Большой переполох в фандомах (джен)

— Девочка моя!!! Кровиночка! Как ты похорошела, — Хью Сильверштейн невольно залюбовался дочкой.

Прибранная, ухоженная.

Волосы причесаны, хвостик лоснится.

Одежда новая, дорогая.

— Как ты могла пойти на такое? Жить с мужчиной на десять лет тебя старше?! Педофил проклятый!!! Надо было ему голову разбить…

— Папа, — Саша с укоризной поглядела на Хью (она признала в нём своего давно пропавшего отца. Все пять чувств её не обманули). — Знал бы ты, что наделал! Если бы не Мик, мне бы точно была бы крышка! Сомневаюсь, что тогда бы ты хоть палец о палец ударил, не приди я к нему! И ещё — да, он любит меня, но любит, как ОТЕЦ! Или брат. Не более.

— Ты в него влюблена?! Какой кошмар!!! — Хью подумал, а потом предложил дочери, — ты переедешь ко мне, а этот козел заплатит за твое совращение большие деньги. А можно так. Ты остаешься у него, а он мне платит, чтобы я на него в суд не подавал. Лады?

— Деньги?! Тебе?! Из-за которого мать спилась и всё по ветру пустила?! — и тут Хью ощутил на своей руке острые клыки дочери…

* * *

Мик пришел в себя спустя сутки.

Но это чисто физически.

Открыл глаза…

Не открыл, потому что, хоть опухоль спала, глаза все равно выглядели, как у китайца.

Сквозь щелки глаз разглядел потолок.

Пошамкал разбитыми губами.

И вновь провалился в лекарственный сон.

Второй раз прошел достаточно хорошо.

И глаза открылись.

И губы стали нормальными.

Ребра ныли.

Голова кружилась.

А бедная правая рука лежала вся загипсованная.

— Привет! — в поле зрения Мика появился всклокоченный Дайсуке, — слава тебе Господи, ты очнулся.

— Ага, — Мик посмотрел на приятеля, — ты небрит и взволнован. Что случилось? Что-нибудь с Сашей и Беном? — Мик выпалил вопрос, а потом внутренне содрогнулся, представив, что те, кто его избил, добрались до его солнышек.

— С ними всё в порядке, — ответил Дайсуке, — но новость у меня есть…

— Плохая?

— Нет. Хотя… — Дайсуке плюхнулся на стул у кровати и принялся чистить банан, — руку тебе спасли, ребра подживают, но пока рука не срастется, доктора тебя из больницы не выпустят. А новость в том, что у Саши отец объявился.

— Вот как?! — Мик вытаращился на Дайсуке и пару раз моргнул глазами, — да ты что? — потом вздохнул, — я не должен препятствовать решению Саши…

— Да, решение останется за ней. Поболтать с ними хочешь?

— А ты их сюда приволок?

— Тоже скажешь, — Дайсуке хмыкнул, — они на мне как клещи висят… Я опять у тебя дома ночую и дневную. Никакой личной жизни.

— Так. — Мик сел на кровати, насколько механизм позволял, съел предложеный банан и принялся глаголить. — Вот, Дайсуке. После меня тебе нужно сделать следующее. Отвезешь Сашу и Бена на яхту. Ты ведь помнишь, где она находится?

— Угу…

— Научишь Бена и Сашу управлять ею. Я пока не смогу, а в путешествие мы все равно поедем…

— А…

— Если Саша решит, — Мик вздохнул, — остаться с отцом,  я препятствовать не буду. А теперь тащи их сюда. По одному.

— Нет проблем, — Дайсуке встал со стула, подошел к двери и, открыв её, крикнул: — БЕН!!!

В палату вошел Бен.

Вбежал.

Мик опять залюбовался им.

Стройный, подтянутый, в лиловой рубашке, в черных джинсах, в коричневой кожаной куртке с бахромой.

Серые глаза наполнены тревогой, нижняя губа чуть подрагивает. На высоких скулах легкий взволнованный румянец.

