Гарри Поттер и Последний Дракон (гет)

Стояла тихая летняя ночь. Ярко светила луна, легкий ветерок шелестел листьями деревьев. Тисовая улица погрузилась в глубокий спокойный сон. Только в доме номер четыре на втором этаже было открыто окно. Возле него сидел тот, чье имя знал каждый волшебник Англии. Очередной учебный год — шестой по счету, но самый трудный из всех, почти случайное столкновение с Вольдемортом, чудом не закончившееся трагедией – все это осталось в прошлом. Сейчас Гарри Поттер просто сидел и скучал. Завтра у него будет день рождения, а он совсем один в окружающем мире. Даже Дурслей не было. Этому можно было только радоваться, но... После трех недель полного одиночества радость начала понемногу угасать. Все-таки, намного уютнее, когда кто-то есть рядом.

Дядя Вернон затеял капитальную реконструкцию своей фабрики по производству дрелей, поэтому он отправил Дадли и тетю Петунью на месяц в Испанию, а сам с головой погрузился в работу. Теперь Гарри старался вообще не попадаться ему на глаза, потому что дядя все время был в состоянии тихого бешенства от ежедневных скандалов со строителями. К тому же он иногда вообще не возвращался домой с фабрики, оставаясь ночевать в своем кабинете. Вот и теперь Гарри был совсем один в целом доме.

Мимо окна бесшумно пролетела большая птица. Просто тень в лунном свете, но наметанный глаз сразу определил, что это сова. Она направлялась к дому в самом конце улицы. Значит, Арабелла Фигг вернулась домой.

Гарри с самого детства знал эту пожилую женщину. Дурсли часто отводили его к ней, когда куда-нибудь уезжали. И только два года назад выяснилось, что она не только имеет отношение к волшебному миру, но и по поручению профессора Дамблдора охраняет его, Гарри, от Лорда Вольдеморта. Хотя, конечно, от сквиба сложно было ожидать практической помощи, но хоть тревогу поднимет... Да и всегда (когда Дурслей не было дома, конечно) можно зайти поболтать. Но этим летом миссис Фигг постоянно была в отъезде, появившись дома всего два раза. И каждый раз, как и сейчас, к ее дому слетались совы с какими-то сообщениями.

Гарри улыбнулся про себя: давно ли профессору Дамблдору приходилось вести борьбу против Лорда Вольдеморта чуть ли не в подполье, скрываясь от Корнелиуса Фаджа? А теперь, после того, как Фадж подал в отставку, вынужденный признать ошибочность своей политики, Министром магии стал сам профессор Дамблдор. Гарри знал, что Дамблдор этого не хотел, но ситуация в стране была такой напряженной, что он был вынужден пойти на это, поставив, правда, условие, что он останется директором Хогвартса. Хотя, как показал опыт, даже Дамблдор не всесилен: он не смог упрятать за решетку Люциуса Малфоя, который каким-то невероятным образом (Гарри подозревал, что с помощью золота и могущественных друзей) был оправдан волшебным судом.

Да и упрятывать его было, в общем-то, некуда. Для чего Вольдеморту понадобилось уничтожать Азкабан – непонятно, каким образом он это сделал – тоже, но факт остается фактом — знаменитая тюрьма перестала существовать. У Гарри сохранилась газетная вырезка с фотографией: выжженный кусок скалы посреди моря – все, что осталось от острова. Сила Вольдеморта росла слишком быстро. Зато почти полностью прекратились вылазки Пожирателей смерти, непонятно, правда, почему. Орден Феникса отбил охоту рисковать?

Над крышей соседнего здания пролетела еще одна сова. Гарри решил сходить навестить Арабеллу Фигг, пока она еще дома, но вдруг над его головой послышалось хлопанье крыльев, и в окно влетела большая белая сова.

— Хедвиг! – ахнул Гарри. – Где ты пропадала всю эту неделю?

Сова приземлилась перед ним и важно протянула вперед ногу, к которой был привязан небольшой мешочек. Гарри освободил Хедвигу от груза, она ласково клюнул его в щеку и вылетела наружу.

В мешочке оказались газетная вырезка и кусок пергамента. Гарри сначала решил посмотреть, о чем пишут в газете. Это оказалась небольшая статья, вырезанная из свежего номера «Ежедневного пророка».

«СИЛЫ ЗЛА УВЕЛИЧИВАЮТ СВОЕ МОГУЩЕСТВО

Похоже, единственным безопасным средством передвижения на дальние расстояния остаются порталы, но, к сожалению, далеко не у каждого есть возможность получить разрешение на их изготовление».

Встревоженный статьей, Гарри взял кусок пергамента с посланием.

«Гарри, надеюсь, ты уже прочитал статью и все понял. Сожалею, что не могу приехать, очень занят работой для … ты знаешь кого. Я тебя очень прошу: не пытайся аппарировать. Никто не может понять, что происходит, возможно, даже перемещение на короткие расстояния может стать опасным. Помни, что именно тебя кое-кто не отказался бы поймать. Сеть Летучего пороха полностью нами контролируется только в окрестностях Лондона, так что будь осторожен.

Римус Люпин».

Вот так всегда. Весь волшебный мир на ушах стоит, а он сидит и ничего не знает. И хоть бы кто-нибудь сообщил, что происходит. Наверное, все слишком заняты, только одному Люпину делать нечего, кроме как письма писать.

И вот ведь досада: только в конце этого учебного года Гарри сдал тест на право аппарировать, а теперь этот способ передвижения для него оказался закрыт. Что ж теперь, все время пешком ходить?

Не успел Гарри остыть, как в комнату спикировала незнакомая серая сова, бросила что-то на кровать и, не приземляясь, вылетела наружу. Это очень удивило Гарри: за весь предыдущий месяц он получил всего два письма: от Гермионы, которая опять поехала с родителями во Францию, и приглашение в гости от Рона. А сейчас за десять минут пришло уже второе.

Гарри поднял письмо с кровати. Собственно, это был всего лишь кусок газеты, на котором с одной стороны было что-то нацарапано. Лунного света не хватало, чтобы разобрать каракули, и Гарри включил лампу.

«Дорогой Гарри! Извини, что пишу на чем попало, меня срочно вызывают. Поскольку Дурсли разъехались, и меня рядом нет, профессор Дамблдор разрешил тебе провести остаток лета с семейством Уизли. Насколько я знаю, они уже приглашали тебя. Надеюсь, еще увидимся».

Внизу с некоторым трудом Гарри разобрал подпись: Арабелла. Вот это подарок! Теперь можно не киснуть в одиночестве.

Гарри собрался было лететь прямо сейчас, но вовремя одумался: до дома Уизли всего час лету на «Молнии», так что можно подождать до утра, чтобы не будить Уизли посреди ночи. Не торопясь, Гарри собрал свои школьные вещи, привязал чемодан и совиную клетку к метле, и потом еще часа два читал «Историю Хогвартса», впервые за шесть лет набравшись мужества для этого подвига.

Как только небо начало светлеть, Гарри написал короткую записку для дяди Вернона, оседлал метлу и вылетел в окно. Он быстро сориентировался в предрассветных сумерках и полетел, стараясь избегать мест, где его могли заметить. Гарри так долго не поднимался в воздух, что уже начал забывать радость полета. К сожалению, все хорошее кончается очень быстро, и скоро впереди показалась крыша «Норы» — дома семейства Уизли. Освещенный косыми лучами встающего солнца, дом казался еще более скособоченным, чем был на самом деле. В окнах первого этажа горел свет: похоже, мистер Уизли собирался на работу.

Гарри плавно приземлился у входной двери и сразу же увидел миссис Уизли, выходящую из курятника с корзинкой яиц.

— Гарри, милый! – она всплеснула руками и чуть не уронила корзинку. – Как ты здесь очутился? Да еще один?

— Мне разрешили погостить у вас, миссис Уизли.

— Это замечательно! А твои дядя и тетя не сильно возражали?

— Я оставил им записку, — улыбнулся Гарри.

Миссис Уизли слегка нахмурилась, но тотчас же на ее лице появилась широкая улыбка:

— Гарри, ведь у тебя сегодня день рождения! Так быстро летит время!

Она крепко расцеловала Гарри.

— Пошли скорее в дом, дети уже должны проснуться.

Она открыла дверь и пригласила Гарри в дом.

— А Фред с Джорджем здесь? — спросил Гарри, складывая свои вещи на полу в прихожей.

Миссис Уизли покачала головой.

— Они живут в Лондоне, с головой заняты своим магазином магических фокусов. Ты знаешь, я не одобряю подобных занятий. Однако я рада, что они нашли себе хоть какую-то работу. Теперь они сами зарабатывают себе на жизнь, и я удивлена, что очень не мало. И где они только находят покупателей?

Миссис Уизли провела Гарри на кухню и быстренько приготовила завтрак.

— Артура вызвали на работу, он сказал, что скоро вернется. Даже в законный выходной его не могут оставить в покое! – возмущалась миссис Уизли, ставя на стол перед Гарри тарелку с тостам. – Мы сегодня собирались в Косой переулок, купить кое-что по хозяйству, заодно и посмотрим тебе подарок. Да и Гермимоне нужны кое-какие книжки…

— Гермиона? – переспросил Гарри. – Она здесь?

— А разве Рон не написал тебе? – удивилась миссис Уизли. – Уже неделю. А...

В этот момент наверху что-то грохнуло, и тут же раздался возмущенный крик Рона:

— Еще один прощальный подарок от этих двух придурков!!!

Миссис Уизли только вздохнула.

— Что на этот раз?

Это уже голос Джинни. Ясно слышится любопытство.

— Ничего. Просто хлопушка. Но они меня достали!

И снова грохот, будто упало что-то тяжелое.

— И так каждый день, — вздохнула миссис Уизли.

Лестница заскрипела. По ней медленно спускался Рон, осторожно растирая локоть. За ним показались Джинни и Гермиона, с видимым усилием сдерживающие смех.

— Почему эта гадость срабатывает только на меня? – мрачно пробурчал Рон и остановился, увидев, наконец, гостя.

— Гарри?

И тут же кинулся к нему с криком: «Дружище, ты снова с нами!».

После шумных приветствий все расселись за столом.

— Как же вы, сударыня, не удосужились написать, что вы уже здесь? – подчеркнуто вежливо спросил Гарри Гермиону.

Увидев ее смущение, на вопрос ответил Рон:

— Мы спрашивали у профессора Дамблдора, и он сказал, что со дня на день отпустит тебя к нам. Мы думали, это будет совсем скоро...

— Ты ведь не сердишься на нас, Гарри? – извиняющимся тоном спросила Гермиона.

Гарри посмотрел на их виноватые лица… «Сердишься»? Может, он пробыл в одиночестве слишком долго, или постоянное общение с Дамблдором этой весной дало, наконец, какую-то реакцию, но он чувствовал, что просто не в состоянии сейчас кого-то обругать, даже если бы и захотел.

— Конечно, не сержусь!

— Вот и отлично, — подвела итог миссис Уизли.

После обеда, когда домой прибыли мистер Уизли и Фред с Джорджем (близнецы старались держаться подальше от Рона), семейство Уизли вместе с Гарри приготовилось к походу в Косой переулок. Поскольку Джинни еще не сдала тест на право аппарировать, воспользовались Летучим порохом. Гарри относился к нему с некоторой опаской, еще не забыв, как однажды вместо Косого переулка высадился в Лютном. Но в этот раз все обошлось благополучно.

Миссис Уизли потащила мужа в магазин «Хозяйственная магия», Рон отправился в ту же сторону, к расположенному по соседству магазину товаров для квиддича. Неожиданно Фред и Джордж подхватили Гарри за руки и отвели в сторонку.

– Гарри, тебе с нами, – тихо, чтобы никто больше не услышал, сказал Фред.

— Куда?

— У тебя ведь сегодня день рождения, верно? Ну и мы приготовили тебе подарок.

— Подарок? Мне? Какой?

— Пошли, сам увидишь, — загадочно улыбнулся Джордж.

Гарри повернулся к остальным: они стояли у витрины магазина «Флориш и Блоттс», миссис Уизли любовалась новейшей кулинарной энциклопедией.

— Никого больше не берем, — сказал Фред. — Они ничего не знают.

— Это наш сюрприз, — пояснил Джордж.

Близнецы потащили Гарри по переулку. Между ателье мадам Малкин и небольшим магазинчиком волшебной утвари Фред постучал волшебной палочкой по стене и тихо произнес какое-то заклинание. Открылся узкий проход между домами. Близнецы мигом втащили туда Гарри, и проход тут же закрылся.

— Люмос, — прошептал Джордж, и на конце его волшебной палочки появился огонек. Он осветил мрачного вида тоннель, который загибался куда-то вбок.

— Что это за место? – заинтересовано спросил Гарри.

— Ну, в общем, это тайный проход между переулками, – скромно ответил Джордж. – Мы с Фредом случайно его нашли.

— Случайно? – не поверил Гарри.

— Конечно случайно… — начал Фред.

— …у нас оказалось в кармане пять галлеонов, — продолжил Джордж, — и старикашку, которому они были нужны, мы тоже повстречали случайно…

— А я уж было подумал, — сказал Гарри, — что вы опять нашли что-то вроде «Карты мародеров».

— Нет, в Косом переулке тайных ходов намного меньше, чем в Хогвартсе, — сказал Фред, — и ходить по ним опасно. Никогда не знаешь, какая нечисть сюда заберется.

— Однако, этот проход однажды спас нам жизнь, — продолжил Джордж, — когда мы спасались от гнева одной нашей покупательницы.

— А что случилось? – заинтересованно спросил Гарри.

— Один раз к нам зашла почтенного вида дама… — начал Джордж.

— Она, наверное, не прочитала вывеску, — перебил его Фред. – И купила пакетик «Антарктических» ирисок.

— И что потом? – спросил Гарри.

— Ну, и посреди многолюдного Косого переулка она превратилась в пингвина...

— Ладно, пора двигаться, — прервал брата Джордж. – Нам надо вернуться до того, как остальным надоест нас искать. Держите палочки наготове.

Они гуськом пошли по тоннелю. Минуты через три ход перегородила глухая кирпичная стена. Шедший первым Фред коснулся ее волшебной палочкой, и стена растаяла.

Узкая темная улочка, открывшаяся взору Гарри, показалась ему знакомой.

— Это Лютный переулок, да? – спросил Гарри. – Опасное место...

— Мы знаем, — ответил Фред. – Но выхода не было. Мастер, который нам нужен, странный старик. Предпочитает жить здесь, хотя к Черной магии не имеет никакого отношения. Говорит, здесь спокойнее.

Они прошли мимо лавок со всякой гадостью и остановились возле невзрачного двухэтажного дома. Джордж постучал. На втором этаже открылось окно, кто-то выглянул, оглядел сверху маленькую компанию и скрылся. Через минуту щелкнул замок, и дверь отворилась.

Перед ними стоял высокий старик с белой спутанной бородой и мрачным выражением лица. Не говоря ни слова, он прошел в комнату и вскоре вернулся с длинным свертком. Отдав его Гарри, он отошел в сторону.

— Ну, Гарри, это наш подарок. Открывай, — сказал Джордж.

Гарри развернул оберточную бумагу.

— Вот это да! – восхищенно вздохнул он.

В его руках была гоночная метла. Таких он никогда еще не видел. Темно-серая рукоятка отполирована до блеска, на ее конце золотом горит название метлы — «Гроза», черные прутья идеально ровные, а главное, почему-то поблескивают золотом. Метла была красива, хотя и очень необычна. Гарри как-то не сразу обратил внимание на то, что метла почти ничего не весит. Точнее, ее веса он вообще не чувствовал. Гарри с удивлением посмотрел на старика.

— Рад, что тебе понравилось, Гарри Поттер, — прошелестел старик. Странный у него был голос – тихий, почти шепот, но отчетливо слышно все. — У тебя очень хорошие друзья. Они выбрали лучшую в мире метлу, мой шедевр. Больше я не буду делать метлы, слишком уж постарел…

Пауза.

— ...Теперь к делу. Таких метел в мире больше нет и не будет. Я работал над ней пять лет. Было много проблем, но я доказал... Не важно. Наверняка ты обратил внимание на рукоятку. Она намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Рукоятки к метлам делают из цельного куска дерева, но здесь… Десять слоев из самых разных пород дерева склеены сверхпрочным клеем. Я сделал его сам на основе магловского синтетического клея, применив кое-какую магию. Да-да, не удивляйтесь, — улыбнулся он, заметив взгляды Гарри и близнецов, — я, в отличие от многих моих коллег, внимательно слежу за последними изобретениями маглов и частенько их использую. Вернемся к метле. Многослойная конструкция обеспечивает значительную прибавку скорости. Сверху рукоятка покрыта кожей дракона с вплетенными в нее нитями кевлара. Из него маглы делают бронежилеты. Поэтому рукоятку этой метлы сломать практически невозможно.

Двинемся дальше. Прутья метлы изготовлены из самшита – «железного дерева». Его в метлах никогда не используют, потому что он слишком тяжелый. Эта проблема стояла и передо мной, но я ее разрешил. Гарри Поттер, ты уже обратил внимание на легкость метлы. Она особым образом заколдована, чтобы полностью уравновесить ее вес. Отпусти ее, — обратился мастер к Гарри, — и она останется висеть в воздухе. А благодаря коже дракона на рукоятке заклятие можно разрушить, только уничтожив метлу. Главная изюминка метлы – именно прутья. Каждый просверлен изнутри, в отверстие вставлена тонкая золотая проволочка. Такими же проволочками прутья оплетены снаружи. Это дает огромную прибавку к скорости. Правда, — усмехнулся мастер, — золото прошло особую магическую обработку, поэтому вряд ли кто-то сможет повторить подобную конструкцию. Единственный недостаток – на большой скорости за метлой остается золотистый след. И еще: лучше не подвергать прутья заклятию – метла может дать сдачи.

Что-то беспокоило Гарри. Непонятно, правда, что. Задать бы какой-нибудь вопросик... Может, и мысли прояснятся...

— А почему вы все время говорите просто «метла», а не «Гроза»?

— Видишь ли, — ответил мастер, — «Гроза» — не название модели, а собственное имя метлы.

— Собственное имя? – удивился Гарри.

— Разумеется. Метла приучена к тому, что по имени ее зовет только владелец. Запомни, эта метла действительно волшебная, она наделена разумом. Она знает своего хозяина и верно ему служит. Если ее возьмет без разрешения кто-то чужой, он об этом сильно пожалеет.

Гарри задумался: разумная метла, да еще сделанная мастером из Лютного переулка… Хороший подарочек, ничего не скажешь...

Мастер предпочел не заметить тревогу на лице Гарри и продолжил как ни в чем не бывало:

— Настало время вручить метлу тебе, Гарри Поттер.

Он взял метлу в руки и произнес, обращаясь к ней:

— Ну вот, «Гроза», пришла пора прощаться. Я передаю тебя твоему хозяину. Его зовут Гарри Поттер. Служи ему верой и правдой.

На глаза мастеру навернулись слезы, он быстро стер их рукавом.

— Теперь возьми ее в руки, — обратился он к Гарри, — и скажи: «Меня зовут Гарри Поттер, я твой хозяин».

Как только Гарри взял метлу и произнес эти слова, он почувствовал, что метла потеплела и слегка задрожала. Мастер улыбнулся.

— Ты ей понравился. Думаю, вы поладите, – о метле он говорил как о ребенке. – Теперь о том, что метла умеет. Она может определять стороны света, так что компас не нужен; может лететь в заданном направлении, не сбиваясь с курса; знает, где находятся Лондон и Хогвартс и сама может найти к ним дорогу, надо только попросить. У этой метлы очень сильная связь с хозяином: находясь где угодно, ты можешь даже без помощи волшебной палочки мысленно пожелать: «Лети ко мне», и она тебя найдет. Чтобы избавиться от золотого следа, надо приказать: «невидимый полет». Правда, скорость немного снизится. И еще: если будешь давать метлу кому-нибудь полетать, надо ее об этом предупредить. Ну вот, пожалуй, и все.

— Но сэр, — сказал Фред Уизли, — вы так и не сказали Гарри о скорости «Грозы»!

— Неужели? – удивился мастер. – Ох, старость не радость. Самое главное не сказал. «Гроза» достигает скорости 350 миль в час, причем до первых 100 миль в час разгоняется за 3 секунды!

У Гарри отвисла челюсть.

— Да-да, это правда, — улыбнулся мастер. – А в чрезвычайной ситуации она, возможно, способна на большее. Чтобы тебя не сдуло с метлы на такой скорости, — продолжил он, — в нее встроен магический щит от ветра, а при резком разгоне удержаться на метле помогает другое заклинание. Так что не бойся метлы, свалиться она не позволит.

Тем временем Джордж Уизли снял с плеч рюкзак и поставил его на пол. Что-то в нем звякнуло.

— Вот, деньги за метлу, — сказал он. – Как мы с вами и договаривались.

Мастер приоткрыл рюкзак, посмотрел внутрь и сказал: «Все точно». После этого он положил метлу в специальный чехол, вручил его Гарри, проводил друзей до дверей и пожелал всем удачи.

Как только дверь закрылась, близнецы хором воскликнули:

— С днем рождения, Гарри!

— Вы с ума сошли, — прошептал он. – Эта метла наверняка обошлась вам в целое состояние.

— Если быть точным, мы отдали за нее десять тысяч галлеонов, — сказал Фред. – Годовая прибыль от нашей лавки. Сейчас мы принесли вторую половину денег. Первый раз мы брали тачку...

— И не вздумай протестовать, — продолжил Джордж. – Наша лавка открыта благодаря той тысяче галлеонов, которые ты нам подарил. Так что в некотором смысле мы отдаем долг.

— Кроме того, — сказал Фред, — ты слишком часто сталкиваешься с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Мы думаем, эта метла тебе поможет.

— И последнее, — закончил Джордж, — не говори никому, где ты достал эту метлу. Старик-мастер об этом просил. И не говори нашей маме, сколько денег у нас ушло на твой подарок.

Разговор прервал гнусного вида колдун, внезапно выскочивший из темного угла. Однако близнецы были наготове. Заклинание ярко осветило переулок, раздался взрыв, и все заволокло густым дымом. Под его прикрытием все трое скрылись в потайном проходе.

— Не зря говорят, — отдышавшись, сказал Фред, — что в Лютный переулок лучше не соваться. Здесь попадаются такие личности, от которых даже бандиты шарахаются.

Друзья без проблем прошли потайным проходом и незаметно вышли в Косой переулок. Не успели они и пяти шагов сделать, как поняли, что их уже давно ищут: раздвигая толпу, к ним спешила миссис Уизли, рассерженная, как саблезубый тигр.

Фред поспешил разрядить ситуацию:

— Все в порядке, мамочка, мы ходили за подарком для Гарри. И совсем немножко задержались.

— Всего каких-то два часа, — продолжил Джордж. – Надеюсь, вы нас еще не потеряли?

Близнецов спасла хорошая реакция: они успели исчезнуть до того, как миссис Уизли успела открыть рот, чтобы высказать все, что она о них думала.

Наступило тридцатое августа. Завтра с утра надо было отправляться на вокзал «Кингс-Кросс». А пока дом Уизли стоял на ушах. Близнецы Фред и Джордж демонстрировали всем свои новейшие изобретения, Гарри, Рон, Джинни и даже мистер Уизли смеялись над их проделками. Миссис Уизли пыталась приготовить прощальный ужин, изо всех сил стараясь не перепутать рецепты в царившем вокруг шуме. Гермиона сидела в кресле в углу комнаты, зажав пальцами уши, и изучала толстенную книгу заклинаний с жутковатыми картинками на обложке, которую близнецы с немалым трудом добыли в Лондоне. В коридоре Живоглот, кот Гермионы, гонялся за двумя гномами, а те с притворными воплями ужаса прятались от него куда попало.

Миссис Уизли под нажимом мужа и Гермионы позволила садовым гномам на время поселиться в прихожей: сильнейший ливень, не прекращающийся ни на минуту вот уже третьи сутки, затопил гномьи норы и выгнал их обитателей на улицу. Собственно, дожди шли без перерыва уже целый месяц, но такой сильный ливень был впервые. Он окончательно похоронил надежды Гарри еще раз полетать на «Грозе», своей новой метле, и попробовать разогнаться до максимальной скорости.

Веселье в доме продолжалось недолго. Близнецы запустили игрушку для малолетних волшебников – НЛО-пугач. Миниатюрная летающая тарелка, мигая разноцветными огоньками, бесшумно полетела через комнату. Вдруг Фред толкнул Джорджа и показал на свои часы. Переглянувшись, братья начали потихоньку отступать к двери. А летающая тарелка, тем временем, направилась в сторону миссис Уизли. В прихожей часы пробили девять, и в ту же секунду летающая тарелка, зависшая возле уха миссис Уизли, взорвалась с таким грохотом, будто это была, по меньшей мере, динамитная шашка. Мать семейства, не ожидавшая подобной подлости, с визгом отпрыгнула в сторону, наугад взмахнув волшебной палочкой. Ничего, кроме хорошей молнии, из этого не получилось. Чудом никого не задев, молния прошила комнату, ударила в стену и растеклась по ней веселыми голубыми искрами. Прямо над местом удара висело старенькое радио. Не привыкший к электрошоку аппарат задымился, зачихал, но включился. Гарри первым осознал, что радио стало принимать не волшебную радиостанцию, а магловский канал ВВС – узнал голос диктора:

— ... остается надеяться на очередную перемену курса. В конце концов, за последние двое суток их было уже четыре. Но пока ураган «Бетси» подтверждает самые неблагоприятные прогнозы синоптиков: он по-прежнему движется на Великобританию. Снимки со спутников показывают, что ураган заденет юго-запад страны. Если он не изменит курс, центр урагана завтра пройдет милях в ста южнее Лондона. В Уэльсе уже началась массовая эвакуация населения. Повсеместно ожидается резкое усиление ветра. Проливные дожди, вызванные ураганом, уже затопили полстраны. Всем жителям рекомендуется оставаться дома и воздержаться от дальних поездок. Похоже, это будет самое сильное стихийное бедствие в нашей стране за последние двести лет.

Радио чихнуло в последний раз, и передача оборвалась.

На некоторое время воцарилось молчание. Первой заговорила миссис Уизли:

— Артур, что же это происходит? Маглы бьют тревогу, а родное министерство магии молчит! Слышал, что сказало радио? «Рекомендуем воздержаться от дальних поездок…». А нам завтра детей в школу отправлять! Что же делать, Артур?

— В первую очередь, Молли, не паниковать, — твердо сказал мистер Уизли. – В министерстве тоже не слепые сидят, видят, какая погода на улице. И вообще, я не вижу особых причин для беспокойства. Ураган должен пройти по самому югу страны, а «Хогвартс-экспресс» пойдет на север… Хотя насчет молчания министерства ты права, — добавил он. – Придется мне сейчас самому слетать на работу и разобраться.

С этими словами мистер Уизли пошел наверх переодеться. А миссис Уизли погнала всех спать:

— Нечего тут сидеть, завтра рано вставать. А вы, — грозно обратилась она к близнецам, — ваше счастье, что у меня появились дела важнее, чем ругать вас за сегодняшнее безобразие. Но в следующий раз...

Без лишних слов все разошлись по спальням, чтобы не сердить миссис Уизли. Комната Рона и Гарри была под самой крышей, поэтому в ней особенно сильно слышался шум дождя. Гарри долго лежал, слушая его, и вспоминал Хогвартс. Впереди последний год учебы, пора было серьезно задумываться о будущем. Однако все мысли Гарри вертелись вокруг квиддича, и он заснул, мечтая о месте ловца в национальной сборной.

Проснулся Гарри от громкого крика Миссис Уизли: «Подъем!». С минуту он сидел на кровати, ничего не понимая: за окном по-прежнему ночь, дождь хлещет как из ведра, только прибавился новый звук – свист ветра. На соседней кровати завозился Рон, ругаясь сквозь сон на слишком раннее пробуждение.

В столовую Гарри и Рон вошли вместе с близнецами. Джордж сразу высказал общие мысли:

— Зачем надо было будить нас в четыре часа утра? Ведь до вокзала всего час езды, ну в крайнем случае два. А поезд отходит в одиннадцать…

— И вообще, — продолжил Фред. – Чем мы с Джорджем провинились? Сказать сестричке «до свидания» мы могли бы и из теплой кроватки...

— Хватит возмущаться, — оборвала его миссис Уизли. У нее был очень взволнованный вид. – Давайте завтракайте, сейчас отец вернется и все объяснит.

Только все поели, вошел мистер Уизли, весь мокрый, в грязи.

— Доброе утро всем, — сказал он и повернулся к миссис Уизли. – Молли, возьми, пожалуйста, мою мантию, ей сильно досталось сейчас. Такая бешеная погода на улице, что при аппарировании появились помехи. Меня сейчас вместо нашей прихожей выбросило в огороде. А там грязи по колено...

— Папа, — спросил Фред, — почему нас подняли в такую рань? Что происходит?

— Плохо дело, — ответил мистер Уизли. – Маглы не зря подняли тревогу. Что-что, а погоду они умеют предсказывать лучше нас. У них есть спутники и куча других вещей. Кстати, — обратился он к Гарри и Гермионе, — что такое эти спутники? Я знаю, что с них далеко видно и…

— Потом, Артур, — оборвала его миссис Уизли.

— Хорошо, Молли, — покорился он. – Так вот, министерство ошиблось в своих прогнозах, а маглам оно не сильно верит. Кому-то, очевидно, гордость мешает помощи у других попросить. Короче говоря, детей надо было отвозить в школу еще два-три дня назад. А сейчас даже собрать всех на поезд – проблема. И дома оставаться нельзя: ураган двинулся на север. Район Лондона он, скорее всего, обойдет, но все равно потреплет нас крепко.

— И что предлагает министерство? – спросила миссис Уизли.

— Детей все же решено отправить в школу. Там будет безопаснее. Чтобы дети из отдаленных районов смогли попасть на поезд, министерство наняло «Ночного рыцаря».

Гарри вздрогнул: сумасшедший водитель этого волшебного автобуса даже в солнечную погоду не мог удержаться на дороге, а куда его занесет в бурю?

— За нами сейчас тоже придет транспорт, — закончил разговор мистер Уизли. – Так что быстро собираемся.

Зевая, все пошли одеваться. Школьные вещи были упакованы еще вчера, так что сборы не заняли много времени.

Вдруг раздался громкий гудок, по силе не уступавший паровозному. От неожиданности все подпрыгнули. Сычик, сова Рона, с воплями заметался по клетке, а Живоглот одним махом расцарапал спинку дивана, на которой сидел. К счастью, миссис Уизли этого не заметила.

— Пора выходить, — объявил мистер Уизли. – Транспорт прибыл.

Гарри, волоча чемодан, первым вышел на крыльцо, навстречу бушующему ветру. И уткнулся носом в огромное колесо. Оно было метра два в высоту. Вглядевшись в пелену дождя, Гарри различил контуры исполинской машины. Только автобус «Ночной рыцарь» был выше, но и он уступал ей по длине. Тем временем из дома вышли все остальные, и, как по команде, разинули рты от удивления.

Между двух колес открылась небольшая дверь, из нее высунулся волшебник в очках и крикнул:

— Сюда, Артур!

— Залезайте, — скомандовал мистер Уизли. Все по очереди полезли по небольшой приставной лесенке в машину. Внутри оказалась еще одна лестница. Она привела в кабину размером с хорошую комнату. Все свободное место было заставлено креслами, в которых дремали школьники, в основном второго-третьего курсов, и их родители. В соседнем помещении Гарри разглядел сваленные кучей чемоданы.

— Рассаживайтесь, — сказал волшебник в очках. – Извини, Артур, — обратился он к мистеру Уизли, — мы, кажется, проехали по твоему саду. Маловато у вас места для маневров.

— Ничего, Энтони, — сказал мистер Уизли. – В саду и так все утонуло.

— Это Энтони Проуг, начальник министерского гаража, — обратился он к остальным. – Энтони, а поменьше у вас ничего не нашлось?

— «Поменьше» не проедет, — ответил Энтони. – На лондонском шоссе снесло мост, в других местах дорогу просто затопило.

Он сел в водительское кресло и завел двигатель. Гарри почувствовал, как под ногами завибрировал пол. Энтони потянул за рычаг, и машина плавно тронулась. Казалось, для нее не существует ни канав, ни грязи, ни заборов. Проехав через поле, машина выбралась на дорогу, заняв ее всю от одной обочины до другой.

— Папа, что это за техника такая? – спросил отца Джордж.

— Это машина министерства для самых крайних случаев, — ответил он. – Ее купили не так давно в России. Там ее использовали в армии.

— В России? – удивилась Джинни.

— Далекая северная страна, — пояснил мистер Уизли. – Мы строим хорошие дороги для маленьких машин, а они большие машины для плохих дорог. Ох, и помучился я с оформлением этой громадины! Пришлось оставить ее видимой для маглов, ведь их иногда тоже приходится перевозить. А прибор невидимости не поставить, слишком велики размеры. Одна надежда, что в такую погоду маглы не будут очень сильно ее рассматривать.

— Мистер Уизли, — обратилась к нему с вопросом Гермиона. – А что, мистер Проуг один управляет машиной?

— Не совсем. Где-то внизу сидит механик, смотрит за двигателем.

В это время машина остановилась. Энтони сходил вниз и привел маленькую девочку, очевидно, первокурсницу. Машина поехала дальше. Убаюканный ее плавным покачиванием, Гарри задремал. Проснулся он от довольно сильного толчка. Оглядевшись, Гарри увидел, что народу прибавилось. Многим не хватило кресел, и они дремали на своих чемоданах. Вдруг машина снова вздрогнула.

— Что случилось? – спросил Гарри.

— Ничего страшного, — ответил водитель. – Просто в нас врезалось дерево.

Гарри спросонья не сразу сообразил, что значит «дерево врезалось в нас», а не «мы врезались в дерево». Он подошел к боковому окошку и ахнул: вокруг машины бурлила река. По ней неслись вырванные с корнем деревья, обломки домов и всякий мусор. Уже было довольно светло, и Гарри увидел, что колеса машины полностью скрылись под водой. Однако на скорости машины это, кажется, не отразилось, она уверенно перебиралась через реку, поднимая за собой волны.

— Мистер Проуг, — обратился к водителю Гарри, — а что это за река?

— Это не река, а ручей Стоун-Крик. Он пересекал лондонское шоссе примерно в этом месте, — ответил водитель. – Как видишь, от дороги ничего не осталось. Но нам это не помешает. Еще полчаса, и мы будем в Лондоне.

Гарри пристроился у лобового стекла. Только теперь он осознал, насколько плохая на улице погода: сильнейший ветер сгибал деревья до земли, за пеленой дождя ничего не было видно на расстоянии пяти шагов. Очевидно, в этой мгле Энтони потерял дорогу, потому что машина прокладывала себе путь через густой кустарник. Тем не менее, скоро впереди показались дома.

— Ну вот мы и приехали, — сказал водитель Гарри и повернулся к остальным. – Всем подъем! Пора выходить!

Он остановил машину на небольшой площадке около какого-то склада. Снизу донесся вой ветра – открылась дверь на улицу.

— Выходите и садитесь в автобусы, — объявил мистер Проуг. – Они стоят в ангаре рядом с машиной. Счастливого пути!

Школьники повалили к выходу. Оказывается, ими была набита не только кабина, но и грузовое помещение. Мистер Уизли подошел к водителю:

— Спасибо, Энтони. А дальше как?

— Сейчас вас отвезут автобусами на вокзал, посадите детей на поезд. Потом на автобусе сюда, а отсюда я развезу родителей по домам. Я бы и сам вас довез, но на узких городских улочках боюсь раздавить чей-нибудь автомобиль. Ты ведь потом в министерство, Артур?

— Да.

— Узнай, пожалуйста, как там мое семейство. Я уже два дня не был дома...

— Хорошо, Энтони. Счастливо!

Уизли, Гарри и Гермиона выгрузились из машины и только теперь Гарри смог ее оглядеть целиком: десятиосный темно-зеленый динозавр — символ спокойствия в бушующем мире. Он спокойно выдерживал натиск ураганного ветра, прикрывая собой вход в ангар.

Рассмотреть машину хорошенько Гарри не позволили: мистер Уизли потащил его в ангар. Там стояли два обычных на вид магловских автобуса, уже набитых школьниками. Семейство Уизли разместилось в передней части одного из них, рядом с водителем. Все расселись, хотя и пришлось слегка утрамбоваться, и автобусы тронулись. Едва выехали за ворота, Гарри сразу решил, что ехать на «транспорте для особых случаев» было намного приятнее и безопаснее. Автобус угрожающе кренился от порывов ветра, любая лужа была для него серьезным препятствием, мусор, летающий в воздухе, угрожал разбить стекла. Тем не менее, чувствовалось, что к автобусу приложили руки волшебники: он довольно шустро проехал окраины города, с удивительной легкостью лавируя между поваленными деревьями. Вот, наконец, и вокзал «Кингс-Кросс». Автобус через какой-то запасной проход въехал прямо на платформу 9 ¾, следом за ним подъехал второй.

До отхода поезда оставалось всего пять минут. Попрощавшись со взрослыми Уизли и близнецами, быстро погрузились в вагон, благо, поезд стоял под крышей, защищавшей платформу от дождя и ветра. Рон нашел незанятое купе в первом вагоне и помог остальным отнести туда чемоданы. Только расселись, поезд тронулся. Вот кончилась крытая платформа, и вагон вздрогнул от сильнейшего порыва ветра. Путешествие началось.

Чем дальше от Лондона, тем хуже становилась погода. День так и не наступил. Под покровом низкой облачности царил полумрак, разгоняемый лишь вспышками молний. За стеной ливня не было видно окружающей местности. Поезд въехал на мост, и Гарри неожиданно совсем рядом увидел бурлящую воду: река вышла из берегов и поднялась до уровня моста. Вагон все чаще вздрагивал от порывов ветра.

— Похоже, мы едем в самый центр урагана, — с тревогой в голосе сказала Гермиона. — Я думаю, надо пойти к машинисту и все узнать у него, — предложила она.

Пошли втроем: решили не будить Джинни, умудрившуюся заснуть в этом шуме. В первом купе ведьма-буфетчица грузила в свою тележку обед для школьников. Друзья поздоровались с ней и вышли в тамбур. Гермиона открыла дверь в переход между вагоном и паровозом. Тут было хорошо видно, насколько сильно раскачивался вагон. Аккуратно пройдя переход, друзья оказались в кабине паровоза. Гарри и Рон здесь были впервые. Несколько приборов непонятного предназначения, пара кресел у двери. В передней стенке кабины дверца с окошком, сквозь которое видно ревущее пламя, судя по зеленому цвету, волшебное. Гарри догадался, что это топка паровой машины. Около дверцы сидел на корточках машинист в синей мантии и сосредоточенно смотрел на огонь. Услышав скрип открываемой двери, он встал на ноги и повернулся к вошедшим.

— О, знакомые лица! — весело сказал он. — Мисс Гермиона Грэйнджер, не так ли?

Гермиона кивнула. Она уже общалась с машинистом раньше.

— А это в таком случае Гарри Поттер и Рональд Уизли, верно? — продолжал машинист.

Гарри кивнул.

— О вашей троице уже ходят легенды, — лукаво сказал машинист. — Чем обязан столь высокой чести?

— Нас беспокоит погода, — за всех ответила Гермиона. — Ветер все время усиливается.

— Тут вы правы. Перед отправлением мне сообщили, что ураган изменил курс и повернул на север. Если мы его не обгоним, он может разрушить путь и тогда прибытие в Хогвартс придется отложить недельки на две-три.

— Неужели так много времени надо, чтобы починить рельсы? — удивился Рон. — Взмахнуть пару раз палочкой…

— Видишь ли, — пояснил машинист, — «Хогвартс-экспресс» действительно волшебный поезд, невидимый для маглов, но только передвигается он по обычному магловскому железнодорожному пути, потому что строить волшебную ветку почти тысячу километров длиной и защищать ее от маглов слишком хлопотно. Поэтому если с дорогой что-то случится, придется ждать, пока маглы сами ее починят. Мы не можем привлекать к себе внимания.

Тут в топке что-то громыхнуло.

— О боже, опять! — простонал машинист. Он достал волшебную палочку и присел возле печной дверцы. — В такой ветер даже волшебный огонь горит неустойчиво. Такое впечатление, будто здесь замешана темная магия…

В этот момент раздался страшный грохот, и Гарри показалось, что его на мгновение вывернуло наизнанку. Он испуганно посмотрел на остальных: судя по выражению их лиц, у них были те же самые ощущения.

— Молния попала в паровоз, — пояснил машинист. Он старался не показывать волнения, но ему это плохо удавалось. — Пока паровоз на рельсах, молния ему не страшна, но обычно молнии не бьют в магические предметы… Кто-нибудь, последите за дорогой, пока я смотрю за паровой машиной, — обратился он к друзьям и указал на небольшой экран на передней стене кабины.

Гарри подошел к экрану. Навстречу бежала дорога, освещаемая мощным прожектором паровоза. Но даже он не мог пробить пелену дождя. Гарри присмотрелся и ахнул:

— Посмотрите, горизонтальный дождь!

Рон и Гермиона подошли к экрану. Действительно, струи дождя неслись над землей, не касаясь ее. Ветер был такой силы, что согнул до земли все придорожные деревья.

— Мы едем прямо в центр урагана, — тихо сказала Гермиона. — Надо остановиться, иначе нас сдует с рельсов.

— Нельзя здесь останавливаться, — покачал головой машинист. — Пока мы не выехали из леса, нас запросто может придавить любое упавшее дерево. Надо выбираться на чистое место.

— По бокам кабины есть зеркала заднего вида, — обратился он к Рону и Гермионе. — Посмотрите, пожалуйста, как там остальной состав.

В зеркалах вагоны казались слабо светящимися привидениями, но пока все было в порядке.

Вдруг особенно сильный порыв ветра качнул паровоз.

— Остановите поезд! — крикнула Гермиона. Прямо на ее глазах вырванное с корнем дерево упало на вагон в середине состава.

Машинист дернул рычаг экстренного торможения. От резкого толчка все попадали на пол. Краем глаза Гарри увидел в экране переднего обзора, как еще одно дерево упало на рельсы прямо перед поездом. Раздался треск ломаемых веток, паровоз подпрыгнул, накренился, но удержался на рельсах. Проехав еще немного, поезд остановился.

— Посидите здесь, а я схожу посмотрю, как там дети, — сказал машинист. Его обычно розовое лицо сейчас было белее мела. Взмахом волшебной палочки он уменьшил огонь в топке и вышел.

— Надо что-то делать, — сказала Гермиона. — Нельзя же просто так здесь сидеть.

— Что мы можем? — в отчаянии прошептал Рон.

— Хотя бы посмотреть, что с паровозом, и сможем ли мы ехать дальше.

Гарри взглянул на экран. В нем почти ничего не было видно. Очевидно, передний прожектор паровоза разбился при столкновении.

Рон тем временем воевал с наружной дверью. Неожиданно она распахнулась, и он чуть не свалился в неожиданно открывшуюся черную бездну. Гермиона прошептала заклинание, с кончика ее волшебной палочки соскочил огненный шар и, подхваченный ветром, косо полетел вниз. В его свете друзья увидели, что паровоз остановился на мосту. Под ним бушевала вздувшаяся от дождя река.

Блеснуло подряд несколько молний, и в их свете Гарри разглядел, что путь впереди, раньше проходивший в выемке противоположного берега, теперь наглухо завален оползнем и упавшими деревьями.

— Здесь мы ничего не сможем сделать, — удрученно сказала Гермиона. — Завал слишком велик для нас, да и в такую погоду мы не сможем подойти достаточно близко к нему: стоит нам выйти из-под прикрытия паровоза, и нас сдует с моста.

— Хорошо хоть, поезд остановился не в лесу, — подал голос Рон. — Иначе нас бы завалило деревьями…

В этот момент в кабину вошел машинист.

— Все не так плохо, как казалось сначала, — сказал он. — Пятый вагон сильно поврежден, но, к счастью, дерево ударило в него со стороны коридора. Серьезных травм у учеников нет, я развел их по другим вагонам. Насколько я могу судить, ходовая часть у поврежденного вагона не пострадала, так что мы можем продолжать движение…

— Не можем, — перебила его Гермиона. Она указала на раскрытую дверь. Машинист высунулся наружу и через пару секунд со стоном вернулся обратно, захлопнув дверь за собой.

— Мы не можем оставаться здесь. Это мост через Уиллони-Ривер, очень беспокойную реку. Во время сильных ливней она иногда выходит из берегов и заливает мост. Уверен, что сейчас именно этот случай. Напора воды не выдержит даже паровоз, не говоря уж о вагонах.

— Тогда надо прорываться отсюда в какой-нибудь город, — предложил Рон.

— Не получится. Дорога сзади тоже завалена деревьями. Пешком через лес сейчас не пройти — при таком ветре любая сломанная ветка способна убить человека. И послать за помощью нельзя: сова не долетит, аппарировать слишком опасно — в такую погоду тебя может закинуть даже в Гималаи. Я проверил аварийный маяк, но и он не работает.

— Выход есть, — тихо сказал Гарри. — Я смогу долететь до Хогвартса и рассказать все профессору Дамблдору. Уверен, он поможет.

— Это невозможно, — покачал головой машинист. — Ни одна метла не выдержит такого ветра. К тому же дорогу до Хогвартса тебе не найти.

— Я смогу, — сказал Гарри. В нем появилось чувство, что он говорит правду, хотя внутренний голос продолжал шептать, что это, по меньшей мере, самоубийство. — «Гроза» необычная метла, с ураганом она справится. И она знает дорогу до Хогвартса…

— Гарри, это безумие! — крикнула Гермиона. — Ты ведь летал на ней всего пару раз и даже не знаешь, можно ли ей доверять!

— А другой выход у нас есть? — тихо спросил Гарри. Все промолчали.

— Значит решено.

Гарри сосредоточился и мысленно приказал: «Гроза», ко мне!«. В ту же секунду раздался треск, и метла зависла возле него. Рон охнул, и было от чего: метла не умела открывать двери, она просто пробила стальную стену кабины.

Гарри поплотнее застегнул мантию и оседлал «Грозу». Гермиона вдруг крепко его обняла, прошептала на ухо: «Удачи, Гарри!» и поцеловала. Потом, справившись с собой, отошла и твердым голосом сказала:

— Открывай, Рон!

Рон с трудом открыл дверь, и Гарри нырнул в ревущую мглу. Его тут же закрутило штопором и куда-то понесло. Гарри направил метлу вертикально вверх, подальше от земли. Только тут он понял, что задача, мягко говоря, безнадежная: не видно ни неба, ни земли, только плотная стена дождя. От беспрерывного вращения Гарри начисто потерял ориентировку в пространстве, ветер рвал метлу из рук.

