Царица Египтуса (гет)

Леа проснулась, чувствуя приятную тяжесть во всем теле. Она провела рукой по простыне в поисках Анубиса, но было пусто. Сначала она нахмурилась, а потом недовольно открыла глаза, но никого в комнате не было.

Только она хотела возмутиться, что он бросил её после такого важного для девушки события, как ей под глаза попал корявый листок бумаги.

«Прости меня».

Два слова. Просто два слова, из-за которых Леа подскочила, чувствуя нарастающую тревогу. Она молниеносно оделась и побежала в Большой зал, где обычно сидели Старейшины. Её шаги эхом раздавались в голове, словно часы. Что-то происходит… Вот почему вчера Анубис словно прощался с ней.

«Какая я дура!» — мысленно кричала она.

Дверь в зал распахнулась, и Леа встретилась взглядом с ошарашенными воинами, которые завтракали.

 — Где Анубис?! — крикнула она.

Все в замешательстве посмотрели на неё.

 — Он вчера уходил с Гором с праздника, — произнес Сет, после недолгой паузы, повернувшись к вышеупомянутому воину.

Тот кивнул.

 — Потом мы поговорили. И он ушел к тебе вроде.

 — Да. Он был у меня, но с утра я нашла записку, а его нет…

Маат засмеялась, отчего Леа замолчала, не понимая причину.

 — Похоже, шакал наконец понял, что ты просто человек, а он Бог, и свалил.

Леа побледнела как полотно.

 — Нет…

 — Не слушай её, — вдруг произнес Сет, — мой сын любит тебя. Я знаю это. Гор, ты не замечал что-нибудь необычное?

Тот лишь пожал плечами, покачав головой. Но что-то насторожило Леа. Возможно, это было просто нежелание бороться с той правдой, которую хотела ей преподнести Маат, а может интуиция. Кто знает? Но девушка звонко обвинила Гора:

 — Ты врешь.

Исида налила в бокал нектара и протянула ей.

 — Полно, Леа. Гор не виноват, что Анубис такой, каков он есть на самом деле.

Многие согласно закивали, смотря на девушку с жалостью. Леа же, не обращая на них ни малейшего внимания, смотрела на отца Анубиса, умоляя помочь. И Сет вдруг как бы между делом спросил:

 — Где ты был вчера до праздника?

 — В своих покоях.

Старейшина тут же изменился в лице и встал, грозно порыкивая. Понятно теперь в кого сын.

 — Ты лжешь. Я видел, как ты ушел из города. Я спрашиваю тебя в последний раз… Где. Ты. Был.

 — Это моё личное дело, — отрезал Гор.

Сет в ярости ударил по столу, отчего тот перевернулся, а посуда разбилась в дребезги.

 — Что ты сделал?

 — Что должен был.

 — Ублюдок… — выругался Сет.

Он обошел стол, и, выхватив мечи у стражников, бросил один Гору.

 — Я вызываю тебя.

 — Перестаньте! — вскрикнула Исида, поднимаясь, но её удержал Ра, который с интересом наблюдал за ними.

Гор прищурил птичьи глаза.

 — Я принимаю вызов. Никто не должен страдать из-за неё, — показывая на Леа, ответил он.

Они выхватили мечи, принимая стойку.

 — Успокой их, Ра! — крикнула Исида.

Но Бог лишь сделал рукой знак, приказывая замолчать. Леа тоже замерла, не зная, что делать.

Сет замахнулся первым, но Гор легко отбил удар. Хопеш сцепился со своим собратом.

Но, вопреки всем ожиданиям, бой был недолог, и вовсе не в пользу молодого и сильного воина. Сет ударил его под ребра, а потом по голове, повалил склонившегося воина на спину и, сев сверху, вырвал глаз пальцами, которые с мерзким чавканьем легко вошли в глазницу.

Леа вскрикнула от увиденного, но её перекрыл крик самого Гора. Сет отбросил кровавый глаз, который покатился по полу, и медленно встал, забирая оба хопеша.

