На твоей стороне (гет)

Глава 19.

Ужин прошел в дружественной и непринужденной обстановке. В молчании. Армитаж не знал с чего начать, Китрин сверлила ледяным взглядом Рамот, а сама синеглазая просто наслаждалась тем, что по-своему усмотрению приготовил повар. Для высших офицеров и руководства готовили не дроиды, настоящий профессионал.

Только когда дроид-официант принес каф и крохотные пироженки, Хакс решился:

— Ваша миссия предполагает такую секретность, что экипаж не должен даже видеть мистрил? — зеленые глаза Армитажа, скользнув по Рамот, уставились на Китрин.

— Наша миссия предполагает выполнение задания. — ответила Китрин. — И не предполагает посторонних контактов. Учитывая, что персонал крейсера, в основном, мужчины.

— Могу поспорить, — не согласился Хакс. — женщин-служащих здесь хватает.

— Тогда почему вы, генерал, использовав свое служебное положение, заставили прийти сюда Рамот?

— Я? — Хакс был в изумлении. — Я никогда не заставлю женщину…

— Она не женщина, она мистрил! — Строго сказала Китрин.

— Я ПРИГЛАСИЛ мистрил, чтобы как-то сгладить инцидент, случившийся утром.

— Какой инцидент? — Китрин повернулась к девушке.

— Генерала не оповестили, что каюта занята, мне пришлось убедить его зинджу.

Китрин посмотрела на Хакса:

— Тогда в чем ваша вина, если Вы решили ее загладить?

— Я был несколько…груб. — сказал Хакс, вспомнив, КАК он подумал о Рамот.

— Не думала, что Вы так щепетильны… — усмехнулась Китрин.

— Верховный Лидер ясно дал понять, что вы особые гости на борту. Не мог же я допустить, чтобы о командующем сложилось предвзятое мнение.

— У нас не складывается никакого мнения, генерал. — Китрин вновь посмотрела на Рамот, та положив в рот шестую пироженку, смело встретила взгляд командира. — У нас есть задание или цель. Остальное мистрил не касается.

— Я учту это. — кивнул Хакс, а сам подумал, что синеглазая Рамот, так вкусно кушающая сладости, никак не вяжется с железной логикой Китрин. — И все же, верхняя палуба — это зона высшего офицерского звена. Это зона личных покоев Верховного Лидера и командования. Не стоит воспринимать простое общение, как нечто преступное, с вашей точки зрения.

— Я учту это. — ответила Китрин, она хотела продолжить, но тут дверь столовой открылась, и приятная беседа была прервана Митакой.

Лейтенант смотрел на Хакса круглыми глазами, ему почему-то захотелось подмигнуть генералу, чтобы тот понял, разговор не при посторонних. Хакс, уверенный, что во вверенной ему зоне ответственности идеальный порядок, не заметил волнения Митаки и спросил:

— Что еще?

Лейтенант, набрав в грудь воздуха, не знал, как сказать.

— Допфельд, — Армитаж хотел выглядеть командиром, который уважает своих офицеров. — говорите!

— Там пилоты личной эскадрильи Верховного Лидера и Демерон… — начал Митака.

— Да-да! Я знаю, — Хакс поднялся, выразительно посмотрев на Рамот и достойно на Китрин. — я иду. Дождитесь меня, срочное дело.

Китрин и Рамот проводили Хакса разными взглядами. Китрин с долей недоверия, Рамот с улыбкой в синеве глаз.

Генерал, закрыв за собой дверь, тут же посуровел:

— Что там опять?

— Они сняли энергополе с отсека мистрил, — быстро заговорил лейтенант. — а теперь направляют туда то штурмовиков, то техников, то служащих, говоря, что вон в той каюте что-то интересное.

— А что в той каюте интересного? — спросил Армитаж, слабо понимая, что хочет Демерон, отправляя персонал в гости к мистрил.

— А! Они проверяют мастерство Теней.

Хакс, склонив голову на бок, посмотрел на Митаку с вопросом в зеленых глазах:

— Они что делают?

— Мне так Юмиц сказал.

Все оказалось просто. Демерон, сменив свою рубашку на комбинезон пилотов Первого Ордена, рассматривал ровный разрез, пока в его буйную голову не пришла мысль, насколько хватит точности у девушки с кнутом, чтобы не поранить визитеров. Лэнс сначала отказывался, а потом согласился. Делать-то все равно нечего. А тут так интересно. Как можно стегнуть плетью, чтобы не задеть живое тело?

В качестве эксперимента в коридоре были выловлены два техника и направлены в известную каюту с сопроводительными словами, что кое-кто приглашает кое-кого на свидание.

Техники вылетели через тринадцать секунд (Лэнс засекал время), а их одежда была располосована крест-накрест. Демерон, отогнув края робы, присвистнул. На теле следов нет. КАК она это делает? Усложнили задачу. Штурмовики. В броне. Сопроводительный текст менялся, текстура одежды тоже, результат один — она рассекала верхний слой, оставляя плоть неприкосновенной. Демерон был впечатлен такой точностью и постоянством. Сейчас они обдумывали вариант, как самим задать вопрос о степени владения таким необычным оружием и оставить в неприкосновенности одежду. А, может, заявиться голышом? А что? Эксперимент, так эксперимент. Что она тогда будет делать?

Там, за дверями каюты, девушки уже поняли, что визитеры не случайны. Теперь тоже совещались. Доверить ли выполнение упражнения кому-то еще или оставить Вайлес, все же, у нее опыт. Вайлес, заслышав шаги, приготовилась. Чего время зря терять? Когда Хакс вошел, плеть уже взвилась в воздух. Мундир командующего — новая текстура в процессе, поэтому Вайлес чуть добавила: что-то среднее между робой техников и рубашкой того наглого, что был тут. Вж-ж-ик, вж-жик, и Армитаж, пожевав губами, лицезрел ровные разрезы дорогой ткани на своей груди.

Он поднял глаза:

— Командующий флотом Первого Ордена генерал Хакс. Что происходит на моем корабле?

Когда двери закрылись за Армитажем, Тихая Рука встала:

— Если бы не твоя мать, если бы не защита Эльмит, если бы не Каи…

— Я это слышала уже тысячу раз, — Рамот тоже встала. — Вы все равно ничего не сделаете. Те транспорты, которые привозят каждый месяц, все необходимое гораздо важнее, чем мое наказание, правда?

— Рамот, тебе позволяется то почему-то, за что другие уже лишились бы жизни.

— Позволяется, потому что я не только убедила своего хозяина, которого охраняю, но и он убедил многих! Сколько транспортов за последний год? Не только еда, два поселения построены! А вы? Все собирали и собирали оружие!

— Твоя мать спасла мне жизнь, я это помню, я ее должница, но я прекрасно вижу, как ты смотрела на этого генерала. Это что?

— Ничего. Он забавный, старается казаться таким строгим, а у самого полотенце с котиками.

— С какими котиками? — не поняла Тихая рука. Котики как-то выпадали из суровой действительности. Рамот была слишком самовольной. Китрин была против, чтобы ее взяли в Стражу Тени, но Эльмит и Дефа… Дефа закрыла Китрин на задании. Это долг, длиною в жизнь. И Каи подружилась с Рамот. Все же она чертовски талантлива, изобретательна, может потому, что плевала на все рамки и ограничения? И ей многое прощалось, очень многое. Но сейчас… Нельзя допускать, чтобы Рамот как-то симпатизировала рыжему. А она явно симпатизирует. Почему-то. Это точно недопустимо, даже для Рамот.

