История третья: вместе (гет)

Тошнило. Джина пришла в себя и ее немедленно затошнило.

Она лежала на чем-то жестком, кругом царил полумрак, рассекаемый рассеянным оранжевым светом. Пахло затхлостью, спертый воздух казался сырым. Джина открыла глаза и увидела грубую серую ткань в тонких синих полосках. Матрас.

Джина подняла тяжелую голову… все вокруг шаталось и покачивалось. Где она? Последнее что помнит — она объясняла, как добраться до гранд-канала заплутавшим ирландцам, а потом этот рыжий мальчик с невинным лицом, внезапно прижал к ее лицу тряпку с отвратительным химическим запахом…

Под фонарем спала мама. Джине на мгновение стало легче — если мама рядом, значит… что это значит? Где она, где они, что это за корабль?

— Джинни… — прозвучал шепот снизу.

Джина наклонилась… между койками, в темном проходе, белело лицо Синички.

— Где мы? — одновременно спросили они и замолкли.

— Мама не просыпается, — всхлипнула Синти.

— Как вы здесь оказались? — пробормотала Джина, укладывая идущую кругом голову обратно на матрас.

— Нам в дверь позвонили… что у нас в ванной льется, а мама сказала, что нет… мама не открыла, хотя они просили… потом тишина, мама пошла смотреть… они дверь открыли, потом меня стукнуло и я упала…

Это был просто какой-то кошмарный сон. Кому они могли помешать, кому… голова совсем не работает, Джина ничего не соображает…

— Подожди, — попросила она. — Подожди…

Джина лежала, ощущая, как качается внутри тела желудок. Очень хотелось пить, и в голове царила полная пустота…

Через какое-то время (Пять минут? Полчаса?) Джина наконец начала соображать.

— Подбери ноги, — хрипло попросила она Синичку.

Спустила ступни на освободившийся пятачок. И со всей дури замолотила кулаками в дверь.

За дверью обозначилось шевеление, послышались голоса, но слов Джина не разбирала.

Защелкало в дверной ручке, дверь поехала вбок…

Будь Джина в нормальном состоянии, ей бы ни за что не пришло в голову ударить этого высокого и массивного мужчину кулаком в глаз. Но она мало что понимала — и когда дверь отодвинулась, когда Джина увидела в вышине лицо этого мастодонта — ее кулачок сам полетел ему в глаз.

Не долетел — мужчина с удивительной прытью перехватил ее запястье. А потом — второе, потому что другой рукой Джина попыталась заехать ему в живот.

И выдернул ее за руки из каюты.

— Шейн! — гаркнул он. — Закрой.

Мимо Джины по лестнице скатился тот самый красивый юноша, который… сука такая!

Тот же поселившийся внутри бес, который вынудил Джину броситься с кулаками на пленителя, повернул ее голову и заставил смачно плюнуть юноше на спину.

Тот немедленно обернулся и прожег Джину глазами, Джина плюнула снова — но мужчина дернул ее, и в лицо она не попала — плевок повис на руке, юноша с отвращением вытерся о стену.

— Видна кровь Дараха, — с удовлетворением в голосе сказал мужчина.

Пол под ногами Джины внезапно превратился в затягивающую воронку. Она вскинула голову, приглядываясь к лицу мужчины — квадратная челюсть, глубокие носогубные складки, лицо старого бульдога… Рыжие кудри — как и у нее самой. Зеленые глаза — как и у нее самой.

Только не это.

Джина мечтала упасть в обморок, мир шатался, ноги не слушались, но сознание отказывалось меркнуть, и мысли носились, как ошпаренные.

Дарахом звали ее отца-ирландца. В шестнадцать мать рассказала Джине эту историю целиком, кем был и чем занимался ее отец. Это было ужасно, лучше бы она ничего и не говорила — Джина постаралась забыть это все как можно скорее.

У отца было три брата. Один из них не выпускал маму уехать из страны и может ли такое быть…

— Дядя Брайан? — тихо спросила Джина.

Старый бульдог умел улыбаться — по-бульдожьи, разумеется:

— Вспомнила меня?

К сожалению да, Джина вспомнила. Очень смутно, но она его помнила. Она не помнила, какие эмоции испытывала к нему в детстве, но помнила лицо.

— Пойдем, — Брайан отпустил одно из ее запястий и вытащил Джину на верхнюю палубу.

Это был катер, довольно большой. Вдоль стен тянулись лавки, у лавок стояли привинченные к полу столы, на капитанском месте Джина увидела пожилого мужчину с медно-красными волосами.

По щекам текло и обмахнувшись свободной рукой Джина поняла, что она плачет.