Все молча смотрели на это. И только Ра произнес:

 — История повторяется. И опять Гор побежден. Я скажу вам, где Анубис. Уж больно интересно посмотреть, как вы будете трепыхаться в попытке спасти его.

Леа, ещё не отошедшая от увиденного, ошеломленно уставилась на Бога. Он здесь причем?

 — Шакал у Эксатона. Ровно в полдень начнется ритуал, и мой сын получит силу Анубиса, а потом воскресит свою сестру Кесай. Ритуал будет проходить в её гробнице, через полчаса. Попробуйте остановить.

* * *

Анубис лежал на каменном алтаре. Его глаза были устремлены наверх, туда, где было отверстие в потолке, через которое ровно в полдень польется солнца свет. Благовония витали в воздухе, раздражая его шакалье обоняние.

В зал зашли двое. Анубис не мог посмотреть из-за ремней кто это, но он почуял. Это были Эксатон и Сехмет.

 — Ты готов, щеночек? — со смешком спросила Сехмет, проверяя ремни.

Анубис лишь дернул ухом, не обращая внимания. Он размышлял. За тысячелетия он отвел стольких людей на тот свет, но кто проведет его? Вряд ли Эксатон, забрав его силу, приступит к своим обязанностям. Хотя в этом мире и Анубис не исполнял их. А ведь шакал знал, что ждет тех, кто останется там, на границе. Вечная мука. Скитание между мирами.

 — Перестань, Сехмет. Пожалей его, — ухмыляясь, осадил львицу Темный фараон.

Он лег на соседний алтарь.

Сехмет кивнула, открывая книгу с обрядом.

 — Начинай, — произнес Эксатон, — Все входы охраняются. Только Анубис мог убить мумий Ра.

 — Что? — хрипло спросил шакал.

Эксатон рассмеялся.

 — А ты думал, я один это всё провернул? О, нет… Я связался с разумом Ра, ещё когда тот был в коме. Меня нужно было сделать человеком, иначе я не смог бы получить твою силу. Но даже с ней мне нужна помощь отца, который закалил солнцем мертвых.

Анубис застонал от досады. Его разыграли, как младенца.

 — Перед ритуалом я хотел спросить у тебя, почему ты не сдал Леа мне сразу как нашел? Ты следил за ней почти два года, ходил в школу.

Шакал отвернул голову от него и тихо ответил:

 — Сначала я не знал, кто из школьников фараон. Я думал, это будет парень. А когда понял, решил её убить, так как равновесие должно сохраняться, а она была угрозой. Пришлось ночью пробраться в её дом. Но я не смог это сделать. Тогда я решил быть рядом, потом я нашел бы браслет и спрятал его, чтобы она не смогла раскрыть свою силу, но Рамзес её всё же нашел. И когда она отдала браслет, а ты приказал запереть в темнице, я решил вернуть её домой той же ночью. Но она сбежала сама.

 — Какая трогательная история, — процедила Сехмет.

 — Тебе не понять, хвостатая шлюха.

Львица дернулась, чтобы ударить его, но Эксатон осадил её:

 — Его всё равно придеться убить, чтобы он не смог вернуть свою силу. Он не жилец. Анубис, ты же знаешь про это?

Да, он знал, догадался с самого начала. Не услышав ответа, Эксатон бросил Сехмет:

 — Начинай.

 — Именем Атума, первого из Богов, породивших других бессмертных, повелеваю солнцу забрать силу Проводника душ, ибо не достоин он её, и отдать тому, кто достоин. И станет Бог смертным, а смертный Богом. И божественный ихор окрасится в ярко-алый цвет.

На этих словах солнце ослепило Анубиса, и он почувствовал, как становится слабым. Силы уходили, но облик шакала всё же оставался. Золотое облако поднялось от его тела и подплыло к Эксатону, впитываясь в него. На нем стали появляться золотые доспехи.

Он встал, восхищенно разглядывая свои руки.

 — Да… я не оценил тебя… Силенок у тебя гораздо больше, — протянул он, поигрывая черным пламенем в руках.