Сосредоточившись, насколько это возможно, Гарри мысленно приказал: «Летим в Хогвартс!», и тотчас же почувствовал, как «Гроза» изменила курс и, борясь с ураганным ветром, начала наращивать скорость. «Быстрее!» — просил Гарри. «Полный вперед!».

«Гроза» продолжала разгоняться, хотя Гарри чувствовал, что это ей дается очень тяжело. Начал действовать магический щит от ветра, и вовремя: онемевшие от холода пальцы с трудом удерживали рукоятку метлы.

Неожиданно налетевший вихрь вогнал метлу в штопор. Пытаясь ее выправить, Гарри не сразу заметил, как что-то вокруг начало меняться. Секунду спустя он понял, что именно: ветер начал стихать. Вдруг облака разошлись, дождь кончился, и Гарри увидел над собой голубое небо. Он оглянулся назад: плотная стена дождя и облаков, подгоняемых ураганным ветром. А здесь было абсолютно тихо, неярко светило заходящее солнце. Вся эта картина была настолько нереальной, что Гарри сразу насторожился. Приложив некоторые усилия, он вспомнил, что читал об этом: в центре урагана всегда есть зона минутного спокойствия, так называемый «глаз урагана». Вся беда в том, что вокруг «глаза» кружат самые сильные ветры, и Гарри предстояло снова сразиться с ними. Приглядевшись, он увидел далеко впереди такую же туманную стену, противоположную границу «глаза».

Неожиданно раздался оглушительный рев. Прямо над головой Гарри из пелены облаков вынырнул самолет. Эта был огромный четырехмоторный аэробус, и он явно терпел бедствие: одного двигателя с левой стороны не хватало, как и солидного куска крыла, второй двигатель оставлял за собой шлейф черного дыма. Самолет быстро снижался с сильным креном на левый борт. Гарри не знал, что с ним случилось: молния ли ударила, или еще что, но было видно сразу, что жить ему осталось недолго. Рули высоты и поворота были повернуты до отказа, пилоты явно пытались спасти самолет, но их усилий было недостаточно.

Не колеблясь ни минуты, Гарри пустился вдогонку за самолетом. Пытаясь уменьшить силу удара о землю, пилоты снизили скорость самолета до минимально возможных двухсот миль в час, поэтому Гарри довольно быстро его догнал и пристроился в хвост. «Гроза» довольно успешно справлялась с воздушными вихрями за самолетом. Но вот что делать дальше, Гарри не представлял. Однако надо было что-то решать.

— Локомотор мортис! — крикнул Гарри, направляя палочку на самолет. Он хотел сделать его легким как перышко, а потом как-нибудь посадить на землю. Но заклинание не подействовало: авиалайнер был слишком велик. Гарри попробовал еще раз. Безрезультатно. А навстречу стремительно надвигалась стена облаков и ветра. Еще несколько секунд, и они выйдут из «глаза урагана», и тогда уже ничего нельзя будет сделать.

У Гарри мелькнула мысль: если уж нельзя остановить падение, может, попробовать выровнять самолет и дать ему возможность сесть на «живот»? Лес внизу должен смягчить удар…

Гарри прицелился в крайний правый двигатель авиалайнера:

— Редукто!

Взрывное заклятие подействовало: двигатель разлетелся на куски, конец крыла отвалился. Самолет стал терять высоту еще стремительнее, но крен на левый борт исчез. А край спокойной зоны всего в сотне метров…

— Хевилиссимо! — крикнул Гарри, нацелившись на хвост самолета. Заклинание Утяжеления сработало: хвост опустился вниз, и лайнер перешел на горизонтальный полет, задевая верхушки деревьев. Вовремя сообразив, что к чему, пилоты перевели двигатели на торможение. Самолет резко потерял скорость и, ломая деревья, рухнул на землю. И сразу же пелена дождя скрыла все происходящее, однако Гарри успел увидеть, как из покореженного корпуса начали выползать люди.

Гарри снова скомандовал: «Курс на Хогвартс», — и полетел дальше сквозь ураган.

Примерно через час он, к своей неописуемой радости, увидел впереди башни Хогвартса. «Гроза» не подвела, нашла дорогу к замку. Гарри приземлился у главного входа и с огромным трудом открыл двери. В холле был только Филч, вытиравший огромное чернильное пятно на полу, наверняка оставшееся после очередной шалости Пивза. Услышав скрип открывшейся двери, Филч обернулся.

— Поттер? Как ты тут оказался? Ну теперь тебе не отвертеться…

— Мистер Филч, — пытаясь хоть немного отдышаться, прервал его Гарри, — мне срочно нужен профессор Дамблдор. С «Хогвартс-экспрессом» произошло несчастье…

— Я здесь, Гарри, — раздался знакомый голос откуда-то сверху. Гарри оглянулся и увидел директора, спускающегося в холл по центральной лестнице.

— Что случилось с поездом? — обеспокоено спросил Дамблдор.

— Он застрял на мосту через Уиллони-Ривер. Дорога впереди завалена…

— Хорошо, Гарри, лечу туда, — направляясь к выходу, сказал Дамблдор. — Отдыхай пока.

Он вышел в бушующую круговерть на улице, и тотчас же послышался другой не менее знакомый голос:

— Поттер, что вы здесь делаете? Куда ушел директор?

Это, разумеется, была профессор МакГонагалл, с взволнованным лицом спускавшаяся по лестнице.

— «Хогвартс-Экспресс» не смог пробиться к замку. Я добрался сюда на метле, чтобы сообщить об этом. Профессор Дамблдор отправился спасать поезд.

Профессор МакГонагалл недоверчиво взглянула на него:

— На метле? В такую погоду?

— Да, профессор.

После полета отчаянно кружилась голова, пришлось опереться на метлу, чтобы не упасть. К несчастью, МакГонагалл обратила на нее внимание и отобрала, чтобы рассмотреть.

— А что это за метла, Поттер?

— Это «Гроза», сделана по индивидуальному заказу, — коротко сказал Гарри: сейчас ему больше всего хотелось лечь и хоть немного побыть в покое. — Подарок на день рождения от хороших друзей.

Профессор МакГонагалл внимательно ее осмотрела и была вынуждена признать, что никогда раньше не встречала ничего подобного.

Где-то вдалеке раздался звон бьющегося стекла. Услышав его, МакГонагалл вздрогнула.

— Мне пора бежать. Сейчас все профессора стараются спасти замок от натиска урагана. Гарри, если ты не слишком сильно устал, пожалуйста, помоги нам.

Гарри чуть не застонал, но отказать родному декану он не мог.

— А что мне делать?

— В южном крыле мы успели наложить заклятие Неразбиваемости только на половину окон, а ветер сейчас бьет именно по этой стороне замка. Займись этим.

МакГонагалл побежала по лестнице на верхние этажи замка. Гарри бросился в свою комнату оставить метлу, попутно узнав у Толстой Леди новый пароль (оказывается, пока учебный год не начался, с ней вполне можно было договориться), потом быстренько перекусил в столовой и направился в южное крыло. Положение там действительно было угрожающим: несколько окон выбито, ветер свистел по коридорам, потоки воды заливали пол, вдобавок ко всему где-то наверху что-то потрескивало.

Гарри заклинанием починил окна и зажег погасшие факелы. Только он начал накладывать заклятие Неразбиваемости на стекла, как вдруг огромный сук, подхваченный ураганным ветром, ударил в окно в дальнем конце коридора и выбил его вместе с рамой. Гарри кинулся туда, но в этот момент еще одна здоровенная ветка выбила стекло в окне рядом с ним, ударила его в грудь и припечатала к стене. От боли Гарри потерял сознание.

Придя в себя, Гарри осторожно потрогал место удара и по резкой боли понял, что сломано, по крайней мере, одно ребро. Оставалось идти в больничное крыло. Ковыляя туда, Гарри бросил взгляд на часы, висевшие на одной из стен, и с ужасом увидел, что пролежал без сознания около двух часов. Где-то внизу громко хлопнула дверь, и послышался гул голосов. Значит, «Хогвартс-Экспресс» благополучно добрался до школы. Гарри надеялся, что в больнице задерживаться не придется и можно будет успеть на торжественный банкет. Однако он сильно заблуждался.

Мадам Помфри, школьный врач, относилась к своим обязанностям чересчур серьезно: за минуту срастив сломанные ребра, она еще полчаса посвятила дополнительному осмотру, проверяя, не пострадало ли еще что-нибудь. Поэтому, когда Гарри, наконец, добрался до Большого зала, церемония распределения первокурсников уже закончилась. Последний первоклашка сел за стол Хаффлпаффа, но профессор МакГонагалл почему-то не спешила уносить Волшебную шляпу.

Из-за преподавательского стола поднялся профессор Дамблдор.

— У меня есть несколько объявлений. Во-первых, от имени школы приношу извинения всем студентам за происшествие с «Хогвартс-Экспрессом». Признаюсь, мы не рассчитывали, что поезд попадет в такую неприятную ситуацию. И только благодаря мужеству одного студента, на метле прорвавшегося сквозь бурю в школу, я узнал, где именно остановился поезд, и смог вовремя прийти на помощь. От имени школы я объявляю благодарность Гарри Поттеру.

Все дружно обернулись к Гарри. Судя по их удивленным лицам, никто и не догадывался, кто помог им спастись.

Дамблдор кашлянул, чтобы привлечь внимание.

— Второе объявление касается еще одного нашего нового ученика. Если не ошибаюсь, сейчас он подойдет.

И точно, двери зала раскрылись, и вошел Хагрид, ведя за руку до нитки промокшего мальчика лет тринадцати-четырнадцати.

— Томми Лакконен, переведен к нам на третий курс из Северошотландской начальной школы магии, — представил его Дамблдор. – Как добрался, Томми? – спросил он.

— Хорошо, сэр, — тихо сказал мальчик. – Скажите, пожалуйста, куда мне определить моего альбатроса?

Все в недоумении уставились на него: у многих были домашние животные, но иметь такую большую птицу…

— Все в порядке, Томми, Хагрид за ним присмотрит. Хагрид, не сочти за труд…

— Хорошо, сэр, — ответил лесничий простуженным голосом и пошел на улицу.

— Томми, подойди к профессору МакГонагалл и надень на голову Волшебную шляпу, — велел Дамблдор. – Она решит, на какой факультет тебя определить.

Томми подошел к преподавательскому столу. Странно, но он ни чуточки не волновался. Не понимал, что ли, что сейчас решается его дальнейшая судьба?

И тут случилось такое, что заставило открыть рты от удивления не только студентов, но и некоторых профессоров. Когда Томми подошел к стулу, на котором лежала Волшебная шляпа, она вдруг шевельнулась и спросила:

— Ну как, не изменил своего решения? У тебя есть еще время передумать.

Все были в шоке: до этого Волшебная шляпа разговаривала с человеком только тогда, когда тот надевал ее на голову, причем никто вокруг никогда не слышал подробностей разговора.

— Нет, мое решение окончательное, – ответил Томми. – Я знаю, вы хотели как лучше, но даже у вас было несколько вариантов.

— Что верно, то верно, — вздохнула шляпа. – Ну что ж, тогда… ГРИФФИНДОР!

Обычно во время церемонии распределения обязательно были аплодисменты новому члену факультета, но теперь все молча таращились на Томми, который подошел к столу Гриффиндора и примостился с краешку.

Дамблдор снова призвал всех к вниманию.

— Обсудить нового ученика вы сможете после банкета, а пока позвольте представить вам новых учителей.

Гарри только сейчас заметил за преподавательским столом две новые фигуры: с одного края стола сидела довольно молодая белокурая женщина в красивой светло-зеленой мантии. С другой стороны расположился мрачный черноволосый мужчина в черной рабочей мантии, своим видом напоминавший профессора Снейпа. Странно, но ведь у них не было преподавателя только по Защите от темных сил, все остальные сидят за столом, зачем же сразу двое? И почему у Снейпа такое хорошее настроение?

— У нас уже сложилась традиция оставаться к новому учебному году без преподавателя по Защите от темных сил, — Дамблдор лукаво улыбнулся, — и этот год не стал исключением. Сначала мы подумывали о кандидатуре профессора Снейпа…

У всех, кроме слизеринцев, вырвался стон.

— … но найти хорошего специалиста по зельеварению оказалось еще сложнее. Поэтому на вакантную должность мы пригласили мисс Элеонору Меллон.

Женщина в зеленой мантии встала и смущенно поклонилась. Ей достались щедрые аплодисменты.

— Однако возникли две проблемы, — продолжил Дамблдор, продолжая улыбаться. – Первая: миссис Меллон не оставляет работу в Министерстве магии, поэтому у нее не хватит времени, чтобы успевать учить всех.

Ученики насторожились.

— Мы с коллегами как следует обсудили эту ситуацию и пришли к выводу, что факультет Слизерин сможет обучать профессор Снейп.

За слизеринским столом разразилась настоящая буря восторга. Все остальные почувствовали мгновенное облегчение оттого, что не попали к Снейпу.

— Но, как я уже говорил, перед нами была еще одна проблема, — продолжил Дамблдор, и тут улыбка сошла с его лица. – У миссис Меллон нет достаточной квалификации для того, чтобы обучать защите седьмой курс. После долгих поисков я нашел преподавателя для старшекурсников Гриффиндора, Равенкло и Хаффлпаффа. Правда, при обсуждении его кандидатуры в Попечительском совете школы дело дошло до драки, и меня самого чуть не побили.

По тому, как серьезно говорил Дамблдор, было понятно, что решение в самом деле принималось нелегко. Но чем же новый преподаватель так не угодил членам Попечительского совета? И вообще, зачем надо было затрагивать Попечительский совет, если директор школы может самостоятельно назначать учителей?

— Итак, старшекурсники, представляю вам преподавателя по Защите от темных сил – профессор Ареджиус Цезарь!

Когда Цезарь встал, в честь его раздались только редкие хлопки: слишком уж странной была история его появления в Хогвартсе, да и мрачная внешность нового профессора не располагала к себе.

Но Гарри больше всего поразила реакция учителей: профессор Меллон смотрела на Цезаря с ужасом, да и на лицах других профессоров было написано что-то похожее на страх. Только по каменному лицу Снейпа нельзя было понять, о чем он думает, да профессор МакГонагалл сидела совершенно спокойно.

— Ну и в заключение, несколько слов о ситуации, в которой оказалась школа, — Дамблдор указал на волшебный потолок зала, в точности отображающий погоду на улице. Сейчас он был затянут плотной пеленой дождя, озаряемой частыми вспышками молний. Вой ветра был слышен даже в зале. – Я надеюсь, к завтрашнему дню ветер немного утихнет, и мы сможем приступить к ликвидации последствий урагана. Пока же бушует непогода, я запрещаю всем покидать свои гостиные. Это самые защищенные части замка, и за их прочность я могу поручиться.

— Пожалуй, хватит кормить вас объявлениями. Да начнется пир!

Тотчас же на столах появились горы всякой еды. Все с жадностью набросились на нее. Даже Гарри чувствовал, что проголодался, хотя он уже успел перекусить, когда прибыл в школу. Что же говорить об остальных, весь день во рту маковой росинки не имевших!

После ужина Гермиона напомнила Рону, что от обязанностей старост их никто не освобождал. Им пришлось вести первокурсников-гриффиндорцев наверх (их было девять: пять мальчиков и четыре девочки), показывать им их спальни и объяснять основные школьные правила. Только после этого Гарри смог, наконец, поговорить с Роном и Гермионой.

Гермиона первая начала разговор:

— Гарри, почему ты пропустил церемонию распределения? Что с тобой случилось?

Гарри кратко рассказал, как он добрался до школы и как пострадал от взбесившегося куска дерева. Он, правда, умолчал о том, как пытался спасти самолет, решив сначала выяснить, что стало с его пассажирами.

— А что в это время происходило у вас? – Гарри задал мучивший его вопрос.

— А что у нас? Как обычно, неприятности, — сказал Рон. – Когда прибыл Дамблдор, вода поднялась почти до самого верха моста, и мы уже собирались уводить всех в лес.

— Мы с Роном сидели в кабине паровоза, следили за рекой, — продолжила Гермиона. – Остальные старшекурсники находились с малышами, успокаивали их. Машинист в это время исправлял повреждения, чтобы поезд мог двигаться дальше, когда путь освободится.

— Я посмотрел вперед на мост, — перебил ее Рон, — и в свете паровозных прожекторов вдруг появился Дамблдор. Представляешь, такой ветер, а у него даже борода не колышется. Идет, как будто не ураган на улице, а ясный солнечный день. Как призрак. Мне даже жутко стало.

— Он прошел по вагонам, — продолжила Гермиона, — проверил, все ли в порядке, а потом вошел в кабину паровоза, встал у окна и велел трогаться. А потом он начал расчищать путь. Знаешь, Гарри, о такой мощной магии я никогда не слышала: желтая вспышка, взрыв, и от завала ничего не остается, каким бы большим он ни был. Потом взмах палочкой — и появляются рельсы. И так до самой школы он ехал в кабине паровоза, расчищая путь.

Неожиданно разговор был прерван: портрет Полной Леди на входе открылся, и в гостиную вошел Томми.

— Где ты был? – спросил его Рон.

— У профессора Дамблдора. Он рассказал мне о школе.

— Тогда ладно. Пошли покажу, где ты будешь жить.

— Да погоди ты! – перебил его Гарри. – Только появился интересный человек, и ты сразу отправляешь его спать. Томми, что у тебя произошло с волшебной шляпой? Раньше она так ни с кем не разговаривала.

— О, это долгая история, — улыбнулся Томми. – Но если короче, этим летом мой отец и я приехали в Хогвартс договариваться о моем переводе сюда из старой школы. Мы разговаривали в кабинете директора, а потом отец и профессор Дамблдор куда-то вышли. Я посидел немного, а потом решил осмотреть кабинет: так там было интересно! И вдруг я заметил на шкафу старую шляпу. Я подумал, что не будет ничего плохого, если ее примерю. Я надел ее, и неожиданно шляпа спросила: «Ты хоть знаешь, что ты делаешь?». Я очень испугался и быстро снял с себя шляпу, но потом решил, что это невежливо по отношению к ней, и надел ее снова. Разумеется, я ответил «Нет» на ее вопрос, потому что еще ничего не знал о школе. И тут она все мне объяснила: как была основана школа, о четырех факультетах и о том, чем она сама занимается. В конце шляпа сказала, что на церемонии распределения она определит меня в Слизерин, хотя я мог бы учиться и в Равенкло.

— В Слизерин или Равенкло? – удивился Рон. – А как же ты здесь оказался?

— Единственная причина – я задал шляпе вопрос, какого она, по ее словам, не слышала уже пару сотен лет.

— Какой? – спросил Гарри.

— Я спросил, ПОЧЕМУ она приняла именно это решение. Оказалось, никто раньше не интересовался причинами ее решений. Она сказала, что видит во мне качества, которые помогли бы мне учиться в Слизерине: находчивость, желание показать себя, нелюбовь к правилам и так далее. А в пользу Равенкло говорило то, что у меня есть голова на плечах.

Гарри задумался: именно по этим причинам в свое время он тоже чуть не оказался в Слизерине. Шляпа определила его в Гриффиндор только потому, что он сам попросил ее об этом.

— А почему ты попросил шляпу не отправлять тебя в Слизерин? – спросил Гарри.

— Как ты узнал, что я ее просил об этом? – удивился Томми.

— Догадался, — улыбнулся Гарри.

— Ну-у… шляпа перед этим проговорилась, что из Слизерина выходит очень много темных магов, а я чувствовал, что мне с ними не по пути, поэтому попросил шляпу изменить решение. Она, похоже, разозлилась на себя, что сболтнула лишнее, а мне сказала, что тот, кто сам может выбирать свою судьбу, должен учиться в Гриффиндоре. На этом мы и остановились. В этот момент вошел профессор Дамблдор, увидел Волшебную шляпу у меня на голове, но только улыбнулся и ничего мне не сказал.

— Что за странная фамилия у тебя? – спросила подошедшая к ним Джинни.

— Мои предки были из Финляндии. Давным-давно они переселились в Шотландию. Моя семья уже несколько поколений живет на маяке на самом севере Шотландии. Мой отец, мой дед, мой прадед заканчивали Северошотландскую школу магии, а потом работали смотрителями маяка. Такая жизнь меня тоже устраивала: на много миль вокруг ни души, полная свобода, великолепная природа вокруг, а главное, множество друзей.

— Друзей? – удивился Рон. – Ты же сказал, что кроме вас там никто не живет.

— Верно, людей там нет. Но зато есть множество зверей и птиц, которые давно привыкли к нам и нас не боятся. Когда я был маленьким, я часто играл с медвежатами, а сейчас я постоянно летаю с альбатросами.

— Томми, а почему ты оставил эту жизнь и поехал учиться в Хогвартс? – спросила Гермиона.

— В школе обнаружилось, что у меня выдающиеся способности к магии, а наша школа не могла помочь развить их. Наша школа ведь очень маленькая: десятка два учеников и три учителя, она дает только начальные знания. И вот на семейном совете решили отправить меня в Хогвартс. И вот я здесь.

— Последний вопрос, — сказала Джинни. – Как ты добрался сюда в такой ураган?

— Ничего сложного. Я постоянно летаю на океанских альбатросах, а им бури не страшны.

— Так ты прилетел на такой птице? – спросил Рон.

— Конечно. Если хотите, я завтра вам его покажу.

Гарри взглянул на часы и увидел, что уже далеко за полночь, а ведь сегодня был трудный день. Он отправил всю компанию спать, погасил огонь в камине и сам пошел в свою комнату. Рон уже крепко спал. Когда голова Гарри коснулась подушки, он тоже моментально заснул.

В первый после прибытия день занятий не было: хотя ветер еще не затих окончательно, ученики вместе с преподавателями приступили к ликвидации последствий урагана. Семикурсники вместе с Хагридом обшаривали ближнюю часть Запретного леса в поисках пострадавших животных, и к обеду возле хижины лесничего было привязано три раненых единорога и куча другой живности. От кентавров, живущих в лесу, не было никаких вестей: они, как обычно, надеялись только на свои силы.

После обеда профессор Дамблдор пригласил Гарри в свой кабинет и попросил подробно рассказать о событиях вчерашнего дня. Гарри поведал свою историю, умолчав, впрочем, о спасенном самолете. Как никак, Дамблдор – министр магии, и рассказывать ему о незаконном колдовстве не было ни малейшего желания. Однако у Гарри осталось ощущение, что директор о чем-то подозревает, хотя и не озвучивает свои подозрения.

Потом Дамблдор попросил Гарри показать свою новую метлу. Хорошо помня, что произошло в поезде при вызове метлы, Гарри решил, что будет безопаснее самому сбегать за ней. Когда он, наконец, положил «Грозу» на директорский стол, глаза профессора загорелись любопытством. Он тщательно обследовал ее, почти касаясь своим кривым носом, потом вымолвил:

— Не думал, что снова увижу творение мастера из Лютного переулка.

— Откуда вы узнали? – поразился Гарри.

— Настоящую ручную работу издалека видно. Позволь спросить, где ты ее достал? Я знаю, что мастер крайне неохотно продает свои произведения, а это, судя по всему, одна из последних моделей…

— Это его последняя метла. Он сказал, что уходит на пенсию и не будет больше делать метлы.

— Последняя? Тогда она просто бесценна… Чем ты его соблазнил, что он решил расстаться с ней?

— Я сам не знаю… Вообще-то, это подарок. Мои друзья заказали мне метлу на день рождения, а он согласился отдать именно эту. Не бесплатно, конечно, — усмехнулся Гарри.

— Хорошие у тебя друзья, Гарри, — сказал Дамблдор. И неожиданно спросил. – Ты им полностью доверяешь?

— Да, — твердо ответил Гарри. – А почему вы спрашиваете?

— Просто подарки такого уровня редко делаются просто так, верно? – Дамблдор испытующе посмотрел на Гарри.

— На самом деле, некоторое время назад я оказал им одну услугу… Но я полностью уверен, что они не попросят ничего взамен!

— Хорошо, если ты в этом уверен. Кстати, а какова скорость у этой метлы?

— Мастер сказал, что она разгоняется до трехсот пятидесяти миль в час.

Дамблдор присвистнул.

— Однако, — сказал он. – Значит, ему удалось вплотную приблизиться к пределу.

— Какому пределу? – спросил Гарри.

— Ты разве не слышал об этом? Предел Дзай-Сун?

— Не слышал, — признался Гарри.

— Что ж, тогда придется мне об этом рассказать. Как ты, наверное, знаешь, летательные средства наподобие наших метел известны с глубокой древности. Еще тогда, в начале нашей эры, многие волшебники ломали головы над тем, как сделать метлы более быстроходными. Наибольшего успеха добился один ученый из Древнего Китая, к сожалению, история не сохранила для нас его имени. Он теоретическим путем, используя модели метел, установил, что для любого волшебного летательного средства существует предел скорости, ориентировочно 400 миль в час. Ученый назвал его пределом Дзай-Сун. Я не силен в древнекитайском, поэтому не могу сказать, как это название переводится на английский язык. На протяжении почти двух тысячелетий проверить этот закон на практике не представлялось возможным, потому что никто не мог разогнать метлу до такой скорости, а перемещение метлы с волшебником при аппарировании или с помощью портала не оказывало на нее никакого воздействия. И только в наше время, используя в качестве ускорителей магловские самолеты, ученые доказали реальность существования предела Дзай-Сун. Как только скорость метлы относительно земной поверхности переваливала за 350 миль в час, с ней начинали происходить странные вещи, а при скорости 400 миль в час метла просто взрывалась.

— Значит, «Гроза» так и останется самой быстрой в мире метлой, профессор?

— Да, Гарри. И даже скорость 350 миль в час еще долгие годы, а может, и десятилетия будет недостижима для метел. Я знаю, что сейчас разрабатывается новейшая гоночная «Молния-3», но и ее скорость едва достигнет трехсот миль.

— Кто же такой этот мастер, который смог создать «Грозу»?

— О, это величайший человек! Я имел счастье знать его лично. Он всю свою жизнь посвятил метлам. По его проектам создавались спортивные «Чистометы», потом он участвовал в разработке знаменитого «Нимбуса-2000», «Молния» без него тоже не появилась бы на свет. Короче говоря, он, так или иначе, участвовал в создании всех спортивных метел за последние тридцать лет. Но серийные метлы не идут ни в какое сравнение с тем, что он создавал сам в своей мастерской. Он сделал около двадцати метел, и каждая является шедевром. Люди готовы отдать за них любые деньги.

— А почему никто не называет его имени? – спросил Гарри. – Только «мастер» да «мастер»?

— Это не слишком приятная история. Когда-то, причем довольно давно, на него наложили неразрушимое заклятие. Если кто-нибудь назовет его имя, у него будут большие неприятности. Он пытался, конечно, лечиться, и вроде бы наступило улучшение, но он не хочет рисковать. А теперь уже и вовсе привык обходиться без имени.

— Профессор Дамблдор, если не секрет, за что с ним обошлись так жестоко?

Дамблдор пристально посмотрел на Гарри, словно решая, говорить ему или нет.

— Пожалуй, ты должен знать. Он любит смелые эксперименты, но, к сожалению, не все из них заканчиваются удачно. Во время очередных испытаний взорвалась новая метла. Погиб молодой испытатель. Его отец пришел рассчитаться за сына… вот так оно и случилось. Так что Гарри, я очень тебя прошу: будь внимателен с этой метлой. Уж очень у нее сложная и необычная конструкция. Будь все время настороже и следи за ее поведением.

Дамблдор встал, Гарри поднялся вслед за ним и собрался уходить.

— Да, вот еще что. Гарри, не пропадай никуда вечером, хорошо? Ты можешь мне понадобиться.

Когда Гарри уже был у дверей кабинета, он услышал последнее напутствие:

— Удачи в этом учебном году, Гарри!

Выйдя из кабинета директора, Гарри сразу же отыскал Рона и Гермиону и рассказал им о том, что узнал от Дамблдора о своей метле. После этого они снова пошли к Хагриду, потому что делать все равно было нечего. Подходя к домику лесничего, они увидели, как дверь открылась, и на порог вышел Хагрид в сопровождении новичка – Томми Лакконена.

— Томми! – окликнул его Гарри. – Ты что тут делаешь?

— Он приходил проведать своего альбатроса, — ответил за него Хагрид. – Великолепная птица! Жаль, что завтра улетает обратно к себе домой.

— Томми, ты нам его покажешь? – глаза у Рона загорелись любопытством.

— Конечно, покажет! – сказал Хагрид. – Вы идите, а должен разобраться со всей этой живностью, которую вы мне натаскали, — он указал на животных, все еще сидящих у его хижины.

Томми повел друзей вдоль опушки леса. Минут через десять они увидели большой камень, вокруг которого была наспех сколочена ограда. А на камне сидела огромная серо-коричневая птица с длинным клювом. Даже в сидячем положении она была выше Гарри. Трое друзей остановились в отдалении, а Томми побежал прямо к ней. Птица наклонила голову и издала несколько радостных булькающих звуков.

— Идите сюда, не бойтесь! – весело крикнул им Томми.

Гарри, Рон и Гермиона осторожно подошли поближе. Альбатрос повернулся к ним и предупреждающе приоткрыл клюв.

— Спокойно, Кити, это друзья, — сказал ему Томми, обнимая его за шею.

— Кити? – удивленно спросил Рон. – А как это переводится с финского?

— Вообще-то, никак, — смутился Томми. – Его окрестил папа. Кити произошло от «Китти Хаук» — американского самолета времен Второй Мировой. Папа увлекается историей авиации.

— Ты нам покажешь, как он летает? – спросила Гермиона.

Томми кивнул и одним махом взлетел на спину альбатросу. Тот начал расправлять свои огромные крылья.

— Подожди меня! – крикнул Гарри, в одно мгновение поднимаясь в воздух.

Томми от удивления чуть не свалился на землю.

— Как ты так можешь? – только и смог он спросить.

— Автолевитация, — пояснила Гермиона. – Полезная вещь, хотя довольно трудная. Может быть, когда-нибудь и ты этому научишься.

В прошлом году Гарри и его друзья узнали несколько новых способов перемещения в пространстве: кроме Автолевитации, близкой, кстати, к заклинанию «Вингардиум Левиоса» (только не требовалось направлять волшебную палочку на себя, да появлялась возможность осмысленно управлять направлением полета), они сдали тесты на право аппарировать, а также добились значительных успехов в самотрансфигурации. Профессор МакГонагалл как-то обмолвилась, что если научиться превращаться в птицу, то теоретически можно даже освоить искусство полета, но после нескольких неудачных попыток от этой идеи пришлось отказаться. К сожалению, у Малфоя дела тоже шли отлично. Учеба в школе подходила к концу, и Гарри уже сейчас догадывался, по какому пути Малфой пойдет дальше.

В любом случае, метла была лучшим средством полета. Гарри мысленно вызвал «Грозу»: только она могла соревноваться с альбатросом.

Послышался хриплый крик альбатроса, горевшего желанием взлететь в небо. В этот же момент «Гроза» появилась рядом с Гарри. Мгновенно оседлав метлу, Гарри стрелой взмыл вверх. Альбатрос как будто ждал этого: сделав мощнейший взмах крыльями, воздушная волна от которого повалила на землю Рона и Гермиону, он взлетел вертикально вверх, сразу обогнав Гарри. Томми на его спине обернулся и, смеясь, показал язык.

Гарри не собирался так просто сдаваться. Пусть волшебный альбатрос великолепно приспособлен для полетов, но «Гроза» была лучшей в мире метлой и спокойно могла бороться за победу. Резко увеличив скорость, Гарри мгновенно догнал Томми. Началась воздушная погоня. Альбатрос выписывал сложнейшие фигуры высшего пилотажа, иногда разворачиваясь почти на месте. Оказалось, что волшебный альбатрос отличается от своего неволшебного аналога как небо от земли. Он творил такое, на что обычные птицы просто не способны. Гарри, давно не тренировавшийся, с трудом удерживался за ним. Но, повторяя за птицей сумасшедшие виражи, он все больше удивлялся тому, насколько уверенно на ее спине держится Томми. Гарри не видел даже намека на то, что он может свалиться. Больше того, Томми совсем отпустил руки и держался только коленями. У него явно было отменное чувство равновесия.

Наконец, альбатросу надоело играть роль добычи, и он решил стать охотником. Заложив резкий вираж, он зашел в хвост Гарри. Но было видно, что он начинает сдавать. Все-таки альбатросы, даже волшебные, больше приспособлены для многочасовых перелетов в спокойном темпе, а не для полетов в стиле «американских горок». Не желая доводить его до полного истощения сил, Гарри сделал мощный рывок вперед, резко снизился и плавно приземлился. Альбатрос приземлился рядом. С его спины скатился на землю Томми.

— Потрясающе! – прыгал он от восторга. – Не думал, что когда-нибудь увижу реального конкурента Кити.

Гарри спросил его серьезно:

— Томми, как тебе удается удерживаться на спине альбатроса? Ведь ты почти не держишься за него!

— Я не знаю, — смущенно улыбнулся он. – Оно само так получается. Папа говорит, что это врожденное.

— Томми, ты знаешь, что такое квиддич? – вдруг спросил Гарри.

— Конечно! Я очень люблю эту игру. Правда, я всего один раз видел, как в нее играют. Ведь у нас в окрестностях не из кого собрать команду – метел нет почти ни у кого. Слишком опасно у нас на них летать: налетит ветер и сдует вместе с метлой в океан. Так что остается только слушать комментарии по радио.

— Гарри, ты что, хочешь ему предложить… — начал было Рон.

— Конечно, хочу. Ты видел, как он летает. Томми, — обратился к нему Гарри. — Я капитан факультетской команды по квиддичу. Ты замечательно летаешь, поэтому я предлагаю тебе играть с нами.

— Я не знаю, — покраснел Томми. – Я никогда не летал на метле. Я не думаю, что справлюсь.

— Не волнуйся, я сам в первый раз в жизни сел на метлу, когда приехал в школу. И ничего, получилось. А у тебя уже такой опыт полетов. Уверен, ты быстро привыкнешь к метле.

— Кстати, о метлах, — подал голос Рон. – На чем он будет летать? На старых школьных на поле вылетать бесполезно.

— Нет проблем, — сказал Гарри. – Я отдам ему свою «Молнию». Ведь у меня теперь есть «Гроза»! Ну так что, Томми, согласен?

— Попробую, — смущенно ответил тот.

Не успел Гарри отдохнуть после полета с Томми, как его разыскала профессор МакГонагалл и отвела в учительскую, где ему пришлось подробно рассказывать преподавателям о том, что произошло с поездом, и как он добирался до школы.

Из кресла в углу поднялся профессор Дамблдор.

— Кое-что в рассказе Гарри не прозвучало, а жаль, — произнес он с улыбкой.

Гарри встревожено посмотрел на него.

— Вот сообщение, которое я получил перед тем, как Гарри прилетел в школу.

Откашлявшись, он начал читать:

«Уважаемый Министр Дамблдор. Сообщаем Вам, что сегодня в семнадцать часов двадцать две минуты в районе реки Уиллони-Ривер зарегистрированы несколько попыток применения магии, предположительно учеником Школы чародейства и волшебства Хогвартс Гарри Поттером. Ввиду урагана не удалось точно определить место применения магии, а также личность волшебника и какие конкретно заклинания он применял. По данному факту проводится проверка в связи с тем, что Гарри Поттер, подозреваемый в применении магии, является несовершеннолетним, и его действия подпадают под действие Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних (1875, параграф С)».

— Было такое, Гарри? – спросил Дамблдор.

— Да, но…

— Знаю, знаю, что ты сейчас скажешь, — улыбнулся директор, — что это было необходимо, что у тебя не было выбора. Однако есть другой документ. Я зачитаю и его.

Гарри похолодел. В чем еще Министерство магии собирается обвинить его?

— Я читаю магловские газеты, иногда это очень полезно, — начал Дамблдор. – Например, в сегодняшней «Таймс» я наткнулся на очень интересную заметку:

«Вчера примерно в семнадцать часов авиалайнер А-300 немецкой авиакомпании «Люфтганза», совершавший рейс Берлин-Эдинбург, оказался в зоне урагана. После попадания молнии у самолета отказали два двигателя, и он был вынужден совершить аварийную посадку в лесу в районе реки Уиллони-Ривер».

— Обратите внимание, — сделал паузу Дамблдор, — место и время практически совпадают с предыдущими.

«По уточненным данным, на борту авивлайнера было двести шестьдесят три пассажира. К счастью, обошлось без жертв, около трех десятков человек получили ранения различной тяжести. Специалисты называют случившееся чудом, учитывая, что, как правило, после таких катастроф выживших не остается».

— Ну что, Гарри, признаешься, что приложил к этому руку?

— Признаюсь, — ответил он, по тону директора поняв, что наказание ему не грозит, а если повезет, возможно и похвалят.

— Итак, разобравшись во всех деталях происшедшего, Министерство магии вынесло приговор…

Достав из кармана официально выглядящий свиток пергамента, Дамблдор развернул его и начал читать:

— Начало пропускаем… а, вот, то, что нужно: «за проявленную доблесть в спасении маглов, а также учитывая несомненные заслуги в оказании помощи терпящему бедствие «Хогвартс-экспрессу», Министерство магии решило: снять с Гарри Джеймса Поттера все обвинения в незаконном применении магии, а также наградить его орденом Мерлина второй степени».

Гарри почувствовал, что пол уходит у него из-под ног. На лицах преподавателей, кроме Снейпа, застыло выражение восторженного удивления.

— Поздравляю, Гарри, — подошел к нему Дамблдор, держа в руках маленькую красную коробочку. – Возьми ее!

Гарри несмело взял коробку и в растерянности посмотрел на преподавателей.

— Открой ее, — ласково сказал Дамблдор.

Гарри поднял крышку. Внутри на бархатной подушечке лежала восхитительная серебряная звезда, украшенная драгоценными камнями, с невероятно живым портретом величайшего волшебника Средневековья.

Гарри почувствовал, что сейчас свалится в обморок. Краем уха слушая поздравления преподавателей, он совсем не воспринимал, что именно они ему говорят. Вырвавшись, наконец, в коридор, он побрел по направлению к гриффиндорской башне. Гарри так сильно погрузился в свои мысли, что совершенно не заметил полтергейста Пивза, пытавшегося сбросить ему на голову большую вазу. Обиженный таким пренебрежением к своей особе, Пивз с ругательствами поставил вазу на место и со злостью начал кидаться чернильными шариками в завизжавших третьекурсниц-слизеринок.

Когда Гарри протиснулся сквозь дыру за портретом Полной дамы, он увидел, что общая гостиная полна народу. За столом у камина Рон и Гермиона играли в волшебные шахматы. Рон махнул ему рукой, призывая присоединиться к ним, но вдруг замер, увидев выражение лица Гарри. Быстро подбежав к нему, Рон обеспокоено спросил:

— Что случилось на этот раз, Гарри?

Гарри посмотрел на него, потом перевел взгляд на взволнованное лицо подошедшей к ним Гермионы, и медленно открыл коробочку с орденом.

Брови у Рона поползли вверх и стали как два восклицательных знака.

— Не может быть, Гарри, — тихо произнес он внезапно охрипшим голосом.

— Это за поезд, да? – потрясенно спросила Гермиона.

— Не только, — едва шевеля губами, ответил Гарри и подал ей пергамент с постановлением Министерства, а также газетную вырезку с информацией о спасении самолета, которую ему дал Дамблдор вместе с документом.

— И ты нам ничего не сказал! – воскликнула Гермиона, быстро пробежав глазами бумаги.

Рон в это время благоговейно взял орден с подушечки и перевернул его. На обратной стороне блеснули золотые буквы: Гарри Дж. Поттер.

Тут и остальные заметили, что происходит что-то неладное, и стали подходить к друзьям. Гермиона сказала им всего четыре слова, и гостиная наполнилась криками изумления и восторга. Через десять секунд каждый гриффиндорец знал, что Гарри получил государственную награду. Общая комната встала на уши. Наиболее шустрые ученики на скорую руку соорудили импровизированный праздничный ужин, и началось веселье. Джинни достала коробку волшебных фейерверков производства близнецов Уизли, которую она хранила к Рождеству, и устроила впечатляющий салют. Гермиона тем временем успела шепнуть Гарри, что за всю историю Хогвартса не больше десятка студентов получили орден Мерлина низшей, третьей степени, а вот орденом второй степени еще никого не награждали.

На следующее утро Гарри проснулся школьным героем. Уже все знали о награде, и за завтраком к столу Гарри началось паломничество со стороны других факультетов.

Первый урок в этот день, трансфигурация, тоже началсz с поздравлений. Профессор МакГонагалл, декан Гриффиндора, была очень горда тем, что так отличился именно ученик ее факультета. Правда, после этого она устроила длинную лекцию о предстоящих выпускных экзаменах, нагнав страху на студентов и тем самым смазав общее чувство радости.

После трансфигурации гриффиндорцы пошли на урок защиты от темных искусств. Почему-то в расписании был указан не обычный кабинет защиты, а одно из подземелий. Пока ученики его нашли, прозвенел звонок. Новый кабинет не выглядел уютным: каменные стены, сложенные из больших неотесанных валунов, такой же потолок и ни одного окна. Несколько факелов на стенах не могли полностью разогнать тьму, отчего в помещении царил полумрак.

Только все расселись, вошел профессор Цезарь. Гарри поежился: в этом сумраке профессор в своей черной мантии напоминал ему Снейпа.

— Итак, мы начинаем наш первый урок, — начал Цезарь. – Скажу сразу: преподавателем я раньше не был, я специалист по практической защите от темных сил. По просьбе профессора Дамблдора я проведу этот год с вами, потом, быть может, покину школу. Возможно, вас удивляет обстановка, в которой нам предстоит заниматься. Это не моя прихоть, а жизненная необходимость. Мы с вами сейчас находимся в самой старой части замка. Здесь много места, очень толстые и прочные стены, поэтому, я надеюсь, удастся избежать больших разрушений.

Ученики в недоумении переглянулись.

— Теперь что касается нашего распорядка, — продолжил Цезарь. – Сдвоенных уроков с другими факультетами не будет, так как в свободной обстановке заниматься будет безопаснее. У нас будут только практические занятия, так что учебники и тетради вам не понадобятся. Домашних заданий тоже не будет, но вместо них я часто буду проводить дополнительные уроки. По вводной части вопросы есть? – обратился он к ученикам.

Вопросы были, но никто не решился их задать.

Быстро проведя перекличку, профессор продолжил:

— Перейдем теперь к тому, чем мы с вами будем заниматься. За шесть предыдущих лет, как мне рассказал профессор Дамблдор, вы прошли защиту от нечисти и от заклинаний легкой и средней силы. Но в такое неспокойное время как сейчас вы можете столкнуться с противником, использующим самые сильные заклинания. От них защититься сложно, но можно. Я постараюсь научить вас приемам защиты, которые используют только авроры и те, против кого они сражаются. Именно поэтому я не буду заниматься со слизеринцами. Для безопасности человечества им такие вещи лучше не знать.

Класс неуверенно засмеялся.

— Предупреждаю сразу: будет трудно. Те, кто не будет справляться, могут добровольно отказаться от занятий. «Удовлетворительно» на экзамене я поставлю прямо так. Однако надеюсь, что среди вас таких не окажется, — профессор обвел взглядом притихший класс. – В оставшееся время, если хотите, я могу продемонстрировать, что значит быть специалистом по защите от темных сил мирового класса.

Он положил на стол волшебную палочку и попросил всех отойти к задней стене класса. Гарри и Рон удивленно переглянулись. Сейчас профессор напоминал им Локонса, когда тот хвастался своими подвигами. Только вот к словам Цезаря у Гарри было больше доверия, возможно, из-за серьезного тона, которым тот говорил.

— Удивляетесь, что я оставил волшебную палочку? – спросил профессор. – Оборона без палочки – высшая степень магического искусства. Палочка мне нужна только против особо мощных и смертоносных заклинаний. С вами я могу справиться без особых усилий. Кто не верит, попробуйте наложить на меня заклятие, любое. Смелее! – подбодрил он учеников.

Поколебавшись, вперед вышел Дин Томас.

— Хорошо, — сказал профессор. – Для большей наглядности я отвернусь.

И он действительно повернулся лицом к стене.

— Смелее, Дин! – прошептала Парвати Патил.

— Подвергни его Заморозке, — советовал Симус Финниган.

Дин поднял палочку и крикнул:

— Импедимента!

Сверкнула серебряная молния. И тут произошло чудо: профессор в прыжке развернулся и выставил вперед сложенные крестом руки. Молния попала в профессора, но… Вспышка, и тот стоит как ни в чем ни бывало. Класс стоял как громом пораженный.

— Это было легко, — сказал Цезарь. – Кто следующий?

Вперед вышла Гермиона.

— О, мисс Грэйнджер, — проговорил профессор. – Слышал о вас, вы достойный противник.

Глаза Гермионы сверкнули.

— Когда она в таком состоянии, я ее боюсь, — шепотом сказал Рон Гарри. – Мне кажется, она всерьез решила проверить на прочность нашего преподавателя.

Цезарь отвернулся, Гермиона подняла палочку…

И тут у Гарри мелькнула мысль: с Гермионой профессор наверняка справится, но что если подвергнуть его настоящей проверке? Уж больно он уверен в себе. Гарри выхватил палочку из кармана.

Гермиона шепотом произнесла какое-то заклинание. Блеснула молния, раздался оглушительный грохот, и в этот момент Гарри крикнул:

— Экспеллиармус!

В то месте, где стоял профессор, раздался взрыв, пол вздрогнул, с потолка посыпалась пыль. Все заволокло дымом.

Гермиона и Гарри опустили палочки.

— Что вы наделали! – вскричала Лаванда.

— Ничего, мисс Браун, я в порядке, — раздался голос профессора из пелены дыма. Он вышел к ученикам, смахивая с мантии пыль. Взял со стола свою палочку и произнес:

— Виндиус.

Порывом ветра дым выдуло в коридор, и все ахнули, когда открылось поле боя: в потолке зияла воронка, несколько камней упало на пол, причем они были оплавлены. От последней парты осталась кучка дымящихся щепок.

— Кто из вас произнес заклинание Разоружения? – грозно спросил профессор.

Гарри несмело поднял руку.

— Гарри Поттер. Очень хорошо. Вы меня не разочаровали, — медленно произнес Цезарь. – Я ждал атаки мисс Грэйнджер, поэтому разрушил ее заклинание без большого ущерба для помещения. Досталось только парте. Но вы, мистер Поттер, правильно угадали с моментом для удара и вложили в заклинание огромную силу. Именно от вашего заклинания пострадал потолок, потому что мне пришлось отбивать его не глядя, чтобы не пострадать самому.

— Итак, — обратился профессор к классу. – Вы должны с сегодняшнего занятия уяснить две вещи. Первое: существуют разные способы защиты от заклятий. Их можно нейтрализовать без ущерба для окружающих; сильные заклятия можно только разбить или отразить, но при этом увеличив их силу. Последствия перед вами. И второе: ваши попытки причинить мне ущерб заранее были обречены на провал. Никому еще не удавалось это сделать. Даже Темному Лорду, — добавил он вполголоса.

