Новая Кровь (джен)

В некоторые моменты Гарри невероятно сильно хотелось просто послать всю толпу, окружающую его плотным кольцом, куда подальше, вновь вернуться к былому образу жизни и забыть все невзгоды, как страшный сон. Будто ничего не было. Но это было бы до отвратительного простой и жалкий путь, который Эванс бы не избрал, будь он даже в невменяемом состоянии или же бредил. Просто он никогда не сделал бы так, ведь все его существо против подобного.

Эванс не любил слабых и трусливых людей и, конечно же, не желал сам становиться таким, хотя был вынужден признать, что он однажды уже успел занести ногу над этой пропастью и чуть не упасть. При этом мальчик до сих пор ощущал некую двоякость своего поведения, будто он никак не мог решить, кто же он: Гарри, который еще хранил в себе слабую веру в людей, или Гарри, безразличный к миру и окружению.

Ведь это были два совершенно разных Гарри.

Порой Эванс ловил себя на том, что он начинал получать настоящее удовольствие от общения с сокурсниками, и ему приходилось мгновенно одергивать себя, чтобы напомнить, к чему же он стремится. И большим шоком для него было, когда он понял, что даже все те его несчастия, виновниками которых становились люди, не убили в нем окончательно надежду и тягу к человеческому теплу. Когда он ощутил желание стать ближе к кому-то, когда он ощутил теплый комок в груди и легкий оттенок восторга от общения, Эвансу захотелось закусить губы до крови и выцарапать из себя это ненужное и дурацкое, совершенно нелогичное чувство. Нельзя позволять себе увязнуть в роли, что он себе назначил, стать тем, кем он лишь притворялся. Но проблема была в том, что нигде Гарри не мог убрать прилипшую к лицу учтивую улыбку, не мог, если ему захочется, прямо кому-то сказать, что он обо всем окружающем думает, он не мог нагрубить, если захочет, он не мог быть собой.

И из-за этого все могло просто полететь к чертям. Двуличие оказалось опасно для него самого, ведь вскоре он вполне может потерять ощущение грани между ролью и своим настоящим Я. Самое мерзкое в этой ситуации то, что Гарри прекрасно все это осознавал.

* * *

Дни текли один за другим, каждый был по-своему примечателен и… предсказуем. Гарри даже не приходилось импровизировать в общении с сокурсниками, Эванс сомневался, что начни он разговаривать с ними по одному шаблону, не скрываясь, те что-то заметят. Манипулировать этими детьми было… легко.

Всего лишь вскользь упомяни в диалоге что-то нужное тебе, но в определенном контексте, и ты наверняка получишь именно тот результат, которого ждал, при этом даже лишний раз не напрягаясь. С помощью таких нехитрых действий можно было сделать практически что угодно, даже, к примеру, такую мелочь, как домашняя работа по Истории Магии. Достаточно лишь за день до занятия невзначай в разговоре с Падмой упомянуть эту самую злополучную домашнюю работу, а также высказать сомнения по каким-то определенным местам, как паникерша Патил тут же достанет исписанный пергамент, чтобы сверить его с твоим. Или, если ты опаздываешь на урок Снейпа, можно без особых усилий заставить, как вариант, гриффиндорца или хаффлпаффца принять весь запас ядовитых слов на себя, лишь пару раз в разговорах из-за каких-то мелочей назвать однокурсника «настоящим другом», да один-два раза дать тому за себя заступиться, после, конечно, не забыв обласкать эго наивного первокурсника очередным комплиментом его храбрости и верности, да и вообще общей замечательности. И все, через какое-то время мальчишка — а с девочками это не работает, — сам будет вставать на вашу защиту, уже даже не особо задумываясь, ведь начнет просто подсознательно считать это нормальным.

Это было даже немного обидно. Знай Гарри, что, оказывается, людьми так легко манипулировать, он бы начал это делать намного раньше. Ведь как облегчилась бы его жизнь… Хотя, в маггловской школе это вряд ли бы удалось, все же дети обычных людей куда более озлоблены, хотя и более внушаемы, если манипуляция пройдет успешно.

Вообще, первая часть плана выполнена была успешно, Гарри Эванс реабилитировался в глазах окружающих, он был достаточно популярен среди сверстников и имел репутацию «своего» парня, эдакого мальчишки и лицом симпатичного, и с головой не пустой, которому можно доверять.

Безопасного ребенка.

