездну и сдохните, джедаи! — в один голос проорали они с Джулией после финального шага.

Леди Виндикан хранила молчание.

— Мама, ты ничего не сказала, — возмутилась Джулия, выйдя из стойки.

— Извините, девочки. Но я не способна выражаться подобным языком.

— Ну, мама! — пристыдила её дочь. — От нас зависит слава Империи!

Порция фыркнула, прочитав притязание несколько завышенным… Но что-то в маленьком бунтарстве вызывало приятный трепет. Быть леди — значит подчиняться многим правилам… и ей нравилось время от времени давать им отпор. Не слишком открыто и, конечно, не слишком нагло. Парочка неприличных выражений в тесном кружке знакомых дам выглядела вполне безобидно. Поэтому, заручившись поддержкой Джулии, она предложила попробовать всем вместе ещё раз.

Мать, дочь и её лучшая подруга вернулись в начальную позицию.

— Приготовиться… атака, отход, замах, целься вверх, колющий, — и затем с выражением решимости на лице и чувством под стать её юным компаньонкам милая леди Виндикан выпалила: — Катитесь в бездну и сдохните, джедаи!

— О Сила, что приключилось с моим семейством?

Из дверного проёма донёсся интеллигентный баритон Лорда Виндикана — ситх застыл на пороге, точно не веря своим ушам. За его плечом маячил его ученик, остановившийся с таким видом, будто еле сдерживался от хохота.

— Горацио! — вскрикнула леди Виндикан, тут же выронив оружие. — Мы… э-э… практиковались! — она запнулась, сжавшись и залившись краской от стыда. — На… на случай вторжения…

— Империя начала рекрутировать леди?

— Н-нет. Но Адраас посчитал, что Порции следует узнать основы, если Республика явится сюда по наши души. Он нанял ей мастера фехтования, а она показывала нам, чему научилась.

— Маханию клинком и матерщине? — хмыкнул ученик и обменялся с наставником снисходительными взглядами. Его пухлые губы скривились. — Что за придурь.

Типичный Гай Верадун.

Порция раздражённо шагнула вперёд. Неведомым образом ему всегда удавалось вывести её из себя, но сегодня она стойко проигнорировала насмешки, обратившись напрямую к Дарту Виндикану, поскольку чувствовала необходимость объясниться за своё ненадлежащее поведение. Со сдержанностью и деловитостью, присущими, как ей верилось, истинному Метеллу, она произнесла:

— Лорд, мой брат хочет, чтобы я могла защитить себя, если нам вдруг придётся бежать. Он беспокоится, ведь его не будет рядом, если на Дромунд-Каас нападут.

— Так ты хочешь сказать, что Адраас думает, будто мы проиграем? — выгнул бровь Верадун.

— Нет! — вскричала она, испугавшись, что нечаянно породит слух, вредящий карьере Като. — Не говори глупостей! Он волнуется, что враги могут попытаться захватить нашу столицу. И после всего, что случилось в последний раз…

Голос Порции трагически затих. Не было нужды напоминать присутствующим о том, что разыгралось после приказа Верховного канцлера Пультимо, когда карательные отряды Республики уничтожили Империю Ситхов и низвели в прах саму память о ней. О резне, последовавшей за роковым поражением, помнили все потомки немногочисленных выживших.

— Я вижу мудрость идеи Адрааса, — медленно кивнул Дарт Виндикан. — Я только удивлён… — он сделал паузу, подыскивая подходящее слово. — Энтузиазмом.

Ухмылка на губах Верадуна стала шире.

— Да ладно вам, — возмутилась Порция. — Это безобидная забава!

С кем ещё ей ругаться, как не с гнусным джедаем?

— Довольно, девочки, — мягко вмешалась пунцовая леди Виндикан, с угадываемым намерением их тактично увести. — Оставим наших Лордов с их тренировками.

Но Порция, разъярённая неуместным ехидством ученика, наклонилась и схватила рукоять меча, которую уронила леди Виндикан. Выпрямившись, она решительно направила её в широченную грудь Верадуна и сдержанно поинтересовалась:

— Не поспаррингуешь со мной?

К ней пришла замечательная идея, как сбить спесь с этого зазнайки-случайного.

— Порция! — ахнула леди Виндикан одновременно с изумлённой дочерью.

— Собираешься прыгать вокруг меня, материться и обзывать меня джедаем? — лениво растягивая слова, произнёс ученик. — В такую драку я не полезу.

— Верно, откажись, — одобрил решение Учитель, хоть его губы и тронула улыбка. — Этот бой тебе не выиграть. Либо ты победишь и выставишь себя в плохом свете, либо позволишь победить ей и прослывёшь проигравшим девушке.

Ученик кивнул.

— Таким состязанием ничего не добиться.

— Истинно так, — согласился с ним Учитель и, превращая опыт в поучительный, продолжил вразумлять своего подопечного: — Всегда расставляй приоритеты как при таких обстоятельствах, так и при любых других.

Но Порция не отступила. Она подбоченилась, выставив вперёд ногу, и с усмешкой спросила:

— Проиграть боишься?

— Боюсь причинить тебе боль, — отозвался Верадун.

— Это ведь оружие для тренировок. От него будет синяк в худшем случае.

Дарт Виндикан, наблюдавший за этим позёрством, испустил смешок от таких подначек и заметил, как мужчина мужчине:

— Это могло бы послужить ей уроком.

— Хорошая мысль. Чувствую, я не прочь получить реванш за тот несчастный куст, — заявил Верадун, выходя вперёд и активируя тренировочный меч. — Так и быть. Начинайте, леди Порция.

Леди Виндикан с тревогой повернулась к супругу.

— Горацио, ты не можешь позволить ему драться с ней…

— Он не причинит ей вреда. К тому же леди сама настаивает.

— Но…

— Давай поглядим, чему её научили. Возможно, ей пойдёт на пользу встреча с настоящим оппонентом. Если свершится худшее, джедаи не станут повторять с ней базовые упражнения.

— Скоро узнаешь, что я полна сюрпризов, — Порция хвастливо вскинула голову.

— Ага, как тот куст? — захихикала Джулия.

— Используем только мечи, дети, — Дарт Виндикан сразу обозначил главные правила. — Не применяем Силу. Никто не поджаривает друг друга молниями, никаких удушений, толчков и прочих проделок.

— И розовых кустов? — добавила Джулия.

— Я выразился ясно, ученик? — хозяин дома подчеркнул вопрос строгим взглядом.

— Ясно, Учитель, — ворчливо ответил Верадун. — Я могу преподать ей урок, но не могу делать ей больно.

— Совершенно верно.

Слегка успокоившая леди Виндикан встала в сторонке и, сжав губы в тонкую линию, заломила руки.

— Джулия, и думать не смей, что ты следующая, — предупредила она дочь самым серьёзным тоном.

— Ваш ход, леди, — Верадуну, похоже, не терпелось начать. — Вы бросили вызов.

— Ах. Точно.

Энтузиазм отчасти улетучился, когда она по-настоящему взглянула снизу вверх на здоровяка Гая Верадуна с мечом в руке. Молодые люди её возраста, да что там — взрослые мужчины, редко заставляли её чувствовать себя столь женственно маленькой. Но это оказалось даже приятно… если бы габариты ученика Виндикана не смотрелись так угрожающе. Впрочем, она тоже сжимала оружие, так что застенчивость была не к месту.

— Повтори, какая там у тебя комбинация? Атака, отход …

— …замах, целься вверх, колющий.

— Давай попробуем.

— Ладно, — и она замахнулась, начиная их спонтанную дуэль.

Он позволил ей выполнить пять основных шагов, никак не защищаясь, а после начал играючи отбрасывать её мощными рубящими ударами, летевшими сплошной вспышкой красного.

Порция непрерывно пятилась. Потребовалась вся концентрация, чтобы выставлять блок под его натиском, и вся грация, чтобы заплетавшимися ногами не наступить на юбку. А потом вовсе пришлось буквально вжаться в дальнюю стену зала. Он просто и без затей загонял её в угол!

Верадун выдержал паузу, давая ей шанс ускользнуть и собраться. Любезность позволила спастись от его тактики грубой силы, но посыл был ясен: противник не напрягаясь мог её одолеть.

— Ну как, навеселилась?

— Пока нет.

Она дала себе слово, что обязательно утрёт нос этому здоровяку, но, чтобы план сработал, нужно поймать момент. Поэтому Порция ринулась обратно в бой, подставляясь под новые размашистые удары. Дышать стало заметно тяжелее. Задумка требовала полной отдачи. И хотя в груди начало болезненно сипеть, а руки ныли, заставляя стиснуть зубы, Верадун не демонстрировал ни малейших признаков усталости. Более того, легко давал понять, что без проблем мог провести так весь день.

— А ты б-быстрый, — осёкшись, выдохнула она.

— Я же не потешный фитнес-тренер для десятилетней девочки, — свысока фыркнул её противник. — Я человек реальных дел.

— Нет, я имею в виду, что ты быстрее моего брата.

Верадуну, должно быть, польстило такое замечание.

— А это достаточно быстро для тебя? — поинтересовался он и, парировав атаку, обрушил на неё ответный удар. Наконец! Угол, который ей так нужен! Именно то, чего Като учил ждать!

— Повтори.

— Как пожелаешь, — протянул он и выполнил просьбу.

И вот, настал черёд обезоруживающего приёма Като. Брата пришлось долго упрашивать, но он, в конце концов, сдался и всё показал. Трюк был отменнейший, и ученик Виндикана однозначно был с ним незнаком.

Кручёный выпад ювелирно вырвал из его хватки рукоять, которая, вращаясь, отлетела в стену.

— Что?! — Гай Верадун застыл с отвисшей челюстью, вытаращив глаза и забыв сжать опустевшую левую руку.

Порция упивалась замешательством на его лице. Видит Сила, поражение слегка остудит его несоизмеримое эго. Гай Верадун, сверхсильный, сверхгордый гений академии, сражён девчонкой, которая едва научилась держать в руках световой меч — только представьте!

— Ничего себе! Порция победила! — издала радостный вопль Джулия, и даже леди Виндикан захлопала в ладоши.

— Впечатляюще. Весьма достойно, — с невозмутимым лицом похвалил Дарт Виндикан.

Порция молча смотрела ученика, но не могла скрыть злорадное ликование в глазах и улыбке.

— Ничего себе… — повторил он и бросил быстрый взгляд на Учителя. — Кто тебя этому научил?

— Като.

— Это вариация старого приёма, которую я прежде не видел, — заговорил Лорд Виндикан, обращая их с Верадуном противоборство в новый урок. — Обычно отрывистый удар делался слева, а не справа. Порция, покажи мне его ещё раз, медленней. Сегодня, — благосклонно улыбнулся он, — тебе выпало учить нас.

Безмерно довольная выигранным боем и похвалой, Порция с радостью согласилась на небольшое одолжение. Пока они, встав бок о бок, повторяли комбинацию, насупившийся Верадун поднял рукоять меча и осмотрел на наличие повреждений.

— Гай, встань с нами и запоминай, — позвал его Лорд Виндикан. — Однажды даже такая малость может спасти жизнь тебе или мне.

— Да, Учитель, — с неохотой вздохнул здоровяк.

— Я тоже хочу! — воскликнула Джулия, и, подскочив, примостилась с краю, после чего все вчетвером, выстроившись в ряд, зажгли мечи, дабы попрактиковаться с новым финтом Като.

В довершение всего в тренировочную вбежала Миледи, нынче получившая дом в полное своё распоряжение. Несколько недель на правах домашнего любимца преобразили её до неузнаваемости. На чистой, аккуратно подстриженной и расчёсанной до блеска шёрстке сверкал розовый ошейник с кристаллами, который купила Джулия. Дворняжка из гаража стала домашней, и, кажется, больше всех пополнению в семействе радовалась сама леди Виндикан.

Госпожа дома милостиво улыбнулась, глядя, как питомица, дважды тявкнув, села. Верадун приучал Миледи к разным командам, а этим жестом она сообщала, когда ей нужно на улицу. За дрессировку плотно взялись всей семьёй, поэтому поняв, что требуется, леди Виндикан подхватила зверька на руки.

— Я с ней прогуляюсь.

После её ухода Порция осталась в компании подруги, Дарта Виндикана и его ученика.

Пока они на один лад взмахивали мечами, отрабатывая обезоруживающий приём, а затем повторяли его попарно — друг против друга, Лорд Виндикан не прекращал наставлений:

— У обитателей Республики, как правило, доминирует не левая, а правая рука. Не позволяй себе забывать об этом, поскольку атаки придут с противоположной стороны, как в случае с обезоруживающим финтом Порции.

— Джедаи — правши? — удивилась она, внимая поучениям.

Отец Джулии кивнул.

— Звучит необычно, я понимаю. Но из-за новизны даже знакомые движения могут стать неожиданными. Согласно имеющимся сведениям, стиль боя джедаев существенно разнится с нашим. Это ещё одна причина, вносящая в нашу схватку дополнительный вызов.

— Они для нас такие же, как мы для них, — заметил Верадун.

— Воистину, — согласился Учитель.

— Правши, левши, жду не дождусь! — мрачно прорычал ученик. — Я убью их с любой руки.

Виндикан со смешком обозрел его браваду, но вернулся к серьёзности:

— Не стоит недооценивать силу джедаев, иначе тебя постигнет судьба наших предков. Гай, я хочу, чтобы ты сражался подле меня долгие годы. Из нас получилась хорошая команда.

— Я не планирую умирать.

— Никто не планирует, — мудро заметил Учитель. — Мой мальчик, у тебя дух истинного воина, но в поединках побеждают головой, а не сердцем. Никакая Сила и мастерство не компенсируют плохо выбранную стратегию. Страсть, безусловно, наше могущество, но разум должен преобладать.

— Да, Учитель.

— Я не был бы неоспоримым чемпионом своего поколения, будь я попросту быстрее, сильнее или ловчее остальных на арене. Ведь тебе известно, у меня нет особых талантов Силы. Но я побеждал, потому что поболе всех продумывал тактику и был сосредоточен.

— Да, Учитель.

В его согласии Порция уловила раздражение. Видимо, лекция не пришлась ученику по нраву, однако Дарт Виндикан не обратил внимания на тон и продолжил своё разумное напутствие:

— Гай, твои способности запредельны. Когда ты в полной мере овладеешь ими, то прослывёшь легендарным ситхом. Но тебе необходимо работать над тем, чтобы твоя мощь и твои порывы не захлестнули тебя. Ты должен управлять Силой. Не позволяй ей управлять тобой. Это приведёт к пустой жажде крови. А в перспективе — к саморазрушительным вспышкам.

— Да, Учитель, — ответ казался примирительным… на грани сарказма.

— Ты хотя бы слушаешь? — резко спросил Лорд Виндикан, но его посыл был, как всегда, сдержан. Удивительно, но отец её подруги проявлял к ученику невообразимый запас терпения. — За тобой тянется след уступок темпераменту. Мой мальчик, ты не должен вестись на поводу эмоций. Учись уходить от столкновения, будь то Порция или Лорд, кто поднимет на тебя меч.

— Уж от этого я не уйду! — огрызнулся в ответ Верадун.

— Иногда шаг в сторону приносит больше выгоды в перспективе, — справедливо возразил ему Учитель, дополняя свои доводы, пока в паре с ним отрабатывал обезоруживающий финт. Сначала меч вылетел из рук одного и был возвращён Силой, потом из рук второго. Они исправно закрепляли урок.

Порция, забавляясь с Джулией тренировочным оружием, чувствовала в себе лёгкий прилив дерзости. Если мужчины и имели что-то против их присутствия, то никак об этом не заявляли и не гнали их прочь, что дарило шанс ещё немного подслушать чужие разговоры за тренировкой.

— Да, хорошо. Доверься мышечной памяти, — советовал вновь обезоруженный Лорд Виндикан, после чего перешёл к наставлениям, выходящим за рамки световых мечей. Похоже, он неподдельно радел за своего подопечного, раз непрестанно делился с ним житейской мудростью: — Борьба порождает врагов, а тебе нужны союзники. Гай, чем стремительней и дальше ты восходишь, тем больше встретишь сопротивления. Твой успех ставит под угрозу успехи других. А твоё прошлое только усугубляет это. Так что перестань бросаться в драку со всеми подряд, пополняя список молодых Лордов, которым ты не нравишься.

— Какое мне дело до их ненависти? — усмехнулся ученик.

— Это может стать помехой, — крайне просто ответил Лорд Виндикан.

Случайный надменно вздёрнул подбородок.

— Меня никто не остановит.

— Ты чересчур полагаешься на заслуги. Наша система не настолько заточена на личное геройство, как мы любим делать вид. Имеют значение и старшинство, и влияние. А тому, кто хочет вести за собой, помогают уважение и слава.

— Всё изменится, когда начнётся война.

— Возможно. Но в обществе, подобном нашему, перемены дело небыстрое. И как мне говорили, Вишиэйт предпочитает держать перемены под личным контролем.

Ученик вышел из боя, опустив меч.

— Меня не примут нигде и никогда, — недовольно заявил он. — Тогда какой смысл пытаться?

— При надлежащем поручительстве и правильном брачном союзе со временем ты обретёшь своё место.

— И каким оно будет? — разъярился ученик. — Как далеко позволено зайти случайному?

— Только время покажет. Но как твой Учитель я сделаю всё, что в моих силах, дабы поспособствовать твоему продвижению, — дал обещание Дарт Виндикан.

Порции понравилось, с какой отдачей он вкладывался в своего подопечного. Да, он не выбирал Верадуна, но тем не менее достойно выполнял поручение. Его симпатия была искренней, пусть и незаметно, чтобы взаимной. Крепколобый Гай Верадун ни единым жестом не выдавал своей благодарности за проявленное к нему великодушие.

И всё же от подслушанного разговора повеяло тихой ностальгией, напомнившей о далёком детстве — о днях, когда был жив отец, а его ученик жил с ними. Тогда Порция была маленькой девочкой, окружённой роскошью и защитой, укрывавшей от любых проблем… Но беды настигают каждого, даже Метеллов.