— Темному Лорду? Тому-Кого-Нельзя-Называть? — ахнул Рон. – Вы встречались с ним?

— Да, — тихо сказал профессор. – Но об этом в другой раз. Вы свободны. Вам еще надо найти дорогу наверх.

Гарри поразило выражение лица Цезаря, когда тот упомянул о Волдеморте: на нем ясно читалась сильнейшая горечь. Вместе со всеми Гарри пошел к выходу, но его остановил голос профессора:

— Поттер, Грэйнджер, задержитесь на минутку. Да, Уизли, ты тоже останься.

Друзья, недоумевая, подошли к профессору. Он подождал, пока остальные уйдут, и заговорил:

— Слухи о вашей неразлучной троице далеко разошлись. Сегодняшний урок показал, что я не зря согласился вас учить. Да, именно вас троих. Не надо удивляться, — усмехнулся он, увидев вытаращенные глаза друзей. – Я не зря сейчас упомянул о Волдеморте, — обратился Цезарь к Гарри. – Ты встречался с ним больше раз, чем любой другой волшебник. И у тебя есть огромная волшебная сила, краев которой не знаем ни я, ни ты, ни даже Дамблдор. Моя задача сделать так, чтобы ты смог сразиться с Волдемортом и победить его. То, чего в свое время не смог сделать я, — добавил он с болью в голосе.

Гарри был потрясен до глубины души. Ладно, когда подобные вещи предлагает Дамблдор, к этому он уже начал привыкать. Но Цезарь?

— Теперь вы двое, — обратился Цезарь к Рону и Гермионе. – Возможно, вам уже предлагали стать аврорами. Теперь у вас выбора нет. Вы слишком крепко связаны с Гарри, и все это знают. Первый же Пожиратель смерти в лучшем случае убьет вас за это. И не только вас, но и ваши семьи. Так что обратной дороги уже нет. Сможете вместе с Гарри одолеть Волдеморта – вернетесь к спокойной жизни, не сможете – лучше об этом не думать.

Вот для них это был совершенно неожиданный удар. Гарри взглянул на друзей: Рон хватал ртом воздух как рыба на песке, Гермиона сильно побледнела и держалась за спинку стула.

— Не все так страшно, — попробовал успокоить их профессор. – К концу года, если у вас не угаснет желание, по силе вы превзойдете многих учителей Хогвартса. Как это сделать, вы скоро узнаете. Не буду скрывать, — закончил Цезарь, — что профессор Дамблдор пригласил меня в школу на свой страх и риск только ради вас. Уверен, он и сам вас кое-чему научит. Впереди длинный тяжелый год, но думаю, вы справитесь. Все зашло слишком далеко, — добавил он.

На обед друзья шли в полубессознательном состоянии. У Гарри как будто почва ушла из-под ног, и он висел над пропастью, связанный одной веревкой с друзьями. У Рона и Гермионы, похоже, были такие же мысли.

Остаток дня прошел незаметно. Гарри совершенно не вникал в то, о чем говорили преподаватели. Он пытался разобраться в своих мыслях. С одной стороны, то, что предлагал профессор Цезарь, казалось абсолютно невозможным. С другой стороны, профессор Дамблдор еще пару лет назад говорил, что однажды Гарри придется выйти на смертельный бой против Темного Лорда, правда, тогда Гарри, честно сказать, не придал должного значения его словам. Однако в словах Цезаря было что-то притягивающее, его уверенность заражала. Но все же, почему из всего волшебного мира выбор пал именно на них троих? Почему Цезарь, сам великий волшебник, не может сделать то, что он предложил Гарри? На эти вопросы ответа не было.

Друзья получили возможность в спокойной обстановке обсудить события сегодняшнего дня только вечером в Общей гостиной. Вернее, говорили только Рон и Гарри, Гермиона молча сидела в кресле, обхватив руками колени и думала. Наконец она сказала:

— Если мы хотим во всем этом разобраться, нам надо сначала узнать, кто такой этот Цезарь и почему его пригласил в школу Дамблдор. Ведь несмотря на то, что он явно очень сильный волшебник, его имя в обзоре современной магической жизни я не встречала.

— И где ты собираешься искать информацию о нем? – полюбопытствовал Рон. – Опять перерыть всю школьную библиотеку?

— Есть более быстрый способ, — ответила Гермиона. – Цезарь говорил, что сражался с Волдемортом. Тогда упоминание об этом должно быть в «Пророке». У мадам Пинс в библиотеке собраны все номера за последние сто лет. Нам надо будет вести поиск в газетах до того года, когда Волдеморт был повержен.

— А если не найдем? – спросил Рон.

— Тогда будем думать дальше, — ответила Гермиона. – В любом случае, попробовать стоит.

Друзья отправились в библиотеку. Там почти никого не было, так как семестр только начался, и преподаватели еще не успели завалить учеников работой. Гермиона ушла в лабиринт шкафов и вскоре вернулась с огромной кипой газет. Она дала Гарри и Рону по пачке, и все углубились в чтение

Гарри достались газеты, выпущенные в год падения Волдеморта. Это было самое тяжелое время для волшебного мира: почти в каждом выпуске «Пророк» сообщал о новых нападениях и бесчинствах сторонников Темного Лорда. Страх, насквозь пропитавший газеты, начал передаваться Гарри, и он торопливо перелистывал страницы, желая быстрее добраться до конца. Перелистав полстопки, Гарри заметил цветную бумажку почти в самом ее конце. Это оказался экстренный выпуск «Пророка», всего в одну страничку, посвященный падению Волдеморта. Гарри с интересом начал его читать, надеясь узнать что-то новое о подробностях этого события. Однако кроме слухов, там ничего не было. Гарри разочарованно перевернул листок, и тут его взгляд упал на заголовок: «Пойман еще один Пожиратель смерти». Ниже было написано имя: Ареджиус Цезарь.

— Рон, Гермиона! – воскликнул Гарри. – Я нашел его!

Он начал читать вслух:

«Сегодня Пожиратели смерти совершили еще одно преступление, буквально за час до гибели Того-Кого-Нельзя-Называть. На этот раз жертвами преступника стали маглы. Вот что сообщил нам Корнелиус Фадж, заместитель главы Департамента чрезвычайных ситуаций:

Вот что рассказал нам Корнелиус Фадж. От себя добавим, что ввиду явной вины Цезаря его сразу же отправили в Азкабан, где ему предстоит провести остаток жизни. Тела погибшего волшебника так и не нашли, что не удивительно, учитывая силу взрыва. Мы горячо надеемся, что теперь, после гибели Того-Кого-Нельзя-Называть, подобная трагедия больше не повторится».

Друзья в ужасе посмотрели друг на друга. Первой нарушила молчание Гермиона:

— Может быть, Цезарь случайно оказался не там, где надо? Вспомните Сириуса: его ведь посадили в тюрьму за преступление, которого он не совершал. Может, в деле Цезаря потом разобрались и его выпустили?

— Надо проверить, — мрачно сказал Гарри. – Придется просмотреть судебные отчеты по пересмотренным делам за последние шестнадцать лет.

Он отправился к мадам Пинс и вскоре вернулся с каталогом, содержащим названия статей всех выпусков «Судебного вестника».

— Спасибо мадам Пинс, что облегчила нам работу, — сказал Гарри. – Она сама составила этот каталог, иначе нам бы пришлось копаться в газетах месяц: каждый номер «Судебного вестника» толщиной страниц в пятьдесят.

Друзья самым внимательным образом просмотрели все записи: имени Цезаря не было. Значит, из Азкабана его не выпускали. Однако, Гермиона заметила в одном из номеров пятилетней давности статью, называвшуюся «Краткий обзор тюрьмы Азкабан». Девушка быстро нашла газету с этой статьей. Там был список всех узников Азкабана с кратким указанием, кто за что сидит. Имени Цезаря и там не было. Не было его и в списке умерших в Азкабане.

— Что же это получается? – озадаченно спросил Рон. – Из тюрьмы его не выпускали, но в тюрьме его нет.

— То, что его туда посадили, сомнений нет, ведь этим делом занимался Фадж, — стала размышлять Гермиона. – После этого он исчез. Убежать из Азкабана он не мог, Сириус единственный, кому это удалось в те годы. Все это очень странно…

— По-моему, нам надо пойти прямо к Дамблдору и спросить, кого он нам дал в учителя, — предложил Гарри. – Только он знает ответы на наши вопросы.

Все трое побежали к кабинету Дамблдора. Остановившись перед каменной горгульей перед входом, Гарри назвал пароль, надеясь, что тот не изменился за лето. Статуя послушно отодвинулась и открыла бегущую вверх винтовую лестницу.

Друзья встали на нижнюю ступеньку, и лестница понесла их наверх. Вскоре им преградила путь массивная дверь с латунным молотком в виде головы грифона. Гарри постучал. Послышались шаги, и профессор Дамблдор открыл дверь.

— Судя по вашим лицам, вас что-то сильно беспокоит, — улыбнулся директор. – Иначе вы бы не пришли ко мне на ночь глядя. Ну что стоите в дверях, заходите, — пригласил он.

— Профессор Дамблдор, сэр, — сразу начала Гермиона, едва переступив порог кабинета. – Мы хотим, чтобы вы рассказали нам правду о профессоре Цезаре.

Улыбка на лице директора стала шире.

— Вам палец в рот не клади, сразу откусите, — похвалил Дамблдор. Уши у Рона порозовели. – И что же вам удалось узнать?

— Все, что известно волшебному сообществу, — ответила Гермиона. – Все, кроме правды.

— Я плохо на вас влияю, — усмехнулся Дамблдор. – Ничего от вас не скроешь.

Он подошел к камину и волшебством развел в нем огонь. Потом бросил в него немного зеленого порошка.

— Профессор Цезарь, подойдите в мой кабинет, пожалуйста, — сказал Дамблдор в огонь.

Пламя тут же окрасилось в зеленый цвет, в камине громыхнуло, и в нем появился Цезарь.

— Я говорил вам, Ареджиус, что у вас будут очень способные ученики? – лукаво улыбаясь, спросил Дамблдор. – Так вот, не прошло и дня, как они разузнали, что в вашей истории кое-чего не хватает. Я думаю, будет лучше, если вы сами им все расскажете.

Профессор Цезарь со вздохом опустился в кресло. Минуту он собирался с мыслями, потом неожиданно спросил:

— Гарри Поттер, ты знаешь, что произошло в ту ночь, когда Волдеморт пришел в дом твоих родителей?

Гарри с изумлением посмотрел на него. Какое отношение может иметь Цезарь к тем событиям? Ту ночь Гарри помнил в малейших деталях, хоть ему и был тогда только год. Подробности всплывали в памяти постепенно, то под воздействием дементоров, то во снах, навеянных влиянием Волдеморта. О событиях той ночи Гарри разговаривал почти со всеми их участниками, кое-что он слышал даже от самого Темного Лорда, поэтому он был уверен, что Цезаря нигде рядом не было.

Однако надо было ответить на заданный вопрос.

— Я знаю все о той ночи, профессор Цезарь, — сказал Гарри.

— Боюсь, Гарри, это не совсем так, — тихо сказал Дамблдор.

— О чем вы говорите? Что еще вы от меня скрыли? – нахмурился Гарри.

— Не только от тебя, Гарри, — сказал Дамблдор. – Полная картина происшедшего стала ясна только недавно, когда твой крестный, Сириус, поведал свою историю.

Поймав взгляд Дамблдора, Цезарь начал рассказ:

— Ты знаешь, Гарри, как все началось: профессор Дамблдор укрыл твоих родителей в тайном убежище, Питер Петтигрю предал их и выдал Волдеморту. Но перед тем как Волдеморт пришел в дом твоих родителей, произошло еще одно событие: он встретился со мной. В то время я, недавний выпускник Хогвартса, только искал себе место в жизни. Я серьезно увлекался защитой от темных сил и даже подумывал о том, чтобы вернуться в школу в качестве преподавателя. Естественно, я, чем мог, помогал профессору Дамблдору в борьбе с Волдемортом.

— В ту ночь мне было поручено охранять подступы к Годриковой впадине, деревеньке, где укрылись твои родители. Разумеется, я не знал, кого охраняю. Мы чувствовали, что среди нас завелся предатель, поэтому приходилось принимать меры предосторожности. Я вышел на тропу, ведущую в деревню, по ней шла группа маглов, наверное, с какого-то праздника. Именно в этот момент Волдеморт и отправился к твоим родителям, Гарри. Скорее всего, он подозревал, что деревня охранялась, поэтому решил не лезть напролом, а сначала высадиться на окраине и осмотреться. Так вот, он аппарировал прямо рядом со мной. Я успел выхватить палочку, но он оказался быстрее и произнес заклятие Убийства. Не знаю как, но мне удалось за этот краткий миг сконцентрироваться, и заклятие вместо того, чтобы убить меня, разлетелось на части.

Голос Цезаря дрогнул, он замолчал на мгновение, потом продолжил:

— Теперь ты можешь представить, Гарри, что происходит, когда разбиваешь мощное заклинание. Осколки разлетаются вокруг, сея смерть и разрушение. К несчастью, та группа маглов оказалась в зоне поражения. Итог известен: пятеро погибших, девять раненых. Меня самого оглушило взрывом, я очнулся только в камере Азкабана. А Волдеморт успел аппарировать в момент взрыва, и, невредимый, он появился перед домом твоих родителей. Остальное, Гарри, тебе известно.

— Профессор Цезарь, а как вы оказались на свободе? – спросила Гермиона. – Вас выпустили?

— К сожалению, нет. Пришлось выбираться оттуда самостоятельно, — усмехнулся Цезарь.

— Вы сбежали? Но я думала, что это удалось только Сириусу Блэку…

— Об этом почти никто не знает. Министерство постаралось умолчать об этом.

— Но если вы сейчас здесь, значит, с вас сняли обвинение? – спросил Рон.

— Не все так просто, — мрачно сказал Цезарь. – Я до сих пор считаюсь преступником, Министерство магии не отказалось от мысли упрятать меня за решетку до конца моих дней. Только вот сделать этого оно не может.

— Почему?

— Чтобы понять это, выслушайте, как я бежал из Азкабана. Итак, как я уже говорил, меня доставили в камеру в бессознательном состоянии. Когда я очнулся, то совсем упал духом. Все, на что я мог надеяться, это справедливый суд. Однако на следующий день в Азкабан прибыл сотрудник Министерства, чтобы огласить мне приговор. Оказывается, суд уже состоялся, причем без моего присутствия. Меня признали виновным в гибели маглов, в поддержке Волдеморта, а также в попытке убийства Лили и Джеймса Поттеров. Естественно, наказание определили самое суровое – пожизненное заключение в Азкабане с полной изоляцией от окружающего мира.

— Меня охватила безудержная ярость: настоящий убийца разгуливает на свободе, а мне, пытавшемуся его остановить, предстоит провести остаток жизни в тюрьме. Я уже плохо помню, что было дальше, помню только, что смог без помощи волшебной палочки разбить решетки и выбраться из камеры. Поднялась тревога, на подмогу вызвали толпу дементоров. Они получили приказ применить ко мне смертельный Поцелуй. И вот дальше произошло нечто невероятное: я убил одного из дементоров.

— Как?!.

— Не знаю. Но есть одна догадка. Вы знаете, что дементоры питаются радостью, счастливыми воспоминаниями. Страх, чужая боль их не волнуют. А вот злость и ненависть они не любят. Возможно, эти чувства причиняют им боль. А теперь представьте меня: единственное чувство – сильнейшая ненависть. Дементор, оказавшийся рядом со мной, этого не выдержал. Он рухнул на пол и превратился в лужицу едкой вонючей слизи. Остальные дементоры сразу поняли, что к чему, и тут же разбежались. Пока вызвали авроров, я забрал свою палочку у начальника тюрьмы и аппарировал куда подальше. После этого меня несколько раз пытались убить, но когда я отправил в больницу третьего аврора, в Министерстве поняли, что меня лучше оставить в покое. Ведь я продолжал упражняться в защите от заклинаний, и пробить мою оборону можно было лишь заклятием Убийства, от которого я неплохо научился уклоняться.

— После этого министерский сотрудник встретился со мной, и мы заключили что-то вроде мирного договора: Министерство отказывалось от попыток меня убрать, а я обязался не поддерживать темных волшебников. Разумеется, без воздействия профессора Дамблдора Министерство магии не образумилось бы так быстро. Он единственный, кто хотя бы частично поверил в мою историю. Он даже смог убедить Министерство, что я не опасен. В общем, обо мне решили забыть. Мне запретили наниматься на работу и вообще светиться на людях. Долгие годы я жил на свои старые сбережения, перебиваясь случайными заработками. И вот сейчас, когда у меня закончились все средства к существованию, профессор Дамблдор дал мне работу и позволил выжить.

— Не стоит, Ареджиус, — сказал Дамблдор. – Как можно оставить друзей без помощи?

— Значит, именно из-за вашего прошлого Попечительский совет был против назначения, верно? – спросил Гарри.

— Ты прав, — грустно сказал Цезарь. – Позволить учить детей человеку, обвиняемому в массовых убийствах… Для многих это было абсолютно невозможно.

— После бурных споров мне удалось убедить большинство членов совета, — продолжил Дамблдор, — что только Ареджиус с его познаниями в защите от темных сил сможет дать старшекурсникам то, что им действительно надо. Для младших курсов Попечительский совет выбрал Элеонору Меллон. Она не специалист по темным искусствам, но Совет остановился на ее кандидатуре потому, что она работает в Министерстве магии и сможет контролировать поведение Ареджиуса.

— Надеюсь, теперь у вас нет больше вопросов? – улыбнулся Дамблдор. – Я думаю, вам сейчас лучше всего будет пойти отдохнуть и осмыслить все в спокойной обстановке.

После беседы с Дамблдором и Цезарем многое прояснилось, но легче на душе не стало. Гарри долго лежал в кровати с открытыми глазами, обдумывая последние события, и заснул только тогда, когда переполненная мыслями голова совсем перестала соображать.

После памятного разговора в кабинете директора профессор Цезарь сразу взял быка за рога: занятия по Защите от темных сил у гриффиндорцев теперь были каждый день. Вечерами он дополнительно занимался с Гарри, Роном и Гермионой. В свободное от учебы время студенты помогали наводить порядок на школьной территории.

Так прошла первая школьная неделя. В один прекрасный день профессор Стебль сообщила, что закончила ремонт оранжерей, и можно приступать к занятиям. Сказано – сделано. На следующее утро Гарри и остальные гриффиндорцы шагали к теплице номер десять на двойной урок Травологии. У дверей их уже ждали слизеринцы, о чем-то беседующие с профессором Стебль.

— Прекрасно, все собрались! – весело защебетала профессор. У нее сегодня было очень хорошее настроение. – Итак, вы стоите перед дверями теплицы номер десять. В ней и в одиннадцатой теплице собраны очень редкие растения, которые вы вряд ли когда-нибудь встретите. Изучить их будет очень интересно. Должна сразу предупредить: среди них попадаются настоящие монстры растительного мира, поэтому без разрешения не суйтесь, куда не надо.

Гарри, как и почти все остальные, пропустил предупреждение мимо ушей.

— Проходите внутрь и встаньте у стены, — командовала профессор Стебль. – Не толпитесь, места всем хватит.

У Гарри вырвался вздох восхищения, как только он переступил порог теплицы. Прямо напротив входа в большом ящике торчало нечто, отдаленно напоминающее фикус, только десятиметровой высоты и синего цвета. Каждый лист был вооружен длинным шипом, больше похожим на саблю. Почувствовав, что кто-то вошел, растение взмахнуло листьями. От свиста рассекающих воздух шипов-сабель мороз прошел по коже.

Вдруг Гарри услышал тихий шепот, доносившийся из недр клумбы с какой-то фиолетовой травой чуть в стороне от злобного фикуса. Подойдя ближе, он различил слова:

— … дернуло же меня залезть сюда! Как больно! Убью того, кто посадил здесь эту заразу и не поставил таблички, что это самая зловредная крапива в мире!

Дальше пошли слова, которых Гарри не понимал, но по интонации чувствовал, что это ругательства.

— Кто ты, покажись, — тихо, чтобы никто не услышал, прошептал Гарри.

Вокруг сразу же воцарилось молчание. Все со страхом посмотрели на Гарри, из уст которого вырвалось тихое шипенье, но он этого даже не заметил. Его внимание было приковано к большой змее, медленно выползавшей из травы.

— Ты тот, кто знает мой язык. Ты Гарри Поттер, — прошипела змея сквозь зубы. – Не думала, что придется начать с тебя, но ничего не поделаешь, ты подошел первым…

Кто-то, наконец, увидел змею, и оранжерея наполнилась визгом. Змея одним махом выпрыгнула на середину площадки, прямо перед воинственным фикусом. Тот попытался ударить ее своими шипами, но змея оказалась быстрее. От ее стремительного броска фикус не успел защититься, и острый змеиный клык вонзился в его ствол. Яд подействовал мгновенно: листья скрутились в трубочку и осыпались, ствол в месте укуса превратился в пепел, и мертвое дерево рухнуло вглубь оранжереи.

— Так на чем я остановилась? – прошипела змея, обводя немигающим взглядом учеников. Никто из них не шевелился, все смотрели на змею как загипнотизированные.

— Кто ты и что тебе здесь надо? – еще раз спросил Гарри, осторожно, чтобы не привлечь внимание змеи, протягивая руку к карману с волшебной палочкой.

— Всего лишь выполняю поручение, — повернулась к нему змея. — Тот, кто повелевал Королем змей, поздравляет тебя с началом учебного года и надеется скоро встретиться с тобой.

У Гарри ёкнуло сердце: повелителем василиска, своего короля, змеи называли Волдеморта.

— Это все? – спросил Гарри, стараясь придать голосу твердость.

— Разумеется, нет. Чтобы доказать тебе серьезность своих намерений, он велел мне убить кого-нибудь из них, того, на чьей одежде красная эмблема со львом… и не вздумай мешать мне! – змея заметила, как Гарри начал вытаскивать руку из кармана. – У меня приказ: если попробуешь их защитить, умрешь первым!

— А почему он выбрал именно тебя? – спросил Гарри, лихорадочно соображая, что же делать.

— О, я думаю, из-за давних заслуг моего племени, — в голосе змеи появились нотки гордости. – Нас, золотых румынских кобр, считают самыми смертоносными змеями в мире. Мы не размениваемся на всякую мелочь вроде простых маглов. Только волшебники, и чем знаменитее, тем лучше…

— И вам нравится такая жизнь? – с отвращением спросил Гарри. – Нечего сказать, великий подвиг – убить кого-нибудь из-за угла.

— А что делать? Нашего мнения не спрашивают...

— Кстати, а почему вас зовут «золотыми» кобрами? – Гарри отчаянно тянул время, надеясь, что змея оторвет взгляд от его кармана с волшебной палочкой. – Такая пестрая шкура бывает только у простых лесных змей…

— Ты мне напомнил кое о чем! – змея повернулась к профессору Стебль. – Первой умрет эта толстуха, посадившая здесь адскую траву, яд которой испортил мою шкуру!

Краем глаза заметив движение, змея стремительно обернулась к Гарри, но опоздала: кончик волшебной палочки был нацелен прямо ей в морду.

— Ты никого не убьешь, — тихо сказал Гарри. – Я даю тебе шанс. Уходи.

— И ты думаешь, что сможешь остановить меня? – поднимаясь в полный рост и раздувая капюшон, прошипела змея. В ее глазах загорелись красные огоньки, отчего ее морда стала напоминать Волдеморта. – Я убью тебя прежде, чем ты успеешь открыть рот, чтобы произнести заклинание!

— Ты думаешь, я убил Короля змей заклинанием? – тихо спросил Гарри. Как ни странно, сейчас, глядя в глаза смерти, он почувствовал, что страх отступил, и вернулась способность трезво соображать.

Вопрос застал змею врасплох. Никто, кроме нескольких близких Гарри людей, не знал, как именно был убит василиск, обладающий смертоносным взглядом и шкурой, практически неуязвимой для заклинаний.

— Я не хочу причинять тебе зла, — продолжал Гарри, увидев ужас в глазах змеи, — но если потребуется, я убью тебя прежде, чем ты подумаешь о нападении. Если хочешь жить, слушай меня: я верну тебя на родину, в Румынию, если ты сейчас же спрячешь зубы и перестанешь угрожать моим друзьям.

Змея задумалась. Свернув капюшон, она медленно поползла к профессору Стебль.

— Ну хоть ее можно убить? – спросила змея, с громким шипением поднимаясь во весь рост. Профессор Стебль смертельно побледнела, она была на грани обморока. – Она не твой друг. И она нанесла мне тяжкое оскорбление...

— Нет. Идем со мной, – Гарри уже не просил, а приказывал.

— Хорошо, — прошипела змея, — но предупреждаю, если кто-то попытается на меня напасть, я буду биться до последнего.

Никого по пути не встретив, Гарри в сопровождении змеи добрался до центрального входа в замок. Неожиданно дверь отворилась, и на порог вышел Дамблдор. Он мгновенно выхватил волшебную палочку и направил ее на змею. Та, в свою очередь, с шипением раздула капюшон и приготовилась к броску.

Гарри быстро встал между ними, пока дело не дошло до схватки.

— Профессор Дамблдор, она не собирается ни на кого нападать. Ей нужна помощь.

Помедлив, Дамблдор отвел руку с палочкой в сторону. Змею это, однако, не слишком успокоило, она продолжала подозрительно следить за всеми движениями директора.

— Гарри, что произошло? Я почувствовал, что в оранжерее происходит что-то нехорошее, но, похоже, опоздал…

— Эту кобру подослал Волдеморт. Мне удалось убедить ее никого не трогать. Взамен я пообещал ей отправить ее на родину, в Румынию. Вы можете это сделать, профессор?

— Это несложно, — мрачно ответил Дамблдор, — хотя будь моя воля, я бы уничтожил эту тварь на месте.

Он взмахнул палочкой, и прямо из воздуха появился большой ящик. Гарри потребовалось несколько минут, чтобы убедить змею залезть в него. Как только она очутилась внутри, профессор взмахнул палочкой, и ящик исчез.

— Ну вот, с этим покончили. Наверняка она уже прибыла туда, куда требовалось. А теперь расскажи, каким образом тебя угораздило столкнуться с золотой румынской коброй?

— Вы знаете эту породу змей? – удивился Гарри.

— Разумеется. Каждый волшебник должен знать о самой смертоносной змее мира. Змее, которая не просто имеет самый сильный яд, но еще и дьявольски ловко уворачивается от заклинаний... Хотя эта и выглядела немного странно. Насколько я понимаю, вам еще будут о них рассказывать. Но что же все-таки там произошло? – обеспокоено спросил Дамблдор.

Гарри в двух словах рассказал о том, что ему поведала змея, и о том, как ему удалось заставить ее отказаться от выполнения задания.

— Если бы ни твоя способность говорить со змеями, а также победа над василиском, Гарри, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. И с некоторыми учениками тоже, — задумчиво произнес Дамблдор. – От золотой румынской кобры спасения нет. Но, похоже, Волдеморт не собирался пока убивать тебя, иначе он не послал бы змею, зная, что ты понимаешь их язык. Это меня сильно тревожит. Неизвестно, какие планы он вынашивает… Ну ладно, иди на урок, а мне придется принять дополнительные меры, чтобы подобное больше не повторилось.

Гарри, обдумывая случившееся, побрел обратно в оранжерею. Перед входом в злополучную десятую теплицу он увидел своих одноклассников. Не было только профессора Стебль.

Не успел Гарри подумать о том, куда она подевалась, профессор появилась в дверях теплицы.

— Поттер, подойдите сюда! – закричала она, увидев его. – Объясните же нам, что произошло. Откуда взялась эта змея? И куда вы ее дели?

— Ничего страшного, — поспешил ее успокоить Гарри, — змея просто заблудилась и всего лишь хотела узнать, куда она попала. Я отвел ее к профессору Дамблдору.

— Всего лишь заблудилась, да?! Вы видели, что она сделала с ангольским фикусом? Она чуть не бросилась на нас!

Гарри начал терять терпение.

— Профессор Стебль, вы говорите так, будто я лично притащил эту тварь в теплицу! Уверяю вас, что мне не доставило ни малейшего удовольствия успокаивать змею, побывавшую в зарослях вашей зверской крапивы!

— Это не крапива, а австралийская жгучая осока, — автоматически поправила его профессор Стебль. Помолчав немного, она продолжила более спокойным тоном. – Что сказал профессор Дамблдор?

— Он разрешил заниматься дальше и пообещал, что такого больше не повториться. Не волнуйтесь, теплица безопасна, змея была только одна.

— Я знаю, — сказала профессор Стебль. – Я уже обыскала теплицу на случай, если там прячется еще какая-нибудь гадость. Ладно, поскольку ничего серьезного мы сегодня сделать не успеем, я покажу вам растение, которое всегда доставляет ученикам массу удовольствия.

Знаком приказав следовать за ней, профессор пошла в глубь теплицы. Гарри получил возможность перекинуться парой слов с Роном и Гермионой.

— Почему вы ничего не делали, когда появилась змея? – спросил он сердито. – Полтора десятка молодых волшебников плюс профессор, а вся грязная работа достается мне!

— Я не знаю, что с нами случилось, — тихо сказала Гермиона. Ее лицо было по-прежнему очень бледным. – Когда эта змея посмотрела на меня, я почувствовала, что не могу шевельнуться; все, что я могла, это смотреть змее в глаза…

— Со мной было то же самое, — сказал Рон. – Она как будто загипнотизировала нас.

— Почему же она на меня не подействовала? – озадаченно спросил Гарри.

— Не знаю, — ответила Гермиона. – Возможно, потому, что ты можешь говорить со змеями…

— Ты не представляешь, как это жутко выглядело со стороны, — с содроганием произнес Рон. – Огромная змея с острющими клыками, и ты напротив нее, и вместе громко шипите и свистите…

— Что она сказала, Гарри? – спросила Гермиона. – Почему она оказалась здесь?

Ответить Гарри не успел. Профессор Стебль привела класс к дальней стене теплицы, возле которой на грядке торчали странные растения в виде крупных зеленых шаров, окруженных мясистыми листьями.

— Кто знает, что это такое? – спросила профессор.

— Это растение с отдаленных тихоокеаских островов, — Гермиона, как всегда, знала ответ. – Если я не ошибаюсь, оно называется «ястреб-нож».

— Ястреб-что? – удивленно спросил Рон. – Гермиона, ястреб – это птица, а не куст!

— Верно, мистер Уизли. Ястреб – это птица. Но ястреб-нож – это растение, причем очень необычное. Кто знает, откуда пошло это название?

И опять Гермиона подняла руку.

— У этого растения очень интересная система самозащиты. По ее названию и окрестили само растение. Надеюсь, вы нам покажете ее в действии, профессор Стебль, чтобы не объяснять на словах, как она работает?

— Разумеется, покажу.

Она подошла поближе к ближайшему шару зелени, который при ее приближении нервно зашевелился.

— Смотрите все сюда. Если я подойду еще ближе, растение нападет на меня. Но если я докажу ему, что не представляю для него опасности…

Продолжая говорить, профессор Стебль взяла стоящую неподалеку лейку с очень длинным носиком и полила растение какой-то бурой жидкостью. Оно тотчас широко развернуло листья.

— Видите? Оно любит этот раствор. Потом я покажу, как его готовить… Смотрите!

На макушке зеленого шара появилось отверстие. Из него вылетело нечто блестящее, стремительно описало круг под потолком под испуганные визги учеников и приземлилось на верхушку своего растения. У всех вырвался удивленный вздох: на макушке зеленого шара сидела ослепительно блестящая птица со странными, отполированными до блеска перьями.

— Это и есть ястреб-нож, — сказала профессор Стебль. – Птица, которая рождается внутри этого растения и охраняет его. Если растение отпускает его добровольно, ястреб подчиняется мысленным командам того, кто его выпустил. Глядите! Сейчас я прикажу ему взлететь.

Птица поднялась в воздух и зависла, медленно взмахивая крыльями. Потом, очевидно подчиняясь мысленным приказам профессора, сделала несколько кругов в воздухе и опустилась на прежнее место.

— Красиво летает, не так ли? Но когда им управляет само растение, это страшное оружие. Перья у ястреба из очень прочной стали, их края остры как бритва. Отсюда и пошло название «нож». От кинжальной атаки ястреба спасения практически нет. К счастью, вне растения он может существовать буквально полчаса, а потом должен вернуться обратно. Кроме того, заставить ястреба атаковать может только очень злой темный волшебник, отдавая приказы с очень сильной ненавистью. Нам это, разумеется, не грозит, мы ограничимся простыми полетами. Итак, возьмите лейки в шкафу у левой стены, выбирайте себе растение и приступайте.

— Поразительно! – восхищалась Гермиона, глядя, как ее ястреб вместе с остальными парит под крышей теплицы. – Я знала, что ястреб-нож используется для приготовления очень сильных зелий, воздействующих на разум человека, но даже не догадывалась, что его полет такой красивый!

Это был замечательный урок, во всяком случае до того, как Малфой решил похулиганить и направил свою птицу наперерез ястребу Гарри. Удар пришелся прямо в глаз, ястреб Гарри вскрикнул от боли.

Это просто взбесило Гарри, будто Малфой ударил не ястреба, а его самого. Стремительно развернув свою птицу, Гарри направил ее в атаку. Молнией промелькнув над головами учеников, ястреб ударил противника. Теперь все поняли, что происходит, когда ястреб-нож переходит в кинжальную атаку: птицу Малфоя не спасла даже стальная броня, ее буквально разрезало пополам. Но Гарри на этом не остановился: слегка изменив траекторию полета, он направил своего ястреба на птицу Крэбба. Раздался визг металла по металлу, и на землю упали куски того, что еще секунду назад было великолепной птицей.

— Поттер, прекратите! – раздался громкий крик профессора Стебль. Гарри не сразу сообразил, что она обращается именно к нему. Он отвлек внимание от своего ястреба, и тот мгновенно взорвался. Гарри обернулся к профессору и увидел, что все смотрят на него с ужасом в глазах.

— Что вы наделали! – ругалась профессор. – Разве можно направлять столько злости в создание с такой нежной душой? Видите, ваш ястреб не выдержал и погиб. Тридцать очков с Гриффиндора!

Но Гарри понимал, что ужас остальных объяснялся не только этим: все помнили слова профессора Стебль о том, что направить ястреба в атаку может только сильный темный волшебник. Самое главное, Гарри сам не понимал, почему потерял контроль над собой в такой, в общем-то, безобидной ситуации.

Профессор Стебль посмотрела на часы.

— У нас осталось всего пять минут, так что можете идти готовиться к следующим урокам, — сказала она потерявшим обычную веселость голосом.

Гарри вышел из теплицы вместе с Роном и Гермионой. Его не слишком удивляло, что остальные ученики старательно обходят его стороной. Опять начнутся косые взгляды и шепот за спиной. Что ж, он уже привык не обращать внимания на такие вещи. За годы учебы в Хогвартсе Гарри уже несколько раз попадал в подобную ситуацию и знал, что со временем все забудут об этой истории.

Куда сильнее его беспокоило другое: в этот раз он действительно потерял контроль над собой, как будто кто-то другой направлял его действия. Но об этом Гарри никому не говорил, даже Рону и Гермионе, чтобы лишний раз их не тревожить. На будущее он решил внимательнее следить за своими действиями.

Приближалось время первой игры по квиддичу. Сборной Гриффиндора предстояло играть против Хаффлпаффа, самой слабой команды школы. Это давало надежду на победу, потому что у гриффиндорцев по-прежнему были серьезные проблемы в команде. Гарри был полностью уверен только в себе и в Роне с Джинни. А вот остальные… Их умения явно не хватало, чтобы успешно сражаться против мощной команды Слизерина, да и равенкловцы собирались всерьез бороться за кубок.

Больше всего тревожила слабость защиты от бладжеров. Томми Лакконен усиленно тренировался на «Молнии», старой метле Гарри, и делал значительные успехи, но слишком велика была дистанция между альбатросом, который сам выбирал, как лететь, и метлой, о каждом движении которой надо было думать самому.

Да и с метлами была проблема. Команда Слизерина получила новые «Молнии-2», очередной подарок Люциуса Малфоя. Равенкловцы заменили свои старые метлы на более быстрые «Чистометы-14», а их ловец где-то достал «Нимбус-LX», метлу, намного превосходившую обычную «Молнию». И только хаффлпаффцы находились в худших условиях, чем игроки гриффиндорской сборной. Все надежды Гарри возлагал на свою «Грозу», самую быструю и маневренную метлу в мире.

Однако не все было так плохо. На заключительной тренировке команда показала все, что могла, не сделав ни одной ошибки, и Гарри признал, что с такой игрой они реально могут завтра победить. Он отправил всех спать пораньше, чтобы накопить силы для завтрашней игры, и сам заснул с твердой уверенностью в победе.

На следующее утро Гарри проснулся, когда солнце еще только начинало вставать, и от нечего делать до восьми часов играл сам с собой в исчезающие карты. Когда пришло время, он разбудил свою команду. После завтрака школьники толпой повалили на поле для квиддича.

Томми совсем позеленел, настолько он нервничал. Гарри, как мог, попытался его успокоить, понимая, впрочем, что это бесполезно. Страх пройдет только во время игры...

Команда Гриффиндора вышла на поле. Там их уже ждали хаффлпаффцы. Как обычно, судила матч мадам Трюк.

— Капитаны, пожмите руки! – велела она.

Гарри поприветствовал Джастина Финч-Флетчли, нового капитана хаффлпаффской сборной, с удовлетворением отметив его волнение. Большую часть предыдущих встреч с Гриффиндором хаффлпаффцы проигрывали с крупным счетом.

— Оседлайте метлы! – приказала мадам Трюк. – Внимание! Три… два… один… начали!

Мячи взвились в воздух. Джинни сразу схватила квоффл и ринулась к воротам противника. Но Гарри интересовал только снитч, сразу же попытавшийся скрыться. Только теперь у вредного золотого шарика появился достойный противник – самая скоростная в мире метла.

«Полный вперед» — мысленно приказал Гарри и мгновенно почувствовал, что значит «набор ста миль в час за три секунды»: руки словно приклеились к метле и понеслись вперед вместе с ней, а тело как будто осталось на месте. Но главное, Гарри смог удержаться около снитча. Он с трудом оторвал одну руку от метлы и попытался схватить снитч. Первая попытка – снитч вильнул в сторону. Вторая – снова промах.

Крепко обхватив метлу ногами, Гарри сделал обманное движение правой рукой, и, когда снитч снова ушел в сторону, выбросил вперед левую руку и схватил непослушный шарик.

Сначала никто ничего не понял. И только когда комментатор прокричал, что Гарри Поттер поймал снитч и игра окончена, стадион взорвался аплодисментами. Гриффиндор одержал самую быструю победу в истории школы: матч продлился всего пять секунд! Толпы возбужденных болельщиков хлынули на поле. Неожиданно послышался голос Дамблдора:

— Гарри Поттер, подойди сюда, пожалуйста.

Зачем он понадобился Дамблдору? Не дает порадоваться вместе со всеми!

Протиснувшись через толпу вопящих гриффиндорцев, Гарри увидел директора. Рядом с ним стоял незнакомый волшебник в темной мантии. Поманив Гарри за собой, Дамблдор направился в замок. По дороге Гарри внимательно рассмотрел незнакомца: крепкое телосложение, загорелое лицо, из-под шляпы выбиваются седые волосы. На род его занятий указывала только небольшая эмблема на рукаве мантии: две скрещенные метлы, над ними золотой снитч. Несомненно, этот человек имеет отношение к квиддичу, но вот какое именно?

Всю дорогу никто не проронил ни слова, и, только очутившись в своем кабинете, Дамблдор нарушил молчание:

— Знакомься, Гарри, это мистер Сэм Фишервуд, главный тренер сборной Англии по квиддичу.

У Гарри отвисла челюсть. Такие люди не тратят время на пустые разговоры. Неужели он здесь для того, чтобы предложить Гарри играть за сборную? Нет, это невозможно, ведь туда приглашают только проверенных временем игроков из команд Английской лиги квиддича…

— Сразу перейдем к делу, — простуженным голосом сказал мистер Фишервуд. – Я здесь из-за чрезвычайной ситуации, в которой оказалась наша сборная. Вы знаете, мистер Поттер, что этот год начинался очень удачно для нашей команды. В отборочных играх чемпионата мира мы победили всех соперников, и теперь мы вышли в одну восьмую финала. Это наше лучшее достижение за последние двадцать лет.

Мистер Фишервуд откашлялся, затем продолжил:

— Две недели назад нас постигло несчастье: наш ловец на тренировке получил очень тяжелую травму и не сможет принять участия в ближайшей игре. Но это было не так страшно, потому что у нас имелся запасной ловец. Но вчера дом, в котором проживает наша сборная во время игрового сезона, подвергся нападению. Неизвестные, прячась за деревьями, обстреляли нас разрушающими заклятиями. Мы не знаем, кто это был. Возможно, наши соперники, возможно, Пожиратели смерти. Фактом является то, что в одночасье в больницу попали наш запасной ловец и оба наших вратаря. Мы пока ничего не сообщали прессе, чтобы о наших проблемах не узнали соперники. Вся трагедия в том, что игра должна состояться завтра, и у нас очень сильный противник – сборная Болгарии, причем мы играем на их поле.

Гарри судорожно вздохнул: у болгар, прошлогодних чемпионов мира, был лучший в мире ловец – Виктор Крам, и не позавидуешь тому, кто выйдет против него.

— С вратарем мы определились быстро, — продолжал мистер Фишервуд. – Мы остановились на Оливере Вуде, молодом игроке «Пэдлмор Юнайтед», недавно переведенном в основной состав и уже успешно зарекомендовавшем себя в кубковых матчах.

— Гарри знает его, — сказал Дамблдор. – Они одно время вместе играли за сборную факультета Гриффиндор.

— Очень хорошо. Как я уже сказал, нам нужен ловец. У меня есть на примете несколько хороших игроков, но среди них нет никого, кто был бы в состоянии справиться с Виктором Крамом. К счастью, мистер Дамблдор вошел в наше положение и предложил вашу кандидатуру, мистер Поттер. Поскольку терять все равно было нечего, я согласился посмотреть вашу сегодняшнюю игру. По моему убеждению, хоть вы и не дотягиваете еще до уровня Линксена, нашего основного ловца, но сейчас лучше вас никого нет.

— Итак, мистер Поттер, — перейдя на официальный тон, произнес мистер Фишервуд, — я предлагаю вам занять место ловца в сборной Англии. Безусловно временно, пока только на одну игру. Ваше решение?

У Гарри пересохло в горле: ловец национальной сборной! Но у него почти нет опыта настоящей высокоскоростной игры, да и соперниками будут не хаффлпаффцы, а профессиональные игроки в квиддич. От него будет зависеть, продолжит ли сборная Англии участие в чемпионате мира… Гарри чувствовал, что не готов к такой ответственности.

— Простите, мистер Фишервуд…

Дамблдор тут же прервал его:

— Если бы я не был уверен в тебе, Гарри, то не стал бы отнимать время у главного тренера сборной. Подумай сам: многие годами ждут возможности попасть в сборную, а тебя приглашают прямо из школьной команды. Это значит, что ты превосходишь их всех. И, в конце концов, просто некрасиво оставлять в беде родную команду.

Гарри слушал похвалы в свой адрес, уткнув взгляд в пол. Он понимал, что не заслужил этого, но все равно чувствовал, что ему начинает нравиться такая неприкрытая лесть.

— В конце концов, хуже нам все равно не будет, — сказал мистер Фишервуд, разом опустив Гарри с небес на землю. – Итак, ваше решение, мистер Поттер?

— Я согласен, — вымолвил Гарри.

— Вот и прекрасно. Пять минут на сборы, и мы отправляемся в Болгарию. Остальная команда уже там. Много брать не нужно, мы там пробудем от силы два дня. Да, кстати, мы еще не решили вопрос с метлой.

— Все в порядке, — вмешался Дамблдор. – У Гарри отличная метла. Индивидуальный проект. Семь восьмых предела «Дзай-Сун».

— Сколько? – не поверил мистер Фишервуд.

— Семь восьмых. Триста пятьдесят миль в час. Отличная маневренность. Последнее творение мастера из Лютного переулка. Да вы и сами сегодня видели, на что она способна.

— Отлично! Значит, у нас есть шанс обойти Виктора Крама. По моим сведениям, он недавно получил опытный образец «Молнии-3», более маневренной, чем обычная «двойка».

— Простите, мистер Фишервуд, — обратился к нему Гарри. – Можно мне взять друзей на матч?

— Думаю, одного или двух я могу позволить. Так сказать, для моральной поддержки. Не забывайте, с каждым игроком едет кто-то из родственников или друзей, а болгары не любят давать противникам слишком много бесплатных мест на трибунах.

— Для остальной школы я попробую организовать прямую трансляцию матча, — сказал Дамблдор. – Сам я тоже вынужден остаться здесь из-за сложной обстановке в стране. Ступай собираться, Гарри, мне еще надо обсудить с мистером Фишервудом кое-какие вопросы.

Рон и Гермиона ждали Гарри у входа в школу и сразу засыпали его вопросами, едва он к ним подошел.

— Что случилось, Гарри? Почему тебя вызывал профессор Дамблдор?

— Ничего особенного, — весело сказал Гарри. – Просто меня взяли в сборную Англии по квиддичу.

У Рона отпала челюсть, Гермиона в недоумении захлопала глазами.

— Ты… ты не шутишь? – заикаясь, спросила она.

— Конечно, нет, — ответил Гарри, со смехом глядя на ошеломленных друзей. – Правда, меня пока взяли всего на один матч, но зато он состоится завтра, и нашими противниками будут болгары.

К Рону, наконец, вернулся дар речи:

— Гарри, почему они выбрали именно тебя?

— Это секрет, но если кратко, на сборную было совершено нападение. Несколько игроков находятся в больнице, среди них оба ловца сборной. Поэтому меня и взяли в команду, чтобы заткнуть дыру. Ну ладно, хватит разговоров, мне пора собираться. И вам, кстати, тоже.

— Нам? Ты хочешь сказать…

— Именно, Рон. Я упросил тренера позволить вам ехать вместе со мной. Ну так как, согласны?

— Гарри, конечно мы согласны! – воскликнула Гермиона. – Только…

— С Виктором Крамом можешь не встречаться, если не хочешь, — понял ее мысли Гарри. – И вообще, мы там будем всего один день. А сейчас надо поторапливаться, у нас осталось три минуты.

Друзья бегом кинулись в школу.

Не рискуя прибегать к аппарированию, мистер Фишервуд запасся порталом, который за пару секунд перенес его и троих друзей в Болгарию. Собственно, самой страны Гарри так и не увидел: они прибыли прямо на центральный стадион, расположенный, как сказал главный тренер, недалеко от Пловдива, одного из крупнейших городов страны.

