Их вечность (гет)

Для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение.

Джоан Роулинг

 

Белый туман. Её не было, она растворилась в свете. Без имени, без облика. Без чувств и воспоминаний. Одновременно и ничто, и всё.

Движение вперёд, похожее на течение реки… Лили вынырнула из белого омута и судорожно вдохнула воздух, в котором не было никаких запахов. В глазах отразились отблески яркого изумрудного луча. Она моргнула, и всё исчезло. Опустошение. Вот что ощутила Лили, когда огляделась вокруг.

А где-то там, бесконечно далеко, плакал маленький ребёнок, не понимая, почему мама лежит на полу и не двигается.

Туман казался воздушным и невесомым, но Лили ощутила, что лежит на чём-то твёрдом и весьма прохладном. Она осознала, что у неё есть тело, но нет одежды. Лили села, помотав головой. Рядом с ней появилось длинное сиреневое платье. Хмыкнув, она встала и оделась. Непроизвольно в её голове всплыло воспоминание о том, как когда-то давно она увидела это платье на витрине магазина, и то ей очень понравилось, но было ещё слишком взрослым и большим.

— Лили! Он-таки достал тебя. Что с нашим сыном? — раздался взволнованный голос.

Лили увидела приближающегося к ней Джеймса. Он выглядел встревоженно, но отчего-то улыбался.

— Я не знаю, — голос Лили звучал хрипло. — Он должен был выжить, должен. Это обязано было сработать! — твердила она, невидяще глядя прямо перед собой.

— Что сработать? — удивлённо спросил Джеймс.

— Обряд жертвы, — коротко ответила Лили. По лицу Джеймса было видно, что он слышит о таком впервые и вообще не понимает, о чём она, но у Лили сейчас было не то настроение, чтобы что-то объяснять.

— Что за мудрёная магия? — Джеймс усмехнулся. — Но, в общем, неважно. Представляешь, у меня пропали очки! Но я могу хорошо видеть без них, это так странно и потрясающе одновременно…

Теперь пришёл черёд Лили удивляться. Они, кажется, только что умерли, а он думает о каких-то очках. Потом она удивилась ещё больше, когда заметила, что Джеймс одет в свою обычную мантию, но почему-то из воротника торчал галстук Гриффиндора.

— Меня больше интересует, что это за место, — наконец произнесла она.

— Смотри, что-то появляется, — воскликнул Джеймс, задирая голову вверх.

Туман приобретал черты высокого купола, от которого вниз спускались колонны, объединённые между собой вставками из белого матового стекла. Появлялись растения, дорожки, скамеечки. Вскоре место стало похоже на оранжерею. Только очень странную оранжерею. Здесь не существовало ярких красок, даже растения были белыми или какими-то сероватыми.

Лили устало села на одну из скамеечек и закрыла лицо руками. Ей хотелось плакать, но слёзы не шли.

Лили вдруг показалось, что чего-то не хватает, она отняла ладони от лица и посмотрела на левую руку.

— Джеймс, обручальное кольцо тоже пропало! — Лили нахмурилась.

— Да? — Джеймс озадаченно посмотрел на свои пальцы, а потом взлохматил волосы. — Ну, исчезли вообще все вещи, так что это нормально.

— С другой стороны, это не так страшно, — Лили позволила себе неуверенную улыбку. — Можно же представить себе новые, и они появятся, — она зажмурилась, потом снова открыла глаза. На скамеечке лежало тонкое серебристое колечко, украшенное миниатюрным цветком. — Мда, это не то, что я себе представляла, — Лили растеряно посмотрела на Джеймса. При этом её волновало не столько кольцо, сколько необходимость хоть на какой-то промежуток отрешиться от осознания нового положения.

Поттер раздражённо хлопнул себя по лбу.

— Мы совсем забыли, что магия всех обрядов заканчивается после смерти, ну, как при Непреложном обете, например. Кольца ведь тоже у нас были непростыми.

Джеймс улыбнулся и ласково надел простое серебристое колечко на палец Лили. Она недоверчиво вздёрнула брови вверх.

— Я что теперь, Эванс? — с нервным смешком спросила она.

— В каком-то роде да. Неужели я знал что-то, чего не знаешь ты? — Джеймс лукаво улыбнулся.

— Это было недолго, — не удержавшись, фыркнула Лили. — С другой стороны, это очень интересно, — задумчиво произнесла она. — В сказках же всегда говорится «и жили они долго и счастливо, пока смерть не разлучила их». Но встречалось и «умерли в один день». Похоже это синонимы.

— Да брось ты! Нас ведь пока ничего не разлучило, — Джеймс приобнял новоиспечённую мисс Эванс. — Найдём где-нибудь здесь священника, — беспечно начал он, — снова поженимся.

— Ты прав, — пробормотала Лили, прижимаясь к его плечу.

Больше отвлечься на разговоры у неё не получалось. Слёзы хлынули из глаз. Прежний мир осыпался острыми осколками, внутри всё переворачивалось. Было мучительно находиться здесь и не знать, что происходит сейчас с её сыном, с её маленьким Гарри. «Его нет здесь, значит, он выжил. Я должна верить, что он выжил», — повторяла она про себя. Наружу вырвались сдавленные рыдания.

Джеймс молча погладил её по спине. Ему было неловко, и Поттер не знал, что ему делать и куда деваться.

— Лили, ты всегда была сильной, я вообще не помню, чтобы ты когда-либо плакала, — начал сбивчиво бормотать он. — Ты справишься и в этот раз, я знаю. Наверняка, с нашим сыном всё в порядке.

Лили не смогла сдержать горькой усмешки. Раньше она плакала, ещё как плакала, когда из-за беременности была вынуждена сидеть дома, а её муж тем временем то и дело уходил на какие-то опасные задания. Она всегда боялась, что он не вернётся домой. Но Джеймс никогда не слушал её просьбы остаться, он не мог долго сидеть дома на одном месте. Никогда.

— И что теперь? Всё? — севшим голосом спросила Лили, отрываясь от плеча внезапно бывшего мужа. Она до сих пор не могла поверить, что умерла. Ей был двадцать один год. Двадцать. Один. Год.

— Лили, мы с тобой сейчас разговариваем, дышим и можем двигаться, как и прежде. Значит, мы существуем, — ответил Джеймс, привычно проводя рукой по волосам. — Только здесь нет никого, кроме нас, — мрачно добавил он. — Ни Бродяги, ни Лунатика, ни Червех… Мерлинова борода! Эта мерзкая крыса нас предала!

Поттер вскочил на ноги, лицо его так и пылало гневом.

— Нет, я клянусь своей волш… Я клянусь своей смертью, что дождусь, пока он умрёт, найду его на этом-том свете и убью окончательно! — разъярился он.

— Джеймс, — дрогнувшим голосом начала Лили. — Может, его пытали…

— Я бы никогда не предал своих друзей, даже если бы меня пытали! — запальчиво воскликнул Поттер, выхаживая туда-сюда перед скамейкой.

— Он всегда был слишком мягким, успокойся. Он бы не пошёл туда специально, ты же знаешь, что у Пожирателей смерти есть множество коварных заклинаний.

— Ты ничего не понимаешь! — раздражённо воскликнул Джеймс. Он отвернулся и пошёл куда-то вглубь «оранжереи».

Лили покраснела и снова спрятала лицо в ладонях. Её плечи мелко подрагивали, соль слёз жгла глаза и щёки. Она была опустошена и совершенно разбита.

В смятении Эванс встала и пошла туда, где растения и скамейки расступались. Она вошла в белый туманный коридор. Пол тихо шуршал под её лёгкой поступью. Услышав какой-то звук, Лили остановилась. Прислушавшись, она поняла, что стены что-то шепчут ей. Лили осторожно коснулась пальцами туманной дымки стены и тут же испуганно отдёрнула руку.

«Тебе выбирать, тебе выбирать», — расслышала она мягкий проникновенный шёпот. «Пути открыты, открыты…» — вторил ему другой, звучнее. «Одна… Одна…» — гулким эхом раздавалось сзади, от другой стены. В сознании промелькнули размытые образы, каждый из которых отпечатался в её голове, передавая информацию.

Лили поняла, что может в эту же секунду уйти, куда захочет. Возродиться в каком-нибудь младенце, раствориться в тумане и стать ничем, попасть в любое место, которое создаст её воображение. Вот только назад пути не будет.

Лили зажала уши руками и побежала обратно. Нет, она не могла сделать этот выбор. Не сейчас. Она не может уйти куда-то одна, просто не может. «Джеймс не согласится», — пронеслась мысль. Ещё бы. В этом месте можно было встретить только что умершего человека, а где-то ещё… Лили совсем не была в этом уверена. А Джеймс пылал жаждой мести. Обычно он был отходчивым и довольно легкомысленным. Но предательство. Нет, его Джеймс Поттер никогда не простит.

В этот момент Лили Эванс чувствовала себя одинокой, как никогда.

Она умела видеть прекрасное в человеке, даже если он сам этого не видел.

Джоан Роулинг «Гарри Поттер и узник Азкабана», Римус о Лили

 

Она проваливалась в какую-то тьму. Кроваво-красная нить чьей-то боли тянула её вперёд, увлекая в бесконечный непроницаемый омут. Но вдруг падение прекратилось. Серебристая лань нервно пристукнула копытцем, а потом замерла, как статуя, смотря прямо перед собой.

На полу, посреди обломков мебели и битого стекла, мужчина в чёрной мантии судорожно обнимал тело мёртвой рыжеволосой женщины. Из его глаз катились слёзы. На худощавом лице не было ни кровинки, а сам взгляд выражал такую муку, что на него было больно смотреть. У окна стояла высокая фигура в балахоне и хохотала. Её смех леденил душу, сковывал волю, медленно убивал.

Лань встрепенулась. Кажется, это было что-то знакомое, она уже где-то видела этих людей. В голове что-то щёлкнуло. Северус. Да, его зовут Северус. Лань пошатнулась, узнав в мёртвой женщине себя и вспомнив всё. «Где же Гарри?» — взволнованно подумала Лили в облике лани. Взгляд метнулся туда, где раньше стояла детская кроватка. Её не было. На том месте лежал поваленный шкаф с искорёженными дверками. Да и вообще, обстановка была несколько иной, чем в той комнате, в которой Лили реально погибла.

«Да это же сон», — догадалась лань, обходя Снейпа по кругу. Его вид потряс Лили до глубины души. Она никогда не думала, что он может выглядеть таким потерянным и раздавленным. Эванс потрясла та тоска и нежность, с которой Снейп обнимал её охладевшее тело. Во внезапном порыве лань прижалась к его боку. Ледяной смех прекратился, фигура в плаще растаяла, как туман.

Северус повернул голову и жадно всмотрелся в серебристые черты.

— Лили? — с неуверенной надеждой спросил он.

Лань склонила голову набок, изучающе разглядывая его лицо. Сеть мелких морщинок, а ведь Северус был ещё молод, опухшие от слёз глаза и этот взгляд, наполненный всепожирающей болью. Той болью, которая привела сюда Лили. Лань догадалась, что она не просто спит, а каким-то образом проникла в сон Снейпа. Что-то кольнуло её сердце. Тогда, ночью у гостиной Гриффиндора она без раздумий отвергла все его извинения, а сейчас ей было жалко бывшего друга. Хотелось утешить, ободрить и сказать, что всё будет хорошо. Вместо этого с губ слетел лишь короткий полу вздох. Лани не умели разговаривать.

Снейп молча протянул руку и коснулся её головы между ушей. Лили вырвалась из сна, погружаясь в бездну воспоминаний, чужих воспоминаний.

Пейзаж соткался из ниоткуда, он словно возник из дыма. Лань видела, как маленькие Лили и Северус гуляли у озера и над чем-то смеялись. В тот день ярко светило солнце, превращая волосы девочки в пылающий костёр. Лили этого не замечала, но Северус исподтишка любовался её локонами и иногда мечтательно улыбался, смотря куда-то вдаль.

Обстановка сменилась так быстро, что лань вздрогнула. Опять тот злополучный дуб и обидное «грязнокровка». День, который Лили хотела забыть, день, который так ненавидел Северус.

Скачок в прошлое: первый раз, когда отличница Лили Эванс прогуляла урок. И на этот шаг её уговорил всё тот же Снейп: они тогда сбежали с Зельеварения. Вот только не слонялись по школе, ища приключений и развлечений, как это могло быть с Джеймсом. Северус с пренебрежением заявил, что зелье от фурункулов, которое они должны были готовить на уроке, слишком скучное, и учил её варить Укрепляющий раствор. В то время этот раствор показался Эванс невероятно сложным, зато потом, в годы войны, не раз выручал.

Конец седьмого курса. Одна фраза. Одна короткая, ничтожная, сказанная в сердцах фраза: «Больше никогда не подходи ко мне, Северус Тобиас Снейп». Его взгляд. Лили тогда ушла в купе, ни разу не оглянувшись. Зато лань видела, как потухли его глаза, надежда сменилась болью, осколками разочарования и вспышкой мимолётной злости.

Ох, снова они маленькие. Лили спросила у Северуса важно ли, что она из семьи магглов. Он колебался, но, в конце концов, сказал, что это неважно. Совсем неважно. У лани промелькнула мысль, что возможно это была одна из тех искренних фраз Северуса, идущих из сердца, а не от мнений других людей. Ещё один диалог из их детства, про который Лили уже и забыла. И его другие слова: «Я всё время за тобой наблюдал».

Снова полёт в чёрную бездну. Лань оказалась на каком-то холме неподалёку от Северуса. От Снейпа волнами исходил страх, он постоянно оглядывался, будто ждал кого-то. Лили поняла, что это событие произошло не так давно, может быть, совсем недавно. Этот кто-то не заставил себя долго ждать. Дамблдор появился весьма эффектно.

К концу их разговора у Лили-лани подгибались ноги. Вдруг, всё прекратилось. Сон исчез, её вырвало из чужих воспоминаний, выбрасывая обратно в тот мир.

И Лили была этому рада, потому что больше бы не выдержала. Мысли путаным вихрем кружились в её голове. Северус просил за неё Того-кого-нельзя-называть. Интересно, тёмный маг согласился или нет? Судя по всему — согласился. Ведь он приказывал ей отойти в сторону, давая возможность спастись. Но Северус пошёл к Дамблдору, который запросто мог его убить или сдать властям. Вот так просто — взял и пошёл. Почему? Неужели не доверял своему хозяину?

Но какой бы грязью в разговоре не поливал его Дамблдор, Снейп сказал: «Спасите их всех». Ему была выгодна смерть Джеймса, но он решился на то, чтобы попытаться сохранить жизнь не только ей, но и её семье. Северус рисковал жизнью и отказался от всех притязаний на неё, лишь бы она была жива. И не только она, но и её семья. Её муж, которого Снейп ненавидел, и её сын, которого он не знал.

Лили была потрясена. Она считала Снейпа эгоистом, которого волнует только он сам. Эванс чуть не возненавидела его за то, что это он, оказывается, выдал пророчество Тёмному Лорду. Но её душа всегда была далека от таких чувств, Лили стремилась разглядеть в людях их лучшие стороны. И теперь она пыталась разгадать его мотивы, понять. Увидеть то, что никогда до этого в нём не замечала.

Взамен Снейп пообещал Дамблдору всё, что угодно. Очень опрометчиво для слизеринца. Но директор не смог сдержать своё обещание, и Лили пока оставалось только гадать, что сейчас происходит с Северусом, с Дамблдором, с её сыном. Что вообще творится в мире живых?!

Из тяжких раздумий Лили вывело лёгкое прикосновение руки Джеймса. Он присел рядом с ней на скамейку и стал увлечённо рассказывать про свои открытия. Что-то про создание из воздуха сверхскоростной метлы, возможность колдовать без волшебной палочки, а также совершенно нереальные вдохновенные планы мести жалкому Петтигрю. Лили слушала его вполуха, редко кивая и поддакивая. Джеймс даже не обратил на это внимания, он был слишком занят своим рассказом.

А Лили всё думала и думала, сможет ли она проникнуть в сон Северуса снова. Постепенно все мысли заслонила собой одна: узнать, жив ли Гарри. Жив ли её мальчик.

* * *

По ощущениям Лили, прошло не так уж много времени, когда серебристая лань снова попала в сон Северуса Снейпа.

В этот раз Лили предстала жуткая картина. Тёмный Лорд убивает её своим излюбленным заклинанием, на всё это с выражение глубокого отчаяния смотрит парализованный Снейп. Рядом стоит Дамблдор и, добродушно улыбаясь, похлопывает Северуса по плечу со словами: «Всё хорошо мой мальчик, они просто доверились не тому человеку». Лань передёрнуло. Она приблизилась к Снейпу и, коснувшись его ладони лбом, вновь провалилась в воспоминания.

Очередной разговор с Дамблдором. Северус произнёс всего три слова: «Её сын выжил». Но для Лили эта фраза была всем, она давно не чувствовала такого безграничного ощущения счастья в своей душе. Теперь Лили точно знала, что смогла защитить своего Гарри, что дала ему мощную защиту, и он выжил. Лань сначала даже не особо вникала в остальные слова, но волшебники разговаривали на таких гневных и холодных тонах, что их было очень сложно игнорировать.

К концу диалога Лили раздирали столь противоречивые чувства, что она с помощью какого-то нечеловеческого усилия смогла вернуться обратно в своё так называемое тело; в белую оранжерею.

Её потрясла хладнокровность Дамблдора. Он с ледяным спокойствием заставил Северуса сделать это самое «что угодно», при этом, не выполнив своего обещания. Лили было больно слышать, что Тёмный Лорд воскреснет и непременно попробует убить её мальчика вновь, а она не сможет быть рядом, поэтому Эванс одновременно испытала облегчение от того, что её сына будет защищать Северус. В этот раз он не выглядел человеком, способным на гнусное предательство.

Но больше всего Лили удивляла причина таких перемен в Северусе Снейпе. Мерлин, да он любил её! Северус Снейп любил её! Дамблдор так и сказал, а он не стал возражать и согласился на всё. На всё ради умершей женщины. Это буквально шокировало Лили. «А я, однако, смогла заставить его уйти от Пожирателей смерти», — с горькой усмешкой подумала она. «Кто знает, прояви я больше настойчивости, жизнь могла сложиться по-другому».

Эванс хотелось выговориться кому-нибудь, но Джеймс бы ничего не понял, а, скорее всего, даже разозлился.

— Только защити Гарри, Северус, защити, — тихо прошептала она, смотря вверх.

* * *

В этом месте не существовало времени, здесь не нужно было спать, здесь не нужно было есть, и слабые чувства быстро затухали. Лили пыталась развеяться и ходила вдоль блёклых клумб, представляя спокойную семейную жизнь без Волдеморта. В «междумирье» Лили разучилась бояться имени тёмного волшебника и теперь наконец-то могла спокойно его произносить. Она скучала по своему сыну и жаждала проникнуть в его или чей-то другой сон, но по своей воле не получалось.

Джеймс нашёл себе новое развлечение. Он соорудил продолжение оранжереи, создав некое подобие Квиддичного стадиона. Джеймс очень любил летать и неплохо так прожигал время, гоняясь за снитчем. С помощью полётов он избавлялся от хандры и скуки. Пару раз даже сумел уговорить Лили покататься, но ей не очень понравилось.

Поначалу они много разговаривали, но темы быстро исчерпали себя, а в белом пространстве не происходило ровным счётом ничего интересного. Лили и Джеймс стали постепенно отдаляться друг от друга. Поттер любил летать, у Лили наконец-то получилось материализовывать книги, она много читала. Но им обоим эти занятия периодически надоедали. Лили заметила, что Джеймс иногда впадает в транс, он просто сидит и не двигается. Она думала, что Поттер сумел попасть в чей-то сон, но Джеймс, очнувшись, отвечал, что с ним ничего такого не происходило.

Один раз это случилось с Лили, она на какое-то время перестала думать и ощущать, будто исчезла. Это походило на сон без сновидений, Лили прозвала такое состояние забытьем.

Очень быстро такое существование опротивело обоим, но ни Лили, ни Джеймс не решались оттуда уйти, преследуя свои цели. Они начали впадать в забытье всё чаще и чаще. Такое пугало.

Иногда Лили казалось, что если бы она периодически не попадала во сны Снейпа, то и вовсе бы исчезла навсегда. Но целеустремлённый взгляд Джеймса отгонял прочь все подобные мысли.

За всё это время она сумела неплохо изучить Северуса. Её бесило его отношение к Гарри, когда тот стал учиться в Хогвартсе, но все снейповские выходки искупались тем, что он не раз спасал её не в меру активного мальчика. Лили до сих пор помнила, как замерло её сердце, когда в одном из воспоминаний Гарри чуть не упал с метлы.

По-настоящему Лили и Джеймс почувствовали себя живыми лишь один раз, когда сила столкновения двух палочек вызвала их на кладбище. Это был краткий, но сладостный миг. Лили чуть не умерла от страха за Гарри, но впервые за долгие годы ощутила прохладу воздуха, запахи, увидела тёмную синеву неба. Но и тут был только страх за жизнь сына и бессильная ярость. Тот-кого-нельзя-называть воскрес.

* * *

Но это казавшееся таким незыблемым однообразие всё-таки закончилось. Однажды Джеймс гулял в белом коридоре. Он услышал шёпот стен так же, как раньше его услышала Лили. Но в гвалте голосов Поттер каким-то образом уловил призыв Сириуса. Блэк смог рассказать другу всё, что успело с ним приключиться незадолго до смерти и что случилось после. Голос попросил Джеймса о помощи, а потом исчез, как слабый сигнал у маггловского телефона.

— Лили, Бродяге требуется моя помощь. И я пойду туда, как бы рискованно это ни было.

— Я уже один раз потеряла тебя, когда ты умер в тот вечер. И я не хочу потерять тебя снова, — Лили пристально посмотрела Джеймсу в глаза. — Кто для тебя важнее, Джеймс? Я или Бродяга?

— Я должен помочь Сириусу, и это самое главное. Всё, Лили.

«Какой категоричный», — рассеянно отметила Эванс.

— Эй, не сердись. Ты тоже мне дорога и можешь пойти со мной. Только, я, конечно, не позволю тебе и близко подходить к границе с аркой. Просто постоишь в стороне, ясно?

Вообще, сначала Лили хотела ответить довольно мягко, но последнее предложение просто вывело её из себя.

— Почему это я должна стоять в стороне? Я и так последние два года достаточно провела в безопасности. И вообще, мы уже умерли, куда уж хуже.

— Это опасно, — упрямо заталдычил Поттер. — Мой долг тебя защищать, а ты всегда должна быть за моей спиной в безопасности.

— Я тебе не олениха, ясно? И сама могу за себя постоять.

— При чём здесь олениха? — растерялся Джеймс.

Воцарилась тишина. Поттер выжидающе смотрел на Лили. Эванс кусала губы и напряжённо рассматривала пол у себя под ногами, думая, что она ему не нужна.

— У тебя даже плана нет, и ты не знаешь, как выглядит эта самая Арка, не факт, что ты вообще найдёшь её, — наконец произнесла она.

— Обычно мои планы заканчиваются полным провалом, — Поттер усмехнулся. — Зато неплохо действует импровизация, так что я почти уверен в успехе.

Лили глубоко вдохнула воздух. Обдумала всё ещё раз и решилась.

— Знаешь, я понимаю тебя, Джеймс. Вы с Сириусом знакомы с детства, уже на первом курсе были неразлучны, а я… Что я? Когда ты начал за мной бегать? На четвёртом курсе? Или на пятом? Это совсем не важно. И я знаю, что ты обойдёшься без меня, потому что на самом деле я тебе не нужна, прощай, Джеймс Поттер, — твёрдо сказала она, поднимая голову.

— Лили, ты нужна мне, — как-то робко попытался возразить он.

Нет. Их пути слишком сильно расходились в последнее время. И Джеймс был слишком упорен в своём покровительственном стремлении. Кроме того, была ещё причина, удерживающая её здесь.

— Иди, — Эванс улыбнулась краешком губ. — Удачи, Джеймс.

Джеймс неловко пожал плечами и обнял её в последний раз. А потом она смотрела, как он уходил в коридор. На лице у Лили застыла какая-то неестественная кривая улыбка, а из глаз катились предательские слёзы. Она прижала ладонь ко рту и всхлипнула. Джеймс уже ничего этого не видел, он исчез, а Лили осталась одна.

«У тебя всегда была страсть к самопожертвованию, девочка», — чей-то голос прозвучал так явственно, что Лили вздрогнула. Потом поняла, что этот голос, похожий на интонации Минервы Макгонагалл, прозвучал у неё в голове. Лили усмехнулась, возможно, это и были шутки подсознания, но голос попал в точку. Разве она может оставить Северуса одного в той тьме, в которую он сам себя погрузил?

Лили окончательно призналась себе, что привязалась к Снейпу. Нет, это чувство нельзя было назвать любовью, но она не могла его бросить. «Я всегда буду там, где кому-то нужна. К чему таскаться хвостиком за Джеймсом Поттером? Помнится, это был удел четверокурсниц в Хогвартсе!». Лили фыркнула и тыльной стороной ладони утёрла слезы со щёк. И ведь она не только обладала способностью успокаивать кошмары Северуса. Старый друг был единственной ниточкой, соединяющий её с миром живых. С Гарри.

Эванс вдруг снова вспомнила тот момент, который перевернул с ног на голову всё её существование. Кажется, Гарри тогда учился на четвёртом курсе, Лили не могла с уверенностью это утверждать, потому что всё, что она знала — это были лишь отрывки из воспоминаний Северуса. Дамблдор сказал, что Гарри должен умереть. А потом… потом… Снейп вызвал патронуса. Две лани столкнулись. На миг Лили ощутила весь вулкан эмоций, бушующий в душе у Северуса. И его «всегда», сказанное невероятным бархатистым голосом… У Лили по коже пробежались льдистые мурашки, когда она услышала, как он это сказал. Их судьбы определённо были связаны.

Лили скучала по Джеймсу и Гарри, страдала от одиночества. И только чувство, что она кому-то ещё действительно нужна, помогло ей выжить, а не потеряться навечно в белом тумане. Её сердце разрывалось при мысли, что Гарри всё-таки умрёт. Но, поразмыслив, Лили пришла к выводу, что у него есть шансы на спасение. «Ведь существует возможность, что умрёт только осколок души Волдеморта», — так подумала она, решительно отвергая все мысли о том, что её сын погибнет в юности.

Засыпай, на руках у меня засыпай.

Засыпай под пенье дождя.

Далеко, там где неба кончается край,

Ты найдешь — потерянный рай.

«Ария»

 

— Повелитель! — воскликнул Снейп, поднимая волшебную палочку.

Он понял, к чему клонит Тёмный Лорд, как только начался тот разговор. Северус знал, что вряд ли выберется отсюда живым. Он не боялся умереть, но был готов бороться до конца за свою жизнь, потому что ему нужно было исполнить своё предназначение: во что бы то ни стало добраться до мальчишки и рассказать ему всё.

Волдеморт взмахнул Бузинной палочкой. Ничего не произошло. Снейп еле заметно выдохнул, но не тут то было.

Сверкающий шар со змеёй упал на голову и плечи Снейпа. Северус содрогнулся от омерзения и в отчаянии попытался скинуть его с себя. Всё было напрасно. С губ Лорда сорвалось шипение, и змея вцепилась Снейпу в шею, впуская яд в кровь. Боль затмила сознание. Его колени подогнулись. Он упал.

Змея отправилась обратно к хозяину, Снейп услышал мельком брошенное «жаль». Если бы не прокушенное горло и адская боль, он бы усмехнулся. Тёмный Лорд до последнего верил в его преданность, роль шпиона была успешно доиграна до конца. Но Северус умирал, и его уже не волновали такие мысли. Он завалился на бок, из раны хлестала кровь, и жизнь утекала вместе с ней. Снейп пытался зажать рану, хотя и понимал, что это бесполезно. Яд полз к сердцу.

Это была самая немилосердная смерть, хуже заклинания. Снейп проклинал свою несчастливую судьбу. Но боль и жалость к самому себе мгновенно ушли на задний план, когда Северус увидел рядом с собой Гарри Поттера. Ещё никогда профессор Зельеварения не был так рад видеть этого гриффиндорца.

Северус сделал усилие и потянул Поттера за одежду, приближая к себе. Он попытался что-то сказать, но из разорванного горла послышался лишь какой-то хрип и бульканье. Снейп неотрывно следил за Гарри, пытаясь придумать, как ему помочь, как передать ему всё то, что он должен был сказать. Решение пришло неожиданно. Воспоминания — то, что было лучше всяких объяснений.

Самые важные, самые сокровенные моменты его жизни полились из глаз, точно слёзы.

— Собери… Собери их, — сумел, наконец, выдавить Северус.

Руки Поттера дрожали. То, что было так дорого Снейпу, уходило в наколдованный Грейнджер флакон, казалось, навсегда. Он отпускал свои воспоминания с лёгкой ноткой сожаления. Но теперь это не казалось Северусу существенным, он сумел выполнить свою миссию и передать подопечному свои знания. Оставалось надеяться, что у мальчишки хватит мозгов правильно использовать их. Ещё один смертник. Прости, Лили.

Северус оберегал его на протяжении этих шестнадцати долгих лет, почти как отец. И несмотря ни на что всё-таки привязался. Снейп пристально смотрел на Гарри Поттера, переставая видеть в нём Джеймса Поттера. Нет, они были похожи только внешне. Северус почувствовал, что его покидают последние силы.

— Взгляни… На… Меня, — прошептал он.

Поттер послушался, в кои то веки. Зелёные глаза встретились с чёрными. Он смотрел в последний раз, прощаясь с её сыном. «Прости, мальчик», — подумал Северус.

Свет померк. На секунду он увидел встревоженное личико Лили и её пронзительно-зелёные глаза. Потом — резкая вспышка боли, и пустота.

* * *

Он находился в каком-то вязком текучем состоянии, похожем на кисель. Когда оно прекратилось, Северус осознал, что лежит на чём-то твёрдом. Снейп перевернулся на бок и с трудом разлепил глаза, пытаясь понять, где он и что с ним. Зрелище непривычной белой дымки быстро привело Северуса в себя. После такой потери крови не выживают. Он помотал головой и встал, попутно заметив, что на нём нет одежды. Взгляд тут же метнулся к левой руке. Чёрной метки не было. Снейп тихо хмыкнул, сдерживая непривычную радость от освобождения, и подумал, что было бы неплохо одеться.

Его желание тут же исполнилось в виде аккуратной стопки чёрной одежды. Северус облачился в своё привычное одеяние и прислушался. Ему послышались чьи-то шуршащие шаги. Одновременно с ними в кармане мантии Снейпа появилась волшебная палочка, вокруг которой он инстинктивно сомкнул пальцы правой руки. Это мог быть, кто угодно. Враг. Сама смерть (какая глупая мысль!). Но, может, быть, он увидит Лили... Такая глупая надежда, но вдруг...

— Ты ничуть не изменился, Северус, — раздался знакомый голос.

Снейп поморщился. Судьба опять сделала изящный поворот с видом на свой потрясающий зад.

— Альбус, как я посмотрю, от вас покоя нет даже на том свете? — саркастично поинтересовался Северус, глядя на неспешно шагающего к нему Дамблдора.

— Почему же так категорично? — Дамблдор улыбнулся. — Неужели ты совсем не рад видеть старого друга?

— Безумно рад, — голос Снейпа просто сочился ядом. — Друга, которого убил по его личной просьбе, рискуя расколоть душу?

— Как видишь, твоя душа находится вполне в целом и собранном состоянии, — в голосе Альбуса мелькнуло озорство.

— И мне очень интересно почему, — Снейп нахмурился и испытующе посмотрел на старого волшебника.

— Мальчик мой, чтобы расколоть душу, нужна ненависть. Авада Кедавра, напитанная ненавистью, разрушает душу создавшего её волшебника, но заклинание, созданное из светлых побуждений, полное раскаяния, только укрепляет её.

— Надо же, — Северус хмыкнул, чувствуя себя несколько неловко. Впрочем, к пафосным речам Дамблдора ему было не привыкать. — А где мы?

— Не имею ни малейшего понятия, — Альбус с интересом огляделся по сторонам.

За время разговора туман принял зыбкие расплывчатые очертания коридора с белыми каменными стенами и высоким сводчатым потолком.

— Похоже, что мы задержимся здесь ненадолго, — Дамблдор от чего-то выглядел ужасно довольным. — На самом деле я мучаю тебя своей болтовнёй, чтобы ты кое с кем не разминулся.

— Одним из плюсов общения с вами, Альбус, является то, что и в самой обычной болтовне вы умудряетесь скрывать или, наоборот, открывать секреты, — Северус попытался скрыть любопытство за маской вежливости, но у него это получилось весьма скверно. — И с кем же это я не должен разминуться?

— С Лили Эванс, конечно, — невозмутимо ответил хитрый старичок. — Я перед тобой в неоценимом долгу, мальчик мой. А долги нужно возвращать.

Северус промолчал, переваривая информацию. Впервые он не нашёлся, что ответить. Вдруг Дамблдор встрепенулся, будто что-то услышал.

— Кажется, мне пора. Осталось последнее дело, — тихо пробормотал он. — Удачи, Северус.

Дамблдор подмигнул совершенно ошарашенному Снейпу и удалился, растаяв в ослепительном сиянии.

Северус задумчиво посмотрел ему вслед. Пожав плечами, он обречённо махнул рукой и, разбежавшись, нырнул в расплывчатую стену. Туман сгустился, стал почти осязаемым. Снейп твёрдо шёл вперёд, думая только об одном: он должен найти Лили. Обстановка вокруг ничуть не менялась, а он упрямо шёл, не разбирая дороги, не видя даже своих ног.

Пустота. Туман морочил разум, пытаясь свести с ума, навевал отчаяние, из его глубин постоянно доносились какие-то жуткие гулкие звуки.

Северус был здесь один. Он шёл. Он бежал. Упорно и целеустремлённо. Всегда прямо, никогда никуда не поворачивал, насколько вообще можно было ориентироваться в этом безликом пространстве.

Голова кружилась, горло саднило, Северус задыхался. Он почти падал. Всё явственнее становились голоса, шепчущие: «Сдайся, упади. Присоединись к нам». Снейп пошатнулся и замер. Он почти был готов провалиться вниз, в эту бесконечную туманную бездну, раствориться в ней и перестать существовать. Но тут его мозг молнией пронзила вызубренная когда-то фраза: «Каждый легилимент, ровно как и окклюмент, всегда должен сохранять ясное состояние рассудка и контролировать свой разум». Это было обычное предложение из старого учебника. Первое, что он усвоил, обучаясь искусству легилименции. Когда-то оно прочно въелось Снейпу в голову, а теперь спасло его.

Снейп осознал, что туманная дымка проникла и в его сознание, спутала мысли, заставила гаснуть рассудок. Сосредоточившись, Северус полностью очистил свой разум. В голове прояснилось.

Туман расступился перед Снейпом, открывая его взору мост. Вполне себе материальный серый мост, другим концом, казалось, уходящий в бесконечность.

Северус осторожно ступал по гладким камням, задумчиво глядя вниз. Под мостом плескалась белоснежная река, окутанная полупрозрачной облачной вуалью. Уйдя далеко от своего берега, Снейп остановился и облокотился на перила, вперив взор в призрачную воду. Он почувствовал себя одиноким и брошенным, как никогда. Только этот мост и туман, от которого не уйти. Ему казалось, что он уже давно летит в какую-то чёрную бездонную пропасть. Окружающее пространство белее снега, а внутри какая-то безликая серость. Всё было кончено.

* * *

Возвращение назад было быстрым. Слишком быстрым и резким. Только что она была в лесу, рядом со своим сыном, а сейчас снова здесь. Посреди унылого однообразия. Но все мысли Лили занимал Гарри. Как же она им гордилась! Он вырос таким сильным, таким храбрым. Больше всего Лили надеялась на то, что он выживет. Выкарабкается из ловушки, которую ему подстроила тяжёлая судьба.

Она так была погружена в свои мысли, что сначала даже не заметила, что пейзаж вокруг изменился. Нет, на этот раз не было никакого коридора и ничего, похожего на оранжерею. Лили вздрогнула, когда увидела у себя под ногами серую поверхность, сложенную из круглых серых камней. Ей стало страшно и любопытно одновременно.

Увидев внизу воды странной реки, она окончательно убедилась в том, что каким-то неведомым образом оказалась на мосту. Лили осторожно шла по нему, стараясь не шуметь. Любой громкий звук здесь отдавался неприятным эхом. Впереди чернела какая-то высокая фигура. Лили нахмурилась и пошла быстрее. Ей было страшно, но возвращаться назад не хотелось.

Лили подошла совсем близко. Узнав человека в чёрном, она мгновенно остановилась. Сердце забилось чаще, Эванс показалось, что оно вот-вот выскочит из груди.

— Северус…

Имя невесомо повисло в воздухе и растаяло. Северус зажмурил глаза. Он был уверен — это прозвучал её голос. Вот он — момент, которого он ждал шестнадцать бесконечных лет. Но Снейп ещё сомневался. Вдруг ему послышалось? Сейчас он откроет глаза и никого не увидит. Или наткнётся на презрительный взгляд таких любимых глаз.

Сомнения не могли длиться долго, он просто не вытерпел. Северус открыл глаза и быстро обернулся. Лили… Уставшая, повзрослевшая, во взоре ни тени презрения или укора. Недавнее разочарование осыпалось осколками ушедшей жизни.

— Миссис Поттер, какая встреча, — сдержанно произнёс он, слегка кивнув головой.

Снаружи он выглядел абсолютно невозмутимым, но внутри всё переворачивалось. Он помнил, что она вышла замуж за Джеймса Поттера, что всю жизнь от него отворачивались самые дорогие и близкие люди. Северус был совсем не уверен в том, что сможет выдержать это по второму кругу.

В глазах Лили промелькнули искорки торжества. Как бы он не пытался прятаться за стеной холодного отчуждения, теперь она видела его насквозь. От её взора не укрылись ни ладони, сжавшиеся на перилах до мертвенной бледности, ни напряжённые плечи. И главное — она видела боль, застывшую в его глазах. Её невозможно было скрыть или спрятать.

— Я не Поттер, Северус. Смерть разрушает всё, даже клятвы, — тихо ответила Лили. В её интонации промелькнули нотки горечи.

Лили прерывисто вдохнула и, подойдя к Снейпу вплотную, обняла его, как ребёнок обнимает взрослого после того, как ему приснится кошмар. Северус даже не шелохнулся.

Он снова зажмурился, думая, что это наваждение. Но ощущение хрупких чужих рук, сцепленных за его спиной, никуда не исчезло. Снейп зарылся лицом в рыжие длинные волосы. Сильные мужские руки обвили тонкую женскую талию.

— Не пущу. Никогда, — совершенно непроизвольно произнёс он, прижимая Лили к себе.

Снейп этого не видел, но Лили улыбалась, а непрошеные слёзы текли по её щекам.

— Мне тебя не хватало, — просто сказала она, уткнувшись лбом в плечо старого друга.

Северус ничего не ответил, только ещё крепче прижал Лили к себе. Он боялся, что она фантом, мираж, порождение тумана, и вот-вот растает.

Волшебница попыталась робко отстраниться, но у неё ничего не получилось.

— Пойдём отсюда, — прошептала Лили. — Видеть больше не могу это место.

— А как же Поттер? — насмешливо спросил Снейп, пытаясь скрыть нервозность.

— К Бродяге Поттера. Знаешь, за это время мы уже основательно успели надоесть друг другу.

Лили рассмеялась. Снейп чуть отодвинулся, внимательно посмотрел на неё, потом кивнул и разжал руки. Он понятия не имел, как и куда отсюда можно уйти, но чувствовал, что Лили знает. Северус доверял ей больше, чем кому-либо.

Лили ощутила странное спокойствие и безмятежность. Это были очень эгоистичные мысли, но теперь она была не одна. Теперь рядом был Северус, которому она по-прежнему дорога. Двое сильнее, чем один.

Лили беспокойно наклонилась над перилами и посмотрела вниз. Река звала к себе. Эванс увидела в мимолётном зеркальном отблеске тёмно-зелёный луг. Лишь на миг. Но этого хватило. Лили взяла Северуса за руку. Она мысленно произнесла, что хочет оказаться в том месте, где ей будет хорошо. Перила исчезли одновременно с тем, как они сделали шаг вперёд.

Волшебники вдвоём полетели вниз. Дыхание захватывало, в ушах шумело. А внутри поселился дикий восторг. Нырок в воду. Ощущение невесомости. Падение неизвестно куда. Соприкосновение с твёрдой землёй. Ощущение мокрой травы. Дождь. Вспышка молнии, раскатистый бас грома. Всё это вместилось в одно мгновение и смешалось в непередаваемый букет эмоций.

Лили перевернулась со спины на живот и легко вскочила, стремясь вверх, подставляя лицо холодным каплям дождя. Улыбаясь, она раскинула руки в стороны и закружилась. Её переполняло счастье. Наконец-то она чувствовала. Она жила. Теперь всё было по-настоящему.

Спустя долгие годы существования в безликом пространстве без желаний, без ощущений, без сильных эмоций, она наконец-то вдыхала восхитительный запах дождя, слышала оглушительные раскаты грома. Всё вокруг было такое яркое и насыщенное: трава и луговые цветы, тёмно-серые тучи с глубоким синим отливом, вспышки ветвистых молний.

С небес на землю её вернуло грубое, но заботливое ворчание Северуса.

— Идём. Простудишься, — коротко бросил он, увлекая Лили за собой.

Они шли по просторному лугу, который со всех сторон окружали холмы. Снейп заметил, что Лили дрожит. Она была одета в маггловские джинсы и лёгкую бледно-голубую рубашку, которая промокла насквозь. Северус поспешно снял с себя мантию и закутал в неё Лили, не обращая внимания на её протесты. В конце концов, в сюртуке и брюках ему и без мантии было не так уж холодно. Чуть ранее Снейп заметил у подножия одного из холмов двухэтажный дом, именно туда они сейчас и направлялись.

* * *

Мягкая тягучая тишина дома нарушалась лишь стуком капель дождя о стекло. Давно стемнело, Лили и Северус разбрелись по комнатам. Лили, отвыкшая от сна, долго ворочалась, но, в конце концов, не вытерпела и, сунув ноги в пушистые неношеные тапочки, вышла в коридор.

Она с трепетом бродила вдоль незнакомых стен, от которых так и веяло тайнами и загадками. Редкие двери: каждая ведёт в комнату, которую Лили ещё не видела. И это только второй этаж. А был ещё и первый, и на улице какие-то постройки. Ей мучительно хотелось узнать, что же скрывается там, за ними. Но она не решалась нарушать сонное спокойствие ночного дома. Всё днём. Утром, на рассвете, она обязательно разгадает одну из загадок, но пока Лили оставалось лишь с трепетом вслушиваться в тихую песнь дождя.

Одна лишь дверь молчаливо разрешала себя открыть. Она безмолвно манила и притягивала Лили к себе, зовя посмотреть, понаблюдать. Дверь, за которой спал человек, являющийся олицетворением всех тайн, ныне окружающих её. Лили знала о Северусе Снейпе больше, чем кто-либо, и одновременно не знала о нём ничего.

Подойдя к двери, Лили кончиками пальцев дотронулась до дверной ручки. Улыбнувшись уголками губ, она отворила дверь и бесшумно вошла внутрь.

Никаких цветов, ночные переливы чёрного и серого. Голубоватый свет луны серебрил подоконник, спускался на пол и останавливался у ножек кровати. Самой обычной маггловской кровати, без балдахина и вычурных узорчатых одеял.

Лили зачарованно подошла к окну и, отодвинув тонкое кружево занавески, выглянула наружу. Сквозь дождливые разводы она смогла различить лишь смазанный лик луны и волнистые силуэты холмов.

Лили медленно подошла к кровати, один раз она чуть не споткнулась обо что-то. Глаза немного привыкли, и она различила нахмуренный лоб и кулаки, крепко сжимающие края простыни. Северус спал, но отнюдь не выглядел безмятежным. Лили села на краешек кровати и задумчиво посмотрела на старого друга. У неё была короткая, но вполне счастливая жизнь. А что было у него? Разбитые надежды, предательство и странное чувство привязанности к ней.

Лили тихо вздохнула. «Что он во мне нашёл? Что?» — в который раз спрашивала она себя. Не найдя ответа, она зевнула. Глаза слипались. Лили направилась к выходу, но как только рука коснулась дверной ручки, её остановил сонный бархатистый голос.

— Не уходи. Пожалуйста.

Лили обернулась. Северус смотрел на неё с такой тоской, что ей ничего не оставалось, кроме как вернуться и сесть в глубокое уютное кресло рядом с изголовьем его кровати.

Эванс ласково провела ладонью по волосам Северуса. Возможно, они были и не очень приятными на ощупь, но ради этой нежной, почти незаметной, улыбки Снейпа можно было потерпеть. Лили улыбнулась ему в ответ.

— Спокойной ночи, Северус, — почти нежно сказала она.

— И тебе спокойной ночи, Лили, — тихо отозвался Снейп.

Эванс очень сильно захотелось спать, но она осталась сидеть в кресле, продолжая легонько поглаживать Северуса по голове. Лили прекрасно помнила, что в последнее время ему постоянно снились кошмары. Ответственность за школу и учеников, постоянное напряжение сделали своё дело. Лили тогда перестала посещать его воспоминания и просто в облике лани находилась рядом, прогоняя тьму.

Вот и теперь она заботливо следила за ним, надеясь, что всё будет хорошо. Но её веки отяжелели и упрямо тянулись друг к другу, Лили из последних сил боролась с сонливостью.

Северус давно не чувствовал себя настолько умиротворённым и счастливым, хотя где-то на задворках сознания думал, что просто находится в шоковом состоянии. Пальцы, сжатые в кулаках, разомкнулись. Одновременно с ними ладонь Лили соскользнула на подушку. Северус аккуратно повернул голову и увидел, что Эванс уснула. Он невесомо коснулся её запястья губами и через некоторое время также провалился в объятья сна.

Когда пройдет дождь — тот, что уймет нас,

Когда уйдет тень над моей землей,

Я проснусь здесь; пусть я проснусь здесь,

В долгой траве, рядом с тобой.

И пусть будет наш дом беспечальным,

Скрытым травой и густой листвой.

И узнав все, что было тайной,

Я начну ждать, когда пройдет боль.

 

«Аквариум»

 

Снейп лежал на недавно заправленной кровати в своей излюбленной чёрной мантии и рассеянно смотрел в потолок. Когда он проснулся, Лили в комнате уже не было. Снейп никуда не хотел идти; за окном, убаюкивая, шуршал тихий моросящий дождик. В голове Северуса роились мысли одна мрачнее другой. Если вчера он был буквально пьян эмоциями от встречи с Лили, то сейчас он упрямо анализировал поведение Эванс, пытаясь найти причину её поступков.

Северус не мог поверить в то, что она вот так просто встретилась с ним и пошла в неизвестность. Он уже не мог доверять никому. Даже ей. Снейп искал подвох и не находил его. Но особенно его мучила мысль о том, куда делся Джеймс Поттер. Раем в этом месте совсем не пахло, хотя бы потому, что постоянно шёл дождь. Лили была настоящая, Поттер не мог исчезнуть просто так, где Эванс, там и этот очкастый выскочка. Это была аксиома со школьных времён.

Происходящее стало казаться ему каким-то глупым и жестоким розыгрышем. С Лили его мысли плавно перетекли на мир живых. Мир, в котором погибали невинные люди. Снейпу ощущал мучительную потребность знать, чем закончилась битва, напрасна ли была вся его деятельность последних лет или нет.

Он не сомневался, что много студентов погибло. Северус Снейп всегда был строг, а иногда даже жесток по отношению к своим подопечным, но беспокоился о них. Он не хотел, чтобы они умирали. И по удивительному стечению обстоятельств больше всего Снейп боялся за Гарри Поттера. За сына Лили Эванс. Той Лили, которая находилась с ним в этом доме. Той Лили, которой он был бесконечно предан. Той Лили, поступок которой не мог понять. Нет, Снейп совсем не любил этого вечно влипающего в неприятности мальчишку, но вместе с тем не мог не заметить, что он не во всём похож на Джеймса Поттера.

А как же коллеги? Макгонагалл, Спраут, Флитвик и другие? Они учили его, потом он работал с ними долгие годы и как директор в последнее время чувствовал себя ответственным за их жизни. Старые профессора, должно быть, его ненавидели. А Снейп лишь надеялся, что они выжили.

Северус почти ненавидел себя за то, что почти до самой смерти был вынужден играть не свою роль, роль Пожирателя смерти, выбранную в юности. Должность, от которой он не смог избавиться.

Но Северус понимал и то, что никогда бы не смог стать полноценным членом Ордена Феникса, даже если бы не пошёл к Волдеморту. Ему не было места ни в том, ни в этом лагере. Он хранил в себе черты обоих сообществ и не мог принадлежать полностью к какому-либо из них. Снейп сражался в войне за себя и за память девушки, ставшей ему дороже жизни. Война была закончена. Маска прилипла к нему, казалось, навечно. А теперь она упала. И Снейп был в растерянности. Он понятия не имел, что делать с этой вновь обретённой свободой.

Северус с шумом вдохнул воздух и встал. Он мог проваляться здесь весь день — наконец-то не было никаких дел. Но острое желание увидеть Лили пересилило. Снейп и сам не заметил, как через пару минут оказался на первом этаже.

Восхитительный аромат свежеприготовленной еды привёл его на кухню. Лили как раз накрывала на стол. Принюхавшись, Снейп определил, что на завтрак будет яичница с беконом и грибами. Это было также непривычно, как всё произошедшее с ним после смерти. Он уже и не помнил, когда в последний раз ел что-то, не приготовленное домовыми эльфами.

— Доброе утро, Северус! — Лили обернулась на шум шагов и приветливо улыбнулась.

— И тебе того же, — сухо ответил Снейп, садясь за стол. — Мне вчера показалось, что тут всё, включая еду, может появиться из ниоткуда, стоит лишь мысленно попросить.

— Так и есть. Но это всё не то, еда появляется какая-то пресная и безвкусная. Уж ты-то должен это понимать.

— Я догадываюсь, куда ты клонишь.

— Ещё в детстве мне бабушка говорила, что еда, приготовленная собственными руками, приобретает особый вкус, отличный от сотни других блюд, сделанных по этому же рецепту. Ведь когда человек что-то делает, он вкладывает частичку себя в своё творение, — Лили была счастлива, что наконец-то может поделиться с кем-то своими мыслями без страха быть непонятой.

— Или передаёт свою магическую силу через руки. Законы Зельеварения работают везде, что и неудивительно, — Северус хмыкнул. — Теперь я знаю, от кого у тебя талант к этой тонкой науке.

— Моя бабушка — маггла, если ты не забыл.

— Это совершенно неважно, — возразил Снейп. — Для зелья магическая сила является одной из главных составляющих, но при этом образ мышления играет далеко не последнюю роль. Нужно чувствовать и понимать то, что ты делаешь.

— Да, ты прав, — Лили вздохнула. — Кроме того, я столько лет ничего не делала, что готовка показалась мне прекраснейшим занятием. А ты ешь, ешь, худой вон какой.

— Хорошо, Молли, — с неприкрытым ехидством ответил Северус, подцепляя вилкой ломтик бекона.

— Кто?

— Молли Уизли. Мать лучшего друга Потт… твоего сына, между прочим.

— А, это такая полная рыжеволосая женщина? — спросила Лили, вспомнив одно из собраний Ордена Феникса, подсмотренное однажды в воспоминаниях у Снейпа.

— Откуда ты знаешь? — Снейп как-то подозрительно на неё посмотрел.

— Ну, они же все рыжие, вроде, — Лили прикусила язычок. Эванс совсем не была готова к тому, чтобы рассказать Северусу о том, что она влезала к нему в голову.

— И полные? — Снейп скептически приподнял бровь.

— Не цепляйся к словам! Я была мельком с ней знакома… Ешь уже!

Снейп мрачно принялся гонять по тарелке маленький гриб, исподлобья наблюдая за Эванс. Лили смаковала каждый кусочек, наслаждаясь давно позабытым вкусом. Она выглядела такой счастливой и беззаботной, что Северус больше не мог сомневаться в её искренности. В сердце что-то кольнуло. Легко, почти неуловимо. Снейп даже не успел понять, приятное это ощущение было или нет.

Их хрупкое единение разрушил стук, доносящийся откуда-то из коридора.

— Похоже, кто-то решил заглянуть в гости, — Лили озадаченно посмотрела на Северуса.

— Гости в доме на отшибе, непонятно в каком месте, конечно, — скептически ответил тот.

— Ты как хочешь, а я пойду посмотрю, — Лили небрежно заправила вечно мешающуюся рыжую прядь за ухо и направилась в коридор.

Снейп, за годы войны привыкший к тому, что ни одному пришедшему не доверяют, чуть ли не бегом пошёл за ней. В дверях они столкнулись, и Снейп был вынужден чисто рефлекторно уступить девушке дорогу. Лили воспользовалась преимуществом и быстрее добралась до входной двери.

— Доброе утро, молодые люди, — несколько удивлённо поздоровалась она, увидев двух юношей. Оба, особенно рыжий, почему-то казались ей смутно знакомыми.

— Это действительно вы? — вдруг спросил тот, что выглядел помладше. — Ну, в смысле Лили Поттер. Я раньше видел несколько ваших колдографий. Мерлин, да это же невероятно! — в глазах незнакомца появился почти детский восторг. — Меня зовут Колин Криви!

— Да, это… — Лили прервалась, заметив, что на лицах парней застыло выражение ужаса. Они оба смотрели ей за спину. Лили оглянулась и наткнулась на колючий взгляд Северуса. — Я вижу, вы уже знакомы с мистером Снейпом, — хмыкнула она, поворачиваясь обратно к незваным гостям. — Я бы не сказала, что он совершенно безобиден, но не кусается, это уж точно. И я бы посоветовала вам войти в дом, потому что вы промокли до нитки.

Лили отступила, пропуская юношей внутрь. Парни то и дело бросали на Снейпа полные ненависти взгляды. Северус понятия не имел, как избавиться от этого чересчур озлобленного внимания. Он целый год был для них предателем и директором школы, подчиняющейся приказам Волдеморта. Казалось, что что-то объяснить им было нереально.

— Он предатель, мэм, и Пожиратель смерти. Я не знаю, что он вам тут наплёл, но зря вы ему верите, — пасмурно произнёс рыжий.

— Ничего он мне не наплёл, — отмахнулась Лили, доставая волшебную палочку. — Импервиус, — произнесла она, указав поочерёдно на мокрую одежду прибывших. Мантии тут же высохли.

— Даже после смерти от него покоя никакого нет, — тихо пробурчал Колин.

— Это ваш дом, и вы пустили сюда Снейпа?

— Нет, мистер Уизли, — ядовито ответил вышедший из ступора Северус. — Это приют для сирых и убогих имени Лили Эванс. Своего брата Джорджа вы где-то посеяли или он жив?

— К счастью, Джордж лишился только уха, и ваши дружки его не достали.

— Давайте вы перестанете пытаться убить друг друга взглядами, и мы пойдём пить чай, — Лили положила ладони на плечи юношам и настойчиво подтолкнула их в сторону кухни. Снейп собирался проскользнуть на второй этаж, но Эванс не собиралась отпускать его голодным.

Атмосфера за завтраком сложилась гнетущая. Северус мрачно рассматривал двух одиноких мальчишек, которые недавно лишились всего: жизни, родных, друзей. Пусть они и были совершенно невыносимыми гриффиндорцами, но не заслужили этого.

— Какого чёрта вы вообще полезли в битву? — раздражённо рыкнул Снейп, поймав очередной презрительный взгляд.

— Не всем же прятаться как вы, директор, — последнее слово Колин буквально выплюнул.

— Словосочетание «двойной агент» вам незнакомо? — прошипел в ответ бывший профессор.

— Убийца Дамблдора может быть только предателем!

— Замолчите, пока я не выставила вас обоих, — Лили сердито сверкнула глазами, наливая юношам чай.

— Как скажете, миссис Поттер, — Криви угрюмо уткнулся в свою чашку.

— Лили. Называйте меня просто Лили.

После таких фраз вся жалость и сочувствие Северуса испарились, как лужа в жаркий июльский полдень. Он просто хотел, чтобы эти наглые мальчишки побыстрее убрались отсюда и больше не возвращались никогда.

— Где мы вообще находимся? — встрепенулся до этого молчавший Фред. — Не думал, что на том свете постоянно идёт дождь.

— Какая разница? Будто раньше дождя меньше было, — всё также хмуро ответил Колин. — Был бы здесь Дамблдор, он всё знает.

— Эта битва. Всем, наверное, здорово досталось? — тихо спросила Лили. Парни не сговариваясь кивнули. — Мне кажется, что дождь здесь не просто так. Много людей умерло. Небо плачет.

— Я бы скорее сделал вывод о том, что это место меняется под воздействием эмоций, а не про метафоричный образ неба, — фыркнул Снейп. — Остаётся надеяться, что больше никто сюда не завалится, как эти двое.

— О, мы мешаем вам вешать миссис Поттер лапшу на уши? Вы, наверное, испугались, что можете лишиться нагретого местечка? — Колин был так зол, что чуть не пролил свой чай. — Как вообще можно жить под одной крышей с убийцей?

— Мистер Криви, — голос Снейпа приобрёл угрожающе-тихие интонации. — Вы, кажется, забыли, с кем разговариваете. И я попросил бы вас умерить свой гриффиндорский гонор и перестать говорить то, о чём вы имеете весьма смутное представление, — под полным холодной ярости взглядом Колин сразу съёжился.

— Стоп-стоп-стоп. А как вы вообще здесь оказались? — Лили была немного удивлена тем, что они наткнулись именно на этот дом.

— Приехали на поезде, конечно же, — как само разумеющееся ответил Фред. — Я хотел остаться там, где всё белое. Я… Я не мог уйти без брата просто вот так. А Колин, — Уизли кивнул на своего спутника, — потащил меня с собой. В результате мы вышли на конечной станции. Случайно свернули с тропинки и в результате заблудились. Взобравшись на возвышенность, мы увидели, что здесь повсюду холмы, а между ними расположены дома. Где-то там, далеко, были видны очертания города. До этого дома было меньше всего, вот мы и пошли сюда, дождь, понимаете ли.

— Любопытно. Северус, ты не мог бы посмотреть наверху комнаты для этих молодых людей?

— Спасибо за завтрак, мисс Эванс, — Снейп издевательски улыбнулся. — Я пойду, но никакие комнаты смотреть не буду.

— Я поговорю с ними, — спокойно сказала Лили, бесстрашно смотря прямо в глаза Северусу.

Снейп встал и, бросив на Эванс раздражённый взгляд, вышел. Взметнувшиеся полы его мантии чуть ли не смахнули посуду со стола. Он вновь почувствовал себя лишним.

* * *

Лили сидела на диване в гостиной, сосредоточено изучая узоры на одной из подушек. Дождь прекратился, но тучи никуда не делись. Северус стоял у окна и бездумно смотрел на туман, окутывающий холмы, словно белой пуховой шалью. Лили зевнула: тепло, уют и тучи за окном навевали на неё лёгкую сонливость.

— Что ты им сказала? — нарушил тишину Северус. — Вы заперлись на кухне и говорили там о чём-то около двух часов.

— Ты удивляешься их покладистости после разговора? — Лили улыбнулась.

— И не только, — Снейп отвернулся от окна в сторону Эванс. — Они смотрели на меня, как на фестрала, которого увидели впервые в жизни.

— Мерлин, какое сравнение, — Лили рассмеялась. — Ты в зеркало когда в последний раз смотрел?

— Не помню, — честно ответил он. — А что, действительно на фестрала похож?

— Не совсем, — в глазах у Лили мелькнула хитринка. — Ты просто помолодел.

— Совершенно безвкусный комплимент.

— Да не комплимент это. Сириус и Римус тоже после смерти гораздо моложе выглядеть стали. А ребятам я сказала, что ты не такой, как они думали.

— А какой я, Эванс? — желчно выплюнул Снейп, совершенно проигнорировав информацию о собственном омоложении. Ему просто было всё равно. — Какой? Что ты вообще можешь обо мне знать? Ты умерла, когда я был Пожирателем смерти.

— Мёртвые могут знать больше, чем ты думаешь, Северус, — в голосе Лили не было ни капли злости или раздражения. Она скорее была чем-то опечалена.

— Хотел бы я знать, что тебе известно, — пробурчал Снейп, садясь рядом с Эванс на диван. — Знаешь, я подумал и решил, что должен уйти. Уизли говорил про какой-то город, и…

— Ты хочешь вот так вот уйти и бросить меня одну в совершенно незнакомом месте? — возмутилась Лили. — Тогда ты ничем не лучше Джеймса.

— Может, и не хочу, — угрюмо ответил Северус. — Кстати, а куда делся Поттер? Неужели испарился?

— Побежал в Арку за Сириусом. Больше я ничего про него не слышала, — сухо ответила Лили, пропустив тот момент, когда Гарри решил воспользоваться воскрешающим камнем. В конце концов, ничего нового о Джеймсе она тогда не узнала. Им некогда было разговаривать между собой. — Хотя, они вроде всё-таки смогли вырваться. Точно утверждать это не могу.

— А ты не побежала?

— Нет. У меня были дела, — уклончиво произнесла Лили, избегая взгляда Снейпа. — Не повторяй мою ошибку, Северус, не отвергай нашу дружбу.

— Эванс, Эванс, — задумчиво протянул Северус. Он был счастлив, что она снова назвала его своим другом. Пока он был готов довольствоваться и этим. — Остаться я, пожалуй, останусь, но вот в этот город наведаться бы не помешало. Может, удастся узнать более-менее свежие новости.

— Ой, ну только не сегодня. В таком тумане заблудиться нетрудно, — с непонятной Снейпу радостью произнесла Лили. — И с каких это пор ты постоянно называешь меня по фамилии? — теперь она гневно нахмурилась, хотя при этом еле-еле сдерживала рвущуюся наружу улыбку.

— С тех пор, как ты перестала носить совершенно ужасную фамилию Поттер. Знаешь, Эванс звучит просто восхитительно.

К великому удовольствию Северуса Лили просто промолчала.

* * *

Та же ночь, когда прибыли Северус и Лили.

Дверь открыла ворчливая сгорбленная старушка в полосатом халате. Она недовольно оглядела подозрительную компанию из четырёх человек, не переставая что-то бормотать себе под нос. Вид продрогших до костей троих мужчин и девушки в насквозь мокрых мантиях не вызвал у неё никакого чувства жалости.

— Идите отсюда. У меня своих в доме хватает. Три внучки умерли. Ступайте лучше к Теду Тонксу, он вон один в каком доме живёт! — старушка указала на единственный видневшийся вдалеке дом. — И магией уже воспользуйтесь что ли. Как магглы, честное слово, — ведьма презрительно сморщила нос и захлопнула дверь.

— Ну что, Римус, идём к твоему тестю? — весело спросил один из волшебников. — Повезло же нам, Джеймс!

— Повезло-повезло. И не тесть он ему уже, Сириус, — пробухтел тот, кого назвали Джеймсом.

Девушка только фыркнула и одной рукой обняла Римуса, показывая, что ей всё равно, что там говорит Джеймс. Её волосы плавно поменяли цвет с мышинно-серого на тёмно-красный.

Мне нужно идти. В движении чувства не так душат, как ночью, когда ворочаешься в постели, собирая одеяло в плотный комок, чтобы было кого обнимать во сне.

Эльчин Сафарли

 

Воздух был напоен свежестью раннего утра. Из-за холмов, искрясь, выплывало солнце, озаряя всё вокруг тёплыми лучами. Снейп слегка прищурился. Он впервые увидел небо этого мира без туч: все два дня, что они здесь пробыли, дождь шёл, не прекращаясь. Но этой ночью разразилась сильная гроза. Мощные раскаты грома заставляли дребезжать оконные стёкла. Потом буря утихла, а тучи прогнал рассвет.

В доме все ещё спали. Северус закрыл окно и, черканув пару строк на обрывке пергамента, вышел из своей спальни в коридор. Решение посетить тот загадочный город, о котором говорили его бывшие ученики, пришло спонтанно. Снейп спешил покинуть дом до того момента, как кто-то сможет заметить, что он куда-то собирается, поэтому решил не тратить время даже на завтрак.

Но двери этого дома обладали огромной притягательной силой. Комкая в левом кармане пергамент, Снейп кончиками пальцев провёл по тёплой деревянной поверхности. Изначально он просто хотел просунуть записку в щель, но дверь тихо скрипнула и отворилась под этим почти невесомым напором. Снейп вздрогнул. Его взгляд тут же метнулся к кровати. Лили продолжала мирно спать, не подозревая о невольном госте. Северус едва слышно выдохнул.

Он так и замер на пороге, не в силах отвести взгляд от Лили. Её лицо, такое спокойное, такое ясное, такое нежное; её чуть приоткрытые губы, её волосы, костром разметавшиеся по белоснежной подушке — всё это буквально завораживало. Она пробудила в нём какую-то доселе неизведанную полынно-горькую нежность.

Лили представлялась ему то ли нимфой, то ли дриадой, хрупким, добрым и бесконечно красивым созданием. Эти два дня они много разговаривали, а иногда и просто сидели молча, играя в шахматы. Лили не проронила ни слова упрёка, ни намёка на старую обиду. Видеть её солнечную улыбку, слышать её голос, просто находится рядом с ней и не чувствовать себя чьим-то врагом уже было огромным счастьем для Снейпа.

Они были друзьями, только друзьями. Снейпу до сих пор было странно осознавать, что он любит её. Как прежде. Хотя эта Лили в каком-то смысле была новая, неуловимо изменившаяся, повзрослевшая. Однако Снейп привык, что судьба всегда наносит ему жёсткие удары, иногда исподтишка, иногда открыто, не таясь. Они обречены. Как, как такая девушка, как Лили сможет полюбить его? Мрачного, грубого, вредного? Что-то заложила природа, в чём-то были виноваты обстоятельства. Но он был таким.

Тряхнув головой, Снейп медленным и тихим шагом подошёл к тумбочке. Положив пергамент на какую-то книгу, он снова замер, глядя на Лили. Если бы сердце было камнем, сейчас, очевидно, на нём могли бы зацвести молодые побеги. Странно было ощущать себя настолько легко. Северус отдал бы всё за нее, оберегал бы от любой опасности. Но Снейп не верил, что его вообще кто-то может любить.

Ещё плотнее запахнув мантию, он вышел обратно в коридор, одним резким движением закрыв дверь. Та не скрипнула и не хлопнула. Недолго думая, Снейп отправился на улицу.

Неторопливой походкой Снейп дошёл до калитки и оказался за пределами территории дома. Он был немного озадачен, когда увидел, что во все стороны расходится целая сеть тропинок: одна вела куда-то напрямик через луг, две других шли в обход и вели к холмам, но чуть подальше ещё одна тропинка ныряла в пышное море луговых трав, уводя путника неведомо куда. И ни один холм в поле зрения нельзя было назвать близким в противовес тому, что рассказали юноши.

Совершенно незнакомое место, необъятные пространства — Снейп ощутил весьма неприятное чувство от осознания, что может потратить кучу времени просто впустую. Он попытался аппарировать хотя бы на середину окраинной тропинки, но не получилось.

Решение пришло в голову не сразу, и не очень-то пришлось Снейпу по душе. Испустив тяжкий вздох, он представил себе метлу. Как ни странно, но через пару секунд рукоятка старого доброго Чистомета-7 обнаружилась торчащей из соседнего куста. Хмыкнув, Северус не без применения магии вытянул из колючих объятий метлу и, сев на неё, начал медленно подниматься вверх.

Со временем он освоился, и земля довольно быстро оказалась далеко позади. Снейп с опаской посмотрел вниз. Луг оказался не таким большим, как казалось внизу. У подножий холмов, окружающих его, струился туман. Здесь же наверху, всё обретало поразительную чёткость. Взгляд Северуса скользнул вперёд. Его взору открылась целая долина холмов, в ложбинках между которыми виднелись крыши домов.

Снейп повернул в противоположную сторону и, пролетев несколько метров, наконец увидел, то, о чём говорили Уизли и Криви. Зрелище, открывшееся ему, было по истине захватывающим.

С левой стороны от него — густой лес, с правой — выходящая из ниоткуда и идущая в никуда железная дорога и станция. Их разделяла обширная долина без единого деревца, поросшая вереском. А на горизонте за вересковой долиной виднелся город. Рядом с ним протекала река и невысокие домики терялись в тумане. И лишь совсем далеко-далеко Снейп сумел различить высокие шпили какого-то здания. Какого — оставалось лишь догадываться.

Мёртвое царство. Здесь было тихо. Северус только сейчас заметил, что не так: не было слышно птиц. Но вместе с тем, это место жило. И он сам чувствовал себя здесь более живым, чем до смерти, как бы парадоксально это не звучало. Снейп спустился пониже, прислушался и понял, что тишина не властвует здесь, как ему показалось вначале. Ветерок шумел в травах, где-то ухнула сова, застрекотал одинокий кузнечик.

Северус подумал, что с осмотром местности можно закончить, и полетел вперёд, к городу. Прохладный ветерок приятно обдувал лицо, сгонял остатки дрёмы. Обычно Снейп чувствовал себя не очень комфортно на метле, но этим утром в воздухе витало нечто совершенно особенное. Он летел медленно, прислушиваясь к окружающему миру. Ему казалось, что тот хочет поведать ему какую-то сокровенную тайну. В памяти всплыла улыбка Лили. Она была также очаровательна, как открывшийся ему только что мир.

Снейп чуть не упал с метлы, когда подумал об этом. А понял, что это на него нашло. Бездонная чёрная дыра в его душе медленно затягивалась эти дни. Сейчас, когда он оказался один на один со стихией, от пустоты не осталось и следа. Вместо неё в груди поселилось что-то тёплое, умиротворяющее. Воздух пах весной. Он был пропитан одуряющей свежестью, нежный ветерок повсюду распространял лёгкий цветочный флёр.

И какой-то безумный, почти детский восторг вдруг охватил Северуса. Старые обязательства остались в прошлом, все мрачные мысли унеслись вместе с ветром, когда он ускорил полёт. Впереди лежал город, полный новых возможностей и открытий. Позади остался дом, в котором спала самая чудесная девушка на свете и в который Северус собирался вернуться. Дом, который он уже начал называть своим.

В Снейпе проснулась надежда. Очень осторожная и пугливая, но всё же надежда. У него по-прежнему не было никакого желания открывать кому-либо своё сердце, но, по крайней мере, он перестал ощущать эту вязкую безнадёжность, сопровождавшую его большую часть жизни.

До города Северус добрался удивительно быстро. Всё-таки Чистомет развивал неплохую скорость. Прислонив метлу к стене одного небольшого домика, Снейп, слегка пошатываясь, побрёл, куда глаза глядят. Полёт всё же утомил его.

Свернув на какую-то узенькую улочку, он остановился. Не было никакого смысла в том, чтобы просто так слоняться по городу, да он и пришёл сюда не за этим. Нужна была какая-то определённая стратегия для того, чтобы не потратить время зря. Уже проверенным методом Северус попытался создать себе карту города, но ничего не вышло. Оставался только чисто маггловский, но всегда работающий способ. Вот только в такую рань людей на улице не было, кроме того Снейп боялся нарваться на какого-нибудь совершенно неадекватного фанатика, решившего отомстить «мерзкому Пожирателю» за смерть Дамблдора и угнетение магглорождённых.

Что это за город? Что за люди здесь живут? Что вообще происходит в этом странном мире? Тысячи других вопросов в голове — и ни одного ответа. Чёрная кошка перебежала дорогу. Снейп усмехнулся. Это было первое животное, встретившееся ему здесь. Кто-то бы сказал, что к неудаче. А он любил чёрных кошек: они казались ему самыми гибкими и изящными. Чёрные кошки, которые всегда гуляют сами по себе.

Улочка плавно повернула направо и стала расширяться. Дома казались больше и вычурней, чем на окраине города. Снейп снова задумался, засмотревшись на каменного грифона, украшающего крышу дома, к которому он как раз-таки подходил.

— А ну, стоять! — громко рявкнул кто-то за спиной.

Северус мгновенно обернулся. Палочка, спрятанная в рукаве, тут же скользнула в руку.

— Точно новенький, — обрадованно заключил долговязый старик, довольно потирая свои сухонькие ладошки. — Тут магия и без палочки работает.

— С ней привычней, — коротко бросил Снейп, не сводя напряжённого взгляда со странного незнакомца.

— Хо-хо, ерунда всё это. О, я бы не пережил, если бы снова не угадал! После такой грозы и не мудрено отправиться искать новичков. Всегда дождь, когда много умирает. Правда, такого ливня не было давно. В основном, моросил пару раз в неделю. Ну, это в последнее время.

