Эшли (джен)

Пока вся школа обсуждала смещение Дамблдора и воцарение Амбридж, компашка друзей Эшли тоже рассуждала на тему смены одного гения на посту другим. От перформанса Грэхэма все, считая Роджера, были в полном восторге. Имелась все же у Монтегю такая не часто проявляемая, но потрясающая черта — включать мозги в самый критичный момент. Старший Дэвис это выбросом адреналина объяснял, Хиггс родовой предрасположенностью, а девочки просто радовались и хвалили Грэха, отчего тот довольно за завтраком растекался. Конечно, поражаться оставалось этому таланту, но при том и сочувствовать, ведь парню реально пришлось с утра пораньше заявиться к министерской старушке и вступить в говнецо, именуемое «Инквизиторским отрядом».

Что организация помощников нового директора — дерьмо полное, ясно стало буквально после первого же урока, когда в коридоре на третьем этаже Грегу и Винсу, тоже в дружину вляпавшимся, троица семикурсников с Хаффа стала предъявлять за значки на мантиях. На факультете Хельги к студенческому единению всегда относились особенно ревностно, так что новообразовавшуюся группку стукачей, ясное дело, невзлюбили. Крэбба и Гойла спасло только то, что поблизости профессор Флитвик проходил, и старшекурсники благоразумно отступились. К концу второго урока — сдвоенной с рейвенкловцами Трансфигурации — сомнений в том, что значок «И» на мантии сравним с мишенью, не осталось уже ни у кого. Детки Ровены с отпрысками Салазара всегда были в наилучших отношения, но едва завидев метки Амбридж на мантиях Малфоя, Паркинсон и их подручных, воронята ополчились разом против всех слизеринцев.

— Их тоже можно понять, — рассуждала за обедом Трейси. — Дамблдора по большей части все любили, а Амбридж, ну прямо скажем, мало кому нравится, да еще и место директора получила весьма сомнительным способом.

— Да, но к Гринграсс-то с чего цепляться? — возмущенно возразила ей Эшли, так как буквально в дверях Большого зала бедняжку Дафну принялась травить группка мелких гриффиндорцев, обзывая подстилкой министерства. — Они будто решили, что все слизеринцы Амбридж поддерживают!

— При том Грэх сказал, что в этом сраном отряде рейвов не меньше, — поддержал ее Теренс. — А еще точно имеется троица ваших однокурсников с Хаффа.

— Захи говорил, что они назло Макмиллану вступили, — тут же пояснила Трейс. — Макмиллан, как староста, всех строить пытается, почище Малфоя с Паркинсон.

— Вот вам и дружные барсуки, — усмехнулась Коллинз.

— Вы же со Смитом расстались? — переспросил Хиггс, видно припомнив, как девушка ныла и обижалась на своего парня за его трусость в Валентинов день.

— Мы еще не решили, — пробурчала Дэвис и увлеклась содержимым своей тарелки.

— Ясно, — коротко брякнула Эш, хотя ей ничего уже не было ясно в этих взаимоотношениях, но и желания вникать в подробности не было. — А он сказал что-нибудь… — перешла она к практической пользе общения Трейс с хаффлпаффцем, но тут ее прервало очень громкое и настойчивое «Мяу».

Леди, явление в Большом зале которой уже можно было считать событием, настойчиво покрутилась у ног Эш и Трейс, а затем вдруг вцепилась в ногу Коллинз когтями, не укусив при этом, а замяукав так, словно к ней кто-то Сонорус применил. Кошка Грэхэма вообще-то на звуки была скупа, так что первые пару лет ребята ее и вовсе немой считали. Эш мяуканье Леди впервые и вроде бы единожды услышала курсе на третьем. Они тогда в Хогсмид выбрались как раз из-за кошечки — та приболела чем-то, а Хагриду доверять Грэх был не готов. По дороге в деревеньку компашка на здоровенную черную собаку наткнулась, которая всех перепугала, даже Эшли, которая собак очень даже любила. А вот маленькая и больная Леди в миг с рук хозяина соскочила, спину выгнула и заорала так, что псина унеслась, трусливо поджав хвост. Но то была разовая акция, а обычно киса у Монтегю была тихая. Нынче же словно весна ей запоздало в голову ударила. Со стороны выглядело так, словно кошечке кто-то на хвостик наступил, но при том никто ее и пальцем не тронул, а орала она на весь зал, так что с соседних столов ребята стали оглядываться.

— Какого хуя тебе надо, животное? — вымученно спросила Эшли, пытаясь отодрать кошку, рвущую ее колготки, но Леди, ясное дело, ей ничего не ответила, а только продолжала надрывно мяукать.

— Кстати, а где Грэхэм? — встрепенулась Трейси и глянула на Теренса.

— Не знаю, чем там подручные Амбридж занимаются? Может, коридоры патрулирует? — пожал плечами парень. — У нас же разные уроки были, — напомнил он о том, что у старшекурсников расписания занятий совсем не такие, как у младшеньких.

После обеда была гербология, куда Леди пошла следом за девчонками, не прекращая вопить и не оставляя притом попыток расцарапать Эш ноги. Коллинз, которая еще утром Грэхэма готова была возводить в число величайших благодетелей, уже материла парня на все лады. Ей-Мерлин, уж лучше с бывшими друга возиться, как с той же Эджком, ведь они хоть сказать могут, в чем, собственно, проблема. Леди, между тем, своей кличке совершенно не соответствовала и голосила во всех немыслимых тональностях. Потому непосредственно перед уроком Эш и Трейс все же приложили ее Силенцио, иначе киса урок Спраут сорвала бы, а Помона может и была по-хаффлпаффски терпима, но к занятиям своим относилась со всей серьезностью. К слизеринцам, кажется, некоторые преподаватели теперь настроены были не лучше, чем студенты, так что нечего было лишний раз нарываться.

