Хорошие дети плачут молча (джен)

Первым делом Ясен прочитал письмо Люциуса. Письмо, написанное идеальным почерком сиятельного Лорда… Ну ладно, почти идеальным, лёгкий тремор руки не в счёт, Волдеморт явно был недоволен перекрытым деньгопроводом, вот и отыгрался на белобрысом Лорде… Так вот, письмо Люциуса Малфоя заверяло, что все выжившие члены Внутреннего Круга совсем не против поступившего предложения, а точнее — двумя руками за. И готовы принести соответствующую клятву. Так что ровно через неделю, в полночь, он, Люциус Малфой, откроет доступ в Малфой-мэнор. Раньше не получится, ибо сейчас в мэноре гостят самые отмороженные оборотни из стаи Сивого, а с этими тварями очень сложно договориться. Но ровно через шесть дней Лорд отсылает этих отморозков с каким-то поручением на континент, вроде бы в Магическую Францию. В качестве охраны драгоценной тушки Лорда остаются егеря и некоторое количество членов Внешнего Круга. Но их Люциус с компанией обязался нейтрализовать, как и Барти с Петтигрю. В общем, дело за малым — Гарри Поттер является, снимает Метки, а уж остальное Пожиратели, которым осто… чертел лич в качестве руководящей и направляющей силы, обязуются сделать сами, но вовсе не будут возражать, если к ним присоединится кто-то из прежних членов клуба по интересам.

Но кроме первого в письме Лорда Малфоя был и второй пергамент, написанный чётким округлым почерком, совершенно непохожим на почерк Люциуса. Это был текст полной Магической клятвы, в которой признавался Долг Жизни нижеподписавшихся перед Гарри Джеймсом Поттером и все прочие сопутствующие детали. Список подписей под вторым документом впечатлял. Лорд Малфой, Леди Нарцисса Малфой (урождённая Блэк), Уолден Макнейр, Гойл-старший, Крэбб-старший, Мальсибер, Нотт-старший, Селвин, Эйвери, Яксли. В общем, вся краса и гордость Магической Британии. Подписи были заверены магически.

«Здорово же их Лорд допёк…» — иронически подумал Ясен.

— Что ты будешь делать, Гарри? — спросил Сириус. — Пойдёшь?

— Само собой, — ответил Ясен и поднял лист с клятвой. — Это ведь, как я понимаю, вещь серьёзная.

— Серьёзнее некуда, — кивнул Руквуд. — Фактически они отдали свои жизни в твои руки, Гарри. Если Лорд узнает об их закулисных играх…

— Понимаю, — кивнул Ясен. — И не собираюсь обманывать чужое доверие. Учитывая клятву, вряд ли меня ждёт ловушка.

— Конечно, нет, — согласился Долохов. — Но ты не пойдёшь туда один.

— Даже не собирался, — отозвался Ясен. — Вы ведь всё равно собираетесь присоединиться к веселью?

— Само собой, — хищно улыбнулась Белла, а Рабастан и Рудольфус синхронно вздохнули, но как-то сдерживать супругу и невестку и не подумали.

— Вот и хорошо, — кивнул Ясен. — Но за день до нашего визита я проверю ваше здоровье. И если кто-то ещё толком не оправился, он в мэнор не пойдет. Там помимо Лорда есть ещё и егеря, и члены Внешнего Круга…

Высокое собрание пренебрежительно зафыркало, явно показывая, что оно думает о боевых способностях тех и других.

— Не стоит недооценивать противника, — мягко сказал Ясен. — Пусть даже Малфой и остальные и обещали их нейтрализовать. В жизни всегда есть место…

— Подвигу? — усмехнулся Долохов.

— Нет, случайности, — припечатал Ясен. — Даже крыса, если её загнать в угол, сможет очень больно укусить, прежде чем сдохнет. Кстати, о крысах… Никто не забыл, что к Петтигрю у меня личный счёт имеется?

— Как и у меня… — угрожающе фыркнул Сириус Блэк.

— Согласен, — кивнул Ясен, успокаивая крёстного. — Но мне Петтигрю нужен живой.

— Но ты же не можешь… убивать… — ахнула Алекто.

