Гарри Поттер и Последний Дракон (гет)

Когда на следующее утро Гарри проснулся, в спальне уже никого не было. В окно ярко светило солнце. Он взглянул на часы и обомлел: уже было двенадцать. Значит, он проспал не только уход за магическими существами, но и трансфигурацию, чем наверняка обеспечил себе кучу неприятностей от профессора МакГонагалл.

Сев на кровати, Гарри заметил небольшой кусок пергамента на своей тумбочке. Это оказалась записка от директора с просьбой подойти в его кабинет к трем часам. Как только Гарри закончил читать, пергамент тут же разорвал себя в мельчайшие клочки. Подумал, что было бы неплохо научиться у Дамблдора создавать самоуничтожающиеся записки, Гарри рассеянно посмотрел на часы: идти на занятия уже бесполезно, зато приближается время обеда…

Не торопясь, Гарри привел себя в порядок и поплелся в Большой зал. Впервые за долгое время он был один, не надо было никуда спешить, и, естественно, хотелось растянуть удовольствие насколько возможно. Увы, долго расслабляться не получилось.

Послышался звон колокола, означающий окончание урока. Тотчас где-то далеко хлопнула дверь и сразу же – топот множества ног. Ученики явно улепетывали из кабинета истории магии. Только на этом предмете они сидят в полной готовности эвакуироваться сразу же, как поступит разрешающий сигнал. И нет никакой надежды, что профессор Биннс когда-нибудь изменится…

Замок быстро наполнялся шумом. Гарри поймал себя на мысли, что раньше как-то и не задумывался о том, как хорошо в школе, когда вокруг царит тишина. Мимо пулей пролетели три первоклашки, один из них на бегу доставал из кармана волшебную палочку, которая, казалось, была едва ли не длиннее своего хозяина. Ох, попадется кто-то Филчу…

Гарри свернул в потайной проход, вдвое сокращающий путь между вторым и четвертым этажами. Младшекурсникам, как правило, неизвестный, даже он сейчас не был пуст: навстречу поднимались трое с пятого курса Равенкло, что-то бурно обсуждавшие на ходу. Они, наверное, даже не заметили, что удаляются от Большого зала…

Тишина и покой. Ведь так мало надо… Скинуть накопившуюся усталость, отоспаться наконец, да даже просто полетать на метле, не думая о снитче! Так ведь никто не позволит… «Гарри, ты должен то, Гарри, ты должен это!..» А то, что он просто устал – это никого не касается? Уже полгода каждый день занят с утра до вечера, расписан буквально по минутам. Да еще магия новая, мощная. Интересно, конечно, да и в жизни пригодится, только почему-то каждый раз появляется ощущение, будто иссушает она. В норму, правда, все быстро приходит, но… А на занятиях у Дамблдора, при попытках сосредоточения умственных и магических сил, иногда просто больно становится. Как будто что-то мешает, не пускает дальше…

Размышления прервал довольно грубый толчок в спину. Какой-то младшекурсник – по виду Крэбб в молодости – изо всех сил спешил на обед, расталкивая всех вокруг. Интересный вопрос: откуда такие берутся?

— Гарри!

По лестнице быстро спускались Гермиона и Рон, причем настроение у них было далеко не веселое.

— Вместе будем трансфигурацию отрабатывать, — буркнул Рон. – Такое с виду простое задание… — он огорченно махнул рукой, едва не контузив проходившую мимо девочку из Хаффлпаффа.

— А ты где был? — спросила Гермиона.

— Проспал. Как там ваши устроились?

Гермиона вздохнула.

— Родители Рона почти в порядке. Они-то здесь не в первый раз. А вот мои… — она вздохнула еще раз, — пока еще не отошли от шока. Привыкнут, надеюсь…

Грэйнджерам и в самом деле можно было только посочувствовать. Столько всего произошло в один день, все так внезапно, а потом еще без всякой психологической подготовки они очутились в волшебной школе…

— Плохие новости, — мрачно сказала Гермиона, когда все трое уселись за столом в Большом зале. Гарри и Рон выжидательно на нее посмотрели.

— Я давно подозревала, что «Пророк» о чем-то умалчивает: слишком уж тихо вокруг. Не похоже на… Сами-Знаете-Кого, — Гермиона вовремя сообразила, что произносить имя Темного Лорда в окружении других учеников было нежелательно. – Так вот, я попросила мадам Пинс — не говоря, естественно, зачем — найти что-нибудь, что могло бы дать более достоверную информацию. И вот сегодня с утра она мне принесла газету, выпускаемую Отделом магического правопорядка. В ней, в общем-то, интересного мало, рассказывается о работе волшебной полиции – не Авроров, а простых полицейских. Кроме своих ее, по-моему, никто и не читает… Так вот, в ней есть сводка преступлений за прошедшую неделю. Пришлось, конечно, повозиться, чтобы выудить оттуда полезную информацию: система статистики у них далека от идеала…

— Это когда ты это успела? – удивленно поднял брови Рон.

