Две цепочки следов (джен)

Эдги. «Грань» в переводе с древнего реварского языка.

Река Эдги брала начало на западе, в горах Пайни, набирала силу, питаясь от Курящихся Топей, и могучим потоком неслась по землям Эрдарэя, отделяя королевство Хардостал от империй Иррау и Фьерьена. Но сейчас эта грань была стерта: с Севера пришла зима; реку Эдги сковали льды. Теперь границу можно было перейти даже пешком. Именно здесь и должно было состояться сражение.

Мороза сегодня не было; небо затянулась низко бегущими снеговыми тучами, а воздух стал сырым. Начинали падать крупные хлопья снега, и противоположного берега реки совсем не стало видно. Над затянутым белесой мглой горизонтом еще только поднялось тусклое пятно, в котором угадывалось солнце, когда в лагерь, шумно хлопая крыльями, с разведки вернулись Хунтерд и Конастер.

— Уже на подходе! Дело дрянь, их слишком много!

— Все за заграждения! В низинах быть никого не должно! — еще с неба крикнули они.

— За заграждения! Все за заграждения! — подхватили командующие сотнями.

Люди, что оказались вне лагеря, поспешили вернуться обратно. Те же воины, что оставались на защищенных частях холмов, сбежались к защитным ограждениям, собранным из всяких грузов да поваленных набок саней, и вгляделись в сторону близкого леса, из которого должен был появиться враг.

Кроме Ганмонда и вернувшихся разведчиков других драконов в лагере не было. На последнем собрании, прошедшем уже с участием императора, было решено, что в подмогу каждой сотне конников будет определен один черный дракон. Так что со стороны Иррау их осталось трое, а в стан Хангерда на другом берегу перебрались остальные шесть ящеров.

Где-то в лесу, совсем рядом, громко заклекотали и стайкой взлетели в небо небольшие черные птицы. Воины, замершие у заграждений, зашептались. Среди плотно сомкнувших лапы вековых елей послышался какой-то шум, топот; на открытое пространство вылетел испуганный ятагал⁽¹⁾ с расцарапанным боком. Следом за ним из чащи выскочили три облезших волка, которые гнали несчастное животное еще с минуту, да вдруг потеряли к нему всякий интерес и затрусили к реке.

Роняя снеговые шапки, задрожали деревья. В лощины меж холмами, на которых обосновался лагерь, потекли толпы. Обтянутые худыми грязными шкурами рогатые быки со злобными огоньками вместо глаз, скелеты болотных гидр, пожранные волками картаганы⁽²⁾... Следом за ними быстро шли, почти бежали существа, некогда бывшие людьми. Вооруженные топорами и мечами, пешие и скачущие верхом на побуревших от времени костяных лошадях, снаряженные лишь топорами да обрывками истлевшей одежки и защищенные ржавыми латами. Страшные, с пробитыми головами, отвисшими челюстями, сломанными ребрами и узловатыми суставами, двигались они ловко, быстро и на удивление легко. Причем считать их следовало не десятками и не сотнями, а тысячами.

В лагере установилось гробовое молчание. Воины, приведенные императором Кроунтом, уже не раз сходились в сражениях с мертвецами, и знали, что в сравнении с живым противником они слабы и уязвимы. Но сколько же ужаса внушали густые толпы обезображенных самой Смертью существ…

Авангард восставших уже вышел на лед, когда из лесу показался глава этого отвратительного парада, Гралай ди Проргейн — всадник в черных одеждах, в одной руке державший крепкий посох. Сопровождали его еще девять чем-то похожих на верховного некроманта ездоков да небольшой отряд птицеголовых существ, осейю, ехавших на прирученных двуногих ящерах, зуррарах. Лишь раз взглянув на императорскую армию, укрывшуюся на вершинах холмов Клоуз, они продолжили свой путь. Следом за ними пара давно уже неживых лошадей тащила черный ящик, взгроможденный на сани.

Риддигэй, наблюдавшая за шествием с высоты одного из холмов, занятых воинами Иррау, понимала, откуда этот ящик взялся, и знала всех примкнувших к армии некроманта осейю поименно. «Каттаув, Нувойл, Манрей… Как могли вы забыть о законах предков, о единстве клана? Как могли встать под грязные флаги врага? — недоумевала она. — О, Игрид д`Моук! За каждую каплю пролитой крови ты заплатишь сполна!» Ридд сжала кулаки. Ее зуррар по кличке Прэйтч зашипел, показав неровные ряды похожих на иглы зубов. Нетерпеливо захрапел и забил копытом стоявший рядом рыцарский конь мышастой масти, которого держал под уздцы воин со спущенным забралом шлема.

Наконец, толпы беспорядочно бегущих мертвецов, что заполонили все низины меж холмами, поредели; основная их часть уже вышла на лед. Ветхие знамена Сенгвейи и тысячи копий, возвышающиеся над черным, как грозовая туча, войском, будто кололи хмурое небо, разразившееся настоящим снегопадом.

— Жгите костры, — распорядился Ганмонд. Стоявший рядом воин дважды протрубил в рог. Такой же сигнал донесся и с другого, затерявшегося в белесой мгле, берега.

Приготовленные еще с вечера кучи срубленных стволов и веток разгорались одна за другой, заставляя таять утоптанный кругом снег. По мере того как набирал силу огонь, все ярче светились цветные пятна на черных шкурах драконов. Искаженная энергия пламени была основой их магии, их главной силы. Сравнительно безобидный в обычных условиях ящер, поглотивший даже небольшое ее количество, становился грозным противником. Об этом знали еще со времен битвы в лесу Имеральд.

Зазвучали команды к построению. На холмистой местности выполнить их было нелегко, поэтому воины встали неровными рядами как пришлось. Впереди — конные, а позади них — пешие. Кавалерия разделилась на три примерно равные части — «сотни», в каждой из которых оказалось немногим больше восьми десятков всадников.

Когда с приготовлениями было кончено, Кроунт, император Иррау, закованный в вороненые доспехи, украшенные синим узором, верхом на караковом жеребце проскакал по хребту холма и остановился так, чтобы его было видно всем частям армии; кроме того, перед строем разошлись несколько человек, готовые повторять слова Кроунта, чтобы их слышали все остальные. Императора сопровождала его личная охрана.

— Иррауды⁽³⁾, воины, братья! — воскликнул он, вскинув руку. — Не в первый раз некроманты приходят из Гиблых Пустошей на наши земли! Не золото и не жажда власти вновь влекут их сюда! Жизни! Жизни вас, ваших детей, ваших жен, ваших родителей! Вы — последняя их надежда, и надежда вашей Родины! Так остановим же это шествие, вернем мертвецов туда, где им самое место! Преподадим жителям Гиблых Пустошей урок, после которого горы Тингбейт они пересекать не посмеют! — император выхватил меч из ножен и поднял его над головой. — Да направит мудрый Иррай наши мечи!

— Ура! Ура! Ура! — прогремели сотни голосов. Войско ощетинилось мечами и копьями. Один за другим поднимались знамена — яркие полотна, украшенные силуэтами воронов.

