Их вечность (гет)

Улететь бы птицей, прочь от проклятой земли,

С небом чистым слиться — вот о чем мечтаешь ты.

«Ария»

 

Они ушли далеко от той башни, покинули город. Однако, когда Снейп снова и снова возвращался мыслями к недавнему происшествию, где-то в желудке холодком щекотало ощущение неконтролируемого падения и выскальзывающих из руки тонких женских пальцев. Лили умела застигнуть его врасплох, чего он терпеть не мог. И это её стремление к полётам вниз… Зачем, зачем она всё время прыгает неизвестно куда, так далеко? Кто знает, встанет ли она в следующий раз на ноги или сорвётся.

Дежа вю. Снейп усмехнулся. Он заглядывал в бездну, она прыгала в неё. Они друг друга стоили. Недоуменный взгляд Лили на его ухмылку Снейп проигнорировал, захваченный мыслями. Неудивительно, что они оба успели побывать на волоске. Две грани одной безрассудности. Она бросилась в неравную борьбу и погибла в ней, он пошёл в услужение к тому, кто разрушил многие жизни, включая его собственную, и погиб от его же приказа. Один-один.

— Кнат за твои мысли, — Лили остановилась, поворачиваясь к нему лицом.

— Дёшево.

— Я серьёзно. Когда ты так задумываешься, потом что-то происходит.

Северус бережно коснулся пальцами плеча Лили, она была встревожена. Его взгляд плавно скользнул по бледным щекам до розовеющих губ. Живая, тёплая. Всё ещё рядом, по-прежнему так близко. Горьковато-сладкий аромат вереска говорил о его душе больше, чем можно было бы выразить словами. Снейп медленно наклонился к уху Лили и шепнул:

— Тебе не кажется, что здесь дышать легче?

Воздух между их телами словно стал плотнее, заполняя пустое пространство, растекаясь в нём тягуче, как мёд. Снейп медленно вдыхал его, смакуя вереск и пыльно-цветочный запах рыжих волос.

— Ты знаешь, а может быть.

И воздух между ними плавился, уступая место, давая им стать ещё ближе. Лили тихонько засмеялась, утыкаясь лбом в его плечо.

— Что?

— Ничего. Я просто рада, что ты рядом. Это на удивление умиротворяет.

Душный, обожжённый солнцем город остался позади. Их ноги утопали в вереске, впереди маячили тёмные силуэты холмов. Здесь они словно были ближе к дому. И никаких посторонних людей. Для Снейпа это в чистом виде олицетворяло безмятежность. Только он, Лили, холмы и вереск. Это не дом, а что-то между. И Снейп жалел, что такие мгновения, как это, он не мог продлить на вечность или хотя бы разлить по бутылкам. Оставалось только прочувствовать момент каждой клеточкой, рассеяно поглаживая Лили по спине, и навсегда сохранить в памяти.

* * *

Они не могли остаться посреди вереска надолго, и им все равно пришлось идти дальше. Туда, куда Снейпу хотелось меньше всего. Его мысли свернули обратно в не самое приятное русло. Все эти дни он почти не вспоминал о матери, а теперь она скорбным призраком всплыла в его голове, не давая в полной мере насладиться прогулкой. Её уход был болезненным напоминанием, что и после смерти можно пережить потерю. Северус крепче сжал руку Лили.

Что было в голове Эйлин, когда она решила исчезнуть? И разве так сложно было оставить единственному сыну хотя бы записку? Куда она направилась? К чему стремилась? На место сожалению пришла вспышка холодной ярости. Снейп ненавидел брести вслепую.

Он снова представил внутреннее убранство лавки матери. Полки с ингредиентами, лучи света, струящиеся сквозь занавески, и бесконечное множество застывших часов. В его воображении часы вдруг пошли. Все, до единого. С чётким размеренным тиканьем. Снейп вздрогнул и картинка рассеялась.

Нет, время не было застывшим киселём. Люди приходили и уходили — трудно было представить течения естественнее. Вот только куда?..

— Северус.

Снейп категорически не был готов к тому, чтобы с кем-то делиться своими глубинными мыслями. Как и всегда. Он хотел начать ленивое рассуждение об особенностях местной флоры, но потом перевёл взгляд с земли на Лили, и иное решение принялось само собой. Она пытливо изучала его лицо и хмурила брови. Ей было не всё равно, и она каким-то образом чувствовала тончайшие перепады его настроения. «Ты снова не один. Почти как в старые добрые времена. Может быть, даже лучше», — подумал Снейп. Он запнулся, не зная, как начать, но потом слова пошли сами собой, и Северус рассказал Лили всё.

После он с тревогой наблюдал, как Лили покусывает нижнюю губу, ничего не отвечая.

— А надо ли куда-то идти, Северус? — она нахмурилась ещё сильнее. — А что, если уходят только отчаявшиеся?

Лили ощутимо сомневалась, и это было ему понятно. Но Снейп также прекрасно знал, что то место, где они живут сейчас, пугает её не меньше, когда дело касается окружающего Риверхилл тумана. Вопросов у обоих было больше, чем ответов, однако у них в запасе имелась одна крошечная, но важная зацепка.

— Если слушать твоих норн, или кто там эти глубокоуважаемые трое, то отчаявшиеся как раз-таки остаются.

— Я им верю, — лоб Лили разгладился, хотя она продолжала крепко сжимать ладонь Снейпа. — Они говорят непонятно, но им невозможно не доверять. Знаешь, когда я вспоминаю тот разговор у них в доме, то чувствую себя такой маленькой и глупой.

— Вполне возможно, что они знают абсолютно всё. А сильные мира сего всегда делятся информацией весьма выборочно.

Снейп и сам чувствовал нечто схожее, мучаясь от нехватки знаний, но, видимо, такой крест был у человека — он не мог объять необъятное и быть в курсе всего, что происходит в мире.

Лили ничего не ответила и просто прижалась щекой к его плечу, обнимая руку. Так они миновали вересковую долину.

— Как ты думаешь, а что если пройти вдоль по рельсам? — спросила Лили, когда они остановились отдышаться после подъема на одном из семи больших холмов.

— Прямо сейчас? — Снейп не удержался и насмешливо выгнул брови. — Я не против. Это будет интереснее, чем вечер с занудными душевными излияниями Поттера, — Лили тихо рыкнула. — Хорошо, хорошо. Можно попробовать. Позже. Звучит логично, это же дорога, а все дороги куда-то ведут.

Решение казалось простым и изящным. Если Риверхилл — станция, значит, по железной дороге можно выйти на другую станцию. Снейп хотел сесть на поезд. Поезда не было. А вот рельсы и шпалы в наличии имелись, что уже решало половину проблемы. Загадка начала казаться не такой уж и нерешаемой. Тем не менее, вопрос «а надо ли» нельзя было счесть таким уж и праздным.

— Если ты действительно захочешь куда-то идти, Лили, меня здесь ничего не держит. А у тебя… У тебя есть друзья, не только я, — не то, чтобы он придавал этим друзьям какое-то значение, но изобразить чуткость было полезно.