— А кто сказал, что я его убивать буду? — ласково поинтересовался Ясен. — Он у меня будет самой счастливой крысой в мире… ну, может, и нет, но самой востребованной — точно.

Тут он встретился глазами с Сириусом и улыбнулся, да так, что бывший Мародёр жизнерадостно оскалился в ответ.

Решив, что с письмом Люциуса всё решено, Ясен плавно перешёл к теме крестражей.

— А вот теперь у меня есть вопрос, — сказал он. — Из неясных намёков директора я понял, что Лорд ещё задолго до своей смерти сотворил с собой что-то крайне нехорошее.

— Тёмной магией он всегда увлекался, это да… — солидно ответил Руквуд. — Эксперименты обожал. Всё хотел Великое Делание Фламеля повторить. Он очень хотел стать бессмертным, Гарри. И был готов на всё ради этого.

— Великое Делание? — переспросил Ясен. — Философский камень?

— Да, — кивнул Руквуд. — Но подготовка к Великому Деланию длится десятилетия. Фламель долгие годы шёл к своему открытию… но, боюсь, что подобное деяние никому более не под силу, кроме него.

— Но почему? — удивился Ясен. — Всё, что сделано одним, может быть повторено другим, это общеизвестно.

— И многих владельцев Философских камней ты знаешь? — иронически спросила Белла.

— Ни одного, кроме Фламеля, — ответил Ясен. — Но это не значит, что их нет. Просто они, зная о том, что Фламелю пришлось скрываться всю свою долгую жизнь, не спешат поделиться гениальным открытием? А зачем? Деньги и здоровье у них есть, а слава интересует далеко не всех.

— Кхм… — подавился воздухом Долохов. — Впрочем, почему бы и нет?

— Мы отошли от темы, — тут же вернул беседу в нужное русло Ясен. — Так что там с Лордом и камнем?

— Возможно, Лорд Волдеморт сумел бы осуществить Великое Делание, — задумчиво сказал Руквуд. — Он был весьма талантлив и неимоверно силён. Но он торопился. И путь Герпия Злостного показался ему более лёгким.

— Вы имеете в виду крестражи, мистер Руквуд? — напрягся Ясен.

— Именно их, — мрачно ответил Руквуд. — Но тут Лорд просчитался. И если он создал крестражи, тогда его сумасшествие понятно.

— Потому что крестраж раскалывает душу? — спросил Ясен.

— Гарри, не надо повторять эти Дамблдоровские бредни, — проворчал Руквуд. — Я, как бывший невыразимец, авторитетно заявляю, что душа есть неделимая субстанция. Крестражи не раскалывают душу. Они создают слепок личности волшебника. Что-то вроде живых портретов. Крестраж можно создать и в молодом возрасте, и в пожилом. Только вот молодой, так сказать, слепок, заключённый в крестраже, ничего не будет знать о поступках мага, совершённых им после его создания, и не будет обладать знаниями, полученными после его создания тоже. И ещё — воскресить мага с помощью крестража невозможно. Это будет тот же самый живой портрет, только с более продвинутым функционалом, если так можно выразиться. Именно поэтому мало кто повторял опыты Герпия — а ведь они не так секретны, как кажется.

Ясен мысленно согласился с Руквудом — уж если в школьной библиотеке нашлась книжонка о крестражах, пусть и в Запретной секции (все, кто хотел, всё равно могли с ней ознакомиться, студент Том Риддл ведь смог), то это действительно было не самое тайное знание…

— Хорошо, понимаю, из крестража Лорд воскреснуть не может, уже легче. Тогда остаётся два вопроса: отчего Волдеморт сошёл с ума и как он всё-таки воскрес.

— Лорд, — вздохнул Руквуд, — сошёл с ума именно из-за того, что начал создавать крестражи. Создание таких прижизненных слепков не разрывает душу, но это не значит, что оно не оказывает вообще никакого воздействия на неё. Это можно сравнить со способом книгопечатания, которым пользовались в средневековом Китае. Нужный текст вырезали на деревянной доске, смазывали краской и прикладывали к бумаге. Много раз смазывали и прикладывали. Что в конце концов случалось с доской?

