Пока сияет звезда (гет)

Белый шпиль первой сторожевой башни Имладриса, пронзая сумрак лесистого склона, возносился к ярко синеющему весеннему небу. Чистую лазурь чертили быстрые соколы, охотящиеся и играющие у луговины Бруинен. Воздух над долиной чуть подрагивал от тающих туманов и тёрпко пах хвоей. Гул водопадов, подзабытый за время жизни в Лориэне, слышался даже здесь, на развилке едва заметной тропы над обрывом.

Остановившись рядом с лордом Глорфиндэлем, Эленья бросила на долину равнодушный взгляд. Втайне она надеялась, что при виде волшебно-прекрасной земли поселившаяся в сердце боль отпустит, а тяжесть растает — растворится в гуле воды, улетит вслед за порывами горного ветра, смоется быстрыми струями холодных ручьёв. Но так не случилось. Фэа не встрепенулась, не сбросила оковы тоски, и сердце молчало. Оно словно не слышало призывного голоса весны, не хотело замечать расцветающей жизни и не подпевало ни воде, ни траве, ни ветру. Оно желало слышать только голос леса — но не этого, зелёного и просыпающегося от зимней спячки, а другого — древнего, золотого... и внезапно онемевшего...

— Элладан!.. послушай... — голос Эльрохира проник сквозь ватную пелену тоскливых раздумий Эленьи.

Оглянувшись, девушка удивлённо моргнула несколько раз, пытаясь понять происходящее: сыновья Эльронда о чём-то быстро и тихо говорили, остановившись на развилке тропы и пропуская вперёд воинов лорда. Элладан упрямо мотнул головой, криво усмехнулся и положил руку брату на плечо, отвечая на взволнованный взгляд. Лорд Глорфиндэль завернул своего коня и направился к близнецам, сделав знак воинам продолжать путь. Несколько коротких фраз, лёгкий кивок, и сыновья Эльронда слаженно свернули на уводящую из долины тропу.

— Сыновья владыки не едут в Имладрис? — Эленья отвлеклась от своих мыслей и бед и, когда лорд поравнялся с ней, не удержалась от вопроса.

— По словам Элладана, у него есть неотложные дела. — Глорфиндэль взмахом указал на дорогу, приглашая продолжать путь. Она тронула Тиннара, послушно выезжая на тропу к крепости и рассеянно оглядываясь на скрывшихся за поворотом дороги близнецов. — В землях эдайн за северными холмами, — словно издали донеслись до неё слова лорда сквозь хлынувшие потоком мысли сына владыки.

«Ты была права в тот наш разговор, Эленья. И права сейчас, — Элладан как обычно легко нашёл пути к сознанию девушки, даже несмотря на её подавленное и замкнутое состояние. — Есть то, что не может ждать. И то, что не следует откладывать на неопределённое время. В моём присутствии здесь и сейчас нет необходимости. Я хочу уехать... ненадолго. Мы скоро вернёмся, сэль. И я надеюсь, что к нашему возвращению твоя фэа обретёт покой. Эти земли лечат, Эленья. Просто слушай…»

«Счастливого пути, Элладан, — остановила Эленья мысленный разговор. — Надеюсь, твои неотложные дела разрешатся благополучно». Придержав Тиннара, она оглянулась на лорда:

— Могу я проехаться до берёзовой рощи?

Глорфиндэль согласно кивнул, и Эленья вихрем сорвалась с места — конь взвился на дыбы, круто разворачиваясь по требованию хозяйки, и понёсся по склону вверх, где шумели зеленеющие молодой листвой кроны и негромко журчал среди камней ручеёк. Сожаления и сочувствия в проводивших её взглядах она уже не видела.

Лорд задумчиво потрепал гриву своего Асфалота и продолжил путь к перекинутому над обрывом узкому мосту, попутно отправив следом за Эленьей одного из молчаливых, неуловимых словно тень воинов.