Кроунт развернул коня и, ударив его в бока, помчался вниз с заснеженного холма. Сорвались с места и три отряда конников, с громогласными криками бросившиеся за ним. Следом побежали и пешие воины, которые должны были вступить в бой последними. Земля под ними дрожала, конские копыта неистово стучали по заледеневшей земле, в ушах свистел ветер. Небольшие отряды отставших мертвецов рассыпались под мечами могучих всадников Иррау, мчащихся стремя в стремя, не нанося им вреда. А небо пронзил леденящий душу драконий рев…

Над головами всадников пронеслись три черных дракона. Они стремительно нагоняли вражеское войско. Почти поравнявшись с замыкающими их рядами, ящеры разлетелись в стороны, не сбавляя скорости нырнули ниже и, разинув пасти, выдохнули струи холодного огня. Пурпурные, бирюзовые и фиолетовые всполохи затрещали среди костяных воинов, обращая последних в черную пыль. Затрещали и исчезли, оставив после себя три борозды, что отсекали от огромной толпы три одинаковых отряда шарахнувшихся назад мертвецов. Этих борозд шириной лишь в несколько метров вполне хватило, чтобы отряды конницы, каждый из которых следовал за своим черным драконом, на полном ходу налетели на отмежеванные группы растерявшихся ходячих скелетов, лишенных всякой брони, и смели их, словно ураган, разметали, раскрошили.

Среди нежити началась неразбериха; лишенные командования, многие из них, размахивая топорами и вилами, с мерзким карканьем бросились догонять быстрых, маневренных конников, и совершили роковую ошибку. Сотня кавалеристов, которая била прямо в тыл, быстро развернулась и на полном скаку растоптала разъяренных покойников. Те же сотни, что атаковали с флангов, продолжили огибать толпу врага, следуя за своими драконами. Вновь пламя, вновь атака сомкнутым строем. «Покрывало» лишилось еще двух «лоскутов».

Впереди послышался усиливающийся топот, смешанный с громоподобным кличем реварцев, а на северном краю неба показались шесть стремительно приближающихся черных пятен, что сделались силуэтами драконов. Из-за снеговой завесы выскочили три всадника — король Хангерд и два его сына. Секундой позже из белесой мглы разом вырезались ровные ряды идущей в атаку под реварскими знаменами кавалерии. Тяжелые рыцари по центру и легкие верховые воины с флангов мчались, выставив перед собой копья, подняв мечи. С севера ударил король Хангерд.

Совсем скоро несметное войско некроманта было окружено то нападающими, то стремительно отступающими «сотнями» конников, которые все же остерегались выходить на середину реки. С каждой новой их атакой худела дезорганизованная темная масса мертвецов, все ближе и ближе к сердцу их шествия вспыхивало зловещее цветное пламя, изрыгаемое черными драконами.

— Так значит, они не пожелали покорно принять неизбежное? — задумчиво протянул Гралай, с выражением полного безразличия наблюдая за тем, как сотня всадников Иррау, пользуясь поддержкой дракона Ганмонда, уничтожила еще один «обрубок», отделенный от его необозримого войска. — Как неразумно… — покачал головой некромант. — Драконы черпают силу из огня? Пирайер! — молвил он, подняв корявый посох, навершие которого украшал звериный череп. Костры, разожженные на обоих берегах Эдги, разом погасли. — Вы знаете, что делать, — обратился он к девяти всадникам в черных потрепанных плащах, что ехали с ним рядом. Те кивнули и затерялись среди костяных воинов.

* * *

Морена оказалась в сотне, закрепленной за драконом Хунтердом. Бирюзовое пламя, словно стеной отделяющее очередную бестолковую толпу мертвецов, вкупе с командой командира были для нее сигналом к новой атаке. Она чувствовала себя единой с отрядом, двигалась, шла в бой и радовалась успеху вместе с ним. Морену не пугали шипящие и все пытающиеся схватить ее верного Мышонка за повод скелеты: удары Хранительницы были быстры и точны, доспехи — крепки, а отцовский боевой конь, не раз бывавший в переплетах, никогда не позволял врагу остановить его бег, как не позволял и вытащить из седла его всадника. Сердце дочери Сеолдара ликовало: казавшееся непобедимым войско оказалось таким беспомощным! Границы его сдвинулись настолько, что на многие метры вокруг валялись лишь кости, ржавые осколки доспехов, кучи черной пыли да лежали в отдалении несколько тел всадников, которым все же не удалось увернуться от ответных ударов восставших.

Какой же неожиданностью стал снаряженный вполне исправным оружием отряд костяных лучников, который вдруг открыл стрельбу по сотне Морены. Круглый деревянный щит, полученный в лагере, защитил ее от двух стрел, но в следующем за ней ряду несколько лошадей споткнулись и вместе со всадниками повалились на утоптанный снег; кто-то в строю вскрикнул от боли.

— Хунтерд! — воскликнул командующий сотней. — У стрелков проснулся ихний командир! Убери его!

Дракон с ярко горящими бирюзовыми пятнами на угольно-черной шкуре пролетел над мертвецами, вдруг вставшими в строй и решившими дать нападающим организованный отпор, в поисках того, кто мог ими управлять, в поисках того-самого приближенного Гралая, о котором предупреждала Гаруна. И нашел.

В черном плаще, с накинутым на голову глубоким капюшоном, он восседал на неестественно худой, будто высохшей кляче, с открытой толстой книгой в одном руке, и с мечом — в другой. Хунтерд попытался было сжечь его, но черный всадник, проведя костлявым пальцем по книжной странице и подняв меч, всполохи пламени погасил.

— Проклятье! — рыкнул Хунтерд.

Резко развернувшись, он перевернулся в воздухе и камнем обрушился на загадочного седока. Тот ловко соскочил с коня и, удобнее перехватив посох, отбил когтистую драконью лапу. Силы в нем определенно было больше, чем в его безмозглых подчиненных, рассыпающихся под первым же ударом. К слову, подчиненные эти безучастными не остались — словно по команде набросились на дракона, вынужденного спуститься на землю. И конца им видно не было. Хунтерд, отбиваясь от них мощными ударами рогов и хвоста с острыми костяными пластинами, поломился сквозь толпу. Но странный всадник в плаще все удалялся, выкрикивая какие-то слова на языке магии и прижимая книгу к себе.

Помощь пришла из ниоткуда. Пролетавший мимо Конастер спикировал на соратника Гралая и опрокинул его, однако вместо того, чтобы загрызть некроманта, выхватил из его костлявых рук книгу и, мотнув башкой, разорвал ее на части. В воздухе закружились старые страницы, расписанные странными рисунками и символами. В этот момент придавленный Конастером маг замер, а нежить, уже хватавшая драконов за шеи, крылья и хвосты, уже целящаяся в ирраудских всадников из луков, вдруг рассыпалась на кучки костей; в пустых глазницах погасли зловещие огоньки. Прахом стала немалая часть войска некромантов.

— Книги! — крикнул Хунтерду Конастер, стряхивая с гривы чьи-то цепкие пальцы. — Гаруна сказала уничтожать их книги! Помогай своей сотне, но если увидишь такого гада снова — рви его книгу!

— И все? Так легко? Но Аргат говорил, что биться с нежитью чуть ли не бесполезно!

— Мне тоже кажется, что здесь что-то нечисто... Будь бдителен.

Оба дракона взлетели.

Не менее жаркая схватка разгорелась и вблизи северного берега Эдги. Если сперва конница Хардостала с помощью черных драконов и ведьмы Гаруны легко сминала ряды врага, то теперь начала испытывать серьезные затруднения. Навстречу сотням вышли слаженно работающие группы сильных воинов: ездоки на костяных лошадях, разъяренные быки и стаи острозубого зверья, которых к тому же прикрывали какие-никакие лучники. Тактику приходилось менять прямо на ходу; кавалеристы теперь не зависели от драконов.

Король Хангерд, забыв о старости, сам повел сотню тяжелых рыцарей в бой, сам рубил встававших на его пути врагов. Его кавалерия была грозной силой, способной прорубаться сквозь строй врага, но легким конникам в маневренности уступала. Так, отряд из более чем пяти десятков костяных всадников, покинувших общий строй, был уже почти настигнут рыцарями короля, но мертвецы неожиданно разбежались врассыпную; за их спинами показался ровный ряд копейщиков, построивших стену из щитов. Они уже приготовились метнуть свои смертоносные орудия.

