Методы взаимодействий в экстренных ситуациях (джен)

Примечание специально для аудитории Фанфикс: пока эта работа — впроцессник, вы можете влиять на сюжет через комменты и предлагать автору своё видение развития событий.

(Не будьте, как аудитория ФБ, не молчите в тряпочку, если есть, что сказать).

_______________________________________________

Свои собственные дела, накопившиеся к лету, как и водилось, Северус разгребал по ночам. С той лишь разницей, что привычно отсыпаться днём — более не рисковал, каждую секунду помня, что в своем ветшающем жилище он больше не единственный обитатель.

В этот раз, как и обычно, он поднялся наверх уже под утро, и на кухне увидел... Строго говоря, картина того, как ребенок, предоставленный сам себе, логично сам себя и кормит, удивлять не должна была. Но — удивила.

И в целом, несмотря на оккупацию помещения юным кулинаром, все было на месте, кроме кофейника, который с тумбы у дверного проёма переехал на стол. А Мастер доведения отдельно взятых зельеваров до нервного тика и крайней стадии паранойи мирно стоял у старенькой плиты и аккуратно жарил яичницу.

Всего-то.

Еще не до конца отошедший от выкрутасов Избранного в последний год, Северус по привычке подозрительно оглядывался.

Ничего критичного не происходило. И это — тоже было подозрительно. Мальчик может быть сколь угодно младше своего несчастливого альтер-эго, но при этом он — теоретически тот же самый человек, не так ли?...

— Что происходит?

— Э-э…

Не заметив резких телодвижений в свою сторону, ребенок ликвидировал напряженную позу, вновь повернувшись к дышавшей на ладан плите. И, нахмурившись, пояснил:

— Я жарю яйца, а они на меня шипят. Эм… — Затем, изобразив непонятный, широкий жест, он махнул лопаточкой в сторону стола, на котором стопочкой стояли тарелки. — Можно же?..

— Шипеть на тебя? Вполне.

Почему-то почуяв некие смутные, нечитаемые намерения ребенка в свой адрес, торопливо согласившись с утверждением, Северус взялся отступать к выходу.

— Я буду в подвале.

— А я делаю две порции. Можно? — С недетским нажимом произнес ребенок.

Побег не удался.

* * *

Мальчик смотрел на Северуса вопросительно, как оно и бывало каждое утро, и, по уже сложившейся тенденции, воевал с плитой. А зельевар настолько хотел спать...

Авантюрная идея была мимолетна, образовалась в голове с недосыпа, и исход её был воистину непредсказуем.

— Я иду спать. К полудню, и не позднее, меня надо разбудить, иначе дом взорвется вместе с подвалом. Это посильная задача для гриффиндорца?

— Любыми путями? — деловито уточнил мальчик, лихо и даже как-то угрожающе провернув на пальце ситечко для заварки.

Северус должен был пожалеть о просьбе — в тот же миг, передумать — молниеносно, и желательно так громко, чтобы не оставалось сомнений. Но вот незадача, зельевар очень уж сомневался в том, что услышит Сигнальные Чары, чтобы (по крайней мере, вслух) подозревать говорящего в недобром. А потому подтвердил намерение принять будущность таковой, какова она есть, резким молчаливым кивком.

Сон пролетел, как единый миг, и снилось зельевару, что он приманивает Фоукса на хлебушек, но тот ни в какую не желает выходить из воды, зачем-то оброс чешуей и вслух требует исключительно рыб. Или рыбов, Северус не разобрал, дикция феникса оставляла желать лучшего. Но зато, будучи во сне, зельевар успел ужаснуться тому, что теперь ему вся та околесица, что генерировал вслух Избранный в учебные семестры, стала сниться.

Проснулся же Северус от того, что кто-то дурнейшим голосом распевал во всю мощь легких «Славься, Королева».*

Около двадцати секунд, никак не меньше, ему понадобилось на то, чтобы понять, что это не продолжение сна и не неведомым образом просочившийся в дом боггарт-извращенец с необычными пристрастиями.

Мальчик дисциплинированно стоял за дверью и с невероятно мирным выражением лица готовился взорвать навозную бомбочку. Встрепанный мужчина в халате, с грохотом прямо перед ним долбанувший дверью о стену, при этом никак гриффиндорца не смутил.

— Серьезно?

Более идиотского вопроса было в данной ситуации и не подобрать. Но именно его опешивший Северус и подобрал.

— Не за что. — Лаконично ответил ребенок и степенно удалился прочь с чувством выполненного долга.

