Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я постояла немного, вдыхая прохладный ночной воздух, а потом затащила оглушенного лазутчика внутрь и захлопнула ведущую на террасу створку. Стекла витража презрительно звякнули. То ли от ночной прохлады, то ли от всего пережитого меня била мелкая дрожь. «Овца ты, вот как есть овца на заклание!» — подумала я, зажигая свечу, чтобы поглядеть на пленника.
Совершенно незнакомое лицо, что, впрочем, и неудивительно. Молодой мужчина в цветах стражи Дюкре выглядел бы спокойно спящим, если бы не поверхностное, прерывистое дыхание и запекшаяся кровь на русых волосах. Хранителей учат, как и куда надо бить, чтобы гарантированно вырубить человека где-то на полчаса и при этом не превратить его в идиота. В отличие от меня, Гарретт владел этим искусством в совершенстве, и его дубинке я доверяла. Вор предусмотрительно связал пленнику руки за спиной тонкой бечевкой, и, немного поразмыслив, я добавила от себя шнур со штор на лодыжки.
И что мне теперь делать? Перспектива дожидаться утра в компании пленника — пусть и надежно связанного — не прельщала. Позвать на помощь стражу или сначала поговорить с ним? Как бы мне ни хотелось передать ночного гостя в руки Дюкре и его людей и забыть об инциденте, я все же выбрала второй вариант, поэтому побрызгала на лазутчика водой и легонько похлопала по щекам. Обычно это срабатывает, но лежащему передо мной человеку, похоже, досталось чуть сильнее, чем надо. А, может быть, Гарретт предпочел действовать наверняка. Так или иначе, пленник приходил в себя долго и мучительно, бормоча что-то неразборчивое и вновь срываясь в пропасть забытья, пока, наконец, все же не открыл мутные глаза. Увидев меня, он долго таращился, моргая белесыми ресницами, как будто что-то вспоминал, а потом пробормотал:
— Мне конец.
Почему-то мне стало его жалко. Не сводя с меня затравленного взгляда, пленник попытался пошевелить связанными за спиной руками, но завязанные Гарретом узлы держали крепко.
— Не вертись, так только хуже будет.
— Руки затекли. Я не причиню вам вреда.
Интересно, сколько раз я уже слышала эту фразу за последние несколько дней? Столько, что меня уже начинало от нее подташнивать. Каждый обитатель Краггенменса — за исключением, пожалуй, Визиря — первым делом пытался заверить, что он мне не враг и зла не замышляет! Что наталкивало на совершенно противоположные мысли. Только Визирь презирал меня вполне открыто.
Тем временем, пленник истолковал возникшую паузу как сомнения и замешательство и решил посильнее надавить на жалость.
— Смилуйтесь, госпожа… Голова болит!
— Терпи. Что тебе здесь понадобилось?
— Просто доставить вам письмо! Не верите? Проверьте сами, оно у меня за пазухой.
Я недоверчиво покосилась на скорчившийся на полу силуэт. Трюк старый как мир: вынуди врага приблизиться и атакуй. Учитывая разницу в габаритах, этот парень вполне может убрать меня с дороги ударом головы или просто сильным толчком. К тому же, я совсем не была уверена в прочности своих узлов — а значит, стоило опасаться и возможного удара ноги тоже.
Стараясь не подставляться, я ощупала грудь пленника. Под плотной тканью, где-то возле сердца, едва слышно хрустнула под пальцами плотная бумага.
Похоже, по крайней мере в этом мужчина не врал. По-прежнему держась как можно дальше от него, я осторожно вытащила сложенный лист и поднесла в колеблющийся круг света от зажженной свечи.
«Гарант!
Ее Божественное Око открыло мне, что Дюкре попытается сорвать перемирие, выкрав Железный Фасад. Таким образом, он планирует сохранить свою реликвию, одновременно уничтожив и моего наследника, и мое наследие. Ради этого он готов пожертвовать даже своей дочерью: его не пугает неминуемая смерть Эйлины, которая за этим последует. Я не желаю смерти девочке, но знай: моя рука не дрогнет.
Вспомни, что я говорил тебе.
Дюкре — беспринципный злодей. Он должен быть уничтожен, как бешеный пес.
Да пребудет с тобой благословение Мот».
Знакомая подпись — я уже видела ее под договором о перемирии. Визирь не оставлял попыток убрать Дюкре моими руками. Увидев, что я не тороплюсь зарабатывать обещанную им награду, старый интриган решил надавить на жалость, но я не собиралась становиться послушной марионеткой в его руках.
В Утробу Визиря и его интриги, чтоб его там демоны драли. Если мой разум разрывается от длинного списка «кому выгодно», значит, я буду просто слушать свое сердце.
Я поднесла бумагу к горящей свече. Вид рыжих огоньков, стремительно превращающих белый лист в серый пепел, отозвался в душе каким-то странным удовлетворением.
Пленник следил за мной с беспокойной обреченностью.
Визирь сделал ошибку, когда решил, что сможет манипулировать мной. Я не поддамся его лживым словам.
Бумага обожгла пальцы. Я ойкнула и выронила обгоревший клочок.
