Железная маска Трианглета (гет)

Опять мы сидели и ждали. Джан сначала тихо улыбалась чему-то, потом ее лицо снова стало беспокойным — неудивительно, конечно. Мы тут и не прекращали психовать. Ни она, ни я.

Но, честно говоря, я был готов сидеть так долго. Даже с учётом нервов. Потому что она была рядом. И спросила — ревную ли я. Да, ревную, черт бы все побрал. Мы тут уже несколько дней вместе, я думал, мы подружились. А теперь у нее все мысли об этом ее учителе...

Но с другой стороны, его она знает давно, он — напоминание о мирной спокойной жизни.

В которой не было меня.

Но она спросила? Значит, ей не все равно?

Или просто не хочет, чтобы я причинил вред ее драгоценному учителю?

Да и где он? На старом кладбище? И где те два имперца с базы? Уже столько времени прошло! Может быть, они оказались умнее, чем о них думали пираты, и решили наружу не высовываться. Пересидеть. Они могут ждать долго, в отличие от пиратов.

А мы не можем ждать совсем.

Я попросил у Горено воды, сделать глоток — в горле пересохло. Обратился сначала к Джан, не хочет ли она пить. Она вздохнула:

— Наверное, не стоит... Потому что... А можно мне отойти?

Эх, насколько все проще было в обычном походе, когда мы просто разбегались — мальчики направо, девочки налево! Но здесь налево и направо могли торчать пираты. А отойти бы и мне не помешало. Поэтому я сказал:

— Конечно, только давай, отойду я? Я всё-таки лучше знаю лес и давно хожу в походы.

Джан снова вздохнула и указала глазами на робота.

— Но он...

— Горено стесняться? Но он же машина! Механизм!

— У него человеческая внешность, — виновато шепнула Джан. В общем-то, я понял. Я тоже продолжал считать Горено не компьютером на ногах, а очень умным и сильным человеком. Даже после зрелища интерактивного экрана прямо из живота.

— Тогда мы отойдем вместе с Горено. На десяток шагов. Ничего не случится!

Так и было сделано. Мы отползли направо, в сторону, противоположную той, куда ушла семёрка пиратов. Мысленно я поклялся себе, что, если выберусь, никогда больше на природу не пойду, в печёнках она у меня уже сидит. Насколько в этом плане проще цивилизованная жизнь, где единственная трудность — когда кто-то слишком долго занимает места общего пользования...

И тут (к счастью, я уже застегнул ремень) Горено прошелестел:

— Хозяин Миромекано, я чувствую электромагнитное поле...

— Оно здесь везде! — и тут я сообразил, что Горено имеет в виду совсем не старую установку, глушащую сигналы и находящуюся под землёй. А ещё услышал звук. Мы оба его услышали и переглянулись. Где-то совсем рядом, очень тихо, но явственно, отстукивал метроном.

— Горено, назад! Надо предупредить Джан! Она не должна погибнуть, слышишь! Это приказ!

Да, у нас не было гражданской войны. Да, о старом режиме и о школе резерва, в которой нам с малолетства рассказывали о видах оружия, у меня остались лишь смутные воспоминания. Но про мины с часовым механизмом я знал. И сейчас это знание выскочило откуда-то из дальних закромов памяти. Может, интуиция, что подводила меня все эти дни, решила наконец-то исправиться?

Мы так и поползли назад, пятясь, боясь оказаться спиной к тикающему механизму. Точнее, конечно, боялся я. Горено повторял мои движения. Мог он нейтрализовать смертоносное устройство или нет — роботом рисковать было нельзя. Без него мы с Джан оба — покойники.

Горено, видимо, тоже это понял, и не пытался вызываться обезвредить механизм или посмотреть, что это вообще такое.

Я полз, обдирая руки и колени — здесь нам попался какой-то особо жёсткий папоротник — и думал, что не лучше ли будет встать, и тут вдруг стало очень свободно, а незнакомый голос спросил:

— Эй, ты кто?

Я застыл. Было поздно удирать и прятаться. Я не смотрел, куда двигаюсь, и вылез на открытое место. Если этот пират один, Горено успеет незаметно его обездвижить, но если несколько...