— Может, у меня и есть здесь друзья, но это не даёт ответа на вопрос, зачем здесь жить и что тут делать. Единственное, что здесь ценится — это сплетни. — Очевидно, они оба были не очень хороши в этом занятии. — Хотя… — тут её глаза лукаво блеснули, — мы, конечно, ещё можем гулять среди холмов сутками напролёт, валяться в траве и мечтать о всякой ерунде до тех пор, пока…

— Не придёт Поттер и не вызовет кого-нибудь из нас на дуэль.

— Ну да, от проблем никуда не деться, — Лили хихикнула. — Иначе мы забудем, как нас зовут, и туман придёт за нами… Мерлиновы кальсоны, а было бы забавно, если бы Джеймс вызвал меня на дуэль!

Снейп закатил глаза, когда она вдруг сорвалась с места и побежала вниз: они уже взрослые люди, которым не подобает вести себя так глупо, рискуя упасть и сломать шею. Спускаться вниз нужно медленно и величаво, вызывая трепет в окружающих… А ведь тут даже деревьев не было, не то что людей… Снейп ухмыльнулся и последовал примеру Лили, едва удерживаясь от желания раскинуть руки в стороны и громко закричать: «Свобода» или «Пошли все к салазаровой бабушке». Мысль о том, что он может делать практически всё, что захочет, до сих пор отдавала ощутимой новизной.

* * *

— Добрый вечер!

Снейп поморщился, вжимая голову в плечи. Дамблдор отвлёкся от разговора со своей спутницей и посмотрел в их сторону. Северус вздохнул, осознавая, что, если бы не окрик Лили, то они до сих пор могли бы продолжать свою прогулку в одиночестве.

— Лили, мы могли завернуть за этот холм, и они бы нас даже не заметили! — тихо прошипел он, скашивая глаза в сторону теперь направляющегося именно к ним Дамблдора.

— Я подумала, что это просто вежливо, — так же тихо ответила Лили с ноткой досады в голосе.

Удивительно, что они заметили его первыми. С Дамблдора сталось бы подойти к ним со спины и проникновенно заявить: «Сюрприз, мои дорогие». И, как выяснилось, эти мысли были не так уж далеки от реальности…

— А, мои дорогие, — Дамблдор улыбнулся в бороду, приблизившись к ним. — Вечер сегодня действительно добрый.

Снейп встретился взглядом с его спутницей. Судя по всему, они переживали схожие эмоции. Совсем ещё юная девушка лет пятнадцати-шестнадцати смотрела на них исподлобья, держась немного позади старшего волшебника. Светловолосая, худенькая. Глаза пронзительно-голубые, как у Альбуса. Снейп вздрогнул, непроизвольно приподнимая бровь. Уж не его ли сестра, о которой до него доходили смутные слухи?

— Ал, кто это? — едва слышным шелестящим голосом поинтересовалась девушка.

— Мои ученики, герои войны, солнышко. Северус Снейп и Лили Эванс.

Снейп прикусил кончик языка. Дамблдор даже на своего святого мальчишку Поттера так нежно никогда не смотрел.

— Лучше бы твои ученики были бы не героями войны, а героями науки, — девушка уткнулась взглядом в землю, выкапывая маленькую ямку носком голубой туфли.

— Что поделать, в тяжёлые времена мы жили. Но не всё так плохо, Ари, вот мистер Снейп у нас изобретатель и зельевар, — Дамблдор подмигнул Северусу, и тот выдавил из себя кривую улыбку. Очень кривую. Зеркало бы треснуло, но девушка ничего, не испугалась, и даже краешки её губ приподнялись немного, когда их взгляды пересеклись. — Ах да, Лили и Северус, это моя сестра — Ариана.

Надо же, слабое место старика нашлось на том свете. Снейп едва заметно мотнул головой, отгоняя мысли в стиле Волдеморта в сторону. У всех есть скелеты в шкафу, и Дамблдор прятал свои весьма хорошо. Снейп мало что слышал о его семье, разве что точно знал, что брат того ненавидел.

— Так мы пойдём? — пауза затягивалась, а на долгую прогулку в большой компании он настроен не был.

— Я так понимаю, вы к нашим очаровательным молодожёнам? Тогда нам по пути.

«Спокойно, Северус, это всего лишь Альбус и его сестра, а не стакан лимонного сока без сахара», — подумал Снейп, стараясь никак внешне не выразить своего разочарования. Предоставив светскую беседу Лили, он вновь погрузился в пучины анализа, пытаясь разобраться в своём отношении к Дамблдору.

Прямой начальник, искусный манипулятор, наставник и, как ни странно, единственный друг на протяжении шестнадцати лет. Альбус Дамблдор значил в его судьбе очень многое. До последнего времени. Снейп надеялся, что это влияние кончилось. Всё, что было связано с войной в прошлой жизни, так или иначе, вызывало в нём лишь чувство усталости и отвращения.

Дамблдор им умело воспользовался, и было бы глупо это отрицать, но так уж получилось, что их цели совпадали, поэтому иметь какие-то претензии по этому поводу было бесполезно. Снейпа лишь удивляло, как разыгравшего такую сложную партию человека Шляпа в своё время отправила в Гриффиндор, а не в Слизерин. Впрочем, пойти на такое без сильной доли отваги в крови тоже было бы сложно. Дамблдор оказался ферзём, который ходил, как хотел, но в итоге пожертвовал собой, да и многими другими фигурами, ради короля, кругозор которого был слишком узок. И выиграл партию. Возможно, слизеринец обошёлся бы меньшей кровью. Нормальный, а не сумасшедший, как Том Реддл.

Как бы то ни было, но, когда всё закончилось, Дамблдор помог ему встретить Лили. И как бывший директор и после смерти продолжал знать больше, чем все они вместе взятые? С какой уверенностью он подсказал ему направление… С какой уверенностью он знал, что они встретятся…

— Альбус, — хорошо отвлечь внимание влиятельного собеседника, назвав его по имени, — вы, кажется, давно освоились в городе?

— Можно и так сказать, — беспечно отозвался Дамблдор.

— И, тем не менее, совсем недавно мы встречались с вами в тумане. Как это можно объяснить?

— Ох, мальчик мой, это же не замкнутое пространство. Здесь множество тропок, по которым можно пройти, если хватит смелости.

Снейп медленно втянул ноздрями воздух. Которые сутки они с Лили колебались и дрожали друг за друга как зайцы, пытаясь понять, где они и что происходит, тогда как Дамблдор каким-то образом был опять весьма осведомлён и смел говорить об этом так свободно и спокойно. Что это, старческая мудрость или какое-то скрытое могущество?

— Хотелось бы мне знать, откуда такая осведомлённость, — не выдержав, пробормотал Северус. — И по какой же тропке вы вышли туда?