Мальчик шел по узенькому коридору. Северус ошалело смотрел ему вслед.

«- Желтая субмарина, желтая субмарина,

И все наши друзья на борту!

Шел седьмой час утра, Избранный — шел тоже, громко и фальшиво напевая.

Мальчик-Который-Выжил вовсе не волновался на счет того, что текст песни как бы предполагает компанию, этому благому и эха в пустой голове хватало. Да и волнения, если начистоту, в этой Школе (уже семестр, как) казались прерогативой исключительно зельевара. А Избранный же — отбивал ладонью ритм по обложке учебника, одиночно, но с великим энтузиазмом маршируя по коридору вдаль. И, чем дольше Северус наблюдал, тем сильнее ощущал, как здравое восприятие действительности от него уходит следом».

Горячие цветы торжества без повода и причины распускались в груди. Словно разум, наконец, получил то, чего так долго ждал и на что возлагал надежды, в факте чего желал убедиться воочию, несмотря на кажущуюся очевидность оного...

Перед ним был все тот же мальчик, один в один, легко узнаваемый и узнанный. Может, ПОКА ЧТО с чуть большим количеством предохранителей в голове, но — он.

Сколько был лет ни было Избранному, он всегда будет собой.

А риск — вышел оправданным. Северус не проспал и не угробил дорогой котел и полдома в придачу.

* * *

Гарри Поттер, которому дозволили задавать щекотливые, не упершиеся Северусу Снейпу совершенно никуда вопросы — это воплощение ада на земле.

Насколько Северус помнил, ни Лили, ни её муженек, ни тем более сутулая псина не были в детстве такими, упрямыми до угрюмого, почемучками.

Но одного похожего субъекта с подобной дурной наклонностью Северус, тем не менее, припоминал. А как иначе, если он и по сей день наблюдал его в зеркале?..

И — да, это внезапное сходство могло бы очень сильно подогреть его самолюбие, если бы не приходилось при этом ежеминутно фильтровать речь. Право слово, так осторожен в высказываниях он не был даже с Темным Лордом.

И опять же, никто его не заставлял осторожничать, никто не требовал с него относиться к будущему второкурснику терпимее, чем оно было ранее, да и долговых обязательств перед кем-либо по этому поводу за душой не ощущалось. Однако, оно происходило. Само собой, просто потому что иначе... Иначе родство с грубым магглом Тобиасом Снейпом проявилось бы намного больше, чем он мог себе позволить.

Да, ровно на этом аргументе Северус решил остановиться, не углубляясь в дальнейшие размышления над собственным пассивно-оборонительным поведением на грани капитуляции.

Северус также мог бы удовлетвориться тем, что в понятной форме объяснил бы, что степень их кровного — и прочего — родства в процентном соотношении близка, скажем, к маггловской родственнице мальчика. Но все естество Северуса по прежнему противилось даже малейшему сравнению с Петунией. А потому, вздыхая, он чертил нисходящие таблицы на трансфигурированной грифельной доске, выписывал процентные соотношения, выискивал понимание на задумчивой мордочке и — проклинал тот день, когда ему взбрело в голову, что он способен нормально общаться с детьми, и более того, что раз уж так совпало исторически, первую попытку надо провернуть именно с Мальчиком-Который-Выжил.

Мальчик либо не понимал, либо — понимал неправильно. И, психанув, зельевар все таки вручил ему книгу, в которой и было написано, кто они друг другу. Правда, с точки зрения приготовления нужных составов, ведь в конце концов Северус — зельевар, а не Мастер Чар, и литературу подбирал в домашнюю библиотеку специфическую.

В итоге ребенок понял еще меньше, и затеял переписку с Грейнджер, взяв право помощи друга.

Узнав об этом, Северус расслабился и отпустил ситуацию, понадеявшись на заумную подружку гриффиндорца.

Время показало, и очень быстро, что он был в корне неправ.

* * *

Мальчик стоял перед дверью, кутался в мантию и критически смотрел на мелкий дождь за окном, а весь его вид при этом говорил о сильнейшей внутренней дилемме. Северус подозревал, что с этим надо что-то делать, и даже делать — ему, но не имел ни капли понимания, что именно.

— Проблемы?

— Если я выйду прогуляться, каков шанс, что в мантии я буду выглядеть сильно палевно? Я просто не хочу проблем с Министерством за нарушения, они вообще не понятно оказывают знаки внимания, но из курточки я вырос, а переделывать мантию в новую куртку не хочу.