— Снова не угадал? Вы вообще кто? — Снейп смерил незнакомца презрительным взглядом, на секунду задержав взгляд на изумрудной остроконечной шляпе. — И как вы смеете меня останавливать? — он бы тут же ушёл, но ему было любопытно.

— Стукнуло ж мне в голову. Вчера на площади под дождём не признал старушку Бетси да принял её за новенькую. Ух, как она разозлилась! Еле как от её зонтика увернулся. А, так чего же мы стоим. Мил человек, пойдёмте-пойдёмте, у меня к вам много вопросов. Свежие новости! Вы только подумайте!

— Кто. Вы. Такой? — с нажимом повторил Снейп. — Меня совершенно не интересуют ваши бурные отношения с какой-то там Бетси. И уж точно я не собираюсь идти непонятно куда и непонятно с кем.

— Меня зовут Брайан Олдбрук. Я создатель и владелец единственной газеты загробного мира «Живой Оракул». Теперь ваша очередь представляться. Мне всегда очень любопытно, будет мне знакомо имя или нет.

Снейп начал закипать. Его безмерно раздражал этот старик, так бесцеремонно вставший у него на пути. К тому же, Северус терпеть не мог журналистов.

— Я — Северус Снейп.

— Северус Снейп?! — у старика на несколько секунд задёргался левый глаз. Снейп усмехнулся. — Тем более! Мне не так давно жаловались на ужасного и мерзкого директора Хогвартса, убившего самого Альбуса Дамблдора… Так что вы представляете для меня огромный интерес, мистер Снейп! Это интервью взорвёт весь Риверхилл!

— Риверхилл? Что вы бормочете, Мерлин подери?

— Всё меняется, кроме холмов и реки, поэтому я всегда называю это место Риверхилл, а вслед за мной и остальные.

Брайану надоело стоять, поэтому он просто схватил Снейпа за локоть и потащил его обратно куда-то вниз по улице. Северус попытался вырваться, но видимо без невербальной магии здесь не обошлось: локоть намертво прилип к ладони старика. Всё это время Олдбрук не прекращал болтать, а Снейп — ругаться.

— Мы здесь заперты, как в клетке, молодой человек. Только Риверхилл да лес, не слишком разнообразный мир. Но и в нем есть своя прелесть.

— Да какой я вам молодой человек? — Снейп взглядом прожёг дырку на бордовой мантии вредного старика. Тот взвизгнул и схватился за плечо. Что и говорить, невербальная магия в этом мире действовала гораздо сильнее, чем в том, в котором Снейп когда-то жил.

— Выглядите вы именно как молодой и невероятно грубый человек. Что ещё возьмёшь с Пожирателя смерти. Ещё бы Круциатус наслал, — сердито произнёс Брайан. — Так на чём это я остановился, — Олдбрука очень трудно было сбить с толку, — В Риверхилле, конечно, есть своя прелесть. Мне кажется, что это место создано для тех, кому чего-то не хватило при жизни. Я вот безумно люблю свою газету и ни за что с ней не расстанусь.

— Видимо, при жизни вы были настолько паршивым журналистом, что вам запрещали работать в Пророке.

— Мистер Снейп. Напоминаю вам, что я могу написать в газете, что угодно про вас. А точнее, правду. Я всегда пишу только правду. И если вы меня сейчас выведите из себя, весь Риверхилл вас возненавидит, ясно?

После таких слов оставалось только два выхода. Покориться судьбе или превратить Олдбрука в пыль. Тщательно всё взвесив, Снейп невероятным усилием воли прогнал все негативные эмоции, пытаясь следовать первому варианту. Он был слизеринцем и мог вытерпеть всё, если это являло собой какую-то выгоду. Предстать перед Лили отъявленным мерзавцем не хотелось, ровно как и совершенно несправедливо стать изгоем и среди мёртвых из-за двух старикашек. Но Снейп не стал ничего говорить, а просто промолчал, костеря и Брайана, и Дамблдора по чём свет стоит в мыслях.

— Все мои первые знакомые уже давно ушли в туман, что с ними произошло дальше, я даже не представляю. Собственно, выгляди вы хоть на шестьдесят, я бы всё равно мог называть вас молодым человеком.

— И не надоело ещё? — не сдержался от ядовитой реплики Снейп.

— Да нет, не собираюсь я ради чего-непонятного отсюда уходить. Больше кто станет издавать газету? Нет, молодой человек, никто не любит её так, как я. Вон, смотрите: старики Дамблдоры, им похоже семейного счастья в жизни не хватило. Всё своих сынков ждут. Как они жадно ловили все новости об этом их Альбусе, когда я готовил новые выпуски! А со своей дочерью носятся как с принцессой…

— Вы знакомы с семьёй Дамблдора?

— Что, испугался? Конечно, я знаком с Дамблдорами! Да я почти со всеми здесь знаком.

— Мне нечего бояться.

— Закоренелая душа убийцы не спешит трепетать перед праведным возмездием… Хм, неплохое начало для статьи…

— Уж, если кому-то стоит нести возмездие, так это мне, — угрюмо заявил Северус. — А Альбус Дамблдор сам придумал этот гениальный тактический ход с убийством.

Брайан с ещё большим восторгом посмотрел на Снейпа. Он был в предвкушении сенсации, которая наделает много шуму.

— Посмотрим-посмотрим, мистер Снейп. Вы скользкий, как змея, но я-то уж не дам вам соврать. Так. О чём это я говорил? О том, чего не хватало. Мда. А вот смотрите, старушка Бетси просто обожает детей. Она любит детей, как я свою газету, что очень удивительно. От них всегда столько проблем... Хоть, какая досада, я сегодня и получил от неё зонтиком по голове, зато узнал, что недавно к ней пыталась ворваться целая компания странных молодых людей. Она их не выпустила. Детей любит, а больше никого. Странная женщина. Ходит сюда из холмов, ищет, есть ли беспризорники-сиротинушки или нет. Вы не смотрите, что у нее дом маленький. Хитра ведьма, ох хитра!

За всей этой болтовнёй Северус даже не заметил, как и куда они шли. Тем не менее, Брайан уже поворачивал ключ в замочной скважине. Открыв дверь, он подтолкнул Снейпа внутрь, и последний с облегчением заметил, что его руки снова свободны, и он волен делать, что хочет, и идти, куда хочет.

В прихожей царил полумрак, после яркого солнечного света Снейп ещё не привык и мало что видел, поэтому шёл по коридору, проводя правой рукой по шершавым обоям.

Брайан привёл его в комнату, оформленную в медовых тонах. Обстановка в ней располагала на дружескую беседу за чашечкой чая с липой. По крайней мере, так думал хозяин дома.

Северус особого внимания на обстановку не обратил, так как был занят обдумыванием того, как с максимальной выгодой выйти из этого не самого приятного для него положения.

— Ну-с, добро пожаловать в мой кабинет, мистер Снейп. Прошу вас, садитесь, — Брайан указал Северусу на стул, стоящий перед столом.

Сам он уселся за стол и достал из ящика стопку белоснежных листов. Снейп с видимым удивлением на них посмотрел: всё-таки он больше привык к пергаментам. Брайан с видимым удовольствием провёл ладонью по верхнему листу и удивил Северуса ещё больше. Он, покряхтывая, залез под стол, вытащил на свет печатную машинку и торжественно водрузил её на стол.

— Подарок Мелисы Смит. Очень милая магглорождёная волшебница, смею заметить, — пояснил Брайан, увидев удивлённый взгляд Снейпа. — Гораздо удобнее пергаментов и перьев. Никогда не понимал людей, ненавидящих всё новое и удобное.

— Прекрасно, — холодно ответил Северус. Впрочем, настроение у него поднялось, так как ему в голову пришла очень удачная мысль.

— Пожалуй, начнём, — сказал Олдбрук, заправляя машинку бумагой.

— Минуточку. Информация за информацию. Я не собираюсь без толку тратить своё время.

— Я не скажу вам ничего, но дам источник, — несколько туманно произнёс Брайан. Он любил поболтать, но когда дело касалось газеты, он предпочитал не медлить и быстро углублялся в работу, не обращая внимания ни на что вокруг. — На Фэнтом-стрит находится здание Архива. У вас, недавно прибывших, вечно одни вопросы в голове. Постоянно кто-то так и сыпет вопросами, и все они из года в год повторяются. Надоедает, знаете ли.

— Могу представить, — хмыкнул Северус.

— И вот, один замечательный человек, с которым мы когда-то много общались, написал книгу, всё растолковывающую. К сожалению, он быстро покинул этот свет, а мне пришлось дополнять и исправлять его творение на протяжении многих дней. Наблюдения, наблюдения и ещё раз наблюдения.

— Она находится в этом самом Архиве, я так понимаю? — Снейп приподнял бровь.

— Да. Только там можно достать книги, написанные мёртвыми.

— Может, вы ещё дадите себе труд объяснить, как туда пройти? И вообще, неужели вы туда всех отправляете?

— Ха, конечно, нет. Я же не Министр, чтобы руководить всем. Я всего лишь скромный журналист и издатель, занимающийся только своим делом. А это дело архивариуса Боба Бэнкса. Он же и курьер, к слову. Ох, бедный Боб, людей сейчас здесь так много прибыло, что он не справляется, да ещё этот дождь.

— Ему явно стоило быть порасторопнее, — в голосе Снейпа снова прозвучали нотки раздражения.

— Так. Всё. Некогда больше об этом болтать, мистер Северус Снейп. Пришла вам пора поведать свою историю, ответив на мои вопросы…

Брайан всё задавал и задавал свои бесконечные вопросы. К концу так называемого интервью Снейп всё больше замыкался в себе и отвечал жёстче. Некоторые вопросы были каверзные и весьма неприятные, Снейп предпочёл бы отмолчаться, но Брайан вынуждал его сказать что-нибудь. В этих случаях он говорил как можно лаконичнее. Наконец, допрос окончился. Уточнив, как пройти на Фэнтом-стрит, Северус покинул дом журналиста и немедля направился в указанном направлении.

Сначала он думал, что заблудился, но вскоре увидел пару указанных ориентиров, и ему стало легче найти это место.

Архивом оказалось приземистое одноэтажное здание с красной черепичной крышей и большими окнами. Над дверью красовалась большая деревянная вывеска с позолоченной надписью: «Архив Холомья». Войдя внутрь, Снейп увидел весьма крупного мужчину в тёмно-зелёной мантии, который стоял рядом с какой-то объёмной книгой на высокой подставке и что-то сосредоточенно из неё выписывал. В глаза Северусу бросились две стопки тонких книг в алых переплётах, расположенных на библиотекарской стойке.

Услышав звон колокольчика, толстяк оглянулся. Оказалось, что он носил круглые очки, которые тут же напомнили Снейпу о Поттере. Северус слегка сдвинул брови.

— Добрый день, мистер. Я вот-вот уйду, так что быстрее говорите, что вам надо, — пробасил мужчина, который, видимо, и являлся архивариусом.

— Информация об этом месте, — отрывисто бросил Снейп. — Вы — Боб Бэнкс? — на всякий случай уточнил он.

— Да, — Боб махнул рукой в сторону алых книг. — Берите. Я как раз сейчас займусь их доставкой. Допишу лишь последние адреса.

Снейп подошёл к мистеру Бэнксу и бесцеремонно заглянул тому за плечо. Взгляд Северуса быстро пробежался по строчкам, и в самом конце списка он увидел свою фамилию, что заставило его приглядеться получше. В результате, Снейп прочитал: «Белый холм, хозяева Северус Снейп и Лили Эванс».

— Последним не надо, — быстро сказал Снейп, прикинув, что будет лучше сначала всё выяснить самому, а потом уже только рассказать Лили.

«Хм, а почему Белый холм? Да и вообще холмы с разными цветами? Какие-то странные здесь адреса», — удивлённо подумал Северус.

Толстяк Боб пожал плечами и вычеркнул строчку. Потом он выписал ещё несколько адресов и захлопнул книгу.

— Либо забирайте справочник и уходите, либо вы не сможете уйти отсюда, не дождавшись меня, потому что я не могу оставить Архив не запертым, — хмуро произнёс архивариус.

Северус бегло осмотрел стеллажи и пришёл к выводу, что было бы неплохо изучить местную литературу.

— Я остаюсь, — сухо ответил он.

Архивариус Боб кивнул и махнул рукой, как будто кого-то звал. Стопки алых книг взлетели в воздух. Когда одна стопка пролетала мимо Северуса, верхняя книга скользнула прямо ему в руки.

— Счастливо оставаться, — бросил толстяк и ушёл. Книги уплыли за ним, а дверь захлопнулась.

— Ну что ж, приступим, — сказал вслух Снейп, садясь за один из немногочисленных столиков.

Уже привычно он представил перо, чернильницу и стопку с пергаментами, которые тут же не замедлили материализоваться. Потом Северус открыл «Краткий путеводитель по миру смерти» (как значилось на обложке) и начал читать с намерениями законспектировать всё, что покажется ему нужным, важным и интересным.

* * *

Снейп был в своём репертуаре: оставил записку и ушёл, даже не попрощавшись.

«Ушёл в город. Вернусь, бесспорно, сегодня.

С.С.»

Лили тихо хмыкнула.

— Хоть вернётся, — тихо пробормотала она, отрешённо глядя на ровный, но несколько угловатый почерк Северуса.

Встряхнувшись, Лили положила записку в ящик тумбочки. Приведя себя в порядок, она отправилась готовить.

Завтрак прошёл без особых происшествий. Сначала Колин и Фред выглядели достаточно мрачно. Они уселись как можно дальше друг от друга и не разговаривали. Видимо, поссорились. Лили вспомнила, как вчера они о чём-то оживлённо спорили, причём Фред явно что-то доказывал своему товарищу, а тот не соглашался. Вот и сейчас Уизли был более печален, казалось, что он чем-то обижен, а Колин просто угрюмо ковырял овсянку в своей тарелке. У Лили создалось впечатление, что юноша просто чувствует себя не в своей тарелке из-за чего-то.

Впрочем, после нескольких неудачных попыток Лили всё же удалось их разговорить. Ни Колин, ни Фред не смогли устоять против любопытства матери, интересующейся жизнью своего сына, поэтому всё утро потонуло в историях о Гарри Поттере. Колин в основном говорил нечто восхищённое, опираясь на эмоции, а вот Фред очень занимательно рассказывал о всяких интересных, иногда смешных, иногда не очень, случаях.

Лили слушала их с благоговейным вниманием, впитывая каждое слово. Что-то её радовало, что-то огорчало. В уголках глаз то и дело собирались слёзы. Лили было так жаль, что все эти годы её не было рядом с сыном, что он рос один в плохо настроенной против него семье, и ни мать, ни отец не могли его поддержать.

Юноши поели и разбрелись, кто куда. Помыв посуду, Лили ещё долго разъярённой тигрицей ходила по гостиной. Разговор произвёл на неё сильнейшее впечатление. Особенно история со старым Фордиком и похищением Гарри у её сестры. И Петунье, и Дамблдору страшно повезло, что в тот момент их не было рядом с Лили.

Через воспоминания Снейпа она смогла узнать не так много информации о жизни Гарри вне Хогвартса. Лили, конечно, догадывалась, что Петуния и Вернон не очень хорошо обращаются с Гарри, но что всё было настолько плохо, она и не подозревала. «Неужели Дамблдор не мог отдать Гарри в семью добропорядочных волшебников, которые были бы достаточно строги, чтобы не избаловать его, но достаточно добры, чтобы подарить моему мальчику счастливое детство?» — думала Лили. «И Петунья тоже хороша! Это слишком жестокая и бессмысленная месть за детскую обиду!».

Обессилив от гнева, она отправилась в сад, где тут же успокоилась. Нагулявшись вволю и надышавшись свежим воздухом, Лили смогла привести мысли в порядок. Теперь ей захотелось заняться каким-нибудь делом. До самого обеда она наводила порядок в саду, прикидывая на будущее, что где можно посадить и как сделать это место ещё прекраснее. Лили любила возиться с растениями, но, увы, в годы войны у неё почти не получалось уделять этому времени, и сейчас она решила наверстать упущенное.

Лили так увлеклась, что на обед пришлось варить макароны на скорую руку и есть пресные котлеты, буквально созданные из воздуха.

После обеда Фред заперся в своей комнате, а Колин пошёл подышать свежим воздухом. Лили решила последовать его примеру, но вместо того, чтобы идти в сад, как она сделала утром, отправилась на прогулку к холмам.

Лили свернула на ту тропинку, что вела вправо. Ей казалось, что идти недалеко, но в результате путь оказался неблизким. Оказавшись у подножия цели, Лили остановилась. Она собиралась повернуть назад к дому, как услышала чьи-то оживлённые голоса.

Лили вздохнула и стала взбираться на холм. Он весь порос одуванчиками и казался жёлтым, она боялась перепачкаться в пыльце, но всё обошлось. Оказавшись на вершине холма, Лили так и замерла. В ложбинке между холмами расположился низкий скромный домик, а вот подальше виднелся красивый коттедж, у которого весело резвилась компания парней. Очень таких знакомых парней.

Лили рассмеялась и побежала вниз. Парни услышали её смех и обернулись. Узнав давнюю подругу, они пошли ей на встречу, а Лили с каждым шагом бежала всё быстрей, боясь упасть. Всё-таки, холм давал неплохой разгон. Вот их разделяло всего несколько метров. Зелёные глаза встретились с серыми. Лили мстительно улыбнулась и, чуть сместившись в бок, с разгону обняла не Джеймса, а Римуса. Оба мужчины не ожидали такой подлянки. На лице Поттера смешалась целая гамма эмоций: от удивления до обиды. Люпин же пошатнулся и еле-еле устоял на ногах, впрочем, его-то лицо озарила широкая улыбка.

— Лили! Как же я давно тебя не видел! — почти ласково произнёс он.

— Я тоже по тебе соскучилась! — ответила Лили.

— Эй, а как же я? — обиженно протянул Блэк.

— Бродяга, милый Бродяга, тебя мне тоже не хватало, — Лили охватило радостное веселье от встречи со старыми друзьями. Она только-только отпустила Римуса с намерением обнять Сириуса, как появился кто-то ещё. Кто-то незнакомый и разозлённый.

— Эй, между прочим, это мой жених! — гневно произнёс женский голос.

Лили обернулась и увидела девушку с ярко-красными волосами.

— И мой друг! — ответила Эванс, лучезарно улыбнувшись незнакомке.

— Дора, знакомься, это Лили Эванс, — с усмешкой сказал Люпин. — Лили, а это моя бывшая жена и новоиспечённая невеста Нимфадора Тонкс.

— У меня голова кругом идёт, — Лили хмыкнула. — Приятно познакомиться, Нимфадора!

Волосы девушки приобрели ядовито-зелёный окрас.

— О, нет! Никогда не называй меня Нимфадорой, только Тонкс! — простонала она. — Ненавижу это дурацкое имя. Но я действительно рада видеть ту, о которой мне успели прожужжать уже все уши!

Девушки переглянулись и рассмеялись.

— Эй, а на меня уже всем плевать, да? — обиженно произнёс Джеймс.

Тонкс подмигнула Поттеру и повела Сириуса с Римусом обратно в дом. Джеймс и Лили остались один на один.

— Лили, ты же вернёшься ко мне? — спросил Джеймс, проводя тыльной стороной ладони по щеке Эванс.

Лили отпрянула и смущённо уставилась в землю.

— Джеймс, мы же расстались, помнишь? — тихо напомнила она.

— Из-за какой-то глупой стычки. Лили! И давно ты здесь? Где живёшь?

— Два дня. Не так уж и далеко отсюда, если заберёшься на этот одуванчиковый холм, то можешь увидеть мой дом, — радость в голосе сменило напряжение. Лили себя чувствовала немного неловко. Она поняла, что за эти годы успела здорово отвыкнуть от Джеймса.

— Одной не скучно? — иронично поинтересовался Поттер.

— Да я не одна живу, а со Снейпом и детьми, — рассеянно ответила Лили, делая шаг в обратном направлении.

— Со Снейпом и детьми? — теперь в голосе Джеймса слышалась не ирония, а ужас.

— Ну, они, конечно, уже не дети, а жаль, — Лили вздохнула. — Совершеннолетние, но такие молодые…

— Лунатик говорил, что он ещё совсем недавно был жив. Дети? Совершеннолетние? Когда?.. — Поттер начал думать, что он сошёл с ума, и теперь у него галлюцинации.

— Да не наши, — Лили расхохоталась, осознав всю комичность ситуации. — Погибли. Жалко их, они ещё моложе, чем мы были когда-то.

Джеймс глупо моргнул и, опомнившись, резко дёрнул Лили за руку, привлекая ближе к себе.

— Снейп — мерзавец! Как ты вообще можешь уживаться с ним под одной крышей? Он — Пожиратель, убийца Дамблдора, да и не только Дамблдора, скорее всего. Бывшая правая рука Воландеморта! Лили! Неужели он так запудрил тебе мозги, что ты всего этого не видишь? — гнев буквально выплёскивался из Поттера.

— Он не предатель и не убийца. И можешь считать, что я знаю это из уст самого Дамблдора, — холодно отозвалась на его тираду Лили.

— Ты хотя бы дашь мне шанс?..

— Дам, — ответила Лили. — Но не тебе.

Эванс выдернула свою руку из ладони Джеймса и быстро пошла обратно. Поттер хотел было её остановить, но его мысли спутались. Он просто перестал понимать, что вообще происходит. Разрыв произошёл давно, но Поттер осознал это только сейчас. И если что-то подобное он ещё мог выдержать, то известие о Снейпе привело его в бешенство и замешательство.

— Ну, уж нет, — процедил Поттер сквозь зубы. — Этому мерзавцу я тебя не отдам.

Джеймс стиснул ладони в кулаки и ещё долго смотрел за удалявшейся хрупкой фигуркой.

* * *

Архив Риверхилла, Джимбо Блишвик «Краткий путеводитель по миру смерти», издание исправленное и дополненное Брайаном Олдбруком

Краткие выдержки Северуса Снейпа:

1) Невозможно заставить появиться из воздуха:

а) то, что было создано и изобретено только здесь;

б) волшебную палочку за исключением своей;

в) зелья, в состав которых входят ингредиенты, собираемые при определённых условиях (полный список см. в трактате Гектора Гринграсса «Возможности зельеварения»);

2) Отсюда всегда можно уйти. К основным предположениям относятся:

а) раствориться в пространстве и исчезнуть навсегда;

б) гипотеза о возможности перерождения (а не отсюда ли берут корни магглорождёные? прим. Б.Олдбрука);

в) пойти дальше, но что там, не знает никто.

3) Неизвестно, что случается с магглами после смерти, но здесь их нет. Волшебники из других стран, видимо, также собираются где-то, но не здесь.

4) Роль Министерства магии исполняет Ассоциация магов, но её влияние на жизнь не настолько сильно. Подробнее об Ассоциации лучше узнать в самом здании Ассоциации или у её сотрудников (да, потому что там постоянно что-то меняется, прим. Б.Олдбрука).

5) Денег нет за ненадобностью. Вы можете ничего не делать, но это скучно.

6) Все, кто выходил за пределы, в туман, больше никогда не возвращались.

7) После продолжительных размышлений я [автор «Путеводителя»] пришёл к выводу, что это место создано для тех, кому чего-то не хватило при жизни, и здесь он может это получить. Это второй шанс и всего лишь очередная промежуточная станция.

В «Путеводителе» было ещё много что написано, но Снейп решил, что это самые важные пункты и выписал для себя только их, ничего не меняя. После он, пользуясь случаем, нашёл тот самый трактат Гринграсса (весьма объёмный том). Северус сам не заметил, как зачитался, и опомнился лишь тогда, когда добрался до искомого списка зелий. Скопировав с помощью заклинания нужные страницы, Снейп поставил книгу на место.

Отворилась дверь, и в помещение зашёл архивариус Боб. Вид у него был очень усталый. Снейп мрачно на него покосился и снова сел за стол. Открыв «Путеводитель» на странице с загнутым уголком, Северус кропотливо зачеркнул одну из строк так, чтобы невозможно было прочитать, что там написано. Закрепив эффект заклинанием нестираемости и несмываемости, Снейп коротко кивнул Бобу и, прихватив алую книгу, направился к выходу из Архива. Время пролетело незаметно, и на улице уже смеркалось. Пора было возвращаться домой.

* * *

Подлетая к дому, Снейп понял, почему в их адресе значилось "Белый холм". Когда он отправлялся в путь, то совсем не заметил, что за домом тоже есть холм. И на обратном пути он увидел, что тот весь был усыпан ромашками. Снейп решил немного размять ноги, поэтому приземлился на верхушку холма. Спускаясь вниз, он машинально сорвал один цветок. А в голове всё крутились зелья, в состав которых входила ромашка.

«Успокаивающее, зелье от простуды, от боли в горле. Хм, да тут неплохие запасы. А ведь ромашка входит в состав некоторых общеукрепляющих…» Задумавшись, он чуть не врезался в Лили. Они одновременно подошли к крыльцу.

— Привет, — Лили смущённо улыбнулась. Её щёки почему-то слегка порозовели.

— Добрый вечер, — хрипло поздоровался Северус. — Ты видела холм за домом? Он весь в ромашках.

— Нет, — удивлённо ответила Лили.

— Знаешь, эти цветы так похожи на тебя. Серединка — солнце, лепестки — как его лучи, — задумчиво произнёс Северус.

Словно в трансе он вдел ромашку в рыжие волосы Лили. Но, опомнившись, Снейп, сгорая от стыда, рывком отворил дверь и скрылся в доме, где мгновенно ушёл в свою комнату. Дарить цветы пусть было для него сильно в диковинку. Лили зачарованно провела пальцами по цветку, ещё хранившему тепло его руки, и также последовала в дом, мечтательно улыбаясь.

Ты был львом и оленем, ты из гордого племени,

Живущего там, у небесной черты,

Где ночи крылаты, а ветры косматы,

И из мужчин всех доблестней ты.

«Мельница»

 

Лили была погружена в изучение статьи про выращивание летучих тюльпанов. От этого увлекательного занятия её отвлёк настойчивый стук в окно. Лениво потянувшись, Лили отложила справочник по садоводству в сторону и отправилась к подоконнику. Как она и предполагала, это была сова. Открыв окно, Лили пустила её внутрь. Не успела она убрать руку с рамы, как сова села ей на запястье и превратилась в свиток пергамента, который тут же скатился на пол.

— Ну, кто так делает? — пробурчала Эванс, наклоняясь за посланием.

Милая Лили!

Видимо, между нами произошло какое-то досадное недоразумение, которое мы оба до конца не осознали. Наш вчерашний разговор получился скомканным. В последние годы мы стали плохо понимать друг друга. Я уверен, что нам надо встретиться в уютной обстановке и поговорить. Сириус подсказал неплохой паб неподалёку отсюда. Прошу, давай увидимся где-нибудь. Если ты не против, я даже зайду за тобой.

Твой дорогой Джеймс.

P.S. А с домашними животными тут, оказывается, туго, особенно с совами. Говорят, что котов только много.

Прочитав записку, Лили замерла, глядя через оконное стекло в сад. А ведь и правда. Она вела себя как-то глупо — почти ничего не дала сказать Джеймсу. Кто же виноват в том, что ей попросту не хотелось с ним ни о чём разговаривать? «Но почему? Почему мне так хочется остаться дома, а не идти куда-то? Ведь я, наверное, должна бы радоваться встрече с ним», — пронеслась паническая мысль в голове Лили.

Вернувшись обратно на диван, она придвинула к себе ближе журнальный столик и положила на него письмо. Задумчиво покусывая кончик только что материализовавшегося пера, она стала думать, что ответить. Много времени у неё это не заняло. Лили предпочитала решать проблемы по мере их поступления и стремилась получать ответы на свои вопросы как можно быстрее.

Джеймс!

Я была удивлена, получив твою записку. Возможно, между нами действительно есть некоторое недопонимание. Я согласна на твоё предложение, но заходить за мной не нужно. Давай встретимся примерно через полтора часа рядом с тем маленьким домиком, который находится между холмами: вашим, одуванчиковым, и тем, с непонятными розовыми цветочками.

Лили Эванс.

Всё это она убористым и аккуратным почерком написала на обратной стороне письма Джеймса. Скатав пергамент в трубочку, Лили достала волшебную палочку. Как показала практика, трансфигурационные навыки не исчезли со временем. Смерив сову оценивающим взглядом, Лили убедилась, что та вполне способна к полётам. Потом Эванс вернулась к окну и выпустила птицу на волю.

— Лети к Джеймсу Поттеру, — сказала она ей вслед.

Вздохнув, Лили села прямо на подоконник и, задумавшись, стала смотреть на колышущиеся под порывами ветра кусты.

Джеймс. Без него всё было так просто. Точнее, казалось, что всё просто. Лили не могла разобраться в своих чувствах. Когда они только поженились, Джеймс был всё таким же неуёмным и весёлым, не любил надолго оставаться дома и постоянно где-то пропадал. Лили это не сильно задевало, подруги не давали скучать, она начала работать. Несколько раз они вместе с Джеймсом участвовали в боях с Пожирателями смерти. Было страшно, но азарт битвы вытеснял собою это чувство.

Потом Лили забеременела, а ситуация в стране и обществе окончательно испортилась. Многие волшебники старались как можно реже выходить на улицу, все были напряжены.

Каждый день новости о нападениях, паника, смерти, таинственные исчезновения. Лили перестала ходить на работу, Джеймс запретил ей вообще высовываться из дома. Он заботился о ней, как мог, но сам часто пропадал на рейдах против Пожирателей от Ордена феникса. Лили не могла рисковать собой из-за будущего малыша, поэтому была вынуждена слушаться мужа.

То же самое продолжалось ещё год после того, как родился Гарри. Странное время. Мироощущение Лили разделилось на две противоположные друг другу части. С одной стороны — домашний уют, любимый малыш, посещения Ремуса, Сириуса и других близких друзей семьи. С другой — ужас войны, постоянные известия об убийствах, тревога за мужа, за своё будущее и будущее сына. Смерть родителей и разрыв с сестрой так же оставили в её душе горький осадок.

Ещё Лили боялась когда-нибудь услышать среди имён опасных преступников и разыскиваемых Пожирателей имя Снейпа. Она не сомневалась, что её бывший друг пошёл по скользкой дорожке, но надеялась, что ему хотя бы хватит ума и каких-то зачатков совести не заниматься убийствами и разбоем. Кроме того, Лили мучила совесть. Ведь они с Северусом были лучшими друзьями, а она бросила его в самый трудный момент, на перекрёстке разных путей.

У него не было настоящих друзей, кроме неё. Разве что только эти противные слизеринцы, от которых чего-то хорошего нельзя было ожидать. А она его бросила, буквально кинув в объятия Пожирателей смерти. Конечно, ведь последняя ниточка, связывающая его со светом, оборвалась. А ведь Снейп тогда так умолял её простить его, что на этом неплохо можно было сыграть и вытащить Северуса из лап тьмы. Но Лили была напугана, и Снейп задел её гордость. Порвать все связи с неблагонадёжным юношей было проще, чем рисковать своим будущим, находясь практически на пороге взрослой жизни.

Джеймс Поттер. Блестящий ученик школы, весёлый, благородный, из хорошей семьи. Курсом старше Лили всё-таки решила обратить на него внимание. Они были красивой парой, Эванс нравилось проводить с ним время. Почти сразу по окончанию школы они поженились. Тогда было много свадеб. Все боялись не успеть. Ведь в те беспокойные дни в любой момент тебя или твоего любимого могли убить. Это была блестящая партия. Лили думала, что сделала правильный выбор. Она находилась в относительной безопасности, у неё родился сын, её любил муж. Но червячок вины и сомнений всё равно не торопился уползать.

Правда, в августе уже стало не до этого. Дамблдор сообщил, что Тёмный Лорд собирается убить их. Дом спрятали под Фиделиусом, Джеймсу тоже было велено не высовываться. Питер в последнее время выглядел болезненным, предпочитал особенно не показываться на людях и редко ходил по гостям. Джеймс и Сириус решили, что это идеальная кандидатура для Хранителя тайны. Сириус и Ремус могли лучше постоять за себя, но они первые рисковали попасть под удар. Петтигрю бы вряд ли кто заподозрил.

Теперь Джеймс всегда был дома, они даже стали походить на нормальную семью, в которой всё хорошо. Лили больше не беспокоилась за мужа и перестала плакать днём в подушку. Но страх всё равно не отпускал её, он распространился на всю семью, но был немного слабее, чем прошлый. Мнимое ощущение безопасности давал Фиделиус. Тот-кого-нельзя-называть просто не мог их найти.

Поттер уже не был тем легкомысленным весельчаком, который прогуливал уроки и делал пакости ближним, но он не растерял прежнего задора. Джеймс очень любил играть с сыном и развлекал его, как мог. Наблюдение за ними умиротворяюще воздействовало на Лили. В Хэллоуин они устроили небольшой праздник. Им было хорошо, уютно и весело. Пока не произошло это. Пока в «гости» не заглянул Волдеморт.

Повеяло свежим воздухом: открылась дверь. Лили вздрогнула, задержав дыхание. Обернувшись, она увидела Фреда и с облегчением выдохнула. Тот кошмар остался позади.

— Мисс Эванс, можно вас отвлечь? То есть, вы не заняты? — путаясь в выражениях, произнёс Уизли, смущённо переминаясь на пороге.

— Конечно, проходи. Что-то случилось? — с теплотой спросила Лили, спрыгивая с подоконника.

— Я… Я бы хотел с вами посоветоваться, — ответил Фред.

— Всё что угодно, Фред. Не стой у двери, проходи, присаживайся, — с ласковой улыбкой произнесла Лили. — Подожди, я сейчас приду.

Помня о волшебных свойствах готовки, она отправилась на кухню и заварила чай. Потом Лили вернулась обратно в гостиную вместе с подносом, который летел прямо за ней. На нём стояли чайник, две кружки и тарелка с испечёнными утром кексами.

— Вот теперь можно и поговорить, — сказала Лили, когда поднос приземлился на журнальный столик, а чайник сам начал разливать чай по кружкам.

— Ты кажешься чем-то озабоченным. Что произошло? — Эванс села на диван рядом с Уизли и внимательно посмотрела ему в глаза.

Фред казался слишком нервозным, и Лили это очень беспокоило. Благодаря воспоминаниям Северуса она имела общее представление о близнецах Уизли. Они представлялись ей аналогом Сириуса и Джеймса, только более изобретательными. Неуверенность и стеснительность к их чертам характера не относились.

— Мы с Джорджем, моим братом, создали магазин волшебных приколов. Можно считать, что всё, что мы для него сотворили, было делом всей нашей жизни, хобби и страстью. Над некоторыми образцами мы работали ещё с первого курса. И… Мне всего этого так не хватает. Не хватает Джорджа, нашего магазина. Да что там говорить, не только их, но и всей семьи.

— Я тебя понимаю, — с искренним сочувствием в голосе произнесла Лили.

Фред сделал глоток чая из своей чашки. Травяной горячий напиток успокаивал, юноша начал говорить более ровным тоном.

— Я бы хотел восстановить магазин здесь. Дело даже не в личной выгоде, а в том, что Джордж будет очень огорчён, когда окажется здесь и увидит, что я даже не пытался продолжить наше дело в таком месте! Вы не подумайте, я знаю, что для него, конечно, лучше оказаться здесь как можно позднее, но ведь это когда-нибудь всё равно случится.

— Ему сложнее, Фред, — тихо ответила Эванс. — Ты знаешь, что рано или поздно увидишь его, а он — нет.

— Мне кажется, что в глубине души он всё равно это подозревает, — Фред грустно улыбнулся. ― Иногда мне кажется, что лучше было остаться там, в тумане, чтобы встретить его. Но он меня найдёт. Ведь мы половинки одного целого.

Последние слова эхом отдались в душе Лили, но она не уделила им особого внимания.

— Мы привыкли всё делать сообща. Я понятия не имею, как работать одному. Как существовать одному. Но сидеть и грустить было бы предательством. Честно говоря, я в растерянности и не знаю, с какого края подступиться к делу. Я пытался уговорить Колина, но это совершенно не его. Он хочет быть фотографом, правда пока не знает, где лучше всего проявить свои умения. С утра куда-то умчался… У него совершенно иные мысли. Мы с Криви совершенно разные. Я не знаю, что мне делать.

— Во-первых, тебе нужно развеяться. Сходи-ка ты погуляй. Удивляюсь, как ты вообще всё это время просидел на месте. Тебе было бы полезно навестить город и осмотреться. Мне кажется, что там магазин смотрелся бы уместнее, чем в этой холмистой местности.

На самом деле Лили самой безумно хотелось побывать в городе, ей надоело постоянно находиться в замкнутом пространстве, но вечно находились какие-то дела. Так что Лили была готова отправить в город кого угодно. Себя только пока не получалось.

— Во-вторых, честно говоря, у меня совсем нет опыта работы с магазином, да и положение местной торговли я совсем не знаю, ― Лили замолчала, задумавшись. Яркая мысль кометой промчалась перед внутренним взором. Она хмыкнула.

«Почему бы и нет? По-моему хорошая идея: направить его энергию в мирное русло. Пусть займётся полезным и главное — интересным ему делом», — подумала Лили про Поттера.

— В-третьих, я знаю человека, который может тебе помочь. Я поговорю с ним сегодня.

— О, мисс Эванс, я даже не знаю, как вас благодарить! — Фред тут же просиял благодарной улыбкой. — Надеюсь, что это не какой-нибудь зануда, иначе вряд ли что получится…

— Он, может, иногда и бывает нудным, но вы точно найдёте общий язык, — Лили подмигнула юноше.

Минут десять они пили чай, мило беседуя. Эванс очень интересовалась товарами магазина Уизли, а Фред был рад ей всё это рассказать. Потом Лили заторопилась и, попрощавшись с Фредом, помчалась в свою комнату приводить себя в порядок. Не могла же она пойти в людное место лохматая и одетая в обычную домашнюю мантию.

Лили покинула гостиную в смешанных чувствах. В её голове зрел план, а придумывать и реализовывать планы она любила. Это было интересно, полезно и хорошо заряжало энергией. Параллельно Лили думала о семье Уизли. По скудным сведениям ей всё-таки удалось составить себе небольшую картину их жизни, включающую необыкновенную доброту по отношению к её мальчику. Лили была очень благодарна Молли Уизли и дала себе зарок делать всё, чтобы помочь Фреду устроиться в новом мире. Вот только для начала было бы неплохо самой лучше узнать о том, что её окружает.

Оказавшись в своей комнате, Лили первым делом метнулась к шкафу. Переодевание много времени не заняло, а вот с причёской пришлось повозиться. В итоге Лили уложила волосы в изящный узел на затылке, выпустив из него несколько коротких вьющихся прядей, расположившихся по бокам ото лба. Заключив, что она выглядит вполне приемлемо для выхода в свет, Лили бросила последний критический взгляд на своё отражение в зеркале и поторопилась выйти в коридор. Она уже опаздывала. Хоть ей и грела душу озорная мысль «Пусть подождёт», но опаздывать Эванс всё-таки не очень любила.

Лили казалось, что идти до условленного места встречи не так уж и далеко, но на самом деле расстояние было приличным. Эванс опоздала, но Поттер не выглядел недовольным. Он сбежал с вершины «розового» холма и очень удачно упал на одно колено перед Лили.

— Ой, я упал. Упал, сражённый твоей неземной красотой, — произнёс он, прижимая руки к груди.

— Поднимайся, шут! — Лили закатила глаза. К подобным штучкам ей было не привыкать.

Джеймс послушно встал и даже изобразил на лице подобие серьёзности.

— Ты написала в своей записке, что согласна на моё предложение. Надеюсь, ты имела в виду предложение руки и сердца?

— Джеймс, ― одёрнула его Лили. — Если ты продолжишь в том же духе, я уйду.

— Ну, Лили, что с тобой? — Джеймс страдальчески вздохнул. — Ладно, идём. Надеюсь, я смогу найти дорогу. Бродяга, конечно, тот ещё жук! Это же надо было пойти в паб без меня!

Эванс фыркнула и тактично отклонила все настойчивые попытки Поттера взять её под руку, обнять за плечи, а потом и за талию. Так, постоянно препираясь и полушутливо споря о всякой ерунде, они по тропкам и тропиночкам добрались до паба «Логово дракона». Яркая вывеска с названием заведения и изображением зелёного дракона, держащего кружку пива, висела над дверью, которая вела прямо… В холм.

— Почти настоящая пещера, — удивлённо пробормотала Лили. — Надеюсь, там не слишком темно?

— Пошли, увидим, — легкомысленно махнул рукой Джеймс.

Они проследовали внутрь паба. Внутри действительно царил полумрак, основным источником света являлись свечи всех цветов и размеров. У Лили создалось впечатление, будто их пытались стилизовать под драгоценные камни. В пабе было не очень многолюдно. Джеймс и Лили сели за первый попавшийся пустой столик. Почти сразу к ним подошёл официант, который оказался ещё и хозяином заведения.

— Добрый день молодые люди, — проникновенным голосом произнёс он. — В моём пабе принято расплачиваться слухами и сплетнями. Так что если у вас нет ничего подходящего, можете здесь не задерживаться.

Его манера обращения могла показаться грубоватой, но при этом трактирщик обладал весьма приятной внешностью. Лили немного удивила подобная система оплаты. Хоть она и подозревала, что деньги вряд ли тут в ходу, но валюту в сплетнях и представить себе не могла. Теперь желание как можно больше узнать об этом мире укрепилось в ней ещё больше: здесь всё было таким интересным и неизведанным.

— Я — Джеймс Поттер, думаю, что моё имя многое говорит. А эта девушка, — Джеймс махнул рукой в сторону Лили, — Лили Эванс. И она отказывается осчастливить мою скромную персону своей. То есть, упрямо не хочет выходить за меня замуж. Хватит?

Лили бросила гневный взгляд на Джеймса, что ничуть не испортило ему прекрасное настроение.

— О, мистер Поттер, мисс Эванс, для меня такая честь принимать вас в моём пабе, вы можете заказывать всё, что угодно, — тут же засуетился хозяин. — Я Билл Тэлибер, приятно, очень приятно с вами познакомиться. Я могу вам предложить совершенно чудесный зелёный рыбный эль. Наш повар совершенно замечательно готовит жареного цыплёнка и йоркширский пудинг. Вообще, он прекрасно готовит абсолютно всё. Я бы ещё рекомендовал прыгучие котелки, нет, они не сладкие, внутри сырная начинка. Особой популярностью у нас пользуется фирменная печёная картошка с тыквой. Это коронное блюдо нашего повара. А ещё…

— Спасибо за такие увлекательные подробности. Я бы не отказалась от сливочного пива и яблочного пирога, если есть, — мягко перебила его словесный поток Лили, которая была не очень голодна.

— Да, конечно, мисс Эванс. Всё будет исполнено в лучшем виде, просто пальчики оближете. Вы не захотите потом от нас уходить. Наш повар знает своё дело в совершенстве, помните, что вы всегда можете заказать больше. Я бы ещё очень посоветовал вам шоколадные эклеры…

— Нет, спасибо, — сухо отозвалась Эванс.

— Мне лучше медовуху, мясную запеканку и пирог с почками, — широко улыбаясь, произнёс Джеймс.

— О, я бы предложил…

— Не предлагайте — делайте, — невозмутимо перебил его Поттер.

Трактирщик покивал головой и ушёл. Точнее, практически убежал, что-то возбуждённо шепча себе под нос.

— Сливочное пиво? — поинтересовался Джеймс, когда Тэлибер скрылся из вида.

— Соскучилась. Безумно соскучилась по нему и Трём мётлам. Надеюсь, здесь есть близкий аналог. И вообще, что за глупости ты ему наговорил? Мне кажется, он какой-то слишком скользкий тип. Плата сплетнями, что за чушь? Тут явно что-то нечисто.

Трактирщик казался Лили довольном милым, но при этом что-то в нём настораживало. Эванс не очень любила сплетни и сплетников, поэтому подумала, что в первую очередь дело в этом.

— Ой, да ладно. Совсем не обязательно видеть во всём заговоры. Ничего такого из ряда вон выходящего я ему не сказал.

— Мы родители юноши, носящего прозвище «мальчик-который-выжил», живой легенды. Знаешь, твоё заявление пахнет скандалом, — Эванс нахмурилась.

— Это заявление является правдой, но ты можешь легко превратить его в ложь, если хочешь.

— Нет.

— Ну, Эванс!

— Что Эванс? Зачем тебе вообще на мне жениться? — Лили вопросительно приподняла бровь. Она не могла найти ответа на этот вопрос, поэтому реакция Джеймса её очень интересовала.

— Как зачем? — Поттер буквально оторопел от заданного вопроса.

Минут пять они молча сверлили друг друга глазами.

— Лили, мы же прожили столько лет вместе, у нас есть сын, мы любим друг друга. Мы идеальная пара, в конце концов. Это нормально, что я хочу снова подтвердить наш союз, — наконец произнёс Поттер.

— Мы были женаты три года, встречались в сумме четыре года, и большая часть этого времени находилась в полнейшем хаосе, — резонно заметила Лили, внутри поразившись своей холодности.

С ужасом Эванс окончательно осознала, что не испытывает к Джеймсу абсолютно ничего. Ноль эмоций. Ей хотелось просто встать и уйти. Червячок сомнений вновь поднял свою голову. Ведь когда-то она была влюблена в этого человека. Как чувства могли уйти совсем? Да и сама она была небезразлична Джеймсу.

— Лили? — Поттер выглядел совсем обескуражено.

— Прости… Но, всё так перевернулось после нашей смерти. Я была счастлива с тобой настолько, насколько можно быть счастливой в военное время. Ты был самым замечательным мужем, — тут Лили почувствовала, что немного покривила душой. — И у нас был самый замечательный в мире сын, за которого я благодарна тебе больше всего. Но… война. Мы поторопились, Джеймс, потому что была война. Если бы не она, мы бы вряд ли поженились сразу после окончания школы. Я понятия не имею, как всё могло сложиться в нормальное время.

— То есть, ты хочешь сказать, что не любила и не любишь меня? — из удручённого состояния Джеймс начал медленно приходить в ярость.

— Нет, я любила тебя Джеймс. Однако теперь мы все изменились, — сумбурно ответила Эванс, зарываясь лицом в ладони.

Теперь Лили стало страшно. Джеймс был вспыльчивым и часто действовал, поддаваясь сиюминутным эмоциям, а она даже толком не могла объяснить своё состояние, чтобы он понял её чувства. В памяти вновь всплыла ослепительная вспышка зелёного цвета. На грани сознания маячила какая-то мысль, связанная с ней, она, казалось, могла дать ответы на многие вопросы, связанные с эмоциями, но у Лили пока не получалось поймать её за хвост. Джеймс проявил редкостное для себя терпение, но отвлекал внимание от мыслей на себя.

— Я понимаю, но тот период далеко позади. Я не буду давить на тебя, Лили, но не стоит так резко отвергать меня…

— Ну, конечно. Тебе-то это далось легко. Хорошее зрение, мётлы, никаких забот — ходячая жизнерадостность, — вместо Поттера вспылила Лили, вспомнив первые дни после смерти.

— Легко? Да я делал всё, чтобы вытащить тебя из угрюмого состояния! Ты думаешь, меня волновали какие-то там мётлы? Ты настолько была погружена в себя, что видимо ничего другого не замечала! Легко! Я привык к общению, у меня был сын, друзья и дом, любимая жена. Я любил саму жизнь, Лили, и меня её лишили. Кроме того, мой сын остался сиротой, а один из друзей предал. Думаешь, я не нервничал? Думаешь, я не страдал? Что ж, ты глубоко ошибаешься! Но я хотя бы пытался смириться, хотя бы пытался поддержать тебя, а тебя, видимо, волновало только своё собственное горе.

Джеймс покраснел от гнева: то, что копилось годами, всё-таки выплеснулось наружу. Посетители уже начали на них косо смотреть. Лили взмахнула палочкой, создавая вокруг их столика звуконепроницаемый барьер. Разговор не обещал ничего хорошего.

— О, ну прости, что задела твои чувства, — взвилась она. — А кто потом меня просто бросил? Извини Лили, ты остаёшься здесь, я нужнее Бродяге, он нужнее мне, прощай, — передразнила Лили.

— Я не говорил, что он нужнее мне, чем ты! Но ему действительно требовалась помощь, а я не мог тобой рисковать. Ты сама меня к нему отправила.

— Теперь я ещё и в этом виновата! Ты сказал, что Сириус для тебя важнее, вот и всё.

Северус, связано ли это как-то Северусом? Вроде бы он здесь и не при чём. Но почему тогда кажется, будто та, всё так же маячившая на краю сознания, мысль как-то относится к нему? Лили предположила, что он может являться какой-то косвенной причиной, но не могла понять, что её настораживает.

— Он мой друг, и он находился в опасности. С тобой же ничего плохого случиться не могло. Вот и всё, что определяло степень важности в данный момент, — сухо ответил Джеймс.

— Ну, да. Конечно, не могло. Я осталась одна в каком-то непонятном месте. Ты даже не пытался меня найти, а как только увидел меня здесь через много времени, сразу решил: «О, а почему бы мне не жениться снова?», — Лили нервно усмехнулась.

Непонятное место, зелёный луч проклятия, Снейп. Как это всё может быть связано?

— Но мы искали тебя! — снова возмутился Поттер. — Мы с Сириусом постоянно блуждали в этом белом тумане, но там просто невозможно было найти кого-либо. Уж не знаю, сколько времени прошло — там его, сама понимаешь, отследить проблематично.

— Значит, плохо искали, — буркнула Лили, понемногу успокаиваясь. — Люпина-то вы нашли. Дружки закадычные.

— Ну, давай. Приревнуй меня ещё и к Люпину. И к Доре. Помнишь, Гарри позвал нас в мир живых? Ты задержалась, а мы с Сириусом после этого почти сразу наткнулись на них на какой-то туманной платформе, откуда и приехали сюда на поезде. Тонкс утверждала, что оставаться там — бессмысленно хотя бы потому, что на платформе мы оказались явно неспроста.

Гарри и прибытие сюда. Да, безусловно, это тоже были какие-то части мозаики. Лили наморщила лоб. Мысль всё так же ускользала, но Эванс почувствовала, что вот-вот поймает её за хвост.

— Вот и делай теперь, что хочешь. Как-то обходился же всё это время.

— А ты что возмущаешься так? Между прочим, это не я живу в одном доме с этим мерзким Снейпом. Отличную же ты мне нашла замену: немытого грубияна Нюнчика, — в голосе Джеймса звучало презрение, замешанное на ненависти.

— Никогда не смей называть его Нюнчиком, Поттер! — разъярённо сказала Лили.

— Кажется, мы возвращаемся к пятому курсу, — закатив глаза, произнёс Джеймс. — Понимаешь, этот нелюдь был одним из сторонников Волдеморта, того нехорошего дяденьки, который убил нас и пытался убить нашего сына, — терпеливо, как маленькому ребёнку, начал объяснять он. — И Нюнчик когда-то обозвал тебя паршивой грязнокровкой.

Лили почувствовала настоящий прилив ярости, который её сильно удивил. После всего того, что Северус сделал для Гарри и для победы, она просто не могла слушать, как его поливают грязью и называют предателем. Хотя всё-таки когда Эванс видела в воспоминаниях, как Снейп разговаривает с её сыном, ей иногда хотелось его побить. Но пока было не до этого. Если бы взгляд мог прожечь дырку, то вместо лица у Поттера бы появилось непонятное дымящееся нечто. Вместо этого у него просто загорелась мантия.

— Он перешёл на сторону Дамблдора и работал двойным агентом, подвергая свою жизнь опасности, с каким-то невероятным усилием скрывая свои истинные мысли от одного из лучших легилиментов Англии. Он не раз спас нашего сына, и после этого ты называешь его Нюнчиком?!

— Да что ты… А-а-а, Лили!

— Не Лили, а Агуаменти, олень недожаренный, — воинственно воскликнула Эванс, направляя на Джеймса волшебную палочку.

— Скорее, тушёный, — услужливо подсказал подошедший мистер Тэлибер. Хозяин паба с нескрываемым любопытством смотрел на разбушевавшуюся парочку. По ходу дела он снял щит, блокирующий звук.

— С меня хватит! — крикнул Джеймс, поднимаясь со стула.

С видом оскорблённого короля он пошёл к выходу из паба, по пути пытаясь высушить свою мокрую и чуть подгорелую мантию.

— Спасибо, — произнесла Лили, беря с принесённого Тэлибером подноса кружку со сливочным пивом.

Отпив глоток, она сдавленно чертыхнулась и подскочила со своего места.

— Очень вкусно, — сказала Лили оторопевшему трактирщику. После чего она буквально побежала вслед за Джеймсом.

Всё бы ничего, да проблему с Фредом решать надо было.

— Джеймс, подожди! — крикнула она ему вслед.

Поттер ещё не успел уйти далеко, но не спешил оборачиваться, а только ускорил шаг.

— Я случайно, правда! — в отчаянии крикнула Лили, остановившись.

Джеймс сделал ещё пару шагов, но потом, нехотя, развернулся и пошёл в обратном направлении.

— Ты защищаешь Ню… Снейпа и за него готова прожечь мою мантию! Он подлил тебе амортенции или наложил Империо. Иначе я это объяснить не могу, — Поттер скрестил руки на груди и хмуро посмотрел на Эванс.

— Всё, что я говорила о нём в пабе — правда. Попробуй это осознать и переварить, — Лили вздохнула. Эмоции буквально разрывали её на части, и она не могла их упорядочить. Гнев боролся с виной, вызванной таким грубым поведением, весёлость перебивал страх за происходящее, доброта и расчётливость кружили друг напротив друга.

— Люпин мне рассказывал о нём совсем иное, когда мы встретились. А он, между прочим, осведомлён куда лучше тебя, — Джеймс тактично умолчал о том, что когда он вчера рассказал друзьям о беседе с Лили, Римуса всё-таки одолели некоторые сомнения.

— Знал бы ты мои источники, — Лили хмыкнула. Так. Воспоминания. Кажется, осталось собрать всё в одну картину. — Пошли отсюда, пока нас не бросился догонять этот Тэлибер. Я обратно не вернусь, не нравится он мне.

Джеймс обиженно фыркнул, но спорить не стал.

— Ты вьёшь из меня верёвки, Эванс, — угрюмо ответил он.

— Вот и сам подумай: оно тебе надо? Если я выйду за тебя замуж, то лёгкой и свободной жизни точно не жди, — Лили хитро улыбнулась.

— Ага, то есть ты уже рассматриваешь эту перспективу…

— Нет.

— Что, за Снейпа своего ненаглядного пойдёшь?

— Он мой друг, Джеймс. Мы знакомы с ним дольше, чем ты с Сириусом, и он мне первый рассказал о мире магии, а для человека, росшего в маггловской семье, это важно, поверь мне.

— То-то ты его отшила на пятом курсе.

— Я стала взрослее и поняла свои ошибки. Он не идеальный, он сложный, с тяжёлым характером и дурной привычкой всех задевать. Но Северус достоин уважения и дружбы не меньше, чем ты, — чётко произнесла Эванс.

— Мерлин, Лили, я не понимаю, как можно быть такой наивной. Твоя доброта тебя погубит.

— Это моё дело, ясно? — глаза Лили опасно сверкнули. — Ты никогда не любил считаться с мнением других людей, Джеймс Поттер.

— Мне-то виднее, мой разум не затуманен старыми сантиментами, как твой…

— Давай закроем эту тему. Можно спорить бесконечно. Пока тебе не сунешь доказательства под нос, ты не угомонишься. А в этом случае всё равно продолжишь не доверять. Ревность, не самое лучшее чувство. И... знаешь, Джеймс, ты ищешь идеала. Я — человек.

— Ты под его тлетворным влиянием стала ещё и занудой…

Лили хотела возмутиться, но вовремя прикусила язычок.

— У меня есть более интересная тема для разговора. Как ты смотришь на то, чтобы стать совладельцем магазина приколов в загробном мире?

Зажечь Джеймса новой идеей не составило для Лили особого труда. Мало того, что Поттеру понравилась сама мысль о подобном магазине, так Эванс ещё и в красках отписала, кто такой Фред Уизли и какую роль его семья сыграла в жизни Гарри. Они так увлеклись беседой, что не заметили, как вышли на «перекрёстный» луг, как его про себя успела назвать Лили.

— Лили, тебя проводить до дома или ещё прогуляемся? — невинно поинтересовался Джеймс.

— Я, пожалуй, пойду домой. И не надо меня провожать, не заблужусь.

— Ну, что ты. Я как джентльмен не могу тебя просто тут бросить, — приторным голоском сообщил Поттер. — Ты же не собираешься скрывать от меня, где ты живёшь? К тому же, нам как-то надо встретится с мистером Уизли.

— Сегодня уже не самое лучшее время для подобных встреч.

— Вот и я о том же. Приду к вам завтра, мы с ним всё обсудим.

Лили совсем не хотелось, чтобы Джеймс к ним приходил, но отказать ему было очень не вежливо. К тому же, она до сих пор чувствовала лёгкий осадок вины за поджаренную мантию и столь резкий отпор бывшему мужу.

— Хорошо. Тут недалеко.

И Лили пошла тем путём, по которому они со Снейпом пересекли пространство этого мира впервые.

Поттер настоял на том, чтобы проводить Лили до самого порога дома. За несколько шагов от крыльца они остановились.

— Хорошо провести остаток вечера, дорогая.

— И тебе того же, — хмыкнула Лили. — Знаешь, Джеймс. Найди своих родителей. Честно говоря, я не понимаю, почему ты до сих пор этого не сделал, они ведь так тебя любили.

Взгляд Лили затуманился горечью. А вот своих родителей она скорее всего больше никогда не увидит. Здесь повсюду были одни волшебники. А где пролегает граница между их миром и миром магглов оставалось только гадать.

— О, я как-то не подумал, — Джеймс озадаченно взъерошил волосы.— Ты права.

Зоркий глаз игрока в квиддич быстро заприметил чёрную тень в одном из окон. Очень надеясь на то, что Снейп за ними наблюдает, Поттер резко склонился к Лили и поцеловал её в губы. Эванс почти сразу же его оттолкнула, но фигура в чёрном успела отойти до этого мига.

— А-а-а, Агуаменти! Лили! Ты вознамерилась спалить её окончательно?

— Нечего ко мне лезть, — Лили быстро взбежала по ступенькам на крыльцо. Бросив высокомерный взгляд на Джеймса, она вошла внутрь дома, громко хлопнув дверью.

Оказавшись в полумраке коридора, Эванс прислонилась лбом к прохладной стене. Объединяющее звено было найдено среди обрывочных кусочков. Она поняла.

У нас есть все, чтобы быть счастливыми, но мы несчастны. Чего-то нет...

Рэй Брэдбери

 

Я пытался отпустить. Мой мозг старался достучаться до меня, разум вопил: это глупость, она умерла, её не вернёшь. Забудь, ведь ты разрушаешь себя, твои страдания ни к чему, они ничего не изменят. Но разве я мог? Может, и мог, но не сумел, как всегда.

А Тёмные искусства? Разве они не разрушали? О, ничуть не хуже бесполезных терзаний. Они разрушили мне жизнь моими же руками. С каким упорством я отстаивал своё увлечение ими! А ведь маги не зря во все века относились к ним настороженно и с опаской, и их сила тут не при чём. Тёмная магия никогда не даётся даром, она затягивает тебя всё глубже и глубже, ловит в ловушку, медленно раскалывает душу, ломает жизнь.

После смерти Лили я был опустошён. Она стала жертвой тех самых Тёмных искусств, которыми я так интересовался, ради которых покинул её. Тьма затаилась и отступила. Я больше не мог.

Так было, пока Волдеморт не возродился. Снова пришлось окунуться в этот дьявольски опасный омут. Я был вынужден снова войти в самый центр круга Пожирателей смерти. Иначе жертва Лили была бы напрасна, я не справился бы с той задачей, которой посвятил годы, половину жизни.

Я никогда не боялся за свою душу так сильно, как тогда, когда Дамблдор попросил меня убить его. Авада Кедавра — слишком страшное заклинание, которым нельзя разбрасываться направо и налево. Все три непростительных опасны для того, кто ими пользуется.

Душа Волдеморта раскололась, от Беллатрисы и Крауча-младшего всегда веяло безумием.

Что мог ожидать я? Я почти похоронил свою душу там, на башне. Тем не менее, я не перестал существовать после смерти и не стал бестелесным духом, блуждающим на грани двух миров.

Но тёмная магия никогда не проходит бесследно. Это непостижимая сила. Многие маги пытались докопаться до её сути, но она, как океан, хранит в себе много загадок и лишь слегка приоткрывает завесу своей тайны перед страждущими.

Чем это грозит мне? Я не знаю, но ничем хорошим, это точно. Остаётся лишь ждать последствий и надеяться на лучшее.

Из дневника Северуса Снейпа.

* * *

Снейп никогда не вёл дневников. Подобное всегда казалось ему несусветной глупостью и пустой тратой времени. Он не мог понять, зачем люди вообще что-то в них пишут. Теперь понял, по крайней мере, по-своему.

Ему всегда было некому выговориться, рассказать обо всём, что лежит на душе. Все мрачные мысли копились в голове и тянули его на дно бездны отчаяния. Иногда он выплёскивал часть терзающих его мыслей на Дамблдора, но это случалось очень редко. Ему оставалось только топить свои думы в алкоголе или с головой зарываться в работу.

Сейчас он не мог так поступить. Он не мог напиваться перед Лили. Не мог показать ей свои слабости, не мог выставлять себя перед ней в ещё более худшем свете. Работы тоже никакой не было, от книг почему-то воротило.

Да и пить его как-то не тянуло. Алкоголь был ядом, а сейчас Снейп больше не чувствовал себя отравленным и не хотел травиться снова, смерть дала ему противоядие. Северус больше не испытывал чувство вины. Он был уверен в том, что полностью искупил всё, в чём был виноват перед Лили. Остался только последний долг, который грыз его и истончал силы — последствия применения тёмной магии.

Лили снова приняла его дружбу, но Снейп не мог поделиться с ней самым сокровенным. Он по-прежнему оставался одинок. Чтобы избавиться от части назойливо кружащихся в голове мыслей, Северус завёл дневник. Теперь у него появился молчаливый друг и самый верный слушатель, не способный осудить. Он мог только поддержать своим молчаливым присутствием.

Снейп был вынужден доверить себя бумаге.

Когда он писал, мучившие его мысли медленно перетекали из головы на шершавую поверхность. Отчасти это было чем-то похоже на окклюменцию, только не требовало постоянного контроля над разумом. Ему становилось легче.

Снейп медленно расцепил пальцы, сложенные под подбородком и, подняв простенький на вид дневник в тёмно-коричневой обложке, лежащий посреди стола, переложил его на край, в стопку пергаментных листов и нескольких книг. Потом он встал со стула и подошёл к окну.

Вечерело. А день опять прошёл бессмысленно. В доме было пусто и тихо. Снейпа радовало отсутствие Уизли и Криви, но тот факт, что Лили тоже куда-то ушла, немного беспокоил его. Ведь она могла не только просто уйти по своим делам, но и просто больше не вернуться назад, в их дом.

Занятия кроме дневника он так себе и не нашёл. Что тут вообще делать по-прежнему оставалось для него загадкой. «Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь буду мучиться от безделья. Столько лет мечтал о свободе от всех дел — и, пожалуйста, скука смертная. Причём, действительно смертная. Хм», — Снейп усмехнулся.

Он хотел было вернуться обратно за стол, но его внимание привлекли две фигуры, идущие по лугу. Одну из них Северус узнал сразу же по огненно-рыжим всполохам волос в лучах закатного солнца. А вот второго человека он опознал только тогда, когда они подошли достаточно близко и, отрыв калитку, ступили на дорожку, ведущую к дому. «Хорошо, что хоть за руки не держаться», — отстранёно подумал он, стискивая пальцами подоконник.

Это был Поттер. Со своей обычной наглой ухмылкой, лохматыми волосами и совершенно беспардонным видом. Снейп наконец перестал мучить подоконник и прислонился боком к стене, скрестив руки на груди. Он продолжил наблюдать за ними, пытаясь понять, какие между ними сейчас отношения.

Пара шла по дорожке. Вот Лили и Поттер остановились недалеко от входа в дом. Окно комнаты Снейпа находилось правее его, так что ему было всё довольно хорошо видно. Они о чём-то говорили. Северус пожалел, что с такого расстояния даже с помощью заклинания их не подслушаешь. Вдруг Поттер наклонился к Лили. И в следующий момент… Этот. Мерзкий. Идиот. Поцеловал. Лили.

Снейп едва не содрал занавеску, резко отпрянув от окна. Ярость, отчаяние и злоба смешались в нём. Захотелось что-нибудь разрушить или кого-нибудь убить. Снейп сел за стол и раскромсал в мелкие клочки один из пергаментов. Потом он без всякой волшебной палочки заставил обрывки превратиться в пепел.

Следующим порывом было кинуть в стену стул, но Северус уже начал обретать контроль над разумом. Опять. Лили и Поттер. Поттер и Лили. Что она, спрашивается, нашла в этом самовлюблённом полудурке? «Да, собственно, во мне тоже особо находить нечего. Страшен, как смерть, угрюм и нелюдим», — от таких мыслей Снейпу стало ещё тоскливее. Северус запустил пальцы в волосы и прикрыл глаза. Его лицо искривила мрачная ухмылка.

«Какой же я неудачник».

* * *

Лили прижималась лбом к стене, поражённая внезапным открытием. Она поняла! Поняла, что с ней произошло. Та, может быть, совершенно ненормальная одержимость сыном. Её почти ничего не волновало кроме него все эти годы. Поначалу она пробиралась во сны Северуса именно из-за воспоминаний, надеясь узнать хоть что-то о Гарри. Только потом она стала беспокоиться ещё и о бывшем друге.

А ведь там, посреди тумана, она не ощущала никаких сильных эмоций, чувств. Капелька отчаяния, море беспокойства за Гарри и немного раздражения, когда её отвлекали от главного — то, что волновало её больше всего.

Почему было так? Джеймс, несмотря на легкомысленный вид, выглядел гораздо более эмоциональным и живым, чем она. Лили наконец-то нашла ключ, открывший дверь в эту тайну. В тот момент, когда она всей своей сущностью пыталась спасти сына от смертельного проклятья, когда она дала ему мощнейшую защиту, вложив в древнейшую магию всю себя, смертоносный зелёный луч просто выжег все её чувства и привязанности. А, может, всё это как раз и ушло в своеобразное заклинание защиты, которое и смогло защитить Гарри. Лили не могла быть абсолютно уверенной в каком-то одном варианте, но суть оставалась одинаковой.

Древний обряд. Она в тот момент вообще не думала ни о каких обрядах.

Только после смерти в голове что-то смутно брезжило; отрывочные видения из когда-то прочитанной и давно позабытой книги. Все её мысли и порывы, эмоции, привязанности и желания сплелись в одно всепоглощающее чувство любви к сыну. Только это чувство дало ему защиту, только оно и осталось самой Лили. Иначе не было бы никакой защиты. Такая сильнейшая магия не берётся из ниоткуда.

А потом она осталась совсем одна. Гарри жив, она мертва. Внутри больше не осталось никаких чувств к Джеймсу. Только привычка. Вот почему он раздражал её так в первые дни, вот почему она почти не обращала на него внимания. А Северус? Да к тому моменту она и сама по себе почти ничего к нему не чувствовала. Только маленький ледяной осколок вины, как заноза, сидел в её сердце.

Когда она оказалась в его сне, внутри что-то дрогнуло. Что-то в её душе тронулось тогда. Может, это была жалость, а, может, тревога. Лили до конца не понимала, что чувствует к нему. Но за годы наблюдений за Снейпом, за его жизнью, делами, терзаниями, прежние тёплые дружеские чувства вернулись. Иногда он совершал ужасные поступки. А иногда действовал так, что ему бы позавидовал любой гриффиндорец.

Что ж, по крайней мере, у неё точно есть здесь друг. Но было бы неплохо наладить отношения и с остальными. Но этим она займётся потом.

А сейчас… Лили искренне не понимала, зачем ей сейчас выходить замуж. У неё сейчас не было сил на то, чтобы снова заводить семью. Джеймс сделался бесконечно далёким, кроме того, здесь было столько всего интересного и неизведанного. Да и в душе творилось неизвестно что.

Эти стихийные всплески магии… Она слишком долго была будто замороженной, теперь всё рвалось наружу, Лили словно пробудилась ото сна. Удивительно, что в первые дни она ничего не взорвала. Хотя, ей ведь было так спокойно.

Зато сегодня. «О, да, я чуть не сожгла Джеймса Поттера. Любопытно, что будет дальше?», — Лили отделилась от стены. По её губам блуждала каверзная улыбка.

«Делай то, что должен, и будь, что будет!», — подумала она. В традиции Лили Эванс не входило долго сидеть на месте и распускать нюни. Она предпочитала действовать. Хоть как-то, но действовать. «Я буду им другом, им обоим другом, как было в далёкие-далёкие времена. А что будет дальше — посмотрим», — вынесла вердикт она, поднимаясь вверх по лестнице.

* * *

Раздался аккуратный стук в дверь, которая в следующий момент с лёгким скрипом отворилась. Снейп поднял голову и увидел Лили. В груди появилось неприятное щемящее чувство. Зачем она пришла к нему? Снейп почувствовал горечь на языке. Она так счастливо улыбалась. Счастливо улыбалась после поцелуя с Поттером.

— Чем обязан? — холодно спросил он.

Лили прислонилась к стене и усмехнулась, Северус как всегда был колючим.

— Пойдём в город? — с лёгкой полуулыбкой предложила она, не обращая внимания на настроение Снейпа.

— Что ж ты с Поттером-то туда не пошла? — зло выплюнул он.

— Понимаешь, двойной поджог мантии, пусть и случайный, как-то не располагает к долгим совместным прогулкам. Джеймс, конечно, простил меня за то, что я пыталась его сжечь, но я как-то не хочу больше подвергать его жизнь опасности…

— Похоже, вместо прогулок это располагает к страстным поцелуям. Не вижу здесь опасности.

— Страстным! — Лили фыркнула. — Во-первых, подсматривать нехорошо, во-вторых, второй раз я его подожгла именно после этого глупого с его стороны поступка. Не смей ревновать меня к бывшему мужу!

— От бывшего мужа до жениха рукой подать, мисс Эванс, — Снейп нахмурился и отвернулся.

Лили расхохоталась.

— Я, конечно, могу завести жениха, но совершенно необязательно, что это будет Джеймс. Но, знаешь, в мои планы пока вообще не входит замужество.

— Надоела семейная жизнь? — Снейп повернулся обратно к Лили и насмешливо приподнял бровь. — А по поводу подглядывания: я имею право выглядывать на улицу тогда, когда мне вздумается. Свои… чувства лучше выражать в более замкнутых пространствах.

— А какое тебе дело? — лукаво спросила Эванс.

Снейп мысленно чертыхнулся. С его стороны действительно до этого не должно было быть никакого дела. В конце концов, он не имел никакого права высказывать подобные претензии, но…

— У меня нет никакого желания видеть Поттера в моём доме или рядом с ним. Так что будь добра встречайся с ним в другом месте.

— Это и мой дом! — возмутилась Лили. Такой поворот событий её вовсе не устраивал.

Они смерили друг друга яростными взглядами. Снейп отчаянно боролся с собой, пытаясь не сказать кучу гневных слов, роящихся в голове. На языке так и крутилось: «В таком случае ищи себе другое пристанище». Он мог бы сказать так кому угодно, ибо здесь найти свободный дом, отвечающий всем требованиям, не было проблемой, но он вовсе не хотел, чтобы Лили действительно ушла.

— Тебе не кажется, что вам уже пора забыть эту школьную вражду?

— С какой стати я должен забыть то, как этот избалованный хам испортил мне всю жизнь? — Снейп встал.

— Это глупо. Просто нужно забыть и двигаться дальше.

— Я не хочу больше об этом говорить, — отрывисто ответил он.

— Северус, пожалуйста, подумай об этом.

Лили подошла к нему и положила правую ладонь на его плечо.

— Отпусти прошлое… — Лили хотела добавить «как я», но оборвала реплику, подумав, что он не поймёт. — И пойдём уже прогуляемся.

— Если ты ищешь во мне средство от скуки во время разлуки с Поттером, то ты явно обратилась не по адресу.

Женская рука на собственном плече заставляла Снейпа нервничать, он стряхнул её. Было почти невыносимо смотреть в пронзительно-зелёные глаза Лили, но он не мог отвести взгляд. Она словно гипнотизировала его. Больно было произносить такие слова, но ещё больнее было молчать. Он просто не хотел снова быть чьей-то пешкой, игрушкой.

