Моя семья и другие волшебники (джен)

Амлушский праздник урожая практически ничем не отличался от народных гуляний в российской глубинке. Над головами развеваются самодельные флажки, ленты и воздушные шары. В море ног визгливыми торпедами носятся наевшиеся сладостей дети и приблудившиеся в надежде на случайную подачку собаки. Расслабившиеся мужики сбиваются в стайки по интересам и неспешно потягивают охлаждённое пиво, а некоторые, пока супружница не видит, украдкой употребляет кое-что и покрепче. Если так и дальше пойдёт — мероприятие закончится пьяными частушками и задорной дракой.

Оставшаяся без присмотра молодёжь активно строит друг другу глазки и выбирает кандидатов для прогулки за амбар в надежде, что там их не застукают блюстители нравственности. Громко смеющиеся подростки мигрируют по случайным маршрутам, при встрече пересчитывают оставшуюся мелочь и планируют набеги на ещё не освоенные развлечения.

Даже разговоры были типическими: мужики ругали правительство и бездействие властей, которые никак не вылечат экономику или не приструнят боевиков ИРА. Женщины обсуждали своих мужей, детей, рецепты и погоду.

Непривычным разве что было музыкальное и звуковое сопровождение. Уэльский Оуэн практически не знал, поэтому, когда амлушцы в разговоре виртуозно перескакивали с одного языка на другой, Никита испытывал закономерную досаду. К середине дня его голова уже звенела от жары, англо-валлийского разноголосья, а также пронзительных звуков пибгорна⁽¹⁾ и волынки.

Как ответственный муж и отец с раннего утра и до самого открытия Никита послушно работал грузчиком или изображал то подпорку для разваливающейся палатки, то сторожа тыкв и коробок. И даже портного. Джулия с Туни куда-то запропастились, а внезапно образовавшуюся дырку на подоле Лили надо было срочно зашить. Вот так и поблагодаришь детский сад “Солнышко” за бесценный опыт на многочисленных утренниках. Получилось малость кривовато, но, если прикрыть фартуком, сойдёт.

Хорошо хоть после начала празднования его отпустили с наказом отдохнуть. Чем Никита с радостью занялся, но уже через час откровенно заскучал. Вроде бы и поле, где проходил фестиваль, большое и развлечений предостаточно, но ему всегда было неинтересно гулять в одиночку. Конечно, можно прибиться к местным, но мужики углубились в такие междусобойные дебри, что Никита предпочёл от них сбежать.

Брайтс остался дома: его жена не захотела таскаться с маленьким ребёнком по толпе. А Вир с Филоменой были настолько при исполнении, что не получилось с ними и парой слов перемолвиться.

А раз так, Никита спрятался от полуденного солнца под навесом у Контини и совмещал приятное с отцовским. Он не только делал итальянцу выручку, уничтожая за праздной болтовнёй уже третий набор миниатюрных пирожных (Никита был тем ещё сладкоежкой) и наслаждаясь лимонадом (интересно, а как Контини по такой жаре да в чистом поле ухитряется хранить лёд?), но и приглядывал за Туни. Девочка вызвалась помогать в палатке кондитера, поэтому Никита бдительно следил, чтобы её никто не обидел и не обсчитал.

Лили под присмотром миссис Хиксон волонтёрила на выставке достижений сельского и фазендного хозяйства, где ей ничего не угрожало. А Джулия, как уже убедился Никита, если к ней полезут, легко постоит себя. С истинно английской вежливой улыбкой и от широты русской души.

‒ Я и не знаю, как бы мы с Фло справились без помощи вашей милой ragazza⁽²⁾, сеньор Эванс. Не так ли, Амико? — поинтересовался у развалившегося около его ног терьера Контини. Сам мужчина при этом активно обмахивался снятой с головы шляпой и дышал, словно паровоз под парами. — Невероятно смышлёная cameriera⁽³⁾. Буду рад видеть её в моём negozio⁽⁴⁾.

‒ Благодарю за добрые слова, мистер Контини. Я обязательно передам их жене, — заверил итальянца Никита. Ему нравился этот пожилой мужчина. Именно таким стариком Бежин надеялся стать: крепким, добродушным, весёлым и неунывающим.