Я выпрямился. Тут были, оказывается, совсем низкме заросли папоротника, рядом начинался песок, и вот на границе между зарослями и пляжем из зелёной неразберихи листьев торчала человеческая физиономия. Это был обычный мужик средних лет, тиксанданец, небритый, с удивлённым и даже глуповатым выражением лица, я в первый миг подумал даже, что никакой это не пират, а рыбак или турист, случайно попавший на этот проклятый остров.

Но тут он встал. На нем была та же одежда, что я видел уже на пиратах — полувоенная форма из непромокаемой ткани.

— Ты откуда? — спросил он снова. А я сам гадал, как он подошёл, что мы его не заметили. И вдруг понял — он тут и сидел. Видимо, группа, что пробиралась мимо нас, разделилась. Одни полезли устанавливать взрывчатку на скалы, другие ждали в засаде на опушке леса.

Или же это контрольная группа?

Из папоротников поднялись ещё три человека. Выходит, это была ещё одна контрольная группа. Один наш, двое угловатых. Одеты они были так же, как и первый пират, и смотрели на меня, мою летнюю рубашку и короткие штаны, как строгий экзаменатор на рисунок бездарного первокурсника.

— Ты кто такой? — спросил один, поднимая пистолет. В моей жизни было много чего, но в дуло наставленного на меня оружия я смотрел впервые. И думал про какие-то совершенно не относящиеся к делу вещи — что Клад оторвёт голову Пауку, что лодку свою Вептаро назад не получит, а я не закончу свою картину.

Но он не стрелял. Вряд ли он ждал моего ответа, и так было ясно, что я турист-дурачок, случайно оказавшийся в эпицентре событий. Просто пираты не хотели поднимать шум раньше времени. Они ведь ждали не нас.

А у меня тоже был бластер, тот самый бластер с базы. Но я бы теперь не выхватил его незаметно.

— Опустите оружие, — скомандовал знакомый голос. Верный друг Горено! Из обычного лучевого пистолета его так просто не повредить, но что ещё имеется у пиратов?

Конечно, надо было ему ничего не говорить, а сразу свернуть им шеи. Хотя бы одному. Но — программа, увы... Каждый робот стремится прежде всего сохранить человеку жизнь, даже преступнику.

— Опустите оружие, — повторил Горено суровым голосом. Просто чудо, что никто сразу не застрелил ни его, ни меня. Он стоял, неподвижный и величественный, как скала. А у меня чесался нос и хотелось чихнуть.

— Это же робот, — сказал вдруг первый тиксанданец. — Ребята, это чертов робот! Из последнего выпуска, за пару лет до переворота! Он же стоит чёртову уйму денег!

Дуло пистолета по-прежнему было направлено на меня, зато я потерял добрую половину общественного интереса. Они все смотрели на Горено. На меня так, косили краем глаза, чтоб не сбежал.

А куда бы я побежал без Горено? И где Джан? В укрытии? Хоть бы она там и сидела!

— Знаю место, — проскрипел один из угловатых. Он говорил на своем языке, но не употреблял слишком сложных слов, и основное я понял. — Знаю я место, где за робота заплатят, как за все наши шкуры, да с верхом...

Они теперь вообще не смотрели на меня! Пялились на Горено, будто это был ходячий сейф с золотом. Меня так и подмывало спросить: "Я вам не мешаю?"

Вместо того я сказал:

— Мужики, а у вас там мина тикает. Нельзя так, мужики, это опасно!

Если уж косить под дурачка, то по-крупному!

— Время ещё есть, — буркнул первый тиксанданец, будто я был его подельником и сказал самую банальную вещь, и опять уставился на Горено. Тот механическим тоном заявил:

— Если вы прикоснетесь ко мне, я убью вас.

— Он действительно сделает это, — предупредил угловатый, который знал, куда можно продать робота. И остальные согласно кивнули.

Куда? Вот действительно, куда можно деть робота на планете, где к нему относятся, как опасному железному убийце? Значит, в Трианглете есть места, где сохранился строй, похожий на прежний? Там правят бандиты? Ну и бардак у них!

Ох, не о том я думаю! Горено их не убьет, у него не было четких указаний. Разве что сейчас я ему прикажу... Но я не мог произнести: "Разорви их на части, дружище", пусть от этого и зависела моя жизнь. Да и позволили бы они мне это сделать, не пристрелили бы на первом слове?

И тут первый кругляк заявил, точно мысли мои подслушал:

— Робот, если бы не будешь слушать нас, мы убьем мальчишку!

