Пусть к небу взлетит пламя (джен)

«Жертвы и труды были не напрасны. Княжна Анери исполнила отцовскую волю, но лишь отчасти. Теперь настало время исполнить ее до конца».

Из летописи Арвокаса Кельма

— Стойте, — приказала княжна своим спутникам при виде приближающихся воинов. — Дождемся их здесь.

Фейран и Вегар остановили коней — с явным облегчением. Казалось, воевода собрал все силы просто для того, чтобы оставаться в сознании, не то что идти или стоять, пальцы его сильнее сжали кольцо ремня на конской морде. Вегар бросился было к нему, чтобы поддержать, но Фейран коротко мотнул головой. Мальчишки же поглядывали то на спутников, то на каллисианцев — с долей тревоги.

— Слушайте, а они нас не прогонят? — подал голос Палло. — А то мало ли…

— Знаешь, это было бы слишком, — отозвался Вегар, — после всего, что мы пережили.

Княжна не отвечала — она рылась в сумке, взятой у Норо, и вскоре вытащила золоченую бляху с птицей Диадаль, которую вчера дала мальчишкам. Вряд ли кто-то из этих воинов узнает ее, особенно в нынешнем облике. А знак не лжет.

— Кто вы такие? — окликнул тем временем один из каллисианцев. — И что делаете здесь, близ границы?

Княжна тронула коленями бока своего коня.

— Я — Анери Кельма, дочь Анапара, княжна и правительница Андары, — произнесла она, подняв руку с бляхой, которая тотчас засияла в рассветных лучах. — Я держу путь в Эгиссу, ко двору князя Тельфена, дабы заключить с ним союз. Мы все утомлены долгой дорогой, один из моих спутников тяжело ранен. Отведите нас к начальнику заставы и позвольте отдохнуть, после чего мы отправимся в столицу.

Каллисианцы зашептались, оглядывая всех по очереди и косясь на тело Майдина, лежащее поперек конской спины. Вскоре старший из воинов знаком велел всем умолкнуть и посмотрел на княжну и ее спутников с явным уважением.

— Следуйте за нами, госпожа, — поклонился он, его примеру последовали прочие воины. — Мы отведем вас к Адарнасу, начальнику заставы Танне.

До ворот оставалось около четверти рега. Норо и Палло глядели на крепость с любопытством, вновь поражаясь, как же далеко забросила их судьба. Но сейчас они уже не жалели об этом. Пускай старая, мирная жизнь в родной деревне могла быть по-своему хороша, нынешняя, полная приключений и даже опасностей, оказалась много лучше. Хотя немало вопросов пока не получили ответы.

— А нам-то что там делать, госпожа? — вполголоса задал Норо один из них. — Вы трое — понятно, вы туда и держали путь. А мы…

— Разве я не говорила, что беру вас под свое покровительство? — сказала княжна, и братья поразились тому, как переменился ее голос. Теперь он звучал властно, как у настоящей правительницы, не хватало только престола, красивой одежды и венца. — Ничто не изменилось. Вы останетесь с нами — если сами не пожелаете уйти.

Братья переглянулись, пожали плечами: даже будь у них куда уйти, они бы остались с княжной. Правда, она обещала подарить им половинку таблички с самоцветами — той самой, которую разбил в Беллуре Палло. Но сейчас, после всего увиденного и пережитого в пути, мальчишки были готовы отказаться от любых наград, если это поможет изгнать ботарцев из Андары.

— Только сперва крепко подумайте, — прибавил Фейран. — Ведь вы еще не рассказали нам, как вам удалось пробраться ночью в Туату. Думаю, каллисианским воеводам тоже было бы любопытно узнать это.

Норо и Палло принялись было наперебой рассказывать, но тут они въехали в ворота, и братьям пришлось замолчать. Особого любопытства крепость Танне у них не вызвала: внутри она походила на ту же Дайго-Ни, только поменьше. Их оглушили встревоженные голоса, ослепило сияние брони воинов — в отличие от черных андарианских кольчуг, каллисианские казались отлитыми из чистого серебра. Таким же серебром сверкали русые волосы пожилого человека, который только что сбежал с невысокого крыльца.

— Госпожа, — произнес он, поклонившись княжне. — Мы уже не ждали, что вы явитесь… Думали, вас нет в живых.