Запальчивость речи Северуса удивила. Он как-то не ожидал от особи мужского пола проблем с гардеробом в принципе, как и того, что гриффиндорец, да возьмет и будет задумываться относительно Статута, тоже не предполагал.

— Однажды…

Понятия не имея, что нужно сказать, Северус мучительно соображал, что из вещей в доме можно трансфигурировать в дождевик. Или, может, наложить на ребенка Водооталкивающие, и пусть катится с миром?..

— …Я вышел на улицу, — Рискнул рассказать нелепую историю из жизни Северус, чтобы выиграть время для размышлений — но забыл перед этим сменить одежду. Каждый встречный маггл считал своим долгом приветствовать меня, как преподобного. Но, тем не менее, Аврорат событием не заинтересовался. И, если ты не заметил, очень многие волшебники безнаказанно… Что?

Отчаянно хихикавший ребенок замахал руками, даже и не подумав перестать.

— Это настолько занятный пример?

— Я просто понял, почему мы на парах молимся.

Северус скрипнул зубами. Возможно, громко, потому что юный юморист, ринувшись к двери, бодро крикнул:

— И я только что определился, спасибо!

Последнее слово звучало уже эхом. Зельевар спрятал палочку, досадливо скривившись. Он все таки решил остановиться на Чарах, но шанса решить проблему так и не получил. А если мальчик подумал, что его вдобавок собираются проклясть за сказанное, то ситуация стала и вовсе ещё печальнее, чем была до вмешательства.

* * *

Этот, иногда ехидный, мальчик, в отличие от своей взрослой, непрошибаемой балагурной версии, козырявшей легкой сумасшедшинкой, был настолько себе на уме, и настолько неправильно воспринимал реальность, что Северусу становилось жутковато. Следующий вечер он выделил себе на то, чтобы тихо и обстоятельно перебеситься вдали от Избранного. А начало ночи зельевар потратил уже на то, чтобы отбрехаться от недружелюбных авроров, сильно заинтересованных в том, чтобы всякие там волшебники не разносили заброшенные ландшафты Британии в мелкую крошку.

Дело было, собственно, в письмах. С друзьями мальчик был не в пример откровенней, хотя бы потому, что рассчитывал, что Всезнайка поможет ему определиться с тем, как себя вести.

Авторитет, на вкус Северуса, был у мальчика так себе, но — какой есть.

И аксиома, которую Избранный выдал подружке, раздражала до обидного.

«Я случайность, и мне надо понять, что с этим делать. То есть, понимаешь, он обо мне узнал только недавно. Это мама всё решила. Наверное, не успела сказать. Как думаешь, мне попроситься обратно к Дурслям, или достаточно его не бесить?

Тут неплохо. И он пока терпит. Не хочу проверять, что будет, когда терпение закончится. Мне тут нормально живется, но я не понимаю, зачем я здесь. Не хочу быть обузой. Как думаешь, в этой книге всё — правда? Я мог появиться без согласия? Обычно такое у людей бывает, и часто, я точно знаю. Но как это происходит, если замешана магия... Я не уверен. Было бы проще, если бы я был просто Гарри.

Мне нужен твой совет, Гермиона.

П.С. Скажи Рону, что пироги вкусные, но присылать так много не нужно. Меня здесь кормят, и я даже могу готовить себе сам.

П.П.С. И он не спит в гробу. Это тоже передай, пусть Рон мне и не поверит.

П.П.П.С. Как думаешь, у меня получится приехать на день рождения к родителям Рона? Меня отпустят?»

Отойдя от легкого шока, зельевар погрузился в размышления.

Путанный поток сознания на забытом недописанном пергаменте как бы напрямую намекал, что Северусу надо стать тем, кем он не являлся никогда в жизни, то есть, приятным человеком. А уж тем более сложно, когда приятным надо стать для гриффиндорца.

К примеру, если означенный гриффиндорец узнает, что в выделенное для него помещение регулярно захаживают с проверкой, как, в принципе, и должно иногда делать с несовершеннолетними, он очень сильно оскорбится. Хотя, казалось бы.

Самооценка неуклонно падала. В последние несколько лет Северус почти не сталкивался с ситуациями, в которых его усилия оказывались недостаточными.

Тем не менее, исправление мнения ребенка о нем понемногу становилось делом принципа. И привычное, трепетно отрабатываемое годами «мне нет дела до того, что обо мне думает кто бы то ни было» работать перестало, ну… примерно с сейчас.