А, значит, пора переходить к следующей части. Нужно было начать двигаться, наконец, вперед, иначе он так и застрянет на этом этапе. Нужно обезопасить себя, сделать так, чтобы ему, даже если захотят, не смогут навредить без ощутимого удара по себе. Вот только как это сделать? Гарри пока не придумал. Было у него несколько вариантов…

Мстить представителю Древнего и Благородного Дома, особенно если ты обычный полукровка, крайне небезопасно и, конкретно говоря, недальновидно. Все древние семьи в Англии всегда отличались сильной злопамятностью, так что, если Гарри и сможет обеспечить себе протекцию от нападок Малфоев, то не факт, что ему удастся проделать тот же фокус со своей матерью, к примеру. А вот уж ее подставлять под удар мальчик готов не был. Никогда он бы не позволил этому случиться, даже ценой собственной жизни.

Самым, пожалуй, быстрым способом защиты себя является привлечение всеобщего внимания. Внимания нужно как можно больше. Когда все взоры направлены на тебя, за тобой следят, просматривают каждый твой шаг и, естественно, шаги твоих друзей и врагов. А если внимание волшебников будет положительным, то велик шанс того, что неосторожный враг просто напорется на штыки разъяренного «возмутительным» поступком общества. Но тут уже шли свои проблемы: во-первых, это совершенно не защищает мать Гарри, а во-вторых, ошибку может совершить и он сам, к тому же, поддержание образа светлого идеала в глазах людей невероятно сложно, Эванс просто надорвется. Не выдержит и вспыхнет. А это уже небезопасно для него самого. Слава быстротечна и далеко небезопасна, хотя она может помочь в определенных ситуациях.

Можно было сделать себя ценным в глазах того, кто может по силе соперничать с Древнейшим и Благороднейшим родом. То есть другой такой же род. Но как их заинтересовать, как показать им себя? Гарри полукровка, то есть он Новая Кровь, а многие волшебники и волшебницы ищут для себя нечистокровную пару, чтобы наладить проблемы семьи. В первую очередь представители этих родов будут заинтересованы в талантливом, сильном и умном нечистокровном волшебнике, ведь это не только спасет их род от вымирания, но и может привнести в семью хорошие гены, что для магов также немаловажно, хотя и более второстепенно на данный момент. Идея неплоха, но тоже имеет свои подводные камни. Да, надзор семей высшей аристократии защитит его от нападок, но вынудит его пойти в чей-то род и принять обязанности перед ним. Ограничить свою свободу, подчиниться. Пока Гарри не был готов к тому, чтобы ради собственной безопасности и безопасности матери самолично запирать себя в позолоченной клетке, чьи прутья наверняка являются сплавом крепчайших магических металлов, и сломать их будет невозможно. Нет, Эванс пока не готов к таким жертвам.

А можно было попробовать лишить весь род возможности мстить. Лучше всего такими гордыми людьми правит страх и отчаяние. Чего до одури боятся древние семьи? Потери магии. Читай «магические контракты». С ними надо быть очень осторожным, да и очень маловероятно, что Гарри удастся подловить наследника Малфоев на чем-то таком, но если бы это произошло, это был бы самый удобный и приятный вариант. Гарри будет неприкасаем, а свою мать он сможет в случае чего защитить.

Но это практически нереально. Аристократия максимально осторожно обращается с тем, что может поймать ее в капкан. Эванс уверен, что каждый чистокровный первокурсник знает наизусть все правила составления и заключения любых контрактов их последствия и возможные откаты за косвенные и прямые нарушения.

В ближайшие дни Гарри все же следует определиться с дальнейшей своей стратегией поведения. Нужно было действовать. Пусть месть — блюдо холодное, но оно должно остаться свежим к моменту подачи.

* * *

Каждый день Гарри тратил на усиленное изучение нового, а также на укрепление отношений с нужными ему людьми. Эванса магнитом к себе тянула библиотека, он глотал книги одну за другой, собирая знания по разным отраслям магии. Мальчика интересовало буквально все, хотя уроки для него были теперь больше второстепенным делом. Несмотря на это, оценки его пошли в гору, даже по Зельеварению, учителя отмечали невероятную для первокурсника базу знаний, а также прекрасное умение этими знаниями пользоваться.

Он решил рискнуть выделиться из общей массы. Если он никак это и не использует, то быть умнее других всяко полезно.