— Поднять щиты! Вперед! — прокричал Хангерд, пришпорив коня и приготовившись закрыться от копий. Разворачиваться и уходить из-под атаки было поздно; оставалось лишь идти напролом.

Поблизости хлопнули драконьи крылья. В следующую секунду ряд костяных копейщиков был охвачен беспощадным пурпурным пламенем и рассыпался в пыль. Это Ганмонд молнией пронесся над ними. Король не веря глазам проследил за драконом взглядом, а когда тот развернулся, громко ему крикнул:

— Они потушили костры, Ганмонд! Сообщи остальным и береги силы!

Ящер кивнул и, с силой ударив крыльями, помчался прочь.

Некоторые из драконов занялись охотой на остальных владельцев магических книг, за счет которых вся эта черная орда и поддерживала существование. Другие же, доверив это дело товарищам, предпочли носиться над полем боя, помогая дружественным воинам.

Так, Артраан перебрался на южную часть поля боя, чтобы присоединиться к всадникам Иррау. У одной из сотен как раз возникла восьмиметровая проблема в виде остервеневшей гидры. Тварь с девятью змеиными головами, мощными лапами и шипастым хвостом хватала любого ездока, подобравшегося слишком близко к ней, и прокусывала доспех насквозь; мечи и копья никак не вредили толстокостному зверю. Артраан коршуном набросился на чудовище, с которым безуспешно пытались бороться десять всадников; силы и веса ящера вполне хватило, чтобы гидра повалилась на лед вместе с ним, а леденящее зеленое пламя, которого дракон в бою не жалел, решила исход этого короткого поединка. Из-за сильного снегопада берегов Эдги и погасших огней совсем не стало видно, и Ар по-прежнему верил, что в случае нужды сможет восполнить запас необходимой для сотворения заклинаний энергии у костра.

— Спасибо, Артраан, — поблагодарил его один из рыцарей. — Право не знаю, как бы мы справились с этой махиной! Говорят, с правого фланга на северной половине реки еще два таких монстра есть. Помоги нашим и там! — попросил он.

— Конечно.

— Осторожно только. До середки реки еще далеко, а от вас с гидрой уже трещины пошли… — рыцарь пристукнул по льду древком копья. — Тяжелые вы, — заключил он.

Поднявшись на ноги, Артраан заметил удаляющуюся фигуру конного всадника. У дракона перехватило дыхание; казалось, он узнал и эту серенькую мышастую лошадку, исчезающую за снежной завесой, и эту кольчугу, и этот шлем… «Нет, не она. Невозможно это. Морена же женщина!» — проснулась в нем здравая мысль. Губы дракона плотно сжались, брови насупились. Ящер расправил крылья и, подпрыгнув, несколько раз взмахнул ими, улетая туда, где, должно быть, с реварскими конниками бились еще два страшных девятиглавых чудовища.

* * *

Время шло. Несмотря на все трудности конницы Иррау и Хардостала, сражаясь каждая со стороны территории своего государства, неуклонно шли к победе. Попытки напасть на самого Гралая успешно не заканчивались, но зато были выслежены и убиты еще пятеро его приближенных. В результате численность вражеской орды уменьшилась настолько, что боеспособная ее часть осталась лишь на самой середине реки, куда рыцари соваться не отваживались, а на сотню метров вокруг сражающихся валялись ветхие кости и немногочисленные тела павших кавалеристов. Дело всадников приближалось к завершению. Часть из них уже готовилась возвращаться к палаткам вместе с ранеными да уступать место выжидавшей в тылу пехоте, которая согласно плану Ганмонда и добила бы остатки полчища Гралая на хрупком льду Эдги. Однако некромант подготовил для ликующих противников еще один сюрприз…

Лошади кавалеристов уже выбились из сил, сами воины получили немало ранений, армии Иррау и Хардостала по-прежнему не могли встретиться на покрывшемся глубокими трещинами льду, что лежал по самой середине Эдги, черные драконы уже почти израсходовали запас магической энергии, когда кости, разбросанные по полю боя, поднялись в воздух и начали собираться в скелеты сами собой. Нежить, которую люди сочли уничтоженной, встала, сжимая в мертвых руках оружие, вновь. Кавалерия каждой из стран оказалась отгороженной от берега плотной подковообразной стеной из тысяч восставших мертвецов, а те из них, что оставались на середине реки, разделились на две части и ровными рядами двинулись к берегам, загоняя уцелевших рыцарей в западню, выбраться из которой едва ли было возможно. На тонком льду остался лишь небольшой отряд осейю во главе с Игридом, девять — как и раньше — странных всадников, восседавших на иссушенных черных клячах, да сам Гралай ди Проргейн, выкрикивающий какие-то слова на языке магии.

Вот так сражение, казавшееся выигранным, вдруг обернулось катастрофой: в результате этой битвы потери понесли лишь союзные армии. Пехота, все это время следовавшая за конницей и сражающаяся преимущественно с небольшими группами разбежавшихся мертвецов, бросилась на выручку окруженным. Но скелеты, еще недавно казавшиеся беззащитными существами, стали по-настоящему бессмертными. Даже будучи разрубленными на куски, они продолжали хватать и кусать противников. В сердца людей вселился страх. Как бороться с нечистью, не страшащейся никакого оружия, они не знали.

— Сум крайяда востэ, подроссэт ди пассат! Сум дэйманар востэ: соргир кью матарья сонкайт ребилайто эт ла донэй тье монд этерн пау⁽⁴⁾… — восклицал, подняв посох к небу, Гралай ди Проргейн. Последний наследник правителя Сенгвейи, он видел, как варвары захватывают исключительно миролюбивое королевство его отца, как жгут библиотеки, как рушат обсерватории, как убивают безоружных ученых и поэтов. Он никогда не понимал смысла насилия и вообще людской суеты: зачем это все, если покой так прекрасен? Верным убеждениям он остался и после того, как обратился в некроманта. Вечный покой, возможность созидать, ничего не разрушая — именно то, что он последние сотни лет желал подарить миру. Посредством превращения всего живого в мертвечину, если потребуется.

— Кувьеновы щенята! — воскликнул Ганмонд. — Что происходит?!

— Гралай взял контроль над мертвецами, которые были подчинены его приближенным! — ответила ему Гаруна, обратившая в пыль очередного набросившегося на нее волка. — Теперь орда держится на нем одном! Необходимо остановить его, иначе все погибнем!

— Запрыгивай на меня! — подставил ведьме плечо принц. Та легко на него вскочила.

— Лед тонкий, может проломиться под вами!

— Возьмем тех драконов, что поменьше весят! Винланга и Артраана-заморыша!

Так и сделали. Винланг сам пришел на зов, а вот «заморыша» пришлось вытаскивать из драки: стремясь отогнать нечисть от группы раненых бойцов, он сделал вид, что намерен идти в лобовую атаку, но в последний момент извернулся и с размаху раскрошил нападавшим ноги резким ударом костяных пластин на хвосте, а тех, кого не смог задеть, нисколько не скупясь полил струей негативной энергии. Пятна на его шкуре уже совсем поблекли.

— Береги силы, болван! Огня больше нет! — гневно крикнул ему Ганмонд.

— Что?! А раньше сказать вы не могли?! — отозвался тот. Об этом тонком обстоятельстве его, большую часть времени сражавшегося в одиночку, предупредить действительно забыли.

— Летим! Теперь наша цель — Гралай!