— Так и могло случиться. — Княжна спрыгнула с коня, ответила на поклон. — Если бы не милость небесного владыки и не мои товарищи.

Адарнас, начальник Танне, оглядел всех по очереди. Вид мальчишек, сжавшихся на спине коня, заставил его чуть качнуть головой. Когда же он перевел взгляд на Фейрана, голубые глаза его изумленно округлились.

— Воевода Ордет? — прошептал Адарнас. — Ходили слухи, что после падения Исинды вы пропали без вести, как и княжна Анери…

— Хвала богам, госпожа цела, — ответил Фейран, — и она здесь, в Каллисе.

Он отпустил коня и шагнул вперед, но с трудом устоял на ногах. Лицо его исказилось от едва сдерживаемой боли. Он оглянулся на застывшую на месте княжну и произнес чуть слышно:

— Помогите ей… добраться до Эгиссы… Я свое дело…

Не договорив, он рухнул наземь, словно ему подрубили обе ноги, и замер неподвижно. У Палло и Норо вырвался испуганный крик, княжна вмиг побледнела, нечеловеческим усилием сумев не двинуться с места. Она поняла, что Фейран давно мог бы упасть без сознания, сраженный болью, но заставлял себя держаться, пока она, Анери, не окажется в безопасности. В груди у нее сделалось горячо и тесно, на глаза навернулись слезы — и вновь ей пришлось бороться с собственными чувствами.

Тем временем на помощь раненому бросились Вегар и несколько воинов-каллисианцев.

— Осторожнее, — сказал им Вегар, — у него вывихнуто левое плечо и сломаны пальцы на левой руке. И наверняка сломаны ребра.

— Скорее позовите лекаря, — приказал Адарнас, глядя на них. — Такой воин не должен умереть или остаться калекой. А вы, госпожа, — он вновь поклонился княжне, — ступайте со мной.

Прежде чем последовать за ним, княжна оглянулась на окоченевший труп Майдина, который подошедшие слуги не решались снять с коня.

— Я прошу вас с честью похоронить этого человека, — произнесла княжна. — Возможно, вы знаете его — это ботарский воевода Майдин Алусса. Он помог мне и моим товарищам спастись из плена и, я уверена, служил бы мне верой и правдой, не оборви его жизнь ботарская стрела. Видно, так было угодно небесному владыке. Пусть этот воин отыщет дорогу на его блаженный остров.

Адарнас поклонился, обещая исполнить все так, как повелела княжна. Воины забрали мертвое тело, конюхи увели усталых, дрожащих лошадей. Норо и Палло, прихватив все мешки, стояли в замешательстве, словно не знали, куда им теперь идти. Наконец, они побежали к Вегару, который вместе с каллисианцами нес бесчувственного Фейрана в крепость.

— Он ведь не умрет, правда? — спросил Палло, коснувшись рукава воина.

— Конечно, нет, — улыбнулся им Вегар. — Поверьте, бывает намного хуже. Если уж Фейран пережил вражеские копья и кабаньи клыки, то такое переживет без труда. Лишь бы достало времени.

— Можно, мы вам поможем? — предложил Норо, но их окликнула княжна, призывая следовать за собой.

Братья проводили воинов взглядом и не слишком поспешно повиновались. Все кругом были при деле, зато они вдвоем казались здесь грубой заплаткой, сдуру пришитой к нарядной одежде. Запутавшись в собственных сомнениях, страхах и любопытстве, мальчишки поднялись по сложенным из толстых бревен ступеням и вошли в дом начальника.

Комната оказалась небольшой и скупо обставленной: несколько лавок, стол с пером, чернильницей и стопкой пергамента, на стенах — оружие. Удивила братьев только карта, почти такая же, как у княжны. Но любопытство пришлось сдержать. Норо и Палло застыли у порога, не зная, что делать. Княжна же сидела на лавке, напротив Адарнаса. Она оглянулась на них и знаком велела подойти.

— Северную границу Андары ботарцы держат крепко, — говорил Адарнас, слегка сжимая сильные, худые руки. — Как только мы отбросили варданские орды от наших собственных границ, государь повелел направить на юг небольшой отряд — на случай, если вы, госпожа, или кто-то другой попытаетесь пробраться в Каллис. Но это не помогло. Ваши люди пытались не раз, и никто из них не остался в живых. Наших же воинов было слишком мало, чтобы помочь им. Знаю, что последняя попытка случилась не больше пяти дней назад. Мои воины доложили мне, что ботарцы схватили лазутчика живым и что его якобы послал воевода Эделлин. Ничего больше лазутчик не сказал, хотя ботарцы сурово допрашивали его.

