Выжженное пепелище (джен)

Выход из Космического моста по ощущениям не слишком отличался от входа — просто прошел какой-то миг, когда оптика не фиксировала вообще ничего, а потом из темноты нарисовались очертания полосатого шара. Бело-рыжие облака напоминали вид Юпитера из космоса, и Мегатрон подтвердил мысли Леннокса, сказав:

— Вот тут мы и остановимся. Газовый гигант… — и протранслировал вереницу смутно понятных глифов. — Похож на ваш Юпитер, но моложе и крупнее. И необитаем, если тебе это интересно. Его ресурсов хватит, чтобы полностью запитать Кибертрон, восстановив планетарную массу и природные источники энергона.

— О… — Уильям пораженно проследил, как «выносные ребра» над головой явственно тянутся в сторону другой планеты. — Подожди, я правильно понял, ресурсы пойдут через эти штуки?

— Именно. Вообще-то они для того и предназначены — для подсоса ресурсов в совсем уж экстренной ситуации. Мы буквально на днях поняли, что это, и какую функцию несет.

— А почему тогда… — Леннокс неопределенно поводил рукой в воздухе.

— Почему Кибертрон не тянул ресурсы с Земли? — понял Мегатрон. — Потому, что в ядре вашей планеты спит Юникрон, а божественные братья, насколько я знаю, друг по другу не скучают. Шоквейв и так считает большим чудом, что мы не оказались свидетелями их пробуждения. При событиях подобного масштаба выживших практически не бывает.

Бывший полковник понимающе хмыкнул. Даже теоретической модели хватало, чтобы впечатлить.

— Интересно, на что тогда рассчитывала Квинтесса?

— Какое теперь это имеет значение? — пожал плечами Мегатрон, имитируя человеческий жест. И улыбнулся, ловя себя на мысли, что вставать и уходить совсем не хотелось. Вот так сидеть, рассматривая новый пейзаж, было… уютно. Даже отложенный на время список задач не казался таким угнетающим.

Повернувшись к Ленноксу, Мегатрон вновь зацепился взглядом за маленькое несоответствие.

— У тебя нет инсигнии, это будет привлекать внимание, — заметил он.

— Если меня спросят, скажу, что я кибертронец. И ваше разделение на партии меня не касается.

— Хороший ответ, — согласился десептикон. — Хотя, будут те, кому он не понравится.

Леннокс пожал плечами.

— Разве нейтралы так не делают? — чуть удивлённо спросил он.

— Только те, что живут в больших колониях, и не покидают их. Уже давно стало так, что мех без инсигнии — мишень для обеих фракций и всех прочих, кому понадобится раб или его детали. Так что… будь готов отстаивать свою точку зрения.

— Хорошо.

Уильям опустил взгляд, только сейчас замечая, что держит Мегатрона за руку и смущённо отпустил чужие пальцы. Десептикон сделал вид, что не заметил чужой заминки и продолжил:

— И насчёт имени. Не думаю, что кто-то из пришедших с нами автоботов соотнесёт молодого меха, с органиком с Земли, но идентичное человеческое имя привлечёт ненужное внимание. Подумай об этом.

— Хорошо.

Расставаться с родным именем не хотелось, оно последнее, что осталось от прошлого, но Мегатрон, конечно, прав — ни к чему ему лишнее внимание. В крайнем случае, как компромисс с самим собой, Уильям может просто сократить имеющееся…

Кибертрон наконец сблизился с новой планетой, опустил «хоботок» в ее атмосферу, и вокруг него замерцало сияние, по облакам пошли круги-вихри, зарождающиеся шторма… что ж, похоже, здесь все стабилизировалось. Пора возвращаться. Однако, обратно они идут так же неспешно и не торопясь. Это кажется правильным, дарит покой и какой-то неземной уют. То ли Ленноксу просто настолько одиноко, то ли за этим действительно что-то есть… но подумать об этом он решает позже, когда отпустит странная меланхолия.

Десептикон провожает его до дверей госпиталя, и они расходятся, каждый по своим делам.