Смерть отца и беспросветное горе матери не могли исправить ни деньги, ни влияние, ни сама Великая Сила. Идеальной жизни не существовало, с какими бы привилегиями ни родился человек.

Понимал ли это угрюмый упрямец Гай Верадун?

— Довольно повторений. Давай поглядим, как ты применишь финт Порции в бою, — постановил Дарт Виндикан, взявшись за спарринг всерьёз, но под гул и треск световых мечей продолжил наставления: — Твоя склонность к противоречию, презираемая многими, — это преимущество. Ты видишь вещи такими, какие они есть, Гай, без сантиментов и предвзятости. С течением войны объективность возымеет решающее значение. Не бойся говорить то, чего не скажут другие. Не бойся подвергать сомнению закостенелые постулаты. Твоя задача всегда думать о том, как и перед кем высказать свои идеи, — напутствовал он и подытожил в трёх словах: — Учись чувству такта.

Это был полезный совет, и Порция мысленно согласилась с ним. Но, как и следовало ожидать, ученик всего-навсего повёл плечом.

— Я не люблю приукрашивать правду.

— Прямота — это хорошее качество, — покорился Виндикан. — Но не грубость, — добавил он и глянул в сторону Порции. Наверное, её присутствие побудило его развить мысль: — Грубость приводит в розовые кусты. Ах!.. Почти достал! Ты набираешь скорость справа. До чего же неловко с одним клинком… Предпочитаю мою сдвоенную рукоять. Гай, всё-таки подумай над тем, чтобы опробовать её ещё раз…

— Я никогда не буду биться, занимая обе руки.

— Он отлично подходит для нескольких противников.

— Как и два одиночных.

— Горацио!

Клинки опустились, а все головы повернулись звук голоса матери Джулии. Запыхавшаяся леди стояла в дверях тренировочной, а вместо собачки в её руках был датапад. Судя по выражению лица, её привели сюда важные новости.

— Да, моя госпожа?

— Пришло известие из дворца.

— И? — надавил её муж, выжидательно подняв брови.

— Дорогой, — выдохнула леди Виндикан, сжимая датапад. Её тёмные глаза блестели. — Вишиэйт объявил войну.

— Дайте взглянуть, — Гай Верадун подошёл к ней и забрал датапад. Он прокрутил экран и, кивнув, передал Джулии. Она повторила его жест и отдала Порции, позволив ей воочию взглянуть на срочную новость.

— Итак… началось…

Ей не следовало так удивляться, но она ничего не могла с собой поделать. В сердце вцепилось дурное предчувствие. Чувствовали ли остальные то же самое? Едва ли. Домочадцы семьи Виндикан казались больше взволнованными, чем испуганными приближающейся войной.

Месть ситхов пусть и считалась одним из основополагающих столпов Империи, для её ныне здравствующих подданных она давно превратилась в некую абстрактную идею, которая непременно сбудется… но не сегодня. И вот о долгожданном событии было объявлено. Этого судьбоносного решения ждали более тысячелетия, а подготовка к нему велась во всю последние три века. Однако вопреки обычаям ситхов, любивших пышные зрелища, новость огласили без особой помпы.

Официальное заявление Дворца было кратким:

«После долгих и тщательных раздумий, совета с мудрейшими Лордами Империи, молитвенному единению с Силой Тёмный Владыка Вишиэйт принял решение начать войну против Галактической Республики и защищающих её безумствующих фанатиков рыцарей-джедаев. Наш план действий потребует жертв ото всех, а от кого-то ещё и наивысшую жертву. Война необходима во имя сохранности порядка в галактике и во имя блага общества. Да пребудет с нами Сила и да восторжествует Тьма».

— Это случилось… Наконец-то… — Порция пока не понимала, что чувствует. Одно читалось неоспоримо: ничто уже не будет как прежде. Несколько строк изменили всю жизнь… И сердце сжималось в тревоге.

Джулия выхватила у неё из рук датапад.

— Они ничего не написали о сроках?

Едва вопрос сорвался с её губ, раздался сигнал комлинка. Дарт Виндикан снял с пояса устройство и повернулся к ученику.

— Это Анграл. Полномасштабная мобилизация флота через пять дней. Приказы придут в ближайшее время.

— Пять дней? — охнула Джулия.

— Пять дней… — вторила ей Порция, чувствуя, как холодеет.

Время вдруг сжалось, и его стало мучительно не хватать…

— Горацио, — Леди Виндикан пристально смотрела на мужа, — ты словно не удивлён?

— Нет, — подтвердил он. — Я знал, что это случится. Не ведал лишь когда.

— Учитель? — негодующим тоном среагировал Верадун, явно раздражённый тем, что ему пришлось сидеть в неведении.

Но Виндикан оставил недовольство ученика без внимания.

— Вторжение возглавит флот, базирующийся в Рукаве Тингел. Оттуда мы начнём наше стратегическое наступление на территории Дальних Рубежей Республики. Одновременно с этим мы отобьём у джедайской нечисти Коррибан. Таково будет наше с тобой задание, Гай. Мне доверено возглавить небольшую ударную группу для освобождения нашей прародины.

— Коррибан? — На кислом лице Верадуна отразился весь его скепсис по поводу данной затеи. — У Коррибана нет никакой стратегической ценности. Это просто застава. — Ученик надул губы. — Отбить его будет в лучшем случае отвлекающим манёвром, но с намного большей вероятностью окажется символическим жестом, который ничего нам не принесёт.

— Не спеши отказывать ему в значимости, — спокойно отозвался Учитель.

Порция отметила, с каким терпением и снисхождением Дарт Виндикан относился к дерзости. Довольно редкое явление среди старших ситхов. Возможно, именно поэтому ему вручили столь резкого и вспыльчивого ученика.

— Коррибан — дом наших предков, — напомнил всем Лорд Виндикан, — заброшенная пустошь, куда наших праотцев сослали на смерть. Откуда было Республике знать, что среди красных скал скрываются родственные в Силе души. Прошли века, и объединённое наследие джедаев-отступников и генетических ситхов возвысилось, чтобы однажды стать Старой Империей…

— И следом громко сесть в лужу, так и не добившись возмездия, — язвительно закончил за него Гай Верадун. Изящная риторика Учителя не тронула его, когда он с цинизмом и пренебрежением отмёл святую приверженность их народа. — Даже во времена Марки Рагноса на Коррибане оставались лишь гробницы и храмы. Эта планета превратилась в кладбище задолго до того, как стала символом нашего поражения. Да кого волнует, что его держит Республика? Пусть им подавятся.

— Нет! Мы вырвем наш дом из их когтей, и это станет первым ударом нашей мести! — клятвенно пообещал Дарт Виндикан с такой страстью, какой Порция никогда в нём не замечала. — Азамин лично попросил меня принять командование. Именно по этому поводу я встречался с ним.

Однако честолюбивого Верадуна такие аргументы не убедили.

— Значит, пока другие займутся настоящей работой по завоеванию, мы с вами будем валять дурака над кем-то выдуманной идейной чепухой? Бестолковое тщеславие! — Он издевательски скривил губы, заметно раздосадованный назначением на второстепенное направление вторжения.

Дарт Виндикан только крякнул, вновь оставив без внимания неприкрытую дерзость, и бросил краткое:

— Там будут джедаи.

Новость мгновенно заставила ученика отложить нытьё.

— Джедаи несут вахту на Коррибане, — объяснил Лорд Виндикан. — Они правильно оценивают его значение для нас. Более тысячи лет пара джедаев поочерёдно несёт бдение, предчувствуя наше возвращение на родной мир. Светлые рыцари давно подозревают, что кое-кто уцелел после резни, спрятавшись в тени.

— Вы самый лучший и самый опытный мечник Империи… — медленно проговорил Верадун, начиная осознавать. — Вот почему вам доверили это задание… Потому что на Коррибане ждёт не битва… а поединок.

— Именно, — наклонил голову Дарт Виндикан, терпеливо глядя на своего звёздного, хоть и крайне нетерпеливого подопечного. — Учитель и его ученик против джедая и его падавана. Гай, флот, безусловно, встретит более масштабное сражение, но важность нашей победы нельзя недооценивать. На кон поставлено само превосходство Тьмы.

— Говорите, нам с вами доверили честь сразить первого джедая? — Верадун буквально просиял от этой мысли и тотчас отрёкся от прежней резкости: — Учитель, я погорячился. Никто не вспомнит имён Лордов у Рукава Тиндал, но все будут помнить, кто убил первого джедая.

— Абсолютно верно, — подтвердил Дарт Виндикан и хлопнул ученика по спине. — Нас ждёт слава первых героев войны.

— Тогда вам пора вернуться к тренировкам, — вступила в разговор леди Виндикан. — Девочки, идёмте, — поманила она с порога. — Не стоит больше отвлекать наших героев.

Порция покорно сдала оружие и на пути к дверям бросила последний взгляд за плечо.

Гай Верадун смотрел ей вслед. Он не казался сердитым. Теперь она вообще не понимала, как истолковать выражение его лица. Никто другой не глядел на неё с такой сосредоточенностью.

Вместе с Джулией и её матерью Порция проследовала на кухню. Собравшие там слуги уже вовсю обсуждали важнейшую новость дня и гадали, как она скажется на них самих и хозяйском доме. Лакей хвастливо разглагольствовал о том, как достал из сундука бронезащитный нагрудник хозяина и его армейскую сумку. Повариха объявила, что в честь знаменательного события испечёт пирог. Горничная леди Виндикан громко сокрушалась, не возникнет ли дефицит, что скажется на привычном образе жизни семьи, и не следует ли заранее запастись кое-какими вещами?

— Думаю, мне лучше вернуться домой… — пробормотала Порция под общий гвалт, думая о том, что нужно успеть сделать дома до отлёта Като.

— Конечно, милая, — Леди Виндикан в порыве крепко обняла её с присущей ей материнской заботой. Отстранившись, чтобы поправить выбившуюся прядку из её хвостика, она ласково улыбнулась. — Этот день будут помнить в веках. Когда-нибудь ты расскажешь о нём своим внукам.

Проглотив дурные предчувствия, Порция, как и полагалось юной леди, прилежно кивнула.

Когда слёзы Аполлонии и распоряжения Като стали совсем уж невыносимы, она нашла прибежище в саду. Личных потрясений, последовавших за Императорской директивой, оказалось слишком много. А вот времени всё обдумать — слишком мало. Като предстояло отбыть через три дня в составе покидающей систему части Имперского флота. Но ей хотелось хотя бы ненадолго остаться одной…

Порция знала, что не застанет Дарта Азамина в его саду. Как у члена Тёмного Совета, в нынешние дни у него, конечно, была прорва забот. Но она всё равно направилась к скамейкам, где они частенько любили беседовать.

Это было тихое, уютное место. Увы, весна на влажном, покрытом джунглями Дромунд-Каасе сменялась летом, и близлежащие цветущие изгороди привлекли полчища стрекоз. Их неумолкающее жужжание и стрекот действовали на нервы! Поэтому стоило одной особо назойливой особи начать нарезать круги рядом с ней, Порция недолго думая спалила её молнией. И была вознаграждена приятным чувством удовлетворения.

И… ой! Тут был кто-то ещё!

— Добрый день!.. — Она встала, чтобы окликнуть незримого пока человека. — Кто здесь? Лорд Азамин, это вы?

Нет… Несмотря на явственное ощущение в Силе чужого присутствия, это был не Лорд Азамин. Аура казалась смутно знакомой, но у Порции никак не получалось точно определить, кто же идёт.

Вскоре по садовой дорожке раздался мягкий хруст гравия.

Кем бы ни был пришелец, он направлялся в её сторону, знаменуя конец этому уединённому прибежищу. И… куда же без вездесущих стрекоз?

Обычно полезные обитатели сада сегодня под влиянием неспокойного сердца и скверного настроения показались Порции самыми настоящими вредителями. Раздражённая, она закружилась на месте и, повинуясь прихоти, начала жечь надоед молниями без разбора. Обгорелые ошмётки валом упали на землю как раз в тот момент, когда из-за высокой изгороди появился незваный гость.

Им оказался не слуга, которого послали за ней… а Гай Верадун.

— Ты! — недовольно шикнула Порция.

— Я что-то пропустил? Война уже началась? Кого убиваешь?

Сегодня она находилась не в том состоянии, чтобы препираться с этим зазнайкой, поэтому не мудрствуя лукаво упёрла руки в бока.

— А ты что тут делаешь?

— Я первый спросил. Из-за чего молнии?

— Я убиваю жуков.

Он заморгал.

— Не такой ответ я ждал.

— Чего ты тут забыл? — огрызнулась тогда Порция. Раз ему так хочется, она с радостью переключится со стрекоз на него.

— У Виндикана опять встреча с Азамином. Азамин хочет передать ему какую-то стародавнюю запись с захваченным в плен джедаем, который сражался за свою свободу в тронном зале Императора.

— Ну и дальше что?

Она надеялась, ему видно, как ей скучно его выслушивать — это и была самая настоящая скукотища. Здоровяку-случайному попросту нечего сказать такой леди, как она, что могло хотя бы отдалённо пробудить в ней интерес.

— Он проиграл. По идее, это единственная известная запись с боевым стилем джедаев. Полагаю, нам дают её в качестве подготовки перед Коррибаном.

Ей-то какая разница?

— Поди прочь!

Сдвинув брови, Верадун сделал пару шагов к ней.

— Ты плакала…

— Поди прочь! — снова отмахнулась Порция и с остервенением потёрла глаза. Почувствовав, как полыхают щёки, рявкнула: — Уходи, Верадун!

— Теперь я Малгус.

Точно. Ей вспомнилось, как в новостных лентах писали, что Дворец издал указ, согласно которому любой ученик, отправляющийся на передовую, будет возведён в титул Лорда до официального посвящения. Вообще, Лорд обретал титул Дарта по завершении ученичества, когда его торжественно представляли Императору… Но ввиду надвигающегося вторжения в Республику часть событий было решено ускорить.

Прислушается ли Верадун к просьбе оставить её в покое, если она — так уж и быть! — возвеличит его новым титулом?

— Уходи, Малгус, — хмуро повторила Порция.

Не сработало. Вместо того чтобы отправиться восвояси, он подступил ближе.

— Что не так? Почему ты плачешь?

Почему? Он спрашивал почему? Она плакала, потому что её жизнь разрушена! Потому что Аполлония отвергла идею провести спешную свадьбу в кругу семьи до того, как Дарт Траверс улетит и присоединится к своему полку на следующей неделе. Сестрица спланировала идеальное торжество до мельчайших деталей и не желала умалять его из-за так некстати возникшей войны. Прекрасная Аполлония собиралась устроить себе прекрасную свадьбу, и никакой Республике и джедаям не дано испортить ей праздник. На семейном совете было решено отложить брак, и срок грозил обернуться в минимум два года — по времени отсутствия Траверса на службе Империи. Но что ужасней, матушка и Като целиком поддержали такое решение.

— Что не так? — Верадун… нет, Малгус спросил снова.

От вопроса из её глаз брызнули слёзы.

— Свадьбу моей сестры отложили! — скорбно взвыла Порция. — Не меньше чем на два года!

От одного того, что она произнесла страшные слова вслух, у неё сдавило горло. Горе сегодняшнего дня убило её наповал… Но значение этой драматической новости явно ускользало от твердолобой макушки ученика Дарта Виндикана. Он с сомнением прищурился.

— И?

— И теперь я никогда не выйду замуж!

— Почему?

— Потому что первой должна выйти замуж Аполлония! Только потом я! Это традиция!

— Ты не доросла для брака, — Малгус никак не ухватывал суть заковырки. — Ты же учишься в школе.

— Мне семнадцать! — обиделась Порция. — У половины моих подруг уже есть негласные понимания с семьями женихов! Я буду старой девой! — с ужасом проскулила она, поддавшись неподобающей леди икоте.

— А у тебя, значит, нет негласного понимания? — уточнил Малгус.

— Н-нет… Като хотел, чтобы мы с Аполлонией дождались совершеннолетия, прежде чем думать о браке.

— И затем ему решать? — задал он новый вопрос. — Как вообще работает эта штука с помолвками?

Ну да, откуда чужаку смыслить в деликатных тонкостях брачных ритуалов среди знатных семейств?..

— Чтобы выразить свою заинтересованность, Лорды должны обратиться к Като, — назидательно растолковала ему Порция. — Или матушка кулуарно свяжется с представителями присмотренных семейств и поощрит их проявить инициативу.

— И что дальше?

— Мы решим, с какими кандидатами стоит продолжать. Като попросит этих Лордов выставить ему своё предложение.

— Типа резюме?

— Это больше, чем просто резюме! Там будет финансовая характеристика, карьерные перспективы, подробная генеалогия с показателями мидихлориан. Дарт Траверс дал нам рекомендательные письма от его бывшего Учителя и командующего, кажется.

— Как много проверок…

— Так принято, и я того стою! — отрывисто сообщила она. — К браку нельзя подходить с легкомыслием.

— Ну ладно. А дальше?

— Ты сейчас серьёзно спрашиваешь?

Даже от одного намёка на брачные вопросы у Порции портилось настроение. Ей опять напоминали обо всех тех захватывающих вещах, которых теперь придётся ждать одной Силе ведомо сколько!

— Расскажи мне.

— Что ж, — нахмурилась она, — далее мы сузим список до трёх-четырёх кандидатов. Матушка устроит частные встречи — в присутствии сопровождающих, разумеется. Иногда созывают небольшие мероприятия, чтобы знакомство прошло более-менее непринуждённо. Как только всё становится серьёзно, проводят встречи с роднёй Лорда. Мы все познакомились с семьёй Траверса, — припомнила она. — Это было на позднем завтраке после храмового ритуала. Сначала всё казалось таким неловким, но потом дела наладились. Его мама мне очень понравилась и…

— Так что происходит, когда вы сужаете список претендентов?

— Тогда выбираю я.

— Ты?

— Да, я выбираю. То есть технически я скажу Като, а Като сообщит Лорду, что выбор пал на него. Но решение принимаю только я. Като только делает вид, будто это его решение, а мы все ему подыгрываем.

— Понимаю, — отозвался Гай Верадун, выглядя немного озадаченным.