— Ты прекрасно знаешь, что никакие симпатии и привязанности не должны…

— Кто бы говорил, — смело перебила Тихую руку Рамот. — когда пришло время, ты, Китрин, тоже наплевала на все запреты, мама мне рассказывала, как ты взбунтовалась.

Китрин вспыхнула. Злостью. Она не любила вспоминать то время.

— И что? — продолжила Рамот. — Твое замужество и рождение Каи не помешали тебе, ты осталась в Страже!

— Потому что я лучшая! И у меня опыт. И я сделала свой выбор в пользу Тени, поэтому старейшины приняли мое возвращение. И это — исключение!

— А, может, я тоже стану таким исключением?

— Ты что? Рами? — Китрин говорила уже с теплотой. — Посмотри на этого… командующего… Он же сам себя носит, как драгоценную вазу, боясь разбить, он же никого не видит, кроме себя!

— Меня увидел, это точно.

— То, что тебя трудно не увидеть, тут я согласна, но этот заносчивый сноб совершенный и законченный эгоист!

— Ты так говоришь, точно я за него замуж собралась. Что тут делать, пока не появится этот таинственный Верховный Лидер? А так — поиграть на нервах Хакса — одно удовольствие. Но, стоит отдать ему должное, он прекрасно держится. Справляется. Это мне нравится.

— То есть, ты хотела только отработать навыки? — успокоилась Китрин.

— Ну да, с моим теперешним хозяином сложно по причине преклонных лет и стойких моральных принципов. Теряю навыки. А если, вдруг, стоящее дело?

Китрин потарабанила пальцами по столу:

— Не лишено смысла, не лишено.

— Помощь? — возмущенно выкрикнул один из воинов. — Мы знаем, чем оборачивается каждый прилет чужаков, просящих помощи! Все, кто являются из проклятого мира Галактики, не несут ничего, кроме войны и коварства! А вокруг вас Тьма!

— Да выслушайте же! — не сдавалась Рей, она сделала еще шаг навстречу, только синие мечи в руках мужчин стремительно закрутились, а воздух загудел от лучей плазмы.

Кайло не стал ждать, он встал рядом с Рей и тут же толкнул Барьер Силы, снося воинов к деревьям. Никто из них не противостоял Барьеру. Кайло это отметил. Присутствие Силы ощущалось отчетливо, но, в отличие от зосан-ша, они не смогли отразить телекинетическую атаку. Или не захотели? Трое из мужчин, поднявшись, доказали, что владеют-таки кое-чем. Две стены энергии столкнулись, рассыпавшись, погасив одна другую. И тут же на границе этого столкновения соткалась фигурка Сайори, встав между рыцарями и воинами.

— Уйди! — крикнул старший из мужчин.

— Они просят помощи! — упрямо ответила девушка.

— Нет! Ты знаешь, никто не перейдет рубеж земель зиккул!

Сайори, раскинув руки в стороны, закрыла глаза. И все Рен с удивлением наблюдали, как с каждой секундой она наполнялась светом, сияя все ярче и ярче, так ослепительно, что был виден только ее силуэт. Она напитывалась энергией солнца!

— Остановись! — крикнул старший. — Я приказываю тебе! Не смей! Нет! Как ты можешь?

Сайори уже не была видна, только столп ослепительного белого света.

— Хорошо! — крикнул воин, прикрывая глаза ладонью.

Яркая вспышка — и весь этот столп, сфокусировавшись в светящийся луч, ударил в скалы в стороне от стоящих людей, отколов несколько больших камней, которые понеслись вниз, производя сильный шум.

Сайори стояла, опустив руки и голову. Снова девушка в зеленом переливчатом плаще.

— Впечатлила. — негромко произнес Виркул.

— Похоже, она за нас? — не мог сам себе поверить Ашар, но посмотрел на Ал'лека.

— Женщины, — вздохнул Виркул. — кто ж знает, что у них на уме?

«Эта девушка, Бен, она защищает нас! Разве ее Сила так велика? Почему я не чувствую этого?»

«Она владеет тем, что знает. И очень хорошо владеет». Сайори подняла глаза на старшего из воинов:

— Почему ты не хочешь их выслушать, отец? Они не пираты, не контрабандисты, они — Владеющие Силой. И они прошли сквозь Тьму Глаз.

— Они темные! Ты разве не видишь?

— Вижу, и еще вижу, они не причинят нам зла. Я знаю!

— Кто вы? — с досадой спросил старший.

— Я — Кайло Рен, леди Рен, — Кайло посмотрел на Рей. — рыцари Рен. Нам нужно поговорить с куренами. Мы знаем, что они были на этой планете еще пятьдесят лет назад.

— Они и сейчас тут, — ответил кто-то из воинов. — только вряд ли они будут разговаривать.

— Мы постараемся их разговорить. — сказала Рей.

— Это вряд ли. — старший подошел к дочери. — Они забились в свои норы в горах, совсем примитивные и дикие. Раньше мы общались, но уже лет десять они не спускаются в долины.

— Нам нужно их найти! — уверенно сказал Кайло. — Там, в Галактике, может начаться большая война…

— Там всегда война. — тихо сказал Старший. — Тысячи лет мы прятались и пытались сохранить то, что знали наши предки. И тысячи лет только война. То ситхи, то джедаи, все пытались нас уничтожить. А когда император отдал приказ, Элита Темной стороны явилась, чтобы уничтожить всех, с отрядами темных штурмовиков. Мы не знаем, где наши остальные корабли, удалось ли им спастись. Там, в Красной туманности, попали в аномалию, нас выбросило сюда. Корабль был поврежден почти критически. Многие погибли. А мы остались здесь, навсегда. Отрезав себя от Галактики. Сначала пираты, потом контрабандисты. И всегда после них ЗЛО. От пиратов мы отбились, а контрабандисты выпустили юро-кани, они расплодились, и теперь ночью выползают из Тьмы.

— С контрабандистами улетели мужчина, женщина и мальчик, — вдруг сказала Рей. — почему они оставили вас?

Теперь все воины смотрели на Рей с изумлением и вопросом.

— Скажите! Нам важно это знать!

— Номо и его жена Латель, они были потомками экзархов. Мы — отпрыски зиккул. Зиккулы избрали меня старшим, а должны были его. Он не захотел подчиняться. Решил затеряться где-нибудь среди миров. Вы знаете что с ними?

— Они погибли, кроме мальчика.

Рей обернулась:

— Сними шлем, Курук.

Тот помедлил мгновение, но снял шлем. При его имени старший вскинул голову и всматривался теперь в глаза рыцаря:

— Это он?

— Это сын Номо и Латель, Курук.

— Да, так звали мальчика, я — Дарс. — мужчина все смотрел на Курука.

Рей переводила взгляд с Дарса на рыцаря. Курук, несомненно, был представителем их народа.

«Зиккул? Кто это, Бен?»

«Не знаю».

«Они, как зосан-ша, тоже прятались от джедаев и ситхов. Не такие?»

