Тонкий шрам на груди (гет)

Я вернулась из Общества Душ, и я снова с вами... хотя, я, наверное, не должна об этом говорить и вам, возможно, заменили память...

Учебный день проходил для всех «новеньких» скучно и уныло. И для Амаи в частности. Им приходилось изображать, будто они что-то записывают. И ужасно повезло, что в этот день не было никаких тестов или экзаменов. А то они, очевидно, не готовились.

Учебный день, к облегчению всех «новеньких», подошёл к концу. Для Амаи он был утомительным не из-за физической нагрузки, а из-за необходимости сидеть смирно и притворяться обычной школьницей. Эта маска ощущалась неудобной и сковывающей.

Как только прозвучал последний звонок, она направилась к выходу, игнорируя недоуменные взгляды одноклассников, которые ожидали от новенькой более традиционного прощания. Ичиго, казалось, пытался слиться с толпой, но его тяжёлый взгляд уже несколько раз скользил по Амае. Другие синигами, следуя за ними, старались не привлекать лишнего внимания, хотя их аура выдавала в них нечто большее, чем просто школьников.

За школой, на пустыре, куда Ичиго обычно уходил тренироваться в одиночестве, уже ждали Хитсугая, Ренджи, Иккаку, Юмичика и Мацумото, которые, очевидно, вышли раньше. Их лица выражали смесь любопытства и лёгкого беспокойства. Рукия присоединилась к ним, заняв позицию наблюдателя, её взгляд был прикован к Ичиго, словно она пыталась прочесть его мысли.

Ичиго подошёл к Амае, его лицо по-прежнему было хмурым, но в глазах мелькала искра, которую Рукия подметила ранее. Он не стал ждать.

— Ты хочешь драться? Отлично! — прорычал он, и в следующее мгновение его рука потянулась к значку временного шинигами. Яркая вспышка духовной энергии окутала его, и он предстал в своём боевом обличье, Дзангэцу, массивный и мрачный, возник в его руке.

— А ты не теряешь времени, — Амая хмыкнула. Она довольно быстро покинула свой гигай, и хотя её духовная сила оставалась сниженной на 80 процентов от истинных сил, это заставило воздух вокруг неё слегка завибрировать. Но ей было известно, что и Ичиго сейчас не в лучшей форме. Это не было недооценкой противника, просто цель не состояла в его убийстве. Амая с едва слышимым шорохом обнажила свой ледяной вакидзаси, оставив огненную катану нетронутой. Как ей крепко запало в память после опыта с разными противниками: против тех, кто атакует сильно, но не слишком быстро и не сыпет множественными атаками, как Бьякуя лепестками лучше подходит ледяной меч.

— Не стой столбом, — бросил Ичиго, делая резкий выпад. Его первый удар был сильным, но слегка небрежным, ведь он всё ещё был не на пике своих нынешних способностей.

Амая увернулась, скользя в сторону, и её клинок — Айсуюки встретил Дзангэцу с глухим лязгом. Она не стала блокировать лоб в лоб. Её техника была более изящной, она парировала и отводила удары, используя инерцию Дзангэцу против самого Ичиго. Каждый её шаг был точным, каждый выпад — расчётливым.

— Слишком прямолинейно. Ты как бык, — прокомментировала Амая, её голос был ровным, без единой нотки насмешки, но с едва уловимым вызовом. — Или ты считаешь, что противник будет ждать, пока ты соберёшься?

Ичиго рыкнул и атаковал снова, теперь серией быстрых взмахов. Амая отступала, её движения были похожи на танец — точные, выверенные, экономные. Она парировала не силой, а углом, направляя его удары мимо себя.

— Хватит уворачиваться! — взорвался он.

— Хватит рубить слону хобот! — парировала она, и впервые за всё время по её лицу пробежала тень эмоций — лёгкое раздражение. — Ты сражаешься, будто у тебя только один инструмент. Ты видел, как воюют твои враги? Они используют и силу, и скорость, и энергию. А ты — только грубую силу. И удивляешься, что этого недостаточно?

Слова Амаи вновь задели Ичиго. Он ответил рыком и усилил натиск, его удары стали быстрее, яростнее. Сила, дремавшая в нём, начала пробуждаться, вытесняя апатию. Дзангэцу прорубал воздух со свистом, создавая вихри реацу.

Амая держалась стойко, её движения были подобны танцу на лезвии бритвы. Она использовала свою скорость и точность, чтобы не давать Ичиго развить всю свою мощь. Один её удар был направлен на его запястье, другой — на колено, каждый раз заставляя его смещаться или блокировать под неудобным углом. Она не стремилась нанести смертельный удар, её целью было измотать его, заставить думать, вывести из равновесия.

— Ты сражаешься, будто пытаясь наказать меня, — снова сказала Амая, уклоняясь от широкого горизонтального замаха, который пронёсся в миллиметрах от её лица. — За что? За то, что не даю тебе скучать?

Ичиго в ответ выпустил короткий, но мощный Гецуга Теншоу. Амая ушла от него практически на грани, её хаори развевалось за ней, а на месте, где она только что стояла, осталась обугленная земля.

— Всё ещё медленно, Куросаки, — продолжила Амая, едва заметно взмахнув вакидзаси. На её клинке появился лёгкий морозный узор. Она атаковала, её удары были быстрыми, как вспышки. Лезвие покрывалось тонким слоем льда, и каждое соприкосновение с Дзангэцу вызывало не только звон металла, но и хруст замерзающей поверхности.

Ичиго, пытаясь блокировать один из таких ударов, почувствовал неприятный холод, пронзивший его руку. Это вызвало в нём не только раздражение, но и новый прилив адреналина. Он больше не просто отбивался. Он начал сражаться. Его взгляд стал более сфокусированным, он пытался предугадать её движения, искал её слабые места.

Он контратаковал, его движения стали более резкими и целенаправленными. Один замах Дзангэцу был столь силён, что Амае пришлось отпрыгнуть, чтобы не попасть под разрушительную волну давления.

— Вот! — крикнула она, её голос, казалось, прорезал воздух. — Вот это уже больше похоже на Ичиго Куросаки, про которого мне рассказывали! А не на унылую тряпку, которая сдаётся после первой же неудачи!

Ичиго зарычал, и в его глазах вспыхнуло то самое пламя, которое когда-то заставило его сражаться за Рукию, за Орихиме, за весь мир. Он обрушил на Амаю шквал атак, в каждой из которых чувствовалась его необузданная сила.

Амая парировала, но теперь ей приходилось прилагать значительно больше усилий. Мощность Ичиго росла с каждым мгновением. Он не был ещё в своей идеальной форме, но тот подавленный, депрессивный Ичиго исчез без следа. Теперь перед ней стоял разъярённый боец, которого она так хотела расшевелить.

В конце концов, Ичиго нанёс мощный горизонтальный удар, который Амая, даже используя свою искусность, не смогла полностью отвести. Дзангэцу лишь скользнул по её Айсуюки, но силы было достаточно, чтобы отбросить её на несколько метров назад. Она приземлилась на ноги, отряхиваясь, её лицо было чуть бледнее обычного, но на губах играла едва заметная улыбка.

— Довольно, — произнесла Амая, опуская катану. — Спарринг окончен. Я получила то, что хотела. И ты, кажется, тоже.

Ичиго тяжело дышал, Дзангэцу опустился к земле. Его лицо по-прежнему было напряжено, но злости и уныния в нём уже не было. Была усталость, небольшая боль, чистое, незамутнённое чувство азарта от прошедшего боя и недоумения, что его заставил напрячься бой на первый взгляд показавшийся разминкой. Он посмотрел на Амаю.

— Ты... сильная, — выдохнул он. — И раздражаешь.

— Взаимно, одуванчик, — парировала Амая. — Может, теперь поговорим как цивилизованные люди, а не как унылый мальчишка и его новая раздражающая знакомая?

Рукия, стоящая среди других шинигами, улыбнулась. Увидев блеск в глазах Ичиго, она поняла, что план Амаи сработал. Возможно, она и действовала грубо, но это был именно тот необходимый ему сейчас «пинок». Хитсугая лишь покачал головой, но даже на его лице промелькнуло некое одобрение. Мацумото рассмеялась.

Ичиго, ещё раз взглянув на Амаю, тяжело вздохнул. Настроение, хоть и не стало радужным, но перестало быть таким мрачным как раньше. Его боевой дух, казалось, ожил, пусть и с небольшой долей раздражения от этой странной новенькой.

* * *

— Я пойду к Урахаре, — сообщил Ренджи, чтобы если что знали, где он остановился в мире живых на время миссии в славном городе Каракура.

— Тогда, нам по пути, — ответила ему Амая и за одним обозначила остальным, где и её следует искать в случае чего.

Никто не стал её ни о чём расспрашивать, так как помнили, что она оставила у него свою шляпу. Да и следовало уже разбрестись, с целью обеспечения себя ночлегом. Синигами разошлись кто куда. А вот Абарай, через некоторое время совместного с ней пути, всё-таки не удержал свой интерес при себе:

— Это же твоя первая вылазка, верно?

— Официально? Да, — заявила Амая, уже особо не стесняясь сообщать о некоторой части своего прошлого. В конце концов, это прошлое, а сейчас она уже неплохо зарекомендовала себя в Готей Тринадцать. — Тот вопрос уже давно улажен, так что не утруждайся мне что-либо предъявлять, — добавила она, заметив удивление на лице собеседника.

По выражению лица и интонациям Амаи, Ренджи пришёл к выводу, что та явно не рвётся рассказать всё в подробностях. Скорее наоборот, предпочтёт умолчать. Так что, хоть его в некоторой мере и терзало любопытство, он прекратил дальнейшие расспросы и ушёл в свои мысли. Но, всё же, всю дорогу молчать было скучно, и он снова заговорил с ней, теперь уже на другую тему.

— Говорят, ты что-то не поделила с моим капитаном и проиграла ему в поединке. Ты, наверное, хочешь взять однажды реванш? — поинтересовался он.

— Наверняка когда-нибудь я ему вновь брошу вызов, — подтвердила она, с хитрой улыбкой на устах. — Но это не будет считаться реваншем. В том поединке мы уже разрешили наши разногласия.

— Это был какой-то спор? — уточнил Ренджи.

— Можно и так сказать, — усмехнулась Амая в ответ. — И, хотя я проиграла, это подарило мне бесценный опыт.

Ренджи, казалось, задумался над её словами, на его лбу появилась лёгкая морщинка.

— Бесценный опыт... Значит, ты не жалеешь о том поражении?

Амая покачала головой, её взгляд устремился вдаль, словно она видела не улицы Каракуры, а далёкие воспоминания.

— Нисколько. Поражение — это не всегда конец, Ренджи. Иногда это начало чего-то нового, возможность увидеть свои пределы, понять, куда тебе расти. Сражение с капитаном Кучики показало мне мои недостатки, но и дало понять, какой мощью обладает настоящий синигами высшего ранга. Его занпакто... это нечто иное, чем просто оружие.

— Да уж, наш капитан не из слабых. Его Сенбонзакура... даже я иногда удивляюсь его мастерству. — Он почесал затылок. — А ты, значит, тоже не простая. С чего это ты вдруг решила сразиться с самим капитаном Кучики? Я слышал от Иккаку что ты разок победила их капитана. И ты до сих пор остаёшься седьмым офицером? Тебе не кажется, что твой ранг искусственно занижен?

Амая усмехнулась, в её глазах мелькнули озорные огоньки.

— Жизнь редко бывает простой. И иногда, чтобы найти своё место, нужно бросить вызов тем, кто уже его занимает. Скажем так, капитан Кучики оказался той самой стеной на моём пути, которую я пока ещё не сумела пробить. И это слегка отклонило вектор движения. Я не рассталась с гордостью и большинством убеждений. Он лишь открыл мне кое-что новое, своим, очень убедительным способом.

Ренджи хмыкнул, представляя себе этот «убедительный способ» в исполнении капитана Кучики. Небось, что-то до боли похожее на тот бой, который он, наверное, никогда не забудет.

— Понимаю. Капитан Кучики умеет быть... убедительным. А Урахара... он тоже был частью этого «путешествия»?

— Киске? — Амая чуть улыбнулась. — Скорее, отправной точкой, если не считать родителей. Он был моим первым учителем в освоении возможностей синигами. — Она внимательно посмотрела на него. — Ты ведь давно знаешь Урахару, да? Как он тебе?

— Да уж, знаю. — Ренджи фыркнул. — Старый лис. Никогда не знаешь, что у него на уме. Помогает, конечно, когда надо, но всегда есть ощущение, что он что-то замышляет или скрывает. У него свой магазин, полный всякой всячины, и он всегда в курсе всего, что происходит в мире живых. Но его шутки иногда... ну, скажем так, на любителя.

— Он определённо человек со своими странностями, — согласилась Амая. — Хотя и мой юмор нравится немногим, возможно, Урахара, невольно и неосознанно, был и моим учителем в искусстве юмора, — усмехнулась она. — Но ума ему не занимать. И, что важнее, ему можно доверять. По крайней мере, я ему доверяю.

Они шли по вечерним улицам Каракуры, городская суета постепенно стихала, уступая место мягкому свету уличных фонарей. Разговор немного расслабил Ренджи, и он уже не чувствовал себя таким напряжённым. Присутствие Амаи, хоть и своеобразное, больше не казалось угрозой их миссии. Он даже подметил в ней какую-то притягательную прямоту.

— Значит, доверяешь, — повторил он, словно проверяя это слово на вкус. — Не каждый может этим похвастаться, когда речь идёт об Урахаре. Ты, кажется, быстро осваиваешься в новых местах, да? Даже Ичиго сегодня смогла расшевелить.

Амая хмыкнула, её губы изогнулись в лёгкой улыбке.

— А ты заметил. Он был совсем уж уныл. Иногда лучший способ помочь кому-то — это дать ему хороший... пинок. А Ичиго в этом особенно нуждался.

— Да уж, — Ренджи покачал головой. — С его состоянием в последнее время... Ты, кстати, здорово отбивалась. Я думал, он тебя сильнее заденет.

— Он был не в форме, — ответила Амая, не снижая тона. — И всё ещё слишком много думал, вместо того чтобы просто сражаться. Но потенциал у него колоссальный. Если он сможет снова его раскрыть, то станет ещё сильнее, чем прежде.

Они свернули за угол, и впереди показалась знакомая вывеска магазина Урахары. Изнутри просачивался тёплый свет.

— Ну что ж, вот мы и пришли, — произнёс Ренджи. — Надеюсь, Урахара не будет слишком много чудить.

Амая лишь загадочно улыбнулась.

— С ним никогда не знаешь. Но в этом и прелесть.