‒ Папа, вот ты где. Пойдём поскорее, нам на конкурс тыкв нужен судья.

‒ Лили, детка, побойся Бога. Где я и где тыквы? — попытался увильнуть от оказываемой “чести” Никита.

‒ Папочка, ну пожалуйста, — заканючила девчонка. — Просто выбери самую большую и всё. Я тебе даже верёвочку дам, чтобы сравнивать.

‒ Ну, раз будет верёвочка, идём, — сдался мужчина. Всё равно делать было нечего, а пирожные в него больше не лезли.

Он подмигнул мимопробегающей Туни, раскланялся с Контини и позволил утащить себя к амбару, где расположился помост с одуряюще пахнущими на жаре пузатыми тыквами всех размеров и расцветок, а также кабачками, патиссонами и прочей овощной солянкой.

На самом деле верёвочка не понадобилась: Никите была уготована роль свадебного генерала и третьего, который — не лишний. Он дисциплинированно ходил за двумя колоритными дамами, явно великими экспертами в огородно-садовых диковинках, и делал всё возможное, чтобы пресекать их яростные споры. Дамы млели от его комплиментов и шуточек и благополучно забывали о причинах раздора. Как потом Бэт Кроули по секрету поведала Юле: “Джулия, это нечто. Сроду такого не было, чтобы миссис Скарбел и миссис Скримбел не устроили показательный скандал при встрече”.

Награды победителям и их овощам вручала невероятно гордая оказанной честью Лили, обряженная, как и многие женщины на фестивале, в национальный валлийский костюм. Раскрасневшаяся от волнения, в белоснежных оборках чепчика она выглядела крайне умильно, и даже высокая шляпа, по типу цилиндра, её не портила. “Всё же Джулс была права, когда засовывала мелкую в эти одёжки. Лучшего способа показать, что мы свои — не придумаешь”, — решил Никита, когда увидел жену Лоуренса с подружками. В своих кислотных модных платьях женщины смотрелись чужеродно. “Как павлины среди уток-мандаринок”, — постановил Никита и принялся выглядывать свою цыпу.

Что сказать: в море одинаковых рюшек и цилиндров это было непросто. Искренне смеющаяся Джулия обнаружилась в компании соседки и молодой девушки непримечательной внешности.

‒ Привет, дорогой. С этим судейством ты нас просто выручил. Спасибо. Ты же знаком с Отэм?

Но Никита не успел вспомнить, где же он мог видеться с этой русоволосой особой, как его затруднения устранили.

‒ Мы встречались на луау, мистер Эванс. Помните? Я жена Алана Сайкса, — тихим незапоминающимся голосам просветила его девушка.

‒ Точно! Добрый день, миссис Сайкс. А где Алан? — поинтересовался Оуэн. Ему нравился этот умный и неконфликтный лаборант из химического отдела.

‒ Он на дежурстве, но я купила ему два пирога в качестве утешения. И присматриваюсь к этим забавным калошам. Думаю, Алан будет в восторге.

Никита озадаченно мигнул, разглядывая выставленную на прилавке обувку с толстой деревянной подошвой.

‒ Так они, вроде как не для ходьбы. В них моррис⁽⁵⁾ танцуют, — предупредил Никита. Картинка скачущего в клогах высокого тучного лаборанта выходила на диво забавной и сюрреалистичной.

‒ Замечательно, обожаю танцы, — искренне обрадовалась миссис Сайкс и предвкушающе улыбнулась. — Да и Алану надо побольше двигаться. Совсем закостенел в своей лаборатории.

‒ Вы тогда бубенчики не забудьте, — на полном серьёзе посоветовал Никита. Он уже понял, что миссис Сайкс хоть и намерена осчастливить мужа экзотичным подарком, делает это не по глупости, а от широты ехидной души. Алан отличался тонким, временами очень заковыристым юмором, и, вне всякого сомнения, нашёл жену себе под стать.

‒ Ты не голодный? — поинтересовалась Джулия. — Мы уже закончили, так что я свободна. Может, пообедаем?

‒ С девочками?

‒ Вдвоём. Лили я покормила, к тому же она пока занята, но за ней приглядит миссис Хиксон. Кстати, ты Туни не видел? Как там она?..