Гостиница для игроков размещалась здесь же, под трибунами стадиона. Быстро собрав команду, мистер Фишервуд объявил, что взял Гарри на место ловца. Большого энтузиазма это не вызвало, было видно, что игроки измотаны последними событиями и им уже все равно, с кем проигрывать.

Не обращая внимания на слабость боевого духа команды, главный тренер назначил заключительную тренировку через полчаса, когда болгары освободят стадион.

В оставшееся время Гарри успел поговорить с Оливером Вудом. Тот, явно нервничая, рассказал Гарри, что только в этом году попал в основной состав «Пэдлмор Юнайтед» и что приглашение в национальную сборную свалилось на него вчера как снег на голову. Как бы между прочим он сообщил, что такое совпадение, когда команда получает возможность играть на своем поле, случается примерно раз в пять лет, поэтому болгарам очень повезло. Причем у сборной Англии шансов на победу почти нет, потому что гости побеждают только в одном матче из двадцати.

Было явно видно, что, пока главный тренер мотался по Англии, ища замену выбывшим игрокам, боевой дух команды полностью испарился. В общем-то, Гарри это не сильно касалось, от него требовалось только поймать снитч, но все равно, беспокойство за судьбу матча заметно усилилось.

Тревога Гарри переросла в тихую панику, когда он подсмотрел конец тренировки болгар. В особенности его беспокоили Волков и Волчанов, бессменные загонщики болгарской сборной. Встреча с бладжерами, отбитыми ими, могла окончиться печально.

Когда Гарри вместе со своей командой вышел на поле, оно уже было свободно, только Виктор Крам все еще закладывал виражи в небе. На пустой трибуне Гарри заметил несколько человек, очевидно, родственников игроков, а в первом ряду, возле кромки поля – Рона и Гермиону.

Неожиданно послышался свист рассекаемого воздуха, и на поле прямо перед Гарри стремительно спикировал Крам.

— Не думал, что снова тебя увижу, — угрюмо произнес он.

— Да, я временный ловец сборной, — признался Гарри. – Хорошо говоришь по-английски, — не удержался он от похвалы.

— Спасибо Гермионе. Как она? – спросил Крам, делая вид, что это его совершенно не интересует.

— Спроси ее сам, если хочешь. Вон она, на трибуне.

Виктор стремительно обернулся — и побледнел. Напряженным шагом он пошел к трибуне, с которой ему навстречу спустилась Гермиона, тоже сильно нервничавшая. Гарри знал, что они долгое время переписывались, Гермиона даже один раз побывала у него в гостях, но потом их отношения прервались. Девушка объяснила это тем, что Виктор слишком серьезно смотрел на многие вещи. Сам Гарри считал, что свою роль в этом сыграл и Рон, очень неравнодушно относившийся к Гермионе, но старавшийся этого не показывать.

Похоже, разговора по душам не получилось: когда Крам проходил мимо Гарри, то бросил на него такой неприязненный взгляд, что стало понятно, кого именно он винит в своей неудаче. Об этом несложно было догадаться, учитывая, что Виктор знал о дружеских отношениях Гарри и Гермионы. А времени объясниться перед завтрашней игрой уже не было.

Проснувшись на следующее утро, Гарри не сразу понял, где он находится. Разобраться помогли вопли болельщиков где-то сверху, на трибуне. Хотя матч начинался в двенадцать дня, фанаты начали собираться с раннего утра. Чувствовался тонкий расчет болгар: заставить соперника нервничать задолго до матча. Сама болгарская сборная отдыхала, естественно, в своей резиденции за городом, подальше от суеты.

Совершенно неожиданно Гарри встретил Ли Джордана, лучшего друга близнецов Уизли. Он рассказал, что работает в фирме по производству волшебной бытовой техники, не оставляя попыток изобрести что-то новое. На матч он попал по просьбе Дамблдора, чтобы организовать трансляцию на Хогвартс с помощью новейшей разработки фирмы – волшебной телекамеры, дающей трехмерное изображение. Сославшись на трудности в настройке оборудования, он исчез, так и не успев как следует поговорить с Гарри.

Обстановка накалялась. Как ни старался тренер приободрить команду, у него это не очень получалось. Наконец, было получено разрешение следовать в раздевалку. Там вопли болельщиков слышались еще громче. Нервное напряжение стало почти невыносимым.

Наверху раздался громовой голос комментатора. Все оседлали метлы. Лица бледные, губы сжаты. Кожа Оливера Вуда приняла нежный зеленоватый оттенок.

Вспыхнула зеленая лампочка. Первым наружу вылетел капитан Уолл Смит. За ним по очереди остальные игроки. По традиции, ловец покидал раздевалку последним. Набрав максимальное ускорение, Гарри вылетел наружу, заложив эффектную мертвую петлю под восторженные крики болельщиков. Пусть не рассчитывают на легкую победу!

Под гром оваций комментатор начал выкрикивать имена болгарской сборной. Загонщиков Волкова и Волчанова Гарри помнил по финалу чемпионата мира три года назад, а вот болгарские охотники были ему не известны. Ладно, не ему с ними воевать!

Судья, по внешнему виду китаец, выпустил мячи. Игра началась.

Болгары сразу завладели квоффлом и ринулись в атаку. Гарри погнался было за снитчем, но тот практически мгновенно исчез из виду. Тут же над головой просвистел бладжер, от столкновения с другим Гарри чудом увернулся. Похоже, болгарские загонщики решили сразу вывести из строя самого важного игрока противника — его.

Гарри поднялся повыше, подальше от основной схватки, и тут же увидел золотую вспышку возле своих голевых шестов. Но не успел он набрать скорость, как что-то сильно ударило его в бок. Оглянувшись, Гарри увидел удаляющегося Виктора Крама. Похоже, тот всерьез решил покончить с соперником раз и навсегда.

Снитч, естественно, не стал дожидаться, пока его поймают, и исчез. Следующие двадцать минут и Гарри, и Крам безуспешно осматривали поле в поисках золотого шарика, периодически уклоняясь от бладжеров. Тем временем, игра шла полным ходом. Несмотря на то, что болгары контролировали почти все поле, серьезного перевеса в счете они не добились. 120:70. Сказывались резкие контратаки английской сборной.

В очередной раз облетая поле, Крам вдруг резко рванулся вниз. Гарри устремился за ним. Пикируя практически вертикально, Гарри у самой земли догнал Крама и только тут увидел, что снитча перед ним нет. Это был «финт Вронского», опасный маневр, предпринятый Виктором, чтобы вывести из строя ловца противника. Точно рассчитав скорость пикирования, он резко ушел в сторону возле самой земли, уверенный, что противник не сможет вывернуться. Управляй Гарри обычной метлой, все так бы и произошло. Но «Гроза» смогла вовремя погасить скорость и повернуть. Правда, Гарри пришлось слегка пропахать коленями поле, но это уже мелочи.

Не желая смириться с тем, что ловец противника остался цел, Волков почти в упор отбил в него бладжер. Спасаясь от мяча-вышибалы, Гарри свечой взмыл вверх. Там было намного спокойнее. Похоже, Крам думал так же, потому что тоже перебрался повыше.

Спустя пятнадцать минут на табло горели цифры: 250:130. Пока еще не смертельно, но уже стоило беспокоится, потому что пойманный снитч давал всего сто пятьдесят очков.

Снитч появился у самой земли посередине поля. Гарри ринулся к нему, ему наперерез от своих ворот устремился Виктор Крам. У него было преимущество: он летел почти горизонтально, Гарри же приходилось пикировать на полной скорости, рискуя врезаться в землю.

Рука Крама протянулась к снитчу, и в этот момент перед ним возник Гарри, сбив грудью заветный золотой шарик. Отвернуть Виктор не успел или не захотел. Удар пришелся Гарри в бок, развернув его в воздухе. Мгновение спустя последовал страшный удар о землю.

Очнувшись, Гарри увидел перед глазами зеленую траву. Значит, он все еще на поле. Все тело болело, особенно сильно с правой стороны груди. Похоже, сломано несколько ребер. Подняв голову, Гарри увидел склоненные над ним лица врачей. Высоко в небе промчались болгарские охотники, перебрасывая друг другу квоффл: игра продолжалась. Попытавшись подняться, Гарри почувствовал под собой какое-то шевеление. Автоматически схватив это «что-то», он почувствовал, что это металлический шарик. Боясь в это поверить, он осторожно вытащил из-под себя руку. В его пальцах был зажат снитч.

Лица врачей вытянулись. Один из них неистово замахал руками, привлекая внимание судьи. Протяжный свисток остановил игру, игроки в недоумении полетели вслед за судьей к Гарри.

Узкие глаза судьи-китайца стали квадратным, когда он увидел снитч в руке у Гарри. Он дал двойной свисток, сообщая, что игра окончена. Тут и комментатор наконец-то рассмотрел, что происходит на поле, и объявил победу сборной Англии.

На стадионе воцарилась гробовая тишина. Приветственные крики доносились только сверху, из специальной ложи для родственников игроков. Кроме них, никого из английских болельщиков болгары на матч не пустили.

При полном молчании английская сборная совершила традиционный круг почета и покинула поле. Гарри унесли на носилках через отдельный вход в больничное отделение. Там ему срастили поврежденные кости, дали обезболивающего и не слишком вежливо выпроводили за дверь. Похоже, он стал врагом болгарского народа номер один.

Совершенно другой прием ему оказали в крыле, которое занимала английская сборная. Там уже вовсю шло празднование, и Гарри не смог отказаться, хотя у него все еще оставалось ощущение, будто загонщики всю игру колотили битами его, а не бладжеры.

Празднование затянулось до глубокой ночи. Но даже тогда, когда Гарри смог, наконец, пойти спать, он еще долго лежал с открытыми глазами, заново переживая сегодняшние события.

На следующее утро Гарри разбудил сам мистер Фишервуд. Он не скрывал радости, ведь теперь сборная Англии, впервые за долгие годы, дошла до одной четвертой финала Кубка мира по квиддичу, войдя таким образом в число восьми лучших команд мира. Гарри также узнал, что следующая игра пройдет в Аргентине против сборной Бразилии примерно в начале марта. Главный тренер сказал, что будет очень рад видеть Гарри в своей команде на этом матче. Затем мистер Фишервуд добавил, что по случаю победы заказал автобус «Ночной рыцарь», чтобы с шиком развести игроков по домам.

Ближе к полудню поступила команда собираться. Выйдя на улицу, Гарри увидел знакомый трехэтажный автобус. В окне второго этажа он увидел улыбающиеся физиономии Рона и Гермионы, и поспешил к ним. Мистер Фишервуд не ошибся в расчетах: места только-только хватило, чтобы разместились родственники и друзья игроков. В царившем шуме было трудно разговаривать, так что Гарри просто радовался вместе со всеми. Наконец, главный тренер вошел в автобус, и тот тронулся. За прошедшее время водительское искусство Эрни Прэнга, похоже, нисколько не улучшилось: автобус постоянно выезжал на тротуар, заставляя фонарные столбы и деревья испуганно отпрыгивать в стороны.

Мистер Фишервуд протиснулся к Гарри.

— Я хотел пригласить тебя на праздничный банкет в Лондоне, но Министр Дамблдор посчитал, что этого не стоит делать по соображениям твоей безопасности. Наверное, он считает, что в большой толпе кто-нибудь может напасть на тебя, ведь, насколько я знаю, у тебя достаточно врагов.

Заметив погрустневшее лицо Гарри, он добавил с улыбкой:

— Не переживай, я уверен, что ты возместишь все это в школе. Не сомневаюсь, там тебя ждет очень теплый прием. Кстати, мы сейчас прибудем в Хогвартс, я попросил водителя, чтобы он начал именно оттуда.

Выглянув в окно, Гарри увидел, что автобус катит по главной улице деревни Хогсмид. Еще две минуты, и он остановился у центрального въезда в Хогвартс.

У ворот, похоже, собралась вся школа. Когда Гарри, ошарашенный такой встречей, вышел из автобуса, его подхватили на руки и понесли к замку. Там уже был готов праздничный стол. По пути Дин Томас успел шепнуть Гарри, что трансляцию матча смотрела или слушала по радио вся страна, так что всю команду сразу записали в национальные герои. Гарри убедился в этом, когда увидел два мешка писем с поздравлениями, стоящие возле его места за столом.

То, что Гарри стал героем школы, было абсолютно ясно. В течение нескольких следующих дней его поздравили, наверное, половина учеников и почти все учителя. Даже Малфой пробурчал что-то, похожее на «не так плохо, как обычно, Поттер», а Снейп на очередном занятии не снял с Гриффиндора баллов и даже не стал критиковать зелье Гарри.

Гермионе и Рону, как свидетелям великой победы, тоже досталось немало внимания. Больше всего этому радовался Рон, рассказывавший всем и каждому о деталях прошедшего матча и об игроках обеих сборных.

Однако неделя интенсивных занятий изрядно остудила пыл семикурсников, и Гарри все чаще стал задумываться над тем, как круто менялась его жизнь за эти несколько недель нового учебного года: его то носили на руках, то с опаской обходили стороной.

К тому же недели через полторы после возвращения в Хогвартс произошло событие, заставившее Гарри серьезно поволноваться.

Гриффиндорцы и слизеринцы возвращались в замок после сдвоенной травологии. На уроке, кидая в корзину жгучие плоды плотоядной акации, Гарри промахнулся и попал в лицо Гойлу, заставив того взвыть от боли. Профессор Стебль за это сняла с Гриффиндора десять очков, и Гарри счел, что инцидент исчерпан. Но малфоевская банда решила отомстить. В толчее перед воротами замка Гойл подошел сзади к Гарри и нанес ему сильнейший удар, который сбил его с ног и заставил пропахать носом землю.

Вот тут-то все и произошло. Прыжком поднявшись на ноги, Гарри ударил заклинанием по Гойлу. Сила заклинания была такова, что слизеринец пролетел метров десять по воздуху и врезался в ствол дерева. Мадам Помфри, подбежавшая через минуту, констатировав, что у Гойла сломано несколько костей и есть повреждения внутренних органов, сразу направила его в больницу Святого Мунго, пообещав, впрочем, что он вернется через две-три недели.

Гарри получил строгий выговор за использование опасной магии. Но самое печальное, он совершенно не помнил, какое именно заклинание использовал и как добился такой его силы. Остальным он объяснил, что это произошло случайно, но сам был твердо уверен, что и в этот раз полностью потерял контроль над собой.

Желая побыть в одиночестве, Гарри взял метлу и полетел куда глаза глядят. Прохладный воздух действовал успокаивающе, и Гарри летал до позднего вечера. Вернувшись в школу, он с метлой на плече вошел в пустую гриффиндорскую гостиную. Там были только Рон и Гермиона, сидевшие на диване в дальнем конце комнаты. Гарри заметил, что они быстро отодвинулись друг от друга и сделали невинные лица.

— Мы… мы ждали тебя… и вот… — пробормотала Гермиона с явным смущением.

— Ага, сидели и целовались в темноте, — с улыбкой сказал Гарри.

Даже в полумраке, царившем в гостиной, он увидел, как Гермиона покраснела, а уши у Рона стали просто как две красные морковки.

— И что? – спросил Рон голосом, в котором слышался скрытый вызов.

— Ничего, — миролюбиво ответил Гарри. – Просто не пытайтесь что-то скрывать от меня, все ваши мысли и чувства спокойно можно прочитать у вас на лицах.

И Гарри, улыбаясь, пошел в спальню, оставив тех двоих в полном смущении. Через пару минут в спальню вошел Рон. Он молча надел пижаму и лег. А Гарри продолжал улыбаться про себя. Нет, эти двое действительно вернули ему хорошее настроение.

То, что Рон тайно влюблен в Гермиону, иногда даже сам этого не понимая, Гарри отлично знал. Еще на четвертом курсе Рон ревновал ее к Виктору Краму. В школе Гарри, Рон и Гермиона были очень близкими друзьями, и они долгое время совершенно не придавали значения тому факту, что среди них есть девушка. Гарри знал, что Гермиона не делает никаких различий между ними, только вот он сам, постоянно попадая в неприятности, заставлял ее все время волноваться за него. Неудивительно, что Гермиона инстинктивно сблизилась с Роном, с которым была хоть какая-то возможность отдохнуть, хотя они и ругались почти каждый день. И скорее всего, не случайно этим летом Гермиона приехала к Рону на неделю раньше, чем Гарри. У них появилась отличная возможность побыть вдвоем.

Что ж, Гарри был рад за своих друзей. Сам он после всего пережитого с трудом представлял себя проводящим дни и ночи в размышлениях о девушке, даже имея опыт неудавшейся любви с Чжоу Чанг.

Как бы то ни было, времени обдумывание всего этого почти не оставалось. Ведь не считая стандартной нагрузки на семикурсников, весьма немалой, Гарри, Рон и Гермиона проводили почти каждый вечер в подземелье с Цезарем. По словам профессора, они показывали выдающиеся результаты в защите от заклинаний с использованием волшебной палочки и противозаклятий, поэтому он рассчитывал, что ближе к концу года они смогут перейти к более сложным методам защиты от темных сил.

Приближалось Рождество. Наконец-то преподаватели немного ослабили нагрузку на учеников, очевидно, намереваясь задать огромное домашнее задание на каникулы. Но занятия по Защите от темных сил продолжались как обычно в очень напряженном темпе.

Зима в этом году выдалась необычайно холодная и многоснежная. Занятия по травологии отменили, профессор Стебль все свое время проводила в теплицах, с помощью магии пытаясь поддерживать в них тепло. В замке стоял лютый холод, на уроках приходилось заниматься в перчатках и шапках, что было очень неудобно.

В один из таких дней Гарри и Рон сидели на Трансфигурации и пытались решить сложную задачу: как, не снимая с руки перчатки, поймать маленькую и очень подвижную мышь, с писком бегающую по столу и не понимающую, что ей суждено превратиться в страуса. Гермиона, однако, таких проблем не испытывала: она ухитрилась наложить заклинание Заморозки на своего мышонка и теперь готовилась к превращению.

Неожиданно дверь открылась, и в класс заглянул профессор Цезарь.

— Профессор МакГонагалл, могу я кое о чем вас попросить? — произнес он вежливым тоном.

— Можете.

— Мне нужны Грэйнджер, Поттер и Уизли.

— Хорошо. А вы трое, — МакГонагалл обратилась к друзьям, — к завтрашнему дню сдадите описание вашего сегодняшнего превращения в письменном виде. И не надо так смотреть, мистер Уизли, хоть мы и занимаемся повторением пройденного материала, я должна быть уверена, что из вашей головы знания еще не полностью выветрились.

Получив такое грозное напутствие, трое друзей вышли в коридор вслед за профессором Цезарем, недоумевая, зачем они ему понадобились. В молчании они дошли до его кабинета. Попросив подождать, он вошел в кабинет и через пару минут вынес небольшой котел, закрытый крышкой. Спустившись на этаж ниже, они дошли до пустого кабинета в конце коридора и вошли внутрь. Поставив котел на преподавательский стол, Цезарь взмахом волшебной палочки отодвинул парты в сторону и закрыл дверь. Наложив на нее заклинание, исключающее подслушивание, он повернулся к друзьям.

— Кто может сказать, кто такие йоги? – неожиданно спросил он.

Естественно, Гермиона знала ответ.

— Йоги – это индийские волшебники, последователи очень древней магической школы. Добавляя к обычной магии силу человеческого разума, они добиваются поразительных результатов. Часть их учения доступна даже для маглов, поэтому Министерство магии их недолюбливает. Кроме того, высшие ступени магии йогов очень опасны. Иногда их изучение может привести к непоправимым последствиям.

— Все верно. Во время странствий после побега из Азкабана меня занесло в Индию, и мне посчастливилось встретить одного старого мудрого йога. Я прожил с ним полгода и многое у него перенял за это время. Оказывается, существуют особые приемы воздействия на разум человека, на его магические способности. Самый сложный и опасный называется Удар змеи. Не знаю, откуда пошло это название, но оно соответствует содержанию. Воздействовав на человека с помощью Удара змеи, можно открыть у него особые способности, увеличить его магическую силу, но можно также его серьезно покалечить и даже убить. Никогда заранее не известно, что произойдет.

— Но я читала, что ни одно заклинание не может увеличивать магическую силу, это может только длительная тренировка, — возразила Гермиона.

— Все правильно, только Удар змеи — это не заклинание. Это нечто более тонкое.

— Вы нас сюда позвали, чтобы испытать его на нас, верно? – обеспокоено спросил Гарри.

— Не совсем так. Я только хочу проверить, сможет ли Удар змеи воздействовать на вас или нет. Он действует далеко не на всех волшебников… О, не волнуйтесь, — поспешил сказать Цезарь, увидев выражение лица Рона, — этап проверки абсолютно безопасен.

— Профессор Дамблдор знает об этом? – спросила Гермиона.

— Не совсем, — замялся Цезарь. – Точнее, он знает, что я хочу сделать, но не уверен, стоит ли. Во всяком случае, он ничего не запрещал.

— Ладно, попробуем, раз уж пришли, — мрачно сказал Гарри. – Под вашу ответственность. Что мы должны делать?

— Удар змеи предполагает образование устойчивой связи между сознаниями двух людей, — начал объяснение Цезарь. – Для ослабления естественных барьеров, защищающих мозг от постороннего вмешательства, используется это чрезвычайно сложное зелье, — он указал на котел. – В отличие от настоящего, в нем не хватает одного компонента, что ослабляет его силу и делает абсолютно безопасным.

Он наколдовал четыре стакана и налил в два из них переливающуюся всеми цветами радуги жидкость из котла.

— Профессор Цезарь, — осторожно спросил Гарри, — кто варил это зелье?

— Я сам. Такие вещи нельзя доверять посторонним.

Цезарь взял стакан и одним махом его выпил.

— Не тыквенный сок, но пить можно. Вкус соответствует описанию. Итак, кто рискнет первым?

Обменявшись настороженными взглядами с друзьями, Гарри вышел вперед и взял стакан. Зелье было имело странный кисло-горький вкус. Морщась, Гарри допил стакан до дна.

Поначалу ничего не произошло, потом вдруг что-то случилось со зрением: предметы потеряли четкость своих очертаний, стали расплывчатыми, воздушными. Неожиданно Гарри осознал, что может видеть сквозь вещи, сквозь все, кроме стен. Он в недоумении посмотрел на профессора.

— Все в порядке, Гарри, так и должно быть. Теперь тебе надо сесть на колени на пол. Подожди…

Взмах волшебной палочкой, и на полу появились два пушистых коврика. Гарри сел на один из них.

— Так будет теплее, — удовлетворенно произнес Цезарь, усаживаясь на другой коврик. – Поскольку я не йог-профессионал, придется прибегнуть к дополнительным мерам, чтобы облегчить задачу. Гарри, я наложу на тебя заклинание парализации, ты только не волнуйся.

— Петрификус Тоталус!

Гарри почувствовал, будто превратился в статую: тело как будто окаменело. Только глаза сохранили способность двигаться.

— Отлично, смотри прямо мне в глаза, — скомандовал Цезарь. – Начали!

Их взгляды встретились, между ними как будто побежал электрический ток. Внезапно Цезарь с воплем отшатнулся, закрыв лицо руками.

— Мои глаза! Мои глаза! – кричал он.

Заклинание парализации исчезло. Гарри, не ожидавший этого, упал на пол. Посмотрев по сторонам, он увидел, что зрение пришло в норму.

— Профессор Цезарь, что с вами?! – послышался встревоженный голос Гермионы.

— Все обошлось, — сказал он, убирая руки от лица. Наколдовав небольшое зеркало, он внимательно осмотрел свое лицо, потом вздохнул:

— Это было всего лишь психологическое нападение, это не опасно.

— Что значит — «нападение»? – вызывающе спросил Рон. – Гарри ничего вам не сделал.

— С его разумом не все в порядке, — сказал Цезарь очень серьезным тоном. – Во всяком случае, не как у других людей. При попытке установить контакт мне показалось, что из его глаз на меня набросилась большая змея. Я не знаю, что это значит, но боль от укуса была вполне реальной.

— Я знаю, что это означает, — мрачно сказал Гарри. – Но вам это лучше не знать.

Гарри действительно знал, что произошло. С самого детства у него был шрам на лбу в виде молнии, подаренный ему Лордом Волдемортом при попытке убить его, когда Гарри был еще младенцем. Позднее, когда Гарри начал учиться в Хогвартсе, выяснилось, что шрам начинал болеть, когда Волдеморт был где-то рядом и питал к Гарри особенную ненависть. Профессор Дамблдор объяснил это тем, что в ночь, когда Гарри чудом выжил, между ним и Темным Лордом образовалась странная связь. Дальше – хуже. После каждой встречи с Волдемортом связь крепла, в конце концов позволив Гарри чувствовать его перепады настроения, а иногда и воспринимать его мысли. Самое печальное, что процесс был двусторонний, и Вольдеморт неоднократно пытался взять мысли Гарри под свой контроль. С середины прошлого года такие случаи стали намного реже – спасибо Дамблдору, но сила воздействия многократно возросла, так что Гарри начал временами терял контроль над собой, как например этой осенью, когда чуть не убил Гойла, или еще раньше, схватившись с Малфоем на травологии. Гарри чувствовал, что какой-то уголок его сознания занят Волдемортом, будто где-то внутри затаилась змея, пока еще сдерживаемая силой воли; но с каждым разом контролировать ее становилось все сложнее. Гарри никому не рассказывал об этом, понимая, что помочь ему может только уничтожение Волдеморта, потому что разорвать связь между ним и Темным Лордом не смог даже Дамблдор. После каждой вспышки чужого сознания Гарри с тревогой думал о том, сколько еще он сможет сопротивляться.

Вот и теперь при попытке заглянуть в его сознание профессор Цезарь напоролся на эту виртуальную змею, способную действовать вполне реально против чужого сознания. Похоже, с усмешкой подумал Гарри, что Волдеморт, сам того не желая, установил на его мозг чрезвычайно эффективную защиту от любого постороннего вмешательства, кроме своего собственного.

— С Гарри все в порядке, профессор, — вмешалась Гермиона. – Просто после некоторых событий профессор Дамблдор научил Гарри защищать свои мысли.

И Гарри, и Гермиона знали, что это не совсем так, но объяснение удовлетворило Цезаря.

— Хорошо, — сказал он. – В любом случае, Гарри, даже без помощи Удара змеи ты имеешь достаточно необычных способностей.

— Например? – холодно спросил Гарри.

— Ну-у… Способность притягивать к себе неприятности и успешно справляться с ними, — улыбнулся Цезарь, — а также умение противостоять Непростительным заклятьям…

— Только одному из них, — поправил его Гарри. – Заклинание Империус. Но это могу не только я…

— Не только. Ты не забыл заклинание Убийства? – спросил Цезарь серьезным тоном.

— Но это было всего один раз, когда я был совсем маленьким! И это не моя заслуга, что я остался жив!

— Именно это я и собираюсь опровергнуть, — тихо сказал Цезарь. – Всё говорит о том, что ты сможешь повторить это… разумеется, после соответствующей подготовки, — быстро добавил он, увидев выражение крайнего изумления на лицах троих друзей. – Ладно, поговорим об этом потом, а сейчас надо закончить с Ударом змеи, пока зелье не выдохлось.

Он снова наполнил стаканы, выпил содержимое одного из них, а второй передал Рону.

— Давай, Рон, пей его, только быстро.

Рон зажмурился и в три глотка осушил стакан, скорчив недовольную гримасу. И вот уже он сидит напротив профессора, глядя тому в глаза.

Молчание затянулось. Наконец, Цезарь тяжело вздохнул и отвел глаза от лица Рона. Тот мгновенно упал на пол.

— Ничего не видно, — произнес он, пока Гермиона помогала Рону подняться. – Абсолютно никакой реакции. Похоже, Рон, у тебя есть достаточно редкая способность принимать ущерб на себя, нисколько не страдая при этом.

— Не может быть, — сказала Гермиона. – Рону столько раз доставалось от всяких заклинаний…

— Ты неправильно меня поняла, — нетерпеливо сказал Цезарь. – Если у человека есть какие-либо способности, это еще не значит, что они будут проявляться каждый раз, когда в этом возникнет необходимость. Для этого нужна долгая и упорная тренировка.

— Вы ему поможете? – с надеждой спросила Гермиона.

— Я здесь именно для этого. Думаю, к концу учебного года мы добьемся хороших результатов.

Снова наполнив стаканы, он повернулся к Гермионе:

— Твоя очередь.

Снова, как и дважды до этого, повисла тишина, пока профессор устанавливал зрительный контакт. Было хорошо видно, что на этот раз это давалось ему значительно труднее: очевидно, эта магия отнимала очень много сил.

Зрительный контакт Цезаря с Гермионой длился даже дольше, чем с Роном. Наконец, профессор, вытирая пот со лба, отвел глаза в сторону. Однако Гермиона не упала, как Гарри или Рон. Медленно встав на ноги, она с силой потерла виски, будто пытаясь избавиться от сильной головной боли.

— Ничего не понимаю, — сказал Цезарь. – Опять невозможно что-то разглядеть. Но это не как у Рона, будто кирпичная стена, а, скорее, дверь, к которой у меня нет ключа. Возможно, стоит попытаться кому-нибудь другому…

Его взгляд остановился на Гарри.

— Я? Как? Я не знаю, что надо делать…

— Ничего сложного, я буду тебе подсказывать.

Он наполнил два стакана и с грустью посмотрел на дно котла, где зелья осталось совсем немного.

— Я мог бы похвастаться своей точностью, если бы не тот факт, что количество зелья было ограничено малым количеством некоторых ингредиентов.

— Ну же, Гарри, смелее! – подбодрил его Цезарь.

Гарри вздохнул и залпом выпил зелье. Через плечо Рона он увидел, что Гермиона сделала то же самое. Странно, но во второй раз вкус зелья показался намного приятнее. Снова появились необычные эффекты зрения.

— Присаживайтесь на коврики, — командовал Цезарь. – Внимание, Гермиона… Петрификус Тоталус.

Гермиона замерла как статуя.

— Теперь, Гарри, придвинься ближе к ней… смотри ей прямо в глаза. Представь, что ты погружаешься в них как в воду…

Мир вокруг будто перестал существовать, остались только два огромных зрачка Гермионы, слившиеся в сознании Гарри в расплывчатое пятно.

— Погружайся глубже, — донесся тихий голос Цезаря откуда-то издалека. – Что ты видишь?

— Я как будто смотрю сверху на бушующий океан, — ответил Гарри и не узнал своего голоса.

— Попробуй достигнуть его поверхности…

— Есть, — сказал Гарри. Ему казалось, что прошло уже несколько часов. – Но я не могу погрузиться, он выталкивает меня.

— Все, больше не надо ничего делать… Возвращайся.

Возврат в реальный мир дался Гарри значительно легче. Он чувствовал себя так, словно только что отмахал километров двадцать.

Услышав слабый стон, Гарри поднял голову: перед ним на коленях стояла Гермиона, обхватив руками голову.

— Как ты? – спросил ее Гарри.

— Нормально… Почти. Голова болит.

— Ничего страшного, такое иногда бывает, — сказал Цезарь. – Я думаю, мы можем продолжать.

— Продолжать? – удивился Рон.

— Конечно. Гарри выяснил, что на Гермиону Удар змеи должен оказать воздействие. К сожалению, пока невозможно сказать, какое именно.

— А что если это ей повредит? – агрессивно спросил Рон. Было видно, что такой его тон связан с сильным беспокойством за Гермиону.

— Конечно, всякое может случиться, но я уверен, что ей ничего не грозит, ведь она очень сильная волшебница, — Гермиона покраснела при этих словах, — и, кроме того, Удар змеи придется осуществлять не мне, а более близкому ей человеку, тебе Гарри, — профессор обернулся к нему.

— Мне? – переспросил Гарри. – Но как?

— Точно так же, как ты только что делал пробную попытку. Я бы сделал это сам, но сознание Гермионы закрыто для меня.

— А ее саму вы спросили? – подал голос Рон.

— Я согласна, — тихо сказала Гермиона. – Рон, послушай, я верю ему. И кроме того, во время этой… попытки… я почувствовала что-то, что тянет меня повторить это.

— Ладно, поступайте, как считаете нужным, — сдался Рон. – Но если что-нибудь случится…

— Начинаем, — прервал его профессор Цезарь. Он достал из внутреннего кармана маленький бумажный сверток и высыпал его содержимое в котел. Зелье сразу же окрасилось в слабый розовый цвет.

— Порядок, состав для реального Удара змеи готов — сказал Цезарь, помешав зелье своей волшебной палочкой и разлив его на два стакана. – Сядьте друг напротив друга, — велел он Гарри и Гермионе, затем подал им стаканы. – Предупреждаю, теперь у него довольно горький вкус.

Горький – не то слово, подумал Гарри, сделав первый глоток. Зелье обожгло ему горло словно кипятком. Отчаянно морщась, он маленькими глотками допил эту отраву. И сразу же мир перед его глазами изменился: предметы вокруг не просто стали прозрачными, они начали двоиться и троиться.

— Отлично! – послышался голос профессора, после того как он наложил парализующее заклятие на Гермиону. – Гарри, смотри ей в глаза. В этот раз твоя задача – нырнуть до дна океана. Ты меня понял?

Кивнув, Гарри уставился в глаза Гермионы. Теперь они не просто маячили неясным пятном, они втягивали в себя. Довольно легко достигнув поверхности океана, Гарри начал погружаться в глубину. Вода, или то, что казалось водой, кипела и бурлила вокруг. «Неужели это ее мысли?» — подумал Гарри и решил, что, скорее всего, это так и есть.

Чем дальше вглубь, тем сильнее становилось сопротивление, словно вода изо всей силы выталкивала его наверх. Но вот, наконец, и дно. Коснувшись его, Гарри попробовал пройти дальше, но это было все равно, что пытаться лбом пробить стену замка. К тому же он почувствовал, что вокруг что-то начало меняться. Прекратив барахтаться, Гарри пулей вылетел на поверхность. Вспышка яркого света, больно резанувшая по глазам, и Гарри осознал, что лежит на полу.

— Гарри, что случилось? – обеспокоено спросил Рон.

— Все так и должно быть, — ответил Цезарь.

— Но почему она не шевелится?

Гарри поднял голову и увидел, что Гермиона сидит в прежней позе, по-прежнему неподвижная как статуя, даже глаза кажутся окаменевшими.

— Процесс раскрытия внутренних сил человека требует много времени, — сказал Цезарь. – Гарри всего лишь запустил его. Возможно, пройдет несколько часов, возможно, неделя. В любом случае, в ближайшие часа три точно ничего не произойдет, так что мы можем спокойно идти заниматься своими делами.

— Я не понял, мы что, оставим ее здесь? – спросил Рон.

— Почему нет? Сейчас ей, как статуе, не нужно ничего, по крайней мере, до того момента, как она очнется. Я закрою эту комнату специальным заклинанием, так что никто ее не побеспокоит.

— А как мы узнаем, что Гермиона приходит в себя? – уже более спокойно спросил Рон.

— Гарри сразу поймет это. Удар змеи сделал он, так что теперь между ним и Гермионой образовалась временная связь.

Гарри мысленно застонал: мало ему Волдеморта, так еще и с Гермионой появилась связь! Но – что сделано, то сделано, отступать поздно.

Когда Гарри и Рон вышли из комнаты, Цезарь запечатал дверь каким-то совершенно неизвестным заклинанием, пояснив, что открыть ее сможет только кто-нибудь из них троих, у всех остальных нет ни единого способа сделать это.

Остаток дня прошел совершенно сумбурно. Все, что могли делать Гарри и Рон, это говорить о Гермионе и Ударе змеи. Гарри постоянно прислушивался к себе, но не мог уловить ни единого признака, что Гермиона просыпается. Впрочем, Цезарь говорил, что если сигнал появится, то пропустить его будет совершенно невозможно.

Вечером, сочинив для Парвати Патил историю о том, что Гермиона почувствовала себя плохо от перенапряжения и сейчас находится в больничном крыле, Гарри и Рон отправились спать пораньше, чтобы попытаться избавиться от мучившего их волнения.

На следующий день первым уроком было зельеварение со слизеринцами. Гарри разложил свои вещи на столе возле котла и приготовился слушать задание. Вдруг он услышал странный звук, похожий на удар в колокол, очень тихий, но отчего-то заставивший задрожать все его тело.

— Рон, она просыпается! – закричал Гарри во весь голос, заставив всех подпрыгнуть от неожиданности: еще никто никогда не осмеливался нарушить тишину на занятиях Снейпа. Опрокинув стул, Гарри пулей вылетел из класса, не обращая внимания на вопли профессора. За ним выбежал Рон. Конечно, потом их ждет наказание, но сейчас мысли об этом отошли на второй план.

Добежав до кабинета, в котором они вчера оставили Гермиону, Гарри пинком распахнул дверь. Гермиона все еще сидела неподвижно как статуя, но уже начала тихо дышать.

— Как ты, Гермиона? – наклонился к ней Рон.

Ответа не было.

— Не торопи события, Рон, — раздался голос со стороны двери.

Гарри обернулся и увидел запыхавшегося профессора Цезаря, входившего в комнату.

— Как вы узнали? – спросил Гарри.

— Почувствовал, что перестало действовать охранное заклинание. Снять его могли только вы, поэтому я сразу прибежал сюда.

— Почему она не просыпается?! – с волнением спросил Рон.

— Терпение. Удар змеи — настолько сильное потрясение для человека, что ему требуется некоторое время, чтобы прийти в себя.

Гермиона слабо застонала и открыла глаза.

— Где я? – спросила она еле слышно.

— Помнишь вчерашние события? – спросил Цезарь. – Удар змеи?

— Да, я помню… Но неужели это было только вчера?.. Мне показалось, прошло несколько лет…

— Проверь, как ты себя чувствуешь. Новые ощущения или что-нибудь еще в таком духе?

Гермиона задумалась. Потом она посмотрела на профессора и тихо сказала:

— Я чувствую… не знаю, получится ли, но я попробую…

Она закрыла глаза и сжала голову между ладоней. Неожиданно вокруг нее возникло слабое сияние. Гарри и Рон смотрели на нее, разинув рты. Сияние становилось все сильнее, и вдруг яркая белая вспышка заставила на мгновение зажмуриться всех троих.

Когда Гарри, наконец, открыл глаза, он окаменел. Перед ним на полу сидела девушка неземной красоты. Ее кожа сияла лунным светом, легкая белая накидка и золотистые волосы развевались, словно колышимые незримым ветерком. «Вейла», — пронеслось в мозгу Гарри. Он пытался и не мог вспомнить, где же раньше видел подобную красоту.

— Гермиона, это ты? – тихо спросил он внезапно охрипшим голосом.

— Наверное, я, — услышал он в ответ. Она поднялась с пола и пошла к зеркалу к боковой стене комнаты. У Гарри от волнения заныло сердце: она не шла, а, скорее, летела, едва касаясь ногами земли. Рядом тихо застонал Рон.

Она повернулась возле зеркала и посмотрела прямо в глаза Гарри. Он почувствовал, что ему ничего не надо от этого мира, только любоваться на ее красоту… вечно…

Еще одна белая вспышка, и перед ними снова стоит прежняя Гермиона, в своей обычной школьной одежде, с очень усталым, но счастливым лицом. Гарри судорожно вздохнул. Обернувшись, он увидел, что профессор Цезарь трясет головой, словно пытается избавиться от наваждения. Рон вообще стоял с раскрытым ртом, пока Гарри не стукнул его кулаком по спине.

— Гермиона, я тебя очень прошу: никогда больше так не делай! – взмолился Цезарь.

— А я еще и станцевать могу, — лукаво сказала она.

Гарри поежился. Он вспомнил, где раньше видел вейл: три года назад их привозили болгары на финал чемпионата мира по квиддичу в качестве своего талисмана. Тогда он на собственном опыте узнал, что пляски вейл сводят с ума любого мужчину, который на них смотрит.

— Однако я не ожидал такого результата, — сказал Цезарь. – Скажу больше, я вообще о таком никогда не слышал.

— Вы это о чем? – спросил Гарри.

— О Гермионе. Видите ли, превращение в животных, даже в магических, не очень сложно. Редко встречающиеся Метаморфы способны превращаться практически в любого человека. Но превращение в представителя любого магического народа возможно лишь на короткое время и лишь с помощью некоторых зелий, например, Оборотного. По крайней мере, так до недавних пор считал весь волшебный мир. И вот теперь Гермиона доказала, что такое превращение возможно с помощью техники, очень близкой к анимагической. Я уверен, что теперь она обладает всеми способностями настоящих вейл, в том числе и их дурманящими плясками, а также может оставаться в образе вейлы неограниченное время. Все-таки Удар змеи сделал свое дело!

— Гермиона, — повернувшись к ней, сказал Цезарь. – Я думаю, сегодняшний день тебе будет лучше провести в больничном крыле, восстановить силы.

Она кивнула.

Гарри и Рон, осторожно поддерживая Гермиону под руки, вышли из кабинета и потихоньку пошли по направлению к больничному крылу, пока профессор Цезарь уничтожал все следы их пребывания в комнате. Но не успели они сделать и пяти шагов, как сзади послышался шипящий голос:

— Поттер, Уизли! Вы понимаете, что после того, что вы натворили, штрафными очками вам не отделаться?

Душа у Гарри ушла в пятки. Как Снейп оказался здесь? Скорее всего, у него кончился урок, и он пошел в учительскую. В любом случае, пощады от него ждать не приходилось. Интересно только, какое наказание он способен придумать, когда очень сильно рассержен?

— Боюсь, это моя вина, профессор Снейп, — сказал Цезарь, выходя из кабинета.

— Неужели? – прошипел Снейп. – Разве по вашей вине эти двое сорвали мой урок?

— Именно. У Поттера и Уизли был строгий приказ: услышав мой сигнал, немедленно все бросать и бежать ко мне.

— И какой же сигнал вы им подали, профессор? – издевательски спросил Снейп.

— Вот этого я вам сказать не могу. Но если вам хочется кого-нибудь наказать, вам придется начать с меня, — произнес Цезарь с еле заметной усмешкой.

Рука Снейпа непроизвольно потянулась к карману, в котором явно находилась волшебная палочка, но, внимательно оглядев спокойную фигуру Цезаря, он сдержал себя.

— Я допускаю, что это был необходимый эксперимент, — сказал он, криво усмехнувшись. – Но в любом случае, я снимаю по пятьдесят очков с Поттера и Уизли за то, что они меня о нем не предупредили. Всего хорошего, — бросил он, отправляясь дальше.

Цезарь перевел дыхание. Подождав, пока Снейп отойдет к концу коридора, он тихо сказал:

— Рад, что все обошлось мирно. Мне бы не хотелось устраивать вооруженных конфликтов в школе, учитывая, что именно этого больше всего опасались те, кто не хотел видеть меня на посту преподавателя. Надеюсь, вы не расстроились насчет этих штрафных очков? – спросил он у Рона и Гарри. – Не сомневаюсь, вам не впервой их получать от профессора Снейпа, верно? – улыбнулся он.

— И последнее: ни одна живая душа не должна знать, что с вами произошло за эти два дня, понятно? Удар змеи, способность Гермионы превращаться в вейлу – все это до поры до времени должно оставаться в строжайшей тайне. Обещаете?

Гарри, Рон и Гермиона кивнули.

— Очень хорошо. Вы идите, а я зайду к профессору Дамблдору, расскажу ему обо всем.

И только на пороге больничного отделения в голову Гарри пришел неожиданный вопрос:

— Гермиона, ведь у вейл есть две формы: неземной красавицы и монстра с птичьим клювом и крыльями, в которого они превращаются в момент ярости. А как у тебя обстоит с этим дело?

— Я думаю, что никак, — подумав, ответила Гермиона. – Я же не настоящая вейла. И когда я в нее превращалась, у меня совершенно не было чувства, что я могу стать кем-то еще.

— А вот и мадам Помфри, — шепнул Рон. – Заткните уши, сейчас начнется еще одна лекция о вреде опасных уроков и неумех-профессоров.

Через день после выхода Гермионы из больничного крыла тренировки с профессором Цезарем возобновились. Только теперь поменялся их характер. Гермиона тренировалась с максимальной скоростью превращаться в вейлу, правда, Гарри и Рон старались на это не смотреть, опасаясь ее колдовских чар. Рону профессор устроил настоящую проверку на устойчивость к болевым заклинаниям, причем без волшебной палочки. Надо сказать, у Рона это получалось весьма неплохо, во всяком случае, счет времени сопротивления уже шел на секунды, а не на доли секунд.

Для Гарри Цезарь разработал особую систему тренировки: он защищал его целой системой магических щитов и волшебных зеркал, значительно ослаблявших силу заклинания Убийства. Гарри быстро делал успехи, хотя некоторые его попытки кончались ушибами и переломами: стоило совсем чуть-чуть ослабить концентрацию сознания, и заклинание отшвыривало его на дальнюю стену комнаты. Он теперь так часто бывал в больничном крыле у мадам Помфри, что она специально для него выделила шкафчик со средствами первой помощи.

Наконец, наступило Рождество. В первый раз не надо было никуда идти с утра пораньше, можно было просто полежать в постели, рассматривая многочисленные подарки. Гарри и Рон решили поздравить и профессора Цезаря. Подарок был с прозрачным намеком: большой пирог в виде сломанной кости с надписью: «Живы будем – вас не забудем!» К счастью, у профессора оказалось хорошее чувство юмора, и на вечерней тренировке пирог съели все вместе.

В этот раз задача Гарри намного усложнилась: Цезарь накладывал на него только один щит, и то прямо на кожу, оставляя волшебную палочку за его пределами. Это было интересное чувство: щит ощущался как холоднее желе. При попадании заклинания Авада Кедавра в палочку она вздрагивала и мгновенно нагревалась, а по щиту как будто пробегал электрический ток. Цезарь постоянно напоминал Гарри, что теперь он ходит по лезвию бритвы: малейшее ослабление внимания, и последствия будут очень печальными.

Рождественские каникулы подходили к концу. По утрам Гарри с тоской смотрел на гору невыполненного домашнего задания, но времени на него совершенно не было. Целыми днями Гарри проводил в подземелье с Цезарем, снова и снова повторяя одно и то же упражнение, постепенно уменьшая мощность предохранительного щита. Рону и Гермионе тоже доставалось, так что однокурсники только диву давались, кто их так измучил.

Никто из них не знал, чем занимается эта троица, об этом во всей школе было известно только Дамблдору и профессору МакГонагалл.

Наконец наступил последний день каникул. Для Гарри он был решающим: Цезарь решил, что Гарри сможет с помощью одной только волшебной палочки отразить заклинание Авада Кедавра, то есть сделать то, что не мог ни один волшебник в мире.

Войдя в подземный зал, в котором проходили тренировки, Гарри увидел профессора Дамблдора. Он сидел в углу и при появлении Гарри ободряюще ему улыбнулся. Его присутствие придавало некоторую уверенность.

Гарри занял свое обычное место возле дальней стены, крепко держа палочку обеими руками на уровне груди.