Долгая прогулка в одиночестве сильно утомила девушку. Утомила, но так и не принесла желаемого успокоения ни сердцу, ни мыслям. За три часа Эленья объехала почти все любимые места поблизости крепости — поднялась до истоков ручья, посидела у осыпи над обрывом, прошлась по обновлённой роще, слушая, как играет с крошечными, еще липкими листочками сладкий ветер. Но так и не решилась повернуть на восток, к пещерам — слишком сильно рвалось сердце от тоски и воспоминаний.

Конечно, ей не удалось совсем незамеченной въехать в крепость — стража у ворот никогда не теряла из виду ни окрестные леса, ни дорогу, — но всё же шумной суеты и множества встречающих избежать удалось. Спешившись и отвечая на приветствия эльдар у ворот, Эленья погладила шею довольного Тиннара и передала его в руки поджидающего конюха.

— Хорошо, хоть кто-то счастлив сегодняшним днём, — пробормотала она невнятно и медленно побрела по аллее к восточной части парка.

Странные ощущения обуревали её. Всё вокруг было знакомым до мелочей, и в то же самое время казалось далёким, позабытым и ненужным — цветы, семена которых она собирала пол лета в горах и рассеяла осенью у дорожки, дали дружные всходы и тянулись к солнечному теплу, обещая вскоре укутать плотным ковром валуны у тропы. Подрезанный ею розовый куст — слабая попытка повторить искусство садовников Имладриса — успешно перезимовал и уже покрылся свежей зеленью, вопреки её опасениям и усмешкам Эллотмериль. Даже на опоре беседки трепыхалась от ветра тонкая ленточка, которой она подвязала всегда спадающий в оконный проём вьюнок...

Эленья вздохнула. Тишина парка начинала тяготить, не давая ожидаемого успокоения, да и в дом идти не хотелось. Она немного поколебалась и свернула к ажурной беседке у дорожки. Отвела в сторону прикрывающие вход лозы, вошла в полутёмный проём и присела на скамью. Фонтанчик в центре весело журчал, по-прежнему расплёскивая жемчужные струи на синие переливчатые плитки. Пахло дождём, землёй и зеленью. Уронив голову на скрещенные руки, Эленья снова тяжело вздохнула.

— Мне кажется, я имею полное право сейчас обидеться, — раздался знакомый звонкий голос, и на Эленью упала тень.

— Не нужно, — выговорила девушка, не поднимая головы.

— А по-моему, нужно, — капризно и настойчиво повторил тот же голос, и Эленья невольно усмехнулась, представив лицо подруги с упрямо сжатыми губами и надменно вскинутыми бровями.

— Прости, Эллотмериль, прости. Я... — Эленья встала и тут же оказалась в её объятиях.

— Я скучала, Эленья, — отбросив шутки, прошептала эльфийка, цепким взглядом целителя разглядывая бледную и осунувшуюся девушку. — Ужасно! Ты выглядишь ужасно! — воскликнула она, усаживая Эленью назад на скамью.

Та нервно засмеялась и хмыкнула:

— Спасибо. Но я могу...

— ...порадовать меня как целителя... — непререкаемым тоном перебила её Эллотмериль. — И выпить отвар, который я тебе принесу. Надеюсь, за эти месяцы ты не забыла, где самые лучшие целители?

— В Имладрисе... — послушно согласилась Эленья, втайне радуясь нарочито-беззаботной болтовне подруги. Меньше всего ей сейчас хотелось серьёзных разговоров, расспросов или сочувственных взглядов.

Эллет ушла, а Эленья снова опустила голову на скрещенные на столе руки, вслушиваясь в журчание воды. И сама не поняла, как провалилась в тяжёлый сон.

Разбудил её тихий шорох неподалёку, и она резко вскинулась, едва не опрокинув стоящий под рукой бокал. Беседку заливало ярким светом переползшее к закату солнце, знакомый розоватый отвар Эллотмериль переливался золотистыми искрами в резном стекле, а плечи и спину Эленьи согревал накинутый поверх собственного ещё один плащ. Лорд Глорфиндэль со вторым бокалом в руках сидел напротив, вытянув ноги и откинувшись на спинку скамьи.