— Если бы ты был здесь столько, сколько я, то тоже бы нашёл пути, можешь мне поверить, — голубые глаза блеснули поверх очков-половинок. — Терпение, внимание, скрупулёзность, умение искать источники и делать выводы, не бояться экспериментировать… Но я вижу, что сегодня ты так нехарактерно нетерпелив, Северус. Что ж, молодости это простительно. Самый безопасный путь туда, откуда вы пришли, — по рельсам. Туда, обратно. Деревушка при станции. Всё ведь просто.

Просто. Снейп кивнул, делая вид, что всё понял. Всё равно Дамблдор больше ни слова не проронит, Северус его прекрасно знал. Деревушка весьма абстрактная, как и само понятие станции здесь. И где поезд? Здесь есть только никчёмная вагонетка? К великому разочарованию Снейпа, этот путь никуда не годился и, следовательно, был закрыт. В одиночку он бы ещё мог отправиться исследовать туманное пространство, так называемый «зал ожидания», в котором ему много времени провести не удалось, однако Лили туда бы не пошла. Судя по всему, она там провела слишком много времени, не нашла ничего стоящего и боялась этого места как огня. Не лучшая рекомендация для чего-то, претендующего на постоянное место жительства.

И почему такой могущественный и осведомлённый человек, как Дамблдор, всё ещё отсюда не ушёл?

— Что ещё вы знаете? — жадно спросила Лили, едва не ткнув в Снейпа локтем.

— Не так много, на самом деле, — Дамблдор усмехнулся. — У нас с Ари пока нет возможности двигаться куда-то дальше, откуда дороги сюда уже нет. Так что я не пробовал.

Ясно. У великого волшебника появилась маленькая девочка Ари, и он теперь не был так свободен в своих безрассудных действиях как прежде. Наверняка здесь не обошлось без чувства застарелой вины и чего-нибудь ещё.

— И всё-таки, вы знаете, куда можно двигаться дальше?

— Не то чтобы знаю. В таких делах обычно приходится полагаться на интуицию.

— Из тебя вышел бы отличный прорицатель, Ал, — пробормотала Ариана. — Твои фразы также красивы и запутаны, как их пророчества.

— Нам уже хватило одного пророчества, спасибо, — сухо прокомментировал Снейп, и девочка угрюмо спряталась за братом.

— В этом мире когда-нибудь что-нибудь будет лёгким, а? — в голосе Лили сквозила неподдельная тоска.

— Люди думают, что после смерти все их проблемы решаться одним махом. Но, как видно, такого счастья никто не заслужил. Совершать выбор и принимать последствия придётся всегда, пока ты где-то существуешь, — Дамблдор вздохнул. — Ну, хватит на сегодня философских бесед: мы идём как следует повеселиться. Не хотите рассказать, как у вас дела?

Лили и Дамблдор продолжили разговор о всякой, по мнению Снейпа, чепухе. Было видно, что хоть Лили сначала и относилась к бывшему директору весьма прохладно, но привычное дружелюбное отношение было ей ближе и взяло своё. Снейп невольно подумал, что он и Ариана Дамблдор напоминают молчаливую охрану, идя по бокам от них молча, как дементоры.

От душевных терзаний на тему тёмных тайн семьи Дамблдора Снейпа спасло узнавание знакомых мест. Они почти дошли. Подниматься по холмам никому не хотелось, поэтому Лили и Северус свернули в ложбинку между ними, а их невольным попутчикам пришлось пойти вслед.

Холмы всегда радовали безлюдьем, однако около дряхлого домишки, воткнутого между холмов, рыжая девчонка в сумерках прыгала через скакалку. Снейп видел лишь её спину и сжимающиеся вслед за прыжками волнистые локоны. Однако, когда они подошли ближе, до его ушей донеслась то ли песенка, то ли скороговорка, которую девочка повторяла раз за разом. Фраза за фразой. Прыжок за прыжком.

— Кто не спит — проберётся, а кто спит, тот очнётся.

«Иногда происходящее напоминает жутковатый бред», — подумал Снейп, когда девочка обернулась, продолжая прыгать на скакалке и повторять странное предложение.

Карие, нет, жёлтые, нет, зелёные радужки — мир сошёлся в чёрную точку зрачка. Снейп моргнул и отвёл глаза. Смотреть на девочку больше не хотелось. А вот Лили неожиданно ей помахала. Ещё страннее себя повёл Дамблдор. Он приподнял шляпу и коротко поклонился. Вспомнив свои недавние выводы, Снейп нашёл в себе силы кивнуть загадочному созданию, всё так же избегая смотреть ей в глаза.

А потом они свернули на другую тропинку, которая вела прямиком в его личный ад. Ещё было не поздно повернуть назад, но Снейп знал, что в этот раз лучше пройти до конца.

* * *

Стол у окна с диванчиками по обеим сторонам напоминал обстановку кафе. Как бы то ни было, Нимфадора постаралась на славу, превратив часть второго этажа в уютное помещение. Пол был устлан ковром, а у стен в тщательно запланированном хаосе лежали декоративные подушки. В противоположной стороне от стола расположился граммофон и барная стойка, а из маленьких узорчатых светильников, висящих на стенах, лился приятный медовый свет.

— О нет, не беспокойтесь о месте для меня, мне и превосходно стоится, — откуда-то выплыл голос Дамблдора.

Лили ухмыльнулась. Может быть, они с Северусом и оказались зажаты у окна напротив друг друга, но, по крайней мере, вся эта суета с рассадкой их не касалась.

— Джеймс, подвинься хоть для Сириуса.

— Ты что! Я сижу во главе стола! Это то место, о котором я всегда мечтал, — возмутился Блэк.

— И вообще. Я не могу подвинуться, тогда Мэри придётся сидеть совсем рядом с... этим.

— Я переживу, Джеймс. Пусти Фреда.

Да ну их препирательства к чёрту. Несмотря на мелкие переругивания, Лили было тепло и уютно. Должно быть, сказывалось воздействие мягкого света ламп и вина, заманчиво поблескивающего в бокалах.

Она расслабленно откинулась на спинку дивана, с добродушным умилением взирая на собравшуюся компанию. Они все казались такими близкими и родными её сердцу. Все, кроме, пожалуй, Фреда и Арианы, которые выглядели немного не на своём месте, но тоже стали частью их общества.

Северус отвёл взгляд, смотря на улицу. Джеймс и Сириус обменивались шуточками, Фред пока только робко улыбался, но иногда всё же вставлял что-то своё, и все трое взрывались в приступе смеха. Когда они становились чересчур громкими, Мэри толкала Джеймса в бок.

Лили никогда не видела Римуса настолько расслабленным и счастливым. Иногда он обращался к ней, задавая незначительные вопросы, предлагал что-нибудь попробовать, улыбался своей мягкой застенчивой улыбкой; иногда извинялся, потому что жена часто отвлекала его внимание на себя.

Лили казалось, что она вновь дома. В спокойной части прошлого. Будто ничего плохого с ними не случилось. Войны и Волдеморта никогда не было. Джеймс и Северус смогли смягчить свою нелепую вражду. Она всё так же дружила с Мэри. Мечты. Но, может быть, и часть реальности: Лили надеялась на это.

