Десятая Арка (джен)

— Гвен? — Гарри удивленно смотрит вместе с ней на невысокого мальчика с волнистыми каштановыми голосами. Это Герберт, но сейчас он гораздо младше. Лет двенадцать максимум. Гарри невольно улыбается, пытаясь представить как выглядела четыре года назад Гермиона, но ее приступ раздражения подавляет его ощущения .

— Ну и чего ты приперся? Тебе не терпиться заработать титул дружка убийцы?

— Может и не терпится, имею право — он забирается на подоконник рядом и узнаваемым серьёзным взглядом сверлит её лицо.

— Ну и дурак,— она отворачивается к стеклу окна, дождь упорно шелестит и стучится в него.

— Перестань, скоро все забудут. Появится какое-то новое происшествие и весь Хогвартс переключится на него

— Да плевать я хотела на этот весь Хогвартс! — она гневно взмахивает руками, досадуя на его непонимание

— Понимаешь, пле-вать! Я ничего не знаю, ничего не понимаю, ничего. Я запуталась, Герб, -вспышка гнева сменяется усталостью и страхом, сейчас она лишь маленькая испуганная девочка, потерявшаяся в догадках и вопросах.

— Может ещё раз поговорить с Дамблдором? Он сможет наверное объяснить...

— Разбежался! Да он говорит со мной так, будто я глупый ребёнок!

— Ну вобще-то ты и есть ребёнок, — ощущение раздражения сжимает голову обручем, она сердито отворачивается

— Ты дурак, вот кто ты, — выражение лица Герберта явно даёт понять, насколько ему больно, укол вины моментально впивается в сознание.

— Герб, извини, это я свинья. Просто все так сложно, но я чувствую что директор не говорит мне правду. Он просто меняют тему, или говорит общими фразами. А я не могу верить тем, кто не говорит мне правду. Как же мне все это надоело

— Проехали. Ты просто не кидайся на нас как гарпия и мы никуда не денемся. И мы тебе верим

Она слабо улыбается, ощущая непривычный прилив нежности — все-таки они её друзья, а не случайные приятели. И тут же Гарри ощущает новый укол не своей вины

— А как Рина? Она сильно злится?

— Рина? Ну она вначале рвала и метала, как дракучая ива, но теперь стухла. Подуётся для приличия ещё немного и все, ну что ты Рину не знаешь. Гвен, пойдём уже в нашу башню, совсем поздно.

Коридор петляет перед ними, освещенный неровным пламенем факелов, их шаги непривычно выделяются на фоне тишины. Редкие встречные школьники ведут себя так, как она и ожидала. Три первокурсника Гриффиндора таращатся на неё с суеверным ужасом и стремительно сворачивают в первый попавшийся переход. Герберт презрительно фыркает. Пуфенндуец постарше просто излишне торопливо проносится мимо, Гвен раздраженно пожимает плечами, а вот Гарри несказанно веселится — реакция детины на худую мелкую девочку ростом до середины его груди поражает. Они уже идут наверх, когда на пути попадаются два слизеренца. Гарри тщетно всматривается в их лица, ограниченный углом бокового зрения Гвен. Да и вряд ли в его памяти хранились образы незнакомых слизеренцев. Один из них негромко, но отчётливо обращается к Герберту:

— Не боишься, Грейнджер? Как чистопородный грязнокровный маггл ты следующий на очереди

Герберт лишь выше поднимает голову и холодно усмехается в ответ, а вот она с трудом сдерживается. Жгучее желание рвать и бить охватывает целиком. Но нужно сдерживаться, держать лицо. Глубокий вдох, только спокойствие. "Если показать свою слабость тебя уничтожат, тебя уничтожат",— мысленно повторяет она как заклинание. Но сердце не слушает голос и доводы разума, оно отбивает сумасшедший ритм, в пальцах противная дрожь. Дорога кажется бесконечной и она облегченно вздыхает, когда наконец-то показывается дверь с толстой дамой.