Напротив него встал профессор Цезарь, сильно побледневший, но без малейшей дрожи держащий в руках волшебную палочку. Рон и Гермиона отошли в угол к Дамблдору, подальше от Гарри, потому что осколки разбитого заклинания представляли смертельную опасность, особенно сейчас, когда они не были ослаблены щитом.

Гарри предельно сосредоточился, убрав из своего сознания все мысли, кроме волшебной палочки в руках Цезаря.

— Готов? – спросил профессор.

Гарри слегка наклонил голову в знак согласия.

— Начинаем! Авада Кеда-…

В тот момент, когда Цезарь уже произносил заклинание, входная дверь неожиданно распахнулась, и Гарри непроизвольно взглянул в ту сторону.

Мгновенно в его мозгу воцарился мрак.

Яркий свет, разноцветные пятна, неясные образы… Все меняется, все в движении… Единственное черное пятно неподвижно. Что это? Почему к нему так тянет? Надо посмотреть. А свет не пускает… Надо! Надо быть сильнее света. Почему? Неизвестно…но надо. Итак, что же это? Дверь, черная дверь. Открываться не хочет. Собрать в кулак всю волю! Дверь поддается…она открыта! Снова слепящий свет, но теперь без разноцветного мельтешения. Необъяснимое чувство полной уверенности: надо двигаться на источник света. С каждым шагом он все ярче. Не ласковый солнечный, а мертвенно-белый, сжигающий все вокруг, проникающий в душу. Силы на исходе… Нет, так просто нас не возьмешь! Предельно сосредоточиться, сфокусировать все силы в одной точке! Появился образ… женский образ. Что-то очень знакомое, но что? Неважно. Главное, свет немного ослабел, можно двигаться дальше…

Снова дверь. Тоже черная, но на этот раз на ней нарисована огромная змея. Свет погас, как будто его и не было, только змея поблескивает. Прикосновение к двери и… Боль… Невероятная, никогда никем прежде не испытанная. Только теперь это неважно. Змею можно прогнать, боль можно преодолеть. Схватиться обеими руками за дверь и тянуть ее на себя…

Гарри открыл глаза. Что с ним случилось? Почему он лежит на койке в больничном крыле, огороженной ширмой? Последнее, что он помнил в реальной жизни — яркая зеленая вспышка.

Гарри рывком сел в постели. Что-то упало, кто-то вскрикнул. Отбросив ширму в сторону, влетела Гермиона и со слезами кинулась ему на шею. «Гарри, милый, ты вернулся!» — разобрал он ее шепот. Гарри был потрясен. Он никогда не видел Гермиону в таком состоянии. Когда она, наконец, взяла себя в руки и отпустила его, Гарри увидел Рона. Тот стоял, прислонившись к стене в полуобморочном состоянии с белым как мел лицом. «Ты вернулся…» — вот все, что Рон смог сказать.

— Что с вами такое? – спросил Гарри. – Откуда я вернулся? Мы ведь расстались не десять лет назад, верно?

— Для нас прошла вечность, для тебя не знаю, а для остальных целая неделя, — всхлипывая, сказала Гермиона.

— Неделя? – Гарри был в шоке. – Не может быть! Я заснул, мне приснился сон, и я проснулся.

— А ты не помнишь, как ты заснул? — шепотом спросил Рон.

Гарри взъерошил волосы на голове, вспоминая.

— Кажется, у нас была очередная тренировка, потом я помню яркую зеленую вспышку, а потом начался этот странный сон.

— Все правильно, Гарри, — тихо сказала Гермиона, — только это был не сон, а реальность, которую никто, кроме тебя, никогда не видел.

Гарри попытался вставить вопрос, но Гермиона продолжила:

— Я расскажу тебе, что произошло. Вопросы потом. Итак, тренировка… Профессор Цезарь в первый раз решил подвергнуть тебя заклинанию Авада Кедавра. Возможно, он от волнения забыл запечатать вход, возможно, заклинание просто не сработало, но, когда он уже накладывал на тебя смертельное заклятие, Малфой открыл дверь, и ты на него отвлекся.

— Малфой?

— Да, но это не важно. Он наказан так, как никого и никогда в школе не наказывали. Пока забудем о нем.

— Хорошо.

— Так вот, профессор Цезарь не успел остановиться, и смертельное заклятие поразило тебя, когда ты был не готов. И оно сработало…

Гермиона расплакалась. Гарри обнял ее и попытался успокоить.

— Все хорошо, Гарри, — сказала она, вытирая слезы. – Просто это очень тяжело вспоминать.

— Теперь мы понимаем, — подошел Рон, — каково тебе было, когда ты видел смерть Сириуса…

— Ты лежал без всяких признаков жизни, — продолжила Гермиона. – Мы все были уверены, что ты умер.

— Дамблдор попытался что-то сделать, — перебил ее Рон.

— Верно, Рон, — сказала Гермиона. – Но у него ничего не получилось. Он осматривал тебя целый час, бормотал заклинания. А потом он сказал фразу, которую я не забуду до конца жизни, хотя так полностью и не поняла, что он имел в виду. Дамблдор сказал: «Он умер, но дорога назад для него еще не закрылась. Если он захочет и если у него хватит сил, он вернется. Когда это произойдет, и произойдет ли вообще, я не знаю. Одно известно точно: оттуда еще никто не возвращался. Если же он вернется, то сильно изменится. Как – я не знаю. Будем надеяться и ждать».

— Это было не оцепенение, Гарри, — сказал Рон. – Трудно объяснить, но при взгляде на тебя сразу становилось ясно: жизнь покинула это тело.

— Тебя перенесли сюда, — всхлипнула Гермиона. – Никто в школе не знает, где ты и что с тобой. Сюда приходили только мы с Роном. Мы ждали.

— Это было ужасно, — содрогнулся Рон. – Ты выглядел так, будто умер минуту назад. Смерть не коснулась твоего тела. Каждый раз против нашей воли мы вспоминали, как это произошло.

— Гарри, — попросила Гермиона, — расскажи, что с тобой в это время происходило.

— Я не могу. Не знаю почему, но я не могу рассказать, что было там. Дорога оттуда – моих сил не хватало, чтобы пройти ее.

Гарри задумался. Он пытался понять, что же его спасло. И вдруг до него дошло…

— Гермиона, — обратился он к ней, — выбраться оттуда мне помог твой образ. Он помог мне пройти эту дорогу до конца.

Рон от удивления раскрыл рот. Для Гермионы, однако, это не стало потрясением. Она прошептала:

— Я знаю. Этой ночью я почувствовала… это не описать словами. Казалось, я приняла на себя всю душевную боль мира. Я поняла, что что-то произойдет. Именно поэтому мы с Роном весь день здесь, даже не пошли на уроки.

Гарри помолчал, заново переживая свои ощущения, потом продолжил:

— А выход мне закрывал Волдеморт, та его частица, что сидит во мне. Теперь я понял это. Но, пройдя всю дорогу, я не мог не сделать последнего шага. Даже он не мог мне помешать. Кажется, я знаю, что почувствовал Волдеморт в этот момент, — усмехнулся Гарри. – Для него это наверняка стало самым ужасным ощущением в жизни.

— Он… сидит в тебе? – потрясенно спросил Рон.

Гарри не успел ему ответить. Послышались торопливые шаги и появились Дамблдор и Цезарь. При виде Гарри директор тяжело прислонился к стене. Цезарь остался стоять, но по его лицу разлилась смертельная бледность.

— Профессор Дамблдор, профессор Цезарь! Я уж думал, что больше вас не увижу! – весело сказал Гарри.

— О, Гарри… — прошептал Дамблдор, — я почувствовал, что произошло что-то необычное, вызвал профессора Цезаря и примчался сюда. Как ты себя чувствуешь?

— Сейчас все хорошо. Там было плохо, но теперь все позади.

— Это все моя вина, — печально сказал директор. – Нельзя было затевать этот эксперимент. Просто чудо, что ты смог вернуться.

— Неважно, где чья вина, — твердо сказал Гарри. – Я хочу довести до конца обучение.

— Мы не можем больше рисковать тобой, — покачал головой Дамблдор. – Второй раз ты не вернешься. Да и у нас с профессором Цезарем не хватит духу подвергнуть тебя этому заклятию второй раз.

— У вас нет выбора, профессор, — тихо сказал Гарри. Он чувствовал, что должен выговориться, попытаться осознать то, что пока сам не понимал. – Вы были правы, когда сказали, что я сильно изменюсь. Теперь я многое понял из того, что было скрыто от меня раньше. Вы ошиблись, когда считали меня ребенком и не рассказывали мне всю правду. Эту ошибку вы признали и начали ее исправлять. Для этого вы и пригласили профессора Цезаря. Вы доведете мое обучение до конца, дальше я буду учиться сам.

Рон испуганно посмотрел на директора: так с ним разговаривать еще никто не осмеливался. Однако Дамблдор ничего не сказал, его всегда сияющие глаза потухли. Потом он медленно произнес:

— Есть еще одна причина, о которой ты наверняка догадываешься. Каждый раз, когда ты подвергаешься суровому испытанию, связь между тобой и Волдемортом крепнет, он все глубже проникает в тебя. Последнее время я чувствую это особенно сильно...

— Даже вы, профессор, не все понимаете, — не смягчая голоса, сказал Гарри. – Не частица Волдеморта сидит во мне и пытается командовать мной. Волдеморт – это я.

Не обращая внимания на ужас остальных, он продолжил:

— Это правда. Я светлая сторона Волдеморта. Темный Лорд и я – две половины одного целого. Возможно, вы это знаете. Я понял это, когда он пытался помешать мне вернуться в жизнь. Связь между нами не разорвать, но теперь я полностью ее контролирую. Один из нас умрет, а может, и оба вместе. Теперь я не догадываюсь об этом — я знаю это. Так что теперь только я могу решать, как мне жить дальше.

— Страшные слова ты говоришь, Гарри, — прошептал Дамблдор.

— Это правда, — твердо сказала Гермиона, вставая с койки Гарри. – Для него это испытание оказало тот же эффект, что и «Удар змеи» для меня. Гарри позвал меня, когда ему было тяжело, и я пришла. Теперь я пойду с ним до конца. Больше нет прежней Гермионы Грэйнджер, как нет и прежнего Гарри Поттера. Вам всем придется смириться с этим.

Рон помолчал, потом медленно подошел к Гарри и Гермионе.

— Профессор Дамблдор, — сказал он, — я сейчас очень боюсь этих двоих, но куда ж они без меня? Хочу я или нет, но наши судьбы связаны…

— Хорошо, — тяжело вздохнув, сказал Дамблдор. — Пусть будет так, как вы решили. В конце концов, вам это надо больше, чем мне. Простите меня, но я должен пойти отдохнуть. Моя голова просто перегружена мыслями.

Он тяжело встал и медленно пошел к выходу. Сейчас Гарри отчетливо видел, насколько постарел директор школы. «Это все из-за Волдеморта и из-за меня» — внезапно подумал Гарри. «Этому надо положить конец».

Вслед за Дамблдором, так и не произнеся ни слова, вышел и профессор Цезарь.

Только они ушли, прибежала, охая и вздыхая, мадам Помфри. Она стала настаивать на немедленном осмотре и пожелала оставить больного в больничном крыле еще на неделю для наблюдения, но Гарри избавился от всего этого одной фразой: «Против смерти у вас лекарств нет, а мне больше ничего и не надо», — пообещав, впрочем, зайти, если почувствует себя плохо.

Покинув больничное крыло, Гарри, Рон и Гермиона пошли в гриффиндорскую башню. Некоторое время они молчали.

— Гарри, — не выдержал Рон, — то, что ты говорил профессору Дамблдору, это правда?

— Конечно, правда, — сказала Гермиона, не дав Гарри рта раскрыть. – После всего, что произошло, я чувствую в Гарри перемены, о которых он сам пока не догадывается.

— Что ты имеешь в виду? – остановившись, спросил Гарри.

— Попробую навести тебя на мысль. Я назову тебе пару имен, а ты скажешь, что ты об этих людях думаешь. Итак: Чжоу Чанг.

— Довольно красивая девушка, некоторым нравится, но на глубокие и долгие чувства не способна, — не задумываясь, сказал Гарри.

— Хорошо. Виктор Крам?

— Отличный игрок в квиддич, к известности не стремиться, слегка самоуверен, но способен к трезвой оценке своих сил.

— Парвати Патил?

— Довольно красива, но особым умом не отличается.

— И, наконец, Джинни Уизли.

— Хорошая, умная девушка, талантливая, наделена всеми хорошими качествами семейства Уизли. Ей чуточку не хватает уверенности в себе.

— Отлично. Последний вопрос: были ли у тебя трудности при описании этих людей?

— Конечно, нет, — сказал Гарри, не понимая, куда клонит Гермиона. – Я сказал все, что думаю о них.

— В этом все и дело. Ты дал им объективную характеристику, заглянув в самую суть, отбросив все эмоции и любовные чувства. Вспомни, ведь ты одно время был по уши увлечен Чжоу.

— И что? – покраснел Гарри.

— Ничего. Совсем ничего. Теперь она для тебя в этом качестве больше не существует. И никакая другая девушка тоже. Тот мир выжег из тебя все поверхностные чувства: вспышки любви, обиды… Это плата за возвращение.

Гарри молчал, не зная, что сказать. Все его существо протестовало, но где-то в глубине души была уверенность в том, что Гермиона права.

Гермиона продолжала:

— В тебе остались только глубинные сильные чувства: любовь к родителям, крепкая дружба с Роном, ненависть к Темному Лорду… Осталась только одна девушка, которую ты все еще можешь любить …

— О ком ты, Гермиона?!

— Я бы дала тебе три попытки, чтобы угадать, но это не нужно. Ты знаешь ответ.

Гарри почувствовал, что мысли в его голове скрутились в клубок, и их концы потерялись. Пытаться разобраться в них было бесполезно. Он поднял голову и посмотрел в глаза Гермионе, попытавшись отбросить в сторону все эмоции. И тихий голосок в глубине его души сказал: «Это правда».

Гермиона это поняла. Помолчав, она произнесла:

— Мы долго шли по одной тропинке в лесу, но смотрели в разные стороны, на разных людей. Теперь тропинка превратилась в тоннель, в котором только мы с тобой. Хотим мы этого или нет, но теперь мы неразрывно связаны.

— Гермиона, я, как и Рон, начинаю тебя бояться. Ты знаешь обо мне больше, чем я сам. Откуда?

— Это сложно объяснить, — тихо сказала Гермиона, и Гарри поразился, какой же у нее усталый вид. – Я начала ощущать это довольно давно, примерно через неделю после «Удара змеи». Профессор Цезарь был прав, когда говорил, что никто не знает, что может произойти после него. Что-то появилось в моем сознании, что-то помимо моего собственного «Я». «Это» существовало, никак не проявляясь, до сегодняшней ночи, пока ты не попросил у меня помощи. Я поняла, что между нами появилась связь, какая была между тобой и Темным Лордом, только вот контролировать ее не можем ни ты, ни я. Если бы не моя способность трезво рассуждать, я бы, наверное, сошла с ума. Нельзя человеку знать сразу слишком много. Кстати, ты правильно заметил, что я очень устала, — улыбнулась Гермиона. – Слишком много тревог и всяких мыслей.

— Ты что, теперь будешь читать мои мысли? – сердито спросил Гарри. – Потихоньку превращаете мою голову в проходной двор?

Гермиона поспешила его успокоить:

— Не сердись, Гарри, мысли читать я не умею. Я воспринимаю некоторые твои ощущения и то очень редко. Чем слабее я, тем эта связь сильнее. И не надо обвинять меня. Не я залезаю в твое сознание, а ты сам передаешь мне свои мысли и чувства. Вспомни, связь создавал ты, а я всего лишь помогала. Кроме того, я сама не могу объяснить, откуда берутся некоторые мысли. Например, я твердо уверена, что ты сегодня спасешь мне жизнь, хотя предсказывать будущее ни ты, ни я не умеем.

Гарри не нашел в себе сил продолжать спор. Его не оставляло чувство нереальности происходящего. Рон вообще перегрузился информацией настолько, что уже ничего не воспринимал. Он смог только спросить:

— Гермиона, а как же я?

— Рон, что бы ни происходило, для меня и Гарри ты всегда будешь лучшим другом. Да, ты любил меня, ты и сейчас любишь меня… Но попробуй заглянуть внутрь себя, как сделал Гарри. Я твердо знаю, можешь мне поверить: ты встретишь девушку своей мечты. Ты видишь, многое из того, что происходит, совершается помимо нашей воли. Даже если я очень сильно захочу, я не смогу остаться с тобой, всех моих сил не хватит для этого… И я прошу тебя: что бы ни произошло, давай останемся друзьями.

Рон не ответил.

— Пойдемте в Общую гостиную, — прервал паузу Гарри. – Сейчас должна быть перемена, а я пока не хочу расспросов.

Не успели они дойти до башни Гриффиндора, как колокол возвестил о конце урока. Свернув на лестницу, друзья натолкнулись на профессора МакГонагалл, с грудой книг в руках спускавшуюся им навстречу. Увидев Гарри, она выронила книги и тихо села на ступеньку.

— Профессор МакГонагалл, не волнуйтесь, все в порядке, — попыталась успокоить ее Гермиона и помогла подняться. – Гарри вернулся, и все будет хорошо.

— Спасибо, мисс Грэйнджер, со мной все в порядке, я просто перенервничала на этой неделе, — сказала она голосом, утратившим обычную твердость. – Ко мне сейчас заходил профессор Дамблдор и рассказал, что Гарри снова с нами. По правде говоря, я еще ни разу не видела директора в таком грустном и мрачном настроении.

Гарри почувствовал угрызения совести.

— Профессор МакГонагалл, мы, пожалуй, пойдем, — неуверенно сказал он.

— Да-да, идите. Отдыхайте сегодня. Не представляю, Гарри, как мадам Помфри тебя отпустила…

— Все хорошо, профессор, — прервал ее Гарри, опасаясь, что она отправит его в больницу. – Мадам Помфри убедилась, что я полностью здоров.

Профессор МакГонагалл собрала упавшие книги и направилась в свой кабинет. Гарри повернулся к друзьям:

— Я должен пойти поговорить с профессором Дамблдором. Кажется, я сегодня был слишком резок с ним.

— Хорошо, Гарри, — сказала Гермиона, — мы с Роном будем в Общей гостиной.

Гарри благополучно добрался до кабинета директора, никого не встретив по пути. Он назвал пароль каменной горгулье, но та не двинулась с места. Очевидно, пароль изменился, причем в самый неподходящий момент. Гарри задумался, что делать дальше. Однажды он угадал пароль, но рассчитывать на это снова было бы глупо. Неожиданно ему пришла в голову мысль: ведь наверняка Дамблдор знает, кто сегодня должен прийти к нему, значит, можно пройти и так. Гарри встал перед горгульей и твердо сказал:

— Гарри Поттер пришел к профессору Дамблдору.

Сработало! Горгулья отпрыгнула в сторону и открыла винтовую лестницу. Гарри поднялся до двери директора и постучал.

— Входи, — послышался голос изнутри.

Поколебавшись, Гарри открыл дверь и вошел в кабинет. Он практически не изменился, только теперь по стенам бегали отблески света. Гарри перевел взгляд на стол и увидел, откуда они взялись: Дамблдор сидел за столом, всматриваясь в небольшую каменную чашу. Гарри сразу узнал Омут Памяти. Но в таком беспокойном состоянии он Омут еще не видел: его поверхность бурлила, ярко светясь при этом.

— Профессор, вы перегрузили Омут мыслями, — с тревогой сказал Гарри.

— Лучше пусть не выдержит он, чем моя голова, — оторвав взгляд от чаши, произнес Дамблдор. – Сегодня ты подкинул мне пищу для размышлений. От этого появляется масса мыслей, в том числе бредовых. Взгляни на одну из них, — предложил он, коснувшись палочкой поверхности Омута.

Гарри подошел поближе и вздрогнул: из Омута на него смотрело лицо Волдеморта. Приглядевшись, Гарри ахнул: у Волдеморта на лбу был шрам, как у него самого. Дамблдор быстро стер изображение.

— П-п-простите, профессор, — заикаясь, сказал Гарри, еще не оправившись от потрясения. – Я понимаю, сегодня я наговорил вам много резкостей, и, наверное, о некоторых вещах лучше было промолчать, пока я сам в них разберусь…

— Ничего, Гарри, — перебил его Дамблдор, — не надо себя обвинять. Ты пережил такое, что даже мне в кошмарном сне не снилось, и чуточку утратил контроль над собой. Не думай, пожалуйста, что я воспринял твои слова буквально, ты помог мне во многом разобраться.

Гарри почувствовал, как гора свалилась с его плеч.

— Вы будете продолжать учить меня?

— Боюсь, что придется, но не сейчас. Тебе надо отдохнуть, собраться с силами…

— Профессор Дамблдор, вы опять начинаете слишком жалеть меня. Я уже давно понял, что тяжелый труд – лучшее лекарство от вредных мыслей. Пожалуйста, профессор, мне необходима тренировка, причем сегодня. Я знаю, во мне произошли изменения, Гермиона указала на некоторые из них, и я хочу окончательно разобраться в себе!

Дамблдор помолчал. Потом со вздохом сказал:

— Хорошо, Гарри, я поговорю с профессором Цезарем. Встретимся сегодня в восемь в кабинете защиты от темных сил. Только теперь я приму все меры предосторожности.

— Какие, профессор?

— Например, наглухо закрою эту часть замка для посторонних, — мрачно сказал Дамблдор.

Это кое о чем напомнило Гарри.

— Можно еще вопрос? Рон и Гермиона рассказали мне, что произошло в тот раз. Они сказали, что Малфой был как-то очень сильно наказан. Но как?

— Мне тяжело возвращаться к тому моменту, но ты имеешь право знать все. Когда Малфой отвлек тебя и ты попал под удар заклинания, профессор Цезарь потерял контроль над собой. Заклинание, которое он наложил на Малфоя, оказалось заклятием Круциатус. Пока я пытался определить, что с тобой, весь остальной мир перестал для меня существовать. Когда я, наконец, остановил Ареджиуса, Малфою уже порядком досталось.

Гарри содрогнулся. Он знал на собственном опыте, что означает даже секунда воздействия этого заклинания.

— Так вот, — продолжил Дамблдор, — тебя и Малфоя доставили в больничное крыло. Естественно, он вышел оттуда раньше, чем ты. Но перед этим он получил свое наказание. Я изменил структуру его памяти, оставив в ней боль от заклятия Круциатус – даже если бы я и мог, стирать ее не стал бы – и момент, когда он, нарушая запрет, открывает дверь. Теперь он сто раз подумает, прежде чем лезть куда не надо.

Что-то подсказало Гарри, что разговор надо заканчивать.

— Профессор Дамблдор, я, пожалуй, пойду?

— Хорошо, Гарри. До встречи вечером.

— Профессор, если не секрет, а какой у вас новый пароль?

Дамблдор улыбнулся.

— Даже если я тебе не скажу, ты наверняка снова прорвешься через горгулью. Меня она тоже пропускает без пароля. Но на всякий случай, запомни: «Кошкин хвост».

Гарри попрощался с директором и пошел в Общую гостиную Гриффиндора. Вся школа собралась в Большой зал на ужин, поэтому по дороге никто не встретился. В общей гостиной были только Рон и Гермиона, они сосредоточенно играли в шахматы. Было отчетливо видно, что между ними произошла такая размолвка, какой еще никогда не было, но они старались этого не показывать. Для примирения явно требовалось больше времени.

— А вы почему не на ужине? — спросил Гарри.

— Есть не хочется, — ответила Гермиона хмуро.

— Что сказал профессор Дамблдор? – спросил Рон.

— Ну… в общем, мы помирились, — ответил Гарри. – Сегодня в восемь будет тренировка.

— Значит сегодня, — задумчиво сказала Гермиона. Гарри не понравилось странное выражение ее лица.

— Гермиона, что с тобой?

— Ничего, все в порядке… Просто какое-то неясное ощущение… опасности.

— Не пугай меня, Гермиона, — взмолился Гарри. – Может, тебе остаться здесь и отдохнуть?

— Все хорошо. Это была просто минутная слабость.

В этот момент в комнату ворвались Дин Томас и Симус Финниган. Они наперебой закричали:

— Гарри, где ты был?

— Дамблдор сейчас сказал, что ты снова с нами…

— Он не велел тебя расспрашивать…

— Где ты пропадал всю неделю?

В этот момент в комнату ввалились остальные гриффиндорцы. Гермиона встала.

— Обращаюсь ко всем! – громко сказала она. – То, что делал Гарри всю эту неделю, касается только его и профессора Дамблдора. Когда-нибудь Гарри все вам расскажет, но пока профессор Дамблдор запретил ему говорить об этом. Так что попрошу прекратить расспросы.

Гермиона взяла за руки Гарри и Рона и вышла с ними из гостиной, оставив остальных теряться в догадках.

— Дамблдор действительно так сказал? – удивленно спросил Рон Гермиону.

— Конечно, нет. Я же должна была как-то заставить их заткнуться. Им пока еще рано знать, что случилось. Если Дамблдор захочет, он сам все расскажет школе.

— Пожалуй, ты права, — согласился Гарри. – Скоро восемь, я думаю, нам надо пойти перекусить перед тренировкой.

Быстро поужинав в пустом Большом зале, друзья отправились в подземелье профессора Цезаря. Однако двери кабинета им открыл сам Дамблдор.

— А где профессор Цезарь? – спросил Гарри.

Дамблдор протянул руку в сторону дальней стены, возле которой сидел на стуле Цезарь, уставившись в потолок.

— Собирается с силами перед тренировкой. Должен заметить, Гарри, с твоей стороны довольно жестоко заставлять его делать это снова, не позволив ему прийти в себя после прошлого раза. То, что, возможно, было только сном для тебя, для нас было кошмарной реальностью.

— Для меня это был не сон, профессор Дамблдор, — тихо сказал Гарри. – Не могу рассказать, что со мной было, но я никому не пожелаю пройти через это. Теперь поздно отступать.

— Ладно, Гарри. Посиди, сосредоточься. Ареджиус пока поработает с Роном и Гермионой.

Цезарь вышел из состояния отрешенности от этого мира и начал работать с Роном. Как заметил Гарри, профессор не применял сложных заклинаний, видимо, пытаясь обрести уверенность в себе, так что Рон даже не пострадал. Потом настал черед Гермионы. Она оборонялась от заклятий как всегда уверенно, но было видно, что ее все сильнее что-то беспокоит. Наконец, вытерев пот со лба и разогнав пыль, Цезарь подошел к Гарри. Дамблдор тем временем вставлял в стены камни, выбитые оттуда взрывами.

— Ты готов? – спросил Цезарь.

— Да, — ответил Гарри. Он полностью сосредоточился и не чувствовал ни волнения, ни страха.

— Тогда начнем.

С этими словами Цезарь отошел к двери, Гарри встал у противоположной стены напротив него. Рон, Гермиона и Дамблдор отошли к боковой стене, ближе к выходу.

Цезарь поднял палочку. Гарри взял свою обеими руками, держа ее на уровне лица. Он предельно сосредоточился, отключив внимание от всего постороннего вокруг.

— Авада Кедавра! – крикнул Цезарь. Из его палочки со свистом вырвался ослепительно яркий зеленый луч и ударил в палочку Гарри. Раздался взрыв, Гарри отбросило к стене, множество зеленых лучей шарахнуло во все стороны, но большая их часть ударила в стену над Роном и Гермионой. Произошел еще один взрыв, более мощный. Гарри показалось, что он смотрит фильм с замедленным воспроизведением. Он видел, как Рона медленно отшвырнуло в сторону, как разлетались в стороны камни. Потолок треснул и начал оседать. Дамблдор вытаскивал из кармана палочку, но Гарри понял, что ему не успеть: каменная плита слишком быстро летела вниз, прямо на Гермиону! Гарри бросился вперед, Гермиона, которая в отличие от остальных держала палочку наготове, направила вверх заклинание, но не смогла остановить камень. Плита упала, закрыв все вокруг клубами пыли. Еще один бросок, и глазам Гарри открылась страшная картина: Гермиона лежала на полу в луже крови. Она разбила камень на части и спаслась бы, если бы не железные прутья, которые скрепляли камни в потолке. Один из них пробил ей грудь, а второй вошел точно в горло…

Гарри упал на колени рядом с телом Гермионы, понимая, что ничего нельзя сделать. Кто-то рядом кричал, потом вдруг прямо из воздуха появились двое в лимонных халатах с носилками, положили на них Гермиону и испарились. Кто это был и как они тут очутились – он не мог и не хотел понять. В голове была пустота, а в сердце — жуткое чувство утраты… Как зачарованный, Гарри смотрел на лежащий на полу камушек, по которому медленно сползала капелька крови…

Потом легкий толчок в спину и темнота перед глазами.

Очнулся Гарри на знакомой койке в больничном крыле. Первое, что он увидел, открыв глаза – печальное лицо Дамблдора.

— Она жива, Гарри, — тихо сказал директор.

С минуту Гарри смотрел на него, пытаясь осознать сказанное. Слишком яркой и жуткой была всплывшая в памяти картина.

— Жива?.. – несмело спросил он.

— Да. В больнице Святого Мунго. Целители вытащили ее буквально с того света, но сейчас худшее уже позади.

Гарри словно накрыло океанской волной. Радость, недоверие, чувство облегчения – все смешалось. Он вдруг ощутил, что из глаз бегут слезы. Без сил откинувшись на подушку, он закрыл лицо руками.

Воцарилась тишина. Первым ее нарушил Дамблдор:

— Гермиона останется в больнице еще примерно на неделю. Немагические раны лечатся быстро, но чтобы срастить перебитые нервы, требуется некоторое время. Через несколько дней вы снова встретитесь. Остальные раненые уже прибыли из Мунго в школу.

— Остальные? – с ужасом спросил Гарри. – Кто? Неужели Рон…

— …и профессор Цезарь тоже, — закончил за него Дамблдор. – Рону сломало несколько костей, но такие травмы Целители лечат в один миг, так что с ним все в порядке. А у профессора Цезаря не выдержало сердце. Совсем сдал Ареджиус, всю жизнь на пределе, нервы уже далеко не прежняя сталь... А сейчас и ты, и Гермиона, да еще своими руками… Но Целители своими зельями творят настоящие чудеса, он уже почти поправился, но тренировки пока что вести не сможет...

— Значит, от заклинания, направленного против меня, пострадали все, кроме меня и вас? – спросил Гарри.

— Нет, только ты остался невредимым, — вздохнул Дамблдор. – Ведь душевные раны всегда намного тяжелее физических. Одно дело слышать от других, что кто-то где-то погиб, и совсем другое, когда видишь, как это происходит на твоих глазах с твоими близкими друзьями…

Он встал и медленно пошел к выходу. Гарри, не отрываясь, смотрел ему вслед. Профессор Дамблдор, директор школы, министр магии, назвал их своими близкими друзьями. Раньше он вслух называл так только взрослых волшебников, тех, кто был действительно близок ему. Однако времени на обдумывание всего этого у Гарри не было. К нему уже мчалась мадам Помфри. И сразу было видно, что она, мягко говоря, не в настроении.

— Что за жизнь пошла! – возмущалась она во время осмотра. – Мне уже надоело вас лечить. Поттер, только вчера я отпустила вас, надеясь, что не скоро увижу…

Говорить что-либо в свою защиты было опасно, да и сил уже не осталось…

— …и хоть бы кто-нибудь сказал, что произошло! Одного привезли из Мунго, вторая еще там, даже профессор в лазарет попал, и «все в порядке»!

Тут могло помочь только одно: дать ей выговориться.

— Каждый день кто-то из вас попадает ко мне. А других учеников я годами не вижу! Все, с меня хватит! Раз уж имеете способность притягивать к себе неприятности, будьте готовы сами с ними справиться. Я ведь не смогу всегда быть рядом с вами! А мне вас жалко! Губите свое здоровье непонятно зачем…

На ее глазах неожиданно показались слезы. Мадам Помфри вытерла их рукавом и присела на кровать Гарри.

— Ты уж прости меня, Гарри, — сказала она совсем другим голосом. – Быть Целителем означает иметь очень чувствительное сердце, не позволяющее пройти мимо чужой боли. Поэтому все Целители очень ранимы и эмоциональны. Обычно они сидят в тиши больничных палат, работая в спокойных условиях один на один с больными. Для восстановления сил они должны периодически заменять друг друга. А я? Одна на весь Хогвартс, переживаю за всех… И даже отдохнуть некогда, как на войне. Каждый день спасать кого-то из вас, причем вы часто получаете не царапины, а тяжелые травмы… Дальше я так не смогу, у меня не хватит сил. Вы мне поможете.

— Мы? – удивился Гарри. – Как?

— Я обучу вас начальным навыкам профессии Целителя. Сможете лечить немагические травмы. Заниматься начнем завтра. С шести до восьми теоретическая подготовка, а вечером, после вашей тренировки, — практическая, с использованием ваших же травм.

— Но, мадам Помфри, когда?!.

— Это ваши проблемы! Выкручивайтесь, как можете. Попробуете отказаться, оставлю в больничном крыле на недельку для профилактики!

Против такого возразить было нечего. Неделя в больнице означала медленную мучительную смерть от скуки.

Когда на улице совсем стемнело, мадам Помфри провела последний осмотр Гарри, убедилась, что все в порядке, и разрешила ему идти в спальню Гриффиндора. После этого она направилась к профессору Цезарю, с твердым намерением «хоть кого-то оставить под наблюдением».

Гарри пошел к выходу и на самой крайней койке увидел Рона. Очевидно, мадам Помфри до него еще не дошла. Рон выглядел очень хмуро и даже не поднял головы на приветствие.

— В чем дело, Рон? – спросил Гарри, стараясь придать своему голосу веселый тон. – С Гермионой все в порядке, она скоро снова будет с нами…

— Знаю, — перебил его Рон. – Только мне от этого не будет легче.

Гарри будто по голове ударили.

— Рон, что случилось?!

— А ты как будто не догадываешься, — Рон поднял голову, и Гарри передернуло: столько в его глазах было ненависти и злости. – Видеть ее каждый день, любоваться и знать… А Великий Гарри Поттер может гордиться! К своим многочисленным подвигам добавил еще один: увел у своего лучшего друга любимую девушку!

Такого поворота Гарри не ожидал. Потрясение явно оказалось слишком сильным. Понимал ли Рон то, что говорил? Вряд ли. Дать бы ему денек, чтобы немного прийти в себя… Теперь поздно. Удалось бы разрешить конфликт дипломатическим путем…

— Послушай, Рон, по-моему, ты немного не в себе. Гермиона чудом в живых осталась, а у тебя уже такие мысли. Да и решение она приняла сама, наверное, просто не могла поступить по-другому…

Рон не дал ему договорить:

— Теперь ты скажешь, что ты совсем не в восторге от всего этого, что у тебя не было выбора… Пытаешься меня успокоить, а сам даже не понимаешь, что твориться в моей душе!

— Это ты не понимаешь! – взорвался Гарри. Он пытался себя остановить – и не мог. Словно в душе прорвало плотину и все то, что он загонял вглубь сознания, вырвалось, наконец, на свободу. – Тебе хорошо представлять себя эдаким святым мучеником!

Рон попытался что-то сказать, но Гарри оборвал его.

— Если хочешь, я расскажу тебе, что твориться в моей душе! Там прямо как проходной двор: связь с Волдемортом, связь с Гермионой, вспышки чужих мыслей, иногда даже неизвестно чьих… Да, теперь я могу все это контролировать, но ты бы знал, сколько сил на это уходит! Я не железный, Рон, мои силы не безграничны, однажды я могу сорваться и перейти на сторону Волдеморта. Представь себе, что тогда произойдет с нашим миром!

Рон молчал. Теперь он смотрел не на Гарри, а куда-то за его спину. Гарри, не замечая этого, продолжал:

— Я всю жизнь борюсь с Волдемортом. И что в итоге? Теперь я поступаю как он: причиняю страдания окружающим, ломаю им судьбы… Думаешь, я хочу этого? Пойми, Рон, все, что мне нужно — это немного поддержки со стороны друзей. Без этого я не выдержу. Гермиона поняла это. Теперь я обращаюсь к тебе: если хочешь порвать дружбу со мной, лучше убей сразу, я тебе не буду мешать. И не буду больше с тобой спорить. Я слишком устал.

Гарри услышал вздох за спиной. Он обернулся и обомлел: перед ним стоял Дамблдор.

— Я зашел посмотреть, все ли в порядке, и, кажется, услышал то, что не предназначалось для моих ушей, — грустно сказал он. – Эту проблему вы должны разрешить сами.

Дамблдор развернулся и пошел к кабинету мадам Помфри. Гарри понял, что директор слышал весь его разговор с Роном, и это наверняка снова причинило ему боль. Судя по выражению на лице Рона, у того были такие же мысли.

— Прости меня, Гарри, — тихо сказал Рон. – Я сорвался. Тяжело все это.

— Забудем. Главное, что у тебя пропало желание убить меня на месте.

— Как ты узнал, что оно у меня было?

— Рон, твое лицо – открытая книга. На нем написаны все твои эмоции, — через силу улыбнулся Гарри. – Я надеюсь, мы снова друзья?

— Конечно, — со слабой улыбкой сказал Рон.

Через неделю, когда Гермиона наконец вернулась из больницы – Дамблдор, ссылаясь на соображения безопасности, так и не позволил друзьям ее там навестить — тренировки возобновились с прежней интенсивностью. Гарри не дал передохнуть ни себе, ни другим. Какое-то предчувствие гнало его вперед. Эмоциональное состояние профессора Цезаря пока не позволяло ему тренировать Гарри и остальных, поэтому занятия вел сам Дамблдор. Он уделил основное внимание отработке заклинаний, оставив защиту от них на потом. Занятия проходили в том же подземелье, только теперь Дамблдор принял дополнительные меры предосторожности: он связался с Министром магии Чехии и выпросил у него заклинание, позволяющее создавать знаменитое богемское стекло, очень прочное и невероятно стойкое к заклинаниям. Этим стеклом теперь был облицован весь зал, что придавало ему очень нарядный вид. Однако Гарри и Гермиона иногда умудрялись разбить даже эту защиту, так что латать ее приходилось частенько.

Одновременно за троицу друзей взялась и мадам Помфри. Каждый день они приходили к ней после уроков и изучали лечебные зелья и заклинания, причем у Гермионы опять все получалось лучше всех. Времени на приготовление домашнего задания совсем не оставалось, приходилось сидеть до двух-трех часов ночи. Сами уроки были невероятно скучными: седьмой год обучения в Хогвартсе приближался к концу, впереди маячили выпускные экзамены, поэтому все преподаватели заставляли учеников только повторять пройденный материал, не давая почти ничего нового. Даже уроки по уходу за магическими существами потеряли былую привлекательность: практические занятия прекратились, ученики по книгам изучали особо редких волшебных животных.

Единственным предметом, на котором Гарри, Рон и Гермиона могли отдохнуть, была Защита от темных сил. Они давно уже с легкостью делали то, над чем трудился остальной класс, поэтому профессор Цезарь не возражал против того, чтобы они занимались посторонними делами на его уроках.

Да еще и квиддич. Обязанности капитана взял на себя Рон, за что Гарри был ему очень благодарен. Раз в неделю Рон уходил с тренировки по защите и занимался с командой. Самого Гарри Дамблдор не отпускал, так что он уже начал забывать, что все еще является ловцом сборной Гриффиндора. К счастью, благодаря своей метле, Гарри мог поймать снитч и без дополнительной тренировки. Иногда получалось вырваться на стадион в воскресенье, если гора невыполненного домашнего задания еще не была слишком большой.

Так прошло три недели. Гарри и Рон не выдержали бы нагрузки, если бы не Гермиона. Она взяла на себя часть их домашнего задания, при этом еще и успевая делать свое.

Наконец, наступила очередная пятница. Еще немного и можно будет хотя бы на время забыть скуку уроков. Однако преподаватели, похоже, думали по-другому: они задали столько, что в пору было на стенку лезть. Казалось невозможным сделать все это за неделю, не то что за два дня. С этими мрачными мыслями друзья, как обычно вечером, отправились на занятия к мадам Помфри. Однако на лестнице их перехватил Дамблдор.

— Не торопитесь, молодые люди, — сказал он тихо. – На сегодня у нас немного другие планы.

— Что именно, профессор? – сразу спросила Гермиона.

— Увидите. Пришло время показать вам несколько заклинаний, которые, я надеюсь, никогда не пригодятся вам в будущем.

Все трое озадаченно на него уставились.

— Тогда зачем они нужны? – высказал общее недоумение Гарри.

— В смертельном бою без правил разрешенная светлая магия мало что значит… Хотелось бы надеяться, что вы в такую ситуацию не попадете, но надо быть готовым ко всему… Да, и не забудьте одеться потеплее.

Через десять минут друзья уже были в кабинете защиты от темных сил. Дамблдор вскоре подошел туда же и принес небольшую палку. Внешне она ничем не выделялась, но Гарри каким-то седьмым чувством ощутил, что от нее исходит магическая сила. И оказался прав.

— Это многоразовый портал, настроенный на одну из полян с противоположной стороны Запретного леса, — сказал Дамблдор. – Заклинания, которые я вам сегодня покажу, слишком опасно использовать в замке. Итак, возьмите портал в руки…

Палка оказалась достаточно длинной, чтобы все могли ухватиться за нее.

— … и поехали!

Знакомое чувство резкого рывка, и вместо каменного подземелья глазам открылась заснеженное поле, с одной стороны ограниченное Запретным лесом, а с другой – грядой высоких скал.

— Здесь никого нет на мили вокруг, — удовлетворенно сказал Дамблдор, — так что нас никто не увидит.

Он коснулся волшебной палочкой портала, и тот уменьшился до размеров спички. Убрав его в карман, профессор повернулся к друзьям.

— Итак, начнем. Заклинания, которые я вам покажу, относятся к высшему классу сложности, к группе боевых заклятий. На свете очень немного волшебников, которые могут их применять. Самое первое заклинание вам уже частично известно: это Флайблинкс, Грозовой разряд. Оно самое простое в этой группе, но это не значит, что самое слабое. У него пять уровней силы. Профессор Цезарь рассказал мне, что на первом занятии ты, Гермиона, применила именно это заклинание, причем сразу на втором уровне силы, верно?

— Да, я знала его раньше, но я никогда не слышала о его уровнях...

— Об этом мало кто знает. Просто запомните: чем сильнее волшебник и чем больше он тренируется, тем это заклинание сильнее действует. Универсальная вещь, может применяться против чего угодно… Сейчас я вам его продемонстрирую.

Дамблдор отошел подальше и поднял палочку. По тому, как она подрагивала в его руках, Гарри понял, что профессор старается полностью сосредоточиться.

— Флайблинкс! – гаркнул Дамблдор, направляя палочку вперед. Блеснула ослепительная молния, сопровождаемая оглушительным раскатом грома, и сразу же раздался взрыв. Когда дым рассеялся, друзья подбежали к тому месту, где молния ударила в землю. Поверхность земли в радиусе примерно метра оплавилась, в центре образовавшегося круга еще светилась красным светом медленно остывающая лужица расплавленной породы. У Гарри перехватило дыхание: он не ожидал такой мощи от, казалось бы, простого заклинания.

— Это четвертый уровень, — сказал Дамблдор, подходя к ним. – Для пятого уровня нужна или полная сосредоточенность, или безграничная ярость. Учитывая, что Грозовой разряд обычно применяют против живых целей, даже такой мощности хватает за глаза. Учтите: часто это заклинание ведет себя как настоящая молния, так что если вам когда-либо придется его применять, не забывайте о собственной безопасности. Опасайтесь воды и металлических конструкций.

Гарри с недоверием посмотрел на директора. Похоже, тот, в отличие от многих волшебников, прекрасно знал, что такое электричество…

Они отошли подальше от воронки.

— Пойдем дальше, — продолжил Дамблдор. – Вы знаете заклинания Разрушения. Простейшее – Редукто, Взрывное заклятие. Есть еще несколько подобных заклинаний, но гораздо большей силы. Самое мощное и самое страшное из этой серии – Нуклеарус. Это заклинание чрезвычайно пластично. Оно может принимать форму не только луча, но и объемного тела, уничтожая все, что окажется в радиусе действия. Сила взрыва также зависит от желания волшебника. Уникальная особенность этого заклинания заключается в том, что оно может применяться вместе с другими заклятиями для усиления их эффекта. Правда, зачастую последствия могут быть самыми разными. Основная причина, почему заклятие Нуклеарус не часто используют в бою – это легкость, с которой его можно отразить. Однако это впечатление обманчиво: заклятие после отражения ведет себя абсолютно непредсказуемо.

Дамблдор снова отошел подальше. Он как-то по-особому взмахнул палочкой и негромко сказал:

— Нуклеарус.

Из его палочки вырвалось ярко-желтое облако и понеслось вперед. Двигалось оно достаточно медленно, так что Гарри подумал, что это заклятие ему не потребуется: слишком легко было от него уклониться. Но он тут же взял свои слова обратно, когда облако коснулось земли: блеснула яркая вспышка, раздался оглушительный взрыв, в воздух взметнулись кучи земли. Подбежав поближе, друзья увидели картину полного разрушения: метров на двадцать вокруг все было перепахано, снег испарился, земля еще дымилась.

— Всего лишь объемная форма заклятия Нуклеарус с умеренной силой, — сказал подошедший к ним Дамблдор. – Если хорошенько сосредоточиться и вложить в заклинание все силы, разрушения будут чудовищные.

— И, наконец, третье заклинание, последнее на сегодня. Это Мазералис Ёстис. Его иногда называют Гнев земли. Встаньте позади меня, — велел Дамблдор. – Теперь смотрите.

Он встал на колени и со словами «Мазералис Ёстис» воткнул свою палочку в землю. Тотчас от этого места вперед побежали трещины, земля под ногами задрожала. Трещины ветвились, из них начали бить языки необычного белого пламени. Секунда, не больше — и ими покрыто полполя. Дамблдор выдернул палочку из земли, и все пришло в прежнее состояние.

— Не так эффектно, как первые два, — сказал он, — но это только потому, что заклинание сработало вхолостую. Оно предназначено против живых целей и поражает их выбросами магической энергии. При произнесении этого заклинания надо обязательно воткнуть палочку в землю. Единственный способ защиты – это подняться над землей. Существует еще одно заклинание с примерно таким же эффектом, изобретенное Лордом Волдемортом. Оно более смертоносно, зато требует большей концентрации сил и имеет меньшую площадь поражения. Я не хочу вам его показывать, потому что это Черная магия в чистом виде. Кстати, заклинания, которые я вам показал, тоже довольно Темные. Я прошу вас: никто не должен узнать, что директор Хогвартса обучает своих учеников Черной магии.

По тону Дамблдора чувствовалось, что все действительно очень серьезно.