«Как видишь. У них тоже свое представление о Силе. Все, что не укладывалось в кодексы Светлой и Темной стороны, должно быть уничтожено? А они ни темные, ни светлые. Просто, владеющие Силой».

Дарс и Курук смотрели друг на друга, а потом старший повернулся к Кайло:

— Зачем вам курены?

— В Неизведанных регионах есть те, кто собирается захватить Галактику. Они уже приходили. Оставляют только смерть. Чужие. Фиолетовые, фасеточные глаза, четырехпалые руки. У нас есть навигация, но мы не знаем их язык. Нам нужен перевод.

— Это курены. — кивнул кто-то из воинов. — Но курены совсем не воинственные и примитивные. Маленькие забавные существа.

— Маленькие? — спросила Рей. — Фиолетовые высокие.

— Здесь много тайн на этой планете. — сказал Дарс. — в Горе — Глаза, в других тоже. Древние. Возможно, курены — то, что осталось от той цивилизации. Я отключил Глаза и запечатал вход в гору. Там поселились юро-кани, а Глаза показывали только войну. Нам все равно: Республика, Империя, джедаи, ситхи, мы чужие для всех. Мы сами по себе. И хотим, чтобы уже никто не помнил о нас.

— Видимо, Сила так не считает. — совершенно серьезно сказал Кайло.

— Идемте, — кивнул на тропу среди деревьев Дарс. — мы успеем до темноты достичь аванпоста.

Все двинулись вслед за воинами зиккул, только Сайори стояла неподвижно, провожая всех взглядом глаз цвета свежей листвы. А Ал'лек обернулся.

Рей, заметив это, спросила у Дарса:

— Сайори, разве она не пойдет с нами?

— Она всегда одна. Ничего с ней не сделаешь. Любит лес.

— Та энергия…

— Экзархи Зиккул могли аккумулировать солнечную энергию, а потом направлять ее туда, куда хотели. Мать Сайори была из рода экзархов. Она тоже владела этой способностью.

— Оружие?

— И да, и нет. Как использовать. Сайори умеет, мы — нет. В ней чистый Свет. И она подчиняет его себе.

— Ну, все не так! — вдруг громко сказал Траджен. Все остановились, посмотрев на рыцаря. — Я так не пойду! — Траджен указал на ручей, бежавший с гор. — Дайте хоть чуть отмыться после боя!

Дарс посмотрел на Кайло:

— Это как? Нам нельзя останавливаться, тут выходы из пещер, а в темноте юро-кани двигаются быстро. На аванпосте есть все, скажите своим.

— Надо идти. — согласился Кайло.

Дарс рассказал, что эти Глаза — которые Рен называли ОКО — целая система древних коммуникаторов, рассеянная по планете. То, что понял Дарс, — они аккумулируют и фокусируют энергию через Силу. Эти устройства, своего рода, живые, они способны через потоки Силы показывать то, что очень далеко, то, что ты хочешь видеть. Неизведанные технологии тех, кто жил здесь, может миллион лет назад. Видимо, у древних куренов была тесная связь с Силой.

«Око покажет». — вспомнил Кайло слова провидца, старого восса. Может быть, звездная карта, это не совсем то, о чем говорил старик?

Рей посматривала на Курука. То, что витало сейчас вокруг него. Безусловно, он был взволнован, несколько ошеломлен, и его чувства, колыхнувшие память. Ему, самому одинокому из Рен, без прошлого, сейчас приходилось тяжелее всех. Как это? Когда вдруг узнаешь, кто ты, как звали твоих родителей, видишь свой мир, тех, кто связывает тебя с твоими корнями?

«Подождем». — успокоил ее Кайло.

Он не ощущал тревоги, опасности, зиккулы не несли коварства в себе. Дарс был не доволен, но заинтересован, его воины… Любопытство? Нет, скорее некая пытливость во взглядах, стремление узнать. Курук. Кайло коснулся его сознания. Он справится. Он — Рен.

Аванпост был грамотно укрыт среди утесов. Укреплен и огорожен листами дюрастали, вероятно от обшивки корабля. Эта ограда почти скрыта под зеленью ползучих лиан. А внутри — несколько модулей, обустроенных так, как отсеки на звездолете.

— Сейчас тут только дозор, — сказал Дарс. — раньше находилось больше людей. Юро-кани было много. Теперь нет. Курены их здорово научились уничтожать. Они запускают в ходы ядовитый дым, сжигая какие-то корешки. Юро-кани обездвиживаются. И их легко убить.

Навстречу воинам вышел очень пожилой мужчина и четыре девушки. Одеты они были так же как и воины: в груботканые туники и штаны, мягкие сапоги с длинными голенищами, легкая броня, прикрывающая корпус. Волосы убраны под широкими плотными лентами, охватывающими голову, как обручи. И расшиты маленькими цветными бусинками. Младшей на вид лет восемнадцать. Старшей…наверное ровесница Кайло, отметила про себя Рей.

— Ты зачем притащил их сюда? — совсем недобро спросил старик.

— Так надо, Яфир, — ответил Дарс. — определи их, завтра с утра мы идем к куренам. Им нужно.

— Пусть снимут свои шлемы, я должен их видеть. — сурово приказал Яфир.

Рыцари посмотрели на Кайло, он кивнул. Старый зиккул подошел, всматриваясь в лица Рен. Воины Дарса, он сам и девушки-дозорные тоже разглядывали рыцарей. Больше всех злился Ашар. Что его осматривают, как стага на рынке Танааба? Сколько можно выручить мяса и шерсти? Особенно вон та, самая старшая. Эти хоть любопытничают, а она — сердито, недовольна, конечно. А когда это ими были довольны? Они Рен, у них соответствующая репутация. Ашар прямо посмотрел в глаза старика, который остановился напротив. А, собрался залезть к Ашару в мозги? Рыцарь мысленно ухмыльнулся. Это не Кайло, у этого ничего не выйдет. Взгляд рыцаря снова зацепился за глаза той, сердитой. Уже презирает? Или нет? Непонятно. Скорее да, разве может быть иначе?

Зиккул-страж явно был недоволен, но, обернувшись к девушкам, тихо приказал что-то. Трое быстро пошли к одному из модулей, а эта, уставившись взглядом синевато-изумрудных глаз, смело выступила вперед:

— Идите за мной. — кивнула она всем Рен.

— Вам не с ними, — сказал Дарс Кайло. — вам сюда. — зиккул указал рукой на другую сторону аванпоста.

Модуль был разделен как на корабле, по каютам. Видимо, ранее рассчитан человек на тридцать.

— Когда-то давно, когда воины находились в одном помещении, их всех там и уложили, накрыв одной торпедой, — сказал Дарс. — с тех пор — только одиночные каюты, чтобы хоть кто-то выжил и сумел спастись. Мы сняли солнечные батареи с корабля. Часть здесь, на вершине утесов. Вам принесут еду. К куренам отправимся утром.

Рей подождала, пока за зиккул закроется дверь:

— Они разделили нас.

— Не опасно. Думаешь, запустят тот дым, как курены? Нет. Они не станут нас убивать. — Кайло говорил, быстро осматривая помещение, заглянул в рефрешер, кинул взгляд в окно, выходящее в импровизированный «двор».