Но занятие все же пошло шишуге под хвосты, и виновата была вовсе не обезумевшая по весне кошечка. Когда слизеринцы уже по локти копались в драконьем навозе, которым нужно было удобрять недавно пересаженную китайскую жующую капусту, в теплицу вдруг со свистом влетел фейерверк, описал пару кругов под стеклянным потолком и оглушительно бахнул, обсыпав всех алыми искорками. Капуста из-за этого недовольно заклацала своими зубками, студенты, понятное дело, развеселились, да и Спраут добродушно хохотнула. Вот только это было лишь начало.

Спустя пару минут в оранжерею ворвалась сразу стайка мелких серебристых ракет, которые принялись гоняться за ребятами, а нагоняя их, нехило взрывались. Первому не повезло Грегори — ракета прилетела прямо в его непомерных размеров зад и подпалила мантию. Следом досталось Эшли, которая отвлеклась на причитающего Гойла и упустила фейерверк, что попал прямо в ее растрепанные волосы. Оправданно испугавшись, что волосенки вспыхнут, девчонка вскрикнула, но Трейс ее вовремя окатила водой. Потерявшись из-за этого в пространстве, Эш попятилась, наступила-таки на крутящуюся под ногами кошку и повалилась назад, опрокинув при этом пару горшков с капустой. Тут-то и началось натуральное безумие. Ракеты продолжали атаковать учеников с воздуха, а внизу к ним с хищным энтузиазмом присоединились повыскакивавшие из земли зубастые кочанчики. Спраут безрезультатно пыталась помешать то первым, то вторым, но одна не справлялась, а ребята по большей части попросту носились из стороны в сторону. Кто-то опрокинул мешок с навозом, кто-то на этом навозе поскользнулся и упал. А поверх всего этого балагана заголосила Леди, с которой очень «вовремя» спало Силенцио.

В воцарившемся хаосе никто и не заметил влетевшую в теплицу хлопушку, хотя размеров она была внушительных. А когда эта зараза взорвалась, стеклянный потолок не выдержал и разлетелся на осколки, посыпавшиеся прямиком на перепуганных ошалевших ребят. В последний момент положение спасла профессор Спраут, взмахом палочки невербально наведя какие-то массовые чары, заставившие замереть все, что было в воздухе между учениками и обрушившимся потолком. Пригибаясь, обходя осколки и опасно закипающие фейерверки, а также избегая наступить на кусачую капусту, мокрые, опаленные и перемазанные в дерьме слизеринцы экстренно из теплиц эвакуировались.

Оказалось, подобная веселуха творилась во всей школе. Кто-то явно решил своеобразно отметить пришествие нового директора, и Эш жопу бы свою поставила на то, что это дело рук парочки одинаковых рыжих придурков с Гриффиндора. Стиль Уизли легко угадывался: шумно, весело, с размахом и с полным похуизмом на какие-либо последствия. Несмотря на то, что Эшли саботирование занятий вообще и подлости для Амбридж в частности всецело одобряла, ее все происходящее как-то не порадовало. Радоваться мешала одна мохнатая в край оборзевшая сука. К вечеру Коллинз всерьез задумалась приложить Леди Петрификусом, а то и чем посерьезнее — кошка продолжала безумно вопить, заглушая даже шумящие повсюду фейерверки, и безжалостно царапаться. При этом всегда такая своевольная и независимая, от Эш и Трейс она ни на шаг не отходила.

А хозяин кошечки тем временем куда-то пропал. Теренс сказал, что на чары Грэх не явился, но прогулы не были для Монтегю чем-то необычайным, хотя Хиггса тот обычно предупреждал и уговаривал присоединиться. Поначалу компашка логично рассудила, что Грэхэма Амбридж припахала с атакующими замок салютами сражаться, но никто из Инквизиторского отряда парня с утра не видел, как не видели его и члены команды по квиддичу — тренировку сборной, ко всеобщему изумлению, капитан этим вечером пропустил. Ситуация, мягко говоря, начинала напрягать.

— Я поспрашивал — из наших тоже никто Грэхэма не видел, — опустился на диван у камина, заглянувший вечерком в серпентарий Роджер. — Он точно никакую дрянь не собирался пробовать опять? — уточнил он у Эш. — А то валяется где под ядом крильмара, или еще что…

— Сказала же, что нет! — раздраженно рявкнула Коллинз, попутно сражаясь с Леди, что сидела у нее на коленях и периодически вновь принималась царапаться, но хотя бы мяукать перестала. — У него же День Рождения через два дня, наверняка яд крильмара нас всех и ожида… а-а-ай, сука! — кошечка улучила момент и цапнула девчонку за палец.

— Дай-ка ее мне, — потянулась к Леди Трейси, на что обезумевшее животное тут же угрожающе зашипело. — Ладно-ладно, не трогаю! — поспешно отвела руки Дэвис.

— Если она не успокоится, клянусь, я прикончу эту суку, — зло процедила Эшли, не сильно-то преувеличивая свои намерения.

— Может, она из-за этих салютов так бесится? — предположил Теренс, который хотя и был всезнайкой, но про простую животину, со своей крайне неприхотливой крысой, знал не больше, чем прочие. — Или за Грэха волнуется…

— Я тоже волнуюсь, но я же не ору! — прикрикнула Эш.

До отбоя Монтегю так и не вернулся, так что Родж побрел к себе в рейвенкловские высоты, пообещав по пути заглянуть в парочку мест в замке, где мог бы потеряться Грэхэм. Эшли с Теренсом и Трейси под нескончаемые звуки взрывов где-то в глубинах замка прождали Грэха до поздней ночи. Когда к двум часам Дэвис и Хиггс сдались, Эш идти в спальню отказалась и так и осталась в кресле у камина. Леди не столько успокоилась, сколько попросту устала и забылась тревожным сном на коленях у девчонки. Эшли же уснуть не смогла, и причиной были вовсе не атакующие школу пиротехнические эксперименты рыжих.