— Идем дальше. Против быстро движущихся воздушных целей лучше всего использовать модификацию Грозового разряда – Фл/айваалкс, надо только сделать особое движение палочкой. Заклинание вызовет целый сноп молний с индивидуальным наведением на цель, поражающих всех в поле видимости заклинателя. Если вас окружили со всех сторон и вокруг только враги, можно использовать Флайва/алкенус – тот же Грозовой разряд, но поражающий всех вокруг. Естественно, сила каждой молнии пучка меньше, чем при обычном Грозовом разряде.

Гарри, Рон и Гермиона до глубокой ночи тренировали эти заклятия, благо, Дамблдор наколдовал пару мощных светильников, когда совсем стемнело. Тяжелее всего давался Гнев земли: максимальная дальность поражения составила всего два с половиной метра. Намного лучше получался Грозовой разряд. Дамблдор показал нужные движения палочкой и объяснил, что перед произнесением заклятия надо хорошенько сосредоточиться. Дело сразу пошло, и Гарри, неожиданно для всех, и для себя в том числе, сотворил почти такую же молнию, как до этого Дамблдор.

Было настолько интересно реально применять боевые заклинания, что только в час ночи Дамблдор чуть ли не силой отправил троих друзей обратно в замок, предварительно взяв с них обещание никому не рассказывать, чем они занимались. Лишь очутившись в Хогвартсе, Гарри понял, насколько сильно устал. Он с трудом доплелся до кровати и заснул мертвым сном.

* * *

Проснулся Гарри из-за того, что кто-то довольно энергично начал его расталкивать. Он приоткрыл один глаз: в комнате было темно, значит, ночь еще не кончилась. Кому понадобилось его будить в такую рань? Он надел очки, повернул голову и вздрогнул: перед ним стоял Дамблдор.

— Прости, что разбудил тебя, — сказал он шепотом, чтобы не разбудить остальных, — но я должен тебе кое-что показать, пока все спят. Одевайся теплее, на улице довольно холодно. И возьми свою метлу.

Гадая, что же Дамблдор хочет ему показать в тайне от остальных, Гарри оделся и, отчаянно борясь со сном, вышел в Общую комнату. Дамблдор ждал его там. Он вытащил из кармана уже знакомую палку-портал. Как только Гарри коснулся ее, он вместе с Дамблдором очутился посреди заснеженного поля. На первый взгляд оно было точь-в-точь такое же, как то, на котором они тренировались днем. Но отличие сразу бросилось в глаза: на поле не было разрушений от заклинаний.

Словно угадав мысли Гарри, Дамблдор сказал:

— Это поле находится недалеко того места, где я вам сегодня показывал заклинания. Рон и Гермиона узнали три боевых заклятия. Тебе, Гарри, я покажу четвертое. Следи за моими движениями.

Он встал неподвижно, скрестив руки на груди, и закрыл глаза. Его лицо выражало крайнюю сосредоточенность. Гарри понял, что он собирает в кулак всю свою силу. Мощь, исходившая от Дамблдора, стала осязаемой. И воздух, и земля начали дрожать. Когда напряжение достигло предела, Дамблдор вытянул вперед руки с зажатой между ладонями палочкой и прошептал:

— Экс Термонуалис.

Его палочка испустила яркий серебряный луч в направлении дальней гряды скал, смутно видневшихся в предрассветных сумерках. Мгновение, и луч ударил в вершину одной из них. Ярчайшая вспышка озарила полнеба, земля под ногами закачалась. Взрывной волной Гарри бросило на землю, от оглушительного грохота, казалось, лопнут уши. Бросив взгляд на место взрыва, Гарри увидел громадное черное облако в форме гриба, медленно поднимающееся к небу. Рядом послышались шаги. Оглянувшись, Гарри увидел Дамблдора.

— Пойдем, Гарри, посмотрим на творенье рук наших, — устало улыбнувшись, сказал он. – Я думаю, лучше всего будет видно сверху. Так что, если тебе не трудно, используй заклинание Автолевитации. Я возьму твою метлу — сил уже ни на что не осталось.

На тренировках по защите от темных сил Гарри, помимо всего прочего, отрабатывал технику Автолевитации, поэтому он мгновенно и без всяких трудностей поднялся в воздух. Подождав профессора Дамблдора, он полетел к месту взрыва. Увиденное так его поразило, что он забыл об умственной концентрации и чуть не рухнул вниз.

Разрушения были чудовищны. Там, где раньше были скалы, теперь зияла воронка диаметром метров пятьдесят. Все вокруг было оплавлено, снег испарился на километр вокруг. Землю во всех направлениях рассекали глубокие трещины и усеивали выброшенные взрывом камни. Некоторые еще дымились. Облако черного дыма, медленно рассеиваясь, висело над головой. Чувствуя, что лимит действия Автолевитации почти исчерпан, Гарри, сделав круг над воронкой, быстро вернулся к лесу.

Как только он приземлился, Дамблдор сразу начал объяснение, не дожидаясь вопросов.

— Итак, Гарри, ты видел действие самого мощного заклинания в волшебном мире. Самого разрушительного и самого бессмысленного. Его иногда называют Заклятием полного уничтожения. Требуется слишком много времени для полной концентрации сил волшебника, поэтому в открытом бою его никогда не применяют. Это оружие бесчестного противника, для которого не существует правил, который хочет уничтожить врага даже ценою жизни всех, кто рядом. Его можно сотворить только один раз, для следующего необходимо длительное восстановление сил. Отразить это заклинание невозможно: слишком велика площадь поражения. Если человек попадет под удар, воскресить его будет абсолютно невозможно, даже с использованием самой сильной Темной магии.

— А почему вы не показали его Рону и Гермионе? – спросил Гарри.

— Им оно никогда не пригодится. В мире вообще очень мало волшебников, которые про него знают, и еще меньше тех, кто в состоянии его применить.

— А сколько таких людей, профессор?

— В Европе — только двое, в остальном мире ненамного больше.

— Это вы…

— …и Лорд Волдеморт, — закончил за него Дамблдор. — Именно этим заклинанием он разрушил Азкабан.

— Но почему вы показали это заклинание мне?

— Ты должен о нем знать. Враг слишком коварен. И потом… Я уверен: ты сможешь стать третьим.

У Гарри голова пошла кругом. Заклинание полного уничтожения потребовало все силы Дамблдора. Значит, для того, чтобы успешно применять его, надо стать таким же могучим волшебником, как и сам Дамблдор. Или еще сильнее… Гарри посмотрел ему в глаза.

— Ты справишься, — просто ответил тот.

Гарри боялся, что после всего произошедшего отношение Рона к нему может значительно ухудшиться, но пока, кажется, все было в порядке. Рон ни разу не заводил разговор о Гермионе, за что Гарри был искренне ему благодарен: его собственное эмоциональное состояние оставляло желать лучшего, тем более что профессор Цезарь, еще не вполне оправившийся от болезни сердца, перешел к заклинаниям, не требующим от него самого значительных усилий, но от этого не менее сложных для остальных. Последнюю неделю они учились противостоять психологическим заклятьям. Это не требовало действий волшебной палочкой. Борьба с заклинанием шла на уровне сознания: надо было максимально полно очистить голову от посторонних мыслей и твердо поверить, что все происходящее — всего лишь эффект заклинания, не более.

У Гарри сопротивление получалось намного лучше, чем у остальных. Сам он объяснял это тем, что ему полжизни приходилось бороться с психологическим воздействием Волдеморта.

На одной из тренировок Цезарь перешел к одному из наиболее вредоносных психологических заклинаний – Заклятию ужаса, заставлявшего жертву заново переживать самые страшные моменты в жизни и чувствовать себя виновным в этих событиях.

Гарри минут пять отчаянно сражался против него, пытаясь изгнать из сознания картину гибели своих родителей. Справившись с заклинанием, он еще долго не мог отдышаться: слишком тяжелые воспоминания пробудились в нем, то, о чем он, казалось, уже смог забыть…

После него наступила очередь Рона. Парень заметно нервничал, чего, в общем-то, делать не рекомендовалось. Цезарь поднял палочку:

— Тъеро Дементо!

Гарри сразу почувствовал, что что-то пошло не так: Рон, кажется, даже не пытался бороться. Он со стоном закрыл глаза и опустился на колени, все его тело сотрясала сильная дрожь.

— Финито, — взмахнув палочкой, профессор снял с Рона заклинание. Тот медленно открыл полные слез глаза.

— В чем дело, Рон? – спросил Цезарь. – Не смог справиться с собственными воспоминаниями?

— Это не воспоминания, — прошептал Рон. – Я только что заново пережил то, что я отчаянно пытался забыть, и понял, что именно я потерял в жизни… Простите, профессор, я не смогу сегодня ничего делать… я лучше пойду…

Вытирая слезы, Рон вышел из комнаты.

— Это я во всем виноват! – Гарри в бешенстве стукнул кулаком по стене.

— Гарри, не надо, — Гермиона попробовала его успокоить. – Это всего лишь действие заклинания. Он успокоится и все пройдет.

— Нет, не пройдет, – резко ответил Гарри. – Я пытался ему помочь, но ничего не получилось. Я заставил его сделать невозможное. Если бы он меня возненавидел, ему было бы намного легче, — добавил Гарри с горечью.

— Не говори так, пожалуйста, — попросила Гермиона. – Пошли поднимемся к Рону, поговорим с ним.

— Идите, — сказал Цезарь. – Ему нужна ваша помощь.

— Ладно, попробуем, — мрачно сказал Гарри. – Хотя я сомневаюсь, что это поможет.

В молчании они дошли до общей гостиной. Как обычно в этот поздний час в ней почти никого не было. Гермиона поднялась в спальню к Рону, а Гарри остался в гостиной наедине с невеселыми мыслями.

Конечно, он ожидал, что может произойти нечто подобное. Последние дни Рон ходил в очень мрачном настроении, хотя и старался этого не показывать. Гарри был уверен, что тот не может смириться с тем, что потерял Гермиону.

Оставалась, правда, надежда, что хотя бы квиддич сможет развеселить Рона. Но игра Гриффиндора против Равенкло два дня назад прошла так ужасно, что самого Гарри вогнала в жуткую депрессию. Было очевидно, что у равенкловцев значительно лучше и игроки, и метлы. Гриффиндорцы сделали все, что могли, однако к моменту появления снитча на поле счет был уже 290:100, и Гарри был вынужден поймать снитч, закончив тем самым игру, чтобы избежать полного разгрома. Это был второй раз за все семь лет, когда команда терпела поражение, имея Гарри в своем составе. Хотя не все было так плохо: благодаря блестящей осенней победе над сборной Хаффлпаффа Гриффиндор набрал достаточно очков, чтобы выйти на второе место в чемпионате и получить право участвовать в финале.

В любом случае, веселого тут было мало, и на месте Цезаря Гарри повременил бы с заклинаниями типа Заклятия Ужаса хотя бы недельки две.

Размышления Гарри прервало появление Гермионы.

— Как он? – спросил Гарри, уже поняв по расстроенному лицу Гермионы, каким будет ответ.

— Очень плохо. Лежит, ничем не интересуется. Гарри, по-моему, он полностью потерял интерес к жизни.

— Потерял интерес к жизни… — задумчиво произнес Гарри. Он помолчал минуту, что-то интенсивно обдумывая, потом вдруг сказал. – Может получиться… Даже должно получиться! Только бы у них было то, что нужно!

— Гермиона, я пошел, — сказал он, направляясь к выходу. – Постараюсь вернуться как можно скорее. Я заставлю Рона жить дальше!

— Гарри, куда ты?! – крикнула ему вслед Гермиона, но он ее не слышал, быстрым шагом направляясь к кабинету директора.

* * *

Его не было весь следующий день. Гермиона совсем извелась в одиночестве. Наконец, вечером Гарри появился в Общей гостиной, усталый, но довольный. С собой у него был объемистый ящик.

— Гарри, где ты пропадал? – кинулась к нему Гермиона, но он, пообещав все рассказать чуточку позже, направился в спальню.

Рон лежал на своей кровати, устремив глаза в потолок. Он не ответил на приветствие, вообще не показал, что заметил чье-то присутствие. Гарри это не обескуражило. Он запечатал заклинанием входную дверь и раскрыл ящик. Внутри был странный аппарат, отдаленно похожий на магловский кинопроектор. Гарри установил его на тумбочке возле кровати Рона и прикоснулся к нему волшебной палочкой. Аппарат слабо загудел и задымился. Посередине комнаты появилось небольшое светящееся пятно.

— Рон, я не собираюсь с тобой разговаривать, о чем-то тебя просить. Просто посмотри сюда, пожалуйста, — Гарри указал на пятно, — это займет всего полминуты, договорились?

Рон не ответил, но было видно, что он скосил глаза в требуемом направлении.

Гарри коснулся прибора своей палочкой. На месте светящегося пятна появилась зеленая лужайка. Не просто картинка, а полностью объемная и живая лужайка: припекало невидимое солнышко, трава шелестела от легкого ветерка, над цветами гудели пчелы. Невозможно было поверить, что это всего лишь иллюзия: настолько реально все выглядело.

Неожиданно изображение изменилось: армада самолетов бомбила город. И снова все переменилось: солнце всходит в заснеженных горах… Образы следовали один за другим: смеющиеся дети бегают под теплым летним дождиком… Ядерный взрыв сносит с лица земли город… Шумит морской прибой… Падает на пол комнаты волшебник с взлохмаченными черными волосами, сраженный смертельным заклинанием, женщина с ребенком в руках пытается бежать… Кипят жизнью улицы большого города… Мать захлебывается криком над телом убитого сына… И ледяной смех, жуткий, заставляющий кровь стынуть в жилах…

Проектор остановился. Рон тяжело дышал, взгляд направлен в одну точку.

— Тот мужчина… и женщина… это были твои родители? – спросил Рон хриплым голосом.

— Да… А теперь скажи, что ты понял?

Рон помолчал. Потом медленно произнес:

— Я понял одну очень простую… и вместе с тем очень сложную вещь: Кроме нас, существует еще целый мир… и мы нужны этому миру...

Рон в первый раз взглянул на Гарри, в его глазах стояли слезы.

— Все хорошо, Рон. Все кончилось.

— Спасибо тебе, Гарри… И прости меня…

— Забудем это, Рон. Все будет хорошо.

— Скажи, откуда это? — уже намного спокойнее спросил Рон, усаживаясь на кровати.

— Это? Одна из разработок фирмы Ли Джордана. Трехмерный проектор. Ли одолжил мне его на время.

— Я не об этом. Откуда эти образы?

— Эта машина способна записывать не только реальные события, но и воспоминания, если подключить к ней Омут памяти. Его я взял у Дамблдора… добавить кое-что от себя. Остальное – записи, сделанные в разное время маглами и переведенные в новый формат. Признаюсь, было непросто найти все это.

— Ты часто видишь… — Рон запнулся, — своих родителей, Гарри?

— Раньше почти каждую ночь… теперь боль немного угасла. И этот смех… как бы я хотел никогда его не слышать!

— Это он? Тот, кто…

— Да, — прервал Рона Гарри. – Он смеялся, когда убивал их.

— Это ужасно… — прошептал Рон.

— Ладно, Рон, не вешай носа, — попытавшись придать голосу веселость, сказал Гарри. – Там внизу еще кое-кто хочет тебя увидеть.

Рон побледнел.

— Смелее! – подбодрил его Гарри. – Ты сам сказал: надо жить дальше.

Когда Рон вернулся, Гарри уже сложил проектор и приготовился ко сну. Рон выглядел намного лучше, бледность с его лица исчезла.

— Спасибо, Гарри, — тихо сказал он.

— Ты же мой друг, как я мог бросить тебя? – ласково произнес Гарри.

— Верно, Гарри, верно… я хочу, чтобы мы всегда были друзьями, — твердо произнес Рон.

— Да будет так! – улыбнулся Гарри.

Гарри уже засыпал, когда в спальню вошли уставшие Невилл, Дин и Симус. Профессор Дамблдор направил их сегодня на целый день к Хагриду, помогать тому искать в Запретном лесу места, где водились пикси...

Давно прошел февраль, уже близился к концу март, природа оживала после зимы. Гарри, Рон и Гермиона не замечали этого: они были слишком загружены работой. Ежедневные многочасовые тренировки с Цезарем и Дамблдором отнимали все силы, при этом и от обычных уроков их никто не освобождал. Гарри в отличие от Рона и Гермионы две-три ночи в неделю проводил с Дамблдором, учась сосредотачивать свои силы. Сложнее ему еще ничего не приходилось делать. Продвижение вперед было, но настолько медленное, что у Гарри неоднократно появлялось желание все бросить, упасть на землю и завыть. Да еще и Дамблдор все время повторял, что важно научиться именно собирать в кулак все силы своего сознания, а Заклинание полного уничтожения является всего лишь показателем успешности работы над собой. Будто бы не понимал директор, что, увидев воочию ядерный взрыв — а заклинание действительно было очень на него похоже – и почувствовав, насколько близка возможность овладеть подобной магией, любой бы сделал своей целью именно заклинание, а не путь к нему. Если бы не постоянные советы Дамблдора не быть столь требовательным к себе, Гарри давно бы уже все бросил.

Перед одной из таких ночных тренировок он, как обычно, зашел в кабинет директора. Дамблдор сидел за столом и что-то писал. Вдруг в камине что-то громыхнуло, да так, что Гарри подпрыгнул от неожиданности. Он испуганно повернулся к камину. Там в языках пламени торчала голова какого-то неизвестного волшебника. Если не знать, что это достаточно распространенный способ передачи сообщений по сети Летучего пороха, можно и в обморок свалиться от такой картины.

Повернувшись к Дамблдору, голова заговорила:

— Сэр, произошло нападение на семью нашего человека. Подробностей пока нет, но, кажется, они отбились. Есть пострадавшие.

— Сейчас буду, — коротко сказал Дамблдор. – А ты, Гарри, подежурь пока здесь, возможно, будут еще сообщения.

С этими словами он достал из ящика стола знакомую палку-портал, коснулся ее волшебной палочкой и испарился. Голова в камине, удовлетворенно кивнув, тоже исчезла. Гарри остался один.

Только он отвернулся от камина, как снова раздался грохот. В огне появилась голова другого волшебника с очень усталым выражением лица.

— Где министр Дамблдор? – спросила голова.

— Только что убыл в Министерство, — ответил Гарри.

— Проклятье! – выругалась голова. – Теперь попробуй его найди, наверняка ведь не будет сидеть в кабинете. Вот что, — обратилась голова к Гарри, — если сможешь, передай ему, что совершено нападение на дом Артура Уизли. Ранен кто-то из его сыновей. Ну все, счастливо оставаться.

С негромким хлопком голова исчезла.

Гарри будто палкой по голове ударили. Напали на семейство Уизли! Кому они могли помешать? Атаковать семью волшебников могли осмелиться только Пожиратели смерти. Но зачем? Ладно сам мистер Уизли: своей любовью к маглам и преданностью Дамблдору он мог нажить себе врагов, но его дети ни в чем подобном еще не засветились, а Рон и Джинни вообще всего лишь ученики Хогвартса…

От неожиданной мысли кольнуло сердце: ведь Рон его лучший друг, а сам Гарри – злейший враг многих темных волшебников. Чтобы ослабить Гарри, можно путем террора лишить его друзей. Цезарь ведь говорил об этом еще в начале года… Первая попытка провалилась: семья Рона, по-видимому, в безопасности. Но ведь у Гарри есть и другой друг – Гермиона, а уж ее родители могут стать легкой жертвой любого волшебника.

Надо срочно предупредить Дамблдора, но как? Из-за угрозы перехвата аппарировать или использовать камин было нельзя: Гарри знал, что Пожиратели смерти особенно пристально следят за Хогвартсом. Оставалось одно: лететь на метле. Правда, был риск, что какой-нибудь магл его заметит, но ничего лучше в голову не приходило.

Гарри мигом добежал до своей спальни, схватил метлу, стараясь никого не разбудить, открыл окно и вылетел наружу.

Небо было безоблачное, ярко сияла луна, поэтому пришлось перейти на бреющий полет, чтобы остаться незамеченным для маглов. Гарри отчаянно подгонял метлу, ему казалось, что он летит слишком медленно, хотя скорость давно уже перевалила за 300 миль в час и продолжала постепенно увеличиваться.

Впереди показались огни какого-то поселка. Не меняя курса, Гарри проскочил над домами, едва не задев каминные трубы. Однако ему не удалось остаться незамеченным: воздушная волна, создаваемая метлой, серьезно повредила пару крыш. Сам Гарри этого не заметил: благодаря магическому щиту метлы он совсем не ощущал встречного потока воздуха и поэтому не обращал внимания на то, что творилось позади него.

Поля вокруг поселка кончились, внизу снова потянулся лес. Управлять метлой не требовалось, она сама держала заданный курс, и Гарри направил все свои силы на то, чтобы заставить «Грозу» лететь быстрее.

Метла начала вибрировать, предупреждая, что вплотную приблизилась к пределу скорости. Гарри это не остановило: полностью сосредоточившись, он продолжал наращивать скорость.

Свист рассекаемого воздуха перешел в громовой рев, золотой след за кормой превратился в огненный смерч. Начали проявляться эффекты «предела Дзай-Сун»: метла стала абсолютно неуправляемой, она неслась вперед, с трудом удерживая высоту; магический щит потемнел и стал отчетливо виден, по нему побежали разноцветные искры. Неожиданно одна соскочила со щита и больно обожгла руку Гарри. За ней еще одна, и еще…

Процесс набора скорости начал выходить из-под контроля: «Гроза» ускорялась без всякой помощи. Гарри постарался полностью сосредоточиться и выбросить из головы все мысли о боли, заменив их приятными воспоминаниями. Пока это удавалось – сказывался большой опыт в этом деле.

Вдруг впереди показался громадный цех какого-то завода. Среагировать не было ни времени, ни возможности.

Но для метлы, похоже, сейчас вообще не существовало преград. Она прошила кирпичную стену как лист бумаги. Гарри услышал только отдаленный грохот рушащегося здания.

Секундой позже на конце ручки метлы появилось яркая белая точка. Мгновение, и волна ослепительного света захлестнула Гарри. То, что он почувствовал, невозможно описать: ему показалось, что его тело разрезали на миллиард частей, и в каждую воткнули по раскаленной иголке. К счастью для него, все это кончилось едва ли не раньше, чем началось.

Придя в себя, Гарри не сразу ощутил перемену в окружающем мире. Когда же он, наконец, посмотрел вокруг, у него волосы встали дыбом. Все вокруг остановилось, как будто кто-то поставил фильм на паузу. Нигде ни малейшего движения, даже метла неподвижно зависла в воздухе. Только сам Гарри сохранил способность двигаться.

И только приглядевшись к окружающему миру внимательнее, он заметил еще одно изменение: непонятно как, но он мог видеть весь мир целиком, любую его точку. Внимание Гарри привлекла небольшая группа строений за линией горизонта. Он пригляделся к ним внимательнее и неожиданно очутился посреди пирамид майя в джунглях Южной Америки.

Гарри был в шоке. Вот что значит пересечь «предел Дзай-Сун»! Можно свободно перемещаться по всей планете! Правда, при мысли о том, что чувствуешь при пересечении предела, начиналась нервная дрожь.

Но сейчас Гарри больше всего интересовал Лондон. Переместившись туда, он отыскал здание Министерства магии. Оно было почти целиком спрятано под землей, на поверхности оставался только центральный вход, замаскированный под старинный особняк.

К сожалению, в странном мире, в который попал Гарри, не было одного очень важного элемента — людей. Хочешь кого-то найти – возвращайся к реальности.

Приземлившись перед входом в министерство, Гарри всеми силами пожелал вернуться в реальный мир. Это ему удалось: на мгновение появилось ощущение, будто находишься на электрическом стуле, а потом мир вернулся к своему исходному состоянию.

Не успел Гарри отдышаться, как перед ним появилась волшебница в темной мантии.

— Я Муфалда Хмелкирк, заместитель начальника Отдела по злоупотреблению магией. У вас большие неприятности, мистер Поттер, и я рада, что вы сами явились к нам. Это вам зачтется.

— А что я сделал? – оторопело спросил Гарри.

— Хотите узнать полный список ваших «подвигов»? Пожалуйста. Применение неизвестной магии, повлекшее частичное разрушение двух домов маглов, а также полное уничтожение одного из цехов кирпичного завода. К счастью для вас, обошлось без пострадавших, но несколько маглов видели проявления магии. И это все притом, что вы еще не достигли совершеннолетия, и вне школы вам вообще запрещено колдовать. Так что сдайте свою волшебную палочку и следуйте за мной. До разбора вашего дела вам придется провести пару дней у нас.

— Я не виноват… и вообще, мне очень нужен профессор Дамблдор.

— У Министра магии нет времени на малолетних преступников. Я вам приказываю: отдайте мне вашу палочку и следуйте за мной.

— Я никуда не пойду, — твердо сказал Гарри. – Поймите, мне действительно нужен профессор Дамблдор. Речь идет о жизни людей…

— Если вы не хотите сдаться добровольно, мне придется вызвать волшебную полицию.

Хмелкирк щелкнула пальцами, и за ее спиной появились два высоких волшебника в темных мантиях.

Гарри пришел в ярость: его друзьям угрожает смертельная опасность, а эта тупоголовая служительница закона вызывает авроров, чтобы арестовать его самого!

— Мистер Поттер, даю вам последний шанс, — глухо проговорил один из волшебников. – Не вынуждайте нас применять силу.

Гарри выхватил волшебную палочку.

— Вы что, не понимаете?! Мне нужен профессор Дамблдор! Только он может спасти людей, которые сейчас в опасности!

— Вы не оставляете нам выбора, — произнес страж закона. Он стремительно выхватил волшебную палочку и проревел:

— Ступефай!

Но он просчитался: на занятиях у профессора Цезаря Гарри сотни раз тренировался в защите от подобных заклятий. Он крикнул:

— Протего Диос!

Перед ним появилось маленькое волшебное зеркало, отразившись от которого, заклинание Оглушения попало в Муфалду Хмелкирк. Она без стона рухнула на землю. Воспользовавшись замешательством противников, Гарри перешел в атаку:

— Флайваалкс!

Блеснула раздвоенная молния, но авроры оказались не лыком шиты и смогли увернуться. Как по команде, они нацелили палочки на Гарри и дружно крикнули:

— Экспеллиармус! Бона Нокс!

Заклинание Разоружения Гарри отразил без труда, но от второго защититься не успел. Перед глазами воцарилась тьма, он полностью потерял зрение.

— Мискуал Фортеме!

Гарри не знал такого заклинания, но сразу почувствовал, что это такое. Все его тело пронзила боль, не такая, правда, как от заклятия Круциатус, но тоже почти непереносимая.

— Экспеллиармус! – проревели два голоса.

Превозмогая боль, Гарри вслепую отбил одно заклинание, но второе выбило палочку у него из рук.

— Акцио палочка!

Гарри понял, что его палочкой завладел кто-то из противников. Но так просто они победу не получат!

— Мистер Поттер, дальнейшее сопротивление бессмысленно, — послышался голос Хмелкирк, уже выведенной из бессознательного состояния. – Без волшебной палочки вы даже не сможете снять с себя болевое заклинание.

— Мистер Поттер, мы спешим, так что просим извинить нас за дальнейшие неудобства, — послышался насмешливый голос одного из авроров, буквально взбесивший Гарри. – Ступефай!

В тот краткий миг, пока волшебник произносил заклинание, Гарри успел полностью сконцентрироваться и прогнать из сознания отвлекающую внимание боль. Легкое покалывание по всему телу – болевое заклинание растворилось.

На упражнениях по отбиванию заклятий вслепую Гарри получил больше всего травм, но зато многому научился. Все, что от него требовалось, это как можно точнее определить момент, когда луч заклинания приблизится к нему вплотную. Это достигалось долгой тренировкой своеобразного магического подсознания, реагирующего на возмущения в окружающем магическом поле. Подняв скрещенные руки перед собой, Гарри направил в них всю свою магию в тот момент, когда заклинание было готово поразить его. По рукам будто прошел электрический ток, когда заклятие ударило в них, но результат оказался таким, каким нужно: оно рассеялось, не причинив никакого вреда.

У противников вырвались удивленные возгласы: они явно не ожидали, что несовершеннолетний волшебник может владеть такими приемами защиты.

Воспользовавшись моментом, Гарри сосредоточился на заклинании Слепоты, наложенном на него, стараясь его преодолеть. Это удалось, и зрение вернулось. Мысленно подозвав к себе висящую рядом «Грозу», Гарри запрыгнул на нее и пошел на таран. Ударом метлы в грудь он сбил с ног ближайшего волшебника и выхватил у него свою палочку. В этот момент он краем глаза заметил второго аврора, уже открывшего рот, чтобы произнести заклинание.

Мгновенно развернувшись, Гарри крикнул:

— Флайблинкс!

Два заклинания столкнулись в воздухе. Красный луч Мракоборца ушел в небо, едва не задев крышу ближайшего здания, а молния Гарри ударила в землю перед входом в Министерство. Произошел мощный взрыв.

И тут случилось нечто непонятное: здание Министерства вздрогнуло, из-под земли донесся глухой гул. Через секунду здание окуталось белым дымом.

Первой среагировала Хмелкирк, оказавшаяся дальше всех от места взрыва и поэтому не задетая им. Она выхватила волшебную палочку и порывом ветра разогнала дым в стороны. Глазам Гарри открылась странная картина: здание Министерства погрузилось в землю по окна первого этажа, кусок фасада отсутствовал, там, где был центральный вход, зияла большая воронка. Вокруг толпа волшебников, постоянно увеличивающаяся, а главное, тут были маглы, которые с изумлением таращились на происходящее.

Сзади раздался негромкий хлопок. Гарри оглянулся и увидел до крайности разозленного профессора Дамблдора.

— Что вы стоите?! – накинулся он на ближайшую кучку волшебников. – Срочно проверить, не остался ли кто в здании.

Повернувшись, он взмахнул палочкой, и пелена странного тумана заслонила все происходящее от маглов. После этого он, наконец, обратился к Гарри:

— Не сомневаюсь, это твоих рук дело. Но зачем же было доводить дело до боевых действий?

— Профессор! – быстро заговорил Гарри. – Я хотел сообщить вам, что в опасности Дурсли и родители Гермионы, а пара сотрудников Министерства собралась меня арестовать…

— Об этом после. Дурсли под надежной охраной, а вот насчет Грэйнджеров ты прав… После Уизли они могут стать следующей целью…

— Мистер Дамблдор! – к ним бежал незнакомый молодой волшебник. – Срочное сообщение: Пожиратели смерти напали на больницу Святого Мунго!

— Проклятье! – выругался Дамблдор. Гарри был в шоке: он никогда не видел директора таким разъяренным. – Вы двое! Живо в больницу! – приказал он аврорам, которые были вызваны, чтобы арестовать Гарри. Те тут же испарились.

— Придется тебе, Гарри, спасать Грэйнджеров, я должен разобраться, что происходит. Как ты попал сюда?

— На метле.

— Гарри, я оставил тебя в замке полчаса назад, а сюда минимум три часа лету!

— Честно, профессор! «Гроза» преодолела «предел Дзай-Сун», поэтому я долетел так быстро!

На лице Дамблдора отразилось полное неверие этому, однако он спорить не стал.

Он взмахнул палочкой, и в руки Гарри опустился кусок пергамента.

— Это карта, — коротко сказал Дамблдор. – А это многоразовый портал, – он протянул Гарри маленькую бронзовую статуэтку. – Он настроен на Хогсмид. Переправляться по одному. Последний говорит «Конец» и забирает его с собой. Переправишь Грэйнджеров в Хогсмид, жди меня в «Трех метлах». Ну все, удачи.

Гарри вскочил на метлу и взмыл в небо. Развернув карту, он увидел дом Гермионы, отмеченный красным кружком, и свое движущееся изображение. Скорректировав курс, Гарри дал полный ход. Все же при пересечении злополучного «предела» скорости метле сильно досталось: на максимальной скорости она довольно сильно вибрировала, вынуждая сбавлять темп. К счастью, городок, в котором жили родители Гермионы, находился недалеко от Лондона, и хватило двадцати минут, чтобы долететь до него.

Внешне дом Гермионы был почти как у Дурслей: два этажа, сбоку гараж. Только лужайка перед домом не подстрижена и клумбы находились в запущенном состоянии, что сразу понравилось Гарри. Не заметив вокруг ничего подозрительного, он спикировал к двери и громко постучал.

Дверь открыл отец Гермионы. Гарри хорошо его помнил, хоть и видел всего пару раз.

— Здравствуйте, я Гарри, Гарри Поттер, друг Гермионы.

— О, конечно, мы помним тебя. Но почему ты здесь, а не в школе?

На шум вышла миссис Грэйнджер.

— Здравствуй, Гарри. Что случилось? – обеспокоено спросила она.

— Мистер и миссис Грэйнджер, вам надо уходить, — сразу перешел к делу Гарри. – Немедленно. Час назад было совершено нападение на семью Уизли. Вы их знаете. Профессор Дамблдор считает, что следующей жертвой вы можете стать вы. Вы ведь тоже теперь часть волшебного мира.

Миссис Грэйнжер смертельно побледнела, ее муж старался сохранять хладнокровие.

— Но что им от нас надо? – спросил он.

— Ничего. Просто им нравиться убивать тех, кто не на их стороне.

— А почему послали именно тебя? – подозрительно спросил мистер Грэйнжер. – Неужели не нашлось никого серьезнее?

— Не нашлось, — ответил Гарри, пропуская колкость мимо ушей. – Только что была атакована главная магическая больница. Также пострадало и здание Министерства магии, — Гарри скромно умолчал о том, что лично приложил к этому руку. – Положение очень сложное.

— И куда нам податься? – срывающимся голосом спросила миссис Грэйнжер. – Посреди ночи, с поврежденной во вчерашней аварии машиной?

— Я переправлю вас в Хогвартс, там вы будете в безопасности. Пожалуйста, поскорее, они в любой момент могут оказаться здесь.

Миссис Грэйнжер бросилась собирать вещи, а мистер Грэйнжер задержался, чтобы задать последний вопрос:

— Гарри, кто «они»?

— Сторонники Лорда Волдеморта, того, кто убил моих родителей. Профессиональные убийцы.

Мистер Грэйнжер с белым как мел лицом пошел помогать жене. Не прошло и пяти минут, как они оба стояли одетые с сумкой в руках.

— А дом? – спросила миссис Грэйнжер.

— Если все обойдется, к вашему возвращению он будет в полном порядке, — ответил Гарри. – В крайнем случае, Министерство магии возместит вам убытки.

Не обращая внимания на выражения лиц Грэйнжеров, Гарри, обернув платком руку – чтобы портал не сработал случайно – достал из кармана статуэтку.

— Надо взять ее в руку и сказать: «Хогсмид», — объяснил Гарри. – Когда прибудете на место, ждите меня. Мистер Грэйнжер, я думаю, вам лучше идти первым.

— А это не опасно? – обеспокоено спросил он.

— Нисколько.

За окном что-то промелькнуло.

— Быстрее! – крикнул Гарри, кидая статуэтку отцу Гермионы. Тот с криком: «Скорее, дорогая!», перекинул ее жене. Она быстро произнесла: «Хогсмид!» и исчезла. Статуэтка упала на пол.

Краем глаза уловив движение за окном, Гарри толкнул Грэйнжера на пол. И вовремя: воздух над их головами прошил яркий зеленый луч, с грохотом ударивший в стену.

— Быстрее!!! – крикнул Гарри, кидая портал мистеру Грэйнжер и выхватывая из кармана волшебную палочку. – Я их задержу! Не беспокойтесь обо мне!

— Хогсмид! – крикнул мистер Грэйнжер и исчез вместе с сумкой.

Еще один луч влетел через окно в комнату и ударил в пол рядом с порталом, отбросив его в сторону. По паркету весело заплясали язычки пламени.

Гарри понял, что в освещенной комнате он представляет собой идеальную мишень, при этом даже не имея возможности ответить скрытому темнотой противнику. Он быстро перекатился в угол, чтобы избежать обстрела через окно, и ударил по кустам огненным шаром. Но враг, похоже, не собирался так просто отступать: снаружи раздался взрыв, и изрядный кусок стены превратился в пыль. В этот момент дом содрогнулся до основания от еще одного взрыва со стороны кухни. Кто-то ломился внутрь с другой стороны. Надо было срочно убираться отсюда.

— Акцио! – Гарри махнул палочкой в сторону портала. Тот мгновенно оказался у него в руке. Прыгнув туда, где не так давно была дверь, Гарри подхватил метлу и крикнул:

— Конец! Хогсмид!

Последнее, что Гарри увидел, это яркий белый луч, направленный прямо ему в голову. Все закрутилось вокруг, и через несколько секунд Гарри очутился в знакомом пабе «Три метлы». В этот поздний час в нем никого не было, кроме хозяина и Грэйнджеров.

Миссис Грэйнжер кинулась к нему:

— Гарри, что произошло?!

— Мы вовремя убрались оттуда, — сказал Гарри, пытаясь отдышаться. – Пять минут задержки, и нас бы пришлось собирать по кусочкам.

— Кто это был? – спросил мистер Грэйнжер.

Ответить Гарри не успел. Раздался треск, заставивший всех вздрогнуть от неожиданности, и перед ними появился Дамблдор. Он кивнул хозяину, поздоровался с Грэйнжерами и вывел их на улицу. Здесь, подальше от посторонних глаз, он встревожено обратился к Гарри:

— Вижу по твоей порванной мантии, что не все прошло как надо.

— Мы опередили их совсем на чуть-чуть. Мне пришлось уходить в разгар боя.

— Сколько их было? – спросил Дамблдор, зажигая огонек на кончике своей волшебной палочки, чтобы осветить дорогу.

— Минимум двое. Они напали на дом с двух сторон. Все было рассчитано точно. Если бы не портал, нам бы не удалось уйти.

— Кто они? – спросила миссис Грэйнжер.

— Сторонники Лорда Волдеморта, — ответил Дамблдор. – Выполняют его поручения. К счастью, вы для него не настолько серьезные враги, чтобы он пришел в ваш дом лично.

— И что бы произошло? – затаив дыхание, спросила миссис Грэйнжер.

— Об этом вам может рассказать Гарри, — коротко ответил Дамблдор. – И еще несколько волшебников, которых по счастливой случайности не было дома, когда погибли их семьи.

Воцарилась неловкая тишина. Впереди показался холм, с вершины которого открывался вид на Хогвартс.

Дамблдор остановился и повернулся к Грэйнджерам:

— Замок очень хорошо защищен ото всех, кто волшебником не является, поэтому придется принять некоторые меры, чтобы вы смогли попасть в него. Стойте, пожалуйста, не шевелясь.

Дамблдор поднял волшебную палочку и направил ее на испуганных Грэйнджеров. Кончик палочки стал ярко-голубым, и вокруг Грэйнджеров возникло неяркое фиолетовое свечение. Через несколько секунд Дамблдор с довольным видом опустил палочку.

— Полный порядок, можем идти дальше. Предупреждаю, что при приближении к замку все же может возникнуть чувство опасности из-за действия защитных чар. Ничего не бойтесь и идите за мной. Школу иногда посещают родители – не-волшебники, поэтому опытным путем установлено, что защитная магия не нанесет вам никакого вреда.

Разговаривая, они поднялись на вершину холма, и Хогвартс предстал перед ними во всем великолепии. Родители Гермионы не смогли сдержать восторженных возгласов.

Пользуясь тем, что их вниманием полностью завладел замок, Гарри тихонько спросил Дамблдора, что же произошло с Министерством магии.

— Неприятная история, — угрюмо ответил Дамблдор. – Гарри, ты хоть представить можешь, что произошло? – вдруг спросил он.

— Ну… — замялся Гарри, — я, кажется, слегка нарушил закон, подравшись с аврорами, но ведь, если бы я им подчинился, родители Гермионы могли бы погибнуть!

— «Подрался с аврорами…». Хорошо сказано. Если учесть, что большинство волшебников не продержится больше трех секунд даже против одного аврора, не говоря уж о двух сразу… Ты помнишь, чем ты попал по зданию Министерства?

— Насколько я помню, это был Грозовой разряд, но я не целился в здание, заклинание срикошетило от луча того аврора!

— Возможно, в начале своего пути оно было Грозовым разрядом, но чем оно стало дальше, даже я не представляю.

— Это как? – в недоумении спросил Гарри.

— Мир меняется, Гарри, и меняется очень быстро. То, что раньше казалось незыблемым, теперь рассыпается на глазах; события, которые случаются раз в сотни лет, могут произойти даже завтра…

— Что вы имеете в виду, профессор?

— Меняется сама основа нашего мира. Внешне почти незаметно, но это может привести к таким последствиям, о которых мы пока даже не можем предположить. Что-то происходит с волшебным полем Земли, благодаря которому и существует почти вся магия. Сейчас оно подобно тонкому льду, в который бросили камень: внешне целое, оно рассечено на части трещинами. Эти неоднородности вызывают то, о чем ты уже знаешь: нарушения в работе аппарации, особенно на большие расстояния. Если путь волшебника случайно пройдет вдоль такого разлома, при аппарировании он даже может погибнуть.

— Но больше всего меня беспокоит то, что Лорд Волдеморт пытается использовать эти нарушения, и я боюсь, что во многом они появились по его вине. Он затеял очень опасную игру с Природой…

Гарри внимательно слушал директора, прекрасно понимая, что такое положение дел ничего хорошего не сулит.

— Что он задумал и что конкретно делает, я сказать не могу. Но ясно, что он, волей или неволей, продолжает расшатывать всю систему, вызывая в ней все больше аномалий. Это отражается и на тебе, Гарри, ведь связь между тобой и Волдемортом по-прежнему существует, а значит, ты сам так или иначе становишься источником нарушений. Мощное заклинание, которое ты применил сегодня, каким-то образом высвободило такую энергию окружающего магического поля, что последствия этого многократно превзошли разрушения от самого заклинания.

— Как вы определили это?! – после небольшой паузы спросил Гарри.

— По характеру повреждений. Зданию Министерства магии, в том числе и его подземным этажам, уже много сотен лет. Когда-то созданное по магловским образцам, оно изначально было очень прочным. Но впоследствии его постоянно перестраивали, строили новые подземные этажи. Все слабые места укрепляли с помощью магии. Постепенно образовалась целая система чар, на которой держалось все сооружение. Естественно, многие понимали, что это довольно опасно, поэтому ставились дополнительные магические подпорки. Так вот, вся защита была рассчитана на существующие в природе заклинания и была способна устоять против любого из них. Но сила сегодняшнего удара оказалась запредельной. И система чар, на которой держалась большая часть Министерства, рассыпалась как карточный домик.

— Насколько все серьезно, профессор?

— Перестал существовать штаб авроров, — (Гарри поперхнулся), — серьезно пострадал Отдел магических игр и спорта, водами прорвавшейся подземной реки затоплен Отдел регулирования сети Летучего пороха, из-за чего полстраны осталось без этого вида транспорта, рухнула система маскировки Министерства, так что несколько сотен маглов видели, где оно находится и что вокруг него творится. Счастье еще, что обошлось без жертв: здание рушилось постепенно, по мере отказа систем чар, давая людям возможность аппарировать на поверхность, да и ночью в пострадавших отделах почти никого не было.

Гарри уставился в землю, не смея поднять глаз на профессора, и мысленно уже прощался со свободой, ведь за разгром Министерства магии, пусть и невольный, даже пожизненного заключения, скорее всего, будет мало.

— Не вешай нос раньше времени! – бодро сказал Дамблдор. – Сидеть в тюрьме тебе не придется.

— Почему вы так решили? – хмуро спросил Гарри. – По-моему, надо будет искать виноватого, а на эту роль подхожу только я.

— В этом ты недалек от истины, — усмехнулся Дамблдор, — но все же обвинения в твой адрес выдвигаться не будут.

— Почему?!!

Кажется, он спросил слишком громко, потому что миссис Грэйнджер вскрикнула от неожиданности.

— Все очень просто, Гарри, — сказал Дамблдор. — Я взял на себя вину за то, что здание Министерства было неподготовлено к возможному нападению.

— Зачем вы это сделали? – спросил Гарри грубо. – Зачем вы суете голову под топор вместо меня? Вам этого не простят…

— Совершенно верно, не простили. Меня вынудили уйти в отставку с поста Министра магии.

— Что?!!

— Именно так. И по правде говоря, я действительно должен был обратить больше внимания на безопасность Министерства…

— Но так не должно быть! По-моему, вы не понимаете, что сейчас весь волшебный мир смотрит на вас с надеждой, ведь только вы можете остановить Волдеморта! Вам предоставили для этого все возможности Министерства магии, когда вас выбрали на это пост!

Дамблдор прервал его.

— Есть вещи намного серьезнее, чем Волдеморт, Гарри, — сказал он тихим голосом.

— Что вы имеете в виду?!

— Сейчас объясню. Волдеморт – всего лишь человек, каким бы он ни был. Даже если он завоюет весь мир, жизнь на Земле не исчезнет. Да и подчинить себе все он не сможет: рано или поздно маглы поднимут тревогу и смогут найти способ, как с ним справиться. Так что однажды он будет побежден. Но вот нарушение работы природных систем может повлечь за собой последствия, которые могут оказаться роковыми для нас всех…

— Самое страшное, что сейчас достаточно малейшего толчка, чтобы сорвалась лавина. Сегодня мы уже стали свидетелями такого случая. Только свидетелями, потому что предотвратить катастрофу не смогли. И нет никаких гарантий, что подобное больше не повторится. Сейчас мы знаем два слабых звена в системе. Это Волдеморт и ты, Гарри. Но Волдеморт могущественный волшебник. Он может восстановить разрушенное собой и сделать так, чтобы вызывать как можно меньше неприятных последствий. Но на обучение этому уходят десятилетия упорного труда. Время, которого у тебя, Гарри, просто нет.

Гарри молчал.

— А если в дальнейшем каждое заклинание будет вызывать катастрофу? Что тогда ожидает наш мир? Научить тебя справляться с этой бедой я не могу. И пока никто не может. Гарри, пойми меня правильно, сейчас главная наша проблема и главная надежда – ты. И поэтому меня совершенно не волнуют ни пост Министра магии, ни остальные должности.

Дамблдор вдруг обнаружил, что они давно остановились на полпути к замку, родители Гермионы стоят в отдалении, делая вид, что не слышат громких голосов его и Гарри.

Махнув им рукой, он направился к замку.

— Что произошло в больнице Святого Мунго? – вдруг спросил Гарри.

— Что?

— Что произошло в больнице Святого Мунго, профессор?

— Еще одна загадка. Туда вломились пятеро Пожирателей смерти, все в масках. Устроили погром, убив при этом охранника и тяжело ранив одного из Целителей, а при появлении авроров скрылись, похитив одного из пациентов. Непонятно, зачем он им понадобился. Целители говорят, что этот мужчина поступил к ним еще два месяца назад с полной потерей памяти. Возможно, он знал что-то, представляющее интерес для Волдеморта, потому что вся операция была явно спланирована заранее. Люди из Министерства ведут расследование. Надеюсь, когда-нибудь мы узнаем ответ.