Пистолет в его руке слегка дрогнул, но не выстрелил. А у меня мелькнула мысль, что не может он меня убить, совершенно точно нет, ведь тогда им нечем будет шантажировать Горено.

— Не смейте!

Джан! Она выбежала на открытое место внезапно, мы все уставились на нее, и я, и Горено, и пираты, но с места не двинулись, стояли и смотрели. И пистолет по-прежнему был нацелен на меня, а его хозяин ухитрялся косить глазом и на меня, и на Джан.

— Не смейте! Я, Хуоджан, внучка императора Хуан-Ди! Я единственная законная власть в стране! Я требую сложить оружие! Или я поступлю, как в таких случаях поступал мой дед!

В волосах у неё запутались сухие листья, на щеке виднелась царапина, одежда давно измялась и перепачкалась — и все равно она была непередаваемо хороша!

Я хотел крикнуть: "Назад, прячься!", но было уже поздно, да и прятаться она бы не пошла. Горено тоже не произнес и звука. А враги остолбенели. Неудивительно, подобного они точно не ожидали. Только один угловатый пробормотал какое-то слово, которого я не знал, и вряд ли оно было цензурным.

И вдруг пират с пистолетом резко дёрнулся и выстрелил. Не в меня — в Джан.

— Нет!

Крикнул я или не успел? Даже если крикнул, мой крик не решал ничего. Все сделал Горено. Он из человека-скалы превратился в человека-молнию. Плазма из пистолета не успела вырваться, а Горено уже метнулся к Джан. В следующий миг он сгреб меня в охапку свободной рукой — и огромными скачками помчался прочь. К скалам. Потому что от леса нас отсекли враги, а ещё там, в лесу, была взрывчатка.

Бегущий робот вроде как может обогнать скоростной поезд — это я не проверял, а вот у скал мы очутились в мгновение ока. Кажется, Джан вскрикнула — но Горено обгонял звук. Нам навстречу выскочили люди, но я их толком не рассмотрел. Для меня все выглядело, как быстро меняющиеся кадры кинохроники. Горено вскарабкался вверх, закинул меня на невидимый снизу уступ, подтянулся сам, при этом Джан он продолжал держать на руках.

И тут сзади грохнуло. В голове мелькнуло, что это была та мина. Я прижался к камню и накрыл голову — потом можно будет посмотреть, что случилось.

Кажется, снизу по нам стреляли. Но попасть в движущегося робота почти невозможно, если он сам этого не хочет. Выстрелы прекратились, когда мы оказались в относительной недосягаемости.

А грохот продолжался. За первым взрывом началась более громкая вторичная детонация. Контрольной группе можно было пожелать разве что лёгкого путешествия в сад Звёздной хозяйки — скорей всего, они случайно подорвали сами себя.

Но осталось ещё трое, и эти трое только что стреляли в нас. А ещё чёртовы Мукдене и Гончонси, о которых тоже нельзя было забывать!

Взрывы стихли. Я рискнул посмотреть назад через плечо, но не увидел ничего, кроме дыма. Попробовал немного приподняться, рука была липкой — в крови. И крови слишком много для простой царапины...

Я чуть не заорал. Одежда Горено, плечо и шея Джан — все было залито кровью, и она текла и не останавливалась. Горено снова ухватил меня и потащил нас обоих, ползком — у человека бы ни за что не получилось передвигаться в такой ситуации, но робот смог. Мы очутились в небольшой впадине на самом верху скал. Где-то рядом был замаскированный люк.

— Джан!

— Она жива, хозяин Миромекано. Пульс прощупывается. Но ей необходимо сделать перевязку.

— В рюкзаке все есть.

У меня чуть не вырвалась моя любимая присказка про первое правило выживальщика, но я прикусил язык. Идиот. Все бы мне острить...

Волосы у нее пропитались кровью, я отвёл тяжёлую мокрую прядь, дрожащими руками плеснул на салфетку обеззараживающий раствор.

— Вы справитесь с оказанием врачебной помощи, хозяин Миромекано? Вы говорили, что навыки у вас есть. Я буду следить за людьми с подводной лодки.

— Д-да...

Кровь смывалась плохо. Я лихорадочно вспоминал все, что знал о перевязке ран. Пережать артерию, здесь, за ухом...