Словно прочитав её мысли, Дамблдор, возвышавшийся над Сириусом, поднял бокал и начал произносить длинную речь обо всём том, что витало в её голове: мире, спокойствии, любви, дружбе и согласии. Северус в этот момент соизволил отвернуться от окна и тихо пренебрежительно хмыкнуть. О да, конечно, типичный Северус.

И тут она вдруг забыла о том, что нужно слушать Дамблдора. Его голос лишь остался далёким фоном. Лили не знала, о чём подумал Северус, но на мгновение во всём его выражении лица мелькнуло что-то настолько отчаявшееся и потерянное, что она мгновенно протянула ему руку через стол. Изящные длинные пальцы медленно поползли в её сторону и наконец легли на её ладонь. Холодные.

«Я здесь», — одними губами шепнула Лили и получила за это крошечную улыбку. Улыбнувшись вслед, она стала рассеянно водить подушечками пальцев по линиям на его бледной ладони. Когда-то он был просто мальчиком с улицы. Потом её другом. Лучшим и самым преданным. Тем, кто принёс в её обычный мир магию. Тем, кому можно было доверить любой секрет. Пусть в какой-то момент между ними разверзлась пропасть. Они знали друг друга вечность. Здесь не было быстрой лихорадочной страсти. Их чувства долго росли из самой глубины, пока не расцвели на поверхности. Они дополняли друг друга, строили общий мир по кирпичику, и всё становилось на свои места. Всё было чертовски правильно.

— Эй, Эванс, вы тут не одни! — прикрикнул Сириус.

— Да, к сожалению, здесь ещё есть всякие идиоты, — Лили была благодарна Северусу за то, что он сказал это тихо, и никто, кроме её и хихикнувшей Мэри, это больше не услышал.

После такого окрика Джеймс бы попытался сделать что-нибудь более развязное, доказывая свои права на неё, Северус же спокойно убрал руку себе на колено и скрылся за маской ледяного спокойствия. Лили раздражённо посмотрела на вредного Блэка и откинулась обратно на спинку дивана.

— Мы все заслужили праздник, — начал Тед Тонкс, который, как и Дамблдор, стоял, но уже за спиной молодожёнов. Лили повернулась полубоком и слегка задрала голову вверх, чтобы видеть его. — Последние годы были так трудны. И, — голос мистера Тонкса словно захлебнулся на секунду, — многие из вас должны быть не здесь, а там, среди живых. Жить, влюбляться, воспитывать своих детей…

— О, папа!

Римус прижал к себе Нимфадору, целуя её в макушку.

— Как бы то ни было, у меня есть шанс видеть вас всех снова. У нас у всех есть шанс быть вместе с теми, кого мы любим. И когда-нибудь к нам присоединяться те, кого мы оставили там. За то, что всё продолжается даже за чертой! За мою любимую дочь и того, кто вызвался оберегать её, пока они оба дышат, — Тед отсалютовал бокалом, и было видно, что под конец своей сумбурной речи он едва подавил рвущийся наружу всхлип.

Вино ущипнуло язык искристой сладостью. Мысленно Лили произнесла: «Аминь».

— Вы знаете. Сегодня мы видели Тедди, — Нимфадора прижала ребро ладони к низу носа, сделала глубокий вдох и, опустив руку, продолжила. — Мама укачивала его, прижимая к себе крепко-крепко. Она напевала ему мою любимую колыбельную и смотрела на комод, на котором стояло две колдографии: наша с Римусом и папина. Я чувствовала её эмоции. Ей было страшно и больно, потому что она осталась без нас. Но внутри неё… Я не знаю, как это описать… Стержень. Стальной стержень. И вот тогда я поняла, что Тедди остался в надёжных руках, потому что мама сделает всё, чтобы остаться прежней сильной собой ради него.

— Вы извините, но я выйду, — кашлянув, сказал Тед.

Повисла пауза. Негромко хлопнула дверь.

— Вы тут, молодёжь, развлекайтесь, а мы с Тедом, как старики, не будем вам мешать и поговорим о том о сём на кухне, — нарочито бодрым тоном произнёс Дамблдор. — Ариана, милая…

— Я в порядке, — поспешно заявила молодая девушка.

— Мы позаботимся о ней, профессор, — мягко поддержала Ариану Дора.

— Я пригляжу за ней, профессор, будьте спокойны, — совсем неожиданно заявил Фред.

— О, как я ненавижу это место! — Ариана совсем не по-девичьи рыкнула. — Вечность подросток, и все хотят тебя опекать. Хорошо, что я хоть стала выглядеть немного старше, чем… тогда.

Лили подалась вперёд и с любопытством посмотрела на Дамблдора. Было странно думать о нём, как о чьём-то брате или человеке, который с кем-то болтает и пьёт вино на кухне просто так. Видимо, даже великим волшебникам требовался простой человеческий перерыв и возможность расслабиться, не думая ни о чём. Он тем временем потрепал сестру по плечу и отправился вслед за Тедом.

— Стойте-стойте-стойте. Вы так и не рассказали, в чём заключалось это загадочное испытание! — Мэри как всегда была крайне любопытна, но Лили отчасти задавалась тем же вопросом.

— Об этом не говорят вслух, я думаю, — с нервным смешком ответил Римус. — Быстрое скольжение по глубинам разума. Не полоса препятствий, а просто то, что есть внутри.

— Ну ты объяснил тоже, — Нимфадора поставила пустой бокал на стол. — Хотя я, пожалуй, не могу даже так. Это слишком личное, ребята.

У их сына осталась любящая бабушка. Её милый Гарри достался злобной тётушке и жестокому племяннику. Лили допила остатки вина, всеми силами стараясь в который раз подавить воспоминания о той ужасной ночи. Ладно. И всё же Гарри нашёл семью, в которой его любили и, кстати…

— Фред! Джеймс! Я гляжу, вы подружились?

Лили ничего не могла поделать с тёплым, не без покровительственных ноток, чувством, которое возникло у неё в отношении к рыжему юноше. Она искренне хотела, чтобы у него всё было хорошо.

— Так точно, мэм! Спасибо, что поспособствовали нашему знакомству! — юноша прижал руку к сердцу и шутливо поклонился.

— О, Лилс, — Джеймс заметно оживился, — а не хочешь побольше узнать о нашей грандиозной затее? Да нет, вообще вы все! У меня есть маленькое объявление, — Джеймс встал, поднимая вновь наполнившийся бокал. — Мы окончательно пришли к решению строить парк развлечений. Я считаю, что этот проект придётся по душе всем обитателям Риверхилла!

Тут он, скорее всего, был прав. Хотя бы потому, что как дел, так и развлечений здесь находилось мало, и новое увеселительное место точно увлекло бы народ на какое-то время. Опять же, прессе, заскучавшей после пошедшего на спад бума новостей, будет чем заняться: интервью, описание каждого камушка парка, новые сплетни… Хоть кто-то нашёл себе применение.

— Мы — это вы трое? — на всякий случай уточнила Лили. Сириус не выглядел таким же гордым и радостным, как Джеймс.