— Я люблю твои светотени, — восхищенно произнес Мик, — лишь они не вызывают сомнений. В небе ночь многозвездная льётся, за луною солнце несётся. Тенью и мраком покрыта земля, но я знаю — грядет новая заря.

— Я вас оставлю, — пробормотал Дайсуке и ушел.

— Мик!!! — Бен бросился к Мику, бухнулся на стул, подался вперед, заглянул в глаза, — ты как?

— Жить буду, — Мик улыбнулся, — у тебя такие дивные глаза, вижу я, как плещется слеза в океане тревоги…

— Мик, — Бен обиделся, — я переживаю, а ты…

— А я не могу иначе, — Мик протянул ему левую руку, — особенно когда в палату влетает такое божественное явление. Не обижайся.

— Я не обижаюсь, — Бен погладил Мика по щеке, — мы тут на ушах стоим.

— Как же я по вам соскучился, — Мик прикрыл глаза и глубоко вздохнул; ребра немедленно отозвались острой болью, — ох…

— Что такое? — всполошился Бен.

— Да… рёбра… — Мик выдавил кривую ухмылку, — болят, заразы…

— Я… — Бен сжал кулаки, — как только мы этих подонков найдем, сразу же поколочу.

— Не стоит. Обычные подонки. И у одного ботинки на стальных подковках.

— Ты… — Бен воровато оглянулся и ткнулся головой Мику в грудь, — я так скучаю по тебе. Но я буду ухаживать за тобой, если твоя рука не восстановиться… Я тебе обещаю.

— Ой, не надо, — Мик почувствовал, как у него быстро задергалось веко правого глаза, — не надо, — повторил Мик и погладил Бена по пшеничной шевелюре, — я сам.

— Почему? — в голосе Бена послышалась дрожь.

— Разрыдается, — подумал Мик, а вслух сказал, — я тебе буду очень сильно благодарен за любую помощь, но только не плачь, потому что я не смогу это нарисовать… ой прости.

Бен поднял голову и посмотрел на Мика. В его глазах поблескивали хрустальные слезинки, а одна уже прочертила влажную дорожку по щеке.

Мику вдруг до жути захотелось слизнуть эту слезинку, но он подавил это желание.

— Что такого в моих слезах? — недоуменно-обиженно спросил Бен.

— Потому что — это волшебные слезы, — объяснил ему Мик, — когда из твоих прозрачных серых глаз, которые ведут себя подобно морю и изменчивы при разном освещении, становясь голубыми или темными, текут слезы, то меня бросает в священный трепет. И ты в этот момент становишься таким беспомощным, таким ранимым, таким… даже слово подобрать не могу, что мне хочется не просто нарисовать тебя плачущим, но и крепко обнять. А сейчас я… не форме. А ты будешь плакать.

— О! — Пшеничные брови взлетели вверх, рот округлился, — даже так?

— Так, так, — Мик потянул Бена к себе, потрепал по волосам левой рукой, украдкой слизнул вторую слезинку, путешествующую вниз по скуле, и отправил ошарашенного Бена восвояси.

За Беном вошла Саша.

Она была такой уверенной в себе.

Кожаные джинсики, белый топ с логотипом известной панк-рок- фолк -группы.

Хвост расчесан.

Волосы прибраны.

На ногах белые кроссовки с светодиодами.

— Здравствуй, солнышко! — поздоровался с ней Мик и, не давая ей сказать, потому что боялся услышать от Саши, что, мол, извини, Мик, я сейчас буду у отца жить, продолжил, — мне Дайсуке рассказал про твоего отца. Я понимаю, что, возможно, ты решишь меня покинуть. Но… я не буду препятствовать тебе и приму любое решение, которое ты сделаешь… — выпалив все это, Мик вновь почувствовал, как дергается правый глаз, поэтому зажмурился и отвернулся.

Но слова Саши заставили его повернуть голову обратно.

— Я его там куснула пару раз, — химера усмехнулась, — Так что, не боись, друг, эта гадина, из-за которой моя мать спилась и ты сейчас тут, мне больше не отец! И точка!

— Спасибо, — Мик улыбнулся Саше, — как только я выйду из больницы, сразу же отправимся в путешествие.