‒ В полном порядке, мистер Контини её хвалит и зовёт в кафе на постоянку.

‒ Замечательно. Туни и на карманные заработает, и с разными людьми пообщается, опыта наберётся. Всё польза. Только давай шляпу в машину забросим.

Найти место для перекуса было непросто. Почти все столики в столовой под открытым небом оккупировали веселящиеся амлушцы. Поэтому пришлось угнездиться на чурбачках под раскидистым дубом.

Джулия с блаженным стоном откинулась на шершавый ствол, протянула ноги, демонстрируя полосатые сине-красные чулки, и призналась:

‒ Святая Лаурентия, как же я устала. Наболталась на год вперёд. Представляешь: голодная, как волк, а жевать — неохота?

‒ Могу съесть всё сам, а тебе расскажу, как было вкусно.

‒ Фигушки, лучше поделись мясом. У тебя почему-то куски побольше.

Зелёные глаза смотрели с весёлым вызовом, и Никита даже слегка подвис. Ему кажется, или у Джулии оттенок радужки поменялся: там появились золотые искорки? Или это солнце так отражается?.. Всё-таки как сильно внутреннее содержание влияет на форму. Вот такая, расслабленная и озорно смеющаяся Джулия ни на йоту не походила на вечно кислую и сдержанную миссис Эванс.

‒ Какие милые чулочки, — похвалила выбор Джулии подошедшая Филомена.

‒ А то! Решила брать пример со Скарлетт О’Хара. Меня напугали промозглой осенью, так что буду носить их даже дома. В том числе для поднятия настроения, — похвалилась Джулия.

‒ Отличная идея. Кстати, чего я пришла. Приглашаю вас с девочками на вечер к нам в Пенрид Ластра. Будут народные гуляния только для своих. Я вас с родителями познакомлю. Так что? Придёте?

‒ О, так мы уже свои? — удивился Никита.

‒ Ну, разумеется!

‒ Обязательно придём, — заверил переглянувшийся с Джулией Никита. — Ко скольки приезжать?

‒ К семи. Прямо на площадь. Только одевайтесь потеплее. По вечерам с болота сильно тянет, — протараторила Филомена и сбежала.

‒ Так я права в своём предположении или нет? — поинтересовалась Джулия.

‒ Пока не знаю. Не было времени поговорить, — признался огорчённый этим обстоятельством Никита.

‒ Значит, сюрприз будет, — постановила безмятежная Джулия и принялась уплетать остывшее рагу.

Ну, просто непробиваемая личность. Временами...

Пока они отдавали должное содержимому тарелок, Никита в очередной раз пытался понять, что же за женщина досталась ему в напарницы. Он до сих пор не мог определиться, что обо всём случившемся думать и как жить дальше. Когда высшие силы (злой рок или феи из-под Холмов — выбирайте, что вам ближе) во имя непонятной цели сталкивают вместе совершенно посторонних и несогласных на это людей, у несчастных выбор, как жить дальше, конечно, есть. Только он, в любом случае, кого-то из них не устроит.

Теперь, когда больше не надо было притворяться мистером и миссис Эванс и можно потихоньку планировать жизнь по собственному усмотрению, им с Джулией предстояло не только определиться с правилами совместного проживания. Но и постараться не прибить друг друга в процессе.

А смиряться было с чем, уж очень они не похожи: и по жизненному опыту, и по характерам, и по бытовым привычкам. Как показалось Никите, его напарница себе на уме. Или как правильно называть любительницу строить планы на все случаи жизни? Надо бы у Джулии уточнить, наверняка знает. А нет, не надо, вспомнил: перестраховщица она. Порывистому Никите такой подход к преодолению жизненных препятствий не нравился. Но приходилось с этим мириться. Как и со многим другим.