Старшая девушка, проходя по коридору, в молчании указывая рыцарям их каюты. Ашар шел последним. Зиккул открыла двери, остановившись:

— Ужин будет чуть позже. Ночью за границы аванпоста выходить нельзя. Это опасно. — ее голос звучал ровно, она не смотрела на Ашара, а он отчего-то разозлился. Почему отчего-то? Все только шарахаются от Рен, на любом корабле, на любой планете. А эта смотрит так, точно его нет. И говорит в пустоту. Для пустоты. Не боится, скорее презирает. Да, точно. Внутри перекувыркнулось в сердце. Зеленые, как мистрил. Змеи. И эта, холодная и скользкая. Ашар не заходил в каюту, подогревая свою злость. Она все же перевела на него взгляд. И там, в этой сине-изумрудной глубине, вспыхнул яркий луч возмущения. Еще бы! Явились к ним на планету, такие черные и опасные! И еще неизвестно, что они оставят после себя. Дарс притащил их сюда. Этот, смотрит на нее, как на омерзительную гадину, готов прямо сейчас придушить? Там, в медовом цвете его глаз, столько злости…

— У нас сколько угодно горячей воды, — сказала проводник, а в ее интонации открытая насмешка. — на нашей планете пахнет лесом и цветами, мы к этому привыкли. И не привыкли, что воздух может быть отравлен…запахом жженого мяса и крови.

Девушка развернулась и пошла обратно, а Ашар, проводив ее взглядом с заревом пожара, распаляющим разъяренного охотника, выдохнул, закрыв за собой дверь. Он швырнул плащ прямо на пол, на ходу расстегивая броню. Пламя внутри все разгоралось. Не боится, презирает, все они такие, лживые и фальшивые, как пустая оболочка сарталитового гриба. Наступишь на него — п-ф-ф, только черная пыль. Вонючая и едкая. А эта смотрела так, точно он ничтожество, липкая грязь, приставшая к ее сапогам. Ладно!

— Я этому, который самый злой, не понесу ужин. — сказала Ули, отодвинув от себя поднос.

— Что, значит, не понесешь? — спросила Файрис. — Яфир приказал…

— Пусть сам им прислуживает! — почти крикнула Ули. — не пойду и все! Что он мне сделает? Отправит в город? И хорошо, сидим тут уже два месяца, ни одного юро-кани не видели еще.

Файрис, обведя трех девушек спокойным взглядом, спросила:

— Никто не пойдет?

— Никто! — ответила Монш.

Файрис, нагрузив поднос, отправилась к модулю. Она стучала, заходила, не глядя на постояльцев, оставляла ужин и уходила, возвращаясь за новой порцией. Перед комнатой этого…бешеного, остановилась, переводя дух. Ничего он не сделает, сказала сама себе Файрис, он же не совсем сумасшедший, хотя похож. Чего он так сразу прямо возненавидел ее? Словно она слизняк на листьях, надо раздавить обязательно. Да что он сделает? Его убьют. Файрис видела того, главного, они его слушаются. И девушка… Девушка с солнечной улыбкой. Как странно. Что может быть общего у нее с этими…страшными? И она их не боится, и говорит с ними так тихо. Нет, этот злобный пантран не посмеет выпустить свою злость. Убедив саму себя, Файрис постучала, и открыла дверь.

— Похоже, зиккул разобрали свой разбившийся корабль до винтика и приспособили для новой жизни все, что смогли, — сказал Кайло, выходя из рефрешера. — даже санационная камера исправно работает. — он осмотрел свою котту. — Что они туда добавляют?

— Наверное, какие-то цветочные ароматы, мне так кажется.

— Вот цветами я еще не пах…

— Тут девушки, они не рассчитывали, что к ним в гости заявятся рыцари Рен.

Рей с удовольствием доела то, что принесла Монш: горячее варево, овощи с пряными травами. Ей показалось очень, очень вкусно. Так хотелось вылизать тарелку, но она сдержалась, вздохнув.

— Похоже, они ничуть не жалеют, что остались за Красной туманностью. Среди лесов и без репульсоров. Не мог бы ты чем-нибудь прикрыться?

— Я тебя снова смущаю? — Кайло повернулся, с удивлением взирая на Рей.

— Сюда могут войти! А ты полуголый!

— Кто?

— Ну, девушка эта, придет за подносом, Дарс ведь может прийти? Что ты смеешься?

— Да так… Мы решим эту проблему. — Кайло выставил поднос с тарелками за порог и запечатал дверь Силой.

— Все! — сказал Рен.

— Все? — Рей встала. — тут слишком тонкие переборки. — она на несколько секунд закрыла глаза. — Справа — сердитый старик Яфир, а слева…девушка. И не стоить ее будить! Испугается еще.

— Не стоит. — вздохнул Рен. — Не будем ее будить. — он кивнул, опуская взгляд на ее грудь и сдерживая улыбку.

— Вот ты все время говоришь мне про мои порывы… — Рей замолчала, прислушиваясь к чему-то.

— Ашар. — кивнул Кайло.

— Почему я их чувствую в Силе? У меня же нет с ними никакой связи? Я могу сразу отличать их в потоках…

— Какая-то есть. С тех пор, как мы вернулись вместе, только Рен. Ласиль, Янибар, Руш… И каждый раз они сражаются рядом с тобой. Ты считывала их мысли, ты заглядывала им в души. А я тебе говорил! Ты стала частью Рен!

— Ашар. — повторила Рей.

— Не думаю, что нам стоит вмешиваться, подождем. — Кайло посмотрел на Рей. — Так что там насчет порывов?

Ашар обернулся на стук в дверь, она еще не открылась, а он уже знал, кто там. Знал, потому что Сила взметнулась возмущением, затопляя мысли азартом вызова. Знакомое чувство. Его, Ашара, с детства отрицали и гнали, насмешничали и отвешивали тумаки, считая никчемышем и мелочью, крутящейся под ногами. Потом его только боялись, ненавидели и продавались за кредиты, не скрывая отвращения. Он тоже не скрывал. А тут эта, ничего не видевшая в жизни, кроме своих лесов и цветов, тычет ему в нос запахом жареного мяса курмеков? Да они там чуть не сдохли от этого запаха и дыма! Ашар дернул щекой, выпуская свой азарт. Ничего, немного страха этой…змеюке не помешает. Собьет ее спесь, а ему будет приятно посмотреть и послушать, как она поскулит и станет просить пощады. Все они такие. Кроме мистрил. Те гадины дюрасталевые. Только сразу убивать, иначе все, загрызут. А эта, зеленая, разве мистрил?

Файрис вошла, не глядя на него, поставила поднос на стол и развернулась к двери, успев выдохнуть почти с облегчением. Рано, как оказалось. Ашар захлопнул перед ней Силой дверь и Толчком Силы припечатал к стене. Видел, что она поморщилась. Щека? Вскрикнула от неожиданности и боли, тут же развернувшись и отбросив его невидимую атаку. Ого! Теперь ее сине-изумрудные глаза буквально сжигали негодованием и гневом. Ладно. Он снова приложил ее к стене, Силой, удерживая, чтобы не смогла освободиться. И его взгляд заискрился торжеством. Сейчас запищит. Они все пищат, или орут, или рыдают.