— Так происходит везде начиная с дома, — втолковала Порция деревенщине, который ни сном ни духом не разбирался в перипетиях жизни общества, куда его занесло. — Леди принимают решения, а Лорды корчат из себя главных и приписывают себе все заслуги!

В этом заключалась вся суть ситхского общества, подумала она. Если бы не леди, неприметно заправляющие за кулисами, помолвок, поступлений в академию и предложений ученичества сделалось гораздо меньше.

— Как только понимание достигнуто, брачный пакт отправляют Дворцу на одобрение. Когда его одобряют, о союзе принято объявлять на званом обеде, а свадьбу назначают через несколько месяцев или год спустя.

Верадун… нет, теперь Малгус пытался ухватить логику:

— То есть, твоя проблема в том, что ты не можешь начать этот заковыристый процесс, пока твоя сестра не выйдет замуж?

— Жуть, не правда ли? — Порция без сил упала на садовую скамейку. — Мне стукнет почти двадцать, и это ещё в лучшем случае… И при условии, что к тому времени останутся молодые неженатые Лорды. — Она побледнела и громко сглотнула. — Вдруг джедаи их всех убьют?!

Верадун ухмыльнулся.

— Ну, вероятно, тебе придётся выйти за джедая.

— Не смешно! — вскипела Порция. — Я не хочу стать женой вдовцу, который годится мне в отцы, или Лорду, у кого нет конечности или который вынужден носить маску. Но и старой девой быть не желаю… О-о-о! — застонала она. — Моя жизнь разрушена, и другого выхода нет!..

— Тогда дождись меня.

— Что?.. — Она вскинула голову и в изумлении уставилась на ученика. И, честно признаться, изумление подогревалось негодованием, но он будто бы ничего не замечал.

— Дождись меня. У тебя есть время. Тебе только семнадцать.

— Дождаться тебя? — недоверчиво фыркнула она. — Ты грезишь!

— Да. Все мои грёзы о тебе. Нам будет хорошо вместе.

Как подобное пришло в его голову? Не мог же он быть настолько наивным?

— Такая, как я, никогда не выйдет замуж за случайного из какой-то колонии.

Ему до такой леди, как она, как до звёзд! Во всей галактике не сыскать идеи абсурдней!

— Я не буду случайным из колонии — я собираюсь стать много большим, чем это, — убеждённо подхватил Малгус. — Я буду героем. Ты сама слышала, как мой Учитель сказал, что мы отправляемся на Коррибан.

— Поговорим не раньше, чем ты взаправду убьёшь джедая.

— Я добьюсь успеха, — пылко ответил он. — Возможно, сейчас у меня нет ни ранга, ни состояния, но скоро всё это будет. Когда разгорится война, боевых наград хватит для всех.

Ой, да сколько можно?!

— Ты действительно не понимаешь? — глумливо оскалилась Порция. — Всю славу за Коррибан и все боевые награды получит Виндикан! Остальные деньги достанутся другим Лордам, старше тебя, опытней, именитей — Учителям! Ты всерьёз возомнил, будто кто-то из них позволит ничтожеству вроде тебя украсть их трофеи?

— Ты сама всё увидишь. Ходят слухи, что Вишиэйт назначит вознаграждение за голову каждого джедая. У меня их будет в избытке, — поклялся ученик, непоколебимый в своём настырном удальстве.

Но, скорее всего, он просто тронулся умом!

Порция, и без его оскорбительного и вопиющего плана пребывавшая не в лучшем расположении духа, решила разъяснить ему ещё кое-что:

— Ты будешь пушечным мясом! — она издевательски скривила губы. — Молодчиков вроде тебя отправят в самое пекло — возглавлять пехоту и рисковать, пока Лорды, что выше вас, присваивают себе все заслуги. Ты что, совсем не понимаешь, как это работает? Ты впрямь такой бестолковый? Из тебя сделают расходный материал!

— Азамин лично избрал меня для Коррибана, — гордо напомнил Верадун.

— Выбрали Лорда Виндикана, а не тебя! Ты пошёл в довесок, как его ученик!

— Ты ошибаешься. Сама увидишь, — уверенно произнёс он и вернулся к своему сумасшествию: — Дождись меня, моя леди.

Порция не кривлялась, чтобы учтиво избавиться от него, а наоборот была предельно прямолинейна:

— Что ты вообще можешь мне предложить? У тебя нет ни денег, ни семьи, ни заслуг. Ты — просто случайный, который никому не нравится, и которого кто-то из дворца навязал Дарту Виндикану в ученики.

Интересно, Малгус знал об этом? Если нет, то сейчас она открыла ему глаза!

— Итак, спрошу снова: что ты можешь предложить мне, дочери Метеллов?

— Любовь, — просто ответил он. — Я могу предложить тебе любовь.

— Любовь? Так ты ищешь брака по любви?! А ты и впрямь простолюдин.

Порция вскочила на ноги и торопливо отошла от него, стремясь увеличить дистанцию… Ну и чтобы он не нависал над ней с таким внушительным видом.

Отповедь не смутила Малгуса. Её презрение сошло с него как с гизки вода — он даже повысил притязания:

— В своё время я обеспечу моей леди статус, богатство и преданность, о которых она может только мечтать. Дождись меня. Ответь «нет» любому, кто вздумает обратиться к твоему брату.

— Как будто…

— Плевать, кто они, я буду лучшим кандидатом! — перебил Малгус не дослушав. Он всегда так делал — заваливал других аргументами, продавливая свою точку зрения. — Дай мне шанс.

Оглянувшись через плечо, она прожгла его взглядом.

— Самоуверенности у тебя хоть отбавляй, верно?

— Нет, — вздохнул он и отвёл глаза. — Иногда мне кажется, что единственный, кто верит в меня, — это я сам.

— Вот как? Хм, пожалуй, это не тот клуб, куда меня тянуть вступить. — Порция встряхнула волосами и подняла подбородок, с прохладцей донося до него свой окончательный отказ: — Поищи другую леди Малгус.

Но упорный ученик Дарта Виндикана не желал мириться с фактом, что она для него недоступна.

— Это ты, — прошептал он, приблизившись. — Она может быть только тобой.

Должно быть, жажда в его безумных речах проистекала из истинных чувств, поскольку глаза Малгуса вспыхнули диким жёлтым пламенем, точно сама Тьма свидетельствовала об одержимой мании его намерения.

Это… буквально завораживало… Как ни стыдно было признаться самой себе, что-то, запрятанное глубоко в душе, трепетало от острого осознания, что она так желанна… даже если жаждал её какой-то нищий неудачник.

— Я… я… — залепетала Порция, внезапно растеряв слова.

Ученику была присуща странная искренность, действующая обезоруживающе. Его никак нельзя было назвать многообещающим дарованием, кому суждено стать гроссмейстером в хитросплетённой партии, которая представляла из себя запутанная политика Империи Ситхов.

Для политика Гай Верадун страдал излишней откровенностью. Его беспощадная прямота, переходящая в дерзость, отталкивала и привлекала заодно. Его не заботило, кому он наносит оскорбление. Ему будто доставляло удовольствие бросать вызов любому — вызов показать, на что тот способен, закономерно натравливающий против него всю вселенную. Напор, с которым он шёл напролом, по своей природе воплощал саму квинтэссенцию народа ситхов… Не исходи она от зарвавшегося случайного из покорённого мирка.

И пока Порция стояла, потеряв дар речи, он подошёл, нависнув над ней практически вплотную.

Не мог же он вознамериться поцеловать её? Нет, как бы он посмел! Ведь не посмеет? Хотя… он мог.

Застигнутая нахлынувшей паникой, Порция застыла ни жива ни мертва. Она боялась находиться к нему столь близко и боялась попробовать отшатнуться и прервать момент. О, до чего сладкой была пытка!.. И её затягивало туда, как в омут. Когда горячее дыхание Верадуна опалило её щеку, в груди бешено заколотилось сердце. Глубоко посаженные жёлтые глаза — так близко к ней! — сверлили, не позволяя отвернуться. И внезапно потянули к себе как магнит.

Он решил дерзнуть? Да если он осмелится, Като его убьёт! Доходило ли это до упрямой головы случайного? Или ему было всё равно?

Да… он явно принадлежал к ситхов из той когорты, которые готовы добыть желаемое наперекор всему. «Обычные правила на меня не распространяются», — пронеслось у неё в голове.

Но Малгус не впился в её рот поцелуем, а потянулся к её руке. И Порция, затаив дыхание, глядела, как он подносит её дрожащие пальцы к губам. Жест получился чересчур обходительным для такого невежды… И таким неожиданным…

Она смотрела на него разинув рот и чувствовала себя очарованной, вопреки решительному намерению не дарить ему ни малейшего повода надежды на обратное…

Должно быть, он тоже уловил эту непозволительную перемену, поскольку вдруг полез свободной рукой в складки плаща, откуда достал комлинк и вложил его ей в ладонь, сомкнув вокруг него её пальчики.

— Держи, — сказал он хриплым шёпотом, наклонив своё бледное лицо почти впритык к ней. — Пиши мне.

Погодите… о чём он?

— Что это? — обомлевшая Порция разжала ладонь, круглыми глазами уставившись на компактное устройство. Оно было из тех, дорогих, предназначавшихся для обеспечения дальней связи между звёздными системами.

— Присылай мне картинки. Рассказывай, чем занимаешься. Держи в курсе всего. Ты пока не догадываешься, но ты ещё будешь скучать по мне.

Неужто он нёс этот бред на полном серьёзе? О Сила, ещё как!

Порция убедилась в искренности его намерений по одному взгляду на продолговатое худощавое лицо. Он казался не менее честным, как и тогда, когда заявлял о своих неуёмных амбициях. Возможно, закралось подозрение, она ненароком превратилась в одну из его карьерных целей.

— Нет! Нет! — заартачилась Порция, оскорбившись от его упований. — Я не могу!

Но, естественно, Малгус не слышал слова «нет», вернувшись к своей привычной агрессивной манере:

— Возьми его, — скомандовал он, как если бы имел дело с какой-то служанкой или подчинённой.

— Нет! — Порция попыталась всучить ему обратно проклятый комлинк и затрясла им у его груди. — Забери это!

В ответ наглец Гай Верадун сделал шаг назад и поднял руки ладонями к ней, неприкрыто ухмыляясь. Джедаи бы побрали этого подлеца!

— ЗАБЕРИ! — прошипела она в ярости и топнула ногой. — Только тебе могла стукнуть в голову подобная низость!

— Это подарок. Он твой. Пользуйся им.

— Это… это… — Со вспыхнувшими щеками Порция уже собралась ответить решительным отказом, а, может, вдобавок акцентировать его тем же средством, каким она разобралась с докучливыми стрекозами, как тут Сила выдала приближение Дарта Виндикана. Страх быть пойманной в потенциально компрометирующей ситуации, для которой не существовало внятного объяснения, да и в принципе не сулившей ничего хорошего, заставил тотчас смолкнуть.

Кипя от негодования, она успела лишь прожечь наглеца взглядом, когда в компании Дарта Азамина появился сам отец Джулии. Два почтенных ситха, вероятно, ощутили всплеск гнева, поскольку переглянулись и с интересом посмотрели на неё.

— Стряслось что-то неладное? — от древних, но всё ещё проницательных глаз Азамина не укрылись следы её недавних слёз. Его вопросительный взор упёрся в Малгуса, кажется, уже вынося вердикт. Ситхский мудрец был велик и любого мог видеть насквозь.

— Н-ничего не с-стряслось… — взволнованная, Порция не желала что-либо объяснять и решила сделать единственно верный поступок — сбежать. — Я как раз собралась уходить. Хорошего дня, господа, — пробормотала она и, опустив подбородок, быстро обогнула живую изгородь, торопясь в сторону виллы своей семьи. В кулаке был зажат комлинк Гая Верадуна, и она истово молилась, чтобы никто не заметил этот срам.

Однако, не совладав со взыгравшим любопытством, она притормозила на достаточном удалении от компании, дабы обеспечить им видимость уединения, а самой остаться в зоне досягаемости разговора.

Первым заговорил Дарт Виндикан, и он обращался к своему ученику:

— Мы с Лордом Азамином обсуждали твоё участие на Коррибане…

Ученик, как водится, без церемоний его перебил:

— Я лечу с вами, Учитель.

— Ты можешь командовать ударной группой, пока я…

— Я лечу с вами убивать джедаев.

— Гай, это работа для опытного ситха, а у тебя за плечами всего несколько месяцев обучения…

— Этого достаточно.

— Мальчик мой, — вступил в перепалку старый Азамин, — никто не осудит, если ты пропустишь сие испытание, — сказал он мягко, но твёрдо.

Но, как обычно, ученик не мог — или что вероятней, не хотел внимать многозначительным благоразумным намёкам.

— Я весь в деле, — упрямо заявил он.

Легендарный Дарт Азамин, должно быть, редко получал отпор от других Лордов, тем паче от учеников-случайных, явно не утруждавших себя размышлениями о своём подлинном месте. Что сказать, повадки Верадуна выходили за пределы всех мыслимых приличий. Однако древний ситх отнёсся к его невоспитанности с полным бесстрастием.

— Я ценю твоё рвение. Оно делает тебе честь. Но даже столь великий талант, как твой, требует подготовки. В будущем твои способности пригодятся Империи. У тебя ещё будет возможность внести свой вклад.

— Но Коррибан только один! — рыкнул в ответ Верадун.

Дарт Виндикан шумно вздохнул.

— Сами видите, Владыка, он упрям, как я вам и говорил…

— М-м-м, да, это я безусловно вижу. Я не удивлён. Ты, верно, уже принял решение, Верадун?

— Да, мой Лорд. Я не потерплю поражения.

— Данное вам задание означает «aut cum scuto, aut in scuto», — резко проскрипел Азамин, помянув старую ситхскую поговорку: «со щитом или на щите». Её корни уходили в века забвения, предшествующие появлению световых мечей, во времена, когда воители Тьмы сражались обычным оружием и прикрывались щитами из простого металла. — Нет поражения, есть только смерть. Итак, я спрошу ещё раз: ты принял решение?

— Да, мой Лорд, — незамедлительно подтвердил ученик.

— Что ж, быть по сему. Возьми его с собой на поединок с джедаями, — постановил Азамин. — Дай ему его шанс.

— Владыка, я не подведу Империю.

— Сила с тобой, Гай Верадун, — строгий тон старца сменился на задумчивый. — Каков твой новый титул?

— Малгус. Дарт Малгус.

— Очень хорошо. Возвратись Убийцей джедаев, Лорд Малгус, и я позабочусь о том, чтобы для официального посвящения тебе позволили предстать перед Императором.

— Да, мой Лорд. И благодарю, Владыка.

Порция торопливо зашагала по тропинке, испугавшись быть застанной за неподобающим леди подслушиванием. Примчавшись домой, она немедля спрятала комлинк Гая Верадуна под подушкой.

Как следовало поступить с этим комлинком? Признаться матушке? Или Аполлонии? Вот Като Порция не осмелилась бы даже заикнуться о нём. Стоит братцу услыхать о приключившемся, он вмиг схватится за меч, чтобы призвать Гая Верадуна к ответу, и тогда грянет грандиозный скандал. А если это скомпрометирует военную операцию на Коррибане? Но оставлять комлинк себе тоже не выход! Ведь правда?..

Порция не могла решить, что делать. Проведя в муках и сомнениях несколько дней после того, как все мужчины отбыли, она рискнула обратиться за советом к своей лучшей подруге — к Джулии. Показав ей запретный комлинк, она вкратце изложила не дающий покоя разговор с Гаем Верадуном в саду Дарта Азамина.

— Что же мне делать? Уничтожить его?

— Уничтожить? Нет! — Будучи по натуре порывистой, романтичной особой, Джулия с восторгом отнеслась ко всей этой истории. — Отправь ему фото — сейчас же!

— Джулия! Это неразумно!

Начинать личную переписку без ведома и разрешения семьи, тем паче с этим учеником, казалось чистым безумием. Любой блюститель нравов старой школы назовёт её честь запятнанной. Подобное ещё могло сойти с рук помолвленной паре, но даже в таком случае вызвало бы косые взгляды. Между мужчинами и женщинами, не связанными друг с другом брачным обетом, не существовало дружбы. Тот факт, что Порция не вошла в возраст, лишь усугублял ситуацию.

— Неразумно? Почему? — её надувшая губы лучшая подружка определённо считала иначе.

— Ты знаешь почему! Джулия, из-за таких вещей можно нарваться на неприятности!

— Только если тебя поймают! — заговорщицки хихикнула она. — Почему бы тебе не отправить ему фото Миледи?

— Собачки? Не думаю, что он имел в виду её фото!

— Нет, глупышка! Фото вас обоих. Сделай селфи с Миледи и отправь его.

Порция замотала головой.

— Собачка ничего не изменит.

— А если я тоже буду там с тобой? Он зовёт меня младшей сестрёнкой, не забыла? Пусть на фото будут его младшая сестрёнка, её лучшая подруга и его собачка. Что тут плохого? Две леди стараются поддержать домашний очаг, пока Лорд на войне. Ведь мы ничего не знаем. Вдруг какой-нибудь джедай убьёт его на следующей неделе?

— Я могу отправить ему что угодно, только это всё равно составит неправильное впечатление, — сердито ответила Порция.

— Просто весточка от семьи. Мы же будем в одежде. Ничего гадкого. Ну же. Давай похулиганим.

— Ну не знаю… — замялась Порция.

— Перестань притворяться, будто пришла сюда не за этим, — подхватила лучшая подруга, выразительно понизив голос. — Ты рассказала мне о своём комлинке, чтобы я уговорила тебя сделать это. Ты хочешь, что тебя уговорили — признай!

Они ещё немного поспорили, когда Джулия сбегала за Миледи, но, в конце концов, Порция бросила с ней тягаться. Чтобы выбрать правильный ракурс, выгодно подчёркивающий отростки на щеках, ушло семь томительных попыток. Ещё две — чтобы переснять фото, когда она обнаружила, что забыла освежить блеск на губах. Ну и ещё одну, когда ей захотелось добавить фильтр.