Что и говорить, противоположности без особых проблем сходятся только при наличии первичной взаимной симпатии. Очень сильной. Или из-за вынужденной необходимости. Тоже очень сильной. И если в первом случае может выйти толк, то для второго возможен самый разный исход. Включая неблагоприятный. Никита отлично помнил, чем закончилась “дружба” Онегина и Ленского, начавшаяся из-за деревенского сплина. Мда…

Аккуратное присматривание и взаимные проверки на вшивость помогали потихоньку разобраться в друг в друге. И даже сделать кое-какие выводы. Большей частью — обнадёживающие. С его стороны. Хотелось верить, что и он признан условно годным. По крайней мере, Никита не чувствовал, что вызывает раздражение самим только присутствием. Или что его мысли или поступки заранее признаны великой глупостью. Джулия искренне интересуется, как прошёл его день, и потихоньку пересматривает меню.

Жалко только, что гречки не будет. Как оказалось, в Европе этот злак не выращивают, а импортную крупу так просто не найти, да и стоит она как целый боинг.

После перекуса Никита с Джулией воспользовались тем, что они временно бездетны, и прогулялись по опустевшему полю, куда глаза глядят. Очередей не было, поэтому они в удовольствие постреляли из лука и арбалета, полюбовались на то, как сгорбленный старик вырезает деревянные ложки, и поработали на прялке. Запасливая Джулия накупила себе и девочками кучу полосатых чулок и шарфов, не забыв при этом про носки для Никиты.

Когда их нашла старушка в расшитом бисером тюрбане, чтобы с рук на руки сдать уставшую Лили, Никита был обвешан пакетами с покупками, как груша в урожайный год.

Спохватившись, что на часах почти пять, и надо бы переодеться для визита в Пенрид Ластра, они забрали Туни, загрузились в Форт Контину и поехали домой. Что характерно, девочки не обрадовались известию о вечернем вояже. Но Джулия проявила твёрдость:

‒ Возражения не принимаются. Завтра воскресенье — разрешаю валяться в постели до обеда. А сегодня надо хорошенько повеселиться. Вы же весь день трудились, как бобры. К тому же, это такая возможность с кем-нибудь подружиться.

‒ Мы уже подружились. С Петси, — буркнула Лили.

‒ Значит, вечером она составит вам компанию. К тому же, мы ненадолго.

‒ Надеюсь, — оставила за собой последнее слово Лили. А Джулия лишь многозначительно улыбнулась. Ведь если их предположения верны — девочек из Пенрид Ластра они будут выколупывать с боем.

Соседская деревушка не выглядела как средневековое поселение с высокими белостенными домами и узкими улицами, каким предстала Гордикова лощина в фильмах. Приземистые каменные строения с круглыми дымовыми трубами и многочисленными пристройками соседствовали с краснокирпичными жилищами в эдвардианском стиле. Покосившиеся ограды из замшелого сланца сменялись живыми изгородями или коваными заборчиками. Повсюду росли цветы, как садовые, так и простые полевые.

‒ Ну, здравствуй, Сент-Мери-Мид, — непонятно пробормотала восхищённая Джулия. — Ты хоть знаешь, куда нам ехать?

‒ Туда — где шумят громче всего, — предположил Никита и оказался прав.

Пока он парковался, Джулия с девочками осматривались и искали в праздничной толпе знакомые лица. На просторной деревенской площади было многолюдно. В одном углу гремел сводный оркестр волынщиков и арфистов и танцевали парочки, в другом расположились накрытые столы. Гуляющие были одеты кто как, но модники в мантиях пока не попадались.

‒ Здрасте, мистер Эванс, — поприветствовала Никиту появившаяся как чёртик из табакерки рыжеволосая веснушчатая девчонка. — Я так рада, что вы приехали. А Туни с Лили тоже здесь?

‒ Привет, Петси. Ты больше не пугай так, ладно? Я ключи выронил.

‒ Ой, простите. Я сейчас. Акцио ключи мистера Эванса, — протараторила единственная (хотелось верить, что пока ещё) подруга сестёр, взмахивая вынутой из заднего кармана джинсов палочкой. — Вот. Держите. О, вон где они. Так я пойду?

‒ Ага… — выдавил ошарашенный Никита и бросил в спину убегающей Петси: — И спасибо тебе.

Девочка взмахнула на бегу рукой, дескать “пожалуйста”, подлетела к озирающимся Эвансам, схватила сестёр за руки и увлекла за собой в толпу.