В гостиной тепло и даже уютно, если бы ни они все. Её софакультетники всячески избегают взглядов , но только прямых. Гвен с максимально надменным видом садится в кресло, ей чудятся взгляды едва ли не с потолка. Ей чертовски обидно, ладно сопливые младшекурсники, но поведение старших подростков просто бесит. Градус напряжения немного снижает лишь появление двух весьма примечательных девочек. Болтливые, шумные, беспардонные, но такие замечательные.

— Накажи меня, о повелительница тьмы, — Джо с размаху плюхается на колени возле кресла, её рыжие волосы беспорядочно рассыпаются на чёрной ткани мантии.

— И меня, и меня не забудь

На заднем фоне маячат ошалелые физиономии каких-то малышей, явно шокированных столь непочтительным отношением к её опасной персоне. Она улыбается и гнусавым голосом несёт какую-то околесицу, подыгрывая.

Следующий эпизод проходит в кромешной темноте . Он ощущает теплоту постели и давление подушки, хотя никакого тела у него нет, до сих пор невероятные чувства. Осязать, слышать, видеть органами чувств другого человека и при этом быть лишь бесплотным духом. Уже давно ночь, но ей не спится. Сумбур минувших дней не даёт покоя. Нужно разобраться, нужно сосредоточиться. Она уже нашла причину несчастий, вот бы ещё найти гнездо этой причины. Василиск, огромный и старый, этот вариант напросился сам собой с самого начала, уж слишком очевидные сиптомы . Вот только где он живёт? Наверняка он просто огромный, такой туше спрятаться непросто. Она ворочается, постель горячая, подушка жмет. Где? Где же? Гвен стремительно вскакивает, беспокойно оглядывается на спящих соседок. Она так торопится, что едва ли ни кубарем слетает в гостиную гриффиндора. Босые ноги шлепают по обжигающе холодному полу, она забыла обувь. Мелькают коридоры и лестничные пролеты, она прячется за статуей завидев полтергейста, изнывая от нетерпения. Заброшенный туалет встречает их тишиной. Она беспокойно нарезает круги, пытаясь сообразить как проверить свою догадку. Точнее она уже не сомневается, но хочется увидеть воочию. Этот туалет не так прост, здесь должны быть ответы. Торопливый взмах руки, и магический огонь освещает комнату. Ничего примечательного, кабинки как кабинки, умывальники тоже, да и краны... Она едва не прикусывает язык увидев маленькую змейку на бронзовой поверхности крана. Совсем как живая, крошечные глазки мерцают в отблесках света. Зачем она здесь? Почему именно змея? Знак Салазара не просто так нанесен на кран. Гвен тихо хмыкнула, представив, что знаменитая тайная комната это девчачий туалет. Слизерен чем чем, а чувством юмора не обладал, вряд ли он так бы себя оскорбил. Но вот может здесь вход в неё? Она рассеянно гладит змейку, мысли беспокойно толкутся в голове. Озарение приходит очень быстро. "Ты не просто символ , ты ключ",— шепчет она глядя на её маленькую головку. Вместо серпентанго выходит лишь сыкание. Но она никогда не отступает с такой лёгкостью. Змею нужно представить живой, нужно представить.

Гвен отскакивает, неловко плюхаясь задом на кафельный пол, когда рукомойник проваливается вниз. Эффектно, — бурчит она, потирая руку. От чёрной ямы веет запахом сырости и плесени, стенки трубы покрыты осклизлым лишайником.

— Надеюсь, ты не собираешься туда прыгать?— она нервно вздрагивает и рывком оборачивается. Веснушчатое лицо девочки позади выражает смесь изумления и лёгкого испуга.

— Во всяком случае без нас, — добавляет Герберт. До неё постепенно доходит, что они оба одеты и не выглядят сонными. Раздражение смешивается с восхищением, она успокоенно садится на подоконнике

— Вы что за мной следили?