В голове пронеслась мысль, от которой внутри похолодело:
«Кто-то же на самом деле нанял Гарретта. Нанял именно для того, чтобы сорвать перемирие и выкрасть у Визиря реликвию Дюкре. Я-то это знала с первого дня. А вот Визирь — не мог».
Потом на смену ей пришла вторая, чуть более ободряющая.
«Сам же и нанял, поэтому и знает».
Мне очень хотелось бы верить Дюкре, но оставалась одна нерешенная проблема: Гарретт сказал, что человек, нанявший его, настолько хорошо ориентировался в Городе, что смог его найти. У Визиря таких людей не было. А вот у Дюкре, который и до этого поддерживал связи, вполне могли бы и оставаться старые — или не такие уж старые — знакомства.
Поверить в то, что он может хладнокровно отдать свою дочь на заклание, как жертвенное животное, было выше моих сил. Но память тут же услужливо подкинула другого Дюкре. Не того, который чуть ли не со слезами на глазах рассказывал о болезни Исольде и крахе своей семьи. А того, кто обещал жестоко покарать лазутчика. Могли ли две настолько разных личности ужиться в одном теле? Или одна из них была просто маской?
Лазутчик, чья судьба решалась в этот самый момент, лежал передо мной и часто моргал, как будто вот-вот расплачется. Я не могла воспринимать его как угрозу. Поэтому достала кинжал — ох, я об этом наверняка пожалею — и кое-как перепилила веревки.
— Беги отсюда, — сказала я на прощание. — Дюкре тебя не пожалеет.
Парень кивнул и шмыгнул носом. Он попытался подняться, но, видимо, слишком долго пробыл без движения, да и травма головы сказывалась. Он поднимался медленно и неуклюже, а встать на ноги смог лишь схватившись за стену. Я вспомнила, как боялась его всего лишь несколько минут назад, и мне самой стало от себя и смешно, и тошно.
Я улыбнулась и уже хотела было подать ему руку, чтобы помочь, как раздался громкий стук в дверь.
— Госпожа Гарант, у вас все в порядке?
Знаками — как будто меня могли услышать через толстую дверь, ха! — я показала в сторону террасы, и горе-лазутчик послушно заковылял в ту сторону. Медленно. Слишком медленно.
Стук повторился.
— Откройте, госпожа. Именем мессера Дюкре!
— Я… не одета, — пискнула я, лихорадочно пытаясь выкроить еще хоть немного времени для убегающего. Звякнули стекла витража в ведущей на террасу двери.
На какое-то короткое время стук прекратился, но потом возобновился с новой силой.
— Откройте, или я выломаю дверь, — раздался голос Рандира. — Лазутчик схвачен, вам больше нечего опасаться, госпожа гарант. Добром прошу, откройте. Иначе я буду вынужден применить силу.
— Пошли вон! — рявкнула я, призвав на помощь всю смелость, которой, надо признать, у меня практически не осталось. — Я отдыхаю! И не собираюсь пускать к себе кого бы то ни было среди ночи. Имейте такт!
Раздался громкий треск, и двустворчатые двери распахнулись, повиснув на шатких петлях. Ввалившаяся в помещение стража в геральдических цветах Дюкре застала меня полностью одетой, стоящей посреди комнаты с кинжалом в руках.
— Не подходите.
— Я же сказал: вам нечего опасаться, госпожа Гарант, — Рандир вышел вперед, демонстрируя открытые ладони. — Господин Дюкре просто хочет с вами поговорить по поводу задержанного лазутчика.
— Неправда, — рявкнула я.
— Почему же это неправда? Вы обвиняете меня во лжи, госпожа Гарант?
Я прикусила язык, коря себя за поспешные слова. Даже если люди Дюкре и схватили того несчастного парня, над которым я сжалилась и отпустила, первый стук в мою дверь все равно раздался, когда он еще был в моей комнате. Мне больше ничего не оставалось, кроме как последовать совету Гарретта.
— Лазутчик был здесь. Я выследила его, допросила и отпустила… Стоп, Рандир! Стой где стоишь!
— Госпожа Гарант. Давайте не будем нагнетать обстановку.
— Еще один шаг вперед, и я буду вынуждена применить магию!
— Не кипятитесь, госпожа, — Рандир говорил так спокойно и уверенно, что у меня не осталось сомнений: он знал, что никакой я не маг. — Мы знаем, что лазутчик был в ваших покоях. Мы также знаем, что в них был еще один человек. У мессера есть вопросы по этому поводу. Вам просто нужно ответить…
Я пропустила тот момент, когда Рандир перешел от слов к делу. Старик, на первый взгляд казавшийся неповоротливым увальнем, на самом деле двигался слишком быстро для своего возраста, поэтому я и моргнуть не успела, как он взял меня в захват. Плечо пронзила резкая боль, но я вцепилась в рукоять кинжала, как утопающий — в плавающее на воде бревно. Рандир надавил сильнее. Перед глазами поплыли яркие вспышки. Я выронила клинок.
Гарретт был прав. Мне надо было послушаться его и идти с ним. Но кто же мог знать, что все обернется именно так!
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |