Белый, красный, черный (гет)

Darkness of Light — Secession Studios (беспрерывно) — https://youtu.be/gYX3jRbNZh8

Кашель. Неразличимое бормотание.

Я вздрагиваю, открываю глаза. Сквозь слезы замечаю, что акума исчезла. Кольцо вернуло себе обычный черный цвет. Задерживая дыхание, я выпрямляюсь.

— Черный Кот?

Он очнулся. Его костюм стал нормальным, но черная маска сохранила странную сиреневую кайму. Он выглядит истощенным, едва в сознании. Зеленые глаза стали фиолетовыми, смотрят в пустоту. Спустя несколько долгих секунд они медленно поднимаются на меня. Понемногу проясняются.

— Ма… Маринетт?

Я молча киваю, в горле стоит ком, глаза горят от сдерживаемых слез.

— Ты ранена?

У него хриплый, едва слышный голос. Я вздрагиваю, когда его когтистая рука касается моей щеки, указывает на окровавленный висок. Я качаю головой, испытывая облегчение.

— Черный Кот… Я так испугалась!

Это он, это правда он. Бражник не контролирует его. Не знаю, почему я так уверена. Но для меня это такое облегчение, что я обнимаю его и реву.

— Что на тебя нашло хватать ту акуму! И остальные… Остальные все исчезли, и я… я подумала, это из-за того, что Бражник… захватил над тобой власть!

Мой голос прерывается. Снова оказаться одной против Изгнанника или сражаться с потерявшим рассудок Черным Котом, контролируемым нашим врагом? Из двух вариантов не знаю, что тяжелее.

— Сколько времени я… такой? — растерянно бормочет Черный Кот, садясь на снегу.

Я вытираю щеки, злясь на саму себя. Не время проявлять слабость!

— Не знаю… Минуту? Я… Я…

Однако время показалось мне таким долгим! Бесконечным!

Крыша особняка вдали окончательно обрушивается, и пожар ревет немного сильнее. Эта картина наполняет меня ужасом. Адриан!

— Скажи, то, что произошло… Черный Кот…

Есть более важные вещи. Но мне надо знать. Надо!

— Пожалуйста… Скажи, что ты смог его спасти, скажи, что Адриана не было… там!

Но Черный Кот, не говоря ни слова, поднимает меня. Я вцепляюсь в его руку, чтобы не упасть и в равной степени чтобы вымолить ответ.

— Прошу тебя! Я…

Черный Кот вдруг сильно бледнеет, и я испуганно замолкаю. Его сиреневые глаза смотрят в одну точку, пугающе пустые, а потом затуманиваются. Я отпускаю его, пораженная изумлением: Черный Кот плачет.

Бражник сказал ему? Он только что понял? Что он…

…его сын?

— Черный Кот?

Он отворачивается и, шатаясь, отходит на несколько шагов. Я впервые вижу его таким. Я в тревоге следую за ним. На его спине по-прежнему присутствует сиреневая мерцающая кайма, она тянется от одного плеча к другому и спускается до поясницы. Она изображает стилизованную фигуру, которая издалека похожа на… бабочку. Чего еще ждать, когда он только что поглотил акуму…

Я озадаченно застываю: я уже видела такое. Я уже где-то видела такую фигуру. Но…

…но где?

Черная вспышка отрывает меня от созерцания. Правый кулак моего напарника дрожит от знакомой энергии — Катаклизм! — но гораздо более мощной, чем обычно. Свободной рукой он подбирает свой шест и быстрым жестом, который вызывает у меня дрожь, удлиняет его. Потом он запрокидывает голову к крышам. Не думая, я хватаю его за локоть:

— Черный Кот! Ты куда?

Глупый вопрос. Я прекрасно знаю, что он собирается делать. Но это слишком рано! Я без трансформации, и надо еще разработать новую стратегию. С начала ночи Талисман Удачи снабжает нас только оружием.

«Мы не убийцы», — говорил Черный Кот в Париже-Пикселе еще несколько минут назад. Но что, если… Что, если Бражник был прав с самого начала? Что, если это был единственный выход? Нам надо поговорить!

Черный Кот поворачивается ко мне — медленно, словно в удивлении обнаружить мою ладонь на его руке. Его щеки мокрые от слез, но когда его глаза — сиреневые, сверкающие в свете пожара — наконец, встречаются с моими, мне становится страшно от того, что они такие… ледяные. Пронизывающие. Я невольно замолкаю. Меня вдруг охватывает нечто, нечто, что мне прекрасно знакомо, но чего я никогда не думала испытать рядом с ним.

Он пугает меня. Черный Кот пугает меня. Это потому что Бражник все-таки контролирует его?

Прикованная к месту, я слышу, как Тикки шепчет в тени моего капюшона:

— Успокойся. Ты не можешь пойти туда один. Ты еще лишь котенок…

Черный Кот отталкивает меня взмахом руки. Его голос теперь ясный, безучастный:

— Оставайтесь в стороне. Я займусь этим.

Он закрывает глаза, внимательно принюхивается.

— Черный Кот… Постой!

Он напрягает мышцы, в одной руке — шест, в другой — Катаклизм. А потом устремляется на крыши.

— Черный Кот!

Я рефлекторно прыгаю за ним, но реальность моего тела — обычного человеческого, в довершение всего уставшего — настигает меня, и я спотыкаюсь, падаю в снег, поцарапав колено об асфальт.

— ЧЕРНЫЙ КОТ!

Мой зов разносится по кварталу — без ответа. Я встаю и раздраженно вытираю слезы.

— Тикки, трансформируй меня!

Но ничего не происходит. Шепот Катаклизма исчез вдалеке. Остается только рев пламени у меня за спиной.

— Еще несколько минут, Маринетт.

Я слышу в сумке усердный хруст моей квами. Настолько неуместный звук, что он внезапно взвинчивает мои нервы до предела. Я тихо бессильно ругаюсь.

— Надо идти за ним, Тикки!

Я возвращаюсь к Алье и остальным, лежащим в снегу в пятнадцати метрах отсюда. Подъехал военный фургон, и спасатели уже склоняются над моими друзьями, находящимися в бессознательном состоянии. Один из полицейских замечает меня и делает мне знак: я тут же удираю, игнорируя его призывы. Я должна сохранить свободу передвижений, если хочу трансформироваться!

Я со всех ног несусь по улицам. Меня преследует последняя фраза Черного Кота.

«Оставайтесь в стороне».

Я должна была ему сказать. Что это неважно, что личность Бражника ничего, в сущности, не меняет. Потому что он из-за этого так бурно реагирует, да? Почему бы еще? Бражник, возможно — точно — его отец, но это не меняет того, кем является он!

Черный Кот и его яростный взгляд, активированный Катаклизм.

Черный Кот в слезах перед пожаром.

«Я ничего не мог сделать!»

А всё, что я смогла, когда он очнулся…

«Скажи, что ты смог его спасти, что Адриана не было… там!»

…напомнить ему, что он не справился. Что Изгнанник по-прежнему в бегах из-за нас. Что по нашей вине Адриан, возможно…

Адриан, Адриан!..

Я еще ускоряюсь, в горле пересохло, руки заледенели. Нет, нет, нет! Я не должна думать об этом. Не сейчас. Не сей-час!

Не когда Черный Кот сражается совсем один, не когда он в опасности, и злится, и в отчаянии!

«БРАЖНИК! ПОМОГИ МНЕ!»

Я вижу его снова и снова. Черный Кот, который сам предлагает себя акуме. Черный Кот в слезах перед пылающим особняком. Черный Кот с пустым взглядом, а потом с едким, с активированным Катаклизмом, со знаком Бражника на спине…

Я уже задыхаюсь. Я останавливаюсь на пустынном перекрестке, легкие горят, не знаю, какое направление выбрать. Вдалеке звучат крики — неясные, прерываемые ударами и взрывами. На глаза наворачиваются слезы.

— Он совсем один… Он хочет разобраться с этим один, а я ничего не могу поделать!

Тикки бешено роется в моей сумке.

— Я тороплюсь, как могу. Прости.

Ее смущенный голос пристыжает меня и разоружает. Я ругаюсь снова и снова. Пытаюсь сориентироваться по звуку сражения, но эхо запутывает следы. Я потерянно переминаюсь с ноги на ногу.

— Тикки, пожалуйста! Попробуй найти его! Мы должны вмешаться, пока он не сделает какую-нибудь глупость!

Тикки появляется в моем поле зрения с новым куском печенья в лапках.

— Ни в коем случае, — пищит она между двух глотков. — Не когда ты в гражданском, моя Ледибаг.

Ее забота трогает меня — не одна я так расстроена нашей неудачей на Марсовом Поле, — но в это мгновение для меня важна лишь безопасность Черного Кота. Он выглядел готовым перейти в рукопашную, и кто знает, как Изгнанник отреагирует!

— Пожалуйста! Из-за Талисмана Удачи Черный Кот думает, что нет другого выхода, но я отказываюсь в это верить! Должен быть другой способ, просто я его еще не нашла!

Но он наверняка есть. И улаживать ситуацию мне, а не Черному Коту!

И особенно не так… Не таким способом! Это на него не похоже!

Я снова вижу Рипост, которая из-за Бражника и его советов пытается убить Мастера Фу. И в противоположность ей, я вижу Черного Кота, легко уклоняющегося от атак Изгнанника. Черного Кота, который во время нашей беготни по Парижу-Пикселю постоянно пытался привести Мастера Фу в разум. Он сам сказал, мы не убийцы, но…

Черный Кот, плачущий от ярости, с Катаклизмом в руке.

Нет. Он не такой, как его отец. Черный Кот не убийца!

— Что ты имеешь в виду? О каком выходе ты говоришь?

Тикки непонимающе рассматривает меня. Вдалеке раздается вопль — Черный Кот! — и горло сдавливает. Я хочу снова пуститься в путь, но Тикки намеренно перегораживает мне дорогу.

— Стоп! О каком выходе ты говоришь? Маринетт!

Старательно поглощая печенье, Тикки приближается, ее высокий голос становится немного более резким.

— Говори!

Я вскипаю, на грани нервного срыва.

— Талисман Удачи хочет, чтобы мы убили Мастера Фу! Вот что!

Тикки пораженно дергается в сторону, с трудом проглотив кусок. Если бы квами могли бледнеть…

— В Париже-Пикселе и даже раньше! Каждый раз — как если бы это было единственное, что можно сделать!

Я сглатываю, чтобы прояснить голос, полный нервных рыданий.

— С самого начала Бражник был убежден, что надо убить Изгнанника. У Черного Кота были сомнения в Париже-Пикселе. И я сама… Я уже не знаю…

Я на мгновение прикрываю глаза и пытаюсь припомнить, что я чувствовала при появлении этих предметов. Про лук в начале вечера вспомнить невозможно. Всё закрутилось слишком быстро, я едва взяла его в руки, как уже запустила Чудесное Исцеление, чтобы спасти город от волны взрывов. Что касается рапиры в Париже-Пикселе… Как Черный Кот, я действительно думала ударить ею Мастера Фу. Но было ли это подозрение, которым заразил меня напарник? Предчувствие, или же моя обычная интуиция с Талисманом Удачи?

— Я… я не знаю, что думать. Я больше не знаю!

— Какое оружие, Маринетт?

Я вздрагиваю в недоумении. Тикки перестала есть и настойчиво смотрит на меня. Очень серьезно повторяет:

— Талисман Удачи дал тебе оружие. Какое?