— А как же! Тебя сейчас вредно оставлять без присмотра и вообще имеем право гулять где хотим

— Нихрена себе. Интересно куда она ведет? — Рина увлеченно рассматривает открывшийся проход, её испуг быстро улетучился уступая место бесшабашной храбрости

Она осторожно садится на краю провала и задумчиво косится вниз.

— В подземелья, куда же ещё. Там и живёт василиск, а по школе он лазит в трубах, поэтому его никто не видит, ну а кто видит

— Те валяются в больничном крыле, — Герберт держится от провала на почтительном расстоянии, его боязнь высоты прекрасно известна Гвен.

— А я вот о другом думаю, — Рина чешет макушку и продолжает предположение,— Вот он замораживает их и замораживает, а зачем? Василиски ведь небось морозят жертв чтоб легче жрать было. Этот не жрет, он что извращенец?

Гвен молча кивает, обдумывая слова подруги, её здравый смысл родил разумное замечание. Она думала об этом и раньше, но чёткое понимание приходит лишь сейчас.

— Он их не ест, потому что ему не приказывают, — друзья удивленно смотрят на нее.

— Кто?

— Тот кто им управляет

— Послушай, это же василиск, огромный магический монстр, кто сможет им..

— Змееуст

— Что вы так смотрите? Змееуст легко может с ним ...общаться. Правда это должен быть очень сильный колдун, чтоб змей его слушался

Герберт рассеянно кусает губы.

— И кто же это может быть? У нас нет таких сильных студентов. Ну допустим он скрывает своё умение, но все равно этот маг должен быть

— Крутым,— заканчивает мысль Рина, — а среди школьников таких нет. Разве что преподаватели. Но право, вы же не думаете, что допустим Макгонагалл по ночам бегает по трубам и мяукает василиску приказы?

Их совместные смешки наполняют комнату. Гарри невольно улыбается от такой картины. Но её веселье быстро угасает, она быстро встаёт и собирается с духом.

— Что ты делаешь, — слышит она вопрос Рины

— Это нужно закрыть, нельзя так оставить проход. Перед её глазами проявляется образ змеи, нужное слово приходит само собой.

— Закройся, — она наблюдает как пол медленно возвращается на место. Её друзья ежатся от скрежета и грохота.

— Может уйдем отсюда? Если этот шум услышат...

— То подумают на Пивза или других призраков, они вечно шумят, — перебила Рина друга, с любопытством осматривая кран.

— Что мы будем делать? — в простом вопросе Герберта вмещается значительно больше, чем может показаться.

— Пока не знаю, я не могу понять, как лучше поступить. То ли пойти на поводу и подыграть, то ли раскрыть что этот монстр василиск как можно раньше. Но сначала нужно узнать кто этот змееуст

— У тебя есть идеи?

— Ни малейших, — совершенно искренне вздыхает она.

Знакомое ощущение предупреждает Гарри, что воспоминание вот-вот оборвется. Но сейчас он отчаянно хочет посмотреть события до конца, ему страшно надоело довольствоваться малопонятными обрывками. Он совершенно не знал, можно ли усилием воли удержаться здесь, чёрная воронка упрямо приближалась.

Он уже приготовился открыть глаза, чтобы увидеть белый потолок спальни, но взгляд уперся в поверхность двери. Знакомой двери, но находилась она уж точно не в Норе. Она растерянно озирается, всюду блестят лужи воды. Что же стряслось с этим туалетом? Гвен с растущим удивлением замечает черный блокнот, покоящийся в луже недалеко от кабинки. Для неё нет сомнений — его пытались утопить. Вот только зачем? Она немного нервничает, но поднимает блокнот. Обложка вся в каплях, страницы небось совершенно размокли... Она озадаченно листает его, обескураженная, а Гарри прекрасно помнит кажущуюся невинность дневника Реддла. Её мысли стремительные, довольно взрослые и последовательные. Она абсолютно уверена, что с блокнотом что— то не так. Гвен запихивает его во внутренний карман и торопливо покидает затопленный туалет.

