В конце останется только один (джен)

Музыка ледяными морскими брызгами прокатывалась по коже, и я изгибалась вслед за мелодией, отбивая ритм звонкими ударами длинных кинжалов. Полумрак шатра скрывал Мариден и Коула, и казалось, что мелодия льется со всех сторон, накатывая сшибающей с ног волной, накидываясь на мои кинжалы тенями вражеских воинов — и вновь отступая под блеском стали и резкими, почти боевыми движениями. Лёгкая юбка взлетала крыльями тумана, полупрозрачной пеленой скрадывая движения, тонко звенели монисты, намечая путь…

Фенрис рассказывал о Воинах тумана с Сегерона, и мне запомнился этот образ — и пластика движений самого эльфа. После первого побега от Данариуса мой лириумный друг какое-то время провел в деревне этих воинов и многое у них почерпнул, а потом научил меня. Бою, конечно, и не так чтобы хорошо; а вот адаптировать под танец движения получилось отлично. Я пыталась отрепетировать этот номер ещё в Тевинтере, но меня отговорили: Воины тумана доставляли войскам империи кучу проблем на Сегероне, так что меня могли понять превратно. Сейчас же… что и танцевать на рыцарском турнире, как не боевой танец? А если пара венатори оскорбится, я не расстроюсь.

Музыка стихла с последним плавным движением, лёгкая ткань опала и в последний раз звонко лязгнули кинжалы.

— Что думаешь? — поинтересовалась я у Мариден, выдохнув.

— Вплелись тумана крылья в мелодию полуночи, и тьма падёт пред ними, разрезанная струнами, — пропела девушка. Она часто отвечала стихами, словно примеряя любую ситуацию на мелодии, звучащие в глубинах ее разума. Иногда мне казалось, что песни Мариден сочиняет даже ночью во сне, что живёт музыкой, что и умрет она только вместе с музыкой. Неудивительно, что ее песни цепляли какие-то струнки в душе. И тем более неудивительно, что она приглянулась духу сострадания, пусть и бывшему.

Я рассмеялась и кивнула:

— Любители полуночи, несомненно, падут, куда они денутся, а танец-то как?

Мариден пробежала пальцами по струнам и с улыбкой в голосе произнесла:

— Не видели подобного турниры в Вольной Марке. Но кто-то вспомнит танец этот на удивление ярко.

— Это точно, ребята из Тевинтера будут в восторге, — согласился Варрик, и я прищурилась, пытаясь разглядеть приятеля, которого ещё пять минут назад в нашей тесной компании не было. Но единственная лампа в шатре более-менее освещала только меня — чтобы Мариден могла подстроить мелодию под настроение или дать какой-то совет; сама девушка, как и все остальное пространство, тонули в густом сумраке.

Поэтому заведомо проигрышное занятие я бросила и отрезала:

— Менять сценарий уже поздно.

— И не нужно, — рассмеялся гном. — Танцуешь ты прекрасно, Перчинка. Даже жаль прерывать, но наши полуночники ждать не станут.

— Опять труп? — окончательно помрачнела я. От радужного настроения, ещё минуту назад окутывающего шатер, не осталось и следа. Пожалуй, сейчас я этих проклятых любителей Древних богов готова была придушить собственными руками — хотя бы для того, чтобы они не мешали мне выступать. Увы, для этого их следовало найти, а с этим у Инквизиции были определенные проблемы.

Возле всех алтарей, найденных благодаря древней коллекционной карте, стояли наши посты — усиленные храмовниками, обвешанные всеми защитными амулетами, которые только Шартер смогла достать за один день, предупрежденные о способностях противника. Ночью на центральный алтарь, “Победитель”, несколько раз ещё пытались прорваться сектанты, но, к счастью, наши люди смогли отбиться. Утром я встала ещё до рассвета, невыспавшаяся и злая — дважды меня будили с этими докладами, — получила сводку происшествий и отправилась на репетицию. На момент рассвета все были под контролем. Что успело случиться с тех пор?

— Упорные ребята эти культисты, — вздохнул Варрик. — Нашим бы преподобным матерям хоть половину этого рвения — и в Андрасте даже кунари бы уже верили.

Видимо, это и правда означало ещё одно убийство. Я нырнула за ширму, чтобы сменить одежду на более подходящую для проблем, и задумалась. Рассчитывать, что культисты решат принести в жертву абы кого, вряд ли стоило. Если до похищения Хоука и Жака Галле у меня были сомнения, какой магической традиции следует этот конкретный ритуал культа Лусакана, то после они отпали: с другими подсказками ещё могли быть разночтения, но победитель у нас был один на оба дня.

И обоих похищенных охраняли — от чего не пришли в восторг оба, Хоук даже пытался спорить, что он-то не победитель. Но на моей стороне был тот факт, что явились культисты в его келью, а ещё сила Инквизиции, Варрик и Андерс, так что Защитнику Киркволла пришлось смириться. А других победителей вроде бы…

Проклятье, там ведь не было сказано — победитель турнира! А победить можно хоть в партии в “Порочную добродетель”! И развлечений, в которых можно было победить или проиграть, на ярмарке было множество!

— И в чем выиграла жертва?

— Не поверишь, Перчинка, в напёрстки, — отозвался приятель. Я хмыкнула: вот уж точно не верилось, все наперсточники шулеры, без этого в их ремесле без штанов останешься. — Так что прикрывать ярмарку бессмысленно.

— Да я и не думала, — я вздохнула и вышла из-за ширмы. — Если прикрыть ярмарку, народ не поймет, это ударит по турниру и его организаторам… короче, Совет Викома не согласится. Уже узнали, кто настолько везучий, чтобы обыграть шулера?

— Сомнительное везение, — Варрик распахнул передо мной полог шатра.

Я на ходу благодарно кивнула Мариден и одними губами шепнула “До вечера”. Менестрель улыбнулась в ответ и на прощание провела рукой по струнам. Коул радостно помахал рукой.

Солнце снаружи шпарило так активно, что я замерла и зажмурилась, едва не ослепнув. И мгновенно пожалела о том, что переоделась: тело, разгоряченное танцем, требовало прохлады, а воздух оказался чуть ли не по-летнему жарким. Несмотря на конец осени, в Викоме все ещё стояли теплые дни — впрочем, город находился севернее Киркволла, ближе к Антиве, так что холодной осени ждать было глупо.

А, проморгавшись, увидела знакомую храмовницу, которую помнила ещё по Убежищу — Лизетта, кажется, — двух солдат Инквизиции и давешнего агента Шартер, Птичника. Чуть оторопев, я повернулась почему-то к Варрику и растерянно поинтересовалась:

— А это ещё что?

— Приказ командора, — бодро отрапортовал один из солдат… Жан, кажется. — Мы отвечаем за вашу безопасность.

Я открыла рот, чтобы возмутиться, но тут же и закрыла. Спорить с ребятами было глупо, ослушаться приказа они не могли. Так что им я ответила:

— Благодарю за службу! Сейчас идем к месту…

Я вопросительно глянула на Варрика, и он уточнил:

— На труп посмотрим. А ты молодец, Перчинка, я думал, тебя уламывать придется как Хоука.

Ребята почти синхронно кивнули и выстроились вокруг нас, причем Птичник шел первым — ловушки, что ли, высматривал? А Лизетта последней, и судя по лицу, девушка пыталась вычленить магию из любого звука или движения рядом.

— Будь здесь Каллен, пришлось бы, — проворчала я. — Вернее, не пришлось, потому что я бы отказалась. Во-первых, в одиночку я бы драться не стала, улетела и все; а с вами придется рисковать и сражаться. Во-вторых, меня-то чего охранять? Я не подхожу на роль “Победителя”. Я тут вообще не соревнуюсь ни с кем.

— Шутишь? — удивился приятель. — Да ты больше всех подходишь — победительница Корифея, Гаккона и один Создатель знает, кого ещё. Если бы мне для ритуала нужен был “Победитель”, я бы точно выбрал тебя.

Я бросила на приятеля мрачный взгляд, но комментировать не стала. Единоличным победителем кого бы то ни было я себя не ощущала. Гаккона вообще убил Железный Бык, я только рядом стояла; Корифея, может, и я, но я бы до него даже не добралась, если бы Маркус не довез меня целой и невредимой. Если бы мои друзья не прикрывали мне спину. Если бы вся Инквизиция не отвлекала на себя внимание демонов, драконов, венатори, красных храмовников… и самого Корифея.