В школе Гарри Эванс стал центром, вокруг которого собирались самые разнообразные личности. И каждому мальчик находил применение. Хаффлпаффцы, в частности Эрни Макмиллан и Сьюзен Боунс, прекрасно распространяли слухи, язык у них был без костей, Равенкло был кладезем необычных, ярких талантов — Энтони Голдстейн, к примеру, мог делать деньги чуть ли не из воздуха даже в условиях строгой школьной дисциплины и запрета на азартные игры. Гриффиндорцы наичудеснейшим способом могли влиять на нейтральных учеников, ведь мнение львов подсознательно воспринималось, правда почему — не ясно, положительно. Слизеринцы… О, представители этого факультета были аристократами, что уже давало им некоторую полезность. Они были мостом в мир политики, у них были связи и деньги. А также власть. У кого-то ее было меньше, у кого-то больше, но она была. Хотя общение со змеями осложняло то, что те, в какой-то мере, подчинялись Малфою, как человеку, у которого было более высокое положение в обществе. А Драко продолжал недолюбливать Эванса, хотя тот не особо и стремился налаживать с Малфоем отношения. Это уже было выше его сил.

Эванс искал среди круга знакомых тех, кто предан ему, тех, кто мог быть использован с максимальной выгодой. Среди общей массы выделялись Падма Патил, Энтони Голдстейн и Блейз Забини, которые буквально напрашивались на то, чтобы привязать их к себе. С равенкловцами никаких проблем возникнуть не должно — несмотря на их ум и умение видить скрытые подтексты в действиях людей, они были слепы. Они смотрели вперед, но не видели ничего у себя под носом из-за собственной же гордыни. Змею тоже можно будет, если что, проконтролировать.

* * *

— Падма, — привычно улыбнувшись девочке, Гарри кивнул ей, приветствуя. Сегодня был на удивление солнечный день, неяркое солнце висело в безжизненном голубом зимнем небе.

— Гарри, — улыбнулась Патил в ответ.

Внутренне Эванс поморщился. До чего же уже надоевшая ситуация, повторяющаяся каждый день. Пора бы начать менять происходящее.

— Пойдем на завтрак, — продолжила тем временем девочка.

«Ну что ж… пойдем», — Гарри только кивнул, скрывая неприязнь.

* * *

Гарри искренне не любил полеты. Но для первокурсников уроки полетов на метлах были обязательны, да и сам Эванс признавал, что лучше иметь хоть какой-нибудь навык, чем не иметь его вовсе — кто знает, что в будущем может произойти.

Сегодня мадам Хук, предварительно смерив малолеток своим фирменным презрительным взглядом истинного спортивного тренера, гаркнула на никак не могущих встать в колонну по двое детишек, отчего многие вздрогнули. Оно и не удивительно, ведь у учительницы голос был громкий и резкий, прямо как у птицы, что удивительно гармонично сочеталось с ее хищно-птичьей внешностью. На этом уроке, если Гарри правильно помнил, их будут учить уклонятся от атак извне, особенно это будет полезно будущим игрокам в квиддич, так как мадам Хук решила использовать в качестве снаряда бладжеры, заранее зачарованные на возврат после удара в руки преподавательницы.

Мадам Хук недолюбливала молодого Эванса из-за его нежелания применить свой талант там, где, как она считала, это необходимо. Гарри очень хорошо летал, хотя и не испытывал тяги к полетам, скорее даже наоборот — хотел проводить как можно меньше времени в воздухе. Ему не нравилось ощущение «подвешенности», неопределенности, когда он находился в воздухе. Там он уязвим, там не он сам контролирует ситуацию, там он целиком и полностью зависим от метлы. Глупый и неоправданный риск, хотя мальчик признавал, что ощущение бьющего его по лицу встречного ветра, что свистящий в ушах воздух — все это было по-своему чудесно, волшебно. Захватывающе, если хотите. Но ощущение безопасности и уверенности в самом себе ему куда дороже мнимой секундной свободы.

Но мы вроде остановились на том, что Хук не очень любит Эванса, так?

— Эванс, ты первый! — приказала своим высоким голосом преподаватель. Именно приказала. И Гарри не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться.

Потому он, покрепче обхватив метлу, плавно взлетел с места туда, где мадам Хук обязала находиться учеников, когда она будет кидать в них бладжер. Но стоило ему только набрать нужную высоту, как ему тут же пришлось уворачиваться от стремительно летящего в него тяжелого мяча, который определенно метил Гарри в голову, и, по правде говоря, Эванс не был уверен, что это столкновение бы позволило ему остаться здоровым, пусть его бы и лечили с помощью магии. Но возмущаться времени не было — шар летел обратно, описав дугу, потому мальчику пришлось тут же уходить с траектории бладжера, подныривая под ним. Но, кажется, учительнице этого было мало.