Эванс вздохнула. Снейп как всегда был невыносим. Она почувствовала знакомые искорки на кончиках пальцев. «Какая я взвинченная сегодня», — подумала Лили. Ей хотелось выйти в коридор, громко хлопнув дверью, но она осталась стоять там, где стояла.

— Хорошо. Можешь считать, что это я взялась тебя развлекать. Сидишь тут целый день.

— Вот как? Меня всё устраивает.

Лили закатила глаза. Судя по виду, его совсем не всё устраивало. Она уже ощутила лёгкий приступ отчаяния, его феноменальную упёртость ничего не могло пробить.

— А если я пойду одна, и на меня нападут в тёмной подворотне?

— Не ходи по тёмным подворотням, — флегматично отозвался Снейп.

— Хорошо. Сиди тут один, можешь вообще никогда из комнаты не выходить, — процедила Лили.

«Упёртый болван!» — она стиснула зубы, гневно сверкнула глазами и всё-таки вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Снейп был раздражён и обижен, ему хотелось пойти задушить Поттера, а не идти куда-то в город. Но… С другой стороны, было лучше отправиться на прогулку с девушкой, которую любишь, чем избивать того, кого ты ненавидишь.

«Если я не хочу идти с ней в город, то это моё дело, и она не имеет никакого права мне указывать», — сердито подумал Снейп, вновь подходя к окну. «С другой стороны, нет ничего плохого в том, чтобы прогуляться. И я ей нагрубил. Хотя, она сама виновата». Снейп тяжко вздохнул. Нацепив на себя маску абсолютного равнодушия, он пошёл вслед за Эванс.

* * *

В этот час на холмах было очень красиво. Земля ещё хранила тепло, накопленное за день; закатное солнце окрасило горизонт в бледно-розовый цвет, и сам воздух был пронизан мягким закатным светом, проливавшимся на траву. Лили широко открытыми глазами смотрела на холмы. Зелёные и разноцветные. Покрытые высокой травой или усыпанные цветами. Домов здесь было не так много. Но когда они поднялись на один из самых высоких холмов в поле зрения, она увидела, что вдали коттеджей было гораздо больше.

— Лучше посмотри в другую сторону, — со сдержанной усмешкой произнёс Северус.

Лили обернулась и громко ахнула. Снейп с довольной полуулыбкой наблюдал, как она любуется открывшимся видом на долину. Непроницаемое выражение лица вернулось к нему, когда Лили смогла оторваться от созерцания живописной местности.

— Получается, нам надо забрать правее? — обратилась она Снейпу, кивая головой в сторону видневшейся вдалеке железной дороги.

— Да, — сухо ответил, он поворачиваясь к ней спиной.

До так называемой станции они добрались довольно быстро, хотя Лили немного утомили постоянные подъёмы и спуски.

— И что дальше? — спросила Эванс, глядя на блестящие рельсы. Ничего похожего на поезд здесь не наблюдалось.

Зато было довольно странно смотреть на то, как рельсы где-то вдалеке выходят из ниоткуда и также исчезают в противоположной стороне в никуда.

— Тут какой-то рычаг, — Снейп не отвлекался на такие мелочи, как уходящая вдаль железная дорога, и первым его заметил.

Лили встрепенулась и, заметив рычаг, тут же дёрнула его на себя. Раздался скрежет.

— Гриффиндорка! — прошипел Снейп, одёргивая её подальше от рельсов.

— Что? — изумилась Лили.

— О чём ты думала, когда дёргала неизвестный рычаг?

— Да особо ни о чём, но там вон тележка приехала, — невинно ответила Эванс, глядя куда-то за спину раздражённого Снейпа.

Он обернулся и еле удержался от стона. Тележка была очень похожа на те, что ездят в Гринготтсе, а гринготтские тележки Снейп терпеть не мог.

— И мы должны на этом ехать? — он брезгливо скривил губы. Лили лишь хихикнула и первая забралась в тележку.

— Идём. Всё не так уж и плохо.

С видом великого мученика Снейп последовал за ней. Стоило ему только сесть, как тележка тут же резко дёрнулась и помчалась в сторону города. Он на секунду зажмурился, а потом открыл глаза и крепко стиснул зубы.

Лили наслаждалась быстротой поездки, она любила скорость. Волосы, выбившиеся из причёски, приятно отлетали назад. Дух захватывало, эмоции зашкаливали. Она ощутила небывалый подъём сил. «Это восхитительно», — мысленно восторгалась Эванс.

Снейп наоборот сидел с всё таким же мрачным лицом, смотрел куда-то в пол и мечтал, чтобы всё поскорее закончилось. Не то, чтобы он плохо себя чувствовал, но подобные способы перемещения ему никогда не нравились. Собственно, Снейп признавал только кружанную муку и аппарацию. Ещё он любил ходить пешком.

К его счастью, путешествие не продлилось долго. Буквально минут через пять тележка затормозила и остановилась настолько резко, что Снейпа буквально вжало в спинку, а Лили непроизвольно полетела со своего места прямо на него.

— Может, ты с меня слезешь? — полузадушено прокряхтел он, пытаясь подняться.

— Да, конечно, — Лили смутилась и поспешно встала на ноги, едва не запутавшись в полах мантии Снейпа.

Тележка качнулась, и Эванс чуть снова не упала на Северуса снова, но всё же сумела удержаться на ногах. Переведя дух, Лили вылезла наружу. Снейп отправился следом, что-то бормоча себе под нос. При этом он выглядел очень мрачно.

— Прости за то, что на тебя упала, — Эванс потупила глаза.

— Хорошо, что ты ещё не успела отъесться здесь, — с язвительной усмешкой ответил Снейп. — И что же ты хочешь увидеть?

Лили благоговейно посмотрела на первые дома, до которых отсюда было рукой подать.

— Я не знаю, — легкомысленно ответила она. — Мы находимся на окраине города волшебников на, хм, том свете. Вполне нормально, что я хочу увидеть что-нибудь необычное, — Лили замолчала и смерила Снейпа задумчивым взглядом. — Ох, Северус, опять ты показываешь мне незнакомый и таинственный мир.

«Вот только в прошлый раз я знал гораздо больше, чем сейчас», — Северус был польщён, но чувствовал лёгкую растерянность. Он действительно знал об этом мире и городе не намного больше, чем Лили.

— Что ж, идём, посмотрим.

Они двинулись вперёд по дорожке, ведущей к первым домам, идя рядом, но не касаясь друг друга. Оба молчали. Лили широко улыбалась в предвкушении, Северус же нервничал и пытался продумать стратегию на вечер. Внешне он, впрочем, выглядел совершенно невозмутимым.

Город принял их в свои объятья, закружил и повёл по каменной мостовой.

Лили подумала, что он чем-то похож на расширившуюся Диагон-аллею и вместе с тем не похож ни на что, когда либо виденное ей. Ещё было не так поздно. Волшебники прогуливались по улочкам. Некоторые останавливались и, образуя небольшие группки, общались. Практически все были одеты в мантии, иногда встречалось причудливое смешение маггловского и волшебного стиля. Лили еле сдержала улыбку при виде чудаковато одетой волшебницы, на голове которой красовалась высокая ведьминская шляпа со страусиным пером, сама же она при этом была облачена в строгие чёрные брюки, цветастую футболку и кеды.

Волшебники были везде, где они проходили. Маги гуляли по улицам, не прячась, не таясь. Кто-то колдовал прямо на улице, выпуская из волшебной палочки целые тучи мыльных пузырей. Группка детей гонялась за игривым клубкопухом, который стремился упрыгать от них подальше.

Снейп чувствовал себя очень неуютно, в душе нарастало беспокойство. Он понял, чего опасается, когда вдруг какая-то женщина при виде него быстро перешла на другую сторону улицы. Северус даже не успел разглядеть её лицо. Он боялся встретиться с кем-то знакомым.

После того, как его бывший ученик (Снейп всё никак не мог вспомнить его имя, но был уверен, что тот закончил Хаффлпафф) в ужасе отшатнулся, увидев его, они забрели в небольшой пустынный дворик. Там Северус с помощью воображения добыл себе широкополую шляпу, которую сильно надвинул на лоб. Лили немного помешкала, но всё же рискнула перекрасить его мантию в тёмно-зелёный цвет.

— Ты не возражаешь? — робко спросила она.

— Вовсе нет, — спокойно ответил Снейп, разглядывая рукав мантии. — Я ношу не только чёрный.

Лили не отказала себе в удовольствии также чуть изменить свой наряд. Традиционные шляпы она не носила со времён школы. И сейчас было очень странно ощущать на голове этот непривычный убор.

— Тебе не кажется, что в этих шляпах мы выглядим по-идиотски? — в голосе Снейпа сквозило напряжение.

— Спасибо, Северус. Ты просто мастер комплиментов, — Лили шутливо ткнула его локтем в бок. — Тут ходят люди и в более странных нарядах. Наши шляпы вполне вписываются в обстановку.

— Где мы только оказались, — вздохнул Снейп.

Они вышли из подворотни обратно на улицу. Снейп почувствовал, что дышать стало легче, напряжение немного отпустило. Теперь на них практически никто не обращал внимания.

Лили смотрела на людей гораздо больше, чем на причудливые строения. Большую часть жизни она прожила среди магглов, в тот крошечный отрезок после окончания школы Лили хоть и окончательно влилась в магическое общество, но при этом много времени провела в домашней изоляции. Она так давно не видела стольких людей одновременно. За прошедшие шестнадцать лет она общалась только с Джеймсом (а последние два года вообще ни с кем). В обществе Северуса тоже провела не так много времени. Лили чувствовала себя здесь чужой, но ей всё вокруг безумно нравилось.

Снейп засмотрелся на здания. Когда он был здесь в первый раз, то архитектура его не слишком увлекала. Единственное, что он запомнил с прошлого посещения — каменную горгулью, сидящую на крыше одного из домов. Лили заразила его своим энтузиазмом и заставила открыть глаза шире, впитывая в себя красоту окружающего мира.

Посмотреть здесь было на что: величественные особняки перемежались с маленькими хрупкими домиками. С помощью фантазии здесь можно было воплотить в жизнь, что угодно, и люди активно этим пользовались. Разрисованный сказочными узорами коттедж. Чуть подальше маленькое одноэтажное строение, сверху до низу покрытое листьями, находившееся в тени двухэтажного дома с готическими окнами. В последнем Снейпа привлекли руны, которыми были испещрены камни, из которых дом был построен. Северус прошёл мимо него, но тут его взгляд зацепился за одну дверь. Руны. Знак. Снейп остановился.

— Северус?

Снейп во все глаза смотрел на символ, нарисованный на двери в какую-то лавку.

— Смотри, знак древней гильдии алхимиков, которая бесследно исчезла в шестнадцатом веке. Эргон, я имею в виду глаз, символизирует бесконечную природу души. Он на фоне луны — возобновление творения, время, мера. А справа…

Лили слушала его с превеликим вниманием и интересом. Снейп мысленно отметил, что Поттер бы ей такого никогда не рассказал. Это грело душу. Но тут Лили случайно посмотрела на вывеску, висящую над дверью.

— Ох, Северус! Ты только посмотри!

Снейп перестал восторженно смотреть на знак гильдии и перевёл взгляд на вывеску. Его губы медленно сложились в немое «о».

Лавка была двухэтажной. Скорее всего, первый этаж служил магазином, а на втором располагались хозяйские апартаменты. Над дверью, между вторым и первым этажом красовалась вычурная вывеска: «Зелья и отвары Эйлин Принц».

— Зайдём? — Лили вопросительно тронула Снейпа за плечо.

Тот молча открыл дверь и проследовал внутрь лавки, Лили робко шагнула за ним.

— Я уже закрываюсь, приходите завтра, — раздался скрипучий женский голос.

Им на встречу из-за прилавка вышла абсолютно седая пожилая женщина. Её строгое лицо было испещрено морщинами. Глаза казались тусклыми. Слишком тусклыми.

— Мама?..

Она запомнилась ему высокой женщиной с чёрными волосами с редкими проблесками седины, вечно усталой, всегда во всём чёрном. Эта же женщина носила тёмно-красную мантию, выглядела довольно расслабленной и, не смотря на старость, довольной своим существованием.

— Сынок? — губы Эйлин дрогнули. В уголках глаз блеснули слёзы, но тут она увидела Лили. — Ты! — она ткнула в Эванс пальцем. — Убирайся отсюда!

— Мисс Принц?..

Взошла луна,

Прекрасным изваянием,

В её лучах ты замерла,

Озарена

Серебряным сиянием —

Иную суть ты навсегда обрела.

«Эпидемия»

 

— Мисс Принц. Надо же, сориентировалась... Миссис Поттер, — выплюнула Эйлин.

Казалось, она была ничуть не удивлена встрече с сыном и его (бывшей?) школьной подругой.

— Я не миссис Поттер, — отчеканила Лили. Снейп поразился льду, прозвучавшему в её голосе.

— Неважно. Вы, очевидно, недавно сюда попали, а дурное дело нехитрое. Уже шестнадцать лет Риверхилл гудит о храброй и отважной парочке Поттеров, так что все ещё напьются на вашей свадьбе.

— Какое вам дело?

— Что здесь происходит? — процедил Снейп сквозь зубы. Это начинало его раздражать. — Знаете, я не имею не малейшего желания любоваться на женские разборки.

Эйлин подбоченилась и, пристально посмотрев на сына, перевела взгляд обратно на взбалмошную рыжую девицу.

— Ответ на то, какое мне дело, можете получить у Юфимии Поттер, такой же бесцеремонной особы, как вы. После одного инцидента я поклялась, что никто, носящий фамилию Поттер, не переступит порог моей лавки. Так что, мисс-как-вас-там, убирайтесь из отсюда, и чтобы я вас больше никогда здесь не видела.

Во время ядовитой тирады Эйлин Лили несколько раз открывала и закрывала рот. У неё не находилось слов, чтобы описать всё своё возмущение. «Так, успокойся, если ты сейчас подожжёшь ещё и лавку, то ни тебе, ни мисс Принц, ни Северусу легче не станет», — глубоко вдохнув, Лили медленно выдохнула и бесстрашно встретилась взглядом с тусклыми бледно-серыми глазами Эйлин.

— Меня зовут Лили Эванс. И я с радостью уйду отсюда, потому что не имею ни малейшего желания дальше выслушивать незаслуженные оскорбления! — она произнесла это почти спокойно, только к концу фразы голос приобрёл несколько агрессивное звучание.

Поняв, что ещё чуть-чуть, и тут невесть из-за чего точно разразится большой скандал, Лили развернулась и пошла к выходу.

— Какой радушный приём, — саркастично протянул Снейп. — Не хочешь извиниться?

— Ничего, всё в порядке, Северус. Не надо. Увидимся позже, — Лили на секунду обернулась, а потом вышла на улицу, громко хлопнув дверью.

— Невоспитанная хамка! Все они такие.

Снейп нервно сжимал и разжимал пальцы. По привычке хотелось рявкнуть, сказать пару ласковых и назначить отработку. Но последнее к пожилой женщине, стоявшей перед ним, вообще не подходило. Северус растерялся. Не каждый день увидишь давно умершую мать со столь изменившимся внешним видом, кричащую на женщину, которую в последний раз видела, когда той было около четырнадцати-пятнадцати лет.

— Думаю, мне тоже не стоит здесь задерживаться.

— Ах, Северус, прости меня. Но все эти Поттеры просто отвратительны.

— Она — Эванс, — с нажимом произнёс Снейп. От немедленного ухода его остановило только то, что он и сам был невысокого мнения о семейке Поттеров.

Эйлин засуетилась вокруг него, рассыпаясь в ахах и вздохах. Ходя перед ним из стороны в сторону, она всплёскивала руками, бурно жестикулировала и что-то восторженно бормотала. Со стороны это выглядело даже забавно. Снейп тихо хмыкнул и немного осмотрелся.

В лавке было довольно уютно. Пахло пылью и чем-то таким домашним, сквозь полупрозрачные занавески внутрь лился мягкий свет, отражающийся во множестве склянок и флакончиков, расположившихся на длинных стеллажах за прилавком. В дальнем углу стояли массивные напольные часы. Судя по всему, они были сломаны и уже не ходили.

Эйлин тем временем успокоилась и, перевернув на двери табличку надписью «закрыто» наружу, пригласила Северуса наверх. После слов, сказанных о Лили, у него не возникло желания остаться здесь надолго, но он не мог просто так взять и бросить мать, которая о нём беспокоилась. О нём вообще редко кто беспокоился, и такие драгоценные мгновения терять не следовало. Снейп машинальным жестом стянул с головы шляпу и, неосознанно положив её на прилавок, вслед за матерью начал подниматься на второй этаж.

* * *

Стоило Лили выйти на улицу, как сильный порыв ветра сорвал шляпу с её головы и понёс вниз по улице. Эванс равнодушно посмотрела ей вслед и пошла в противоположном направлении. Игривое настроение унеслось вместе со шляпой. Она чувствовала себя оплёванной. Раньше Эйлин относилась к ней хорошо. В отличие от отца Северуса. А теперь она выгнала её как какую-то паршивую собачонку. Просто вышвырнула за порог. Бредя, уставившись в асфальт, Эванс пнула камешек, на свою беду подвернувшийся ей под ноги. И Северус тоже хорош. Хотя, что Северус?..

Мысли Лили прервал некто, повисший у неё на шее с радостным визгом. Она покачнулась, руки машинально ухватились за чужую талию, оказавшуюся явно женской.

— О, я так рада тебя видеть!

Девушка крепко сжала Лили в своих объятиях, а потом отпустила. Эванс тут же в неуверенности сцепила кисти опущенных рук вместе, на мгновение поднявшись на цыпочки.

— Ты умеешь быть неожиданной, Мэри, — Лили улыбнулась, удивлённо приподняв брови.

— Я знаю! — МакДональд буквально сияла.

Лили про себя отметила, что её приятельница стала держаться увереннее, чем раньше. Мягкие и спокойные черты лица приобрели какую-то особую выразительность, карие глаза смотрели живо и задорно. Да и наряд не был как обычно прост и безвкусен. Эванс невольно залюбовалась затейливой вышивкой, украшающей рукава тёмно-бирюзовой мантии.

— Ах! Мне не верится! Тут все столько ждали тебя и Джеймса! Ну, я имею в виду орденцев. Я уже потеряла надежду когда-нибудь вас увидеть. Давно ходят слухи, что вы пошли дальше и… О, Лили, Лили! Как вы тут обосновались? Джеймс с тобой? О, я так счастлива! — тараторила Мэри, ведя её неведомо куда.

— Не всё сразу, — со смехом ответила Лили. — Думаю, мы можем прогуляться и обо всём поговорить.

Голова шла кругом. В этот день вместилось столько всего, и хоть уже вот-вот совсем стемнеет, но приключения заканчиваться не спешили. И Лили пока была этому рада.

— Я знаю тут парочку прекраснейших мест, ты обязательно должна их увидеть. Идём!

Мэри потащила её куда-то, треща без умолку. Уже через пять минут Лили перестала вслушиваться в её болтовню и очень быстро потеряла нить беседы, погрузившись в свои мысли. Но Мэри этого даже не заметила, поглощённая собственным рассказом.

Интересно, как там Северус? Они уже успели поцапаться друг с другом, или оба набрались терпения? Лили плохо знала миссис Снейп, но мнение о ней у неё сложилось не очень хорошее. Лили бы хотела изменить его в лучшую сторону, но предпосылок для этого не видела. Почему Эйлин так грубо поступила с ней? И почему у Снейпов вечно какие-то проблемы с Поттерами и, судя по всему, наоборот? Такое ощущение, будто между ними кровная вражда уже не первое столетие. Хотя тогда виноваты Принцы, а не Снейпы. Вряд ли отец Северуса имел с миром магов хоть какие-то связи кроме как через сына и жену.

Лили поджала губы. Она редко задумывалась о том, что Северус наполовину принадлежит старинной чистокровной семье. Чаще всего он казался ей таким же магглорождённым, как она сама. Вот только в этом мире Лили не могла не заметить, что в отличие от неё, Северус всегда ходит в мантиях и вообще не носит маггловскую одежду, которая, по мнению Эванс, была гораздо удобнее. Его речь, определённая манера поведения, не бросающаяся в глаза, но видимая натренированному взгляду, любовь к использованию волшебной палочки — всё это, видимо, за долгие годы наложило на него свой отпечаток, намертво привязывая его к миру магии. Трудно было представить, что когда-то Северус жил среди магглов. Это было так же странно, как Джеймс, оказавшийся в маггловской среде. Лили задумалась, а был ли на ней этот отпечаток, и пришла к выводу, что в отличие от своего друга она так и осталась на грани двух миров. «Но без волшебства жизнь бы определённо лишилась красок», — так решила Лили, рассеянно улыбнувшись Мэри.

— Да бери, бери! — повторила та.

Лили только сейчас заметила, что вновь обретённая подруга протягивает ей пирожок.

Он оказался горячим, и Лили его чуть не выронила. Совладав с мыслями и сосредоточившись, она смогла его чуть охладить. На поверку обыкновенный пирожок оказался шедевром кулинарного искусства. Мягкое внутри тесто с хрустящей корочкой, солоноватые плотные кусочки грибов и тающий на языке сыр — Лили никогда раньше не пробовала такое сочетание в выпечке, но ей понравилось.

Она оглянулась назад и увидела палатку, уставленную подносами с различными вкусностями. Продавец-волшебник неожиданно помахал рукой, заметив её взгляд. Лили смущённо отвернулась, откусывая ещё кусок.

— Что, нравится? У старины Клайва всегда божественная выпечка. Тебя увидел, даже не стал требовать в плату идею для нового рецепта.

— Нового рецепта? И почему меня увидел — бесплатно?

— Я повторяю. О вас с Джеймсом гудит весь город. Особенно о тебе, когда кто-то вдруг заявил, что Мальчика-Который-Выжил спасло твоё неведомое колдунство. Помнишь Марлен? Так вот, она неплохо рисует. Ваш портрет, созданный ею, висит в главном холле башни Ассамблеи магов. Его ещё в газете печатали как-то. Да и статья где-то с месяц назад выходила. Ну, или около того. Летоисчисление здесь никто не ведёт, и какой месяц понять тоже очень сложно. А Клайв всегда требует в плату за выпечку любую безумную идею для кулинарного шедевра. Просто что в голову придёт. Даже если звучит абсолютно несъедобно, он умудряется сделать из этого шедевр… Так. Всё, пришли к первому месту, которое ты обязательно должна посетить — призрачная башня.

Лили на ум пришли слова Алисы «становится всё чудесатее и чудесатее». Иначе поток новой информации, обрушившийся на неё, и открывшееся зрелище назвать было трудно.

Мэри ненадолго замолчала, давая Лили осознать всю торжественность момента. Эванс перевела дух. Ещё чуть-чуть и у неё бы разболелась голова: какие-то незнакомые люди, видящие в ней героиню, буря восторгов от Мэри, странные местные порядки, её с Джеймсом портрет и это…

Лили зачарованно скользнула глазами вверх по молочно-белым дымчатым камням, из которых состояла башня. Они казались сделанными из стекла с густым струящимся дымом внутри. Чем-то эти камни напоминали стеклянные шары прорицателей. Округлые стены уходили высоко вверх. Лили была уверена, что если бы по небу плыли облака, то верхушка затерялась бы в них. Но небо было потрясающе ясным, и ей удалось увидеть открытую вершину башни, без какой бы то ни было крыши. Скорее всего, наверху располагалась какая-то площадка.

— По-моему, её должно быть видно из любой точки города, но…

— Но её не просто так назвали призрачной башней, — с довольной улыбкой перебила её Мэри. — Мы сейчас находимся в сердце города. Этот камень, из которого она сделана, обладает загадочными свойствами, одно из которых заключается в том, что на расстоянии семидесяти шагов глаз перестаёт видеть её, и башня становится невидимкой.

— Ого.

— Но, по-моему, самый большой плюс башни заключается в том, что с неё можно увидеть все окрестности. Идём, тебе понравится.

Они начали подниматься вверх по бесконечной винтовой лестнице. Когда Лили почувствовала, что от головокружения её начинает мотать, они вдруг очутились на узком пятачке с толстыми прозрачными стенами в белых разводах.

— Тут не на что смотреть, — сказала Мэри, заметив взгляд Лили. — Поднимемся выше, приготовься.

Лили шагнула вслед за Мэри на железную платформу, которая смотрелась здесь несколько чужеродно. Она выглядела слишком реально и приземлённо. Платформа дёрнулась вверх. Лили судорожно схватилась за ржавые поручни и запрокинула голову наверх. С облегчением она увидела, что потолка над ними не наблюдается. К ним навстречу спешило небо. Точнее, это они мчались к нему.

Стремительный подъём к великому разочарованию Эванс закончился буквально через несколько секунд. От резкой остановки Лили слегка присела и не упала только благодаря тому, что стальной хваткой вцепилась в поручни.

— Расслабься и получай удовольствие.

По Мэри было видно, что она довольна произведённым эффектом. Лили же отчаянно пыталась сообразить, в чем тут удовольствие. Её мутило, голова кружилась, ноги подкашивались.

— Лили, ну ты чего? — Мэри упёрла руки в бока и с укоризной посмотрела на подругу.

— Предупреждать о таких вещах надо, — процедила Лили, отцепляясь от перил подъёмника.

«О, нет, только не превратиться в Северуса. Хотя на тележке было ехать гораздо приятнее. Никаких сводящих с ума спиралей, как та лестница», — подумала она, делая маленький шаг вперёд.

Платформа подъехала прямо к краю башенной стены. На её ширине вполне могли уместиться два стоящих рядом человека, но выглядела она всё равно ненадёжно. Больше всего Лили пугало отсутствие каких-либо бортиков и перил.

— Рискнёшь, встанешь?

— Да мне и отсюда всё хорошо видно, — буркнула Лили, оставаясь на месте.

Смотреть вниз ей не хотелось. Взгляд невольно устремился вдаль. Лили тихо чертыхнулась, увидев, как вдалеке домики постепенно исчезают в густом белом тумане. Куда бы она ни переводила взгляд, на всех видимых окраинах клубился туман. Только в самом углу, на периферии зрения Лили приметила зелёный кусочек леса. Повернувшись боком, она увидела долину и уходившие вдаль холмы за ней.

— Мэри. А... почему везде туман? Это какое-то местное погодное явление? Город, я смотрю, не очень большой. Там дальше что-то есть? — взволнованно спросила Эванс. Отчего-то ей было очень важно узнать ответ на этот вопрос.

— Да волшебников и так не очень много. Места всем хватает. Сколько здесь существую, ни разу не замечала, чтобы город расширялся. Я, знаешь ли, люблю эту башню. Отсюда не видно, но за холмами тоже всё уходит в туман. И за лесом. Я тут всё облазила. Река впадает в туман. Железная дорога начинается в тумане и заканчивается тоже там. Есть в этом что-то загадочное и печальное в то же время.

«Кругом один туман. И в голове моей тоже один сплошной туман», — отрешённо отметила Лили. Какое-то неприятное чувство обожгло внутренности. Ничего не поменялось. Разве что она сейчас была с Северусом. Хотя нет, она всё-таки передёргивает. Здесь дышалось легче, проснулись чувства и эмоции. Здесь был и дождь, и жара, и вкусная еда, и другие люди. Но нотка фальши, которую Лили раньше почти не слышала, теперь заиграла громче, тревожнее. Что это? Более качественная иллюзия? Следующий уровень? Очередная промежуточная станция? Хотя, на станцию вполне похоже. Железная дорога, небольшой городок, посёлок. А дальше куда? Действительно, в тумане была какая-то загадка.

— В туман обычно все и уходят, — добавила Мэри. — Люди. Их дома. Бывает, человек вместе со своим жилищем медленно перемещается к окраине. Непонятно, как это происходит, но факт. Постепенно забывается, теряется, перестаёт общаться с людьми и однажды просто пропадает вместе с домом, поглощённый туманом с окраины.

«Отлично. Просто прекрасно. Однажды меня просто поглотит туман, и я превращусь в пустое ничто», — Лили неосознанно сделала шаг вперёд, подставляя лицо подувшему ветерку.

«Зачем это всё?» — ей овладело меланхолично-философское настроение. Внутри стало как-то пусто. Она так упивалась этими днями после долгого существования на грани чужих снов, воспоминаний, полупустой туманной оранжереи. Ей так хотелось чего-то яркого, настоящего. А это, выходит, не настоящий мир? Так, фикция? Но можно ли утверждать, что тот мир, в котором она родилась и существовала, был действительно настоящим? Лили скривилась. Ни на один вопрос она ответить не могла, а только ещё больше запуталась.

«Ну, туман и туман. Всё-таки здесь не так уж и плохо», — Лили вздохнула и обернулась обратно к Мэри.

— Уходят в туман?

— Да. Марк тоже ушёл. Мы с ним смогли пожениться только здесь. Там просто не успели. Всё было хорошо, а потом он вот так взял и оставил меня одну. Пару дней молчал, всё слонялся по дому, а потом сказал, что это всё не для него, просто взял и ушёл. Я наблюдала за ним отсюда. Чёрная точка исчезла в тумане. Он больше не вернулся.

— Давно?

— Я не помню. Кажется... Давно.

— Мне так жаль.

— А что у вас там с Джеймсом-то? Ты вроде начинала что-то говорить про то, что вы больше не вместе? Извини, я тебя тогда перебила, но просто не могла не поделиться тем, что накопилось.

— Ничего страшного. Да, мы расстались. Думаю, наши отношения просто зашли в тупик.

— Не понимаю я тебя, Лили. Он такой яркий, весёлый, жизнерадостный, остроумный. Был, по крайней мере, — Мэри нахмурилась.

— Да и сейчас к нему это всё вроде подходит.

— Ну вот. Как ты могла с ним расстаться? Или... О, прости, — Мэри ахнула. — Он тебя бросил?

Лили закатила глаза и фыркнула. Типичная реакция на Джеймса. Неужели со времён школы так ничего и не поменялось?

— Нет, это я его бросила. Можешь считать, что из ревности к Блэку, да, — про Сириуса Лили добавила, чтобы отвлечь внимание. Да и была в этом доля правды тоже. — Они почти как братья, и Джеймс на самом деле готов поступиться многим, чтобы выручить Сириуса. К тому же, мы с ним не подходим друг другу.

— Вы были самой красивой парой в школе и стали родителями Мальчика-Который-Выжил. Не подходите друг другу?! — в голосе Мэри больше сквозило возмущение, чем удивление.

Лили поджала губы. «Теперь ещё и Гарри приплели в эту историю. Замечательно. Какое ей дело? Какое им всем дело? Ещё в Хогвартсе рьяно внушали, что мы обязательно должны быть вместе. Ещё с того момента, как он начал за мной увиваться. А никому мы ничего не должны на самом-то деле!»

— Джеймс очень хороший, правда. Но порой мне кажется, что мы просто живём в разных мирах, — Лицо Мэри приняло такой потешный вид, что Лили не выдержала и рассмеялась.

— Глупости. Поругались из-за какой-нибудь ерунды, через месяц помиритесь.

«Сколько мы с ним не виделись до недавних пор? Два года? Как-то даже не страдала. Показатель ли это? Не знаю. Может, если бы я его действительно сильно любила, то тосковала бы сильнее и не смогла бы вот так просто отпустить. А, может, это только отдача от Авады и обряда так подействовала», — Лили закинула руки за голову, вставая полубоком к Мэри.

— Годы, когда мы начали встречаться и поженились, были самыми сумбурными и стремительными в моей жизни, — честно призналась она. — Помнишь, как мы пугались на шестом и седьмом курсах? Время вдруг ускорилось, раньше месяц казался как год, и вдруг год стал пролетать как месяц. Мы ничего не успевали.

Мэри усмехнулась.

— И всё равно это был прекрасный период. Столько воспоминаний. А вот потом всё стало совсем плохо.

Лили кивнула, соглашаясь с её словами. Они замолчали, каждый думал о своём. Тёплые воспоминания о школе вытеснили другие мысли. Открытие башни подействовало на Лили угнетающе. На миг она ощутила приступ клаустрофобии. После заточения дома из-за угрозы Пожирателей, годов блужданий в белом тумане, ей хотелось увидеть необозримые просторы, путешествовать. Она мечтала о ярких красках, разнообразии, других странах. Ей вспомнилось, как она с Петуньей и родителями в детстве ездила на море, как мечтала побывать на улочках Парижа, поесть пиццу в Риме, затеряться в шуме и энергии Нью-Йорка.

А здесь… Это место оказалось такой же иллюзией в тумане, только чуть более расширенной. Лили почувствовала фальшь. А фальшь она не любила.

Эванс рискнула совсем отвернуться от Мэри и снова взглянуть вперёд на горизонт. Не удержавшись, она подошла ближе к краю и посмотрела вниз. Дух захватывало. Земля была так далеко, что она не различала асфальта. Всё терялось внизу и размывалось в какое-то пятно. Снова подул ветер. Лили закрыла глаза, пытаясь прочувствовать стихию. Она сделала шаг назад и случайно поскользнулась на гладкой поверхности стены. Ноги повело вперёд и, не удержав равновесия, Лили полетела вниз.

* * *

От чая Снейп отказался. От вина тоже, но Эйлин ему всё равно налила. Он смотрел на неё и не узнавал: совсем другая, непривычная. Северус пытался вспомнить, как она умерла, что он тогда чувствовал, но в голове было пусто. А в детстве он её очень любил. И она его любила.

Они сидели друг напротив друга за небольшим столиком из красного дерева. Северус чувствовал себя очень неловко под рассматривающим его умильным взглядом матери.

— И сколько тебе лет? — ему показалось, или Эйлин действительно затаила дыхание?

— Тридцать восемь.

Мать ахнула и снова замолчала, её лицо несколько раз поменяло своё выражение. Сначала губы приоткрылись в удивлении, а потом сомкнулись в тонкую бледную линию. Эйлин сурово нахмурилась и подалась вперёд.

— Кто это сделал?

— Змея Волдеморта, — с полнейшим равнодушием ответил Снейп. — Если честно, я об этом и не жалею. Хотя Авада в лоб, скорее всего, приятнее, чем распотрошённое горло.

Эйлин опустила глаза и уставилась в свой бокал. Северус чуть прикрыл глаза, пытаясь уловить её эмоции. Почему-то его сознания коснулся отголосок вины, печаль и кровавая капля злости.

— Если бы я смогла дать тебе нормальное детство в нормальном доме и нормальном обществе, без Тобиаса, то всё бы могло сложиться иначе, — с горечью сказала Эйлин, делая глоток вина.

— Возможно. Но это был твой выбор, и сердцу не прикажешь.

— Северус, но неужели ты не мог быть выше этого? Зачем ты пошёл к Волдеморту? Зачем ты пошёл в эту школу? Зачем ты встал на их сторону? — Снейп заметил в уголках глаз матери слёзы. Она говорила отчаянно и с надрывом, но в голове у Северуса звучало только одно: «Какое вам всем до меня дело?». — Я не знаю всего, и не хочу знать всё. Мне безразлично, в каких грехах тебя обвиняют. Великий Мерлин, почему мой сын просто не мог прожить счастливую жизнь?

— Бессмысленно думать об этом. Всё это просто не имеет никакого значения.

— Я так не думаю, и…

— Можешь думать, что тебе вздумается. Но правда заключается в том, что без Лили многое в моей жизни не имело бы смысла вовсе, — сказать это Эйлин было легко. Очень легко. Слова вырвались сами, и Северус даже почувствовал некоторое облегчение. — И, надо сказать, большая часть слухов обо мне не является правдой. То, через что я прошёл… Это была единственная альтернатива после того, как Волдеморт убил её. И ты должна понимать, что после этого я был не на его стороне.

К его удивлению, она расхохоталась.

— Ах, решил поиграть в героя, защищавшего честь своей дамы? Глупо, Северус, глупо. Тебе надо было отпустить её и забыть навеки. Неужели ты до сих пор влюблён в эту рыжую ведьму? Забудь её. Пусть она идёт к таким, как Поттер. Вы слишком разные, чтобы быть вместе. И, похоже, она не принесла тебе ничего, кроме горя.

— Что я слышу от той, которая долгие годы терпела ужасные лишения ради любви к магглу? — с нескрываемым ядом в голосе произнёс Снейп.

— Смерть избавила меня от этого, — Эйлин блаженно улыбнулась. — Я обрела свободу и покой.

— А я к этому не стремлюсь, — слова сорвались с губ, прежде чем он смог об этом подумать.

Северус опёрся подбородком на кулак и задумался. Спокойной его жизнь никогда не была. Возможно, он много об этом мечтал, но сейчас уже было поздно. Пока что ничего кроме скуки новый образ жизни не принёс.

* * *

Весь мир несколько раз перевернулся перед глазами. Скорость её падения должна была увеличиваться, но всё происходило слишком медленно, будто она летела вниз сквозь плотную прослойку воды. В ушах шумело, сердце в страхе билось пойманной птицей. Миг, растянутый на вечность, невероятно пугающий, но пробуждающий внутри какую-то безрассудную радость. В голове толком не успело сформироваться ни одной полной мысли, как падение завершилось. Лили провалилась в желеобразное нечто, которое спружинило и мягко вытолкнуло её наверх. Захватывающее ощущение полёта сменилось давящей вниз тяжестью. Шевельнув рукой, Лили почувствовала, что лежит на шершавом, нагревшемся за день асфальте.

— Как-то ты неаккуратно.

Лили со стоном перевернулась на бок и уставилась на Мэри, с которой чуть не столкнулась лицом.

— Неаккуратно?! Я только что упала с невероятно высокой башни, на которую ты меня затащила, и говоришь неаккуратно?!

— Тебе ещё повезло, — Мэри села, скрестив ноги. — В первый раз меня вообще оттуда столкнули.

— В первый раз?

— Да, в первый. А потом мне самой понравилось. Это забавно.

Брови Лили непроизвольно поползли вверх. Она встала и сверху вниз посмотрела на Мэри.

— Ну ты даёшь, — только и смогла сказать она.

— Да ладно. И не говори, что тебе совсем не понравилось. В жизни не поверю.

— Я испугалась!

— А бояться на самом деле нечего. Мёртвые не умирают, знаешь ли.

Мэри, рассмеявшись, вскочила и хлопнула Лили по плечу. Лили нервно посмотрела по сторонам. Она заметила только какого-то волшебника. Он прошёл мимо, равнодушно скользнув по ним взглядом. Словно это было нормально. «Наверное, он каждый вечер любуется девушками, падающими с башни. Действительно, почему бы и нет?», — Лили хихикнула и начала отряхивать мантию от пыли.

— Мне кажется, через это должен пройти каждый новенький, — тем временем заявила Мэри. — Чтобы понять, что здесь невозможно умереть. Это ведь не какой-то трюк или фокус. И башня, и её высота вполне реальны.

Лили промолчала, но поняла, что в словах приятельницы есть доля правды. «Интересно, как бы на это отреагировал Северус? Джеймс бы точно был в восторге».

— Я, наверное, пойду. Поздно уже…

Действительно, небо над их головами уже стало тёмно-синим. Только ближе к горизонту оставалась тонкая бирюзовая полоска. Мэри вызвалась проводить Лили и за путь до станции умудрилась выспросить у неё всё про то, где она живёт, как она живёт и, главное, с кем живёт.

К счастью, последнее Мэри выяснила, когда они уже подошли к станции.

— Со Снейпом? Ты издеваешься? Жить со Снейпом? Уйти от Джеймса, чтобы жить в одном доме с ним?

— Знаешь, похоже, тебя нужно свести с Поттером, вы просто идеальная парочка, — процедила Лили сквозь зубы, уже закипая. — Это моё дело, с кем и как жить, ясно?

— Что ты в нём только нашла?

— Не знаю. И вообще, мы просто друзья. И не ты ли когда-то давно уговорила меня выйти к нему из гостиной?

— Да вид у него был тогда жалкий, — Мэри сконфуженно уставилась на носки своих туфель.

Лили сердито фыркнула, глядя на неё. В этот момент подъехала тележка. Помахав на прощание рукой, Лили залезла внутрь и отправилась в чернеющую даль.

* * *

Прощание было скомканным. Снейп засобирался домой, когда почувствовал, что там ему делать больше нечего. Он просто встал и, ничего не объясняя, пошёл вниз. Эйлин успела поймать его только у входной двери.

— Я люблю тебя, Северус. И всегда любила, — сквозь слёзы сказала она. — Прости меня за…

— Мне не за что тебя прощать и… спасибо.

На лице Северуса промелькнула еле заметная неловкая улыбка. Он легонько сжал ладонь матери, потом в последний раз посмотрел ей в глаза и, развернувшись, пошёл прочь. Сердце приятно грело «люблю», сказанное на прощание. «Мне кто-нибудь когда-нибудь говорил, что любит? Нет, не помню», — думал он по дороге. Но, несмотря на это, в глубине души Снейп знал, что больше никогда не вернётся в эту лавку и больше никогда не увидит Эйлин. Такова была его судьба.

* * *

Лили стояла посреди спящих ромашек и смотрела на холмы, погружённые в спокойный мрак ночи. Красиво. Но так обманчиво. Все силуэты выглядели невероятно чётко в прохладном и чистом ночном воздухе, лунный свет серебрил траву. А где-то там, вдали — она теперь знала — холмы терялись в той самой белой дымке. Иллюзия. Невероятно качественная иллюзия. Всё здесь было фальшивым.

А можно ли утверждать, что и прошлая её жизнь была фальшивкой? Лили не знала. Она чувствовала себя плывущей по течению неведомой реки, несущей её неведомо куда. Лили понятия не имела, что ей делать.

Она вдруг повернула голову направо, краем глаза уловив какое-то движение. На том холме, за которым находился дом Тонксов, виднелась чья-то маленькая фигурка. Судя по очертаниям, это была девочка. «Что она там делает в такой поздний час?» — Лили сделала несколько шагов вперёд, всматриваясь. Она наблюдала за девочкой, а девочка, как Лили казалось, наблюдала за ней. А потом незнакомка развернулась и скрылась. Очень быстро. Лили даже не успела уловить, в каком направлении.

— Любуешься видом? — прошелестел у уха мягкий баритон.

Плечи Лили вздрогнули, а сердце забилось быстрее. Она на пару секунд закрыла глаза, чувствуя присутствие человека за спиной. Потом Лили медленно повернулась и наткнулась на смеющийся взгляд Северуса.

— Там кто-то был, — сказала Лили, кивая в сторону холма.

Снейп равнодушно скользнул глазами по холмам, а потом снова перевёл взгляд на Лили. Он смотрел на неё, и в его душе всё переворачивалось. Лунный свет придавал необычный оттенок её волосам. Глаза таинственно поблёскивали. Губы чуть приоткрылись. Она была восхитительна, прекрасна, чудесна. Настоящая волшебница.

— Неужели? — всё, что он мог сказать по этому поводу. Какое ему дело до того, кто бродит здесь?

Лили кивнула, садясь на траву. Снейп брезгливо посмотрел себе под ноги и, собравшись с духом, последовал её примеру. Это было не так страшно, как показалось на первый взгляд. Тогда Северус вздохнул и лёг на спину. Трава приятно защекотала щёки. Подложив руки под голову, он смотрел на мириады звёзд, рассыпавшихся по бархатно-чёрному небу, ища знакомые созвездия и не находя их.

— Как ты думаешь, они настоящие? — донёсся до него голос Лили.

— Почему нет?

— Я сегодня видела окрестности с огромной высоты… Оказывается, мы со всех сторон окружены тем же туманом, что был и там… Ну ты знаешь где.

— Небо высоко, — маленькая звёздочка «подмигнула» Северусу. — Как по мне, так оно самое настоящее из всего, что здесь есть.

— Может звёзды — это другие миры? И среди них есть и наш… — трава всколыхнулась, и Снейп заметил, что Лили прилегла неподалёку от него.

— Зачем думать о нашем мире, когда их, судя по всему, больше секстиллиона?

— Вот бы побывать во всех них, — мечтательная реплика Лили показалась Северусу заманчивой. — Ты помнишь, как в детстве мы любили смотреть на звёзды?

Лили провела ладонью по его руке от плеча до локтя. Снейп весь напрягся, как натянутая пружина, и повернул голову в её сторону. Внутри всё затрепетало, но он постарался быстрее избавиться от этого чувства, чтобы сохранить спокойствие.

— Я помню, как однажды ночью мы оба сбежали из своих домов и встретились у реки. Мы сидели у построенного нами ещё в начале лета шалашика и говорили о всякой ерунде…

— Вовсе не о ерунде! Ты рассказывал мне про Лунного тельца и травил всякие байки о Запретном лесе Хогвартса.

— Ах да, — Снейп снисходительно улыбнулся. — А потом мы ели принесённые тобой ванильные кексы и загадывали желание на падающую звезду.

— А что ты загадал?

— А ты мне скажешь? — Лили, усмехнувшись, промолчала. — Вот и я не скажу. Но это был один из самых счастливых моментов моей жизни.

Ночь, навсегда запечатлённая в его патронусе.

Лили вдруг отвернулась, Северус успел заметить, как она смахивает тыльной стороной ладони слёзы.

— Ты чего? Что-то случилось?

— Нет-нет, всё в порядке.

Когда Лили повернулась к нему обратно, на луну набежало облачко, и стало совсем темно. Было трудно разглядеть черты лица находящегося рядом человека. Тогда Снейп решил перебороть свой страх, что Лили непременно уйдёт, и задал давно мучащий его вопрос:

— Почему ты вдруг поменяла мнение обо мне?

— Поменяла?

— Не прикидывайся Поттером. Буквально в последний раз, когда мы виделись, ты назвала меня подлым Пожирателем и…

— Это была шутка.

— Что?

Лили хотелось провалиться сквозь землю. Убедительная ложь всё никак не придумывалась, а сказать правду было боязно. Прячась от пронзающего насквозь взгляда Северуса, она встала, скрестив руки на груди.

— Ладно. Не шутка, я действительно так думала, но не была уверена до конца. Я всё надеялась, что когда-нибудь ты одумаешься, что сможешь стать хорошим человеком, потому что в тебе есть эта искра. И… Со временем я убедилась, что тот крошечный лучик надежды был истинным. Я верю в тебя, я знаю, что ты сумел со всем справиться, именно поэтому я здесь.

— Польщён, — и смущён. Лили заметила смущение даже через его маску невозмутимости. — Но меня интересует, почему ты пришла к такому выводу.

«Или сейчас, или никогда. Да он же меня убьёт. Даже несмотря на то, что я мертва. Просто закопает в этот самый холм. Взорвёт. Мамочки. Во что я вляпалась? Спасите меня, кто-нибудь».

— Однажды я попала к тебе в сон в облике лани. Это был кошмар. Кажется, моё появление смогло его изменить в лучшую сторону. Ты коснулся моей головы, и я вдруг провалилась в твои воспоминания. Позже ты стал для меня окном в мир живых, и через сны я попадала в твои воспоминания, узнавала, что происходит. Благодаря тебе я узнала, что мой сын жив, что о нём позаботятся. И он остался жив в дальнейшем, в том числе и благодаря тебе. Я… Я просто узнала тебя лучше. Я увидела почти всю твою жизнь, и тогда всё изменилось.

Лили боялась на него смотреть. Она даже боялась пошевелиться. Так и замерла как статуя в ожидании.

Снейп молчал. В голове у него словно взорвался улей с пчёлами. Он посмотрел на неё долгим взглядом. Мысли в голове проносились так быстро, что он не успевал их улавливать. Всё спуталось, среди мутных обрывков в сознании пульсировала лишь одна фраза, вокруг которой вертелись остальные мысли. Она всё знает. Она всё знает, всё и о его люб… Он чувствовал себя неловко и неуютно. Его бросило в жар. Воздух внезапно стал с трудом проталкиваться в лёгкие.

Она знала всё.

Просто всё.

Все его чувства, все его поступки. И, о… Она могла знать даже про патронуса.

Всё. Просто всё. Она знала.

Он встал напротив Лили, изучающе её разглядывая. Теперь она казалась ему совершенно другой. Совсем не той девушкой, которую он знал при жизни. Мечтал встретить её. Поговорить с ней. Мечтал о её прощении. Всё это случилось. И что дальше? О чём думать, к чему стремиться?

Лили стоит напротив него такая бледная и такая чужая. Незнакомый человек, душа которого — загадка. Она влезла в его душу, узнала все его секреты и почему-то осталась здесь. А вот в этом уже прослеживались черты старой доброй Лили Эванс.

Ладони Снейпа сжались в кулак, он медленно выдохнул воздух через нос и холодно произнёс:

— Я не нуждаюсь в жалости.

— Это не жалость.

— А что это?

— Не знаю. Может быть, привязанность?

Снейп чувствовал себя так, будто его только что стукнули молотом по голове. Причём не простым молотом, а волшебным. Мьёльниром там каким-нибудь или чем похуже. А потом ещё швырнули в лицо песком и выкинули в море.

Как это расценивать? Что делать? Что она имеет в виду? Что вообще происходит?

Вывода напрашивалось два: Лили Эванс — сумасшедшая или притворяется. Второе показалось более вероятным.

— Знаешь, тебе лучше убраться отсюда, — выплюнул он. — Обратно к Поттеру. Пожалеть его, бедного, покинутого и поджаренного бывшей женой.

— Невозможен, — Лили расслабленно расправила плечи и закатила глаза. — Не жалею я тебя. Ни капли. Можешь сказать, что я бессердечная, но это так. Я тебя уважаю.

Из-за облака выплыла луна, ярко освещая поляну. Бледное лицо Лили казалось ещё бледнее в серебристых лучах. А бесстрашные, широко распахнутые глаза стали похожи на весенние листья, сквозь которые просвечивают солнечные лучи. Невозможна. Северус эхом в мыслях повторил ею же сказанное слово.

— Ты дашь мне шанс всё исправить? — «Мерлин, зачем я это сказал?»

— А что я, по-твоему, тут тогда делаю?

— Несёшь какую-то чушь.

Лили отпрянула, наткнувшись на вдруг озлобившийся взгляд Снейпа.

— Что и требовалось доказать.

— Северус, стой!

Но он не остановился. Лили молча смотрела, как он спускается вниз, ни разу не оглянувшись. С некоторым облегчением заметив, что он отправился в дом, Лили опустилась обратно на траву.

«Вот так. Не убил, но умчался. И что теперь он только сделает?», — страх никуда не ушёл, а к нему ещё и подобрался стыд. До сегодняшнего дня её мало волновала этическая сторона вопроса, но теперь осталось испить чашу последствий подглядывания за чужой душой. От следующей мысли Лили и вовсе бросило в жар.

А если он до сих пор любит её?

Всё в ней заволновалось при этой мысли. Хотя с чего бы? Он же ей вроде как друг, и она никогда не рассматривала его как возлюбленного, но что если? «Нет, никаких если, Эванс. Радуйся, если ты теперь вообще сможешь смотреть ему в глаза, а он будет с тобой разговаривать».

Да и это просто странно и невозможно. Хотя почему невозможно и почему странно?

Может, потому что ей всю жизнь твердили о том, что она ни в коем случае не должна общаться с Северусом? Что это плохо? Что это ненормально? Что ни одна девушка в здравом уме на него не посмотрит? Невольно вспомнились сегодняшние слова Мэри. Лили ощутила злость, вскипающую в венах.

Слушай большинство и будешь счастлива. Друзья плохого никогда не скажут и не посоветуют, они же такие светлые и добрые. Делай то, что одобряет большинство. И будешь счастлива. Или будет счастливо хотя бы это большинство.

Нет. С неё хватит. Она просто будет делать то, что ей хочется, и пусть остальные идут куда-нибудь по своим делам. Лили легла на спину и посмотрела на звёзды и луну. И всё-таки они действительно в отличие от всего остального казались самыми настоящими здесь, в Риверхилл. Как Северус.

Внутри образовалась сосущая пустота, лёгкая тоска и ещё что-то непонятное коснулись сердца.

Он спросил, что это, если не жалость. И действительно что?

— Только не говорите, что привязались к мальчику.

— Экспекто патронум!

Привязалась… За все эти годы она привыкла к Северусу очень сильно. «Привязалась, да, наверное, я просто привязалась, ничего удивительного», — Лили закусила губу. «И меня опять все яростно пытаются оттолкнуть от него. И он сам бежит от меня. Знак или просто очередное препятствие?»

То самое воспоминание. Лили улыбнулась краешком губ. Она подняла правую руку, раскрывая ладонь.

— Экспекто патронум, — прошептала Лили, вспоминая ту самую ночь, когда решилась сбежать из дома вместе с Северусом, чтобы посмотреть на звёзды у реки. В центре ладони разгорелся серебристый шарик. Он рос из её ладони, становясь всё ярче и ярче, приобретая определённую форму. Её собственная сила, идущая изнутри, сплелась с лунными лучами. Грациозная лань вспорхнула с её ладони и описала круг над головой. Потом доверчиво потёрлась о вытянутую ладонь и так и зависла над головой Лили. Эванс всматривалась в её черты и плакала.

Такая родная и близкая.

У него была такая же.

Тьма никогда не отступит,

Пока есть сомнения в наших сердцах —

Мы блуждаем впотьмах.

«Эпидемия»

 

Лили поливала цветы, стараясь отрешиться от всех мыслей. Но последнее как-то не получалось.

Они не разговаривали с Северусом уже около недели. Не то чтобы из ряда вон выходящее событие, но Лили почему-то всегда думала, что уж теперь-то всё будет не так, как раньше. И чего она только ждала? Милых улыбок, душевных разговоров и полную гармонию? С Северусом? Смешно. С Джеймсом-то это не всегда так было (а по части душевных разговоров он вообще пролетал мимо: да, на своей новой суперскоростной метле).

Впрочем, ничего идеального не существует в принципе.

«Это просто глупо. Знаю, почему он злится, знаю, что вообще много чего о нём знаю, а подступиться как — понятия не имею. И ведь обидно же. Добра ему желаю только, а он!..», — Лили фыркнула и танцующим движением перешла к следующему кусту.

Отношение Северуса её несколько обижало. Так всегда случается, когда идеальная картина мира сталкивается с реальностью. Вот любит тебя человек до безумия, чуть всю жизнь свою тебе в жертву не приносит, а потом вдруг дуется: одаривает злобным взглядом и скрывается где-нибудь в подвале. Зелья готовит. И воняет от них, бывает, по всему первому этажу.

Ну как так можно? С другой стороны, Лили было жутко любопытно, что это он там варит, да и руки чесались попробовать самой. Зелья она тоже не готовила очень давно, хотя это занятие ей сильно нравилось. Булькающий котёл, ингредиенты, пар, смена цвета жидкости, все эти запахи... И куча возможностей изучения. Лили ощущала голод до новых знаний и много времени тратила на освоение сада и садоводства (в мирной жизни она из дома лишний шаг боялась сделать, хотя фиделиусом была защищена вся территория их коттеджа).

Ещё Лили начала увлекаться нумерологией. Вычисление числа жизненного пути, вибрации дня рождения, проблемы и дара дня рождения… А потом расшифровка их значений. Совпадение числовых характеристик с реальностью завораживало. Просто какие-то циферки. Чёрточки, составленные в определённом порядке. Вроде бы ничего особенного, а? Но при правильном применении могут дать такой результат. Это казалось Лили более волшебным, чем прорицания.

«Числа Северуса, что ли, сегодня просчитать? Хотя толку от этого всё равно никакого не будет. К Нимфадоре, может, сходить…»

Лили пару раз за эту неделю успела зайти к Тонксам. Она старательно игнорировала Джеймса и Сириуса, стараясь с ними вообще не сталкиваться, но много общалась с Дорой. Невеста Ремуса сама по себе была колоритной личностью, и, кроме всего прочего, Лили периодически приходилось примерять на себя роль психолога — Нимфадора очень сильно переживала из-за своего малыша, который, как и её Гарри, лишился обоих родителей в таком юном возрасте. Успокаивая новую подругу, Лили приходила в норму и сама.

Помимо того, что ей наконец-то удалось окончательно смириться со своей нелёгкой судьбой и судьбой сына, Лили из восторженного состояния вырвавшейся на волю из тесной тёмной клетки птицы приходила обратно в себя. Всплесков магии, как у ребёнка, больше не случалось, желание взорвать что-нибудь тоже пропало, а мир вокруг уже не казался таким чудесным. После увиденного на башне она вообще стала относиться к окружающей среде с большим недоверием.

Лили с сожалением заглянула в пустую лейку. Наполнять её благодаря магии не было нужно, но грядки, кусты и цветы, нуждающиеся в поливке, закончились. Дождей с ночи их прибытия больше не было. Растения не жухли и не вяли: возможно, здесь это было попросту невозможно, — но от поливки им хуже не становилось. А на Лили этот процесс действовал умиротворяюще. Она обожала поливать. Смотреть на блестящие в лучах солнца капельки воды, льющиеся на сочные зелёные листья, и думать о чём-нибудь. Возможно, и лишняя вода бы растениям тоже не повредила, хоть по несколько вёдер на один несчастный кустик выливай. Но Лили не хотелось ещё больше подчёркивать бессмысленность происходящего.

— Доброе утро.

Лили распрямила спину, стряхивая со лба волосы.

— Здравствуй, — Эванс со сдержанным любопытством посмотрела на девчушку, повисшую на калитке.

Лет восьми, тоненькая, волосы длинные, тёмно-рыжие. И глаза такие выразительные: карие с едва заметными золотистыми искорками.

Было в ней что-то исключительно необычное. На задворках сознания Лили мелькнула мысль: уж не её ли она видела на холмах ночью неделю назад.

— Почему ты грустная? — девочка наклонила голову на бок.

— Да так... Ничего.

— Ты Лили Эванс, да? Про тебя и твоего друга в газете написали. Ты даже красивее, чем на колдографии, — прозвучало это как дежурная фраза для начала разговора, а не искренние впечатления. Но Лили тут же стало любопытно, что это там такого было в газете, которую она так и не успела прочитать (Северус пришёл на кухню: они обменялись сухими кивками, и Лили поспешила сбежать в сад — пока он первый не ушёл).

«И когда только успела взяться колдография?». Лили, конечно, краем глаза видела передовицу пришедшей с утра газеты с крупным заголовком «Война окончена!», но остальное содержание до сих пор оставалось загадкой. «И Северус там засветился… Вы с вашим другом… Ну не с Джеймсом же нас поймали, правда? Хотя, в газете с таким заголовком мой Снейп просто обязан был засветиться».

— Да, я Лили Эванс, — наконец рассеянно отозвалась она.

— Так почему ты грустная, Лили Эванс? — то ли Лили показалось, то ли глаза девочки действительно лукаво блеснули?

— Поругалась с... другом.

— Так помирись.

Спасибо тебе, милый ангел, на добром слове.

— Как будто это так просто, — в голосе Лили просквозило раздражение. — Он злится на меня, гордый слишком, видишь ли.

— А если извиниться? Настоящий друг простит всё, — последнее предложение словно относилось и к тому, и к этому, и ко всему вообще по восприятию Лили, но эта девчонка всё равно немного действовала ей на нервы.

— Пфф, было бы за что извиняться, я бы извинилась.

— Мудрый делает шаг навстречу первым.

Непостижимое юное создание расхохоталось и, взмахнув косами, аки Снейп подолом своей мантии, умчалось куда-то дальше по своим делам.

Эванс покачала головой, глядя ей вслед. И откуда это она взялась такая умная, эта девочка? Дерзкая, маленькая, а изображает из себя кого-то взрослого, умудренного опытом.

Будь мудрее, сделай шаг первой. Как будто она виновата в том, что хотела помочь Северусу, а он записал её во враги видите ли из-за того, что она смотрела его воспоминания. Сам-то легилимент, в голове её сына тоже рылся... Да это просто реванш! Как он вообще смеет...

Ну вот, опять непонятно откуда взявшаяся волна гнева.

Хотя. Похоже, он просто ей не доверяет. И не мудрено с таким-то образом жизни. Надо бы с этим уже что-то делать.

Над головой кто-то ухнул. Лили подняла голову и увидела белоснежную полярную сову, усевшуюся на ветку яблони.

— И что ты сюда прилетела? — сова проигнорировала вопрос и даже не ухнула в ответ. Просто уставилась на Лили немигающими жёлтыми глазами.

«Что за дурацкое утро?»

Девчонки малолетние жизни учат, сова тут прилетела что-то и смотрит на неё, смотрит.

Раздался звон разбитого стекла.

Лили отшвырнула лейку в сторону и посмотрела в сторону дома.

Из окна, которое, по её прикидкам, как раз было кухонным, летели вещи. Какие-то коробки-коробочки, конверты, ошмётки растерзанных пергаментов. Всё это сыпалось на траву под окном и смешивалось с выбитым стеклом. «Он там с ума сошёл, что ли?!», — подумала Лили, удивлённо взирая на всё это безобразие.

Когда из окна вылетело нечто подозрительно смахивающее на дымящийся громовещатель, Лили сломя голову помчалась в дом разбираться, что происходит.

* * *

Собственная колдография на передовице достаточно пухлой и, судя по всему, популярной в этом месте газеты, пугала. Сделана она была прямо в кабинете Олдбрука. Северус впервые задумался о том, как его изображение может повести себя на страницах у других людей. В этой газете Снейп с колдографии одаривал его хмурым взглядом и периодически пытался спрятаться за рамку. Скорее всего, на других дело обстояло примерно так же, но — нет, это не его проблемы.

Статья Северусу в какой-то степени понравилась. Парочка пафосных фраз из серии «он спасал наших детей», «магическая Британия никогда не забудет его подвиг», голые факты, довольно беспристрастные суждения самого Олдбрука, приправленные оттеняющими восторги едкими комментариями — кто же знал, что за достаточно адекватной статьёй последует такое.

Снейп смаковал свой триумф вместе с крепким кофе. Наконец-то он получил то, что заслуживает, и все лавры достались не только смазливым везунчикам наподобие Джеймса Поттера. Статья его окрылила. В первую очередь тем, что с него спал груз ответственности за смерть Дамблдора. Одно дело просто знать о том, что это была часть плана самого Альбуса, но при этом чувствовать горький привкус вины, усиливающийся под давлением ненависти окружающих. Другое — знать, что тебя за это уже никто никогда не осудит и что Дамблдор сам сделал публичное заявление о его невиновности (в статье была также отсылка на другую страницу уже с интервью Дамблдора).

Не то, чтобы Снейпа так уж волновало мнение окружающих, но легче жить, когда к тебе хорошо относятся или хотя бы так сильно не ненавидят, не правда ли?

И, в конце концов, сколько же можно нести ответственность за идиотские и не очень планы Волдеморта и Дамблдора. Хотя, конечно, сам виноват, что когда-то в это всё вообще ввязался.

Как же было приятно прочесть это после долгих лет чёрной неблагодарности за труды…

На стол вдруг что-то упало. Снейп как раз успел прикончить половину кофе. Он свернул газету и с недоумением уставился на надушенный розовый пергамент, красующийся посреди стола. Брезгливо развернув его, Снейп изумлённо выгнул брови. К такому он готов не был.

«Милый Северус!

Я прошу прощения за то, что считала Вас мерзавцем. А Вы, оказывается, герой. Спасали детей, помогли выжить Мальчику-Который-Выжил.

Вы — просто потрясающий мужчина, очень жаль, что Вас до сих пор никто не оценил по достоинству. И да, забудьте Вы эту Лили Эванс — она просто идиотка...»

На этом моменте Снейп не выдержал абсурдности происходящего и просто превратил отвратительный пергамент в аккуратную горстку пепла.

И тут началось...

Большие, маленькие, вонючие, без запаха, обычные, розовые, фиолетовые, чёрные пергаменты посыпались на него со всех сторон. Какие-то просто оказывались на столе, какие-то падали ему прямо на голову, или на пол, или на колени. Некоторые вальяжно проплывали к нему по воздуху через окно.

Первое время Снейп их читал. Даже немного вошёл во вкус, упиваясь хвалебными строчками и осознанием собственной важности.

А потом просто надоело. Да серьёзно. Откуда взялись все эти экзальтированные дамочки? Они его колдографию вообще видели? Или колдо-Снейп настолько ошалел, что спрятался за рамку и не выглядывал? А ведь по его характеру Олдбрук тоже прошёлся. И в его характеристике не было ни грамма лести.

Ладно, если бы они просто благодарили его... Хотя такие тоже встречались. Но чаще всего приходили тошнотворные признания в любви от женщин, которые абсолютно его не знали. Что за бред. И всего лишь стоило прослыть героем. Ну надо же.

«Я им что, Локхарт какой-то?!»

Вспомнился Поттер-младший. Тому одно время тоже приходили всяческие письма. Сначала восхваляли, потом старательно поливали грязью, после круг замыкался, и всё повторялось. С «Пророком» была аналогичная ситуация. Наверняка, если кто-то напишет статью о том, какой он плохой, эти же дамочки засыплют его гневными письмами, полными яда и отвращения. Глупости это всё.

По-настоящему ценными он мог назвать только две записки: одну от Дамблдора, другую от упомянутого в начале статьи Регулуса Блэка.

«Я рад, что ты понял то же, что и я, и выбрал другой путь,

Р.А.Б.»

Это послание было весьма неожиданным для Снейпа. Не менее, чем письма от толпы так называемых поклонниц.

«Ну, мальчик мой, поздравляю с заслуженным отдыхом и славой. Надеюсь, ты распорядишься своей новой жизнью с умом.

Очень признателен тебе, Альбус Дамблдор».

А вот что-то такое от Дамблдора было вполне ожидаемым. Старик как всегда не упустил возможность вставить свои пять кнатов. Эти две записки Снейп отложил в сторону, хотя хранить, конечно, не собирался.

Тут ему на колени упала картонная коробка, перевязанная чёрной лентой. Заинтригованный, Северус распаковал неожиданный подарок и скривил губы. Внутри обнаружилось ореховое пирожное. Выглядело оно довольно аппетитно, но, принюхавшись, Снейп определил, что от него буквально несёт любовным зельем, причём не самого лучшего качества. «И когда только можно было успеть сделать любовное зелье? Разве что хранилось в запасах… Надо же, подсунуть зельевару этакую гадость. Если брать во внимание ленточку и отсутствие записки, больше похоже на чью-то идиотскую шутку».

Пирожное стало апогеем абсурдности утра.

Разорвав пару пергаментов на мелкие кусочки, Северус успокоился. Прилетело ещё несколько коробок, но он даже не стал в них заглядывать.

Палочка плавно скользнула в руку. Нежно проведя подушечками пальцев по отполированному дереву, Снейп взмахнул ей и с наслаждением отправил всю эту кучу хлама в окно. Отвратительный розовый свиток пергамента успел проскочить в распахнутую форточку, а вот всё остальное врезалось прямо в стекло.

Снейп зажмурился, как довольный кот, слушая его звон.

Врезавшийся ему прямо в лицо громовещатель отправился вниз вместе с оставшимися в раме осколками ещё до того, как Снейп успел осознать, что это нечто новенькое.

Палочка отточенным движением была задвинута обратно в потайной карман рукава. Снейп сел за стол и начал мысленно отсчитывать секунды до взрыва громовещателя. Было любопытно, что это вредное письмо ему скажет, и кто отправитель. Скорее всего, кто-то более вменяемый, чем создательницы надушенных розовых пергаментов.

Четыре. Три. Два. Один. Но…

— Что ты творишь, мать твоя мандрагора?! — судя по недовольному виду Лили, она тоже принадлежала к ограниченной группе людей, сохранивших трезвый рассудок. Кстати, может, те дамочки просто напились с утра пораньше от радости победы?..

— ХА-ХА-ХА, В ЖИЗНИ НЕ ПОВЕРЮ ЭТОМУ ГАЗЕТНОМУ ВРАНЬЮ, — заорал за окном голос Чарити Бербидж, — ТАКИЕ КАК ТЫ ДОЛЖНЫ ГОРЕТЬ В АДУ, СНЕЙП.

Если бы он тогда ринулся её спасать, то умер бы на год раньше. Вместе с Бербидж.

— Содержание выкинутых в окно писем было таким же? — поинтересовалась Лили.

— Нет. Хуже.

Тем не менее, это было не всё. На голову Снейпа спикировала короткая, но до ужаса колючая записка.

«Ты самая хитрая, изворотливая и мерзкая змея, Нюнчик. И благодарности от меня ты не дождёшься. «Я не относился к юному мистеру Поттеру так снисходительно, как остальные преподаватели», — да я готов поспорить, что ты превратил жизнь моего сына в ад. Ты всегда был слабаком, и отыграться на маленьком мальчике — так на тебя похоже.

Ты хорошо умеешь жонглировать словами, но прикрываться Лили, как щитом — это уже слишком…»

Лили вырвала у него записку раньше, чем он успел её дочитать.

— Эй!

Ведьма его проигнорировала, быстро скользя взглядом по строчкам. Снейп скрестил подрагивающие руки на груди. «Что делать? Мерлин, она здесь. Мы разговариваем», — панические мысли атаковали голову, но Снейп не смог бы прожить даже тридцать восемь лет, если бы не научился контролировать приступы паники и сохранять трезвый разум в любых стрессовых ситуациях. Поэтому уже через пару секунд он смог смотреть на присутствие Лили здесь достаточно спокойно. Хотя то, что она читает его письмо, бесило. Зато он избавлен от необходимости читать каракули Поттера.

Много прочитать Эванс не успела, потому что пергамент в её руках превратился в пушистого рыжего котёнка, который внезапно полетел в окно.

— Я поверить не могу, ты только что выбросила котёнка из окна второго этажа.

— Ты плохо на меня влияешь, — огрызнулась Лили, смотря то на него, то на окно.

Рассерженного мяуканья и какого-либо шума не было слышно. Громовещатель тоже давно заглох и признаков жизни не подавал. Лили снова посмотрела на Снейпа, нахмурившись, а потом подбежала к подоконнику.

— Что и следовало ожидать — котёнок превратился обратно в пергамент, — секунда тишины, — и развеялся в прах. Да, Джеймс всегда был силён в Трансфигурации, в отличие от тебя.

Она не знала, зачем это сказала. Снейп и так выглядел злым и каким-то взъерошенным. Вдруг его губы расплылись в странноватой улыбке.

— Забавно. Поттер до сих пор не проявляет признаков присутствия мозга, но при этом ведёт себя адекватно. В своём стиле, по крайней мере.

— Снейп. Что происходит?

— Люди сошли с ума. Или я. Хотя, скорее всего, всё-таки они. Ненормальные тут все какие-то.

— Ненормальный тут только ты, — буркнула Лили, наматывая на палец прядь волос.

А действительно. Верхняя пуговица мантии расстёгнута, волосы лохматые, глаза блестят, зрачки расширены. И смотрит на неё, как будто в первый раз увидел. Лили неловко ухватилась пальцами за широкие рукава своей мантии.

— Хотя в общем, он прав. Вот только самая мерзкая змея не я, а Нагайна. И тебя использовать в качестве щита — увольте, — опять этот озлобленный взгляд. — Про ад для мальчишки…

— За это я давно собираюсь тебя побить, — Лили фыркнула.

— Разбаловали бы вы его кошмарно, — может, он и прав. Но его поведение в Хогвартсе — другая крайность, которую она до сих пор не может принять.

Тут на Северуса упало несколько свитков. Он, сдавленно ругнувшись, опять отправил их в окно. Что же Снейп сегодня такой нервный?

Рука Лили взметнулась вверх. Повинуясь её воле, один пергамент всё-таки упал в ладонь. Перехватила.

— «Дорогой четвероюродный племянник, ты изменил мой взгляд на мир, и я познал истинную философию этого места, прочитав статью о тебе. Я ещё давно не чувствовал себя так прекрасно, как в это утро! Мне очень жаль, что мой род отказался от такого потомка. С уважением, Р.И.Принц», — прочитала она. Смех сдержать удалось, а вот любопытство разгорелось ещё сильнее. — Хм. Зря я не прочитала статью. Что это там?

Лили села на стул и потянулась к газете.

— Хотя философия — это, конечно, мощно. Ты у нас тут духовным учителем заделался, что ли?

Северус пробуравил её взглядом и попытался вырвать газету из рук.

— Мисс Эванс, вы вообще в курсе, что читать чужие письма неприлично? — процедил он.

— В курсе, — а как ещё понять, что случилось? Вечно из Северуса надо информацию клещами вытягивать. — И приношу свои извинения. Но ты всё равно хотел его выбросить. Дяде было бы обидно, — Лили усмехнулась, разворачивая газету.

«Многие ещё помнят шумную сенсацию — вновь воссиявшую звезду Регулуса Блэка. Он, будучи Пожирателем смерти, набрался мужества и выступил против Тома Реддла, пожертвовав своей жизнью, чтобы лишить его важного артефакта и приблизить победу светлых сил. Но воздалось ему за это только на этом свете.