* * *

Не лучше обстояли дела и у войска Иррау. Окружившие его мертвецы, даже не пытаясь прятаться за щитами, выставили перед собой ржавые мечи да копья и неумолимо сжимали ряды. Уже убило командира сотни Морены и многих всадников, тяжело ранило императора Кроунта. Наездники в панике метались на все сокращавшемся пятачке "земли", словно рыбешки в сохнущей луже, гнали замученных лошадей прямо на стену копий, но шарахались от нее из раза в раз. Морена видела это и понимала, что, если порядок не вернуть, живым из окружения не выберется никто.

Дама спешилась, подобрала валявшееся на снегу знамя ее сотни и, окрикнув двоих всадников, жмущихся к толпе, потребовала, сделав при этом как можно более низкий голос:

— Поднимите меня на щит.

Ездоки, опасливо глянув на окружившую их черную орду, слезли с лошадей и выполнили просьбу неизвестного воина. Морена поднялась высоко над головами перепуганных людей. Кто-то, заметив ее, протрубил в рог, привлекая к новому знаменосцу внимание.

— Всадники Иррау! Славные воины, о чьей доблести и в дальних уголках Эрдарэя ходят легенды! — воскликнула Морена.

— Мальчишка, что ли? — удивился совсем не мужественному голосу воина один из рыцарей.

— Да ежели и мальчишка? Пущай говорит, коли все молчат молчком! — шикнул ему другой.

— Наш враг использовал магию! — продолжала меж тем дочь Сеолдара. — Ожившие кости страшны, их много, и бороться с ними бессмысленно. Но мы можем побороться с тем, кто их создал! Убьем верховного некроманта, мерзавца, по чьей милости опустели ваши селения, и они все исчезнут! — Морена рукой указала на неумолимо приближающихся безвольных рабов Гралая. — Прахом падут, будто и не было никого! Мы должны лишь пробиться, пробиться к некроманту и навязать ему сражение!

— Эту стену копий не пройти! Кони дохнут, нас давят!..

— Так слезьте с коней!!! — сорвалась на крик Морена. — Встаньте на свои ноги, навалитесь на свои щиты и рубите мечами своими! Только так мы выиграем этот бой! Кто со мной?! — Хранительница подняла к небу меч, украшенный рунной вязью, и тряхнула знаменем конной сотни.

Ответил ей громогласный крик; над толпой поднялись копья и обнаженные мечи.

* * *

— Мой господин… — обратился к спокойно наблюдавшему за происходящим Гралаю один из девяти его приближенных. — Снова драконы, — он указал костлявым пальцем на три растущих драконьих силуэта.

— Ну так готовьтесь их встретить. Притворяться больше нет нужды, — он спешился, погладил свою лошадь по сморщившейся на шее шкуре и устало побрел навстречу приближающимся ящерам. Оставшиеся позади него всадники, достали из-под складок истлевшей одежды мечи и разъехались. На почтительном расстоянии остался стоять Игрид с его осейю, которые остерегали ларец Арнроха. В одной руке вождь держал небольшой круто изогнутый лук-рингур с натянутой тетивой. Вступать в бой без приказа ему было запрещено, поэтому он предпочел остаться в стороне и ждать отмашки.

Из пророчества Прейи выходило, что Гралая не мог одолеть никто из «мужей», поэтому драконы решили, что биться с ним следует Гаруне; сами же они намеревались сделать так, чтобы их дуэли никто помешать не посмел.

Первым в атаку ринулся Артраан. Он выбрал цель — черного всадника, замахнувшегося на него мечом, уже выставил перед собой задние лапы, уже хищно осклабился, но за секунду до столкновения будто бы передумал. Край его крыла и костяные пластины, украшавшие хвост, царапнули по льду; совсем рядом с ним просвистел меч некроманта, от лезвия которого в воздухе оставался черный след. Ящер резко развернулся и набросился на соседнего всадника, никак не ожидавшего такого маневра. Следом за Артрааном в бой вступили и Винланг с Ганмондом. Завязалась ожесточенная схватка.

— Майтрэ! — выкрикнула Гаруна, направив ладонь на Гралая; в его сторону полетела фиолетовая вспышка. Однако верховный некромант, даже не обернувшись, поднял согнутую в локте руку, и свечение замерло на месте. Сжал кулак — оно исчезло.

— Не нужно, Гаруна, — спокойно, со сталью в голосе промолвил он. — Я уважаю твои знания и не желаю тебя убивать. Тишина и вечная жизнь… Я готов подарить тебе это. Если бросишь оружие.

— Сум крайяда вост, гуэррэ эт ла Фоссаш!⁽⁵⁾ — ведьма ударила посохом о лед. В стороны от нее по снегу быстро разбежались темные пятна, местами становящиеся похожими на ломаные линии. В следующее мгновение эти пятна окружили Гралая и материализовались в шесть абсолютно черных силуэтов воинов, вооруженных кинжалами. Некромант, ловко орудуя посохом, острым концом которого ударял точно в гибкие тени, что пытались оцарапать его. Резко очерченные черные фигуры при этом замирали и рассыпались на осколки, словно разбитые стекла витражей. Теневые воины всегда были серьезными противниками: редко кому вообще удавалось нанести им удар. Теперь же они исчезали один за другим, лишь коснувшись посоха некроманта. Видимо, к магическому поединку он подготовился недурно. Не оставалось ничего другого, кроме как вступить в ближний бой. Гаруна метнулась к Гралаю.

Ведьма сумела нанести некроманту лишь один-единственный удар по спине, но он этого будто и не заметил. А посох ведьмы вдруг постарел: стал темнеть прямо на глазах, местами осыпался в труху, стал продавливаться под пальцами. Колдунья бросила ломкую деревяшку на снег.

— Гаруна, ты же видишь, что со мной тебе не тягаться. Прошу, прекрати эту бессмысленную возню, — вновь попросил некромант.

— Прекрати возню?! Оглянись! Что ты натворил, ди Проргейн?! Этот мир и так хрупок!

— Таков путь к миру и равновесию. Того, что ты видишь сейчас, никогда больше не повторится. Ни-ког-да...

Гаруна выхватила из-за пояса два кривых кинжала и рысью бросилась на противника. Она была ловка и быстра, легко уворачивалась от ударов противника; ей удалось даже сорвать с Гралая капюшон, обнажив его иссохшее серое лицо и стянутые ободком серебряные волосы. Однако стоило ведьме отбить атаку некроманта, как один из ее кинжалов заржавел и осыпался после соприкосновения с посохом. Та же судьба вскоре постигла и второй клинок.

— Стилстаар, — прорычал, перехватив колдунью за запястье, Гралай. Гаруна замерла на полушаге, словно изваяние. — Ты сильная, но не сильнейшая. Смирись, — некромант отпустил обездвиженную противницу и, развернувшись, невозмутимо двинулся к подчиненным ведьмы, с которыми безуспешно боролись девять черных рыцарей. Сейчас ящеры стояли спина к спине, грозно рыча на кружащих рядом всадников, но атаковать пока что не решались. Прозрачный лед под ними пошел белоснежной паутинкой, нити которой расходились далеко в стороны.

— Их вообще убить возможно?! — вопрошал Ганмонд, кое-как отбив очередную атаку мрачного рыцаря, оставшегося без головы.

— Сперва Гралая прикончить надо! — отозвался Артраан. — Когда там уже Гаруна?…

— У меня для вас очень плохие новости, господа… — оборвал их мирную беседу Винланг, заметивший приближающегося к ним верховного некроманта и замершую фигуру ведьмы, оставшейся позади него.

— Как?! Как это могло случиться?! — опешил Ганмонд.

