Дуб, залитый солнцем (гет)

Августина разбудил звонок. Приехав с их вылазки с Алексом и Ирен, он завалился спать. Уж очень его клонило в сон, к тому же ему предстоял долгий путь. Но, судя по звонку глубоким вечером, в партии узнали, что Артур пропал. Голос в трубке говорил сбивчиво и неуверенно. Августина вызвали в офис незамедлительно. Августин быстро собрался и приехал, по дороге пытаясь продумать, что он будет говорить начальству.

Нужно было четко следить за обстановкой. Выбирать каждое слово. Он уже собирался уехать сегодня ночью, но придется придумывать другой план, если его в чем-то заподозрят.

Зайдя в здание, Августин сначала подумал, что тут сейчас здесь никого нет — на удивление было по-необычному тихо и безжизненно. Он постучался в первый кабинет; рядовой встал и отдал честь, как и положено старшему.

— Что происходит? Тут как будто все вымерли, — полушутя произнес Августин.

— Просто всех собрали в главном зале и вызывают по одному.

— А что случилось? — Августин сделал вид, что он не в курсе.

— Герр штандартенфюрер пропал, выясняют, где он.

— А кто сообщил?

— Его адъютант забил тревогу — вчера прибежал, глаза огромные, никто понять не может, чего он хочет, кричит, его еле усадили и только через полчаса поняли, что к чему.

Августин кивнул и вышел; быстро же они работают, однако. Его задержали на входе — двоим офицерам пришлось объяснять, что его, как и других, вызвали на допрос. Его пропустили.

Общий зал гудел как улей, все были недовольны, что их резко, посреди ночи, выдернули в офис. Августин незаметно присел в дальний угол и ждал своей очереди. Время тянулось медленно. Августин смотрел на других; в кабинете повисла тишина. Дверь резко открылась, и вошел человек, который выкрикивал в алфавитном порядке нужную фамилию. Скоро должна прозвучать фамилия Августина. Оставалось только гадать и смотреть на то, как люди с бледнеющими лицами выходят из зала, а обратно возвращаются со стеклянными глазами. Артуру было не по силам заполучить одобрение всех подчиненных, однако заставить себя ненавидеть весь штаб у него вышло отлично. До Августина то и дело долетали обрывки нелестных возгласов в сторону начальника отдела — все в унисон перемывали Артуру кости:

— Господи, почему мы должны тут сидеть? Начальник уехал и, может, он решил просто сбежать, откуда мы знаем?

— Он был ужасным начальником и человеком.

— Он пришел к нам и так быстро пропал. Видимо, все же кто-то не выдержал и прикончил его.

— Или пусть по доброй милости его переедет машина, не желаю, чтобы он возвращался.

Августин только ухмыльнулся. Это рекорд — так быстро настроить практически весь штаб против себя всего-то за такое маленькое время. В это время к нему присел Юлиус. Они поздоровались, и Юлиус тихо спросил, как у Августина складывается жизнь. Августин отметил, что могло быть и хуже. Из вежливости он спросил, как дела у Юлиуса, но тот лишь отмахнулся:

— Лучше не спрашивай. Тебя как перевели, стало совсем скучно, а Артур тут изгалялся, как только мог. Кошмарил всех. У нас начало махровым цветом процветать взяточничество, а отделы, которые и до того работали не очень хорошо, порушились. В общем-то, нас тут всех развалили, — сделал мрачное заявление Юлиус.

— Все настолько плохо?

— Августин, он тут всех настроил и против себя, и против друг друга. Он оказался человеком, которого нужно было убрать. Поговаривают, что, может, его начальство убрало, а, может, кто-то из своих убил.

— А что, если это отчасти правда? Нет, я не шучу, Юлиус, смотри, а если, правда, кто-то его убил? — Августин решил посмотреть на реакцию Юлиуса.

— Ну тогда мы все перед ним преклонимся, раз он все же избавил нас от этого монстра.

Августин промолчал. Юлиуса позвали на допрос.

Августин в это самое время строил в своей голове конструкции диалогов и думал над тем, что сказать. Но знал, что иногда лучшая защита — это даже не нападение, а притвориться серой мышью. Сердце впервые за долгое время начало отбивать чечетку; Августин все время задавал себе вопрос, почему все обернулось именно так, и почему он все же оказался втянутым в этот конфликт. Но времени на раздумья больше не было, его позвали выйти из зала.

Все тот же кабинет, что и раньше: серые обои и старая люстра. Августин сидел перед следователем. Спасибо, что не в подвале для пыток.

— Августин, вы были… — Следователь роется в бумагах, но не находит нужной бумаги о его увольнении, он шепчет что-то на ухо сидящему рядом, и тот уходит.

— Я был переведен на другую работу, — вмешивается Августин, и тот смотрит на него внимательно. — На работу водителем для штандартенфюрера, а, точнее, его жены. — Августин неэмоционален и бесцветен как моль. Следователь кивает в знак признательности.

— Нет документа о вашем переводе. — Следователь колеблется; он, как осиновый лист, колыхается и немного сбивается с толку — молодой, видно сразу. Августин просекает, что такого будет очень просто запутать и сбить с толку.

— Меня перевели незадолго до этого происшествия. — Августин расслабляется; следователи, они как волки, — чуть страх пройдет по твоим венам, они сразу это учуют. — Недели две назад, по-моему. Я точно не помню.

— Какие вы имели взаимоотношения со штандартенфюрером?

Августин колеблется.