— Значит, — медленно произнесла княжна, — не все воины Андары рассеяны и покорены. Значит, уцелевшие воеводы понемногу собирают войско. Что ж, если так, то медлить мне нельзя. Я попрошу вас дать мне в сопровождение нескольких воинов и сегодня же отправлюсь в Эгиссу, к князю Тельфену. Надеюсь, он не останется глух к словам тех, кого некогда называл союзниками.

— Государь не откажет вам и вашим людям в убежище, госпожа, — сказал Адарнас. — Что же касается военной помощи, которой вы, по-видимому, ожидаете…

— Я знаю, что военную помощь не оказывают даром, — прервала княжна. — Мне есть что предложить Тельфену. Хвала небесному владыке и моим доблестным соотечественникам, — при этих словах она еле слышно вздохнула, — не все сокровища Андары достались ботарцам. Казна Исинды спасена — и она у меня с собой.

Княжна вновь подозвала Норо и Палло, которые теперь мялись шагах в пяти от порога. Взяв у них сумку, она вынула одну табличку и крепко хватила ее о пол. Адарнас с изумлением следил за нею — и удивился еще больше при виде самоцветов, что сверкали на полу среди осколков глины.

— Воевода Ордет не только силен, но и хитер, — сказала княжна не без гордости. — Это он придумал спрятать камни в глину. И он же решил идти в Каллис через восточный Ботар, раз север перекрыт. Пускай не все вышло так, как было задумано, сейчас это позади. Надеюсь, этих сокровищ достанет, чтобы помочь князю Тельфену принять верное решение. — Княжна помолчала и вновь вздохнула. — Слишком много крови пролилось из-за них.

— Понимаю вас, госпожа, — склонил голову Адарнас. — Поймите и вы нашего князя. В боях с кочевниками мы понесли немалые потери. Многие поселения и засеянные поля на границах сожжены варданами дотла. Да, государь будет счастлив получить столь ценные подарки, которые помогут нашему народу пережить возможный голод. Но сможет ли он дать Андаре оружие и воинов, я вам не скажу.

«Сможет ли — или захочет ли?» — угадала княжна недосказанный смысл. Промолчав, она подобрала с пола глиняные осколки и драгоценности. Несколько камней она протянула Адарнасу со словами:

— Я прошу вас принять их в знак благодарности за помощь — и в залог настоящей и будущей дружбы Андары и Каллиса. Что до князя Тельфена, то я буду говорить с ним прямо, и да положит небесный владыка ему на сердце верное и мудрое решение.

Адарнас не отказался от щедрого дара, но как будто смутился, словно ему было стыдно за возможное решение своего князя. Сам он, по видимости, готов был поддержать княжну в ее справедливой борьбе, но не имел для этого достаточно власти.

Княжна тем временем спрятала оставшиеся камни обратно в сумку. Перехватив устремленные на нее взгляды Норо и Палло, она прибавила, обращаясь к ним:

— Не волнуйтесь, друзья, я помню о подарке, который обещала вам. Вы получите свою половину таблички — тем более, вы отлично доказали, что заслуживаете такой награды.

Братья неуклюже поклонились, смущенные напоминанием о награде: из-за всех недавних тревог им сделалось не до нее.

— Странные у вас спутники, госпожа, — заметил Адарнас, тоже глядя на мальчишек.

— Зато преданные и храбрые, — улыбнулась в ответ княжна. — Вы удивитесь, если я скажу вам, что они умудрились тайком пробраться ночью в саму Туату — крепость, которую не напрасно считают неприступной во всех северных княжествах.

— Что? — Начальник Танне, видимо, уже устал удивляться. — Но ведь она правда неприступна, и это известно всем. Горные тропы, что ведут к Туате, или охраняются, или непроходимы.

— Так уж непроходимы, — фыркнул Палло. — Мы же прошли…

Норо толкнул его локтем в бок и продолжил сам, вновь поклонившись:

— Простите, господин, но это правда. Мы отыскали тропу и по ней забрались к самой стене Туаты. Если нас кто и видел, так только с десяток воронов-полуночников. Они там свили себе гнездо и едва не стряхнули нас вниз, но мы отбились.