— Теперь круто! — объявила Джулия, через плечо наблюдавшая за процессом редактирования. — Так и отправляй!

— Я не уверена… — растерялась Порция, а затем банально струсила. Благоразумие взяло верх, заставив отвергнуть сумасбродную идею делиться с кем-то своим фото. И она совершенно не представляла, о чём ему написать, на что сию минуту пожаловалась Джулии.

— Ты слишком много думаешь. Не думай — отправляй! — с упрёком заявила подруга и без предупреждения выхватила комлинк, исполняя план собственными руками.

— ДЖУЛИЯ! — в ярости взвыла Порция.

— Ты расскажешь мне всё — каждое слово, которое он ответит! — девочка трепетала от восторга над собственным поступком.

— Ненавижу тебя! — прошипела Порция. — Что ты натворила?!

— Натворила? Я ничего не делала, — Джулия ухмыльнулась и, хихикая, состроила ничего не понимающее лицо. — Знать не знаю ничего о твоём секретном комлинке от ученика моего отца. До чего гнусный поклёп! Паинька Порция Метелл никогда бы так не поступила!

— Вообще-то, ты тоже на снимке, — сдавленно напомнила Порция.

— Ах, ты о том фото? — отреагировала та совершенно невинным голосом. — Да, его отправила я по домашнему комлинку для ученика моего отца, который мне заместо старшего брата. И моя подруга Порция Метелл тут абсолютно ни при чём! — заплела интригу подруга и подмигнула. — А вообще, — добавила она, — я поставлю эту картинку на фон своего личного комлинка. Видишь? Мне нечего скрывать.

— Считаешь, что кто-нибудь в это поверит? — недоверчиво спросила Порция.

— Да кому какая разница, всё равно никто ничего не узнает! — Джулия уверенно опровергла любые сомнения. — А мы с тобой умеем хранить секреты.

— И правда… — на этих словах Порция, просветлев лицом, ощутила слабое облегчение.

— Значит, ждём, — подытожила подруга.

Ожидание… Собственно, это было единственным, чем занимались в нынешние времена, когда приготовления к войне достигли своего апогея. Военная кампания, до которой, по бытовавшему мнению, оставался год, а то и не один, вдруг неизбежно замаячила на горизонте. Тектонические сдвиги в привычной картине мира будили волнение, порождали опасения… К счастью, общество чувствовало сплочённость вокруг фигуры Тёмного Лорда Вишиэйта. Каждый ситх понимал, что это была не злонамеренная война, но превентивный удар, призванный обеспечить выживание их народа и его образа мыслей. Видит Сила, Император оттягивал войну столько, сколько мог, поэтому, что бы ни уготовила судьба, подданные поддержат его.

Их опора будет иметь ключевое значение, ибо в прокламациях Дворца сквозило однозначное: конфликт мог затянуться вопреки ожиданиям большинства. Корифеи, глашатаи трона неустанно оповещали о том, что не стоит ждать быстрой и лёгкой победы. Мудрые мужи из ближайшего окружения Вишиэйта внушали мысль, что эта кампания не будет похожа на триумфальное шествие по колониям. Республиканские системы будут бороться до конца. Им придётся осознать ошибочность выбранного пути, но процесс изменений будет постепенным. Граждане Республики с молоком матери всасывают демократическую пропаганду, их беспрерывно пичкают ложью, разносимой фанатиками-джедаями. Эти люди просто не в состоянии узреть ситхскую правду об истории и Тёмной стороне. Паранойя и предрассудки затуманили им разум. А чтобы преодолеть это тлетворное влияние, понадобится время.

Из-за мрачных предвещаний Дворца тревога Порции не унималась. Братец, Лорд Виндикан, Гай Верадун… да что там — все мужчины, кого она знала, окажутся на линии огня. Молодые, пожилые — цвет воинов Империи должен будет доказать свою полезность Повелителю Вишиэйту. Они пребудут вдали от дома долгие годы — ГОДЫ! — не считая кратких возвращений в отпуска или по долгу службы. А ей, как прочим леди, полагалось терпеливостью и кротостью оказывать своим Лордам поддержку, ведь на время войны всем придётся пренебречь важными аспектами мирной жизни.

Сердце кольнуло неприятным сомнением, что свадьбу сестры отложат всего на два года… Тогда и её личные перспективы окажутся отодвинуты в ещё более неясное будущее. Порции придётся сидеть дома, не имея шанса ступить в новую взрослую жизнь, покуда ситхи не воцарятся над галактикой или не падут, пытаясь достичь вожделенной цели.

Как прилежная дочь Империи и рода Метелл, Порция старалась принять происходящее. Но иметь дело с переменами, особенно такими досадными, сложно. Она задавалась вопросом: стоило ли оно того? Была ли война правильным решением? Перевесит ли обретённая слава все тяготы и потери?..

Отсутствие ответов угнетало, но она не могла показать своего смятения. Ситху не пристало обнажать слабости, сомнения или тревоги. Среди их народа преклонялись перед стойкостью, крепли на невзгодах и боли. Упорствовали, закаляли сердца и не сдавались, несмотря ни на что. Твёрдость характера была неотъемлемой часть последователей Тёмной стороны — их отличительной чертой. Ситх делал то, что должен. Не колеблясь, не уступая зловредному джедайскому милосердию. И эти жёсткие требования относились в первую очередь к нему самому, а не к другим.

Порция заставила себя проглотить страх и сделать вид, будто жизнь идёт своим чередом. Если бы у неё спросили, как она себя чувствует, ответ был бы прост: всё хорошо. Всё обязательно будет хорошо. Что бы ни случилось, она всё преодолеет. Ибо таково свойство ситхов — выживать вопреки всему. Неважно, бросили ли их умирать на краю галактики, потерпели ли они поражение, были ли их миры разрушены и оставлены гнить в руинах — род ситхов продолжался, как продолжалась сама Тьма.

Враги могли победить, но они выиграли бы битву, а не войну. Ибо ситхи всегда возвращаются. Одной Силе ведомо как, но они найдут способ проскрести свой путь из тени, чтобы явиться за возмездием, от которого затрепещет галактика.

Но сейчас, наедине с собой, измученная Порция отдалась на волю слёз. Она боялась за своё будущее, за будущее своей семьи и своего народа. Она плакала не потому, что всё ещё была впечатлительным подростком, её трясло не из-за высосанных из пальца проблем… просто вопросы, обрушившиеся на неё, были слишком суровыми, а риски — слишком настоящими. Бывали дни, когда она чувствовала, что готова сорваться… Когда не знала, что делать, и металась между мужеством и страхом.

Возможно, действительно стоило открыться Аполлонии, но сестра была одной из проблем. Сказать матушке? Что ж, матушке хватало своих несчастий…

Поэтому оставалась только Джулия. Увы, до лучшей подруги не доходила вся серьёзность ситуации. Её отцу предстояло отправиться на битву с заклятым врагом — он мог запросто лишиться головы, но у Джулии на уме было одно лишь платье, какое она хотела на день рождения. Платье в дырках! Естественно, всё, что Джулия хочет — она непременно получит. Так к чему разыгрывать целую драму из-за пустяка?

В такие моменты Порция чувствовала себя ужасно одинокой. Как будто любимые ею люди проходили мимо, не замечая навалившиеся на неё трудности.

На сад незаметно опустились сумерки. В эту самую секунду её плотно сжатые губы задрожали, а самообладание дало трещину. А спустя мгновение, опираясь на трость и неспешно ковыляя, на тропинке появился Дарт Азамин. Он уселся на скамейку рядом и протянул руку, приобнимая её с отеческой заботой.

— Ну, ну… — ласково утешил старец, когда она замочила слезами край его плаща. — Дай печали волю. Выпусти Тьму. Нехорошо сдерживать её внутри.

— У меня дурное предчувствие о войне, — хлюпая носом, выдавила из себя Порция.

Его ответ не порадовал:

— Как и у меня, моя дорогая, как и у меня.

— Тогда зачем мы ввязываемся в неё? Почему?!

— Нам не дано прятаться вечно. Мы откладывали конфликт тысячу лет, но он остался неразрешённым. Пришло время пожинать плоды.

— Почему бы не отложить его ещё ненадолго? — со всхлипом выдохнула она с наивным упорством школьницы, испуганной всеми чудовищными потрясениями, что неумолимо ждут впереди.

Лорд Азамин не стал пресекать простодушные, но крамольные рассуждения. Он вздохнул и заговорил с тем же смирением перед неизбежностью, какое она чувствовала в сердце.

— Бывают времена, когда сражаться необходимо даже вопреки желанию. В Республике принято считать, будто мы, ситхи, любим битвы, но они заблуждаются. Нас вновь назовут агрессорами, но истина такова, что это будет упреждающий удар. Лорд Вишиэйт чувствует, что время пришло. Он хочет контролировать, когда и где начнётся эта битва.

— И вы согласны с ним? — спросила Порция, даже зная, что он ответит.

— Согласен.

— Но почему бы не попытаться затаиться и дальше?!

— Наш Император в некотором роде эксперт в мастерстве сокрытия. Но даже он понимает, когда настала пора выйти на свет и во всеуслышание заявить о себе.

— И вы… — запнулась Порция, решившись высказать кое-какие из своих запретных сомнений. — Доверяете его суждению?

— Целиком и полностью. Нет никого, кто рискует потерять в этом деле больше, чем наш Тёмный Лорд.

— Он бессмертен. Он не может умереть. Что ему терять?

— Он боится потерять свою власть больше, чем боится потерять свою жизнь. Та Империя, которой мы с тобой наслаждаемся, — творение его рук.

Этот аргумент заставил её прикусить язык.

— Что бы ни ждало впереди, наши ценности будут жить, если мы передадим потомкам то, чему научились, — продолжил Дарт Азамин в своей мудрой рассудительной манере. — Тьму не задуешь как свечу, ибо там, где есть свет, должна быть и тень.

— Хотелось бы мне, чтобы существовал способ, которым я могла бы помочь. Но я всего лишь девушка…

— Ты можешь помочь надеждой.

— Надеждой? — с любопытством повторила Порция.

— Да. Надежда — прерогатива не одного только Света. Надежда есть сама сущность Силы.

— Жизнь… — с благоговением вырвалось у неё.

— Да. Сама по себе жизнь является лучшим выражением надежды. Мы, ситхи, противостоим жизненным трудностям нашей Тьмой. Из-за неё мы выстраиваем порядок иначе, чем джедаи и Республика. Но мы стремимся облегчить жизнь всему обществу. Наша надежда на это не менее крепка, чем у них. Наш народ жаждет успеха, счастья и исполнения желаний в точно такой же мере, как и они.

Она кивнула. Ситхов зря представляли злодеями. Если бы только Республика могла это понять…

— Вишиэйт делает ставку на то, что, высвободив Тьму на поле боя, мы принесём всеобщее благо. Помоги ему, храня веру в его лидерство и наш путь. Верь в идеалы, на которых выросла, и надейся на нашу победу.

Дарт Азамин советовал ей сохранять крепость духа. Стать большим ситхом. Довериться Тьме и перестать убиваться. Но он не стыдил, а давал полное заботы напутствие. Ибо, как всегда, высокоуважаемый ситхский мудрец действовал с ненавязчивой тактичностью.

— Благодарю, Лорд. Мне помогли ваши ободряющие слова.

Как и возможность выплакаться, и объятие.

— Обращайся в любое время, моя дорогая, в любое время, — улыбнулся он, похлопывая её по колену.

— Уже темнеет. Мне пора идти.

Когда Порция встала и, сделав реверанс, засобиралась домой, Дарт Азамин вдруг спросил:

— Этот молодой человек, Верадун, беспокоил тебя здесь на днях?

Порция замерла. Неужто Лорд Азамин… заметил комлинк? Или почувствовал предмет их размолвки в саду?

— Нет. Почему? — отозвалась она малость поспешно.

— С этим юношей могут возникнуть проблемы. Он может быть… — Дарт Азамин замолк, и Сила передала, как тщательно сосед подбирал эпитет: — Непредсказуемым.

Порция кивнула.

— Он кажется очень смелым.

— Да, — согласился тот, и в его интонации слышалось странное беспокойство. — Смелый — это самое подходящее слово.

Надо сказать, Гай Верадун не сбавлял в своей смелости. Спустя два дня после того, как негодная Джулия отправила фото, Порцию разбудил сигнал комлинка.

«Пятница — день, когда всё случится. Пожелай мне удачи».

Удача… Это понятие присуще людям, нечувствительным к Силе, — плебсу, неспособному влиять на события, которые с ним происходят.

Вот об этом-то Порция и решила ему написать. Пусть Гай Верадун был случайным, найденным на какой-то колонии, но по неизвестной причине Сила наделила его своим даром — приобщила к частице того, что связывало вселенную воедино. Хочет он или нет, непостижимое наследие делало его актором воли самой Тьмы, и эта высокая честь исключала в его статусе любое понятие удачи.

«Удачи не существует. Пожелаю тебе встретить свою судьбу».

Судьба — удел адептов Силы. Через неё недоступные смертному пониманию цели энергетического поля жизни переплетались с решениями индивидуумов, принятыми по доброй воле. Не в твоей единоличной власти вершить свою судьбу, не в твоей власти её избежать. Но Порция знала о помыслах, что вели Гая Верадуна, поэтому добавила к посланию строку из катехизиса Тёмной стороны:

«Будь героем, которым стремишься стать».

Хотелось верить, что её пожелание поможет ему и поможет Империи. В нём не было ничего недопустимо личного или фривольного. Если, не приведи Сила, переписку обнаружат, поразмыслила она, то не найдут в ней чего-то предосудительного.

В эту же ночь Порция посетила службу в приходском храме. На закате в общей молитве она просила за Императора Вишиэйта, за тысячи Лордов и простых солдат, кому предстояло атаковать Республику, за священное и праведное дело Тьмы. И мысленно добавила ещё одну просьбу — за высоченного и коренастого Гая Верадуна, этого завзятого грубияна, новоиспечённого Лорда Малгуса. В последнее время она как-то слишком часто думала о нём…

Вслед за тем Империя вновь погрузилась в напряжённое ожидание. Её подданные затаили дыхание, и Порция вместе со всеми одержимо просматривала новостные ленты.

Что будет?

Кто умрёт?

Станет ли эта ночь началом конца сокрытой Империи Ситхов, процветавший вдали от взора заклятых врагов?

Или сегодня наступал второй Золотой век Тьмы?

После тысячелетий крови и слёз ситхи наконец-то будут править галактикой?

Первые слухи поползли спустя девяносто шесть стандартных часов. Они проскальзывали из наспех напечатанных сообщений от мужей и отцов, братьев и дядей. Это были неподтверждённые сведения, разумеется, ведь Дворец пока не выпускал официальных заявлений, но тем не менее они внушали надежду.

Ситхская армада раскрыла себя у Рукава Тингел, перерезав путь дипломатическим посланцам Республики, направленным туда для расследования информации о таинственном скоплении кораблей. Респам дали время ретранслировать сообщение об огромной ситхской флотилии, а затем аннигилировали их. Военачальники ситхов желали убедиться, что оппоненты по ту сторону галактики получат весть о возвращении старого врага, явившего за реваншем с неслыханным размахом.

И Республика заглотила наживку. Они ответили, бросив на спасение осаждённого сектора в Рукаве Тингел наспех собранные корабли. Естественно, все они угодили в ловушку. Попав в окружение, подоспевшее подкрепление было уничтожено. Те же, кто уцелел, рассеялись и бежали. Так был создан первый плацдарм для оперативного развёртывания на территории Дальних Рубежей Республики.

Это был стратегический ход, необходимый, дабы развить успех. Миры внешней спирали являлись средоточием промышленных объектов Республики. В здешних системах производили стройматериалы и дроидов, от которых сильно зависел враг. На планетах синтезировали химикаты и создавали гипертопливо. Добывали ресурсы и ценные альтернативные источники энергии. Заготавливали продовольствие в немыслимых объёмах, призванных прокормить миллиарды. Контроль над этими секторами позволял подорвать военную машину Республики и нанести чувствительный ущерб её экономике. Их изнеженные центральные миры слишком прочно подсели на поставки дешёвого сырья и дроидов из слаборазвитых отдалённых систем.

Новости с высадки у Коррибана также внушали робкую, но надежду. Небольшая космическая станция, держащая под контролем прародину адептов Тёмной стороны, была быстро захвачена под натиском превосходящих сил ситхов. Разнились лишь сообщения о судьбе её защитников-джедаев. Шептались, будто одному из рыцарей Света удалось улизнуть. Никто не ведал, был то мастер или падаван. Всё это мешалось со слухом о том, что в судьбоносном поединке пал Лорд, но вновь никто не располагал чем-то конкретным. Так кто же погиб? Отец Джулии или его неопытный, до прискорбия малоподготовленный ученик?..

Порция с тяжестью на душе подозревала, что эта участь выпала последнему, и не знала, что чувствует, думая о таком исходе. Впрочем, все слухи могли оказаться пустой болтовнёй, а с Силой могли воссоединиться одни проклятые джедаи. Проверить что-либо было невозможно, Дворец молчал, и оставалось только ждать.

Однако Порция стала первой, кому открылась истина. Ибо когда она в очередной раз достала комлинк, надёжно спрятанный под подушкой, то увидела новое сообщение от Гая Верадуна.

«Я убил его. Ещё никто не знает, но я убил его».

«Джедая?» — мгновенно набрала она.

Лаконичный ответ пришёл несколькими часами позже:

«Нет. Моего Учителя».

Она раз за разом перечитывала каждое простое слово признания, чувствуя, как сердце сжимается от боли за Джулию и леди Виндикан. Она бы предпочла не знать этой правды. Путь для блистательной карьеры непрошеного ситхского дарования, Гая Верадуна, Дарта Малгуса, вдруг стал намного тернистей. И если раньше у неё не было причин недолюбливать выскочку-случайного, отныне они у неё появились.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Куда бы его ни заносило, беды дышали ему в затылок. Война не стала исключением.