Анубис промолчал. Конечно, больше. Но с силой приходит ответственность.

Темный фараон подошел к львице и, открыв лицо от доспехов, впился поцелуем в её губы. Она податливо обмякла, наслаждаясь каждой секундой. Шакал с отвращением попытался отвлечься от мерзких звуков, но не смог, ибо звериная натура всё же при нем осталась, и соответственно, идеальный слух тоже.

Вдруг раздался хруст позвоночника, и Сехмет упала на пол.

 — Зачем? — спросил парень.

 — У меня на плече стал появляться золотой узор. Я уверен, ты знаешь, что это значит. А мне не выгодно, чтобы появилась ещё одна Богиня.

 — Ты убил её в промежуточном состоянии. Она переродится.

 — Это будет не скоро, к тому же она забудет всё, — отозвался Эксатон, вытаскивая хопеш. — Я хотел поговорить о другом.

Он подошел к шакалу и сделал надрез на загорелой руке Анубиса.

 — Знаешь, когда моя сестра призналась, что любит тебя, я был не против. Ты был отличным разведчиком, хоть тогда ещё не присягнул мне.

Парень промолчал, поморщившись от боли. Алая струйка потекла по локтю.

 — Кефер не принял это тогда, но о его мнении можно было забыть. Но когда ты отверг её, я пришел в бешенство. Она была красавицей, — с размаху пронзая руку, продолжил Темный фараон.

Шакал тихо завыл от боли.

 — Для неё это было ударом. Кесай была настолько хороша, что даже не думала о том, что ты её отвергнешь. А потом была эта ссора, во время которой мы покалечили её, — отрезая кончик уха, проговорил он.

Анубис тихо зарычал.

 — Я не строю иллюзий. Я понимаю, что ты не обязан был изображать любящего любовника. Но она ребенок, её влечение быстро прошло бы и всё. Что тебе стоило просто притвориться?

 — Я не хотел её обманывать… — через силу прошептал парень и получил удар кулаком в челюсть.

 — Ты понимаешь, как оскорбил меня и память о Кесай? Она была дочерью Бога, а ты выбрал школьницу, которая рядом с ней не стояла!

И он, собирая все силы, пронзил грудь чуть выше сердца, отчего шакал потерял сознание. А кровь потекла ручьем с камня.

Вдруг двери взорвались, разлетаясь на тысячи осколков. У входа стояли Леа и Сет, сжимая в руках оружие так сильно, что побелели костяшки. У отца Анубиса был аскет, а у Леа — черный уас шакала, которым она могла пользоваться, пусть и не в полную мощь, но зато, благодаря ему, девушка испепелила мумий Ра.

 — Я возьму на себя Эксатона, ты иди помогай Анубису, — проговорил Сет.

 — При всём уважении, но я более опытный воин и уже сражалась с ним в прошлом.

Сет не стал спорить, лишь кивнул.

Леа покрутила уас и побежала в сторону противника, но тот ловко отпрыгнул в сторону, а потом замахнулся хопешом, чуть не задев её. Она пнула его со всей силы и, хотя Темный фараон почти не почувствовал удара, он отвлекся. И Леа, поймав момент, выбила из его рук хопеш и ударила уасом, намериваясь пронзить, но оружие словно соскользнуло, на что Эксатон рассмеялся:

 — Я теперь Проводник душ и это МОЁ оружие.

Он выхватил уас из рук девушки, и она осталась беззащитной. Леа уворачивалась от ударов, еле успевая отскочить, наклониться или подпрыгнуть.

 — Леа, лови! — крикнул Сет, кидая аскет.

Эксатон, увидев его, сделал шаг назад и вновь замахнулся, но Леа не отступила и даже наоборот, подставила себя под удар, чтобы успеть схватить оружие. Ей повезло, получив желаемую добычу, она выгнула противнику руку и всадила в живот аскет. Темный фараон что-то беззвучно сказал и осел на пол.

 — Леа, нужно срочно вернуть силу Анубису, иначе он умрет! Я отнесу Эксатона, а ты положи его на второй алтарь.