— На трансфигурации, — хмуро ответила Гермиона. – Думаешь, почему я сегодняшнее задание завалила?

— Ты? Завалила?!

— А, ну да, тебя ж МакГонагалл к Лаванде отсадила, чтобы ты у меня не списывал. (Уши у Рона порозовели). Так вот, только за последнюю неделю Пожиратели совершили пять убийств и уничтожили три дома.

— А как ты узнала, что это были именно Пожиратели? – спросил Гарри.

— Такие дела сразу передавались аврорам, полиция ими даже не пыталась заниматься. Там значок на полях напротив каждого такого дела поставлен, я, правда, не сразу догадалась, что именно он означает. В общем, если учитывать, что Пожиратели сейчас стараются вести себя скрытно и что о большей части преступлений власти просто не знают – ведь применение того же Круциатуса они отследить не могут – то не остается и следа от картины благополучия, которую вот уже полгода рисует «Пророк».

— И зачем надо все это скрывать? – спросил Гарри. – Министерство что, боится признаться в собственном бессилии?

— Возможно. Может, не хочет создавать панику. Странно это, ведь все происходило при Дамблдоре. Похоже, став министром магии, он не отказался от тактики Корнелиуса Фаджа. Не знаю, зачем ему это было надо; возможно, все действительно настолько плохо… А может, он не настолько «Пророка» контролировал, чтобы заставить его всю правду писать… А теперь, когда Дамблдор ушел с поста Министра, может вообще воцариться полный хаос…

— Он нам сегодня все рассказал, — подал голос Рон. – О том, что вчера случилось. Гарри, может, расскажешь…

— Не здесь, Рон, ни при всех, — твердо сказал Гарри, внимательно разглядывая Дамблдора, который восседал на своем обычном месте за преподавательским столом. То ли его и правда не волновал вынужденный уход с поста министра магии, то ли он просто хорошо скрывал свои чувства, но внешне директор школы нисколько не изменился. Что за игру он вел? И зачем надо было назначать встречу?..

Ответ на свой второй вопрос Гарри получил очень скоро, как только в назначенное время вошел в директорский кабинет. Вместе с профессором Дамблдором за столом сидел мистер Фишервуд, главный тренер английской сборной по квиддичу. Причем грустное выражение его лица сразу не понравилось Гарри.

— Здравствуйте, сэр, — поздоровался Гарри и сразу же спросил: — Какие на этот раз проблемы?

— На это раз трудности не с командой, а с тобой, Гарри, — сказал мистер Фишервуд. – Я решил не брать тебя на матч против Бразилии.

Гарри прислонился к стене, чтобы унять дрожь в коленях.

— Но почему, сэр? – спросил он срывающимся голосом. – Вы считаете, что я не справлюсь? После того, как я переиграл самого Виктора Крама?

— Дело не в этом, Гарри. В твоем таланте я не сомневаюсь.

— Но почему…

— Видишь ли, я нисколько не сомневался в том, что ты будешь играть, до тех пор, пока не увидел матч Бразилия против Дании.

— И что такого там могло произойти? Сэр?

— Как я и думал, до Хогвартса такие новости не доходят. Придется мне об этом рассказать. Летом главный тренер сборной Бразилии оказал некую услугу шаману одного из племен амазонских индейцев. Взамен тот дал ему двух своих лучших воинов, чтобы те играли в сборной. Они несколько месяцев учились полетам на метле и в первый раз вышли на поле в январе, на матч против датчан. За силу и ловкость этих двух индейцев сделали загонщиками, и они показали, что отлично справляются с бладжерами. Однако я уверен, что индейский шаман не случайно выбрал именно их: я уверен, что эти двое неплохо знают черную магию и умеют ее применять незаметно для остальных. Результат не заставил себя ждать: примерно через десять минут после начала игры они убили ловца датской сборной, обеспечив себе легкую победу.

— Убили?

— Да. Хотя никто не смог доказать, что это было именно убийство. Они оправдались тем, что совершенно случайно послали оба бладжера в голову жертве, и уж тем более не рассчитывали, что один из них попадет игроку противника в висок. Но это только отговорки: датский ловец перед ударом успел закрыть голову руками, однако это его не спасло. Бладжеры ударили его с силой пушечного ядра. Я провел в квиддиче сорок лет и твердо знаю, что ни один человек не может отбить бладжер с такой силой.

— И это сошло им с рук? – не веря своим ушам, спросил Гарри.

— К сожалению, да. Со стороны все выглядело в рамках правил. Датчане не смогли доказать факт применения черной магии. Поэтому через два дня эти хладнокровные убийцы выйдут на поле против нас.

— И поэтому вы решили оставить меня дома, — тихо произнес Гарри. – А кого вы решили сделать жертвой вместо меня? – с угрозой в голосе спросил он.

— Не говори слова «жертва», Гарри, — поморщился мистер Фишервуд. – Льяно Тарантино, по происхождению итальянец, полжизни провел в самом бандитском квартале Нью-Йорка, прежде чем переехал в Англию. Он много раз уходил от верной смерти…

— Как и я, — перебил его Гарри.