Проблемой был не враг, к противостоянию с которым Гай готовился, настраивая дух во время бесконечных медитаций, а то, что он нёс в себе. Потому что к секунде, когда он вслед за Дартом Виндиканом вышагнул из шаттла, его мощь разогналась слишком сильно. Власть над ней, и ранее балансировавшая на острие ножа, рухнула, увлекая за собой в невозвратные бездны саморазрушения. Своим главным врагом оказался он сам.

Об этом-то не уставал предупреждать Дарт Виндикан. Но… ученик не усвоил урок, за что Учитель поплатился жизнью.

Это было тяжело объяснить… описать того зверя, что жил глубоко внутри. Демона, обратившего его глаза в ядрёно-жёлтый ещё в раннем детстве. Факта, из-за которого приёмный отец упрашивал местных чинуш санкционировать тест на чувствительность к Силе. Да, кивал его старик, в свидетельстве о рождении показатель значится, как ничтожно малый, но проверьте, о молю вас, проверьте ещё раз!

Папа верил, что несвойственным ему поступкам и этой сверхчеловеческой силе должно найтись какое-то рациональное объяснение.

«Гай хороший мальчик», — память подкинула, как папа в соседней комнате твердил это снова и снова. — «Ответственный, усердно трудится. У него хорошие оценки в школе. Он в жизни и мухи не обидел».

Следователи что-то ответили, но через стену не получалось разобрать, что конкретно, а потом опять забубнил громкий голос папы:

«Он любит животных. Ему не нравится, когда их бьют. Увиденное слишком огорчило его, и он перегнул палку».

Естественно, полиция всё равно его арестовала, поэтому спустя несколько дней папа бросился с той же речью к мировому судье на апелляции. Тот его выслушал и объявил перерыв. Когда разбирательство возобновилось, он вернулся в компании кое-кого рангом повыше. Это был Лорд-магистрат. В знаковом ситхском плаще, с красным лицом и световым мечом на поясе. Лорд задал несколько уточняющих вопросов, взглянул ему в глаза и сделал кивок судье, который приказал провести искомый тест.

Они делали забор за забором, перепроверяя результаты всю неделю, пока он отсиживался в камере. Убедившись в их подлинности, ему назначили ряд академических испытаний. Его допрашивали другие Лорды. Наконец, к нему пустили папу, который и сообщил, что обвинения снимут, если он согласится поступить в военную академию на столичной планете Империи Дромунд-Каасе.

«Они тебе помогут. Ты такой же, как они».

Он ничего тогда не понял. Какой из него Лорд ситхов?

«Подобных тебе у них принято называть случайными, — объяснил папа в ответ на его непонимающий взгляд. — Оказывается, редко, очень редко, простые люди вроде нас с тобой рождаются с Силой или пробуждаются к ней в определённый момент жизни».

«У меня есть Сила?»

«Да. Это то, что вынудило тебя сделать то, что ты сделал».

О как. В тот момент он призадумался.

«От неё можно избавиться?»

«Нет. Вряд ли, мне кажется. Я спрошу».

«Мне придётся лететь в эту новую школу?»

«Да. От такого предложения не отказываются. Мне жаль, но значит, так на роду написано. Я буду скучать, сынок, но лучше это, чем тюрьма».

И вот, в свои четырнадцать, нравилось ему или нет, он навсегда покинул отцовский дом, чтобы вступить в странный, замкнутый, полный тайн мир ситхских аристократов. Для людей с улицы вход туда был закрыт. Непостижимая, устрашающая, волшебная власть была единоличным достоянием Лордов.

Богатые и впрямь сильно отличались — им принадлежала не только финансовая, социальная и политическая власть, но и Сила. Гая буквально впихнули в их благородные ряды, ведь, как без обиняков заявил ему директор академии, с его м-показателем выбор был прост.

«Либо учить тебя, либо убить. Никто не допустит, чтобы по имперским улицам бесконтрольно шастал тип вроде тебя, сея хаос и разрушения».

Так прошло его первое знакомство с истоками ситхской одержимости контролем и порядком. Ситхи, как он успел понять, боялись священной Тьмы, что жила в крови их правящих владык. Эта, по сути, магия была одновременно и силой, и слабостью, что делало её вдвойне опасной. Необузданная, она легко могла провоцировать конфликты, ведущие к кровавому опустошению. Риск разлада — вот чего больше всего боялась Тёмная сторона. И куда сильнее, чем свою Светлую противоположность и джедаев.

Это был парадокс в парадоксе — страх самого себя.

Большинство его сокурсников по академии не сумели бы дойти до такого вывода — на это у них попросту не хватало Силы. Но Гай Верадун, голыми руками убивший человека в свои четырнадцать лет, всё прекрасно понимал.

Он понимал, отчего недосягаемый Император Вишиэйт продвигал жёсткую иерархию и чётко разграниченные правила для всех сфер жизни общества. Отдавал должное необходимости ограничений и кодекса чести для склонных сбиваться в кланы варлордов. Да и сам был благодарен за отдушину в виде турниров на мечах и поединков Силы, за возможность сливать накал страстей. В общем-то, ему было очевидно, зачем Вишиэйт потворствует грубым военных кампаниям на колониальных мирах и почему раз в пару десятков лет издаёт проскрипцию для отбраковки слабых звеньев в цепи… Просто всеми почитаемый, но незримый Тёмный Лорд знал ту истину, что открылась Гаю: Тьму необходимо держать в узде как на личном уровне, так и в целостном, чтобы не позволить ей вырваться из-под контроля.

За века ситхские практики нашли решение для этой задачи: из поколения в поколение адептов Тьмы учили овладевать своим даром и использовать его на благо общества. Кто-то назвал бы такой подход суровым, но дисциплина была необходимым инструментом в становлении. «Пожалей розги — испортишь ситха» — эту старую поговорку в Империи принимали очень близко к сердцу.

В результате после проведённых в стенах академии лет ему удалось обуздать своего зверя. Гай научился сдерживать рвущиеся наружу импульсы. Узнавал это чувство, когда Тьма в нём угрожающе поднимала голову. Умел распалить её и умел выпустить. Делал Силу своим орудием.

По большому счёту это работало. Загвоздка в том, что Сила, слушаясь твоей воли, не перестаёт вести твою руку. И если у форсъюзера его уровня случается перекос, последствия будут гибельны для всех.

Именно это произошло на Коррибане, когда битва кончилась. Он убил мастера-джедая — ксеноса околочеловеческой крови, управлявшегося с тремя — тремя! — клинками против них. Но перед неминуемым финалом джедай успел рассечь лицо Учителю Виндикану и сразить его ударом в живот. Падаван, эта джедайская женщина, сбежала на звездолёте. Далее разбираться с ней предстояло флоту. Для него она была потеряна. И к сожалению, единственным объектом для его Тьмы остался Учитель.

Дарт Виндикан был тяжело ранен, не исключено, даже смертельно. Но он поднялся на колени перед атмосферным шлюзом, чтобы наблюдать за очищающим огнём ситхского флота. За битвой, ради которой он явился сюда, и которую будет видеть до своего последнего вздоха. Вящую оборону Республики смяли без затруднений. Победа была близка.

Но Гай видел только поражение. Они шли сюда за двумя джедаями, а убили лишь одного. С кипящим котлом Тьмы вместо сердца и горящим мечом в судорожно стиснутом кулаке, он ощутил импульс, слишком сильный, чтобы ему противиться. Когда Учитель сказал, что это — только начало, он поднял меч и дал выход досаде и разочарованию. Дарт Виндикан, терпеливый, понимающий, заботливый наставник, кому предстояло ещё многому его научить, умер мгновенно.

Это было убийство. Убийство, сродни тому, что он совершил в свои четырнадцать, обнаружив, как какой-то хмырь пинает его пса. Гай ответил на жестокость жестокостью. Только сейчас реакция была неспровоцированной, незаслуженной. Для неё не существовало оправдания. Одно позорное осознание очередной потери контроля над собой.

Что и привело его сюда.

Гай потел в доспехах, сидя перед звукозаписывающим дроидом и флотским майором. Допрос начался с учтивости, которую ему предстояло слышать ещё очень часто: «Мои соболезнования о вашем Учителе», после чего у него затребовали отчёт о ходе боя. Он рассказал о том, что Виндикан вёл рейд, как было условлено. Как Учитель словил косой удар в лицо, а немногим позже джедай проткнул ему живот. Как он сам подхватил меч Учителя и в одиночку вступил в схватку с джедаем. И добился поставленной цели, но к тому моменту трусливый падаван успел улизнуть.

Насколько позволяли воспоминания, он описал боевой стиль противника. Джедай был крайне вёртким и быстрым. Легко ладил с тремя клинками. Без колебаний применял Силовые толчки, метал предметы. «Если все джедаи хороши, как этот, нас ждёт большая работёнка», — мрачно заключил Гай для протокола.

Ему не задавали наводящих вопросов про обстоятельства смерти Дарта Виндикана. Майор полагал, что джедай снёс ему голову, и Гай не опровергал его убеждение. Однако тщательно избегал прямой лжи.

Ему дали время принять душ и сбросить напряжение в медитации, а следом повели на новый раунд допроса. Стандартная процедура — позволить проверяемому расслабиться и усадить перед другим допрашивающим, чтобы тот попробовал вытянуть больше деталей. На втором допросе Гай не рассказал ничего нового, только добавил, что падаван казался сильнейшим из пары. Мастер-джедай отвлекал их, давая ей шанс спастись. Кем бы она ни являлась, у неё была мощнейшая связь с Силой. Гай вспомнил, как падаван удрала на гражданском фрахтовщике, сиганув на трап прыжком Силы и уцепившись за руку кого-то с борта стартующего корабля.

Всё? Им хватило предоставленной информации?

Гай очень на это надеялся.

К исходу суток, пока силы флота у Рукава Тингел довершали разгром врага, прибыл Дарт Анграл, непосредственно его командующий офицер, чтобы проинспектировать освобождение Коррибана. И запросил привести его.

— Мои соболезнования о твоём Учителе, — сдержанный Лорд, обладавший поистине благородной внешностью и манерами, начал разговор с уже успевшей набить оскомину учтивости и добавил: — Дарт Феттер также передаёт свои сожаления, — подразумевая главу оперативного управления Имперского флота. Прозвучавшее имя было важным.

— Спасибо, — кивнул Гай, чувствуя себя польщённо, что заслужил такое внимание, но крайне неловко, учитывая контекст.

Анграл поздравил его с победой над джедаем, присовокупив признание, что ему самому не терпится сразить исконного врага лично. И невзначай поинтересовался, есть ли у него добавить что-то стоящее к официальному отчёту. Гай ответил, что нет. Он уже изложил свою версию событий и собирался её придерживаться.

И всё бы ничего, если бы не чувство вины, грызущее его совесть. Из-за него в запале самобичевания он сознался во всём в сообщении Порции Метелл. Тупой поступок, но ему было необходимо поделиться хоть с кем-то, а она казалась безопасным собеседником. Конечно, реальных оснований для такой уверенности у него не было, только внутреннее чутьё. Девушка ему действительно нравилась.

После соблюдения всех формальностей его отправили домой на Дромунд-Каас. Сопровождать Учителя для погребения.

Задача осложнялась торжественностью, усугублявшей ложь о роковой оплошности и обострявшей чувство вины. Павшего Дарта Виндикана провозгласили мучеником, а его ученика — юным героем, без промедления отомстившим за гибель Учителя.

Транспортник, доставивший гроб с телом Виндикана, укрытый знаменем Империи, встречали со всеми воинскими почестями, а посадки дожидались толпы журналистов и дворцовых сановников, чьё присутствие подчёркивало особую пышность момента. В такой обстановке он и повстречал скорбящую вдову Учителя. Наверное, ему следовать чувствовать себя триумфатором, но в реальности Гай чувствовал себя побеждённым. Он подвёл себя и подвёл Учителя.

Что хуже, ему на голову свалился нежданный факт в виде наследства Дарта Виндикана. У Учителя не было сына, поэтому, согласно закону, его богатства и собственность переходили к ныне здравствующим ученикам. Лорд Виндикан долго преподавал в академии, поэтому редко брал личных учеников. Двое из его бывших подопечных — оба состоявшиеся Лорды с хорошим капиталом и статусом — отказались от каких-либо благ в свою пользу. Со стороны это выглядело великодушным жестом в свете его подвига на Коррибане. Но, как подозревал Гай, ими руководила некая доля знатного благородства, обязывающего снисходительно отнестись к положению случайного без гроша в кармане. Таким образом, ему досталось всё наследство Учителя, которого он убил. Всё — от банковских счетоводов до его домашних обязательств, включая выплату зарплат слугам. Не то чтобы он вдруг стал баснословно богат, но был далеко не нищим.

Когда же в итоге пришлось остаться с заплаканной леди Виндикан наедине, она задала один-единственный вопрос:

— Смерть Горацио была ужасной?

Гай замер в нерешимости. Как следовало отвечать на такое?

— Люди, что пришли сообщить мне… они сказали, что джедай полоснул его по лицу, выколов глаз, и насквозь проткнул живот… а потом… потом… — слова застряли у леди Виндикан в горле.

Он удручённо кивнул и отвёл взгляд.

— Всё так.

— Мой муж страдал, Гай? — спросили её дрожащие губы. — Ему б-было больно в самом конце?..

— Нет, — заверил он, импровизируя на ходу. — Всё кончилось быстро.

— Расскажи мне правду, — упорствовала она, похоже, неубеждённая ответом. Возможно, ей передалась его уклончивость. — Гай, я хочу знать.

Тогда он посмотрел ей в глаза.

— Он не страдал… Я не позволил ему страдать. Моя леди, это я отрубил ему голову. Не джедай.

Вот. Наконец-то ему удалось сказать эти слова.

Только леди Виндикан невольно впала в заблуждение.

— Милосердие… — прошептала она.

Не совсем. Но он всё равно кивнул, подтверждая её вывод:

— Милосердие.

— Спасибо тебе, Гай, — со всей серьёзностью поблагодарила леди. Казалось, будто гора упала у неё с плеч. — С твоей стороны это был добрый поступок. — Она погладила его по руке, а затем по её щекам вновь покатились слёзы. — Ты был хорошим и преданным учеником. Он был бы горд представить тебя Императору.

Едва ли. Но сейчас женщина казалась такой хрупкой и обездоленной, что Гай оставил всё как есть. Было бы эгоистично исповедаться дальше, причиняя ей новые душевные муки. Желая загладить вину, он пообещал:

— Я буду всегда заботиться о вас с Джулией, моя леди. Вы можете положиться на меня.

— Я знаю. Ты хороший мальчик. Спасибо, что отомстил за моего мужа. Из тебя вырос настоящий ситх, Гай.

На этом эмоционально изматывающий день не закончился. После того как Дарта Виндикана поместили в гробницу рядом с его предками на скромной церемонии, двери семейной виллы были распахнуты, дабы все желающие могли выразить слова сочувствия его близким.

Он стоял в плаще Лорда посреди фойе дома своего покойного Учителя, а по бокам от него застыли леди Виндикан и леди Джулия. По своему обыкновению низко надвинув капюшон, он с семьёй встречал несбавлявший поток посетителей. Их было меньше, чем в мирные времена, но всё равно прилично, даже с учётом всех отбывших на передовую. Любой бы понял, что Дарт Виндикан пользовался всеобщим уважением и восхищением.

И это особо подчёркивало значимость того, что он сделал. У него был надёжный Учитель, который мог стать ему защитником на долгое время, но он собственнолично просрал свой шанс в миг овладевшей разумом Тёмной ярости.

Внешне подавленный, Гай в душе то злился на себя, то хотел опустить руки от безнадёжности.

Может, ему подфартило стать одним из тех бездарей, которые сами себе ставят палки в колёса? Кому он теперь нужен? Где найти Лорда, готового взять ещё одного ученика во время войны? Какой же он всё-таки идиот…

Неудачник, кому с лихвой привалило силы, но кто так и не сумел раскрыть свой потенциал… Возможно, злопыхатели в академии что-то знали, и ему никогда не добиться высот, к которым он стремился, чтобы доказать их неправоту…

Погруженный в невесёлые думы, Гай не заметил, как отвлёкся.

— Мои соболезнования, Малгус, — раздался чей-то голос. — За Виндикана не жалко прирезать и десяток джедаев.

— Да, Лорд, — дал он причитающийся ответ.

За день ему довелось услышать множество вариаций этой фразы. Он кивал, вежливо отвечая «Да, Лорд» своим внушающим низким голосом, чем зарабатывал кивки признания, а иногда и одобрительные хлопки по спине от старших ситхов. Затем их сменяла следующая толпа гостей, и его вновь окружали незнакомцы.

Вынужденная проходить через всё это леди Виндикан стояла прямо и неподвижно с каменным лицом, сохраняя завидное самообладание, хоть и постарела лет на десять с того дня, как распрощалась с Лордом Виндиканом. Это было каких-то три недели назад. На малютку Джулию было больно смотреть. Зарёванная девочка хныкала, а в перерывах между гостями украдкой брала его за руку в поиске утешения. Но она держалась, насколько позволяли её скромные силы.

— Ты был у Виндикана недолго, но натаскал он тебя на славу, — услышал он очередную похвалу. — Ты послужишь источником его гордости.

— Да. Надеюсь на это, Лорд.

Поздравления с успехом на Коррибане сыпались без конца, как и выражение скорби в связи с потерей наставника. Отчасти сказался командный дух, наводнивший Империю за последние дни. Гай чувствовал, что соратники, встреченные сегодня, принимают его за своего, будто расположение, что они питали к Лорду Виндикану, передалось ему. Ну и, конечно, новости пестрели репортажами о юном герое, сразившем джедая, что убил Учителя у него на глазах…

Это было то самое долгожданное признание, которое давало шанс быть замеченным.

Сейчас оно казалось пустым звуком.

Через час после начала траурного ритуала хвалебные оды уже откровенно раздражали. Гай не привык встречать тёплый приём. И в глубине души чувствовал себя мошенником из-за вины и раскаяния, поселившихся в груди.

Его мысли уносило вдаль, а чужие лица сливались в одно… пока он неожиданно не обнаружил, что смотрит на кого-то знакомого.