Впрочем, с армией порождений тьмы тоже сражаются все, кто сможет держать в руках оружие, а Героем Мора становится только кто-то один. И если раньше это было обосновано хотя бы жертвой, которую приходилось приносить убийце архидемона, то с Айданом и это оправдание не сработало. Хотя, конечно, я при любых раскладах предпочитала живого брата, а не мертвого Героя.

— Хорошо, что хотя бы Айдана здесь нет, — мрачно пробормотала я. Потому что организовать охрану Героя Мора было бы ещё сложнее, чем Хоука — даже не потому, что он сопротивлялся бы, Айдан был более дисциплинированным, чем наш Защитник Киркволла. Но Хоук был привязан к турниру и не имел возможности надолго куда-то слинять и пропасть, в отличие от моего брата — участвовать в турнире он точно не собирался.

Путь наш, к моему удивлению, на этот раз лежал не в подвалы, а в центр колизея, сейчас — абсолютно пустого. Причем буквально в центр: Варрик привел нас на ристалище, в самом центре которого алела октограмма с жертвой внутри. В паре шагов от нее обнаружилась уже знакомая команда: Шартер ледяным тоном отчитывала за что-то пару наших солдат, Каллен спорил с ней, рядом с виноватым видом топтался разведчик Инквизиции. Возле трупа на корточках сидел Андерс и что-то колдовал, у него над душой стоял Хоук, но хотя бы молчал.

— Они совсем обнаглели! — возмутилась я.

Ритуал на ристалище, где проходил Большой турнир Вольной Марки, — это плевок в лицо уже не только устроителям турнира, но всей Вольной Марке. Тут речь шла уже не о том, чтобы дискредитировать Совет Викома; Большой турнир считался чуть ли не священным, здесь прекращались любые ссоры, споры, даже представители воюющих стран здесь забывали о войне. Проливать здесь кровь могли только во время поединков в честной борьбе. Посягнуть на это правило — значило посягнуть на всю национальную гордость марчан, которым этой гордости было не занимать.

Совет Викома тоже обнаружился тут же и в том же составе, что и позавчера. Хранительница Дешанна на труп поглядывала с каменным лицом: ее явно не слишком тронуло такое нарушение традиций, но она уважала вкусы своих коллег и теперь размышляла, как это отразится на ситуации. Иэн хмурился куда сильнее: городскому эльфу традиции страны явно были куда ближе, хотя и вполовину не настолько, как остальным членам Совета. Лорд Авьель что-то эмоционально высказывал Жозефине, остальные молчали, но, судя по лицам, с коллегой были согласны. Я пару мгновений выбирала, с кем хочу пообщаться первым, и предпочла покойника. Он хотя бы тихий.

— Так кто все-таки наша жертва? — повторила я свой вопрос, подходя поближе. — Помимо того, что Победитель.

— Леди Инквизитор, — ко мне обернулись и Каллен с Шартер, и Хоук, и наши солдаты. Последние вообще с облегчением, потому что при споре начальства им явно присутствовать не хотелось, а нагоняй за что бы то ни было они уже успели получить в двойном размере. Мой тайный канцлер и правда быстро переключилась со спора на доклад и тут же ответила на вопрос: — Берни Галка, довольно известный карманник, мошенник и любитель азартных игр. Насколько я знаю, он в розыске в Киркволле, Старкхэвене, Тантервале, Камберленде…

— Так вот как он выиграл в наперстки! Вор у вора… — я понимающе кивнула и чуть успокоилась. Убийство само по себе было, конечно, всегда плохой новостью, но убийство ни в чем не повинного горожанина все-таки вызывало больше эмоций, чем преступника. В конце концов, в том же Тантервале его бы повесили, если бы поймали.

— Это точно, на этот раз культисты оказали услугу обществу, — хмыкнул Варрик. — И само общество вряд ли бы справилось: помню я этого парня, пару раз видел в Висельнике лет пять назад, и он лишнего риска не любил. Ребята Авелин с ним даже не сталкивались ни разу.

— Вот удивительно-то, — проворчал Хоук, подходя поближе. — Пять лет назад стража только клювом щелкать умела.

— Ну, ты его тоже не видел, Хоук, — подмигнул гном. Тот только отмахнулся и кивнул на труп:

— Осторожность он свою утратил, причем с концами — сюда его явно не из засады притащили, сам пришел. Как и все остальные: курьер Хартии, подпольная магичка, стража.

— Думаешь, к ним кто-то знакомый подходил? Надо найти того, с кем знакомы все четверо? — я попыталась вспомнить, как там в книгах обычно ведут расследования. Но из первого мира в голове четко остался только образ собаки Баскервилей, а в книгах Варрика было больше приключений и драк, чем, собственно, следственных действий.

— Не факт, — не согласился сам писатель. — Возможно, просто известный человек, не вызывающий подозрений.

— Канцлер Аделард? — со смешком предположила я. Вряд ли он был так уж широко известен: и назначен не так уж давно, и канцлер в принципе не слишком заметная фигура. Но в первый день турнира его представляли, а кто может быть менее подозрительным, чем помощник Верховной Жрицы?

Неожиданно вспомнился Йован — такой, каким я увидела его возле потайного хода Редклифа. “Это ведь тэйрн Логэйн”. Интересно, много ли таких авторитетов собралось на турнир? Логика подсказывала, что немало. С другой стороны, это должен быть человек, которого равно уважать будут и стража, и преступники. Например, Варрик? Я покосилась на приятеля и с трудом удержала усмешку.

Каллен шутку не поддержал, хмуро выдал свой вариант:

— Это мог быть маг. И наверняка был: стража на посту не имеет права отвлекаться даже на саму Верховную Жрицу.

— Однако стража отвлекается, — возразила Шартер, бросив ледяной взгляд на проштрафившихся солдат. Видимо, они должны были охранять ристалище. Я секунду подумала, взвешивая более реальные варианты, нежели Варрик с канцлером Аделардом, и согласилась с командором:

— Или ее отвлекают магией. Даже я знаю заклинание, которым можно усыпить человека, правда, воспользоваться не могу. Но наши противники — маги, это-то мы знаем. Вряд ли у них есть проблемы с простейшим заклинанием.

Со мной Шартер спорить не стала, а я заработала два наполненных благодарностью взгляда. Улыбнулась в ответ, а потом решила посмотреть правильным зрением, не осталось ли на ребятах какой-нибудь магии — если заклинание развеялось, ничего я не увижу, конечно, но вдруг? Но чуда не случилось: наших солдат экипировали довольно мощными защитными амулетами — от простых заклинаний должны были помочь; а больше никаких следов заметно не было. Впрочем, обвинять я никого все равно не стала: наши противники не просто маги, а маги крови, кто их знает? Может, и амулеты Инквизиции им не помеха. Хотя это будет неприятной новостью.

Зато, бросив взгляд по сторонам, я обнаружила что-то другое: уже знакомая темно-синяя магия оплела почти весь колизей. Самые толстые жгуты тянулись из мест прошлых жертвоприношений, а из центра тонкие нити скользили по утоптанной земле дуэльной площадки к опорным колоннам и забирались по ним почти до самого верха, до эльфийских арок. Первым порывом было дёрнуть за одну из них и оборвать ее к демонам, но его я сдержала: с первой же попытки, ещё со спектральным драконом на Черных болотах, запомнила, что в незнакомую магию руки лучше не совать.

— Или вы ошибаетесь все, — негромко проговорил Андерс. Я не заметила, когда он успел отойти от трупа, так что от его голоса чуть не подпрыгнула. — Этого парня опоили. Я видел такое зелье в Киркволле, у тевинтерских работорговцев. Оно подавляет волю.

— Они что, опять там завелись? — недовольно поинтересовался Хоук. Но маг только отмахнулся и продолжил:

— Это очень редкая вещь, насколько я знаю, даже в Тевинтере. И оно быстро выветривается, так что массово использовать выйдет слишком дорого.

— Но увести с поста стражу или втереться в доверие к шулеру поможет? — уточнил Каллен. Андерс пожал плечами и хотел как-то развить мысль, но его перебила Шартер:

— Леди Инквизитор, вы что-то увидели?

Задумчиво кивнув, я медленно обвела глазами весь колизей, подмечая рисунок заклинания. Строение казалось чашей из серебра: светлый камень стен на утреннем солнце сверкал, словно начищенный металл, синие до черноты прожилки выглядели искусным узором, что чернью вывел талантливый мастер. Угадать рисунок не выходило, это были абстрактные линии, по крайней мере, с земли.

