Экстремальная медицина (джен)

* * *

Отчёт по практике Стефан писал за двоих. Уложился в полчаса, поскольку писать быстро умел, а текст успел продумать в подробностях ещё в лесу, времени хватило с избытком. Гамов назвал это произведение «малонаучной фантастикой», но подписал. Подписал бы, наверное, если бы там и вовсе был пересказ путеводителя по Среднерусской возвышенности.

Ничего у них не вышло.

То, что большинство нежити, в том числе разумной, не любит магов — вещь известная, и, в принципе, понятная. Поэтому с самого начала было решено, что никаких магических артефактов им брать с собой нельзя, а уж волшебных палочек — и подавно. Так что за лето они научились… чему только не научились! Ставить палатку, строить шалаши, спать на земле, завернувшись в магически необработанную суконную накидку; разводить костёр спичками, кремнями и обходиться вовсе без костра, питаться тем, что удавалось найти или поймать… последнее, правда, было довольно просто сделать, используя собачью форму Стефана, но очень сложно — не используя. В общем, полезных навыков у них появилось выше крыши, но утешало это не слишком.

Последний раз они пошли в лес не только без палочек, но и с полностью заблокированной магией, что исключало возможность трансгрессии. Возможность анимагических превращений, как выяснилось, не исключало, что их здорово выручило. Если бы не собачье чутьё, блуждать бы им по тому лесу, как русские выражаются, до морковкина заговенья. Точнее, пока блокировка бы не слетела. Или пока обеспокоенный Гамов не начал бы с помощью заклинания Поиска разыскивать. Он потом признался, что и собирался уже. Но Стефан вынюхал в лесу человечий след, по нему они выбрались к какой-то деревушке, там переночевали, а утром их на телеге отвезли километров за пятнадцать в посёлок, где был телефон.

Через час они сидели в кабинете Гамова, пытаясь чаем с мёдом подсластить неутешительные итоги.

Возможность превращаться с заблокированной магией натолкнула Стефана на размышления: а нельзя ли сделать анимагом симплита? Но даже эта замечательная идея, которой он немедленно поделился с Гамовым, не слишком добавила оптимизма.

Лето шло к концу, а результат усилий был нулевым. Стефана это бесило. Он жутко не любил проигрывать. Да и Ромена жалко.

— Ладно, — подвёл итог куратор, — надо дополнительно проконсультироваться с парочкой специалистов, и, может быть, сделаем ещё одну попытку. А если снова не выйдет… ну, тогда и будем думать, что дальше делать. Сейчас забирайте свои палочки и идите домой, отдыхайте, а я попробую кое с кем связаться.

В холле они неожиданно столкнулись с Валей Столетовой.

— О, какие маги и без охраны! — обрадовалась она. — Вы откуда и куда?

— Из лесу, вестимо, — продемонстрировал Стефан знание русской литературы. Правда, знание этого конкретного произведения сей цитатой и ограничивалось, не включая даже названия.

— И что там делали?

— Бабу Ягу искали, — буркнул Ромен, явно думая о другом.

Стефан мысленно влепил ему подзатыльник. Ромен и сам сообразил, что сболтнул лишнее, но было поздно.

* * *

Из дневника Ромена Шасёра

Ну вот кто меня за язык тянул? Хотя, как показало последующее, тянул явно кто-то благожелательный. Дух-хранитель, не иначе, в которого я напрочь не верил, но вдруг?

А в тот момент мне захотелось прикусить себе язык, но было поздно.

— Бабу-Ягу? — живо заинтересовалась Валя. — Серьёзно? И зачем она вам?

— Это не для ушей юной девы, — попытался исправить положение Стефан. Ну вот зачем, спрашивается? Лучше бы сказал, что это неудачная шутка. Хотя, конечно, она вряд ли поверила бы.

— Я вам не «юная дева», — кокетливо фыркнула Валя, — а взрослая, совершеннолетняя волшебница. Уже второй день.

— Поздравляю! — Стефан порылся в кармане штормовки и вытащил цветастый камушек, подобранный в каком-то ручье. — Это скромный камень, мадемуазель, для нашего времени уникален: на него не ступала нога человека. Прошу!

Я без особой надежды сунул руку в карман штормовки и неожиданно для себя обнаружил там крохотную — с палец — веточку цветущего вереска. Понятия не имею, как она туда попала, но очень кстати.

— А от меня букет. Только очень маленький.