В библиотеке спокойно и почти пусто, мягкий свет делает пергаментные страницы желтоватыми. Она уже битый час ломает голову, Гарри великолепно ощущает её досаду и разочарование. Наконец-то она решается повторить его давнешний поступок — осторожно макает перо и выводит лёгкую небрежную букву. Чернила слегка подсвечивается и тают, её удивление неподдельно. Теперь она не сомневается, что блокнот как минимум сильно зачарован. Но вот в чем смысл такого колдовства, да и это не причина так отчаянно пытаться от него избавиться?

Буквы проступают мягко, ненавязчиво, аккуратной вязью проявляется вопрос:

— Привет, ты кто?

Ошарашенная Гвен теряется. Она точно знает, что зачарованные предметы выполняют только те действия и команды, которые в них вложили и не больше. Для большего нужна сознательная воля. Но может он заколдован писать простые фразы? Она уверенно склоняется над желтыми страницами.

Гарри безмолвно наблюдает её диалог с Реддлом, он идёт совершенно не так как когда-то у него. Она не называет свое настоящее имя и вообще спрашивает лишь отвлеченную ерунду . Глупенькие детские вопросы, но Реддл охотно отвечает. Гарри разделяет радость Гвен, но не понимает её. Она кажется такой довольной...

Снова ночь и тёплая постель за занавесями, куча разномастных мыслей. Её выводы совершенно разумны, но неожиданны для девочки её возраста., по крайней мере для Гарри

" Он не просто зачарованный, он наделен разумом, волей и сознанием. Предметы можно заколдовать, но нельзя вложить в них душу, вернее создать её из ниоткуда. Значит там обитает человеческая душа, может призрак? Может его прокляли, привязав к блокноту. Тогда понятно, почему он такой неуязвимый. Дух то скорее всего бессмертный. И злой. Красиво говорит, но за этим явно не благожелательность и доброта. В доверие втирается, пытается стать другом. А потом... А что потом? Он же лишь дух, живущий в блокноте, какие у него могут быть силы? Нужна информация, а вот где её взять? Этот дурацкий запретный сектор, как туда попасть. Мантия? Ага, сейчас, уж её я точно использовать не буду. Стоп, близнецы! Они точно найдут способ, да и вопросов задавать не будут"

Джо и Фрида охотно соглашаются, даже не требую награды.

— С родственников мзду не берём

— А что конкретно тебе там нужно?

— Что-то о призраках, злых призраках. Что они могут, чем опасны, как их убить. Ещё о проклятых вещах....— она пытается подобрать слова, нервничая и запинаясь

— Ну ладно, по стараемся.

Сказано — сделано, проходит каких-то два часа, а вокруг неё громозится сразу несколько книг. Она не испытывает страха сидя с ними в кресле гостиной Гриффиндора, ведь предприимчивые близняшки позаботились о маскировке. Теперь это лишь увесистые учебники, ничем не примечательные.