Ухо не нащупывалось. Я потерял голову и плеснул раствор прямо на рану. Джан начала приходить в себя — она застонала от боли. А я, наоборот, чувствовал, что близок к помешательству. Я нащупал рану, хрящики, лохмотья кожи — но большей части ушной раковины не было. Её снёс выстрел.

Хвала и слава Звёздной хозяйке, в которую я готов был поверить — механическая работа на меня всегда действовала успокаивающе, то есть, я мог психовать сколько угодно, но руки сами выполняли то, что надо было. Так и сейчас. Я положил на рану обеззараживающую салфетку, пластырь, и начал бинтовать, как меня учили — когда-то, бесконечно давно, в обычной мирной жизни, и мы хохотали и были уверены, что нам это никогда не понадобится...

Понадобилось. И руки теперь действовали сами, машинально, я слышал на расстоянии крики и шум, но продолжал делать перевязку. Я старался бинтовать как можно туже, для надёжности несколько раз пропустил бинт под подбородком. Повязка могла слезть из-за слишком густых волос, но отрезать их мне было нечем, в аптечке не оказалось ножниц. И ещё у меня не было почти ничего из сердечных средств, только древний адреналин.

Я протер руки последней салфеткой, достал шприц и внезапно сообразил, что мы сидим на скале, а внизу остались ещё пираты, почти полтора десятка человек. Даже если та четвёрка погибла при взрыве в полном составе.

Горено спас Джан. Выстрел пришелся бы ей в лицо, но робот успел ее подхватить. И зуб дракона сработал, когда кровяное давление в оторванном ухе упало — почти сразу, но мы успели отбежать. Горено успел. А взрыв повлиял как-то на часовой механизм мины. Короче, контрольной группе не повезло...

А вот повезло ли нам? Теперь мы могли бы уплыть с острова. Могли бы, если бы не пираты...

Джан лежала неподвижно. Если она не очнётся, ей надо будет колоть адреналин и противостолбнячное. И если очнётся — тоже, вообще-то. А колют эти лекарства в мышцы бедра. Вряд ли ей это понравится.

Руки опять задрожали. Нашим девчонкам я никогда не делал такой укол, для тренировки нам выдавали муляжи.

— Джан! Джан, очнись! Пожалуйста!

Она глухо застонала, заворочался, но глаз не открыла.

— Тс-с, тихо. Все хорошо...

Умом-то я понимал, что ничего хорошего не было. И спросил робота:

— Горено, что там пираты?

— Они не рискуют подниматься на скалу, хозяин Миромекано. Но опасность не миновала.

— А Мукдене и этот... Они не вылезут?

— Я стою прямо на крышке люка, хозяин Миромекано. Он не вывинчивается, а откидывается. Поэтому вряд ли они смогут меня поднять. Но у них может быть другой выход с базы.

На крышке люка! Была у нас старая пословица, что от волка надо прятаться в его логове! Я вроде запомнил место, но не отличил бы этот кусок скалы от любого другого! Хотя раз Горено говорит, значит, так и есть, и пытаться убедиться самому незачем. Тем более, Джан приходила в себя и пыталась шевелиться. Я придержал ее за плечи, чтобы она не повредила себе.

— Тихо, тихо, лежи. Все хорошо.

— Миро, — шепнула Джан. — Что случилось?

— Мы в безопасности, — я врал, конечно, но по-другому было никак. — Лежи. Ты ранена.

— Больно...

— Пройдет.

Она все же попыталась поднести руку к голове.

— Очень больно...

— У меня есть обезболивающие, и даже в таблетках, — я начал копаться в аптечке. — Их можно пить. Да. Извини, надо будет сделать тебе укол. Если ты стесняешься, давай это сделает Горено? Он же робот!

Она чуть шевельнула губами, но не раскрыла глаз и снова провалилась в беспамятство. Я идиот, надо было давно разрезать одежду и колоть. Сейчас не до приличий.

— Горено. Если пираты сидят внизу, я сам прослежу за ними. Сделай, пожалуйста, необходимые уколы. У тебя же есть медицинские знания?

— Программы в меня загружала ваша приемная матушка. Но я предупреждаю, это программы ее родной планеты. И встаньте на крышку люка.

Я встал, куда он указал мне. К выходу изнутри вела узкая лестница, действительно, один человек, даже два, люк из такого неудобного положения поднять не смогут. Но у них могут быть другие выходы и другое оружие.