— Без паники, она живая. Я потом попробую расколдовать… — с этими словами Винланг рогами ударил проскакавшего мимо иссушенного коня. Тот в ответ что-то прохрипел и, не обращая внимания на образовавшуюся в боку дыру, загарцевал прочь.

— Если не разберемся с Гралаем сейчас, то никакого «потом» у нас не будет!

Между тем верховный некромант оказался совсем рядом с драконами. Ганмонд уже собирался отдавать приказ к отступлению, когда со стороны окруженной кавалерии Иррау, на расстоянии в полторы сотни метров, послышался шум. Костяные воины каркали, шипели, падали. Ряды пик над их головами расступались; в конце концов среди них показались фигуры конников. Один из них, закованный в блестящие латы, навалился на щит и с криком вырвался из окружения. За ним повалили и остальные ездоки, почему-то оказавшиеся пешими, выскочили Хунтерд и Винланг, несколько осейю в обнимку с верховыми ящерами зуррарами; прорыв в строю мертвецов становился все шире.

— Впере-е-ед! — раздался до боли знакомый Артраану голос. Ошибиться он не мог.

Во главе толпы пеших кавалеристов бежал воин в кольчуге, отбросивший разбитый вдребезги круглый щит. В руке он держал меч, клинок которого украшала синяя руническая вязь. Дракон понял вдруг, о ком шла речь в пророчестве… Морена должна была сойтись с некромантом в решающем поединке.

— За мной! — рявкнул Артраан, рванувшись навстречу бегущим воинам, в противоположном от Гралая направлении. Винланг и Ганмонд пустились следом. Вдогонку за ящерами бросились девять черных всадников. — Защищайте того воина любой ценой! Это она! Она убьет Гралая!

Некроманту, как и следовало ожидать, очередная попытка людей воспротивиться его воле показалась весьма досадной и оскорбительной. С по-прежнему непроницаемым видом он поднял руку, указывая на предводителя этой шумной толпы, к которому мчались драконы. Остававшийся все это время в стороне Игрид д`Моук кивнул и достал из колчана стрелу.

Артраан заметил это движением краем глаза. Добраться до Морри, чтобы вытолкнуть ее из-под удара, он не успевал, а кольчуга от стрелы, выпущенной из мощного лука, нисколько не защищала...

— Нет, нет, нет! — Ар кинулся лучнику наперерез.

Звякнула тетива.

Свист.

Прыжок.

Стрела разбилась о шею Артраана. Удар был такой силы, что пятна на его крыльях погасли совсем. На дракона набросились двое всадников. Остальные из них продолжили скакать навстречу Морене.

— Я помогу Ару, ты давай к ней! — крикнул Ганмонду Винланг, кинувшись к товарищу, вокруг которого кружили проклятые всадники с мечами в руках.

Вновь звонко запела тетива.

Артраан тяпнул поперек головы несущуюся на него черную лошадь и, мотнув башкой вверх, закрылся ею, словно щитом. Ездок ударом меча перерубил плечевую перепонку драконьего крыла и схватился за гриву взревевшего коня.

Стрела прошила иссушенную лошадиную шею насквозь, но дракона не достала. Подоспевший Винланг выбил из седла другого черного всадника.

Ганмонд уже подхватил Морену, уже мчался с ней назад, гонимый семью преследователями, когда Игрид с холодным спокойствием вложил в лук третью стрелу, целясь прямиком в сидящего на его спине человека. Вождь клана Кергьюз был мастером лука, силе и меткости которого можно было лишь позавидовать.

Выстрел.

Закрыться больше было нечем. Ни секунды не думая, Артраан метнулся в сторону и, вытянувшись струной, скакнул снаряду наперерез. Свирепо свистящая стрела впилась в чешуйчатое плечо. Ящер визгливо тяфкнул, припав на правую переднюю лапу.

Игрид когтем поставил засечку на плече своего лука и приготовился стрелять в уже спешившуюся Морену. Неравнорогий же, перекусив древко торчащей из плеча стрелы, распахнул крылья, закрывая лучнику обзор, и вновь встал между ним и женщиной.

— Стерф джай тен слотт!⁽⁶⁾ — злобно прошипел тот, метя уже в драконью грудь.

— Ангс, лийер⁽⁷⁾!— крикнул ему кто-то из подчиненных. Резко развернувшись на звук тревоги, Игрид выпустил стрелу в противника. Замертво пал Прэйтч, любимый зуррар Риддигэй д`Сейфрид. На полном ходу соскочив со спины ездового ящера и взмахнув мечом, она с яростным криком бросилась на вождя:

— Дит вир Йолис, веррайер!⁽⁸⁾

Отряд осейю и кавалеристов, сумевших-таки вытащить из окружения лошадей, под командованием Ридд вступил в бой с подчиненными Игрида. Артраан решил, что стрелок опасности больше не представляет, и поспешил на помощь к товарищам, что отгоняли черных рыцарей от Морены.

* * *

А Гралай оказался неплохим бойцом. Он без видимых усилий отразил целую серию стремительных ударов Морены и пару раз даже попытался атаковать. Прочее оружие в считанные секунды старело и рассыпалось при ударе по посоху верховного некроманта, но не этот меч. Меч Морены, неподвластный разрушительному действию магии, Гралай узнал…

— Значит, правду говорят: на ловца и зверь бежит! — угловатое сморщенное лицо повелителя мертвых изобразило подобие усмешки. — Весьма похвально, что вы не стали прятаться в своих крысиных норах. Похвально, но… глупо. Ты просчитался, Хранитель: не родился еще мужчина, способный меня одолеть! — Гралай пустил в противника зеленоватую молнию.

— Не буду спорить! — ответил ему женский голос. Воин отразил заклинание взмахом меча; молния ударила в лед, по которому пошли трещины.

Уворот, прыжок и укол в бок. Хранительнице впервые удалось пробить защиту Гралая. Руны на ее мече слабо засветились, а Гралай, до того безразличный ко всему, дернулся; лицо его изобразило боль.

Устав от роли обороняющегося, некромант резко подался вперед. Морена отразила два его удара по корпусу и приготовилась отбить третий, в голову, но ошиблась. Ди Проргейн в последний момент перехватил посох в другую руку и огрел женщину по открывшимся для отаки ногам. Морена опрокинулась на спину. Гралай занес над ней посох и прицелился прямо в живот.

Перекат.

Острый конец посоха некроманта раскрошил лед в нескольких сантиметрах от Морены.

Женщина схватила комок липкого снега и метнула его врагу в лицо. Секундной заминки хватило, чтобы она с новой силой ринулась в бой.

* * *

Обстановка накалялась. Под командованием Скельгерда, младшего сына короля Хангерда, из окружения к середине реки вырвались рыцари Хардостала; вступили в бой и пехотинцы. Теперь все они рубились с тысячами мертвецов, что плотными рядами продолжали наступать с севера и с юга. Пространство для маневра все сокращалось. Начиналась давка.

Под черными драконами угрожающе трещал слабый лед, что сковал самую середину реки, и они предпочли сражаться на периферии, среди людей. Разгонять же желающих ввязаться в поединок Гралая и Морены остались лишь Ганмонд и Винланг — будучи легче товарищей, они могли подобраться к сражающимся достаточно близко, оставив им арену диаметром в двадцать метров.

— Почему вы не помогаете ей?! — с ходу крикнул им, пробиваясь сквозь толпу, Артраан.

— А ты хочешь статуей стать?! Магия Гралая не действует только на Морену! — отозвался Винланг.

— Нечисть лучше отгоняй! — с этими словами Ганмонд кинулся к отряду вооруженных вилами скелетов, что пытались прорваться на помощь хозяину, и разбил их ударом рогов.