Гарри вспомнил о причине, заставившей его помчаться в Лондон.

— Профессор, как там родители Рона?

— Почти в порядке. Когда на них напали, Молли и Артур со своим старшим сыном Биллом были дома. Они вовремя заметили неладное и успели аппарировать до того, как был взорван их дом. По Биллу попало какое-то заклятие, но не очень серьезное. Я думаю, через пару дней он выйдет из больницы.

— А где сейчас мистер и миссис Уизли?

— В одном из потайных убежищ Министерства. Но я хочу забрать их в Хогвартс, здесь безопаснее.

Дамблдор замолчал, погрузившись в свои мысли. Еще несколько минут ходьбы, и они подошли к воротам замка.

— Фантастика! – только и смог сказать мистер Грэйнджер.

— О, вы еще не видели, что внутри! – скромно сказал профессор Дамблдор, взмахом палочки открывая дверь.

Замок встретил их тишиной. Большая часть факелов была потушена, отчего в холле царил полумрак.

— Я отлучусь на минуту, — вполголоса сказал Дамблдор. – А ты, Гарри, проводи мистера и миссис Грэйнджер наверх. Знаешь, в начале коридора в вашу гостиную есть комната. Подождите меня возле ее дверей.

Он быстро пошел наверх, очевидно, в свой кабинет. А Гарри повел Грэйнджеров к своей гостиной.

Когда они начали подниматься по центральной лестнице, миссис Грэйнджер взвизгнула, увидев, что две дамы в картине на стене мирно беседуют. Одна из них неодобрительно сказала: «Под ноги надо смотреть, милочка!», — решив, видно, что миссис Грэйнджер просто споткнулась.

Гарри как мог, объяснил родителям Гермионы, что в замке много странных вещей, которых не надо бояться, а надо просто не обращать на них внимания. В глубине души он не завидовал Грэйнджерам, хорошо помня, сколько времени у него самого ушло на первом курсе, чтобы привыкнуть к чудесам Хогвартса.

В конце концов, они добрались до коридора в гостиную Грифиндора.

— Просто не могу в это поверить! – отдышавшись, сказал мистер Грэйнджер. – Одно дело слушать рассказы Гермионы и читать ее книги, и совсем другое видеть все это самому.

Гарри было удивился, почему Гермиона не демонстрировала родителям свое магическое искусство, но потом вспомнил, что школьникам запрещено колдовать вне стен Хогвартса.

— Там внизу еще не магия, так, мелочи, — сказал Гарри, когда они остановились возле нужной двери, за которой, помнится, была довольно большая заброшенная комната. – Настоящую магию вы еще увидите. Вот, например…

Он достал из кармана палочку и сделал ею несколько быстрых движений. Прямо из воздуха появилась табуретка. У Грэйнджеров отвалились челюсти. Гарри создал еще один табурет и пригласил садиться. Он перенял это умение у Дамблдора, хотя ему было еще далеко до роскошных кресел, которые мог создавать директор.

Мистер Грэйнджер сел на табуретку с таким видом, словно боялся, что она сейчас взорвется. Его жена вообще осталась стоять.

— Гарри, как это может быть? – спросила она. – Как ты все это делаешь?

— Это магический мир, — ответил Гарри. – Вам придется узнать очень много, потому что в этом мире действуют свои законы. Здесь совершенно обычно то, что у простых людей считается абсолютно невозможным…

Конец его фразы был заглушен громким мяуканьем. Гарри посмотрел под ноги и увидел миссис Норрис, тощую серую кошку школьного завхоза, бродящую по замку в поисках нарушителей школьных правил.

— Я здесь по приказу профессора Дамблдора, — сказал Гарри кошке. – Так что убирайся прочь!

Миссис Норрис внимательно на него посмотрела и с громким «Мяу!» испарилась.

На лестнице послышались голоса, и через полминуты к Гарри и Грэйнджерам подошли Дамблдор и родители Рона. После бурных приветствий Дамблдор открыл дверь. Вместо захламленного класса за ней оказалась целая двухкомнатная квартира, залитая светом свечей, в которой была вся необходимая мебель и даже цветы на окне.

— По моему, неплохо, — сказал Дамблдор. – Конечно, если бы у эльфов-домовиков было больше времени…

— Эльфов? – переспросил мистер Грэйнджер.

— Да, они работают в Хогвартсе… Что ж, я думаю, вы сможете пожить здесь некоторое время, пока не появиться возможность вернуться домой.

— Молли, Артур, — обратился Дамблдор к Уизли. – Для вас сейчас будет готова комната напротив. Надеюсь, вы поможете своим соседям освоиться?

— Разумеется, — ответила миссис Уизли.

— А где живут наши дети? – спросила миссис Грэйнджер.

— Вот этот коридор ведет в башню, в которой и располагаются их комнаты, — ответил Дамблдор. – Я сейчас их позову.

Он поднял волшебную палочку, из нее вылетела призрачная серебристая птица и быстро полетела по коридору. Через пару минут послышались голоса, и показались Гермиона, Рон и Джинни. С криками удивления и радости они кинулись к своим родителям.

Гарри отошел в сторону. Только теперь, когда отпустило нервное напряжение, он почувствовал, насколько устал за эту ночь. Стараясь остаться незамеченным, он проскользнул к портрету Полной дамы, шепотом назвал пароль и прокрался внутрь. Добравшись до своей кровати, свалился на нее, не раздеваясь, и заснул мертвым сном.

Когда на следующее утро Гарри проснулся, в спальне уже никого не было. В окно ярко светило солнце. Он взглянул на часы и обомлел: уже было двенадцать. Значит, он проспал не только уход за магическими существами, но и трансфигурацию, чем наверняка обеспечил себе кучу неприятностей от профессора МакГонагалл.

Сев на кровати, Гарри заметил небольшой кусок пергамента на своей тумбочке. Это оказалась записка от директора с просьбой подойти в его кабинет к трем часам. Как только Гарри закончил читать, пергамент тут же разорвал себя в мельчайшие клочки. Подумал, что было бы неплохо научиться у Дамблдора создавать самоуничтожающиеся записки, Гарри рассеянно посмотрел на часы: идти на занятия уже бесполезно, зато приближается время обеда…

Не торопясь, Гарри привел себя в порядок и поплелся в Большой зал. Впервые за долгое время он был один, не надо было никуда спешить, и, естественно, хотелось растянуть удовольствие насколько возможно. Увы, долго расслабляться не получилось.

Послышался звон колокола, означающий окончание урока. Тотчас где-то далеко хлопнула дверь и сразу же – топот множества ног. Ученики явно улепетывали из кабинета истории магии. Только на этом предмете они сидят в полной готовности эвакуироваться сразу же, как поступит разрешающий сигнал. И нет никакой надежды, что профессор Биннс когда-нибудь изменится…

Замок быстро наполнялся шумом. Гарри поймал себя на мысли, что раньше как-то и не задумывался о том, как хорошо в школе, когда вокруг царит тишина. Мимо пулей пролетели три первоклашки, один из них на бегу доставал из кармана волшебную палочку, которая, казалось, была едва ли не длиннее своего хозяина. Ох, попадется кто-то Филчу…

Гарри свернул в потайной проход, вдвое сокращающий путь между вторым и четвертым этажами. Младшекурсникам, как правило, неизвестный, даже он сейчас не был пуст: навстречу поднимались трое с пятого курса Равенкло, что-то бурно обсуждавшие на ходу. Они, наверное, даже не заметили, что удаляются от Большого зала…

Тишина и покой. Ведь так мало надо… Скинуть накопившуюся усталость, отоспаться наконец, да даже просто полетать на метле, не думая о снитче! Так ведь никто не позволит… «Гарри, ты должен то, Гарри, ты должен это!..» А то, что он просто устал – это никого не касается? Уже полгода каждый день занят с утра до вечера, расписан буквально по минутам. Да еще магия новая, мощная. Интересно, конечно, да и в жизни пригодится, только почему-то каждый раз появляется ощущение, будто иссушает она. В норму, правда, все быстро приходит, но… А на занятиях у Дамблдора, при попытках сосредоточения умственных и магических сил, иногда просто больно становится. Как будто что-то мешает, не пускает дальше…

Размышления прервал довольно грубый толчок в спину. Какой-то младшекурсник – по виду Крэбб в молодости – изо всех сил спешил на обед, расталкивая всех вокруг. Интересный вопрос: откуда такие берутся?

— Гарри!

По лестнице быстро спускались Гермиона и Рон, причем настроение у них было далеко не веселое.

— Вместе будем трансфигурацию отрабатывать, — буркнул Рон. – Такое с виду простое задание… — он огорченно махнул рукой, едва не контузив проходившую мимо девочку из Хаффлпаффа.

— А ты где был? — спросила Гермиона.

— Проспал. Как там ваши устроились?

Гермиона вздохнула.

— Родители Рона почти в порядке. Они-то здесь не в первый раз. А вот мои… — она вздохнула еще раз, — пока еще не отошли от шока. Привыкнут, надеюсь…

Грэйнджерам и в самом деле можно было только посочувствовать. Столько всего произошло в один день, все так внезапно, а потом еще без всякой психологической подготовки они очутились в волшебной школе…

— Плохие новости, — мрачно сказала Гермиона, когда все трое уселись за столом в Большом зале. Гарри и Рон выжидательно на нее посмотрели.

— Я давно подозревала, что «Пророк» о чем-то умалчивает: слишком уж тихо вокруг. Не похоже на… Сами-Знаете-Кого, — Гермиона вовремя сообразила, что произносить имя Темного Лорда в окружении других учеников было нежелательно. – Так вот, я попросила мадам Пинс — не говоря, естественно, зачем — найти что-нибудь, что могло бы дать более достоверную информацию. И вот сегодня с утра она мне принесла газету, выпускаемую Отделом магического правопорядка. В ней, в общем-то, интересного мало, рассказывается о работе волшебной полиции – не Авроров, а простых полицейских. Кроме своих ее, по-моему, никто и не читает… Так вот, в ней есть сводка преступлений за прошедшую неделю. Пришлось, конечно, повозиться, чтобы выудить оттуда полезную информацию: система статистики у них далека от идеала…

— Это когда ты это успела? – удивленно поднял брови Рон.

— На трансфигурации, — хмуро ответила Гермиона. – Думаешь, почему я сегодняшнее задание завалила?

— Ты? Завалила?!

— А, ну да, тебя ж МакГонагалл к Лаванде отсадила, чтобы ты у меня не списывал. (Уши у Рона порозовели). Так вот, только за последнюю неделю Пожиратели совершили пять убийств и уничтожили три дома.

— А как ты узнала, что это были именно Пожиратели? – спросил Гарри.

— Такие дела сразу передавались аврорам, полиция ими даже не пыталась заниматься. Там значок на полях напротив каждого такого дела поставлен, я, правда, не сразу догадалась, что именно он означает. В общем, если учитывать, что Пожиратели сейчас стараются вести себя скрытно и что о большей части преступлений власти просто не знают – ведь применение того же Круциатуса они отследить не могут – то не остается и следа от картины благополучия, которую вот уже полгода рисует «Пророк».

— И зачем надо все это скрывать? – спросил Гарри. – Министерство что, боится признаться в собственном бессилии?

— Возможно. Может, не хочет создавать панику. Странно это, ведь все происходило при Дамблдоре. Похоже, став министром магии, он не отказался от тактики Корнелиуса Фаджа. Не знаю, зачем ему это было надо; возможно, все действительно настолько плохо… А может, он не настолько «Пророка» контролировал, чтобы заставить его всю правду писать… А теперь, когда Дамблдор ушел с поста Министра, может вообще воцариться полный хаос…

— Он нам сегодня все рассказал, — подал голос Рон. – О том, что вчера случилось. Гарри, может, расскажешь…

— Не здесь, Рон, ни при всех, — твердо сказал Гарри, внимательно разглядывая Дамблдора, который восседал на своем обычном месте за преподавательским столом. То ли его и правда не волновал вынужденный уход с поста министра магии, то ли он просто хорошо скрывал свои чувства, но внешне директор школы нисколько не изменился. Что за игру он вел? И зачем надо было назначать встречу?..

Ответ на свой второй вопрос Гарри получил очень скоро, как только в назначенное время вошел в директорский кабинет. Вместе с профессором Дамблдором за столом сидел мистер Фишервуд, главный тренер английской сборной по квиддичу. Причем грустное выражение его лица сразу не понравилось Гарри.

— Здравствуйте, сэр, — поздоровался Гарри и сразу же спросил: — Какие на этот раз проблемы?

— На это раз трудности не с командой, а с тобой, Гарри, — сказал мистер Фишервуд. – Я решил не брать тебя на матч против Бразилии.

Гарри прислонился к стене, чтобы унять дрожь в коленях.

— Но почему, сэр? – спросил он срывающимся голосом. – Вы считаете, что я не справлюсь? После того, как я переиграл самого Виктора Крама?

— Дело не в этом, Гарри. В твоем таланте я не сомневаюсь.

— Но почему…

— Видишь ли, я нисколько не сомневался в том, что ты будешь играть, до тех пор, пока не увидел матч Бразилия против Дании.

— И что такого там могло произойти? Сэр?

— Как я и думал, до Хогвартса такие новости не доходят. Придется мне об этом рассказать. Летом главный тренер сборной Бразилии оказал некую услугу шаману одного из племен амазонских индейцев. Взамен тот дал ему двух своих лучших воинов, чтобы те играли в сборной. Они несколько месяцев учились полетам на метле и в первый раз вышли на поле в январе, на матч против датчан. За силу и ловкость этих двух индейцев сделали загонщиками, и они показали, что отлично справляются с бладжерами. Однако я уверен, что индейский шаман не случайно выбрал именно их: я уверен, что эти двое неплохо знают черную магию и умеют ее применять незаметно для остальных. Результат не заставил себя ждать: примерно через десять минут после начала игры они убили ловца датской сборной, обеспечив себе легкую победу.

— Убили?

— Да. Хотя никто не смог доказать, что это было именно убийство. Они оправдались тем, что совершенно случайно послали оба бладжера в голову жертве, и уж тем более не рассчитывали, что один из них попадет игроку противника в висок. Но это только отговорки: датский ловец перед ударом успел закрыть голову руками, однако это его не спасло. Бладжеры ударили его с силой пушечного ядра. Я провел в квиддиче сорок лет и твердо знаю, что ни один человек не может отбить бладжер с такой силой.

— И это сошло им с рук? – не веря своим ушам, спросил Гарри.

— К сожалению, да. Со стороны все выглядело в рамках правил. Датчане не смогли доказать факт применения черной магии. Поэтому через два дня эти хладнокровные убийцы выйдут на поле против нас.

— И поэтому вы решили оставить меня дома, — тихо произнес Гарри. – А кого вы решили сделать жертвой вместо меня? – с угрозой в голосе спросил он.

— Не говори слова «жертва», Гарри, — поморщился мистер Фишервуд. – Льяно Тарантино, по происхождению итальянец, полжизни провел в самом бандитском квартале Нью-Йорка, прежде чем переехал в Англию. Он много раз уходил от верной смерти…

— Как и я, — перебил его Гарри.

— … и он знает, с кем ему предстоит встретиться, — не обратив внимания на реплику Гарри, продолжил мистер Фишервуд. – Пусть он не слишком хороший ловец, но он превосходно летает и спокойно может увернуться от любого бладжера.

— Но…

— Никаких «но», Гарри, — твердо сказал мистер Фишервуд. – Я могу рискнуть взрослым человеком, который осознает возможные последствия принимаемых им решений, но уж никак не мальчишкой, который еще не закончил школу! В следующий раз я смогу взять тебя, но сейчас тебе лучше всего остаться дома.

И мистер Фишервуд отвернулся, показывая, что разговор окончен.

Гарри с надеждой посмотрел на Дамблдора, не сказавшего ни слова в течение всего разговора, но тот притворился, что очень занят разглядыванием царапин на своем столе. Надежды больше не было. Ни один, ни другой даже не посмотрели на Гарри, когда он выходил из кабинета.

Столько неприятностей, и всего за двое суток… Странно, но то, что смертельному риску должен был подвергнуться кто-то другой, волновало Гарри больше, чем разгром Министерства магии, отставка Дамблдора и слова, сказанные директором по дороге к школе, вместе взятые.

В последний день перед игрой Гарри ходил мрачный как туча, терзаемый неприятными предчувствиями. Он ничего не объяснял Рону и Гермионе. А они и не пытались выяснить причины плохого настроения Гарри, по горло занятые проблемами своих родителей.

Тяжелее всего, конечно, было родителям Гермионы. Они всю жизнь прожили в обычном мире, побывав всего лишь пару раз в Косом переулке, и о магии знали только понаслышке. Теперь же они оказались в окружении сотен волшебников и были, мягко говоря, в шоке от магии, бьющей ключом вокруг них. Да что говорить, даже мистер Уизли, сам когда-то учившийся в Хогвартсе, умудрился заблудиться в подземельях замка, и Гарри смог отыскать его только с помощью «Карты мародеров».

Ученики весьма неоднозначно восприняли появление двух маглов в школе. Гриффиндорцы всегда старались им помочь, студенты Равенкло и Хаффлпаффа тоже благожелательно к ним относились. А вот слизеринцы были разъярены до предела, и родителям Гермионы в тех случаях, когда они отваживались на минуту выйти из своей комнаты, приходилось брать кого-нибудь в провожатые. Правда, открытых попыток причинить им вред пока не было, потому что Дамблдор издал специальное распоряжение, грозившее исключением любому, осмелившемуся совершить подобное.

Из-за разницы во времени матч Англия – Бразилия должен был состояться, когда в Европе уже была глубокая ночь. В этом было и свое преимущество: результаты игры должны были появиться уже в утренней газете.

Последнюю ночь Гарри очень долго не мог заснуть: все мысли были об игре, которая шла в это время на другом краю земли. Утром он проснулся совершенно разбитый и, спустившись в Большой зал, даже не стал накладывать себе завтрак, с нетерпением ожидая почты. Как он мог заметить, почти все сегодня, горя нетерпением узнать результат матча, поглядывали на открытое окно. Наконец раздался шум крыльев, и свыше сотни сов влетели в зал, бросая почту своим хозяевам. На стол перед Гермионой приземлилась большая рыжая сова с зажатым в клюве номером «Ежедневного пророка». Не обращая внимания на возмущение птицы, Гарри вырвал у нее газету, предоставив Гермионе расплачиваться с почтальоном.

Всю первую страницу занимал портрет молодого человека в форме сборной Англии по квиддичу. Нижний угол фотографии был перетянут черной траурной лентой. Подпись под портретом гласила: Льяно Тарантино.

Гарри бросил на стол газету и в бешенстве стукнул по столу кулаком.

— Я так и знал! – простонал он, с ненавистью глядя на преподавательский стол, на Дамблдора. – Одно его слово, и этот человек остался бы жив!

— О чем это ты, Гарри? – рассеянно спросил Рон, разворачивая газету. Его глаза округлились, когда он прочитал жирный заголовок: «Трагедия на матче против бразильской сборной».

— Он вышел на поле вместо меня, — глухо сказал Гарри. – Фишервуд и Дамблдор не захотели рисковать. А я бы справился! И этому бедняге не пришлось бы умирать!

— Гарри, объясни, что случилось? – обеспокоено спросила Гермиона.

Гарри коротко рассказал ей, как главный тренер сборной не взял его на эту игру. Рон тем временем вполголоса читал статью, до Гарри и Гермионы долетали отрывочные фразы: «… произошло неожиданно… удар обоих бладжеров в голову… погиб мгновенно… доказать не удалось…». Дочитав до конца, Рон поднял глаза и спросил

— Получается, тренер спас тебе жизнь, не взяв тебя в команду?

— И ты туда же! – воскликнул Гарри. – Пусть лучше бы я погиб, но я не хочу, чтобы другие отдавали жизни вместо меня. Я обещаю, что больше такого никогда не будет!

И Гарри отвернулся от друзей, давая понять, что разговор окончен.

Весь день Гарри сидел, погрузившись в мрачные мысли и совершенно не вникая в то, что говорили на занятиях учителя. Придя на последний в этом году урок по уходу за магическими существами, он даже не удивился, увидев вместо Хагрида профессора МакГонагалл. Она объяснила свое присутствие тем, что Хагрид слишком занят с младшими курсами.

МакГонагалл объявила, что темой их заключительного урока будет самое страшное в мире волшебное существо. Гарри с трудом стряхнул оцепенение и приготовился слушать.

— Итак, за эти семь лет вы изучили множество самых разных волшебных существ, — начала она. – Однако у них у всех есть общая черта – они живут в нашем мире и, в сущности, кроме своих магических свойств мало чем отличаются от обычных, не волшебных животных. Но есть одно существо, не похожее ни на одно из живущих на планете. Словно в насмешку природа сделала его самым сильным и опасным созданием на Земле, хотя само оно не принадлежит к нашему миру. Его называют живой смертью, хотя чаще встречается другое название – Последний дракон. Разумеется, сходство с настоящими драконами чисто внешнее: форма туловища, строение головы… Но есть и существенные отличия: во-первых, у Последнего дракона не одна голова, а девять. Во-вторых, он крупнее любого живого существа; размером он примерно с наш замок. И, в-третьих, у него есть разум.

Продолжая говорить, профессор показала классу рисунок этой твари. На взгляд Гарри, не считая девяти голов, это был обычный дракон. Особых способностей от такой туши тоже, вроде бы ждать не приходилось. Интересно, где водятся эти монстры?

Словно прочитав его мысли, профессор МакГонагалл перешла к ответу на этот вопрос.

— Эти существа не живут на нашей планете. Где они обитают – загадка. Одно известно точно: есть люди, которые имеют врожденный дар вызова Последнего дракона. Их называют Обреченными.

Заметив удивление класса, профессор пояснила:

— Способность вызывать Последнего дракона – величайшее несчастье, которое только может приключиться с человеком. Начать с того, что вызвать дракона можно всего один раз. После этого Обреченный погибает. К несчастью, у таких людей очень слабая психика, поэтому они очень легко попадают под контроль темных волшебников. Но даже заполучив Обреченного, волшебники крайне редко заставляют его осуществлять вызов. На это может пойти только тот, кому нечего терять.

— Запомните: от Последнего дракона спасения нет. Мы не знаем, где они обитают, но это явно очень хорошее место, потому что, попав в наш мир, драконы приходят в дикое бешенство. Подчиняясь приказам хозяина, они уничтожают все вокруг, а потом убивают и самого хозяина. Спасаться бесполезно – бегущих дракон убивает в первую очередь. Причем он создает вокруг себя особое волшебное поле, полностью блокирующее аппарацию и порталы. И шкура дракона практически неуязвима для заклинаний.

— Как же их уничтожают, профессор? – спросил Дин Томас.

— Никак, — просто ответила МакГонагалл. — Когда дракон уничтожит все, что видит вокруг себя, он слегка утихомиривается, и с ним можно поговорить. Существует особый язык для общения с ними. Очень мало волшебников знают его. Так же как и особое заклинание, помогающее дракону перебраться в свой мир.

Что-то странное творится… Вчера Гермиона даже поспорила с Роном, что именно будет на сегодняшнем, последнем занятии. Рон предложил целый список существ, которые попадались его братьям. Об этом монстре даже разговора не было, да и в учебнике его нет. Но раз МакГонагалл решила взять его, значит, для чего-то это надо?

— … обнаружение Обреченных – крайне сложное дело. Для этого используются особое оборудование и чары. Этим занимается особый отдел Министерства магии. Когда вы впервые переступили порог Хогвартса, специалисты Министерства тщательно вас проверили. Вы этого даже не заметили. К сожалению, довольно часто эта способность обнаруживается только в зрелом возрасте…

Мысли Гарри сами собой переключились на бразильских загонщиков. Он попытался нарисовать их портрет. Получились мускулистые гориллы со злобными лицами, чем-то напоминающие Крэбба и Гойла.

— …появления Последних драконов отмечаются каждые сто-двести лет. Каждый раз гибнут сотни волшебников и десятки тысяч маглов. В древности драконы уничтожали целые государства. Как правило, описывать, что при этом происходило, было некому.

— А что происходит с теми… Обреченными, которых находит Министерство магии, профессор? – спросила Парвати Патил. – Их лечат?

— К сожалению, нет, мисс Патил. Лишить человека этой способности невозможно. Обнаруженных Обреченных приходится уничтожать.

— Как?! Убить только за то, что можешь делать что-то особенное? – возмутилась Лаванда.

— Слишком высоки ставки, мисс Браун. Появление дракона означает гибель десятков тысяч людей. Приходится использовать все средства, чтобы избежать этого.

— А люди из Министерства не боятся, что Обреченные вызовут дракона, когда поймут, что им грозит? – спросил Дин Томас.

— Это исключено. Человек никогда не знает, есть у него эта способность или нет. Он не может ей воспользоваться по своему желанию. Для этого нужно, чтобы кто-то другой овладел его разумом и приказал сделать это.

Гарри задумался. Вот ведь как бывает: живешь, ничего не знаешь, и вдруг в один прекрасный день к тебе заваливается толпа волшебников, жаждущих твоей смерти. И ты сам даже не подозреваешь, чем провинился…

Но что-то еще не давало покоя. Почему-то было чувство, что подобное он уже слышал, причем совсем недавно… Но где и когда? И вдруг молнией полоснуло воспоминание: тихий голос Дамблдора… «События, которые случаются раз в сотни лет, могут произойти даже завтра…» Ведь что еще происходит так редко? Тогда становится понятной тревога Дамблдора по поводу планов Волдеморта. Волдеморта! Если в его руки попадет такое оружие… Или уже попало… Неужели тот, кого Пожиратели похитили из больницы в день разгрома Министерства, был Обреченным?!

— Профессор! – поднял руку Гарри. – Когда в человеке просыпается эта способность, у него, случайно, не происходит потери памяти?

МакГонагалл пристально посмотрела на него. Кажется, она знала, чем вызван этот вопрос.

— Это один из симптомов, мистер Поттер. К сожалению, проявляется не всегда, но, как правило, он присутствует.

Звонок об окончании урока застал всех врасплох. МакГонагалл, еще раз взглянув на Гарри, разрешила всем идти. Гермиона, складывая вещи в сумку, задумчиво спросила:

— Хотела бы я знать, находило ли Министерство своих жертв среди студентов Хогвартса?

— Да, мисс Грэйнджер.

Круто обернувшись, Гарри увидел подошедшую к ним МакГонагалл.

— Последний случай произошел на моей памяти. Это было около тридцати лет назад. Первого сентября, в день прибытия в школу, сотрудники Министерства обратили внимание на одного первокурсника. С помощью специальных чар они определили, что он потенциально опасен. Такой тихий, стеснительный мальчик… Они забрали его, и больше о нем никто не слышал.

Профессор смахнула рукой набежавшую слезинку. В молчании трое друзей покинули кабинет.

Этот урок заставил хорошенько задуматься. Но как Дамблдор мог допустить такое? А что если теперь Волдеморт выпустит эту тварь, допустим, в центре Лондона? Пусть и говорится, что от дракона не скрыться никому, но Волдеморт наверняка сможет найти способ, как обойти это препятствие…

И замена Хагрида на МакГонагалл явно не случайна. Дамблдору – кому же еще? – нужно было донести до сведения всех, с чем именно им предстоит столкнуться. Хорошо бы это случилось нескоро, но в такую удачу почему-то верится с трудом…

Вдобавок ко всем сегодняшним неприятностям следующим предметом были зелья. В первый раз за все семь лет Снейп влепил Гарри «ноль» вполне заслуженно: находясь в своих мыслях далеко от кабинета зельеварения, Гарри смешал неверные компоненты, даже не заметив этого, и только вмешательство профессора спасло его котел от взрыва.

Наведя в наказание порядок в классе, Гарри вышел к ожидавшим его Рону и Гермионе. Настроение у него было – хуже некуда. На робкую попытку Гермионы успокоить его он ответил решительным отказом. Сзади раздался смех.

— Хватит смеяться, Рон! – огрызнулся через плечо Гарри.

— Гарри, это не я, — удивленно сказал Рон.

— Не ты? – обернулся к нему Гарри. – А кто же тогда?

Смех раздался снова. Ледяной, доносящийся откуда-то издалека. Гарри почувствовал, как у него волосы встают дыбом. Шрам на лбу, давно не беспокоивший, загорелся острой болью. Одновременно Гарри почувствовал, как кто-то где-то сильно радуется. И кто-то испытывает страшную боль… Это означало только одно: ожила связь с Волдемортом.

— Проклятие! – раздался далекий голос. – Я отвлекся.

И в то же мгновение связь стала слабеть.

— Подожди! – отчаянно крикнул Гарри, не надеясь, что его услышат.

— В чем дело, Гарри? – спросил ледяной голос. – Не стоит отвлекать Лорда Волдеморта, пока до тебя не дошла очередь умирать.

— Кто на этот раз? – спросил Гарри, отчаянно надеясь, что Волдеморт не разорвет связь раньше времени.

— Тебе, пожалуй, я скажу. Признаюсь, мне нравится квиддич, особенно когда побеждает команда страны, в которой я родился. Естественно, я не мог спокойно смотреть, как два бразильских дикаря разделывают команду, к которой я неравнодушен. На их несчастье, они владели примитивной, но очень эффективной магией, которая меня заинтересовала. О, они пытались сопротивляться, но я убедил рассказать их все, что они знают о магии своего племени.

— Так это их ты сейчас пытаешь? – крикнул Гарри.

— Слово «пытка» здесь немного неуместно, Гарри. Мы всего лишь мирно беседуем. И не моя вина, что Круциатус такое хорошее средство для поддержания разговора. А теперь извини, мне еще надо проверить, сколько минут они смогут прожить. До скорой встречи!

Связь разом оборвалась. У Гарри в ушах звенел ледяной смех Волдеморта.

— Гарри, что с тобой? – послышался голос Гермионы.

— О чем ты? – постепенно приходя в себя, спросил он.

— Ты сейчас с кем-то громко разговаривал. Правда, мы слышали только твой голос. Гарри, кто это был? Неужели он?

— Я в первый раз разговаривал с ним таким образом, — глухо произнес Гарри. – Я думаю, он совсем расслабился и потерял контроль за своими мыслями.

Гарри прислонился лбом к холодной стене, у него на глазах стояли слезы. Он не сочувствовал бразильцам, они заслужили наказание. Но такого он не желал никому. И самое ужасное – знать, что в этот момент кого-то убивают с садистской жестокостью, а ты ничего не можешь сделать, чтобы помешать этому!

— Что он сказал тебе, Гарри? – с тревогой в голосе спросил Рон.

Гарри пересказал им содержание разговора.

— Но это нельзя так оставить! – воскликнула Гермиона. – Надо пойти к профессору Дамблдору…

— Бесполезно, — тихо сказал Гарри. – Они сейчас могут быть в любой точке Земли. Невозможно узнать, где они. Мы ничего не можем сделать. Считайте, что они уже мертвы.

У Гермионы на глазах выступили слезы. Гарри взял ее за руку, и они вместе с Роном пошли в башню Гриффиндора. А сегодня ж еще тренировка по квиддичу… Хотя совершенно не было настроения играть, приходилось пересиливать себя, потому что впереди маячил финальный матч против Слизерина…

Наконец, наступили теплые майские деньки. Природа так и звала полежать на молоденькой травке под нежарким еще солнцем, покидать камни в гигантского кальмара, все чаще показывающегося на поверхности озера, побродить по оранжереям, в которых распустилось множество цветов. Но студентам пятого и особенно седьмого курсов было не до этого. И у тех, и у других оставался месяц до экзаменов. Приходилось все свободное время проводить в библиотеке.

У Гарри, Рона и Гермионы были дополнительные проблемы: “за заслуги в освоении защиты от темных сил”, как выразился профессор Цезарь, им предстояли экзамены по особой программе. Только вот пока никто не мог сказать, что это означает, или хотя бы какие предметы придется сдавать.

Плюс ко всему Гарри и Рон все вечера проводили на поле для квиддича. Финальный матч должен был состояться через несколько дней. Слизеринцы, воодушевленные поражением Гриффиндора от сборной Равенкло, твердо верили в победу. Неприязнь между двумя факультетами переросла в открытую войну. Уже неоднократно находили замаскированные мины-ловушки в коридоре к гриффиндорской башне, а на игроков команды было совершено несколько покушений.

Впрочем, гриффиндорцы себя в обиду не давали. За день до игры Гарри стал свидетелем того, как Джинни Уизли, устав слушать ругань Пэнси Паркинсон, ударила по ней каким-то мощным заклинанием. Гриффиндор лишился пятидесяти очков, поскольку факт применения магии вне класса видел завхоз Филч, а Пэнси в бессознательном состоянии попала в больничное крыло.

И вот настал решающий день. После завтрака Гарри отвел свою изрядно взволнованную команду в раздевалку. Проверив с судьей мадам Трюк, не заколдовал ли кто-нибудь мячи, он вернулся к своим. Попробовал произнести что-нибудь, чтобы приободрить их — и не смог. Последний матч в школе… Кто знает, удастся ли поиграть еще когда-нибудь?..

Наконец, раздался голос мадам Трюк, приглашающий команды на поле. Стараясь не показывать волнения, Гарри вышел на поле. За ним последовала остальная команда. Слизеринцы уже ждали в центре поля. По их лицам было видно, что они намерены победить любой ценой.

Свисток — и мячи взмыли в воздух. С первых же секунд слизеринцы ринулись в атаку, и только отчаянный бросок Рона спас ворота Гриффиндора. Гарри поднялся повыше, чтобы видеть все поле сразу. Малфой летал значительно ниже, рассчитывая оказаться как можно ближе к снитчу, когда тот появится.

Больше всего Гарри боялся за Томми Лакконена, самого маленького игрока команды. Ему противостояли громилы Крэбб и Гойл. По сравнению с ними Томми казался букашкой. Но недостаток силы он успешно возмещал ловкостью и отличным владением метлой – напряженные тренировки не прошли даром.

Игра шла очень напряженно. Никто не хотел уступать. Но постепенно стало проявляться преимущество слизеринцев. Через полчаса после начала игры они вели 80:40. Снитч не показывался.

Прошло еще двадцать минут. Счет – 140:70. Надо заканчивать игру, пока слизеринцы не оторвались слишком далеко.

Вот она, золотая вспышка! Почти в центре поля. Пусть Малфой ближе к снитчу, но куда ему тягаться с “Грозой”! Гарри молниеносно перешел в пикирование, Малфой ринулся ему наперерез. Все как в игре против Болгарии, только вот Малфой – не Виктор Крам. Он отстал уже метров на пять и, похоже, понял, что у него нет шансов. Гарри внутренним чутьем ощутил опасность и оглянулся. В него летел яркий красный луч, вырвавшийся из поднятой волшебной палочки Малфоя. За применение магии против соперника грозила дисквалификация, но он, похоже, решил любой ценой вывести Гарри из строя и не дать ему закончить игру.

Гарри среагировал мгновенно, подставив под удар хвостовые прутья метлы. Как он и рассчитывал, “Гроза” дала сдачи, ответив яркой белой вспышкой. Малфой будто врезался в невидимую стену. Он потерял сознание, разжал руки и соскользнул с метлы. На его счастье, до земли было недалеко. К нему сразу же побежала мадам Помфри, чтобы оказать помощь.

В отсутствие ловца слизеринцы были обречены. Они, правда, попытались спастись, стараясь довести разницу в счете до ста пятидесяти очков, но времени на это у них уже не было. Через пять минут снитч снова появился на поле, и теперь Гарри его не упустил. Гриффиндор победил со счетом 250:210.

Радости гриффиндорцев не было границ. У Гарри на глаза сами собой навернулись слезы, когда Дамблдор передал ему Кубок. Настроение не испортил даже Малфой, который, поймав случайный взгляд Гарри, резко провел себе ребром ладони по горлу.

* * *

Сегодня можно было наконец-то выполнить обещание, данное не так давно маленькому Томми Лакконену. Тот уже не раз просил разрешения полетать на “Грозе”. Но для этого требовалось присутствие хозяина метлы, а у Гарри не было ни единой свободной минуты. Но теперь, после победы в финале школьного чемпионата, можно было немного расслабиться. В конце концов, когда еще удастся снова подняться в воздух?

Ускользнув с праздничного пира, устроенного в гостиной Гриффиндора, Гарри поднялся в свою спальню. Неторопливо открыл окно, полной грудью вдохнув прохладный вечерний воздух, вытащил из футляра метлу, любовно проведя рукой по отполированным до блеска прутьям. Сколько уже с нею вместе пережили…

Шорох за окном заставил быстро обернуться. Но это был Томми, верхом на своей “Молнии” осторожно пробиравшийся вдоль стены. О мерах предосторожности договорились заранее – и как в воду глядели: пока, наконец, удалось вырваться, время уже начало подбираться к десяти. Теперь надо было следить, чтобы не попасться на глаза преподавателям.

Оседлав метлу, Гарри шепнул зависшему у окна Томми:

— На счет три летим к теплицам, потом от них на бреющем к лесу. Так нас вряд ли кто увидит.

Томми кивнул.

— Раз, два… три!

Две метлы с тихим свистом рванулись вперед. Точнее, свист издавала только “Молния”. “Гроза”, которую Гарри предусмотрительно перевел на невидимый полет – золотой след за ее кормой при обычном полете указывал нарушителя лучше, чем светящаяся табличка с надписью – летела совершенно беззвучно: магический щит полностью глушил все шумы.

Резкий маневр возле теплиц, и вот уже прямо по курсу замаячила черная стена Запретного леса. Но сегодня бояться не стоило: путь пролегал над вершинами вековых деревьев, над темными чащами, куда никогда не проникал луч света, над полянками, на которые нечисть выходила в полнолуние… Опасность осталась внизу, а здесь, в небе – только радость полета…

Томми, летевший параллельным курсом, выписывал виражи направо и налево. Ему явно не хватило сегодняшнего матча. Да ведь и ночью он, в общем-то, еще ни разу не летал…

Гарри и сам не заметил, как привязался к этому малышу. “Малыш” — точное прозвище, ведь Томми был самым маленьким среди своих одноклассников. Сначала пришлось его переучивать с альбатроса на метлу, потом учить играть в квиддич… Может, они бы и стали друзьями, если б не постоянная загруженность седьмого курса. Когда приходишь в общую гостиную в двенадцать ночи, вымотанный до предела, уже не до общения.

Мысль неожиданно была прервана странным сухим шелестом. Резко обернувшись, Гарри успел увидеть широкий слабо светящийся луч, который прошил воздух между ними.

— Томми, в сторону! – изо всех сил крикнул Гарри, резко поворачивая, чтобы прикрыть собой малыша.

Поздно. Второй луч, похожий на прожекторный, захватил Томми. Его “Молния”, очевидно, потеряла управление: вращаясь вокруг своей оси, она понеслась к земле, не выходя за границы луча. И летела она, постепенно снижаясь, к кромке Запретного леса…

Гарри ринулся вдогонку. В свете луны он отчетливо видел искаженное страхом лицо Томми, который изо всех сил цеплялся за метлу, чтобы не сорваться с нее. Надо было как-то остановить это безумие – но как? Ведь даже неизвестно, что это за магия…

“Фините Инкантатем” не дало нужного эффекта: оно ведь предназначалось против сконцентрированных заклинаний, а не размазанных по небу… Не помогла и попытка использовать “Вингардиум Левиосо”, чтобы вытащить Томми из луча: заклинание не подействовало вообще, словно наткнулось на глухую стену. Придется, значит, на земле выяснять, что происходит. Опасно, но выбора нет – друзей не бросают. Хорошо бы еще парень смог нормально приземлиться…

На полной скорости Гарри ринулся к тому месту, откуда исходил луч. Но, когда он уже был рядом с верхушками деревьев, ему по глазам ударила яркая вспышка. Мгновенно дернувшись в сторону, он смог уклониться от заклинания, чем бы оно ни было. Но драгоценное время было упущено. Как снаряд, “Молния” прошила крону дерева. Резанул сердце пронзительный крик Томми. Через мгновение послышался глухой удар.

У Гарри чуть не разжались руки. С трудом удерживаясь в воздухе, он неуклюже спланировал вслед за Томми. У самой земли внезапно появившаяся перед носом ветка заставила резко дернуться в сторону. На малой скорости метла была не столь устойчива, поэтому маневр окончился падением. К счастью, уже было невысоко.

Первое, что попало в поле зрения Гарри – это воткнувшаяся в землю метла. Рядом с ней лежало нечто черное, бесформенное. Неожиданно оно издало тихий стон. У Гарри словно гора с души свалилась: Томми был жив.

— Вот мы и долетались…

Гарри резко обернулся и вскочил на ноги, выхватив волшебную палочку. Этот голос невозможно было перепутать с чьим-нибудь другим – Драко Малфой! Но что он…

Вслед за Малфоем из тени деревьев начали выходить и остальные. Все с волшебными палочками в руках. Крэбб, Гойл… весь “цвет” Слизерина! Человек двадцать, не меньше…

— Говорили тебе, Поттер, что ты уже всех достал? – даже сейчас, в неверном лунном свете, было отчетливо видно написанное на лице Малфоя злобное торжество. – Только попробуй смыться – и твой дружок до рассвета не доживет.

— В Азкабан захотелось, Малфой? – спросил Гарри, чтобы потянуть время. Не надо было быть гением, чтобы догадаться, что схватка неизбежна: Малфой своего шанса не упустит. И Томми оставлять нельзя, но как увезти его отсюда, да еще и сделать это быстро? И как слизеринцы вообще узнали об этом полете? И вдруг обожгло воспоминанием: ведь о сегодняшнем вечере договаривались с Томми по дороге из Большого зала и на лестнице столкнулись с Пэнси Паркинсон… Наверняка эта корова что-то услышала и рассказала Малфою…

— Это нейтральная зона, Поттер. Дамблдор ее уже не контролирует – слишком далеко, а Министерству все еще мешают защитные чары Хогвартса. Отсюда даже не аппарировать. Все самые темные дела в школе всегда совершались именно здесь… Круцио!

Гарри смог отпрыгнуть в сторону: сказались спортивные тренировки. Проверять на своей шкуре, сработает ли малфоевское заклятие, совершенно не хотелось. Ну этот гаденыш сейчас получит!

Но времени на ответный удар не оказалось: несколько слизеринцев в один голос прокричали:

— Фериа Поли!

Из их палочек вырвался поток огня. Счастье, что “Гроза” подчинялась даже мысли хозяина: мгновенно оказавшись в руках Гарри, она ракетой взмыла с ним в небо. А вот сосне, которая стояла чуть дальше по направлению удара, не повезло: она вспыхнула сразу вся, словно факел.

Они что, совсем свихнулись?!! Или им приказ дан – убить?! И откуда у них ТАКАЯ магия?!! Судя по всему, чисто Черная. Похоже, не у одного Гарри в этом году были дополнительные уроки… Но кто и когда занимался со слизеринцами?!

Быстрый взгляд вниз. Томми не задело, он оказался в стороне. Ведь его же убить могли!

— Флайблинкс!

В кого-то попало. Судя по массивной туше, это Крэбб или Гойл. Упал как подкошенный. Жаль, что молния получилось слабой, поубивать бы гадов…

— Бежишь, Поттер? Щенка своего решил бросить? Круцио!

Раздался пронзительный детский крик, как ножом резанувший по нервам. Гарри чуть не упал с метлы. Но паниковать было нельзя: земля уже засверкала вспышками заклинаний. Несмотря на резкий маневр, в метлу попало минимум два луча. “Гроза” вздрогнула и ответила яркой вспышкой. Но задело ли кого-нибудь – неизвестно. Но как Малфой осмелился?!! Сволочь! На самом деле Азкабана не боится? И неужели же в школе не заметят весь этот фейерверк?!!

Томми надо спасать – другого выхода нет. Прицелиться, чтобы его не задеть…

— Нуклеарус!

Желтое облачко понеслось к земле. От соприкосновения с ним ветки деревьев взрывались, словно сделанные из динамита. Удар заклинания о землю – и мощный взрыв. Гарри воздушной волной вогнало в штопор, с земли послышались громкие крики, но Томми замолчал. Хорошо бы его мучителя изувечило... Если даже никого и не задело, так пусть хоть призадумаются…

Выровнять метлу Гарри не удалось: полыхнул желтый луч – такой же, что сбил Томми – и “Грозу” словно подменили. Нет, она не потеряла управление, как “Молния”, чувствовалось, что метла борется с неведомым заклинанием, но до земли оставалось слишком мало, чтобы успеть вывернуться. Удар о ствол дерева был такой силы, что Гарри съехал по метле до самого ее кончика, чуть не свалившись вниз. Беспорядочно кружась, “Гроза” неуклюже приземлилась. Но Гарри успел заметить, что источником коварного луча была палочка Малфоя…

Что ж, раз уж оказался на земле, надо было этим воспользоваться. Гарри воткнул палочку в землю и крикнул:

— Мазералис Ёстис!

Заклинание сработало как надо: по земле с огромной скоростью побежали трещины. Малфой завопил: “Вверх!”, но поздно. Когда трещины достигли стоящих на земле слизеринцев, из них полыхнули вверх струи белого пламени. Все, кого оно задевало, молча падали.

Трещины исчезли так же быстро, как и появились, но слизеринцы понесли серьезные потери: в строю осталось едва ли десять человек, успевших подняться в воздух во время действия Гнева земли, остальные без сознания лежали на земле. Заклинание только оглушало, не нанося никаких повреждений, но зато эффект должен был продлиться минимум полчаса. И для лежащего на земле Томми, если его вдруг задело, оно не было опасно: оглушение действует лучше обезболивающего…

Ответ последовал незамедлительно. Два луча Гарри отбил, но тут словно огромная подушка изо всей силы ударила в грудь, отбросив к ближайшему дереву. Мгновенно нечто очень похожее на стальной трос намертво привязало тело к стволу. К счастью, руки остались свободными. Но уже было видно три темные фигуры, бегущие сюда. Неточно пущенное заклинание срезало ветку над головой. Извернувшись, Гарри прижал кончик волшебной палочки к тросу как можно дальше от себя и крикнул:

— Редукто!

Взрывное заклятие с первого раза перерубило трос. Теперь схватить “Грозу”…

— Акцио метла!

Это кто-то из противников. Перебьется: сил не хватит переколдовать метлу, снабженную защитой от заклинаний. На подобную магию она не реагирует вообще. Зато приказам хозяина подчиняется беспрекословно.

— Ко мне, «Гроза».

Вот она, уже в руке. Теперь быстро наверх. На земле, в потемках, когда враги со всех сторон, долго не протянешь.

Снизу послышался голос Малфоя:

— Сбейте его!

А вот этого получить не хочешь?! Правда, такое сочетание двух заклинаний на тренировке сработало лишь однажды — Дамблдор говорил, что для этого нужна боевая ярость. Но сейчас она имеется, причем в избытке.