— Только мы с Фредом, — фирменная поттеровская улыбка поугасла. Лили вздёрнула брови.

— Может, я когда-нибудь и присоединюсь, но сейчас у меня нет ни вдохновения, ни желания, ни сил в это впутываться, — с уставшим видом подал голос Блэк.

Что-то с Бродягой было не то. Это совсем на него не походило. Не могли же они поссориться? Одно лишь предположение об этом походило на бред сумасшедшего. Лили задумчиво оперлась подбородком на ладонь. А ведь Сириус жил дольше, чем они. Прошёл через Азкабан. Могло ли это так сильно его изменить, что они больше не могли быть не разлей вода с Джеймсом? Ей даже стало жаль, что она так мало с ним общалась, потому что стало слишком интересно, каким человеком он стал. Драная мантикора! Да Джеймс фактически бросил её ради своего драгоценного Сириуса. Какая кошка между ними пробежала? Однако на виду они общались, как и прежние старинные друзья. Возможно, дело было не в их дружбе, а в чём-то другом. Что ж, с другой стороны, это их дело, пусть сами в нём и разбираются.

— Дже-е-еймс, — протянула Мэри. — А меня вы уже решили исключить, да?

— О, прости, сладкая, я просто совсем забыл сказать, что третья — это ты.

Тонкий укол ревности прошёл быстро, оставив после себя, тем не менее, тень неловкости.

Как бы Лили не хотелось притворяться, что всё как прежде, прошлое неумолимо отдалялось, унося многое за собой. То, что было, то прошло. И её больше никоим образом не касается.

— Лили, цветик рыженький, а ты не хочешь к нам присоединиться?

Джеймс явно издевался, потому что однажды Лили нарекла подобные приторные обращения категорией фраз «ещё раз и в глаз». Нога Северуса то ли случайно, то ли нет, задела её под столом, и Эванс, не выдержав, громко фыркнула.

— Куда уж мне до парков аттракционов! Я буду просто занудой на этом празднике жизни!

Дальнейшую перепалку пресёк Римус со своим тостом про прекрасную компанию замечательных людей, который в контексте звучал довольно иронично. Впрочем, дальнейшие слова показали, что говорил он действительно искренне:

— Итак, за ту невероятную женщину, что делает меня и мою жизнь лучше, за моих дорогих древних друзей, Джеймса и Сириуса, за доброго ангела Лили, одного из лучших учеников — Фреда, коллегу и целителя волчьих недугов — Северуса, а также за милую мисс Ариану! — торжественно объявил хозяин «банкета», салютуя бокалом.

Постепенно цепочка продолжилась дальше, и атмосфера вмиг стала настороженно-напряжённой, когда очередь дошла до последнего человека. Никто не знал, чего стоит ожидать от Северуса Снейпа.

— Удачного пути в будущее, — с суровым выражением лица сказал, наконец, он. — И… спасибо за приглашение, — всем своим видом Северус показывал, что обращается исключительно к чете Люпинов.

— Это самое трогательное, что было сказано сегодня за вечер, Северус, — расчувствовалась Нимфадора. На памяти Лили, она впервые назвала его по имени. — Я имею в виду, нечасто можно услышать от тебя что-то, не намекающее на то, что все вокруг — бестолковые и неуклюжие идиоты.

— Это, конечно, так и есть, но я пытаюсь надеяться, что вы двое небезнадёжны, — с полнейшей невозмутимостью отозвался он.

Бессознательно Лили снова потянулась к нему, касаясь рукава. Северус продолжал быть напряжённым. Да, это были её люди, а не его, и она прекрасно это понимала. Однако их всех объединяло одно прошлое, воспоминания. Обиды, которые нельзя было до конца отпустить, не встретившись с прошлым лицом к лицу.

Ей хотелось всего на вечер притвориться, что всё с ними нормально. В конце концов, пока никто и не поругался. Она не могла уйти, не увидев их всех вместе, может быть, в последний раз.

* * *

— Я не думаю, что за столько времени все голодные не успели наесться, так что — время танцев, — Мэри поднялась со своего места, смотря на заграждающего ей проход Джеймса. — Я ваш сегодняшний диджей и бармен.

— Отлично, как договаривались. Я помню все наши планы, — с энтузиазмом отозвалась Дора, щёлкая пальцами.

Лампы мигнули и погасли, утопив всё во мраке. Потом комната медленно начала наполняться более глубоким, матовым фиолетовым светом, по периметру потолка замигали маленькие сиреневые и оранжевые огоньки. Стол исчез, и Мэри легко вышла в центр комнаты.

— Давайте, вставайте, сейчас включим что-нибудь, — МакДональд с энтузиазмом направилась к граммофону.

— За что мне это проклятье? — услышала Лили рядом со своим ухом.

Конечно же, Северус не собирался танцевать. Она ободряюще сжала его руку. Конечно же, ей не хотелось, чтобы он тихо кис в одиночестве среди толпы. Однако у неё не было и никакого желания заставить его чувствовать себя ещё хуже.

— Брось, танцы это здорово. К тому же, если хочешь, можешь танцевать только со мной, — игриво ответила Лили.

— Звучит заманчиво, но я пока посижу.

— Как хочешь, — конечно же, она ещё вытащит его потанцевать, но пока лучше было сильно не давить.

Лили подошла к Мэри и прошептала ей на ухо название песни. МакДональд пожала плечами и согласно кивнула. К счастью, та не была чистокровной волшебницей, и прекрасно поняла, что от неё требовалось поставить The Beatles, а также не стала спорить о том, что какая-нибудь волшебная группа лучше.

* * *

Ариана закрыла дверь и прижалась к стене, судорожно вдыхая и выдыхая воздух. Голова кружилась, пол куда-то уплывал под ногами. Ей и правда хотелось быть там, в этом большом помещении с музыкой, весельем и мерцающими огоньками, но она не могла больше выдержать ни секунды.

Закрыть-открыть, закрыть-открыть глаза, медленно приходя в себя.

Ей так хотелось побежать к Альбусу. Ариана знала, что он её обнимет и скажет что-нибудь успокаивающее, и она непременно будет чувствовать себя лучше. Тем не менее, брат был не один. И если он узнает, что она не совсем в порядке, то больше не будет брать с собой, что Ариану совсем не устраивало.

— Всё в порядке? — дверь открылась, выпуская в коридор шум музыки и Фреда Уизли.

— Да-да, всё нормально, — с кажущейся беспечностью ответила Ариана, но потом не удержалась от очередного судорожного вздоха.

Дверь захлопнулась, обрывая песню. Фред Уизли остался.

— Тут есть неплохой чердак. Идём?

Всё, что Ариана знала об этом забавном рыжем парне — его имя. Он казался ей слишком громким, слишком жизнерадостным. И идти с юношей на чердак отчего-то было боязно.