Артраан грубо выругался. Сердце его бешено колотилось, когда он смотрел на сражающуюся в одиночку женщину. Казалось, она вот-вот споткнется, оступится, и защитить ее никто не сможет. Никто рокового удара не отведет… Дракон отчаянно пытался найти способ помочь Морене, но все его идеи в конечном итоге сводились к прямому нападению на самого некроманта.

Осложняло ситуацию и раненое плечо, которое жгло словно каленым железом. Из-за слабости в правой лапе Артраан неудачно наскочил на костяного всадника и вместе с ним повалился на лед. От места падения разбежалась густая сеть глубоких трещин. Мимо пробегали люди, совсем рядом проскакала костлявая лошадь, а ящер завороженно смотрел на расползающуюся лужицу речной воды, что проступила сквозь сколы. Встав на ноги, он уже знал, что должен сделать. Оставалось лишь определить, у кого из товарищей осталось достаточное для воплощения замысла количество негативной энергии, и уговорить его рискнуть. Самым экономным оказался Винланг.

— У меня есть план! — воскликнул Ар, передавая ему и Ганмонду мысли-образы, в которых содержалась суть идеи.

— Сумасшедший! И думать забудь! — отозвался неудавшийся принц.

— Нет, Артраан! Слишком опасно! — запротестовал Винланг.

— Верьте мне! Это наш единственный шанс!

— Ты потопишь себя и всех нас заодно!

— В противном случае всех вас прикончит он! — Артраан мотнул мордой в сторону Гралая. — Помогите же мне!

С нескрываемой злобой глянув на него, Ганмонд прорычал:

— Если после всего этого в Логове Кувьена нас посадят в одну яму, я удавлю тебя собственными руками, Артраан! Согласен!

— Что?! Ваше высочество, хоть вы проявите благоразумие!

— Делай, что сказал монтермарец. Это приказ!

Через мысли-образы Морене было сообщено о задумке драконов. Та знаком дала понять, что готова к рисковому предприятию. Тогда Ганмонд и Артраан отбежали на достаточное для хорошего разбега расстояние, а Винланг приготовился произнести заветное магическое слово.

— Ни шагу назад, — промолвил Артраан, забыв о боли в плече.

— Ни шагу назад, — поддержал его Ганмонд.

Драконы сорвались с места. С каждым их скачком лед скрипел все громче, утоптанный снег под лапами намокал. Фигурки сражающихся Хранителя и верховного некроманта все приближались. Взмах посоха. Укол. Хватаясь за бедро, Морена отступала. Гралай занес посох над едва стоящим на ногах противником.

— Хекзайрэ! — воскликнул Винланг.

Между сражающимися пролегла ломаная трещина.

Хранительница сильным ударом отбросила некроманта назад, за эту линию. Артраан и Ганмонд словно по команде оттолкнулись от крошащегося под их лапами льда и, выставив вперед задние лапы, шумно приземлились в пяти метрах позади Гралая.

Трещины сомкнулись в кольца, и некромант оказался на одной льдине с драконами, а Хранительница — на другой. Ящеры весили достаточно, чтобы край льдины, на котором стоял ди Проргейн, резко ушел вверх почти на метр. Маг на мгновение потерял равновесие.

Этой доли секунды хватило, чтобы Морена, размахнувшись посильней, словно косой прошлась по его ногам. Гралай рухнул на колени. Хранительница с громким криком рубанула с плеча.

Тысячи костяных воинов в этот момент рассыпались в прах. Пали безнадежно окружившие троих рыцарей мертвецы. Пали вцепившиеся в руку ополченца собаки. Пал замахнувшийся для смертоносного удара черный рыцарь, пал натянувший тетиву костяной стрелок, пал собравшийся добить поваленного навзничь пешего реварца истлевший копейщик. Разом были спасены десятки жизней. Непобедимой армии больше не стало.

Вдруг раздался страшный треск.

— Берегись! — крикнул Артраан.

Едва Морена успела отступить назад, как льдина, с которой свисало тело некроманта, развалилась надвое.

Падающие обломки породили волну, что разнесла и без того хрупкий лед на середине реки Эдги вдребезги. Одною рукой упавшая набок Морена схватилась за край своей залитой ледяной водой льдинки, а другой — крепко прижала к себе меч.

Ганмонд и Артраан ушли в черную реку почти по колено; кусок льда, на котором они стояли, не выдерживал веса драконов. Ганмонд не раздумывая взлетел.

— Морри! Морри, держись! — крикнул Ар, неловко перебравшись на соседнюю льдину, и едва удержался. Он чувствовал слабость; казалось, стало сложно даже дышать. — Я иду!

Хранительница боялась и шевельнуться. Глыбка, на которой она оказалась, грозила перевернуться в любой момент, а никакой другой твердой опоры рядом не было. Морена осторожно подняла забрало и посмотрела в ту сторону, откуда звучал голос. Взору ее предстал дракон, который, едва сохраняя равновесие, кое-как перепрыгивал с одной льдины на другую.

— Морри! Я сейчас подхвачу тебя! Будь готова!

Несколько раз взмахнув крыльями, Артраан осторожно взлетел. Тут же дала о себе знать перерубленная черным рыцарем плечевая перепонка. Но дракон должен был стерпеть, должен был подобрать Хранительницу, должен был удержаться в воздухе. Должен был, и он это сделал.

Часто ударяя по ледяной воде крыльями и поднимая сильный ветер, Артраан взлетел, левой передней лапой прижимая к себе дорогую Морри.

На несколько секунд ее взору предстала часть поля боя. Треснувший лед, местами покрытый утоптанным снегом и сплошь усыпанный костями. По нему бродили ничейные кони, спешно шагали люди, помогающие раненым. Кто-то обнимался с соратниками, не веря счастью, кто-то искал вражеские знамена, кто-то — считал убитых, собирал их щиты. Велики были потери, но и победа стала великой.

Наконец, дракон сел на лед. Придерживаясь за его лапу, Морена встала на ноги, убрала меч в ножны, сняла шлем и стянула подшлемник. Устало вытерла со лба пот, поправила как смогла облепившие лицо взмокшие волосы, что выбились из короткого хвоста. Она улыбнулась и взглянула на Артраана. Он ответил тем же.

— Мы победили, — наконец, выдохнула дочь Сеолдара.

— Победили, — согласился дракон. — В какой-то момент я перестал верить, что это возможно… Но пророчество все же осуществилось. Ты осуществила его. В последнем куплете речь шла о тебе.

— О нас с тобой, — поправила Артраана Морри. С минуту оба молчали, не находя слов от радости неожиданной встречи. Но вдруг дракон осклабился, часто заморгал и зашипел, поджимая правую переднюю лапу.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Морри.

— Шальную стрелу схватил… Можешь ее вытащить? — морща нос, ящер повернулся к подруге боком.

Морена сняла латные перчатки, осмотрела бескровную рану и попыталась потянуть за торчащий обломок снаряда. Стрела не поддалась.

— Что ж ты так неаккуратно? — пожурила дракона дама, даже не подозревавшая, для кого этот "шальной" выстрел предназначался на самом деле. — Наконечник с зубцами, должно быть. Без инструментов достать сложно. Потерпи до лагеря — там тебе помогут.

Вместо ответа дракон куснул собственное плечо и тихонько заскулил.

— Жжется и ноет... Прошу, убери это сейчас!

— Хорошо, хорошо, — сдалась Хранительница. — Сделаю, что смогу. Падай давай.

Артраан послушно лег на снег, подставив рану Морене. Та опустилась около него. Левой рукой она ухватилась за липкий обломок древка стрелы, а в правую взяла кинжал и, сочувственно вздохнув, сказала:

— Я постараюсь закончить быстрее. Мужайся.

Дракон зажмурился и стиснул зубы.

За семь лет службы в Сером Союзе он уже потерял счет мечам и стрелам, что когда-либо дырявили его шкуру: вооруженные стычки с разбойниками, боевыми магами и агрессивно настроенными воинами были для него делом обыденным. Но теперь что-то пошло не так. Артраан чувствовал, как его оставляют силы, как немеют и отнимаются лапы, как тяжело ему дается каждый вдох. Конечно, он догадывался о причинах происходящего, но говорить об этом не желал.

— Должна признать: это был отличный выстрел. Вон как в лопатке стрела засела… Тебе повезло: угоди она чуть левее — вошла бы промеж ребер, — поделилась своими наблюдениями Морена. — Последний рывок, Рогалик. Готов?

Артраан молча кивнул. Морена развела края раны, покрепче ухватила застрявший в кости наконечник стрелы за шейку и с силой рванула его на себя. Дракон дрогнул, не издав ни звука.

— Все, все, — ободряюще потрепала друга по жесткой косматой гриве Морри, прикладывая к его больному месту снег. — Вытащила, — она показала Артраану небольшую треугольную железку, прикрепленную к короткому огрызку древка, и рассмотрела ее сама. Однако вид ее из радостного вдруг сделался сосредоточенным: на обеих гранях наконечника были заметны глубокие бороздки. И Морена знала, для какой низкой цели такие наконечники создавались...

— Артраан, посмотри на меня, — ласково попросила она, стараясь скрыть тревогу. Дракон обернулся, приподнял голову и взглянул на подругу. Пронзительно, печально, обреченно... От прежней беззаботной улыбки, от морщинок, собравшихся в уголках развеселых блестящих глаз, не осталось и следа. Все померкло. А худшие опасения подтверждали драконьи зрачки — крохотные черные точки, сузившиеся, словно из-за слепящего солнца.

Яд. Безжалостный убийца, от которого невозможно ни убежать, ни спрятаться, ни отбиться. Тот-самый, что способен расправиться с могучим пещерным медведем. Вождь клана Кергьюз, Игрид д`Моук, забрал любимых пауков наивного Трейва вовсе не для того, чтобы обезопасить сородичей. Ему нужен был лишь стрельный яд, не оставляющий раненым и шанса выжить.

Тихо кружились и падали крупные хлопья снега. Всякие звуки заглушала белесая мгла. Фигуры лошадей и воинов, бродивших неподалеку, стали едва различимыми. Казалось, здесь остановилось само время.

Вдруг Морена отшвырнула в сторону обломок отравленной стрелы, рывком поднялась и, припадая на больную ногу и спотыкаясь, побежала к единственному оказавшемуся поблизости черному дракону, коим был Ганмонд.

— Я вернусь! — кричала она через плечо. — Не отчаивайся, продолжай бороться! Вернусь!

Ящер, оставшийся одиноко лежать на льду, провожал ее прощальным взглядом. Зрение Артраана ослабло, и видел он лишь неясные силуэты, то расплывающиеся в темные пятна, то собирающиеся в узнаваемые фигуры вновь. «За помощью, должно быть,» — решил он. Все правильно. Морена преградила уходившему дракону путь, замахала руками, что-то горячо объясняя. Но неудавшийся принц лишь сердито гаркнул в ответ и неспешно двинулся в другую сторону, ясно дав понять, что судьба соратника его не тревожит. Откуда ж Морене бело знать, что Ганмонд Артраану — закадычный враг? Такой и пальца о палец не ударит, чтобы хоть попытаться помочь. Вот, Морри уже бросила уговаривать его, побежала куда-то еще. Запнулась, упала, поднялась вновь. Неравнорогий не мог поверить, что все это она делает для него.

Вдруг случилось то, чего он ожидал меньше всего. Его высочество, будто отрицая что-то, мотнул головой, развернулся и кинулся вслед за Мореной. Не прошло и нескольких секунд, как она уже сидела верхом на стремительно набирающем высоту драконе с пурпурными пятнами по краям крыльев. Вскоре оба они исчезли, растворились в белесой мгле.

«Вот так дела… — озадаченно протянул Артраан. — Что ж, ваше высочество, вы в очередной раз меня удивили. Было приятно враждовать с таким человеком, как ты, Ганмонд. Мне определенно будет тебя не хватать».

По телу дракона пробежала мелкая дрожь. Перетерпев ее, Артраан поднял голову и посмотрел в низкое серое небо.

Он всегда считал, что пришел в этот мир зимой: снегопад был первым его осмысленным воспоминанием. Смутным, размытым, но таким дорогим… Именно оно и на чужой стороне, и в минуту отчаяния напоминало ему, кто он и откуда. Потомок храброго монтермарца и стойкой реварки, дух которого от Севера неотделим. Артраан с грустной улыбкой вспоминал, как когда-то ловил большие красивые снежинки чистой, не испачканной еще ни в каких злодеяниях ладошкой, и теперь.

Он уже не страшился того, что недавно казалось таким пугающим. Старый и одинокий, дракон не мог желать для себя лучшей доли. За правое дело, в бою, на родной стороне… Да. Он прошел свой тернистый, извилистый путь, и теперь готов был его окончить. Остановиться здесь и сейчас.

* * *

У палатки Миррарда тем временем было не протолкнуться. Кругом на земле, на соломе, кучах тряпья и шкурах животных лежали раненые. Страшные колотые и рубленные раны, впившиеся в тела несчастных наконечники ржавых копий и стрел. Кровь, боль и стоны. Кто-то из этих людей пришел сам, кого-то на руках принесли товарищи. Всем им нужна была помощь лекаря, и Миррард на помощь приходил. Ему поддавались даже самые тяжкие раны, которые уносили жизни воинов на протяжении веков. Ведь теперь в его руках был артефакт, которым не пользовался еще ни один целитель — легендарная Чаша Жизни.

Вода, пролитая из Чаши, в считанные минуты заживляла увечья, быстро снимала боль. Воины, что еще полчаса назад бились в агонии, теперь вставали, благодарили священника и на своих ногах спешили обратно, на поле боя, чтобы вновь прийти на помощь соратникам.

Палатки стояли слишком плотно друг к другу, и приземлиться меж них было невозможно. Ганмонд сел на краю лагеря, и к священнику помчался уже на своих четырех. Морена, с трудом державшаяся на его спине, указывала путь. Она спешилась, когда впереди показалась целая очередь пострадавших в бою.

— Миррард! Миррард! — звала она, проталкиваясь к палатке лекаря.

Священника Морена нашла за работой: он помогал ополченцу, из груди которого только что вытащили копье. Несчастный стонал и бредил, из его носа и рта текли тонкие струйки крови. Помочь ему могло только чудо. Сын священника, Авейно, наполнил Чашу из котелка, и Миррард склонился над умирающим, окропил его рану водой.

— Выживет, выживет... — приговаривал он, чуть тронув лоб раненого. — И не такие выживали.

Хранительница хотела уже подойти к Миррарду и забрать Чашу, но остановилась. Поступив так, она обрекла бы на гибель десятки людей. Артефакт необходим был всем этим раненым, и лишить их последнего шанса ради спасения Артраана она не могла. Да и сам дракон едва ли простил бы ей такую жестокость.

— Фляга. Мне нужна фляга! Срочно! — обратилась она к воинам. Пехотинец армии Иррау с рукой, повисшей, словно плеть, нашарил не поясе флягу, но отвязать ее не смог. На помощь ему пришел его боевой товарищ. — Спасибо, спасибо вам! — сбивчиво благодарила их, вытаскивая из горлышка сосуда пробку, Морена. Внутри оказалось недопитое вино. Женщина выплеснула его на снег и поспешила к священнику.