— Откуда ты знаешь, что…

— Какое оружие!

Я сглатываю, чувствуя себя неуютно под ее пронзительным взглядом.

— Лук. Думаю, скорее старинный. И шпага, очень тонкая, как те, которыми пользуются в фехтовании.

Тикки слегка отступает, и я опускаю голову. Я снова вижу, как Черный Кот взвешивает оружие с любопытным воодушевлением, и одна только эта картина, вопреки всему, заставляет меня нервно улыбнуться. Но вдалеке снова раздается вопль и воскрешает в моем сознании гораздо менее успокаивающий образ Черного Кота на грани срыва.

Я ошиблась? Следовало ли нейтрализовать Мастера Фу с самого начала, даже если бы пришлось серьезно его ранить, даже если бы пришлось … его убить?

— У меня нет времени объяснять подробно, но послушай меня хорошенько, моя Ледибаг.

Я подпрыгиваю, вырванная из мыслей. Тикки приближается.

— Лук Ипполиты. Рапира Мстительницы… Это было любимое оружие двух бывших Носительниц Света. Они появились не случайно, могу тебя заверить. Магия, которой пропитан Талисман Удачи, непредсказуема и неконтролируема даже мной, но она никогда не бывает напрасной. Всегда есть скрытый смысл, и только Носитель Света может его распознать. Так что следуй своему инстинкту, моя Ледибаг, как ты делала всегда.

— Но…

— Всегда, — настаивает она. — Слышишь? Принцип Талисмана Удачи — служить катализатором. Он проливает свет на лучшую лазейку. Твоя интуиция всегда будет правильной.

— Даже если появляется оружие? Даже если мне вдруг кажется очевидным, что надо использовать его, чтобы… чтобы ранить? Или чтобы…

Взгляд Тикки на короткое мгновение мигает, но она продолжает тем же нейтральным тоном:

— Если это то, что говорит тебе сердце, тогда… да.

Я молчу, пораженная, в ужасе. Она опять моргает, сосредотачивается на едва начатом печенье и несколько долгих секунд колеблется, прежде чем прошептать:

— Доверься, моя Ледибаг. Хорошо?

— Но… Мастер Фу — твой друг, твой…

Вдруг ночь озаряет вспышка. Воздух разрывают десятки взрывов. Вздымаются грохот и свист — бесчисленные, оглушающие.

— Что…

Вдалеке, над домами чернильно-черное небо заполняется молниями всевозможных форм и цветов. Они такие яркие, что кажется, будто сейчас день. Настоящий салют. Это новая атака Изгнанника?

Черный Кот!

В грохоте я больше не слышу криков ярости моего напарника. Страх скручивает внутренности, я бросаю на квами многозначительный взгляд — мы должны пойти посмотреть, что происходит. Но Тикки не двигается, она больше не ест — последнее печенье лежит на земле.

— Тикки, что такое?

Подняв глаза к небу, освещенному молниями, она со стоном произносит несколько слов на том языке, который я не понимаю. И вдруг бросается вперед.

— Поторопись!

У нее дрожащий пронзительный голос. Я потрясенно устремляюсь за ней. Что происходит? Почему у нее такой паникующий вид?

— Тикки, подожди меня!

— Быстрее!

Она уже в конце улицы. Я бегу по загроможденным машинами улицам, спотыкаясь, несмотря на свет их фар. Странный салют уже закончился.

— Тикки!

Черпая в своих простых человеческих силах, я бегу так, как никогда еще не бегала. Лавирую между брошенных машин, поднимаюсь по брошенным полицейским баррикадам, ураганом пролетаю парки и сады, открытые всем ветрам. Этого едва достаточно, чтобы не потерять Тикки из виду. Время от времени я замечаю красную вспышку на вершине дерева, за поворотом улочки, словно она заставляет себя возвращаться назад и вести меня. Когда я слышу настойчивый голос моей квами, разносящийся по пустынным кварталам, он вибрирует, почти умоляет:

— БЫСТРЕЕ! БЫСТРЕЕ!

Я встречаю еще дымящиеся здания. Холодный воздух насыщается пеплом, становится таким тяжелым, что порой тяжело дышать. В поту, я думаю о том, чтобы снять анорак прямо на бегу, когда замечаю на перекрестке маленький красный осколок, лежащий прямо на снегу. Тикки, наконец, остановилась. Она по-прежнему бормочет.

— Тикки!

Я за несколько шагов добираюсь до нее, но ее внезапная неподвижность настораживает меня. Подойдя, я понимаю, что она рыдает.

— Я их больше не чувствую, Маринетт. Я их больше не чувствую… совсем!

Она съеживается в снегу, дрожа. И неустанно повторяет:

— Братишки… Братишки!

Я опускаюсь рядом с ней на колени, сердце сжалось. Слезы текут по ее бархатным щекам. Она выглядит такой крошечной, такой беспомощной. Мне хотелось бы взять ее и прижать к себе, но когда я протягиваю руки, она сжимается и кричит еще громче:

— Нет!

Я застываю, внутренне заледенев. Она, кто обычно может подбодрить меня простым смехом — словно по волшебству, — что-то вдруг появляется в ее голосе, ее ауре, что запрещает мне приближаться. Я машинально следую за ее взглядом, затуманенном слезами, и останавливаюсь на том, что вначале приняла за очередной обугленный обломок. Остатки черного ларчика с крышкой, инкрустированной красными рунами.

Шкатулка. Сожженная, сломанная Катаклизмом.

Пустая. Разрушенная.

А Камни Чудес?..

Кровь застывает. Фейерверк. Разноцветные огненные шарики. Они походили на Плагга и Тикки во время их танца у Мастера Фу…

Тикки потерянно рыдает. Горло сдавливает, когда я осознаю немыслимое. Это был не фейерверк только что. И не атака Изгнанника.