Она заворожена количеством информации, мрачной , жутковатой и пронзительно правдивой. Никаких недомолвок, смягченных углов, розовых пони на лазурных облаках. И см же они запретные? Правдивостью? Видимо да, ведь все в этом магическом мире как и в прежнем опутано ложью. А вот похоже нужная информация. Вот! Гвен вбудораженно хлопает себя по колену, но уловив удивленные взгляды тут же сникает. Призрак из блокнота не просто не безобиден, он опасен. Если верить написанному, то он скорее всего втирается в доверие, узнает все самое сокровенное, сочувствует, утешает. Становится всем для кого— нибудь одинокого и подавленного. А потом с лёгкостью овладевает ним, словно демон из маггловских рассказов. Тогда такой одержимый только кукла, оболочка, пустышка, а за ниточки будет дергать он. И колдовать сможет призрак, и на серпентарго говорить... Книга чуть не выпадает из рук. Гвен замирает в кресле, осмысливая свою идею. Она быстро сгребает книги, поднимается в спальню, едва не врезается в косяк но уворачивается. Комната при этом резко плывет в сторону, Гарри даже жмурится, но это не помогает. Картинка становится четкой, лишь когда зрение полностью возвращается к Гвен. Она судорожно роётся в своих вещах, блокнот описывает дугу и шлепается на кровать. Гвен быстро раскрывает его и поспешно выписывает на первый взгляд бессмысленный набор букв. Её сердце бешено бьётся — наверное он раскусит её и её затею. " Привет, хорошо" — проступает ответная, совершенно понятная фраза. Попался — она торжествующе усмехается, в душе ликование. Рывком захлопнутый блокнот запихивается в сумку, на которую Гвен торопливо накладывает спутывающие чары. Теперь она знает кукловода, остаётся кукла. Но сначала она должна поговорить с Риной и Гербертом.

— И тогда я рискнула попытаться написать ему что— то на серпентарго. И он купился! Наверное не сообразил просто, ведь для прирождённого змееуста это второй язык.

— Нифига се, — впечатленная подруга качает головой, Герберт молча вникает в рассказ.

— Он вселяется в свою жертву, ходит по Хогвартса, отдаёт приказы василиска. Ещё скорее всего сосёт из неё жизненные силы

— Очень похоже на одержимость, — шепчет Герберт

— Чего-чего? — Рина явно не сталкивалась с фильмами ужасов

Гвен терпеливо объясняет ей смысл этого слова.

— И кто его жертва? Вряд ли она страдает веселым настроением и хорошим аппетитом. Небось она бледная, вялая, вечно сонная, неразговорчивая и мрачная. Слоняется с отсутствующим видом, как привидение или как ... О Мерлин, как Джонни! — в голубых глазах Рины застыл неподдельный ужас.

— Нет Рина, ты чего, просто у него стресс, — Герберт пытается успокоить её, но Гвен резко вскакивает на ноги.

— Да, все сходится! Вечера когда случались происшествия, отсутствие Джонни в спальне, на уроках. Его внешний вид, его поведение, в общем все

— Мы не можем утверждать наверняка, без стопроцентых доказательств

— Мы их получим, не сомневайся, — Гарри определённо не нравится мрачная решимость в её голосе.

Она напряженно готовится, усердно выводя защитный круг, кафельные плиты не самый подходящий материал. Боковым зрением она видит как используя весь свой небогатый арсенал, колдуют над дверями Герберт и Рина.

— Больше я ничего не могу придумать, — почти жалобно выдыхает мальчик, — от школьников должно помочь, но вот взрослых это вряд ли сдержит

— Нам этого достаточно, здесь тихий коридор, да и сломанный туалет мало кому нужен, другого места я не знаю, — откликается Гвен не отрываясь от дела.

— Я предлагала запретный лес, но вы не захотели, — ворчит Рина.

— Только его нам и не хватало, нарваться на кого— нибудь проголодавшегося это же просто здорово!

— Тихо вы! В школе наверняка есть укромные места, но мы пока их не знаем, так что будем здесь

— А ты уверена? Дьявольский огонь очень опасен, если ты не сможешь сдержать его...

— Я смогу, огонь единственное доступное средство, остальное ему нипочем, или нам не по зубам. Ладно приступим, — чёрный блокнот ложится на пол, она торопливо царапает в нем " Ну привет, наверное ты уже заскучал?"

Ответная надпись не заставляет себя ждать: " Что произошло? Почему ты так долго не писал? Почему так резко оборвал разговор?"