Гостьей была леди Одеринт, вдова Дарта Одеринта — самого молодого члена Тёмного Совета за все времена. Мать Порции Метелл и, очевидно, исток её утончённой внешности. Влиятельная леди сердечно поприветствовала леди Виндикан и Джулию, выражая им самое искреннее сочувствие. Но стоило ей повернуться к нему, как её похолодевший взгляд коснулся его самую малость, позволяющую не нарушить приличий.

— Примите мои соболезнования, Лорд, — отчеканила дама. Не то чтобы грубо. Больше напоминало резкий, пренебрежительный тон, с которым аристократы обращались к прислуге. Момент быстро улетучился, но передал кое-что. Нетрудно было догадаться, откуда Порция черпала свои холодные манеры.

Вслед за леди Одеринт проплыла более низкая, менее живая версия Порции. Должно быть, её старшая сестра. Та, что выходила за Траверса. Но куда подевалась сама Порция?

Оглядевшись, Гай заметил девушку у дверей, где она замешкалась, встретив какую-то подружку, ожидавшую в очереди гостей. Обменявшись с ней словечком, Порция заторопилась к Джулии, бросилась в её объятия, а разомкнув их, нырнула под крыло леди Одеринт.

Гай отметил, с какой ловкостью она избежала приветствия с ним лично. И старался не чувствовать себя отвергнутым.

Встреча посетителей растянулась ещё на сорок пять минут, после чего он сопроводил леди Виндикан в большую гостиную, где расставили закуски. Ситхи, будучи ситхами, даже похороны умудрялись обратить в повод повидаться друг с другом и показать себя, используя подвернувшуюся возможность с максимальной выгодой.

Блеск и роскошь ослепляли. Здешний народ отточил до совершенства навык тонких намёков, превратив рисовку в искусство. Но Гай храбро держался. Пытался заявить о себе на этом бесконечном параде важных незнакомцев, повторявших учтивые банальности. Прилежному ученику, стоящему возле вдовы покойного Учителя, следовало производить хорошее впечатление. Но, если начистоту, все его мысли были сосредоточены на противоположном конце зала, где находилась Порция Метелл.

Гай не мог оторвать от неё глаз.

А она упорно его не замечала. Даже не смотрела в его сторону.

Что ж, дело её. А он всё равно будет любоваться, сколько захочет.

Просто… Сила, до чего же красивая. Как улыбается, как грациозно кивает… Держась рядом с матерью, Порция излучала светский лоск, разодетая в платье, наверняка стоившее целое состояние. Хватило бы взгляда, чтобы понять, что эта девушка родилась для такой жизни, столь непринуждённой она казалась. Да и с чего должно быть иначе? Она выросла в высшем обществе. Пройдёт время, и она переймёт от матери роль светской дамы, а рядом с ней встанут её собственные дочери. Так работала кастовая система. Поколения повторяли поколения, вручая потомкам свои ценности и идеалы, богатство и связи. Леди Порцией нельзя стать, ею можно только родиться.

И это была одна из многих причин, почему она нужна ему. Такая девушка обеспечит доступ в закрытые двери самых престижных семей. Он инстинктивно понимал, что их не открыть мечом или даже богатством. Его должен пригласить кто-то из своих — тот, кто поручится за него. А для этого требовалось стать или учеником влиятельного Лорда, или зятем влиятельной семьи. Предпочтительно и тем и другим. Так что Порция Метелл идеально подходила ему в жёны.

Чувствовала ли она его взгляд? Скорее всего, да.

Леди Порция была преисполнена Силы. Сверхчувствительная к её дуновениям, как и он. Да… Она знала, что он смотрит. Стоило ей незаметно стрельнуть взглядом, как их глаза встретились. Но отвернулась она ещё проворней. Тем не менее точно видела его. Гай убедился в этом. Чего стоила затаённая полуулыбка, коснувшаяся уголков её губ, которую она сдерживала.

Гай наблюдал, как Порция, извинившись, отделилась от своей компании и ускользнула прочь. Повинуясь неосознанному порыву, он повернулся к леди Виндикан и, отпросившись под каким-то благовидным предлогом, последовал за девушкой. Очутившись в коридоре, он миновал слугу, несущего поднос с пустыми бокалами.

Где она? Куда подевалась?

Порция знала виллу Виндиканов как свои пять пальцев. Это место стало ей практически вторым домом. Поэтому он быстро направился в комнату Джулии. Подходящее убежище. Но когда он ворвался туда, внутри никого не нашлось.

В коридоре раздались быстрые шаги. Торопливый стук женских туфель на каблучках. Да… это она. Гай чувствовал её приближение. Он до мельчайших подробностей запомнил ауру её Силы.

Он резко обернулся как раз в тот момент, когда Порция вошла в комнату.

— Ты… — выдохнула она со смесью ужаса и гнева.

На мгновение Гай оцепенел, забыв, как дышать. Стоило ей появиться, как отсюда, будто из прорванного атмосферного шлюза, вдруг высосало весь воздух. Она осталась единственным, что он видел. Единственным, что он чувствовал в Силе.

Как женщине, ей досталась лишь самая начальная подготовка. Просто сосуд для мидихлориан, которые однажды она передаст потомству своего господина. Жёсткие гендерные ограничения общества допускали для неё одни медитации в храме и заклинания. Но всё же… дремлющая в ней сила привлекла его внимание. Завораживала не меньше, чем её красота.

Кому положено говорить первым?

— Ты меня избегаешь, — выпалил он. Прозвучало упрёком, впрочем, им и было.

— Я не хочу с тобой разговаривать! Я не желаю тебя видеть! — зло бросила Порция в ответ. Её милое личико скривилось в гримасе отвращения. — Убирайся!

Он скрестил руки на груди и не двинулся с места, смирно встав на пушистом розовом коврике, украшавшем личное пространство Джулии.

— Теперь это мой дом.

— Отлично! — Она развернулась на каблуках, явно собираясь выскочить за дверь.

— Подожди!.. Останься! — спохватился он и немедленно бросил валять дурака, притворяясь крутым парнем. Она не может уйти. — Останься…

— Или что? Ты и меня убьёшь?

— Нет! Позволь всё объяснить.

Разговор благополучно катился в бездну. И каким гневом она пылала, любо-дорого глядеть… Впервые повстречав Порцию, он решил, что перед ним очередная богатенькая сучка. Но она была другой. Чувствительной, темпераментной, прямо как он сам. Она была идеальной.

Девушка посмотрела в сторону.

— Лучше бы я не знала… Лучше бы ты ничего мне не говорил…

— Я не хотел этого делать, — тихо отозвался Гай. И сам слышал, каким слабым и унылым звучал подобный довод.

— Ему отрубили голову! — взорвалась она. — Джулия подслушала, как это сообщили её маме! Что за нечаянное обезглавливание такое?

— Я… я… — стушевался он, чувствуя себя полным кретином. Следовало заранее придумать какой-то ответ, но его не было. Правда заключалась в том, что он хотел это сделать, когда делал. Пошёл на преступление с твёрдым намерением. Уже впоследствии, после того как ярость улеглась, он осознал весь ужас своего поступка.

Задумывал ли он совершить его?

Нет. Но совершил его однозначно предумышленно.

— Лорд Виндикан был хорошим человеком и хорошим отцом — и ты отнял это! — Гнев Порции слетел как маска, обнажая внезапную щемящую тоску, пронзившую его разум сквозь Силу. — Мне было всего семь, когда умер отец. Он, его ученик и все остальные на том корабле превратились в пыль, когда его расщепило во время гиперпрыжка. Папочка у-ушёл, — всхлипнула она, сведённая судорогой, — и не в-вернулся домой…

Гай смотрел, захваченный вспышкой жёлтого в её глазах. Тьма, спящая в ней, зашевелилась, разбережённая болезненными воспоминаниями.

Но Порция ничего не замечала.

— Год за годом я… я надеялась, что он просто откроет дверь, как обычно, и всё вернётся как было, — с грустью вспоминала она. — И тогда м-матушка снова будет счастлива, а Като… его, самого ещё ребёнка, перестанет давить долг строить из себя взрослого мужчину.

Она не отрывала от него взгляда, будто ждала какого-то отклика — чего угодно, но его слишком заворожил её яркий пожелтевший взор. Он не встречал подобного ни у одной женщины. Такое красноречивое свидетельство её могущества и боли. Он и не представлял…

— Ты хоть понял, что натворил?! — Порция пылала бешенством. — Смерть всё меняет! Она оставляет пустоту, которую невозможно заполнить! Рану, которая никогда не заживёт! Теперь у Джулии нет отца, который поведёт её к алтарю! Не будет дедушки, который вложит свой меч в руки её сына, когда ему придёт пора уйти на покой! О, зачем я рассказываю это тебе? Тебе наплевать на других! — прошипела она. — Это сразу видно по твоему отношению к окружающим!

— Ты тут ни при чём, — промямлил он, пробуя обезличить ситуацию.

Но Порция и слышать не желала никаких оправданий:

— Джулия моя лучшая подруга! Леди Виндикан для меня вторая мать! Я ещё как при чём! Я была здесь задолго до того, как появился ты! Ты — ученик, которого никто не хотел!

С трудом дыша от гнева, Порция резко отвернулась.

— Ты затеял это, чтобы украсть его имущество? Чтобы воплотить свои грандиозные амбиции?..

— Нет!

Всё было совершенно не так!

— Тогда почему?

Настала его очередь растравливать неприятные, острые эмоции. Как пить дать, его глаза тоже пожелтели, стоило пуститься в новые объяснения:

— Я не мог остановиться. Я потерял контроль.

— Потерял контроль… — эхом повторила она, и в её голосе прорезался страх любого прирождённого ситха — страх хаоса.

— Мы готовились сражаться с джедаями. Нам нужно было разогреться. Перед схваткой мы много медитировали. Но я переусердствовал. После того как я покончил с джедаем, я убил своего раненого Учителя. И продолжил бы убивать, будь рядом кто-нибудь ещё…

— О Сила, — выдохнула Порция, отступая на шаг. Она оглядела его, словно перед ней был тикающий термодетонатор. — Насколько же ты опасен?

Вся галактика слагала легенды о том, как повелители ситхов гордятся своим могуществом. Но за ним и Силой тянулась давняя история переменчивой любви и ненависти. История, что дала ему всё или что стоила ему всего — в зависимости от того, как на неё посмотреть.

— У меня… У меня много Силы… возможно, даже перебор… Бывают моменты, когда власть над ней ускользает…

Поняла ли она? Кажется, да. Губы побелевшей Порции вымолвили старую присказку:

— Если ты не управляешь Тьмой…

— …Тьма управляет тобой. Это правда. — Он вгляделся в её красивое красное лицо, перенявшее лучшие черты древних ситхов, надеясь увидеть хоть малый намёк на прощение. — Мне говорят, что в своё время я овладею своей силой… что контролировать её будет легче… что не нужно бояться использовать весь свой потенциал.

Она согласно кивнула.

— Каждый Лорд желает больше власти.

— Но не я. Точнее, не власти Силы, — исправился он. — Есть другие виды власти, желанные мне.

Чтобы добиться успеха, одной Силы Лорду недостаточно. Нужны навыки межличностного общения, которых ему столь очевидно не хватало. Сеть связей и влияния, с какой рождались другие. А ещё пригодилась бы особая неосязаемая харизма, присущая природным лидерам. Та, что заставляла людей любить их и восхищаться.

Гай знал, что его в основном презирают. За ним не водилось ни единого из качеств, необходимых для намеченной цели… и, чем джедай не шутит, для кресла в Тёмном Совете, когда-нибудь в будущем. Всё, что ему досталось, — это хренова туча мидихлориан, уже дважды превращавшая его в хладнокровного убийцу. Но он отринул сомнения, вернувшись к собеседнице.

— Я сожалею о твоём отце.

— Это случилось очень давно, — девушка отмахнулась от его сочувствия.

— Я понял. Но вижу, как оно причиняет тебе боль.

— И только что сделал то же самое! — пронзительно взвизгнула она.

Гай выдержал её взгляд, не уклоняясь от ответственности.

— Я знаю. Возможно, Учитель и так бы умер… Не уверен… Не каждая проникающая травма смертельна… хотя уже без разницы. Я сделал это и теперь ничего не исправишь. Но я хотел бы иметь силу всё изменить. Даже для твоего отца.

Она вытерла глаза.

— Мне не следовало ничего говорить…

— А я рад, что ты сказала. Я хочу узнать тебя лучше. — Раньше он задавался вопросом, о чём может грустить девушка, у которой есть всё на свете. Теперь он знал. — Я признался леди Виндикан, что именно я нанёс смертельный удар. Она думает, я подарил её умирающему мужу милосердие.

— То есть, я одна, кому известна правда?

Он кивнул.

— Командование флота считает, что его убил джедай.

Порцию передёрнуло.

— Лучше бы я не знала… Лучше бы ты ничего мне не говорил…

— Храни мой секрет, — попросил Гай, взяв её за руки. — Он может стать первым из многих, — выдохнул он, теряясь в её глазах. Радужки вернули себе нормальный оттенок. Это был хороший знак.

— Я уничтожу этот комлинк! — пригрозила она.

— Нет, не надо! Пользуйся им. Расскажи больше о своём отце. Рассказывай, как себя чувствуешь. Я хочу знать, что для тебя важно.

Для пущей убедительности он сжал её руки.

— Почему? — спросила она с искренним недоумением.

— Потому что нам могло бы быть хорошо вместе.

«И потому что однажды я женюсь на тебе», — добавил Гай про себя.

Она отстранилась.

— Это невозможно, и ты это знаешь.

— Нет ничего невозможного, если Сила на твоей стороне, — возразил он столь очевидную истину.

И это своеобразным образом помогло, подтолкнув вещи вперёд. Во взгляде Порции мелькнуло любопытство. Она прищурилась, но вдруг её привлекательное лицо сморщилось, а из глаз хлынул новый водопад слёз.

— Папочка любил так приговаривать… — выдавила она и сдалась сотрясшим её фигурку рыданиям.

Он не мог смотреть, как она плачет. Эта девушка казалась такой гордой, такой неукротимой… Зашвырнула его в розовые кусты, убивала жуков молниями… Но война, а в придачу смерть Дарта Виндикана перевернули её безмятежную жизнь с ног на голову. Ну, возможно, не буквально безмятежную. Как выяснилось, у Порции Метелл водились собственные проблемы… Но как же она горько плачет. Нужно было что-то делать.

Гай смущённо подступил ближе и развёл руки, заключая её в неловкие утешающие объятия.

Отпихнёт? Или придушит Силой за вопиющую фамильярность?

Нет, она не сделала ни того ни другого. Наоборот, вцепилась в него так, словно от этого зависела её жизнь. И он растаял, плавясь изнутри. Никакой враждебной она не была. Просто прятала грусть за гневом, как он маскировал свою вину во лжи. Но это была неотъемлемая часть каждого из них, значит, с этим предстояло как-то жить.

Он засыпал с мечтами о Порции и, весь пылая, просыпался с её именем на устах. Но, воображая её в своих объятиях, он и представить не мог, что это будет так.

Так возвышенно, так чисто, так… приятно.

Он осмелился поднять руку и погладить её по волосам, потому что ему хотелось узнать, каковы они на ощупь. От неё благоухало пряными духами, а прижатое к нему девичье тело оказалось совсем мягким. Она находилась потрясающе близко, позволяя чувствовать, как её груди упираются в него. И ощущения были непередаваемыми.

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вбежала Джулия. Она остановилась, понурив голову и пряча мокрое от слёз лицо.

Сегодняшний день вымотал всех. Эмоции били через край.

Девочка, заметив чужое присутствие, подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом поверх вздрагивающей макушки Порции, и ничего не сказала. Джулия не обладала холодным лоском своей лучшей подруги и её чопорными замашками. Она была милой, отзывчивой, избалованной дочкой любящих родителей, трепетно юной и мудрой в своей ещё детской наивности.

Джулия поняла, что их объятия — попытка утешить друг друга, а не запретное распутство, которое нужно незамедлительно прервать.

Поэтому, никого не обвиняя и не говоря ни слова, она подошла и присоединилась к ним. И теперь обе плачущие девочки ютились у Гая под мышками. Наверное, из ситуации полагалось тактично выйти, но они обе были ему небезразличны. Маленькая Джулия стала ему почти как сестра, которой у него не было, а Порция… что ж, Порция вызывала в нём совсем иные, отнюдь не родственные чувства.

Следующей их уединение нарушила вошедшая леди Виндикан.

— Ах, дети, вот вы где. — Она обвела взглядом сбившуюся в кучу троицу и смягчилась. Подобно дочери, леди Виндикан относилась к чуткому типу людей. Её лицо окутала тоска. — Видел бы ты себя, уже присматриваешь за моими девочками… Но, полагаю, теперь ты господин дома.

— Моя леди, — он почтительно наклонил голову, быстро выпутываясь из девчоночьих рук.

— Гость спрашивает тебя. Важный гость. Гай, это сам Дарт Азамин.

Азамин! На этот зов стоило обратить ещё какое внимание.

— Мне пора идти, — торопливо кивнул он.

Стойкая хозяйка дома подозвала свою скорбящую дочь.

— Джулия, тебе тоже надо вернуться к гостям. У нас ещё будет время для наших печалей, когда все уйдут.

Гай безотлагательно поспешил на поиски Дарта Азамина. Знаменитый деятель Империи ожидаемо был окружён другими Лордами. Вместо его ауры в Силе зияла полная пустота, но о влиянии древнего ситха свидетельствовала толпа почитателей, отчаянно пытающихся хоть ненадолго завладеть его вниманием.

К этой-то компании размашистым шагом и приблизился Гай, приняв свой самый самоуверенный вид.

— А, Малгус, — прохрипел Азамин. — Дозволь же пожать руку Лорду, первому за долгое время сразившему мастера-джедая.

Пришлось низко наклониться, чтобы принять рукопожатие сгорбленного старца. На этом этапе своей неестественно долгой жизни иссохший Дарт Азамин скрючился до роста маленькой женщины.