— Твоя комната давно готова, Эленья. И я слышал, что отдыхать удобнее в кровати, — без тени улыбки произнёс он, наблюдая за девушкой.

Эленья закусила губу, стараясь не кривиться от боли в онемевших руках, и попыталась перевести дыхание, борясь с головокружением. Лорд встал.

— Почему?.. почему мне так плохо?.. — Эленья закрыла лицо руками, не в силах выдержать его пристальный взгляд.

— Потому, что удар, под который ты подставилась, был слишком силён — вообще чудо, что ты осталась жива, Эленья! Потому, что не стоит вмешиваться в то, в чём не разбираешься. И потому, что ты влюблена, малышка, — уже мягче закончил он, протягивая ей руку, — а любовь никогда не несёт одни лишь радости.

Девушка поднялась на ноги, воспользовавшись предложенной помощью, и смягчившийся лорд раскрыл ей объятия. Она подалась вперёд, спрятав лицо на его плече, и глухо выговорила:

— Прости... не сердись на меня и прости, адар...

— Мы уже говорили с тобой когда-то об этом, Эленья. Ты помнишь? — Она кивнула в ответ и тяжело вздохнула. Лорд поправил на её плечах плащ и потянул к выходу: — Идём. Я распорядился принести нам ужин в дом. Тебе нужно нормально поесть и спокойно отдохнуть.

— А потом?.. — с горечью и тоской переспросила она, представляя бесконечную череду одиноких дней и ночей в просторной спальне с полупрозрачными занавесями на окнах и перемигивающимися в арочном проёме звёздами. — Что будет потом?

— А потом нужно разобраться в твоих возможностях, воспоминаниях и путешествиях, в том числе и за границы Лотлориэна. — Глорфиндэль вышел из беседки и направился к возвышающемуся в конце аллеи дому, ведя за собой притихшую Эленью. — И тебе необходимо усвоить некоторые правила...

Он приостановился, окинул девушку задумчивым взглядом и снова пошёл вперёд.

— Митрандир вряд ли объявится раньше осени. Элладан сейчас тоже не помощник... Владыка Эльронд и без того имеет достаточно сложностей, требующих его участия. Поэтому, думаю, я сам разъясню тебе кое-что из того, с чем можно столкнуться в Незримом. Но, — он чуть повысил голос, безошибочно различив встрепенувшийся в девушке интерес, и строго закончил: — до этого ты должна восстановить силы и ни в коем случае — ты слышишь меня?! — ни в коем случае не делать никаких самостоятельных попыток вмешиваться в то, чего не понимаешь!

— Хорошо, отец, — тихо ответила Эленья.

Лорд недоверчиво взглянул на неё, нахмурился и снова остановился, словно вспомнив о чём-то важном:

— Возьми, это тебе. — В протянутой ладони лорда-командующего ослепительно сверкнули радужные брызги шлифованных алмазов, переливчато заиграла на солнце паутинка невесомого звёздного шлейфа, между пальцев скользнула змейка тонкой цепочки, продетой в изящную подвеску.

— Но...

— Это не украшение, Эленья, — отмахнулся Глорфиндэль от любых её возражений. — Вернее, не совсем украшение. И ты со временем поймёшь это сама. Носи и никогда не снимай, — добавил он, застёгивая цепочку на её шее. Придирчиво взглянув на засиявшую поверх запылённой дорожной одежды звезду, он негромко добавил: — Никогда не снимай. Может быть, если бы эта вещь попала к тебе до поездки, всё сейчас было бы по-иному...

Эленья недоумённо взглянула на него и осторожно коснулась звезды. По груди растеклось ласковое щекотливое тепло, проникло под кожу холодных рук, пробежалось вверх и расцвело горячим цветком где-то у сердца. Она опустила голову и с удивлением вгляделась в разливающееся из-под руки сияние — словно удивительно-прекрасное изделие внезапно ожило на её груди и зажило собственной жизнью, подчиняя свой ритм биению её сердца...