— Не может быть… — покачал головой Адарнас. — Сможете показать, где эта тропа, хотя бы примерно? — Он указал на висящую на стене карту.

Братья мотнули головами.

— Нет, господин. Окажись мы там, на месте, то показали бы. Да нас туда не слишком-то тянет…

— Думаю, вам еще выпадет удобный случай показать нам этот путь, — сказала княжна и чуть прищурилась. — Отныне ты, Норо, — разведчик андарианского войска, пускай ты еще не вошел в нужный возраст… Тебе же нет четырнадцати?

— Вроде по осени будет, госпожа. — Норо смутился еще пуще, но покраснел от гордости и, сколько ни сдерживался, расцвел широкой улыбкой.

— Помнится, воевода Ордет обещал тебе кое-что, — продолжила княжна. — А он всегда держит слово. Быть тебе воином Андары. Но сейчас вам обоим пора отдохнуть. Я не стану брать вас с собой, лучше оставайтесь с воеводой и Вегаром — если господин Адарнас не возражает.

Начальник Танне с поклоном обещал позаботиться обо всех спутниках княжны. Сама она подобрала мешок с сокровищами и вместе с Норо и Палло вышла из комнаты. Времени на отдых не было — стоило отправиться в Эгиссу как можно скорее. Но прежде чем начать сборы в дорогу, княжна расспросила каллисианцев, куда поместили раненого воеводу. Братья, недолго думая, увязались за нею.

— Везет тебе, — бормотал Палло по дороге. — Ты теперь почти что настоящий воин. А мне-то куда?

— Не ворчи, тебя тоже обещали пристроить, — напомнил Норо. — Может, на работу какую сгодишься, хоть тебе труд не по душе. А насчет воина ты, пожалуй, поспешил — какой я воин? Госпожа же сказала: разведчик. Знаешь, как мне страшно — вдруг не справлюсь?

Палло скривился, но ответить не успел: они обогнули бревенчатую стену жилища для воинов и подошли к невысокому дому, где, видимо, размещали больных и раненых. Внутри было всего двое человек — Вегар и худощавый темноволосый лекарь, не считая лежащего на низкой кровати Фейрана.

При виде них Норо и Палло вновь замялись на пороге, боясь подойти и спросить. Княжна шагнула ближе на дрожащих ногах, но тоже не решилась заговорить с лекарем. Тот выглядел опытным в своем деле, а хмурые морщины на лбу могли быть вызваны тяготами ремесла, а не состоянием раненого — так утешала себя Анери. Сама же она не сводила взора с Фейрана, сердце ее таяло от нежности — и сжималось от горечи неведения.

Волосы его потемнели от пота, непросохшие капельки поблескивали на лице и обнаженной груди, изрезанной шрамами. Пальцы и плечо были перевязаны, левая рука примотана к телу, ребра туго стянуты. Он по-прежнему пребывал без сознания — или же обморок перешел в глубокий сон, но лицо его неуловимо изменилось. Несмотря на следы побоев, оно казалось удивительно светлым и спокойным — совсем как в юности, когда Анери впервые увидела его. Что принесло мир в его душу — осознание исполненного долга или нечто иное, она не знала, но решила, что причиной и то, и другое.

— Все будет хорошо, госпожа, хвала небесному владыке, — тихо сказал ей Вегар, который отлично понимал, о чем она сейчас думает. — Вы же знаете Фейрана — он уже завтра пожелает встать.

— Не тревожьтесь, я не позволю, — сурово прервал лекарь. — И если воевода желает вновь держать меч в левой руке, лучше ему будет послушаться. Еще немного, и мне пришлось бы отнять ему руку по самое плечо. Но сейчас опасность миновала, — прибавил он, заметив, как побледнела Анери.

Мальчишки позади тихо вскрикнули, сама княжна с трудом удержалась. Чуть переведя дух, она спросила:

— Он так и не приходил в себя?

— Отчего же? Приходил, — сказал Вегар. — Как раз когда почтенный Эфавер взялся вправлять вывих. Нет бы чуть попозже! Но он, как всегда, вытерпел все молча, только просил сказать вам, чтобы вы не дожидались, пока он поправится, а скорее уезжали в Эгиссу.