— Ну, если учесть, что краска — субстанция жидкая, а дерево имеет свойство разбухать от жидкости, то текст на доске начинал искажаться, а потом она и вовсе приходила в полную негодность, — сказал Ясен.

— Вот именно, — согласился Руквуд. — Прости за примитивную аналогию, но многократное копирование искажало структуру души, меняя личность и выводя на поверхность самые худшие качества. То есть жестокость, подозрительность и всё прочее в ассортименте — всё, что проявлял Лорд перед своей гибелью.

— Первый вопрос понятен, — кивнул Ясен. — А что со вторым?

— Я думал над этим, — кивнул Руквуд. — И пришёл к выводу, что душу Лорда просто вышибло из тела, когда он швырнул в тебя Аваду. И на то есть несколько причин. Во-первых — откат за убийство ребёнка. Прямое и недвусмысленное причинение вреда, выраженное через намерение и действие — это, знаешь ли, не шутки. Второе. Не знаю, в курсе ли ты, но вы с Томом Риддлом дальние родичи. Гонты и Поттеры — потомки братьев Певереллов, тех самых владельцев Даров Смерти.

— Да, — кивнул Ясен. — Именно поэтому у Поттеров хранится… ох, не знаю, что с ней сейчас… хранилась мантия-невидимка, а в Родовой перстень Гонтов был вправлен Воскрешающий камень. Так?

— Именно так, — удовлетворённо кивнул Руквуд. — А ты не так прост, как кажешься, Гарри, а? И откуда ты про камень знаешь?

— Человек вообще создание повышенного уровня сложности, — философски ответил Ясен. — Тут слышал, там читал… Так что там со второй причиной?

— Если вы с Лордом — родичи, хоть и дальние, то его покушение на тебя тоже могло вызвать откат. Или усилить уже полученный, — пояснил Руквуд. — Добавим сюда то, что ты после смерти Джеймса Поттера оставался Последним в Роду.

— Понятно, — кивнул Ясен. — Две с половиной причины. Дальше?

— А дальше… Джеймс Поттер, твой отец, хоть и верил Дамблдору, но тебя любил. Сириус не раз говорил об этом.

— И готов подтвердить, — кивнул Сириус.

— Так что Джеймс вполне мог устроить для нападающего какую-нибудь убойную ловушку в стиле наработок собственного Рода, чтобы защитить тебя. Ловушка сработала как раз на выпущенную в ребёнка Аваду, — заключил Руквуд. — И, наконец, твоя матушка. О ней очень мало известно. Она считается магглорожденной, но… Все признают, что Лили Эванс была сильной ведьмой. А ведьма, пытающаяся защитить своего ребёнка, способна на многое.

— Тем более, — проворчал Ясен, — что точно всего произошедшего той хэллоуинской ночью никто не знает.

— Ошибаешься, — ответил Руквуд. — Лорд знает. У него было одиннадцать лет для того, чтобы подумать, что же с ним случилось и почему.

— Прямо жаль, что расспросить столь ценного свидетеля будет некогда, — вздохнул Ясен. — Но вот с происхождением моей матушки, возможно, поможет моя дражайшая тётушка, век бы её не видать. Но всё-таки, как Лорд умудрился воскреснуть?

— Он не воскрес, — ответил Руквуд. — Он стал нежитью. Дело в том, что когда душу Лорда вышибло из тела, он стал призраком и в таком состоянии находился почти всё время до воскрешения.

— Думаю, что он не ушёл, куда полагается, — заметила внимательно прислушивающаяся к разговору Алекто, — потому что страшно боялся того, что его может ждать… там… Но душа, покинувшая тело, имеет очень короткий срок для возможности вернуться. И только в собственное тело. А тело Лорда исчезло.

— А другое тело для этого не годилось, не так ли? — поинтересовался Ясен, попутно гадая, откуда у тихой Алекто взялись познания в наглухо запрещённой в Магической Британии некромантии.

— Нет, — покачала головой женщина. — А тот ритуал, который провёл Петтигрю, изначально не годился для телесного воплощения призрака. Да ещё и Петтигрю провёл его с ошибками. Именно поэтому получился ужасный с виду, но сильный магически лич.

— Но душа… Разве у личей есть душа? — удивился Ясен.

— За десять лет пребывания призраком душа Тома Риддла окончательно переродилась, — ответила Алекто. — Я даже не знаю, как назвать, чтобы вы поняли, ЧТО именно воскресил Петтигрю. И да, это… это существо сильное и опасное, но его можно уничтожить. Даже не так — его нужно уничтожить. Иначе со временем лич перестанет себя контролировать и зальёт кровью всю Британию.

— Понятно, — кивнул Ясен. — И прежнего Лорда, за которым пошли его первые последователи, уже ничто не вернёт?

— Нет, — ответили хором Алекто и Руквуд, а потом невыразимец добавил:

— Если честно, то из юного Тома Риддла получился бы великолепный учёный. Из Риддла постарше — потрясающий политик. Но то, что он начал творить с собой… Это уже за гранью всяческого понимания. Так что — да, только уничтожить. Чтобы не осталось ничего. И крестражи. Их тоже необходимо уничтожить. А потом… может быть, стоит написать его историю, чтобы все знали, чем могут закончиться всепоглощающий страх смерти и неуёмная жажда власти.

— Да, — согласился Ясен. — Только вот, думаю, что эта история будет связана с историей другого могущественного мага.

— С твоей? — хитро прищурился Сириус.

Ясен только покачал головой:

— Нет, не с моей. Спасибо, мистер Руквуд, за разъяснения. А сейчас мне нужно в банк — а то, боюсь, гоблины пустят дядюшку на консервы — уж очень он их достал, судя по письму.

— А тебя это сильно огорчит? — хмыкнул Руквуд.

— Вот уж нет, — ответил Ясен. — Но есть несколько моментов, которые нужно прояснить до конца.

* * *

Камера, в которую гоблины заперли Вернона Дурсля, не слишком отличалась от любой из азкабанских камер. Разве что чар на ней понавешано было побольше — гоблины стерегли своих пленников очень хорошо.

Остарр Гринготт выделил Ясену и Сириусу в проводники своего двоюродного племянника по имени Корршак — довольно молодого гоблина с кожей тёмно-оливкового оттенка и близко посаженными круглыми глазами, отчего казалось, что он вечно чему-то удивляется. Но Ясена было не обмануть. Корршак явно не был простым операционистом из зала — слишком уж ладно был пригнан его кожаный доспех, усеянный круглыми металлическими бляшками с выгравированными на них рунами, слишком легко он двигался и слишком привычно сжимал в длинных пальцах острейшую секиру. Но Ясену было нечего его опасаться — золотой браслет, подаренный Остарром Гринготтом, внушал проводнику нешуточное и самое неподдельное почтение. А посему он обходился с визитёрами с редкой для гоблинов предупредительностью и препроводил порученных его вниманию гостей банка в подземную тюрьму со всей возможной быстротой.

Кстати, никаких поездок на качающихся вагонетках на сей раз не было. Гоблины перемещались по подземельям с помощью системы скоростных кабинок, напоминавших большие полупрозрачные пузыри. На стене кабинки находилось несколько цветных кнопок, и чтобы попасть туда, куда гоблину в данный момент было нужно, их нажимали в строго определённой последовательности. Логично, в общем-то, и только для своих. То, что Ясену и Сириусу позволили пользоваться этим видом транспорта, было признаком высокого доверия.

Во всяком случае, в нужное место пузырь добрался быстро и без сопутствующих неприятных ощущений. Проводив Ясена и Сириуса к двери камеры, Корршак отпер её и сказал:

— Прошу вас. Вернон Дурсль находится внутри. Я подожду столько, сколько потребуется.

Дядюшка сидел посреди выделенного ему каменного мешка на низеньком табурете и выглядел похудевшим, небритым и несчастным. Видимых повреждений на нём, правда, не было, но гоблины явно успели припугнуть хорошенько своего пленника, потому что, стоило двери открыться, как Вернон прикрыл голову руками и заверещал:

— Я ничего не знаю! Я ни в чём не виноват! Это всё Дамблдор! Дамблдор!