" Не притворяйся идиотом, ты и сам прекрасно знаешь почему. Ты выдал себя последний раз с потрохами. Я все знаю. Знаю , кто натравливает василиска на людей, кто пишет кровью на стенах. "

" Я не понимаю..." — надпись появляется не сразу, словно невидимый собеседник растерян.

" Да ладно, хватит ломать комедию. Мне нужны четкие ответы — кого ты одурачил, кем управляешь, кто ты такой. Я знаю, ты наследник Слизерина , но мне нужно конкретное имя"

На страницах долгое время ничего не проявляется, так долго что Рина начинает сопеть от досады. Наконец появляется надпись:

" А говоришь все знаешь"

" Не язви, скоро все узнаю, ты же не любишь боль, правда?"

Буквы ответа пляшут так, что она да и Гарри понимает, что собеседнику очень весело

" А я уж было подумал, что ты действительно кое-что из себя представляешь. Мне нельзя навредить, глупый мальчишка"

Гарри чувствует её встречное странное веселье, Гвен быстро царапает пером в ответ — " Ага, от большей части чар ты защищен, но не от всех. Впрочем, зачем я трачу время, сейчас покажу"

Она встаёт, запихивает палочку в карман, её ссердце бешено бьётся . Теперь она совершенно неуверена в успехе, страх неудачи противным колючим комком ворочается внутри. Но вместе с этим есть и странная надежда, она закрывает глаза, пытаясь вызвать нужные ощущения. Без единого слова, без пассов и взмахов в присутствии изумленного Гарри она вызывает адский огонь. Его языки жадно набрасываются на блокнот, бросаются во все стороны, упираясь в невидимый барьер. Огонь яростный и непокорный, он хочет больше, но Гвен его то ли уговаривает, то ли ему приказывает, страшно неохотно пламя подчиняется и обрушивает свою голодную злость на единственную доступную вещь.

Она не слышит и не видит друзей рядом, все её внимание сосредоточено на блокноте в кругу огня. Удержать, удержать любой ценой. Слабость все нарастает, словно он тянет из неё силы, ноги начинают подкашиваться. Больше она не может, ещё немного и опасная стихия возьмёт верх. Она отталкивает огонь, изо всех сил представляя его угасание. Пламя яростно сопротивляется, угрожающе шипит, но все же исчезает. Гвен плюхается на пол, устало глядя на почерневший кафель с дымящимся дневником в центре, кожа на его обложке буквально расправилась и медленно стекала на пол. Очумевшая подруга молча садится рядом, осторожно обнимает её за плечи, её выражение не совсем понятно даже самой Гвен. Это что, трепет? Более хладнокровный Герберт деловито тыкает дневник палочкой, он больше не выглядит настолько поврежденным, раны на чёрной коже затягиваются. Мальчик осторожно подталкивает его ближе, палочкой раскрывает наобум.

— Ничего себе, а бумага то целая, — Рина тычет пальцем в лист, — И даже не горячая, только тёплая.

— Огонь был довольно слабый и причём недолгий, да и он очень хорошо защищен. Сейчас ещё раз поговорим с ним

" Надеюсь тебе понравилось?"

Теперь дневник не отвечает очень долго, наконец появляются буквы, настолько кривые и рваные, что её вопрос можно считать отвеченным.

" Кто ты?"

" Это ты мне ответь, или повторить?"

" Прекрати! Спрашивай..."

Мельк— Мельк — картинки проносятся перед Гарри так быстро, точно кто-то нажал на кнопку " перемотать". Он едва сосредотачивается снова, теперь вместо помещения туалета перед ним маячит мрачное затхлое подземелье Хогвартса.

— Не нравится мне все это. Гвен, ты же хотела отнести дневник Дамблдору, заодно о василиске рассказать, не совсем правду конечно, но это был хороший план. А теперь мы далеко под землёй, а неподалёку лазит здоровенная змея со смертельным взглядом.