* * *

Когда Грэхэму Монтегю было три, его двадцатилетняя мамаша решила, что не нагулялась и для семьи вообще не создана. Явление не сказать чтобы редкое, а уж среди восторженных дурашек, выскакивающих замуж сразу со школьной скамьи, вполне закономерное. Однако надо было быть совсем отбитой дурочкой или конченной сукой, чтобы оставить трехлетнего мальца на кого-то вроде Мэтью Монтегю. Нет, папаша Грэха был не плохим дядькой. Веселый и добродушный, он искренне любил своего, чудом Мерлина, единственного сына и ничего для него не жалел, когда вспоминал о его существовании. Дело в том, что мистер Монтегю был до одури безответственным запойным гулякой. Дивиться оставалось тому, что его за двадцать лет службы так и не турнули из аврората, что многое говорило об устройстве правоохранительной системы магической Британии. Словом, ожидать, что сынок у таких родителей получится благоразумнее, не приходилось.

Но Грэхэм, со всеми оговорками, был не безнадежен. Он мог класть на учебу, школьные правила и некоторые законы. Мог на эмоциях ввязаться в драку, бездумно обожраться неведомого дерьма или отчаянно напиться до бессознательного состояния. Но Грэхэм был ответственным капитаном факультетской сборной и ни за что не пропустил бы тренировку. Он был заботливым другом и ни за что не исчез бы, не предупредив друзей. Он был слизеринцем, а теперь еще и членом злосчастного Инквизиторского отряда, так что опасаться стоило худшего. Вот только подобные аргументы ни Снейпа, ни уж тем более Амбридж не убедили, а прочим профессорам в сложившейся ситуации и вовсе было глубоко насрать на какого-то там пропавшего, без одного дня совершеннолетнего, студента с подгаженной репутацией, так что искать Монтегю никто не собирался. Никто, кроме его друзей, разумеется.

Рабочих версий было три, и не сказать еще, какая из них заставляла волноваться сильнее. Первым пунктом, как всегда в подобных ситуациях, шли бессменные спонсоры посиделок Монтегю и компании у Помфри — Маклагген с дружками. Пользуя недавно наладившиеся отношения со Спиннет, Эш узнала, что как минимум самой гриффиндорке ничего о Грэхэме неизвестно, да и все ее приятели со вчерашнего вечера были на виду и ни в каких кознях против ненавистного слизеринца не участвовали. В этом направлении оставалось только полагаться на годриково благородство и верить Алисии на слово.

Далее под подозрение попадал Уильям Ургхарт, что тоже новой напастью назвать было трудно, скорее недавно разгоревшимся древним конфликтом. Ургхарт был однокурсником Монтегю и Хиггса из той самой гнилой компании слизеринцев, что в свое время ходили под началом Флинта, а теперь единодушно пошли в ряды подпевал Амбридж. Собственно, Уильям ничем от прочих таких же чистокровных говнюков не отличался и только на первых курсах, подобно Паркинсон, самоутверждался за счет полукровных одноклассничков. Курса с третьего парни уже мирно друг друга игнорировали. Но не так давно случилась неприятность, в которой оказались замешаны девушка Уильяма, неудержимая похоть Грэхэма и задетое мужское самолюбие. В оправдание Грэха можно было сказать, что девчонка о наличии у нее ухажера не предупредила, но сам же Монтегю признавал, что его бы то не остановило. Словом, повод мстить у Ургхарта определенно был. Теренс взялся было поразнюхать, но ничего толком не выяснил, только недобрые взгляды одноклассников заработал.

Последней и более всего давящей лично на Эшли, шла вероятность того, что Грэху перепало за его участие в Инквизиторском отряде, куда он вступил исключительно из-за Коллинз. Личную гвардию нового директора многие в школе возненавидели с первых дней яростно и деятельно, а сами гвардейцы если и не нарывались, то в долгу у сторонников Дамблдора не оставались точно, пользуя свои должностные полномочия. Эта новая вражда отлично улеглась на привычную и родную войну некоторой части школы со студентами Слизерина, коих среди подпевал Амбридж, ожидаемо, оказалось большинство. Старые распри зацвели новыми оттенками. В связи с этим можно было только гадать, кому не угодил лично Монтегю и что за тем последовало. Роджер через своих рейвенкловцев ничего не узнал, Трейси от своего Захи тоже. Потому, после обеда, подведя неутешительные итоги своих изысканий, компашка к импам послала уроки и взялась обыскивать замок.

Хогвартс, прямо скажем, местом безопасным никогда не был, как бы там дражайший Дамблдор на эту тему ни распинался. Нынешнее — по мнению многих, в том числе и старшего Дэвиса, временное — отсутствие вышеупомянутого старика Альбуса ситуацию только ухудшало. Не то чтобы Дамблдор лично заботился об учениках, но одного авторитета могущественного волшебника как-то хватало для сохранения некоторого порядка. Под управлением старушки Амбридж школа стала все равно, что Дикий Запад. Учитывая это и особую симпатию некоторых студентов к отпрыскам Салазара, ребята разумно решили обходить замок парами: Теренс с Эшли пошли сверху, начиная с Мерлином забытых башен и закоулков верхних этажей, а Дэвисы взяли на себя подземелья. К ужину, который ребята собирались пропустить также добросовестно, как и занятия, Коллинз и Хиггс спустились на пятый этаж.

— Я не сказала, что эта министерская сука лучше Дамблдора. Я сказала, что сам Дамблдор был хуевым директором, — чтобы нервишки не так шалили, ребята завели пустой разговор на тему, которая волновала всю школу, и Эш в выражениях не мягчила. — Он, конечно, великий волшебник, мудрец, победитель Гриндевальда и тому подобное, — предупредительно взмахнула она рукой уже готовому возразить Теренсу, — но для управления школой, как мне кажется, надо немножко другое.

Леди у девчонки за пазухой проснулась от движения, так что пришлось экстренно чесать ее за ухом. Удивительно, но только на руках у Эшли кошечка Грэхэма переставала орать, хотя и не забывала при этом царапаться и кусаться. Устроившись же под мантией, киса либо самозабвенно раздирала джемпер, либо спала, что уже казалось милостью. За первую половину дня это неадекватное животное успело вывести из себя решительно всех встречавшихся преподавателей, чем обеднило хранилище изумрудных камушков на приличное количество, хотя Эш и пыталась объяснить, что эта следующая за ней по пятам сумасшедшая кошка вовсе не ее. Однако стоило признать, что Коллинз присутствие Леди уже не злило и даже в чем-то успокаивало: на кису можно было поорать, на нее надо было отвлекаться, да и общему настроению тварюшка очень даже соответствовала.