— Здравствуйте, мистер Дурсль, — нейтральным тоном произнёс Ясен. — Я вижу, у вас неприятности?

Вернон Дурсль поднял голову и замер на мгновение. В его крошечных поросячьих глазках недоумение превратилось в узнавание, а узнавание — в ненависть.

— Проклятый мальчишка! — взревел он и кинулся на Ясена. Вернее, попытался кинуться. Гоблины позаботились о том, чтобы их заключённые не кидались на своих тюремщиков. Что-то сверкнуло, грохнуло, и Дурсль, коротко вскрикнув, грузно шлёпнулся на пол.

— Отродье! — прошипел он, злобно взглянув на Ясена, но попыток броситься больше не предпринимал.

— Знаешь, Сири, — задумчиво произнёс Ясен, — какой-то у нас неконструктивный разговор получается. Позови, пожалуйста, нашего любезного провожатого.

— Конечно, Гарри, — ухмыльнулся Сириус и ласково улыбнулся Дурслю. По лицу последнего разлилась восковая бледность, заметная даже на давно не мытой коже.

Сириус вышел, и через минуту в камере появился Корршак.

— Какие-то проблемы с этим сквибом? — небрежно спросил он. — Желаете вызвать Мастера Пыток?

Дурсль побледнел ещё больше, хотя сначала казалось, что больше уже некуда.

— Нет, — ответил Ясен, — но я непременно приму ваше любезное предложение, если мистер Дурсль ещё раз поведёт себя агрессивно. Но я могу задать вам пару вопросов?

— Разумеется, — кивнул гоблин.

— Что вы планируете делать с этим пленником?

— Директор Гринготт сказал, что вы можете забрать его, если пожелаете, — ровным голосом отозвался Корршак.

— А если… не пожелаю? — спросил Ясен.

— Тогда он останется здесь, — пожал плечами гоблин. — Наша канализационная система постоянно нуждается в чистке, так что работой он будет обеспечен до конца дней своих. Правда, люди там долго не выдерживают… но что делать, сей сквиб совершил подлог и мог серьёзно подорвать деловую репутацию Гринготтса. Так что пусть отрабатывает моральный ущерб гоблинскому сообществу. Будь он магом из более или менее обеспеченной семьи — мы могли бы предложить выкуп, но кому он нужен? Использовали и выбросили. Так что, если вы не пожелаете его забрать, мистер Поттер, то участь сего сквиба будет весьма незавидной. Но во всем есть хорошие стороны — семье не придётся тратиться на похороны. Трупы умерших работников такого сорта идут на подкорм Железнохвостых крыс с самых нижних уровней. Правда — какой недогляд — иногда по недоразумению к крысам сбрасывают ещё живых… Представляете, какие эти несчастные испытывают ощущения, прежде, чем умереть? А вырвать добычу из зубов Железнохвостых крыс не представляется возможным, увы… Сам-то я там не бываю, но охрана с нижних уровней рассказывает, что один бедолага орал несколько часов, пока ему не отъели всё, чем он мог издавать хоть какие-то звуки…

Дурсль, слушавший откровения гоблина, был уже не бледным, а каким-то зелёным от переживаний.

«Вот же, — с досадой подумал Ясен, — он так от страха сейчас загнётся, и ничего я не узнаю. Как бы палку не перегнуть».

— Спасибо за консультацию, любезный Корршак, — поблагодарил Ясен гоблина. — Думаю, что мистер Дурсль сейчас будет сговорчивее. Или… не будет?

Дурсль, услышавший последние слова Ясена, закивал головой с такой скоростью, что Ясен всерьёз испугался, что она оторвётся. Гоблин же, увидев эту реакцию, понятливо оскалил зубы и покинул камеру. А Ясен насмешливо сказал:

— Ну что, дорогой дядюшка? Поговорим о делах давно минувших дней?

Примечания:

Следующая глава в субботу. Стоило только выздороветь — сразу же нарисовалась куча людей, которым что-то от меня надо, и которые просто жаждут обеспечить меня работой до конца дней моих... Так что у автора много-много подработок. Но к субботе я надеюсь их разгрести.

Здоровья вам, мои дорогие!