Черный Кот. Черный Кот уничтожил Шкатулку. Почему? Почему? Его заставил Бражник?

А Камни Чудес, другие квами, где они? Они освободились или же…

Если Тикки плачет, если Тикки говорит, что больше их не чувствует… Это потому что они…

Я вскакиваю и потерянно оглядываюсь. Нет, нет! Они наверняка где-то есть! Они не могли исчезнуть вот так!

Дым повсюду, подавляющий, но кругом тишина. Окрестности разорены недавним сражением, некоторые машины еще горят. Я нервно вытираю слезы и стараюсь сосредоточиться. Вдруг сквозь дым мой взгляд привлекает зеленое свечение. Я затравленно приближаюсь. Среди обломков я обнаруживаю шест Черного Кота — брошенный, но целый. Я беру его и несколько секунд изучаю, после чего со щелчком раздвигаю. Немного успокоенная этим знакомым прикосновением, я снова осматриваюсь.

— Черный Кот?

Он не может быть далеко, и, однако, тишина давит. Я не решаюсь повысить голос. А вдруг Изгнанник обнаружит меня?

Меня настораживает приглушенный звук. Я приближаюсь на несколько шагов, охваченная плохим предчувствием. После долгого колебания я снова шепчу:

— Черный Кот!

Мне отвечает ворчание. Дым медленно рассеивается. Наконец, проявляется форма, и мое сердце подпрыгивает, когда я узнаю стоящую на коленях фигуру Изгнанника.

Или по крайней мере кого-то, кто похож на него. Он кажется более высоким и более молодым, его тело более мускулистое, чем в моих воспоминаниях. И прожилки на его гранитной коже, которые так напоминали красные инкрустации на Шкатулке, приняли золотистый сияющий вид. Его лицо по-прежнему невыразительно, словно маска, вырезанная из эбенового дерева. Его белые глаза без радужки вроде бы встречаются с моими, непостижимые. Странное необычное спокойствие исходит от него. С комом в горле я в надежде шепчу:

— М… Мастер Фу?

Белые глаза долго рассматривают меня, потом он медленно выпрямляется. Окружающий его дым рассеивается сильнее. Я приближаюсь еще, задыхаясь от стресса.

— Мастер Фу, вы слышите меня? Вы меня понимаете? Я…

И, наконец, я вижу его. Черного Кота. Он лежит на земле перед Изгнанником. Неподвижный.

Я застываю, дыхание перехватывает. На его шее. Руки Изгнанника на шее Черного Кота.

— О-Отпустите его!

Черный Кот не реагирует, не отбивается. Невозможно видеть его лицо. Мой ужас возрастает, хватает меня за горло. Я бормочу:

— Тикки, трансформируй меня!

Изгнанник настороженно съеживается, и его руки сильнее сжимаются на горле Черного Кота. Но ничего не происходит. Ничего!

— Тикки! Трансформируй меня!

Я бросаю на нее короткий взгляд через плечо. Тикки не шевелится. С расширившимися глазами она бессильно качает головой.

Она еще слишком слаба? Это потому что Шкатулка больше не существует? Это потому что она… отказывается?

Не время! Черный Кот сейчас…

Изгнанник освобождает одну руку. Протягивает ее к руке Черного Кота. Хватает его Камень Чудес.

— Черный Кот!

Кровь стынет в жилах. Я бросаю сумку и кидаюсь вперед, потрясая шестом.

— ТИККИ!

Что-то грохочет во мне. Раздается знакомый свист. Я преодолеваю последние метры, которые отделяют меня от Черного Кота. Кольцо скользит по его пальцу. Его костюм местами уже стирается. Я поднимаю шест, напрягаю мышцы.

— …ТРАНСФОРМИРУЙ МЕНЯ!

Знакомая энергия взрывается мне в спину, разворачивается, накрывает целиком. Сила, на которую я уже и не надеялась, овладевает мной.

— ОСТАВЬТЕ ЕГО!

Шест опускается, со всего размаху ударяет в спину Изгнанника, который падает и разжимает хватку. Я бросаюсь вперед, сжимаю Камень Чудес Черного Кота, чтобы не дать ему соскользнуть. Тем же движением толкаю Изгнанника плечом, и он откатывается на несколько метров. Я убеждаюсь, что Кольцо как следует сидит на неподвижной руке Черного Кота. Если он ранен, у него больше шансов оправиться, оставаясь в трансформации, как было недавно со мной под обломками!

— Черный Кот, шевелись!

Изгнанник рычит от ярости. Он уже бешено прыгает ко мне. Я хватаю шест, наискось вбиваю его как можно глубже в осколки — я уже видела, как Черный Кот это делает, хоть бы сработало!

Меня накрывает горячее дыхание — Изгнанник нависает надо мной, — я инстинктивно активирую шест. Он тут же со щелчком увеличивается, ударяет Изгнанника в грудь и отбрасывает его в соседнее здание. Я хватаю с пояса йо-йо, бросаю его в сторону крыши и уже шатающегося дымохода и, дернув изо всех сил, заставляю ее обрушиться. Изгнанник исчезает под ливнем черепицы и обломков. Это задержит его по крайней мере на минуту… Ну, я надеюсь!

— Черный Кот, уходим!

Я поворачиваюсь к напарнику, и мой голос прерывается. Он лежит на спине и не двигается.

— Черный Кот!

Его глаза — по-прежнему фиолетовые — приоткрыты, пусты и тусклы в свете пожаров, которые усеивают улицу. Он бледен, как простыня.

Он не дышит. Он больше не дышит.

Паника.

Я уже на коленях, склоняюсь над ним. Я кричу, трясу его. Безрезультатно.

Паника.

Я касаюсь его виска, ищу его взгляд, напрасно. Земля под его головой испачкана кровью.

Я. Паникую.

Я прижимаюсь ухом к его груди. Мучительное ожидание, дыхание прерывается. Очнись, очнись…

Раздается удар. Слабый. Но он есть.

Я выпрямляюсь, мое собственное сердце колотится с бешеной скоростью. Я пытаюсь ослабить его костюм вокруг шеи.

— Дыши!

Его горло уже ранено и иссечено красными следами. На грани срыва я бью его по груди снова и снова. Очнись, прошу тебя!

— ЧЕРНЫЙ КОТ!

Очнись!

— ДЫШИ!

Его грудь вздрагивает под моим кулаком. Его глаза расширяются. Он вдруг вдыхает, потом кашляет.

— Кот!

Он задыхается. Я помогаю ему повернуться на бок. Он дрожит всем телом, дыхание хрипит, прерывается кашлем и приступами тошноты. Он пытается отодвинуться от меня, испуганный, и я шепчу, чтобы успокоить его:

— Всё хорошо. Это я, Ледибаг. Всё будет в порядке!

Взгляд его фиолетовых глаз скользит по мне — растерянный, дрожащий, — и он едва заметно расслабляется. Я шмыгаю носом и понимаю, что мои щеки мокрые от слез. Я вытираю их одной рукой, одновременно обнимая его за плечи другой. Всё будет хорошо, всё будет хорошо!

— Дыши, Черный Кот. Нам надо уходить. Вставай, я помогу тебе, ладно?

Несколько раз с хрипом вдохнув, он с трудом качает головой. Он еще слишком слаб, чтобы держаться на ногах. Но если надо, я понесу его!

— …Не уйду, — бормочет он потухшим голосом. — Не могу…

— Не разговаривай. Опирайся на меня.

Я проскальзываю под его руку, чтобы поднять его. Но он слабо отбивается и снова падает на колени. Пристально смотрит мне в глаза.

— Моя мать… ушла из-за Мастера Фу. А мой отец, он…

Его голос прерывается. Его сотрясает новый приступ кашля, но ему удается протянуть руку, чтобы взять свой шест.

— …А мой отец… Он только что… Я почувствовал это!..

Черный Кот рыдает, его слова совершенно бессмысленны, но глаза горят ненавистью. Я растерянно смотрю, как он собирает все свои слабые силы, чтобы оттолкнуть меня, попытаться выдернуть шест из асфальта, куда я его воткнула. Судя по недостающим подушечкам на его Камне Чудес, обратный отсчет зашел уже далеко, но он не подозревает об этом. Его затылок измазан кровью. Он дрожит всем телом. Стилизованная бабочка на его спине слабо светится.

Мне не хватает слов. Я утешающе протягиваю к нему руку.

— Черный Кот. Пожалуйста…

— Нет. Он убил моего отца. Я не уйду!

Я застываю, рука замирает в нескольких сантиметрах от дрожащей спины Черного Кота, который прилагает колоссальные усилия, только чтобы удержаться на ногах. Несколько капель крови выступают от затылка до плеч. Они прочерчивают красным стилизованную бабочку, нарисованную между его лопатками. Знакомую.

Дежа вю.

Черный Кот стоит перед пылающим особняком Агрестов. Бабочка, сверкающая на его спине, когда он убегает.

На кончиках моих пальцев эта знакомая геометрическая фигура, слишком знакомая. Этот…

Этот логотип.

Логотип Агреста.

Мое сердце пропускает удар. Я распахиваю глаза, дыхание замирает.

Нет?

Нет. Это невозможно.

Невозможно! Я выдумываю. Адриан, возможно, ранен или даже хуже, и я готова поверить во что угодно, лишь бы успокоиться!

Вопреки всему наворачиваются слезы. А что, если…

Нет!

Но… что, если он…

Не думать об этом. Не терять концентрацию. Сейчас не время!

Но что, если, в конце концов, Черный Кот…

Грохот сотрясает улицу, и я затравленно застываю с йо-йо в руке. Изгнанник выбирается из обломков, злой как никогда. Он пронзает нас белым, как слоновая кость, взглядом, золотые прожилки ярко пульсируют на шероховатой коже.

— Довольно, Носители.

Я ошеломленно вздрагиваю. Когда я в последний раз слышала, чтобы Изгнанник говорил? Тем более таким ровным, совершенно человеческим голосом?

— Всё конечно. Сдавайтесь.

Черный Кот вызывающе рычит, но тут же снова начинает кашлять. Сверкающие глаза Изгнанника суживаются. Я лихорадочно принимаю защитную позу. Нам нужен новый план. Мы должны отступить! Но Черный Кот так слаб…

Вертолеты приближаются. Из соседней улочки до меня доносится эхо моторов. Теперь, когда Леди Вайфай и Аудиоматрица не могут больше играть роль официальных представителей, власти, должно быть, приняли эстафету. Но они идут навстречу катастрофе!

— Отдайте мне ваши Камни Чудес, пока не появились другие жертвы.

Черный Кот бормочет оскорбление, еще не в состоянии держаться на ногах. Мастер Фу рычит в ответ, его доспехи из дыма уплотняются так, что уже совсем не видно его бесстрастного лица. Среди черных спиралей пугающе блестят белые глаза. Я встаю между ним и моим напарником.

— Нет. Мы можем договориться о прекращении военных действий. Мы можем отвести вас в надежное место!

— Моя Леди, постой…

Я сильнее сжимаю йо-йо и жестом велю Черному Коту замолчать.

— Мастер Фу, вы не в себе с тех пор, как вами завладела акума. Позвольте помочь вам!

Появляются вертолеты. Дым увеличивается и растягивается вокруг Изгнанника, с каждой секундой становясь плотнее.