Никто не думал, что подобное может повториться вновь, но не так давно судьба привела сюда ещё одного человека… Грозу студентов, одного из самых опасных Пожирателей смерти, директора Хогвартса, правую руку Тома Реддла… Левую — Альбуса Дамблдора. Иными словами, двойного агента — Северуса Снейпа».

— Внушительный у тебя послужной список.

— Он неполный, — вкрадчивым голосом заметил Снейп, садясь напротив неё.

По рукам Лили пробежались мурашки. Она заёрзала на стуле, тщательно делая вид, что внимательно читает, хотя то и дело поглядывала на Северуса украдкой. Очень быстро Лили поняла, что ничего нового в статье не узнает. Тем не менее, ей было интересно, о каких колдографиях говорила девочка. Эванс перевернула страницу и обомлела.

— Великая любовь пережила всё, и справедливость восторжествовала. Что-о?

— Там ещё и продолжение есть?!

Лили пришлось вскочить со стула и отпрянуть в сторону, потому что в этот раз Снейп точно решил организовать охоту на газету.

— Так. Стоп. Подожди. Я прочитаю. «На вопрос, что двигало его светлыми побуждениями, он ответил, что виновата девушка, которую однажды убил Том Реддл. Называть имя девушки мистер Снейп отказался. Но после небольшого расследования, я выяснил, что это другая героиня нашего времени: давно без вести пропавшая Лили Эванс-Поттер. Какие уж там драмы разыгрывались при жизни — дело Ведьмополитена, а не моей газеты, но сейчас, похоже, у них всё нормально. О мыслях мистера Поттера на эту тему можете прочитать на странице 54», — гласил абзац, размещённый под колдографией, на которой она и Снейп гуляли по городу (и периодически оглядывались, чтобы показать фотографирующему кулак — но это уже была особенность заколдованной картинки).

— Теперь я понимаю, почему этой газете некоторым трудно верить, — бесстрастно сказал Снейп. — Нормальными наши отношения не назовёшь, — добавил он до того, как Лили успела всерьёз расстроиться.

— Судя по сегодняшнему утру, тут вообще мало что можно назвать нормальным, не то, что отношения, — с как можно более непринуждённым видом сказала Лили. Кто бы знал, каких усилий ей это стоило.

— Вот видишь, ты теперь согласна с моей точкой зрения. И что там говорит твой драгоценный муженёк?

— Бывший. А что было в тех письмах, которые ты выкинул в окно?

— Ты не поверишь, но признания в любви, — Снейп сдавленно усмехнулся.

Лили приподняла брови.

— Вот как? — и, не подумав, ляпнула. — Я ревную, — Северус буквально опешил. Да и она тоже. — А если серьёзно — во что нас втянули, Сев?

— Здравствуй, слава, — простонал он. — Вряд ли во что-то хорошее.

Лили торопливо уткнулась в газету, лишь бы не смотреть на Северуса. Её уши буквально пылали.

Не успела она найти нужную страницу, как прямо на газету упал конверт. И тут же заскользил вниз. Его поймать Лили не успела, и письмо благополучно грохнулось на пол. Эванс положила газету на пол и наклонилась.

— Нам пришли одинаковые письма, — донёсся до неё голос Северуса и звук рвущейся бумаги.

Подняв письмо, Лили последовала его примеру и нетерпеливо вскрыла конверт. Внутри обнаружился лист роскошного дорогого пергамента и золотистый пригласительный билет. Как во сне она прочитала письмо.

Мисс Эванс!

Ассамблея магов приносит Вам благодарность за участие во второй магической войне и весомый вклад в победу. Мы приглашаем Вас на торжественное вручение наград, которое состоится послезавтра в полдень на квиддичном стадионе, а также на матч по квиддичу, который начнётся после церемонии награждения.

Мы выражаем надежду, что Вы обязательно придёте.

Дата и подпись отсутствовали. Стояла только узорчатая печать с надписью «Ассамблея магов» и изображением башни, перекрещенной волшебной палочкой посередине.

— Тебя тоже приглашают на церемонию награждения? — осипшим голосом спросила Лили.

— Да. И на квиддич. Квиддич, будь он трижды неладен.

— Вот чёрт. Точно, ещё квиддич. Как ты думаешь, с него можно будет уйти?

— На данный момент я думаю, что лучше там просто не появляться. Потому что прийти туда будет легко, а вот выйти — вряд ли.

— Прийти туда тоже проблематично. Где искать их распрекрасный стадион, никто нам сообщить не удосужился. Как и вклеить карту в тот пресловутый путеводитель. Я не уверена, что у этого места вообще может быть карта. Оно слишком зыбкое. Чёрт подери, обязательно было устраивать квиддичный матч?

— Ты что, это же всенародная любимейшая игра, как же без неё обойтись, — саркастичным тоном произнёс Северус. — Странно, что ты не пищишь от восторга. Удивительно, что твой Поттер не заразил тебя любовью к этой тупости.

— Что-то меняется, а что-то вечно, — панические нотки звучали в голосе Лили.

Конечно, она приходила на квиддичные матчи. Сначала из-за давления атмосферы на факультете, потом ради Джеймса. Болеть за команду ей даже нравилось. Иногда. Но сидеть на жёсткой скамейке, зачастую на холоде, зажатой между другими людьми, находиться посреди жуткого хаоса и шума, смотря за тем, как разноцветные точки носятся на мётлах по стадиону, ей совсем не нравилось. Порою Лили Эванс даже начинала думать, что ненавидит квиддич. За многие годы неприятные ощущения не выветрились из памяти, и идти на игру между совершенно незнакомыми командами ей абсолютно не хотелось.

* * *

Они уже полчаса спорили о том, что им делать. Позабытая газета валялась в стороне. Прочие разногласия ненадолго отодвинулись вместе с ней.

Снейпа раздирали противоречия. С одной стороны ему уже не хотелось ничего — хватило сегодняшнего утра. К чему ему эти награды и громкие слова? Другая часть души истерично вопила, что он ждал этого долгие годы, и пора уже принять все полагающиеся почести. Лили тоже мялась, но ей, похоже, воспитание не позволяло отказаться от приглашения. В споре она как раз опиралась на то, что нельзя обижать людей игнорированием. Ещё Лили привела весомый довод, заметив, что как бы к ним домой с этими самыми наградами не заявились.

Северус быстро сдался, поймав себя на мысли, что с Лили он бы пошёл куда угодно. И ему импонировало, что она рассуждала о них обоих. Она говорила «мы», она затрагивала только проблемы, касающихся их обоих. «Мне кажется, что мы должны пойти, Северус», — так она сказала. Не «я», не «ты», а «мы».

Лёд таял.

Глупое сердце опять билось сильнее, чем обычно. Снейп досадливо пощипывал пальцами выступающие из-под сюртука манжеты рубашки, но ничего не мог с собой поделать.

Дождь для нас.

Ты видишь мою звезду,

Ты веришь, что я пойду.

Я слеп, я не вижу звёзд.

Я пьян, но я помню свой пост.

Ты смотришь на Млечный путь.

Я — ночь, а ты утра суть.

Я — сон, я — миф, а ты нет.

Я слеп, но я вижу свет.

Виктор Цой

 

— Лили, ты скоро? — раздражённо крикнул Снейп, стоя у окна в конце коридора. Не думал он, что когда-нибудь столкнётся с такой проблемой.

Через пару секунд дверь в комнату Лили отворилась, и из-за неё высунулась голова Эванс с растрёпанными волосами.

— Я не знаю, что мне надеть! — в панике сказала она. Снейп закатил глаза.

— Ты можешь создать любую одежду из воздуха, какую захочешь.

— В этом и проблема, — Лили закусила нижнюю губу. — Я не знаю, чего я хочу.

— По-моему, это твоя пожизненная проблема, — буркнул Северус. — Включи мозг и поторопись. Нам ещё этот стадион надо найти, помни. — По его мнению, Лили могла надеть хоть древние лохмотья серо-буро-малинового цвета, но не стала бы от этого менее красивой. Впрочем, сообщать это ей Снейп не собирался. — Я ничего не имею против твоих маггловских нарядов, но разумнее идти в мантии. А уж с ней-то проблем не должно быть.

Лили фыркнула, пробормотав что-то наподобие «ничего эти мужчины не понимают», и снова скрылась в своей комнате.

Тем временем Снейп попытался решить, о чём молиться Мерлину: то ли о том, чтобы она быстрее собиралась, и чёртово ожидание закончилось бы, то ли о том, чтобы она ещё дольше думала, что надеть, и они бы вообще никуда не успели. Выбор был слишком сложным. Поэтому Снейп решил послать Мерлина к Волдемортовой бабушке. Стало немного легче.

Северус сел на подоконник и уставился на ладони, лежащие на коленях. Бледная кожа резко контрастировала с чёрной мантией. С выбором одежды он совершенно не заморачивался и надел первое, что попалось на глаза в шкафу. Ему было абсолютно плевать на свой внешний вид, но ради Лили всё же пришлось потратить драгоценное время на мытьё головы (волосы лучше выглядеть от этого не начали, но хотя бы стали приятно пахнуть).

После очередных ночных раздумий Снейп пришёл к выводу, что предстоящее мероприятие для него — важная стратегическая разведка. Он был уверен, что без Поттера на церемонии не обойдётся. Таким образом, ему выпадал удобный шанс понаблюдать и узнать, что же на самом деле между Поттером и Лили. Кроме того, душу Снейпа приятно грела мысль, что Лили отправляется туда вместе с ним, как его спутница. Небольшой перевес перед Поттером не мог не радовать. Тем более, что Северус прекрасно знал: делить её вдвоём они не будут никогда. Либо пан, либо пропал.

Возможно, в этот день могла решиться вся его дальнейшая судьба. Сдавать позиции Снейп не собирался. Даже если Лили не будет нужно ничего больше его дружбы, он согласен. Если ей нужна будет дружба Поттера, он постарается этого не допустить. Не получится — что ж, в таком случае свою дальнейшую судьбу он решит сам, быстро и в одиночестве.

Осознание своей ревности к Поттеру не могло не натолкнуть его на мрачноватые мысли о том, что он на самом деле хотел бы не только дружбы, но и чего-то большего. Снейп бредил Лили столько лет. Сейчас она была перед ним живая, яркая, прекрасная. Она затмевала тот бледный, с годами становившийся всё более серым, образ, который он хранил в душе все эти годы, и невозможно было не ощущать то новое, более насыщенное, более полное чувство, которое зарождалось в его груди. Эту девушку невозможно было не любить. Более того, после недавнего примирения временами ему начинало казаться, что Лили всё-таки неравнодушна к нему, что давало некоторую надежду. В конце концов, она даже не стала бурно возмущаться по поводу намёка в газете на их гипотетический роман.

Северуса вновь окатила тяжёлая волна сомнений. В ту ли сторону он идёт? Он не так много знал об настоящих отношениях и не был уверен, что готов к ним.

Опять скрипнула дверь, и Лили наконец-то вышла из своей комнаты совсем.

— Недурно, — сухо сказал Снейп, соскользнув с подоконника.

К его сожалению, Эванс выбрала для мантии тёмно-синий цвет, а не зелёный, который так дивно ей шёл, и в узких рукавах нельзя было спрятать волшебную палочку, но зато они подчёркивали изящность женских рук. Сердце Северуса пропустило удар. Он увидел в волнистых, аккуратно уложенных рыжих локонах заколку в виде серебристой лани. Лили улыбнулась. Тщательно блокировав воспоминания о «свиданиях» с зеркалом, Снейп кивнул ей и направился к лестнице.

* * *

День выдался тёплый, но дул прохладный ветерок, а небо было поддёрнуто тонкой облачной дымкой. Снейп то и дело порывался спрятать руки в карманах мантии, но ему приходилось тут же их оттуда вытаскивать — взбираться по холмам так было неудобно и опасно.

Украдкой он то и дело бросал взгляды на Лили. Её заколка озадачила. Что бы это значило? Нет, конечно, в этой маленькой серебристой лани могло и вовсе не быть никакого подтекста, но всё-таки. Как назло, Лили не встречалась с ним взглядом — даже заглянуть в её мысли было проблемой. А так хотелось.

Снейпа грызло любопытство и обуревали сомнения. Мысли — как падающие лепестки ромашки. Любит — не любит. Любит — не любит. Конечно, нет. Она же вышла замуж за Поттера — по своей воле, улыбаясь — а по-настоящему любить можно только единожды. Или нет? Почему Лили всё это время живёт с ним, а не с Поттером? Она знала о нём абсолютно всё. Хоть какое-то чувство должно быть. Раз она не считает его отвратительным и мерзким. Хотя бы крошечное…

А Лили всё загадочно молчала. Иногда улыбалась ему с толикой смущения и снова отворачивалась.

Между тем, они поднялись на вершину одного из холмов, находящихся на самом краю поселения — прямо перед долиной, неподалёку от железной дороги. Тут пришлось остановиться, потому что было непонятно, куда двигаться дальше.

— Меня Мэри приводила на высокую башню. Оттуда хороший вид на город и окрестности. Нигде стадиона я не видела, — сказала Лили. Это были её первые слова с тех пор, как они переступили порог дома.

Мэри? Какая Мэри? Впрочем, не важно. Какая-то подруга Лили, очевидно. Снейп вздохнул, избавляясь от лишних мыслей.

— В холмах его тоже нет. На тележке ехать бессмысленно, ибо остаётся только одно направление. Лес.

— Излюбленное место, не иначе, — Лили фыркнула. — Далековато.

— А солнце уже высоко. Мерлин знает, опоздали мы или нет, — часы тут, к всеобщему прискорбию, не работали.

— Тоже не научилась определять по нему время, — Лили понимающе кивнула Снейпу, всё также избегая зрительного контакта. То ли случайно, то ли намеренно.

— Придётся лететь на мётлах, — не то чтобы Северус горел желанием опять садиться на эту палку с прутьями, но выбора не было. С удивлением он отметил, что Лили тоже не очень была рада подобной перспективе.

— Смотри, там какие-то люди, давай за ними проследим.

Снейп лениво скользнул глазами по группке людей, шагающих через долину. Чуть дальше, ближе к городу тоже кто-то шёл. Из-за холма неподалёку от них самих выскользнула какая-то девушка. Приглядевшись, Северус и в небе увидел несколько человек на мётлах.

— По крайней мере, мы вряд ли опоздали, — заметил он.

Садиться на метлу, зная, что их увидит много человек, было неловко. Снейп вспомнил свой опыт судейства матчей, и ему стало немного легче. Лили же наоборот выглядела так, будто её сейчас стошнит, что привело Снейпа в ещё большее изумление. Через минуту она и вовсе что-что шепнула себе под нос и взмыла вверх, теряясь в облаках.

— Импервиус, — пробормотал Снейп водоотталкивающее заклинание и последовал за ней.

Голова закружилась, и он ощутил короткий приступ паники, подумав, что потерял Лили. Ориентироваться, находясь в густом тумане, было проблематично. Впереди промелькнула какая-то тень. Снейп ринулся за ней. Одновременно с этим он направил метлу вверх. Выбравшись в небо над облаком, Северус немного перевёл дух. По крайней мере, теперь было видно, куда лететь. Тут правее него из облака вылетела и Лили. Её рыжие волосы, в которых запутались лучики света, резко контрастировали с голубизной неба, ослепляя его.

— Теперь мы из-за тебя их потеряли, — грубовато сказал Снейп.

— Ну и пусть, сами как-нибудь найдём! — она выглядела растрёпанной (от ветра) и сердитой.

Судя по всему, вылетать из защитной пелены облаков Лили не собиралась. Снейп скривил губы и подлетел к ней поближе.

— Ты нормально себя чувствуешь? — он скользнул пальцами по её плечу и тут же снова схватился за древко.

Эванс вздрогнула. Промолчав, она полетела ещё быстрее, правда очень быстро сбросила скорость. Снейп заметил, что её метлу слегка мотает. Догнав Лили, он приказал ей снижаться. То ли повлияли его учительские интонации, то ли ей самой захотелось это сделать, но Эванс тут же послушно пошла на снижение.

Снова погружение в облако, к счастью, недолгое. Под ними замаячили верхушки елей. Быстро, однако. Чертыхнувшись, Снейп бросился следом за Лили, которая стремительно летела вниз. Ему было банально страшно напороться на одну из верхушек, но выбора не было.

Нырок в лес. Снейп прижался к метле, пряча лицо от игольчатых веток. Они били его по бокам, метла один раз чуть не перевернулась вокруг своей оси, но Снейп держался. Через несколько секунд всё закончилось. Он еле успел выровнять метлу. Посадка вышла жёсткой, но случались с ним ситуации и похуже.

Метла Лили обнаружилась в паре метров от него. Снейп чуть ли не подбежал к ней и уже оттуда увидел Эванс, прислонившуюся спиной к соседней ели.

— Ненавижу летать на метле, — простонала она, утыкаясь Снейпу в плечо, когда тот подошёл к ней. — Я люблю скорость. Только если знаю, что земля близко.

Северус машинально приобнял её, чувствуя, что ещё чуть-чуть — и Лили упадёт.

Мерлиновы подштанники! Как она вообще влюбилась в Поттера? Снейп чуть не задумался о скрытых талантах своего вечного врага, но беспокойство за Лили выставило эти мысли вон из головы.

Выяснилось, что у Эванс кружится голова, и её немного подташнивает.

— Удивительно, как ты не разбилась.

— Разбилась бы. И убилась. Если бы мы были не здесь, а где-нибудь в Англии, — с кислой миной отозвалась Лили. — Я слишком высоко полетела.

Снейп покачал головой. Промах с его стороны. Правда, не такой уж и большой, раз она до сих пор была цела и прижималась к его груди. Не успел он как следует насладиться непривычными объятиями, как Лили, придя в себя, отстранилась и поинтересовалась, куда им идти дальше. Северус наколдовал ей стакан воды и огляделся.

Осмотр местности ему ничего не дал. Кругом были ели. Зачастую их ветви переплетались между собой, поэтому в лесу царил полумрак и обзор был небольшой. Снейп пнул валявшуюся под ногами продолговатую шишку. Ещё заблудиться в чащобе им не хватало. Он положил волшебную палочку на ладонь и сказал «Указуй». Палочка осталась неподвижна. Да, зря он надеялся, что в этом месте существует привычное деление на четыре части света. Продираться на метле наверх не было ни малейшего желания.

Тогда Снейп закрыл глаза и прислушался. В лесу было тихо. Так тихо, как не может быть ни в одном нормальном лесу. Он слышал чуть сбившееся дыхание Лили, непонятно с какой стороны до него доносился гул. Ага. И едва слышное журчание. Развернувшись, Северус махнул рукой Лили и пошёл вперёд, стараясь ступать как можно тише. Хвойный настил приятно пружинил под ногами. Ему пришлось изрядно поработать волшебной палочкой, раздвигая ветви. Радовало только то, что насекомые полностью отсутствовали. Терпеть нападки мух и комаров совсем не хотелось. Ровно как и врезаться головой в паутину. Всё-таки были положительные стороны и в этом лесу мёртвых.

Снейп на секунду отвлёкся, и ветка хлестнула его по лбу. Лили обеспокоенно тронула его за плечо. Журчание усиливалось, и Северус целеустремлённо продолжал двигаться дальше. Впереди забрезжил рассвет.

Пройдены последние несколько метров, и вот — они вышли из тени деревьев на светлый пологий берег неширокой реки.

Ближе к воде трава исчезала, земля смешивалась с глиной и влагой, образуя рыжеватую грязь, поэтому подходить к реке они не стали.

Снейп задумался, куда им идти дальше. Сверху он так и не успел ничего рассмотреть. Лили слишком быстро стало плохо. Оставалось только двигаться или вверх по течению, или вниз. Хотя стадион вообще мог находиться в любой части леса. Снейп вспомнил, что вниз по течению река выходит из леса и протекает недалеко от города. Значит, скорее всего, им нужно идти туда.

— Эй, смотри. Там мост.

Лили махнула рукой влево. Да. Вверх по течению. Там, возможно, и дорога найдётся. Снейп прищурился. Мост был не так уж и далеко.

— Интересно, а здесь водятся магические животные? — спросила Эванс по пути.

— Если кошки волшебников и прочая домашняя живность здесь водятся, значит и магические существа должны быть. Удивительно, что они не бегают тут стадами.

— А в лесу-то тихо. И не скажешь, что там кто-то есть. Возможно, у них тоже существует свой собственный посмертный мир…

В философской беседе прошёл весь остальной путь до широкого дощатого моста. Там они попали в поток людей, так же направляющихся на стадион.

* * *

Лили с интересом смотрела по сторонам. Людей было — не счесть. Толпа шла на стадион, толпа была уже там. Шум стоял очень сильный. Повсюду стояли палатки с разнообразными товарами. В основном были выставлены флажки, бинокли, футболки с незнакомой Лили символикой и какие-то вовсе непонятные вещи.

— Свежий выпуск Ведьмополитена! Новые интриги, старые скандалы, вечные темы! — кричал щуплый парень, врезаясь в людской поток со стопкой журналов в руках. — Секреты красоты от могущественных ведьм!

Лили и опомниться не успела, как он всунул один из них ей прямо в руку, когда они проходили мимо.

— О, мисс Эванс! Северус! Я так рад вас видеть!

Как раз, когда они подошли прямо к стадиону, и толпа волшебников немного рассеялась, их как-то выловил Дамблдор. Он шёл к ним навстречу, сверкая широкой улыбкой. Лили не сразу его узнала, потому что Дамблдор, видимо, решил омолодиться и теперь красовался рыже-каштановыми волосами. Борода, правда, короче не стала. «Вот пройдёт в мире живых лет сто, и все будут говорить Дамблдорова борода вместо Мерлинова. Или даже Альбусова», — вдруг подумалось Лили.

Она оглянулась на Северуса. Тот в упор смотрел на Дамблдора, и его лицо не выражало никаких эмоций.

— Всего хорошего, Альбус.

Северус кивнул ему и отправился восвояси. Лили недоуменно хмыкнула и сделала последний шаг навстречу бывшему директору, который ещё не понял, во что влип.

— Добрый день, мистер Дамблдор. Как ваше здоровье? — участливо поинтересовалась она.

— Прекрасно-прекрасно, всё просто чудесно, — Дамблдор суетливо взмахнул руками. — Лили, а вы всё хорошеете! Давно же я вас не видел.

— Спасибо за защиту, — сухо сказала Эванс с елейной улыбочкой.

Уголки губ Дамблдора тут же опустились вниз.

С некоторой усталостью Лили вдруг подумала «А что он мог сделать? В конце концов, нас подставил Питер, а Гарри жив, несмотря на все махинации Дамблдора и Волдеморта. Возможно, если бы не Дамблдор, Гарри бы и не спасся. Мерлин с ним. Мерлин со всеми ними».

— Живите, господин директор, живите, — с неожиданной для себя снисходительной усмешкой произнесла она, переступая с ноги на ногу.

Раньше Лили чувствовала себя рядом с ним маленькой глупенькой девчонкой, но теперь на смену этому пришла спокойная уверенность в себе.

— Лимонную дольку? — Дамблдор как всегда не терялся и заметно расслабился.

«У него эти дольки символ дружбы и расположенности, что ли?»

— Я больше апельсиновые люблю, — не менее невозмутимо ответила Лили. — Ладно, мне ещё Севе… Хотя. Место искать надо.

Куда этот мистер-загадочное-лицо делся в самый ответственный момент? Разговаривать с директором, ровно как и упрекать его в чём-то, резко расхотелось. И в толпе такой Лили себя чувствовала неуютно. Где искать место, указанное в билете, она тоже имела весьма смутное представление, ничего не понимая в этой стадионной организации.

— Я провожу, — Дамблдор вновь буквально лучился. — Ах, сегодня такой знаменательный день!

— Знаменательным был тот день, когда Гарри убил Волдеморта, а в сегодняшнем не вижу ничего особенного.

— Тоже верно, — Дамблдор вёл её через людской поток, взяв под локоток.

Они поднимались всё вверх и вверх по лестнице. Волшебники, встречающиеся им, постоянно здоровались и раскланивались то с Дамблдором, то с ними обоими. Какой-то вредный маг-папарацци, находящийся площадкой выше, даже успел их снять на фотоаппарат. Альбус что-то восторженно лопотал про происходящее и говорил, какой Гарри умный и смелый мальчик. Выяснилось, что Дамблдор тоже не большой поклонник квиддича. Лили вспомнилось, что он и в Хогвартсе на матчи редко ходил.

Эванс начала относиться к нему гораздо теплее, чем в начале разговора и совсем оттаяла, когда они наконец-то добрели до места — в ложу, находящуюся на самом верху. От созерцания фантастической картины громадного поля и многочисленных цветных пятен гостей на гигантских трибунах её отвлёк неудобный вопрос Дамблдора.

— Как вы там с Северусом? Судя по газетам, ваши отношения наладились.

— Если вы про «великую любовь», — Лили покраснела, — то газеты, вы знаете, любят преувеличивать и приукрашивать. И вообще всё сложно.

Поправив заколку, Эванс поспешила ретироваться подальше от Дамблдора, на ходу доставая из кармана билет, чтобы посмотреть, какое место ей занять. Нужный стул нашёлся быстро, как и Северус, сидящий по соседству.

— И не стыдно тебе было бросать меня на произвол судьбы? — проворчала Лили, садясь на тёмно-красное сидение с золотистыми искорками.

— Какой произвол судьбы! Это же твой обожаемый директор!

Снейп, этот совершенно невозможный человек, улыбнулся краешками губ и откинулся на спинку своего стула. Тут Лили и встретилась взглядом с Джеймсом Поттером, который сидел по правую руку от Северуса. К ушам прилил жар. Она почувствовала себя ещё более неловко, чем при разговоре с Дамблдором. Ничего не оставалось, кроме как открыть журнал на первой попавшейся странице и сделать вид, что она поглощена чтением.

* * *

Левой рукой Снейп вцепился в подлокотник кресла, правая лежала на колене. Лили повезло — её соседи Люпин и он. Какой дурак решил посадить рядом с ним Джеймса Поттера оставалось загадкой. Они подчёркнуто старались не смотреть друг на друга, но воздух между ними едва не искрил от напряжения. Лили нашла выход — читала этот паршивый журнальчик для ведьм, а ему заняться было нечем.

За исключением Поттера всё пока шло нормально. Ложа для высокопоставленных гостей была гораздо удобнее, чем хогвартские трибуны. Хотя сам стадион оказался примерно такого же размера, как и в школе. И людей примерно так же. Шум раздражал.

Некоторые волшебники, сидевшие рядом друг с другом, переговаривались. Даже Люпин о чём-то мило беседовал со своей то ли женой, то ли невестой. И только они трое сидели так, будто сейчас под ними взорвутся навозные бомбы, а весь стадион накроет порошок абсолютной тьмы.

После досконального осмотра Снейп заключил, что большинство людей в ложе ему знакомо. Иногда ему казалось, что вся Магическая Британия — это одна большая деревня, в которой все друг друга знают, и сейчас эта теория подтверждалась. Судя по всему, решили наградить всех, кто хоть какое-то участие принимал в войне и в битве за Хогвартс в частности, включая студентов. Он увидел здесь и всю мародёрскую шайку (кроме Петтигрю; Сириус сидел рядом с Тонкс), Уизли и Криви, и даже профессора Вектор. С Септимой они почти не общались, хотя Снейп считал её достаточно толковой ведьмой.

Он почувствовал облегчение от того, что больше никто из профессоров Хогвартса, судя по всему, не пострадал. И ощутил мимолётную злость. Куда Люпины-то полезли? Ладно, оборотень, но Нимфадора… С матерью и ребёнком бы лучше осталась. Даже не гриффиндорка. Хотя, аврор — это диагноз похуже, видимо.

Ещё он внезапно заинтересовался, куда после смерти делись Пожиратели смерти. Своих бывших «соратников» Снейп не видел со дня своей смерти вообще. То ли наконец-то объелись этой самой смертью, то ли скрывались, то ли злых сюда не пускают… Но ни в рай, ни в ад Снейп принципиально не верил. Он думал, что они скорее болтаются где-нибудь в тумане, туда им и дорога.

Все знакомые сидели по эту сторону ложи. Потом шла какая-то выдвинутая вперёд площадка с трибуной, а за ней вторая половина ложи, где, судя по всему, сидели важные шишки. Снейп заприметил Дамблдора, Амелию Боунc, Скримджера и даже Флимонта Поттера. Остальные волшебники были незнакомы, а кого-то он отсюда просто не мог разглядеть.

Тут от него не укрылось, что Поттер, который Джеймс, часто бросает нервные взгляды в сторону своего родителя. И после этого каждый раз прожигает его, Снейпа, ненавидящим взглядом. Северус в долгу не оставался, посылая ему не менее страшные взоры.

Ожидание длилось, казалось, вечность. Снейп успел трижды проклясть и Поттера, и организаторов мероприятия, и вообще всё, что его раздражало (то есть, очень многое). Наконец-то на помост поднялись Дамблдор, Боунс, незнакомый Снейпу волшебник и Грюм.

«Вот Альбус хитрец: и тут уже успел втиснуться в круг высокопоставленных особ. Или он здесь и раньше был, а в туман так, прогуляться вышел?», — Снейп всё же был не очень этому удивлён.

Тут незнакомый волшебник, стоявший между Дамблдором и Боунс, заговорил усиленным заклинанием голосом.

— Я, Альфард Блэк, рад поздравить всех вас с таким знаменательным событием, как победа над Волдемортом. Эта война увела сюда многих талантливых волшебников, которые ещё могли прожить десятки лет…

Неужели это и есть тот самый дядюшка Блэка? Представительный мужчина. Неприязни у Снейпа он не вызвал, но всю его речь он пропустил мимо ушей, задумавшись о поведении Лили. К Поттеру благоволить она явно не спешила.

Пафосные речи лились бурным потоком. Блэк и Дамблдор особенно расстарались. Мадам Боунс заработала несколько личных очков у Снейпа, потому что была строга и лаконична. А Грюм опять прочитал краткую лекцию на тему, что все по-прежнему должны сохранять неусыпную бдительность, даже будучи, так сказать, мёртвыми.

Наконец-то это закончилось, и они перешли к награждению. Толпа ревела, приветствуя своих героев. Первой награду получила профессор Вектор. Снейп чувствовал себя как-то отстранёно, всё было как в тумане.

Шум, радостные улыбки, поздравления, снова торжественные речи. И вот уже мадам Боунс жмёт ему руку и нацепляет на грудь Орден Мерлина.

Снейп, едва переставляя ватные ноги, доплёлся до своего места и прислушался к ощущениям. Отозвалось лишь недоумение. Что они тут все делают? К чему это награждение и речи? То ли у него разум быстрее адаптировался к этому миру, то ли с ним творилось что-то не то. Теперь Орден Мерлина казался всего лишь бесполезной безделушкой. Волшебники признали его, но все они по-прежнему остались такими чужими.

— Эванс, Лили.

Надо же, почти как в Хогвартсе на распределении.

Лили коснулась ладонью его пальцев и легонько качнула головой куда-то в сторону, заговорщически улыбаясь. После она пошла на помост, где её уже ждал с орденом Альфард Блэк. Получив награду и благосклонно приняв поздравление, она оглянулась в сторону Снейпа и, осторожно ступая, направилась к выходу из ложи.

Снейп хмыкнул, поняв смысл её жестов. Мысли прочитать вовремя не догадался, но уже было поздно. Такое внимание льстило, особенно учитывая присутствие Поттера.

Разум немного прочистился. Снейп решил немного выждать, чтобы не обращать на них слишком много внимания. Лили была последней. Когда Дамблдор опять начал что-то говорить, Снейп встал и, не обращая внимания на удивлённые взгляды, поспешно вышел.

Лестницы. Лестницы. Лестницы. Раньше он никогда не перепрыгивал через ступеньки, но сейчас попробовал. Прохладный ветер дул в лицо, освежая. Как же ему хотелось вырваться за пределы стадиона. Очутиться вдали от всей этой мишуры, гомона и шума. Длинный поток ступенек и площадок закончился, и Снейп ощутил твёрдую утоптанную землю под ногами.

— Итак, мы сбежали, — Лили сказала это с неподдельной радостью.

Эванс, Эванс, почему ты такая счастливая?

Пошёл мелкий, но тёплый и приятный дождик. Лили рассмеялась и потянула Северуса за руку вперёд, мимо палаток. Стоило им выйти с территории стадиона, как она отпустила его руку и побежала по дороге. Снейп сплюнул и помчался за ней. Её смех колокольчиками звенел в ушах. Радужные брызги дождя рассыпались под ногами.

Ему было не до веселья. Отголоски охотничьего инстинкта, разгорающийся азарт — всё побуждало его догонять. Поймать. Лишь бы поймать.

Лили остановилась у моста и ловко увернулась от его протянутой руки, облокачиваясь на деревянные мокрые перила. Опьяневшие от побега и дождя, оба тяжело дышали, гипнотизируя друг друга взглядами.

Восстановив дыхание, Снейп нерешительно сказал:

— Может, прогуляемся по этому берегу?

— Мистер Снейп, вы приглашает меня на свидание? — игриво вернула вопрос Лили.

— О, нет, мисс Эванс. Только на прогулку.

Там, на той стороне судьбы,

Нет разлук, нет печали.

Станем прежними я и ты,

Чтоб начать всё сначала.

 

«Кипелов»

Джеймс Поттер уныло брёл между рядами пустых палаток. Его раздражало абсолютно всё, а особенно — мерзкий мелкий дождик. Он наступил на валяющуюся в грязи рваную афишу и чуть не поскользнулся. На душе Джеймса скребли кошки. Мало того, что вместо того, чтобы смотреть увлекательнейший квиддичный матч, он был вынужден тащиться неизвестно куда, так ещё и Сириуса пришлось оставить в затруднительной ситуации.

Бродяга сегодня переживал всё утро. Регулус должен был играть за одну из команд, и Сириус собирался подойти к нему после матча: первый раз, когда они увидят друг друга спустя столько лет. Ещё больше ситуацию осложняло то, в прошлом между братьями остались годы вражды и недопонимания. Для двух мародёров вчера было настоящим шоком узнать из газеты, что буквально перед смертью младший Блэк перешёл на сторону света.

Оставалось надеяться только на то, что Сириуса поддержит Римус. Сам же Джеймс никак не смог остаться, и виной тому был непреклонный взгляд отца.

Последние несколько дней Поттер жил в родительском доме. Мать и отец были невероятно рады, когда он впервые появился у них на пороге. Юфимию до сих пор переполняла эйфория. Она постоянно улыбалась и суетилась вокруг Джеймса, стараясь во всём ему угодить. Сегодня за завтраком миссис Поттер даже прослезилась от умиления, увидев сына в парадной мантии. Отец был страшно горд за него. Но одно событие бросило тень на их взаимоотношения.

«Сын, мы ничего не имели против твоей женитьбы на магглорождённой волшебнице. Наша семья всегда была выше этих предрассудков. Но развод… Причём, такой громкий: твоя жена фактически ушла к другому мужчине. Это недопустимо. Это позор. Понимаешь, за столько времени тут уже сложился ваш устоявшийся образ героической пары, и вот так всё разрушить… Кроме того, Поттеры никогда не разводились. Джеймс Поттер, ты просто обязан отстоять честь своей семьи», — так заявил Флимонт во время утренней трапезы.

И гораздо позже, уже на стадионе, когда из Верховной ложи вдруг исчезла Лили, а за ней ринулся этот пронырливый Снейп — отец смерил его таким многозначительным взглядом, что Джеймсу ничего не оставалось, как несколько минут спустя отправиться следом за ними.

Он ничего не мог противопоставить отцу и твёрдо знал, что не может просто так отступиться от Лили, отдавая её в лапы этому уродливому выскочке. Тем не менее, эта бесконечная погоня за Эванс ему порядком надоела. Как показывал опыт, в итоге она всегда выбирала Снейпа. Всегда. Началось это ещё в школе, а закончилось здесь.

Да она избегала его, Джеймса, до последнего, отдавая предпочтение Нюнчику. Он просто не мог в это поверить до конца. Что она в нём находила и находит — непонятно. Лили держалась в школе за Снейпа, как за брата-близнеца. Сколько раз своенравная Эванс отвергала его заманчивые и оригинальные предложения прогуляться в окрестностях замка или сходить в Хогсмид только из-за Снейпа — не сосчитать. Особенно врезался в память невероятно погожий денёк, когда Лили вместо того, чтобы пойти с ним в «Три метлы», отправилась со Снейпом в библиотеку. Что, спрашивается, можно делать в библиотеке в солнечный воскресный день?

Это продолжалось ровно до тех пор, пока Снейп не показал своё гнилое нутро и не перешёл ту черту, за которую даже Лили, с её святой верой в лучшие качества людей, не могла последовать за ним. Они словно оказались в разных мирах, и только тогда Лили наконец-то обратила на него, Джеймса, своё драгоценное внимание.

Поттер сполна вкусил сладкий вкус победы. Лили принадлежала ему вся. Так ему казалось, пока однажды он случайно не нашёл в камине их коттеджа полуистлевший обрывок пергамента с надписью «Как ты там, Се…» О, он был уверен, что там было написано «Северус». Даже тогда она не переставала думать о нём, раз решилась написать письмо. Успокаивало лишь то, что Лили теперь его жена и письмо всё-таки не отправила. Но этот обрывок пергамента значил, что уголок души миссис Поттер по-прежнему принадлежал Снейпу, а не ему.

Джеймс просто не мог понять, как этот грубый, некрасивый, сальноволосый, вечно хмурый человек мог кому-то нравиться. Да он мог подобрать ещё сотню нелицеприятных синонимов для Снейпа, и все они были бы исключительно правдивы: у этого вшивого слизеринца же на лице написано, что он само зло. Однако теперь того все почему-то считают чуть ли не святым, даже этот старикашка Олдбрук, даже отчасти его собственные родители и второй друг!

Надо же, Нюнчик теперь герой! Прямо как Регулус. Вот только против младшего Блэка Джеймс ничего не имел — тот вроде дорогу ему не перебегал и был родным братом лучшего друга, но Снейп… Поттер был уверен, что ненавидит его.

По его мнению, тот просто прикрыл тонкой завесой героических поступков свою чёрную душу и теперь думает, что ему всё позволено. Как ни странно, это произошло практически с лёгкой руки Дамблдора. Джеймс запутался. Та статья в газете просто вынесла ему мозг. Как ни странно, Лунатик поверил каждому слову, а вот его и Сириуса до сих пор мучили большие сомнения.

Снейп якобы защищал учеников от Пожирателей. То-то и ходят слухи, что на некоторых занятиях практиковали Круцио на студентах. Хорошенький же директор-защитник! Всю жизнь положил миссии спасения Мальчика-Который-Выжил. Фред рассказал ему, как этот ублюдок измывался и над Гарри, и над всем Гриффиндором. Да таких людей, как Снейп, нельзя вообще подпускать к Хогвартсу и на выстрел Ступефая.

И Лили. Куда смотрит Лили? Она что не видит всего этого? Как можно быть настолько слепой? Сегодня Римус на этот вопрос ответил, что она всегда старается видеть лучшее в людях, и ему, Джеймсу, надо бы у неё поучиться. Но, по мнению Поттера, это был лишь глупый идеализм, который не мог привести ни к чему хорошему. Просто Лили слишком доверчива, и это может быть очень опасно для неё.

Защитить честь семьи да и саму семью в принципе. Его долг и прямая обязанность. Честь и благородство — качества любого порядочного гриффиндорца. Но что ему делать, если Лили больше не хочет с ним быть? Не силком же её за собой тащить? Джеймс устал от всего этого. Ему хотелось просто жить. Перестать гнаться за Эванс, как за снитчем. Особенно при том, что она была гораздо упрямее снитча. Джеймс просто не понимал её. Не понимал. Странная она, эта Лили Эванс.

За мрачными размышлениями прошла дорога до моста. Джеймс уже почти перешёл на другой берег, но что-то заставило его вернуться обратно. Интуиция не подвела. Сбоку он различил еле заметные свежие следы, отпечатавшиеся на грязи. Не было никаких доказательств тому, что это следы Лили и Снейпа, но других альтернатив у Поттера не было. Джеймс скорчил кислую гримасу и поплёлся по берегу, надеясь, что следы не кончатся.

* * *

Разноцветные брызги. Свет. Оглушительный плеск. Дождь, льющийся с небес. И больше ничего. Лили барахталась на мелководье, пытаясь встать. Получалось плохо, потому что она беспрестанно смеялась, поскальзывалась на камнях из-за сильного течения и тут же падала обратно. Тяжёлая мокрая мантия осложняла положение ещё больше. Вода и отражающийся в ней солнечный свет смешались в глазах Лили, не давая видеть что-либо ещё.

Но непреодолимая сила вытолкнула её из воды и, приведя в вертикальное положение, понесла куда-то. Сморгнув с ресниц воду, Лили увидела сквозь нити дождя несколько наискосок приближающийся берег. А через мгновение и громко ругающегося Северуса, скользящего вниз по мокрой глине с волшебной палочкой в руке. Эванс заметало из стороны в сторону. Смех, несмотря на опасную обстановку, продолжал рваться наружу. Каким-то удивительным образом Северус всё-таки смог удержать её в воздухе, даже когда сам благополучно врезался в воду, образовав очередной фонтан брызг.

Суровому колдуну как обычно было не до смеха. Лили фыркнула, увидев его сосредоточенное хмурое лицо, обрамленное сосульками чёрных волос, с которых капала вода. В отличие от неё Снейп смог подняться на ноги сразу и самоконтроль не потерял.

В порыве мести (так сначала показалось Эванс), Снейп вдруг немилосердно оборвал заклинание, и она резко плюхнулась вниз. От очередного падения Лили спас он же, вцепившись пальцами в её плечи.

— Так. Спокойно, — сказал Северус, зажмурившись и снова открыв глаза.

Лили уже не смеялась и только неуверенно улыбнулась. Она подумала, что Снейп бы должен казаться ей забавным, уж очень подобные падения в воду были не в его стиле, но вместо этого чувствовала, что ей просто приятно находиться настолько близко к нему.

— Спасибо.

Место пониже спины болело от череды неудачных падений. Лили слегка покачивало, но течение уже не стремилось сбить её с ног, запинаясь о Северуса. Они встретились глазами. Лили поймала себя на мысли, что его взгляд сейчас может убить. А ещё свести с ума. Тёмные глаза, казалось, проникали прямо в душу.

Как же холодно.

Пальцы на её плечах разжались. Вместо рук Северуса Лили ощутила прикосновение чего-то лёгкого и пушистого, щекочущего шею. Это что-то постепенно укутало её до колен. Дальше ноги уходили под воду.

— У тебя… мантия… мокрая, — сказал Снейп, разрывая зрительный контакт.

— Знаю, что мокрая, — Лили снова фыркнула. От чего-то ей захотелось, чтобы Северус вновь положил руки на её плечи.

Теплее от кремового пледа, в который магией завернул её Снейп, не стало. Мокрая холодная мантия тесно облепляла кожу. Всё веселье как ветром сдуло. Лили поёжилась и начала разматывать плед.

— Подожди, на берег выберемся, — пробубнил Северус.

— Как я в этом вообще двигаться буду? — возмутилась Эванс. Плед обмотал её плотным коконом, и до Лили всё никак не могло дойти, зачем нужны такие крайние меры.

Дождь кончился.

Снейп прошептал «Мобиликорпус». Спорить ему совершенно не хотелось. Проще было отлевитировать пушистый возмущающийся свёрток на траву перед глинистым обрывом, что он и сделал. После Северус сам выбрался из реки и поднялся наверх, магией прорубая в глине ступеньки, коих понадобилось всего четыре. Одежда потяжелела от пропитавшей её воды и испачкалась в глине. Настроение было основательно подпорчено.

Лили, к тому времени, как он поднялся, успела размотаться, явив стройное тело, плотно облепленное мокрой мантией. «Ну зачем?», — мысленно простонал Снейп, старательно отводя глаза.

— В бытовых заклинаниях я не силён. Могу не досушить или наоборот поджечь, — всё же сказал он, намекая Лили, чтобы она сушилась сама и как можно быстрее.

— Я думала, ты всемогущий, — с ехидцей отозвалась Эванс.

Снейп проигнорировал реплику, героически убеждая себя в том, что он совсем не хочет смотреть на Лили. Порыв тёплого, почти горячего, ветра прошившего насквозь все слои одежды и коснувшегося кожи, заставил его вскинуть голову. И он не увидел ничего, кроме густой пелены пара. Сердце панически стучалось в грудной клетке, призывая его бежать на край света. Мерзкий холод постепенно покидал тело, уступая место теплу.

Всё-таки сухая одежда была гораздо приятнее мокрой.

— В который раз убеждаюсь, что колдовать здесь намного проще, — звонким голосом сказала Лили.

Снейп ощупал свои волосы. Те вроде были не более ужасными, чем обычно. Пар подозрительно быстро рассосался. Лили, поигрывая волшебной палочкой, как ни в чём не бывало подмигнула ему. Взгляд Северуса невольно скользнул по её фигуре. Мантия Эванс из почти чёрной стала вновь тёмно-синей и, самое главное, сидела на ней гораздо свободнее. Серебряная заколка в виде лани ничуть не съехала с удерживаемой ею прядки рыжих волос, это почему-то удивило Снейпа больше всего.

— Твоя заколка… — начал было Снейп, когда они двинулись вперёд. Ему надоело мучиться догадками о значении украшения.

— Я люблю ланей, — перебила его Лили. — А ты?

— Как тебе сказать, — Северус совсем смешался, но ни один мускул на его лице не дрогнул, — безусловно, эти создания не так просты, как кажутся, — выкрутился он, одарив Лили загадочной улыбкой в стиле Моны Лизы.

— Не так просты, говоришь? Знаешь, а я с тобой согласна, — выражение лица Эванс стало серьёзным. — Непросто понять, что у них на уме.

— Загадочные существа, хрупкие. Их так легко спугнуть.

— Скорее недоверчивые, чем хрупкие: внешность обманчива. Вечность можешь думать, как к ним подступиться.

— Да. Боишься лишний шаг сделать, вдруг спугнёшь.

— О ланях ли мы говорим, друг мой Северус? — в лоб спросила Эванс.

— Безусловно, друг мой Лили, — Снейп уставился себе под ноги, размышляя над сказанными ею словами. Что именно она имела в виду? И как он вообще осмелился заикнуться о той заколке? Что он вообще ожидал услышать в ответ?

Посвежевший после дождя воздух постепенно нагревался. Теперь пар уже тихонько поднимался и от земли, и от реки. Трава мягко шуршала под ногами магов, обсыпала дождевой росой подолы их мантий. Вниз по течению берег становился более пологим и, по мере продвижения Лили и Северуса вперёд, опускался на один уровень с рекой. Глина вскоре сменилась галькой: они давно прошли то место, куда впервые вышли тогда на берег из леса. Вот уже и на противоположном берегу ельник кончился, открывая вид на вересковую долину. Отсюда же можно было разглядеть первые домики Мёртвого города, как про себя окрестила его Лили.

— Смотри, там ива! — Лили обрадовалась дереву, как родному. Волшебная палочка, которую она до сих пор не убрала в карман, потеплела в ладони, посылая через кожу, по венам, волны магии. Лили почувствовала прилив сил. — Самое время перекусить! — заявила она, взяв уверенный курс на иву.

— Главное, не упади, — крикнул ей вдогонку Снейп, который ускорять шаг не спешил. — Второй раз в воду не полезу.

Лили усмехнулась. Она его и не просила никуда лезть.

— Вообще-то, было весело, — в ответ крикнула Эванс, на мгновение обернувшись.

Снейп, конечно же, заявил, что он скорее беспокоился за её душевное здоровье, чем веселился, но Лили уже не обращала на него никакого внимания, захваченная созерцанием любимого дерева. Высокая раскидистая ива выросла между еловым лесом и рекой, смотрясь здесь несколько чужеродно. Лили бережно раздвинула спускающиеся до земли ветви и шагнула внутрь образовавшегося под деревом шатра.

К тому времени, как до укрытия добрался Снейп, траву под деревом уже накрыл большой толстый плед, который был ещё пушистее предыдущего.

Лили поймала себя на мысли, что в мире живых она бы такой плед ни за что бы не потащила на пикник в лес. Было бы жалко его испортить.

— А куда ты дела кремовый?

— Кажется, там и бросила, — Лили покраснела: какое расточительство, они здесь скоро совсем избалуются.

Снейп снял мантию и повесил её на одну из низких веток. «Удивительно, как он ещё не сварился в своём сюртуке. На улице жарковато», — подумала Лили, наблюдая за его плавными неспешными движениями. Пока она стояла и размышляла, что делать дальше, хитрый Северус занял самое удобное место — оставив свои ботинки рядом с краем пледа, сел спиной к стволу ивы. Тут посреди пледа материализовались бутылка с огневиски и два стакана.

— Вот так сразу? — Лили недоуменно нахмурила брови, стараясь не рассмеяться. — Огневиски, уберись! — бутылка исчезла. — Давай лучше попьём чай.

— В таком случае, я лучше не буду ничего. Не голоден.

Похоже, он нервничал. Хотя по его обычному непроницаемому выражению лица о таком и не подумаешь. Лили мысленно хихикнула, вспомнив его реакцию на мокрую мантию. Ей почему-то захотелось вывести его из равновесия, стереть эту маску невозмутимости с его лица.

— По тебе видно, что ты ешь только по праздникам, — не удержалась от подколки она, невольно залюбовавшись тонкой фигурой Снейпа. Сюртук делал его худобу элегантной.

— И то не по всем, — с усмешкой ответил Северус. — Четырнадцатое февраля, первое апреля, Хэллоуин я терпеть не могу, к примеру.

— Ужас.

Лили осмотрела свою мантию. Избавившись от пятен засохшей глины, она скинула с ног туфельки. Трава под деревом оказалась удивительно мягкой и приятной на ощупь. Лили шагнула вперёд и уселась на плед, скрестив ноги. Пушистый ворс приятно ласкал уставшие от ходьбы ступни.

Она довольно зажмурилась на пару секунд, а потом задумчиво посмотрела на Северуса и вздохнула. Когда-то давно он был сутуловатым мальчишкой, робко предложившим ей свою дружбу. Когда-то давно она была мечтательной девчонкой, с восторгом слушающей рассказы своего приятеля о завораживающем мире магии. Они были полны надежд и верили в сказки о счастливом будущем. В их детстве не существовало Волдеморта. Слизерин и Гриффиндор являлись только частью увлекательных историй. Что бы они сказали, если бы кто-то поведал им о будущем? Наверное, юный Северус заявил бы, что взрослые такие идиоты. И девочка Лили была бы с ним абсолютно согласна.

Между тем, Снейп согласился только на сандвичи и холодный тыквенный сок. Мотивировал он это тем, что не хочет слишком наедаться порождениями местной магии.

— Всё равно готовить приходится из взявшейся непонятно откуда еды, — кисло заметила Лили.

— Уходить отсюда надо. Не нравится мне всё это.

Эванс испуганно отпрянула в сторону, задев локтем стакан тыквенного сока. Оранжевая жидкость выплеснулась на край пледа. Он что, хочет как Марк у Мэри уйти отсюда в туман? И бросить её тут одну? Хотя одной ей здесь никто не даст жить. Поттер, наверное, сразу же поспешит воспользоваться удобным случаем. Легче от таких мыслей Лили не стало.

— Куда уходить? — страх холодил позвоночник и сворачивался снежным комком в животе. — Ты же не хочешь раствориться в тумане и стать ничем?

— Туман ещё опаснее, не спорю, — сухо ответил Северус. — Если не знать, что тебе нужно. Я чувствую так.

Лили поддалась вперёд и судорожно схватила его за запястье.

— Только не убегай от меня.

— Чего ты хочешь, Лили? — он был убийственно серьёзен.

Не так давно она сказала бы, что не знает, но сейчас ответ, словно пазл, окончательно собрался в её разуме. Лили могла бы промолчать, но ей хотелось выплеснуть всё накопившееся внутри наружу.

— Я хочу, чтобы всё было как прежде. Как тогда, когда нас ничего не разделяло. Помнишь? Нам казалось, что даже если весь мир обернётся против нас, мы выстоим. У нас был свой укромный уголок, о котором никто не знал, общие шутки, забавы. В то последнее лето перед Хогвартсом мы даже как-то пели песни. Я помню тепло, ожидание чуда, ощущение того, что ты уже являешься частью чуда, то, как мы были почти неразлучны. Почему это всё разрушили, Северус?

Лили пытливо посмотрела на Снейпа. Он молчал. Его глаза говорили за него. Мерлин, снова этот взгляд. Она знала всё, что ему довелось испытать, практически ощутила это на себе, и поэтому теперь без труда могла читать то, что было в чёрных глазах этого искорёженного жизнью человека.

— Ты сказала, что через сны проникала в мои воспоминания. Каково это было?

Он всё-таки смог заговорить об этом. Лили думала, что ему понадобится больше времени. Повинуясь порыву, она легла на плед, положив голову на колени Северуса.

Сквозь серебристо-зелёные листья ивы проглядывали кусочки неба, поддёрнутого золотистой дымкой. Несмотря на последождевую свежесть, почему-то всё равно было жарко.

— Это… трудно описать. Ты просто сидишь, со всех сторон окружённая туманом. И вдруг выпадаешь из окружающей тебя реальности. Превращаешься в маленькую затерянную в пространстве точечку, которую подхватывает поток эмоций и чувств. Ты становишься частью этого потока, чувствуешь каждый оттенок его составляющих в себе, и он, словно путеводная, нить несёт тебя в сон своего хозяина. В сон Северуса Снейпа.

— Вот как.

Северус коснулся её головы. Лили почувствовала, как тонкие длинные пальцы медленно скользят по волосам и после останавливаются рядом с заколкой. Новый вдох дался ей сложнее, чем предыдущий. Одновременно с этим она уловила, что его ноги в коленях напряглись и слегка подогнулись.

Силясь преодолеть наваждение, Лили села и повернулась к Снейпу лицом, подгибая под себя ноги. Её колени и его бёдра разделяли миллиметры.

— Тут жарко, — сказал он.

— Ты бы ещё шубу на себя надел, — неловко попыталась шутить Лили, тяня руки к его сюртуку.

Ей невольно пришлось пододвинуться ещё ближе. Кончики её пальцев быстро пробежались по длинному ряду круглых шершавых пуговиц. Настоящая непробиваемая броня. Только у такого человека, как Северус, могло хватать терпения застёгивать это каждый день, чтобы потом спрятать под мантией. Лили расстегнула первые пять. Под чёрными слоями одежды предсказуемо обнаружилась белоснежная рубашка. «В этом весь он. Черно снаружи, бело внутри», — подумала она, медленно расстёгивая и первые две пуговички рубашки.

— Тебе лучше? — Лили не могла себе позволить продолжать действо дальше.

— Что ты делаешь? — хрипло спросил Северус.

— Подожди.

Нахмурив брови, она коснулась белой полоски на его шее, выделяющейся даже на бледной коже.

— Ты говорил, тебя убила змея?

— Да, Нагайна.

— Надо же, от неё остался след.

Лили снова дотронулась до призрачного шрама так бережно, будто от него зависело само существование Снейпа. Вместе с тем её посетило ощущение сопричастности к тайне, окутывающей смерть.

Северус наклонил к ней голову. Ноздри едва уловимо защекотал запах миндаля, идущий от его в волос. Глядя в расширенные зрачки Снейпа, которые с первого взгляда было трудно заметить, Лили поняла, что всё зашло дальше, чем она думала. Её правое плечо снова попало в плен знакомых пальцев. Растягивая мгновение, она провела краем ладони по его шершавой щеке, едва касаясь кожи. Его губы приоткрылись, выпуская воздух. Северус сделал судорожный вдох, и Лили обречённо закрыла глаза, сдаваясь, разрушая собственные внутренние блоки. Ей хотелось сделать это. Она всегда творила, что хотела.

Мгновение, наполненное звенящей тишиной. Остатки пустого пространства между ними сокращаются. Вдруг всё куда-то исчезает. Остаётся лишь всепоглощающее ощущение чужих губ на своих. Всего лишь одно медленное, но чувственное касание кружит голову. Лили боится думать о том, что будет, когда они снова посмотрят друг другу в глаза, поэтому не размыкая век снова целует его, чувствуя на губах привкус соли и тёплую влагу на щеках. Северус, не сопротивляясь, отвечает на поцелуй, зарываясь ладонями в её волосы.

Словно из-под плотной прослойки воды до неё донёсся чей-то голос.

— Северус Снейп, я вызываю тебя на дуэль!

С неохотой Лили отстранилась от Северуса и обернулась. Между раздвинутых ветвей ивы, буквально на пороге их временного пристанища стоял бледный и взъерошенный Джеймс Поттер.

Я бы мог с тобою быть,

Я бы мог про все забыть,

Я бы мог тебя любить,

Но это лишь игра.

В шуме ветра за спиной

Я забуду голос твой

И о той любви земной,

Что нас сжигала в прах.

И я сходил с ума,

В моей душе нет больше

Места для тебя.

«Кипелов»

 

Что происходит? Кажется, у него только что выросли крылья. Или начались галлюцинации. Снейп неотрывно смотрел на Лили, пытаясь поверить в то, что они действительно целовались. Её ладонь всё ещё лежала на его плече, а его губы до сих пор сохраняли чужое тепло. Воздух будто бы уплотнился вокруг них, отрезая от всего остального мира. Это было обманчивое ощущение. Очень обманчивое, учитывая то, что в их временное убежище кто-то вторгся. «Кто-то вызвал меня на дуэль?», — удивлённо подумал Северус, до которого всё сейчас доходило очень медленно. Он прикрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти.

После Северус перевёл взгляд туда, куда уже давно (по его меркам) смотрела Лили, и увидел знакомую персону.

— Поттер, — злобно прошипел Снейп, думая, что ничего более наглого ему в жизни не встречалось. — Пятьдесят оч…

Борода Мерлина, это был не мальчишка Поттер. Да, точно. Хогвартс навсегда остался в прошлом, а Мальчик-Который-Выжил как всегда выжил, и здесь его нет. Чёртов Джеймс. Чёртов Поттер-старший.

— Ты бы ещё ему отработку назначил, — фыркнула Лили, отодвигаясь. — Я, кстати, ничего не имею против.

— Вы свихнулись? — вполне закономерно поинтересовался Поттер.

— Встречный вопрос, — к Снейпу окончательно вернулось чувство реальности.

Он небрежным движением откинул волосы, сползшие на лицо, назад. Неосознанно быстро Снейп застегнул сюртук и легко вскочил на ноги. Пытаясь подавить желание убить, он рассматривал стоящего в нескольких шагах от него маль… Нет, не мальчишку. Снейпу пришлось вновь напомнить себе, что Поттер-младший жив, а перед ним сейчас как раз стоит древний школьный враг.

«Так странно. Я семь лет путал мальчишку с его отцом, а теперь наоборот. Да, судьба любит издеваться над людьми», — подумал он.

И вот этот вот только что вызвал его на дуэль? Мерлин всемогущий, он видел, как они… Нет, чувство торжества не пришло. Вместо этого хотелось закрыть собой Лили, не давая этому полудурку смотреть на неё. Как Поттер посмел следить за ними? Он вообще сейчас должен сидеть на стадионе и смотреть свой любимый квиддич. Снейп пришёл к выводу, что в Поттере-младшем была лишь капля наглости и беспардонности из бездонного моря его отца.

— Нюниус…

— Я на твоём месте, Поттер, — Снейп включил железные учительские нотки в голосе, — был бы повежливее.

— Я вызываю тебя на дуэль, Снейп.

— Это я уже слышал. Что ещё скажешь? — с кажущимся спокойствием Северус скрестил руки на груди и смерил Поттера презрительным взглядом. Кто бы знал, каких усилий ему это стоило. С большим наслаждением он бы сейчас просто взорвал его. Или совершенно по-магловски сломал бы ему нос. Или даже челюсть.

— Ты что, боишься принять вызов, Ню…

— Прекратите этот балаган!

Снейп обернулся. Лили продолжала сидеть на пледе, опираясь спиной на ствол ивы. Заняла нагретое им местечко. Лицо её выражало крайнюю степень недовольства происходящим.

— Этот балаган организовал твой благоверный. И я тоже буду признателен, если он его прекратит.

— Снейп. Ты принимаешь вызов или нет?

— Северус, он не мой благоверный. Джеймс, почему ты вызываешь Северуса на дуэль? — вопрос Лили, по мнению Снейпа, прозвучал донельзя наивно.

— Этот гад разрушил мою семью, опорочил мою честь, одурачил жене голову. Как ты думаешь, почему я вызвал его на дуэль? — для Поттера картина была так же предельно ясна, только в других красках.

Ноздри Снейпа непроизвольно расширились, с шумом выпуская воздух. Он-то считал, что Поттер просто неугомонная и бесцеремонная скотина с атрофированным чувством самосохранения, которой всегда и всего мало.

— Я принимаю твой вызов, Джеймс Поттер, — Снейп зло посмотрел прямо в холодные глаза противника. — И моли всех известных богов смерти, чтобы с дуэли тебе удалось вернуться.

У любого бы мороз пробежал по коже, если бы к нему Снейп так обратился. Джеймс лишь скептически хмыкнул, излучая уверенность в собственных силах.

— Пустое бахвальство, Снейп. Я уже побеждал тебя и с удовольствием сделаю это вновь.

Северусу почему-то стало смешно. Уголки губ нервически дёргались, но желание расхохотаться в голос удавалось сдерживать. Плевать на Поттера, но вот Лили и правда может подумать, что он сошёл с ума.

— А моё мнение как всегда никого не интересует, да? — Лили вскочила, выпрямив спину и приподняв вверх подбородок. Смотреть на неё, даже разозлённую, всё равно было приятнее, чем на Поттера. — Кто бы знал, как меня достали ваши бесконечные разборки из-за меня. Даже на том свете покоя нет! Просто не надо. Пожалуйста.

Тот редкий случай, когда он не может отказать Поттеру и должен отказать Лили. Возможно, разрушив этим всё и навсегда. Внутри холодком на мгновение вспыхнул страх. И врагу не пожелаешь оказаться в такой ситуации.

Отказаться от дуэли — дать повод другим считать, что он трус, но когда он не захотел сражаться с Минервой, его такие мысли не посещали. Ушёл и всё. Потому что Минерва была его коллегой, Северус её уважал. А вот Поттера нет. Более того, его хотелось поставить на место, и в памяти тут же всплыло всё то плохое, что происходило в школьные годы.

— Всё несколько сложнее, чем разборки из-за тебя, — осторожно произнёс Снейп. Фраза всё равно прозвучала довольно грубо. — Прости, Лили.

— Всю жизнь слышу от тебя это слово, — с тихим раздражением откликнулась Эванс.

Снейп поморщился. Заметив, что Поттер опять собрался что-то сказать, Северус поспешил его перебить:

— Время и место дуэли, — отчеканил он. — Без часов договариваться сложно. Дуэль на закате — звучит отвратительно, — Снейп решил перехватить всю инициативу на себя, пока ещё не было поздно. В голове созрела цепочка дальнейших действий. Чтобы снова не рассориться с Лили, приходилось идти на риск. — Пришлёшь записку, как вместе со своим секундантом явишься на луг перед холмами у нашего дома и дома Тонксов.

— С чего это ты…

— Счастливо оставаться, Поттер.

Дальше действовать пришлось очень быстро. Снейп сделал шаг назад, максимально сконцентрировал внимание на теле, стараясь одновременно чувствовать его в пространстве полностью. Обняв Лили со стороны спины обеими руками, он представил, как воздух проникает под его кожу, занимает всё пространство и тянет его вверх вместе с потоком ветра. Не было никаких гарантий, что он сможет воспользоваться своей способностью здесь, в мире мёртвых, но взлететь оказалось гораздо проще, чем раньше. «Собственно, получается, что моё тело осталось в Хогвартсе, и его похоронили, поэтому в некоторой степени я не совсем материален. Тогда ясно», — Северус вихрем промчался мимо ошалевшего Джеймса. Лили испуганно вцепилась в руки Снейпа и, кажется, случайно ногами задела плечо Джеймса, когда они пролетали над ним.

Ветви ивы не слишком дружелюбно их пропустили, но Северус не обратил на это внимания. Сейчас его заботили более важные вещи.

Лететь в обнимку с Лили было неудобно. Хорошо ещё, что она не верещала. Снейпу постоянно казалось, что он вот-вот упадёт, но как-то обходилось. Под ними проносились верхушки елей, потом бескрайний вереск, зелень холмов. Он сначала даже перелетел их дом и на мгновение увидел туманную пелену, в которой терялись казавшиеся ему до этого бесконечными холмы. Снейп резко дёрнул корпус вправо, разворачиваясь. Лили чуть не вылетела из его рук, но скорее он бы умер ещё раз, чем отпустил её.

В конце концов, он приземлился перед домом и, выпустив Лили из цепких объятий, рухнул на колени. Полёт обычно не доставлял ему неприятностей, но лететь с кем-то ещё оказалось очень тяжело и изматывающе.

— Северус Тобиас Снейп! Ты самая вредная чёрная задница на свете!

— Вообще-то она у меня белая, — пробурчал Снейп, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.

* * *

Кто бы знал, как он не хотел ссориться. Но создавшаяся ситуация его уже начинала сильно злить.

— Я поверить не могу, что ты согласился на эту дуэль. Уж по-настоящему взрослый человек должен понимать, какая это глупость.

— Лили, — он так устал от всего, — эта вражда слишком древняя. Неужели ты не можешь понять, что я не могу и не хочу отказываться от этой дуэли?

— Но это будет нечестный поединок! Ты, можно сказать, только что с войны, у тебя огромный опыт и обширная практика дуэлей и боевых заклинаний. Я сомневаюсь, что Джеймсу вообще приходилось пользоваться чем-то сложнее бытовых чар с момента его смерти.

— Это его проблемы. В конце концов, это он вызвал меня на дуэль, а не я его.

— Я так надеялась, что ты более здравомыслящий человек.

— Во-первых, Поттер полностью уверен в своих силах. Во-вторых, это не моя идея. В-третьих, пусть он сам отвечает за свои поступки. И если ты так беспокоишься о своём драгоценном Поттере, то можешь отправляться к нему.

— Не хочу, — хмуро ответила Лили. Выглядела она растерянной. — Но… Но… Но… Просто понимаешь… Это всё равно, как если бы ты дрался с Гарри. Они так одинаково молодо выглядят.

Лили беспомощно обняла себя руками.

Северус понял, что она имела в виду.

Судя по внешнему виду и поступкам, Поттер, видимо, недалеко ушёл от Блэка, которого продолжительное заключение в Азкабане оставило практически на той же ступени развития, что до тюрьмы. Опыт, нажитый за приличный срок, был ничтожно мал в виду трагичных обстоятельств и ограниченного пространства с почти полным отсутствием общения. Блэк, бывало, видел в Гарри Джеймса, не прочь поучаствовать в опасных авантюрах. А теперь они будут отрываться на полную катушку. Может быть.

Кто он? Побитый жизнью тридцативосьмилетний двойной агент, привыкший к постоянной опасности и вооружённым стычкам. Кто Джеймс? На вид ему больше двадцати не дашь. И, надо думать, в этом мире, лишённом реальных опасностей, он значительно расслабился, и с большой вероятностью навыки, приобретённые на работе в аврорате, стёрлись из памяти. Снейп хорошо запомнил, что под ивой он действительно не мог отделаться от ощущения, что перед ним стоит тот ребёнок, которого он защищал столько лет, а не Джеймс Поттер — человек, которого он ненавидел большую часть жизни.

Что он мог ответить Лили? По крайней мере, она не пылала гневом, как тогда, у дуба. Однако видеть её расстроенной было очень неприятно. Отступиться он тоже не мог. Между ним и Джеймсом было слишком много плохого. И гордость не дремала. Отказаться от дуэли — всё равно что признаться в своей трусости врагу, хотя перевес явно на его стороне.

Зато другое дело — как провести эту дуэль с выгодой для себя. Ему даже не пришлось долго просчитывать варианты стратегии, чтобы понять, как действовать в удобном ключе. Так, чтобы не дать Лили особого повода для недовольства им.

— Ты сказала, что не против отработки для него. Так вот, считай, что это она и есть. И ты знаешь, что я никогда не причинил бы реального серьёзного вреда своему студенту, как бы мне он не нравился.

— Ты собираешься учить Джеймса? — Лили вскинула брови вверх.

— Проучить. Что бы знал, с кем не стоит опрометчиво связываться.

— Северус, но у тебя нет секунданта!

— Обойдусь. И да, он как всегда напал, Лили, а я всего лишь защищаюсь.

Снейп знал, что многим такие методы защиты могут показаться весьма сомнительными, но ничего не мог с собой поделать.

* * *

Комкая в руке записку от Поттера («Я жду, Снейп»), Северус вышел из дома, хлопнув дверью. Лили, конечно же, с ним не пошла. Слишком гордая. Ветер шумел в кронах немногочисленных садовых деревьев. Прищурившись, Снейп посмотрел на небо. Оно снова хмурилось. «Только дождя сейчас не хватало. Особенно сопутствующей ему грязи», — подумал он.

Впрочем, всё равно.

Ещё пять минут назад ему категорически не хотелось выползать из дома и куда-то идти. Но на улице им овладело боевое настроение. Наконец-то выпал шанс на реванш. Северус мельком подумал, что, возможно, ему следовало умереть раньше. Потом он тут же отмёл эту мысль куда подальше, осознавая, что тогда Лили относилась бы к нему менее хорошо, чем сейчас. Своему удачному положению здесь он всё-таки во многом был обязан Поттеру-младшему. Это ли не закон кармы? Плохие поступки вызывают негативную реакцию со стороны окружающих, хорошие — положительную. Ничего мистического, всё закономерно. Вот только что одному хорошо, то другому может быть плохо.

На распутье перед лугом Снейп понял, что погорячился с выбором места дуэли. Поттера отсюда видно не было. Зато высокая мокрая трава пугала. И было непонятно, которую тропинку выбрать — ту, что очевидно вела прямиком через луг или ту, что так же ныряла в траву, но вела непонятно куда в сторону. Луг большой. Поттер мог пойти куда угодно. «Ладно. Будем надеяться, что он не слишком оригинален и остановился где-нибудь в центре».

Утоптанная земля тропинки выглядела обманчиво безопасной. Но то тут, то там, в самых неожиданных местах возникали острые камни. Следовало внимательно смотреть под ноги, чтобы не напороться на один из них ногой. Мокрая трава то и дело норовила коснуться брюк. Снейпу пришлось на всякий случай наложить на одежду импервиус. Хотя благодаря сильному ветру воды на травинках стало гораздо меньше.

Снейп в очередной раз убедился в том, что очень удачно решил не надевать на дуэль мантию: сейчас бы она мешалась под ногами и сковывала движения. В рубашке, сюртуке и брюках он чувствовал себя довольно комфортно и удобно.

Тропинка слегка изогнулась вбок, и до Северуса донёсся чей-то смех. На автомате он достал палочку из кармана и крепко сжал её в руке. Перед ним стояла сложная задача. Нужно было как-то одержать победу над Поттером и при этом не опустить себя в глазах Лили. Непросто, но по-слизерински скроенный разум решал и не такие стратегические задачки.

Серьёзный вред наносить нельзя — печально, но что поделать. Показать свою слабость — невозможно, поддаваться — унизительно. Решительно действовать в таких условиях тоже проблематично. Снейп сделал вывод, что кроме всего прочего, дуэль нужно будет постараться закончить как можно быстрее.

Источник смеха нашёлся достаточно быстро. Снейп остановился в конце тропинки, с удивлением взирая благоухающую полянку выкошенной травы. Скользнув вверх над уровнем земли, взгляд наткнулся на двух мужчин, стоящих посреди всего этого безобразия и что-то обсуждающих. То были Блэк и Поттер.

— А, Снейп. Явился наконец-то, — Блэк повернулся к нему лицом, и Снейп скрежетнул зубами.

Ну конечно, куда Поттер без своего закадычного дружка.

Удивительно, что они вместе не отправились в рейд слежки. Выглядел собачонок раздражённо. — Скажи спасибо, что мы взяли на себя труд прибраться здесь. Неудачное место.

— Полагаю, я должен радоваться тому, что вы хотя бы знаете скашивающее заклинание. Поединок с человеком, не знающим элементарных заклинаний, был бы слишком скучен.

Блэк в одно мгновение весь подобрался и стал серьёзнее, всё веселье с него будто ветром сдуло. Видимо он, в отличие от Поттера, действительно понимал, с кем они связались.