— Так я и собираюсь сделать, — ответила Анери. — Палло и Норо пусть остаются с вами. Я поеду прямо сейчас, только переоденусь. А ты, Вегар… — Она помолчала, глядя то на него, то на Фейрана. — Когда он вновь очнется, скажи ему, чтобы не тревожился ни о чем. И еще скажи… хотя нет, ничего.

— Я все передам, госпожа. — Вегар поклонился — как показалось Анери, больше для того, чтобы скрыть улыбку.

Сама же она улыбнулась открыто, поблагодарила лекаря и поспешно вышла, хотя ноги ее поневоле отяжелели. Она знала свой долг, и он призывал ее отправляться немедленно. И все же ничего другого не жаждала она всей душой, как только остаться здесь, с ним.

Да, велеть уйти всем и остаться с ним вдвоем. Бодрствовать у его ложа, как жена. Поцеловать в лоб, изрезанный ранними морщинами, многие из которых появились из-за нее. Поцеловать обветренные, твердого рисунка губы, которые ни разу не произнесли ни единого пустого слова. Которые совсем недавно произнесли то, что связало и разлучило его с нею навсегда.

Но Анери ушла. Не тратя время на еду и отдых, она облачилась в принесенную ей чистую одежду, броню и плащ. Сверкающая серебром кольчуга сидела не слишком хорошо, хотя Анери едва заметила это. Ей верилось, что вскоре настанет миг, когда она вновь наденет черную андарианскую броню и поведет своих воинов в бой за родную землю. Ради этого были все ее труды. Ради этого она вообще живет на свете.

Адарнас отрядил в свиту Анери четверых своих воинов — больше он, как начальник приграничной заставы, послать не мог. Верхом на свежей лошади, с притороченным к седлу заветным мешком, княжна выехала в ворота, прежде чем солнце слева успело миновать четверть пути до полудня.

Проводить ее вышли только Норо и Палло. Анери махнула им рукой на прощание и тотчас отвернулась, заставив себя отбросить все посторонние думы — как бы ни были они ей дороги.

Лишь одно сейчас важно — союз с Тельфеном.

* * *

Под вечер второго дня путешествия Анери увидела вдали белокаменные стены Эгиссы, рассыпанные вокруг пригородные дома и плещущее над стеной знамя с чашей. Княжна пришпорила усталого коня, поторопила своих спутников, и они понеслись во весь опор к воротам города.

Мало кто удивился появлению всадников. Люди в пригороде забегали туда-сюда, послышались оживленные голоса, но продлилось это недолго. Пока Анери ехала вдоль домов, жители смотрели на нее без особого любопытства: должно быть, приняли за обычных посланцев к князю. Мало чей зоркий глаз мог бы узнать в одном из бешено мчащихся всадников, к тому же в броне и дорожном плаще, девушку.

Стражи у ворот не скрыли изумления, когда Анери назвала себя. Но пропустили беспрекословно, даже отрядили с ними проводника-скорохода, хотя Анери знала дорогу к дворцу Тельфена. Копыта коней звонко выбивали искры из каменных мостовых, люди останавливались, оглядывались, перешептывались. Быстро поползла по Эгиссе весть, что в город прибыла андарианская княжна, женщина-воин, о которой многие были наслышаны, но не знали толком, каким слухам верить.

Анери не было дела до сплетен, как и до отдыха, который предложили ей в княжеском дворце. Не для того она летела сюда, безжалостная к себе и спутникам-воинам, чтобы терять хотя бы миг. Приказав лишь позаботиться о людях и конях, она велела царедворцам Тельфена сообщить князю о ее прибытии. Держалась она так, что ни о каком отказе или промедлении не могло быть речи.

Один из придворных по имени Гетейс — Анери знала его по каллисианским посольствам, которые принимал ее отец-князь, — едва уговорил ее снять хотя бы пропыленный плащ. Сейчас же он вел ее к Тельфену, но не говорил ничего, и Анери была ему за это благодарна. Любая беседа, любое отвлечение смутило или рассердило бы ее, тогда как ей требовался собранный и трезвый ум.