Интересно, чем планировали наполнить эту чашу? Сейчас я засомневалась, что столько действий ради одного паршивого молотка; было что-то ещё.

— Сегодня все так или иначе разрешится, — полуутвердительно произнесла я.

— Вполне вероятно, — кивнул Варрик. — Завтра тут уже никого не останется, так что и жертву толком не найдешь.

— Кстати, заметили, жертв они выбирают попроще? — добавил Хоук. — Гномы на турнир приехали или из Торговой гильдии, или из Хартии, у каждого охраны — вагон. Кроме девчонки-курьера — самой мелкой сошки. Следующая — одинокая запуганная магичка. Потом стража — на рассвете, когда застать врасплох проще всего. Этот парень, Донал, — его посадили в самый крайний чулан, возле самого подвала. И когда с ним не выгорело — они попросту зарезали своих.

— С тобой эта теория дала сбой, — возразил Каллен. Обращение к Хоуку на “ты” явно далось ему с некоторым затруднением; когда-то в Киркволле тогда еще рыцарь-капитан Казематов, начиная сомневаться в своей начальнице, называл Хоука другом — но, видимо, не настолько близким, чтобы позволять себе фамильярность. Инквизиция, хоть Хоук в ней формально и не состоял, их все же чуть сблизила. Или не Инквизиция, а я? В моей компании даже у Фергюса манеры временами сбоили.

— Некоторый шанс у них был, — нехотя отозвался несостоявшийся покойник. — Если бы не Андерс и Галле, я бы не отбился в первый момент. Да и вы вовремя подоспели. Но заметь, упустив нас, они снова перешли на более податливые жертвы.

Я посмотрела на “податливую жертву”, впервые разглядывая ее пристальнее. После смерти черты лица разгладились, словно умер мужчина во сне, а не в жертвенном круге; но было заметно, что при жизни они были жестче. Правда, отталкивающими их тоже было не назвать, как и особо примечательными — не в такой профессии, как вор или мошенник, обзаводиться особыми приметами. Но раз он был в розыске минимум в четырех городах, значит, довольно долго держался на плаву. Едва ли такого человека стоит называть “податливым”.

— Скорее, им помогли, — напомнил Андерс. — Такое зелье так просто не достанешь…

— А откуда ты о нем так много знаешь, Андерс? — Каллен посмотрел на мага с заметным подозрением. Я думала, что приятель возмутится от такой реакции, но Андерс неожиданно смутился.

— Действие я видел еще в Киркволле, хоть и не сразу опознал, — нерешительно проговорил он. Но, после небольшой паузы, все же добавил: — После Тюрьмы, после того, как Корифей взял меня под контроль… Я искал способ сделать себя безопасным для окружающих. Я тогда много перечитал, в том числе и про это зелье.

Каллен не нашелся с ответом на это признание, Хоук и с Варриком хмуро переглянулись.

— Самая идиотская идея, Блондинчик, — после небольшой паузы отозвался гном. — Даже если отбросить тот факт, что ты сам собирался лишить себя воли, то представь, кто этим с удовольствием бы воспользовался?

— Я не глупее тебя, Варрик, — огрызнулся Андерс, отбрасывая любую нерешительность. — Поэтому идею с этим зельем всерьез не рассматривал. К тому же это магия крови.

— А кунари как-то без магии обходятся, — желчно добавил Хоук. — Камек не рассматривал?

Маг не ответил, но по неуверенному взгляду я предположила, что такие мысли ему в голову приходили. От неловкой ситуации и наверняка последующих нотаций — от меня так точно! — его спасли представители Совета Викома: похоже, небольшая фора, которую мне дали ради вхождения в курс дела, закончилась, и теперь местные власти хотели получить от меня хоть какой-то ответ.

Впрочем, грубости они себе все-таки не позволили. Советник Стефан первым поприветствовал нас и поинтересовался:

— Леди Инквизитор, возможно, вы сможете успокоить нас относительно… этого?

Я снова покосилась на труп и постаралась вежливо улыбнуться.

— Если вас беспокоит подобный… театральный реквизит, мы достаточно быстро уберем его с ристалища. Как и следы его присутствия, — я вопросительно покосилась на Андерса, потому что без магии убрать выжженную в глине октограмму было сложно. Вернее, долго и с заметными следами.

Маг согласно кивнул, и я уже увереннее продолжила:

— Понимаю, что во время Большого турнира закрывать ристалище и трибуны — недопустимо, но мне было необходимо без помех оценить место, где придется танцевать. И было бы неплохо сменить реквизит. К тому же мне нужна будет помощь магов, и я смотрела, где они могут разместиться. Надеюсь, вы не возражаете, если на время моего выступления стяги изменят цвет?

Советник сбился с мысли, но ему на выручку тут же пришел негоциант:

— Мы сами просили вас о выступлении, и потому не станем возражать против… реквизита. Однако хотелось бы верить, что стягами вы ограничитесь.

Берджесс тоже глянул на октограмму, и взгляд был очень выразительным, но никаких вопросов он больше не задал. Я примерно с тем же выражением глянула на Шартер, и она понятливо отошла, на ходу отдавая приказы — труп тайком вынести, кровь оттереть, магу создать подходящие условия для работы. Я же постаралась переключить мысли Совета в другое русло:

— Кстати, леди Жозефина, наш провокатор, так страстно желающий справедливости, уже ее вкусил?

— Лорд Ренар уже имел беседу с Советом, — золотая леди улыбнулась и чуть наклонила голову. И хотела добавить что-то еще, но ее перебил лорд Авьель:

— Простите, дорогая леди Жозефина, но Ренар напыщенный идиот и обвинить его в чем-то, кроме этого, не выйдет. А нам хотелось бы все же разобраться в происходящем.

— Я ощущаю здесь древнюю магию, — Дешанна, похоже, нечасто баловала своим мнением коллег, потому что, едва она заговорила, все обернулись к ней. — И ты не выглядишь удивленной, da`len. Ты тоже видишь ее?

Теперь высокое собрание снова посмотрело на меня, и я со вздохом кивнула.

— Я как раз начала об этом говорить, когда меня сбили с мысли этими жертвами, — я глянула на Хоука. — Все эти жертвоприношения запустили какой-то ритуал, и сейчас весь колизей опутан магией. Для чего бы ее ни разбудили, случится это сегодня: я начинаю сомневаться, что культистам нужен именно призовой молот, слишком сложная схема для простого артефакта. А вот турнир явно нужен, иначе они могли бы отобрать приз уже у победителя — это было бы проще и быстрее. Найти мы их не можем, вычислить тоже, но мимо церемонии вручения призов они не пройдут. Надо подготовить ловушку.

— Леди Инквизитор, Большой турнир нельзя прерывать или заканчивать бойней! — вознегодовал Авьель. — При всем уважении, мы благодарны Инквизиции за помощь, но это уже слишком.

— Никакой бойни, — заверила я. — Ристалище будет ярко освещено, так что незамеченными культисты подобраться не смогут. Нужно будет захватить их еще на подходе. Турниру ничего не грозит.

— Господа, нам лучше обсудить официальную причину закрытия колизея, — снова обратилась к Совету Жозефина. — И несколько других вопросов: мы планировали выступить с поддержкой начинаний Верховной Жрицы, хотелось бы вписаться в регламент. Предлагаю оставить магию и жертвоприношения леди Инквизитору.

Я вспомнила, как еще по весне Жозефина говорила, что мне придется выдавать какую-то речь на турнире, и от этого ощутимо заныли зубы. Но сейчас я готова была хвататься за любой предлог, чтобы избавиться от присутствия Совета: кое-какие вопросы следовало обсудить только с советниками.

К счастью, переговоры действительно были призванием нашей золотой леди, так что внимание господ советников она быстро переключила. А не успели мы вернуться к обсуждению собственной ловушки на культистов, как на арене появилась леди Дюсетта. Моего секретаря, как и меня, сопровождал небольшой отряд охраны, включающий храмовника, да и сама леди сейчас была одета в легкую серебристую кольчугу и опоясана мечом. Не знаешь, кто это, так и не догадаешься, что из всех боевых действий леди Дюсетта предпочитает прятаться с луком в укромном уголке и постреливать оттуда, пока никто не видит. Впрочем, защищая честь Инквизиции, она вызывала своего отца на дуэль — хоть та и не состоялась, шла девушка на этот шаг всерьез.