Файрис его не видела, только силуэт в тени, краем глаза. Дверь перед ней захлопнулась так внезапно, а потом вжало в стену, больно прижав лицом и грудью, так, что слезы навернулись. Какой же гад! Мерзавец! Она собрала потоки, отбросив его атаку, тут же развернувшись лицом, но ничего не успела, он снова Силой придавил ее к стене. На мгновение страх обдал ледяным колким шквалом, заставив остановиться сердце, сжимая его холодом. Этот…почему-то голый по пояс, точно как пантран, скалился в усмешке. Не хватало бьющего хвоста и рыка. И она уже видела, как его когти ласкают ее разорванное горло.

Три неслышных шага, два, один…

— Ну? Чем теперь я отравляю твой воздух? — с торжествующей угрозой спросил Ашар, приближаясь к ней и с удовольствием чувствуя ее страх. Она запомнит, каким может оказаться пустое место. Надо же, не дергается, только руку завела назад.

Да он весь в шрамах! Файрис оторвалась от этого пламени в его глазах, опустив взгляд на плечи, на грудь. Кому, как не ей было прочитать, чьи следы остались на теле. Все женщины в их роду были целительницами. Ближний бой. А этот рубец шрама, в палец толщиной, вдоль ребер, уходящий за спину… Как будто его резали пополам, да не успели. И штопали его не медроиды, кто-то грубо и наспех. Файрис словно видела эту открытую резаную рану… И она заживала на нем, без бакты. Теперь он стоял так близко. Теперь от него пахло опасностью и еще чем-то… древесно-землистым и остро-шипучим, как осмикуст, колючий багровый цветок, росший в одиночестве на голых скалах.Это его ожесточение. Почему? Что она сделала?

Сейчас он напугает ее так… Что-то холодное и металлическое уперлось ему в живот. Ашар посмотрел. Рукоять? Это световой меч? Нет, меньше. Неужели шато? И ее палец на кнопке активации, белый от напряжения. Ух ты! Вот это поворот! Нет, эта пощады просить не будет. Ошибся. Так даже интереснее. Он отпустил Силу, зафиксировав ее согнутой рукой, чуть надавив на горло и постарался как можно грубее поднажать бедром, впечатывая змеюку в стену. О! Она уже шипит и трясет своей погремушкой на конце хвоста? Готовится к атаке? Надо же, напряжена, как сжатая пружина. Не дрожит. Не дергается, не вырывается. Обидно.

— Не можешь убить меня? А что так? Давай, нажми кнопку и все! Это так просто!

Он говорил, почти касаясь ее лица, и эти глаза с сумасшедшим огнем азарта в них. А она и правда пахнет лесом и цветами, немного медом и свежей травой, чем-то теплым. Холод рукояти вдруг исчез. Ашар снова опустил глаза. Теперь она держала рукоять, уперев ее себе в живот.

— Никогда женщины зиккул не позволяли подонкам издеваться над собой, и тебе ничего не достанется. Шато есть у каждой! Традиция. А тебя убьют, как и всех вас!

Усмешка растаяла на его губах, а этот скачущий огонь в глазах погас. Он убрал руку с ее горла:

— Убирайся. — и повернулся, отходя к окну.

Файрис с трудом разогнула занемевший палец, а рука тряслась от напряжения. Внутри как заморожено все. Не могла двинуться. Только взгляд уцепился за его спину. Лазер, еще один. Клинок.

— Почему ты такой злой? — спросила змеюка позади него. — Что я сделала тебе? Ты же даже не знаешь меня!

Он не ответил. Она толкнула дверь и вылетела в коридор. Зажгла шато, посмотрев на короткий луч. Еще секунда, и она убила бы себя?

Она бы убила себя! Это точно! Секунда, и она бы нажала активатор! Ашар разозлился еще больше. На себя. Потому что она разглядывала его не с отвращением. Через пламя ее гнева он видел ее…сострадание?

Какой-то странный всплеск в Силе, как плач, как всхлип. Рей подняла руку, останавливая Кайло:

— Это не в Силе, это за окном. — прошептала Рей. — Там плачет кто-то!

— А нам до этого что? Мы тут совершенно ни при чем, мы тут случайно.

— Да услышь же ты! — воскликнула Рей, схватила котту и побежала на улицу.

Файрис, забившись в укромный угол, укрытый вьющимся пушистым плющем, действительно плакала. Рей присела рядом:

— Ашар? — спросила она.

— Кто это? — Файрис посмотрела на Рей.

— Тот, из-за кого ты плачешь.

— Не знаю, злой, бешеный какой-то. Меня никто и никогда так не унижал и не оскорблял! Я не понимаю, как ты можешь быть с ними! Ты же другая! На них столько крови… И они все в шрамах! Этот Кайло… И у него такой страшный шрам! Вокруг них только зло!

— Не только, — сказала Рей, поднимая голову к ясному и звездному небу. — то, что у Кайло на лице…сделала я.

Файрис смотрела на девушку, чуть ли не с ужасом:

— Он что, заставил тебя Силой?

— Нет. — Рей улыбнулась, вспомнив, как такой же вопрос задавала ей Лея. — Иногда все не то, что видят все. Важно только то, что видишь ты. И чувствуешь. Я знаю это.

— Этот, Ашар… Почему он такой?

— Наверное, оттого, что никто и никогда в жизни не приносил ему каф. — вздохнула Рей. — Они не звери, просто с ними трудно справиться. Никто не безнадежен. И это я теперь тоже знаю.

— Ашар? — спросил Кайло, когда Рей вернулась. Она кивнула. — Странно, обычно на миссиях он ведет себя не так, чтобы девушки плакали ночью после встречи с ним.

— Вот и я думаю о том же. И еще…

Кайло уловил вопрос в ее словах. Ее что-то тревожит. Он чувствовал это, уже несколько дней, но она молчала. Подошла, усаживаясь к нему на колени, наконец-то. Почему ей до всех есть дело? Он вдохнул ее аромат, привлекая к себе:

— Что ты хотела спросить? — он закрыл глаза, когда ее пальчики стали осторожно рисовать что-то на его спине. Не щекотно, приятно. Она — море. С ней невозможно спорить, невозможно противостоять этой стихии. Она волны, которые что-то шепчут, набегая на берег. Она пена этих волн, которая окутывает тебя, как шелк, она солнце и воздух, и звезды. Она — все в его Вселенной. Тишина его души, когда можно просто держать ее в своих руках, и слышать, как стучит ее сердце, и чувствовать каждый сантиметр ее тела. Две прохладные ладони обнимают его лицо, два озера из ее глаз, словно выходят из берегов, расплескивая искры ее души.

— Что ты скрываешь, Рен? Ты сказал, что мы с тобой оружие Силы, инструмент, что она соединила нас, чтобы принести равновесие в Галактику. Как, Бен? Узник? Хорошо, мы убьем его. Но много других. То, что осталось от бесконечных войн. Всегда будут. Или… оружие выстрелит и…все? Нас не станет? Почему ты молчишь? Ты что-то знаешь? Что-то видел? Она показала тебе? Скажи! Я должна знать. Сколько нам осталось? — она чуть отстраняется, смотря на него пронзительно-просяще. И ее прохладная ладонь на его щеке.

