Последний полёт над пропастью (гет)

Невилл подошёл к дубовой двери, за которой слышались громкие голоса. Мальчик осторожно постучал. Голоса тут же умолкли.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Северус Снейп. Его холодный взгляд на мгновение остановился на Невилле, но уже через секунду он с шумом пронёсся мимо него и скрылся за каменной горгульей.

Дамблдор сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и с безмерно уставшим видом тер переносицу.

Мальчик неуверенно приблизился к нему.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался он, медленно опускаясь на стул напротив директора. Тот снял очки-половинки с крючковатого носа и, протирая их подолом мантии, неторопливо произнёс:

— Случилось. И не случилось. Всё идёт так, как надо. — Он водрузил очки на переносицу, сцепил кончики длинных пальцев и воззрился на мальчика.

— Впрочем, мои проблемы тебя не касаются. — Он подался вперёд, не отрывая взгляда проницательных голубых глаз от ученика.

— Прежде всего, как ты себя чувствуешь?

Невилл удивлённо вскинул брови.

— Эээ... Всё хорошо, спасибо...

Дамблдор прищурился и вгляделся в его лицо.

— А твой шрам... когда-нибудь болел?

Юноша нахмурился.

— Откуда вы знаете?

Дамблдор смущённо заулыбался.

— Мне всегда было известно чуть больше, чем всем остальным.

Мальчик не знал, что ответить, но слова полились сами собой.

— Зачем вы уволили Бегшота?

Директор чуть сдвинул брови и, после короткой паузы, произнёс:

— Мне показалось, что при нынешней ситуации уместнее всего было бы устроить на эту должность профессора Квиррела.

— А зачем вы поручили Бегшоту шпионить за Септимусом? — от возмущения Невилл потерял контроль над голосом, и он вскрикнул, оборвавшись на верхних нотах.

Директор продолжал внимательно вглядываться в его лицо и, немного помедлив, сказал:

— Когда-нибудь я поведаю тебе эту увлекательную историю. Однако сейчас нас ждёт более неотложный разговор. — Он перевёл дыхание, откинувшись на спинку стула, и добавил:

— К тому же, ты до сих пор не ответил на мой вопрос.

Невилл опустил голову, залившись гневной краской.

Дамблдор хочет получить от меня ответы, при этом сам не отвечает. Если он действительно не тот, кем притворяется, добытая от меня информация может сыграть со всеми злую шутку...

Он встал и, пересекая комнату, взялся за позолоченную ручку двери.

— Как нынче поживает твоя бабушка?

Мальчик резко обернулся, прекрасно понимая, что делает директор.

Но у него ничего не выйдет...

— В полном здравии, сэр. Хочу уведомить вас, что она будет счастлива сразиться с вами на дуэли.

Дамблдор вежливо приподнял бровь.

— Можно поинтересоваться, при каких обстоятельствах она решится сделать нечто подобное?

— Не притворяйтесь, я прекрасно знаю ваши методы! — вскричал Невилл, сжимая в кармане палочку и делая шаг вперёд.

— Хотите надавить на меня, используя самое дорогое, что у меня есть, и вытащить необходимую для вас информацию, точь-в-точь как с профессором Снейпом!

Мальчик в сердцах пнул маленький хрупкий столик, и тот жалобно звякнув, разлетелся на мелкие осколки.

— А что самое интересное, — с вами этот трюк не провернёшь. — Уже более спокойно произнёс Невилл, со злостью глядя в эти ненавистные голубые глаза.

— У вас нет ни одного человека, ради которого вы бы пошли на всё, и я сомневаюсь, что он хоть когда-нибудь существовал.

Он облокотился на дубовую дверь, по-прежнему не отрывая взгляда от директора, ожидая от него хоть какой-нибудь реплики.

Но тот молчал, и за ту минуту, что мальчик рассматривал его, он с удовольствием отметил, что на губах старика уже не играет снисходительная улыбка, а глаза не сверкают весёлыми искрами.

Так и не дождавшись от него ни единого слова, Невилл продолжил, и на сей раз его голос звучал тихо, и в нём слышались еле заметные отголоски презрения.

— Я читал о вашей семье. Я не знаю, как и почему их не стало, но могу предположить, что они погибли, служа «общему благу».

Дамблдор поднял взгляд, и ученик с удивлением заметил, что его лицо намокло от слёз.

— Ты... даже не представляешь... насколько я любил их... — прохрипел он.

— Насколько я был молод... и глуп, витая в детских грёзах...

Невилл не мешал. Он только приблизился к столу и, оперевшись руками на спинку собственного кресла, негромко заметил:

— Вы так сильно сожалеете об этом, что решили почтить их память ещё парочкой смертей?

Дамблдор отнял руки от лица и, поборов неукротимую судорогу, взглянул на ученика.

— О чём... ты говоришь?

Мальчик нахмурился. Эта фальшивая игра надоела ему, он хотел поскорее закончить её, не оставшись при этом в дураках.

— Вам известно, о чём я. — Холодно произнёс он, с силой сжимая мягкую спинку кресла.

— Если бы Снейп отказался вступать в Орден после того, как вы попытались навредить его сыну, вы убили Септимуса без зазрения совести. Но всё дело в том... — Он сделал паузу и с ненавистью взглянул в лицо Дамблдора, на котором всё ещё сверкивали остатки слёз.

— ...Что вы прекрасно знали, что Снейп не откажется, когда жизнь его сына будет висеть на волоске.

— Я... я по-прежнему не понимаю, о чём ты говоришь. — С ноткой раздражения в голосе произнёс директор, по своему обыкновению сцепив кончики пальцев и глядя в пространство перед собой.

Мальчик со злостью опрокинул кресло. Ему ужасно надоел этот неправдоподобный спектакль.

Он отвернулся к двери и услышал, когда Дамблдор тоже поднялся с кресла.

Юноша почувствовал лёгкое дуновение, когда директор подошёл к нему и услышал его тихий голос, произносящий заклинание...

— Обливиет...

И в угасающем сознании он смутно ощутил, как его тело отрывается от земли и поднимается в воздух...

--

— Здравствуй.

Невилл открыл глаза.

Он сидел в красном бархатном кресле в абсолютно незнакомой ему комнате. Она была уставлена книжными стеллажами, а в углу стоял небольшой письменный стол. Находясь внутри, создавалось ощущение лёгкого хаоса.

Пол был сплошь уложен стопками пергамента, толстыми папками и ещё невесть каким хламом.

Голос исходил из кресла, стоящего по другую сторону каменного камина.

В нём сидел худой человек с серебристой бородой до пояса и очками-половинками, сидящими на самом кончике крючковатого носа.

— Ты знаешь, кто я такой?

Мальчик в недоумении сдвинул брови.

— Вы профессор Дамблдор, директор Хогвартса.

Старик кивнул.

— А кто ты такой?

Он нахмурился и попытался понять, что происходит.

— Я Невилл Лонгботтом.

— Что ты здесь делаешь? — Директор чуть подался вперёд, не сводя взгляда ярко-голубых глаз с лица мальчика.

— Я... я не знаю, сэр.

— А как ты думаешь?

Невилл поднял брови, тщетно пытаясь поймать нить разговора.

— Ммм... Наверное, вы пригласили меня? — предположил он и сцепив руки на коленях, принялся сосредоточенно рассматривать их.

— А что ты будешь делать, когда я отпущу тебя? — Дамблдор неторопливо поднялся с кресла.

Мальчик помедлил, размышляя, после чего неуверенно произнёс:

— Пойду к профессору Хагриду. Кажется, он хотел, чтобы я навестил его.

Дамблдор удовлетворённо кивнул и мимолётным взмахом палочки распахнул дверь, которая ещё секунду назад притворялась сплошной стеной.

— Тогда доброго вечера.

Сделав галантный жест, он пропустил ученика вперёд, и, выйдя из потайного кабинета, наглухо запечатал вход.

Невилл пересёк комнату и взялся за позолоченную ручку двери.

Ощущение дежавю прокатилось по всему телу.

Мотнув головой, словно отгоняя назойливую муху, он вышел в коридор.

Дамблдор тяжело опустился за письменный стол, характерным движением потирая переносицу.

Сняв половинки очков с крючковатого носа, он принялся неторопливо протирать их подолом мантии, при этом не прерывая поток собственных размышлений.

Ребёнок слишком проницателен для своих лет.

Хотя мне, пожалуй, не стоило создавать такого шума с Северусом. Об этом узнало слишком много людей, которые могут представлять угрозу. Я допустил ошибку и вновь вынужден расплачиваться за неё...