А насчет дня рождения…

Северус устало потер переносицу. Сплавить мальчика к шумному семейству радушной Молли… Заманчиво. Очень заманчиво. Но так не пойдет.

* * *

Бумага скомкана, бантик в узлах, приплюснут... сразу видно, автор сего — старался. Ни драккла не умеет, а туда же, в ручную упаковку, будто маггл какой-то, магией бытовой не владеющий. Пыжился, пыхтел, пытался...

Северус вновь придирчиво оглядел пергаментную обертку и в очередной раз поправил бечевку.

Некоторое время — постоял молча. А затем достал из кармана помятый рекламный маггловский буклет из дешевой бумаги.

«Только на наших курсах! Влияние кровопотери на работоспособность мозга, вся правда о последствиях травм!»

— Да. Это все объясняет.

Кроветворное, в конце концов, не панацея. Но не повлияет ли ненароком на качество трудовой занятости то, что Мастер Зелий сошел с ума?..

* * *

— Ой.

Ещё сонный, мальчик стоял в дверях и глупо моргал, глядя на перетянутые темной подарочной бумагой прямоугольники на кухонном столе. Северус, легко сбивавший режим сна, и в летнее время, ложась заполночь, досыпавший утром каждую дозволенную минуту, впервые видел ребенка в пижаме.

Впрочем, в этом не было заслуги его силы воли, он попросту ещё не ложился и в кой-то веки провел ночь не в подвале.

— Что?

— Э-э-э… Ничего?

— Надеюсь, ты не думал, что вся Британия знает дату твоего рождения, а я по каким-то личным причинам пропустил эту новость мимо?

— Ну... Наверное, нет.

— Тогда убери это.

— Что?

— Выражение со своего лица.

Мальчик

картинно, медленно закатил глаза. И Северус точно помнил, что из всех тех, кто в своё время поделился кровью с Лили, такими гримасами грешила только одна, неприятнейшая во всех смыслах, личность, и находилась сейчас эта личность — здесь.

Осознавать это было… все ещё странно.

— Учебники?

В голосе мальчика, заинтересованно подошедшего ближе и угадавшего содержимое свертков по форме, послышалось веселье, но за стол он — все таки сел, неторопливо раскладывая книги в ряд после распаковки.

Северус прищурился.

— Пожалуй, откажусь от надежд, что ты в состоянии оценить книги должным образом. Возможно, мисс Всезнайка...

— Нет-нет, отличный подарок. — Улыбнулся мальчик, впервые за последнее время отреагировав на недружелюбный тон — никак.

— То, что профессор дарит пособия по своему предмету, очень логично, и… — Открыв одну из книг на форзаце, ребенок вдруг замолчал и изменился в лице, принявшись целенаправленно и сосредоточенно пролистывать страницы.

Момент грозил стать неловким. Северус, осознав, что все-таки с подарком угадал, и даже как-то очень уж слишком, шумно отодвинул стул и сухо сообщил:

— Список того, что тебе сегодня нужно, чтобы день стал… приемлемым, я жду через час. Варианты «хочу в гости к друзьям» тоже засчитываются за верные.

Мальчик, что-то вычитывавший на полях учебника за второй курс, невпопад хихикнул. И, с запозданием отвлекшись на говорящего, пояснил:

— Этот Принц-Полукровка, кто бы он ни был, хорошо объясняет. Я хотел бы с ним дружить.

Слишком поздно Северус заметил не по детски серьезный, вопросительный взгляд.

Вот как знал, что надо бежать. Не успел.

Как можно более нейтрально — ведь ваши слова могут быть использованы против вас — прежний владелец учебников и когда-то книжный вандал ответил:

— Строго говоря… по переписке он всё ещё доступен. — До крови прикусив язык и поморщившись, зельевар досадливо поспешил исправить самолично созданную патовую ситуацию, насколько это было возможно — Тем не менее, книги на полках в этом доме… в разы занятнее.

— А можно?

— Разумеется. Однако, если тебя съедят особо агрессивные тома, перед Директором оправдывайся сам.

Наконец не выдержав торжественности атмосферы, на которую почему-то в этот раз никак не влияла его желчность, Северус умчался прочь. Ругаться с зеркалом и популярно тому разъяснять, что обычно подобные сомнительные затеи на тему всякого там общения с людьми не заканчиваются абсолютно ничем хорошим.

Примечания:

Salve Regina — григорианский распев, один из четырёх богородичных, так называемых «финальных», антифонов.