Он вздохнул, перехватив ее руку, накрывая своей:

— Нет. Ничего она мне не показывала. Зосан-ша, воссы, зиккул. Все не случайно, падаван. Сила нас приводит на миры, о которых никто не знает, где живут те, кто никогда не были ни ситхами, ни джедаями. У них есть свои знания, у них нет сторон. Они не раздираемы противоречиями и спорами. И на каждой планете происходит что-то, что делает нас с тобой сильнее. Точно Сила заставляет нас понять: смотрите, что вы можете, и это еще не все. Я не знаю, есть ли границы для нас. Времени так мало, Рей. Все не случайно, нет. Кардо, Ал'лек, Курук, Ашар. Столько лет никто из них не чувствовал ничего, кроме пустоты. Их жизнь была подчинена Рен, Темной Стороне. И тут все стремительно меняется. Ты же видишь. Галактике нужны те, кто сможет поддерживать Равновесие в Силе. Те, кто умеют стоять на середине. И мы. Мы с тобой. И в нас есть Свет и Тьма. Лея права. Нужен Новый Орден.

— Это говоришь ты? — Рей была поражена. — Джедаи?

— Нам нельзя возвращаться в прошлое. — в его глазах проблески солнечных лучей. — Но сначала нужно закончить то, что должны.

— Фиолетовые? — сведя брови, серьезно спрашивает Рей.

— Почему? — недоумевает Кайло. — Разве там в лесу сегодня я неправильно тебя понял? Неужели ты думаешь, что две недели гонок по Галактике заменит то, что должно быть? Я ждал тебя слишком долго.

— А, может, это я ждала тебя всю жизнь?

— Знаешь, — говорит Кайло, разглядывая ее котту. — иногда мне кажется, что твоя многослойная красота гораздо практичнее.

— В каком смысле? — Не поняла Рей, следя за его глазами и вспомнив разодранную тунику.

— В прямом. Там нет этих чертовых застежек.

— Ты же справишься? — улыбается Рей.

— Справлюсь, — соглашается Кайло. — но очень хочется придушить того дизайнера, кто заставляет меня терять время.

— Я не позволю никому отнимать у нас время. — она просто Силой распахивает свою котту, снимает и швыряет ее куда-то за свою спину. — Скажи мне, Рен, — она наклоняется к нему, соприкасаясь своей грудью с его горячей кожей. — почему я не могу спокойно смотреть на тебя? Почему любить тебя мне хочется сильнее, чем дышать? — она переплетает свои руки на его шее.

Только восхищение и обожание сейчас в его взгляде, и он тонет в этих распахнутых глазах, как в бездонных озерах, расплескивающих огоньки пламени в его крови, заставляя его пьянеть от поклонения ей, сдаваясь без боя. Сегодня ничьей не будет.

Там, в лесу, ее мягкие губы и горячий шепот: «Прошлого больше нет, Бен! Только то, что сейчас, только то, что будет…»

Если бы не эти фиолетовые! Если бы не поиск этих планет, если бы не нужно было постоянно думать о том, что предстоит ТАМ… Если бы все было просто, и они смогли бы остаться на острове в океане… Он пустыня без нее, когда она не рядом. Он готов искать в ней себя вечность, купаясь в переливах ее любви. Она его весна, его тепло, чтобы никогда больше не чувствовать могильный холод одиночества. Их мир. Сияющий в своей отрешенности от всего, что за его границами. Она оставалась все той же, и совсем другая. Сильная, уверенная, торжествующая. И тут же, трогательная, пленительная, с подкупающей искренностью и неизъяснимым очарованием какой-то наивности. И ее озорные веснушки, и улыбка — солнце в ее глазах. Рядом с этой девушкой у него было только два состояния — абсолютная собранность и огненная река. Теперь с ЕГО Рей. Черт возьми, ему нравятся эти ее порывы, которые не знают края! Сейчас! Он чувствовал то, что только еще расцветало в ее душе. Словно кто-то когда-то посеял семена. И они упали в сознания обоих. Только взойти не могли. Никто не мог полить эти семена, чтобы они проросли. Некому было. Пока не пришло время, и Сила не решила: «Пора!» Только взгляд, несколько секунд — и гроза в сердце: «Я наслышан о тебе».

А потом и гром, и молнии, и смерчи, извержения вулканов и разрушительные землетрясения… До того мгновения, пока, наконец, не пошел дождь, пролившийся ощущением друг друга, касанием рук, и живая влага не достигла цели, семена дали ростки. Теперь. Теперь было кому поливать и ухаживать за этим волшебством преображения. Она расцветала, он становился сильнее, согреваемый ее теплом. Теперь они сплетались корнями и ветвями, чтобы суметь противостоять урагану, надвигающемуся на них и уже нацелившего на двоих свое око.

Рассвет начался со стуков. В разные двери. Сначала легкий стук в дверь Рей и Кайло.

— Рей! — Сказал хрустальный голос Сайори. — Нам нужно идти!

Второй стук в дверь заставил замереть Ашара, который закреплял ручной огнемет на предплечье. Стук повторился. Настойчивее. Он не отвечал, потому что знал, кто там за дверью. И пытался понять, что там у него внутри происходит. Эта девушка… ненормальная, что ли? Она вернулась? Осознание этого никак не укладывалось в его понимании. А она вошла! Изумление в медовом взгляде? Файрис почти не удивилась:

— Я принесла тебе каф. Ты же пьешь каф?

Ашар забыл, что не закрепил огнемет, и тот с жутким грохотом упал на пол, хорошо не выстрелил. Змеюка взмахнула ресницами, открывая сине-изумрудные глаза, и протянула рыцарю кружку с дымящимся ароматным напитком:

— Здесь растут бобы. Мы их собираем. Это настоящий каф, попробуй. Не хуже, чем на Чарре. — она помолчала. Он переводил взгляд с кружки на девушку. — Меня зовут Файрис.

Она протягивала каф, он молчал, огнемет валялся на полу. Как-то туго соображалось. Совсем. Ашар пытался понять: где обман? Каф отравлен? Она проткнет его своим шато, когда он возьмет кружку и расслабится?

Что он так смотрит? Словно увидел то, что увидеть нельзя в принципе? Может, он пьет только растворимый?

— А растворимого кафа у нас нет. — вздохнула Файрис, понимая, что бешеному все равно. Рей ошиблась.

Она хотела уйти, но тут этот пантран забрал кружку из ее руки и поставил ее на стол, а сам дернул ее за руку, и она влетела в его броню.

«Что я делаю?» — Спросил себя Ашар, совершенно не зная ответ. Его губы опускаются на ее рот, захватывая мягкость и нежность ее губ своей силой и жадностью.

Файрис успевает заметить, как сверкнули какой-то обреченностью медовые глаза и почувствовать, как неумолимая волна чего-то жаркого сбивает ее с ног, и она буквально повисает на его руках, обхвативших ее. А он успевает подумать, что ее губы пахнут какими-то ягодами. Точно. Те, красные. Пур'по. Так вот какой вкус у них… А зачем это все ему? Она не сжимала губы в возмущении и отрицании. Такие горячие, податливые, и ее руки упираются в его кирасу как-то не очень сильно. Он прижимает ее ближе, не в силах разорвать этот поцелуй, преодолевая ее слабое сопротивление. И почему-то безумно, невыносимо, захотелось узнать ее…

Там за дверью чьи-то шаги. Файрис оттолкнула Ашара. Ее взгляд, как сотня изумрудных молний. Сжигает заживо. А змеюка замахнулась. Ашар машинально отклонился, ее рука встретила только пустоту воздуха. Она тут же метнула взгляд на кружку с кафом. Хочет плеснуть ему в лицо? Ну, нет, кружку он ей не отдаст! Еще никто и никогда не приносил ему каф.