— А у тебя, похоже, не нашлось ни одного порядочного знакомого, раз ты заявился на дуэль без секунданта.

— Если бы я захотел, моим секундантом мог стать хоть Дамблдор. Но зачем беспокоить людей для такого ничтожного повода?

— Оставь браваду, Снейп. Но всё-таки без секунданта это как-то… — Блэк замялся. Неужели в нём проснулось хвалёное гриффиндорское благородство?

— Я буду его секундантом.

Что это ещё за новости? Обернувшись, Снейп смерил внезапно появившегося Люпина изумлённо-недоверчивым взглядом. Надо сказать, что тот выглядел гораздо менее измочаленным, чем при жизни, и шрамы тоже куда-то исчезли.

— Луни, что за?.. — ладно, ради лицезрения настолько ошеломлённого лица Поттера Люпина можно было и потерпеть.

— Римус! — и чего Блэк так возмущён?

Люпин был спокоен и собран. По сравнению с тем подростком, который обычно в сторонке смотрел на выкрутасы своих товарищей, боясь вмешаться, он значительно изменился за эти годы, став более уверенным в себе.

— Что, Римус? — спросил Люпин, приподняв брови. Он являл собою само воплощение невозмутимости.

— Но ты не можешь быть секундантом Снейпа!

— Почему? — новоявленный «доброволец» вполне искренне изумился.

— Потому что ты мой друг!

— Именно поэтому я всего лишь секундант твоего соперника, а не противник.

— Люпин, я не просил тебя быть моим секундантом, — Снейп холодно смерил того пронизывающим взглядом. Откуда он только взялся? — Или тебе вновь понадобилось зелье, а добыть его негде?

— Нет, мне не нужно зелье. Как ни странно, я больше не оборотень, — неужели смерть избавляет от оборотничества? Кто бы мог подумать. — За это скажи спасибо Лили. Она прислала мне записку. И как один из секундантов, я спрашиваю у вас, не передумали ли вы насчёт дуэли.

— Нет! — яростно ответил Джеймс.

— Только после Поттера, — лениво протянул Снейп.

— Ещё не поздно избежать этой глупой дуэли.

— Римус, не нуди, — вмешался Блэк.

Люпин предпринял ещё одну миротворческую попытку, но Снейп и Поттер были слишком заняты тем, что старались пробуравить друг в друге дырки злобными взглядами, чтобы слушать его. Ещё Блэк старательно подливал масла в огонь, приводя все приходящие ему в голову доводы необходимости дуэли.

Им ничего не осталось, кроме как обговорить правила (невербальные заклинания можно использовать только в качестве защиты, дуэль до того момента, пока один из дуэлянтов не отберёт у противника палочку, либо пока один из дуэлянтов не выйдет из строя) и начать.

Северус в который раз спросил себя, почему он вообще влез в этот балаган. В конце концов, Лили была бы только рада, если бы он отказался, а на мнение остальных ему как-то наплевать. Но вот раз и навсегда выяснить отношения с Поттером хотелось. А тот понимал только язык грубой силы, а не хитроумную вязь словесных конструкций.

Снейп посмотрел в холодные карие глаза Джеймса, прогоняя морок мальчишки. «Как хорошо, что кланяться друг другу принято только в дуэльном клубе», — подумал он, отходя положенное количество шагов от примерного центра выкошенной площадки. Палочка слегка нагрелась, как всегда, когда он был напряжён. Атаковать первым Северус не спешил, примериваясь.

— Инфлэтус!

Невероятно, Поттер, похоже, вздумал для начала надуть его, как когда-то Мальчик-Который-Выжил надул свою тётю. Невербальное отражающее, и заклинание летит обратно в отправителя.

— Ступефай.

Почему бы и нет. Вырубить его сразу и не мучиться. Снейп отразил и Ступефай, по прежнему не творя ничего, кроме хитроумных щитовых чар.

Поттер оказался не так прост и без трудностей смог блокировать оба заклинания. Видимо, очкарику надоели возвращающиеся атакующие чары, поэтому тот решил применить нетривиальное для дуэлей заклинание.

— Инкарцеро.

Снейп еле успел наколдовать защитную стену из кирпичей. В заклинаниях подобного рода он был не силён, поэтому стена тут же разрушилась, как только верёвки, вылетевшие из палочки Поттера, врезались в неё. Тем не менее, этого хватило для того, чтобы магические путы не пытались его связать, а просто остались безжизненно валяться на земле.

Обороняться ему быстро надоело.

— Слагулус Эрукто.

Почему бы и нет. Очень вредно, но почти безобидно.

Поттер продемонстрировал превосходную реакцию квиддичного игрока и увернулся. Снейп злорадно улыбнулся, когда заметил, что краем заклинание всё-таки успело его задеть, и Поттер изрыгнул себе на ладонь одного единственного слизняка. Вид у него при этом был донельзя удивлённый. Он что, раньше этого заклинания не слышал? Снейп хмыкнул, жалея, что эффект не проявился в полную силу.

— Ульмо Артус!

Едва завидев яркую молнию, вылетевшую из палочки Поттера, Снейп ринулся на землю и тут же машинально перекатился, опасаясь второго заклинания. Вот такого он от Поттера точно не ожидал. По его прикидкам, эта молния могла и испепелить.

Разъярённый Снейп вскочил с земли и, не тратя время на то, чтобы отряхнуться, запустил в противника заклинание огненной клетки. Пусть теперь выкручивается.

Внезапно ему стало любопытно, что будет, если применить здесь Аваду Кедавру. Ничего? Полное уничтожение души жертвы? Полное уничтожение души проклинающего? Рисковать собой не хотелось, поэтому от мысли о возможных экспериментах пришлось отказаться.

Поттер тем временем преподнёс ещё один сюрприз, трансфигурировав огонь в воду. Стоял теперь весь мокрый. И злой, как сам Снейп.

«Зря Лили о нём беспокоилась», — от мысли, что Поттер отнюдь не беспомощен, на душе стало легче, но это не отменяло того, что тот Снейпа безмерно раздражал.

— Ритикулум! — что ж Поттер так его связать сегодня хочет, а?

Северус не стал изобретать что-то новое, времени не было, а просто вновь трансфигурировал на пути сетки стену.

Ещё чуть-чуть, и дуэль обещала превратиться в настоящую битву двух взрослых магов, а Снейп этого не планировал. Пора было срочно что-то сделать, чтобы это прекратить, иначе ситуация могла окончательно выйти из-под контроля. Он терпеть не мог, когда всё шло не по плану.

Когда стена исчезла, Северус брезгливо пнул валяющуюся на траве сеть и, тщательно сконцентрировавшись, как можно чётче представил плотную завесу дыма, после чего произнёс формулу заклинания:

— Фумус.

Поттера окутала чёрная пелена дыма, которая начала медленно расползаться по поляне. Откуда-то из её глубин вылетела красная вспышка ступефая, но спасаться от неё пришлось уже Блэку — ориентироваться Поттеру явно было сложно. Снейп довольно ухмыльнулся, зная, что убрать всё это безобразие сразу тот не сможет. С другой стороны, попасть в Поттера тоже было очень сложно, и оставалось надеяться только на удачу.

— Экспеллиармус! — мимо. — Экспеллиармус! — мимо.

— Эверте Статум! — заклинание Поттера просвистело тоже мимо, и Снейп мысленно сказал ему спасибо за ориентир.

— Экспеллиармус!

— Прекратите дуэль немедленно! — одновременно с ним раздался гневно-испуганный женский голос.

— Как прикажете, мисс Эванс, — ответил Снейп, ловя палочку Поттера в воздухе.

Галантно преподнести её даме сердца не получилось, потому что, запнувшись о невидимую подножку, Северус некрасиво упал в нескольких шагах от Лили. Если бы не невероятное везение, которое сопутствовало ему весь день, то нос, вероятно, был бы сломан, а так он отделался лишь несколькими ушибами и душевным дискомфортом.

Снейп был готов поспорить на свой любимый котёл, что подножка была делом пакостного невербального заклинания Поттера.

— Северус!

Быстро отправившись от шока, Снейп недоуменно посмотрел на берцы, приближающиеся к нему. Медленно сел. Посмотрел на подошедшую к нему почти вплотную Лили. На её стройные ноги в штанах защитного цвета, майку с изображением злого бульдога, обеспокоенно-разозлённое лицо, снова на берцы.

— Лили Эванс выходит на тропу войны с доставшими её дуэлянтами? — спросил он, поднимаясь. — Нам идти копать бункер, или уже поздно?

— Поздно, Северус, поздно, — ответила Лили, вертя в руках только что ею подобранную с земли палочку Поттера.

— О, Лили, привет, ты немного опоздала! — сказал Блэк. — Тут такие молнии летали!

— Видела я и молнии, и огненные клетки, — голос Лили предвещал бурю. — Римус, я же попросила!

— Я не виноват, что они оба упёртые ослы!

— Вы чуть друг друга не угробили! Северус, ты обещал! Почему огонь? — тут подошёл и наконец-то справившийся с дымом Поттер. — Джеймс, а если бы молния попала в Северуса? Ты же мог испепелить его!

«Она что, за нами откуда-то следила? Судя по внешнему виду, подготовилась даже», — Снейпа Лили нисколько не пугала. Скорее хотелось обнять её и увести отсюда, потому что было видно, что она на грани срыва.

— Лили, они не маленькие, чего ты их отчитываешь? — вмешался Блэк. Как ни странно, расстроенным он не выглядел. — Хуже уже всё равно не будет. Умерли, всё, финиш.

— А если могло быть хуже?!

— Снейп! Я настаиваю на реванше!

— Может, мне тут ещё вообще поселиться? Ждать, пока ты меня наконец-то сумеешь заклинанием задеть? — приподняв бровь, поинтересовался Снейп.

— Поттер, я бы сама уже вызвала тебя на дуэль, — Северус восхищённо подумал, что если бы мог, то влюбился бы в эту женщину ещё больше, — но мне эти битвы уже надоели. Ненавижу войну. Ненавижу дуэли. Ненавижу, когда кто-то пытается решить за меня, что я должна делать и с кем быть.

Разъярённая рыжая фурия. Лили была прекрасна.

Люпин, как самый умный из присутствующих, сослался на то, что его дома ждёт жена к ужину, и, попрощавшись, ушёл. Лили сказала ему «пока» и продолжила высказывать Поттеру всё, что она думает о нём и его излишней настойчивости.

Снейпу, впрочем, тоже досталось, но он всё пропускал мимо ушей, любуясь сменой выражений лица Поттера. Растерянность, гнев, злобный взгляд в сторону него, куда же без него, смятение, раздражение, тень усталости; о, неужели, обречённость? И, невероятно, маска безразличия?

Потянув носом, Снейп обернулся. Блэк сидел на траве в сторонке и курил. У Северуса возникло ощущение, что Блэка эта история достала так же, как и Лили. Как их всех.

— А знаешь, Эванс? — кажется, Северус зря перестал слушать их перепалку. Поттер с неестественным спокойствием смотрел на Лили, и в голосе его звучала сталь. — Да чёрт побери всё. Я любил тебя, но больше у меня нет на это сил. Похоже, всё наше осталось в прошлом. Просто выкинь меня из головы совсем, а я выкину тебя. Прощай, Лили. Раз я тебе так надоел — прощай. Я больше не буду тебе мешать, а ты больше не будешь плевать мне в душу, — Поттер вырвал у Лили из руки свою волшебную палочку. — Удачи, Снейп. Может, во второй раз не она тебя бросит, а ты её.

И он просто развернулся и пошёл. Дальше по тропинке, не обратно.

— Похоже, Джеймс решил отпраздновать окончательное освобождение от обязательств в пабе, — меланхолично прокомментировал Блэк. — Пойду составлю ему компанию. До скорого, Лили.

А Снейпа он будто и не заметил вовсе. Северус посмотрел им вслед, а после уставился себе под ноги. Похоже, они остались здесь вдвоём. «Сейчас она меня испепелит вместо Поттера и пойдёт домой пить чай. В гордом и спокойном одиночестве. Я бы на её месте сделал именно так», — думал он.

Шершавые губы Лили коснулись его щеки. Снейп зажмурился.

Она уткнулась ему в плечо и заплакала.

Слишком скучно быть бессмертным —

Те же лица день за днем,

Те же глупые ответы

На вопрос «Зачем живем?»

«Ария»

 

События вчерашнего дня уже ушли, но оставили в душе Лили тяжёлый осадок. Казалось, всё прошлое окончательно осталось позади. Вернуть ничего было нельзя. В настоящем — одни обломки старого мира, в будущем — неизвестность, его вообще нет. Она осталась посреди своего старого разрушенного мирка. Счастье только, что не одна.

Северус был с ней. Пока что лишь молчаливой опорой. Вчера он довёл её, плачущую, до дома, сварил успокаивающий отвар и был таков. Опять скрылся в своей комнате. Предсказуемо — сегодня она его ещё не видела. Только чувствовала незримое присутствие того дома. Это успокаивало, но вместе с тем Лили было тоскливо и одиноко. Ей хотелось, чтобы её утешали, гладили по голове и нашёптывали на ухо приятные вещи. Оттого она немного обиделась на Снейпа, но вместе с тем понимала, что в принципе он и не мог бы этого сделать.

Из-за чего утешать-то? Из-за того, что её бывший муж вчера в резкой форме отказался вообще иметь с ней какие-нибудь отношения, включая и дружеские?

Сама виновата. Но она не жалела о своём выборе. Всё равно не жалела. Пока что. И надеялась, что ещё не пожалеет.

Из-за того, что она запуталась и потерялась? Скорее всего, Северус ощущал сейчас то же самое. Более того, вот с его плеч груз прошлого вряд ли уже слетел. И Лили прекрасно понимала, что груз этот тяжёлый, причём благодаря не только его ошибкам, но и её.

Очевидно, им обоим уже следовало поговорить обо всём. Лили то и дело порывалась подняться к Северусу в комнату, но её всё время останавливала мысль о том, что она не знает, с чего начать, как к нему подступиться. Та дуэль вкупе с внезапным поцелуем опять отбросила их друг от друга на шаг назад.

Унылое утро, полное смутных тревог, сомнений и хандры, сменил полдень, ознаменовавшийся неожиданным приходом Тонкс, солнечными лучами ворвавшейся в гостиную дома.

— Прости, что без стука. Я случайно. Пробовала пройти сквозь дверь, и внезапно это получилось. Причём и с входной дверью, и с этой, — Нимфадора кивнула в сторону двери в гостиную, которая действительно не открывалась с тех пор, как Лили сюда зашла.

— Эксперименты это хорошо, — флегматично отозвалась Эванс, которую новость о прохождении сквозь двери ничуть не взволновала. — Присаживайся.

Лили покрепче прижала к груди шершавую подушку соломенного цвета и подтянула к ней колени. Тонкс тем временем удобно устроилась на диване полубоком к ней.

— Кажется, кто-то совсем раскис, — Нимфадора непринуждённо закинула левую руку на спинку дивана. — Надеюсь, это не из-за вчерашней дуэли?

— Как сказать… Частично.

— Мне вообще Римус рассказал, но вчера ещё поздно вечером домой пришёл Сириус. Усталый, пьяный и злой. Что-то там ему не понравилось, что Джеймс тебе ляпнул, но в подробности он не вдавался. Заявил, что это личное дело Джеймса и обсуждать своего друга он не намерен. Похоже, они с ним и напивались вчера.

— Честно, мне плевать, — равнодушно отозвалась Лили. — Кто с кем напивался, что кому не понравилось. Джеймс просто сказал, что наши дороги окончательно расходятся в разные стороны, что-то там про то, что я плевала ему в душу, посоветовал Северусу меня бросить и гордо ушёл.

— Ну ничего себе, — Тонкс присвистнула. — А что Снейп?

— А Снейп, он как обычно Снейп.

— О, если он обидел тебя, то я сейчас же пойду и побью его…

«Точно. Для неё он никогда не был Северусом, а только Снейпом. Значит, она не понимает», — Лили вздохнула.

— Нет. Просто всё сложно. Ты не думай, что он плохой. Он мне вчера даже отвар с ромашкой и мёдом сделал, — Лили скосила глаза в сторону журнального столика, на котором стояла большая бледно-зелёная кружка с остатками целебной жидкости. — И… Ему сейчас тоже непросто, он и сам по себе замкнутый… Так что, да, всё сложно…

Тонкс медленно качнула головой. На её до этого улыбающемся лице появилось выражение глубокой задумчивости, и на несколько минут в комнате воцарилось молчание.

— Наверное, я всё-таки слишком плохо знаю его, чтобы делать какие-то выводы о ваших взаимоотношениях, — тщательно взвешивая каждое слово, наконец сказала Нимфадора. — Честно, я думала, что в газетной статье написан какой-то бред. Значит, это правда, что он тебя любит?

— Как он однажды сказал: всегда.

— А ты?..

— А я… Я не знаю, — пряча некстати возникшую на губах улыбку, Лили уткнулась носом в подушку.

— Всё с тобой понятно, — Тонкс хихикнула.

А Лили просто вдруг с холодной ясностью представила, что Северуса больше нет. Нигде. Вообще. Совсем. Навсегда. Мороз пробежал по коже, начал вгрызаться под неё, стремясь заполнить вдруг образовавшуюся в душе пустоту. Невозможно. Поёжившись, Лили вздрогнула, стряхивая с себя снежинки видения.

— Знаешь, Дора, это трудно представить, но я наблюдала за ним почти каждый день с момента моей смерти. Просто я не знаю… Мы шесть лет были в ссоре перед моей гибелью, но как будто и не было этого ничего. Он стал почти частью меня. Второй половиной… Ещё, наверное, с тех пор, как мы встретились впервые… Или родились в одном городке по соседству… Мы как два сумасшедших магнита, то притягиваемся, то отталкиваемся, но в результате возвращаемся в одну точку. Что с нами не так?

Тонкс сложила руки на груди и запрокинула голову назад, вглядываясь в потолок.

— Честно говоря, в голове это не укладывается. Снейп, чувства, всё такое. Э-э-э, наверное, вам нужно найти некий компромисс... Слушай, раньше вы были подростками, вспыльчивыми, нестабильными. Зависели от мнения окружающих, так?

— Я думаю, да. Времена тоже были очень неспокойные.

— Но сейчас-то вы уже взрослые люди, и здесь спокойнее некуда.

— Раньше я тебя успокаивала, теперь ты мне мозги вставляешь, — Лили ничего не оставалось, кроме как рассмеяться.

— Ну это неплохо, как ты думаешь? — лукаво улыбаясь, Тонкс покачала головой.

— Точно. Очень даже хорошо, — Эванс кивнула и резко перевела тему. — А ты просто в гости зашла или что-то случилось?

Тонкс с загадочной полуулыбкой отобрала подушку у Лили. Теперь на долю мягкой «подружки» выпали объятия Доры, волосы которой из ярко-розового перекрасились в тёмно-красный.

— И то, и другое, третье. Узнать, как ты, провести сеанс психотерапии... Ну хватит смеяться! Я хочу важную новость сообщить вообще-то! — Нимфадора сама хихикала, но, между тем, прижала мягкий шершавый квадрат в виде подушки к себе. — Мы с Римусом решили сделать нормальную свадьбу, — торопливо выпалила она, а потом в более размеренном темпе пояснила озвученное решение. — В жизни всё было так сумбурно. Война, Волдеморт, битвы, постоянная угроза. Он долго думал, что мы не можем быть вместе, и он недостоин этого. Думал, что старый, бедный. К тому же — оборотень. В общем — не лучшая партия для меня, — Дора закатила глаза. — А что я? Я всего лишь неуклюжая Тонкс. Так что такая ерунда меня не волновала. Свадьба была очень тихая и скромная. Из гостей только мои родители в общем-то и были.

Лили кивнула. История Тонкс была похожа на её собственную, вот только Джеймс наоборот считал, что его персоны достойна только Лили.

— Хотите начать новую жизнь с чего-то светлого?

— Новая жизнь… Не знаю, это не очень-то похоже на жизнь, — пока-ещё-Тонкс хмыкнула, цвет её волос волнистыми полосами постепенно переходил обратно в ярко-розовый. — Потом что-нибудь придумаем, а пока, да, начнём с чего-то светлого.

— Рада за вас! — Лили постаралась сказать это как можно более искренно, но на удивление новость особых эмоций в ней не вызвала. Хотя нет. За Римуса она всё-таки была рада. После всего, что выпало на его долю, он заслужил любимую жену и счастье. — Мои большие поздравления тебе и Римусу!

— Спасибо! В общем, ты и Снейп приглашены. Согласишься возглавить миссию «вытащи Северуса Снейпа на свадьбу»?

— О, — удивлённо посмотрела на подругу. — Прямо «вытащи»?

— Да. Ну, мы часто были к нему несправедливы, наверное. К тому же, он помогал Римусу с «его маленькой пушистой проблемой» — надо же, какой ваш Джеймс выдумщик — какое-то время. Мы действительно очень хотим, чтобы вы с ним пришли оба.

— Ладно, ладно, я обязательно с ним поговорю, Дора.

Лили, конечно, и самой хотелось его куда-нибудь вытащить, но она прекрасно понимала, что заставить Северуса пойти на эту свадьбу, скорее всего, будет очень сложно.

— Я вот ещё думаю, может, мне тоже начать новую жизнь и поменять имя? Рэйчел? Джессика? Келли?

— Брось, у тебя прекрасное имя! Зачем менять то, что означает «дар нимф» на нечто столь обычное?

— Нимфадора слишком длинно. А Дора звучит просто отвратительно. О чём только думали мои родители?

— Возможно, они думали, что ты прекраснейшее существо в мире.

Они рассмеялись, и Тонкс кинула в Лили подушкой. Эванс не осталась в долгу и, поддавшись всплеску радости, кинула в подругу сразу две.

— В общем, — Тонкс поправила всклоченные уже бирюзовые волосы, — мы вас ждём.

Дора порылась в карманах и достала два слегка помятых приглашения: тёмно-фиолетовые картонки с изображением силуэтов невесты и жениха в окружении бледно-серебристых звёздочек. Сзади витиеватыми буквами был написан текст самого приглашения на свадьбу «Римуса Люпина и Н. Тонкс».

— Передашь Снейпу, ладно?

— Хорошо. И тут нет даты…

— Мы за два дня до торжества пришлём вам ещё сову. Тут время течёт слишком неуловимо. Но ориентировочно по старым меркам где-то через три недели это будет, — Лили кивнула, а Тонкс извиняюще поджала губы. — Э-э-э, ты прости, но мне ещё нужно нанести несколько визитов. Столько хлопот теперь.

— Ничего-ничего.

— И ты… Береги Снейпа. Ему здорово досталось.

Лили со вздохом кивнула. Всем им здорово досталось, но настала пора приходить в себя.

Проводив Дору до порога, она не стала откладывать дело в долгий ящик и направилась в комнату Снейпа. С каждым шагом чувство страха и неловкости усиливалось, но так было нужно и правильно.

После посещения Тонкс Лили стало легче. Больше не хотелось сидеть, уткнувшись немигающим взглядом прямо перед собой в никуда, и хандрить. К тому же, наконец-то появился более-менее нейтральный повод начать разговор после вчерашнего…

Острый выдох. Шаг вперёд, прямо в дверь, как когда-то в барьер между платформами девять и десять. Как ни странно, но Тонкс была права. Лили без каких-либо препятствий прошла сквозь преграду в комнату Северуса.

В первую очередь ей бросилась в глаза обстановка. Большая часть мебели куда-то исчезла. Кровать, комод, стул у стены, усыпанный маленькими кусочками бумаги — всё.

Северус, в чёрных брюках и белоснежной рубашке, элегантной статуей замер у окна и даже не обернулся.

Непроизвольно Лили сравнила его комнату со своей. Она уже обжилась. На стенах висели фотографии её родителей и Гарри, милый пейзажик с заснеженным домиком. На полу лежал пушистый ковёр с длинным ворсом. Конечно же, там была вся мебель, которую обычно ставят в спальню, а также уютные клетчатые занавески и множество других приятных мелочей.

У Северуса не было даже штор. Его комната казалась необжитой. Выкрашенные в бледно-зелёный цвет стены и вовсе делали атмосферу какой-то болезненной. Для полноты картины не хватало коробок с вещами, как при переезде из дома.

— Да что с тобой такое творится? — не выдержала Лили.

Северус резко повернулся всем корпусом к ней лицом.

— Лили?.. — он выглядел растерянным и застигнутым врасплох. Похоже, она зашла слишком тихо. — Да со мной всё… в порядке.

Как же Лили устала от всех этих недомолвок, выстроенных между ними стен и его скрытности.

— И что это тогда? — Эванс широким жестом обвела пространство перед собой, намекая на крайне запущенную обстановку его скромной обители.

— Ты имеешь в виду мою комнату? — насмешливо-иронично поинтересовался Снейп. — Вот такое у меня плохое чувство стиля.

«Чувство стиля тут не при чём, милый мой, ещё недавно тут было лучше», — Лили начала закипать.

— Северус! — Эванс приблизилась к нему и заглянула прямо в глаза. Если он собрался уйти отсюда она… она… Нет, она не знала, что тогда сделает.

— Тихо. Я просто не знаю, что со всем этим делать.

Он говорит ей «тихо»? Серьёзно? Лили положила руки на его плечи, собираясь сказать нечто проникновенное, но Северус вдруг приподнял её и посадил на подоконник.

— Не надорвись! — Эванс испуганно ойкнула. — Долго ты собираешься отгораживаться от меня из-за любой мелочи?

Северус навис над ней, заставляя прижаться спиной к стеклу, и прошипел:

— В отличие от тебя, я не залезал в твою голову на протяжении шестнадцати лет, Лили.

«Это очередная шпилька, или он намекает на то, что не знает, как я могу себя повести в следующий момент?», — Лили перестала прижиматься к окну и слегка поддалась вперёд. Между их носами оставались миллиметры.

— С тех пор изменилось лишь то, что я лучше знаю тебя, и то, что я стала спокойнее. Правда.

— Никогда не бывает так просто.

Ей показалось, что Северус сейчас её поцелует. Но он лишь обдал её губы своим тёплым дыханием и отклонился назад, намереваясь выпрямиться. Лили обвила руками его шею, не торопясь так быстро сдаваться.

— А если бывает?

— Потом случается какая-нибудь мерзость.

— Что бы ты там не думал, но мне сейчас не очень помогает то, что я узнала, «залезая в твою голову».

— Неужели? — Северус опять наклонился ближе к её лицу.

Лили подавила мимолётную улыбку и на пару секунд закусила нижнюю губу. Было волнующе наблюдать, как по его обычной холодности расползаются трещины, зрачки расширяются, почти сливаясь с и так слишком тёмной радужкой, и лицо принимает какое-то одурманенное выражение…

Его волосы щекотали её щёки, и Лили опять почувствовала тот приятный, едва уловимый, аромат миндаля.

— Понятия не имею… — вздох, — куда мы придём.

— Я тоже.

Лили почувствовала, что Северус вот-вот опять от неё отпрянет. В отличие от мужчины с очень говорящим именем, её темперамент не позволял себя вести настолько сдержанно. Повинуясь нахлынувшему порыву, она поцеловала его в кончик носа и отпустила руки, соскальзывая с подоконника. Внутри всё пело, радуясь маленькой победе. Он не посмотрел на неё с диким ужасом во взгляде, а лишь послал в ответ одну из своих коротких лаконичных улыбок.

Остро-сладкое чувство тревоги овладело её душою. Лили с трудом подавила желание убежать и спрятаться, смакуя новое открытие. В голове впервые пролетело запрещённое подсознанием слово на букву «л», и она впервые осознанно отдавала себе отчёт, что ей захотелось поцеловать Северуса по-настоящему.

Лили доверяла ему, как никому другому, Лили не представляла свою жизнь без него, Лили ощущала щемящую нежность, глядя на него, Лили тянуло к нему.

Ей хотелось раскрыться перед ним, и чтобы Северус перед ней раскрылся, но шестое чувство подсказывало, что в данный момент время ещё не пришло. На глубинном уровне она пока понимала его гораздо лучше, чем на уровне сознания.

— К тебе приходила твоя новая подружка? — деланной небрежностью поинтересовался Северус, вырывая её из омута неожиданных переживаний.

— Ты имеешь что-то против Тонкс? — недоумённо спросила Лили. Снейп нахмурился, но отрицательно покачал головой. — Да. Кстати, это тебя тоже касается. Они с Римусом женятся, — она протянула ему приглашение, выуженное из просторного кармана клетчатой мантии.

— Зачем? — Северус скривился, вертя в руках приглашение. Он смотрел на него как на что-то противное, и Лили это покоробило.

— Знаешь, это нормально, когда люди любят друг друга.

— Я имею в виду, зачем жениться во второй раз, спустя сколько там… Два года после свадьбы?

Лили пустилась в долгие нудные объяснения, объясняя те доводы, которые приводила ей Тонкс. Северуса, впрочем, никакой из них не привлёк. Он смотрел на неё со скучающим видом, всем своим видом выражая один-единственный вопрос: «И что?».

— Типичный праздник. Понимаю. Соболезную.

— Кому?!

— Тебе. Придётся идти одной, без пары. Хотя, может, повезёт, букет там поймаешь, найдёшь себе кого-нибудь приличного...

— Северус Снейп, ваше невыносимое величество, я вас сейчас побью, — ласково произнесла Лили.

— Ладно. Теперь я верю, что ты действительно старая добрая Лили. Но на свадьбу всё равно не пойду. Это приглашение — формальная вежливость, и мне нечего там делать.

О, Эванс знала, что может сейчас сколько угодно распинаться о том, что Римус и Нимфадора — хорошие люди, искренно желающие видеть его на своём празднике, но толку от этого не будет никакого. Поэтому она резко перешла к исполнению только что взбредшему ей в голову безумному плану.

— Хорошо. Но, о, я чувствую себя такой беспомощной. Ведь нужно сделать подарок, а тут мало какие вещи пользуются ценностью. Вот если бы ты помог мне сварить какое-нибудь зелье…

Взгляд Северуса опять был красноречивее некуда. Он видел её уловку насквозь — она просто хотела вытащить его из комнаты, надеясь, что всё образуется — и после некоторых раздумий почему-то вдруг пошёл навстречу:

— И с каким это зельем тебе надо помочь?

— Я даже не знаю, какое бы им сварить… Может, Феликс Фелицис? Но его настаивать надо долго. Если мне не изменяет память.

Рядом со стулом у стены вдруг материализовался пропавший стол. Северус удовлетворённо хрустнул костяшками пальцев и направился за рабочее место. Обрывки бумаги он, садясь на стул, благополучно стряхнул на пол. Тем не менее, они тут же исчезли вовсе под недовольным взглядом Лили. «Всё-таки, иногда здесь бывает очень хорошо, — подумала она, вспомнив, сколько времени иногда могла занимать уборка комнаты, особенно в школьные времена. — Что он делает?».

— Не отвлекай меня, я работаю, — на всякий случай пробурчал Северус, предотвращая все вопросы. — Посиди на кровати. Или… подоконнике.

Лили фыркнула и чисто из чувства внутреннего противоречия легла на его кровать, заложив руки за голову и закинув ногу на ногу.

Снейп долго что-то писал, сминая в неровные шарики один пергамент за другим. Лили в этот раз не спешила взглядом убирать их с пола. Как-то не хотелось, чтобы пропало что-то внезапно важное, и Северус её заавадил в порыве безудержной страсти к науке.

— Кажется всё, — сказал он, когда Лили успела насчитать двадцать семь комочков, десять вздохов, три нецензурных словечка и одно восклицание: «Чёрт бы побрал ту заколдованную запись».

— Что ты придумал?

— В принципе, ничего нового, — Северус повернулся боком на стуле, держа в руках лист пергамента. — Давным-давно я работал над одним интересным зельем. Мой коллега-зельевар привёз его рецепт на древнем пергаменте с раскопок из Рима, но всё никак не мог разобрать шифр. Над разгадкой шифра мы бились долго. Оказалось, нужно подобрать ключ-заклинание, чтобы все буквы выстроились в нужном порядке…

«О, Мерлин, он такой, такой вдохновлённый, когда рассказывает что-то об интересующей его области», — с толикой восхищения подумала Лили, садясь на кровати по-турецки.

— Переводом занимался Дамблдор, за что мы были ему очень благодарны, потому что все абзацы рецепта были записаны на разных языках. Его приготовление чисто механически чуть проще Феликса-Фелициса, но вскоре мы убедились, что правильно сварить его невероятно сложно. Если не сказать — нереально. У нас так и не получилось, а потом мой коллега уехал в очередную экспедицию и не вернулся.

— Это то зелье, которое страшно воняет в итоге и которое обязательно должны варить два человека? Я припоминаю что-то такое, но очень и очень смутно.

Северус вздохнул и смерил её тяжёлым взглядом, но от очередного колкого замечания по поводу залезания в чужие головы воздержался.

— Нет. Не совсем. Один раз получилось что-то довольно приличное, светло-зелёное, без запаха, но мало чем напоминающее описание в предисловии к рецепту. И я подумал… Может, хоть здесь это получится. Ведь тут, кажется, возможно всё.

— Я польщена. Так что это за зелье?

— Foedus cum Fortunā. Его действие очень специфично. Подстраивает цепочку случайностей, формируя событие, которое, случившись, меняет направление твоей судьбы в правильное русло. Или в более счастливое русло. Дамблдор сказал, что можно трактовать двояко, потому что в одном слове стёрлось несколько букв.

— Вау. Звучит впечатляюще. Но ты уверен, что им оно понадобится?

— Почему нет? Я думаю, когда-нибудь им захочется что-то изменить в текущем положении вещей. Может, на это даже уйдёт не так уж много времени.

Лили поставила локоть на бедро рядом с коленом и оперлась щекой на ладонь. Что-то в его словах было похоже на истину. Пока ещё мир вокруг относительно свежий, но, судя по всему, приестся довольно быстро…

— Давай попробуем.

А она бы тоже от этого зелья не отказалась, если призадуматься. Как же всё-таки было интересно заняться этим проектом, несмотря на то, что провал был весьма вероятен. И самое главное — наконец-то у них с Северусом появилось общее дело. Ей не хватало работы в команде. Собственно, вся командная работа в прошлом закончилась на том, что она перестала участвовать в вылазках против Пожирателей смерти. Ни на какие научные проекты у неё времени, естественно, не было.

Северус озабоченно заглянул в пергамент.

— Я восстановил рецепт, немного его подкорректировав. Мне пришла в голову идея, чем можно заменить яичную скорлупу оккамия. Кстати... С ингредиентами проблема. Трудно сказать, как это всё будет здесь работать. Я ещё не дочитал трактат Гринграсса «Возможности зельеварения», где это описано.

— И много тебе осталось?

— Прилично. Давай так. Ты добываешь мне волос рыжего ребёнка, не смотри на меня так, это чётко по рецепту, не моя блажь, а я в это время дочитываю трактат.

— Да где же я возьму этого ребёнка?

— Придумай что-нибудь, — буркнул Северус, отворачиваясь к столу.

«Конечно, было глупо ожидать, что это будет так просто и приятно, как казалось», — мрачно подумала Лили, надеявшаяся, что все ингредиенты они будут искать вместе.

Вредный Снейп начал упрямо её игнорировать, уткнувшись носом в небольшую книжицу. То ли его действительно так поглощал текст, то ли он хотел подумать, оставшись наедине, но мешать ему ближайшие несколько часов явно не стоило. Лили вздохнула, подошла к окну и, открыв его, выпрыгнула наружу.

Земля повела себя аналогично случаю с башней, только эффект падения в желе был не такой явственный — сказалась относительно небольшая высота.

«Не такой уж вы и ледяной, Северус Снейп!», — подумала Лили, показывая язык высунувшемуся в окно обеспокоенному Снейпу. Он явно не ожидал такого трюка. Не желая ничего пояснять, Эванс целеустремлённо направилась к калитке, делая вид, что прекрасно знает, куда идти. На самом деле чёткого плана у неё не было, хотя в голове маячил чей-то туманный образ. Рыжий ребёнок всё-таки был. Вот только где она его видела?

Пока ты жив, не умирай, на этот мир взгляни,

У многих здесь душа мертва, они мертвы внутри.

Но ходят и смеются, не зная, что их нет,

Не торопи свой смертный час — она сказала мне.

«Ария»

 

Верх безрассудства — выпрыгивать из окна второго этажа.

Снейп опирался ладонями на подоконник и, поджав губы, наблюдал за удаляющейся в неизвестном направлении Лили. Он надеялся, что она действительно знает, что делает, потому что не мог сказать того же о себе. Зачем он только вспомнил про это чёртово зелье? Шансы сварить его правильно практически равнялись нулю, зато проблем теперь стало значительно больше.

Впрочем, на этот пустяковый вопрос Снейп знал ответ. Нет лучшего лекарства от скуки, чем головоломка. Тем более — головоломка, связанная с зельеварением. Только впутывать в такие дела кого-то постороннего… Тоже было верхом безрассудства. В конце концов, есть ещё парочка любопытных составов, с которыми можно было бы поэкспериментировать. Но он выбрал именно тот, с которым не мог справиться один.

«Замечательно. Превосходно, Северус. И не жалуйся теперь, что не можешь сосредоточиться», — Снейп фыркнул и отступил вглубь комнаты, направляясь к письменному столу. Помимо всего прочего он ещё и не был уверен в том, что Лили, долгое время не имевшая никакой практики, справится с ролью его помощницы.

«Зато я хотя бы догадался отправить её подальше от себя, пока не успел сделать ещё что-нибудь более опрометчивое», — думал он, рассеянно перебирая раскиданные по столу пергаменты. «И, похоже, я слишком привык к хорошей жизни, чтобы позволять себе это», — Снейп сел на скрипучий стул и бездумно уставился на первый попавшийся под руку пергамент.

Его неожиданно потрясла мысль о том, что он может решиться сознательно попросить Лили уйти куда-то и при этом знать, что она обязательно вернётся.

Когда-то он думал, что потерял её. Когда-то он думал, что потерял её навсегда и не увидит никогда больше. Шестнадцать лет он не надеялся ни на что. Теперь же всё неуловимо изменилось.

Снейп не знал, насколько можно доверять переменам Лили, но уже машинально начинал подстраиваться под происходящее, невзирая на скептически настроенный голос разума.

С одной стороны, это открытие напугало его.

Он приучился постоянно контролировать себя, особенно последний год, осознавать каждое своё действие, анализировать каждый свой поступок, составляя план наперёд. Рядом с Лили контроль над разумом летел ко всем чертям. Более того, он привык читать людей, как открытые книги. Иногда с помощью простого анализа и наблюдений, иногда — прибегая к легилименции. Действия Лили было сложно предсказать более чем на коротенький шажок вперёд непосредственно во время общения. Он до сих пор не понимал, что её держит рядом с ним. Не знал, надолго ли это. Перспектива заглянуть в её мысли была более чем заманчивая, но что-то удерживало его от этого. Возможно, внезапно проснувшийся джентльменский инстинкт.

С другой стороны, Северус не хотел возвращаться к прежней жизни. При этом он начал понимать, что для того, чтобы изменить жизнь, мало поменять своё местоположение. Требовалось пересмотреть и какие-то взгляды на мир: иначе он рисковал продолжить топтаться на месте.

Вынырнув из размышлений, Снейп собрал все пергаменты в стопку и положил перед собой список ингредиентов. Конечно же, он успел изучить трактат Гринграсса вдоль и поперёк почти сразу же, как только принёс копию того из Архива. Так что он знал всё необходимое. Уловка с Лили сработала, и можно было отправляться в путь. Осталось только одно «но». Снейп плохо продумал идею с заменой яичной скорлупы окками. Вариант с выведением огневицы для добычи её яиц — ещё одного ингредиента — был вполне сносной, но, в то же время, безумной затеей.

«Так, с яйцами огневицы всё относительно ясно. Если дом сгорит — не жалко. А вот про окками лучше подумать по дороге. Ещё многое предстоит собрать до вечера», — Снейп, нахмурившись, постучал несколько раз указательным пальцем по столу, потом встал, засунув список ингредиентов в карман.

Минут через пять он стоял у камина в гостиной и с мрачной ухмылкой смотрел на разгорающееся магическое пламя. Вывести огневицу в Риверхилле определённо было проще, чем найти окками, но требовались оба ингредиента. «Главное — не упустить момент. Напишу позже Лили», — подумал он про яйца огненной ящерки, а после собрался на улицу. Предстояла длительная и увлекательная прогулка в лес.

* * *

Лили в растерянности сидела на вершине одуванчикового холма, обняв руками колени, и пыталась понять, почему её вдруг занесло именно сюда. В голове по кругу носился вопрос: «Где мне тут найти рыжего ребёнка? Где мне тут вообще найти какого-либо ребёнка?». Ну и задачку же задал ей Северус! Может, он всё это выдумал, лишь бы отвлечь её? И никакой волос на самом деле не был нужен? Но — нет. Столь топорная ложь точно не была в его стиле, так что, скорее всего, странный ингредиент всё же требовался. Лили вздохнула и помассировала середину лба кончиками пальцев.

Сорвав одуванчик, она поднялась на ноги и потянулась. Позвонки негромко хрустнули, вправляясь на место. Лили снова вздохнула и начала спускаться вниз с другой стороны. Прямо в ложбинку между двумя холмами. И тут, когда она взглядом наткнулась на небольшой домик, в её голове что-то щёлкнуло. Точно! Девчонка! Рыжая!

Хрупкая фигурка ночью на соседнем холме. Юное рыжеволосое создание, разговаривавшее с ней тем памятным утром, когда вышел выпуск местной газеты. Возможно, девочка жила и не в этом домишке, но явно где-то поблизости. И как это только могло вылететь из головы? «Постучу и попробую познакомиться с хозяевами. Нанесу соседский визит, так сказать», — решила Лили, крепко ухватываясь за появившуюся «ниточку».

«Только с пустыми руками приличные люди в гости не ходят», — Лили нагнулась, чтобы подобрать корзинку, вдруг появившуюся на траве по велению её мысли. Сквозь плетёную крышку просачивался одуряющий запах свежего, ещё явно горячего или как минимум тёплого пирога. Сунув букетик одуванчиков в петлицу сбоку на ручке, она, и так уже почти спустившись, окончательно сбежала вниз. Обогнув пышные кусты репейника, Лили вышла на короткую, почти заросшую тропинку, что вела к домишке.

Недалеко от порога прямо на земле сидел белокурый карапуз, играющий с формочками для песка. Подойдя к нему, Лили наклонилась и ласково произнесла:

— Привет, малыш.

Он с любопытством уставился на неё, откладывая формочку в сторону.

— Пливет. Я Габби.

— Я Лили, — с тёплой улыбкой сказала она, подивившись странному имени.

Тут дверь распахнулась, и на пороге показалась низенькая пухленькая старушка, которая на первый взгляд, однако, показалась Лили довольно грозной.

— Кто вы? — сурово спросила та, сдвинув брови. — А, Лили Эванс. Чем обязаны?

«Да я так, мимо пробегала, до свидания», — Лили хотелось сказать именно это, но в последний момент она одумалась. «Откуда она знает моё имя? Неужели газета так поработала? Или Мэри права, и меня и Джеймса тут действительно почти все в лицо знают?»

— Мы соседи, — бодрым тоном начала Эванс. — Я, эм-м, принесла вам пирог. Было бы неплохо, м-м-м, познакомиться.

— Проходи уж, в таком случае, — неуловимо старушка перешла на более фамильярный тон. — Габби, марш домой! И запомни, что нельзя доверять незнакомым людям, мой дорогой.

— Но она же холосая! — Габби шмыгнул носом и юркнул в дом, проскочив под рукой старушки.

Лили неловко улыбнулась и последовала за ним, когда хозяйка дома посторонилась.

Её удивлению не было предела, когда она вместо ожидаемой маленькой прихожей оказалась в длинном тёмном коридоре. Тот казался бесконечным — Лили не видела, где коридор заканчивается. Кроме голого каменного пола и бесчисленного количества одинаковых серых дверей по обеим сторонам здесь не на что было смотреть, но и этого хватало, чтобы озадачиться. Кроме того, здесь было холодно, как в подземельях.

Входная дверь захлопнулась. Дневной свет у порога заменил синеватый полумрак. Лили при этом не стала видеть хуже, хотя в коридоре должно было стать абсолютно темно в виду отсутствия окон и других источников света.

— Тебе не надо здесь задерживаться, идём в комнату, — голос старушки стал непривычно мягким и ласковым, когда она открыла вторую от входа дверь с левой стороны коридора, приглашая Лили войти.

Стараясь не хмуриться, Эванс последовала приглашению. В комнату она заходила уже с большей опаской. «Как это всё помещается сюда? Дом должен быть во много раз больше, чем кажется снаружи!», — думала она, оглядываясь в немом восхищении.

Помещение напоминало не комнату, а внутренний дворик под крышей. Стены были увиты плющом и розами, янтарный солнечный свет лился сквозь большие окна, а под ногами шелестела невысокая травка такого сочно-зелёного цвета, который бывает только весной. Кроме того, очень скоро выяснилось, что «комната» являлась воистину огромной и делилась на множество секций плетёными перегородками, достающими до потолка и так же, как стены, увитыми пышной растительностью.

И везде были дети. Кто-то играл прямо на траве, кто-то что-то увлечённо раскрашивал, сидя за низеньким столиком, кто-то прыгал на скакалке; две семи-восьмилетние девочки что-то обсуждали, сидя на одном из подоконников… Что дети только не делали, но ожидаемого шума не было. Спокойную атмосферу разбавляли только периодически возникающие взрывы смеха.

Им пришлось несколько раз обогнуть такие перегородки, прежде чем Бетси остановилась и пригласила Лили присесть на белую скамейку с изящной ажурной спинкой.

Удобно расположившись на скамейке, Эванс положила левую руку на колени, а правую на подлокотник.

— Вы знаете моё имя… Не буду даже спрашивать, откуда. Но могу ли я узнать ваше? — спросила она, наблюдая за тем, как хозяйка дома садится в кресло-качалку, находящееся напротив скамейки и чуть правее её.

— А, я не представилась. Какая досадная оплошность. Можешь звать меня Бетси, дитя моё.

После этого старушка вытащила незнамо откуда незаконченное вязание и погрузилась в работу, будто и вовсе забыв о существовании Лили.

— Ты всегда выбираешь такие скучные имена! — раздался звонкий голосок за спиной Эванс.

Не успела Лили обернуться, как возмутительница спокойствия сама обогнула диванчик и встала неподалёку от кресла-качалки. Эванс узнала её. Тёмно-рыжие волосы, глаза цвета тёмного янтаря. Это была та девочка. Лили на мгновение потупила взгляд, уставившись на свои колени, и осознала, что так и не запомнила черт лица знакомой незнакомки. Повторный «осмотр» ничего не дал. Взгляд не фокусировался ни на чём, кроме глаз. Лицо казалось совершенно безликим.

— А как тебя зовут? — осторожно спросила Лили.

Тут вслед за озадаченностью пришла запоздалая радость. Вот она — рыжая девочка! Похоже, ей сопутствовала удача. Осталось как-то добыть волос.

— Хм-м, — девочка коснулась указательным пальцем подбородка, — в прошлый раз я называла себя Немона. Ещё мне нравится Нейт, но, пожалуй, в этот раз… Да… Называй меня Лахесис. Звучит.

— Нет, чтобы выбрать что-то обыкновенное.

— О, ну почему, почему ты так любишь всё простое! Это скучно. Себя называешь Бетси. Бродящую меж коридорами — Элизабет… Никакой фантазии.

— Ты прекрасно знаешь: истина в том, что у нас нет имён. Зачем усложнять морок?

— Всё ради искусства, — крайне высокопарно и серьёзно ответила та, что назвалась Лахесис. Пафос момента тут же разрушил её переливчатый звонкий смех. — Бродящую я бы назвала Айсаморта, но никак не Элизабет… И то на один квартал, а не пару столетий… Пожалуй, теперь ты будешь у нас Нолотона…

— Хоть котлами нас назови, только на огонь не ставь, и тому буду рада, — ворчливо отозвалась старушка, не отрывая взгляда от пряжи и спиц. — Назвалась Лахесис, значит, будешь у меня Лаххи.

Рыжая девчонка закатила глаза и плюхнулась прямо на пол, скрестив под собой ноги.

Лили моргнула и осознала, что во время всего этого странного разговора её брови были приподняты. Она тут же их расслабила и уткнулась взглядом в сторону окна, чтобы скрыть своё замешательство. К кому она только забрела? Странные имена, навевающие ощущения о чём-то древнем и могучем; непонятный разговор; дом, переворачивающий все представления о возможном… Что только ещё могло твориться здесь?..

— А Бродящая скоро вернётся? Я соскучилась, — тоненьким трогательным голоском спросила кудрявая девочка, играющая в куклы у перегородки.

— Бродящая всегда возвращается тогда, когда ей вздумается, — Лаххи-Лахесис опять заливисто рассмеялась.

Ещё какая-то Бродящая. «Кто это? Хм, возможно это некая особая профессия в Риверхилле. Или кличка, как у Сириуса…». Лахесис опять засмеялась, вот только причина её смеха на сей раз была Лили неясна. Отвлекаясь от сложных мыслей, она полезла в корзинку, чтобы достать румяный пирог и поставить его на квадратный деревянный столик перед скамейкой. «Меж коридорами, какими коридорами?», — рассеянно думала Лили в тот момент, когда по её желанию на столике появилась большая круглая тарелка.

— Убери эту гадость с глаз моих, — брезгливо произнесла Бетси в тот момент, когда пирог коснулся тарелки. Лили испуганно отдёрнула руки и недоуменно уставилась на старушку. — Убери-убери. Не надо делать такой удивлённый взгляд. Это не очень вежливо с твоей стороны: кормить нас иллюзией.

Кажется, их догадки с Северусом всё-таки были не беспочвенны. «Я так невежественна», — Лили беспомощно посмотрела на тарелку с пресловутым пирогом и через несколько секунд, собрав волю в кулак, заставила его исчезнуть. Она чувствовала себя настолько неловко, что хотела уйти отсюда как можно скорее. Но нельзя было этого делать, не проявив ещё большую грубость. Кроме того, она не имела права уходить, не добыв волос. В конце концов, Северус доверил ей это дело, думая, что она справится. Не стоило лишний раз подрывать его доверие.

— Простите.

— Хватит запугивать девочку, — снисходительно сказавшая это Лахесис отнюдь не показалась Лили забавной, хотя такая фраза, слетевшая с губ девчонки, должна была прозвучать весьма комично.

— И я извиняюсь, — Бетси опустила руки (как ни странно, они были светлые и гладкие, как у молодой девушки), положив вязание на колени. — Я могу показаться грубой, — старушка посмотрела на Лили поверх очков. — Но это лишь потому, что я всему знаю цену.

— В этом я согласна с тобой, Вяжущая, — Лахесис встала. — А я, пожалуй, должна проявить гостеприимство…

— В очередной раз.

— Судьба такая, — рыжеволосая девчонка подмигнула Лили и, подпрыгивая на ходу, куда-то помчалась.

Волосы резкими взмахами хлестали её спину, повинуясь силе прыжков. Лили бы никогда этого не заметила, если бы ей так отчаянно не требовался этот ингредиент, но пара видимо уже отмерших волосков скользнула в траву буквально в шаге от скамейки.

Когда Лаххи скрылась из поля зрения, Лили посмотрела на Бетси. Та снова была увлечена вязанием так, как будто кроме неё в мире больше никого не существовало. Тогда Эванс наклонилась и, сместив центр тяжести на одну ногу, слегка привстала, пытаясь дотянуться до рыже-золотистой ниточки. Со второй попытки ей удалось подцепить волосок кончиками пальцев.

Лили распрямилась, положив волосок на ладонь. Нужно было удостовериться, что зрение её не обмануло, и это действительно он. Волосок причудливо сложился в сложную фигуру: треугольник перечёркнутый линией, которая у основания загибалась и образовывала внутри треугольника круг. Остаток выходил из вершины и свешивался с ладони. Волос был длинным.

Эванс положила корзинку себе на колени, сделав вид, что что-то там ищет. На самом деле, она быстро сунула туда руку с волоском и положила его в стеклянную, только что материализовавшуюся на дне, баночку.

Только Лили успела закрутить крышку баночки, как из-за загородки опять вышла Лахесис, неся поднос с чайничком и чашками. Эванс выдавила из себя улыбку и поставила корзинку обратно на пол. При этом она избегала смотреть в сторону Бетси.

* * *

Не было скучнее занятия, чем сидеть на берегу реки и скрести серебряным ножом овальную гальку, добывая каменную пыль в хрустальный флакон. Зато это нудное дело способствовало мыслительному процессу. Уже через десять минут после усердного корпения над камнем Снейп окончательно составил рецепт отдельного порошка, который мог бы заменить по свойствам яичную скорлупу окками. Ещё через пять минут нужное количество «пыли» наконец-то набралось.

Снейп закупорил флакончик пробкой и встал, разминая затёкшие ноги. «Пожалуй, теперь стоит поискать бузину. Рядом с хвойным лесом она точно должна где-то расти. Что потом?.. Хм, цветы, кора, да, точно, корневища маргариток, зайти в паб за вином, кажется, где-то в холмах есть… Нить не проблема, серебро, в общем-то, тоже… Так, ещё проточная вода, пропущенная сквозь золотое сито…»

Северус ещё раз оглядел список ингредиентов критическим взглядом, отмечая все специфические особенности сбора ингредиентов. Выходило слишком долго и трудоёмко. А надо было ещё вовремя вернуться домой, чтобы остудить яйца огневицы до того, как загорится дом.

«Лили. Нужно написать ей. Цветы она точно должна суметь собрать. То, что условия немного специфичные… Так она же не Поттеры, сообразит как-нибудь. Придётся ей побегать по окрестностям…», — всё-таки чувство, что есть, на кого положиться, было довольно приятным.

Сначала Снейп решил отправить патронуса с сообщением, но потом передумал. Мало ли, где Лили. Не хотелось светиться патронусом среди скопища народа. Пришлось опять садиться на камни. Писать на колене оказалось не очень удобно. Даром, что он делал это карандашом, а не пером, что в таких условиях и вовсе было бы убийственным. Однако мучения Снейпа быстро закончились. Не мудрствуя лукаво он заклинанием превратил пергамент в бумажный самолётик и отправил записку в путь.

Теперь можно было продолжить работу. Самым разумным было бы воспользоваться близостью реки и начать со своеобразного просеивания воды. Снейп довольно отметил бодрое и холодное состояние рассудка, после чего спрятал флакончик в матерчатую сумку защитного цвета и направился к тихо плещущейся воде. «Хорошо, что я предусмотрительно пошёл к более пологому берегу, а не к тем глинистым обрывам», — подумал он по пути.

* * *

— Здесь столько детей.

После выпитой чашки незнакомого напитка, похожего на изысканный чай, Лили почувствовала себя лучше и бодрее. На языке осталось приятное послевкусие каких-то сладковатых трав и ягодной кислинки.

— Мы любим детей, — не поднимая головы, отозвалась Бетси. — Они могут жить фантазиями, но никогда — иллюзиями. Они подвижны, а это очень ценно.

— Да. Никто не задерживается у нас надолго, — Лахесис в этот раз предпочла сидеть на скамейке слева от Лили, а не на траве.

— Так уж никто? — спросила Эванс, выразительно посмотрев на неё.

— Ах, бывают исключения. Но не здесь, нет. Замирают только остающиеся извне. У них всегда есть причины, — туманное изречение Лаххи снова заставило Лили нахмуриться.

— Да… Бедняжка Ариана, надолго же она задержалась. Её судьба слишком тесно переплетена с братьями, — всё так же неясно добавила Бетси.

— Задержалась? — «Что они имеют в виду? Неужели…» — А вы давно обитаете в Риверхилле?

Лахесис хихикнула. Бетси же посмотрела на неё искренним недоумением.

— Помилуйте, дорогая, кто вам вообще сказал, что мы там?

«Либо я сошла с ума, либо она. Либо я знаю о том, куда попала, ещё меньше, чем думала», — Лили потянулась за чашкой с полюбившимся напитком. На дне плескалось совсем немного жидкости.

— Вы говорите так, будто в Риверхилле плохо жить.

— Лили, — жёсткий тон Бетси пробрал Эванс до мурашек, — в Риверхилле не живут вообще.

— Быть там — всё равно, что спать целые сутки напролёт, просыпаясь только для того, чтобы поесть, — легкомысленно болтая ногами, сказала Лахесис. — Нет никого хуже людей, чьи сердца и умы покрываются пылью и паутиной.

— Я рада за Персиваля. Стал свободен недавно — на нём больше нет ответственности, — Бетси качнулась в своём кресле.

Лили тяжело вздохнула и сгорбилась. На неё словно опять упала неподъёмная глыба безнадёжности. Кто они такие и можно ли доверять им вообще? Внутренний голос ответил: «Если не им, то кому вообще?». Эванс ощутила острую потребность уйти, она не была уверена, что выдержит ещё хоть пару столь же непростых реплик. И никакой чудодейственный напиток тут уже не был в силах помочь.

— Ну вот, Вяжущая, мы всё-таки её утомили, — Лахесис скорбно покачала головой. — Так опасно увлекаться разговорами с посторонними.

— Оклемается, — равнодушно отозвалась Бетси, продолжая мерно раскачиваться в поскрипывающем кресле. — Им это полезно, знаешь ли, Многоликая.

* * *

Лаххи вывела Лили обратно в синеватый сумрак бесконечного коридора. И в этот раз ничего не изменилось. Двери всё так же продолжали уходить вдаль вместе со стенами. Вот только в этот раз им не было не только конца, но и края. Пальцы Эванс крепче сжали плетёную ручку корзинки. Горло враз пересохло.

— Больше всего цветов на вересковой долине, ты же помнишь, да? — участливо поинтересовалась Лахесис, открывая соседнюю, такую же боковую дверь. В коридор плеснуло солнечным светом.

— Хорошего дня, — сдавленно ответила Лили, шагая по направлению к дверному проёму.

Она точно помнила, что заходила не там, но выбора у неё не было.

Тем не менее, все домыслы оказались каким-то досадным недоразумением. Когда дверь захлопнулась, и Лили перестала жмуриться от резанувшего глаза света, оказалось, что она стоит на пороге того же самого домишки, в который входила. Только тут тёплый мягкий ветерок дал ей понять, насколько же прохладно было внутри. Лили довольно расправила плечи, нежась в приятных лучах.

Любопытство не дало ей надолго оставаться в неподвижности. Убедившись, что банка с рыжим волосом никуда не делась из корзинки, она тихонько подкралась к одному из окон и осторожно заглянула внутрь.

Сквозь пыльное стекло сначала ничего не просматривалось, но потом Лили смогла-таки разглядеть маленькую пустую комнатушку с серыми обшарпанными стенами. Ни следа какой бы то ни было растительности, обширности и роскоши. Просто пустое заброшенное помещение. «Там столько дверей… Может, эта комната просто заброшена? Или на весь дом наложены какие-то маскирующие чары?», — Лили пришли на ум довольно логичные мысли, но она не была удовлетворена ни одной из них. Похожий на эхо звонкий смех заставил её вздрогнуть. Впрочем, через секунду этот звук растаял, как будто его и вовсе не было.

Зато Лили на плечо упал пергаментный самолётик, который тут же предсказуемо свалился в траву.

— Это ещё что за фокусы, — пробормотала Лили себе под нос, наклоняясь за фигуркой.

К её облегчению, это оказалась не какая-нибудь загадочная и непонятная штука, а всего лишь записка от Северуса. Почувствовав облегчение по этому поводу, Лили даже не стала сильно злиться на её содержание, хотя и была порядком раздражена.

«Список ингредиентов огромен. Надеюсь, тебе не составит труда насобирать цветов? Нужно семь соцветий. Семь — каждый по цвету радуги. Придётся поискать. Иначе не получится.

Встретимся вечером дома,

С.С.»

Лили посмотрела на пожухшие одуванчики, вздохнула и выкинула их все, оставив только одну всё ещё презентабельно выглядящую жёлтую шапочку. Цветок отправился во вторую материализовавшуюся в корзинке стеклянную баночку, а Лили уверенно зашагала по направлению к вересковой долине. «Больше всего цветов там. Интересно, как она узнала, что мне это понадобится?..»

Храни мои следы в сердце,

Я вернусь по ним.

 

Несколько вечностей с тобой.

Мне хочется верить, что есть доброе утро.

Там, где сиянием накроет

Мой дикий север и твой вечный сумрак.

«Немного нервно»

 

Полная ингредиентов сумка приятно отягощала плечо. Все мысли Снейпа были заняты предстоящей работой. Внутри нарастало предвкушение. Как же приятно оказалось вернуться к любимому занятию, не замутнённому набившими оскомину составами и выходками студентов-тугодумов.

Вот только изнутри его продолжали подтачивать сомнения. Северуса не покидало ощущение эфемерности всех осуществляемых здесь физических действий. Внутренне он саркастически удивлялся тому, как это здесь ещё и готовые зелья на голову с неба не падают. И было от чего. Любой приличный зельевар на его месте также чувствовал бы некоторое подозрение к валяющейся посреди леса такой нужной серебряной пластине. Или к бутылке вина, купленной за рассказ (к тому же, весьма колкий и язвительный). Или к золотому ситу, валяющемуся на побережье реки, как бы дожидаясь, пока он придёт и процедит через него воду… И это были только самые явные из бесконечных подачек неведомой, непонятной и щедрой силы.

В связи с этим по поводу изобретённого им порошка, призванного заменить нужные для этого зелья свойства яичной скорлупы окками, возникали противоречивые мысли. Что и говорить: сам по себе тот скорее должен был в итоге стать вязкой массой, а не сыпучим веществом из-за сока розмарина.

В той жизни он бы никогда не стал так рисковать и вмешиваться в рецепт. Слишком непредсказуемое зелье даже для его любящей эксперименты натуры. С другой стороны, он тщательно всё продумал. И сущность этого места словно была призвана сглаживать все промахи обитателей.

— Северус!

Снейп настолько провалился в свои мысли, что даже не заметил, как уже поставил ногу на ступеньку порога дома. По ощущениям он был до сих пор где-то далеко в лесу. Оклик вернул его в действительность.

— Лили? — нога вернулась обратно на землю, и Снейп развернулся назад. — Что ты там делаешь? — с холодным недоумением спросил он.

Эванс сидела под яблоней немного поодаль от дорожки, скрестив руки на груди. Брови её отчего-то были нахмурены. Снейп с облегчением заметил корзинку, из которой торчали цветы. Значит, со своей задачей она справилась… Хотя, волос… Добыла ли она волос?

— Тебя жду, — с непонятной ему угрюмостью отозвалась Лили. Неужели устала?

— Ты всё нашла? — Снейп невольно затаил дыхание.

Лили неторопливо встала на ноги и подхватила с травы корзинку. Подойдя почти вплотную к Северусу, она ткнула ему в грудь пальцем.

— Знаешь, это было очень грубо с твоей стороны!

Снейп едва заметно качнул головой, пытаясь сообразить, к каким его действиям могла относиться реплика. Когда порошок окками со своими тайнами соизволил потесниться в его голове, до Северуса дошло, что она, похоже, всё-таки обиделась на его маленький финт. Однако тратить драгоценное время на мелочные разборки совсем не хотелось. В данном случае у большинства ингредиентов имелся весьма короткий срок годности.

— Ты всё нашла? — с полной невозмутимостью переспросил Снейп.

— Я, конечно, нашла всё, что требовалось, — Лили дерзко посмотрела ему в глаза, словно восклицая «как я могла не справиться с такой ерундой, по-твоему?». — Но ты… Ты опять.

Да. Он опять её перебил.

— Не время. Я подозреваю, что ещё чуть-чуть, и этот домишко вспыхнет как феникс в свой худший день.

С этого момента дикая идея насчёт огневицы даже начала Снейпу нравиться. Было на что переключить внимание.

— Ч-что, прости?

А вот теперь они были не на её территории гнева. Контроль над ситуацией вернулся, и Снейп с трудом подавил усмешку.

— Для зелья нужны яйца огневицы, которые, в отличие от остальных ингредиентов, из воздуха не появляются.

Поднявшись по немногочисленным ступенькам, Снейп толкнул дверь и ворвался внутрь дома. Лили последовала за ним с криком:

— Я поверить не могу, что ты решил её вывести!

На его вкус, в коридоре было душновато. Опасный признак.

— Если тебе будет легче, эти яйца я раньше всегда покупал.

— А сейчас?..

— Ты плохо на меня влияешь, — заявил Снейп, распахивая дверь в гостиную.

Распинаться о том, почему он не хочет заходить в лавку матери, было некогда. «Прилетевший» в спину кулачок только прибавил ему ускорения. Снейп бесцеремонно сунул Лили свою сумку и прибавил шагу.

Коридорная духота сменилась буквально раскалённым воздухом гостиной. Снейп на носочках кинулся к уже потухшему камину. Как оказалось — всё-таки перестарался с осторожностью передвижений. Угольки в камине слабо рдели изумрудными вспышками. Тонкая дорожка пепла, уже немного рассеянная колебаниями воздуха, вела в противоположную от двери сторону.

Всё так же на корточках (чтобы случайно ничего не упустить) Снейп отправился по следу, оставленному сбежавшей «ящеркой». Как и следовало ожидать, далеко идти ему не пришлось — огневицы не любили долго оставаться на свету. Пепельная дорожка привела его к дивану. Северус встал на одно колено и заглянул в тёмную щель. Из мрака на него уставились два светящихся красных глаза.

Яркая вспышка огня. Снейп отскочил назад, вставая в полный рост. Он ещё никогда не двигал объекты Вингардиум левиоса с такой скоростью. Что-то упало и, кажется, разбилось. Снейп не следил за тем, куда перемещает диван, да и сейчас ему было всё равно.

Яйца. Главное — сделать всё вовремя.

Огневицы уже не было. Вспыхнув, она превратилась в горстку пепла, присыпавшего три огненных яйца. Впрочем, через пару секунд не осталось и пепла: тот растаял в нестерпимом жаре. Язычки пламени весело заиграли на деревянной поверхности пола. По лбу Снейпа градом катился пот. Как же жарко. Его так и подмывало полить разгорающийся пожар Агуаменти, но он знал, что так делать ни в коем случае нельзя.

— Гла…

— Стой! — отчаянный крик.

Снейп моргнул, опуская палочку. Потом снова направил ту на огненное гнездо и процедил:

— Какого соплохвоста, Лили?

— Я хочу посмотреть! — Эванс подбежала к нему и слегка наклонилась вперёд. — Ух ты!

Зрелище, конечно, было завораживающим. Но Снейпу уже начало казаться, что ещё чуть-чуть — и на нём загорится одежда.

— Посмотрела. Молодец. Глациус! — одно из яиц посерело, с лёгким хрустом покрывшись ледяной коркой. Быстрее успеть, пока оно не загорелось снова. — Глациус! Глациус!

К счастью, вслед за яйцами ещё недавно полыхавший участок пола покрылся пушисто-колючей изморозью.

Однако в комнате было до сих пор слишком жарко. Снейп устало провёл рукой по лбу.

— Я соберу их в корзину, — торопливо сказала Лили.

Северус очень надеялся, что она чувствует себя виноватой за недавнюю выходку. И не начнёт потешаться над его «ползаниями» по полу. Кивнув, Снейп снял мантию и на ходу закинул ту на спинку дивана. Оказалось, что он сшиб лампу. Дождавшись, пока Лили закончит, Снейп педантично вернул всё на свои места и стряхнул пыль с брюк.

— В лаборатории должно быть прохладнее, — почти мечтательно сказал он, забирая свою драгоценную сумку у Лили.

— Сними сюртук, и сразу же почувствуешь себя, как нормальный человек, — съязвила Лили.

Чёрта с два. Снейп давно понял, что в плотном сюртуке работать с зельями гораздо безопаснее. Оставалось надеяться, что Лили не попытается раздеть его как тогда, под ивой. Иначе итог варки зелья может выйти весьма и весьма плачевным.

* * *

«Что, Мерлин подери, это было?» — все мысли Лили сейчас крутились примерно в таком ключе. Недавняя обида рассеялась, как будто её и не было — не до этого. Ей раньше и во сне бы не приснилось, что Северус будет выводить огневицу, рискуя спалить дом, а потом ползать по полу, выслеживая, куда она спряталась…

По мере спуска вниз голова остужалась, успокаивались и мысли. Лили пожалела, что не догадалась открыть в гостиной окно: из прохлады подвала-лаборатории возвращаться в духоту потом будет не очень приятно. Если она тут не замёрзнет, конечно.

Крошечная ящерка, небольшие яйца — и такой сильный эффект. Поразительно, как всё это время был спокоен Северус. Однако он, похоже, прекрасно знал, что делает, как бы она ни переживала по этому поводу. И всё же…

— А если бы мы не вернулись вовремя, и дом бы сгорел? — с ноткой укоризны, маскируя своё любопытство, спросила Лили, оглядываясь по сторонам.

Надо же, он пустил её в святая святых — свою лабораторию. Прохладный полумрак, прыгающие по стенам тени в свете факелов. Царство камня. Такой бы могла быть давно заброшенная лаборатория Салазара Слизерина, где-то глубоко в подземельях Хогвартса. Лили кончиками пальцев пробежалась по каменной поверхности массивного длинного стола. Да, тому точно можно было не бояться никаких экспериментальных зелий. Всё выдержит.

Однако здесь было и довольно пусто по сравнению с лабораторией Северуса в Хогвартсе: никаких тебе банок с жуткими ингредиентами, только самые необходимые инструменты. И чистые каменные полки.

— Сгорел бы и сгорел, — наконец соизволил подать голос Северус, ставя бутылку вина на стол. — Восстановился бы в прежнем состоянии. Чувствуешь, какое здесь всё зыбкое?

Лили закусила нижнюю губу, ощущая лёгкий мороз по коже. Он был прав, прав, и от этого ей становилось не по себе. А более — от его безразличия. Этот мир, казалось, ещё сильнее обесценивался.

Тем временем Северус выложил всё, что было у него в сумке, на стол и начал распределять ингредиенты по отдельным ёмкостям. Лили тряхнула головой и занялась своей корзиной. Яйца огневицы — в глиняную миску, небольшие цветки — по отдельным хрустальным тарелочкам (чтобы потом не спутать), крупные — на деревянную досочку. Флакон с волосом она достала в последнюю очередь. И Снейп буквально вырвал тот у неё из рук, придирчиво рассматривая на свету. После он удовлетворённо кивнул и отправил флакон на полку над столом.

Не без внутреннего беспокойства Лили следила за цепким взглядом Северуса, осматривающим её добычу.

— Крупные цветы — ничего? Сложно было собрать их «по радуге».

— Нет. Приемлемо. В прошлый раз мы использовали иные, но подойдёт. Хороший сбор.

Да! Он почти сразу отвернулся — но — Лили успела поймать взглядом приподнявшиеся краешки губ.

Когда всё требуемое оказалось на столе, Снейп начал расставлять все ёмкости с ингредиентами по периметру стола в нужном, одному ему известном, порядке. Медленно, скрупулёзно. Лили пришлось буквально отпрыгнуть в сторону, когда он добрался до её края. Столкнулся бы с ней — и не заметил. Она этого не ожидала.

— Нужно торопиться, пока всё свежее, — пробормотал он, накидывая на цветы сеть неизвестного Лили заклинания.

«Всё-таки сегодня», — Лили подавила обречённый вздох. В глубине души она надеялась, что они оставят ингредиенты и пойдут отдыхать. А варить будут завтра. Весь этот поход несколько утомил её. Однако если так нужно — что ж, она готова.

Сзади послышалось какое-то быстрое чёткое постукивание. Оглянувшись, Лили увидела в паре метров от стола большую чёрную доску, по которой торопливо подпрыгивал мел, выводя строчки. Снейп спрятал волшебную палочку обратно в карман.

— Для тебя.

Ненадолго отвлёкшись, Северус опять ушёл в себя, начав подготавливать котёл.

Мелок закончил писать и упал на пол. Акцио — и тот уже у неё в руке. А потом и на полке. Надо же чем-то ещё занять пустующее пространство. Лили пустым взглядом пробежалась по строчкам, чувствуя, как подступает паника. Она слишком давно не варила зелья. А если что-то пойдёт не так? А если она всё испортит? Северус её закопает после этого. Наверное.

И всё же нужно было взять всю волю в кулак и сосредоточиться. Лили крепко сжала челюсти и вчиталась в рецепт. На первый взгляд — ничего сложного. Потом начали появляться вопросы, но тут Северус зажёг огонь. Что-то подсказывало, что он сейчас не станет с ней разговаривать. Но был ещё один момент, о котором нельзя было молчать.

— Стой!

Лили остановила его снова, но уже не из-за своей прихоти. Снейп так и замер с котлом, зажатым между двумя ладонями, и с раздражением посмотрел на неё.