* * *

С перемещением Кибертрона от Земли жизнь на нем изменилась. Пусть работы не стало меньше — планета еще долго будет затягивать раны, несмотря на то, что основной толчок уже произошел. Но меха стали веселее, ушла ожесточенная торопливость, будто в преддверии боя, больше звучало шуток и смеха… стало спокойнее. Как и окружающим, так и самому Ленноксу. У него было новое тело и новые обязанности, он жил на другой планете, и всё-таки в душе по-прежнему зияла тянущая пустота. Она не болела, перестала ещё на Земле, но заполнить ее было нечему. К счастью, работы оказалось выше головы, так что думать об этом оказалось некогда.

Кибертрон хоть и восстановил целостность ядра, но на разрушенную инфраструктуру это нисколько не повлияло. Предстояло отстроить заново дома, вернуть в рабочее состояние заводы — причем, многие перерабатывающие комплексы предстояло полностью переоборудовать, поскольку Мегатрон под страхом дезактива запретил копаться в родной планете, добывая руду. Вскоре должны были вновь появиться природные источники энергона, но, как и в докосмические времена трансформеров, находиться они будут Юникрон знает, где, и когда из них можно будет пить — было неизвестно. Десептиконы налаживали конвертеры из чего попало, Старскрим летал на разведку за пределы планеты…

А ещё осмелели хищники вроде инсектиконов, искроедов и прочих паразитов. Кибертрон был еще очень далёк от воображаемого трансформерского Рая.

Стоит отдать десептиконам должное — они работали, не покладая рук, чтобы приблизить то время, когда мечта станет явью. Уильям помогал по мере сил. Благо, чтобы таскать материалы и производить разведку местности, больших знаний было не нужно. Стрелять и строить он умел с ранней юности.

И не сказать, что отсутствие особых навыков сильно сказывалось на его отношениях с другими десептиконами. Может, это были слова Мегатрона, а может и правда, им было не так важно, что совсем недавно он был человеком, отлавливал и убивал их сородичей. Всё ограничивалось исключительно беззлобными шуточками. Чем-то напоминало времена учебки.

Утро и день проходили одинаково — на стройке или в развед-рейде, а вечерами он учился. Если мог, конечно, а не отключался от усталости. Иногда ему помогали те, кто был свободен, и так же, как и он, ещё сохранил энергию на что-то кроме “упасть и отрубиться”. В основном, это был Хук, чьим любимым вопросом, так же как и у медиков на Земле, было: “полковник Леннокс, когда вы последний раз ели?/Ты потребил свою порцию энергона, малец?” Воистину — все медики одинаковы. И к сожалению, лучшими воспитательными мерами и Хук, и Рэтчет когда-то, считали подзатыльники и тычки, уворачиваться от которых было несолидно.

Часто его навещал Мегатрон, и эти встречи были столь же желанны, сколь и непонятны. Он не знал, как тот находил время и силы ещё и на него — у лидера десептиконов было в два, а то и в три раза больше работы. А главное, зачем? Но Леннокс не спрашивал — в такие вечера они говорили о другом.

Мегатрон рассказывал о своём мире, о том, как он устроен. Десептикон многое знал о “природе” родного мира. Много больше, чем знал бы сам Уилл, если бы его спросили о природе Земли. Это… восхищало, если говорить откровенно.

Он полжизни провёл в военных конфликтах, видел, как война корёжит людей, как они меняются под прикосновением её холодных, окровавленных рук и горячих, огненных губ. Однажды побывав на войне, уже никогда не будешь прежним, а трансформеры хоть и не люди, но в этом очень на них похожи. Леннокс иногда задавался вопросом: если десептиконский вождь такой сейчас, каким же он был до… всего этого. Но не спрашивал.

Одним своим присутствием Мегатрон приносил в его жизнь давно забытое ощущение умиротворения и покоя, и Уильям старался отвечать тем же, хотя бы разделяя на двоих такие тихие вечера и не влезая в то, что его не касается.