Леа не пришлось уговаривать, она подскочила к парню, тут же ошеломленно закрыв рот ладонью. Раны были глубокие и из них хлестала кровь. Всё как в видении. Кровь алая, как закат… Леа с трудом подняла парня и перенесла на другой алтарь, заметив на полу книгу.

Открыла на загнутой странице. Ритуал. Тот самый.

Сет уже справился с Эксатоном, так и не выдернув аскет. От раны шла черная жидкость, отравляющая весь организм сына Ра.

Отец Анубиса заглянул ей за плечо.

 — Прочти это.

 — Именем Атума, первого из Богов, породивших других бессмертных, повелеваю солнцу забрать силу Проводника душ, ибо не достоин он её, и отдать тому, кто достоин. И станет Бог смертным, а смертный Богом. И божественный ихор окрасится в ярко-алый цвет.

Золотое облако поднялось над Темным фараоном и впиталось в Анубиса, заживляя раны. Он резко вздохнул полной грудью, подскакивая, его лицо снова стало человеческим.

Повернулся в сторону застывшей Леа, которая не могла сдвинуться с места из-за нахлынувших эмоций.

Парень встал и, шатаясь с каждым шагом всё меньше и меньше, подошел к ней.

По щеке Леа скатилась слеза.

 — Ты живой…

Анубис с благодарностью посмотрел на отца, стоящего рядом, и, дотронувшись до щеки девушки, сказал:

 — Живой.

Она улыбнулась. Вот расстояние между ними начало сокращаться, как вдруг что-то со свистом пролетело и пронзило Анубиса со спины. Он пошатнулся, падая на Леа. Девушка увидела торчащий из спины, в том месте, где находилось сердце, клинок из голубого камня, убийцы Богов, от которого нет спасения. Эксатон последний раз гадко улыбнулся, рассыпаясь в пыль.

 — Нет… нет, нет! — закричала Леа, выдергивая клинок и опуская парня на пол.

По его телу пошли черные трещины, но лицо шакала было спокойным, как никогда.

Леа взяла его в руки и, плача, проговорила:

 — Не бросай меня! Прошу!

Он печально улыбнулся.

Девушка опустилась и поцеловала его, чувствуя на губах соленые слёзы.

 — Пожалуйста… не бросай… Я люблю тебя! — прошептала она.

Анубис успел лишь ответить:

 — Жди меня, и я вернусь.

И рассыпался золотой пылью.

* * *

Последние лучи солнца обожгли своим пламенем Золотые пирамиды. День близился к концу, и большинство мирных жителей и воинов уже отдыхало перед следующим днем. Но на одном балконе стояла девушка. Её полупрозрачное белое платье развевалось от легкого ветра, как и длинные волосы с золотыми прядями.

 — Он успел сказать: «Жди меня, и я вернусь…». И всё… — печально сказала она, глядя вдаль, и замолчала, пытаясь удержать слёзу.

 — А что было потом, мама? — спросил черноволосый мальчик лет семи, обнимая Леа.

Девушка прикрыла глаза, вспоминая.

 — Я и Сет покарали в тот день всех приспешников Эксатона. Даже Ра и Маат пали от наших рук, мы оставили в живых только Гора, посадив за решетку. Он до сих пор там. Кефер вновь стал фараоном. А я осталась здесь ждать твоего отца.

 — А он и в правду вернется? — с надеждой спросил мальчик, хлопая карими глазами с длинными ресницами.

Он очень хотел увидеть своего отца, героя. Храброго, бесстрашного воина, который пошел против всех ради Леа. Каждый вечер мама рассказывала ему эту историю. Это был их способ успокоить, хотя бы ненадолго, нестерпимую тоску.

 — Да. Богов нельзя убить… —уверенно ответила девушка. — А твой отец именно им и был.

Ветер дунул с новой силой, развевая волосы и платье девушки. По открытым плечам прошла приятная дрожь, как будто её обнял кто-то. И Леа показалось, что среди завываний ветра, она услышала тихое: «Жди меня, и я вернусь…»