— Рабочие, мы общались на уровне подчиненный-начальник. Он попросил быть меня шофером. Ну, я согласился на эту должность — возил его жену по галереям, по магазинам. Вы, судя по вашему кольцу, женаты, поэтому знаете наверняка, куда нужно женщинам. — Следователь легко улыбнулся. Августину удалось смазать этот момент и отвлечь внимание с Артура на Ирен. То, что он не знает про их взаимоотношения, видно сразу — иначе он бы начал заваливать его вопросами и сразу же бы зацепился за их отношения с мужем — знает ли что-то Августин или нет.

— А куда вы ездили с его женой последний раз?

— На вечеринку ее подруг, я привез ее в восемь вечера — может, уже было полдевятого — и всю ночь пробыл там. Под утро я отвез ее домой и сам поехал отдыхать: хозяйка дала мне выходной.

Следователь что-то находит и смотрит сначала на бумагу, потом на Августина.

— И много раз вы так делали?

— Нет, это второй.

— Это было уже после отъезда штандартенфюрера?

— Да, после. — Августин колеблется.

— Вы отвозили его жену еще куда-нибудь после этого мероприятия?

Августин сделал задумчивый вид.

— Нет, она сидела дома, а я находился у себя в гараже. Обычно я приезжал утром в назначенное ей время — она всегда говорит мне заранее, когда и куда ей нужно.

— Вы как-нибудь коммуницировали с штандартенфюрером? Вы ведь его отвозили на вокзал?

Августин чуть прищурился; черт, а ведь это правда. И тут придется выкручиваться. Если его хотели упрекнуть в том, что он держал обиду на Артура, то не вышло. Хоть о его увольнении и знал весь его отдел, но Августин преподнес эту весть как просто перевод на другую должность. Августин прекрасно понимал, что необходимо быть осторожным с людьми, как аккуратно нужно с ними общаться, ведь ты никогда не знаешь, что будет направлено против тебя.

— Это должен был быть я, но по итогу его отвез другой человек. — Августин сказал это спокойно и ровно.

— И вы ничего не замечали в этом?

— А что я должен был заметить? Он мой начальник, и мне не должно быть никакого дела до того, почему он решил сменить меня на другого шофера.

Следователь напрягается, но позже сбавляет темп:

— Ну, не знаю, например, что-то подозрительное?

— Нет, однозначно нет.

— Группенфюрер, вы раньше были начальником статистического отдела, ведь так? — Августин спохватывается.

— Да, это правда. Я раньше работал на другой должности.

— Мы не нашли документа о вашем переводе. Почему вы все-таки покинули свой пост?

Августин выжидает — черт, как бы обыграть ситуацию так, чтобы у этого мелкого следователя не осталось вопросов, и этой ситуации он больше не касался?

— Меня перевели. Штандартенфюрер после моего неточного отчета решил, что я буду более полезен на другом посту, и перевел меня ближе к своей семье. Он добавил, что я очень хороший специалист, но сижу не на своем месте. Вот и вся история. Данные были не очень корректные — я недоработал, потому что Юлиус, мой коллега, не дожал информаторов.

— Скажите, а вы не замечали, чтобы кто-то был настроен против него — может, кто-то говорил у него за спиной?

— Нет, меня перевели с этой должности довольно быстро, поэтому нет, я не в курсе. Может, вам спросить кого-то, кто был на моем месте?

— На вашем месте не было никого — ваш отдел расформировали и людей, работавших под вашим началом, тоже перевели или сократили, — холодно отозвался следователь.

— Вы вряд ли думаете, что эти два момента как-то связаны. — Августин улыбнулся, но улыбка эта была холодной и жестокой.

— Вы не знаете подробностей отношений между штандартенфюрером и его женой? Может, перед поездкой между ними была конфликтная ситуация?

— Вы знаете… — Августин решил схитрить, видя, что следователь как-то колеблется. — Он пребывал в расстроенных чувствах — не знаю, может, с кем-то поссорился, но он был не в восторге от предстоящей поездки. Возможно, он планировал сделать что-то еще или, может, хотел сесть в другой поезд. Но, отвечая на ваш вопрос: я не знаю, ссорился ли он с женой. Я никогда не влезал в их отношения. К тому же — зачем мне это?

— Ну, знаете, шофера, как и адъютанты, многое знают о тех, кому они служат.

— Нет, я не такой. К тому же за такой маленький срок службы вряд ли бы даже при сильном желании можно было что-то узнать. — Августин сделался в один миг ничего не смыслящим мальчишкой. Следователь долго что-то писал. Августин с мягким взглядом смотрел на него, и его наконец отпустили.

— Хорошо, спасибо, вы свободны, вопросов к вам мы не имеем.

Августин вышел и быстро направился на поезд, ему нужно было опередить следователей. Он дал наводку следователям, но эта ложь будет недолго помогать ему. Нужно предупредить Ирен — хотя бы попрощаться с ней. Однако зачем делать ей еще больнее? Он ведь не знает, точно ли они увидятся и что будет дальше. Хотя, конечно, он будет писать Ирен под другим именем и по другому адресу. Он знал, что Ирен все равно будет его не хватать.

Августин прихватил с собой чемодан и вышел из квартиры, переодевшись в штатское. Нельзя было больше ждать; в глубине души он надеялся, что сестра не будет сильно возмущаться по поводу его отъезда на неопределенное время.

Как бы он хотел, чтобы ему снова было одиннадцать. Августин мечтал хоть раз снова посидеть под дубом с книжкой и почувствовать запах булочек с маком, которые заботливо пекла Эдит. Но впереди его ждала Австрия со своими следователями, которые наверняка будут прочесывать страну — а может, и нет. Откуда он знает?