— В рецепте чёткие измерения времени. Все часы здесь мертвы.

Северус поставил котёл обратно на стол и задумался, поглаживая длинным указательным пальцем подбородок.

— Значит, нужно найти другой способ. Считать — не точно. Время… Измерить время…

Через пару секунд они одновременно произнесли: «Песочные часы!» — и обменялись взглядами заговорщиков. Большие песочные часы в серебряной оправе появились по воле Северуса. Должно быть, они были рассчитаны на десять минут. В деревянной оправе, поменьше, на пять — возникли благодаря Лили.

— Удобно это всё, — задумчиво произнесла она.

— Удобно. Но иногда раздражает, — отозвался Снейп. — Словно подделка. Возвращаясь к гипотетическому пожару, — он покачал головой. — Вряд ли бы он был. Тут слишком пластичное пространство, прогибающееся под желания.

Лили пожала плечами. В этом находилась определённая логика. По крайней мере, теперь можно было точно не беспокоиться, что с душевным здоровьем Северуса случилось что-то не то.

А Снейп наконец-то поставил котёл на огонь. Лили нервно щёлкнула пальцами, ещё раз прочитав первый пункт. В руках Северуса уже был нож. Как завороженная, она уставилась на поблёскивающее серебряное остриё. Лёгкая паника снова начала потихоньку вытеснять все мысли из головы.

— Лили?

— Всё нормально, — она сглотнула. — Кровь… твоя и моя?

— Конечно, это же парное зелье. В первоначальном рецепте такого нет, но здесь все зелья варятся так. Кровь — местный способ. Гринграсс назвал её «ингредиент, овеществляющий зелье».

Он сказал это будничным лекторским тоном, однако Лили стало немного не по себе.

Но вот — острый укол в пальце позади. Ранка неимоверно быстро затянулась. Две капли крови соединились, топя в себе кольцом сложенную белую нить. Северус осторожно подцепил ту пинцетом и бросил на нагретое дно котла. И тут всё слаженно потекло в одном ритме. Горячем ритме древней магии соединяющихся в одно целое ингредиентов.

Алое вино льётся и шипит, заполняя котёл до половины.

Как-то неуловимо они переходят на язык жестов.

Бледные тонкие пальцы опускают яйцо огневицы в горячее, но не успевшее закипеть вино. Вслед льётся прозрачный ручеёк воды из хрустального кувшина. Стабилизатор. Рука Лили, сжимающая прозрачную ручку, почти не дрожит. Она знает — её ошибка может привести к взрыву. Каждая капля воды должна упасть в котёл вовремя. Ей совсем не хочется, чтобы Северусу оторвало кисть. Осторожнее рассчитывать всё. Лить без обжигающего плеска. Воды должно хватить ещё на два яйца. И её хватает. Хотя последняя капля чуть не срывается вниз раньше положенного.

Поверхность подёргивается рябью, и алый цвет медленно перетекает в тёмно-оранжевый, становясь прозрачнее. Терпкий запах тонким завихрением вместе с паром тянется вверх.

Меньшие часы перевёрнуты. Песчинки текут вниз, отсчитывая каждый миг. Быстрее. Нож в руках Северуса отбивает ритм по деревянной доске. Корни маргариток послушно поддаются его напору, распадаясь на мелкие ровные кусочки. Пальцы Лили хрустко ломают кору бузины в щепки, осыпающиеся на дно каменной ступки. Кожа на подушечках почти горит.

Последний обломок. Жарко. Веет ещё одним порывом горячего воздуха. Нарезанные корневища на доске сморщиваются, засыхают. Отпрянуть немного назад, следя за тем, как в кору падают искры огня с кончика волшебной палочки. Треск. Только бы не обжечься.

Огонь опадает. В тлеющие щепки коры сыплются подсушенные корневища маргаритки. Всё ещё прохладные пальцы Северуса сжимают ладонь Лили. За тяжёлый пестик они берутся вместе.

На Лили вдруг опускается тёплое спокойствие. Она прижимается спиной к груди Северуса. Пестик в сплетённых руках крушит, перетирает в порошок бузину и корневища, оборачиваясь грозной силой. Последние песчинки ускользают слишком быстро. Лили оказывается ближе к котлу. Ей приходится брать ответственность на себя. Но теперь она уже уверена.

Маленькими порциями, как учили на Зельеварении, она аккуратно добавляет порошок в зелье. В пространство проникают древесные нотки. С последней крупицей варево темнеет.

Кап. Кап. Кап.

Капает настойка чабреца — прямо в центр котла. Снейп как всегда действует чётко.

Седьмая капля — флакон закупорен — снова касания пальцев — Лили задвигает тот в самый дальний угол стола.

Быстрый взгляд на рецепт. Снова сцепить зубы и действовать. Тест на доверие. Сложно представить, как, но они справятся.

Северус просчитал всё наперёд.

Ему — мешать по внутреннему кругу по часовой стрелке. Самое сложное. Ей — по внешнему — против. Уже после первого оборота всё чуть было не летит в тартарары. Запутаться в столкнувшихся руках так просто. Северус перехватывает пальцами её деревянную ложку, проводит под своим запястьем. Лили ловит её по другую сторону.

Семь раз не сбиться.

Семь раз вывести в разном ритме одну мелодию.

Лоб взмок. Лили чувствует себя как выжатый лимон. Они смогли.

Огонь убавлен на самый минимум. Большие песочные часы перевёрнуты. Передышка. Лили кладёт голову на плечо Снейпа и смотрит на изредка побулькивающее зелье болотного цвета. В какой-то миг осознаёт, что их дыхания сливаются в унисон. Тело буквально прошивает электрический разряд.

И нет времени снова.

Опять порошок. Опять огонь. Неприятно пахнет жжёным пером совы. Лили трёт свежий розмарин в фарфоровой ступке и старается принюхаться к его более приятному аромату. Чем-то похоже на ель. Снейп волшебной палочкой кромсает серебряную пластину в мелкие вьющиеся стружки.

В зелёную розмариновую кашицу сыпется сверкающая каменная пыль. Вслед — то, что осталось от пера совы. Отрывистый кивок черноволосой головы — Лили выскребает кашицу всё той же деревянной ложкой в миску к серебряным стружкам.

Кружится голова. Смешивающиеся запахи от зелья и ингредиентов вызывают лёгкий приступ тошноты. Держать себя в руках. Продолжать взбивать массу трёхзубой вилкой. Сталкиваться с вилкой Северуса, словно в фехтовании. Звяк. Чавкающий звук. Звяк.

Десять минут тянутся слишком медленно. Рука отваливается. Когда же это закончится?

Но освобождение всё-таки приходит с последней упавшей песчинкой.

Чайная ложка вязкой массы отправляется в котёл.

Северус бережно кладёт в сложенные «чашей» ладони Лили красный цветок мака. Правая рука так и хочет упасть и безвольно повиснуть вдоль тела. Она опускает цветок на поверхность зелья.

И он тонет, тонет, тонет, окрашивая варево во внезапный тягуче-фиолетовый.

Ещё ложка серо-зелёного вещества — фиолетовый — белый.

— Тут вся лилия в золотистой пыльце. Стряхнуть? — впервые подаёт голос Лили.

— Нет… — Снейп хмурит брови, задумываясь, как будто что-то припоминая. — Так даже лучше.

Их голоса такие хриплые, будто они молчали по меньшей мере месяц.

И оранжевая лилия ложится в его ладони для того, чтобы в следующий миг утонуть в зелье. Белый — ультрамариновый — белый.

Одуванчик. Редкая зелёная хризантема. Пронзительно-голубая незабудка. Синий колокольчик.

Последним в белом тонет потрясающе красивый фиолетовый ирис, окрашивая зелье в алый.

Снейп выскребает в котёл остатки массы. Лили достаёт с полки самый драгоценный ингредиент. Флакон с волосом.

Волос без труда выскальзывает прямо на протянутую ладонь Северуса. Они берутся кончиками пальцев каждый за свой конец. Золотисто-рыжей молнией волос падет в котёл.

И зелье буквально взрывается клубящимся разноцветным дымом, выплёскивающимся за край котла нарастающими клубами, заполняющим всё пространство. Весь воздух пропитывает насыщенный цветочный аромат.

Лили чувствует, как пол уходит из-под ног, и теряет сознание…

* * *

Цветной дым-туман, заполнивший собой всё, стремительно выцветал перед глазами. Радуга превратилась в бледно-розовую «сахарную вату», потом вмиг растаяла вовсе. Но вместо мрачных каменных стен он увидел ничто. Колени подгибались, чувствуя, что опора под ногами куда-то исчезла.

Он и не парил, и не стоял.

Он был нигде.

Нигде, но кто.

Чёрный некто посреди белого ничего.

Снейп попытался шагнуть, но ничего не изменилось. Только странное чувство бесполезности любых движений продолжало превращать его в безвольное желе.

Здесь не было даже тумана. Никаких контуров, никаких очертаний. Чистый, слепящий белый.

Белый до зубовного скрежета. Белый, выворачивающий душу.

И по белому однородному фону, словно акварель по холсту, вдруг стали расползаться серые струйки. Они стремительно темнели и расширялись. Это уже был не серый — чёрный, с глубоким синеватым отливом.

Отовсюду послышались неразборчивые шепотки, сжимая вокруг Снейпа не кольцо — невидимый шар.

Прижав ладони к ушам, Северус лихорадочно озирался по сторонам, но не видел ничего, кроме иссиня-чёрного дыма, подползавшего к нему всё ближе и ближе.

Посреди приглушённых ладонями шепотков вдруг явственно выделился громкий полушипящий голос.

— Изменщ-щик, обманщ-щик, донос-с-сч-чик…

Голос пробирал до костей, вымораживал внутренности. Казался смутно знакомым, но Снейп не мог понять, где он его слышал.

— С-с-еверус-с-с.

— Ми… — нет. Никогда и ни за что он больше не произнесёт этого слова. И больше никогда не назовёт пафосное имя на букву «В». — Убирайся, Реддл.

Дымные щупальца коснулись его лица, жаля. Дымные щупальца ползли к горлу, убивая.

Снова.

Снейп задыхался. Красная пелена заволакивала глаза. В ушах звенело. В горло будто воткнулись миллиарды маленьких иголочек. И ненависть. Ненависть охватывала пожаром каждую клеточку тела, разгораясь в душе.

— Больше… Никогда… — с каждым словом преодолевая душащую силу. — Ты… не навредишь мне, Том.

Внутри словно взорвалась сверхновая.

Энергия, идущая из самого сердца, из самых глубин души, вырвалась наружу, уничтожая лохмотья, оставшиеся от того существа, которое растоптало всю его жизнь.

Снейпа скрутило, как после первой аппарации. Он упал на колени, вновь прижимая ладони к ушам. Сонм шелестящих голосов опять пытался ворваться в его голову, разорвать душу на кусочки.

Всё прекратилось так же резко, как и началось.

Северус ощутил под собой твёрдый каменный пол. Тело протестовало, словно его швырнули и сверху придавили тяжёлой плитой. Но это было в сто крат лучше того, что Снейп испытывал несколько мгновений назад.

Восстановив дыхание, он приподнялся на локтях. Лабораторию всё ещё окутывала переливающаяся дымка, но уже почти прозрачная. Северус с трудом поднялся, его колотило. Голову терзали вопросы, на которые он не находил ответа. Что это? Дурман, вызывающий самые худшие страхи? Дым, выбрасывающий в другое пространство? В первом случае получалась жесткая галлюцинация. По второй теории выходило, что на него действительно напал один из многочисленных осколков души Тома Реддла.

— Лили! — Сердце судорожно забилось. Её нигде не было видно. — Лили! Лили!

Её не было.

Она исчезла.

Нет, только не сейчас.

Пожалуйста, только не сейчас.

Где-то впереди послышался судорожный кашель. Стоило ему сделать шаг вперёд, как сквозь лохмотья пара он увидел Лили, прижимающуюся к стене. Она словно возникла из ниоткуда.

— Нет, нет, нет. Я не могу одна. Нет, вы все не могли покинуть меня. Где я? Куда? Одна. Одна. Одна. Навеки. Погребена. Тут, — как сумасшедшая, зашептала Лили, пытаясь ещё сильнее вжаться спиной в стену.

Снейп преодолел расстояние, разделяющее их, в два широких прыжка. Её глаза дико смотрели словно сквозь него. Губы продолжали шевелиться, бормоча что-то уже совсем бессвязное. Северус, как безумный, бросился к ней. Притянул за плечи к себе и начал судорожно гладить по голове, шепча:

— Я здесь. Здесь. Ты не одна. Слышишь? Возвращайся. Ты не одна, я тут. Лили!

Северуса Снейпа было трудно шокировать. Это оказался один из тех редких случаев.

Лили сделала судорожный громкий вдох и прижалась к нему, смыкая руки за его спиной. Северус прикрыл глаза, ловя момент, чувствуя неимоверное облегчение от того, что Лили здесь, что она пришла в себя.

— Ч-что это было? — горячий шёпот тёплой волной обдал ухо. Теперь пришёл его черёд судорожно вздыхать.

Держи себя в руках, Северус. Он собирал самообладание по каплям. Хотелось прижаться губами к шее. Скользнуть по щекам. Коснуться её губ. В припадке болезненной нежности, тугим узлом скрутившейся в груди.

— Я не знаю, — ответил Снейп, отводя голову назад. Он всё-таки коснулся губами её макушки. Почти незаметно, невесомо. Она была реальна. Не менее осязаема, чем он сам.

Лили было страшно, Северус чувствовал это так, будто заглянул в её мысли. Но более хрупкая, чем он, она всё-таки пришла в себя и постепенно успокаивалась. Хватка на спине ослабла.

Снейп аккуратно выпустил её из тесных объятий, следя за тем, чтобы она не упала. Опасность миновала, и нужно было срочно сосредоточиться на делах насущных. Взять ситуацию обратно под контроль. В голове словно что-то щёлкнуло.

— Нужно срочно собрать зелье, пока там хоть что-то осталось.

Снейп читал приблизительный комментарий о побочном эффекте в виде обильных испарений, возникающих после добавления волоса. Ему всё представлялось в гораздо более скромных масштабах. Вживую подобного у него и его коллеги добиться не получилось. И он понятия не имел, как этот дым-туман подействовал бы на организм в земной жизни. Об этом ничего не говорилось.

Но что он отлично знал — если вовремя не собрать жидкость, зелье испарится полностью.

Ноги всё ещё отказывались адекватно двигаться. Снейп доплёлся до котла, опираясь на шершавую ледяную поверхность стола. На дне оставалась маленькая перламутровая лужица. Немного, но лучше, чем ничего. Снейп скрупулёзно выскреб всё до последней капли, воспользовавшись пипеткой с защитным покрытием в виде чар. Зелья хватило ровно на то, чтобы полностью заполнить небольшой хрустальный флакончик. Грани его мягко подсвечивались перламутром изнутри.

Снейп ощутил, как подбородок Лили лёг на его плечо.

— Мы сотворили шедевр? — в её голосе слышались успокаивающие смешинки.

— Я думаю, что всё-таки — да.

— Так мало, но такое сильное волшебство…

— Как ты себя чувствуешь?

Лили хмыкнула, поднимая голову с его плеча и чистосердечно выплюнула:

— Я сейчас сдохну.

И Снейп был абсолютно с ней согласен. Дело обстояло именно так и именно в таких выражениях.

Денёк выдался слишком изнуряющим.

* * *

Они грохнулись на предусмотрительно возникшие из воздуха пышные подушки и пристально посмотрели друг на друга.

— Меня ещё ничего так не выматывало, как это зелье, — Лили вздохнула. Снейп согласно кивнул, хотя в его прошлом можно было без труда найти моменты и тяжелее. — Что видел ты?

— Меня пыталась задушить сущность, — он решил не вдаваться в подробности, чтобы не пугать Лили ещё больше. — А ты?

— Что я заблудилась... Меня все бросили. Я осталась одна посреди ничего. Я, кажется, угасала. Умирала окончательно. Но потом услышала твой голос. Ты меня вытащил. Спасибо.

От неминуемого позора (Снейпу показалось, что на его лице застыла совершенно идиотская гримаса после этих её слов) его спасло отвлёкшее внимание Лили письмо. Оно вылетело из дверной щели и, заложив крутой вираж в воздухе, опустилось прямо ей на колени.

Снейп внимательно наблюдал за тем, как меняется выражение её лица. По мере прочтения Лили всё больше хмурилась. В конце концов она скомкала пергамент, как смогла, и швырнула его в стену.

— Что за идиотское вмешательство в личную жизнь?! — её глаза буквально метали молнии. — И что это, интересно, за слухи такие!

Снейп был счастлив, что гнев не касается его. Иначе бы он был убит на месте.

Тем временем продолжали происходить странности. Стоило Лили закончить последнюю реплику, как ей на колени упал какой-то глянцевый журнал. Пока она сосредоточенно изучала обложку, Снейп аккуратно приманил к себе пергамент с помощью невербального «Акцио».

Развернуть тот без лишнего шума оказалось сложно, но реально. Снейп жадно впился взглядом в косые строчки сцеплений узких букв.

Дорогая Лили!

Я очень опечалена теми слухами, которые наводняют Риверхилл в последнее время. Я просто не могу в них поверить! Я чувствую, что должна немедленно вмешаться. Не знаю, что за размолвка была у вас с Джеймсом, но пришло время перестать дурачиться и всё исправить. Приглашаю тебя завтра вечером на семейный ужин. Можешь прийти раньше, если хочешь. Я всегда приму тебя у себя дома, как родную. Не пойми меня неправильно, но я лишь пытаюсь заботиться о тех, кто мне дорог.

Юфимия Поттер

— Замечательное письмо, — угрюмо прокомментировал Снейп.

Вместе с тем Северус не мог до конца понять, действительно ли письмо настолько бесцеремонное, или он что-то упустил из виду. Может быть, эта Юфимия была права и действительно проявляла заботу… Вот только какой бороды Мерлина эта Поттер вмешивается…

— Ты можешь ради приличия не лезть в чужие письма? — Лили смерила его уничижительным взглядом. На секундочку Снейпу даже стало совестно.

— И как, пойдёшь?

— Сначала я прочитаю это!

Лили остервенело перевернула страницу журнала. Послышался хруст рвущейся страницы.

— Может быть, ты почитаешь вслух? — вкрадчивым и осторожным тоном предложил Снейп, мучаясь страшными догадками.

— О, да пожалуйста, — Лили запрокинула голову и горько расхохоталась. — Можешь надо мной поиздеваться потом.

Его недоумению не было предела. Но дело приняло совсем неожиданный поворот, когда Лили громко прочитала заголовок столь интересующей её статьи:

— «Лили Эванс — героиня или охотница за преуспевающими мужчинами?». Здорово, правда?

Признаться, Снейп не совсем понял, к чему это. С трудом подняв себя с подушки, он пересел к Лили и, убедившись, что она не собирается его выгонять, заглянул ей через плечо в журнал. Её руки подрагивали, и читать было очень неудобно. До конца статью он не осилил, но ему хватило и первых абзацев.

— Выкинь это, — Северус брезгливо скривился.

— И что ты думаешь? — Лили беспомощно посмотрела на него поблёскивающими глазами.

— Я думаю, что… Они переоценивают меня и Поттера. Причём очень сильно.

С её губ сорвалось что-то похожее на «Ненавижу их всех».

Как он хорошо это понимал.

Лили отшвырнула журнал в сторону и вполоборота повернулась к нему.

Держи себя в руках, Северус.

Подушечки её пальцев мягко коснулись его щеки. Она выглядела такой печальной, такой хрупкой.

Держи себя… Да к мантикоре всё это!

Потянуть Лили за плечо на себя. Она сама кладёт его вторую руку себе на талию. Холодок мурашек рассекает кожу на шейных позвонках. Северус хочет зарыться носом в её волосы. Вместо этого они случайно сталкиваются губами и замирают, как оглушённые. Скрещение губ. Сплетение волос…

Какая разница, о чём сплетничают ограниченные люди?

Вдыхая цветочный дурман, въевшийся в её кожу, Снейп ловит каждую секунду, ожидая, что вот-вот момент будет разрушен. Как всегда.

А потом становится не до секунд.

Кому нужны пыльные секунды, когда горячие губы любимой девушки отвечают на поцелуй?

У меня в саду за окном распустились лунные лилии,

И мне стало отчетливо видно скрытую сущность вещей.

«Флёр»

 

Где ты был — или нет — каким ты стал?

Сколько раз сменилось море сушей?

Для тебя — и стон, и стих, и сталь,

Для тебя все это, так послушай, перестань

Приходить во тьме по собственную душу,

Тщиться заковать ее в хрусталь.

«Мельница»

 

Знакомый белый коридор. И теперь она откуда-то знала, что их здесь сотни и тысячи, и сейчас она заблудилась. Пол под шагами шуршал так же, как в первый раз. Однако стены, сотканные из тумана, больше не казались ей безликими. Всё так же слышался шелест голосов в призыве: «Тебе выбирать, тебе выбирать». Но в этот раз в туманных стенах проступали призрачные очертания дверей.

Она стала видеть лучше.

И слышать тоже: ведь больше не требовалось касаться стен, чтобы слышать голоса. Они окружали её повсюду. И все, как один, твердили о выборе. Словно она должна сделать его прямо сейчас, иначе и быть не может.

Голова стремительно пустела. Все мысли утекали прочь. Сознание заворожили повороты, перекрёстки и причудливые изгибы коридоров. Сонм голосов буквально слился в одну низкую ноту, и она коснулась ладонью одной из дверей, намереваясь пройти сквозь неё. Выбор как будто был сделан.

Но тут дверь отворилась, заставив Лили отшатнуться назад и переключить внимание на то, чтобы не упасть.

Посреди бело-серых завихрений, открыв неоткрываемое, стояла элегантная женщина в сиреневом одеянии. На бледном лице явственно выделялись смоляно-чёрные брови, сейчас слегка нахмуренные, и пронзительно-холодные голубые глаза.

— Может быть, и время, но совсем не место, — с выразительной укоризной в тоне произнесла она. — Ты здесь уже была. Твой путь в другой стороне, он дальше. Поняла? Не возвращайся к ошибкам.

Договорив, женщина с ледяным спокойствием вскинула руки в толкающем жесте. Она даже не коснулась Лили, но Эванс буквально отбросило назад, а потом потянуло куда-то вверх. Туман закружился в бешеном водовороте. Голоса со свистящим придыханием выкрикнули «Атропос», и пространство схлопнулось.

* * *

Перед глазами пульсировали цветные пятна. Ресницы затрепетали, и мельтешащие клочки сна растворил в себе ночной мрак. Как долго ещё вездесущий туман будет преследовать её? Лили повернулась на бок, обнимая пахнущее свежестью и теплом одеяло. В абсолютной тишине лёгкий скрип кровати прозвучал ничуть не тише завываний оборотня в полнолуние.

И всё же та женщина приказала больше не появляться в тех коридорах... Чтобы всё это значило? Лили краем глаза уловила какое-то движение и насторожилась. Дверь в её комнату подозрительно закрывалась. Завидев в проёме нечто белое, Эванс на мгновение перестала дышать. Однако нет. Это не был отголосок иного пространства.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Лили, садясь и подкладывая под спину подушку.

Дверь поплыла обратно внутрь комнаты, потом дёрнулась назад и нерешительно замерла на полпути. — Бесполезно делать вид, что тебя здесь нет.

— Тебе нужно что-то сделать с этой дверью. Она плохо закрывается, — сказал Северус таким тоном, как будто это Лили вломилась к нему в комнату посреди ночи (хотя, кто знает, может быть, он был бы и не против?).

— Входи уже.

— Я намерен пойти спать. Что и тебе советую.

Дверь захлопнулась, и Лили послышался звук, словно со стороны коридора на ту навалилось что-то тяжёлое. Мысли о том, с чем может быть связано странноватое поведение Северуса, заставили её приложить ладони к щекам. Всё-таки они оба были абсолютными профессионалами в деле идиотского поведения в обществе друг друга.

Отстраниться, ловя ртом тёплый воздух. Ей хочется улыбаться, но усталость камнями давит на спину, пульсирует в висках, тянет вниз, на подушки, ближе к полу. Северус смотрит то на неё, то на свои колени, беспокойными тёмными глазами. Пальцы их правых рук разделяют миллиметры. Под ногой хрустит письмо.

И, может быть, это её переоценивают Снейп и Поттер.

В конце концов, сколько можно метаться с «люблю» и «ненавижу» в разные стороны?

— Я пойду спать, — тихо говорит Лили, поднимаясь на ноги, и уходит, не оборачиваясь.

Ей кажется, что она слишком устала, чтобы сейчас разбираться со всем этим.

Лили легко соскочила с кровати и на цыпочках подошла к двери. Пальцы коснулись ручки, но тут она подумала, что если дёрнет дверь, то Северус просто упадёт на неё.

— Хочешь поговорить? — предложение куда-то в щель дверного проёма.

Затаила дыхание.

— А, знаешь, пожалуй: да. — Аккуратный стук в дверь. — Я могу войти?

Из рациональных мыслей Лили сделала несколько шагов назад.

Фланелевая пижама — не лучшая одежда для встречи гостя, однако выглядела вполне прилично. В конце концов, сейчас ночь. Главное — не включать свет.

— Я предлагала тебе это пару минут назад.

Это была её идея. Однако глубинный инстинкт начал подавать первые сигналы к спешному отступлению ещё дальше, чем пара шагов назад. Совет отправиться спать, высказанный также недавно, вдруг показался очень заманчивым. Нет, чтобы поговорить утром, за чашечкой кофе...

Дверь наконец-то распахнулась, а потом захлопнулась, впустив Северуса. Стараясь не смотреть на вошедшего, Лили капитулировала на подоконник. Отсутствие горшков с цветами, которыми она всё хотела заняться, но постоянно забывала, сейчас пришлось как нельзя кстати.

Северус начал педантично заправлять её кровать. Руками, не магией. Впрочем, он и вовсе мог оставить всё так, как есть. Хуже от этого никому бы не стало. Тишину разбавлял шорох ткани, и всё как будто было нормальным. Пока не раздался короткий глухой скрип: Снейп сел на застеленную покрывалом кровать и выжидающе посмотрел на Лили. Луна причудливо освещала половину его лица, вторую оставляя в тени.

Лили плотнее прижалась боком к окну, чувствуя правой рукой холод и небольшую влажность от стекла. Сейчас она чувствовала себя пугливой девчонкой. Бежать от ответственности всегда было легко. Вернуться к ней — чуть сложнее. Найти нужные слова сейчас представлялось чем-то нереальным. Что, собственно, Северусу надо? И что нужно ей самой?

Мозг зарегистрировал белую рубашку Снейпа и непривычные на вид клетчатые штаны трудно различимого в темноте цвета, но ответа на насущные вопросы не дал.

— Тебе не кажется, что мы в тупике? — О да, он совершенно точно определил состояние их «прямо здесь и прямо сейчас».

Почти констатация факта. Но должны же быть какие-то причины? Лили нахмурилась, пытаясь поймать нужную мысль.

— Я думаю, что тупик — это… Нет, не так. Смысл не в тупике, а в том… — как же мучительно подбирались слова, но нужное словосочетание, кажется, было найдено. — Мы ходим по кругу.

Северус начал внимательно разглядывать собственные ладони, и тревожные звоночки зазвучали в её голове. Обычно он любил заглядывать собеседникам в глаза. Наверное, для того, чтобы вынимать из них душу.

— Я хотел сказать... — Северус всё-таки поднял на неё взгляд, но Лили от этого стало только не по себе. — Если всё... что ты сейчас делаешь, лишь назло другим, то мне это не нужно.

«Из жалости не нужно, назло не нужно, и всё-то ему не нужно», — в прошлый раз после подобной реплики она призналась в привязанности к нему, а он сбежал.

«А что тебе нужно, Северус?»

Он по-прежнему не смотрел ей в глаза.

— Я это и имею в виду! Мы ходим по кругу, Северус. Я делаю, м-м-м, что-то хорошее для тебя, ты начинаешь меня подозревать непонятно в чём и сбегаешь.

— Только не говори мне, что слово «побег» тебе чуждо.

Лили всё ещё было стыдно за вчерашнее сгоряча брошенное «ненавижу их всех». Что она, собственно, сделала, чтобы выносить кому-то такой приговор? И что сделали ей Поттеры, местные сплетники, бывшие подруги? Поступки и решения, принятые Лили, загнали её в ситуацию между молотом и наковальней. Старый мир пытался отвоевать свои права у ещё более древнего. На самом деле оба они давно рухнули, и пора было строить что-то новое. Ещё бы понять — что.

— Я не могу понять, что тебе нужно, чего ты ждёшь, к чему стремишься. Хотя, поверь, мне бы этого действительно хотелось.

Это была чистая правда. Лили свесила одну ногу с подоконника, продолжая пытливо вглядываться в лицо Северуса, на котором застывшей маской отражалась какая-то внутренняя борьба. То ли нужные слова приходили к нему так же мучительно, как и к ней, то ли он не мог решить, стоит ли делиться тем, что лежит на душе.

— Я просто хочу понять, в какую сторону движется эта жизнь, — сказал, как выдохнул, Северус, в конце концов.

— Я думаю, что хочу выяснить это вместе с тобой, — слова сорвались с губ Лили так же легко, как она сама соскочила с подоконника.

Его следующий вопрос заставил её застыть на месте в шаге от кровати.

— Почему ты… Ты… — Было странно видеть его таким. Обычно у Северуса всегда находились слова, причём часто довольно меткие. Сейчас же он словно пытался их выдавливать из себя. — Це… Ведёшь себя так?

Только не умри здесь ещё раз, совершенно оцепенев, Лили Эванс.

Он задал не прямой вопрос, но было кристально ясно, о чём идёт речь. И на него ей бы тоже хотелось знать чёткий ответ.

Единственное, в чём Лили была уверена полностью — это в истинной и безоговорочной любви к одному человеку: к Гарри. Любви матери к сыну. Она погибла, спасая его жизнь, и умерла бы за него ещё раз. Но её маленький мальчик, кажется, вырос и уже не нуждался в матери, которая умерла, когда ему был год. По правде говоря, сейчас Лили знала своего сына немногим лучше, чем Северус.

Влюблённость в Джеймса была быстра и стремительна. Она вспыхнула быстро и горячо, подпитываясь его повышенным вниманием, инстинктом самосохранения и мнением окружающих. Джеймс был красив, обаятелен и далеко не глуп. К тому же, боролся против тех, кто хотел отнять жизнь у неё и таких, как она.

Неожиданная мысль ярко сверкнула в её голове. А не добивался ли он её так усиленно ещё и из чувства противоречия к своему противнику? Пожиратели смерти боролись за чистоту крови, и он — чистокровный волшебник — женился на девушке из семьи магглов. По крайней мере, у него всё же был выбор и в этом случае.

Однако и это уже осталось где-то позади, оставив непонятное, но горьковатое послевкусие от войны, после не такого уж и длинного брака.

Северус всегда был для неё другом и олицетворял тыл. Самый надёжный тыл, пока вдруг не приблизился к тем, кто убивал и мучил таких, как она. От этого ей тогда было ещё больнее. На пятом курсе она на какое-то время ощутила себя белым зайцем в окружении волков на выжженной пожаром земле.

И это осталось в прошлом, оставив свои раны в её сердце.

Она умерла, и Северус стал её тылом снова. Ещё более крепким, чем когда-либо. Почему-то. Вдруг. Хотя они находились в разных мирах. Между ними была связь. Невидимая в жизни, осязаемая нить боли в тумане, нечто, что продолжало связывать их здесь, помогло им не потеряться. Они, два волшебника, нашли друг друга в мире магглов. Отыскались и в бесконечном тумане.

Лили всегда воспринимала Северуса как друга. Ей и раньше хотелось его обнять в минуты радости или секундных приступов нежности, но ничего больше. Однако они были детьми.

А сейчас… Сейчас ей хотелось его целовать, ей нравилось его целовать, несмотря на крючковатый нос, колкость и специфическое чувство юмора. Нежиться в объятьях. Варить зелья. Разговаривать. Совместно решать проблемы. Искать путь в этом новом открывшемся мире.

Она могла доверять ему. Северус доказал, что она может доверять ему, причём слишком высокой ценой. Ей казалось, что он единственный, кто может понять всю её, но он почему-то закрывался, возводя вокруг себя стены. Впрочем, у этого «почему-то» были вполне ясные причины, к которым Лили имела весьма прямое отношение, хотя и не только она.

Эти мысли приходили к ней не первый раз, но были окрашены уже иначе.

«Почему ты ведёшь себя так?»

«Потому что мне это нравится», «Потому что я хочу быть с тобой», «Потому что хочется» — Лили могла много что ответить на этот вопрос, породить этим кучу новых, стушеваться, смутить Северуса и запутать всё ещё больше. Это продолжило бы их замкнутый круг.

Сейчас же действительно был тупик.

Непосильная задача — выйти из него.

А Северус уже горбился, сплетая пальцы рук замком.

Когда связь становится очевиднее и прочнее некуда, потребность в ком-то не даёт оставить этого кого-то навсегда, душевная тишина и одобрение окружающих теряют свою значимость, ничего не остаётся, кроме как ответить одно.

Кровать издала глухой звук, принимая на себя ещё одного человека.

Лили накрыла пальцы Северуса своей ладонью.

«Я не могу, не могу молчать. Я не смогу, не смогу сказать».

Что ей оставалось, кроме как ответить одно?

— Потому что я люблю тебя.

Лили казалось, что она не готова к этому. Но стало так легко-легко, что жалеть о сказанном было по меньшей мере глупо. Что-то изменилось навсегда.

* * *

Вопрос, поставленный ребром, получил ответ, подействовавший как удар чего-то тяжёлого по голове. Если это была ложь, ему нужно уходить отсюда как можно скорее. Если же так и есть...

Сомневаться. Холодеть от собственных мыслей. Метаться. Брести наобум неизвестно куда. Снейпу надоело: это было похоже на подступающее безумие.

И он сорвался. Заглянул в её глаза, ловя каждую эмоцию. Потому что ему нужна была правда. На него обрушилась волна не его пьянящей радости, воздушная лёгкость, капелька знакомого покусывающего страха.

— Любое воспоминание, если хочешь, — искушающий шёпот Лили.

Северус хотел. Так было бы справедливо, хотя он в любом случае увидит меньше, чем она подсмотрела в его голове когда-то. И Снейп сбежал от своих собственных эмоций в чужие воспоминания. Среди роя образов было сложно ухватить именно то, что ему требовалось. Найти одно конкретное воспоминание в чужой голове представлялось более сложной задачей, чем создать своё для думосбора. Снейп, готовый в любой момент выпасть обратно в реальность, почти и не надеялся, что у него получится. Однако требуемое, как ни странно, плавало почти на поверхности. Потянувшись к привлёкшей внимание мыслеформе, он со всей свойственной ему мазохистичностью окунулся в жуткое видение.

Зажмурившись, она кричала от ужаса, прижимая к себе плачущего ребёнка. Без палочки, без защиты, преданная и одинокая. Бежать было некуда. Надеяться было не на что. Очередной крик расцарапал горло. Дверь с оглушительным треском распахнулась. Кресло и ящики — жалкая, наспех сооружённая преграда — разлетелись, ломаясь, в разные стороны. Она положила мальчика обратно в кроватку.

«Мама любит тебя, милый».

Душа рвалась прочь из раскинувшего руки перед кроваткой тела. Пусть он убьёт её, но не тронет ребёнка.

— Не Гарри, не Гарри, пожалуйста, только не Гарри!

— Отойди, глупая девчонка… Отойди, сейчас же.

Монстр стоял перед ней, занося волшебную палочку, как меч. Она убила бы его сама, если бы у неё было оружие. Мозг, поражённый страхом и яростью, окончательно перестал разумно мыслить. Она могла только кричать.

— Не Гарри, пожалуйста, нет! Лучше я, убей меня…

— Предлагаю в последний раз…

— Не Гарри! Пожалуйста… пощади… пощади… Не Гарри! Не Гарри! Пожалуйста… Я все сделаю…

— Отойди в сторону. Отойди, девчонка!

Она могла только пожертвовать собой. Отдать всю себя. До капли. Раствориться в смертельной зелени.

И всё померкло.

Одну руку Снейп оставил на попечение тёплых ладоней Лили, но второй схватился за горло. Он всегда хотел знать, как она умерла. Ему снилось это в кошмарах, но не являлось полной правдой. Теперь он знал, и из его лёгких словно выкачали воздух на пару мгновений.

— Ты единственная, кто хоть кого-то спас в ту ночь, — прохрипел Северус, глядя в никуда.

— Ты спас жизнь Гарри потом тоже. Не дал стать этому бесполезным.

Только далёкий кошмар. Лили здесь, рядом. Может быть, когда-то умершая, но сейчас совершенно точно живая. И она, кажется, не собирается покидать его вновь.

— Ты не уйдёшь? — он снова смотрел на её лицо, и темнота, сплетённая с лунным светом, не мешала ему разглядеть каждую черту.

— Прости. Правда, прости меня. Ты знаешь, за что, — Лили выглядела необычайно взволнованной, и в уголках её глаз серебрились лунным светом слёзы. — Если бы ты не был таким одиноким…

Он понял. И молча принял. Проглотив возражения, которыми тут же наполнилась голова, и попытку вернуть слова ей обратно. Лили могла этого и не говорить, но до чего же ему это было нужно…

«Прости» — вечная молитва после рокового 31 октября.

«Прости» — давало сил жить дальше, когда боль притупилась.

«Прости» — клич перед каждым боем.

Снейп говорил себе это тысячу раз, проигрывал в голове все возможные извинения, несмотря на то, что каждое из них было слишком поздним и бесполезным.

Лили всё это знала. Всё, до единого. Вместо «прощаю» — «прости меня». Они как будто были квиты.

Это было так давно. Тысячу лет назад. Она когда-то отвергла, бросила, покинула его. Они оба изменились теперь, так какая, к чёрту, разница?

— Пусть прошлое горит огнём.

— Ты уверен?

А зачем оно ему нужно?

— Я уверен только в том, что чувствую к тебе, — то единственное, что Северус мог сейчас сказать.

Давным-давно он мог возненавидеть её, но ничего, начиная с их первой встречи, не изменилось. Только стало глубже и шире. Покой наконец-то окутал душу Снейпа теплом.

— Что станет теперь? — спросила Лили, прижимаясь к его боку. — Этот мир… Он такой ненадёжный. Как островок суши среди океана.

Левая рука Северуса скользнула ей на талию. Впервые уверенно.

— Мы придумаем, что делать дальше.

И Лили рассказала ему длинную историю про сны, коридоры в тумане, странный дом и его обитательниц: Вяжущую, Прядущую и Многоликую.

Снейп вспомнил про флакончик с зельем, который сейчас лежал в ящике его стола. Волос рыжей «многоликой» запустил слишком мощную реакцию. Он не был уверен, что такое могло получиться в его хогвартских подземельях с другим ингредиентом. И то ли выдуманное, то ли настоящее имя рыжей девочки показалось ему знакомым.

— Всё это напоминает мне что-то из маггловских древних верований, — задумчиво произнёс Северус. — Их называли пряхами судеб или кем-то наподобие.

— Та, третья, в коридорах, сказала что-то про путь. А что, если это место — всего лишь станция?

— В таком случае, было бы неплохо отсюда уехать.

Вот только поезд они нигде не видели.

Небо — мольбы не ждет,

Небо — угроз не слышит,

Небо — само тебя найдет.

«Ария»

 

Яркий свет резанул по глазам. Снейп сделал полшага назад, прикрывая глаза ладонью. Лили потянула его вперед, не давая отступить.

— Давай уйдём, — предложил он. Последняя попытка вернуться в тёплые стены дома, где есть кофе, нет людей и солнце не пытается выжечь глаза. — Или хотя бы выйдем в коридор.

По крайней мере, в холле царил полумрак, и тёмно-зелёные обои приятно ласкали глаз. Впечатление портили только жуткие портреты знакомых и не очень волшебников: слишком уж пристально они следили за проходящими мимо них людьми.

— Может, мы ещё сядем на ковёр перед дверью и подождём окончания церемонии там? — Лили иногда могла быть очень едкой. Видимо, предложением она совсем не прониклась, хотя ковёр в коридоре был очень мягким...

Толпа незнакомых людей его угнетала. Снейп очень сомневался в том, что все они знакомы с Люпином и Тонкс. На улице раздавали программки: на сегодня по всему городу был запланирован целый ряд праздничных мероприятий, весьма слабо связанных со свадьбой, но посвящённых именно ей. Театральщина и бесплатное развлечение для публики — он не видел в этом ничего большего. И, тем более, не имел к подобным представлениям никакой склонности.

Пока Северус предавался мысленному ворчанию и пытался вернуть себе чувство ориентации в пространстве, Лили искала их места, ведя его за собой.

Лучи утреннего солнца пронзали стёкла высоких — от пола до потолка — стрельчатых окон. Вероятно, целью их создателя было ослепить как можно больше людей в этом городе — иначе объяснить такую роскошь Снейп не мог. Они вроде бы и не опоздали, но в огромном зале, занимающем весь второй этаж Ассамблеи магов, было яблоку негде упасть. Длинные скамьи выстроились по центру зала в три колонны по десятку рядов в каждой. И почти все были заняты.

Лили как раз устремилась к проходу между левым и центральным рядом. Из-за причуд «освещения» были видны только подсвеченные силуэты сидящих. Лучи янтарными бликами отражались от рельефных узоров сводчатого потолка, тонули в карамельном паркете и терялись в стенах цвета слоновой кости.

Их скамья (согласно номеру, указанному в приглашении), как ни странно, оказалась абсолютно свободной. Перед ними были ещё две. На первой сидел Тед Тонкс, судя по всему, и ещё какой-то мужчина. Поймав взгляд Тонкса, Снейп кивнул и сел, двигаясь, чтобы освободить место для Лили. Она почему-то решила быть с краю.

Северус почуял тонкий цветочный запах ещё у входа, здесь же он только усилился — свадебная арка, увитая чайными розами, была совсем близко. Глаза наконец-то привыкли к яркому свету, и Снейп заметил, что розы здесь повсюду — они обвивали тонкие колонны у стен, стояли в вазах у окон. Северус запрокинул голову, смотря на сводчатый потолок, который не так резал глаза, как окна. Тот навевал воспоминания о Хогвартсе, хотя ни один потолок в школе не был украшен столь искусной резьбой: среди переплетающихся узоров танцевали девушки, прятались диковинные существа, сражались на палочках волшебники...

— Подвиньтесь.

Безапелляционный тон незнакомой пожилой женщины вызвал у Снейпа жгучее желание сказать что-нибудь очень колкое и предложить поискать свободное место в другой части зала. Или в коридоре. Однако Лили решила спасти незнакомку от этой незавидной участи.

— Здравствуйте! — отчего-то радостно ответила она. — Конечно. Северус, подвинься ещё немного, пожалуйста.

— Немного? — Снейп приподнял брови, сдерживая ядовитую усмешку.

Лили толкнула его бёдрами, и Северусу всё же пришлось подвинуться. Он вздрогнул, посмотрев налево. На противоположном конце скамьи откуда-то взялась рыжая девочка, хотя ещё пару секунд назад там никого не было. Тем не менее, до неё оставалось ещё много свободного места. Не такое уж и страшное перемещение.

— Северус, познакомься, это наша соседка — мисс... миссис...

— Просто Бетси, милочка, — снисходительно произнесла старуха. — Меня зовут Бетси Хиггинс, молодой человек.

— Севе...

— Северус Снейп, я в курсе, спасибо, — перебила его Бетси.

Из-за Лили ему не было видно её лица. Только прямой узкий нос спереди. Пучок седых волос сзади. Морщинистые руки опирались на деревянную ручку длинного зонта…

— Северус Снейп! — раздался визгливый женский голос где-то за спиной, и Снейп всерьёз начал подумывать о побеге. Оборачиваться было жутко, и он не стал.

В памяти замигал маячок, намекая, что имя «Бетси» в словосочетании со словом «зонтик» он уже где-то слышал.

— На мистера Олдбрука ваш зонт произвёл огромное впечатление, — произнёс он, вспомнив.

— На него вообще легко произвести впечатление, — старушка хмыкнула.

Лили наступила ему на ногу и что-то процедила сквозь зубы. Снейп моргнул и снова метнулся взглядом к строгому носу старой Бетси Хиггинс. Так вот оно ещё что: она была одной из тех трёх, о которых говорила Лили…

— За Олдбруком теперь так и вьётся какой-то мальчишка-фотограф, — менее визгливо, но всё так же противно сказал женский голос сзади.

— Говорят, старик готовит себе смену, — отозвался второй, похожий.

— Полно вам! — Бетси громко фыркнула. — Скорее все дома сравняются с туманом, чем Брайан покинет это место! Он же всё равно, что местный полтергейст!

— Вас не спрашивали!

К великому облегчению Снейпа, их обмен любезностями кончился, потому что фоновый гул затих, и замолчали вообще все. Тишина звучала музыкой в его измученных ушах. Из арки вышла женщина неопределённого возраста в белом струящемся одеянии, с которым резко контрастировали рассыпавшиеся по плечам волнистые смоляно-чёрные локоны. Её взгляд одновременно казался и сконцентрированным, и словно направленным сквозь. Она была высокая, стройная и холодная, как Снежная королева.

— Это та самая!.. Она снилась мне во сне, — шепнула Лили ему на ухо.

Её пальцы тесно сжались вокруг его запястья. Похоже, их окружили.

— Любишь ты путешествовать, цветочек, — Бетси Хиггинс опять не преминула встрять. Однако её голос показался Снейпу озабоченным, что не могло его не насторожить.

Женщина замерла в середине арки и заговорила. Тишина словно плотной массой сконцентрировалась вокруг её голоса, делая его громче и отчётливее.

— В этот утренний час под благословение солнца я соединю судьбы двух влюблённых душ, — а голос у неё был совсем не ледяной, громкий, но при этом приглушенно-эфемерный. — И вы все будете свидетелями нового вечного союза.

Её глаза словно заглянули прямо ему в душу. На мгновение. Коснулись взглядом цепко, пронзительно, и отпустили, перемещая внимание дальше. После продолжительной паузы, она заговорила вновь.

— Римус Люпин и Нимфадора Тонкс, первая дверь для вас открыта.

Стоило ей это произнести, как тяжёлые створчатые двери, до сего момента незамеченные за колоннами, со скрежетом отворились. Оставалось лишь догадываться о том, что за помещение скрывалось за ними.

Шум двери разорвал тишину, и помещение наполнилось шорохами: все спешили развернуться, чтобы увидеть выходящую на свет пару. Люпин и Тонкс, рука об руку, вышли из-за мраморных колонн. Она — не в мантии, а в белом приталенном платье на тонких бретельках, так не похожая на себя обычную. Он — в светло-сером смокинге, в полном маггловском облачении.

— Что за ужасная безвкусица и попрание традиций! — возмутился противный голос сзади.

— Смотри, а мы с тобой не единственные белые вороны сегодня, — Лили хихикнула, разглаживая голубое платье на коленях.

Снейп закатил глаза. Она каким-то образом заставила его отказаться от мантии и уговорила надеть новый сюртук без обычного «миллиона пуговиц», как Лили изволила выразиться, да ещё и с синеватым отливом. Он никогда не носил жилеток и галстуков. Теперь пришлось.

Отвлёкшись, Снейп не без усмешки заметил, что Тонкс буквально вцепилась в Люпина, и тот ей что-то периодически шептал на ухо. Выглядело это так, будто она боялась запнуться и упасть. Несмотря на элегантное платье и венок из мелких белых цветков в дымчато-розовых волосах, она всё также оставалась неуклюжей Нимфадорой.

— И всё же нетипичное начало, — прошептала Лили.

— Забудьте о своей прошлой жизни. Те традиции здесь не работают, — Бетси довольно хихикнула.

Лили недоумённо посмотрела на него, и Снейп лишь пожал плечами. Не работают так не работают. У него всё равно имелось весьма слабое представление о том, как должна была бы проходить классическая свадьба.

Тем временем, пара дошла до арки. Они встали напротив друг друга, держась за руки, и Снейпу отчего-то стало неловко.

Женщина сделала шаг вперед и положила ладони им на плечи. Ещё более напряжённая тишина воцарилась в зале. Пустая формальность вдруг начала обретать смысл, и Снейп даже как-то подобрался. Отчего-то, почему-то. Это было волнующе. Сердце трепыхалось, сжималось, ждало чего-то. Чего? В конце концов, он никогда не интересовался их отношениями.

— Словами древними, как мир, я нареку вас мужем и женой. Да ничто не разведёт ваши пути в стороны, а если и разведёт, то они пересекутся снова. Расставшись, притянитесь. Забыв всё, не избавитесь. Я спрашиваю вас: готовы ли вы вручить друг другу сердце, душу и судьбу?

Двойное «да» тихо и мягко прокатилось по всему помещению и, отразившись от стен, вернулось обратно эхом.

— Что за чудеса акустики? — пробормотал Снейп. Бетси хмыкнула, приглушив смешок о ладонь. Поразительный слух, удивительная смешливость. Совершенно невыносимая старушка.

Женщина в белом стояла, как изваяние, и с тем же серьёзным выражением лица продолжила:

— Вы должны назвать причины, по которым я должна скрепить ваш союз, ваши судьбы воедино навеки.

— Мы хотим идти рука об руку...

— И не потерять друг друга никогда.

— Похвальное стремление, — то ли Снейпу показалось, то ли губы ледяной девы действительно тронула улыбка, — но одного его недостаточно. Я спрашиваю вас о причинах. Истинных причинах.

Она как будто знала всё и обо всех, срывала покровы, маски и обнажала души.

— Мы через многое прошли вместе, — Тонкс начала первая. Её ответ прозвучал сухо, но твёрдо. Следующая часть ответа показалась Снейпу избыточной. — Вдвоём через полнолунный свет и вспышки смертельных заклинаний.

К всеобщему удивлению, женщина покачала головой.

— Неполный ответ. Что скажете вы, Римус Люпин?

Люпин словно задумался. Он молча смотрел на свою невесту и молчал, то ли сомневаясь в себе, то ли в ней. И, наконец, всё же заговорил:

— Я был готов навсегда остаться одиноким оборотнем на обочине жизни, только бы не подвергать ее опасности. Но Дора заставила меня отступить. Я подверг ее опасности, но сейчас готов, нет, должен защищать её вечно. В честь того доверия, которое она мне оказала.

Тонкс продолжала странно колебаться, пребывая в неких мучительных сомнениях. Собиралась что-то сказать и боялась произнести вслух. Что? И, на едином выдохе, вдруг выпалила:

— Я пошла за ним, а не в детскую, — слова, странные для большинства, для них двоих, похоже, значили многое. Люпин охнул и прижал её ладонь к своей груди. Невеста чуть не плакала. — За Тедди было кому присмотреть, за тобой — нет.

Снейпу хотелось телепортировать всех остальных подальше отсюда и тоже сбежать куда-нибудь. Нет, больше его никто ни на какую свадьбу не заманит.

Женщина неуловимым движением сняла шёлковый белоснежный пояс со своего платья. Теперь она и вовсе казалась кем-то нездешним, духом в воздушных одеяниях. Только чёрные волосы яркими волнами делали её облик более материальным.

С губ женщины слетали непонятные, но мелодичные звуки, сплетающиеся в песню. Снейп не понимал ни слова, но тело постепенно расслаблялось, взгляд рассосредотачивался, и где-то в глубинах сознания проносились образы дорог, воды, двух бегущих к дому детей, знак Даров Смерти. Дом в высокой траве.

Зрение снова вернулось в фокус. Женщина плавно обматывала соединённые руки молодожёнов полупрозрачным струящимся поясом. Её полупесня-полуречь оборвалась, когда пояс оказался обмотанным вокруг рук полностью. Она сделала шаг назад, и тут руки Люпинов вспыхнули серебристым светом. Краем глаза Снейп заметил, что Лили даже немного отпрянула назад.

— Объявляю вас мужем и женой в вечности.

Повязка скользнула вниз серебряной струйкой дыма, на ходу трансформируясь в большого то ли волка, то ли волчицу. Серебристый зверь трижды обежал вокруг пары и растаял в их протянутых ладонях.

Зал взорвался аплодисментами. Ладони Снейпа не шелохнулись. По его мнению, это было неуместно. К счастью, женщина подняла правую руку и все замолчали. Только периодически раздавались редкие всхлипы. Лили, как и некоторые особо впечатлительные девушки, промакивала уголки глаз платочком.

— Вторая дверь готова открыться вам для прохождения последнего испытания, — женщина развернулась и прошла под аркой.

— Пройти испытание? — неизвестно у кого поинтересовалась Лили, подавив очередной всхлип.

— Эти люди решили навсегда переплести свои судьбы. По-настоящему, не метафорично. Неужели вы думаете, что для этого хватит лишь парочки клятв? — Бетси имела поразительную способность сказать всё что угодно с насмешкой. Снейп ещё до конца не понял, раздражает ли его это или наоборот располагает к симпатии.

— И что им надо будет сделать?

— Каждому своё, юная леди.

— Я слышала, что часто это даже не заканчивается днём свадьбы, — вставила свои пять кнатов леди сзади.

— А если они не пройдут? — Лили предстоящее испытание взволновало так, будто она сама собиралась его проходить.

— Справляются все. Даже если для этого им нужно несколько жизней.

— Вы так много знаете, — сухо заметил Снейп.

— А вы такие забавные, голубочки.

Невидимая дверь с щелчком захлопнулась, Люпины уже исчезли за аркой. Снейп встал и посмотрел на Лили сверху вниз.

— И больше мы их не увидим, — трагически пробормотала она.

— Такое, конечно, бывает, но это не тот случай.

Снейп увидел, как старушка улыбается, но не успел он запомнить черты её лица, как она встала, сделала шаг в сторону и буквально растворилась в людском потоке. Все спешно покидали свои места и рвались к выходу. Спешили навстречу своим глупым развлечениям, надо полагать. Впрочем, услышав, как его кто-то окликает с заднего ряда, он тоже заторопился к выходу, подгоняя Лили. Кто знает, чего от него хотели эти странные дамочки.

* * *

Откуда столько людей? Снейпу казалось, что его вот-вот раздавят. Поддаваться сиюминутной панике и вступать в этот поток было большой ошибкой. В раздражающем хаосе и разноголосице он незаметно для себя потерял Лили. Почему он не взял её за руку? Снейп вытянулся на цыпочках, вглядываясь в проходящих мимо людей. Идея оказалась откровенно дурной. Покачнувшись под напором идущих сзади, он был вынужден идти дальше, буквально проталкивая себя наружу.

Наконец-то улица. Ветер взъерошил волосы Снейпа, бросил их на лоб. Свежий воздух глотком свободы проник в лёгкие. Однако времени стоять не было — обнаружился ещё один повод к спешному бегству: поблизости рыскали вездесущие «журналисты». Брайан Олдбрук активно жестикулировал, что-то оживлённо рассказывая Криви, а мальчишка стоял и зачем-то фотографировал выходящих из здания. Снейп прищёлкнул кончиком языка и сбежал по ступенькам, метнувшись в сторону, где людей было меньше.

«Что ж, Минерва, один из твоих детей пристроен. А я надеюсь, что моя колдография не попадёт в числе других в газету», — хмуро подумал Снейп, направляясь по одной из тропинок в окружающий здание Ассамблеи парк.

Под сенью деревьев прогуливались такие же редкие любители одиночества, как он. Снейп предпочёл бы, чтобы здесь вообще никого не было, как в лесу, но они не сильно и мешали. Пахло свежей листвой и землёй, никакие навязчивые цветочные ароматы не раздражали. Остановившись под старым дубом, Снейп прижался спиной к коре, закинул руки за голову и прикрыл глаза.

Он медленно погружался в бездну воображаемого одиночества. Во тьму, заполненную зеленовато-красными бликами. Не лучше ли так? Можно было бы сбежать ото всех. Быть самому по себе, ни от кого не завися. Больше никогда ни от кого не зависеть, отвечать только за себя и ни за кого больше. Мечта. И никакой свадьбы, никаких гостей, друзей и всего прочего. Он мог бы уйти. Прямо сейчас. Лили, куда же ты опять исчезла?

А те двое выглядели такими счастливыми, такими… цельными? Снейп усмехнулся. Он мог бы сбежать хоть на край Вселенной, стать великим отшельником, избавиться от любых обязанностей и ответственности, но никогда бы не стал делать этого без неё. Надо же было так пропасть ещё в детстве. Это было бы просто смешно, если бы не оказалось столь важным для него.

Отлепившись от ствола, Снейп открыл глаза — мир ненадолго замерцал контрастными цветами — и неторопливо пошёл дальше. Тут дорогу ему перебежала крыса. Пробежала странно, рваными скачками. Он остановился. Крыса села на границу между дорожкой и травой и поджала лапки, глядя на него. Простых крыс здесь водиться не могло, что она здесь делала?

— Пошла вон! — шикнул Снейп, сводя брови к переносице.

Крыса пискнула и юркнула в куст — только мелькнул длинный розовый хвост. Снейп было собрался продолжить путь дальше, как крыса вновь выбежала на дорожку, попрыгала на середине и метнулась обратно на траву. Она была очень шустрая, но у неё не хватало одной лапы.

— Мантикора тебя подери, — Снейп шагнул вслед за крысой, доставая волшебную палочку.

Крыса заверещала и побежала по траве, стремясь скрыться за деревьями. Снейп отправился за ней, чуть не упав в куст, и крыса, увидев, что заклинаниями в неё не бросаются, немного замедлилась. Ускользнуть она, как ни странно, не пыталась. Даже без одной лапы коварная тварь умудрялась легко опережать его, при этом оставаясь на виду. Снейп еле сдерживал желание бросить в неё обездвиживающее. Шанс случайно поджечь что-нибудь был выше, чем попасть в мелкого юркого зверька. Только заведя его в самую глубину парка, на совершенно безлюдную поляну вдали от дорожек и тропинок, крыса наконец-то остановилась и превратилась в Петтигрю.

— Чего тебе надо? — грубо спросил Снейп. — Ты последнее существо, с которым бы я сейчас хотел разговаривать. — И последнее, которое он ожидал здесь увидеть.

— П-послушай, убери палочку, — глазки Петтигрю привычно забегали.

А Снейп уже и забыл, что сжимает палочку в кулаке. Пожав плечами, он убрал её в карман. Невелика услуга. Ещё не хватало, чтобы испуганный крысёныш бросился на колени и начал его об этом умолять. Впрочем, несмотря на прежний испуганно-подобострастный вид, в чём-то Петтигрю всё же изменился… Начать хотя бы с того, что один из рукавов чёрного пиджака с иголочки висел безвольной тряпкой.

— Я слышал, что Джеймс Поттер не прочь убить тебя ещё раз, — небрежно сказал Снейп. Теперь ему хотелось банально двинуть Петтигрю в глаз. Но это было так по-Поттеровски, что этот вариант тоже пришлось отмести. — Где же твоя прославленная рука?

— Я решил, что без неё правильнее, — мог бы он ещё не мямлить, было бы совсем хорошо. — Я оставил её Беллатрикс.

Он свихнулся? Зачем Беллатрикс его рука? Час от часу не легче, Беллатрикс. Что ж, было бы глупо рассчитывать, что все остальные просто растворились в воздухе. Куда попадают мертвые Пожиратели? Точно не в ад, потому что он его не видел. Так куда же? А ведь они могли просто спрятаться в любом из этих крошечных домиков. Достаточно не попадаться на глаза знакомым и не засветиться в газете, чтобы жить спокойно и безмятежно. Другой вопрос — хочется ли им жить спокойно после всей этой ломающей психику игры полубезумного борца за чистокровность?

— Надо же, как благородно. Оставил даме руку. Сердце, случаем, не забыл? — Снейп прикусил нижнюю губу, впервые осознавая, что в газете таинственным образом не упоминалось никаких сводок погибших Пожирателей. Неужели всем было всё равно? Что ж, а ему в хаосе битвы тоже было всё равно. Главное — Поттер выжил. — Значит, Беллатрикс мертва? Кто ещё?

— Я н-не знаю, кто ещё. К-кажется я видел где-то на улицах Макнейра. Он грыз семечки… Но нет, он не как Беллатрикс… Беллатрикс — это, это… Она то становится собой, то развоплощается в чёрную лужу. Она воет, знаешь, по Лорду. Постоянно. Там в тумане. Она удерживала меня при себе, пока я не сбежал. Я не уверен, что она помнила о том, кто она.

Снейп помассировал виски пальцами. Это уже слишком. А если бы убийство Дамблдора тоже заставило бы его развоплощаться и сходить с ума? «Она и при жизни уже показывала признаки безумия, что тут говорить», — это было единственное рациональное объяснение, которое он нашёл. Такое случается со всеми, кто, погружаясь в Тёмные искусства, теряет контроль над собой.

Мантикора побери этого Петтигрю. Где Лили? По городу бродит Макнейр, а Лили пропала неизвестно где. Глупые страхи. Тот ничего не сможет сделать Лили. Но вдруг она его ждёт у входа в Ассамблею, пока Петтигрю тут тренируется в своём «красноречии»?

— Впечатляюще. Так что тебе нужно? Быстро и коротко. У меня нет никакого желания выслушивать тебя до вечера.

— Я только хотел попросить. Одну вещь. Северус, пожалуйста! — Петтигрю ещё ничего не успел попросить, а Снейпу уже хотелось его убить. — Передай Лили, что мне жаль. Что мне очень-очень жаль.

— Да, я тоже надеюсь, что ей кто-нибудь передаст, что мне жаль, хотя на самом деле нет, — Снейп усмехнулся. Однако какими бы мрачными ни были его мысли, на самом деле он не собирался убивать Петтигрю и снова потянулся к палочке лишь рефлекторно. Этого хватило, чтобы Питер попятился в испуге, молитвенно складывая руки перед грудью. — А сам? Сам, Петтигрю? Стыдно посмотреть ей в глаза?

— Пожалуйста, Северус.

— Пожалуйста, Северус, — передразнил Снейп. — Почему я? Я похож на сову? На почтового голубя?

— Ты должен меня понять. Мы похожи. Мы оба предатели. Только тебе повезло больше, тебя обелили.

Снейпу пришлось приложить чудовищное усилие над собой, чтобы спокойно опустить руки вдоль тела и не сдвинуться ни на миллиметр вместо того, чтобы приложить Петтигрю о дерево.

— Если ты имеешь в виду предательство Волдеморта, — он говорил, буквально печатая в воздухе каждое слово, — то это было не предательство, а месть. Если ты имеешь в виду Лили — я искупал его на протяжении шестнадцати лет. Я донёс на абстрактных людей, не зная, о ком пророчество. Ты донёс на своих друзей. Не смей меня сравнивать с собой.

— Мы оба умерли, спасая мальчика. Ты же спасал именно его, Снейп? Меня задушила собственная рука, когда я помог ему бежать.

До Снейпа доходили слухи о том, что Петтигрю умер, но, как это произошло, он не знал. И был удивлён.

— Питер Петтигрю совершил что-то, не пытаясь спасти свою шкуру! Ну надо же! — истерический смешок совершенно непроизвольно сорвался с его губ.

— Не тебе обвинять меня в чём-либо! — от разозлённого Петтигрю была польза — он перестал заикаться. — Вы все всегда были сильными. У вас был выбор. Я же слаб. Всегда был слабым. Слабым тоже хочется жить.

Снейп же преодолел стадию закипания. Он уже не сатанел, а леденел, внутренне замыкаясь и отключая все эмоции.

— Я, в отличие от тебя, не подставлял трёх лучших друзей, двух отправив на тот свет, а третьего — в Азкабан, убив при этом толпу магглов. Такой маленький слабый человек с таким потенциалом!

— Я изменился! Я могу быть лучше! — в Петтигрю опять что-то надломилось, он ссутулился и издал непонятный булькающий звук.

— Скажи это Лили. Сам. Мне всё равно. Мне совершенно всё равно, Петтигрю. — Что ж, в самом деле, не ему судить. И не ему вмешиваться.

Петтигрю молчал. Ковырял носком блестящего начищенного ботинка землю и молчал. И всё-таки тот уязвил Снейпа. Как бы ему не хотелось отпустить прошлое, полностью закрыть на него глаза он не мог.

— Я не могу. Я хочу уйти и начать жизнь с начала. Забыть это всё. Стать новым человеком. Здесь я слабый, слабый.

Петтигрю боялся. А встретиться с ним с глазу на глаз, он, значит, не испугался. Похоже, читал газету. Снейпа не отпускало ощущение, что Олдбрук полил страницы слабоватой амортенцией. Иначе как объяснить это повышенное внимание к его скромной персоне? Однако никакого зелья он тогда не почуял. Неужели сила писательского таланта старикашки? Кто знает…

— Я не сова, не альтруист и не святой. Крысам подачки не кидаю.

— Просто передай ей, что я пытался помочь Гарри. Пожалуйста! А один раз, один раз, я защитил его и его друга в поезде от шайки слизеринцев… Они ещё были маленькими и только собирались поступать на первый курс…

Боги милосердные. Только потока слезливых воспоминаний ему не хватало.

Когда-то на «пожалуйста, Северус», он отказал Лили и расплачивался за этого годами.

Когда-то на «пожалуйста, Северус», он уже не смог ответить «нет», глядя в измученные материнским горем глаза Нарциссы Малфой. Тогда это могло стоить ему жизни, но он выполнил просьбу.

Но Петтигрю не они. Сейчас дело упиралось только в принципы. Снейп сделал глубокий вдох, покачал головой и развернулся, уходя прочь. Он слишком презирал его, чтобы помогать. Трусость Питера, казалось, перешла все границы, раз, даже умерев, тот не мог посмотреть бывшим друзьям в глаза. Или в нём проснулась совесть? Скорее, гремучая смесь и того, и другого.

— Я передам, — небрежно бросил Снейп через плечо. — А разница между нами в том, что я всегда был на своей стороне, а ты на той, на которой обещают бить меньше.

Договорив, Северус ускорил шаг, чтобы не слышать понёсшиеся ему вслед бесчисленные «спасибо». Благодарить здесь было совершенно не за что. Он словно посмотрел на себя в кривое зеркало, и ему стало тошно. От себя, от Петтигрю, ото всех этих «пожалуйста», «спасибо», «предатель» и «трус».

Территория Ассамблеи магов обезлюдела. Снейп уже начал проникаться симпатией к этому затихшему месту, но отсутствие Лили не давало ему покоя. Он поискал её по всем ближайшим окрестностям, но Лили нигде не было. Она словно испарилась. Не подождала и куда-то исчезла. Вот так, без предупреждения. Хотя, была ли она должна предупредить его? Они ни о чём не договаривались. Даже о том, пара они сейчас или нет. Однако его не отпускало ощущение внутренней договоренности, понятной без слов. Всё-таки они шли на церемонию парой, и Лили не могла уйти просто так.

Жизнь сделала его конченым параноиком.

К горлу подступил ком. Внутри всё напряглось в предчувствии разрыва, трещины.

Что делает с ним смерть, Снейп до конца ещё не понял.

Они с Лили могли просто разминуться, и она могла подумать то же самое про него. Конец света ещё не наступил.

* * *

Неприятно, когда в толпе неизвестно кто хватает тебя за локоть. На мгновение Лили потеряла ориентацию в пространстве, пытаясь удержать равновесие и понять, кому понадобилась её рука. Короткой заминки хватило, чтобы упустить Северуса из виду. Лили раздосадованно дёрнула руку на себя, встречаясь взглядом с «захватчиком».

— Лили!

Все ругательства, которые она никогда не произносила вслух, пронеслись в её голове. Юфимия Поттер. Женщина, которая в ту же секунду заставила Лили почувствовать себя школьницей, застигнутой Филчем посреди ночи в коридорах Хогвартса.

— Здравствуйте, миссис Поттер…

Пока Лили пыталась лихорадочно придумать, как ей себя вести с матерью Джеймса, Юфимия уверенно вела её к выходу, по-видимому, ощущая себя в толпе ничуть не хуже, чем дома.

Улица встретила её вспышкой фотоаппарата и крайне неловким предложением от миссис Поттер.

— Лили, душенька, ты просто обязана у нас отобедать! Флимонт, к сожалению, не пошёл на церемонию, но он будет рад тебя увидеть! О, мы так соскучились, а ты так жестоко ответила на наше письмо!

«Наше письмо», тем временем, было подписано только Юфимией, и это настораживало. Лили покраснела и торопливо произнесла:

— Но мой спутник!.. — кажется, она наконец-то заметила Северуса, исчезающего среди деревьев парка. Хотелось сорваться с места и догнать его, а не думать, как ответить на несвоевременное приглашение.

— Вы с ним уже договорились куда-то пойти?

— Вообще-то… — нет, но это был не повод уходить непонятно куда, даже не попытавшись его предупредить!

— Тогда он обойдётся без вас, — миссис Поттер часто удавалось подмечать тончайшие оттенки интонации, чтобы полностью завладевать ситуацией. — Подождёт. О, Лили! Мы не видели вас тысячу лет! Лили!

«Кто-нибудь, убейте меня ещё раз, пожалуйста», — мысленно взмолилась Лили, готовясь возражать.

Однако никакие аргументы не смогли должным образом воздействовать на Юфимию Поттер. Все возражения мгновенно отметались ею, как не стоящие внимания. И Лили уже становилось совестно перед родителями Джеймса за резковатый тон своего импульсивного ответа. В конце концов, когда-то они очень тепло приняли её, несмотря на разницу в происхождении.

— Мы живём недалеко, — увещевающе произнесла Юфимия, используя это как последний стоящий внимания аргумент. — Всего лишь на чашечку чая, Лили!

Вряд ли что-нибудь кошмарное могло случиться во время распития чая… Она просто ненадолго зайдёт в гости, а потом сразу же помчится искать Северуса. Лили ещё со вчерашнего вечера предвкушала их долгую прогулку по городу. Неделя прошла в жуткой суете, и они едва ли куда-то выходили вместе.

Надо было бы отправить Северусу хоть какую-то весточку, но в голову ничего не приходило. К тому же, Лили не хотелось давать бывшей свекрови даже крохи информации о её личной жизни. В конце концов, покорившись воле судьбы, она позволила Юфимии подхватить её под локоть и увести прочь.

Двухэтажный, но компактный коттедж Поттеров действительно обнаружился неподалёку — им пришлось буквально лишь перейти дорогу и подняться на пару домов выше. Как ни странно, но дверь открыл сам мистер Поттер. Не домовик, не магия, не ключ Юфимии, а именно хозяин. Даже вариант пройти сквозь дверь казался Лили менее сказочным, чем это.

— О. Прошу меня простить. Я не был готов к тому, что мы сегодня ждём гостей, — Флимонт Поттер заметно растерялся. Он был одет в домашнюю полосатую мантию и, видимо, это сильно его смутило.

— Добрый день. Рада вас видеть в добром здравии, — вежливо отозвалась Лили, которую больше смущала Юфимия, всё ещё державшая её за локоть.

Через пять минут она наконец-то осталась одна в душной гостиной. Мистер Поттер, по-видимому, отправился приводить себя в порядок, а Юфимия сказала, что ей надо уладить дела на кухне. Лили поёрзала на скрипучем диване, постучала кончиками пальцев по коленям и достала волшебную палочку. За дверью было тихо. Никаких голосов, шороха шагов…

— Экспекто патронум! — Шансом нужно пользоваться. Быстро. — Прости! Меня, можно сказать, похитили. Я вернусь, только дай мне знать, где ты, Северус.

На «Северус» дверь отворилась, и в гостиную вплыл поднос с чайным сервизом. Серебристая лань нырнула сквозь стекло, а из-за двери показалась Юфимия.

— Флимонт сейчас придёт, — губы миссис Поттер расплылись в широкой дежурной улыбке.

— Я уже здесь, дорогая.

Мистер Поттер никогда не выглядел угрожающе, скорее наоборот — добродушно благодаря лёгкой полноте и залысине на макушке, но Лили всегда казалось, что за мягкой личиной скрывается довольно строгий человек. Миссис Поттер же наоборот, высокая и сухопарая, легко располагала к себе людей, хотя иногда могла сказать что-нибудь этакое, от чего становилось неловко.

Чаепитие началось весьма мирно, почти по-семейному. «Я так скоро соберу все гостиные в Риверхилле», — мысленно усмехнулась Лили, думая о своём привычном времяпрепровождении здесь. Завязалась неспешная и вялая беседа о природе и погоде. Лили то и дело поглядывала в сторону оранжевых занавесок и слегка покрытых пылью окон. Она почти расслабилась, убаюканная горячим чаем и плавными речами хозяев, но, очевидно, её пригласили сюда для разговора иного толка…

— Милая, а вы не хотите нам сказать, когда вы с Джеймсом собираетесь пожениться?