‒ Ты представляешь, Джулс, я уронил ключи, а Петси взяла и притянула их с помощью Акцио. На моих глазах, — фонтанировал эмоциями Никита.

‒ И это здорово, правда? — Джулия была спокойна, как гладь озера в безветренный день. — Приглядись к светлячкам.

Взволнованный Никита вначале не понял, что не так с летающими повсюду насекомыми, но когда присмотрелся, застыл на месте. Вокруг них порхали миниатюрные дракончики, птички, бабочки и стрекозы. Даже фея Динь-Динь отметилась и слонёнок Дамбо.

‒ Добро пожаловать в сказку, — прошептала ему на ухо Джулия, вызывая рой щекотливых мурашек, и со смешком легонько щёлкнула по подбородку. — Рот закрой, не то сова залетит. А, вот и Холвены. Ну что? Кто допрашивать будет?

‒ Можно я? — попросил Никита. И получил понимающую улыбку.

Одетые по-современному Бедвир и Филомена излучали веселье и пахли медовухой. После взаимных приветствий они взяли Эвансов в оборот и, поделившись на парочки, повели на площадь. Женщины шли впереди и о чём-то болтали, заливаясь искренним смехом. Бедвир немелодично подпевал музыкантам и время от времени пускался в пляс, всем своим видом рекламируя отличное качество выставленной на столах выпивки.

‒ Это ты нам опознавательный знак криво прибил? — бросил пробный шар Никита, надеясь своим вопросом ошарашить приятеля.

‒ Серьёзно, криво? — удивился Бедвир, но как-то без огонька. — Слушай, а давай ты сам перевесишь, как Джулии надо? Значения ведь нет, кто это сделает.

‒ А чего ты сразу меня не спросил? — опешил от такого расклада Никита.

‒ Так никого дома не было, а я спешил. Пришлось самому и место выбирать, и прибивать. Левой рукой… — усмехнулся Вир.

‒ Слушай, — осенило Никиту. — А ты отчего костерост не выпил и с лангеткой ходишь? Или это для отвода глаз?

‒ Аллергия на морепродукты, — признался помрачневший Холвен. — А один из главных ингредиентов костероста — рыба-собака.

‒ Жесть, — присвистнул Никита. — Жить у моря и не есть рыбку. Ну, ты и попал, Вир. А ты можешь намагичить чего-нибудь… Лили ведь пока нельзя…

‒ На улице колдовать не принято, — раскрыл одно из правил волшебной общины Бедвир, но с заговорщическим видом огляделся по сторонам, притормозил Никиту и вытащил из рукава палочку. — Так, я уже хорошо навеселе, поэтому надо что-то безобидное… Авис.

Из палочки вылетел голубой клочок тумана, оперативно сгустившийся в несколько комочков. Одно глухое биение сердца, и они преобразовались в стайку птиц с серебристым опереньем. У Никиты от восхищения перехватило дыхание, и он замер на месте, пока пронзительно чирикающие пернатые юркими молниями метались вокруг него с Бедвиром.

‒ Ой, Вир, ну что ты делаешь? — раздался возмущённый оклик Филомены. — У нас же праздник…

Она выхватила собственную палочку и призвала стайку разноцветных попугайчиков, которые организовали весёлую суету над их головами. А, когда Филомена заливисто засмеялась, порскнули все стороны крошечными шаровыми молниями. Никита вопросительно посмотрел на Джулс: неужели и при виде этого чуда она останется спокойной? Насмешливо улыбающаяся женщина поймала его взгляд и одними губами произнесла по-русски: “О, как”.

‒ Да уж, это вам не фейерверки на Ночь костров⁽⁶⁾, — одобрила представление Джулия. — Ладно, господа волшебники. Мне обещали гулянку, и, раз девочки где-то носятся, надо этим воспользоваться.

‒ Пойдём, я угощу вас настоящей амброзией. Тебе же понравился мёд с отцовской пасеки? Так вот, медовуха из него получается просто великолепная. Можно выпить целую кварту и не опьянеть.

‒ Я за рулём, — с досадой отказался Никита, но его никто не услышал.