Вокруг нее порхал Светлячок, которого я сегодня еще не видела. Впрочем, стоило им обоим заметить меня, как висп рванул навстречу, сначала сделал приветственный круг надо мной, а потом метнулся к октограмме. Труп из нее уже извлекли и даже уложили на носилки, и теперь солдаты — все те же двое — выслушивали напутственную речь Шартер. Довольно краткую, но действенную, судя по застывшим лицам. Кровь в это время вытирал разведчик, и вот ему под руки сунулся висп — сначала светящимся шариком прокатился по внутреннему кругу ритуальной печати, а потом резко взлетел и на глазах у всех рассыпался фейерверком искр. Правда, те разлетелись не цветком обычного салюта, а куполом — так что вместе с оплетенными магией колоннами образовывали сферу весьма солидного диаметра.

А потом искры собрались обратно в виспа, который устроился у меня на плече.

— Хочешь сказать, тут планируется какой-то взрыв? — уточнила я у Светлячка, но он на этот вопрос никак не отреагировал.

— Больше похоже на крышку для колизея, — не согласился Варрик.

— Ага, а колизей — на котелок, — невесело улыбнулась я. — А мы все внутри котелка и под крышкой.

— Леди Инквизитор! — звонкий голосок моего секретаря заставил всех обернуться. Леди Дюсетта, сияя улыбкой, отчиталась:

— Ваши распоряжения выполнены. Стяги необходимой расцветки доставят в течение десяти минут. И мне удалось заключить договор с четверыми магами. Они уже ранее участвовали в театральных представлениях, так что объясниться с ними будет несложно.

Мои предложения Совету по обновлению обстановки не были экспромтом: еще во время вчерашней репетиции я подумала, что воину тумана — танцору тумана в моем случае — необходим соответствующий антураж. Начиная, собственно, с тумана, и заканчивая более монохромным окружением: если светлый камень стен меня устраивал, то алые стяги выбивались из задумки. Поэтому я еще с вечера попросила своего секретаря решить этот вопрос.

И она, как и всегда, справилась блестяще.

— Прекрасно, леди Дюсетта, — искренне отозвалась я. — Командуйте, для нас как раз освободили колизей, так что со стягами можно закончить побыстрее.

Девушка коротко, почти по-военному, кивнула и направилась к Жозефине и Совету. Иэн присвистнул и с усмешкой, довольно громко, прокомментировал:

— Теперь я понял, почему у Инквизиции все получается. Похоже, у них есть планы по решению любой проблемы.

Я со значением улыбнулась и подмигнула в ответ — молодой хагрен на это только рассмеялся, — и побыстрее отвернулась, чтобы никто не заметил легкой паники, которая меня после этого заявления охватила.

— Так, господа, нам теперь надо оправдать доверие, так что возвращаемся к культистам, — призвала я свою команду к делу. — Чтобы перехватить культистов, надо их узнать, кто-то что-то запомнил?

— Они как будто все время в тени были, — с сомнением покачал головой Хоук. — Не рассмотришь.

— Да и толку, Перчинка: одного запомнишь, а явится другой, — согласился с ним Варрик. Я кивнула и повернулась к Каллену:

— Ты чувствуешь их магию? Она немного отличается от обычной, и ее тут много.

— Боюсь, что нет, — покачал головой командор. — Мы поставим в оцепление храмовников, если противник воспользуется магией, мы сможем почуять…

— Нет, если они воспользуются магией, значит, мы опоздали, — с досадой перебила я. — Нужно что-то, чтобы выявить их заранее… Типа филактерий, по которым магов искали.

Андерс на секунду отвлекся от занимательной картины: как агент Шартер пытается подмести песок из октограммы, — и недовольно заметил:

— Это магия крови, мелкое чудовище, если ты забыла.

— Что-то храмовников это не смущало.

— Я-то не храмовник, и меня подобное лицемерие смущает, — отрезал приятель. И повернулся к Варрику: — У тебя тут нет знакомых гномов, работающих с лириумом? Все равно крови у нас нет, так что спор беспредметный. Но если выделить магию и каким-то образом запечатать ее в филактерии, может выйти толк.

— Есть парочка, — согласился писатель. — Закончишь с уборкой — познакомлю.

Андерс с легко различимым сарказмом рассмеялся — до сих пор уборкой он себя не слишком утруждал, но на благо Инквизиции все же пришлось, — и снова повернулся к октограмме: ее подметать уже заканчивали, кровь жертвы была почти незаметна, осталось только уничтожить саму руническую печать. А Хоук напомнил:

— Кто-то опоил этого типа. Возможно, у этих культистов есть какой-то старший, периодически им помогающий.

— Мы займемся поисками, — кивнула Шартер.

— Я расставлю солдат, — пообещал Каллен.

— А я пойду общаться с народом, — недовольно скривилась я. — Мне же еще потом речь толкать, потренируюсь. Может, услышу что-нибудь.

* * *

Третий день турнира начался без всяких сюрпризов и проволочек. Лорд Авьель, выступая с приветственной речью, сиял как новенький золотой, щедро раздавая обещания на интересные представления и выражая надежду, что участники турнира тоже не оплошают. Я радостно улыбалась и старалась излучать уверенность — в нашу ложу то и дело бросали взгляды, поскольку один из сюрпризов распорядитель обещал от лица Инквизиции. Главное было помнить, что сюрприз — это запланированный танец, а не сомнительный обряд культа Древнего бога, и улыбаться как можно естественнее.

Вместо этого я осматривала весь колизей: высматривала и возможных нарушителей — вдруг уже успели прорваться на трибуны, — и охрану. Филактерии, если их можно так назвать, с запечатанной магией культистов все-таки смогли сделать — кое-как, чуть ли не на коленке, и гарантий гномы не давали; да и привезли их едва ли не к самому началу турнира, причем всего две штуки. Проверить всех, кто стремился на трибуны, наши люди попросту не успели. Храмовники, конечно, старались вычислить магов, но с расстояния хотя бы в пару десятков метров, да ещё и в толпе, это было почти нереально. Сейчас они бродили по проходам, надеясь почуять нарушителей, но при этом старались не привлекать внимания, так что эффективность работы оставляла желать лучшего. Насколько я видела, пока ничего интересного обнаружить не удалось.

Таинственного помощника культистов, обладателя редких зелий, определить удалось с точностью до национальности — все свидетели, к сожалению, немногочисленные, сходились в том, что возле жертв мелькал тевинтерец, причем высокопоставленный. Но описания ему давали слишком общие — смуглый, темноволосый, богато одетый; под эти “приметы” подходила вся делегация Тевинтера в полном составе, и ещё не факт, что нужный нам тип прибыл вместе с соотечественниками. Впрочем, я все же рассчитывала, что богатый человек — а значит, или магистр, или альтус, — предпочтет путешествовать с комфортом, если уж есть выбор. Так что, решив пообщаться с окружающими, к тевинтерцам я отправилась едва ли не в первую очередь. И, к своему удивлению, увидела немало знакомых лиц — в основном на турнир приехали военные, и большинство я видела в Неромениане, где они гуляли после очередной стычки с кунари в том заведении, где я танцевала. Увы, ни одного юстициара в делегации не было, а все остальные представители высшего класса империи лично у меня были под подозрением — магии крови они не чурались, мало ли что… Пожалуй, с некоторой натяжкой я готова была признать невиновным магистра Вирена, главнокомандующего Тевинтера, который сейчас возглавлял делегацию, — он все же довольно близко работал с Маркусом и архонтом, и его наверняка не раз проверяли.

От венатори тоже не было ни слуху ни духу; если бы не стычка в подземельях в первый же день, я бы сочла, что они решили не толкаться локтями с культистами и уступили дорогу. Но пленники, которых Шартер все еще старалась расколоть, были уверены, что их непременно спасет из лап Инквизиции их новый глава. Поэтому возле ложи представителей Тевинтера стражи и храмовников было особенно много — даже сейчас, когда маги по закону получили свободу, к тевинтерским магистрам относились настороженно, что же было во времена Кругов?