Несмотря на глубинные опасения, Фред всё же казался ей добрым. Альбус вроде бы ему доверял, и чердаки Ариана любила. Там всегда было тихо, а, если повезёт, ещё и уютно: что дома, что здесь, в Риверхилле. Обычно туда поднимались только для того, чтобы оставить какой-нибудь хлам, который через некоторое время приобретал ауру загадочности и таинственности, или не поднимались вовсе. В остальное время можно было не опасаться чужого вторжения.

— Пошли.

На чердаке было темно. Фред пробормотал: «Люмос», — Ариана колдовать не спешила. На самом деле, одного маленького огонька было маловато, но она не очень любила использовать магию.

— Сейчас всё обустроим в лучшем виде! — ей понравился заговорщический вид парня. Что это он задумал?

Пока Фред шебуршал чем-то в углу рядом с балкой, Ариана сидела на полу, скрестив ноги, и меланхолично наблюдала за пляской теней на стене и слабым светом от его то и дело взлетавшей в воздух палочки.

— Готово, мисс. Добро пожаловать в наше маленькое убежище.

Юноша склонился в глубоком поклоне, и Ариана сделала пару робких шагов вперёд. Распознав в полумраке то, над чем он так усердно трудился, она ахнула и восторженно прижала ладони ко рту. Это был восхитительно-заманчивый шалаш из пёстрых одеял.

Они забрались внутрь, и Ариана зажгла свечку. У Фреда были такие красивые голубые глаза. Особенно, когда в них отражались блики от пламени свечи, а он смотрел на неё со столь непривычной добротой и участием.

Он рассказал ей что-то смешное про куриц, которые когда-то жили у них в Норе, ну и забавное же название для дома. Она рассказала ему про свою маленькую кошку, Рейвен, которой навечно было четыре месяца. Её серебристо-серая шерсть напоминала лунный свет, и другого друга у Арианы не было. До недавнего времени. Ведь к ней вернулся брат.

А Фред оказался не таким беззаботным, как ей думалось. У него остался живой брат-близнец, и, хоть он в этом и не признавался, Ариана чувствовала, что это разбивает ему сердце. Она прекрасно его понимала. Эту боль и эту двойственность. Эгоистично желать чего-то большего, чем долгой жизни для тех, кто так дорог. Невозможно не мечтать, чтобы они были рядом с тобой и обняли покрепче.

— Вам повезло, — сухо сказала Ариана, когда собеседник закончил свою историю и неловко взъерошил рыжие вихры. — У нас всегда всё было сложно в семье. Ты знаешь… Когда мы с Альбусом впервые встретились здесь… Я была первой, кого он увидел… Мы оба расплакались. Альбус никогда не плакал. А тут он был такой взрослый, такой непривычно старый, серьёзный, седой… Он рыдал, как младенец. Ты можешь себе это представить?

— Я не застал полного и окончательного конца света, поэтому нет, не могу.

— Он молил меня о прощении, а я ничего не понимала. Ты знаешь, я погибла во время их дуэли с Гриндевальдом. Он спрашивал, чьё заклинание меня убило. Так, как будто это была его последняя соломинка утопающего. А я не знала. И не знаю. Откуда? Ведь всё произошло так быстро. И мне всё равно. Всё равно. Я перестала мешать им обоим там. Мне стало легче. Здесь были мама и папа. Не такие, как я видела их в последний раз, а здоровые и счастливые.

— И теперь вы остались с ним только вдвоём?

— Они знали, что их долг выполнен. Альбусу же теперь просто надо побыть обычным человеком. Аберфорт… Я представляю, как он одинок, но его земной срок ещё не кончается. А я? Я всего лишь связующее звено между ними. Но все мы трое нужны друг другу. Понимаешь?

Он понимал. Может быть, не всё, но суть понимал, не разумом, так сердцем.

Фред вздохнул, он, кажется, колебался, не зная, сказать ей или не сказать, что беспокоит его. Ариана ободряюще кивнула.

— Мистер Поттер. Он очень похож на своего сына, в смысле, наоборот. Только постарше и повеселее. Мы хорошо ладили с Гарри, а с ним, пожалуй, сошлись ещё лучше, но всё же… Я не знаю, с ним хорошо и не соскучишься, но чувство юмора у нас всё-таки разное. Думаю, к тому времени, как Джордж попадёт сюда, ему надоест наш магазин, а меня до чёртиков достанет этот парк развлечений. Но пока всё только начинается, жить можно.

Им всем просто надо было ждать, чтобы снова стать целыми.

— Давай есть чипсы! — Ариана махнула рукой, чуть не уронив свечу.

— А давай!

И жизнь продолжалась.

* * *

Снейп думал, что, избежав танцев, он избежал и неловких ситуаций, но сильно в этом ошибался.

На диване повисла напряжённая тишина. По каким-то причинам Уизли и эта девчонка, Ариана, тоже остались сидеть. Снейп смерил Уизли тяжёлым взглядом, но наглый юноша и бровью не повёл: только вызывающе усмехнулся и закинул ногу на ногу. Снейп откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди.

Сестра Дамблдора смотрела в одну точку отсутствующим взглядом, выстукивая носком правой туфли какой-то ритм. Чем-то она напоминала ему Луну Лавгуд. Вдруг она ни с того ни с сего встала и пошла к выходу.

— Счастливо оставаться, профессор, — нахально сказал рыжий, когда дверь захлопнулась, и ушёл вслед за ней, к огромному облегчению Снейпа.

Счастье длилось недолго. Только он собрался поспать (как ни странно, музыку он мог легко игнорировать, просто погрузившись в свои мысли), как к нему подсела Тонкс. Точнее, миссис Люпин.

— Скучаешь?

— Нет.

Что ей было от него нужно? Они оба молчали. Потом Снейп потянулся к внутреннему карману пиджака, вспомнив. Холодная бутылочка скользнула в пальцы. Его так и тянуло положить её обратно, спрятать. Это только для него, и ни для кого больше. Нет. Нельзя. Он посмотрел на перламутровую жидкость сквозь отсвечивающее фиолетовым стекло. Так будет правильно.

— Мы с Лили сварили вам в подарок редкое зелье.

Снейп неловко протянул Тонкс-Люпин флакон.

— Спасибо, — она послушно приняла дар, недоумённо крутя бутылочку в руке. — Что это?

— Оно помогает повернуть судьбу в нужное русло. Вам на двоих его хватит, четыре капли на каждого.

— Почему вы не оставили его себе? Или у вас есть ещё?

Снейп с грустной усмешкой покачал головой.

— Такое можно только принести в дар, оно не готовится для себя.

— И ты знаешь, что вы справитесь, правда же?

Вопрос Нимфадоры застал его врасплох. Снейп пожал плечами, понятия не имея, как на него ответить. Возможно, да. Возможно… Нет, о другом варианте думать не хотелось. Он пожалел, что не настоял на кандидатуре Лили в качестве дарителя, когда вдруг на него обрушились тёплые объятья эмоционально всхлипывающей женщины.

— Спасибо, правда, — она отстранилась, смахивая слезинки и улыбаясь. — Ты всё же хороший человек, Северус Снейп, хоть иногда и совершенно невозможный.