Сердце опять неприятно замерло. Нет, спокойно, спокойно! Если бы у имперцев было другое оружие, они давно бы его использовали, и другой выход — тоже. Сейчас главное — здоровье Джан.

Я посмотрел, как Горено потрошит аптечку, и сказал:

— У меня тут лекарства примитивные, сгодятся. Сначала противостолбнячное, потом обезболивающее, и, если она не придет в себя — адреналин.

Тут снова раздался взрыв — и на этот раз совсем рядом. Дрогнула скала. Вверх полетел песок и мелкие камни, а потом это все радостно посыпалось на нас. Я метнулся к Джан, схватил рюкзак и поднял над ней, чтобы защитить ее хоть как-то от падающих камней. Горено отреагировал ещё быстрее меня — стянул с себя куртку и тоже расправил так, чтобы получилось что-то вроде зонтика.

Это были неприятные несколько мгновений — я очень смутно помнил день революцию, и наступившие следом беспорядки и анархию. Но грохот разрывов разбудил дремлющую память. Пока камни барабанили по рюкзаку, я ясно представил себя — восьмилетнего. Вот я забился под лестницу, слушаю отдаленную канонаду, вижу угол стены и пытаюсь думать, что все хорошо. А где-то пожар и в мое убежище ползет едкий дым...

Вряд ли мы справились бы с настоящим камнепадом, но на нас насыпалось совсем немного земли и песка, а редкое щёлканье по голове мелких камушков можно было пережить. А что касается грязи, я уже не особо пострадал бы, даже если бы закопался в землю. Первобытные люди признали бы меня за своего!

А вот Джан...

Она дышала. Благодаря Горено на нее не попал песок, повязка не пострадала и даже не очень сильно пропиталась кровью. И все же я был бы гораздо спокойней, если бы она пришла в себя.

— Делай укол, Горено. А я... Если сюда кто-то полезет по откосам, я их пристрелю.

Последнюю фразу я сказал очень громко. Но лезть к нам никто не торопился. Скалы я осмотрел в первый же день, спуститься по ним было нелегко, а залезть без специального снаряжение — ещё сложнее, даром, что высота небольшая.

Но если они полезут все скопом...

— Пристрелю как собак, — повторил я самым страшным голосом, на который был способен. — А тем, кто уцелеет, робот свернёт шею. Или разорвет на части. Это приказ, Горено!

— Сообщаю неприятную новость, — негромко сказал Горено, никак не отреагировав на мои угрозы в адрес пиратов. — Ампула с адреналином разбилась. А судя по надписи, она была ещё и просрочена.

Адреналин! Да, действительно, в последний год я не заглядывал в аптечку. Мы ведь не ходили в походы, усиленно готовились к выпуску. И я не помню ни одного случая, когда бы он понадобился. А ведь это ещё и кровоостанавливающее...

— У нее почти остановилась кровь, Горено, обойдёмся без адреналина, — сказал я твердым голосом, не зная, кого успокаиваю. Робота интонацией не обмануть.

— Эй, парень!

Голос был незнакомым, прозвучал громко, даже очень. Будто его обладатель не торчал внизу, на песчаном пляже, в тени скал, а стоял рядом со мной на вершине.

Или мне это показалось от неожиданности? Я осознал вдруг, что все это время вообще не слышал, как пираты между собой переговариваются. А ведь не телепатически они общались все это время.

Значит, говорили очень тихо, только и всего. Наверняка они к этому привыкли, с их образом жизни.

— Эй, парень! — нетерпеливо повторил голос.

Я посмотрел вокруг. Пляж казался пустынным. Солнце скрылось за облаками, и они были неприятно сизого цвета — дело шло к вечеру, и, похоже, надвигалась непогода. А мы ведь не могли укрыться на базе, внутри поджидали имперцы.

Пахло гнилыми водорослями. Куда девался тот свежий морской запах первого дня? Глаза бы мои не глядели на этот остров!

Но, с другой стороны, именно тут я нашел Джан...

— Ты там помер, что ли? — зло спросил голос. Его невидимый обладатель оставался в тени скал. Мы оба боялись выйти на открытое место. Говорил он на нашем языке, чисто, без акцента.

— Чего тебе? — сказал я.