— Плохо, Эванс! — воскликнула она, заставив равенкловца, да и остальных детей, удивленно выпучить глаза, — ты потерял бы половину своей скорости, уворачиваясь от бладжера, так не пойдет! Ты обязан сохранять изначальное ускорение даже при подобных маневрах, ведь тебе еще надо будет как-то справляться с нападками загонщиков!

— Но, мадам Хук, я не собираюсь играть в квиддич! — Возмущенно прошипел Гарри.

Кажется, пыл преподавателя от этого не уменьшился ни на йоту, даже наоборот — возрос.

— Не волнует! — гаркнула она, жестко махнув рукой, будто бы отсекая любые возможные возмущения. Гарри еле слышно фыркнул, поджав губы. Будто бы ему важно ее мнение. Он просто не будет участвовать, и все тут. Запишут насильно — он не придет. И плевать на образ хорошего мальчика, ведь что-что, а играть в квиддич он не собирается ни при каких обстоятельствах. — Лови удар!

Гарри, не ожидавший настолько подлого действия со стороны Хук, застыл на мгновение, которого хватило мячу для того, чтобы подобраться на расстояние, исключающее возможность равенкловца как-то уйти с линии удара.

Потому он просто перевернулся на метле вниз головой, уходя телом, но не двигая метлы с места. И бладжер со свойственным для него жутковатым звуком пролетел мимо, не задев несчастного первокурсника.

«Мордред!» — Гарри мысленно сотню раз успел чертыхнуться, понимая, что либо так, либо удар в голову. — «И о чем вообще думает эта сумасшедшая Хук?!»

Густая тишина повисла над полем, когда мяч вернулся в руки тренера. Казалось, будто это молчание можно было потрогать.

— Теперь достаточно хорошо, профессор? — Эванс не мог удержаться от шпильки.

— Да, мистер Эванс… — безжизненным тоном пробормотала. — Можете спускаться.

Гарри благоразумно промолчал и выполнил то, что сказала преподаватель. У него внутри все кипело от возмущения. Его чуть не убило! И это «можете спускаться» — все, что смогла выдать учитель.

Хотелось зарычать. Но это же будет не соответствовать характеру лже-Эванса.

* * *

— Мистер Эванс, уверяю вас, от того, что вы так упорно сверлите взглядом рецепт в учебнике, зелье само не сварится. Будьте добры…

Эванс промолчал. Вновь глотая собственное раздражение.

* * *

— Уверен, именно мистер Эванс желает нам рассказать про то, какие именно события спровоцировали конфликт между Харольдом Свирепым и Йеннифер Мудрой…

Мальчику уже хотелось откровенно выругаться, теми самыми словами, которыми так любили кидаться подростки-магглы. И послать учителя к черту.

* * *

— А теперь мистер Эванс нам продемонстрирует…

— Репаро! — буквально выплюнул мальчик, когда профессор Флитвик, уже четвертый за этот день, спросил его о чем-то. Гарри был уверен, что учитель интересовался именно восстанавливающими чарами, ведь надпись на доске гласила именно об этом. Но у равенкловца определенно точно не было никакого желания выслушивать все эти учтиво-вежливые однотипные фразочки учителей или, уж тем более, полные сарказма слова Снейпа.

— Верно, мистер Эванс, — поджав губы, Флитвик кивнул. Ученик перебил его, но справился с заданием, потому полугоблин решил не одергивать лучшего ученика курса.

* * *

— Слон на Е4, — Гарри ничего не выражающим тоном проговорил приказ, и слон, повинуясь игроку, поставил мат.

— И ты вновь победил, Эванс, — задумчиво протянул Блейз, переведя взгляд с доски на смотрящего вдаль противника, который, кажется, даже не слушал его. На губах Забини застыла слабая издевательская улыбка. — Кажется, тебя сегодня здорово потрепали, а? — как бы невзначай пробормотал слизеринец. Гарри перевел слегка раздраженный взгляд на однокурсника и иронично приподнял брови. Ему было уже настолько все равно, притворяется он или нет, что он даже не задумывался над собственной мимикой, которую в остальное время приходилось постоянно держать под контролем.

— Боюсь, сегодня я не в настроении продолжать, Блейз, — холодно сказал он и, кивнув на прощание, покинул стол.

— А глаза-то красные… — каким-то довольным тоном заметил Забини, когда равенкловец ушел.