— Спасибо, мальчики! — Валя вытащила волшебную палочку, воткнутую в узел волос в качестве декоративной шпильки и заклинанием сотворила из наших подарков нечто вроде импровизированной брошки на сарафан. — Смотрите, как раз в цвет! А пойдёмте, отметим это дело, а? А то никого из наших в городе нет, даже Алёна с югов ещё не вернулась.

Мы критически осмотрели себя, решили, что сильно потёртые джинсы сейчас самый писк моды, а грязь мы уже с помощью заклинаний отчистили, и согласились.

В кафе было пусто: кто-то ещё догуливал отпуска, кто-то уже готовился к учебному году, студенты не вернулись с каникул. Валя, утверждая свой новый статус — спиртное подавали только совершеннолетним — решительно заказала шампанского, Стефан добавил фруктов и шоколада. Лично я предпочёл бы мяса, но у русских почему-то было принято отмечать Дни рожденья именно шампанским, а Стефан скорее согласился бы закусывать его селёдкой — это он по крайней мере счёл бы оригинальным. Мы выпили по бокалу за новорожденную, по второму — за её родителей, допили остатки за мир во всём мире, и с непривычки несколько захмелели. Потом Стефан хихикал, что в бутылку кто-то Веритасерума подлил, — сомнительно, конечно, но разоткровенничались мы на удивление дружно.

Началось с того, что Валя вернулась к прежней теме: зачем нам Баба Яга? Стефан принял крайне таинственный вид и, картинно оглядываясь, зашептал:

— До нас дошли слухи, что она любит соблазнять проезжих молодцев, обернувшись невероятной красавицей, вот мы и хотели удостовериться...

— Трепач! — обиделась Валя. — Я для дела спрашиваю!

— Ты что, знаешь, как её найти?! — хором ахнули мы.

— Может, и знаю. Только если вам очень надо.

— Вопрос жизни и смерти! — заверил Стефан таким проникновенным тоном, что Валя с сомнением фыркнула.

— Нам это действительно очень важно, — вмешался я. — Понимаешь... только это секрет...

— Силой клянусь — никому ни звука! — торопливо заверила девушка. Не подкреплённая заклинанием клятва, строго говоря, ничем ей не грозила, но мы уже знали, что нарушить такую у русских считается совершенным бесчестием.

— Понимаешь, — решился я, — есть способ избавиться от ликантропии. Только очень ненадёжный. И чтобы попробовать, нужно кое-что, что, по всем сведениям, только через Бабу Ягу достать можно. Вот мы и пытаемся её найти, только не выходит ничего.

— Ага, ясно. Ну, тогда слушайте: вы ведь знаете, что я нимдаринка?

Мы кивнули. Так здесь называли рождённых в семье симплитов. То есть нимдаров.

— А то, что к детям-нимдаринам приставляют домового, — знаете?

Мы дружно помотали головами. Ни о чём подобном мы даже не слышали.

— Это не афишируется, — утешила нас Валя, — так что и не должны знать вообще-то. Да и сами дети — официально — не должны. Другое дело, что все узнают рано или поздно. Я вот Кузю обнаружила, когда мне лет шесть было, кажется. Мы с ним подружились.

— А я читал, что домовые только в деревенских домах живут, — удивился Стефан.

— Живут — да. А при нас они просто работают, до совершеннолетия. Ну, и дом охраняют, конечно.

— До чьего совершеннолетия? — не понял я.

— Нашего. И своего тоже — взрослые домовые в основном этим уже не занимаются. Другое дело, что взрослыми они становятся... ну, нам всем вместе столько не прожить. А у нас остаются даже до конца школы.

— Всё это очень интересно, — нетерпеливо сказал Стефан, — но чем нам поможет?

— А мой Кузя с Бабой Ягой знаком. Она его десять лет назад похитила, а он сбежал.

— Зачем похитила? — удивился я.

— Как? — одновременно спросил Стефан.

— Ну, «зачем» — понятно, хотела, чтобы он у неё жил. Дом, который домовой хранит, никакая случайная беда не коснётся. Его, конечно, можно специально сжечь или порушить, да и то постараться придётся, а вот от случайного уголька или там от молнии вовек не загорится. И вообще, в таком доме и довольства, и достатка больше. А «как»... молодые были, глупые, головы нам задурила, а мы уши и развесили. Вспоминать стыдно.

— Сбежал как? — уточнил Стефан.