— По-твоему, есть вариант лучше? — зевая, поинтересовался Теренс.

— Флитвик, — не раздумывая ответила Эш. — Такой же добродушный чудаковатый дед, только об учениках больше думает, чем о политике. Еще и полукровка, что как раз в духе нашего толерантного времени.

— Ты гоблинскую кровь с магловской-то не путай, — хмыкнул Хиггс. — Флитвик от Хагрида не так далек, как со стороны кажется.

— Да он же безобидный, как пушишка! — возразила Эшли.

— Ох, не знаю, — протянул Тер. — Гоблинские восстания прошлых столетий не просто так до сих пор шепотом поминают. Как бы там ни казалось, а к народцу волшебники все еще хуже относятся, чем к маглам. И небезосновательно. Я бы ставил на МакГонагалл.

— Да и она, и Спраут тоже ничего, — кивнула Коллинз. — Но одна слишком строгая, а вторая — наоборот.

— В любом случае, лично для нас-то отстранение Дамблдора — это хорошо, так? — каким-то не своим голосом спросил Хиггс.

— Да? — в первую секунду Коллинз не поняла, что имеет в виду парень, и удивилась. — А, ну да, — вспомнив и помрачнев, согласилась она.

Отсутствие Дамблдора в школе действительно было им на руку: теперь можно было не переживать, что старик приметит скользкую змейку подле своего золотого львеночка и что-то заподозрит, да и легилиментного взгляда профессора теперь можно было не опасаться. Эш об этом даже не задумывалась. Она ни о чем и ни о ком кроме Грэхэма за последние сутки не задумывалась. Да и сейчас, после напоминания Хиггса, мысли ее тут же вернулись к Монтегю. Как же тяжело, оказывается, было ее друзьям на Рождественских каникулах…

— Я пока тут подожду, — выдернул Эшли из глубин размышлений Теренс, кивая на дверь женской уборной, из-за которой отчетливо слышалось завывание Плаксы Миртл.

— Ага, — встряхнула головой девчонка и, недовольно скривившись, предвкушая встречу с ненавистным призраком, отворила дверь туалета.

Миртл Элизабет Уоррен была самым паскудным привидением замка: с ней невозможно было договориться, завывала она временами похлеще той же Леди, а еще возникала в самые неожиданные моменты в тех местах, где появление кого-либо точно не ждешь. И речь не только об уборных или ваннах старост! У крошки Миртл был особый фетиш на подглядывания, который она способна была оправдать даже раковиной в студенческой спальне. У компашки Эш отношения с Плаксой не заладились после того, как год назад она донесла Снейпу о том, что его студенты толкают эльфийское вино в женской уборной. Отчасти понять Уоррен можно было — все же тот туалет она считала своей вотчиной, а подпольную лавочку ребята там открыли без согласия хозяйки. Поначалу-то призрак была в восторге, ведь обычно все ее избегали, а тут потянулся ежедневный поток посетителей. Но самим посетителям компания Плаксы не очень-то нравилась, так что Хиггс нашел заклятьице, которое отпугивает привидений на время. Надо ли говорить, что Миртл такие чары не оценила?

Как только Коллинз вошла в уборную, раздался громкий хлопок, словно кто-то резко сидушку опустил, после чего Леди вздернулась, выпрыгнула из-под мантии девушки, метнулась под одну из дверей кабинок и замяукала, перекрывая стоны призрака. Уоррен, приняв вызов кошечки, принялась рыдать истошнее. Эш на это только устало прикрыла глаза и мысленно послала обеим истеричкам тонну проклятий. После бессонной ночи голова у нее раскалывалась страшно, несмотря на прах огневицы и обезболивающие медчары недавно разученные Трейси. Эшли умылась холодной водой, что не шибко помогло, а затем поплелась проверять кабинки. Она сильно сомневалась, что Монтегю обнаружится в дамской комнате, но чувство юмора у мальчиков своеобразное и засунуть какого-то бедолагу к девчонкам в туалет они считали очень даже смешным. Лонгботтом, например, стараниями Винса и Грега регулярно в такой ситуации оказывался курса со второго.

Одна кабинка, вторая, и тут, едва потянув на себя дверцу третьей, в которой как раз завывала Леди, Эш не поняла даже, а скорее почувствовала, что из-за двери сейчас что-то вывалится. Отступить в сторону девчонка уже не успела, так что прямо на нее повалился какой-то темный влажный мешок. От неожиданности Коллинз вскрикнула, упала на пол и судорожно стала спихивать с себя увесистую тушу. Груда перекатилась на пол с протяжным стоном. Из коридора послышался оклик Теренса, но Эшли ему не ответила. Она с ужасом смотрела на свои руки, почему-то перемазанные чем-то красным. Из кабинки выбежала Леди и кинулась к темному мешку на полу. Киса склонилась над этой тушей и стала облизывать торчащие пальцы. Только теперь до Эш дошло, что это пальцы, хотя под такими углами им сгибаться не полагалось. Внимательнее вглядевшись в лежавшее перед ней тело, Коллинз с леденящим ужасом поняла, кто это.

— Надо было не куда-то… — прохрипел Грэхэм. — Надо было к кому-то…

* * *

На Пасхальных каникулах Коллинз, Хиггс и Дэвисы буквально поселились в Больничном крыле. Поначалу они просто наотрез отказывались оставлять Монтегю, а Помфри было не до споров со студентами — ей вражда сторонников Дамблдора с членами Инквизиторского отряда обеспечивала непрекращающийся поток посетителей. Трейси, видя, как зашивается целительница, вскоре вызвалась ей в помощники, так что на присутствие остальных Помфри уже смотрела сквозь пальцы. Теренс и Роджер, когда отвлекались от поиска виновных в случившемся с другом и букмекерских дел в Дуэльном, что всецело легли на их плечи, тоже иногда помогали. Что-что, а всякие мерзкие чары пакостных школьников они к старшим курсам изучили неплохо. Правда, все еще обитающей в лечебнице с прыщавым «Ябеда» на лице Мариэтте Эджком, Хиггс помогать воздержался. Да, он прекрасно знал, как избавить девушку от проклятья, но рисковать не стоило. Мало ли Грейнджер заинтересуется, кто это справился с ее модифицированными темными чарами? А там и до подозрений относительно Коллинз недалеко.