— Твой Учитель был хорошим человеком, — сказал могущественный ситх на глазах у всех собравшихся. — Да пребудет Сила с Дартом Виндиканом.

— Я отомщу за него ещё многим джедаям! — браво прорычал Гай для зрелища внимающей аудитории.

По губам Азамина скользнула понимающая усмешка. Старик знал, что он делал.

— Оставь парочку для нас. В скором времени в джедаях недостатка не будет.

— А надо?

Усмешка Азамина стала шире.

— Мне импонирует твой настрой, мой юный Лорд. Загляни ко мне на виллу ближе к вечеру, когда закончишь здесь с делами. Давай-ка мы с тобой немного поболтаем.

Гай чувствовал, как щёки горят от удовольствия быть выделенным перед столькими ситхами. В мире, где правило соперничество, доступ к влиянию значил многое.

Странным образом потеря Учителя вновь оборачивалась выгодой. Его посетила неуютная мысль: не мог ли Коррибан стать переломным моментом, который изменит отношение к нему предполагаемых братьев по оружию?

Нежданное приглашение Дарта Азамина послужило подмогой для его истрепавшегося за столь тяжёлый день самолюбия. Гай позволил себе понадеяться, что, возможно, ему всё-таки удастся вырвать победу из жадно сомкнутой пасти личного поражения.

Вилла Дарта Азамина относилась к тому типу приземистых, недоступных для посторонних глаз крепостных сооружений, которые возводили на заре Скрытой Империи. Она располагалась на холме Палатин, буквально по соседству с резиденцией семьи Порции. Уединённый анклав, примыкающий к дворцовому комплексу, считался самым престижным районом Дромунд-Кааса.

Должно быть, в молодости, подумал Гай, Дарт Азамин ходил на работу пешком.

Пробил поздний час, но его прибытия ожидали. Спидер встречал слуга в ливрее, с виду такой же ветхий, как его пятисотлетний хозяин. Он проводил гостя в тихий вестибюль. Всё вокруг сверкало полиролем. В убранстве преобладали деревянные панели, наводившие на мысли о солидном возрасте поместья. Современные дома, наподобие того, что принадлежал семейству Виндикан, отделывали камнем, не прибегая к дорогостоящему труду мастеров по дереву. Здесь же всё давало понять о причастности владельцев к старым деньгам, и немалым.

Гай надеялся, что не сильно заметно, как он чувствует себя не в своей тарелке.

— Хозяин в своём кабинете, — сообщил слуга. — Он примет вас там. Прошу, следуйте за мной, мой Лорд.

Короткая прогулка подарила шанс поглазеть на персональное обиталище Дарта Азамина. Гай миновал стол, заставленный семейными фотографиями, сервант, где хранилась древняя световая кроссгарда. Повсюду стояли, висели, громоздились почётные знаки и награды — отголоски неестественно длинной карьеры на вершине Империи. Достигать Корнелиусу Цезарю, Дарту Азамину, попросту уже ничего не осталось.

Гай проследовал за слугой в уютную комнату, где сидел сам хозяин.

Плащ Азамина был снят. Под ним он носил бархатную мантию какой-то допотопной выкройки, вероятно, модную ещё в дни его юности. Зрелище его без церемонного капюшона, одетого, как музейный экспонат, застало Гая врасплох резким осознанием, насколько же древним был пригласивший его ситх. Наверное, Азамин принимал визитёров на этом самом месте и сотни лет назад. Это кое-что да говорило о таинственном Императоре Вишиэйте, раз его закадычный подручный, был таким старым пнём. Для подобных людей никогда ничего не менялось. И этот момент, больше, чем что-либо, символизировал то, с чем пришлось ему столкнуться: с неподатливым, окопавшимся в закостеневших традициях ситхским истеблишментом, для которого Гай Верадун был незваным чужаком.

— А, salve, мой юный друг, — величаво поприветствовал его Азамин, задавая тон. Согбенный старичок опёрся на клюку, с трудом поднимаясь на ноги, чтобы предложить ему руку. — Благодарю, что заглянул, хоть и по столь печальному поводу.

Гай кивнул. Чай не дурак. Слышал приказ за ширмой приглашения. Но также это была и возможность. Из Дарта Азамина получился бы могущественный союзник.

— Присаживайся. — Хозяин дома повёл рукой, приглашаясь занять кресло напротив. С деланной застенчивостью древний ситх добавил: — Мой рост столь мал, что я сверну себе шею, пытаясь заглянуть на тебя снизу вверх.

Гай с некоторой робостью подчинился, надеясь не опозориться, сломав хрупкий антиквариат. К счастью, кресло выдержало его вес без единого скрипа. Тем не менее его физическая форма не осталась без внимания.

— А ты большой. Большой человек, большая Сила.

— Да, Лорд.

Он привык к подначкам в свой адрес. Среди вечно соперничающих аристократов редкий разговор обходился без насмешек. Особливо тот, где участвовал всеми «любимый» случайный.

Азамин только ухмыльнулся.

— Какой же страх, надо думать, ты вселил в тех двоих с Коррибана.

— Надеюсь на это.

— Позволь мне, пользуясь случаем, выразить соболезнования в связи со смертью твоего Учителя. Должно быть, нелегко смириться с подобным ударом.

— Да, Лорд.

— Всему есть срок. Я нашёл, что медитация помогает сжиться со скорбью. Но ничто не лечит так, как течение времени.

— Буду иметь в виду. — Отчего-то сосало под ложечкой, и Гаю приходилось бороться с желанием понурить голову под испытующим взглядом старичка. — Боль — это сила, — пробормотал он, пытаясь вернуть себе чуточку бравады.

Будто оправдывался… Даже напуская безразличие, всё равно исходил потом под плащом.

Азамин опустился обратно в кресло.

— Расскажи мне о поединке, — попросил ситх, возвращаясь к подоплёке встречи. — Как я понял, вам довелось узнать, что вы столкнулись с грозным противником.

Он ответил кивком и почти слово в слово повторил то, что ушло в доклад. И сделал ошибку, как выяснилось. Потому что Дарт Азамин явно считал это лирикой.

— Итак, — губы старика растянулись в добродушной улыбке, не коснувшейся его жёлтых глаз. — Я читал официальный отчёт. Тебе не нужно пересказывать мне то, что ты поведал другим.

Гай сглотнул. И закинул удочку:

— Вы хотите знать что-то конкретное?

Тогда Азамин, наконец, перешёл к сути:

— Когда я беседовал об этом деле с Ангралом, он сказал мне, что, по его мнению, ты что-то скрываешь. Вот почему я пригласил тебя сюда. Я желаю знать то, чего нет в отчёте.

Гай встретил его взгляд и с честным недовольством ответил:

— Меня допрашивали три раза. Там всё есть.

— Расслабься, мой мальчик. Говори свободно. Наша беседа не для протокола. То, что ты расскажешь мне, никогда не достигнет ушей командования.

— Вы ж и есть командование, разве не так? — парировал он. Да, возможно, дерзко, гранича с нахальством, но даже последний вонскр в Империи знал, что Дарт Азамин — давний наперсник Императора. Его кривлянье по этому поводу погоды не делало. А Анграл, который, по-видимому, и поднял данный вопрос перед Азамином, являлся его прямым командиром. Так что, да, командование здесь определённо было замешано.

Но важный собеседник лишь отмахнулся.

— Нет ничего такого, чего бы я не видел или не слышал за четыреста лет служения в Тёмном Совете.

— Вы спрашиваете, как представитель Совета?

— Нет. Как я уже упоминал, наш разговор не для протокола. Я попросил о встрече с тобой как друг и почитатель. Ты — наш первый за долгое время Лорд, который встретился лицом к лицу с джедаем. Если у тебя наличествует информация, полезная для военных усилий, я бы желал её знать.

Гай сузил глаза, продолжая отмалчиваться. Не был уверен, как поступить в этой ситуации, но лихорадочно обдумывал варианты.

Азамин терпеливо ждал, хоть и казался немного озадаченным.

— Должен признаться, я горжусь тем, что среди нашего народа я своего рода прямодушный человек. Не ищи ловушки там, где её нет, мой мальчик. Хватит смотреть на меня так испуганно.

Испуганно? Он казался испуганным?

Гай снова насупился.

— Теперь ты определённо будишь во мне некие подозрения.

— Я не знаю, что ещё сказать, — хмуро отрезал он, ломая голову, что делать.

Чем заработал более откровенную, хоть и завуалированную угрозу:

— Не вынуждай меня выдирать ответы из твоей головы. Ни мне, ни тебе не доставит удовольствия, если наш разговор превратится в допрос. Скажи мне, — поднажал старикан, — Виндикан погиб, защищая тебя? Вот как ученик, имея за плечами три месяца подготовки, сразил джедая, заколовшего лучшего мечника Империи?

Азамин решил, что он лживо присвоил звание Убийцы джедая?

Гай вскипел от негодования.

— Ну?

— Нет. Учитель вступил в бой с джедаем, сразился с ним и проиграл.

— Проиграл?

— Да. Проиграл.

Что-то в отрывистой интонации усилило недоверие Азамина. Старичок прищурился, не сводя с него взгляда, и Гай запоздало ощутил, что секундой ранее его глаза пожелтели. Он заморгал, пытаясь избавиться от явного признака нахлынувшей Тьмы.

Когда собеседник продолжил разговор, его речь звучала тихо. И хоть слова могли показаться совершенно нехитрыми, ничего случайного в них не было:

— Как умер Дарт Виндикан?

— Джедай разделал ему лицо, оставив без глаза, вдогонку живот раскурочил. Всё есть в отчёте.

Азамин медленно кивнул и негромко вынес свой вердикт:

— Анграл прав. Ты что-то скрываешь. — Пригвоздив его стальным взором собственных жёлтых глаз, ситх приказал: — Расскажи мне, что случилось.

В раздрае от того, к чему клонился разговор, но не находя лёгкого способа избежать неминуемого, Гай переключился на версию событий, в которую поверила леди Виндикан:

— После того как Учитель пал, я схлестнулся с джедаем и победил. Учитель был ещё жив, но тяжело ранен, — сказал он и добавил: — Угасал и мучился от боли.

— Получается, ты оказал ему милосердие? — по манере, с какой был задан вопрос, Гай опять растерялся, какого ответа от него ждали.

Подмывало заявить «да», однако глупо лгать очень важному Лорду, чьё доверие и добрая воля могли здорово помочь по службе. Но тут такое дело… убийство из жалости не тот способ, каким мечтает умереть честный ситх. Виндикану было б лучше, если его зарубил джедай, чем избавил от страданий пустивший сопли ученик. Милосердием не принято гордиться. Это удел женщин и детей. Его даруют, потому что оно неважно, а его получатели несущественны.

Гай колебался, сердито вспоминая, как именно и почему Дарт Виндикан лишился головы.

И мысли выдали его.

— Нет. Это было не милосердие, — предвосхищая очевидное, заключил старый Азамин. Потом глубоко вздохнул и на мгновение опустил взгляд на свою мантию. — Скажи вслух, Гай Верадун. Как умер твой Учитель?

Гай сидел, как воды в рот набрав.

— Ну же. Скажи, — налёг на него Азамин, раздражённо взмахнув костлявой рукой. — Как умер Дарт Виндикан?

— Я сам убил его, — сознался Гай с величайшим трепетом.

— И что же сподвигло тебя совершить такую вещь?

Вот его шанс выложить свой лучший аргумент наперёд, но… вылетевшие едкие фразы, вкратце составившие его оправдание, наглядно продемонстрировали, насколько он чувствовал себя виноватым в содеянном:

— Я был зол. Падаван сбежал. Виндикан повержен. Наша миссия провалена. Выполнена только наполовину.

Азамин откинулся на спинку кресла, внимательно глядя на него.

Ждал дальнейших объяснений?

У Гая их не было. Он замолк, сжав губы в плотную линию.

— Как же твоя горечь напоминает мне кого-то… — загадочно произнёс старик, а после отчитал своим скрипучим старческим голосом: — Когда Тьма встречает Свет, Лорд Малгус, все ставки отменяются. Исход непредсказуем. Я предупреждал тебя, что это задание не для вчера поступившего ученика. Похоже, я оказался прав.

— Я своё дело сделал, — парировал Гай.

Азамин качнул головой.

— С войной приходит разочарование. С войной приходят неудачи. Не в каждом сражении можно одержать безоговорочную победу. Нельзя казнить каждого командира, которого ты считаешь повинным в провале.

— Да, Лорд. — Гай сник, опустив подбородок, и дал волю жгучему раскаянию, которое, можно не сомневаться, летело от него криком в Силе. Он облажался на Коррибане, но, кроме него самого, только Порция и теперь вот Лорд Азамин знали об этом. — Я сожалею о своих действиях.

— Но в тот момент ты не мог остановить себя, так ведь? Ты не хотел останавливаться, — мягко уличил старичок. — Тьма довлела над твоей волей.

Гай отвёл глаза.

— Это правда.

— Контроль. Ты должен научиться контролю.

— Да, Лорд.

— Действия, подобные этим, не будут поняты другими. Немногие в Империи обладают твоим уровнем Силы и посему не представляют, каким бременем это порой становится. Они никогда не испытают на себе Тьму, подобную той, что испытал ты. Они осудят твои поступки, потому что не понимают… не могут понять, на что тебя делает способным Тьма.

— Но вы понимаете… правда? — с надеждой рискнул спросить Гай. Ведь старый пень точно не так прост.

— Понимаю, — подтвердил тот. — Я помню, каково это — быть молодым и бороться со своей крепнущей силой. Я помню, какими нестерпимыми бывают порывы… насколько непреодолимы желания. Я понимаю, но не оправдываю. Ты способен уловить это различие?

— Да, Лорд.

Азамин вновь стал смотреть на него в молчании, и это продолжалось достаточно долго, чтобы заставить его чувствовать себя крайне неуютно. Когда же древний ситх вновь заговорил, то Гай с удивлением узнал, что перед ним на расстоянии вытянутой руки сидит его тайный благодетель:

— Когда я нашёл тебя, — вкрадчиво произнёс тот, — я видел мечту любого Учителя. Дикую, необузданную мощь. Я устроил тебя в академию, когда тебе было отказано в посвящении в жречество, и ты был низведён до исправительного центра для несовершеннолетних, откуда далее тебя заперли бы в настоящей тюрьме. Я решил, что возможность наблюдать за твоим становлением стоит риска. Но это решение накладывало на меня ответственность за тебя. Коли ты станешь проблемой, мне придётся искать для неё решение. Не надо, — Дарт Азамин зловеще покачал пальцем, — становиться проблемой.

Гай распахнул глаза.

— Да, Лорд, — поспешно заверил он.

— Все юные сорвиголовы рвутся в бой, но ты поднял ожидаемое на недосягаемые высоты. Никто в обозримом периоде истории академии не сравнился с тобой по успеваемости и по дисциплинарным взысканиям. И дело не в досужих шалостях или жульничестве. Каждый сделанный тебе выговор без исключения был связан с жестоким поведением. Потому что ты выходил из себя из-за насмешек или поддавался на провокации.

Всё это было правдой. В свои подростковые годы Гай был скор на расправу, азартно бросаясь на любого, кто смел его задирать. Увы, стратегия приводила к обратным результатам. Вместо того чтобы отваживать недругов, она их раззадоривала. В итоге некоторые сокурсники с радостью были согласны огрести проблем, если это гарантировало, что он тоже окажется в заднице.

Действительность такова, что, попав в академию, вчерашний мальчишка с колонии стал изгоем, безумно тосковавшим по дому. И мысль о том, что быть ему теперь Лордом ситхов, очень долго укладывалась в голове. Первые годы его колбасило как не в себя. Прибавьте сюда бредовые способности, втайне начинавшие ему нравиться.

Было что-то бесконечно удовлетворительное в том, чтобы обставлять породистых золотых сыночков в их собственной игре. Неважно, в построении алгоритмов на математике или в поединках на мечах, он постепенно находил себя, потому что с каждой новой победой бесил всех вокруг. Достижения превратились в форму бунта, который помогал примириться с крутым виражом, что подбросила жизнь, когда огорошила новостью, что у мальчишки с планеты-колонии есть Сила. Так что к выпуску он безоговорочно стал лучшим студентом академии.

Надо сказать, что с пролетавшим буйством подросткового возраста его амбиции тоже менялись. Неотёсанный дичок уже меньше стремился задевать кого-то за живое и больше нацелился на личное развитие. Раз на роду написано быть Лордом на Имперском флоте, то Гай собирался стать лучше всех. Недруги могли катиться к джедаям, у него всё будет — он так решил. Успех, богатство, счастье и слава. Однажды его имя превратится в легенду. Однажды все, кто презирал его, будут добиваться его внимания. Он заслужит вожделенное кресло в Тёмном Совете, и сам Император Вишиэйт захочет услышать его мнение.

Возможно, одержимость успехом слишком вскружила голову. Но разве правильно опустить руки и признать поражение? Если ему удастся раскрыть свой потенциал, кто знает… Вдруг ему уготовано стать следующим Дартом Азамином?..

Старый пень, казалось, воспринял известие об убийстве Виндикана как нечто из порядка вещей. Что-то в его поведении навевало мысли, будто он ничуть не удивился такому поступку. Как если бы ожидал его. Это давало надежду, что, возможно, за преступление ему удастся отделаться нагоняем…

— Кто, кроме нас с тобой, знает правду о смерти Виндикана?

— Никто, — машинально солгал Гай.

Но едва ответ слетел с губ, его с грохотом приложило об пол. У него были отличные рефлексы, но они не шли ни в какое сравнение с разрядом молнии, которым его огрел Дарт Азамин. Старичок нехило так владел колдовством. От удара перехватило дыхание. Боль пронзила каждую клеточку тела, резко схлынув мгновением спустя.

Буквально раскатанный по полу, Гай оторвал щеку от роскошного ковра и уставился на старшего ситха. За годы учёбы он отхватил свою долю молний, но ни разу настолько мощных. Да, Дарту Азамину не было нужды махать кулаками.

Его изумление вызвало лукавый смешок.

— По размеру меня судишь, ведь верно? Или по возрасту? Глупый мальчик, — улыбнулся старик свысока. — Мой союзник — Сила. Власть моя не в этом сморщенном теле. Она есть сама Тьма.