Ронять чашку с горячим чаем на колени было очень плохой идей, и в самый последний момент Лили успела вернуть контроль над координацией рук.

— Прошу прощения? Никогда?

— Юфимия? — мистер Поттер посмотрел на жену поверх очков.

— О, простите меня покорно! — миссис Поттер прижала ладонь ко лбу. — Я хотела сказать «помириться»!

* * *

Встреча с Петтигрю и исчезновение Лили выбили Снейпа из колеи. Он брёл куда глаза глядят, погрузившись в свои мысли так глубоко, что впоследствии не вспомнил даже, как вышел из парка. Северус опомнился только тогда, когда случайно остановился посреди улицы — в него сразу же кто-то врезался.

— Смотри, куда идёшь, — буркнул Снейп, не оборачиваясь, то ли себе, то ли прохожему.

Теперь он более внимательно глядел по сторонам, пытаясь сообразить, куда идти. К сожалению, просто остановиться и подумать было непосильной задачей. Казалось, что этот квартал заполнили все жители города, одновременно выбравшиеся из своих домов по поводу «всеобщего» праздника. Снейп не решал, куда ему идти, гомонящая толпа снова несла его вместе с собой в неизвестном направлении. От какофонии разнообразных звуков начинала болеть голова.

Может, где-то среди этих людей была Лили… Снейп вытянул шею, пытаясь высмотреть её в толпе, но единственная рыжая макушка в ближайшем обозрении принадлежала Фреду Уизли, который стоял, вжавшись в стену одного из домов и, кажется, кого-то ждал.

Впереди замаячил перекрёсток, и вскоре Снейпу удалось выбраться на более спокойную, но всё ещё многолюдную улочку. «Пир во время чумы, — раздражённо думал он, — город тараканов». Лили знатно позабавилась бы, подслушав его мысли. Но она не умела читать мысли и куда-то пропала. Вопрос о том, куда она исчезла, волновал Снейпа больше всего. Возможно, она думает, что он бросил её, возможно, веселится с какими-нибудь друзьями, которых всегда и везде умудряется находить. Ему хотелось отправить ей сообщение и одновременно не было никакого желания навязываться.

«Интересно, как она отнесётся к новости о Петтигрю? Чёртов Петтигрю, может, если бы не он, мы бы не разминулись», — Снейп скрипнул зубами, досадуя и на себя, и на него.

Вопреки обыкновению, практически все люди направлялись в одну и ту же сторону, и это не могло не настораживать. Может, они собирались на очередной дурацкий квиддичный матч? Как бы то ни было, с большой вероятностью предстояло какое-нибудь мероприятие, на котором Снейпу хотелось бы побывать в наименьшей степени — в этом он был уверен, хотя не мог знать наверняка. Присланную совой программку со списком дневных событий Снейп благополучно выкинул в мусорное ведро, из которого всё исчезало быстро и неизвестно куда. Не то что Лили — она бы знала точно.

Решив, что с людским «стадом» ему не по пути, Снейп пошёл в противоположном направлении. Бессистемный лабиринт улиц показался ему привлекательнее всего. Домой идти не хотелось: иных перспектив, кроме как напиться в одиночестве или лечь спать, он не видел — такое уж у него сегодня было настроение. Не придумав ничего лучше, он побрёл в ту сторону, где по его разумению должна была находиться противоположная окраина города. Что-то внутри отчаянно просило вновь заглянуть за грань. Лили же говорила, что город теряется в тумане.

Чем сильнее он продвигался вглубь, тем улочки становились грязнее и запутаннее. Дома мельчали и один за другим казались всё более покосившимися и неказистыми. Снейп несколько раз забредал в тупики. Прохожие встречались редко. Один раз он наткнулся на крайне странную пару. У крыльца полуразвалившегося домишки стояли старик и старуха. Они смотрели в ничто пустыми белыми глазами и не шевелились. Снейп думал, что его уже нечем напугать. Однако обыкновенные старик и старуха, которые, по виду, не могли и не пытались ничем ему навредить, вызвали мороз по коже. Иррациональный страх погнал Северуса обратно, сбивая дыхание, учащая биение сердца.

Спустя ещё несколько тупиков и неожиданных извилистых поворотов, впереди показался пустырь. Длинная широкая полоса бледной, словно покрытой инеем травы.

Когда Снейп ступил на эту траву и проскользил взглядом снизу вверх, мир покачнулся и полетел в бездну. На него обрушилась громада облаков. Серо-белая, бескрайняя, монолитная громада. Ноги непроизвольно подкосились. Ни одна самая высокая и мощная гора не могла сравниться с этим. Облака загромоздили собой горизонт, небо и землю непроницаемой стеной. Они стали всем этим. Увидев такое, можно было только пасть на колени и заплакать. Снейп не шелохнулся. Просто смотрел, пожирая глазами необъятную серо-белую глыбу.

Не жутко, не страшно — грандиозно. До перехваченного дыхания. До пощипывания в уголках глаз.

Северус машинально потянулся к горлу и сделал шаг вперёд, опуская взгляд обратно в мёрзлую траву. Он шёл медленно, как сомнамбула. Стук сердца глухим шумом отдавался в ушах. Он не мог повернуть назад. Необъяснимое манило, завораживало и тянуло к себе. По траве зазмеились тонкие струйки тумана.

Носок ботинка наткнулся на вскрытую консервную банку, из которой торчал ядовито-зелёный клочок мха. Снейп брезгливо перешагнул через неё и вдохнул необычайно свежий холодноватый воздух. Он вновь рискнул устремить взгляд вверх. Громада была совсем близко, нависая над ним ещё сильнее. Через несколько шагов он буквально уткнулся в неё. Уже не в громаду — в бесконечность. Осталось лишь протянуть руку. К нему же уже стремились шелестящие туманные щупальца. Тогда Снейп взял и нырнул в серую мглу головой.

И растворился.

Ничего. Чистый вакуум, сотканный из голосов. Шепчущих, кричащих, поющих.

«Иди к нам. Стань нами. Стань всем — ничем. Всем. Иди к нам. Будь нами. Слейся с нами. Будь ничем, ничем. Останься, забудься, успокойся. Иди к нам, стань нами, будь ничем, стань всем».

Его сознание гасло, летя с обрыва в бездну навстречу голосам. Они обволакивали его со всех сторон. Так мягко, так нежно. Растворяли в себе. И звали, звали, звали…

Разум. Слово кольнуло сознание ледяной иглой.

Снейп вернул свой внутренний голос и дёрнулся назад. Руки взметнулись в нелепом всплеске, будто сломанные. Он падал на спину, прорывая паутину мглы.

Под лопатками стало шершаво и мокро. Удар о землю выбил весь воздух из лёгких. Снейп судорожно хватал ртом новые порции кислорода и смотрел в небо над головой, которое было поразительно голубым, пусть и подёрнутым дымкой. Он лениво повернул голову набок и наткнулся взглядом на консервную банку, что лежала буквально в паре дюймов от его головы. С ржавого бока ему улыбался нарисованный рыбий скелет. Острые края по периметру ехидно поблёскивали.

Снейп ухмыльнулся и, поднявшись на ноги, пнул банку в туман. Она вошла в монолитную глыбу без звука и сопротивления. Северус всё ждал, что неведомая сила сейчас бумерангом швырнет банку ему в лоб, но, видимо, туману было всё равно.

От философских мыслей о сущности природы консервных банок Снейпа неожиданно отвлёк голос Лили:

— Прости! Меня, можно сказать, похитили. Я вернусь, только дай мне знать, где ты, Северус.

— Стоять, — в лучших профессорских традициях прорычал Снейп, поворачиваясь на пятках.

Лань послушно замерла и пугливо прижала уши. Он не рассчитывал, что она его послушается, но всё-таки получилось. Северус улыбнулся, и лань переступила тонкими ногами, смотря на него большими доверчивыми глазами. В такие моменты он всегда жалел, что патронусы не осязаемы.

— Приведи ко мне Лили, если она пойдёт за тобой, — его голос прозвучал хрипло и устало.

Лань юрко пролетела вокруг него и скрылась в неизвестном направлении.

Из тона сообщения было ясно, что никто Лили на самом деле не похищал. И Снейпа очень интересовало, кому она предпочла его компанию в этот раз.

* * *

— Миссис Поттер, мне и Джеймсу уже не пятнадцать. Не семнадцать. И, не знаю, как ему, но уже даже и не двадцать один. Я успела побывать матерью, пятиминутной вдовой, погибнуть на войне и увидеть жизнь глазами другого человека. К чему весь этот разговор?

Лили аккуратно поставила блюдечко с чашкой чая на стол и сложила руки на коленях, вопросительно выгибая брови. Она не хотела грубить, не хотела никого расстраивать. Ей не нравилось то, куда всё снова заходит. Она не понимала, к чему сейчас родительские нотации и увещевания. Ведь всё было уже кончено. И давно.

— Я говорил тебе, — сухо заметил мистер Поттер, разворачивая на коленях газету.

— Мог бы и поддержать! — возмутилась Юфимия. — Я понимаю, что вы уже взрослые люди, но неужели мелкие размолвки стоят того, чтобы исключить друг друга навсегда из своей жизни?

— Последнее слово осталось за Джеймсом. Нелестного характера. По-моему, между нами уже всё сказано. Я могла бы остаться ему другом, но ему этого, по-видимому, недостаточно.

— Почему вы просто не можете жить, как раньше, душа в душу! — лицо Юфимии приобрело отчаянное выражение. — Такая красивая пара! Сын — герой. И куда вы разошлись в итоге? Одна — к бывшему Пожирателю смерти, другой того и гляди пойдёт собирать все юбки подряд! Вот они — святые узы брака.

— Конфликт интересов, не сошлись характерами… Знаете, мы оба любим контролировать ситуацию, и не любим, когда контролируют нас… Святые узы брака у Римуса и Доры. Наши узы смерть уничтожила. В конце концов! Миссис Поттер, поймите, Риверхилл — не сказочная страна, где можно жить безоблачной, — Лили невольно хмыкнула, осознав случайный каламбур, — жизнью, умильно взирая на счастливо женатых детей и нянча внуков. Это мёртвый город!

— Вы говорите жуткие вещи, Лили.

— Смерть вообще жуткая вещь, дорогая, — невозмутимо отозвался мистер Поттер из-за газеты. — Не нападай на девочку. Этот разговор следовало бы вести только с Джеймсом, но они уже оба всё решили.

— В конце концов, браки распадались и по более глупым причинам, и за более короткий срок. Вот, помнится, Фоссеты… — беспомощно забормотала Юфимия, начиная проваливаться в воспоминания.

Лили почувствовала, что пора уходить, пока разговор не принял новый виток и не зашёл слишком глубоко. Она соглашалась только на короткий визит и чашечку чая.

— Мне очень жаль, правда. Но я должна идти. Я надеюсь, у вас и у Джеймса всё наладится. Поищите иную цель, посмотрите вокруг.

Ей вдруг отчётливо представилась другая картина. Столетний Гарри, с непослушными седыми волосами вдруг появляется в Риверхилле. Он успел застать время, когда его правнуки закончили Хогвартс. Он увидел за всю жизнь такое, что ей никогда и не снилось… Нужна ли будет ему, старику, молодая мать, призрак которой он последний раз видел в семнадцать лет? Мать, которая за столетие едва ли увидела что-то больше серого туманного марева. Может, он и будет её любить, но вряд ли она будет ему нужна. Может, он вообще сюда никогда не придёт.

— Конец света отменяется! — иронично бросил Флимонт всё ещё из-за газеты.

Лили и Юфимия встали одновременно, и Эванс, не выдержав, всё же обняла старушку. Та, всхлипнув, обняла её в ответ.

— Будьте счастливы. Я только надеюсь, что вы сейчас не совершаете ужаснейшую ошибку, Лили!

— Я сейчас только и делаю, что пытаюсь исправить ужаснейшие ошибки молодости.

Нужно было сказать что-то ещё. Что-то умное, вежливое, ободряющее. Может быть, стоило остаться на неопределённое время, выпить новую чашку чая. Она не могла.

На Лили опять обрушилось подвешенное состояние неопределённости. Окончание разговора выбило почву из-под ног не только у Юфимии, но и у неё самой. Не было больше никаких сил здесь оставаться. И так хотелось вновь увидеть Северуса. Вина перед ним колола сердце очередными опасениями. Лили встретилась взглядом с мистером Поттером и улыбнулась, он кивнул ей в ответ.

— Удачи, мисс Эванс.

— Прощайте!

Вот и всё. Юфимия проводила её до двери, и с облегчением Лили выпорхнула на улицу.

Несмотря на то, что Ассамблея магов была неподалёку, всё вокруг выглядело совершенно незнакомым. И куда податься? Ответ от Северуса так и не пришёл. За это время он уже мог уйти куда угодно. «Где же тебя искать, милый, где?», — Лили, не отдавая себе отчёта, пошла куда-то вправо, лавируя между идущими навстречу людьми.

Ладонь нырнула в сумочку, и пальцы судорожно сжались вокруг волшебной палочки. Можно было снова вызвать патронус. Был ли в этом смысл, если прошлый не вернулся? Лили вдруг запнулась на ровном месте и чуть не упала. По коже от пяток до макушки пробежал озноб. Острый приступ паники хлестнул по груди, заставляя сорваться с места и побежать.

Всё слилось в одну сплошную линию дороги, пока она не остановилась. Паника отпустила так же неожиданно, как и пришла. Лили судорожно заозиралась, не понимая, где находится, не понимая, что побудило её бежать. Более естественный страх пришёл на смену. Одна, непонятно где, обуреваемая странными чувствами. И, как назло, ни одного человека поблизости.

— Что же за день такой, — прошептала Лили, пытаясь взять себя в руки.

Какая-нибудь лавка или магазин пришлись бы весьма кстати, но ничего такого в поле зрения не попадало. Лили пошла наобум, стараться не пугаться гулкого цоканья собственных каблуков. Чрезвычайно тихий район. Она решила всё-таки вызвать патронус снова, но тут лань нашла её сама.

Патронус молча встал перед ней и одарил укоризненным взглядом. Его лань, не её, наверное. Грань между двумя патронусами была слишком тонка, и Лили только терялась в догадках, чем они отличаются и отличаются ли.

— Просто веди меня, — со вздохом произнесла она.

Лань, оттолкнувшись копытами от мостовой, послушно полетела в неизвестном направлении. Лили ничего не осталось, кроме как пойти за ней следом так быстро, как она только могла. С каждым шагом становилось тревожнее, они углублялись всё дальше и дальше в лабиринт улочек, в неизвестность. Лили хотелось полететь за ланью следом, чтобы сократить путь, но она продолжала идти, мысленно повторяя: «Найдись, пожалуйста, найдись».

Они с Северусом столкнулись так внезапно, что Лили пришлось вцепиться пальцами в рукава его сюртука, чтобы удержать равновесие.

— Слава Мерлину!

— Лили?

— Северус, знаешь что? — Лили блаженно улыбнулась и пробормотала куда-то в район его груди, прижимаясь щекой к шершавой ткани: — С тобой так спокойно.

Он мог начать ругаться, пытаться оттолкнуть её прочь и начать задавать неудобные вопросы, но Лили было всё равно. Ей просто достаточно было знать, что с ним всё в порядке и она сейчас не одна.

«И откуда что взялось? Можно подумать, что с ним могло произойти что-то страшное! Наверное, это утреннее волнение перед церемонией не прошло бесследно. Ну что нам обоим может здесь угрожать?», — впрочем свои недавние эмоции Лили не могла воспринимать без толики удивления. Приступы страха обычно были ей не свойственны.

* * *

— Как ты сюда забрался? — с искренним недоумением в голосе спросила Лили, когда они во второй раз забрели в тупик.

К счастью, жутких старика и старухи здесь не наблюдалось. Только два котёнка возились в траве, гоняясь за солнечными зайчиками. «Ещё одни жертвы разрушенного Пожирателями дома?» — подумал Снейп, провожая котят меланхоличным взглядом.

— Пешком, — сухо ответил он, и это было его первое слово, сказанное после замечания Лили о спокойствии.

После той фразы им завладело лишь одно чувство — чувство неловкости. Проще было замкнуться внутри себя, чем пытаться понять, чем была вызвана такая вспышка радости с её стороны.

— Как ты думаешь, может, по кирпичам этой стены нужно постучать особым образом, как при входе в Косой переулок?

А вот прошлый тупик представлял собой не стену, а два стрелообразно смыкающихся дома.

— Тут нет вдавленных кирпичей. Идём.

И всё же найти Лили снова тоже было немалым облегчением, пусть и не принесшим за собой спокойствия.

Они вернулись к развилке и пошли в другом направлении, решив больше не поворачивать..

— Стой! — Лили замерла, и на её и без того подозрительно счастливом лице расплылась улыбка. — Слышишь?

О чём это она? А, кажется, откуда-то доносились едва слышные звуки скрипки. Лили, не взирая на договорённость, свернула в не подающий надежд переулочек, и Снейп был вынужден последовать за ней. Она шла вперёд лёгкой, летящей походкой, почти танцуя. Огненно-рыжие пряди развевал ветер. А звуки скрипки звучали всё сильнее и сильнее, они будто зачаровали Лили, зовя её за собой. Снейп же скорее был околдован её волосами и невесомым шагом. Самая настоящая ведьма. Возможно, его ведьма.

Снейп не был большим поклонником струнных смычковых инструментов, но не мог не признать красоту и изящность незнакомой мелодии. Его шаги тоже как будто стали легче, и даже тень улыбки коснулась губ.

Музыкант вместо аккуратного джентльмена в классической строгой мантии оказался странным типом в ковбойской шляпе, клетчатой рубашке и джинсах. Он стоял посреди улицы перед перегораживающим дорогу резным забором и играл. Смычок, на первый взгляд почти невесомо касаясь струн, высекал сильные, пронзающие насквозь звуки.

Снейп остановился вслед за Лили, буквально в сантиметрах десяти от её спины. Ноздри щекотал цветочный запах её духов, а скрипка продолжала вонзаться звуками в душу, вибрирующим эхом стремясь проникнуть в самое сердце.

— Вот уж кто везде найдёт себе место, — тихо-тихо прошептала Лили.

Мелодию завершил короткий «росчерк», и в ушах осталось лишь почти неуловимое позванивание.

— Мне есть место, пока есть слушатели. И пока музыка играет внутри. Когда всё заканчивается, нужно сниматься с места. Отправляться искать новый материал, новых слушателей, — сказал музыкант, приподнимая шляпу рукой, в которой держал смычок.

— Это было восхитительно! — не сдерживая эмоций, воскликнула Лили.

— Вон там, — мужчина кивнул на забор, — есть неплохое кафе. Прямо напротив, только дорогу перейти. Вы кажетесь измотанными.

— Спасибо, — просто сказал Снейп сразу и обо всём. Одно типичное и традиционное слово в его понимании выражало многое. А то и вообще всё, о чём он думал в этот момент.

С забором вышла заминка: перелезть было проблематично, летать никто из них двоих не любил. Музыкант явно забавлялся, глядя на их препирательства, и начал играть задорную песенку.

— Может, попробуем обойти?

— Лили, мы десять раз заблудимся по пути. Эти улицы явно были спроектированы в нетрезвом состоянии.

Можно было оставить совет без внимания и продолжить блуждания, но по Лили было видно, что она не может оставить совет от восхитившего её человека без внимания, а Снейп просто действительно устал.

На особенно ехидном визге скрипки до Лили, похоже, что-то наконец дошло.

— Мы идиоты, Северус, — доверительно сообщила она ему, а потом просто прошла сквозь забор, словно его и не было. Снейп пожал плечами и шагнул следом.

— Возможно, проходить так через непроницаемые кирпичные стены было бы опасно, — пробормотал он, глядя на солнечную людную улицу.

Лили в ответ лишь пожала плечами. Напротив них действительно располагалось здание, сложенное из тёмно-серых овальных камней, с крупной вывеской «Три сестры». Рисунок на вывеске был странным: спицы, моток пряжи и чашка с поднимающимся вверх дымком.

Они пересекли дорогу и поднялись по деревянной лестнице — кафе находилось на террасе на втором этаже дома под беседочной плетёной крышей.

— Хотела бы я побывать здесь ночью, — сказала Лили, запрокидывая голову. — Звёзды и луна должны просвечивать сквозь дырочки.

К радости Снейпа, они были единственными посетителями. Стоило им сесть за столик, как тут же подошла официантка: самая обыкновенная, совершенно непримечательной внешности. На этом всё нормальное закончилось. Вместо меню девушка осторожно положила перед ними объёмный фолиант с обложкой, весьма вероятно сделанной из драконьей кожи. Официантка открыла его примерно на середине, которая была заложена большим сизым пером.

— Напишите пару слов. Что первое в голову придёт, — невинно произнесла она.

Снейп, не показывая своего удивления, пододвинул книгу к себе. На левой странице было сделано несколько записей разными почерками, последняя пока оставалась пустой.

Многие при жизни (и не только) думают, что смерть хоть и страшна, но в итоге решит все их проблемы. Им кажется, после смерти не придётся думать, выбирать и решать. Они наивны. Ответственность за свою судьбу с человека не снимает ничто.

Такой была предпоследняя запись, и она даже Снейпу понравилась. Последняя же фраза заставила его почти истерично воскликнуть:

— О Мерлин всемогущий! — на недоумённый взгляд Лили он ответил: — Похоже, здесь был Дамблдор. Узнаю его неповторимый деловой стиль.

Последняя запись была такой: «Олух. Пузырь. Остаток. Уловка».

Видимо, писать что-то высокохудожественное не требовалось. Снейп решил не мудрствовать лукаво и написал одно из своих любимых выражений: «Ego cogito, ergo sum», — в конце с огромным удовлетворением поставив жирную-прежирную точку.

Лили было потянулась к фолианту, но официантка захлопнула его и мило улыбнулась:

— Джентльмен платит, не так ли? Ваше кушанье не заставит себя долго ждать.

И вот так, не предложив меню, не подождав заказ, девушка упорхнула куда-то вместе с тяжёлой книгой.

— Ладно, я всё равно понятия не имею, что там писать, — Лили фыркнула.

— Я уже хочу вернуться на пару ласковых с тем музыкантом. Это место не похоже на приличное заведение.

— Брось! Даже если нам принесут сушёных водорослей в глиняной миске — это не повод нападать на человека, который так чудесно играет!

— Знаем мы таких чудесных… — как бы хорошо музыкант ни играл, а недоверие было у Снейпа в крови. Может, это был всего лишь удачный рекламный ход. — Ты так и не рассказала, кто вдруг тебя «похитил».

Его нервы успокоились достаточно для этого закономерного вопроса. Лили опустила голову и начала водить указательным пальцем по краю стола.

— Миссис Поттер.

Фамилия «Поттер» всегда действовала на сознание Снейпа странным образом: она приводила его в дикое раздражение и вызывала желание пойти кого-нибудь убить. Возможно, это была одна из причин, почему ему всегда так хорошо удавалось лгать Реддлу в лицо.

— Какого чёрта ей было надо? — сказал он более резко, чем хотел.

— Поговорить о сам-знаешь-ком...

Снейп не удержался и громко хмыкнул. Лили хихикнула вслед.

— Теперь у нас, значит, есть новый «сам-знаешь-кто»?

Через секунду они уже смеялись, как помешанные. Снейп с удовольствием нарисовал в голове идеальную картину: лысого и безносого Джеймса Поттера перед зеркалом… У Лили мысли, наверное, были гораздо скромнее...

— Люблю, когда ты смеёшься, — вдруг, утирая слёзы, выступившие от смеха, сказала Лили.

— Мои ученики бы с тобой не согласились, — сдержанно ответил Снейп. — Многие из них сначала бы не поверили своим глазам, а потом убежали бы в ужасе, увидев это, — они снова расхохотались.

— Знаешь, а ты молодеешь прямо на глазах, — задумчиво произнесла Лили. Снейп закатил глаза.

— Надеюсь, я не превращусь в младенца прямо на твоих глазах. Это было бы неловко. — Приступ веселья внезапно прошёл, и он снова посмотрел на Лили со всей серьёзностью, на которую был способен. — И всё-таки, что ты ей ответила?

— О, я случайно наговорила ей ужасных вещей. Видимо, долгое общение с тобой плохо влияет на отношение к людям. Может быть, стоило и промолчать…

— Обычно людям не нравится, когда кто-то развенчивает их наивные заблуждения. Но кто-то должен говорить правду.

— Звучит немного самонадеянно, ты не находишь?

Тут подошла официантка и поставила на столик две вазочки с… мороженым. Полупрозрачным, похожим на фруктовый лёд, мороженым из нескольких разноцветных ярусов с ягодным ассорти на вершине.

— Поверьте, в такую жару это единственно верный выбор. Особенно, когда всё, что осталось от еды — ее вкус, — сказала девушка и ушла.

Снейп, всегда предпочитавший более существенную пищу, съел первый кусочек и подумал, что полностью с ней согласен.

* * *

Вторая половина дня выдалась спокойной и ленивой. Всё было как будто нормально. Даже более, чем нормально: такой роскоши в пост-учебные времена Лили не доставалось даже в Лондоне. Обычные шумные улицы в центре (если не вспоминать про отсутствие машин), обычные (для волшебников) праздничные мероприятия… Ей даже удалось затащить Северуса на выставку картин местной художницы. Вот только в итоге сбежали они оттуда быстро по её же инициативе, хотя Снейп сопротивлялся. Всё было потому, что смотреть на изображения разных вариаций туманного горизонта за чередой холмов Лили не хотелось. Хотя напротив картины в розовато-алых тонах она задержалась. От неё совсем не становилось жутко, как от бело-серого «оригинала», скорее наоборот веяло умиротворением.

После выставки они понаблюдали за уличным иллюзионистом. Он лёгкими взмахами палочки превращал разноцветные клубы дыма во всевозможные фигуры. Пространство наводнили дымчатые дракончики, над головой старца болтались дымчатая бутылка вина и модель галактики. Остальные его творения почему-то рассеивались гораздо быстрее. Северусу это быстро наскучило, Лили же зрелище завораживало.

Хоть большую часть времени у Северуса сохранялось типично-хмурое выражение лица, вселенская тоска из его черт ушла. Когда же он позволял себе улыбку, то совершенно преображался и выглядел лучше, чем в свои семнадцать. Лили иногда ощущала странную робость, идя рядом с ним. Эмоции… Он всегда прятал их. Ей, бывало, хотелось похлопать его по плечу или обнять, поцеловать или сжать ладонь, и она просто обрывала эти порывы на корню, не зная, как он к этому отнесётся, да ещё и на людях… Несмотря ни на что, большую часть времени он оставался серьёзен и сосредоточен.

И всё-таки шаг за шагом их обоих потихоньку охватывала безмятежность. Вот Северус сам сжал её ладонь, проводя по запястью большим пальцем. Вот она сама улыбалась до боли в скулах, запрокинув голову к небу и уже не думая ни о чём. Небесная полувыцветшая яркость начинала наливаться более глубоким цветом — приближались сумерки.

— Давай зайдём к моей матери, — предложил Северус, спуская её с небес на землю.

— Зачем? — она обняла его руку. — Если ты хочешь — идём. Но, учитывая, как всё было в прошлый раз…

— Хотелось бы, чтобы она думала по другому…

— Мама сказала, что надеется, что я попаду в Слизерин! Она училась на этом факультете! Отец в бешенстве, а мама кажется такой радостной.

— Миссис Снейп будет тобой гордиться, Северус...

Они нашли лавку довольно быстро. Вот только окна в ней оказались заколочены, и дом при ближайшем рассмотрении разваливался и бледнел. Крыша покосилась, знак на полувываливающейся из проёма двери выцвел, стены будто вылиняли.

Лили, хмурясь, положила ладонь Северусу на плечо. Картина столь неожиданного запустения без малого удручала.

— Не уверена, что там кто-то есть внутри, — Лили неловко поджала губы.

— Я не понимаю…

Северус выглядел растерянным, словно ребёнок. У Лили невольно сжалось сердце. Куда могла деться его мать, и почему она так резко оставила свой дом, свою лавку? Сзади раздался звонкий стук каблучков.

— Ну вы только посмотрите! Даже не удосужилась убрать после себя дом! И оставила его в таком плачевном состоянии. Ай-яй-яй, как не стыдно. Это точно сгодится для моего журнала больше, чем для паршивой газетёнки Олдбрука. Ай-яй-яй. Нужна срочная статья. Чтобы никому не было повадно оставлять таких вот уродов почти в центре города! — к ним приблизилась высокая блондинка на длинных шпильках, не скрываемых даже мантией. За ней семенила её менее яркая подружка. Это были две «старые» знакомые, которые неуёмно болтали во время свадебной церемонии за их спинами.

— О чём вы говорите? — холодно поинтересовался Снейп. От Лили не укрылся его автоматический жест: правая рука потянулась к карману за палочкой.

— Марта! Фотографируй это безобразие! — блондинка возмущённо притопнула ногой. Лили показалось, что каблук сейчас с хрустом отвалится, но обошлось. — А-а-а. Вы же мистер Снейп? Такого мрачного типа трудно не запомнить! Марта! Захвати их в кадр, это будет сенсационное колдо! Наследничек у разрушенного гнезда. Не согласитесь дать малюсенькое интервью?

— Уберите эту адское изобретение подальше, иначе у вас вообще больше никогда не будет никаких колдографий, — Северус сразу обрубил на корню все посягательства жутким, пробирающим тоном. — Наследничек? Что вы имеете в виду?

— Ваша мамаша изволила покинуть этот мир и удалиться-с. Избавьте меня от ваших угроз и убирайтесь отсюда, в таком случае. Не мешайте деловым людям работать.

Снейп молча развернулся и куда-то пошёл, даже не оглянувшись на Лили. Она растерянно посмотрела на женщин и поспешила за ним. Вслед ей донеслось:

— Честно говоря, я рада, что старуха наконец-то исчезла. Она кичилась своей лавкой, словно дорогим сокровищем. Ещё и знаки какие-то на двери намалевала.

— Ты всегда так проницательна, Жослин! — с придыханием отозвалась спутница мерзкой блондинки. — Было бы чем гордиться! Тут всё и без зелий даром достаётся.

Лили просто сорвалась на бег, Северус всё равно шёл слишком быстро, почти летел, только его фирменной развевающейся мантии не хватало для полноты образа. Лишь бы их не слышать. Оставить быстрее позади и забыть.

К горлу подступала тошнота. Вот так когда-нибудь она сама тихо исчезнет в тумане, и все будут обсуждать, каким бесполезным было то занятие, в котором она наконец смогла себя реализовать. Осуждать то, что она любила и считала важным. Её бы это не коробило так сильно, но осознание, что на самом деле здесь не ценится ничего, сдавило горло слишком сильно. Кроме того, мисс Принц, несмотря ни на что, было жалко. «Возможно, она сейчас в лучшем месте, чем это», — вдруг подумалось Лили и стало немного легче.

В голове скопилось множество мыслей, которых хотелось сказать Северусу и которые было невозможно выразить словами. Волна нетерпения и волнения охватила всё её существо, и Лили поспешно выпалила:

— Северус! Идём, я совсем забыла, что ты кое-что не видел…

Она просто была обязана отвести его на башню и показать то, что недавно так сильно выбило её из колеи. На вершине башни были все ответы, все её тревоги и мысли. Лили не могла придумать ничего красноречивее, кроме как отвести его туда.

* * *

Лили его куда-то вела, а он, не замечая ничего, машинально шёл за ней, глубоко провалившись в бессвязные мысли. Что за странный дар предвидения? Он ведь ожидал, что больше никогда не увидит свою мать. Но вот так резко?.. И почему? Какого же усилия ему стоило уйти, а не проклясть чем-нибудь забористым двух старых клуш. В том, что им не меньше сотни, он не сомневался, несмотря на обманчиво-молодую внешность.

Мать ушла. Сама. В её доме застыли все часы. Однако её не отбросило на окраину, не поглотило забвение — обычно там исчезают вместе с жильём. Она куда-то ушла. Вот только куда и зачем?

Его охватило необыкновенное ощущение: словно некие стены вокруг него исчезли, и он оказался на сквозняке посреди огромного поля. Холодно, может, даже страшно, но так свободно… Что же делать? Что делать? И где искать ответы на все сложные вопросы? Вряд ли об этом писали в книгах.

— Вот мы и на месте, — сказала Лили. — Мэри назвала её призрачной башней.

Если бы Снейп поставил себе задачу найти тот стержень, который удерживает этот мир вокруг себя, то сейчас его цель можно было бы считать выполненной. Примерно такое впечатление создалось у него от этого бесконечно высокого сооружения из полупрозрачных, сотканных из дыма и стекла камней, которые сейчас наливались синевой темнеющего неба.

— Занимательно, — сухо отозвался он.

Винтовая лестница неприятно напоминала о пути в кабинет директора. Почётная должность, но упаси его Мерлин оказаться в подобном положении ещё хоть раз. К счастью, такая вероятность была равна нулю, а лестница завела на металлическую платформу с ржавыми поручнями. Стремительный подъём вызвал лишь неприятные ощущения в желудке.

И вот они уже наверху. Лили смотрела куда-то вдаль с отсутствующим выражением лица. Снейп заставил себя отвести взгляд от неё в открытое пространство. Дыхание застряло где-то в груди и после секундной задержки вырвалось наружу. Высоко до сумасшествия. Перед ними был весь мир. Чётко, словно циркулем, очерченный туманной границей. Если бы небо не было таким ясным и чистым, ему бы показалось, что они застряли в одном из стеклянных шаров Трелони.

— Видишь — всё фальшивка, — глухим голосом произнесла Лили.

Когда-то она говорила ему нечто подобное. Но о таком бесполезно слушать, это надо увидеть. Снейп, однако, больше ощущал трепет от новых впечатлений, чем безнадёжность или испуг. В конце концов, в самом факте фальшивости не было ничего неожиданного.

— Закономерно для места, где всё появляется из ниоткуда, стоит лишь пожелать.

Громада облаков, которую он видел днём, впечатлила чуточку больше. Но вместе «кусочки» мира сложились в одну картину, или хотя бы половину её, которая при всей своей масштабности уже не так удивляла.

Лили обняла себя за плечи. Она думала обо всём этом как-то иначе. Руки крест-на-крест, рыжие волосы трепал ветер, и сама она была такой хрупкой-прехрупкой в своём лёгком светлом платьице. Казалось, что её сейчас просто-напросто сдует ветром.

— Мне страшно.

— Не стой так близко к краю.

Снейпу не было страшно. При жизни он ожидал худшего; умерев, считал, что лучшее уже получил. Привередничать повода не было.

— Этот край — ерунда, — она досадливо отмахнулась, и Снейп едва сдержал порыв схватить её за руку. Но Лили падать пока не спешила. — А вот тот, далёкий — действительно проблема. Вот так проглотит, и не заметишь.

Снейп снисходительно улыбнулся:

— Помнишь, что я написал в книге?

Лили наконец-то обернулась к нему и чуть ссутулилась, опираясь на поручень платформы.

— Я мыслю — значит, существую? — она сразу перевела латинское выражение.

— Да. Пока ты контролируешь свой разум, с тобой ничего не случится. Мерлин, Лили,

ты же как-то существовала годами в месте более зыбком, чем это. Ты как-то проникала в мои сны. Бродила непонятно где. В каких-то коридорах. И после этого ты боишься вот этого?

Теперь она грызла ноготь и упрямо смотрела себе под ноги. Загадочная женщина.

— Понимаешь, тогда было нечего ожидать. Тут появилась надежда на… На что? Не знаю. На жизнь? А оказалось, что нет ничего.

— Я сегодня был там, — Снейп махнул рукой в сторону конечной окраины города. — Прямо перед туманом. Впечатляющее зрелище. Так нависает… И я заглянул внутрь…

— Ты — что? Северус Снейп! — веснушки потемнели на её хорошеньком рассерженном личике. — И это ты меня обвинял в гриффиндорстве из-за дёрнутого рычага? Северус! — Лили выпрямилась и то сжимала, то разжимала кулаки, словно у неё руки чесались его побить. Скорее всего, так оно и было.

— Это опасно для тех, кто потерял свою личность. Застыл, забылся… Немного самоконтроля — и вырваться не составляет труда.

Какое-то время Лили просто хватала ртом воздух, а он недоумевал, что с ней творится. Когда она заговорила, её голос непривычно дрожал:

— Мэри рассказывала мне, как её Марк ушёл в туман и не вернулся.

Она что, беспокоилась о том, что он может покинуть её?! Ошеломляющее открытие. Но мысль откровенно глупая.

— Я скорее сотворю из тумана ещё один город, чем оставлю тебя по доброй воле.

Снейп совершенно не понимал, куда себя деть и что делать, когда Лили порывисто бросилась ему на грудь, обвивая талию руками. Почему-то в голове возникали лишь глупые мысли о степени водонепроницаемости плотной ткани сюртука.

— Может, ты меня обнимешь уже?.. — в голове Лили звучали нотки гнева.

Женщины. Это тебе не хитроумные игры Дамблдора и Реддла. Это что-то запутаннее. Тем не менее, прямой посыл был яснее некуда.

Одной рукой он обнимал её за талию, другой гладил волосы и бормотал что-то невразумительно-утешающее, ожидая, когда она его пнёт или сделает ещё что-нибудь противоречивое. Такая тёплая, такая близкая. За это можно было вытерпеть что угодно.

— Не волнуйся. Я буду тебя преследовать до конца света.

— Всегда, Северус… Мне всегда было страшно тебя потерять. И это случалось. Но потом ты снова находился и снова…

— Хотелось бы верить, что мы связаны, — он выдавил из себя смешок, пытаясь замаскировать вырвавшуюся фразу.

— Мы связаны, даже не сомневайся. Каким-то образом, непонятно почему и как, но это факт.

Лили отстранилась и быстрыми движениями утерла мокрые дорожки с щёк. В её глазах созрело какое-то решение — она смотрела уже не пугливым загнанным зверем, а с уверенным прищуром львицы.

Час от часу не легче. Она шагнула с платформы на узкую полосу каменной стены.

— Стой!

— Встанешь рядом со мной?

Затащить бы её обратно на платформу и спуститься вниз. Грубо, она обидится. Скрепя сердце Снейп сделал шаг вперёд и встал рядом. Взгляд загипнотизированно устремился вниз, а низа не было. Он тонул в дымке.

— Знаешь. Та женщина сказала, что — время. Время куда-то идти. Искать путь и не совершать прошлых ошибок. Только представь: сбежать из рая навстречу приключениям.

Раздался дикий грохот. Не до конца потемневшее небо с левой стороны озарилось ярчайшей вспышкой. В небе над холмами гарцевал огромный искристый единорог — кто-то запустил фейерверк.

— Люпины дома, — обыденно констатировал факт Снейп. Это был обещанный условный сигнал. — Я обязательно должен пойти туда с тобой? Вряд ли меня кто-то там действительно ждёт.

— Ты один из немногих, кто действительно знал их. После всей шумихи — это важно. И Римус согласился быть твоим секундантом. Разве сложно ответить на приглашение?

— Чувствую, вся эта затея опять закончится дуэлью…

— Хочешь оставить меня одну на растерзание Джеймсу? Мы с ним тоже не тепло расстались. Кроме того… Да после того, что ты рассказал, я вообще не хочу тебя куда-то одного отпускать! Кто знает, в какие дали тебе захочется пойти на этот раз.

— В кроватные, Лили. Спать гораздо приятнее, чем присутствовать на вечеринке, на которой тебе едва ли рады. Весёленький же вечер нас ждёт.

Мысли омрачил приводящий в уныние лик Петтигрю. Снейп благополучно забыл о нём в течение дня, но теперь в его сознании затаилась крамольная мысль передать послание крысёныша сразу всей компании. Должно же было быть хоть какое-то моральное удовлетворение от этого ужасного мероприятия.

Лили, тем временем, протянула ему руку и шепнула: «Только не отпускай». Снейп машинально переплёл свои пальцы с её, и Лили прыгнула вниз, утягивая его за собой. Это было так неожиданно, что он не смог ни удержать равновесие, ни применить колдовство. Они вдвоём летели в пропасть.

Улететь бы птицей, прочь от проклятой земли,

С небом чистым слиться — вот о чем мечтаешь ты.

«Ария»

 

Они ушли далеко от той башни, покинули город. Однако, когда Снейп снова и снова возвращался мыслями к недавнему происшествию, где-то в желудке холодком щекотало ощущение неконтролируемого падения и выскальзывающих из руки тонких женских пальцев. Лили умела застигнуть его врасплох, чего он терпеть не мог. И это её стремление к полётам вниз… Зачем, зачем она всё время прыгает неизвестно куда, так далеко? Кто знает, встанет ли она в следующий раз на ноги или сорвётся.

Дежа вю. Снейп усмехнулся. Он заглядывал в бездну, она прыгала в неё. Они друг друга стоили. Недоуменный взгляд Лили на его ухмылку Снейп проигнорировал, захваченный мыслями. Неудивительно, что они оба успели побывать на волоске. Две грани одной безрассудности. Она бросилась в неравную борьбу и погибла в ней, он пошёл в услужение к тому, кто разрушил многие жизни, включая его собственную, и погиб от его же приказа. Один-один.

— Кнат за твои мысли, — Лили остановилась, поворачиваясь к нему лицом.

— Дёшево.

— Я серьёзно. Когда ты так задумываешься, потом что-то происходит.

Северус бережно коснулся пальцами плеча Лили, она была встревожена. Его взгляд плавно скользнул по бледным щекам до розовеющих губ. Живая, тёплая. Всё ещё рядом, по-прежнему так близко. Горьковато-сладкий аромат вереска говорил о его душе больше, чем можно было бы выразить словами. Снейп медленно наклонился к уху Лили и шепнул:

— Тебе не кажется, что здесь дышать легче?

Воздух между их телами словно стал плотнее, заполняя пустое пространство, растекаясь в нём тягуче, как мёд. Снейп медленно вдыхал его, смакуя вереск и пыльно-цветочный запах рыжих волос.

— Ты знаешь, а может быть.

И воздух между ними плавился, уступая место, давая им стать ещё ближе. Лили тихонько засмеялась, утыкаясь лбом в его плечо.

— Что?

— Ничего. Я просто рада, что ты рядом. Это на удивление умиротворяет.

Душный, обожжённый солнцем город остался позади. Их ноги утопали в вереске, впереди маячили тёмные силуэты холмов. Здесь они словно были ближе к дому. И никаких посторонних людей. Для Снейпа это в чистом виде олицетворяло безмятежность. Только он, Лили, холмы и вереск. Это не дом, а что-то между. И Снейп жалел, что такие мгновения, как это, он не мог продлить на вечность или хотя бы разлить по бутылкам. Оставалось только прочувствовать момент каждой клеточкой, рассеяно поглаживая Лили по спине, и навсегда сохранить в памяти.

* * *

Они не могли остаться посреди вереска надолго, и им все равно пришлось идти дальше. Туда, куда Снейпу хотелось меньше всего. Его мысли свернули обратно в не самое приятное русло. Все эти дни он почти не вспоминал о матери, а теперь она скорбным призраком всплыла в его голове, не давая в полной мере насладиться прогулкой. Её уход был болезненным напоминанием, что и после смерти можно пережить потерю. Северус крепче сжал руку Лили.

Что было в голове Эйлин, когда она решила исчезнуть? И разве так сложно было оставить единственному сыну хотя бы записку? Куда она направилась? К чему стремилась? На место сожалению пришла вспышка холодной ярости. Снейп ненавидел брести вслепую.

Он снова представил внутреннее убранство лавки матери. Полки с ингредиентами, лучи света, струящиеся сквозь занавески, и бесконечное множество застывших часов. В его воображении часы вдруг пошли. Все, до единого. С чётким размеренным тиканьем. Снейп вздрогнул и картинка рассеялась.

Нет, время не было застывшим киселём. Люди приходили и уходили — трудно было представить течения естественнее. Вот только куда?..

— Северус.

Снейп категорически не был готов к тому, чтобы с кем-то делиться своими глубинными мыслями. Как и всегда. Он хотел начать ленивое рассуждение об особенностях местной флоры, но потом перевёл взгляд с земли на Лили, и иное решение принялось само собой. Она пытливо изучала его лицо и хмурила брови. Ей было не всё равно, и она каким-то образом чувствовала тончайшие перепады его настроения. «Ты снова не один. Почти как в старые добрые времена. Может быть, даже лучше», — подумал Снейп. Он запнулся, не зная, как начать, но потом слова пошли сами собой, и Северус рассказал Лили всё.

После он с тревогой наблюдал, как Лили покусывает нижнюю губу, ничего не отвечая.

— А надо ли куда-то идти, Северус? — она нахмурилась ещё сильнее. — А что, если уходят только отчаявшиеся?

Лили ощутимо сомневалась, и это было ему понятно. Но Снейп также прекрасно знал, что то место, где они живут сейчас, пугает её не меньше, когда дело касается окружающего Риверхилл тумана. Вопросов у обоих было больше, чем ответов, однако у них в запасе имелась одна крошечная, но важная зацепка.

— Если слушать твоих норн, или кто там эти глубокоуважаемые трое, то отчаявшиеся как раз-таки остаются.

— Я им верю, — лоб Лили разгладился, хотя она продолжала крепко сжимать ладонь Снейпа. — Они говорят непонятно, но им невозможно не доверять. Знаешь, когда я вспоминаю тот разговор у них в доме, то чувствую себя такой маленькой и глупой.

— Вполне возможно, что они знают абсолютно всё. А сильные мира сего всегда делятся информацией весьма выборочно.

Снейп и сам чувствовал нечто схожее, мучаясь от нехватки знаний, но, видимо, такой крест был у человека — он не мог объять необъятное и быть в курсе всего, что происходит в мире.

Лили ничего не ответила и просто прижалась щекой к его плечу, обнимая руку. Так они миновали вересковую долину.

— Как ты думаешь, а что если пройти вдоль по рельсам? — спросила Лили, когда они остановились отдышаться после подъема на одном из семи больших холмов.

— Прямо сейчас? — Снейп не удержался и насмешливо выгнул брови. — Я не против. Это будет интереснее, чем вечер с занудными душевными излияниями Поттера, — Лили тихо рыкнула. — Хорошо, хорошо. Можно попробовать. Позже. Звучит логично, это же дорога, а все дороги куда-то ведут.

Решение казалось простым и изящным. Если Риверхилл — станция, значит, по железной дороге можно выйти на другую станцию. Снейп хотел сесть на поезд. Поезда не было. А вот рельсы и шпалы в наличии имелись, что уже решало половину проблемы. Загадка начала казаться не такой уж и нерешаемой. Тем не менее, вопрос «а надо ли» нельзя было счесть таким уж и праздным.

— Если ты действительно захочешь куда-то идти, Лили, меня здесь ничего не держит. А у тебя… У тебя есть друзья, не только я, — не то, чтобы он придавал этим друзьям какое-то значение, но изобразить чуткость было полезно.

— Может, у меня и есть здесь друзья, но это не даёт ответа на вопрос, зачем здесь жить и что тут делать. Единственное, что здесь ценится — это сплетни. — Очевидно, они оба были не очень хороши в этом занятии. — Хотя… — тут её глаза лукаво блеснули, — мы, конечно, ещё можем гулять среди холмов сутками напролёт, валяться в траве и мечтать о всякой ерунде до тех пор, пока…

— Не придёт Поттер и не вызовет кого-нибудь из нас на дуэль.

— Ну да, от проблем никуда не деться, — Лили хихикнула. — Иначе мы забудем, как нас зовут, и туман придёт за нами… Мерлиновы кальсоны, а было бы забавно, если бы Джеймс вызвал меня на дуэль!

Снейп закатил глаза, когда она вдруг сорвалась с места и побежала вниз: они уже взрослые люди, которым не подобает вести себя так глупо, рискуя упасть и сломать шею. Спускаться вниз нужно медленно и величаво, вызывая трепет в окружающих… А ведь тут даже деревьев не было, не то что людей… Снейп ухмыльнулся и последовал примеру Лили, едва удерживаясь от желания раскинуть руки в стороны и громко закричать: «Свобода» или «Пошли все к салазаровой бабушке». Мысль о том, что он может делать практически всё, что захочет, до сих пор отдавала ощутимой новизной.

* * *

— Добрый вечер!

Снейп поморщился, вжимая голову в плечи. Дамблдор отвлёкся от разговора со своей спутницей и посмотрел в их сторону. Северус вздохнул, осознавая, что, если бы не окрик Лили, то они до сих пор могли бы продолжать свою прогулку в одиночестве.

— Лили, мы могли завернуть за этот холм, и они бы нас даже не заметили! — тихо прошипел он, скашивая глаза в сторону теперь направляющегося именно к ним Дамблдора.

— Я подумала, что это просто вежливо, — так же тихо ответила Лили с ноткой досады в голосе.

Удивительно, что они заметили его первыми. С Дамблдора сталось бы подойти к ним со спины и проникновенно заявить: «Сюрприз, мои дорогие». И, как выяснилось, эти мысли были не так уж далеки от реальности…

— А, мои дорогие, — Дамблдор улыбнулся в бороду, приблизившись к ним. — Вечер сегодня действительно добрый.

Снейп встретился взглядом с его спутницей. Судя по всему, они переживали схожие эмоции. Совсем ещё юная девушка лет пятнадцати-шестнадцати смотрела на них исподлобья, держась немного позади старшего волшебника. Светловолосая, худенькая. Глаза пронзительно-голубые, как у Альбуса. Снейп вздрогнул, непроизвольно приподнимая бровь. Уж не его ли сестра, о которой до него доходили смутные слухи?

— Ал, кто это? — едва слышным шелестящим голосом поинтересовалась девушка.

— Мои ученики, герои войны, солнышко. Северус Снейп и Лили Эванс.

Снейп прикусил кончик языка. Дамблдор даже на своего святого мальчишку Поттера так нежно никогда не смотрел.

— Лучше бы твои ученики были бы не героями войны, а героями науки, — девушка уткнулась взглядом в землю, выкапывая маленькую ямку носком голубой туфли.

— Что поделать, в тяжёлые времена мы жили. Но не всё так плохо, Ари, вот мистер Снейп у нас изобретатель и зельевар, — Дамблдор подмигнул Северусу, и тот выдавил из себя кривую улыбку. Очень кривую. Зеркало бы треснуло, но девушка ничего, не испугалась, и даже краешки её губ приподнялись немного, когда их взгляды пересеклись. — Ах да, Лили и Северус, это моя сестра — Ариана.

Надо же, слабое место старика нашлось на том свете. Снейп едва заметно мотнул головой, отгоняя мысли в стиле Волдеморта в сторону. У всех есть скелеты в шкафу, и Дамблдор прятал свои весьма хорошо. Снейп мало что слышал о его семье, разве что точно знал, что брат того ненавидел.

— Так мы пойдём? — пауза затягивалась, а на долгую прогулку в большой компании он настроен не был.

— Я так понимаю, вы к нашим очаровательным молодожёнам? Тогда нам по пути.

«Спокойно, Северус, это всего лишь Альбус и его сестра, а не стакан лимонного сока без сахара», — подумал Снейп, стараясь никак внешне не выразить своего разочарования. Предоставив светскую беседу Лили, он вновь погрузился в пучины анализа, пытаясь разобраться в своём отношении к Дамблдору.

Прямой начальник, искусный манипулятор, наставник и, как ни странно, единственный друг на протяжении шестнадцати лет. Альбус Дамблдор значил в его судьбе очень многое. До последнего времени. Снейп надеялся, что это влияние кончилось. Всё, что было связано с войной в прошлой жизни, так или иначе, вызывало в нём лишь чувство усталости и отвращения.

Дамблдор им умело воспользовался, и было бы глупо это отрицать, но так уж получилось, что их цели совпадали, поэтому иметь какие-то претензии по этому поводу было бесполезно. Снейпа лишь удивляло, как разыгравшего такую сложную партию человека Шляпа в своё время отправила в Гриффиндор, а не в Слизерин. Впрочем, пойти на такое без сильной доли отваги в крови тоже было бы сложно. Дамблдор оказался ферзём, который ходил, как хотел, но в итоге пожертвовал собой, да и многими другими фигурами, ради короля, кругозор которого был слишком узок. И выиграл партию. Возможно, слизеринец обошёлся бы меньшей кровью. Нормальный, а не сумасшедший, как Том Реддл.

Как бы то ни было, но, когда всё закончилось, Дамблдор помог ему встретить Лили. И как бывший директор и после смерти продолжал знать больше, чем все они вместе взятые? С какой уверенностью он подсказал ему направление… С какой уверенностью он знал, что они встретятся…

— Альбус, — хорошо отвлечь внимание влиятельного собеседника, назвав его по имени, — вы, кажется, давно освоились в городе?

— Можно и так сказать, — беспечно отозвался Дамблдор.

— И, тем не менее, совсем недавно мы встречались с вами в тумане. Как это можно объяснить?

— Ох, мальчик мой, это же не замкнутое пространство. Здесь множество тропок, по которым можно пройти, если хватит смелости.

Снейп медленно втянул ноздрями воздух. Которые сутки они с Лили колебались и дрожали друг за друга как зайцы, пытаясь понять, где они и что происходит, тогда как Дамблдор каким-то образом был опять весьма осведомлён и смел говорить об этом так свободно и спокойно. Что это, старческая мудрость или какое-то скрытое могущество?

— Хотелось бы мне знать, откуда такая осведомлённость, — не выдержав, пробормотал Северус. — И по какой же тропке вы вышли туда?

— Если бы ты был здесь столько, сколько я, то тоже бы нашёл пути, можешь мне поверить, — голубые глаза блеснули поверх очков-половинок. — Терпение, внимание, скрупулёзность, умение искать источники и делать выводы, не бояться экспериментировать… Но я вижу, что сегодня ты так нехарактерно нетерпелив, Северус. Что ж, молодости это простительно. Самый безопасный путь туда, откуда вы пришли, — по рельсам. Туда, обратно. Деревушка при станции. Всё ведь просто.

Просто. Снейп кивнул, делая вид, что всё понял. Всё равно Дамблдор больше ни слова не проронит, Северус его прекрасно знал. Деревушка весьма абстрактная, как и само понятие станции здесь. И где поезд? Здесь есть только никчёмная вагонетка? К великому разочарованию Снейпа, этот путь никуда не годился и, следовательно, был закрыт. В одиночку он бы ещё мог отправиться исследовать туманное пространство, так называемый «зал ожидания», в котором ему много времени провести не удалось, однако Лили туда бы не пошла. Судя по всему, она там провела слишком много времени, не нашла ничего стоящего и боялась этого места как огня. Не лучшая рекомендация для чего-то, претендующего на постоянное место жительства.

И почему такой могущественный и осведомлённый человек, как Дамблдор, всё ещё отсюда не ушёл?

— Что ещё вы знаете? — жадно спросила Лили, едва не ткнув в Снейпа локтем.

— Не так много, на самом деле, — Дамблдор усмехнулся. — У нас с Ари пока нет возможности двигаться куда-то дальше, откуда дороги сюда уже нет. Так что я не пробовал.

Ясно. У великого волшебника появилась маленькая девочка Ари, и он теперь не был так свободен в своих безрассудных действиях как прежде. Наверняка здесь не обошлось без чувства застарелой вины и чего-нибудь ещё.

— И всё-таки, вы знаете, куда можно двигаться дальше?

— Не то чтобы знаю. В таких делах обычно приходится полагаться на интуицию.

— Из тебя вышел бы отличный прорицатель, Ал, — пробормотала Ариана. — Твои фразы также красивы и запутаны, как их пророчества.

— Нам уже хватило одного пророчества, спасибо, — сухо прокомментировал Снейп, и девочка угрюмо спряталась за братом.

— В этом мире когда-нибудь что-нибудь будет лёгким, а? — в голосе Лили сквозила неподдельная тоска.

— Люди думают, что после смерти все их проблемы решаться одним махом. Но, как видно, такого счастья никто не заслужил. Совершать выбор и принимать последствия придётся всегда, пока ты где-то существуешь, — Дамблдор вздохнул. — Ну, хватит на сегодня философских бесед: мы идём как следует повеселиться. Не хотите рассказать, как у вас дела?

Лили и Дамблдор продолжили разговор о всякой, по мнению Снейпа, чепухе. Было видно, что хоть Лили сначала и относилась к бывшему директору весьма прохладно, но привычное дружелюбное отношение было ей ближе и взяло своё. Снейп невольно подумал, что он и Ариана Дамблдор напоминают молчаливую охрану, идя по бокам от них молча, как дементоры.

От душевных терзаний на тему тёмных тайн семьи Дамблдора Снейпа спасло узнавание знакомых мест. Они почти дошли. Подниматься по холмам никому не хотелось, поэтому Лили и Северус свернули в ложбинку между ними, а их невольным попутчикам пришлось пойти вслед.

Холмы всегда радовали безлюдьем, однако около дряхлого домишки, воткнутого между холмов, рыжая девчонка в сумерках прыгала через скакалку. Снейп видел лишь её спину и сжимающиеся вслед за прыжками волнистые локоны. Однако, когда они подошли ближе, до его ушей донеслась то ли песенка, то ли скороговорка, которую девочка повторяла раз за разом. Фраза за фразой. Прыжок за прыжком.

— Кто не спит — проберётся, а кто спит, тот очнётся.

«Иногда происходящее напоминает жутковатый бред», — подумал Снейп, когда девочка обернулась, продолжая прыгать на скакалке и повторять странное предложение.

Карие, нет, жёлтые, нет, зелёные радужки — мир сошёлся в чёрную точку зрачка. Снейп моргнул и отвёл глаза. Смотреть на девочку больше не хотелось. А вот Лили неожиданно ей помахала. Ещё страннее себя повёл Дамблдор. Он приподнял шляпу и коротко поклонился. Вспомнив свои недавние выводы, Снейп нашёл в себе силы кивнуть загадочному созданию, всё так же избегая смотреть ей в глаза.

А потом они свернули на другую тропинку, которая вела прямиком в его личный ад. Ещё было не поздно повернуть назад, но Снейп знал, что в этот раз лучше пройти до конца.

* * *

Стол у окна с диванчиками по обеим сторонам напоминал обстановку кафе. Как бы то ни было, Нимфадора постаралась на славу, превратив часть второго этажа в уютное помещение. Пол был устлан ковром, а у стен в тщательно запланированном хаосе лежали декоративные подушки. В противоположной стороне от стола расположился граммофон и барная стойка, а из маленьких узорчатых светильников, висящих на стенах, лился приятный медовый свет.

— О нет, не беспокойтесь о месте для меня, мне и превосходно стоится, — откуда-то выплыл голос Дамблдора.

Лили ухмыльнулась. Может быть, они с Северусом и оказались зажаты у окна напротив друг друга, но, по крайней мере, вся эта суета с рассадкой их не касалась.

— Джеймс, подвинься хоть для Сириуса.

— Ты что! Я сижу во главе стола! Это то место, о котором я всегда мечтал, — возмутился Блэк.

— И вообще. Я не могу подвинуться, тогда Мэри придётся сидеть совсем рядом с... этим.

— Я переживу, Джеймс. Пусти Фреда.

Да ну их препирательства к чёрту. Несмотря на мелкие переругивания, Лили было тепло и уютно. Должно быть, сказывалось воздействие мягкого света ламп и вина, заманчиво поблескивающего в бокалах.

Она расслабленно откинулась на спинку дивана, с добродушным умилением взирая на собравшуюся компанию. Они все казались такими близкими и родными её сердцу. Все, кроме, пожалуй, Фреда и Арианы, которые выглядели немного не на своём месте, но тоже стали частью их общества.

Северус отвёл взгляд, смотря на улицу. Джеймс и Сириус обменивались шуточками, Фред пока только робко улыбался, но иногда всё же вставлял что-то своё, и все трое взрывались в приступе смеха. Когда они становились чересчур громкими, Мэри толкала Джеймса в бок.

Лили никогда не видела Римуса настолько расслабленным и счастливым. Иногда он обращался к ней, задавая незначительные вопросы, предлагал что-нибудь попробовать, улыбался своей мягкой застенчивой улыбкой; иногда извинялся, потому что жена часто отвлекала его внимание на себя.

Лили казалось, что она вновь дома. В спокойной части прошлого. Будто ничего плохого с ними не случилось. Войны и Волдеморта никогда не было. Джеймс и Северус смогли смягчить свою нелепую вражду. Она всё так же дружила с Мэри. Мечты. Но, может быть, и часть реальности: Лили надеялась на это.

Словно прочитав её мысли, Дамблдор, возвышавшийся над Сириусом, поднял бокал и начал произносить длинную речь обо всём том, что витало в её голове: мире, спокойствии, любви, дружбе и согласии. Северус в этот момент соизволил отвернуться от окна и тихо пренебрежительно хмыкнуть. О да, конечно, типичный Северус.

И тут она вдруг забыла о том, что нужно слушать Дамблдора. Его голос лишь остался далёким фоном. Лили не знала, о чём подумал Северус, но на мгновение во всём его выражении лица мелькнуло что-то настолько отчаявшееся и потерянное, что она мгновенно протянула ему руку через стол. Изящные длинные пальцы медленно поползли в её сторону и наконец легли на её ладонь. Холодные.

«Я здесь», — одними губами шепнула Лили и получила за это крошечную улыбку. Улыбнувшись вслед, она стала рассеянно водить подушечками пальцев по линиям на его бледной ладони. Когда-то он был просто мальчиком с улицы. Потом её другом. Лучшим и самым преданным. Тем, кто принёс в её обычный мир магию. Тем, кому можно было доверить любой секрет. Пусть в какой-то момент между ними разверзлась пропасть. Они знали друг друга вечность. Здесь не было быстрой лихорадочной страсти. Их чувства долго росли из самой глубины, пока не расцвели на поверхности. Они дополняли друг друга, строили общий мир по кирпичику, и всё становилось на свои места. Всё было чертовски правильно.

— Эй, Эванс, вы тут не одни! — прикрикнул Сириус.

— Да, к сожалению, здесь ещё есть всякие идиоты, — Лили была благодарна Северусу за то, что он сказал это тихо, и никто, кроме её и хихикнувшей Мэри, это больше не услышал.

После такого окрика Джеймс бы попытался сделать что-нибудь более развязное, доказывая свои права на неё, Северус же спокойно убрал руку себе на колено и скрылся за маской ледяного спокойствия. Лили раздражённо посмотрела на вредного Блэка и откинулась обратно на спинку дивана.

— Мы все заслужили праздник, — начал Тед Тонкс, который, как и Дамблдор, стоял, но уже за спиной молодожёнов. Лили повернулась полубоком и слегка задрала голову вверх, чтобы видеть его. — Последние годы были так трудны. И, — голос мистера Тонкса словно захлебнулся на секунду, — многие из вас должны быть не здесь, а там, среди живых. Жить, влюбляться, воспитывать своих детей…

— О, папа!

Римус прижал к себе Нимфадору, целуя её в макушку.

— Как бы то ни было, у меня есть шанс видеть вас всех снова. У нас у всех есть шанс быть вместе с теми, кого мы любим. И когда-нибудь к нам присоединяться те, кого мы оставили там. За то, что всё продолжается даже за чертой! За мою любимую дочь и того, кто вызвался оберегать её, пока они оба дышат, — Тед отсалютовал бокалом, и было видно, что под конец своей сумбурной речи он едва подавил рвущийся наружу всхлип.

Вино ущипнуло язык искристой сладостью. Мысленно Лили произнесла: «Аминь».

— Вы знаете. Сегодня мы видели Тедди, — Нимфадора прижала ребро ладони к низу носа, сделала глубокий вдох и, опустив руку, продолжила. — Мама укачивала его, прижимая к себе крепко-крепко. Она напевала ему мою любимую колыбельную и смотрела на комод, на котором стояло две колдографии: наша с Римусом и папина. Я чувствовала её эмоции. Ей было страшно и больно, потому что она осталась без нас. Но внутри неё… Я не знаю, как это описать… Стержень. Стальной стержень. И вот тогда я поняла, что Тедди остался в надёжных руках, потому что мама сделает всё, чтобы остаться прежней сильной собой ради него.

— Вы извините, но я выйду, — кашлянув, сказал Тед.

Повисла пауза. Негромко хлопнула дверь.

— Вы тут, молодёжь, развлекайтесь, а мы с Тедом, как старики, не будем вам мешать и поговорим о том о сём на кухне, — нарочито бодрым тоном произнёс Дамблдор. — Ариана, милая…

— Я в порядке, — поспешно заявила молодая девушка.

— Мы позаботимся о ней, профессор, — мягко поддержала Ариану Дора.

— Я пригляжу за ней, профессор, будьте спокойны, — совсем неожиданно заявил Фред.

— О, как я ненавижу это место! — Ариана совсем не по-девичьи рыкнула. — Вечность подросток, и все хотят тебя опекать. Хорошо, что я хоть стала выглядеть немного старше, чем… тогда.

Лили подалась вперёд и с любопытством посмотрела на Дамблдора. Было странно думать о нём, как о чьём-то брате или человеке, который с кем-то болтает и пьёт вино на кухне просто так. Видимо, даже великим волшебникам требовался простой человеческий перерыв и возможность расслабиться, не думая ни о чём. Он тем временем потрепал сестру по плечу и отправился вслед за Тедом.

— Стойте-стойте-стойте. Вы так и не рассказали, в чём заключалось это загадочное испытание! — Мэри как всегда была крайне любопытна, но Лили отчасти задавалась тем же вопросом.

— Об этом не говорят вслух, я думаю, — с нервным смешком ответил Римус. — Быстрое скольжение по глубинам разума. Не полоса препятствий, а просто то, что есть внутри.

— Ну ты объяснил тоже, — Нимфадора поставила пустой бокал на стол. — Хотя я, пожалуй, не могу даже так. Это слишком личное, ребята.

У их сына осталась любящая бабушка. Её милый Гарри достался злобной тётушке и жестокому племяннику. Лили допила остатки вина, всеми силами стараясь в который раз подавить воспоминания о той ужасной ночи. Ладно. И всё же Гарри нашёл семью, в которой его любили и, кстати…

— Фред! Джеймс! Я гляжу, вы подружились?

Лили ничего не могла поделать с тёплым, не без покровительственных ноток, чувством, которое возникло у неё в отношении к рыжему юноше. Она искренне хотела, чтобы у него всё было хорошо.

— Так точно, мэм! Спасибо, что поспособствовали нашему знакомству! — юноша прижал руку к сердцу и шутливо поклонился.

— О, Лилс, — Джеймс заметно оживился, — а не хочешь побольше узнать о нашей грандиозной затее? Да нет, вообще вы все! У меня есть маленькое объявление, — Джеймс встал, поднимая вновь наполнившийся бокал. — Мы окончательно пришли к решению строить парк развлечений. Я считаю, что этот проект придётся по душе всем обитателям Риверхилла!

Тут он, скорее всего, был прав. Хотя бы потому, что как дел, так и развлечений здесь находилось мало, и новое увеселительное место точно увлекло бы народ на какое-то время. Опять же, прессе, заскучавшей после пошедшего на спад бума новостей, будет чем заняться: интервью, описание каждого камушка парка, новые сплетни… Хоть кто-то нашёл себе применение.

— Мы — это вы трое? — на всякий случай уточнила Лили. Сириус не выглядел таким же гордым и радостным, как Джеймс.

— Только мы с Фредом, — фирменная поттеровская улыбка поугасла. Лили вздёрнула брови.

— Может, я когда-нибудь и присоединюсь, но сейчас у меня нет ни вдохновения, ни желания, ни сил в это впутываться, — с уставшим видом подал голос Блэк.

Что-то с Бродягой было не то. Это совсем на него не походило. Не могли же они поссориться? Одно лишь предположение об этом походило на бред сумасшедшего. Лили задумчиво оперлась подбородком на ладонь. А ведь Сириус жил дольше, чем они. Прошёл через Азкабан. Могло ли это так сильно его изменить, что они больше не могли быть не разлей вода с Джеймсом? Ей даже стало жаль, что она так мало с ним общалась, потому что стало слишком интересно, каким человеком он стал. Драная мантикора! Да Джеймс фактически бросил её ради своего драгоценного Сириуса. Какая кошка между ними пробежала? Однако на виду они общались, как и прежние старинные друзья. Возможно, дело было не в их дружбе, а в чём-то другом. Что ж, с другой стороны, это их дело, пусть сами в нём и разбираются.

— Дже-е-еймс, — протянула Мэри. — А меня вы уже решили исключить, да?

— О, прости, сладкая, я просто совсем забыл сказать, что третья — это ты.

Тонкий укол ревности прошёл быстро, оставив после себя, тем не менее, тень неловкости.

Как бы Лили не хотелось притворяться, что всё как прежде, прошлое неумолимо отдалялось, унося многое за собой. То, что было, то прошло. И её больше никоим образом не касается.

— Лили, цветик рыженький, а ты не хочешь к нам присоединиться?

Джеймс явно издевался, потому что однажды Лили нарекла подобные приторные обращения категорией фраз «ещё раз и в глаз». Нога Северуса то ли случайно, то ли нет, задела её под столом, и Эванс, не выдержав, громко фыркнула.

— Куда уж мне до парков аттракционов! Я буду просто занудой на этом празднике жизни!

Дальнейшую перепалку пресёк Римус со своим тостом про прекрасную компанию замечательных людей, который в контексте звучал довольно иронично. Впрочем, дальнейшие слова показали, что говорил он действительно искренне:

— Итак, за ту невероятную женщину, что делает меня и мою жизнь лучше, за моих дорогих древних друзей, Джеймса и Сириуса, за доброго ангела Лили, одного из лучших учеников — Фреда, коллегу и целителя волчьих недугов — Северуса, а также за милую мисс Ариану! — торжественно объявил хозяин «банкета», салютуя бокалом.

Постепенно цепочка продолжилась дальше, и атмосфера вмиг стала настороженно-напряжённой, когда очередь дошла до последнего человека. Никто не знал, чего стоит ожидать от Северуса Снейпа.

— Удачного пути в будущее, — с суровым выражением лица сказал, наконец, он. — И… спасибо за приглашение, — всем своим видом Северус показывал, что обращается исключительно к чете Люпинов.

— Это самое трогательное, что было сказано сегодня за вечер, Северус, — расчувствовалась Нимфадора. На памяти Лили, она впервые назвала его по имени. — Я имею в виду, нечасто можно услышать от тебя что-то, не намекающее на то, что все вокруг — бестолковые и неуклюжие идиоты.

— Это, конечно, так и есть, но я пытаюсь надеяться, что вы двое небезнадёжны, — с полнейшей невозмутимостью отозвался он.

Бессознательно Лили снова потянулась к нему, касаясь рукава. Северус продолжал быть напряжённым. Да, это были её люди, а не его, и она прекрасно это понимала. Однако их всех объединяло одно прошлое, воспоминания. Обиды, которые нельзя было до конца отпустить, не встретившись с прошлым лицом к лицу.

Ей хотелось всего на вечер притвориться, что всё с ними нормально. В конце концов, пока никто и не поругался. Она не могла уйти, не увидев их всех вместе, может быть, в последний раз.

* * *

— Я не думаю, что за столько времени все голодные не успели наесться, так что — время танцев, — Мэри поднялась со своего места, смотря на заграждающего ей проход Джеймса. — Я ваш сегодняшний диджей и бармен.

— Отлично, как договаривались. Я помню все наши планы, — с энтузиазмом отозвалась Дора, щёлкая пальцами.

Лампы мигнули и погасли, утопив всё во мраке. Потом комната медленно начала наполняться более глубоким, матовым фиолетовым светом, по периметру потолка замигали маленькие сиреневые и оранжевые огоньки. Стол исчез, и Мэри легко вышла в центр комнаты.

— Давайте, вставайте, сейчас включим что-нибудь, — МакДональд с энтузиазмом направилась к граммофону.

— За что мне это проклятье? — услышала Лили рядом со своим ухом.

Конечно же, Северус не собирался танцевать. Она ободряюще сжала его руку. Конечно же, ей не хотелось, чтобы он тихо кис в одиночестве среди толпы. Однако у неё не было и никакого желания заставить его чувствовать себя ещё хуже.

— Брось, танцы это здорово. К тому же, если хочешь, можешь танцевать только со мной, — игриво ответила Лили.

— Звучит заманчиво, но я пока посижу.

— Как хочешь, — конечно же, она ещё вытащит его потанцевать, но пока лучше было сильно не давить.

Лили подошла к Мэри и прошептала ей на ухо название песни. МакДональд пожала плечами и согласно кивнула. К счастью, та не была чистокровной волшебницей, и прекрасно поняла, что от неё требовалось поставить The Beatles, а также не стала спорить о том, что какая-нибудь волшебная группа лучше.

* * *

Ариана закрыла дверь и прижалась к стене, судорожно вдыхая и выдыхая воздух. Голова кружилась, пол куда-то уплывал под ногами. Ей и правда хотелось быть там, в этом большом помещении с музыкой, весельем и мерцающими огоньками, но она не могла больше выдержать ни секунды.

Закрыть-открыть, закрыть-открыть глаза, медленно приходя в себя.

Ей так хотелось побежать к Альбусу. Ариана знала, что он её обнимет и скажет что-нибудь успокаивающее, и она непременно будет чувствовать себя лучше. Тем не менее, брат был не один. И если он узнает, что она не совсем в порядке, то больше не будет брать с собой, что Ариану совсем не устраивало.

— Всё в порядке? — дверь открылась, выпуская в коридор шум музыки и Фреда Уизли.

— Да-да, всё нормально, — с кажущейся беспечностью ответила Ариана, но потом не удержалась от очередного судорожного вздоха.

Дверь захлопнулась, обрывая песню. Фред Уизли остался.

— Тут есть неплохой чердак. Идём?

Всё, что Ариана знала об этом забавном рыжем парне — его имя. Он казался ей слишком громким, слишком жизнерадостным. И идти с юношей на чердак отчего-то было боязно.

Несмотря на глубинные опасения, Фред всё же казался ей добрым. Альбус вроде бы ему доверял, и чердаки Ариана любила. Там всегда было тихо, а, если повезёт, ещё и уютно: что дома, что здесь, в Риверхилле. Обычно туда поднимались только для того, чтобы оставить какой-нибудь хлам, который через некоторое время приобретал ауру загадочности и таинственности, или не поднимались вовсе. В остальное время можно было не опасаться чужого вторжения.

— Пошли.

На чердаке было темно. Фред пробормотал: «Люмос», — Ариана колдовать не спешила. На самом деле, одного маленького огонька было маловато, но она не очень любила использовать магию.

— Сейчас всё обустроим в лучшем виде! — ей понравился заговорщический вид парня. Что это он задумал?

Пока Фред шебуршал чем-то в углу рядом с балкой, Ариана сидела на полу, скрестив ноги, и меланхолично наблюдала за пляской теней на стене и слабым светом от его то и дело взлетавшей в воздух палочки.

— Готово, мисс. Добро пожаловать в наше маленькое убежище.

Юноша склонился в глубоком поклоне, и Ариана сделала пару робких шагов вперёд. Распознав в полумраке то, над чем он так усердно трудился, она ахнула и восторженно прижала ладони ко рту. Это был восхитительно-заманчивый шалаш из пёстрых одеял.

Они забрались внутрь, и Ариана зажгла свечку. У Фреда были такие красивые голубые глаза. Особенно, когда в них отражались блики от пламени свечи, а он смотрел на неё со столь непривычной добротой и участием.

Он рассказал ей что-то смешное про куриц, которые когда-то жили у них в Норе, ну и забавное же название для дома. Она рассказала ему про свою маленькую кошку, Рейвен, которой навечно было четыре месяца. Её серебристо-серая шерсть напоминала лунный свет, и другого друга у Арианы не было. До недавнего времени. Ведь к ней вернулся брат.

А Фред оказался не таким беззаботным, как ей думалось. У него остался живой брат-близнец, и, хоть он в этом и не признавался, Ариана чувствовала, что это разбивает ему сердце. Она прекрасно его понимала. Эту боль и эту двойственность. Эгоистично желать чего-то большего, чем долгой жизни для тех, кто так дорог. Невозможно не мечтать, чтобы они были рядом с тобой и обняли покрепче.

— Вам повезло, — сухо сказала Ариана, когда собеседник закончил свою историю и неловко взъерошил рыжие вихры. — У нас всегда всё было сложно в семье. Ты знаешь… Когда мы с Альбусом впервые встретились здесь… Я была первой, кого он увидел… Мы оба расплакались. Альбус никогда не плакал. А тут он был такой взрослый, такой непривычно старый, серьёзный, седой… Он рыдал, как младенец. Ты можешь себе это представить?

— Я не застал полного и окончательного конца света, поэтому нет, не могу.

— Он молил меня о прощении, а я ничего не понимала. Ты знаешь, я погибла во время их дуэли с Гриндевальдом. Он спрашивал, чьё заклинание меня убило. Так, как будто это была его последняя соломинка утопающего. А я не знала. И не знаю. Откуда? Ведь всё произошло так быстро. И мне всё равно. Всё равно. Я перестала мешать им обоим там. Мне стало легче. Здесь были мама и папа. Не такие, как я видела их в последний раз, а здоровые и счастливые.

— И теперь вы остались с ним только вдвоём?

— Они знали, что их долг выполнен. Альбусу же теперь просто надо побыть обычным человеком. Аберфорт… Я представляю, как он одинок, но его земной срок ещё не кончается. А я? Я всего лишь связующее звено между ними. Но все мы трое нужны друг другу. Понимаешь?

Он понимал. Может быть, не всё, но суть понимал, не разумом, так сердцем.

Фред вздохнул, он, кажется, колебался, не зная, сказать ей или не сказать, что беспокоит его. Ариана ободряюще кивнула.

— Мистер Поттер. Он очень похож на своего сына, в смысле, наоборот. Только постарше и повеселее. Мы хорошо ладили с Гарри, а с ним, пожалуй, сошлись ещё лучше, но всё же… Я не знаю, с ним хорошо и не соскучишься, но чувство юмора у нас всё-таки разное. Думаю, к тому времени, как Джордж попадёт сюда, ему надоест наш магазин, а меня до чёртиков достанет этот парк развлечений. Но пока всё только начинается, жить можно.

Им всем просто надо было ждать, чтобы снова стать целыми.

— Давай есть чипсы! — Ариана махнула рукой, чуть не уронив свечу.

— А давай!

И жизнь продолжалась.

* * *

Снейп думал, что, избежав танцев, он избежал и неловких ситуаций, но сильно в этом ошибался.

На диване повисла напряжённая тишина. По каким-то причинам Уизли и эта девчонка, Ариана, тоже остались сидеть. Снейп смерил Уизли тяжёлым взглядом, но наглый юноша и бровью не повёл: только вызывающе усмехнулся и закинул ногу на ногу. Снейп откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди.

Сестра Дамблдора смотрела в одну точку отсутствующим взглядом, выстукивая носком правой туфли какой-то ритм. Чем-то она напоминала ему Луну Лавгуд. Вдруг она ни с того ни с сего встала и пошла к выходу.

— Счастливо оставаться, профессор, — нахально сказал рыжий, когда дверь захлопнулась, и ушёл вслед за ней, к огромному облегчению Снейпа.

Счастье длилось недолго. Только он собрался поспать (как ни странно, музыку он мог легко игнорировать, просто погрузившись в свои мысли), как к нему подсела Тонкс. Точнее, миссис Люпин.

— Скучаешь?

— Нет.

Что ей было от него нужно? Они оба молчали. Потом Снейп потянулся к внутреннему карману пиджака, вспомнив. Холодная бутылочка скользнула в пальцы. Его так и тянуло положить её обратно, спрятать. Это только для него, и ни для кого больше. Нет. Нельзя. Он посмотрел на перламутровую жидкость сквозь отсвечивающее фиолетовым стекло. Так будет правильно.

— Мы с Лили сварили вам в подарок редкое зелье.

Снейп неловко протянул Тонкс-Люпин флакон.

— Спасибо, — она послушно приняла дар, недоумённо крутя бутылочку в руке. — Что это?

— Оно помогает повернуть судьбу в нужное русло. Вам на двоих его хватит, четыре капли на каждого.

— Почему вы не оставили его себе? Или у вас есть ещё?

Снейп с грустной усмешкой покачал головой.

— Такое можно только принести в дар, оно не готовится для себя.

— И ты знаешь, что вы справитесь, правда же?

Вопрос Нимфадоры застал его врасплох. Снейп пожал плечами, понятия не имея, как на него ответить. Возможно, да. Возможно… Нет, о другом варианте думать не хотелось. Он пожалел, что не настоял на кандидатуре Лили в качестве дарителя, когда вдруг на него обрушились тёплые объятья эмоционально всхлипывающей женщины.

— Спасибо, правда, — она отстранилась, смахивая слезинки и улыбаясь. — Ты всё же хороший человек, Северус Снейп, хоть иногда и совершенно невозможный.

— Обращайтесь, — сухо ответил Снейп, немного отодвигаясь. И всё же, ему было приятно.

Не зная, куда себя деть, он встал и сделал пару неуверенных шагов. Лили, заметив его, радостно помахала рукой. Снейп натянуто улыбнулся в ответ и резко повернул в другую сторону. У барной стойки ворковали Поттер и МакДональд. Мысленно выругавшись, он скользнул быстрым взглядом по комнате и отправился к подоконнику. Там никого не было.

Несмотря на каплю мёда, личный кошмар продолжался. Снейп невольно задумался о том, что после этой несчастной вечеринки Лили может его бросить. Поттер решил начать какое-то новое, идиотское, но с их точки зрения наверняка интересное дело, он же, Северус, должно быть, кажется ей жутким занудой. Нет, он никак не мог пересилить себя и потанцевать с ней. Не перед всеми ними. Ему казалось, это всё равно, что выйти на Диагон-аллею голым.

Наверное, все они хотят, чтобы он просто убрался, и терпят его ради Лили. Тонкс, что Тонкс, она просто сердобольная, как истинная хаффлпаффка. Наверняка так. Снейп спрятал лицо в ладонь, почти жалея, что отдал зелье. Он не был уверен, что идёт по правильному пути. Ему вообще казалось, что у него нет никакого пути в принципе. Он лишний. Рука бессильно опустилась вниз.

Снейп болезненным взглядом снова посмотрел в сторону Лили. Словно в подтверждение всех его мыслей, она шла к Поттеру.

* * *

Лили с трудом удалось поймать Джеймса в одиночестве — рядом с ним постоянно крутилась Мэри, и, судя по всему, эти двое наслаждались компанией друг друга. Сейчас та, к счастью, танцевала с Сириусом. Лили не то чтобы хотелось вмешиваться в их идиллию, но она не могла просто так оставить дневную выходку Юфимии.

— Привет.

Джеймс отхлебнул огневиски и поставил бокал на барную стойку. Лили поморщилась — её всегда несколько мутило от этой дряни.

— Эванс? — как будто они снова были курсе на четвёртом.

— Я хотела поговорить о твоей матери.

— Какое тебе дело до моей матери? — он наконец-то соизволил повернуться к ней полностью, на ходу поправляя очки.

— Было никакого, пока она сначала не написала мне властное письмо, а потом не завела домой с целью воспитательной беседы о радостях семейной жизни, — Лили сказала всё это на одном дыхании и замолкла, скрестив руки на груди.

Джеймс одним глотком допил остатки жидкости, плескавшейся в его бокале.

— Только не говори, что ты решила ей внять, потому что я, — он ткнул в неё пальцем, — я точно не собираюсь лезть в это болото.

— Лучше не скажешь, — их беседа была такой тёплой, что хотелось залезть под одеяло. Надо же, а ведь они были женаты когда-то, и он шептал ей на ухо, что будет любить её всегда, а она отвечала тем же.

— И ещё, Эванс. Мы даже не можем остаться друзьями после всего этого, ты понимаешь? Мне уже хватило одной крысы в друзьях, — Джеймс был уже порядком пьян.

Лили тревожно оглянулась, но, к счастью, Северуса поблизости не было. Только очередной стычки между этими двумя не хватало!

— Как ты меня назвал? — более тихим тоном спросила она.

— О! Лилс, не притворяйся наивной овечкой. Ты же самая натуральная предательница. Причём двойная. Ты не только разрушила нашу семью, но ещё и ушла к этому слизеринскому ничтожеству!

Раздался звонкий звук. Джеймс отшатнулся, держась за щёку, а Лили поставила горящую от удара ладонь на бок. Может быть, она действительно была предательницей. Вопрос только — чьей? И сколько раз ей ещё придётся отражать эти нападки?

— Ты оставил меня первой. И не надо оправдываться, что ты хотел вернуться, но не нашёл дорогу. Да. Ты её действительно не нашёл. Во всех смыслах. Но на самом деле всё просто вернулось на круги своя. — От «слизеринского ничтожества» её сейчас коробило не меньше, чем от «грязнокровки». — Я предала Северуса, когда села с тобой за одну парту на Зельеварении.

Лили утрировала, и, мантикора побери, утрировала сильно, хотя доля правды в этом была. Но как же она разозлилась!

— Причём тут это?

— Помнишь, у тебя не было учебника, и ты всё время подглядывал в мой, удивляясь заметкам на полях? Тот учебник, из которого ты стащил чужие заклинания. Он не принадлежал старшекурснику. Я забыла свой в башне, и Северус мне одолжил его в Большом зале перед занятием.

— Эти заклинания придумал Нюнчик? — Джеймс выглядел потрясённым. Лили до конца не могла поверить, что он действительно не знал, чьи заклинания использовал.

— Да! Ты восхищался теми заклинаниями, которые на четвёртом-пятом курсе придумало то самое «слизеринское ничтожество»! И с того дня всё пошло наперекосяк!

— У вас всё нормально? — Римус подошёл к ним, пряча ладони в карманах брюк.

— Эванс правда глаза колет, — Джеймс старательно изображал уверенного в себе хозяина положения, но Лили видела, как его пальцы сжимаются и разжимаются, а правая нога постукивает о длинную ножку стула.

— Джеймс продолжает жить в наивном мирке, похожем на Хогвартс, — холодно парировала она.

Между ними повисла неловкая пауза. Римус вытащил руки из карманов.

— Не будьте детьми, — он закатил глаза. — Лили, я пойду попрошу Мэри поставить Star's Eternity, — Римус определённо знал, как её умиротворить, за что получил благодарную улыбку.

— Только не этот отстой, — простонал Джеймс, тянясь за бутылкой.

Губы Лили расплылись в мстительной ухмылке. Обычно Поттер не был снобом, но Star's Eternity это не касалось.

Одна из самых скандальных магических групп их молодости с очень узким фан-клубом, в которой и Римус, и Лили успешно входили. Участники Star's Eternity отказывались использовать в текстах песен любые магические атрибуты, и многим казалось скучным и оскорбительным отсутствие котлов, зелий, сравнений с заклинаниями, пегасов, использования отсылок к магам прошлого и прочих волшебных штучек.

Они любили петь о чувствах и абстракциях, и тексты казались некоторым попросту странными и бессмысленными. Как бы то ни было, группа играла и записывала немногочисленные пластинки исключительно в пределах магического сообщества. С усилением Волдеморта они куда-то таинственно исчезли, а их музыка продолжала звучать снова очень редко и только на закрытых вечеринках.

Для Лили это был словно гимн свободе от угрозы.

— Не согласишься на танец? — Римус галантно подал руку.

Лили ненадолго сжала его ладонь и отпустила.

— Дай мне пару минут.

Римус понимающе кивнул и отошёл, вызывая в ней короткий прилив нежности, который тут же прошёл, как только она повернулась обратно к Джеймсу.

— А теперь слушай меня, — Лили сердито дунула на мешающуюся перед глазами тонкую прядку волос. — Дело не в нас, а в твоей матери. И даже не в том, что она лезет туда, куда не надо. Она тебя любит и беспокоится о тебе. И каким бы ты взрослым и независимым себя не считал, не плюй на неё, пожалуйста. И поговори с ней. Нормально.

Песня сменилась, и граммофон начал заманивать её родной, почти позабытой мелодией. Лили просто развернулась и ушла танцевать с Римусом. Ей больше нечего было сказать.

* * *

Снейп сидел на подоконнике и напряжённо вглядывался в блики, мелькающие на стекле и его тусклом отражении. Незнакомая мелодия пронзала уши. Странно, но он перестал слушать музыку так, не случайно, а просто для себя, лет с пятнадцати. Просто слышал, но не слушал, на праздниках в Хогвартсе, мельком на улице. И сейчас текст проскальзывал мимо ушей, звуки превращались в раздражающую какофонию на заднем фоне. Его отрезало от остального мира.

Он отчего-то боялся смотреть, как Лили танцует, с кем танцует. Мысленно убеждал себя в том, что это просто не имело никакого значения. Он не мог быть там, с ней. Словно они находились в параллельных вселенных. Просто — потому что. Он так решил.

Заманчивой казалась возможность спуститься вниз, на кухню. С Дамблдором всегда было привычнее и проще, и формально никаких договоренностей он этим не нарушит. Но Тед… Тонкс был чужим и сегодня ещё и чересчур эмоциональным. А ещё Снейп больше не хотел лимонных долек и обращения «мой мальчик». За год он всё же научился обходиться без своего наставника. Нет, туда он тоже не пойдёт. В конце концов, здесь, на подоконнике, было вполне удобно.

Какофонию прервала холодная ладонь, лёгшая на его плечо. Снейп вздрогнул. Пиджак он подстелил на подоконник, а тонкая рубашка совсем не защищала. Всё же зря он не надел мантию: она была удобнее сюртуков и маггловских костюмов. Умеренно тёплая и достаточно плотная, чтобы чувствовать себя в безопасности.

— Идём, — мягко шепнул голос Лили. Её волосы щекотали его ухо.

«Домой?», — хотел спросить Снейп. Но это прозвучало бы слишком открыто, почти по-детски. Дома не было. По крайней мере, вряд ли Лили про него вспомнила. Скорее всего, она звала его в пыточную под названием «танцы». Внутренняя чаша терпения вдруг показалась ему переполненной. Да, он умел ждать, но вспыхивал легче, чем спичка. С него хватит этого балагана.

Едкие слова срывались с губ легко, выплёскивая накопившееся раздражение. Нет, он больше ни секунды не намеревается оставаться здесь. Нет, он не обязан каждый раз потакать её капризам. Он не выносит компанию её отвратительных друзей, и не может долго находиться в их обществе. Нет, он не хочет иметь с ними ничего общего.

Снейп прикусил язык. Эта фраза могла стать причиной, по которой он видит Лили в последний раз.

— Тем не менее, у тебя есть общее с ними. И это общее не только я.

Он не хотел слушать, что она говорила, думать о том, что она говорила. Он просто хотел тишины и умереть как-нибудь по-настоящему, в смысле — совсем.

— Давай. Сейчас начнётся другая песня, — Лили каким-то чудом не обиделась. Хорошо.

За всё это время он даже не обернулся. Ругался в стекло.

— Мне всё равно. — Мелодия сменилась. Стала более тяжёлой, плотной. Сначала это был вокализ, потом добавились ритмичные ударные.

Танцуй. Удар. Удар. Удар. Танцуй.

Снейп повернулся, свешивая ноги с подоконника. «Что тебе от меня надо», — так и рвалось с языка. «Да ничего мне от тебя не надо», — безмолвно отвечал спокойный взгляд Лили.

— Я сложный человек.

— Я знаю.

«Но ты нужен мне», — тихо прокричали её глаза. Он не мог это проигнорировать, и его руки легли ей на талию.

В этом фиолетовом свете Лили выглядела как создание из другого мира и, в то же время, казалась более близкой и понятной, чем когда-либо. Снейп пропустил момент, когда пальцы его правой руки вдруг запутались в её мягких волосах. Они смотрели друг на друга, почти касаясь носам. Пауза. Глухие ударные в ритме сердца.

Они рядом с подоконником, только вдвоём, окутанные фиолетовой световой вуалью и музыкой. Должно быть, в другом мире, вдалеке от остальных. Мелодия звучит громче, из голоса певца рвутся те эмоции, которые пронизывают и самого Снейпа.

Любовь опасна, любовь чиста,

Любовь даст ответ,

Что излечит тебя.

И она обернётся ядом:

Ведь не спастись от потерь.

Найти вечность сложно,

Но ты ей поверь.⁽¹⁾

Их лица так близко. Он вдыхает солоноватый запах с примесью ромашки, и его рука согревает её талию. Снейп вслушивается в текст, а тело само ловит ритм. Они отдаляются друг от друга и снова приближаются. Поворот, переступить ногами, прижать её к себе, снова отстраниться. Всё это время они продолжают смотреть друг другу в глаза.

Танцуй, за тех, кого ты потерял,

За всех, кому ты доверял

Танцуй, чтоб мир открылся вновь.

И он откроется здесь вновь.

«Не потому, что мне что-то нужно от тебя, а потому, что я хочу быть с тобой», — продолжает говорить взгляд Лили.

Снейп совершенно не верит в свои танцевальные навыки, но тут и не требуется особое умение. Они словно приливы и отливы. Главное — попасть в ритм и не останавливаться.

Поймать её дыхание, отступить назад. Она, как пойманная, следует за ним. Поворот. Шаг в сторону. Он чувствует тепло её рук, скользящих по его плечам. Поворот. Наклон вперёд. Её дыхание пускает мурашки по его шее.

Следующий куплет о страхе потерь, об опасностях для сердца и о том, что дьявол улыбается, отнимая любовь. Снейп прижимает Лили ближе к себе. Всё, что у них есть — сложный баланс и гармония движений. Музыка пронизывает их. Слова пронзают. Только искренность. Невозможно закрыться. Они словно укутаны в кокон неонового света, но это лишь иллюзия.

Последний аккорд оборвался и они замерли, ловя тишину, которую нарушало бешеное биение сердец.

— Ты как хочешь, а у меня больше нет никакого желания играть в бессмысленную и беспощадную игру «Гриффиндор-Слизерин», — произнесла Лили, кладя подбородок ему на плечо. — Факультетов больше нет.

— Забавно, что мы закончили школу только сейчас.

Они оба это приняли. И теперь Северус мог ответить на вопрос Нимфадоры «да».

Их кокон разрушился, когда Мэри позвала всех пить коктейли. Снейп посмотрел в сторону Поттера, и его обуяло коварство. Он мог обрушить эту последнюю стену на границе воображаемых факультетов и заодно получить моральное удовлетворение. Пришла пора разыграть последний козырь под названием «Привет от Петтигрю».

---

1) Недоремейк на песню Blutengel — Sing.

Вернуться к тексту

Sometimes it leaves me with fear

Never saw the horizon this near

«A-ha»

 

Мужество есть лишь у тех,

Кто ощутил сердцем страх,

Кто смотрит в пропасть,

Но смотрит с гордостью в глазах.

«Ария»

 

Лили обеими руками вцепилась в холодный бокал. Пить жёлто-оранжевый коктейль ей не хотелось — от него с характерной горчинкой слишком сильно отдавало цитрусовыми. Она скосила глаза. У Северуса было что-то дикого ярко-зелёного оттенка, и, судя по всему, пить эту подозрительную смесь он тоже не спешил. Лили вздохнула. Выбора не было: Мэри могла обидеться, и, к тому же, у неё сильно пересохло горло. В помещении стало слишком жарко и душно. Глоток. Она постаралась не сморщиться. Слишком кисло. Было даже трудно определить, что там в основе — вино, что-то покрепче или смесь того и другого.

— Не бойся, травить я тебя не собираюсь, — Лили вздрогнула и бросила быстрый взгляд на Мэри. Секунда, и до неё дошло, что та обращалась к Северусу.

— Я об этом и не думал, — Лили повернулась к нему в пол-оборота и увидела, как он хмурится. Северус взял бокал и поднёс к носу. — Хм, хороший алкоголь, толика мяты, ирис и малина. Ладно, я готов дать небольшой кредит доверия на этот раз, МакДональд. И, даже если это яд или что-то более каверзное, вряд ли последствия будут так уж печальны… — он саркастично усмехнулся и сделал осторожный глоток.

Судя по его разгладившейся складке между бровями, Северусу повезло больше, чем Лили.

— Я никогда не была откровенно против тебя и уж тем более — против Лили, — с толикой раздражения ответила Мэри, заставив Лили удивлённо приподнять брови. Кажется, во время их первой встречи МакДональд была настроена менее добродушно.

— Рада это слышать, — Лили отсалютовала барменше бокалом и отпила ещё один глоток кислого пойла. Осталась половина.

— Хэй, Мэри! — раздался голос Джеймса с другого конца барной стойки. — Хватит расшаркиваться со всякими предателями, мы с Сириусом хотим ещё «Весёлой банши»!

Ну и название. Костяшки пальцев Северуса побелели — Лили испугалась, что его бокал сейчас взорвётся. Она в успокаивающем жесте положила ладонь на его плечо, но это не помогло. Он повернул голову к ней, и на его лице мелькнуло знакомое виноватое выражение с тенью злости. Он собирался сделать что-то, что ей не понравится.

— Извини.

Северус встал, и её ладонь сама собой соскользнула с его плеча. В который раз.

— Не обращай на него внимание. Пожалуйста. Это ерунда.

В конце концов, Джеймс всегда лез в бутылку, кто-то из них двоих должен был быть мудрее. Но Северус только покачал головой.

— Я не могу. У меня не хватает терпения слушать выпады зарвавшегося мальчишки.

«Вы одного возраста!» — захотелось закричать ей. Однако нет. Джеймс и Северус не были одного возраста. Уже нет. Она и сама чувствовала себя старше Джеймса, хотя, казалось, для этого не было никаких объективных причин.

Только бы не очередная дуэль. Дуэль из-за одного глупого выкрика — это уже слишком.

— Кстати о предателях, — достаточно громким, но почти мурлыкающим голосом произнёс Северус, плавно передвигаясь за барную стойку. — Петтигрю решил сегодня объявиться и передать вам привет. Поттер, ты рад весточке от друга?

Челюсть Лили поползла вниз. Когда он успел? И что за игру он ведёт? Питер. Помнится, Джеймс когда-то своей единственной целью в посмертии считал месть Петтигрю. Лили закрыла глаза и сосчитала до трёх. Открыла. В воздухе замерцали звёздочки, которые исчезли через пару секунд. Ей было нехорошо. Духота, невкусный коктейль и неожиданное известие свернулись в тугой комок в горле. Северус, что ты опять творишь?

— Мне безразлично, какие весточки тебе передают твои дружки-пожиратели.

Лили чуть не подавилась, резко сглотнув. Ответ Джеймса отчасти был ей понятен (ему давно хотелось откреститься от всех связей с Питером всеми возможными способами), но, вместе с тем, не мог не возмущать. Всё же когда-то он был их другом.

— О, нет, Поттер. Это не мой дружок-пожиратель. Это ваш дружок. С вашего драгоценного факультета, которым вы так гордитесь.

Кто-то выключил музыку, и в помещении стало совсем тихо. Вмешиваться в разговор пока никто не рисковал: все только с напряжением ждали, в какое русло свернёт это пока ещё тихое, но уже яростное противостояние.

— Он перестал быть нашим другом, когда перешёл на сторону к Пожирателям. А старуха-шляпа всего лишь ошиблась.

В голосе Джеймса звучала жгучая ненависть. Северус же был холоден и спокоен. Или ей только так казалось?

— Шляпа, созданная Гриффиндором, прячущая в себе меч Гриффиндора, ошиблась? — Снейп коротко хмыкнул. — О нет, я очень в этом сомневаюсь. Что вы там цените больше всего? Храбрость? Она у него была.

— Только такой слизняк, как ты, может назвать Петтигрю храбрым! — Джеймс грохнул стаканом о стойку. — Он был трусом! Мерзким трусом, слабаком и предателем! Он и сейчас им является!

— Что ж, про сейчас спорить трудно, но в общей картине… — Снейп заговорил почти ласково, и от этой ласковости мороз шёл по коже. — Слабак? Помилуйте, он стал анимагом, умудрился убить двенадцать магглов и быть в бегах столько лет. Трус? Жалкое существо, любящее пресмыкаться перед теми, у кого есть власть. Он совершил много трусливых поступков, но он не трус. Трус не смог бы прятаться под носом бывшего лучшего друга и сына другого бывшего друга, отправиться на самостоятельные поиски Волдеморта, воскресить его, пожертвовав собственной рукой.

— Ты так рьяно его выгораживаешь, Снейп, что мне любопытно, почему ты отказываешься называть его своим другом.

— Я его не выгораживаю. Он предпоследний в списке людей, которых мне хотелось бы выгораживать. Я лишь пытаюсь донести до тебя, Поттер, одну простую вещь: дело не в шаблонных качествах, которыми наделяют факультеты. Всё в личных мотивах и желаниях, в угоду которым эти качества могут обернуться любой стороной. Простые схемы работают лишь в песочнице, Поттер. У всего есть тёмная сторона. У Гриффиндора, у Дамблдора, у тебя. У всего есть и светлая сторона. Пожалуй, кроме Волдеморта. Я не знаю, насколько это правда, но Петтигрю утверждает, что умер, как и все мы, защищая твоего сына.

— Скользкий змей! Все вы такие! — кто такие «все», Джеймс уточнять не спешил, движимый слепым порывом гнева. — Он сделал всё, чтобы наш сын не был в безопасности! Это ты и он виноваты в том, что его пришлось защищать, в том, что мы умерли! Мерлин всемогущий, зачем тебе вообще дали переступить порог этого дома!

— Я и он? Мы виноваты, по-разному, но оба. Однако и ты виноват тоже, Поттер. Вы создали предателя сами, вы дали ему предать вас. — Снейп взял два высоких бокала и со стуком поставил их на барную стойку. — Ты и Блэк. Избалованный сынок и бунтарь. Любители выходок, считающие себя королями. — На барную стойку приземлился стакан для виски. — Люпин. Благоразумно не высовывается, закрывает глаза на выходки, потому что вы — всё, что у него есть. — Особо громкий звук с силой поставленной на деревянную поверхность рюмки. — И Петтигрю. Тихий забитый мальчик на побегушках. Не интересен вам сам по себе, но его почти детский восторг и обожание подкупает. Приятно держать при себе ручную крысу, которая вами восхищается. И никто не задумывается о том, что эта крыса чувствует на самом деле.

— Оставь это дешёвое шоу, Снейп. Думаешь, ты тут самый умный? Великий знаток человеческих характеров? Ты не знаешь ничего про нашу старую дружбу, ничего, что происходило в стенах башни, ничего о наших вылазках и…

— Я знаю достаточно, чтобы делать выводы. Люпина вы признавали на равных, раз так стремились помочь ему. Сделали бы вы тоже самое для Петтигрю? Сомневаюсь. Вы не воспринимали его всерьёз. А потом глупо дали ему власть над вами. При этом ещё и подчеркнув, что ни во что его не ставите: ведь никому в голову не придёт, что он ваш Хранитель. Он предал тебя, крупно подставил Блэка, хотя мог сбежать тихо. Похоже, что единственный человек из всей компании, который относился к нему как к личности, это Лили. Иначе почему он умолял меня, чтобы я передал его сожаления только ей? Почему он не упомянул больше никого из вашей шайки, хотя сегодня день свадьбы одного из его бывших друзей?

— Может быть потому, Снейп, что ты бы не стал передавать его сожаления кому-нибудь из нас? — интонация Джеймса из защищающейся перетекла в издевательскую. — Хочешь прикрыть своё тёмное прошлое, прикинувшись голубем мира?

То ли случайно, то ли специально задетая рукавом Северуса рюмка упала на пол. Судя по звону — разбилась. Лили до боли вжала пальцы в края сиденья. Хвостик просил у неё прощения. Северус сделал из этого сцену. Джеймс продолжал его травить. Этот кошмар никогда не закончится.

— Мне не нужно прикрывать своё тёмное прошлое, состоящее из пяти-шести лет, потому что я в течение последующих шестнадцати сделал многое, чтобы его искупить. А что сделал ты, кроме как бездарно погибнуть, не сумев защитить ни жену, ни сына? — до того сдержанный Северус на этой фразе чуть не перешёл на крик. Потом его тон снова выровнялся, но глаза продолжали опасно посверкивать. — Лили спасла Гарри, а тот — магический мир. А что сделал ты, Поттер, что продолжаешь бросаться нелепыми обвинениями?

— Я сделал достаточно, когда был аврором! У меня никогда и мысли не возникало о том, чтобы присоединиться к отвратительной группировке… Я…

— Он виноват меньше нас, Снейп, — усталым голосом перебил Джеймса Сириус. — Ты рассказал про пророчество. Я настоял назначить хранителем Петтигрю. Петтигрю их предал. Да, Джеймс не смог защитить ни себя, ни их. Но кто из нас мог что-то противопоставить Волдеморту?

— Переехать на другой континент. Не выставляться. Не отдавать мантию-невидимку Дамблдору. Думать головой о том, как позаботиться о семье, а не о том, как покрасивее выпендриться!

Лили разжала онемевшие пальцы. Они побаливали. Она во все глаза смотрела на бледное лицо Северуса, и её сердце болело. Лили ни в чём не винила Джеймса. Никогда. Если не считать тот период, когда они ещё даже не встречались. Она не винила его и сейчас. Да, собственно, сейчас она уже никого не винила вообще. События прошлого казались всё более и более далёкими. Его же они не отпускали. Он словно снова видел, как её пронзает Авадой. Словно её нет в этой комнате. Его снова настигали те бесконечные годы мрака и одиночества. Только этим можно было объяснить то, что Северус позволил себе быть настолько многословным и выпустил эмоции наружу при посторонних людях.

И Лили знала, что, пока они здесь, среди старого окружения, ничего не изменится.

— Всё это уже прошло. И здесь, и там. Магическая Британия может наслаждаться заслуженным спокойствием. Мы уже прошли все круги ада целиком, и незачем делать это во второй раз. Это всё уже позади, слышите? — Лили знала, что это бесполезно, но не могла не подать голос. И её слова разрушили всеобщее оцепенение.

Мэри волшебной палочкой восстановила разбитую рюмку.

— Ты готова всё вот так легко забыть?! — вскричал Джеймс.

— Она права, — Римус в кои-то веки решил не оставаться в тени. — Всё это уже прошло. Мы больше не на войне. Ни в школьной, ни в настоящей. Джеймс, Сириус… Северус. Вы упускаете одну очень важную деталь. Ничего бы этого не случилось, если бы не Волдеморт. В мелких дрязгах виноваты все мы. Кто участвовал, кто поддерживал, кто оставался в стороне. Но в смертях, ужасах и боли полностью виноват только он, понимаете? И это самое главное.

— Виноват он, но всё можно было сделать по-другому! — Джеймс был почти скрыт от Лили за другими людьми, но она всё же увидела, как он сердитым жестом поправляет очки.

Возможно, впервые Северус был с ним солидарен. Но не она.

— После нас остался мир и наши дети, — мягким голосом сказала Нимфадора, прижимаясь щекой к плечу Римуса и поглаживая его по спине. — Мы здесь и можем сделать с нашими жизнями что угодно. Всё могло повернуться иначе, но случилось так. Неужели нужно бросаться обвинениями и отравлять новое старыми обидами?

— Меня уже тошнит от этих разговоров, — Лили с удивлением осознала, что эта фраза сорвалась не с губ Джеймса или Северуса, а с её собственных. — Каждый раз одно и то же. И по кругу, и по кругу. А я согласна с Нимфадорой! Согласна!

Извинения Северуса. Извинения Питера. Отчаяние Джеймса. Собственные сожаления. Всё это слилось в одно сплошную какофонию в её голове. Ей хотелось уйти. Куда-нибудь. Наспех склеенный в воображении тёплый мирок распался на части. Не было больше той компании. И тех целей, надежд и мечт. А что было — непонятно. Распутье.

— Что ж, пасьянс разложен до конца. Все мы здесь. Гарри вырос. Уместнее было бы, если бы Беллатрикс приползла молить о прощении Римуса и Дору, — Сириус был непривычно печален, хотя вроде бы и старался казаться бодрым.

— Ощущения такие же, как когда-то после выпускного бала, — хмыкнула Лили. Тогда она тоже не знала, куда ей кинуться. Школа захлопнула двери, назад отступать было некуда.

— Неудивительно. Начинается что-то другое, — Римус притянул к себе жену и поцеловал её в лоб. — Мерлин всемогущий! Да мы тут не как после выпускного бала, а как на встрече выпускников. Неужели всё наше поколение умерло?

И тут раздался чей-то громкий прерывистый вздох.

— После вас остались дети. Даже после этого — его зелья, портрет в кабинете директора. А после меня не осталось ни-че-го.

Лили вскинула только что опущенную голову, поражённая неприкрытой горечью, которой так и было пропитано каждое слово Сириуса. Что это он? Где весельчак Сириус, который ко всему в жизни относился так легко?

— Ничего, — повторил Блэк и спрыгнул со стула. — Ничего.

Глухие шаги. Многочисленные взгляды, направленные на одну и ту же удаляющуюся спину. Походка Сириуса была неуверенной: хоть его и не шатало, но плечи сутулились.

— Сириус! Ты куда? — растерянный вопрос Джеймса. Скрип открывшейся двери в ответ. Жёлтый свет из коридора смешался с фиолетово-чёрным из комнаты.

— Покурить.

И остался только фиолетово-чёрный. С красной подсветкой от стеллажа за барной стойкой.

— Что это с ним? — изумилась Лили.

— Да Марлин, — Джеймс махнул рукой. — Наверное, это из-за неё он такой взвинченный в последнее время.

— Опять? Спустя столько времени?

— Я думал, между ними всё перегорело ещё в школе, но тут он встретил её после матча, а она встречается с Регулусом…

Нимфадора фыркнула, чмокнула мужа в щёку и легко спрыгнула со своего стула.

— Джеймс, ты болтаешь какие-то глупости. Я пойду, поговорю с ним.

Лили сузила глаза в беспокойстве. Вариант Джеймса предполагал очередную диковатую семейную драму, которых Сириусу хватило при жизни. Нимфадора думала иначе, и от этого становилось легче — всё же Лили не могла не волноваться за ранее дурашливого, а теперь такого серьёзного Бродягу. Главное только, чтобы догадки Доры не оказались ещё хуже.

* * *

Он вырвался из духоты на свежий воздух, но легче не стало. В пальцы сама собой легла сигарета. Старая маггловская привычка, которую он перенял в молодости наперекор родителям, исчезла в Азкабане и вот вернулась опять.

Сириус чувствовал себя странно-пустым. Недавний разговор заставил выплыть наружу всё то, что давно таилось где-то в глубинах души, не давая спокойно спать, но до сих пор являлось лишь необъяснимым чувством. Бессмысленность. Он оказался разочарованием для всех. В конце концов, даже для себя.

Разочарование для родителей. Сириус никогда не переживал по этому поводу, и даже гордился этим, но всё было бы совсем не так, имей он нормальную семью.

Где-то в городе сейчас жила мамаша Блэк, с которой ему не хотелось бы встретиться ни при каких обстоятельствах. Цепочка и без того не самых приятных воспоминаний о ней замыкалась вечно орущим портретом, поносящим грязнокровок и предателей дома. Сириус сомневался, что здесь она стала лучше. Кто он для неё? Всего лишь непутёвый сын, приведший род к исчезновению. Больше не осталось в живых никого, кто носил бы фамилию Блэк.

Благороднейший и древнейший. Сириус хмыкнул, чуть не подавившись едким дымом. Сумасшедший и иссякнувший. Земля ему пухом. Пройдут десятилетия, и об их семье едва вспомнят. Как и о нём самом.

Он был разочарованием и в том, что было для него главным в жизни — из него вышел никудышный друг. Это ранило его сильнее всего, потому что ради друзей он действительно мог пойти на многое. А в результате только чуть не подставил Лунатика, навязал Джеймсу предателя, а потом не смог даже толком отомстить.

Джеймс выручил его из арки. Поссорился из-за него с Лили. А он даже не мог помочь ему с этим дурацким парком аттракционов. Азкабан вытянул из Сириуса много счастливых воспоминаний, сделал его слишком серьёзным для таких затей. Он просто не находил в себе никаких сил для этого проекта.

Мерлин! Да из него даже крёстный нормальный не получился! Надо же было так глупо подставиться с Петтигрю и наиглупейшим образом угодить в тюрьму, оставив бедного сироту на попечение магглов, которые были немногим лучше его собственной семьи.

И что он сделал после Азкабана? «Погулял» на свободе три года, а потом умер. Погиб от рук этой сумасшедшей истерички! Если бы он убил её, то отомстил бы заодно за Фрэнка и Алису, спас бы Римуса и Тонкс. Всё должно было пойти наоборот, но их поколению никогда не везло.

Его жизнь на самом деле выдалась немногим длиннее, чем у Джеймса. Это сближало их во времени. Но годы Джеймса не съел Азкабан. И между ними всё же начала разверзаться пропасть.

Сириус не сразу понял, что давно стоит не один. Рассеянный взгляд вдруг наткнулся на яркое пятно и сфокусировался. На низкой металлической ограде сидела Тонкс, изучая его внимательным взглядом. Малиновые волосы взъерошил ветер, и Сириус невольно улыбнулся. Такой двоюродной племянницей как она можно было только гордиться. Порой он жалел, что Андромеда не его родная сестра.

— Что тебя грызёт? — Прямо, но мягко спросила она, похлопав ладонью по части ограды рядом с собой. — Это ведь не Марлин?

— Нет, — Сириус даже не ожидал такого предположения. Потом вспомнил недавние намёки Джеймса, и ему всё стало понятно. — Марлин была слишком давно. В неё был влюблён совершенно другой Сириус.

Он вяло пожал плечами и сел рядом. Нимфадора нахмурилась и помахала рукой перед носом.

— Извини.

Потушенная сигарета полетела в траву.

Они долго сидели молча. Сириусу не хотелось облекать в слова всё то, о чем он только что думал.

— Гарри знал тебя дольше и лучше, чем родного отца, — Нимфадора снова нарушила молчание первой. — Он любит тебя. Он действительно любит тебя и всегда будет помнить.

— Я мог бы быть лучшим крестным.

— Мы все могли бы быть лучшими в чём-то, но никогда не будем. Он считал и считает тебя лучшим крестным, и только это важно. Понимаешь? — Нимфадора вздохнула. — Ты оставил Гарри дом, и этот дом спас его и друзей, когда им было некуда бежать. Я не знаю подробностей, но Кричер перешёл на их сторону и тоже помог.

Сириус ничего не ответил на это, но на душе у него потеплело, сердце налилось приятным радостным чувством. Дора принесла ему самые лучшие новости, которые только могла. Всё-таки он смог помочь Гарри. И была ещё одна, более глубокая причина для счастья.

Он отдал дом на Гриммаулд Плейс под штаб Ордена Феникса, пытаясь хоть как-то обратить этот мрачный дом на пользу. Повернуть привычный ход вещей вспять. Мерлин знает, какие тёмные делишки там проворачивались долгие годы. Его передёрнуло лишь от одного воспоминания отрубленных голов домовиков. И если дом помог Гарри, если даже Кричер решил переменить сторону (во что верилось с трудом), то значит, его усилия были не напрасны, и он добился даже большего, чем хотел. Это место может обрести новую жизнь, полностью противоположную той, которая существовала во время детства Сириуса. Исчезнет всё, что он когда-то ненавидел. Его крестник будет лучшим наследником, чем он. Не наследником мамаши Блэк, а его собственным. Было, чем гордиться.

— Что до вновь всплывших древних событий… И Джеймс, и Римус высоко ценят тебя. Ты их лучших друг и всегда им останешься. Не забывай об этом.

Сириус решил не спорить, хотя хотелось. В конце концов, вся эта история была перетёрта до дыр ещё при его жизни. Джеймс до сих пор относился к нему как к брату, и только это имело значение. Пожалуй, он слишком много на себя наговаривал.

— Спасибо, Дора, — просто ответил он. — Ты знаешь, твоя мать всегда была моей любимой двоюродной сестрой.

— Я знаю, — с улыбкой ответила она и полезла за чем-то в карман. — Дай сюда ладонь.

Сириус удивился, но подчинился без лишних вопросов. Она достала что-то маленькое из кармана и положила ему в руку. Он недоумённо поднёс к глазам холодную бутылочку. Незнакомая жидкость весело блеснула перламутром в лунном свете.

— Что это?

— Это подарили нам с Римусом Лили и Снейп. Они говорят, что это зелье помогает найти свою судьбу. Встать на тропу в нужном направлении, так сказать.

— Я не могу это взять, — Сириус покрутил бутылочку в руках. Он не мог так поступить с Дорой, хотя было трудно не признать, что он нуждался в этом зелье очень сильно. Арка отняла какой-то кусок от его души, который Сириус не как не мог найти, и оттого всё не находил себе места. — Это слишком ценный дар. Я не могу отнять его у тебя и у моего друга.

— Мы справимся, — эта женщина могла посоперничать с солнцем. Как же Римусу и Джеймсу повезло с возлюбленными. Сириус не сразу вспомнил, что Лили теперь со Снейпом. — Я никогда не чувствовала себя на своём месте так, как рядом с ним, хотя потеря Тедди меня сильно удручает. Однако это зелье не вернёт нас сыну, поэтому оно нам не нужно. Я знаю, что Римус со мной бы согласился. Бери.

Творение Снейпа, не иначе. Даже если в этом поучаствовала Лили, основная работа наверняка принадлежала ему. Чёртов зельевар. Ему обязан Римус, и если он возьмёт флакончик, то тоже будет обязан ему. Сложно было продолжать ненавидеть Снейпа при таком раскладе, хотя напрямую тот ему зелье не дарил. И никогда бы не стал, наверное.

«Лили разбирается в людях», — шепнул внутренний голос. Им никогда не стать друзьями со Снейпом. Сириус знал, что ни он, ни Джеймс никогда не смогут принять этого слизеринского выскочку, и он ответит им тем же. По их мнению, Снейп был невыносимым, злобным и саркастичным человеком. Однако после всего, что было, Сириус ненавидеть его уже не мог.

— Спасибо.

Сириус положил бутылочку в карман, решив выпить зелье не позднее начала утра. Он вечно блуждал не там, где надо, ещё при жизни, а здесь потерял свой путь вовсе. При таком раскладе гордость была не так уж и важна.

— Знаешь, ты самый чистый человек среди нас. Среди всех нас. Тебе не пришлось ни давать вредных советов, ни предавать, ни убегать. Ты просто всегда была честна и с собой, и с миром, и с людьми. В чём-то я даже рад, что ты родилась позже нас. Наше поколение будто проклято. Мы совершали неверные поступки один за другим.

— Не преувеличивай, Сириус, — Дора шутливо пихнула его в плечо. — Многие бы сказали, что верным поступком было бы сидеть дома и не высовываться, имея на руках маленького ребёнка. И они были бы правы. У нас у всех есть своя тяжёлая ноша.

— Ты нужна Римусу тоже. У него было так мало счастья в жизни.

На траву пролился жёлтый свет. По ступенькам крыльца сбежали два силуэта. Когда дверь закрылась, перед глазами Сириуса заплясали разноцветные огоньки — он слишком привык к темноте за их долгую беседу.

— Вы уже уходите? — Нимфадора, похоже, адаптировалась лучше.

— Мои искренние поздравления ещё раз! — донёсся до него звонкий голос Лили. Хорошая девочка. Жалко, что только больше не их. — Уже полночи прошло. Не будем больше надоедать вам своим присутствием. Сириус, дорогой, ты в порядке?

— Уже лучше, спасибо, — Сириус постарался произнести эту фразу со всей возможной искренностью. Незачем было зря её беспокоить.

Пока Лили и Дора обменивались любезностями и обнимались, Сириус и Снейп исподлобья наблюдали друг за другом при тусклом свете Люмосов. Всё же до чего колючий взгляд был у этой летучей мыши.

Внутри Блэка боролись два демона за дальнейшие действия. Он пробормотал что-то сентиментально-дружелюбное в сторону Лили, рассеянно ответил на её последние объятия. Эти двое уже собирались окончательно раствориться в ночи по направлению к своему дому, как Сириус всё-таки принял решение. Медленно-медленно он сделал шаг вперёд и протянул руку.

— Снейп.

— Да?

Сириус сдержал порыв и, вместо того, чтобы раздражённо зажмуриться, повернул ладонь в более открытое положение, стараясь явственнее продемонстрировать своё намерение.

Снейп вздёрнул бровь, недоумённо глядя на его протянутую руку. Сириус уже успел вспомнить в голове все самые забористые проклятия, как тот всё же соблаговолил ответить на его жест.

Их рукопожатие выдалось сухим и коротким, но твёрдым. В конце Снейп встретился с ним глазами и коротко кивнул. Его взгляд уже не казался таким колючим. Сириус кивнул в ответ и повернулся к дому. Больше ему на улице делать было нечего, его душа приобрела хрупкое состояние покоя.

В этот раз он постарается не облажаться.

* * *

Честно говоря, он думал, что Лили опять на него обидится. Однако, судя по всему, ей даже не хотелось о нём говорить. Да, она была шокирована: неожиданными вестями, их перепалкой с Джеймсом, внезапной вспышкой Блэка, — может быть, возмущена общей ситуацией в целом, но не более.

Снейп крепче прижал к себе заснувшую у него на руках Лили и осторожно поцеловал её макушку. Снова они в гостиной, укутавшись в клетчатый плед, две чашки из-под выпитого какао стояли на столе — почти как в тот первый вечер их прибытия сюда. Только тогда они были взволнованы встречей друг с другом, они — давние друзья, бывшие враги, почти незнакомцы. Сейчас … Что ж, сейчас чувства были совсем другими.

Самым приятным в этой ситуации ему казалось не то, что они наконец-то ушли прочь из мародёрского логова, и не то, что Лили безмятежно спала, прижавшись к его груди. Нет. Самым приятным моментом вечера Снейп считал осознание того, что ему больше не надо было никому ничего доказывать. Ни силу, ни влиятельность, ни гениальность. Не требовалось быть кем-то важным и значительным. Больше не требовалось и стараться вырвать для себя место под солнцем, отстаивая право быть равным среди тех, кто причислял себя к «порядочным людям». Можно было просто быть. Просто жить, а не играть очередную условно выгодную или необходимую для выживания роль.

Лили больше ничего от него не требовала, а на мнение остальных ему стало плевать окончательно. Сегодня он сказал всё, что хотел. Буквально выплюнул из себя остатки того, что продолжало травить медленным ядом изнутри.

В памяти всплыла недавно протянутая рука Блэка.

— Я рада, что ты ответил на рукопожатие, — сказала Лили, когда они подходили к дому.

— Знай, что я сделал это не ради тебя.

— Тогда я рада вдвойне.

Снейп не думал, что Блэк может быть настолько серьёзным и мрачным. Что за мысли его одолевали? Впрочем, неважно. Вот уж куда, а в голову к дружку Поттера Северус залезать не хотел.

Он поколебался, не зная, как реагировать на едва ли не провокационный жест, но всё же ответил на рукопожатие, крепко сжав зубы. Они оба знали: нет, это вовсе не был акт дружбы, проявление каких-то тёплых чувств, извинение и даже не перемирие. Им просто было нечего делить и никакого смысла в дальнейшей вражде не существовало. Между ними остался холодный, взвешенный и спокойный нейтралитет. Как, впрочем, между ним и Люпином.

Люпин снова начал свою душеспасительную речь, после того как Блэк покинул помещение.

— Мы были только неопытными и импульсивными подростками. Школьные соревнования выплюнули нас в войну, к которой никто из нас не был готов. Не слишком ли много вы все пытаетесь взвалить на себя?

— А ты, значит, считаешь себя ни в чем не виноватым, Люпин?

— Я могу поставить себе в вину лишь свое бездействие. Но как можно действовать, когда ты весьма смутно понимаешь, что именно надо делать и стоит ли делать это вообще? И как можно отвечать за кого-то, когда ты не разобрался даже с самим собой?

— И что, ты предлагаешь всех простить?

— Нет универсальных ответов, каждый решает сам за себя.

Мудрый он дал ответ. Отвечать только за себя. Когда отвечаешь только за себя и от других ничего не требуешь. Снейп мог это понять и даже не стал спорить.

— Северус Снейп, ты меня поражаешь!

Снейп вынырнул из своих мыслей и недоумённо посмотрел на зашевелившуюся у него в руках Лили. Он думал, что она спит, но, судя по всему, Лили тоже о чём-то думала.

— Что ты имеешь в виду? Мою способность так долго терпеть у себя на коленях уставших девушек?

— Я не устала! — Лили ухмыльнулась и шутливо тронула пальцем кончик его носа. — Это тоже удивительно, но я о другом, — её лицо вмиг посерьёзнело. — Я просто подумала… Вот тебе было сколько? Семнадцать-восемнадцать, когда ты окончательно присоединился к Волдеморту? Не хмурься, не хмурься, все хорошо. А ему тогда сколько было? За пятьдесят? С устоявшейся группой последователей? Тогда ты прослужил ему около пяти лет. Не так уж и много, но достаточно. Потом он умер. Потом воскрес. И ты, будучи его предателем, смог при этом как-то стать доверенным лицом, чуть ли не правой рукой, как тут писали в газетах, и получить директорство над школой без каких-либо проволочек!

— Я всё ещё не понимаю, куда ты клонишь, Лили.

— Хмпф. Ты талантливый, Северус. Умный. Интересно, чего бы ты мог достичь, если бы твоя энергия была направлена в мирное русло?

— Как видишь, в мирном русле я особо не выделялся.

— Кроме того, что изобрёл зелье, помогающее оборотням легче пережить полнолуние. А, между прочим, раньше любую затею, связанную с этим, считали заведомо провальной.

— Мне жаль, что тебе даже не пришлось проявить свои таланты. Потому что задатки у тебя всегда были великолепные. Хотя нет. Один ты всё же проявила. Защитница.

Они уставились друг на друга, как будто впервые увидели. Наконец-то свободные. Вольные выбирать, что делать и чем заниматься в любом направлении. И им обоим было тесно в том мире, в котором не требовалось что-то делать.

— Пошли на улицу.

— Что?

— Прочь отсюда, здесь так душно!

Снейп пожал плечами и встал. Вместе с Лили на руках. Правда, через секунду он резко опустил её на пол, потому что она оказалась для него слишком тяжёлой. Не рассчитал силы. Ему вообще редко приходилось руками поднимать что-то тяжелее котла. Впрочем, бормотать извинения Снейп не спешил и просто с невозмутимым видом отправился к выходу. Лили его обогнала, слегка задев распущенными волосами, распахнула дверь и выпорхнула в коридор.

Уже хлопнула и входная дверь, но Снейп не спешил. Он медленно шёл по поскрипывающим половицам, аккуратно ступая между полосками лунного света. Этот дом за короткое время дал ему больше, чем Хогвартс. В некотором роде, даже отдал часть того, что школа когда-то отняла. Нет, не отдал. Скорее, восстановил. Исцелил душевные раны. Рубцы, конечно, ещё остались, но больше не кровоточили.

Как бы медленно он ни шёл, но вот она — дверь. Северус положил ладонь на шершавое дерево и, прежде чем толкнуть, прошептал «спасибо». Может быть, это был ужасно глупый жест с его стороны, но раз в жизни было допустимо позволить себе такое.

— Ты хочешь уйти, — сказал Снейп, запрокидывая голову.

На небе было так много звёзд, но те, что располагались ближе к холмам, уже начинали бледнеть.

— Хочу. И мы оба знаем, что ты тоже этого хочешь.

— Почему именно сейчас?

— Не знаю. Не за что больше цепляться. Здесь — ничего, безвременье. Почти пустота. Здесь… Душно. Ты это не чувствуешь?

Снейп выдавил из себя кривую ухмылку, всё ещё смотря в небо.

— Я знал людей, которые назвали бы меня идиотом за такие слова. Часть меня, не скрою, тоже так считает, — потому что сентиментальность не была его коньком. Северус сглотнул. — Однако пока ты рядом, не винишь меня ни в чём, мне не может быть душно. Особенно после сегодняшнего танца…

Он не собирался продолжать — это было бы уже слишком. Но Северус никогда не чувствовал такой лёгкости. Иссушенное болото его души саднило и побаливало от непривычного состояния, но на пути в их дом все раны словно залило чистой целительной водой. Он успокоился.

— Кто ты, и что ты сделал с моим Снейпом?

Её шутливый тон лишь вызвал на его лице улыбку.

— Кто ты, и что ты сделала с моей Лили, которая так боялась тумана? — защитные реакции всё же продолжали работать в штатном режиме. Это было почти жестокое замечание. Его оправдывала только важность ответа.

— Туше. Это всё ты! Во мне сильно ощущение, что пока мы вместе, всё будет в порядке. Мы уже два раза вместе улетали вниз, и ничего плохого из этого не вышло.

Снейп наконец-то перестал смотреть в небо и шагнул вниз с крыльца. Лили положила голову ему на плечо и сказала:

— Знать бы ещё, куда прыгать в этот раз.

— Так. Стоп. Тихо. Мысль. Что ты там сказала? — Снейп наморщил лоб.

— Ты меня не слушал?

Он проигнорировал ответную реплику, продолжая хмуриться. Что-то в её словах настораживало. Подсознание пыталось подкинуть ему какую-то мысль, которую он всё никак не мог поймать за хвост. Они два раза улетали куда-то вниз. Во второй раз Лили заранее знала, что прыжок с башни безопасен, но в первый раз они действовали наобум. В первый раз они прыгнули с моста в реку.

— Река!

— Предлагаешь не войти в туман, а пойти утопиться?

Предложение было заманчивым. Не потому, что Снейпу хотелось утопиться, а потому, что технически они не могли это сделать, и было бы интересно исследовать, что произойдёт в этом случае…

— Нет, у меня возникла мысль иного толка. Если река однажды оказалась порталом, она может оказаться и дорогой.

— Ты гений! Мы можем поплыть по течению на лодке! По воде не надо идти, она несёт сама. Все реки куда-то впадают. И, судя по всему, она прекрасно проводит людей сквозь пространство!

Умная девочка. Всегда всё схватывает на лету. В конце концов, всегда можно будет остановиться и лишь заглянуть за край. Не обязательно сразу плыть в него, если их что-то насторожит.

Звёзды на периферии небосклона уже поглотила сине-голубая полоска. Приближался рассвет. Начиналось их общее путешествие. Одна жизнь на двоих.

— Лили, ты бы вышла за меня? — вдруг спросил Северус.

— Нет. Я бы вышла вместе с тобой, — игриво ответила она.

— А в более приземлённом смысле?

— Если ты хочешь на мне жениться, и это будет возможно, то мой ответ — да.

Теперь можно было идти. Эта идея была бы обречена на провал, если бы она ответила «нет». Лили ему доверяла, а он наконец-то перестал опасаться, что она его вот-вот снова бросит.

Луна пока не спешила гаснуть, освещая им тропинку к калитке. Серебристый свет причудливо сверкал на красноватых камнях. Лили взяла Снейпа за руку, и они отправились в путь. Пока что им предстояло лишь найти удобный выход к реке, но там их уже ждало настоящее приключение.

* * *

Был ранний рассветный час, когда небо окончательно окрасилось в бледно-голубой цвет, но солнце пока лишь едва-едва показывалось из-за горизонта. Джеймс Поттер сидел на ступеньке чужого порога, свесив руки с колен, и пустым взглядом смотрел куда-то в траву. Зачем он пришёл сюда в такую рань? Джеймс и сам задавался этим вопросом.

Холмы спали. Ему казалось, что и весь мир спал. Только он бодрствовал. Джеймс хотел начать новую жизнь, но на её пороге его опять зачем-то понесло к Эванс. Которая сейчас тоже, должно быть, спала. Как и этот её… хмырь. Чтоб он не проснулся.

И всё же — причина была. Сейчас никто не мог нарушить утреннее спокойствие, разрушить момент. Он был свободен в своих действиях, мог подумать в тишине. Ему хотелось… попрощаться?

Джеймсу на мгновение стало любопытно, может ли он по желанию стать невидимкой. Тогда он мог бы прокрасться в её спальню, в последний раз посмотреть, как она спит, оставить на тумбочке розу… Сон — пожалуй, единственное состояние, в котором Лили с ним не спорила.

Джеймс сразу же одёрнул себя, стоило в его сознании возникнуть лишь тени образа Снейпа. Было бы ужасно обнаружить их в одной кровати. Его передёрнуло.

Джеймсу хотелось хотя бы попрощаться по-человечески. Не так, как всё вышло ночью. Алкоголь усилил его обычную вспыльчивость и чересчур развязал язык. Он не должен был быть таким грубым, но теперь поезд ушёл. Или не ушёл? Лили была склонна прощать всех.

Может быть, ещё один разговор способен исправить старые ошибки. Вот только ради этого он должен вернуться сюда днём. Вторжение с утра пораньше обычно не располагает к ласковому приёму гостей.

Джеймс был готов отпустить Лили. Честно говоря, ему больше вовсе не хотелось цепляться за Эванс, потому что он окончательно перестал её понимать, что несказанно его бесило. Вредная рыжая ведьма, вечно видящая хорошее в тех, кто этого не стоит. То она дружит с этим Снейпом, то не дружит, то прощает, то… В их окончательном расставании был один большой бонус. Вместе с ней можно было навсегда попрощаться и со Снивеллусом…

Что-то было не так. Джеймс начал озираться по сторонам, пытаясь отыскать причину беспокойства, и не находил её. Пока не посмотрел вниз. Ступенька, на которой он сидел, становилась бледной. Почти прозрачной.

Поттер вскочил и попятился, смотря на дом. Стены тускнели. Сквозь них начинало просвечивать небо и первые яркие лучи солнца. Он прекратил пятиться. Лили! Не тратя лишнее время на размышления, Джеймс ринулся внутрь. Поднялся на второй этаж. Начал открывать все двери подряд. За каждой его встречала пустота. Лили могла быть в опасности, её нужно было спасти… Вот только очень быстро он убедился, что в доме никого не было.

Лили, очевидно, уже сама о себе позаботилась.

Джеймс посмотрел под ноги и издал придушенный стон. Его парализовал страх. Он едва ли не стоял на воздухе. Оставалось либо прыгать в призрачное окно, либо смиренно ждать, пока пол сам исчезнет под ногами. Лишь бы дом не испарился в небытие вместе с ним.

Секунда промедления — и его поглотила тьма.

Через некоторое время Джеймс очнулся на мокрой от росы траве. У него раскалывалась голова, но, по крайней мере, он всё ещё был жив. Что-то влажное и шершавое ткнулось ему в ухо. Джеймс быстро сел и повернул голову. Мелькнул кончик серого хвоста. Что-то тяжелое прыгнуло ему на колени.

Губы Джеймса расплылись в улыбке, когда он увидел, что этим тяжёлым пушистым существом был его старый кот Вендэлл. Они не виделись с того памятного вечера в Годриковой впадине.

— Привет, дружище!

Кот, которого вопреки всем Сириус предпочитал называть Мрякс, довольно замурчал, полностью оправдывая свою вторую, неофициальную кличку.

— Что ж, видимо, нам с тобой ничего не остаётся, как гулять самим по себе, Вендэлл.

Кот согласно ткнулся ему мордочкой в ладонь. Гулять вдвоём должно было быть веселее.

Смуту в душе перетерпеть,

Чтобы исполнить

Всё, что хотел,

Но не успел.

Время вспять повернуть нельзя,

Сколько будет гореть надо мною звезда?..

«Кипелов»

 

В этом мире смерти нет,

Бесконечно льётся свет.

У того, чей пройден путь,

Забьётся сердце вновь,

Если в нём жива любовь.

«Эпидемия»

 

Над тусклым островком посреди туманных громад мерцало тускнеющими звёздами небо. Ему было всё равно, оно не признавало никаких рамок. Мертвая земля, живая ли. Хочется ли кому-то день, или кто-то мечтает о ночи. Оно было повсюду, и день всегда неумолимо сменяла ночь, а ночь сменял день. Сами по себе мерцали звёзды. Только узоры созвездий везде менялись. Насмешливо и величаво катилась по небосклону ночь за ночью луна. А, может быть, это была и не луна вовсе.

Небу было всё равно. Оно жило своей жизнью. У него были свои законы, которые людям не подчинялись и подчиняться не собирались.

Небо было защитным куполом, но, вырываясь за рамки, становилось всем. Оно, общее для всех и слишком разное для каждого, качало множество миров в своей колыбели, и вот — пара людей плыла посреди одного из них — никчёмного огрызка, похожего на лоскуток, висящий на одной нитке с краю одеяла.

Река никуда не спешила, она была такой же древней, как и бесконечное небо, без дна и края. Маленькие волны, тихо перешёптываясь, гладили бока судёнышка. Их мягкий плеск был единственным звуком в глухом предрассветном часу. А где-то впереди уже разгорался день… Здесь же тёмные силуэты деревьев и кустов еще терялись в синеватой дымке по обоим берегам реки. Неподвижные и кроткие — вечные наблюдатели.

Чёрная фигура в лодке приподнялась, опуская в воду весло. Зеркальная гладь дрогнула, и по безупречному отражению неба пробежала рябь.

— Что ты делаешь? — встревоженный женский голос перебил шепотки волн.

— Смотри, туман становится гуще. Мне кажется, мы близко к цели. Нам нужна возможность вовремя остановиться.

— Думаешь, весло поможет?

Весло погружалось в воду всё глубже и глубже, слабо сопротивлялось течению и не находило дна.

— Кажется, полностью остановиться нам поможет только магия…

Река, словно желая показать, что её ничто не может контролировать, вдруг крутанула лодку на изгибе. Они плыли спинами в неизвестность, пока мужчина в чёрном не развернул лодку обратно. Весло всё-таки пригодилось. Правда, затащить его обратно в лодку у мужчины получилось не сразу, а только тогда, когда ему помогла спутница.

— Никудышный из меня лодочник, — хмуро сказал он.

— Из меня тоже, так что расслабься, Северус.

— Слабое утешение, учитывая, что мы плывём посреди реки неизвестно куда, Лили.

Незаметно течение ускорялось. Силуэты деревьев становились всё светлее, туман выцветал, приобретая нежный голубоватый оттенок. Людям казалось, что в мире больше не осталось никого и ничего, кроме них, берегов и лодки. Они и не подозревали, что за ними следят. Следят издалека, но очень внимательно.

— Как красиво! — воскликнула Лили.

Северус молча кивнул. И только после этого отвёл взгляд от волнистых рыжих волос своей спутницы, по которым плясали солнечные блики. Впрочем, даже он не мог не согласиться с тем, что им открывалось нечто чудесное.

Сине-голубой туман прорезали первые тонкие лучи солнца — по гребешкам маленьких волн каплями расплавленного золота засверкали искорки. Длинные перистые облака над их головами вспыхнули розовым. А впереди небо и его отражение в воде словно сливались в одно захватывающее дух полотно. Листья ив затрепетали под дуновением лёгкого ветерка, их шелест стал приветствием нового дня. Всё просыпалось. Но здесь по-прежнему было пустынно, как и бывает обычно на любой окраине.

Лодку качнуло ближе к берегу, ещё чуть-чуть, и они бы врезались в нависающую над рекой огромную иву, которая росла слишком близко к воде. Северуса и Лили накрыла тень от раскидистых ветвей, и лодка остановилась. Листья одной из нижних веток почти касались их макушек.

— Сев?

— Это не он.

Девочку изрядно позабавили ошеломлённые лица, смотрящие на неё снизу вверх. Она в небрежной позе лежала на длинной ветке ивы над их головами и изнывала от нетерпения. Лодка проплыла немного вперёд так, чтобы им было удобно смотреть друг на друга, и снова замерла, невзирая на течение.

— Лахесис?

— Путешествуем? — девочка подмигнула Лили, принимая сидячее положение. Ей так нравилось болтать босыми ногами над водой!

— Вы знаете, что там, за краем?

Лахесис рассмешила серьёзность мужчины. Всё же, несмотря на древность, она иногда чувствовала себя совсем девочкой.

— Я знаю всё, что нужно, но меньше, чем вы хотите знать, — уж что-что, а говорить серьёзные вещи, так и лучась жизнерадостностью, она умела.

Северуса и Лили такой ответ, конечно, только запутал. Лахесис же лишь была честна. Она знала многое, больше, чем кто-либо из людей мог вообразить, но не всё, только свою часть.

— Там вообще что-то есть? — Лили озвучила в вопросе свой самый сильный страх.

Лахесис могла быть грозной, пробуждая благоговейный страх в любом, даже самом храбром человеке. Лахесис могла быть равнодушной, поселяя холодок в душу любого, кто пересечётся с ней в это время. Северусу и Лили повезло столкнуться с ней, когда она пребывала в благодушном настроении.

— Вы в своей жизни видели лишь маленькую песчинку из того, что там есть. Можете увидеть чуть больше. Если не испугаетесь.

По упрямо сузившимся глазам Лили было видно, что та восприняла фразу как вызов. У Северуса же, судя по всему, возникло лишь ещё больше вопросов, хотя было видно, что он относится к Лахесис с некоторым недоверием — как ко всему плохо знакомому.

— Говорят, что впереди много путей. Переродиться, пойти куда-то вперёд… А можно ли вернуться в прошлое? — как бы то ни было, он всё же не мог не задать мучивший его вопрос.

— Вы уже не переродитесь, потому что по этой дороге можно уйти только вперёд. В прошлое же вернуться нельзя, уж я-то знаю. Это так противоестественно! Даже ваши маховики времени не в силах изменить то, что случилось. Они лишь более извилистым путём помогают осуществить то, что должно случиться.

Всю ось времён вдоль и поперёк знала лишь она и её сёстры.

— Я должен был догадаться, — Северус принял известие спокойно. Что ж, ему же лучше.

— Я вижу, тебе бы хотелось исправить ошибки прошлого. Но подумай сам, Северус Снейп, ведь ни у одного ребёнка никогда не возникнет в голове идеи вернуться в то время, когда он учился ходить, чтобы поменьше падать в процессе.

Мужчина кивнул. Лахесис нравилось, что ни он, ни Лили не спешили засыпать её дальнейшими вопросами, хотя у людей всегда их было слишком много. Они должны были понимать, что она не откроет им великих тайн Вселенной. Не потому, что не знает, а потому, что до права их знать им ещё далеко.

— И всё-таки… Мы мёртвые или живые?

Вопрос Лили позабавил Лахесис. Людей всегда это так интересовало. Ей же подобные сомнения казались глупыми и несущественными. Иногда забавляли, иногда раздражали.

— Жизни нет. Смерти нет. Здесь есть только вечность. Бесконечный переход из одной формы в другую. Вы, люди, почему-то всегда представляете вечность застывшей. Наверное, потому, что не в состоянии увидеть что-то, кроме маленького осколка от неё. Она ведь живая, постоянно меняющаяся. Каждый должен идти по своему пути, выбирая, где идти прямо, где свернуть. Мы помогаем на трудных участках, сплетаем нити. Некоторые из вас застревают так, что даже нам их трудно достать.

— Призраки?

— Да, хотя бы эти ваши призраки. Те, чья нить порвалась раньше, чем необходимо: случайно убитые, самоубийцы. Те, кого столкнули с дороги, и те, кто скинул себя с неё самостоятельно. Никогда так не глупите. Идите, проживайте каждый день. Его в себе и себя в нём. Не скользите между событиями в забытьи, наслаждайтесь мгновением. И не забывайте, что вы идёте туда, куда выберете сами, но главные дороги уже проложены.

Их время здесь вышло. Лахесис улыбнулась и встала. Ходить по ветке ей было не сложнее, чем по земле. Она почти танцевала на шершавой коре. Проводить пару в путь — один из лучших способов встретить рассвет. Ей нравились те, у кого были тесно связаны души. Они всегда сияли для неё особым внутренним светом в присутствии друг друга, даже не подозревая об этом.

— Бродящая покажет путь.

Рыжая девчонка прыгнула в реку и буквально растворилась в воде без малейшего всплеска. Лодка поплыла дальше.

Лили тесно прижалась к Северусу, и он обнял её за талию. Обоих повергло в трепет свидание с неизвестностью. Всё, что они пока могли сделать — положиться на волю течения. Очередной изгиб реки заставил их задержать дыхание. Туманная пелена, закрывающая и землю, и горизонт, и небо была прямо перед ними. Минута-две, и они растворятся в ней. Да, им было страшно, но они верили, что вдвоём справятся.

Туман не нависал серой громадой. Он казался лёгким и податливым: словно это просто рассветные розовые и золотистые облака захватили себе всё пространство. На них обрушилась волна запахов: пахло травой, дождём, цветами и чем-то ещё, едва уловимым.

Левая рука Северуса устойчиво покоилась на талии Лили, правая крепко сжимала её руку.

Лили с рассеянной полуулыбкой гладила его напряжённые пальцы.

Лодка нырнула в туман. Вместо ожидаемого холода, сырости и пустоты, их накрыло теплом. Будто туман был соткан не из воды, а из солнечных лучей. Впереди смутными миражами виднелись неясные силуэты. Горы — не горы. То ли деревья, то ли беседка в саду. То ли побережье моря, то ли барханы пустыни. И неведомо откуда доносилось едва слышное пение птиц.

Они не хотели искать спокойную гавань, им хватило сонной тиши Риверхилла.

Они не искали и войны, которой были сыты по горло.

Они не искали любви, потому что уже нашли её.

Они просто хотели жить. В полную силу, искренне, по-настоящему.

И у них на это была вечность.

Неповторимая и особенная.

Их вечность.