Но друзья Монтегю все же стали для бедняжки Мари спасением — ей попросту больше не с кем было общаться. Предательницу Отряда Дамблдора никто в Больничном не навещал, даже ее верная подружка Чжоу, а покидать обитель Помфри девочка категорически отказывалась. С ее-то гнойниками от милых и добрых школьников, даже не имевших личных претензий к стукачке, хорошего ждать не стоило. Мариэтта, вообще-то, была милая умная девочка, которая попросту вовремя сообразила, что ее матушке не пойдет на пользу участие дочурки в антиправительственной группировке. Только пожалеть ее и оставалось, чем Трейси также активно занялась: выслушивала то и дело принимавшуюся плакать рейвенкловку, книжки ей таскала и отвлекала игрой в карты. Дэвис в эти дни суетилась с утра и до позднего вечера, бралась, за что могла, и, очевидно, старалась не оставлять себе ни минуты на размышления о терзавших ее страхах.

Эшли, напротив, своим страхам отдавалась всецело. Она практически не отходила от Грэхэма: ела тут же, в Больничном, а спать ее Трейси с Теренсом силой в родные подземелья уводили не более чем на три-четыре часа. И не сказать, что в эти часы Эш действительно удавалось поспать — спустя четыре месяца непрерывного употребления «Сон без сновидений» перестал помогать. Спать помогал теперь только Квиетус, которым они на пару с Трейс зачаровывали балдахин, и помогал, понятное дело, не Коллинз, а прочим пятикурсницам. Эшли спать не могла. На третью ночь она уже откровенно спать боялась. Во снах она видела Волдеморта, мертвую мать и горящий трейлер. Она видела окровавленные пальцы Грэхэма, рыдающую Трейси и перепуганных Роджера и Теренса. Это даже снами назвать было трудно, скорее ужасающими воспоминаниями, которые нездоровым вывертом воспаленного сознания становились мрачнее, страшнее и все реальнее.

Помимо тех видений были и другие, о том, что еще не случилось, но вполне случиться могло. Ей снились друзья, кричащие от боли, от страха, от горя. Ей снились их родители, убитые из-за нее. Каждую ночь Эшли видела во сне мертвых Трейси и Роджера. Видела мертвого Теренса. Видела мертвого Грэхэма. Именно от этих снов она просыпалась, захлебываясь криком и рыданиями. Эти сны сводили ее с ума.

Но был в череде кошмаров один, который отчего-то совсем не пугал. Это был тот сон о горящем старом городе и гигантском драконе. Картина жуткая, ошеломляющая своим масштабом, оглушающая ревом твари, криками людей и гулом пламени, но не пугающая лично Коллинз. Оттого ли, что происходящее в этом сновидении не относилось к девушке и ее близким, или просто оттого, что этот сон был старым и знакомым, когда он снился Эшли, она не просыпалась. Она не боялась, не кричала и не ворочалась даже. Напротив, этот сон успокаивал. Он увлекал, становился подробнее и интереснее. Люди в нем уже не были серой кричащей массой, а некоторые лица запоминались, словно были отдаленно знакомыми. Город тоже уже не был чужим и неизвестным, а некоторые улочки и вовсе казались родными. Реющий в небе дракон своим криком вызывал не страх, а азарт. Только благодаря этому девушке все же удавалось хоть немного, но спать.

Пара часов в сутки — это конечно вовсе не то, после чего выглядишь здоровой и отдохнувшей. Спустя первые три дня каникул Коллинз больше походила на инфернала, чем на шестнадцатилетнюю девицу, свободную от занятий, но это был распространенный среди пятикурсников недуг. Эш-то про надвигающиеся экзамены и думать забыла, но остальные студенты жили в страхе и не спали ночами, зазубривая все то, что полагалось учить на протяжении пяти лет. Потому, в общем-то, внешний вид Коллинз у окружающих не вызывал особых вопросов, разве что друзей волновал все больше.

— Всем очередное недоброе утро, — хмуро заявил в среду Роджер, явившийся в Больничное едва ли не к обеду. — Эш, ты в курсе, что тебя там у дверей Уизли дожидается?

— Этого только не хватало, — пробурчала себе под нос Эш и поправила и без того идеально застеленное одеяло на койке Грэхэма.

Монтегю отреагировал на это движение странным дерганным кивком головы и вновь уставился в дальнее окно лечебницы. Этим, собственно, Грэх и занимался все прошедшие дни: пялился в окно, изредка вздрагивал и иногда произносил какие-то отрывочные полубредовые фразы. На собственное имя он практически не реагировал и не узнавал никого, кроме Леди, которая обитала теперь исключительно подле своего хозяина. Может Помфри и была выдающейся целительницей, но вот беда — она ни Мерлина не представляла, от чего лечить парня. Первично диагностировав у него расщеп, целительница быстро справилась с обильными ранами и несколькими переломами, а вот что было с головой у Грэхэма, она не понимала. Даже при самом худшем раскладе расщеп никогда не влиял на сознание, так что причину помутнения стоило искать не в самом процессе аппарации, а в том, откуда Монтегю удалось аппарировать. Тут в догадках терялись даже самые компетентные преподаватели, считая МакГонагалл и Флитвика. Сам факт того, что Грэхэм как-то смог аппарировать в Хогвартсе уже казался невероятным.

Друзей парня больше занимал иной вопрос. Что именно произошло с Грэхом, легко можно было узнать, установив, какая сука это сделала. Разумеется, и Амбридж, и Снейп тут же заявили о внутришкольном расследовании, но было бы полнейшим идиотизмом на что-то с их стороны рассчитывать. Министерская бабка явно хотела поскорее замять неудобный случай первых дней своего директорства и рада была бы просто скинуть вину на первого попавшегося Поттера. Она даже отцу Монтегю велела пока не сообщать, но кто бы из компашки ее послушал — написали и не раз, да только ответа пока не было. Декан же, по причинам понятным, попросту никакого доверия не вызывал. Словом, ребята и тут собиралась справляться собственными силами.

— Не могу я сейчас с ним говорить, — вымученно пояснила Эш, в ответ на ожидающий взгляд старшего Дэвиса.

— Ты уж извини, но придется как-то смочь, — Роджер, который теперь практически в одиночку подсчитывал ставки в Дуэльном, выглядел не менее уставшим, чем Коллинз, и говорил очень неприятным скрипучим голосом. — Я понимаю, что ты волнуешься за Грэхэма. Но подумай, будет ли ему лучше, если ты проебешься с приказом Того-Самого? — последнее, с оглядкой на лежащую в противоположном углу лечебницы Эджком, произнесено было едва слышимым шепотом.

— Родж, ну не надо так, — мягко попыталась осадить брата Трейси.

— Надо, — сама возразила ей Эш, обреченно вздохнув и виновато опустив взгляд в пол.

Конечно, она не забывала о том, что должна делать. Забудешь тут, когда каждую ночь в кошмарах видишь предполагаемые последствия. Но вместе с тем Эшли казалось, что нельзя ни на минуту оставлять Грэхэма. Казалось, что, если она куда-то отлучится от него, то произойдет что-то плохое, хотя, честно-то говоря, ему от ее присутствия было ни горячо, ни холодно. Монтегю вообще не замечал, что Коллинз или кто-то еще из друзей сейчас рядом с ним. А Родж был прав, как всегда. Темный Лорд едва ли примет оправдание в виде повредившегося рассудком друга.

— Давай, Эш, будешь хорошей девочкой — получишь награду, — Роджер постарался улыбнуться и выудил из кармана мешочек, набитый вроде бы не монетами.

— Так ты все-таки пошел к той старухе? — закатила глаза Трейси.

— Что еще за старуха? — поинтересовался Теренс.

— Не старуха, а многоуважаемая госпожа Снеллинг, что проживает в Хогсмиде и приторговывает магловскими товарами, — сварливо поправил Роджер.

Школьные слушки про госпожу Снеллинг, торгующую магловской мелочевкой, компашка знала давно, но в ее услугах особой нужды никогда не было — все необходимое из мира маглов Коллинз и Дэвисы приобретали сами на каникулах. Пару лет назад, заглянув в лавчонку на окраине деревни, ребята и вовсе убедились, что бабка помешанная и мало понимает, чем торгует. Как и все волшебники, о мире маглов она имела крайне поверхностное представление, так что толкала севшие батарейки, велосипедные колеса и испорченные видеокассеты. За свои «сокровища» старушка еще и просила какие-то астрономические суммы, так что компашка на нее окончательно махнула рукой.

— Она же ебанутая, — справедливо напомнил Хиггс. — На кой имп ты к ней ходил?

— Да, с головой она не в ладах, но может достать всякую магловскую прелесть, что обычно только по рецепту в аптеке выдают, — стал объяснять старший Дэвис. — Помните, мы еще удивлялись, на чем ее торговля держится? Так вот, оказалось, что она вменяема до той степени, чтобы раздобыть у маглов товары по списку, чем большинство ее клиентов и пользуется. А я как раз думал, что раз Эш зелья со сном больше не помогают, можно попробовать магловские средства. Надо же хоть какой-то толк извлекать из грязнокровности, верно? Чистокровку-то такие вещества не возьмут, но тебе, Эш, может помочь. Тут «Диазепам» и парочка снотворных разного типа, — протянул он мешочек подруге.

— Храни тебя Мерлин! — благодарно воскликнула Коллинз, ведь про «Диазепам» знала немало благодаря соседской старухе Бирни, которая на нем основательно сидела. — С умиротворяющим бальзамом точно должно сработать…

— Да, я про него тоже подумал, — кивнул старший Дэвис и глянул на подругу, поджав губы и едва заметно хмурясь. — А теперь, пожалуйста, иди поговори с Джорджем.

Эш кивнула, сделала вид, что не заметила, как переглянулись Трейси и Теренс, и побрела к выходу. Она понимала, из-за чего все эти угрюмые переглядки, но толку-то от этого понимания? Да, Эшли из-за всего случившегося была на грани. Да, она уже не на шутку рисковала сторчаться на огневице, гоблинской пыли или еще какой-нибудь дряни. Да, продолжать встречаться с Уизли становилось для нее все более отвратительным, как и общаться с Поттером. Это сводило с ума почти так же, как ночные кошмары. Друзья это прекрасно видели, и все чаще Эш подозревала в их взглядах не только сочувствие, но и стыд, вину. Ребята винили себя не только в том, что все они поступают плохо по отношению к Поттеру, не только в том, что помогают Его Темнейшиству в его темнейших делах. Они винили себя еще и в положении Эш, она ведь ради их безопасности старалась. Словом, замкнули круг бесполезных и необоснованных мук совести, придурки сраные!

С Джорджем Коллинз не виделась со дня разгона кружка Отборных Дебилов. Только глянув на парня, Эш поняла, что стоило встретиться с ним раньше. Встретиться из-за любой мелочи, хотя бы похвалить за ту выходку с фейерверками. Блять! Ну почему же проблемы всегда наваливаются разом? Уизли был истинным гриффиндорцем, а потому эмоции свои не прикрывал, как то было заведено на Слизерине. Сейчас совершенно не требовалось обладать мудростью Салазара, чтобы понять, что Джордж, мягко говоря, сложившейся ситуацией недоволен.

— Все сидишь у койки Монтегю? — наверное, спросить парень хотел шутливо, но голос его прозвучал жестко и отрывисто.

— Ему не становится лучше, а Помфри не знает, как его лечить, — попыталась оправдаться Эшли.

— Так вряд ли ты тут как-то можешь помочь, верно? Да и никуда из Больничного он не денется, — пожал плечами Уизли, и ясно становилось, что ни капли сочувствия по отношению к Грэхэму он не испытывает. — То есть… — он кашлянул, заметив, как отреагировала на его слова девчонка, а она попросту не смогла сдержать свой полный непонимания и даже некоторой обиды взгляд. — Я к тому, что тебе не мешало бы самой отдохнуть, знаешь? Ну, свежим воздухом подышать, да или хоть выспаться. Выглядишь ты нездоровой, — уже мягче добавил юноша.

— Я просто очень за него волнуюсь, — тихо проговорила Эш, не представляя, что тут еще сказать. — Джордж, прости, я понимаю, чем это возможно тебе кажется, но он мой друг…

— Хорош друг! — фыркнул Уизли. — Он ведь вступил в ебучий Инквизиторский отряд Амбридж! Вступил сразу после того, как эта сука на нас — на тебя в том числе — буквально охоту объявила. Не удивлюсь, если ему за это и досталось! А ты теперь носишься с ним, как с бедным пострадавшим.

— Ты не понимаешь, — Коллинз сама все больше склонялась к озвученной гриффиндорцем версии, так как и у Маклаггена, и у Ургхарта были железные алиби. — Он ведь вступил из-за меня.

— Чего? — Джордж замер и округлил глаза.

Эшли кратко поведала парню, как Амбридж заявилась в слизеринскую гостиную, как в присутствии всего сборища ядовитых змеек принялась разбираться с членством Коллинз в Отряде Дамблдора. Объяснила, какие слизеринке грозили последствия от «своих» за подобное, не говоря уже о санкциях со стороны новоиспеченного директора. А потом пересказала все то, что экстренно выдал Грэхэм, чтобы прикрыть подругу. Эшли только умолчала о том, что о ее членстве в запретной группировке Монтегю знал, но то не сильно влияло на общую картину.

— И после всего этого не мог он не вступить, понимаешь? — всхлипнув, Эш посмотрела на гриффиндорца непроизвольно увлажнившимися глазами. — Ему этот отряд нахуй не сдался, но тогда Амбридж поняла бы, что он наврал…

— Ясно, — севшим голосом отозвался Джордж.

— И ты прав, наверняка, — Эшли уже заметно потряхивало от подступающей истерики, ведь до того она вслух не проговаривала очевидное, а теперь словно в грехах каялась. — На него напали из-за того, что он вляпался в это дерьмо. Из-за меня вляпался. А он… он мне как старший брат, понимаешь? Он с первого курса нас с Трейси всегда защищал… и теперь полез защищать, — девчонка судорожно вздохнула, чтобы только не разрыдаться окончательно. — Я так боялась, что кто-то из друзей пострадает из-за меня. У меня кроме них семьи больше нет… — после этих слов удержать слезы уже не получилось.

— Ну, тише, тише, — Уизли подался вперед и обнял Коллинз. — Прости меня, я ведь не знал, — едва слышно проговорил он. — Я же, правда, не знал…

* * *

— Ты что, так ей и не сказал, что это вы сделали? — час спустя Джордж сидел в одной из ниш гриффиндорской башни и, куря уже которую сигарету подряд, пересказывал Фреду и Джинни разговор с Эшли, и младшая сестренка, ожидаемо, поведением брата была недовольна.

— Да как я мог? — всплеснул руками Джордж. — Она сказала, что Монтегю ей как старший брат, что друзья — единственная семья, что у нее осталась. А потом вообще расплакалась, стала винить себя во всем… — он скривился, вспоминая, как же паршиво было в этот момент просто гладить девушку по спине и пытаться как-то успокоить ничего не значащими фразочками. — Не мог я ей в такой момент сказать, что ее лучшего друга чуть не убил ее парень, ясно?

— Так объяснил бы, что это из-за значка Инквизиторского отряда, — не унималась Джинни. — Объяснил бы, что за нее волновался, думал, что Монтегю ее обманул и все такое. Она бы поняла, я уверена, — вечно девчонки в таких ситуациях принимаются друг за друга стоять, не пытаясь со стороны на ситуацию посмотреть.

— Сестренка, ты забываешь, что из нас двоих Джордж толком не умеет врать, — усмехнулся Фред, которого, казалось, вся ситуация только забавляла. — Там ведь значок был только поводом, прямо скажем. Уверен, Коллинз сразу догадается, что он из-за ревности на Монтегю кинулся. А если не догадается сама, Дэвис точно ей об этом поведает.

— Знаешь, ты вот сейчас нихуя не помогаешь, — процедил сквозь зубы Джордж и хмуро глянул на брата.

— А какой ты от меня ждешь помощи? — развязно хмыкнул Фред. — Я же говорил, что не стоит к Дэвису идти с расспросами насчет Монтегю. Говорил, что ты слишком загоняешься из-за их дружбы. Я даже в моменте пытался тебя угомонить!

— Ты мне помогал Монтегю в шкаф засовывать, — буркнул в ответ Джордж.

— Но до этого я же сказал, что этого не стоит делать, так? — продолжал Фред. — Чего ты от меня хочешь? Совета, как теперь быть? Как по мне, уж точно не рассказывать Коллинз. Если расскажешь ей, она наверняка на нас донесет, и исключением из школы мы не отделаемся. Монтегю — сын аврора. Его папаша точно этого так не оставит. Мы совершеннолетние, так что вполне можем и в Азкабан за попытку убийства сесть, а мне туда как-то не хочется.

— Предлагаешь ему продолжать врать? — в моментах гнева Джинни все чаще становилась похожа на матушку, что было особенно неприятно.

— Не врать, — деловито поправил ее Фред. — Просто не говорить всю правду.

— Я не стану ей врать, — покачал головой Джордж. — И умалчивать не стану. Просто я не знаю, как ей все объяснить, чтобы… — он затянулся и шумно выдохнул клубок дыма, — чтобы она хотя бы не возненавидела меня потом.

— И как объяснить, почему не признался сразу, — вставила Джинни.

— Думаю, даже при лучшем раскладе вы все равно расстанетесь, — похлопал по плечу брата Фред. — Что, конечно, очень печально, но зато делает тебя свободным и открытым к моему недавнему предложению. Оставаться в школе и видеться с Коллинз после такого будет вам обоим неприятно, понимаешь же?

* * *

Благодаря Теренсу и Роджеру, из которых вышли отличные учителя, давнишний план с Данбар удался: гриффиндорка заняла почетное третье место в соревновании подпольных дуэлянтов, сильно удивив старшекурсников своими резко возросшими навыками. Турнир в Дуэльном клубе в целом принес компашке весомые дивиденды, несмотря на то, что ребята значительно от своей букмекерской деятельности к финалу отвлеклись. Проценты со ставок Смита, Голдстейна и Боунс накапали приличные, да и налаженная система студентам понравилась, клиентов набралось даже больше ожидаемого. Не то чтобы Эш в нынешней ситуации волновали Дуэльный, ставки и даже успехи Фей, но тут сработало удивительное свойство денег — они радовали даже тогда, когда радоваться, казалось бы, было невозможно.

А еще сработала Данбар, разумеется. Гриффиндорка поразительным образом умела заражать окружающих своим позитивным настроем, а выход в финал турнира сделал ее прямо-таки оружием массового поражения. Своими восторгами она и делилась со слизеринскими приятельницами в понедельник перед сдвоенным уроком зельеварения.

— Жаль вы не видели, как я «непробиваемого» Белби разнесла комбинацией Глациуса и Конфринго! — рассказывая, Данбар подпрыгивала, размахивала руками и совершенно не заботилась о том, что ее кто-то из окружающих услышит. — Прав был Хиггс насчет усложненных Протего!

— Фей, гриффиндорка ты конченная, — шепотом перебила ее Трейси, опасливо оглядываясь на стоявших неподалеку Патил и Браун, но при этом все-таки улыбаясь. — Давай чуть потише про Хиггса, а? — если про незаконный Дуэльный в школе по большей части и знали, то афишировать причастность неких старшекурсников к успехам Данбар было явно лишним.

— Ох, простите! Не привыкла я к вашим змеиным шипениям, — закатила глаза Фей, но тон все же поубавила. — Так вот, про щитовые. Даже комбинированные Протего атакующие разного вида долго не держат. Хотя, Хупера я так и не пробила. Он свои щиты сплошной невербальщиной выплетал с такой скоростью, что я не успевала комбинации проводить, — дружок Маклаггена вышел вторым, уступив только Салливану Фоули с Хаффа, который явил в финале какую-то хтонь на грани запрещенной темной магии. — Я сама на невербальные налегаю уже давно, но в бою через раз получается. В общем, жаль, что вы не пришли.

— Прости, Фей, но мы не могли Грэхэма оставить, — отозвалась Эшли, хотя честнее с ее стороны было бы сказать «не хотели».

— Да я понимаю, — легко отмахнулась Данбар. — Как он, кстати?

— Ну, он уже чаще отзывается на свое имя и даже играет с Леди, — взялась рассказывать Трейси. — Мадам Помфри утверждает, что это значительный прогресс, но про полное восстановление пока и говорить нечего. Наверное, Грэха все-таки перевезут в Мунго.

— Уверена, там поймут, как Грэхэма лечить, и он обязательно поправится! — ободряюще потрепала слизеринок Данбар. — Поппи, конечно, умница, но она все-таки специалист общего профиля.

— В любом случае, завтра в школу приедет отец Грэхэма, и пиздюлей получит и Помфри, и Снейп, и даже Амбридж, — со злобным наслаждением протянула Эш.

На пару с Роджем они сумели подобрать приемлемую смесь препаратов и отваров, благодаря которым можно было безопасно провалиться в сон часов на пять. Однако общую нервозность и озлобленность девчонки это не то что не убавило, а, казалось, развило только сильнее. Да, Эшли взялась за голову и перестала как одержимая у койки Монтегю дежурить. Выбралась в пятницу на милейшую прогулку с Джорджем, во время которой про родителей парня порасспрашивала — те с Поттером, ожидаемо, тоже были близки — и окончательно убедилась, что Уизли больше не ревнует и не злится по поводу того, что ему маловато внимания уделяли. Коллинз даже кое-как в выходные справилась с частью домашних заданий. Но из-за недосыпа и магловских лекарств у Эш начались резкие перепады настроения, пропал аппетит и постоянно болела голова. Болела не сильно, но раздражающе и утомляюще, а медчары Трейси отчего-то совсем не помогали.

— Да уж, судя по письму, которое нам Мистер Монтегю наконец-то прислал, он в бешенстве, — согласилась Дэвис. — Он уж точно найдет тех, кто напал на Грэхэма, и отправит их в Азкабан, даже если это хаффлпаффские первокурсники.

На том к девчонкам и подошел один из одинаковых Уизли. То, что это был Джордж, Эш ясно было уже и без всяких отсутствующих веснушек — за последнее время девчонка как-то интуитивно стала отличать близнецов. Джордж казался добрее, что ли, заботливее. И не только по отношению к Эшли, это-то было логично. Коллинз наблюдала со стороны, как близнецы общались со своими младшенькими, Поттером и Грейнджер, и подмечала, что Фред чаще шутил грубее и злее, а Джордж его временами даже осаживал. Пожалуй, в чем-то Джордж и правда начинал Эш нравиться, или у нее уже окончательно крыша текла из-за ее шпионской деятельности.

— Привет, — едва улыбнулся Уизли девочкам и обратился к Коллинз уже совсем не весело. — Будет минутка?

— Конечно, — Эш пошла следом за парнем к нише у окна, молясь, чтобы это был не очередной виток ревности. — Что-то случилось? — чуть склонив голову набок, спросила она, когда гудящая толпа студентов осталась в стороне.

— Нет, не совсем, — покачал головой Джордж, тяжело вздохнул и посмотрел в глаза Коллинз. — Эшли, я должен тебе кое в чем признаться…