* * *

Гарри задумчиво смотрел на трясущегося от страха Драко, который, прижавшись спиной к стеллажу, затравленно наблюдал за палочкой в руке равенкловца. Малфой в конец обнаглел. Эванс никого не трогал, он держался из последних сил, чтобы не сорваться, но этот поганец ему опять все испортил. А всего лишь ведь отправил из-за спины колющее заклинание — ничего страшного, просто детские шалости. Но уже сильно раздраженному и находящемуся на грани срыва Гарри хватило и подобной мелочи.

— Т-ты… не посмеешь! — взвизгнул блондин, яростно оскалившись, — мы в библиотеке! Тебя засекут!

Покатав в руке палочку, Гарри впился взглядом в серые глаза слизеринца, который, кажется, перестал дышать.

— Красные… — прохрипел наследник Малфой. Эванс не сразу понял, о чем этот мальчишка говорит. Глаза. Красные. Ну, это не особо волнует его, если уж честно.

— Знаешь, а я ведь ничего не забыл… — проговорил Гарри, направив палочку Драко прямо в грудь. — Я помню тебя там. В тот день, — кривая ухмылка пересекла лицо равенкловца. Его уже не волновали никакие планы, ни то, что может случится с ним или кем-нибудь еще, все, что ему было нужно — выпустить из себя то, что так отчаянно рвется наружу. То, что рвет его грудную клетку изнутри, стремясь набросится на Малфоя. Тьма — это она хочет мести. Она злится. И Гарри нравится это ощущение.

Драко мертвенно побледнел и шумно сглотнул, силясь что-то сказать в свое оправдание, но голос у него пропал от ужаса. Слишком пугающим был этот горящий, абсолютно недетский взгляд красных глаз. Полубезумный.

Блондин уже открыл рот и набрал воздуха, чтобы закричать, чтобы спастись, но…

— Можешь даже не пытаться, я повесил полог тишины, — прозвучал насмешливый голос в неожиданно повисшей тишине, и этот голос не принадлежал Эвансу.

— Ты… — Драко и не знал, что грязнокровка может так шипеть.

Но, Мордред его дери, это же Блейз! Он поможет Малфою, конечно же! Да! Иначе, зачем он мог еще прийти?

— Расслабься, Эванс, — закатив глаза, Забини оперся спиной на один из стеллажей, с интересом рассматривая потолок, — твоя добыча — только твоя, я на нее не претендую.

У Драко все ухнуло вниз. Как же…

— Се…

— Но прежде чем ты успеешь его по неосторожности прикончить, — продолжил Блейз, прерывая Гарри и не давая тому тем самым выпустить заклинание, — замечу, что ты идиот.

Эванс вздрогнул, как от пощечины. Его назвали идиотом. И кто? Чертов слизеринец, которого когда-то Гарри планировал посадить на короткий поводок. Да как этот щенок вообще смеет разговаривать с ним подобным тоном? С ним, самим..!

Гарри моргнул.

С «самим» кем?

Ситуация отдает откровенным фарсом.

Равенкловец уже более трезвым взглядом посмотрел на наглого собеседника, впрочем, злости в его взгляде от этого не поубавилось.

«Я только что чуть не…» — ошарашено осознавал мальчик, опуская палочку, что все это время была направлена на Драко, который старался не издавать лишних звуков, чтобы не привлекать внимания. Сейчас Гарри остро ощутил, задумавшись, что этот гнев и яркая ненависть… не совсем его. Это чьи-то другие эмоции. Что-то его весь день накручивало, да, но… не настолько же. Он просто не мог сорваться из-за такой глупости, как неудачный день. Внутри него, та самая Тьма, это она насаждала эти эмоции, но они не принадлежали Гарри в полной мере. Что-то иное проецировало их, усиляя.

— Взгляни на ситуацию более… беспристрастно и глобально, — продолжал вещать Блейз, — ты же умеешь, я знаю. Взгляни на этого трясущегося от ужаса маменькиного сыночка и подумай — а мог ли он такое организовать, — Забини пустил смешок, — ты, конечно же, понимаешь, о чем я.

Прищурившись, Гарри бросил взгляд на почти потерявшего сознание от страха Малфоя, но тут же перевел его на излишне наглого партнера для игры в шахматы. Внутри клокотала злоба, но сейчас он мог спокойно задвинуть ее на край сознания, понимая, что она не его.

— Допустим, — выдавил Эванс, — но что здесь делаешь ты?

— Прикрываю твою излишне вспыльчивую задницу, что же еще, — пожав плечами, ухмыльнулся тот.