Дверь открылась. Кардо, стоя на пороге, смотрел на Ашара, проводил взглядом рванувшуюся мимо девушку.

— Представляешь, хотела залепить мне пощечину! Мне! — воскликнул возмущенно Ашар.

— А было за что? — спросил Кардо. — Пережил бы. Это бодрит. Я знаю.

Рыцари расположились во дворе, ожидая воинов зиккул и Кайло. Рей, выйдя вместе с Реном, сразу увидела Сайори, говорившую о чем-то с Монш. Из модуля напротив выбежала Файрис, похоже, в смятении, а потом появились Кардо и Ашар. Дарс, подойдя к рыцарям и Кайло, кивнул. Все встали. Рен надевали свои шлемы. Ал'лек обернулся, найдя взглядом Сайори. Она не посмотрела на него. Рей вздохнула, направляясь к девушке.

Рыцари уходили по тропе вверх, в горы, а Сайори, потянув Рей за руку, пошла в другую сторону, но тоже вверх. Она была так легка, так воздушна, что Рей казалось, Сайори движется, не касаясь земли.

— Ты любишь его. — сказала зеленоглазая зиккул, остановившись. Они поднялись уже высоко, отсюда аванпост был хорошо виден. — Как это, любить? — и ясный, и чистый взгляд на Рей.

— Разве это можно сказать словами? — вздохнула та. — Только чувствовать. Почему спрашиваешь?

Сайори не ответила, направившись дальше:

— Отец не разрешает мне ходить к Большому Глазу. Говорит — опасно. Наверное, он прав. Да.

— Большой Глаз? Око?

— Вы называете их око? Хорошо, пусть так. Отец иногда приходит сюда. Спрашивает. Ищет наших. Только оно показывает совсем другое. Дарс говорит, когда с ним соединяешься в Силе, оно само знает, что тебе нужно показать.

— Ты хочешь, чтобы я тоже спросила у него что-то?

— Разве тебе нечего спросить? Вы двое. Я никогда не видела, чтобы Сила была так могуча. Мне даже страшно стало. И никогда не слышала, чтобы она так гудела. Уши закладывает. Сайори снова остановилась. — Я спрашивала у Ока про Лукрува, он...ухаживает за мной. А Око показало мне его.

— Его зовут Ал'лек.

— Только он не съел мои ягоды. Не принял.

— Поэтому ты даже не посмотрела на него утром?

— Зачем? Вы улетите сегодня, я знаю.

— Я тоже кое-что знаю. — тихо ответила Рей.

Это была не пещера. И не внутри горы. Почти на самой вершине скалы. Очень глубокий грот. Рей присмотрелась. Задняя стенка — плотные слои камней. Обвал? Да, скорее всего. Что там, за этой стеной? Остатки еще одного города древних куренов? Возможно там, в самой скале снова, галереи, переходы, улицы?

Это Око было в два человеческих роста, а тот механизм, в который оно было заключено, заметно отличался от тех, что видела Рей в скале здесь и на Руше.

— Вот сюда руки положить надо. — Сайори показала специальные выемки, похожие на те, что в пирамиде ква, только без очертания ладоней. — Не бойся, — зиккул отошла назад. — Око Силу не забирает, только смотрит.

Рей не боялась. Она положила ладони, погружаясь в потоки своей Силы, почувствовала, как ответным теплом откликнулось Око под ее руками. А в потоках что-то происходило, какое-то движение, потом светящийся поток устремился вперед, увлекая Рей в свои глубины. Она точно летела в этом потоке, сквозь звезды, и миры, проносившиеся синими всполохами, словно в гиперпространстве. Рей открыла глаза. В зеркале Ока — три звездных системы. Они их уже видела. И светящиеся точки приближались с огромной скоростью. Три планеты. Одна — фиолетовая с вкраплениями синего, зеленого и коричневого. Сиреневые облака, горы, океан. И ничего на поверхности, только природа. Ни городов, ни кораблей. Только на плоских плато ряды фиолетовых воинов в броне. На поверхности нет городов… Курены живут во Тьме. Они там, под землей!

А Рей летит дальше. Вторая планета. Города, города, много кораблей, разных, вся планета, как огромный город. Очень грязная атмосфера. А на орбите… Гигантская космическая станция, окруженная красным полем. Только корабли спокойно проходят сквозь него. Туда и обратно. И флот… Это боевые корабли. Они висят вдоль всей орбиты. Сколько же их? Десятки…

Поток Силы несет Рей дальше. Совсем маленькая третья планета. Голубая. Вода? Нет, есть суша, немного. И над этой сушей клубится Тьма, такая черная, густая. Рей несется сквозь эту черноту, ей душно. Что это? Нет, не город, Башня! И от нее, словно черное сердце пульсирует… волны. И из этой черноты на Рей смотрят чьи-то глаза. Кто это? Это не человек. Гуманоид? Белая кожа, почти прозрачная, потому что Рей видит стену за ним, сквозь него, раскосые глаза на треугольном лице. Такие большие, что теряется маленький хищный рот, плоский нос с двумя отверстиями, низкий лоб. И зрачки. Черные, вертикально расположенные, контрастные с серой бледностью цвета радужки. Этот взгляд. Немигающий, пронзающий, страшный. Он соткан из Тьмы, он и есть — Тьма. И он… он привязан к этому месту… Почему? Спрашивает Рей. И видит пирамидку. Похожа на голокрон, но это не голокрон. Другое. Это Узник! И он привязан к этой башне, к этой пирамидке! Там, за ним… как соты, ряды капсул. А в капсулах… в капсулах воссы! И от них к Узнику слабо светящиеся струи Силы. Он что… он питается ими?

Снова звезды? Куда теперь Рей летит? Другая планета. За Красной туманностью. Фиолетовые круги на поверхности, а вокруг — зеленые склоны гор. Это же Ушруу! Рей видит Кайло, Ал'лека, Ашара, Курука, Кардо, там кто-то еще… Только туман заволакивает зеркало линзы.

— Все, — тихо говорит позади Рей Сайори. — Теперь Оку нужно время, чтобы снова что-то показать.

— Что происходит на моем корабле? — Армитаж обводил взглядом стоящих полукругом мистрил.

Вайлес, опустив свой кнут, без страха разглядывала командующего. Он завел руки за спину, но разрезанная ткань мундира разошлась, открывая бледную кожу груди. Армитаж просто опустил их вдоль тела, стоя прямо и взирая начальственно. Он не терял присутствия духа. Внешне. Внутренне же отметил, что Китрин, пожалуй, права. Обтянутые эластиком тела это не военный дизайн для женщин-служащих. Да и сами мистрил никак не походили на утянутых в дисциплинарный устав женщин Первого Ордена. Да. Такое количество совершенств способно внести смуту даже в стойкие ряды офицеров флота.