— Ты ведь там застрял, да? А подружка твоя ранена. Вон сколько пятен крови на песке. И на камнях тоже.

— Спасибо за сочувствие, у нас лекарства есть. Своими делами занимайтесь. Что с вашими дружками на опушке леса? Вы их хоть собрали по кусочкам, или так и оставили?

— Ты не груби, парень, — выкрикнул голос. — Нам товарищей терять не впервой. Не знаю, что ты там в них кинул, но больше у тебя взрывчатки нет, ведь так?

— С чего ты взял? — сказал я как можно более уверенно.

В ответ послышался смех.

— Все очень просто. Ты бы её давно использовал. А у нас взрывчатки столько, что мы могли бы разнести этот остров.

"Врёте, — подумал я. — Именно потому, что это вы бы её давно пустили в ход".

Вслух я крикнул:

— И чего вы хотите?

— А что у тебя есть? Например, робот у тебя есть точно.

— На что вам робот? Вы разве не боитесь роботов? В Гай Лир Сино их боятся, как чумы, и называют железными убийцами!

— Мир велик. В Трианглете комитет Младших братьев контролирует только половину материка. Там есть места, которые невозможно завоевать просто в силу географии, если нет поддержки местного населения. Робот ой как там пригодится.

— Он собственность нашей семьи, — я вытащил бластер и держал его наготове, не оборачиваясь на Горено. Робот все сделает, как надо. А этот красавец явно хочет меня заболтать. Нет уж, не выйдет.

— Твоей семьи? — удивился голос. — Парень, да ты из торри?

— Вот будто вы там все из рабочих семей.

"Где тот человек? Где тот наш ночной знакомец? Неужели он не узнал меня по голосу? Или его нет в живых?"

Невидимый собеседник засмеялся.

— Насчёт меня угадал. Только не рабочий, подводник. Ты что-нибудь слышал про Круглый залив? Не про бухту, а про восстание?

Я промолчал.

— Не слышал ведь?

Что мне было отвечать, если правда не слышал, а если даже слышал, то надёжно забыл?

— Мы добыли победу, парень, мы, а не роботы! Нас называли гордостью революции, ее главным крылом. А когда мы усомнились в том, что новая власть стремится навести в стране наилучший для всех порядок, нас уничтожили. С такой жестокостью, какую и при старом режиме не часто видели.

— Мне жаль.

Я на мгновение обернулся — Джан лежала, укрытая свитером Горено. Он перевернул ее на правый бок, пострадавшим ухом кверху. На повязке видны были пятна крови, но не слишком обильные. Я кивнул Горено — мол, все сделано правильно. И все же...

Я поглядел на небо. Тучи ползли себе да ползли к зениту. Где-то над морем далеко над морем они проливались дождем. И скоро дождь дойдет до нас.

— Гроза будет, — доверительно сообщил голос. — Плохо в дождь без крыши, верно? Особенно твоей девчонке.

— Зато роботу ничего не сделается, — сказал я очень громко. Этот мерзавец был совершенно прав. Мы торчали на скале, как в ловушке. Я бы попытался договориться с ними, чтобы спасти хотя бы Джан, но они бы никак не помогли! Не смогли бы и не захотели. Они сами вне закона, они — банда, а не врачебная экспедиция.

Где же учитель Джан, жив ли он вообще?

— А ты, парень, суров. Может, это ты забил до смерти нашего механика? Не ты, нет? Если ты из торри, то застал ещё школы резерва? Парам-парейро, парам-парейро, не помнишь?

Помню ли я! Я зажмурился. Да, помню. Эта мелодия звучала во всех школах резерва на всем Круглом континенте в качестве утренней побудки. Тогда мне было восемь лет, и жизнь была совсем другой, и в ней, оказывается, тоже было хорошее... Хотя бы морские разбойники в ней присутствовали только в книжках.

— Слушай, не заговаривай мне зубы. Зачем тебе это? Я же сказал, довольно скоро здесь будут спасатели.

— Ты не говорил!

— Разве? — в голове у меня мутилось. Я не спал нормально трое суток и действительно не соображал уже, что успел сказать, а что — только подумал. — Ну так говорю теперь. Сюда приедут с материка. Может, уже сегодня.

Тут я, конечно, врал. Так быстро Клад до университета не доберется, а Паук с комиссией в лучшем случае только чесаться по поводу моего отсутствия начали.