— Напротив, я никогда не был столь здравомыслящим. Вы достаточно причинили ущерба, Носители, и отныне у вас больше нет врага, с которым надо сражаться. Верните мне Плагга и Тикки. В противном случае я заберу их силой, и вам придется заплатить!

Появляются три военных вертолета, прочесывая улицу прожекторами. Кто-то отдает приказ в рупор, но его перекрывает нетерпеливый крик Изгнанника. Облако дыма вдруг взрывается, из него вырывается золотая вспышка, и странно знакомый купол покрывает нас троих, вытягиваясь и к земле, и к небу. С оглушительным металлическим скрежетом золотистая прозрачная стена отталкивает вертолеты, словно соломинки. Полицейские фургоны в конце улицы едва успевают затормозить, их резко останавливает стена энергии. Черный Кот в панике бормочет:

— Это щит Вайзза! Нам конец!

Я бросаю на него потерянный взгляд. Вайзз! Куда он делся? Я не видела его с нашего возвращения из Парижа-Пикселя!

— О чем ты? Где Вайзз?

— Изгнанник поглотил его. Это сделало его более могущественным, и он заполучил силу щита… Мы не можем сбежать!

«Поглотил»? Как акуму Рипост?

Я пошатываюсь, ошарашенная, и смотрю на свод гигантского золотого купола. Стойкий вертолет обстреливает снаружи щит — безрезультатно.

Больше нет выбора!

— Талисман Удачи!

Магия действует. В мои протянутые руки падает предмет. Я замираю, раздираемая между облегчением и страхом — опять оружие, и я уже догадываюсь, что с ним делать. Слова Тикки звучат во мне.

«Принцип Талисмана Удачи — служить катализатором. Он проливает свет на лучшую лазейку».

Короткое мгновение я изучаю детали оружия: грубый красный пистолет, похоже, современная модель. На рукоятке выгравированы полупрозрачные крылья, похожие на крылья божьей коровки. Оружие совсем недавнего Носителя?

«Твоя интуиция всегда будет правильной».

Так что я беру красный пистолет за рукоять и направляю дуло на Изгнанника. Черный Кот позади меня пораженно вздыхает. Белые глаза Изгнанника сужаются, его дым будто кипит. Гулкий голос разносится по кварталу:

— Ты тоже осмеливаешься угрожать своему Хранителю, Носительница Света? У моего терпения есть границы. Бражник нейтрализован, так что у меня больше нет никаких причин щадить вас!

Облако дыма раздувается, всё более массивное и плотное, его пронизывают золотые молнии, словно оно вибрирует от чистой энергии. Черный Кот стонет.

— Он поглотил всех остальных квами… Ледибаг, что нам делать?!

— Вы не знаете, с кем имеете дело! Хранитель дает, и Хранитель в любое мгновение может забрать!

Мой указательный палец сжимается на спусковом крючке. Я вдыхаю. Я знаю, чего хочу.

«Доверься, моя Ледибаг».

Я стреляю. Оружие щелкает. Вырывается луч света, пронзает дым под взглядом расширившихся белых глаз, потом Изгнанник вопит. Облако — ставшее гигантским — обрушивается внутрь, рассеивается за несколько мгновений. Вновь появляется темная фигура Изгнанника с золотыми прожилками: он лежит прямо на земле, сотрясаемый конвульсиями, из его груди торчит красно-черный осколок. Когда он пытается вырвать предмет, тот трещит сильнее, и он кричит от боли. Дрожа всем телом, словно уже не контролирует себя, он рычит и фыркает, тогда как дым уменьшается, а свет его прожилок дрожит. Белые глаза сверкают гневом, задыхаясь, он отказывается от борьбы.

Черный Кот рядом со мной с трудом встает.

— Что… ты с ним сделала?

Я резко вдыхаю: после того, как нажала на курок, я забыла дышать. Я выстрелила, вслепую положившись на интуицию, что это единственное, что можно сделать. Но оружие было не смертельным. Только парализующим, и моя обычная интуиция говорила, что это долго не продлится.

Я бросаю взгляд на купол, который удерживает нас в плену: его свет ослаб, как если бы он вдруг стал не таким плотным. Пока Изгнанник нейтрализован, возможно, мы можем проникнуть сквозь него!

— Неважно! Надо уходить!

Я хотела лазейку, и Талисман Удачи нам ее предоставил! Но Черный Кот ворчит, опираясь на шест, по-прежнему глубоко вонзенный в обломки.

— Нет! Другого шанса у нас не будет!

Готовая бежать, я недоверчиво застываю.

— Что ты собираешься делать? Ты едва стоишь на ногах!

Напарник не отвечает. Пошатываясь, он из последних сил тянет свой шест из обломков, не отрывая от Изгнанника яростного взгляда почерневших глаз. Его Камень Чудес пищит, но он, кажется, даже не слышит. Когда он поворачивается ко мне спиной и, тяжело дыша, перехватывает шест, я вижу абстрактную бабочку, которая покрывает его лопатки. С тяжелым сердцем, но ведомая той же интуицией, я снова сжимаю рукоятку пистолета.

— Прости…

Я направляю на него дуло, нажимаю на курок. Раздается щелчок, и Черный Кот с криком боли падает, в его костюм глубоко вошла красно-черная стрелка. Парализованный, он едва находит силы поднять ко мне голову, и отблеск в его фиолетовых глазах — отчаяние, непонимание, гнев — стоит любых слов. Засунув пистолет в сумку, я могу лишь неустанно повторять:

— Сожалею! Прости!

Я встаю рядом на колени и с ощущением тошноты вынимаю из него стрелу. Потом хватаю его поперек туловища и без усилий поднимаю на плечо. Я бросаю последний взгляд на Изгнанника, который по-прежнему борется с параличом, но догадываюсь, что долго это не продлится. Встретив мой взгляд, он кипит. С трудом произносит:

— Прежде чем закончится ночь… Ваши квами узнают. Шкатулки больше нет, их миссия завершена, и им больше некуда идти. Скажите им… что их братья со мной. Что именно так всё должно закончиться.

Не в состоянии отвечать, я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, держа йо-йо в руке. Когда я устремляюсь на крыши, Изгнанник рычит:

— Возвращайтесь на заре… Иначе этот город заплатит за вас!

С комом в горле я надежнее перехватываю тело Черного Кота. Я беспрепятственно прохожу сквозь щит, который временами мигает, и мы исчезаем в ночи.

— ЧЕРНЫЙ КОТ!

Я удираю по крышам, с каждой секундой всё более встревоженный. Спина еще зверски болит, несмотря на то, что Ледибаг быстро вытащила свою парализующую стрелу. За несколько секунд я уже вновь вернул себе контроль над телом и вырвался из ее хватки.

— Оставь меня! У меня заканчивается трансформация!

— Еще одна причина остаться в укрытии! Куда ты?!

Я подпрыгиваю и ускоряюсь. Она близко, слишком близко!

— Оставь меня в покое!

Я лавирую среди дымоходов, одновременно пытаясь сориентироваться. Куда идти, чтобы добраться до Изгнанника? Быстрее, пока он еще под действием…

Леска оборачивается вокруг моей лодыжки, и я покрываюсь холодным потом. Я сжимаю кулаки, за неимением шеста. Если понадобиться, будем драться!

— Отпусти меня, я сказал!

Но леска резко натягивается, подрезает меня на лету. Я ударяюсь в балкон внизу. Моя спина врезается в большое окно, которое разлетается на осколки, и я тяжело приземляюсь на паркетный пол посреди неизвестной — и пустой — квартиры. Тяжело дыша, я едва успеваю оправиться от удара, как она уже появляется в обрамлении разбитого окна. Я бросаю на нее угрожающий взгляд, и она еще колеблется. Со звоном разбитого стекла она приближается ко мне и хватает меня за руку, чтобы поднять на ноги. Я резко вырываюсь.

— Оставь меня! Мне не нужна твоя помощь!

Шея задеревенела от боли. Голос охрип, временами его едва слышно. Это вызывает у меня отвращение. Я вскакиваю на ноги и отступаю на несколько шагов, в ярости, приняв защитную позу.

— Почему ты это сделала? Он был в нашей власти!

— Черный Кот, успокойся. Хватит!

Она снова приближается. Ее голубые глаза сверкают в полумраке. Я отвожу взгляд, вне себя. Она не имела права вмешиваться!

— Он убил моего отца! Он разрушил мой дом, мою семью!

Всё перемешивается в моей голове. Воспоминания отца. Слова матери. Я хочу, чтобы это прекратилось, неважно как!

— Всё это его вина! Я ПРИКОНЧУ ЕГО! ДАЙ МНЕ ПРОЙТИ!

— НЕТ!

Я бросаюсь на нее. Она дает отпор, и мы катимся по паркету. Она сильна, я тоже. Пищит Камень Чудес, не знаю который.

Я опрокидываю ее на спину, поднимаю кулак.

— АДРИАН! — кричит она.

Я резко замираю. Она тоже. Тишина оглушает. Я вдруг начинаю заново дышать и, наконец, осмеливаюсь встретиться с ней взглядом. Задыхаясь, она буравит меня взглядом расширившихся голубых глаз. Я немного отодвигаюсь и опускаю кулак, потрясенный — ею и моим собственным жестом.

— …А?

Она поджимает губы, взгляд становится жестким. Она сжимается, напрягает мышцы. Ее ноги ударяют мне под ребра, отбрасывают на стену. Я падаю на паркет, дыхание прерывается, не в состоянии говорить, не в состоянии двигаться несколько секунд. Пытаясь вернуть себе дыхание, я слышу рыдание, которое приводит меня в ужас. Когда я, наполовину задохнувшийся, поднимаю голову, я встречаю ее взгляд. Хлещущий. Жгучий.

— Меня ДОСТАЛО, что ты действуешь в одиночку! Вначале ты скрываешь от меня свой скорый отъезд, потом отказываешься открыть мне свою личность, а теперь это? «Оставайся в стороне, я займусь этим»? С каких пор мы пытаемся провернуть такое, когда другой без трансформации? С каких пор?! Мы дуэт, Черный Кот! ДУЭТ! КОМАНДА!

Она плачет, но держит голову высокоподнятой, твердо стоя на ногах, сжав кулаки. Я кое-как встаю, в ушах звенит.

— Ты сын Бражника, ну и что? Неважно, кто мы, это никогда не мешало нам доверять друг другу! Мы действуем ВМЕСТЕ, мы сражаемся ВМЕСТЕ, и побеждаем ВМЕСТЕ! Осознай это: ОН МОГ УБИТЬ ТЕБЯ, ЧЕРНЫЙ КОТ!

Ее голос прерывается. Она моргает, испускает дрожащий вздох, как если бы заново переживала то мгновение.

— Ты не шевелился, ты не… дышал!

Она прижимает ладони ко рту и заглушает пронзительный вопль, сложившись пополам. Закрыв глаза, в слезах, она качается. Я подхожу, чтобы взять ее за плечи.

— М-моя Леди…

— НЕТ!

Она резко отстраняется, и ее обвиняющий взгляд пригвождает меня к месту.

— Мне нужен мой напарник, Адриан! МОЙ НАПАРНИК! Мне нужен мальчик, который ничего не скрывал от меня во время миссий и который никогда не бросил бы меня, чтобы поиграть в убийцу-смертника! Мальчик, который рассчитывал на меня, и на которого я могла рассчитывать! Прекрати свои глупости и возвращайся, если найдешь его!