— На Вашем корабле, генерал, — сказала Вайлес. — движение личного состава почему-то проходит именно через нашу каюту. Мы не любим чужих.

— Вас больше никто не потревожит. — Армитаж развернулся к двери.

— И передайте этим наглецам, которые явились первыми, — услышал он за своей спиной. — что мы не ходим на свидания ни с кем.

К «наглецам» Хакс решил заглянуть позже, после того как приведет себя в порядок. А пока он выставил штурмовиков, отдав приказ стрелять парализатором в ЛЮБОГО, кто попробует подойти к зоне их ответственности.

Лэнис, увидев шеренгу штурмовиков и удаляющуюся спину командующего, прикрыл дверь своей каюты и сказал, обернувшись к По:

— Все, Демерон, Хакс перекрыл кислород. Его мундир в хлам. Теперь стоит ожидать визита. Да. Не удалось тебе предстать перед этим спецназом Рена во всей красе. Может, оно и к лучшему? — Лэнис помолчал. — А вдруг они бы впечатлились? Нет, живым бы ты точно оттуда не ушел. А у нас — задание.

В столовой, конечно же, уже никого не было. Остался только слабый аромат, как напоминание, что синеглазое чудо было здесь. Армитаж, постояв с закрытыми глазами, дернул головой. Может, к лучшему? Та часть его души, что пыталась взлететь, была снова возвращена на самую дальнюю площадку в его сознании. Полеты отменяются. Это да. Но не во сне. Во сне Хакс летал с синеглазым совершенством. Само совершенство сидело в его каюте, на шелке постельного белья, укрытое шелком собственных волос и о чем-то думало.

Тропа вилась, огибая склоны, иногда почти по краю пропасти. Лес остался далеко позади. Только скалы. Дарс привел свой отряд ко входу в огромную пещеру.

— Нам — туда. — показал зиккул на темноту впереди. Кайло, на секунду прикрыв глаза, отметил, что в Силе спокойно. Не успели они войти, как в черноте пещеры зажглись ярко-желтые пары глаз. Одна, две, три…

— Да сколько их? — спросил Траджен, сжимая свою косу в руках. Рыцари напряженно всматривались, светящийся поток из глаз приближался. Зиккулы стояли спокойно, не доставая своих мечей. В сумерки входа вдруг хлынула фиолетовая волна. В приглушенном свете яркость фасеточных глаз померкла. Рыцарей окружили существа, ростом по… В общем, по тазовые кости; щуплые, покрытые этим самым фиолетовым мехом, галдящие на своем курлыкающем языке все сразу. Одежды на них не было. Как сразу определил Ашар — все мужеского пола. Почему-то. Эти маленькие смешные фиолетовые хватали четырехпалыми лапками рыцарей за плащи, тянули за полы, протягивая пальчики. Что-то просили.

— Это кто? — Траджен в изумлении смотрел на окруживших его существ.

— Это курены. — кивнул Дарс.

— А чего им от нас надо? — Виркул отбивал свой плащ от цепких лапок.

— Сладкого просят. Сайори им носит, угощает. Раньше они спускались, приносили ягоды, орехи, кристаллы….

— Какие кристаллы? — спросил Кайло.

— Как какие? Для световых мечей. За сладкое. Наши женщины специально пекли много всего. Кристаллы нам не нужны. Наши мечи и шато передаются из поколения в поколения. Но мы их храним.

— А как с ними поговорить? — спросил Кайло. — Ничего ж не понятно. — он записывал этот галдеж в надежде, что Трипио разберется. Может быть.

— Да вот же, разговаривают.

Все это никак не походило на четкий и строгий голос, диктовавший координаты маршрута. Зиккул достали из карманов какие-то сладости, раздавая из куренам:

— Не могли же мы просто прийти. Они вон, юро-кани почти истребили. Забавные, правда?

— Да уж. — сказал Кардо, смотря, как фиолетовые запихивают в рот подношения прямо с обертками. — Ты сказал, что Сайори общается с ними? Она их понимает? — спросил Верховный Лидер.

— Еще как!

— Возвращаемся. — бросил Кайло, уже понимая, что впустую прогулялись по горам.

Сайори, прослушав и просмотрев запись, посмотрела на Кайло:

— Тут все понятно и просто. — и она проговорила текст на галактическом.

— Можно было и не ходить в эту скалу. — негромко сказал Траджен.

— Можно было спросить у нее сразу да и все. — согласился Виркул.

Ашар подумал, что тогда бы змеюка не принесла ему каф, Курук о том, что не увидел бы какие они, зиккул, его народ, а Ал'лек… Ал'лек вспомнил, как она спросила про ягоды.

Файрис видела, как они вернулись. О чем-то говорили во дворе. Этот, главный, показывал Сайори датапад, она отвечала. Черные стояли вокруг нее, слушали. А этот, бешеный, повернул голову в шлеме, уставившись своими визорами на Файрис. Да он же не мог ее видеть! Между ними стена, и она стояла, отойдя от окна! А ей все равно казалось, что видит. Рей подошла к бешеному и что-то сказала. Он ответил, похоже, спорят? Он думал, а потом… Файрис заметалась, не зная куда спрятаться: коридор один, а он уже точно там. Спрятаться некуда. Тогда она повернулась к двери и зажгла шато, держа рукоять в руке, лучом вниз.

Ашар войдя, снял шлем. Змеюка смотрела с вызовом. И активировала-таки свой луч.

— Мы уходим, — сказал Ашар. — убьешь меня в следующий раз. Не потеряй шато.

Медовый взгляд опустился с ее глаз на губы, он ухмыльнулся и быстро вышел, а Файрис опустилась на стул, все еще держа включенный шато в руке.

Сайори вела их совсем другим путем, который, хоть и по склонам, по лесу, но оказался в два раза короче того, которым они шли сюда. Она знала здесь, казалось, каждый куст и каждый камень, легко скользя между деревьев, как мерцающая дымка, растворяясь в лесной зелени.

Сканеры стайкой висели над Канюком. Курук, отключив защитное поле, загнал их на корабль, принявшись тут же считывать информацию. Теперь все. Теперь только вперед. Теперь впереди только бой. Для многих последний, наверное. Ал'лек на мгновение замер на рампе и уже сделал шаг на корабль.

— Что же ты? — спросила тихо Рей и посмотрела на Сайори. Она была похожа сейчас на маленькую нахохлившуюся птичку. Ал'лек снова остановился.

— Ты только шлем свой сними, — сказал Рей ему в спину. — не пугай девушку.

Этот Свет, ослепительный и чистый, который сиял вокруг нее. Так странно, он совсем не обжигал, не отталкивал.

— Я хотел съесть твои ягоды, но тогда нельзя было.

— Я соберу их снова. Их тут много в лесу! — она сразу как-то заблистала золотистыми бликами. Ал'лек улыбнулся. Смешная. Кивнул. Согласен?

Сайори поднимала голову, провожая взлетавший черный корабль. Темный. Так странно. Эта темнота совсем не пугала ее.

Вызов Кайло застал Армитажа в размышлениях каким образом провести разговор с неуправляемыми пилотами Рена.

— Готовь флот, Армитаж, — сказал Верховный Лидер. — у нас есть навигация.