— Обращайтесь, — сухо ответил Снейп, немного отодвигаясь. И всё же, ему было приятно.

Не зная, куда себя деть, он встал и сделал пару неуверенных шагов. Лили, заметив его, радостно помахала рукой. Снейп натянуто улыбнулся в ответ и резко повернул в другую сторону. У барной стойки ворковали Поттер и МакДональд. Мысленно выругавшись, он скользнул быстрым взглядом по комнате и отправился к подоконнику. Там никого не было.

Несмотря на каплю мёда, личный кошмар продолжался. Снейп невольно задумался о том, что после этой несчастной вечеринки Лили может его бросить. Поттер решил начать какое-то новое, идиотское, но с их точки зрения наверняка интересное дело, он же, Северус, должно быть, кажется ей жутким занудой. Нет, он никак не мог пересилить себя и потанцевать с ней. Не перед всеми ними. Ему казалось, это всё равно, что выйти на Диагон-аллею голым.

Наверное, все они хотят, чтобы он просто убрался, и терпят его ради Лили. Тонкс, что Тонкс, она просто сердобольная, как истинная хаффлпаффка. Наверняка так. Снейп спрятал лицо в ладонь, почти жалея, что отдал зелье. Он не был уверен, что идёт по правильному пути. Ему вообще казалось, что у него нет никакого пути в принципе. Он лишний. Рука бессильно опустилась вниз.

Снейп болезненным взглядом снова посмотрел в сторону Лили. Словно в подтверждение всех его мыслей, она шла к Поттеру.

* * *

Лили с трудом удалось поймать Джеймса в одиночестве — рядом с ним постоянно крутилась Мэри, и, судя по всему, эти двое наслаждались компанией друг друга. Сейчас та, к счастью, танцевала с Сириусом. Лили не то чтобы хотелось вмешиваться в их идиллию, но она не могла просто так оставить дневную выходку Юфимии.

— Привет.

Джеймс отхлебнул огневиски и поставил бокал на барную стойку. Лили поморщилась — её всегда несколько мутило от этой дряни.

— Эванс? — как будто они снова были курсе на четвёртом.

— Я хотела поговорить о твоей матери.

— Какое тебе дело до моей матери? — он наконец-то соизволил повернуться к ней полностью, на ходу поправляя очки.

— Было никакого, пока она сначала не написала мне властное письмо, а потом не завела домой с целью воспитательной беседы о радостях семейной жизни, — Лили сказала всё это на одном дыхании и замолкла, скрестив руки на груди.

Джеймс одним глотком допил остатки жидкости, плескавшейся в его бокале.

— Только не говори, что ты решила ей внять, потому что я, — он ткнул в неё пальцем, — я точно не собираюсь лезть в это болото.

— Лучше не скажешь, — их беседа была такой тёплой, что хотелось залезть под одеяло. Надо же, а ведь они были женаты когда-то, и он шептал ей на ухо, что будет любить её всегда, а она отвечала тем же.

— И ещё, Эванс. Мы даже не можем остаться друзьями после всего этого, ты понимаешь? Мне уже хватило одной крысы в друзьях, — Джеймс был уже порядком пьян.

Лили тревожно оглянулась, но, к счастью, Северуса поблизости не было. Только очередной стычки между этими двумя не хватало!

— Как ты меня назвал? — более тихим тоном спросила она.

— О! Лилс, не притворяйся наивной овечкой. Ты же самая натуральная предательница. Причём двойная. Ты не только разрушила нашу семью, но ещё и ушла к этому слизеринскому ничтожеству!

Раздался звонкий звук. Джеймс отшатнулся, держась за щёку, а Лили поставила горящую от удара ладонь на бок. Может быть, она действительно была предательницей. Вопрос только — чьей? И сколько раз ей ещё придётся отражать эти нападки?

— Ты оставил меня первой. И не надо оправдываться, что ты хотел вернуться, но не нашёл дорогу. Да. Ты её действительно не нашёл. Во всех смыслах. Но на самом деле всё просто вернулось на круги своя. — От «слизеринского ничтожества» её сейчас коробило не меньше, чем от «грязнокровки». — Я предала Северуса, когда села с тобой за одну парту на Зельеварении.

Лили утрировала, и, мантикора побери, утрировала сильно, хотя доля правды в этом была. Но как же она разозлилась!

— Причём тут это?

— Помнишь, у тебя не было учебника, и ты всё время подглядывал в мой, удивляясь заметкам на полях? Тот учебник, из которого ты стащил чужие заклинания. Он не принадлежал старшекурснику. Я забыла свой в башне, и Северус мне одолжил его в Большом зале перед занятием.

— Эти заклинания придумал Нюнчик? — Джеймс выглядел потрясённым. Лили до конца не могла поверить, что он действительно не знал, чьи заклинания использовал.

— Да! Ты восхищался теми заклинаниями, которые на четвёртом-пятом курсе придумало то самое «слизеринское ничтожество»! И с того дня всё пошло наперекосяк!

— У вас всё нормально? — Римус подошёл к ним, пряча ладони в карманах брюк.

— Эванс правда глаза колет, — Джеймс старательно изображал уверенного в себе хозяина положения, но Лили видела, как его пальцы сжимаются и разжимаются, а правая нога постукивает о длинную ножку стула.

— Джеймс продолжает жить в наивном мирке, похожем на Хогвартс, — холодно парировала она.

Между ними повисла неловкая пауза. Римус вытащил руки из карманов.

— Не будьте детьми, — он закатил глаза. — Лили, я пойду попрошу Мэри поставить Star's Eternity, — Римус определённо знал, как её умиротворить, за что получил благодарную улыбку.

— Только не этот отстой, — простонал Джеймс, тянясь за бутылкой.

Губы Лили расплылись в мстительной ухмылке. Обычно Поттер не был снобом, но Star's Eternity это не касалось.

Одна из самых скандальных магических групп их молодости с очень узким фан-клубом, в которой и Римус, и Лили успешно входили. Участники Star's Eternity отказывались использовать в текстах песен любые магические атрибуты, и многим казалось скучным и оскорбительным отсутствие котлов, зелий, сравнений с заклинаниями, пегасов, использования отсылок к магам прошлого и прочих волшебных штучек.

Они любили петь о чувствах и абстракциях, и тексты казались некоторым попросту странными и бессмысленными. Как бы то ни было, группа играла и записывала немногочисленные пластинки исключительно в пределах магического сообщества. С усилением Волдеморта они куда-то таинственно исчезли, а их музыка продолжала звучать снова очень редко и только на закрытых вечеринках.

Для Лили это был словно гимн свободе от угрозы.

— Не согласишься на танец? — Римус галантно подал руку.

Лили ненадолго сжала его ладонь и отпустила.

— Дай мне пару минут.

Римус понимающе кивнул и отошёл, вызывая в ней короткий прилив нежности, который тут же прошёл, как только она повернулась обратно к Джеймсу.