Самым простым делом оказались переговоры с магами, что согласились поработать со мной. Одним из четверых оказался Цитра — до сих пор я знакома с ним не была, но слышала как-то о музыканте-маге. Было несколько удивительно узнать, что он, оказывается, работал на Инквизицию и даже состоял в одном из полевых отрядов. Впрочем, главным было не это: маг-менестрель, во-первых, прекрасно чувствовал себя на сцене и умел импровизировать, во-вторых, был вполне себе боевой единицей. Правда, Мариден при виде него только вздохнула, а Коул ревниво нахмурился — похоже, конкурент в вопросах музыки моей команде по душе не пришелся. Но озвучивать свои возражения они не стали, и я выбросила ситуацию из головы. Оставшиеся трое магов работали вместе и во время войны с храмовниками прятались в бродячем цирке, так что сцена их тоже не пугала; а вот рассчитывать на них в бою я бы не стала.

Если первый день турнира завораживал жюстом, то есть конными поединками — выглядело это хоть и жутковато, но красиво, — второй позволял выявить лучшего мечника в дуэлях, за которыми наблюдать было тоже несложно, то третий предлагал бугурт — то есть массовые бои. Я из многословных пояснений сэра Авьеля так и не поняла, делятся ли рыцари на два отряда или дерутся все против всех, но смотреть на полсотни вышедших на ристалище воинов было немного жутковато. Пока что они стояли на своих позициях и явно красовались перед зрителями — сэр Галле, которого я нашла взглядом, повязал на руку явно женский платок и, сняв шлем, улыбался эффектной рыжей даме в первых рядах. Хоука я тоже отыскала, и он тоже решил выпендриться — на руке Защитника Киркволла болтался небольшой щиток с гербом своего города. Он, правда, никому не улыбался, но коротко кивнул в сторону приехавших на турнир жителей Киркволла, чем вызвал большое оживление в их рядах. У других… на шлеме красовались яркие пышные перья, сверкали почти зеркально начищенным панцирем, мелькали яркие, явно женские, ленты. Представлять, что вскоре от этого великолепия останется, не хотелось.

Если бы у меня был достойный повод слинять из ложи, я бы, пожалуй, не стала наблюдать за происходящим. Увы, именно мне и следовало транслировать уверенность и искренний восторг от происходящего — на последнем Жозефина настаивала особенно. Поэтому пришлось любоваться на свалку внизу.

Вернее, поначалу это было красиво. Пожалуй, когда Логэйн упоминал поединки перед боем, стяги и прочую рыцарскую мишуру, он имел в виду как раз турниры — потому что были и фанфары, и поединок чести, определяющий какую-то непонятную мне очередность, и сверкающие доспехи, и даже реющие стяги, пока что алые. Была красивая жеребьевка — участников все-таки разбивали на две команды, и все мои знакомые попали в один, синий, отряд, командовать которым выбрали как раз сэра Галле. И выступали обе команды красиво, единым строем, блестя на солнце сталью и сильверитом доспехов. Но буквально через минуту боя ситуация изменилась в корне.

Плюмаж, привлекший мое внимание, сломали первым, и его обладатель, зло взревев, настучал обидчику в шлем, слегка его помяв. Хоука я в общей свалке почти сразу потеряла; впрочем, ненадолго: он и Жак Галле держались вместе, прикрывая друг другу спины — прямо как накануне в подземельях. Рядом с ними крутился и Сатерленд, но его довольно быстро вывели из игры — в бугурте ему не помогла даже его невероятная удача.

Мне же картина на ристалище неприятно напомнила битву в Убежище и сразу после открытия Бреши, Арборскую глушь — бои, увидеть которые мне не довелось. А ещё — битву на Валарианских полях, в которой пришлось принять довольно деятельное участие, вернее, стать ее причиной. Ассоциации напрашивались неприятные, нетерпение — хотелось побыстрее разобраться с культистам и перестать нервничать о них, — подливали масла в огонь, и до конца бугурта я едва досидела. Длился бой неприлично долго, по моему мнению — всё-таки среди бойцов были настоящие профессионалы. К тому же минут через двадцать, когда менее профессиональных бойцов успели вывести из боя, а более опытные взялись друг за друга, стало заметно, что участники все же устали — движения становились все медленнее, так что в какой-то момент это стало даже комично. К примеру, в правом углу ристалища боролась пара противников — по простому, без оружия, по-медвежьи обнявшись и пытаясь сбить друг друга с ног. Вне турнира такие объятия могли бы смотреться двусмысленно, тем более что и борьба была слишком вялой — оба едва ли не держались друг за друга и, только поднабравшись сил и выдохнув, предпринимали очередную попытку уронить оппонента. Закончилось все тем, что подоспел еще один красный боец и помог коллеге завалить противника.

Я поражалась, как вообще можно сражаться так долго. Ладно, по рассказам Каллена, битва в долине горы Даверус длилась часов шесть, но там речь шла о выживании — демоны не оставили бы в живых никого, а если бы и оставили, это вряд ли можно было бы счесть удачей. То же можно сказать про Арбор — битва в чаще оказалась короче, но побегать солдатам тогда пришлось изрядно, разыскивая противника. А зачищали дебри от спрятавшихся красных храмовников вообще пару месяцев после победы.

Но полчаса… даже дольше!.. сражаться в тяжелых доспехах, в душных стеганых поддоспешниках, с тяжёлыми щитами наперевес — ради удовольствия? Такого сомнительного удовольствия я понять не могла.

Пару раз я косилась на своих советников, чтобы оценить, как они относятся к финалу турнира — и все время убеждалась, что они если и не разделяют мое мнение целиком, то близки к нему. Жозефина и Дюсетта почти сразу отвлеклись от бугурта и принялись негромко обсуждать, как повлияет весь Большой турнир и мое выступление на нем на позиции Инквизиции и Верховной Жрицы. Шартер сидела с непроницаемым — как и всегда — выражением лица, но я готова была поклясться, что ей скучно. Каллен единственный из всех нас внимательно следил за ходом сражения, но и он больше морщился, видя особенно эффективные удары участников. Ведь эффективный для одного вполне мог означать травму для другого — а наш командор привык беречь своих людей. Впрочем, и он, и тайный канцлер бросали взгляды и по сторонам — не одна я следила за обстановкой.

Но пока все было… не то чтобы спокойно, но в рамках допустимого. Та часть трибун, что занимали люди, не скованные этикетом, шумно болела за своих фаворитов; аристократы себе не позволяли громких криков, зато не стеснялись в тратах: букмекеры только и успевали бегать между ложами и счётной конторой тотализатора. Правда, в какой-то момент ставки принимать перестали, и я даже удивилась, что так поздно — половина бойцов уже лежала вдоль стен ристалища, чтобы не мешать более опытным товарищам. Но леди Дюсетта тихо пояснила:

— Призов много, а победителей может быть только два на предыдущие дни турнира и целая команда сегодня. К тому же непонятно, кого считать абсолютным победителем, если в разных номинациях побеждают разные люди. Поэтому для каждого участника ведётся подсчет очков, и выиграть можно двумя способами — по факту и по очкам. Ставки на победителя по очкам принимают почти до конца турнира. Бывали случаи, когда абсолютным чемпионом по очкам объявляли человека, который в одной из номинаций даже не участвовал.

— Как Хоук? — уточнила я. Мог ли он всерьез рассчитывать на победу по очкам? В принципе, мог, но вряд ли это желание до сих пор оставалось актуальным: слишком сильные соперники.

Леди Дюсетта мои мысли подтвердила:

— Да, но мессир Хоук чемпионом не станет. Для этого следовало выиграть дуэли вчера и продержаться сегодня до самого конца. Но абсолютным чемпионом станет сэр Галле, в этом уже никто не сомневается. Победитель двух дней, командир отряда в третьем — и он до сих пор на ногах.

— Хоук тоже, — больше из упрямства заметила я. Конечно, чемпионом Большого турнира ему не стать, но понадеяться я на него немного могу?

— Думаю, он войдёт в первую тройку, — неожиданно согласилась со мной мой секретарь. — Если сумеет продержаться до конца, то наверняка.

Я с изумлением глянула на нее — вот уж не ожидала такой оценки, — а потом подалась вперёд с вновь проснувшимся интересом: как там мой залог большого выигрыша? От Жака Галле я многого не ожидала, раз уж все на него ставили, но с Хоуком ещё мог выйти и правда приятный сюрприз. Большинство тех, кто решил поддерживать не орлесианского шевалье, ставили на ривейнского воина — мне показалось, что пирата, леди Дюсетта утверждала, что Повелителя Фортуны, — или тевинтерского гладиатора. Причем последний, кажется, был рабом и сражался за свободу: Сэра мне рассказывала, как в таверне болтали о его хозяине, который пообещал отпустить его в случае победы. Но при этом эльфийка кривилась и считала, что правды в этих слухах нет. Слуги что-то видели там, слышали тут — и выходило, что действует тевинтерец добровольно. Оба претендента сражались за красную команду и пока были в строю.