Мой невидимый собеседник ошарашенно молчал. То есть, я надеялся, что ошарашенно.

— Понял? Вы бы сели на свою бандуру да отплыли восвояси. А то учти, стрелять я могу, и робот у меня не для красоты.

— Не ври, — он сказал это с презрением. — Не ври, голубчик. Представителей власти ты сам тут видеть не захочешь. У тебя же тут робот. Ты, небось, из черных искателей.

— Из кого?!

Я нервно захохотал. Не я один на этом острове придумывал бредовые идеи. Наверное, тут в воздух что-то добавляют.

Про черных искателей мне как раз приходилось слышать краем уха — они собирали не то клады, не то оружие, не то ещё какие-то секреты, оставшиеся на нашей многострадальной планете за годы войн, периодически что-то находили и подрывались на своих находках, иногда заражались редкими болезнями — нет, таких приключений я себе не хотел. Я и от этих-то смертельно устал.

— Слушай, ты говори прямо, чего ты хочешь. Я тебе предлагаю — садитесь на свою железяку и уплывайте. Здесь нет ничего ценного для вас, а скоро будут тиксанданские власти. Честное слово, я не буду по вам стрелять. А попробуете убить меня — ну, тогда буду обороняться. Ваших уже сколько погибло? А я ещё даже обороняться не начинал.

— Ох, парень, — сказал он с досадой. — Мы можем взять тебя измором. Сохрани время, свое и наше. Девчонка твоя умирает же?

— Нет!

— А мне лучше знать, — теперь он говорил злорадно. — Что тут находится и где? Топливо, ведь так? Сказал бы ты, где оно, и замечательно будет. И робота бы выдал. Все равно мы его заберём, пусть повреждённого.

— На какого черта вам повреждённый робот?

— Починим. Умельцы есть.

— Ну и если я его выдам — что тогда? Вы нас отпустите?

Мельком я подумал, что потом надо объяснить Горено — никого выдавать я не собирался, просто тянул время. Но в следующий миг мой невидимый собеседник с хохотком сказал:

— Нет, что ты. Просто тогда мы тебя убьем быстро.

И, хотя он говорил вроде бы несерьёзно, я ему поверил сразу. И чувство жалости к этим людям (все же рассказ учителя впечатление произвёл) тоже исчезло сразу. Они пираты, судьба была к ним немилосердна, теперь они мстят всем, кто под руку подвернулся. Этот тип хотел меня заболтать, а теперь ему надоело. Что они будут пытаться делать? Влезть на скалу? Задавить числом? Просто так робота последней модели не свалишь из бластера, но их больше десяти человек. Знакомого Джан они, скорее всего, убили. Наверное, он пытался с ними спорить.

— Эй, парень, парень! — безуспешно взывал голос. Я решил не отвечать.

Джан все так же лежала без сознания. Я сжал лучевой пистолет. Пусть только попробуют штурмовать...

Меня отчаянно трясло. При этом умом я понимал — да, штурм лучше. Хуже, если они просто будут нас караулить. Разрушить скалу у них не получится. Уже пытались.

— Наши несут гексоген, — радостно сказал голос, который я надеялся больше не слышать. — То, что мы до сих пор использовали, было детскими игрушками. Не надо было нас злить. Ну что, как насчёт выдачи робота и топлива, а?

— Пошел к чёрту!

— Как знаешь.

К нашему убежищу приближались люди. Шли они со стороны леса, держась близко к скале — так, что я не мог их видеть и застрелит, если бы хотел. Зато я слышал обрывки их разговоров.

— Надо было сразу все сюда...

— Ближе, ближе, вам говорят!

— Я не знаю, смогу ли. Давно не практиковался. И кодировка у нас другая.

Последняя фраза мне не понравилась. Кодировка? Кодировка бывает у машин. А разумная машина тут одна...

— А робот все равно достанется нам, — насмешливо произнес знакомый мне голос. — Ты там небось думаешь, мы побоимся его повредить? У нас свои секреты, парень. Вот если они не сработают...

Он не стал договаривать. И на меня повеяло настоящей жутью. Я понял, что он имел в виду. Среди них есть роботехник. А Горено при своей человеческой внешности всего лишь автомат с заложенной программой. И если они смогут подчинить его себе, нам крышка.