— А домового в чужом доме против воли не удержишь. А в том, который «свой», он может хозяевам такую жизнь устроить, что сами сбегут. Она его обманом держала, расчухал — сбежал. По дороге ещё и с семейством леших подружился.

— Думаешь, он к Яге вывести может?

— К лешим точно выведет, если захочет. А для них в лесу запретных троп нет.

— Лесная нежить магов не любит...

— Ну, попытка не пытка, как говорил товарищ Сталин. Кузька-то точно говорить согласится, а уж что скажет — увидим. Идём?

— Конечно! — даже удивился Стефан.

— Надо бы Гамову сказать... — неуверенно начал я. — Только он уже ушёл, наверное.

— Ерунда, позвоним, — Валя уже вскочила. Мы встали следом.

Жила Валя довольно далеко, пришлось ехать на метро, а потом ещё минут пятнадцать идти пешком. Валя сказала, что ей предлагали жить в общежитии, но с родителями лучше, даже если завтрак самой готовить приходится. И вот тут я с ней был абсолютно согласен.

Всю дорогу я старался не позволять себе слишком обнадёживаться, но что-то подсказывало: удача! И хотелось броситься бегом, словно нам было назначено к определённому часу и можно было опоздать.

В лвухкомнатной квартирке было пусто. Девушка велела нам не разуваться, но сама скинула босоножки, пройдя в комнату босиком. Огляделась внимательно и позвала:

— Кузьма, вылезай! Я же знаю, где ты прячешься. Это мои друзья, они пришли у тебя помощи просить.

— Хороши друзья — иноземцы! — ворчливо донеслось из шкафа.

— Кузька, кончай придуриваться! Что, если иноземцы, так не люди? — возмутилась Валя.

— Не люди, а чародеи. Да ещё и оборотни.

— Только один! И он хочет вылечиться!

— Пра-а-а-авда? — недоверчиво протянул шкаф, но тут же смягчился. — Ладно, поговорим.

Дверца скрипнула, и перед нами появился круглолицый человечек ростом нам по колено, в полосатых штанах и вышитой рубашке. Если судить по физиономии, было ему от силы лет десять.

— Ну, чего встала? — нарочитым баском накинулся он на Валю. — Привела гостей, так на стол собирай. Учишь её, учишь, всё без толку.

— Спасибо, мы не голодны, — вежливо склонил голову Стефан. Я-то видел, что за нарочитой чопорностью он старательно прячет улыбку. Домовёнок и правда был забавен. — Мы пришли просить у вас помощи.

— Ты эти новомодные штучки брось, — поморщился домовой. — Один я, так нечего толпой кликать. Кузьмой меня зовут.

Мы вежливо представились.

— Я же говорил — чужаки, — снова заворчал привередливый малыш. — Ну да нынче и у наших такие имена бывают, что не поевши каши не выговоришь. Так зачем я надобен?

Мы переглянулись, и я, как обычно, уступил право голоса. Говорить Стефан умел куда лучше, вот и теперь изложил всё кратко и ясно.

— О ка-а-ак... — протянул домовёнок. — Воду, значит, Живую... Да, говорят, что она только и может дорогу открыть. Только вас к себе сама-то не подпустит.

— А провести сможешь?

— Добровольно — к этой злыдне?! — возмутился Кузя и тут же непоследовательно решил: — К Лешику сведу, а там уж как получится. Только нынче же и пойдём. И палочки с собой не берите. А ты, Валентина, здесь останешься, нечего девке в лесу делать!

Вот с этим мы были совершенно согласны. Отдали палочки Вале, позвонили Гамовым, удачно попав на Машу. Стефан командным тоном велел передать родителям, что мы по делу отправимся и можем задержаться, а если что — Валя знает, где мы. На этом сборы были практически закончены. Кузька велел ещё пирогов на дорогу взять, таковых в доме не оказалось, и Валя взамен наделала бутербродов, сложив их в потрёпанный рюкзачок. Потом домовёнок неуловимо обернулся рыжим котёнком и ловко нырнул Стефану за пазуху, под рубашку. Высунул голову между пуговиц и ставшим чуть более мурчащим голосом скомандовал:

— Ну, чего столбы приворотные изображаете, пошли уже! На автобусе до Купчино, а там на электричку, скажу какую! — и спрятался обратно, свернувшись клубком под рубашкой.

— Ни пуха, ни пера! — пожелала Валя.

Мы дуэтом послали её к чёрту и захлопнули за собой дверь, пока она не надумала-таки увязаться следом.