Расписные двери в княжескую палату были распахнуты. Стражи учтиво поклонились Анери и подняли копья. Вытряхнув из головы все думы, сомнения и надежды, княжна Андары шагнула в палату, освещенную свечами и меркнущим вечерним заревом. В этой палате, отделанной белым камнем, ей приходилось бывать с отцом, когда тот заключал союз с Каллисом. Теперь же она здесь одна — по той же причине. Пол под ногами сделался скользким, но Анери заставила себя ступать твердо.

— Приветствую вас, государь, — произнесла она, остановившись шагах в трех от престола. — Дорога моя была долгой, но все же привела меня сюда, в Эгиссу. Мой покойный отец-князь, да будет блаженным его отдых на небесном острове, именовал вас нашим союзником. Надеюсь, я не разгневаю вас, если спрошу, так ли это.

— Приветствую и вас, княжна Андары, — чуть помедлив, ответил Тельфен. — Вижу, вы достойная дочь своего отца и во всем подобны ему: предпочитаете прямые слова и скорые дела.

Говоря это, князь улыбнулся. Должно быть, он вспомнил совсем юную княжну, которую видел некогда в свите Анапара, и не мог поверить, что дитя выросло не только в правительницу, но и в воина. Улыбка его обнадежила Анери, а нечто во взгляде заставило насторожиться.

— Я могу лишь благодарить всех богов за то, что они сохранили вас живой и невредимой, — продолжил князь, погладив чуть тронутую серебром русую бороду. — Мы предполагали, что вы появитесь в Каллисе, но ожидали вас раньше.

— Да, ваши воины на границе уже сообщили мне об этом, — ответила Анери.

Она чувствовала, что Тельфен намеренно затягивает разговор, тогда как сама она желала скорее перейти к сути. Придворных в палате было совсем мало — трое советников, в том числе и Гетейс, и сидящий за столиком писец. Вряд ли князь Тельфен уронит себя в их глазах, если обойдется без пустых красивых словес.

— Простите мне мою прямоту, государь, — продолжила Анери, — но я в самом деле не вижу причин медлить. Вы, должно быть, догадываетесь, для чего я явилась в Эгиссу и напомнила вам о союзе Андары и Каллиса. Известно мне и о тех потерях, что понесло ваше княжество в борьбе с кочевниками. Но я пришла не как просительница, а как союзница, и намерена предложить вам объединиться на равных и взаимовыгодных условиях. Мне нужны воины и оружие. Вам — средства, чтобы предотвратить грозящий Каллису голод из-за погубленных врагами посевов. Помогите мне — и я помогу вам.

Тельфен ответил не сразу. Пальцы его порой сжимали подлокотники престола, советники рядом осторожно перешептывались. Анери молча ждала, понимая, какие думы обуревают сейчас каллисианского князя, тоже понесшего немало потерь.

— Союз для меня — не пустое слово, госпожа, — сказал наконец князь. — Я охотно оказал бы вам помощь; тем более, мне вовсе не по душе ботарские заставы у наших южных границ. По-видимому, князь Треас рассчитывает, что мы станем следующими после Андары. Я намерен бороться за свободу моей земли и поддержу союзников. Но для этой поддержки необходимы деньги, много денег. Ларокские и растийские купцы, узнав о нашем бедствии, поднимут цены на хлеб до небес. Воинам и оружейникам тоже нужно содержание…

— И вы его получите.

Анери сунула руку в свой мешок. Несмотря на приглушенный свет в палате, князь Тельфен и его приближенные невольно зажмурились от игры блестящих камней на ладони княжны. Никто не сдержал восхищенных возгласов: андарианская казна славилась своими самоцветами на весь север. О судьбе же их не знал никто в Каллисе, хотя Тельфен с горечью предполагал, что на них наложили свою жадную десницу Треас и его любимец Овари Шимо.

— Вот здесь, — Анери тряхнула мешком, — вся казна Андары. Честь и хвала тем, кто помог мне сберечь ее, и вечное блаженство — погибшим. Вы упоминали южных купцов, государь, и вам не хуже моего известно, как ценят в той же Расте, Лароке, Броассаре и прочих землях такие камни. Ценят их и в Улидаре, родине лучших оружейников Дейны. Пусть ваши ремесленники, искусные в работе с самоцветами, скажут их цену в золоте или серебре. Эти камни помогут Каллису спастись от голода, а моей Андаре — избавиться от врагов.