— … и он знает, с кем ему предстоит встретиться, — не обратив внимания на реплику Гарри, продолжил мистер Фишервуд. – Пусть он не слишком хороший ловец, но он превосходно летает и спокойно может увернуться от любого бладжера.

— Но…

— Никаких «но», Гарри, — твердо сказал мистер Фишервуд. – Я могу рискнуть взрослым человеком, который осознает возможные последствия принимаемых им решений, но уж никак не мальчишкой, который еще не закончил школу! В следующий раз я смогу взять тебя, но сейчас тебе лучше всего остаться дома.

И мистер Фишервуд отвернулся, показывая, что разговор окончен.

Гарри с надеждой посмотрел на Дамблдора, не сказавшего ни слова в течение всего разговора, но тот притворился, что очень занят разглядыванием царапин на своем столе. Надежды больше не было. Ни один, ни другой даже не посмотрели на Гарри, когда он выходил из кабинета.

Столько неприятностей, и всего за двое суток… Странно, но то, что смертельному риску должен был подвергнуться кто-то другой, волновало Гарри больше, чем разгром Министерства магии, отставка Дамблдора и слова, сказанные директором по дороге к школе, вместе взятые.

В последний день перед игрой Гарри ходил мрачный как туча, терзаемый неприятными предчувствиями. Он ничего не объяснял Рону и Гермионе. А они и не пытались выяснить причины плохого настроения Гарри, по горло занятые проблемами своих родителей.

Тяжелее всего, конечно, было родителям Гермионы. Они всю жизнь прожили в обычном мире, побывав всего лишь пару раз в Косом переулке, и о магии знали только понаслышке. Теперь же они оказались в окружении сотен волшебников и были, мягко говоря, в шоке от магии, бьющей ключом вокруг них. Да что говорить, даже мистер Уизли, сам когда-то учившийся в Хогвартсе, умудрился заблудиться в подземельях замка, и Гарри смог отыскать его только с помощью «Карты мародеров».

Ученики весьма неоднозначно восприняли появление двух маглов в школе. Гриффиндорцы всегда старались им помочь, студенты Равенкло и Хаффлпаффа тоже благожелательно к ним относились. А вот слизеринцы были разъярены до предела, и родителям Гермионы в тех случаях, когда они отваживались на минуту выйти из своей комнаты, приходилось брать кого-нибудь в провожатые. Правда, открытых попыток причинить им вред пока не было, потому что Дамблдор издал специальное распоряжение, грозившее исключением любому, осмелившемуся совершить подобное.

Из-за разницы во времени матч Англия – Бразилия должен был состояться, когда в Европе уже была глубокая ночь. В этом было и свое преимущество: результаты игры должны были появиться уже в утренней газете.

Последнюю ночь Гарри очень долго не мог заснуть: все мысли были об игре, которая шла в это время на другом краю земли. Утром он проснулся совершенно разбитый и, спустившись в Большой зал, даже не стал накладывать себе завтрак, с нетерпением ожидая почты. Как он мог заметить, почти все сегодня, горя нетерпением узнать результат матча, поглядывали на открытое окно. Наконец раздался шум крыльев, и свыше сотни сов влетели в зал, бросая почту своим хозяевам. На стол перед Гермионой приземлилась большая рыжая сова с зажатым в клюве номером «Ежедневного пророка». Не обращая внимания на возмущение птицы, Гарри вырвал у нее газету, предоставив Гермионе расплачиваться с почтальоном.

Всю первую страницу занимал портрет молодого человека в форме сборной Англии по квиддичу. Нижний угол фотографии был перетянут черной траурной лентой. Подпись под портретом гласила: Льяно Тарантино.

Гарри бросил на стол газету и в бешенстве стукнул по столу кулаком.

— Я так и знал! – простонал он, с ненавистью глядя на преподавательский стол, на Дамблдора. – Одно его слово, и этот человек остался бы жив!

— О чем это ты, Гарри? – рассеянно спросил Рон, разворачивая газету. Его глаза округлились, когда он прочитал жирный заголовок: «Трагедия на матче против бразильской сборной».

— Он вышел на поле вместо меня, — глухо сказал Гарри. – Фишервуд и Дамблдор не захотели рисковать. А я бы справился! И этому бедняге не пришлось бы умирать!

— Гарри, объясни, что случилось? – обеспокоено спросила Гермиона.

Гарри коротко рассказал ей, как главный тренер сборной не взял его на эту игру. Рон тем временем вполголоса читал статью, до Гарри и Гермионы долетали отрывочные фразы: «… произошло неожиданно… удар обоих бладжеров в голову… погиб мгновенно… доказать не удалось…». Дочитав до конца, Рон поднял глаза и спросил

— Получается, тренер спас тебе жизнь, не взяв тебя в команду?

— И ты туда же! – воскликнул Гарри. – Пусть лучше бы я погиб, но я не хочу, чтобы другие отдавали жизни вместо меня. Я обещаю, что больше такого никогда не будет!

И Гарри отвернулся от друзей, давая понять, что разговор окончен.