Ехать пришлось долго, я уже пожалел, что у Гамова помощи не попросили, он бы нас перекинул куда надо. А так полчаса до вокзала добирались, да потом на электричке почти два часа. Стефан провёл время весело, очаровывая случившихся рядом симпатичных сестричек-погодок примерно нашего возраста, я от попыток втянуть в разговор довольно удачно увернулся и пробовал дремать, но получалось плохо.

Нужная нам станция оказалась крохотной: в одну сторону от железной дороги уходила единственная улица, а по другую сразу начинался лес. Стефан торопливо застегнул штормовку и натянул капюшон — количество комаров в здешних лесах мы уже вполне оценили, а его эти твари почему-то особенно «возлюбили». Увы — без взаимности. Меня кусали значительно меньше, но и я счёл за лучшее последовать доброму примеру. Времени было уже довольно много, знаменитые белые ночи остались позади, и в вечернем свете лес выглядел весьма неприветливо. Я поёжился. Наше путешествие всё сильнее смахивало на авантюру. А с другой стороны — ничуть не больше, чем предыдущие, так что жаловаться было не на что.

— Ну, чего встали? Видите — тропка? — заворчал наш проводник, с некоторым трудом выпутываясь из-под застёгнутой куртки. Мы послушно двинулись в указанном направлении. Тропинка, в начале довольно утоптанная, разделилась на несколько и почти исчезла, под ногами начало хлюпать. Стефан вслух пожалел, что мы не надели сапоги. Кузька проворчал:

— Не бойся, дальше сухо будет. Скоро уже.

И правда, скоро тропинка пошла вверх, а потом лес внезапно изменился. Я не смог бы сформулировать, в чём заключалось различие, но и ошибиться никак не мог: лес вокруг стал волшебным. Переход ощущался так ясно, как будто на границе табличку повесили.

— Вот это уже дело, — удовлетворённо пробормотал Стефан, тоже, конечно, ощутивший перемену.

Мы шли ещё минут десять, потом Кузька вылез на плечо Стефана и как-то странно гукнул: вроде и негромко, но лес подхватил его зов и передал дальше шелестом листвы, шорохом веток, посвистом ветра в кронах сосен… И почти тут же принёс ответный зов, а ещё пару минут спустя на тропе появился забавный человечек: он словно состоял из одних сучков, потоньше и потолще, гибко сросшихся между собой. Ростом он был с метр, не больше, но выглядел солидно.

— Кузьма, ты откуда здесь, да ещё в такой компании? — вопросило это существо вместо приветствия. Возможно, впрочем, что приветствием были предыдущие странные звуки.

Кузька, уже соскочивший на землю и принявший «человеческий» облик, схватил приятеля за руку, оттащил в сторону и горячо зашептал что-то на ухо. Лешачёнок слушал, временами фыркая, то ли скептически, то ли неодобрительно. Наконец он, как говорят русские, сменил гнев на милость и повернулся к нам:

— Меня Лешиком зовут... значит, вам Баба Яга нужна?

Мы в свою очередь представились и подтвердили, что да, нужна.

— Очень-очень? — подозрительно уточнил Лешик.

— И даже ещё больше! — заверил Стефан. Я только кивнул.

— Я только одного провести могу, — огорошил нас лешачёнок. Даже Кузьма удивился:

— Это почему ещё? Добро бы вовсе отказался, а кочевряжиться на что?

— Да не кочевряжусь я! — возмутился Лешик. — Человекам, хоть бы и магам, в одиночку Короткими тропами не пройти. Если бы Двуединая их сама пропустила, тогда другое дело, а без её воли — только с кем из нас, вместе. А ты же идти не захочешь?

— Ну, не больно-то хочется... — протянул Кузьма. Похоже, о загадочной даме, которую, оказывается, ещё и Двуединой называют, у него сохранились не самые радужные воспоминания.

— Ладно, я тогда с Лешиком пойду, а ты, Ромен, забирай Кузьму и назад отправляйся, — мгновенно решил Стефан. Я медлил: отпускать его одного вовсе не хотелось. Кузьма, похоже, был того же мнения:

— Ага, а она тебя слушать не станет или чего похуже? Нет уж, вместе пойдём!

Не дожидаясь возражений, он перекинулся обратно в котёнка и нырнул в прежнее убежище — к Стефану за пазуху.

— Пошли тогда! — Лешик решительно ухватил меня за руку и потащил за собой.