Гарри понимал, что ситуация, в которой он оказался, невероятно глупа. А ведь все чуть не закончилось убийством — Эванс прекрасно осознавал степень своей злобы, потому ни мгновение не сомневался, что пустил бы кровь выродку Малфоя. Но Забини его остановил, судя по всему, подозревая заранее подобный исход событий, что не могло не настораживать. Но…

Так ли это важно сейчас? Достать Забини с вопросами можно и позже, никуда от этого слизеринец не денется, а на данный момент следует воспользоваться завуалированным советом и хорошенько допросить Драко. И узнать: действительно ли все обстоит так, как ранее он предполагал?

— Драко, не желаешь ли ты просветить для меня этот момент? — буквально пропел Гарри. — Мне очень любопытно, как же ты додумался до такой мести мне, м?

Драко с трудом сглотнул.

* * *

— Ты ведь знал правду с самого начала, — даже не спрашивая, а утверждая, обронил Гарри, когда они с Блейзом остались наедине. Да, слизеринец определенно знал все заранее, иначе объяснить его поступки будет довольно сложно. Но вопрос все же немного в ином: стоит ли Гарри что-то делать с Забини? Вроде бы тот не показал и капли агрессии по отношению к нему, Эвансу, но его осведомленность несколько напрягала.

— Подозревал, — ответил с легким хмыком однокурсник, — догадывался, скажем так. Никаких доказательств, подтверждающих эту мысль, у меня не было.

— Чего ты хочешь, Забини? — Эванс слишком устал для того, чтобы как-то юлить или выворачиваться в разговоре, сейчас ему необходимы краткие и понятные ответы. Внутри него была оглушающая тишина, он вообще не чувствовал никаких эмоций, только усталость.

Сначала этот чертов день, после Малфой, а потом уже и этот Блейз. И Теодор Нотт. Кто бы мог подумать?

— Мне просто интересно, — ухмыляясь, заявил в ответ Забини, прекрасно понимая настроение равенкловца, — есть у меня подозрение, что рядом с тобой будут происходить самые любопытные происшествия…

Гарри удержал себя от того, чтобы закатить глаза. Адреналиновый маньяк, просто чудесно. Причем «маньяк» очень и очень умный, такого следует держать при себе. Чтобы, если… нет, вернее будет сказать «когда». Чтобы, когда он толкнет Эванса в какую-нибудь авантюру, он упал вместе с ним.

Эванс понятия не имел, что все сложится именно так. Да, он никогда не считал Теодора невинным созданием, но тот никогда не… Нет, просто Гарри переиграли. Нотт оказался куда более хитрым, атакуя чужими руками, а сам оставался не то, что нетронутым, а вообще вне подозрений. Первые мгновения, когда Гарри удалось буквально выбить из Драко подробнейший рассказ, как тот вообще умудрился додуматься до таких радикальных мер, Эванс ужасно злился, его затопила ослепляющая ярость, но Блейз вовремя кинул в него предупреждающе неприятное, но от того не менее действенное заклинание холода. Остужая излишне сейчас эмоционального равенкловца. Куда делся весь холодный расчет, который был с ним все это время? Загадка. Но, как бы то ни было, теперь Эванс знал истинное положение вещей, хотя некоторые моменты все еще оставались вне его понимания.

Теодор Нотт — бешеная собака. Он будет кидаться на всех и сразу, даже на хозяина, пусть его хитрость и уберегает его от необдуманных и излишне рискованных поступков.

Похоже, Блейза не особо удивляет нынешнее поведение Гарри, столь отличное от повседневного. Тем же лучше.

— Ты ведь понимаешь, что я не могу просто отпустить тебя, — не то, чтобы при ином стечении обстоятельств Эванс бы поступил иначе.

Послышался смешок.

— Конечно.

В ответ равенкловец просто кивнул, принимая. Сейчас он был в разрозненных чувствах. Не мог еще точно определить, что ему навязала Тьма, а что он хотел сам. Месть — главный вопрос. Действительно ли он ее так хочет? Да. Но тут еще другой нюанс — время. Когда он ее хочет? Нет, неверный вопрос. Когда он ее сможет провернуть? Сейчас, как и планировал? Нотты более простой противник, нежели Малфои, куда более простой. Но…

Гарри покачал головой.

Нет.

Это все Тьма подталкивала его. Сейчас ему нужно верно расставить приоритеты, без влияния на них эмоций.

— Что ты решил? — Веселым тоном поинтересовался Забини, насмешливым взглядом следя за тем, за кем он решил пойти. Блейз знал, что его прекрасно поняли.