— А теперь слушай меня, — Лили сердито дунула на мешающуюся перед глазами тонкую прядку волос. — Дело не в нас, а в твоей матери. И даже не в том, что она лезет туда, куда не надо. Она тебя любит и беспокоится о тебе. И каким бы ты взрослым и независимым себя не считал, не плюй на неё, пожалуйста. И поговори с ней. Нормально.

Песня сменилась, и граммофон начал заманивать её родной, почти позабытой мелодией. Лили просто развернулась и ушла танцевать с Римусом. Ей больше нечего было сказать.

* * *

Снейп сидел на подоконнике и напряжённо вглядывался в блики, мелькающие на стекле и его тусклом отражении. Незнакомая мелодия пронзала уши. Странно, но он перестал слушать музыку так, не случайно, а просто для себя, лет с пятнадцати. Просто слышал, но не слушал, на праздниках в Хогвартсе, мельком на улице. И сейчас текст проскальзывал мимо ушей, звуки превращались в раздражающую какофонию на заднем фоне. Его отрезало от остального мира.

Он отчего-то боялся смотреть, как Лили танцует, с кем танцует. Мысленно убеждал себя в том, что это просто не имело никакого значения. Он не мог быть там, с ней. Словно они находились в параллельных вселенных. Просто — потому что. Он так решил.

Заманчивой казалась возможность спуститься вниз, на кухню. С Дамблдором всегда было привычнее и проще, и формально никаких договоренностей он этим не нарушит. Но Тед… Тонкс был чужим и сегодня ещё и чересчур эмоциональным. А ещё Снейп больше не хотел лимонных долек и обращения «мой мальчик». За год он всё же научился обходиться без своего наставника. Нет, туда он тоже не пойдёт. В конце концов, здесь, на подоконнике, было вполне удобно.

Какофонию прервала холодная ладонь, лёгшая на его плечо. Снейп вздрогнул. Пиджак он подстелил на подоконник, а тонкая рубашка совсем не защищала. Всё же зря он не надел мантию: она была удобнее сюртуков и маггловских костюмов. Умеренно тёплая и достаточно плотная, чтобы чувствовать себя в безопасности.

— Идём, — мягко шепнул голос Лили. Её волосы щекотали его ухо.

«Домой?», — хотел спросить Снейп. Но это прозвучало бы слишком открыто, почти по-детски. Дома не было. По крайней мере, вряд ли Лили про него вспомнила. Скорее всего, она звала его в пыточную под названием «танцы». Внутренняя чаша терпения вдруг показалась ему переполненной. Да, он умел ждать, но вспыхивал легче, чем спичка. С него хватит этого балагана.

Едкие слова срывались с губ легко, выплёскивая накопившееся раздражение. Нет, он больше ни секунды не намеревается оставаться здесь. Нет, он не обязан каждый раз потакать её капризам. Он не выносит компанию её отвратительных друзей, и не может долго находиться в их обществе. Нет, он не хочет иметь с ними ничего общего.

Снейп прикусил язык. Эта фраза могла стать причиной, по которой он видит Лили в последний раз.

— Тем не менее, у тебя есть общее с ними. И это общее не только я.

Он не хотел слушать, что она говорила, думать о том, что она говорила. Он просто хотел тишины и умереть как-нибудь по-настоящему, в смысле — совсем.

— Давай. Сейчас начнётся другая песня, — Лили каким-то чудом не обиделась. Хорошо.

За всё это время он даже не обернулся. Ругался в стекло.

— Мне всё равно. — Мелодия сменилась. Стала более тяжёлой, плотной. Сначала это был вокализ, потом добавились ритмичные ударные.

Танцуй. Удар. Удар. Удар. Танцуй.

Снейп повернулся, свешивая ноги с подоконника. «Что тебе от меня надо», — так и рвалось с языка. «Да ничего мне от тебя не надо», — безмолвно отвечал спокойный взгляд Лили.

— Я сложный человек.

— Я знаю.

«Но ты нужен мне», — тихо прокричали её глаза. Он не мог это проигнорировать, и его руки легли ей на талию.

В этом фиолетовом свете Лили выглядела как создание из другого мира и, в то же время, казалась более близкой и понятной, чем когда-либо. Снейп пропустил момент, когда пальцы его правой руки вдруг запутались в её мягких волосах. Они смотрели друг на друга, почти касаясь носам. Пауза. Глухие ударные в ритме сердца.

Они рядом с подоконником, только вдвоём, окутанные фиолетовой световой вуалью и музыкой. Должно быть, в другом мире, вдалеке от остальных. Мелодия звучит громче, из голоса певца рвутся те эмоции, которые пронизывают и самого Снейпа.

Любовь опасна, любовь чиста,

Любовь даст ответ,

Что излечит тебя.

И она обернётся ядом:

Ведь не спастись от потерь.

Найти вечность сложно,

Но ты ей поверь.⁽¹⁾

Их лица так близко. Он вдыхает солоноватый запах с примесью ромашки, и его рука согревает её талию. Снейп вслушивается в текст, а тело само ловит ритм. Они отдаляются друг от друга и снова приближаются. Поворот, переступить ногами, прижать её к себе, снова отстраниться. Всё это время они продолжают смотреть друг другу в глаза.

Танцуй, за тех, кого ты потерял,

За всех, кому ты доверял

Танцуй, чтоб мир открылся вновь.

И он откроется здесь вновь.

«Не потому, что мне что-то нужно от тебя, а потому, что я хочу быть с тобой», — продолжает говорить взгляд Лили.

Снейп совершенно не верит в свои танцевальные навыки, но тут и не требуется особое умение. Они словно приливы и отливы. Главное — попасть в ритм и не останавливаться.

Поймать её дыхание, отступить назад. Она, как пойманная, следует за ним. Поворот. Шаг в сторону. Он чувствует тепло её рук, скользящих по его плечам. Поворот. Наклон вперёд. Её дыхание пускает мурашки по его шее.

Следующий куплет о страхе потерь, об опасностях для сердца и о том, что дьявол улыбается, отнимая любовь. Снейп прижимает Лили ближе к себе. Всё, что у них есть — сложный баланс и гармония движений. Музыка пронизывает их. Слова пронзают. Только искренность. Невозможно закрыться. Они словно укутаны в кокон неонового света, но это лишь иллюзия.

Последний аккорд оборвался и они замерли, ловя тишину, которую нарушало бешеное биение сердец.

— Ты как хочешь, а у меня больше нет никакого желания играть в бессмысленную и беспощадную игру «Гриффиндор-Слизерин», — произнесла Лили, кладя подбородок ему на плечо. — Факультетов больше нет.

— Забавно, что мы закончили школу только сейчас.

Они оба это приняли. И теперь Северус мог ответить на вопрос Нимфадоры «да».

Их кокон разрушился, когда Мэри позвала всех пить коктейли. Снейп посмотрел в сторону Поттера, и его обуяло коварство. Он мог обрушить эту последнюю стену на границе воображаемых факультетов и заодно получить моральное удовлетворение. Пришла пора разыграть последний козырь под названием «Привет от Петтигрю».

---

1) Недоремейк на песню Blutengel — Sing.

Вернуться к тексту