— Сюда? — громко спросили внизу. Спросили не у меня, но голос я узнал. Это был знакомый Джан! Учитель! Судя по всему, живой и здоровый, и в мирных отношениях со своими новыми приятелями. Да, он не решился пойти против них и предать их. Если бы Джан была в сознании, она бы с ним поговорила.

Нет, пусть она лежит и не знает, что ее любимый учитель заодно с ее убийцами. Так лучше.

Надо было действовать. Приказать Горено не слушать внешние сигналы, например. Неожиданно выйти на край и выстрелить по пиратам (по роботехнику? Так я его не знаю. По учителю? Так он единственный, кто, может быть, ещё попытается спасти Джан). Но меня охватил ступор. Я просто слушал, как они там переговариваются, тащат что-то, совсем потеряв осторожность — вдруг бы по ним открыл пальбу я или Горено. Хотя они наверняка выставили дозорных.

— Кровь? — переспросил внизу незнакомый голос. — Кровь от девчонки. Да, там девчонка. Волосы длинные, чёрные. Вся в крови была.

И опять шуршание, а потом вдруг громкий звонкий голос учителя:

— Лодки я поднял на всякий случай. Они стоят на песке.

— Чего ты так орёшь, Дюйшен, — одёрнули его в ответ, и я понял — так же отстраненно, как и слушал их речь — именно так этого человека зовут. Джан ведь не называла его имени, а я теперь знаю.

— Сюда, вот это вот что? — продолжал учитель все так же громко и звонко. Ему опять недовольно буркнули в ответ, что орать незачем.

— А вы помните, что большинство из нас родилось в империи? — так же громко сказал он. — И присягали императорской семье?

В следующий миг грянул взрыв.

Из под ног ушла опора. Я рухнул навзничь, закрывая голову руками. Джан! Я даже голову не мог повернуть, сверху опять сыпались камни и песок, причем их было гораздо больше, чем раньше. А грохот не утихал. Кажется, прозвучал между взрывами человеческий вопль — а может быть, это кричал я сам. Я понял, что произошло. Учитель не предал Джан — он спас ее. И не предал своих товарищей — он погиб вместе с ними. Он знал про роботехника и про огромное количество гексогена (затрещала новая канонада взрывов) и понял, что другого выхода нет.

Перед глазами была каменная поверхность скалы, за много лет выбеленная солнцем и отполированная дождем и ветром. Болели отбитые ребра и колени. Саднили руки. А сверху шел дождь из песка, мокрой земли и разорванной человеческой плоти. Упал рядом горящий обрывок ткани — чья-то одежда или кусок рюкзака. Я зажмурился, так же, как много лет назад, под лестницей... Дым заползает в ноздри, я задыхаюсь, но боюсь выйти наружу, и, уже теряя сознание, чувствую, что кто-то вытаскивает меня из убежища...

Все кончается когда-нибудь. И это кончилось. Грохот стих. Я подполз к Горено. Он, как и в первый раз, заслонял собой Джан. Плечо у него дымилось. Я охнул — одежда сзади у него обгорела, как и искусственная кожа на спине. Теперь никто не спутал бы его с человеком. Металлическое покрытие блестело из-под обугленных клочков куртки.

— Хозяйка Джан не пострадала, — сказал Горено мрачным тоном. Или же это я решил, что мрачным. Горено лечил ее и защищал, учитель пожертвовал собой ради нее, а я торчал в сторонке.

Повязка слева на головке Джан сильнее пропиталась кровью. Значит, Кровь шла. Джан была жива.

Если вдруг появятся имперцы...

Я оглянулся в испуге. Но никого не было. Показалось.

— Горено, быстро бери Джан на руки и беги на пляж. Там стоят лодки, об этом говорил учитель. Нужно срочно доставить ее на берег.

Джан дышала. Она даже попыталась приподнять руку, но безуспешно. Мелькнула подлая мыслишка — как хорошо все же, что она без сознания, иначе не захотела бы уезжать с острова, надеялась бы спасти учителя.

Я подполз к краю скалы — ноги подкашивались, подойти нормально не получилось бы. С первого взгляда было ясно, что спасать некого. Внизу, там, где я несколько дней назад разводил костер, образовалась огромная воронка. Взрыв разметал песок, землю, мелкий кустарник, пиратов и их пожитки...

А вот скале ничего не сделалось.