На площади они опять разделились. Джулия с Филоменой упорхнули к остальным кумушкам, а мужчины расположились за столом. Никита сразу же принялся крутиться, выглядывая очередные чудеса, но окружающие палочками не размахивали, заклинаний не произносили. В общем, выглядели прилично и скучно. И разговоры вели далёкие от магии. Если бы не порхающие в сгущающихся сумерках светлячки, Никита бы и не сказал, что он в деревне, где живут волшебники.

Тогда он посмотрел на выставленные угощения, но и тут его ожидало разочарование: ни прыгающих лягушек, ни бутылок с надписью “Огневиски”. Даже посуда была одноразовая или глиняная. Вир с понимающей усмешкой ткнул его локтём в бок и произнёс:

‒ Я же говорил, что на людях колдовать не принято. Даже если среди своих. А вот дома — можно. Так что жду вас в гости.

Никита понимающе угукнул и решил отдать должное окороку. Пироженки пироженками, но мясо всё же лучше. Да и вообще — нечего выставлять себя малолеткой, который разевает рот на балаганные чудеса. Ничего, ещё перевернётся на его улице грузовик с товаром для “Сладкого королевства”.

Как бы Никита не отказывался, он и сам не заметил, что уговорил пинту другую медовухи. Наверняка Вир его заколдовал, не иначе… Мужчины вели серьёзные разговоры о местном магическом мироустройстве (на самом деле без затей сплетничали), когда в какой-то момент к ним подкатил невысокий, пухленький мужичок и разразился непереводимой тирадой.

‒ Это кто? — удивился Никита.

‒ М-м-мистер М-мирик Кейтсби, деревенский староста, — представил суетящегося незнакомца расслабленный Бедвир.

‒ А что он сказал? — осторожно поинтересовался Бежин.

‒ Спрашивает, всё ли куплено к школе и предлагает первого сентября воспользоваться общественным камином, чтобы попасть на Кингс-Кросс.

‒ О-о-о, — обрадовался Никита и ответил старосте, членораздельно и громко проговаривая слова: — Спасибо великодушное, мистер Кейс… Кейпс…

‒ Кейтсби, — шёпотом подсказал Вир.

‒ Да. Спасибо. Мы думали поехать в Лондон тридцать первого августа, чтобы на следующий день проводить дочку в школу. И если вы сможете открыть камин в пятницу утром — это будет великолепно.

‒ А тсё ты так орьёшь? — удивился староста. По-английски он говорил невнятно, словно у него во рту был большой комок горячей каши, озвончая или смягчая звуки в произвольном порядке. — Я тсяй не глухёй. А затсем вам в Лёндон, когда есь Косий тупик?

‒ Что он сказал? — отчаялся понять мужчину Никита.

‒ А зачем вам в Лондон, когда есть Козий тупик? — послушно перевёл Бедвир и, не заметив, как приятель удовлетворённо улыбается, пояснил. — В Суонси есть место, где закупаются валлийские волшебники. И нет никаких ограничений для родителей учеников, как в Лондоне. Посторонние, конечно, не найдут. Но я могу на карте указать, где вход. А то и проводить. Но вам придётся до двадцать пятого подождать.

‒ Фрисьпи поедет в следусее воскресенье, — напомнил староста.

‒ Точно, — обрадовался Холвен. — Мистер Фрисби — владелец сыроварни. Он раз в месяц отвозит в Суонси товар и может вас проводить.

‒ А с чего бы сыровару тратить на нас своё время? — удивился Никита.

‒ Так вы зесь теперится насьи, а мы своих не бросяемь, — пафосно произнёс Кейтсби.

‒ У нас принято опекать новичков, пока они не освоятся, — дипломатично пояснил Бедвир.

‒ Ага… Спасибо. Я с женой посоветуюсь, как лучше. Вы же понимаете?

‒ Конечно, — улыбнулся Холвен.

‒ Ясен пень, — на удивление чётко высказался староста, кивнул на прощание головой и растворился в сумерках.

‒ Слушай, Вир, если это, конечно, не секрет, но сколько в деревне живёт волшебников, а сколько винейдов? — поинтересовался Никита. — Ты ведь должен знать, как констебль. Или тебя лучше называть аврором?