Пролетая над местом, где находились уцелевшие слизеринцы, Гарри направил палочку вертикально вниз и крикнул:

— Мазералис Нуклеа-Ёстис!

Получилось! Будто огромный кулак ударил снизу по поверхности земли. В воздух взлетели камни. Секунда, и все было кончено, слышались только крики раненых. И сразу же еще одно заклинание:

— Флайваалкс!

Сноп ярких молний – и крики разом затихли. Против врагов, растерянных или раненых, заклятие действовало безотказно, надолго оглушая всех, кто оказался в поле видимости заклинателя и не успел защититься. Теперь, пока они не очухались, срочно за Дамблдором!

Но разворот на месте дорого обошелся Гарри. Нельзя было и на мгновение зависать на месте. Снова уже до боли надоевший желтый луч. Значит, Малфой остался цел…

В этот раз Гарри смог сохранить достаточно контроля над метлой, чтобы благополучно приземлиться. А вот и Малфой с поднятой волшебной палочкой. И тишина… Только ветер шумит да догорающая сосна потрескивает.

— Значит, только ты и я… — привычка растягивать слова не покидала Малфоя даже сейчас.

Разговаривать с ним у Гарри не было ни малейшего желания. Связать и передать кому надо.

— Ступефай!

Замысловатое движение волшебной палочкой – и перед Малфоем на мгновение возник серебристый щит, отразивший заклинание куда-то в сторону. И мгновенно: “Круцио!”

Что-то больно легко он стал использовать Непростительное заклятие… Хорошо хоть, не знает, что ближе к жертве надо стоять, чтобы она увернуться не успела.

Бросок в сторону, под прикрытие дерева, и резкий выпад волшебной палочкой:

— Петрификус Тоталус!

Снова тот же щит, но на этот раз заклинание срикошетило точно в отправителя. Отбить его Гарри смог, но с трудом: отраженные заклятия всегда вели себя крайне непредсказуемо. Что ж, раз Малфой не хочет по-хорошему, придется действовать его же методами…

— Флайблинкс!

Против Грозового разряда щит оказался недостаточно прочен. От удара молнии он взорвался, но самому Малфою это, кажется, вреда не причинило. Теперь он явно решил защититься получше: какое-то заклинание, произнесенное тихим голосом – Гарри с такого расстояния не разобрал слов – и перед Малфоем возникло серебристое свечение. Такого явно не проходили в школе, да и Цезарь этого заклинания не показывал, но это однозначно было что-то мощное и трудно пробиваемое. По идее, если повысить мощность Грозового разряда, то должно помочь. И надо действовать быстро – кто знает, когда остальные очнутся…

Выйти из-за дерева – противника лучше видеть. Зажать палочку между ладоней. Полная сосредоточенность сознания. Представить, что через палочку и руки течет невидимый поток. На самом деле он реальный – по крайней мере, так Дамблдор говорит – поток магической энергии. Что он из себя представляет – не так важно, главное, что им можно управлять и его усиливать. Если бы еще не появлялась тупая, ноющая боль в голове…

Два заклятия, пущенных Малфоем, Гарри отразил не сходя с места. Круциатуса, от которого пришлось бы уворачиваться и терять концентрацию, к счастью, не последовало. Зато появилось нечто другое…

Просто тень. Но тень живая. Если бы не луна, появление этой гадости можно было и вовсе не заметить. Малфой произнес заклинание так тихо, что издали было невозможно что-то разобрать.

Тень приближалась слишком быстро. Непонятно что, но явно очень опасное. Если бы ей не приходилось обходить пятна прямого лунного света, она бы уже давно достигла Гарри. А так у него еще была секунда-две…

Гарри не успел удивиться внезапно наступившей полной ясности сознания. Пока оставался хоть один шанс, надо было сражаться. Главное, концентрация сознания не ослабла. Думать уже некогда. Врага надо бить наверняка.

— Авада Кедавра!

Зеленый луч поразил тень всего в паре метров от Гарри. Тихий вскрик – и она испарилась без следа. Теперь очередь Малфоя.

— Флайблинкс!

Вспышка была настолько яркой, что на мгновение полностью ослепила Гарри. От жуткого грохота заложило уши. Резко и сильно запахло озоном. Когда зрение, наконец, вернулось, Малфоя уже не было видно. Но сейчас Гарри плевать хотел на то, насколько сильно мог пострадать слизеринец. Надо было немедленно найти Дамблдора.

Хорошо, что “Грозу” не пришлось искать. Она всегда была готова явиться на зов хозяина. Взлетев вертикально вверх, чтобы не зацепиться за ветки, Гарри пулей понесся к школе. Искать в темноте Томми было слишком долго, да и небезопасно: кто-то из слизеринцев мог уцелеть. Да и как доставить малыша в школу? Сам он ведь лететь наверняка не сможет…

Несмотря на то, что после произошедших событий сердце все еще билось как сумасшедшее, не давая отдышаться, мозг работал на удивление четко. Словно все посторонние мысли вдруг исчезли…

Через окно к Дамблдору вряд ли можно попасть. Да и неизвестно, где именно оно находится. Придется бежать через весь замок. Или лететь…

Заклинанием выбив окно на третьем этаже, Гарри влетел в коридор, ведущий к кабинету Истории магии. Метла с трудом вписалась в поворот, пройдя впритирку к стене. Летать по школе на такой скорости было самоубийством. Если бы Гарри за все семь лет не изучил эту часть замка как свои пять пальцев, он бы в жизни на такое не отважился. Но, как оказалось, под потолком было много препятствий, которые раньше просто не замечались.

Перед развилкой на стене почти под самым потолком располагалось большое скульптурное украшение в виде уродливой морды какого-то зверя. И только сейчас Гарри обнаружил, что у зверя была длинная борода, торчащая до середины прохода. Резкое снижение, сразу же крутой поворот – и по коже прошел холодок, когда дверной косяк коснулся волос. Еще бы чуть-чуть в сторону, и на нем бы осталась половина черепа…

Но вот и горгулья перед входом в директорский кабинет. Нет времени на церемонии, Дамблдор нужен прямо сейчас.

— Круцио!

Заклинание с визгом отразилось от горгульи, снесло факел со стены и растворилось, попав в потолок. Но расчет оказался точен: не почувствовать применение запрещенной магии возле своего кабинета Дамблдор не мог. Уже через две секунды он стоял на пороге с волшебной палочкой в руках.

— Профессор… — задыхаясь, выпалил Гарри. – Слизеринцы… напали… Томми…

— Где? – быстро спросил директор.

— В Запретном лесу.

— Показывай дорогу!

Взмах палочкой – и перед Дамблдором появилась метла. Еще один – и часть стены коридора растворилась. Пахнуло свежим ночным воздухом. Гарри с места рванул вперед. За ним со свистом рассекала воздух директорская метла.

Кромка Запретного леса. А вот и столб дыма над догорающей сосной. Как, оказывается, мало времени прошло…

Они приземлились в прогалине, образовавшейся после взрыва. Дамблдору, кажется, хватило одного взгляда, чтобы оценить обстановку. Он поднял вверх волшебную палочку, слабая вспышка…

— Мадам Помфри сейчас будет готова. Не прячь палочку.

Гарри сел, прислонившись спиной к стволу дерева и опершись на “Грозу”. На него вдруг нахлынула страшная усталость. Голова совсем перестала соображать. Будто кто-то все время ему помогал, а потом вдруг исчез. И как помогал! Авада Кедавра, Круцио… И все без малейшего сомнения, будто заранее знал, как оно работает. Особенно Авада… В первый раз, когда Грюм показал это заклятие, от шока целый день отходить пришлось. А теперь сам с успехом его использовал, пусть и против какой-то твари…

Дикость какая-то. Словно та часть сознания, что занята Волдемортом, вдруг взяла управление на себя. Непонятно, правда, зачем. Погиб бы Гарри Поттер – и Темный Лорд мог бы только радоваться… Получается, не совсем это Волдеморт. Или совсем не Волдеморт… Неужели сам на такое способен?!

— Тебе нужно вернуться в школу, Гарри, — послышался голос Дамблдора. В нем отчетливо слышалась боль. – Возьми мою метлу, она доставит тебя в мой кабинет.

Только Гарри прикоснулся к ее ручке, как почувствовал мгновенный рывок. Через мгновение он уже стоял в кабинете Дамблдора, в каждой руке по метле. Впрочем, директорская тут же испарилась без следа.

Гарри с трудом доплелся до кресла и рухнул в него. Да, говорил Дамблдор, что сильную магию нужно использовать очень осторожно, потому что она отбирает много сил, но такого еще ни разу не было. Может, сильное волнение сказалось…

Сколько времени он провел так, в полудреме, Гарри не знал. Но судя по тому, что луна, поначалу светившая прямо в окно, теперь совсем ушла в сторону, спрятавшись за выступом стены, прошло минимум часа два.

Негромкий хлопок заставил Гарри вскочить на ноги. Посреди кабинета стоял Дамблдор. Бросив на стол какую-то деревяшку, очевидно, послужившую порталом, он тихо сказал:

— Плохие новости, Гарри.

Сердце болезненно сжалось.

— Что случилось, профессор?

— Погиб Томми Лакконен.

Гарри тихо опустился обратно в кресло.

— Как? – выдавил он.

— Не знаю. Травмы, которые он получил, были неопасными для жизни. Очевидно, его погубило какое-то заклинание, случайно отбитое в его сторону, — тут Дамблдор впервые посмотрел прямо на Гарри, — или посланное специально, чтобы убрать свидетеля.

Гарри молчал. Как-то не осознавалось, что Томми, этого задорного малыша, больше нет. И снова, как и после гибели Сириуса, буквально сжигало чувство вины. Если бы не полетел с Томми тайком, скрываясь от преподавателей, то они не оказались бы над Запретным лесом и всего можно было избежать…

— Гарри, ты мне должен рассказать, как все было.

Твердый голос Дамблдора помог немного прийти в себя. Рассказ занял минут десять. Переживать события заново было невероятно тяжело. Перед глазами все время стояло счастливое лицо Томми. Момент, когда он получил согласие на сегодняшний полет. Что бы ни случилось дальше в жизни, Гарри точно знал: смерть друга он никогда себе не простит. Ведь мог его спасти… И никак, несмотря на все усилия, не исчезала мысль об отраженном заклятии, возможно, ставшем причиной гибели Томми: ведь тогда убийцей мог быть кто угодно, даже сам Гарри… Бред, не может такого быть! Это только Малфой или кто-то из слизеринцев. А что с ними-то случилось?

Словно прочитав мысли Гарри, Дамблдор после окончания рассказа ответил на этот вопрос:

— Студенты, участвовавшие в нападении, заперты в одном из подвалов. Медицинскую помощь мадам Помфри им оказывает прямо там. Двое самых тяжелых раненых переправлены в больницу Святого Мунго. Еще троих отправлять запретили, — Дамблдор немного помолчал. — К сожалению, ситуация уже вышла из-под контроля.

— Что это значит, профессор?

— О гибели Томми уже узнала Ассоциация шотландских магов. Они давно добиваются самоуправления и выхода из-под власти лондонского Министерства магии. Смерть лучшего ученика Северошотландской школы магии, не проучившегося в Хогвартсе и года, уже стала поводом для скандала. Замять дело, как хотелось бы некоторым, уже не удастся. Поэтому завтра с утра в Хогвартс прибудет официальная министерская комиссия для расследования причин случившегося.

— Но ведь это хорошо!.. Или нет?..

— Чтобы разобраться в таком запутанном деле, министерские работники, скорее всего, будут вынуждены применить Веритасерум. Не забывай, что у многих из тех, кто сейчас сидит в подвале, отцы – действующие Пожиратели смерти. Под действием зелья дети могут раскрыть неприятную правду о своих родителях. Боюсь, что Волдеморт этого не допустит…

— Он что же, придет прямо сюда, в школу? – удивился Гарри.

— Боюсь, что да. Нас подставляют под удар. Напавших на тебя слизеринцев было решено оставить в школе – Министерство отказалось их забирать, предпочтя провести расследование на месте. Никакой охраны не дали – у людей Волдеморта хорошие связи в Министерстве. В случае нападения мне обещали прислать авроров, но кто знает, не перехватят ли их по дороге. Сейчас всякое может случиться… К нам пришел только маневренный отряд из Абердина, и то только потому, что я лично знаю его командира. Но там всего пять человек… Сейчас они занимают позиции в Хогсмиде – ближе к школе нельзя, у них ведь нет приказа…

Последние слова Дамблдор произнес с горечью в голосе.

Гарри молчал, обдумывая услышанное, хотя мозг упорно отказывался соображать. Получается, что до завтрашнего вечера можно и не дожить. Как-то все слишком быстро получается, нереально это!

— Иди спать, Гарри, — тихо сказал Дамблдор. – Надеюсь, все, что я сказал, окажется просто напрасными страхами старого человека…

Утро началось с сигнала тревоги. Сначала в спальне раздался пронзительный прерывистый визг, а потом – громкий голос МакГонагалл, настолько четкий, будто она находилась в этой же комнате:

— Подъем! Всем одеться и немедленно идти в Большой зал! Не задерживайтесь, быстрее! Повторяю…

— Неужели началось? – из-под одеяла показалось бледное лицо Рона.

— Кажется, да… — Гарри от волнения не мог завязать шнурки. Он так и лег не раздеваясь, почти до самого утра просидев с Роном и Гермионой в гостиной. О событиях вечера нельзя было не рассказать друзьям, хотя от усталости глаза закрывались сами собой.

А вот однокурсники пока не знали ничего и сейчас лихорадочно одевались, ошалело спрашивая друг друга, что же происходит.

Гарри, обгоняя поток гриффиндорцев, пулей понесся вниз. Рон и Гермиона, как старосты, были вынуждены задержаться, чтобы собрать малышню.

Большой зал гудел от множества голосов. Деканы факультетов собирали вокруг себя учеников, на их лицах читалась растерянность. Гарри протиснулся к Дамблдору, который стол возле преподавательского стола и что-то быстро говорил Цезарю.

— Профессор Дамблдор! Неужели он решился?

— Не забудь! – бросил директор в спину побежавшему к выходу Цезарю и повернулся к Гарри: — Положение – хуже не придумаешь. Отряд авроров, расположившийся в Хогсмиде, уничтожен вместе с половиной деревни. Пожиратели смерти идут на школу. У нас осталось минут двадцать, не больше. Помощи не будет. Мы полностью отрезаны от внешнего мира. По всей северной половине страны перестали работать порталы и аппарация, сеть Летучего пороха полностью выведена из строя. Как Волдеморт смог совершить такое, неизвестно, но особого удивления это не вызывает, ведь в последние месяцы весь мир и так сходит с ума… Так что пока авроры доберутся сюда из Лондона…

В этот момент прямо из стола высунулась голова Кровавого Барона, заставив Гарри от неожиданности отпрянуть в сторону.

— Они разрушили систему защитных чар, — хриплым голосом сообщил призрак Дамблдору. – Двое надолго выведены из строя, остальные пока решают, что делать дальше. Через пару минут они поймут, что им уже ничто не мешает. Пивз задержит их еще на минуту, но на большее его не хватит.

— Хорошо подготовился на этот раз, Том… — пробормотал Дамблдор, после чего обратился к Гарри: — Я иду им навстречу, думаю, что смогу их остановить. Но сам Волдеморт наверняка появится позже, с безопасной стороны. Ты вместе с Ареджиусом должен его задержать.

— Я? – переспросил Гарри. Внезапно свалившийся на него груз ответственности буквально придавил к земле.

— Больше некому, — просто сказал Дамблдор.

Гарри растерянно обвел глазами зал. Только сейчас он осознал, что половина преподавателей – женщины, причем все, кроме Минервы МакГонагалл, к вооруженной борьбе просто не способны. Да и мужчины не лучше: разве можно представить в бою малыша Флитвика? А Хагрид и Филч вообще не волшебники. Один Снейп остается. Вот он стоит, бледный, взволнованный, хотя внешне старается казаться спокойным. Есть от чего трястись, еще бы: весь седьмой курс его любимого Слизерина сидит в подвале под замком, а на Хогвартс идет не менее любимый хозяин.

Дамблдор, похоже, по направлению взгляда Гарри догадался, о чем тот сейчас думает.

— Профессор Снейп не смог бы сразиться против Волдеморта, даже если бы очень сильно захотел. Это не от него зависит.

— Время! – поторопил Кровавый Барон.

— Используй Карту! – бросил Дамблдор Гарри, уже направляясь к выходу из Большого зала. Ученики провожали директора растерянными взглядами.

Карту Мародеров… Чтобы сразу увидеть Волдеморта, как только он появится… Живот болезненно стянуло судорогой: после прошлогодней стычки с Темным Лордом Гарри надеялся, что не увидит это змеиное лицо еще хотя бы лет двадцать. Ведь остался жив только потому, что столкнулись в тот раз абсолютно случайно и даже сообразить толком не успели, что же произошло…

Но надо было действовать. Подняв палочку вверх, Гарри приказал:

— Акцио Карта!

Одновременно он вызвал и «Грозу» — не пешком же гоняться за Волдемортом. Метла оказалась быстрее. Вихрем пронесшись над головой Снейпа, она затормозила возле своего хозяина. Чуть-чуть бы ниже, и из сволочей в школе остался бы только Филч… Следом за метлой в зал влетел и пергамент с Картой. Гарри поймал его и нетерпеливо развернул. Увы, Хогсмида на нем не было – слишком далеко – так что о действиях Дамблдора и Пожирателей оставалось только гадать.

Быстрым шагом пришел Цезарь, держа в руке метлу. Его мантия была надета кое-как, словно в последний момент профессору пришлось переодеться. «Бронежилет бы сейчас не помешал…» — промелькнула в голове Гарри непонятно откуда взявшаяся мысль. Издалека донесся приглушенный грохот взрыва, и в тот же момент на самом краю карты появилась точка, подписанная Том Реддл. Карта показывала истинное имя Лорда Волдеморта.

— Он здесь, — тихо сказал Гарри. Цезарь быстро взглянул на карту.

— Нам пора, — произнес он, садясь на метлу. Заклинанием выбив окно, Цезарь вылетел на улицу. За ним последовал Гарри, сопровождаемый недоуменными взглядами и возгласами студентов.

Вдвоем они понеслись к месту, указанному картой – опушке Запретного леса милях в двух от замка. «Опять…» — с тоской подумал Гарри. Наконец, впереди показалась высокая фигура, закутанная в темную мантию. Лорд Волдеморт был один. Точнее, не совсем: возле его ног лежал человек. Но гадать, кто это мог быть, времени не было.

Цезарь несся на противника словно истребитель, на полной скорости. Взметнулась волшебная палочка, приглушенная ветром «Авада Кедавра» — и перед Волдемортом возникло здоровенное бревно, неуловимым движением палочки поднятое с земли. Заклинание разнесло препятствие в щепки, но своей цели не достигло. Молния Грозового разряда, сотворенного Гарри, просто отразилась от Темного Лорда и ушла в небо. Магия явно требовалась мощнее, но на заклятие Убийства у Гарри не хватило духу. Вчера смог, а сегодня… Как некстати перед глазами появилась картина: зеленая вспышка – и Джеймс Поттер падает на пол…

Ответ Волдеморта последовал незамедлительно. Метла Цезаря превратилась в пепел, сам он, сделав эффектный кувырок, успешно приземлился, но ему тут же пришлось отбивать еще одно заклятие. Сделать это профессору удалось с трудом: силой заклинания его откинуло шага на три.

Воспользовавшись тем, что Темный Лорд отвлекся на Цезаря, Гарри, пользуясь скоростью своей метлы, подлетел к противнику почти вплотную и нанес удар:

— Нуклеарус!

Желтое облачко, вырвавшееся из его волшебной палочки, было способно стереть в порошок кого угодно, но… Но двигалось оно слишком медленно. За те доли секунды, которые требовались Гарри, чтобы отвести волшебную палочку назад и произнести новое заклинание, Волдеморт успел обернуться и, не глядя, взмахнул палочкой. Желтое облачко мгновенно превратилось в ослепительный луч, ударивший точно в Гарри!

Магический щит «Грозы» спас от самого худшего. А падение метров с четырех пережить можно. Кости, кажется, остались целы…

Теперь выпавший шанс попытался использовать Цезарь:

— Авада Кедавра!

Рядом с Волдемортом не было ничего, что можно было бы использовать для защиты. Но оказалось, для этой цели прекрасно подошло тело лежащего возле его ног человека. От удара заклятия оно на миг осветилось зеленым светом и повисло в воздухе.

Неожиданно человек шевельнулся. Гарри смотрел на него так, как когда впервые увидел привидение. Цезарь покачнулся, волшебная палочка чуть не выпала из его рук. Волдеморт, глядя на него, расхохотался. В его жутком, леденящем кровь смехе отчетливо слышались презрение и неприкрытая насмешка.

Гарри попытался поднять волшебную палочку – и не смог. Словно все тело парализовало. С Волдемортом и Цезарем, похоже, произошло то же самое: они замерли совершенно неподвижно. Смех Темного Лорда разом оборвался.

Висящий в воздухе человек вытянул вперед руки. Воздух прочертила молния. Горизонтальная. Прочертила и застыла на одном месте почти под облаками, даже не думая угасать, ослепительно яркая в середине и сходящая на нет на концах. Потом появилась еще одна, под углом к первой, а затем еще и еще… Все они пересекались своими серединами в одной точке, будто трещины в стекле, в которое кинули камень. Только «стекло» это было не плоским, а объемным, и мороз пробирал при мысли о том, что может случиться, если оно расколется совсем. И дело, похоже, шло именно к этому: количество «трещин» увеличивалось все быстрее, на точку их пересечения уже нельзя было смотреть – она сияла как солнце… И вдруг яркая вспышка, страшный грохот, ударная волна, мгновенно сбившая с ног, и сразу – жуткий рев.

Гарри, поднимаясь с земли, уже знал, что увидит. Но оказалось, что все фантазии были лишь бледной тенью жуткой реальности. Над уцелевшими деревьями Запретного леса возвышался колоссальных размеров монстр. Действительно, драконом его можно было назвать лишь с натяжкой. В высоту он, казалось, не уступал замку, башни которого виднелись вдалеке. Огромные крылья, небрежно сложенные, еще сильнее увеличивали размеры твари, хотя дальше, казалось, уже некуда. Девять голов на длинных извивающихся шеях, черная шкура, матово отсвечивающая на солнце – великоват даже для ночного кошмара, но, что самое странное, не выглядит особо страшным. Пока…

Отвлекшись на дракона, Гарри почти забыл о другой опасности. И зря. Невидимая сила приподняла его над землей, сгибая назад, сворачивая тело в дугу. Острая боль в позвоночнике не давала сосредоточиться, попытаться справиться с заклинанием… Но что-то пока не давало Волдеморту прикончить Гарри. Цезарь или дракон?

Темный Лорд что-то говорил. Язык похож на змеиный, с шипением и свистом, но ничего нельзя было понять. Похоже, это был язык Последнего дракона – МакГонагалл о нем упоминала… Только неужели монстр может что-то слышать, с такой-то высоты да сквозь царящий вокруг грохот?

— Погляди, Гарри, в последний раз на Хогвартс, — в голосе Волдеморта звучала насмешка. Гарри почувствовал, что его поворачивают. Перед глазами, слезящимися от боли, промелькнула громада Последнего дракона. Деревьев поблизости от него уже не осталось. Две головы склонились вниз… к Цезарю. Из пасти одной из них с ревом вырвалась целая река огня, но профессор каким-то чудом ушел из-под удара. Остальные головы не отрываясь смотрели на Темного Лорда.

Вот и замок. Далеко, но для дракона такое расстояние пустяк. Должен же хоть кто-то в школе заметить эту угрозу…

Короткое, резкое слово. Похоже, приказ. С жутким грохотом небо над головой рассекла молния. Она ударила точно в башню замка… точнее, почти ударила. Нечто расплывчато-серебристое на мгновение появилось на ее пути, приняв весь ущерб на себя. Через мгновение в то же место попал огромный огненный шар. Стена пламени закрыла школу, но, когда она рассеялась, замок остался таким, каким и был. Хогвартс, похоже, защищал себя сам – все ж таки волшебный…

— Хогвартс падет, — послышался тихий голос Волдеморта. – С драконом не справиться никому. У каждой головы свое оружие – он великолепен… Жаль, Гарри, что все так получается. Ты мог бы принести немало пользы, сражаясь на моей стороне, но в этот раз уже не судьба…

Гарри чувствовал, что сейчас переломится пополам. Волдеморт убивал свою жертву медленно, наслаждаясь ее мучениями. А дракон тем временем пристреливался к Хогвартсу…

Из последних сил, до крови кусая губы от боли, Гарри крикнул:

— Ты бы тоже принес пользу!

— Что? – сила, сворачивающая тело в кольцо, немного ослабла, дав возможность вздохнуть.

— На нашей стороне ты был бы полезнее.

— Думаешь, меня примут с распростертыми объятиями? – в голосе Темного Лорда звучала злая насмешка.

— Я бы принял… — тихо сказал Гарри. – Не так и сильно я от тебя отличаюсь…

Он не хотел этого говорить. Пусть и решил для себя уже давно, что это недалеко от истины. Побывав на границе мира смерти, глупо было отрицать то, в чем раньше боялся себе признаться… Но такой реакции Темного Лорда он не ожидал:

— Уже слишком поздно…

Крик Цезаря вдали, заглушенный ревом дракона – и заклинание, уже и так ослабевшее, поддалось еще чуть-чуть. Волдеморт, похоже, на мгновение отвлекся. Этот шанс надо было использовать.

Счастье, что в руке осталась волшебная палочка. Без нее преодолеть заклинание такой мощности было бы невозможно. Собрать все силы в кулак, как учил Цезарь…

Гарри вдруг почувствовал, что его ничто не держит. Не успев сгруппироваться, он мешком рухнул на землю. Немедленно перекатиться в сторону, чтобы увернуться от нового заклинания, и сразу позвать метлу… Но как только рука коснулась «Грозы», вокруг выросла стена пламени. Только благодаря отточенной на тренировках реакции Гарри успел создать вокруг себя магический щит. Но сколько продержится защита? Пара десятков секунд, не более… Внутри все жарче, снаружи везде огонь…

Вдруг стена пламени раздалась в стороны, будто от сильнейшего порыва ветра. Гарри, не теряя времени, пулей вылетел из опасного места, кое-как ухватившись за метлу. Прямо на него смотрела одна из голов дракона. Очевидно, монстру не понравилось, что одна из его будущих жертв скрылась из виду. Пока он подчинялся приказам Волдеморта, но Гарри хорошо помнил слова МакГонагалл о том, что Последний дракон убивает всех…

Гарри даже не успел понять, какое именно заклинание попало в метлу. Она вдруг камнем рухнула вниз, немного притормозив лишь у самой земли. Удар был такой силы, что Гарри несколько секунд не мог встать: в голове все отчаянно кружилось. Вот идет Волдеморт, за ним неотрывно наблюдают сразу две головы дракона – чтобы хозяин не сбежал – еще две головы все возятся с Цезарем, остальные обстреливают замок. Кажется, там уже не хватает одной башни…

Гарри с трудом сел. На то, чтобы встать, сил уже не осталось. Внезапно появившийся смертоносный зеленый луч расколоть удалось, но взрывной волной Гарри отбросило на несколько метров. В голове осталась всего одна мысль: на два мощных заклинания сил может не хватить. Сосредоточиться, пока есть время – Волдеморт еще довольно далеко, по цели он попал одним заклятием из трех – и нужно бить наверняка. Бежать бесполезно – дракон не даст…

Попытка собрать в кулак все силы была ошибкой. Гарри с ужасом осознал это, когда почувствовал, что не может сдержать рвущийся на волю поток магической энергии. Слишком мало осталось сил… Волшебная палочка возмущенно завибрировала и начала быстро нагреваться: именно с ее помощью концентрировались силы волшебника и через нее же протекал основной магический поток…

Все тело охватила адская боль. Краем ускользающего сознания Гарри понял: это конец. Его сила обратилась против него самого. Или он использует ее всю без остатка, или она его уничтожит.

Позвать метлу. Ухватиться за древко. Волшебную палочку направить в сторону, подальше…

— Экс Термонуалис.

Боль тут же прошла, но тело как будто парализовало. Стиснув зубы, чтобы не потерять сознание, Гарри мысленно приказал метле: «Полный вперед!» Последнее, что он почувствовал — это мощный рывок за руку, которая держала «Грозу», и сразу вслед за этим страшный удар в спину.

Очнулся Гарри в больничном крыле. Сперва он не мог понять, почему здесь оказался, но постепенно в памяти начали всплывать сцены битвы с Лордом Волдемортом. Если бы не перебинтованные руки, Гарри подумал бы, что это сон.

— Эй, кто-нибудь! – позвал он слабым голосом.

В ответ послышались шаги.

— Слава Богу, очнулся! – раздался голос мадам Помфри.

— Сколько… прошло времени? – спросил Гарри. Почему-то было трудно говорить.

— Ты здесь со вчерашнего дня, — ответила мадам Помфри, осматривая его повязки.

— Что… со школой?

— Почти в порядке. Профессор Дамблдор сказал, что быстро вернет ей прежний вид.

— Где он?

— В настоящий момент в больнице Святого Мунго. На него наложили какое-то трудно снимаемое заклятье, но Целители обещали за пару дней поставить его на ноги.

— А дракон?

— Нет дракона. Ушел он. Спи, тебе нужно набраться сил.

Видя, что мадам Помфри собралась уходить, Гарри вспомнил, что еще не спросил кое о чем.

— Скажите, что со мной? Что с моими руками?

— Крайнее переутомление. Минимум неделя постельного режима. А с руками ничего страшного. Не понимаю, как ты умудрился так сильно обжечь кисти, но я смогла вернуть им прежний вид. Думаю, сегодня вечером можно будет снять повязки.

Гарри, окончательно измученный разговором, без сил повалился на подушку.

Он проспал почти сутки, и на следующее утро проснулся заметно посвежевшим. Открыв глаза, он увидел Гермиону, сидящую на соседней койке. Такой подавленной он ее еще не видел.

— Гермиона, что с тобой? – спросил он как можно бодрее.

Она вздрогнула и посмотрела на Гарри. В ее глазах была тоска.

— Что случилось, Гермиона? – снова спросил Гарри. – Что с тобой?

— Ничего, Гарри, все в порядке, — быстро сказала она, пересаживаясь к нему на койку. — То есть, конечно, не совсем в порядке, но об этом потом. Расскажи лучше, что произошло с тобой.

— А ты не знаешь?

— Нет. В школе почти никто ничего не знает. Дамблдор и МакГонагалл перенесли сюда тебя и профессора Цезаря. Он был в ужасном состоянии, его сразу переправили в больницу Святого Мунго. Самого Дамблдора отправили туда же. А МакГонагалл ничего нам не говорит и даже запретила ходить на то место, где тебя нашли. Все гадают, что именно едва не разрушило школу. Из замка до сих пор никого не выпускают.

— Школа сильно пострадала? – взволнованно спросил Гарри.

— До основания разрушена Северная башня. Трелони вовремя оттуда спустилась. Северная сторона вообще довольно сильно повреждена, но пройти посмотреть нам пока не дают. Во многих стенах трещины, словно после землетрясения. Половина окон в замке осталась без стекол, но это уже мелочи…

Гарри коротко рассказал ей о битве с Волдемортом и о Последнем драконе.

— Значит, это все-таки был Последний дракон, — задумчиво сказала Гермиона. – Странно, что мы остались живы… А я-то думала, что основные события происходили у нас…

— Что значит «у нас»? Вы что, помогали Дамблдору? И, кстати, где Рон?

— Гарри, так ты совсем ничего не знаешь?

— А кто, по-твоему, мог мне это рассказать? – едко спросил Гарри. – За все два дня я видел только мадам Помфри, а она молчит как партизан.

— Рон тоже в больнице Святого Мунго, — начала Гермиона. – Несколько переломов и многочисленные ушибы. Обещали выписать вместе с Дамблдором, а то миссис Уизли меня совсем замучила: расскажи да расскажи, да поподробнее. Выпишется, пусть сам родителей успокаивает. А насчет Дамблдора… да, мы пришли ему на помощь. Когда ты вместе с Цезарем вылетел из зала, мы отправились за тобой, мы же не знали, что вы отправились так далеко.

Мы вышли на южную сторону, поднялись на четвертый этаж – знаешь, оттуда такой красивый вид — и сразу увидели начало боя Дамблдора с Пожирателями. На пару мы кое-что могли: помнишь заклятие Прицеливания, которое нам показывал Флитвик? Оно даже на таком расстоянии позволяет попасть в нужную точку. Так вот, я накладывала заклинания, а Рон наводил их на цель. Гарри, я раньше не понимала, что мы давно уже не играем, что магия, которую мы изучаем, на самом деле несет смерть! После боя там, куда мы целились, нашли два изуродованных трупа. Пожиратели были заняты Дамблдором и не заметили опасность с нашей стороны. Это не Дамблдор, Гарри, они погибли от моих заклинаний!

Гермиона закрыла лицо ладонями.

Гарри сделал усилие и сел на постели, обняв Гермиону потерявшими былую послушность руками. Она, всхлипывая, покорно положила голову ему на плечо.

— Все хорошо, — прошептал Гарри. – Не плачь…

— Рон тоже чуть не погиб, — нетвердым голосом сказала Гермиона. – Пожиратели быстро определили, откуда их обстреливают. Не знаю, каким заклинанием они попали в наше окно, помню только стену черного пламени… Рон чудом в нее не попал, его просто с силой отбросило в сторону. На стене до сих пор осталась его кровь…

Всхлипнув, она замолчала. Сколько они вот так сидели, обнявшись, не говоря ни слова – Гарри потом так и не смог вспомнить.

На следующее утро Гарри проснулся от ощущения, что кто-то пристально на него смотрит. Приоткрыв глаза, он с удивлением увидел профессора Дамблдора, сидящего на его койке.

— Профессор… — начал было Гарри, но Дамблдор его перебил:

— Не надо лишних вопросов, отдыхай. Видишь, меня подержали пару дней в полной изоляции, так я быстро поправился, — он устало улыбнулся.

— Профессор, вы должны знать, что там произошло…

— Я знаю, Гарри. Про то, как вы с Ареджиусом сражались с Волдемортом и про Последнего дракона…

— Это вы прогнали дракона?

— «Прогнал» — немного не то слово. Скорее, помог дракону правильно применить его собственную силу, чтобы покинуть наш мир. Побывав почти в центре взрыва, он стал намного спокойнее и позволил мне помочь ему. По правде говоря, профессор Цезарь тоже пострадал от твоего заклятия. Он выжил буквально чудом – дракон оказался между ним и эпицентром взрыва и тем самым спас ему жизнь. Не знаю, сколько Ареджиус пробудет в больнице, но Целители обещали приложить все усилия…

— А Волдеморт? — спросил Гарри. — Что с ним?

— Сбежал, — нахмурился Дамблдор. – Аппарировал в момент взрыва. Заклинание Полного уничтожения разрушило чары, защищающие тот район школьной территории, а также на несколько секунд ослабило волшебное поле Последнего дракона. Волдеморт успешно использовал свой шанс, но пару месяцев ему придется восстанавливать силы.

Значит, все же уцелел… Значит, снова не будет спокойной жизни… Гарри решил умолчать о том, что предложил Волдеморту перейти на свою сторону. Дамблдор вряд ли бы это понял…

— Да, вот еще что, — произнес директор, доставая из кармана бумажный сверток. Оттуда он осторожно вынул волшебную палочку необычного угольно-черного цвета.

— Вот, Гарри, твоя палочка, — сказал он.

— Что с ней стало? – поразился Гарри.

— Насколько я могу судить, перед тем, как применить заклинание Полного уничтожения, ты не справился со своей силой, верно? – спросил Дамблдор, пристально глядя в глаза Гарри.

— Да…

— Палочка приняла первый удар на себя, подарив тебе несколько секунд, чтобы принять единственно правильное решение. Она действительно тебя любила, поэтому и принесла себя в жертву. Для нее это окончилось печально: она стала призраком.

— Что это значит? – быстро спросил Гарри.

— Палочки-призраки встречаются очень редко. Например, за всю мою жизнь я вижу такую в первый раз. Палочка становится призраком, когда жертвует собой ради хозяина, пропуская через себя чрезмерный поток магической энергии. Так их называют потому, что никто не знает, во что превращается их магическая сердцевина. Что теперь в твоей вместо пера феникса, не смог сказать даже мистер Олливандер. Да, палочки-призраки кое в чем сильнее обычных, но сила эта обманчива и непостоянна. Они признают только своего владельца. Любой другой человек, попытавшийся использовать такую палочку, немедленно погибнет. Самое печальное, что палочка-призрак не может накладывать заклятия на своего владельца. Это касается и защитных заклинаний. Так что мой тебе совет: поменяй ее на другую, пока не вышло беды.

Гарри посмотрел на свою палочку. Она спасла ему жизнь, пожертвовав собой. Мог ли он после этого ее бросить?

— Нет, профессор, — твердо сказал Гарри. – Призрак она или нет, но я оставлю ее у себя.

— Твое право решать, — пожал плечами Дамблдор. – Да, кстати, твоя метла тоже сильно пострадала – ведь она вытащила тебя почти из центра взрыва. Боюсь, она больше не полетит…

Еще одна потеря… «Гроза» несколько раз спасла ему жизнь, а он ее не уберег…

— Насчет выпускных экзаменов не волнуйся. Все равно в таком состоянии ни ты, ни твои друзья не смогли бы к ним подготовиться. Нормы Авроров вы уже сдали.

И Дамблдор ушел, оставив Гарри в полном недоумении.

Следующая неделя пролетела незаметно. Мадам Помфри выпустила Гарри из больничного крыла, из больницы Святого Мунго вернулся Рон, и друзья целыми днями бродили по окрестностям школы.

Оказалось, что никто не видел Последнего дракона. Рон и Гермиона были с другой стороны замка, остальные в это время находились внутри здания. Им был слышен только рев монстра. Заклятие Полного уничтожения, впрочем, почувствовали все: резкий толчок, сопровождаемый ослепительной вспышкой, нельзя было не заметить.

Когда Гарри и Рон достаточно окрепли, они с Гермионой совершили прогулку по местам боев. Поле, на котором Дамблдор сражался с Пожирателями смерти, теперь напоминало выжженный перепаханный пустырь. Гермиона показала место, где от руки Дамблдора погибли трое сторонников Темного Лорда.

Но самые сильные впечатления у них остались от места, где был вызван Последний дракон и куда чуть позже попало заклинание Полного уничтожения. Правда, для этого пришлось воспользоваться метлами, потому что пройти по исковерканной земле было просто невозможно. Широкая воронка, лес, превращенный в пепел…

Такими незначительными теперь казались тревоги о школьных экзаменах и плохих отметках! Друзья старались как можно меньше времени проводить с остальными, чувствуя, как далеко они от них отдалились. Да и те, в свою очередь, почему-то старались не встречаться с ними.

Оставался один вопрос: куда исчезли задержанные слизеринцы? В суматохе про них забыли, а после отражения нападения оказалось, что подвал пуст. Сами они вряд ли бы выбрались из камеры, к тому же защищенной магией. А проникнуть снаружи в подготовившийся к обороне Хогвартс и мышь бы не смогла…

— Мышь нет, а вот крыса вполне могла, — мрачно высказал догадку Гарри во время очередной прогулки.

— Ты думаешь… это Хвост? – взволнованно спросила Гермиона.

— Какая теперь разница… Убийца Томми остался безнаказанным…

Наконец, настал последний школьный день. В замке царила радостная суматоха. Экзамены кончились, и в оставшееся время можно всласть поколдовать, ведь летом на каникулах это делать запрещено. Правда, сейчас в замке было намного тише, чем обычно в это время года: вчера в Хогвартс прибыла официальная комиссия Министерства, чтобы окончательно разобраться в причине гибели Томми, исчезновении слизеринцев и обстоятельствах нападения Пожирателей на Хогвартс. К этому времени вся школьная территория уже была вдоль и поперек прочесана аврорами…

Сегодня Гарри бродил по Хогвартсу в одиночестве, навсегда прощаясь со школой. За прошедшие семь лет это место стало его домом, и как-то еще не верилось, что он, скорее всего, больше никогда сюда не вернется…

Идя по извилистому коридору, ведущему к залу, в котором весь год проходили тренировки с профессором Цезарем, Гарри вдруг остановился, услышав за ближайшим поворотом голоса. Ошибиться было невозможно: Снейп и Дамблдор, пусть и говорили они громким шепотом.

— ...сам узнал только сейчас, — Дамблдор словно оправдывался.

— Как он вообще попал на территорию школы? – шипел профессор зельеварения. Он явно был в ярости.

— Северус, как я мог его остановить? Я встречал комиссию, а он тем временем обошел ворота стороной – ведь проломов в стене у нас теперь хватает. В нападении на школу он не участвовал. А сейчас я узнал, что у него разрешение, подписанное мадам Боунс, исполняющей обязанности министра, между прочим! У меня нет власти вступать в конфликт с Министерством, особенно теперь, когда решается судьба школы.

— А мне что прикажете делать? – Снейп, казалось, был готов сорваться на крик. – Если он узнает, что я даже не пытался исполнить прямой приказ освободить этих идиотов, хотя чары на дверях – наложенные вами, между прочим – были настолько элементарны, что справиться с ними смог даже Петтигрю! Уже ведь достаточно и того, что я не поддержал наступление, оставшись в замке! Так теперь вы пускаете в школу шпиона! Вы хоть представляете, что меня ждет, когда я вернусь туда, в этот ад?!

— Северус…

— Откуда вам знать… Вас хоть раз пытали? Даже Поттер знает Лорда лучше, чем вы. Даже капли помощи от вас не дождешься…

Послышался шум удаляющихся шагов, потом хлопнула дверь. Снова шаги – на этот раз тихие, почти шаркающие. Дверь хлопнула еще раз, и в коридоре воцарилась тишина.

Гарри осторожно заглянул за угол. Никого. Неожиданно дверь кабинета распахнулась настежь, и оттуда буквально вылетел Люциус Малфой! У Гарри руки сами собой сжались в кулаки. Как эта сволочь посмела сюда явиться?!

— Что вы здесь делаете? – срывающимся от негодования голосом спросил Гарри.

— Разве в школе вас не учили вежливому обращению к старшим? – холодно спросил Малфой, проигнорировав вопрос Гарри.

— Когда вас спрашивают, вы должны вытянуться в струнку и отвечать! – бросил Гарри. – Или вы плохо усвоили уроки Лорда Волдеморта?

Лицо Малфоя на мгновение исказилось от ярости, но он тут же взял себя в руки: когда рядом Дамблдор, лучше не рисковать.

— Щенок, возомнивший себя богом. Считаешь, что ты хоть что-то значишь? Игрушка в чужих руках!

— Возможно, — спокойно ответил Гарри, хотя это внешнее спокойствие давалось ему с трудом. – Тем не менее, даже Волдеморт не смог убить меня, не говоря уж о таком ничтожестве, как вы.

Малфой с трудом сдержал желание выхватить волшебную палочку.

— Считаешь, умение противостоять Аваде и есть признак могущества? – прошипел он.

— Откуда вы узнали об этом?

— Темный Лорд знает все, — растягивая слова, произнес Люциус. – У него уши повсюду, он знает все обо всех. Хочешь узнать, что сам Лорд думает по этому поводу? – спросил он, доставая из кармана небольшой стеклянный шарик, заполненный бурым дымом. Гарри вздрогнул: шар буквально излучал ненависть.

— Боишься? – злорадно спросил Малфой.

— Нисколько, — соврал Гарри.

— Тогда коснись его палочкой.

Как только Гарри сделал это, тут же раздался ледяной голос, звучавший, казалось, отовсюду. Голос Лорда Волдеморта…

— Гарри Поттер… Поздравляю тебя, ты показал себя великим бойцом… Но это был последний наш бой. Скоро ты увидишь, что мир повернулся против тебя. И тебе не помогут ни Дамблдор, ни стены Хогвартса. Никто и ничто… Ты слишком сильный противник, чтобы оставлять тебя в живых. Не надейся, что у тебя осталось время… До скорой встречи.

Стеклянный шарик растворился в воздухе.

— Что он имел в виду, когда сказал: «Мир повернулся против тебя…»? – тихо спросил Гарри. Сейчас, стоя с волшебной палочкой в руке, он чувствовал непреодолимое желание прикончить Малфоя. Только присутствие где-то рядом Дамблдора заставляло сдерживаться. Нужно было хотя бы вопросом ослабить напряжение.

— А ты не понимаешь? – спросил Люциус с плохо скрываемым злорадством. – Не видишь, что происходит вокруг тебя?

— Что вы имеете в виду?

— Так я и думал! Глупец, осмелившийся бросить вызов самому Темному Лорду! Ты думаешь, что сможешь победить его? Да ему даже не понадобиться тратить время на тебя! Те, за кого ты сражаешься, уничтожат тебя сами!

— Почему…

— Слепой дурак! – кричал Малфой, все же потеряв контроль над собой. – Они начали опасаться тебя, когда ты еще в младенчестве устоял перед Темным Лордом. Потом, после того, как ты снова выжил три года назад, они стали бояться тебя, потому что не могли объяснить, как тебе это удается! А теперь, после того, как ты разгромил Министерство магии, сразился с самим Темным Лордом и выжил при встрече с Последним драконом? Их страх перерос в панический ужас! Даже твои одноклассники шарахаются от тебя!

Гарри чувствовал, что в словах Малфоя есть доля истины. А тот продолжал:

— Они теперь не видят разницы между тобой и Темным Лордом. Дамблдор пока сдерживает их. Но одна твоя ошибка, и они сотрут тебя в порошок. А уж Темный Лорд позаботится о том, чтобы ты ее сделал.

Малфой, видимо, сказал намного больше, чем следовало. Тяжело дыша, он повернулся и быстрым шагом пошел прочь. Гарри долго смотрел ему вслед.

* * *

Гарри, Рона и Гермиону больше ничего в Хогвартсе не удерживало. Получены внушительного вида дипломы об окончании школы и даже удостоверения авроров – пусть всего лишь свидетельства о зачислении на начальный курс обучения, но главное, что не нужно сдавать вступительных экзаменов. Поскольку в Лондоне жить друзьям было негде, профессор Дамблдор дал им адрес Римуса Люпина, сказав, что тот с радостью их примет. Пройдя через столько испытаний, было бы глупо трястись сутки в «Хогвартс-экспрессе», когда существовали намного более быстрые способы перемещения.

Взявшись за руки, друзья вышли за ворота Хогвартса и в последний раз оглянулись на школу. Позади остались семь лет школьной жизни. Трудная и легкая, грустная и веселая, это была привычная жизнь. Теперь же пришло время идти вперед, навстречу неведомому.

Помолчав, друзья коснулись портала, подаренного Дамблдором, и исчезли. А из окна второго этажа, никем не замеченная, им вслед смотрела профессор МакГонагалл, и по ее всегда строгому лицу сейчас бежали слезы…