Впрочем, победили в итоге синие, и окончание боя объявили ещё до того, как все красные оказались повержены — их оставалось трое, тогда как на нашей стороне больше десятка “выживших”. Хоук, оправдывая мои надежды, по-прежнему прикрывал спину Галле, но пара рискованных маневров принесла ему весьма неприятные удары, в том числе в шлем — так что на ногах он держался нетвердо. Я примерно представляла, что ему скажет Андерс — маг так и дежурил в хоуковской келье, — но сочувствовать не торопилась, даже придумала пару комментариев от себя.

— Дорогие друзья! — лорд Авьель на ристалище выскочил как демон из разрыва: вроде только что шел бой, а спустя мгновение распорядитель уже вещал из центра поля. — Этот бой останется в нашей памяти на долгие годы, так поблагодарим же воинов, которые подарили нам это зрелище!

Он поднял руки, салютуя одновременно и участникам, и трибунам, в ответ раздался поистине оглушительный шквал криков. Вместе с воплями к ногам бойцов полетели цветы, ленты, даже кружевные женские трусики, что вызвало нездоровое оживление и хохот на одной из трибун. В огрызке яблока, прилетевшем следом, я заподозрила одну ушлую Рыжую Дженни — меня в Вершиле она встречала точно так же.

— Сейчас позволим нашим дорогим участникам отдохнуть после боя и привести себя в порядок, — дождавшись небольшого затишья, продолжил Авьель. — Наши маршалы производят финальный подсчет очков и скоро будут готовы объявить результат. Через час мы начнем церемонию награждения, а до тех пор для вас выступит цирк мэтра Фелипе!

— Маршалы? — уточнила я у леди Дюсетты. Она указала глазами на неприметного человека у самого края ристалища:

— Маршалы наблюдают за соблюдением правил и ведут подсчет очков. Обычно их больше, в другой раз вы бы непременно заметили. Но в этот раз один из магов согласился помочь им с наблюдением за ристалищем, так что внизу только мессир Альмерик. Насколько я знаю, он не любит магов и отказался от помощи.

Я кивнула и минуту понаблюдала за циркачами, которых вел огромный ривейнец — наверно, даже выше своего земляка из фаворитов турнира. Следом за ним шел гном, заросший бородой настолько, словно ему передалась та, что не росла у Варрика. Две гибкие эльфийки, мрачный хасинд, троица магов — как раз тех, что согласились помочь и мне. И решила:

— Пойду проведаю Хоука. На циркачей наши культисты не нападут, а к моменту награждения я вернуться успею.

— Будь осторожна, — попросил Каллен.

Я, отступив от края ложи, на мгновение прижалась к любимому и оставила легкий поцелуй, а потом вышла наружу. Уже привычный эскорт выстроился вокруг, и я с неудовольствием подумала, что осторожность — штука очень относительная.

Ругань Андерса я услышала загодя: маг вроде бы и не орал, но его саркастичные комментарии почему-то разносились на весь коридор. Хоук в ответ молчал, так что я успела заволноваться: неужели ему прилетело сильнее, чем казалось со стороны? Но объяснение оказалось более приземленным: пока маг колдовал, его пациент пил по очереди целую вереницу зелий, явно выставленную самим целителем. Вокруг них метался Светлячок, провожая каждый флакон легким подергиванием.

— Вы решили сманить моего виспа? — с наигранным возмущением поинтересовалась я. — Что ты туда намешал?

Андерс бросил короткий взгляд на свое алхимическое творчество и поморщился:

— Феландарис. На Глубинных тропах трудновато разжиться эльфийским корнем или веретенкой, пришлось учиться варить зелья из того, что есть. А растут там в основном глубинные грибы и вот феландарис, если где Завеса истончается.

Пару мгновений он колдовал молча, а Хоук с блаженством прикрыл глаза — ему нотации явно надоели, — и притормозил с приемом зелий. Маг это пресек спустя пару секунд:

— Пей, Хоук! Если не хочешь свалиться под тяжестью какой-нибудь призовой железяки или вовсе остаться здесь.

— Я уже в норме, — не слишком разборчиво отозвался Защитник Киркволла, и я со скепсисом хмыкнула:

— Что-то не похоже. Сильно досталось?

Андерс сунул очередную склянку в руки пациента и сердито ответил:

— Были бы мозги, досталось бы сильно. А так ничего, челюсть только на место вправить. А ты пей, пей. Я с этим зельем долго экспериментировал, чтобы идеальный состав подобрать, самое то, — и пробормотав еще одно заклинание, задумчиво добавил: — После первой попытки мы на три дня в каком-то заброшенном тейге задержались. Думал, сдохну, но это была бы очень нелепая смерть: от поноса посреди владений порождений тьмы.

— А ты что, на себе пробовал? — поразилась я. Приятель хмыкнул:

— После этого перешел на Огрена. Ему все равно, что пить, а несварение желудка этому мешку с брагой не грозит даже от тухлого огра.

— Проверил на практике? — уточнил Хоук, глядя на зелье с сомнением. Но, видимо, угроза Андерса не выпустить из кельи была вполне реалистичной, потому что зелье он все же выпил — часть побежала по губам и облила рубашку, видимо, открывать рот широко потенциальный чемпион все-таки не мог. И тут же поморщился, а потом охнул, машинально схватившись за челюсть.

— Молчи лучше, — посоветовал Андерс, сплетая очередное заклинание. — Чудовище, ты по делу?

— Да нет, проведать зашла, — тут же отговорилась я. — Помочь?

Но Андерс только отмахнулся, и я, помявшись минуту для приличий, вышла за дверь — мое общество для обоих явно было лишним. Внезапно освободившееся время потратила на то, чтобы проведать наших солдат, еще раз переговорить с Мариден и Цитрой, попросив их быть наготове — как играть, так и драпать, поскольку найти культистов так и не вышло. Заодно и переоделась, чтобы потом не тратить время — длинный плащ прекрасно скрывал танцевальный наряд до поры.

Найти своих на ярмарке и в таверне не удалось: и Сэра, и Варрик куда-то делись, даже Коул оставил Мариден и исчез. Светлячок так и вертелся возле зелий на основе феландариса. Едва ли не впервые за долгое время я почувствовала себя очень одиноко и вернулась в ложу — но и тут оказалось, что поговорить не с кем. Шартер, скорее всего, принимала где-то доклады своих подчиненных, Каллен — проверял посты. Куда делись леди Жозефина и леди Дюсетта, я не взялась предполагать и со скуки принялась рассматривать магические нити, оплетающие колизей темно-синей лозой, но даже тут ждало разочарование: как я не понимала лимонно-желтой магии Думата, так не смогла и предугадать поведение темно-синей Лусакана.

Первой вернулась леди Жозефина и улыбнулась:

— Отдыхаете, леди Алиена?

— Скорее, скучаю. Не знаете, куда все разбежались?

— Командору в голову пришла какая-то идея, так что он ушел вместе с леди Дюсеттой на поиски Варрика. Полагаю, они скоро вернутся: до объявления результатов осталось совсем немного времени.

…Со сроками наша леди-посол угадала: Каллен вернулся ровно в тот момент, когда лорд Авьель снова поприветствовал собравшихся на финальную и самую приятную часть турнира. Судя по чуть сбившемуся дыханию, чтобы успеть вовремя, командору пришлось пробежаться — но он хотя бы снова был рядом. Шартер и леди Дюсетта не явились вовсе. Но задавать вопросы было уже довольно сложно: шум на трибунах стоял такой, что я с трудом слышала собственные мысли, а уж когда на ристалище вышли участники турнира, от криков содрогнулись даже стены и пламя факелов всколыхнулось и опало. На объявление результатов пригласили не всех: вместо сотни воинов вышли только десятка полтора — видимо, те, кому полагались хоть какие-то места.

Их снова представили — вдруг кто забыл, — а следом с противоположной стороны ристалища слуги принялись выносить призы, про которые лорд Авьель снова взялся рассказывать подробнее. Мне казалось, что распорядитель специально тянет время в надежде, что мы как-то дадим ему знать, что с культистами покончено. Увы, чем дальше, тем сильнее я подозревала, что они явятся именно на награждение. То есть… уже сейчас?