‒ Я — старший констебль, на минуточку, — поправил приятеля Бедвир. — А точное число не скажу. Никогда не задавался этим вопросом. Смотри: всего в деревне 254 жителя. Бо́льшая часть, конечно, обыватели, а оставшаяся — винейды, волшебники и сквибы. Как-то так.

‒ То есть, почти половина? — не сдавался Никита.

‒ Да, пожалуй, — отмахнулся Бедвир. Он кого-то высмотрел на пятачке, где толпились танцующие. — Так, я пошёл: там какой-то хмырь к моей жене подкатывает.

Никита проследил за сорвавшимся с места приятелем и заметил, что в двух шагах от него в отблесках магических летунов стоит улыбающаяся Джулия. Решение было принято без раздумий.

‒ Красавица составит мне компанию? — поинтересовался он.

Она не ответила, но выразительно кивнула в сторону танцующей неподалёку пары. Невысокий мужчина в светлом костюме аккуратно вёл в подобии фокстрота дородную, выше его на полголовы женщину.

‒ Да быть того не может! Это что — Контини и Крейн?! Теперь многое понятно. И действительно, зачем волшебнику озадачиваться холодильником, если он в любой момент способен и воду создать, и её заморозить. И ведь молчали, даже не намекнули, — с неожиданной горечью заметил Никита.

‒ Это Англия, здесь не принято навязываться, — напомнила Джулия. — Но, если ты всё же попросишь — не отвяжутся. У меня уже голова идёт кругом из-за полученных советов.

‒ Инициатива наказуема.

‒ Ещё как.

Когда музыканты грянули очередную мелодию, Никита подхватил Джулию под локоток, и они влились в хоровод танцующих. Говорить особо не хотелось, и он просто наслаждался происходящим и размышлял.

“Ведь могут же волшебники жить как люди, пользуясь достижениями цивилизации и не особо скрываясь при этом. И Статут при этом не нарушают. Тогда почему никто не перенимает опыт Уэльса? Что плохого, если магглорожденные волшебники заранее узнают о магии и научатся правильно себя вести? Сплошные вопросы без ответов. Кстати, надо уточнить у Бедвира, откуда он узнал, что Лили волшебница…”

Над головами танцующих, как праздничная гирлянда, зависли переливающиеся разноцветные шарики. Кое-где летали полупрозрачные светлячки; время от времени они лопались и осыпались вниз ворохом сверкающих искр.

“Жалко, мелкие этого не увидят. — Кольнула внезапная мысль. Вспоминать об оставленных в прошлой жизни сёстрах было по-прежнему больно. — Даже обидно. Им бы тут понравилось”.

Ритм незамысловатой мелодии был смутно знаком. Никита прислушался, присмотрелся к тому, как двигаются люди и тихонько замурлыкал:

‒ Тетя Сара, не крутите задом, это не пропеллер, вы не самолёт…

‒ Два шага налево, два шага направо, шаг вперёд и два назад, — подхватила Джулия.

‒ Надеюсь, мы больше не будет топтаться на месте. Не люблю неопределённость, — признался Никита.

‒ Я уже поняла, что ты предпочитаешь действовать.

‒ А ты — осторожничать, — не удержался Никита.

‒ Всё так, — согласилась Джулия. — Но мне кажется, если постараемся, из нас получится хорошая команда. Главное не требовать от другого быть тем, кем он не является.

‒ Договорились. Кстати, ты умеешь водить? А то я проиграл медовухе с разгромным счётом.

‒ Я вижу. — Джулия поддержала потерявшего равновесие Никиту: — И на твоё счастье — умею.

1) Пибгорн — валлийский народный музыкальный духовой инструмент из тростника, дерева или кости.

Вернуться к тексту

2) Ragazza — девочка (итал.)

Вернуться к тексту

3) Cameriera — официантка (итал.)

Вернуться к тексту

4) Negozio — магазинчик (итал.)

Вернуться к тексту

5) Моррис — английский народный танец, который чаще всего исполняют мужчины с использованием разнообразного инвентаря. На ногах танцоры носят повязки с бубенцами.

Вернуться к тексту

6) Ночь костров, она же ночь Гая Фокса. Традиционное ежегодное празднование в ночь на 5 ноября.

Вернуться к тексту