— Миррард, дай мне воды из Чаши!

Тот обернулся. На лице его, запачканном каплями чужой крови, засияла радость.

— Дитя мое, как я рад тебя видеть! — воскликнул он, взяв в руки драгоценный сосуд.

— Миррард!!! — Морена всучила ему фляжку без пробки. — Быстрее!

Авейно вновь наполнил Чашу, а Миррард зачерпнул из него воды.

— Но я не ручаюсь за целебный эффект, — добавил он, с сомнением глядя на флягу. — Да и по что тебе?

Морена, ничего не ответив, выхватила фляжку из его рук, заткнула ее пробкой и бросилась назад, к Ганмонду.

Из-за снегопада не стало видно совсем ничего. Время убегало, словно вода сквозь пальцы, а Ганмонд летел низко над замерзшей рекой, еще только стараясь угадать, где остался ждать Артраан; Морена громко звала его по имени. Наконец, вдали послышался драконий рев. Его высочество поспешил к источнику звука.

Встретили их двое драконов — Хунтерд и Конастер. У лап их хрипел присыпанный снегом, словно укрытый белым саваном, Артраан. На плече его алело кровавое пятно. Он дергался, брыкался и судорожно скреб по льду передними лапами, а из его пасти выступила пена. На отравленного дракона было страшно и горько смотреть.

— Ар! Ар! Ты меня слышишь? — соскочив с плеча Ганмонда, крикнула ему Морена. Хунтерд на это молча покачал головой и горько зажмурился. Морри упала на колени перед другом. — Нет, нет, нет, Рогалик… Держись, только держись! — лепетала она, вырывая из фляги пробку. Женщина стряхнула с драконьего плеча окровавленный снег и щедро полила рану водой. Запахло вином. Пустой сосуд упал на лед.

Морена убрала с морды Артраана белую пену, обняла его большую тяжелую голову и прижала ее к себе.

— Артраан! Открой глаза, Артраан! Проснись же, умоляю! — звала она дракона по имени. Звала, гладила его, говорила ласковые слова и все надеялась, что чудодейственная вода сейчас заживит рану, а Ар очнется, глянет на нее весело и на обычный вопрос ответит бодро: «живее всех живых!»

Но волшебства не происходило. Бока дракона опали и более не вздымались; он перестал биться, а его поджарый живот едва вздрагивал в такт тщетным попыткам схватить хоть немного воздуха ртом. И это было самым страшным. Морена видела, как тяжело умирал ее друг, но сделать не могла ничего.

Ганмонд наблюдал за происходящим с некоторого расстояния, видом своим не выдавая никаких эмоций. А ведь казалось: вот оно, то, чего он так ждал! Заклятый враг беспомощно лежит на льду, будучи не в силах даже пошевелиться! Но где радость? Где гром победы? Танцы на костях?

Да не было ничего, кроме жалобных драконьих хрипов, что звучали все реже и тише. Вскоре Артраан скорбно, совсем по-человечьи вздохнул и замер. Успокоился, будто его оставил пригрезившийся кошмар.

По холодной щеке Артраана скатилась слеза Морены; плечи женщины задрожали, а пальцы ее впились в косматую драконью гриву. Хунтерд склонился над другом и приобнял Морри крылом. Шмыгнул носом Конастер. Ганмонд отвернулся и побрел прочь. Здесь он был чужой.

Тихо кружились и падали крупные хлопья снега. Его высочество старался отвлечься, не думать ни о чем, но в памяти оживали картины прошлого. Вот он, еще будучи юным принцем с плащом за плечами, всерьез собирался свергнуть короля Хангерда и избавиться от братьев, чтобы занять трон Хардостала. Тогда же в его родном замке невесть откуда появился и Артраан, заносчивый и вечно лезущий не в свое дело худощавый южанин, который ловко срывал его планы, не давал ему взять на себя грех отцеубийцы. Сколько же ненависти вызывал один лишь его вид… Прошло немного времени, и оба они — уже черные драконы, служители Серого Союза. Ганмонд оставил всякие претензии на статус короля, отказался от радикальных убеждений и где-то в глубине души начал даже раскаиваться в содеянном, но зато обзавелся семьей. Артраан же близких так и не нашел, а в его вечно растрепанной гриве ни то от возраста, ни то от несладкой жизни появились первые седые пряди. По-прежнему одиозная личность. Еще несколько лет спустя Гаруна отправила, казалось, непримиримых врагов на совместное задание, а по возвращении заставила их еще и расчищать снег вокруг ее хижины. В итоге Ганмонд и Артраан философствовали о жизни, лишь изредка приправляя изречения колкостями и бранью. С тех пор и убивать монтермарца как-то расхотелось: вражда превратилась в своего рода дружбу, непонятную никому, кроме них двоих.

Тишина звучала Ганмонду упреком. Не понимал, не уважал, не дорожил… Неоправданно груб был и нередко, даже не вникая в смысл сказанного, желал тому, кого считал заклятым врагом, скорой кончины. Забрать же слова назад и дать ему понять, что это все — наносное, ненастоящее, — не давали гордость и страх потерять авторитет. А теперь менять что-либо стало поздно. И в этом Ганмонд чувствовал львиную долю своей вины.

— А раны-то и нет… — раздался в отдалении удивленный голос Конастера.

— Точно… Спит будто, — согласился с ним Хунтерд. После некоторой паузы он добавил: — Ругайтесь как хотите потом, но меня дед учил… и когда собака на охоте в ледянющую воду упала и, казалось, померла, это сработало.

Послышалась возня. Ганмонд остановился и прислушался.

— Эй, эй, ты чего творишь?!

— И раз, и два!

— Хунтерд, не тронь его! Не тронь, говорено! — рыкнул на товарища Конастер.

— И три, и четыре!

— Дурень! Ничего святого нет!

— И раз!..

Раздался душераздирающий кашель. Кто-то часто и шумно, будто после долгого утомительного бега, задышал. Ганмонд резко обернулся. Где-то там, позади, Хунтерд сидел, поставив передние лапы на грудину Артраана. Тот гримасничал и сопел, вывалив из приоткрытой пасти бледный, испачканный в пене язык.

— Твою же рогатину… — ошарашенно отпрянул от него Конастер.

— Живой, ты живой, Рогалик! — воскликнула Морена, трепля густую гриву друга, прижимаясь сырой и соленой щекой к его узкому лбу.

«Прав был Хунтерд, — подумал про себя Ганмонд, не без радости наблюдая за приходящим в себя драконом. — В его роду определенно были тараканы».

1) ятагал — большое животное вроде северного оленя. Отличается острыми верхними клычками, торчащими изо рта, и странными предпочтениями в пище: сегодня мох, завтра рыба...

Вернуться к тексту

2) картаган — крупный кабан с загнутыми почти в кольца клыками.

Вернуться к тексту

3) иррауды — жители Иррау

Вернуться к тексту

4) перевод с языка магии: «Я призываю вас, духи прошлого! Я прошу вас: восстаньте в последний раз, чтобы изничтожить недостойных и даровать миру вечный покой...»

Вернуться к тексту

5) в переводе с языка магии: «Я призываю вас, воины Тьмы!»

Вернуться к тексту

6) в переводе с оссейского: "Умри же ты наконец!"

Вернуться к тексту

7) перевод с оссейского: "Берегитесь, вождь!"

Вернуться к тексту

8) в переводе с оссейского: «Это за Йолиса, предатель!» К слову, в оссейском существует несколько синонимов с общим значением «предатель». «Веррайер» — наиболее оскорбительный из них.

Вернуться к тексту