Как бы ни старался Авьель, ему все-таки пришлось перейти к награждению. Жака Галле объявили абсолютным чемпионом и вручили тот самый меч, который я когда-то роняла себе на ногу — Служитель. Второе место получил ривейнец, который поучаствовал во всех категориях, тройку победителей завершил Хоук — он заработал неплохой рейтинг, выводя из строя противников на бугурте. У него жертв оказалось даже больше, чем у победителя.

В размышлениях и попытках разглядеть на трибунах наших противников я пропустила весьма заметную смену декораций. Факелы потухли не от криков — потемнело само небо, словно день сменялся ночью, хотя даже до сумерек оставалось еще часа два. Обратил мое внимание на небо Светлячок — возник прямо перед носом яркой искрой, взлетел к потолку и снова рассыпался куполом.

— Алиена? — Каллен шагнул ко мне первым. А я, подняв голову, посмотрела на небо правильным зрением и выругалась:

— Демоны Тени! Они все-таки явились!

Купол из темно-синих нитей над колизеем сомкнулся у меня на глазах, и мы действительно оказались в котелке под крышкой. Прикинув на мгновение, хватит ли у меня сил накинуть защитную сферу на весь колизей, я сочла, что в крайнем случае — хватит. Но только в крайнем, колизей был, конечно, меньше Скайхолда, но куда больше площадки на вершине форта Драккон.

— Поднимай солдат, — велела я и, обернувшись птицей, бросилась вниз, к лорду Авьелю.

И успела вовремя: накинула щиты и на распорядителя, и на участников турнира. Потому что одновременно со мной на ристалище из теней выступили фигуры в темных балахонах, в руках которых искрилась та самая магия — темно-синяя, на этот раз видимая и невооруженным глазом. Несмотря на явно опасный вид — молнии в руках не способствовали легкомысленному отношению, — культисты все равно выглядели как-то… нелепо? Слишком пафосно и театрально. И мне в голову пришла занятная идея.

— Как-то это слишком наигранно, — громко проговорила я, прицокнув языком и покачав головой. — Вы даже не стараетесь быть сильным противником!

Балахоны на меня внимания не обратили — двинулись к призам, среди которых был и Зов Тьмы, доставшийся ривейнцу. Я немного забеспокоилась: все-таки они явились ради него, да еще и действуют так уверенно — может, для этого есть повод?

К счастью, я была не одна. Ждать, пока их ограбят, призеры не стали, сэр Галле вежливо поинтересовался:

— Леди Инквизитор, надеюсь, вы не откажетесь от небольшой помощи?

— Инквизиция никогда не отказывается от помощи, сэр Галле, — я ответила куда громче, чем стоило бы, и это тоже прозвучало театрально и даже немного фальшиво.

Впрочем, я надеялась, что от культистов удастся избавиться — а потом разбираться, почему они себя так глупо ведут, — а зрители не успеют понять, что на них напали. Потемневшее небо, конечно, было довольно жирным намеком, что что-то идет не так, но и его я предполагала потом списать на работу наших магов. Лишь бы представление оказалось достаточно театральным.

Больше вопросов мне задавать никто не стал: и шевалье, и ривейнец, и даже Хоук взялись за оружие, с которым не расстались и ради церемонии награждения. Тевинтерский гладиатор вытащил широкий тесак, который до сих пор на поле не выносил — и по лезвию пробежала голубая искра магии. Видимо, в обычной жизни он предпочитал зачарованное оружие, но правила турнира недвусмысленно его запрещали. Зато сейчас смог отвести душу.

Ненадолго. Битва вышла просто до неприличия короткой: полтора десятка самых сильных воинов со всего мира смяли вражеских магов едва ли не мгновенно — возможно, в другой ситуации синие молнии и смогли бы им помешать, но не под моей защитой. Самой мне даже за шест браться не пришлось, и этому факту я порадовалась отдельно: не хотелось позориться среди таких воинов. Правда, помешать вражеским магам колдовать я тоже не могла: молнии оказались прочно связаны со сферой, и я боялась случайно зацепить что-то не то и разрушить колизей.

Едва последний противник упал, я открыла рот, чтобы сказать еще какую-нибудь пафосную чушь и завершить выступление обещанным танцем, но меня прервали одинокие аплодисменты.

— Браво, леди Инквизитор, — на ристалище ступил еще один участник этого странного представления.

Темноволосый, смуглый, богато одетый — тот самый тевинтерец, которого так и не смогла вычислить Шартер. А вот я его видела, даже разговаривала сегодня утром: магистр Альмадий сокрушался, что победители так трясутся над своими призами, что ни в какую не соглашаются продать их уже после победы. Заподозрив, что он и есть наш культист, я осмотрела тевинтерца правильным зрением, но вражеской магии не заметила и на том успокоилась — мало ли какие у кого интересы.

Похоже, с этим выводом я поторопилась.

— Столь сокрушительная победа и столь же сокрушительное поражение, — с легкой насмешкой заметил он. И пояснил: — Вы так противодействовали ритуалу, но все же завершили его с вашего согласия.

Магистр указал на трупы безликих культистов, и я только сейчас обратила внимание, что лежат они на линиях воображаемой октограммы. Короткий взгляд, брошенный на воинов, зацепился за гладиатора, который теперь откровенно ухмыльнулся и демонстративно убрал свой тесак. Его хозяин — в этом я уже не сомневалась — красивым жестом воздел руку, и кровь, натекшая с трупов, засветилась, образовывая ту самую октограмму, которую с утра убирал Андерс.

— Итак, у нас есть выбор, — продолжил Альмадий вполне благожелательно. Руку он так и не отпускал, и магические нити, заметно дрожа, стекались в сжатый кулак. — Я могу закончить этот нелепый ритуал. В древних свитках указывается, что он призовет Лусакана в мир недремлющий, а Зов Тьмы должен расколоть Завесу, чтобы помочь Дракону Ночи вырваться на свободу Во времена более ранние в этом месте существовало что-то вроде окна, как я понял...

Я окинула взглядом ристалище, и в голове вспыхнула догадка — божественное зеркало! Может быть, здесь когда-то был свой Источник Скорби, только принадлежавший не Митал? Возможно, этот ритуал рассчитан на него? Вспомнив жидкую, текучую энергию, что впитала в себя Морриган, я зябко передернула плечами: лучше такие вещи не трогать.

— Откровенно говоря, в эту чушь я не верю, да и Древние боги меня не слишком интересуют, — Альмадий пожал плечами. — Но разрушения этот ритуал вызовет знатные, Большому турниру, образно говоря, крышка.

С этим я была согласна, особенно в свете своих догадок.

— То есть вы помогали культистам, но сами к ним не относитесь? — уточнила я, лихорадочно размышляя, что теперь делать. Я видела магию, магистр ее уже потревожил, так что просто убить его не выйдет — ритуал не ритуал, но собранная сила ударит неплохо.

— К этим любителям древних легенд? Андрасте с вами, леди Инквизитор… вы ведь Вестница Андрасте, я правильно помню?.. Мне нужно было, чтобы они завершили этот ритуал, давая мне преимущество в торговле, но носиться с этой нелепой идеей возрождения божественного дракона?

— Тогда кто вы? Венатори?

Магистр Альмадий усмехнулся:

— Если вам непременно нужно меня как-то классифицировать, пусть будет венатори. У них были любопытные исследования. Хотя вот это слепое подчинение древнему жрецу… но я повторяюсь. Предлагаю вернуться к нашему делу. Как я говорил сегодня утром, весьма досадно, что эти грубые вояки так цепляются за свои игрушки. Насколько проще было бы попросту купить нужный мне артефакт и не устраивать представлений. Увы, приходится прибегать к подобным методам… Итак, наш второй вариант: Защитник Киркволла возвращает мне свой приз, и мы расходимся, вполне довольные друг другом. Желательно сделать выбор быстрее: эта магия довольно неудобна в использовании, и я могу… случайно!.. ее не удержать.

— А хер тебе в жопу не вернуть? — негромко и невнятно пробормотал Хоук. Магистр то ли не услышал, то ли сделал вид, что не слышит, а октограмма на мгновение погасла, разорвав свою связь с остальной магической сетью. Я поторопилась отвлечь оппонента и удивилась:

— Молот Каридина? Не Зов Тьмы? Он-то вам зачем?

