Перекрёстки судеб (джен)

Приближалось Рождество, и с каждым днём всё больше и больше ощущалась радостная суета, которая охватывала весь Хогвартс.

В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок и его окрестности оказались под толщей снега.

Снежинки падали с неба, медленно кружась в воздухе, как живые существа, танцующие в собственном ритме.

Завывания зимнего ветра были слышны сквозь толстые каменные стены, но они не разгоняли этого чудесного ощущения тишины и умиротворения, которое царило в последние дни.

Окружающий мир, поглощённый белизной, словно замирал и становился частью зимней сказки, где незыблемо красивым.

Всё вокруг, от доспехов в коридорах замка до деревьев во дворе, было словно в ожидании праздника, который должен был прийти вот-вот, и никто не мог думать о чём-либо другом, кроме этого.

Рождество было не просто праздником, оно становилось чем-то большим, чем просто дни отдыха. Это было время, когда все забывали о делах, учёбе и заботах, когда сердца наполнялись теплотой, когда всё становилось возможным, и поэтому каждый с нетерпением ждал каникул, в том числе из-за холода, царившего в замке.

Сегодня у них был один из последних уроков зельеварения в этом семестре. В подземельях было холоднее всего, и из их ртов вырывался белыми облаками пар, поэтому все старались держаться поближе к котлам.

Этот урок был с Пуффендуем, и все ученики разбились на пары по четыре человека. Гарри, Карем, Рон и Эван собрались вокруг своего котла, обсуждая, как они проведут каникулы.

— Поверить не могу, что кто-то на это Рождество останется здесь, — качая головой, произнёс Эван, отмеряя нужное количество яиц доски.

— Да... — протянул Рон, — а мы всей семьёй летим к брату в Румынию, он разводит драконов.

— А мы будем с отцом и кузеном отмечать дома, — сказал Карем, глядя, как зелье из бирюзового становится светло-зелёным, — кстати, потом, на каникулах, приезжайте в гости, как раз...

— Разговоры на уроках запрещены, — перебил его холодный, надменный голос зельевара, — по вашей вине на счёт Гриффиндора записывается ещё десять штрафных очков.

Карем вздрогнул, и драконья кровь, которую он тщательно отмерял по капле, вся вылилась из флакона. Зелье, забурлив и запенившись, быстро поднялось и с шипением загасило пламя.

Он еле слышно ругнулся.

По классу распространился едкий, зеленоватый дым, из-за чего уже через минуту в классе находиться было невозможно.

Занятие было прервано, и ученики поспешили покинуть кабинет, перед чем профессор Снейп снял со всех четверых по десять баллов на каждого.

— Какая же он всё-таки дрянь! — воскликнул Эван, когда они поднимались из подземелий, — мало того, что мы могли пострадать, он ещё и баллы снял!

— А ты к этому ещё не привык? — хмыкнул Гарри. — Это же Снейп, чего от него ещё можно ожидать?

Он хотел было что-то ещё сказать, заворачивая за угол, но вдруг приглушённо ойкнул.

Остальные повернули следом за ним и увидели, что проход загородила невесть откуда взявшаяся пихта, но видневшиеся за ветвями ступни подсказывали, что её сюда принёс Хагрид.

— Вам помочь? — неуверенно спросил Карем, просовывая голову между ветвей.

— Нет, всё в порядке, — донеслось из-за дерева, — но всё равно спасибо.

— Может быть, вы будете столь любезны и дадите мне пройти? — донеслось откуда-то позади.

Они обернулись. За ними стоял белобрысый мальчишка с прилизанными волосами и презрительным выражением лица.

— А ты, Блэк, — продолжил он, обращаясь к Карему, — пытаешься подзаработать? Неужели совсем обнищали? Предатели...

— Я даже не знаю, кто ты такой, — презрительно перебил его Карем, окидывая взглядом, — хотя, я, кажется, слышал о твоей семейке... Вы Пожиратели смерти, которые после смерти Тёмного Лорда оказались никому не нужны?

И уже развернувшись к нему спиной, он пробормотал так, чтобы кроме его друзей и Малфоя никто не услышал:

— Я даже слышал, что твоя мать отчаялась зачать тебя от твоего отца, и он не твой отец, это правда?

Карем успел развернуться и выхватить палочку в тот момент, когда это же действие произвёл его противник.

Лицо Малфоя было перекошено от гнева, палочка, нацеленная в голову Карема, дрожала. Лицо же самого Карема, напротив, было спокойно, а в глазах поблёскивало явное наслаждение.

Однако в этот момент в коридоре появился Снейп.

— Мистер Блэк!

Оба соперника опустили палочки.

— Профессор, его спровоцировали... — начал было Хагрид, но тот перебил его:

— В любом случае, драки запрещены школьными правилами, Хагрид, — и елейным голосом он добавил, смакуя каждое слово: — И из-за вас, мистер Блэк, ваш факультет получает ещё пять штрафных баллов. А остальные проходите дальше, нечего здесь толпиться.

С ненавистью глядя ему вслед, Карем прицелился в спину профессора палочкой, готовясь произнести заклинание, но стоящая за спиной Гермиона схватила его за руку и прошептала:

— Не надо, из-за тебя Гриффиндор и так лишился баллов...

— Из-за меня?! — с возмущением воскликнул Карем. — Да мы только из-за этого шматка сальных волос лишились сорока баллов за день! Это тебя не смущает?

Гермиона открыла было рот, чтобы что-то ответить, но Хагрид добродушно пробасил:

— Да будет вам, Рождество же скоро. Идите лучше в Большой зал, там такая красота!

Поколебавшись и решив, что делать всё равно нечего, они все впятером пошли в Большой зал за несущим пихту Хагридом.

— Карем, — начал Эван, когда они ждали очередную лестницу, — это правда, что ты говорил про того белобрысого?

Карем пожал плечами и расплылся в довольной ухмылке.

— Этого я не знаю, мне пришло в голову так сказать, я и сказал.

Эван хмыкнул.

— Если это и так, то не удивлюсь, что он отпрыск этой слизи...

— Вам не кажется, — перебила его Гермиона, укоризненно переводя на них взгляд, — что вы слишком строги к нему?

— Нет! — в один голос воскликнули все четверо, и девочке осталось только согласиться с тем, что Снейп действительно иногда перегибает палку.

Большой зал выглядел потрясающе.

В нём стояла дюжина пихт, которые поблёскивали нетающими сосульками и сияли сотнями прикреплённых к ветвям свечей.

— Сколько вам осталось до каникул-то? — поинтересовался Хагрид.

— Всего один день, — живо ответила Гермиона и обернулась к остальным. — У нас есть полчаса до обеда, можно пойти в библиотеку.

— Может быть, ты сегодня сходишь одна? — с неохотой и нарочито зевая произнёс Гарри.

— В библиотеку? — переспросил Хагрид, выходя с ними из зала. — Вы, право, умники какие-то...

— С уроками это не имеет никакого отношения, — покачал головой Гарри. — С тех пор как ты упомянул Фламеля, Гермиона никак не успокоится, и мы ищем, кто это.

И, расставшись с лесничим, они побрели за Гермионой по коридору, ведущему в библиотеку.

Действительно, с того дня, как лесничий упомянул Фламеля, и они вышли с Хэллоуинских каникул, Гермиона постоянно подбивала их узнать, что пытается украсть Снейп. Они к этому не желали проявлять ни малейшего интереса, однако пойти с ней в библиотеку было единственным способом отвязаться от неё.

Также, помимо всего прочего, Эван оказался неплох в чарах, результатом которых было то, что у них был свой угол, где они, не боясь быть прогнанными строгой мадам Пинс, коротали время за регулярными чаепитиями.

Сегодняшние поиски, как и обычно, не увенчались успехом. Минут через двадцать они покинули библиотеку вполне сытые, но всё же решили отправиться на обед.

— Жаль, что вы уедете из Хогвартса на каникулы, и время пропадёт зря, — вздохнула Гермиона.

— Ну почему же, — возразил Гарри, — ты-то останешься.

— Тем более, — добавил Карем, — мы всё равно почти ничего не делаем.

* * *

В поезде они слишком весело проводили время, чтобы вспоминать о Фламеле.

В купе они сидели только вчетвером, склонившись над столом, где стояла небольшая миска с разведённым в ней огнём.

В ней они поджаривали на открытом пламени кусочки тыквенных котелков, топили положенные на галеты зефир и шоколадных лягушек, плавя, смешивали вкусы драже «Берти Боттс» и подпекали насаженные на палочки от леденцов обычные кусочки хлеба.

Несмотря на набитые рты, они не умолкали ни на секунду. Главной темой разговоров была Вермеерская школа и кары, что должны были обрушиться на голову Снейпа, которые, несмотря на их невозможность, было очень приятно обсуждать.

К вечеру «Хогвартс-экспресс» прибыл на станцию Кингс-Кросс. Они сняли с полок свои чемоданы и, уставшие, но в предвкушении предстоящего праздника, прошли через кирпичный барьер навстречу вечернему рождественскому Лондону.