Гарри ухмыльнулся, когда догадка мелькнула в его голове, быстро и четко разворачиваясь в готовый план. О, он уже знает, что должен делать, чтобы суметь в свое время дать достойный ответ чертовому Нотту. Это будет самым правильным на данный момент решением. Минимальные риски, больше вариантов в будущем… Да и возможность частично отыграться уже в скором времени. В конце концов, он встречал похожий на Нотта тип людей, а также видел то, по каким критериям…

Послышался глухой смешок.

— У нас пат, — просто сказал Эванс. — Эту партию с нашими позициями продолжить невозможно, — Блейз хмыкнул, — потому следует начать новую. Только в этот раз право первого хода остается за нами.

* * *

— Милорд, вы должны понимать, что крайние меры…

— Лорд Эшфорт! Эти самые, как вы выразились, «крайние меры» недопустимы! Ведь…

В кабинете поместья Темного Лорда уже третий час шел спор. Собрание лордов, близких к Волдеморту. И сегодняшней причиной такого взаимного несогласия с разных сторон были обелиски — очень важный для Магической Британии, да и для остальных магов тоже, проект. Недавно барьер, установленный вокруг одного из них, подал тревожный сигнал о нескольких приближениях движущихся объектов. Притом, не все эти объекты были живыми существами: это были и машины, построенные магглами — роботы. Судя по данным разведчика, становилось ясно, что данное шевеление в опасной территории происходит не в первый раз, просто наблюдающие за развитием обелиска маги не посчитали нужным волноваться из-за обычных людей. Ведь они — неволшебники, что они могут сделать столь смертоносному артефакту, как Кровавый Обелиск?

Теперь же становилось ясно, что магглы заметили наличие чего-то подозрительного на территории пустыни и, соответственно, заинтересовались этим. Будь это нечто совершенно обыденное, с этими глупцами поработали бы специально нанятые обливиаторы, но магглы действовали по-странному умно: они не приближались к барьеру ближе, чем на три метра, словно зная, где находится граница. Словно так, будто знали, как стоит действовать.

И это крайне нервировало магов.

— Милорд, магглов стоит ликвидировать! — Веруя в свою идею, вдохновлено вещал один из молодых лордов.

— Ну ликвидируешь ты их, и что? — Насмешливо возразил другой аристократ, более старший. От жары в кабинете все присутствующие здорово вспотели и раскраснелись, что, в общем-то, не умеряло их пыл. — И что? Ты думаешь, они совсем идиоты? Маггловское правительство заинтересуется внезапной пропажей ученых с дорогостоящим оборудованием. А стертая память их только сильнее насторожит, ведь такие действия не совершаются кем-то одним. Это чей-то приказ сверху!

— Лорд Мэриголд, неужели вы считаете этих грязных животных способными на что-то? — Парировал, как казалось молодому мужчине, веским аргументом слова мага. — Они ничего не могут противопоставить нам…

— Мальчишка, — обреченно застонал в полголоса лорд Бёрк, — не недооценивай потенциальную угрозу.

— Милорд, что вы думаете об этом? — Как и всегда спокойный поинтересовался лорд Малфой у своего господина, который все это время молча слушал спорящих магов.

В кабинете повисла тишина ожидания.

Темный Лорд был зол. Сегодня его день был просто ужасен, одна плохая новость следовала после другой, а теперь еще и это. Сначала французы высказали свое «фи» на просьбу-требование, после его тактично послала своенравная Россия, которая, как и Франция, всегда недолюбливала Англию, предпочитая вместо содействия вставлять ей палки в колеса, потом Ассирия вежливо указала на дверь послу с его попытками наладить свободное перемещение ученых Великобритании из-за инцидента с излишне наглым и некультурным поведением одного из отпрысков чистокровных родов на территории их государства. Теперь это. И ладно бы просто проблема магглов — ее бы можно было временно решить, дать всем отсрочку, но куда сильнее раздражало поведение молодого поколения, новых лордов, пришедших взамен стариков, что приблизили свои рода к власти. Глупые дети, свято верящие в свою неприкосновенность, они ничего не знали о войне и, уж тем более, о магглах. Выросшие на сказках своих высокомерных родственников. Но показывать свою злость было нельзя — это время не военное, он не может выпустить пар привычным образом через Круцио.

— Пусть разведчик вычислит наименее значимого сотрудника организации магглов и поймает его, предварительно поработав с памятью остальных ученых, а потом доставит его в камеру допроса в аврорате. Пусть им займутся профессионалы, — тихо и веско вынес свой вердикт мужчина, который оставался внешне непоколебимо спокоен на протяжении всего собрания. Подобное хладнокровие заставляло лордов уважать этого человека еще больше — собранность и решительность всегда ценились в лидерах.