— Помилуйте, зачем мне этот смешной молоток с заточенным внутри виспом? — Альмадий пожал плечами. — Молот Каридина мне нужен затем же, зачем и Каридину: надеюсь разгадать его технологию производства големов. Моя мать потратила десять лет на эти попытки и погибла в каком-то заброшенном тейге, когда ее эксперимент вышел из-под контроля. Я предпочитаю собственную лабораторию и меры предосторожности. Но хватит разговоров, решайте, леди Инквизитор. Поверьте, вы еще сами поблагодарите меня, когда мои големы разобьют армии кунари.

Октограмма снова мигнула, а затем погасла совсем. Да и синие нити магии начали расползаться вверх так, словно вся магия с ристалища уходила, так что внимание Альмадия это наконец привлекло. Это явно было незапланированно со стороны магистра, потому что выражение лица у него стало очень... напряженным.

— По-моему, равновесие сил снова сместилось, — я улыбнулась со злорадством. Куда бы магия ни уходила, сейчас это было нам на руку.

Тем более что разгадка объявилась в то же мгновение: с одной стороны ристалища ко мне шел мой командор, с другой — тайный канцлер, с третьей — будущий виконт Киркволла. В руках каждый из них нес знакомый лириумный диск.

— У венатори и правда были интересные исследования, магистр Альмадий, — согласилась я. — С одним вы сейчас познакомитесь. Надеюсь, вы не будете творить глупостей?

Магистр попытался что-то наколдовать, но тщетно: магии на ристалище больше не было, даже мои щиты погасли. Бросив неудачные попытки, тевинтерец кивнул своему помощнику, и тот попытался выбить молот у Хоука, явно рассчитывая на элемент неожиданности. Но Защитнику Киркволла отшибли челюсть и вместе с ней красноречие, а не упрямство, так что и эта попытка оказалась безрезультатной.

— Что ж, вам же хуже, — Альмадий растерял самоуверенность и с ней часть лоска, зато продемонстрировал злость. — Когда огонь гаатлока обрушится на ваш дом, вы меня еще вспомните.

— И навестим, — согласился Варрик. Каллен громко объявил:

— Именем Инквизиции…

— Вы арестованы, — закончила Шартер. Я едва не прослезилась: вряд ли эти трое задумывали подыграть моему представлению, по крайней мере, Каллен вряд ли бы дошел до этой мысли. Но шпарили как по сценарию.

Однако сдаваться магистр не пожелал: помимо магии у него оказалась знакомая граната — слишком знакомая, так что я еще до ее использования поняла, что сейчас будет. Мелькнула мысль, что надо бы поинтересоваться судьбой алхимика, с которым мы изобретали эти гранаты вместе, но ее я отбросила как несвоевременную. И одними губами прошептала Каллену:

— Ловите его, сейчас сбежит.

Увидеть, понял ли мой командор команду, я уже не успела: ристалище заволокло дымом. Судя по звукам, удрать так просто у магистра не вышло, но все же вырваться он сумел — негромкий шум возни, ругань и топот принялись отдаляться. Пару мгновений я сомневалась, что делать мне: бежать следом или заканчивать представление, — но решил за меня новоявленный помощник. Цитра где-то в дыму громко объявил:

— А теперь зажжем этот танцпол!

Узнать нужную мелодию в его музыке удалось с трудом, скорее, это походило на гитарное соло — причем давно забытое, словно из другой жизни. Дым сменился туманом — видимо, мои советники вместе с Варриком отправились вслед за беглецом, снова позволяя магии действовать, — а к Цитре присоединилась Мариден, перехватывая инициативу и выравнивая ритм. Я торопливо скинула плащ, надеясь, что упадет он не в лужу крови, и выхватила кинжалы. А когда туман достаточно осел, вышла на первое па, больше напоминающее боевой выпад.

На этот раз танец дался не сразу, натура звала вперед — следом за беглым магистром, который сумел провернуть свою аферу прямо у нас под носом. Но его могли поймать и без меня, не зря же Инквизиция привлекла к охране так много народу, не зря Каллен продумывал сценарии возможного боя... а вот уходить прямо сейчас, не закончив представление — значило подвести Совет Викома. Впрочем, музыка, как и всегда, быстро захватила, оплела тело нотами, прокатываясь ледяными морскими брызгами по коже, повела за собой, и на несколько минут я забыла обо всем, отдаваясь танцу.

— У Инквизиции всегда есть план, — проговорила я, едва стихла последняя нота. — Мы стоим на страже мира. И помните: когда миру грозила опасность, плечом к плечу встали все. И эльфы, — я повела рукой в ту сторону, откуда выходила Шартер, — и гномы, — еще один указующий жест в сторону двери Варрика, — и кунари, и люди. Нам помогали даже духи Тени.

Светлячок, словно подтверждая эти слова, взвился откуда-то у меня из-под ног, спиралью взлетел вверх и рассыпался теперь уже настоящим фейерверком. И не зря я рассчитывала на способности к импровизации менестреля и циркачей — тонко почувствовав момент, они следом за виспом запустили еще несколько фейерверков, отлично различимых на фоне потемневшего неба. Не ночного — его всего лишь закрыли тучи, которые теперь, когда темно-синяя магия расплелась, двинулись в сторону, открывая солнце.

* * *

— Откуда вы их взяли? — с интересом спросила я, разглядывая миниатюрный лириумный диск.

— Дагна вернулась в Скайхолд и заинтересовалась этими исследованиями, — пояснил Каллен на ходу. — Ей удалось снизить расход лириума, но такие диски недолговечны. Честно говоря, в Скайхолде мы проверить их не успели, я забрал записи с собой, чтобы почитать по дороге. И вспомнил только сегодня.

— Это было очень своевременно, — похвалила я.

Шли мы через подземелья, в которых мне обещали еще один сюрприз — судя по лицам моих советников, на этот раз крайне неприятный. Но я пока не торопилась поддаваться их унынию: история в колизее закончилась оглушительным успехом. Пусть и немного кривовато, но мне все же удалось выдать происходящее за часть театрализованного представления, так что по окончании танца меня встречали такие бурные овации, что Жаку Галле стоило бы позавидовать. Тем более, когда туман опал окончательно, оказалось, что трупы культистов под шумок успели убрать, а кровь присыпать песком — со стороны наверняка могло показаться, что убийства были ненастоящими. Лорд Авьель аплодировал едва ли не громче всех, и на его лице читалось явное облегчение: скандала избежать удалось. А потом снова перехватил инициативу, оттягивая внимание на себя, так что мне удалось сбежать и заняться делами.

Хоук обнаружился прямо за дверьми, ведущими с арены в коридоры — в бугурте Защитника Киркволла потрепало все-таки сильнее, чем он готов был признать, и даже Андерс не сумел восстановить его достаточно быстро. Вряд ли это помешало бы моему самоуверенному другу продолжить погоню, но, к счастью, банально не хватило сил. Целитель, поджидавший его здесь же, злорадно отказался лечить прямо сейчас, вместо этого обратив внимание на покойников. Их странное поведение объяснилось легко: магистр Альмадий опоил их зельем так же, как и жертв, которых для них готовил.

А чуть дальше мне встретилась леди Дюсетта: девушка оказалась достаточно азартна, чтобы кинуться в погоню следом за Шартер, поэтому ее и отправили за мной — и про неприятный сюрприз первой мне рассказала она.

— А что с магистром? — уточнила я, поскольку этот вопрос пока что обходили стороной.

— Нам удалось его захватить, — отчитался Каллен. — Дымовая бомба могла отвлечь только тех, кто на арене, но наши солдаты ждали у каждого выхода. Петлять коридорами ему удалось недолго.

Шартер кивнула, соглашаясь, но уточнила:

— Магистр подготовил себе путь отхода, мы успели обнаружить несколько ловушек. Однако нам помог незнакомый эльф: появился из бокового коридора, выставил барьер, не позволяя беглецу уйти, а после сбежал сам, не дожидаясь нашей благодарности.

— Солдаты кинулись за ним, — мой командор помрачнел. — Но догнать не сумели, он петлял как заяц. Да и во время погони нашли кое-что другое.

— Мои агенты пока продолжают поиски, — Шартер едва заметно нахмурилась и продолжать мысль не стала.

Мы вошли в очередную подземную залу, и мое радужное настроение все же поползло вниз. Вдоль стены выстроились бочки со знакомым гербом. Кунари. Но даже если бы не герб, я сумела опознать запах. Так пахла взрывчатка Дворкина. А еще...

— Твою мать… откуда здесь столько гаатлока?