— Знаю, Рина, пойми я сейчас и себе толком ответить не могу. Мы, особенно я должны поступить так, как от нас ждут. Играть по их правилам, просто верьте мне

— Верим, куда мы денемся , — Герберт осторожно проходит по загаженному полу, хрустя костями и погадками

— Идемте, осталось недолго, — Гвен подсвечивает дорогу люмосом , впереди маячит завал.

Они с трудом забираются все дальше и дальше, воздух по ощущениям Гвен становится все более спертым и затхлым. В итоге они упираются в круглую дверь с тремя сплетенными змеями. Гвен вздыхает, борясь с внутренним сопротивлением и шепчет откройся на серпентарго. Со скрежетом и грохотом двери открываются, пропуская их в огромную комнату, вернее зал с высоким потолком. Гвен на короткое время отвлекается на величие тайной комнаты, но ненадолго, её решимость только усиливается.

— Это Слизерин? — шепотом спрашивает Рина, указывая на огромную грубо высеченную статую

— Похоже да. А вон то круглое отверстие видимо для василиска. Кстати, можно и не шептать, думаю он скоро нас унюхает, хотя скорее уже унюхал.

— То есть вот-вот сюда приползет змея с вот таким диаметром туловища? Я не трус, Гвен, но есть ли у нас план?

— Ни малейшего

— Может, ты с ним поговоришь? — Рина нервно опирается по сторонам

— Бесполезно, Реддлу он подчинялся не из-за его знания серпентарго, а из-за его силы. Меня он вопримет как мелкую закуску и только. Его обязательно нужно ослепить, иначе нам крышка.

Говорит она твёрдо, но внутри страх, отлично ощущающийся Гарри. Её нервы на пределе, а обостренный слух улавливает шуршание в трубе.

— Он ползет сюда, приготовьтесь

Гарри уже подзабыл, насколько огромным был василиск, его блестящая чешуя тускло мерцает, а шипастая голова поворачивается во все стороны. Змей явно удивлён и зол, он не может понять что происходит.

— Давайте! — восклицает Гвен, заряжая заклятие в голову василиска.

Три заклятия попадают в цель почти одновременно. Невозможно понять какое именно из них оказывается эффективным, но результат очевиден. Гарри даже не ожидал, что василиск может так реветь, он напряжен не меньше Гвен, ведь прекрасно помнит насколько опасен даже незрячий змей. Василиск мотает громадной головой, раздвоенный язык беспрестанно ощупывает воздух . Гвен кричит друзьям:

— Двигаемся в разные стороны, его это ненадолго отвлечет!

Они молча подчиняются, она тоже что есть сил бежит к колонне. Василиск быстро ориентируются и без особых раздумий бросается к ней. Гвен отчаянно надеется, что заклятие ей подчинится, иначе они все трупы. Рука с палочкой дрожит, но девочка направляет её вверх, туда где под потолком маячат громадные камни. Гарри не слышит её восклицание, но улавливает ментальный посыл. Заклятие врезается в камень с оглушительным треском. Дальше он все видит как в полусне. Она бросается бежать к стене, огибая колонну, василиск скоростным поездом летит за ней. " Только бы попал, только бы попал" — шепчет Гвен как заклинание. Огромная пасть василиска разевается так широко, что в ней уместиться несколько Гвен, с ядовитых зубов капает слюна. Резкий бросок, её сердце сжимается от страха, когда рядом с ней в стену с размаху тычется голова змея. С рёвом он отпрянул назад, готовясь к новой атаке. Треск чешуи вкупе с чваканием плоти и хрупанием ломающихся костей черепа наполняют комнату, усиленные жутковатым эхо. Она тяжело дышит, стискивая палочку плотной рукой, не в силах поверить в свою удачу. Наконец— то приходит решимость посмотреть на василиска. Его голова страшно узуродована обломком огромного камня, по полу медленно растекаются лужа тёмной крови. Герберт и Рина опасливо огибают туловище василиска по широкой дуге.