— Но, мой Лорд, а что делать с остальными? Они ведь продолжат свое копошение у барьера! — Возникнул тот самый молодой аристократ, который так яро ратовал за убийство, но быстро смолк под угрожающим взглядом рубиновых глаз.

— Отряд разведки должен внедрится в маггловское правительство, — Риддл решил умолчать о своих подозрениях, так как это бы вызвало слишком много возражений таких глупцов, как этот мальчишка. — Нужно работать крайне тонко и аккуратно, максимально осторожно, дабы не привлекать к себе чужого внимания. Никто в этих людях не должен будет узнать волшебников, даже такие же волшебники. Также, — добавил мужчина, — следует выяснить информацию о семьях наиболее значимых фигур среди магглов, дабы иметь возможность, при случае, надавить.

— Да, мой Лорд!

Маги аппарировали. Стоя уже в опустевшем кабинете, Темный Лорд гневно сжимал палочку, которая отдавала теплом в его ладонь. Ему надо сбросить напряжение. Иначе, он кого-нибудь да убьет.

Раздался стук.

Гостю следует нести хорошие вести, иначе Волдеморт не отвечает за сохранность этого человека.

— Войдите.

Юлий, склонив голову, вошел в помещение, не отрывая взгляда от пола. Темный Лорд удовлетворенно для себя отметил, что Бёрк хорошо воспитал своего наследника. Правильно.

— Мой Лорд, договор с Америкой был успешно заключен, представители магической части страны согласны на наши условия. Также был заполнен третий накопительный обелиск, находящийся на территории Долины Духов, наши маги с помощью индейских шаманов поддерживают его в состоянии готовности, — быстро и четко отчитался молодой человек, склонившись в изящном полупоклоне, выказывая свое уважение, но не унижаясь.

— Прекрасно. Пусть обелиск введут в фазу частичного сна. Будь готов снабдить мистера Хэлстока всей необходимой информацией о деле, ему будут переданы твои обязанности, — мягким и подавляющим любое сопротивление тоном сказал Темный Лорд, смотря на Бёрка, — тебе предстоит налаживать связи на балу, который организовывает маггловский чиновник Фличсток. Действуй по старому сценарию, — безразличным голосом приказал мужчина.

— Да, мой Лорд.

Хоть одна хорошая новость за сегодняшний день.

* * *

Темное небо разрезал горящий кровавого цвета огнем острый черный камень. От довольно малых размеров кристалла шла подавляющая волю магия, которой было так сложно сопротивляться. Вокруг источника волшебства стояло много крупных, исписанных рунами камней, выстроенных в несколько колец. На километры от места силы не было ни одного живого существа, даже птицы не летали здесь, боясь попасть под воздействие обелиска. Кристалл копит силы, он не постесняется поглотить и чью-то жизнь, чье-то тело и чью-то душу, расщепив на энергию, «съев».

Мертвая пустыня окружала ритуальный круг с обелиском, воздействие которого ограничивали камни-защитники. Мощные скрывающие чары прятали кристалл от любопытных глаз незадачливых путников, сбившихся с дороги. Но люди здесь еще не встречались. Ведь каждое живое существо старается держаться подальше от охочего до магии камня, инстинктивно не желая приближаться к этому месту.

Этот обелиск был совсем молодым, он будет еще расти. И он был четвертым.

Примечания:

Пат — положение в шахматной партии, в котором сторона, имеющая право хода, не может им воспользоваться, так как все ее фигуры и пешки лишены возможности двигаться, причем король не находится под шахом.

И да, во времена Гарри уже давно существовали роботы и они активно применялись в различных научных исследованиях.

Кстати, если кому любопытно, у Гарри реально начинает ехать крыша. Ему 11 лет, ребят, психика даже не до конца сформирована, он на пороге подросткового периода, правда, я планирую все же устаканить все это со временем. И, да, Гарри реально вспыльчив. И Том тоже вспыльчив. К тому же, они еще и действуют друг на друга. Вот вам и некая истеричность поведения Гарри. Лорд то уже 70-летний мужик, более спокоен в силу возраста, а вот Гарри... Сами понимаете.

Ах, кстати, близится завершение учебного года. Ну, осталось главы 3, может 4.

Минутка рекламы:

http://ficbook.net/requests/171197

http://ficbook.net/readfic/2468505