Гай кивнул и взглянул на давно пережившего свой век дедка по-новому. Очевидно, сила Азамина была не меньше его политического влияния. Походу он не только тянул лямку неестественного долголетия и блистал красноречием.

Под его холодным взглядом Гай вернулся на отведённое ему место.

— Не смей лгать мне. Кому ещё известно об инциденте, кроме тебя и меня?

— Порции Метелл.

Азамин явно не ожидал такого ответа.

— Почему ей?

— Мне нужно было кому-то рассказать.

Чем заработал новый разнос:

— Никогда не вмешивай в свои дела женщин. Когда твой секрет известен женщине, ты подвергаешь опасности и себя, и её.

Плевать. Гай всегда плохо воспринимал критику. Сегодняшний день не стал исключением. Надо бы уходить от этой темы, хотя бы, чтобы отвлечь внимание от того, каким бездарем он себя выставил. Но вместо этого, не обладая ни хитростью, ни тактом, ни особым терпением, выпалил как на духу:

— Мне нужен новый Учитель.

Азамин отрицательно покачал головой.

— С тебя достаточно обучения.

Хатта с два.

— Мне нужно обучение. Это может помочь.

— Ты уже знаешь всё, что тебе необходимо.

Что?!

— Нет! Неправда! — тут же заспорил Гай. — Коррибан это доказал! Я хочу нового Учителя!

Тьфу, как-то капризно получилось…

Однако Азамин остался непреклонен.

— Именно я раздобыл тебе в Учителя Виндикана. Горацио казался надёжным выбором среди доступных. Он много лет преподавал в академии, поэтому был опытным наставником, привыкшим иметь дело с молодыми людьми. У него был идеальный склад характера для незрелого, сверхмощного мальчишки со вспыльчивым нравом и дерзким языком. Но ты убил его. — Азамин пригвоздил его суровым, выносящим порицание взглядом. — Я не отдам тебе на убой другого Учителя. Таковым будет твоё наказание.

— Но…

— Считай, что тебе повезло, инцидент не получит дальнейшего развития. Если бы об этом прознал Совет, от тебя приказали бы избавиться, как от бешеной собаки, расценив непригодным к службе и неподдающимся обучению. Они бы убили тебя и сочли вопрос решённым. И чувствовали бы себя в своём праве, поскольку ты — случайный, кому был дарован шанс — незаслуженный шанс, и ты растратил его впустую.

— Но…

— Мальчик мой, действия, подобные тем, что ты учинил с Виндиканом, плохо сказываются на моральном духе общества и на настроении командования. Неуправляемого случайного терпеть не станут. Особенно во время войны. Будь признателен, что вся остальная Империя славит тебя героем, а не злодеем.

— Я понял, — буркнул Гай, угрюмо раздумывая над услышанным.

— Ты и сам прекрасно справишься.

Ага, как же! И, сука, стало кисло во рту! Ловко придумано, поучать, предлагая войти в положение, когда сам никогда не окажешься в такой херне. Гай чувствовал, как его карьера мчится в дикие бездны космоса. Без Учителя, без наставлений и указок на ошибки, дни героя Коррибана будут сочтены. На память останется потенциал, который никогда не раскроется, и многообещающая перспектива, которая вскоре погаснет.

Но как же он горячо прикипел к успеху… Кровь из носу, как мечтал разочаровать ненавистников. Доказать, что достоин той Силы, что была дана хатт его знает зачем. Не ударить в грязь лицом, обладая столь необыкновенным даром. Быть героем, которого никто не ждал, но который всем нужен.

Почему?

Он хотел понять смысл того, что привело его сюда, и найти своё место в жизни. Он не был ни жертвой, ни ошибкой, ни сумасшедшим, и страстно надеялся оказаться чем-то особенным — важным по какой-то причине, а не из-за жестокой шутки судьбы. Поэтому он решил испробовать другую тактику.

— Вы будете моим Учителем?

Азамин вскинул бровь.

— А тебе палец в рот не клади.

— Пожалуйста. Будете?

Гай не стеснялся просить, но старикан отмахнулся.

— Меня освободили от долга наставничества задолго до твоего рождения.

— Сделайте исключение, — смелее запросил он.

— Я не могу этого сделать. Сам Император объявил о моей отставке.

— Вдруг он передумает?

Азамин покачал головой.

— Лорд Малгус, наш Повелитель никогда не позволит такому, как я, обучать такого, как ты.

Гай опустил глаза в пол, и его внезапно осенило.

— Потому что я случайный…

— Нет. Потому что у меня слишком много власти и признания, а у тебя, мой мальчик, слишком высокий потенциал.

Он не понял. Разве потенциал — это плохо?

Азамин видел его замешательство.

— Некоторые могут истолковать нас как опасное сочетание.

Он по-прежнему не улавливал смысла.

— Почему?

Ответ собеседника был суров:

— Возрадуйся, что ты случайный, определённый при рождении как не обладающий Силой. Родись ты в приличной семье, мы бы не вели эту беседу. Ты не прожил бы и недели. Обычно Лорд Вишиэйт не оставляет в живых мальчиков, явившихся на свет с исключительным показателем мидихлориан.

— Он убивает младенцев?

Неужели давнишний слух был правдой?

Азамин кивнул.

— Сверходарённые Силой младенцы вырастают в сверходарённых Силой мужчин, а у последних могут завестись неподобающие амбиции…

— То есть, Вишиэйт действительно боится соперников… — выдохнул Гай. До него доходили всякие россказни, но он никогда им не верил.

— Вспомни о начале обучения: все, кто получают власть, боятся её потерять. Даже Император Вишиэйт.

Азамин смотрел на него странным взглядом, и Гай воспринял его как сигнал немедленно отречься от любых помыслов об измене… Беседа завернула куда-то не туда.

— Но я не угроза Императору.

Что с него взять? Он был случайным-недоучкой, без особых денег, реальных достижений и связей. Такими темпами его имя исчезнет из памяти, оставшись скупой сноской в учебнике истории, параграфа о битве за Коррибан.

Предостерегающий взгляд Азамина не сходил с него.

— Пусть так и остаётся.

— Да кому я буду угрозой, — приуныл Гай повесив нос, — у меня даже обучения нормального не будет…

— Может статься, и к лучшему, — отозвался старик.

Гай стерпел отказ, догадываясь, что это ещё одна злая шутка судьбы. Мало было родиться случайным, получившим неположенную силу, так и саму способность использовать её обрежут. Его впихнули в чуждый ему мир и велели довольствовать тем, что есть.

Но того, что есть, недостаточно. Гай хотел большего. Жаждал большего. И чем дальше он размышлял о том, что случилось, тем горячей вскипала злость от вопиющей несправедливости.

Однако пытаясь спасти хоть что-то, он потребовал:

— Я хочу то посвящение, которое вы обещали.

Без Виндикана и нового Учителя у него не будет заступника, кроме себя.

Азамин недоумённо заморгал.

— Ты желаешь быть публично посвящённым после всех своих действий? Ты уверен в этом желании?

— Да. Я хочу предстать в тронном зале перед моим Императором.

Оказаться перед бессмертным Повелителем, которого никто не видел, но который считал своё положение более шатким, чем мог предположить Гай. Но Тёмный Лорд был самым важным человеком в Империи, поэтому упускать такую возможность он не хотел.

Одряхлевший старец доверительно наклонился к нему.

— Бойся своих желаний. Тронный зал — опасное место для праздного любопытства. Бывает, Лорды не выходят оттуда живыми.

— Я буду там.

— И когда он спросит, где же твой Учитель, которого нет на церемонии, что ты ему ответишь?

— Наверное, правду.

— Проследи за тем, чтобы всегда говорить нашему Императору полную и всестороннюю правду, — назидательно присовокупил собеседник. — Он чует ложь за световой год и, не колеблясь, за неё покарает. — Азамин вновь бросил на него этот странный взгляд. — Императору не нужна причина, чтобы убить тебя. Запомни это. Сам потенциал твоего существования уже является достаточным искушением.

Гай сглотнул комок в горле, но остался стоять на своём.

— Понял.

И теперь Азамин принялся взвешивать ситуацию вслух:

— Если ты откроешь правду Вишиэйту о смерти Виндикана, это поможет стабилизировать положение. Секреты дают другим власть над тобой. Хорошая стратегия — избегать секретов или изыскать возможность не делать их таковыми. — Азамин кинул на него косой взгляд. — Ты действительно хочешь формального посвящения?

— Да, Лорд, — упорствовал он.

— Я настоятельно выступаю против этой затеи.

— Я хочу своё посвящение.

— Что ж, хорошо, — Азамин с неохотой почтил своё обещание. — Раз ты герой Коррибана, я найду способ провести тебя в тронный зал, чтобы ты преклонил колено перед нашим Тёмным Лордом. Остальное — за тобой.

— Спасибо, Лорд.

— Возможно, ты не поблагодаришь меня впоследствии, — сумрачно изрёк старый ситх и задумчиво оглядел его, прежде чем повторить слова, уже сказанные в саду перед Коррибаном: — Сила с тобой, Лорд Малгус.

По загадочному выражению на его лице и интонации Гай не мог взять в толк, впечатляло ли Азамина это прозрение. Но как бы там ни было, следом тот поинтересовался:

— Скажи, ты часто видишь будущее?

И вроде бы вопрос-то будничный, но Гай чувствовал, как старику любопытен ответ.

— У кого не бывает видений, — пожал он плечами.

— Не скромничай. Когда было твоё последнее видение?

— На Коррибане.

— Когда?

— После того как я убил Виндикана.

— Ты всё ещё был опьянён Силой?

— Возможно.

— Что ты видел?

— Войну. Будущее — это война.

— И какова твоя роль на войне?

— Себя я не видел. Видел только, как горят чужие миры. Миры Республики.

— Доброе предзнаменование.

— Несомненно. Это войну мы выиграем, Лорд.

— Тогда отчего у тебя такой встревоженный вид?

Гай вернулся мыслями к скоротечным иллюзиям. Не то чтобы он особо верил в их околесицу. В них не было завершённости. Просто поток разрозненных образов и ощущений без связной картины. Но, отвечая на вопрос Азамина, он пояснил:

— Мы победили, но победой это не чувствовалось. В ней не было… не было…

— Не было чего?

— Радости. Не было славы.

Старичок закусил губу.

— Очень интересно. Ты должен сообщить Дарту Ангралу, если в своей медитации прозришь что-либо значимое о войне. Лорд Малгус, Империи весьма заинтересована в том, что Великая Сила в своей мудрости откроет тебе.

Гай оживился от косвенного уважения, наполнявшего просьбу.

— Да, Лорд.

— Позаботься о том, чтобы держаться подальше от Порции Метелл. Эта девочка дорога мне, и я не желаю видеть её расстроенной или смущённой. Ей не подобает быть твоей наперсницей.

Азамин выжидательно сверлил его взглядом, поэтому да, ему опять пришлось покорно склонить голову:

— Да, Лорд.

— Впредь я не желаю, чтобы мы встречались подобным образом. Твоё будущее, Лорд Малгус, зависит от тебя и от Силы. Я не стану… я не могу вступаться за тебя.

В том, как Азамин произнёс это, скользила какая-то недосказанность, заставившая навострить уши. Гай с подозрением воззрился на старика.

— Что вы не договариваете?

Да, тут определённо таился какой-то подтекст, в который его не посвящали, хоть Азамин и взялся отрицать:

— Всё, как я уже сказал. Есть те, кто могут счесть нас двоих опасным сочетанием.

Если честно, такой прогноз немного льстил.

Когда в агрессивной среде ситхов тебя расценивали как угрозу, считай, воздали должное. Ну и после, по большей части, чистой выволочки ему оставалось хвататься на любые соломинки, чтобы не приуныть. Допрос окончился, так что слуга проводил его к крытому подъезду, где на холостом ходу стоял ожидавший его спидер. Гай улетал в подавленных чувствах.

Ночь была тихой, а обсаженные деревьями аллеи холма Палатин пустынны. Тянущиеся одно за другим поместья-крепости древнейших семейств размещались в отдалении от улицы, за густым ландшафтным дизайном, скрывавшим их от чужаков. Но он-то знал, кто живёт по соседству с Дартом Азамином.

Порция ещё не спит?

Её вздрагивающая фигурка в его руках была светлым пятном в этот противоречивый тусклый день. Она психовала, плакала, но… Гай был согласен на то, что дают. Приёмыш в семье одинокого отца, он мог по пальцам пересчитать, сколько раз находился физически близко к женщине. И вот, повинуясь охватившему его порыву, он тормознул у ворот резиденции семьи Метелл. Нигде не было видно ни души, поэтому он позволил себе ненадолго задержаться.

Сейчас Порция Метелл казалась ещё более недосягаемой, чем когда-либо. И да, ухаживать за прекрасной, благородной, безупречного происхождения леди было частью его личного плана дороги наверх. Но Порция не была просто выбором по расчёту. Эта девушка нравилась ему сама по себе. Такая леди Малгус ни за что не приестся. Прямолинейная, с острым умом и дерзкой улыбкой. Если какие-то Лорды предпочли бы более покладистую жену, он в их число не входил. Любой леди подле него понадобится сильный характер и хорошая выдержка.

Не слишком ли долго он тут проторчал?..

Гай направил спидер домой, на более скромный адрес Учителя… Хотя нет, теперь уже его личный адрес.

Вдруг внимание привлёк индикатор сообщений на комлинке. Он мигал. Новости с фронта? Нет… Это была весточка от Порции Метелл, отправленная десять минут назад.

«Это ты сейчас уехал от Азамина?»

Азамин предупреждал его не приближаться к этой девушке. Но Гай всё равно поспешил ответить. В конце концов, он ведь не играл с Порцией. Не пытался обмануть её, чтобы обесчестить. Его намерения были благородны. И кроме того ему хотелось побыть в чьём-то обществе.

«Ты меня почувствовала?»

То есть, точно не спит.

Ответа ждать не пришлось.

«Я видела фары спидера. Джулия говорила, что он просил тебя заехать. Как всё прошло?»

«Так себе».

«Он знает?»

«Да. У меня не будет другого Учителя. Теперь я сам по себе».

«Как же ты будешь учиться?»

«В процессе, наверное».

Придётся вникать в суть самому, внимательно наблюдая за другими.

«Это что, наказание такое?»

«Да».

«Ты его заслужил».

«Справедливость — это выдумка. Никто не получает по заслугам. Только то, чего хватает власти добиться. Прочее на усмотрение Силы».

«И всё равно поделом».

«Поделом. Но даже будь иначе, ничего бы не изменилось. У меня нет власти заставить их дать мне другого Учителя».

Откуда ему взять высокопоставленных родственников, готовых замолвить словечко в нужное ухо и убедить какую-нибудь шишку заступиться за него. Нет, отныне он мог полагаться только на себя.

«Матушка не перестаёт плакать по отцу с тех пор, как вернулась домой. Она заперлась у себя в комнате. Наверное, сегодняшний день растравил старую рану. Моя сестра говорит, что из-за этого она может просидеть там неделю или больше».

«Часто такое?»

«Да. Ей так и не удалось оправиться от его потери. Бывают дни, когда мне не терпится выйти замуж и покинуть дом, лишь бы избавиться от её печали».

«Мне жаль».

«А теперь из-за тебя леди Ви и Джулия тоже грустят. Теперь, куда бы я ни пошла, меня везде окружает скорбь».

«Мне жаль».

Порция не отвечала. Она ещё тут?

В попытке удержать переписку он рискнуть отослать комплимент:

«Сегодня ты была очень красивая».

Да, она никуда не ушла. Печатала ответ.

«Аполлония — красивая сестра».

«Я видел её. Ты красивее».

Порция отреагировала не словами. Она прислала ему улыбающийся смайлик.

«Завтра утром я улетаю, чтобы присоединиться к флоту. Какое-то время ты меня больше не увидишь».

«Какой корабль?»

«Дознаватель».

«Като тоже на этом корабле».

«Тоже? Это корабль Анграла».

Дарт Анграл считался восходящей звездой Имперского флота — ситхом с безупречной репутацией и внушительным показателем Силы, так что его флагман слыл лакомым назначением. Вот только Гая не покидали подозрения, что его сплавили туда, чтобы Анграл приглядывал за ним лично. В конце концов, именно Анграл сообщил Азамину о неких недомолвках в официальном рапорте по Коррибану.

«Я помолюсь Тьме за «Дознаватель» и его команду. Да поможет Сила, вы все благополучно вернётесь домой».

Её пожелание трогало, но Гай, будучи собой, им одним не удовольствовался.

«А конкретно за меня помолишься?»

И добавил смайлик с глазами-сердечками, потому что смирно рассиживаться в границах дозволенного среди его привычек не значилось.

«Может быть, мне помолиться, чтобы ты получил, что заслуживаешь?»

Язва.

«По рукам».

Что бы ни помогало ей думать о нём, это сойдёт. Пусть ему во веки вечные не светило стать учеником влиятельного Лорда, он всё ещё мог стать зятем влиятельной семьи, если убедит Порцию Метелл выйти за него замуж.

«Мне надо бежать. Моя сестра идёт».

Гай улыбнулся, наверное, впервые за весь день.

Он понравился Порции. Сильно понравился вопреки тому, что сделал.

С Дартом Азамином складывалось нечто подобное. Пусть старый пень и шарахнул его молнией, попутно отклоняя любые просьбы о новом Учителе, всё же… Гай не мог избавиться от ощущения, что старикан ему симпатизировал… несмотря на передрягу с Виндиканом.

Мало того, от его предостережений веяло искренностью. Хотя он, понятное дело, прежде всего переживал, как бы не замараться о хреновую карьеру облажавшегося ученика, в его увещеваниях совсем не чувствовалось притворства, как если старик по-настоящему беспокоился о нём.

Гай решил, что со всеми неожиданными поворотами судьбы тёрки с Метеллом и Азамином — это вроде бы не самое худшее, что могло случиться. В силу кучи вещей сегодняшний день выдался неоднозначным, но он всё-таки записал его в графу своих побед.