* * *

Опустевшие и обезлюдевшие холмы северного королевства эдайн тоже встречали свою весну — очередное возвращение жизни и тепла в уставшие от снегов и морозов земли. Ночи ещё дышали холодными испарениями и туманами, утренние заморозки облизывали склоны, но всё же молодая трава упрямо пробивалась к свету и теплу, а болота вокруг Четвуда медленно но верно превращались в непролазные топи, оглашаемые лишь комариным звоном и лягушачьими концертами.

Элладан и Эльрохир свернули с тракта на север и углубились в дикие земли сразу за Последним мостом. Они торопились, стремясь избежать окончательного таяния болот и разлива рек. Здешние места были им прекрасно знакомы; ни в припасах, ни в ночлеге под крышами редких ферм нужды у них не было. И близнецы дали волю резвым коням, стремясь поскорее достичь затерянного у дороги старого дома, куда так рвался в последние недели Элладан. Эльрохир лишь искоса поглядывал на брата, но молчал — не препятствовал в его стремлении и не перечил, прекрасно ощущая и настроение, и мысли, и тревоги близнеца. Не часто доводилось видеть его таким. Чем меньше миль оставалось до цели, тем сильнее мрачнел, хмурился и уходил в себя Элладан, словно ведя незримый спор и разбирая неясные противоречия.

Высокая ограда одинокого дома с расколотым деревом напротив ворот предстала взорам эльдар уже к рассвету четвёртого дня пути — они спешили, а старая дорога благоволила братьям, не чиня препятствий и ровно стелясь под копыта скакунов. Поначалу сыновья Эльронда не обратили особого внимания ни на близкий волчий вой среди холмов, ни на спугнутую стаю ворон, ни на отсутствие малейших проблесков огня вдоль дороги. Лишь когда вместо покатой крыши двухэтажного дома из-за ограды выглянули покосившиеся балки и обнажённая труба очага, они в изумлении переглянулись.

Элладан первым слетел с коня и устремился к прикрытым воротам. Тяжёлая, разбухшая за зиму створка неохотно заскрипела, поддаваясь его рукам, и сдвинулась, увязая в раскисшей земле. Эльда издал сдавленный звук, исчезая в глубине пожарища. За зиму запах гари приутих, зеленеющая ива стыдливо прикрыла ветвями почерневший колодец и каменную скамью, кое-где сквозь покрывшую двор сажу пробивалась молодая трава. Но в руинах уже успели похозяйничать и вороньё, и волки, растащив останки мёртвых по пепелищу. И нельзя уже было с уверенностью сказать, кто именно нашёл свой конец за высокой оградой выжженного двора…

Выкатившееся из-за горизонта солнце в полной мере явило братьям картину разыгравшейся трагедии, расчертило чёрный двор ещё более густыми тенями. Заглянувший за ворота ветер стряхнул пригоршню золы с остатков лестницы, под поваленной балкой что-то ярко блеснуло. Эльрохир осторожно приблизился, выверяя каждый шаг и старательно обходя обезображенные останки, и вытащил из пожарища кинжал — работы наугрим, великолепно сбалансированный, острый, лёгкий и тонкий, с украшенной резьбой костяной рукояткой. В последний раз виденный братьями на оружейной стойке у входа в дом…

Элладан взял найденное оружие из рук Эльрохира, отвернулся от сгоревшего дома и медленно направился к воротам. Остановился у колодца, поднял вверх лицо, с явным отвращением вдыхая тяжёлый воздух, прикрыл сверкающие ледяным серебром глаза. Брат бесшумно приблизился сзади и тихонько позвал:

— Элладан...

Резко дёрнув рукой, Элладан швырнул кинжал — молниеносно, почти без замаха. Сталь со свистом взрезала воздух и зазвенела, почти по самую рукоять вонзившись в ворота. Эльрохир проводил бросок взглядом, но не двинулся с места, оставаясь рядом с братом.

— Элладан, поехали отсюда...