Она вытаскивает сумку — наше продовольствие — и без проволочек бросает ее мне.

— ТОЛЬКО, если найдешь его!

Она выходит через окно и исчезает из моего поля зрения. Я остаюсь, будто пораженный молнией.

Мой Камень Чудес завершает отсчет. Костюм исчезает, и меня накрывает холод и боль от ран.

— Пацан?

— Плагг!

Я вздрагиваю, приходя в себя. Мой квами на земле, глаза расширились, язык заплетается.

— Я… я чувствую себя…

Я встаю на колени. Его вибриссы дрожат, как если бы он пытался уловить только ему доступную вибрацию. Он поднимает на меня потерянный взгляд:

— Остальные?..

Его голос теперь лишь умоляющий писк. Я тоскливо вздыхаю, не знаю, что ему ответить. Квами не осознают, что мы делаем в трансформации. Однако я чувствую, что он уже понял.

— О… О, нет. Нет…

Пока Плагг бормочет, его зеленые глаза начинают блестеть. Когда я протягиваю к нему руку, он неуверенно отлетает.

— Тикки. Найди Тикки.

Он уносится наугад, проходит сквозь дверь на другом конце комнаты. Я остаюсь один. Я еще дрожу. Ночная тишина вдруг становится невыносимой. У меня болит голова, болит всё. Мне нужен воздух.

Я выпускаю сумку. Шатаясь, медленно подхожу к разбитому окну, выхожу на балкон. Взошла полная луна, сияющая среди облаков. Потом облака закрывают ее. Поднеся руку к глазам, я осознаю, что в них стоят слезы.

Раздается шмыганье — не мое. Слева, на другом конце балкона, который тянется вдоль всего фасада, на перилах сидит красная фигура лицом в пустоту. Она снова шмыгает, съежившись.

Я приближаюсь.

— Эй…

Она не двигается. Я еще подхожу, кладу ладонь ей на плечо. Некоторое время я осмеливаюсь надеяться, что она не оттолкнет меня. Но она снова шмыгает и передвигается, чтобы выскользнуть из-под моей ладони, и, наконец, поворачивается.

Сидя на балюстраде, Ледибаг молча смотрит на меня, ее щеки в дорожках слез. Я в гражданском, но время, когда нас это беспокоило, вдруг кажется очень далеким. Ее взгляд мстительный, непроницаемый. Жесткий.

Я не знаю, что сказать. Единственная вещь, что приходит в голову, кажется мне самой неуместной. И все-таки.

— Прости. Прости…

Молчание сгущается сильнее. Я опускаю взгляд. Я вдруг чувствую себя крошечным под ее бездонным взглядом.

— Мне жаль. Я… Я…

Насчет Шкатулки. Насчет того, что я ей сказал…

Мне не хватает слов. Наверняка мне лучше бы замолчать и уйти. Я отступаю на шаг.

— Снять трансформацию.

Ночь разрывает розовая вспышка, хорошо знакомый свист. Я чувствую, как поток энергии касается меня и проносится в квартиру — Тикки наверняка отправится к Плаггу.

Шорох ткани, глухой звук. Стоя с опущенной головой, я вижу, как приближается пара кед, останавливается в нескольких шагах передо мной. Со слезами на глазах я с трудом сглатываю, жду — надеюсь? — следующего заслуженного замечания, продолжения головомойки, которая будет куда лучше, чем это жуткое молчание. Но в течение долгих секунд ничего не происходит.

Наконец, моего плеча касается ладонь.

— Эй… — шепчет голос.

Я долго колеблюсь, потом поднимаю голову. Маринетт молча разглядывает меня, поджатые губы дрожат. Она поднимает сжатый кулак, и я внутренне снова вижу свой собственный занесенный кулак, готовый ударить. Я закрываю глаза, задерживаю дыхание. Я не стану уклоняться, я заслужил.

И всё, всё лучше равнодушия. Я был неправ. Я был неправ!

Прикосновение гораздо более мягкое и совершенно не такое, как я ожидал. Две руки крепко обнимают меня. Прерывистое дыхание возле моего уха.

— Мне тоже жаль. За то, что я сказала. Я так испугалась. Я думала… Думала, что ты…

Я стою, потрясенно замерев. Она разражается слезами.

— Я сожалею. Сожалею насчет твоего отца… Сожалею насчет всего!

Я, наконец, обнимаю ее, и ее руки с облегчением сжимаются сильнее. Пораженный, я утыкаюсь лицом ей в шею. У меня впечатление, будто я заново узнаю, однако знакомый, запах — Маринетт… моя Леди!

Что-то внутри меня сдается. Слезы поднимаются, вырываются на волю. Голос, слова высвобождаются:

— Мой отец… это Бражник. Мой отец был Бражником. Это он совершил всё это. Он в ответе за все нападения… Но он мертв, и он остается… моим отцом!

Она кивает, и ее объятие становится еще крепче. Эмоции опустошают меня. Меня накрывает рыданием.

— И я уничтожил Шкатулку… Я уничтожил квами. Я чуть не умер…

Я чуть не умер… и я чуть не убил. Я собирался ударить ее, ее — когда она хотела вмешаться. Когда она хотела защитить меня.

— Маринетт… Моя Леди, что я должен делать?

Мои ноги подкашиваются, и мы падаем на колени. Маринетт гладит меня по волосам.

— Я не знаю. Пока еще не знаю. Но ты не один. Я рядом. Я рядом с тобой!

Я разражаюсь рыданиями. Сильными. Долгими. Но она, тоже в слезах, ни на одно мгновение не отпускает меня.

Мир может продолжать рушиться, мне больше нет до этого дела. Потому что она здесь, чтобы не дать мне исчезнуть.

Мой отец мертв.