— Ботарцы сильны, — заметил один из придворных. — Их заслон на севере Андары прочен, в чем мы убеждались не раз. Чтобы сломить его, понадобится целое войско…

— Ботарцы держали заслон, потому что боялись, что я отправлюсь в Каллис через северную границу, — возразила Анери. — Теперь они знают, что я избрала иной путь, как знают и то, что я отыскала убежище в вашей земле. Если наносить удар, то как можно скорее, пока они не опомнились и не укрепили нашу северную границу.

— Вы правы, госпожа, медлить нельзя, — кивнул Тельфен, хотя суровая складка меж его бровей не исчезла. — Но внешнего удара будет мало. Ботарцы взяли Исинду и несколько других городов, из которых их придется выбивать. Если война затянется…

— Потому я и говорю, что нельзя допустить этого, — сказала Анери. — Вы тоже правы, государь, внешнего удара будет мало. Но, что бы ни говорили наши враги, Андара не оскудела ни воинами, ни доблестью. Мне известно, что уцелевшие воеводы собирают людей. Достаточно одной победы, чтобы все они стеклись под наши знамена. Да и в Ботаре дела не столь хороши, как кажется. Его терзают изнутри разбойничьи шайки, но Треас, вместо того, чтобы уничтожить их, устроил охоту за мной и моими драгоценностями. Поэтому бить надо как можно скорее — и как можно сильнее.

Тельфен вновь помедлил с ответом. Он бросил взгляд на своих советников и получил дружные кивки. Задумавшись на мгновение, он улыбнулся чему-то и обернулся к писцу, скучающему над чернильницей.

— Завтра же поутру объявить на всю Эгиссу: пускай ко двору немедленно явятся все златоковы, искусные в работе с самоцветными каменьями, и торгующие драгоценностями купцы. — Когда писец отложил перо и присыпал написанное песком, князь обернулся к Анери. — И завтра же мы созовем военный совет. Тогда и обсудим, сколько военных сил мы сможем стянуть, когда и как быстро — и заодно обсудим цену их службы под андарианским знаменем.

— Благодарю вас, государь. — Анери поклонилась, заставляя себя сдерживать бьющую ключом радость. — От своего имени — и от имени моего покойного отца-князя Анапара, чью дружбу вы цените, несмотря ни на что. Я прислушаюсь к словам ваших воевод и не стану требовать ничего сверх меры. Довольно будет рассеять ботарцев и объединить мой народ, а дальше я сделаю все сама. — Она помолчала и улыбнулась. — У меня есть верные и надежные люди.

По знаку князя придворные удалились. Сам же он предложил Анери гостеприимство его супруги и дочери. Княжна охотно согласилась: теперь, заручившись поддержкой, она могла вернуться к более мелким заботам — вроде усталости и голода после долгой дороги. Особенно же она мечтала о жарко натопленной бане.

— Что вы намерены делать, госпожа, после того, как вернете себе отчий престол? — спросил Тельфен по дороге. — Со дня Основания княжеств не было такого, чтобы во главе страны оказывалась женщина, тем более — незамужняя. Один небесный владыка весть, что думал князь Анапар о вашей дальнейшей судьбе. Если же вы пожелаете скрепить наш союз, то я буду счастлив видеть вашим супругом любого из моих сыновей.

Слова Тельфена вмиг омрачили радость Анери, хотя она постаралась не подать виду. Он прав: никто не знает, как желал распорядиться наследным правом покойный князь-отец. Многие в Андаре могут воспротивиться женщине на престоле, даже если эта женщина перед тем освободит страну. Что до замужества, то здесь перед Анери разверзлась черная пропасть неведения. Лишь одному человеку во всей Дейне отдала бы она свою руку — сердцем он давно завладел, сам того не зная. Но он не был княжеского рода, хотя мог бы оставить далеко позади многих правителей.

— Мой князь-отец говорил, — сказала Анери в ответ, — что лишь глупец станет думать сразу о многих задачах. Решим сперва одну, важнейшую, затем перейдем к прочим. Лишь небесному владыке ведомо, что уготовила нам всем судьба.

Казалось, князь Тельфен понял ее — понял даже невысказанное. Больше он не заговаривал о подобном. Анери же, оставив недавние тревоги, всей душой возблагодарила богов за милостивую их помощь.

Союз заключен. Теперь осталось взрастить и пожать его плоды.

Ни один князь Андары не бросал слов своих на ветер.