Тот лишь хмуро кивнул, не размыкая плотно сомкнутых губ, и быстро зашагал к оставленному за воротами коню. Эльрохир догнал его уже на дороге:

— Здесь, милях в десяти-пятнадцати, есть убежище дунэдайн, и к западу несколько ферм. Можно попытаться выяснить там, что случилось с...

— Мы и так знаем, что здесь случилось! — процедил в ответ Элладан. — Случилось то, чего я боялся с самого отъезда отсюда! — Он хлопнул коня по шее, направляя его движение, и во весь опор рванул по дороге к югу.

— Элладан, ты куда?! — окликнул его брат, спешно разворачивая своего скакуна и пытаясь предугадать действия замкнувшегося в себе Элладана. — Стой! Нам в другую сторону!

— Возвращайся домой, Эльрохир, я должен ехать в Митлонд. Там их дом. Куда им ещё идти?

— Давай сначала...

— У меня нет времени проверять окрестные фермы, я хочу убедиться сам!

— Хорошо же, как пожелаешь! — в сердцах воскликнул Эльрохир, кляня обуявшее брата глупое упрямство и втайне надеясь всё же уговорить его одуматься и прислушаться к голосу разума.

Но когда Элладан, кроша копытами скакуна старые плиты, скрылся за холмом в тучах пыли, второй Эльрондион лишь скрипнул зубами и пустил коня в галоп, стремясь догнать близнеца.

Они снова спешили. Летели молча, не сходя с ровного пути и не скрываясь от чужих глаз, оставляя за спиной фермы, поселения и деревушки людей. И долго потом ещё по тавернам селяне передавали друг другу сплетни, а менестрели слагали песни о звездооких эльфах с чёрными как ночь волосами, носящихся наперегонки с ветром по древним дорогам пустынных земель...

Двухэтажный дом с двумя башенками по углам фасада, притаившийся в роскошном саду у подножия южных отрогов Эрэд Луин, молча встретил приезд двух нежданных гостей. Не звенел молот в кузне под навесом мастерских, не вился над крышами дымок очагов, и никто не вышел к крыльцу на настойчивый стук в закрытые массивные двери. Лишь тени старых дубов гуляли по аллее, шелестела прошлогодняя листва в беседке позади дома, и приглядывающие за конюшней соседи сообщили, что никто из бродяг-хозяев так и не объявлялся с отъезда Мэллерин.

В Митлонде тоже не нашлось никаких известий — выслушав вопросы Эльрондионов, владыка Кирдан лишь сокрушённо покачал головой. Мэллерин не видел никто с прошлой весны... От её родных вестей не было ещё дольше... Глубокая тень сожаления разливалась в душе Элладана, глуша доводы разума, и мастер-корабел с грустью проводил в новый путь не пожелавших задержаться гостей.

Уезжали они на закате. Покидали неприветливый берег, где бушевала разыгравшаяся стихия, и волны яростно вгрызались в пляж под несмолкаемый плач чаек. Задержавшись на вершине утёса, напряжённо вглядываясь в тёмное беснующееся море у прикрывающих бухту скал, Элладан не видел ничего — ни косых секущих струй дождя, ни разрывающих небо молний, ни алых переливов воды у горизонта... ни сочувствия на лице владыки Митлонда.

Подъехавший Эльрохир тронул плечо брата, привлекая внимание:

— Может быть, теперь ты готов выслушать меня, тор?

Элладан закрыл лицо рукой, стирая долетающие даже сюда солёные брызги моря, и глухо отозвался:

— Я слушаю тебя, Эльрохир.

— Едем домой, Элладан. — Получив молчание вместо ответа, он настойчиво продолжил: — Едем в Имладрис, сей же час. Если и есть какие-то вести, то дунэдайн донесут их отцу. Если же нет — мы сделаем то, что я предлагал сразу. Осмотрим каждый дом и каждое убежище в холмах и пустошах. Ничто не может исчезнуть бесследно...

Элладан снова промолчал, тронул коня и направился за братом, бросив последний взгляд на вздыбленное море — чёрное и безумное, как угнездившаяся в сердце боль.