— Я честно говоря ожидала чего-то эпического. А тут мы немного повизжали, побегали, чвак и все, — Рина осторожно пихнула чешуйчатое туловище ногой.

Герберт открыл рот, чтобы разразиться гневной проповедью, в этом она ничуть не сомневается.

— Ччч, Герб, она у нас любит чёрный юмор. Я вообще поражена, что нам так повезло. Нам просто дико повезло. Если бы камень не попал, хотя и говорить даже не хочу.

— А теперь что? — Рина садится прямо на грязный пол.

Гвен молча махает рукой на приоткрытую пасть василиска и направляется к нему.

— Осторожно, они очень ядовитые, — Герберт явно понял её замысел.

С большим трудом ей удаётся вырвать зуб. Блокнтот до сих пор благополучно заткнутый за пазухой вывален на пол. Она обхватывает зуб словно ритуальный кинжал и с силой опускает вниз. Не проходит и нескольких секунд, как дневник начинает дымиться, над ним поднимается марево.

— Оно мертво? — нарушает тишину Рина, на чьём лице сейчас смешались страх и отвращение.

— Да

— Что— то вид у тебя нерадостный

— Нечему радоваться, я уже и не знаю правильно ли сделала. Я не хотела его убивать, не сейчас. Даже в шестнадцать лет он был могущественным магом, а его знания и вовсе уникальны. Он смог бы многое мне дать...

— Нет, Гвен! — Герберт с обычно не свойственной порывистостью мотает головой, — это правильное решение. Мы же все понимаем, что если до нас дошло что происходило в Хогвартсе, то учителя с директором знают и подавно. Такой маг как Дамблдор не может не знать. А значит он знает или догадывается и про дневник, и про Реддла из него. Такое шило ни в одном мешке не спрячешь. И даже если хоть на секунду предположить, что тебе удалось бы тайком при прятать его у себя, то ты бы погибла. Не обижайся, ты сильнее нас с Риной, умнее...

— Не мели глупости, я не сильнее...

— Нет, я правду говорю! Ты лучше нас как маг и точка, но до Реддла тебе бесконечно далеко. Он страшно умный, хитрый, сильный, а ещё подлый и опасный, рано или поздно он нашёл бы способ обмануть тебя, ввести в заблуждение, уничтожить. Реддл нашёл бы струны на которых можно сыграть, запутать тебя, сломать, как вытащить из твоей души все с чем ты пока не справилась. Я верю, и не смотри на меня так, что когда-то ты станешь даже сильнее его, но сейчас этот бой заведомо проигран. Пока ты держалась на расстоянии, тебе удавалось держать над ним верх, но в равной стычке ты обречена. Не сердись на меня, Гвен, но это так!

— И просто прийти ещё месяц назад к Дамблдору, рассказать ему про василиска, тайную комнату и странный дневник ты тоже не могла. Гвен, ты сама нам говоришь, что нужно исполнять роль, которую тебе приписали, пока у тебя нет сил и возможностей стать э— ээ, этим...

— Режиссёром

— Да, им, точно, — Гвен в ответ на их доводы лишь молча подходит к ним и миомолетно но сильно обнимает.

— Что бы я делала без вас... Все верно. Героические глупые сентиментальные девочки, верящие в добро и розовых слоников не думают, а делают что попало, не идут к взрослым, а сломя голову мчатся спасать мир, мозги не включают в принципе и все делают наобум. Похоже мы справились с этой задачкой, все выглядит правдиво. Я очень на это надеюсь. Как же я устала, — тоскливо шепчет она, тупо глядя на мертвого василиска и пустой сосуд для осколка души.

— Народ, слушайте, я тут вот о чем подумала — как мы собственно выбираться будем? — Рина вопросительно смотрит на них

— Никак, останемся здесь до скончания веков, — вздыхает Гвен, ей страшно хочется действительно посидеть здесь минимум неделю, но усилием воли она заставляет себя громко позвать: