Неправильно... или? - 9. Доводим дела до конца (гет)

Кассандра молча ехала рядом с Дариной, намотав на луку своего седла поводья лошади девушки. Сделала это Искательница исключительно ради безопасности Вестницы, которая даже не думала хоть раз за время пути посмотреть на дорогу. А путь выдался неблизкий и, надо признать, не самый безопасный. Пока что никаких нападений не было, да и никто не рискнул бы связываться с группой хорошо вооруженных людей под знаменами Инквизиции: благодаря действиям шпионов Лелианы и военных Мередит за это короткое время организация стала силой, с которой хоть немного, но считались.

Но были еще на пути обрывы, шаткие мосты, водопады, в конце концов! Девчонка ни разу не среагировала на требование смотреть на дорогу, хотя, надо признать, ее лошадь словно чувствовала правильный и безопасный путь. Но под контроль животное Кассандра все-таки взяла.

Она исподтишка разглядывала младшую Вестницу. Почему-то Даша воспринималась именно младшей, а не старшей. Сейчас она отмечала, что девушка немногословна и замкнута. В Убежище и во время вылазок она представлялась Кассандре своего рода тенью Арэйн. Но стоило только их разделить — как выяснилось, что Мейсер — абсолютно другой человек.

Ехала бы она в компании с Арэйн — и всю дорогу эта парочка перебрасывалась бы шуточками, ржала, как ненормальная, подкалывала остальных спутников и говорила, говорила, говорила… Но стоило Мейсер оказаться в паре с Кассандрой — и она сразу же уткнулась в какой-то мудреный чертеж, который и изучала весь первый день пути. На второй день был другой, вчера — третий, сегодня — четвертый.

Снова и снова Кассандра мысленно прокручивала в голове все впечатления, которые сложились у нее о Даше именно как о самостоятельном человеке, а не о спутнике Рин, и она понимала: несмотря на общую схожесть эти девушки — абсолютно разные.

Рин была прирожденным лидером, который уверенно чувствовал себя во главе странной компании, верней сказать, сброда, который собрался вокруг нее и теперь гордо именовался «диверсионной группой». Даша же предпочитала держаться в ее тени, свободное время проводя за составлением оборонных систем в компании с Мередит, или же занимаясь какими-то собственными, как она говорила, «разработками».

Эти двое превосходно дополняли друг друга и в бою, и в мирное время, а вот стоило Даше оказаться в отдалении от Рин — и она уже казалась не частью компании и эдакой сорвиголовой, а одинокой и задумчивой девушкой.

— Дарина, — обратилась к ней Кассандра. Когда девушка подняла голову, женщина готова была поклясться, что в ее глазах мелькнул страх, который тут же был умело спрятан.

— Чего тебе? — грубо спросила она, стискивая руками луку седла своей лошади. Чертеж был убран в сумку, а сама девушка приготовилась, судя по всему, к довольно тяжелому разговору.

— Эй, Кассандра, отстань-ка ты от нее, — неожиданно вмешалась Мередит, одним движением снимая поводья Дашкиной лошади с седла Кассандры. В следующий момент генерал пришпорила собственную лошадь, заставляя и Дашину бежать быстрей. Пара секунд — и эти двое движутся рядом, при этом начав о чем-то оживленно болтать.

Этот жест Кассандру разозлил и покоробил. Чем именно руководствовалась Мередит, когда помешала Искательнице заговорить с младшей Вестницей? Боялась, что та что-то разболтает? Или же заметила, что Даше неприятна попытка Кассандры начать разговор.

Вечером, когда вдали стали видны башни Вал Руайо и Кассандра дала приказ разбить лагерь, чтобы с утра войти в город, она предприняла новую попытку поговорить с Дашей. Мередит как раз отошла проверять караулы, а поэтому не могла помешать их разговору.

— Даша, мне нужно с тобой поговорить.

— Нет, — резко ответила девушка, придвигаясь ближе к огню и закрывая уши руками. Словно бы это могло остановить Кассандру.

— Но я просто…

Видимо, девушка поняла, что от нее не отделается.

— Нет. Ты не просто. Просто поговорить — это не про тебя. Ты все время пытаешься что-то вынюхать или узнать, при этом даже сама не сможешь ответить на вопрос — зачем тебе сдалась та информация, до которой ты пытаешься докопаться. Ты уже надоела. Бесишь всех — Мередит, Лелиану, Варрика и даже Рин. Она обычно легко признает других своими друзьями, но тебя готова возненавидеть. Настырная. Въедливая. Не дающая никому права на личное пространство и собственные тайны. Мерзкая. Лезущая в душу без спроса. Нетактичная. Грубая. Я не хочу с тобой разговаривать, потому что «просто» — ты не умеешь. С тобой нельзя обсудить что-то интересное, ты не будешь слушать истории или песни, не будешь рассказывать или петь сама. Ты будешь только пытаться выцепить из всего сказанного мною то, что считаешь важным.

Зеленый взгляд был холодным и спокойным. Словно бы Даша не переживала в действительности все те эмоции, которыми сейчас был наполнен ее монолог.

— Что тут происходит? — раздался за их спинами голос Мередит.

— Она опять ко мне прицепилась. Рин хотела, чтобы она пошла со мной из-за ее титула и когда-то занимаемой должности, но вреда от нее в данный момент больше, чем пользы.

— Ну а я что могу поделать? — вздохнув, Мередит уселась у костра. Сидящие по ту сторону огня Варрик и Солас многозначительно переглянулись.

Кассандра просто не могла больше находиться рядом с ними. Было в груди какое-то паршивое ощущение. Она никогда не стремилась быть частью какой-либо компании — у Искателей было принято действовать чаще в одиночку, чем в обществе кого-то. Непривычно все, чем она занимается сейчас, непривычно новое окружение и эти странные люди, которых Рин и Даша словно притягивали к себе. Именно поэтому женщина постаралась отойти подальше от костра.

Внезапно за спиной раздалось движение воздуха. Обернувшись, Кассандра увидела перед собой гнома с неизменным арбалетом в руках. Варрик Тетрас… Непонятно, откуда он знал Рин и почему слепо следовал за ней, поддерживая все ее решения, какими бы ненормальными они не казались.

— Воздух свежий, сверчки стрекочут, в траве что-то шевелится… Романтика, а не ночь, правда? — гном улыбнулся, словно отгоняя грустные мысли.

Кассандра вздохнула. Что ей было ответить ему сейчас, когда слова Дарины прожигают насквозь душу? Если бы здесь была Рин… Создатель, только этого не хватало: она скучает по… по единственному человеку, который с ней разговаривал. Пытался, по крайней мере, «просто» поговорить. А она не умела. Ну не умеет она обсуждать что-то постороннее, не выпытывая сведений и не узнавая важную информацию.

— Да… Хорошая погода, — брякнула она первое, что в голову пришло.

Варрик молча встал рядом, рассматривая ее исподтишка.

— Почему ты ушел от костра?

— Песня, — тихо произнес он, поморщившись. — Не люблю ее. Здесь, по крайней мере, не так хорошо слышно.

Песня? Слух Кассандры был намного лучше, чем у гнома, но она все равно не смогла уловить ничего похожего на пение. Первые секунд двадцать. А потом кто-то начал петь. Голос женский, значит — Даша. Аккомпанировала себе на ривейнском пятиструнном инструменте, который в шутку называла «гитарой». Что такое «гитара», уточнить пока что возможности не представлялось, да и не больно-то хотелось. Особенно если учесть, что музыка Кассандру никогда не интересовала.

Это ее шаги землю сожгли дотла…

Тот, кто ее встречал — сразу узнал бы их…

Нет ничего страшней жажды в ее глазах,

Неба в ее руках, воя ее сирен…

Не пережить ее — а по свинцу пройти,

Пулей она летит, тьмой по грязи ползет…

И заглянув в глаза, в самый последний раз

«Ну и кого из вас?..» — спросит она тебя…

Даша пела песню, до этого Кассандрой ни разу не слышанную. Но вот Варрику она, судя по всему, была знакома — он едва заметно шевелил губами, а прислонившись к дереву, словно бы боясь упасть, принялся пальцами отстукивать по стволу ритм песни.

Финал… Кто видел это

С другого света — за нас…

Ради кого Вы мир распяли?

Одна в финале — Война…

По шее пошли мурашки. Раньше Кассандра никогда не придавала значения песням, но эта… Сейчас, глядя на юг и замечая там так и не закрывшуюся до конца Брешь, женщина чувствовала, как в груди поселяется странное чувство. Отчаяния. Решимости. И вместе с тем — понимания, что все происходящее сейчас — неправильно. Что этого действительно не должно быть. Она знала, что такое война. Что это никакие не геройские подвиги и даже не слава отдельно взятых людей… Это прежде всего, кровь и смерть. Это знал и Варрик, бывший непосредственным участником как войны Киркволла с кунари, так и впоследствии принявший участие в подавлении мятежа Круга Магов.

Молча идет она, души вбивая в грязь —

Черная злая мразь с порохом на губах…

Время летит слезой, смелость вас не спасет…

Здесь выживает тот, кто первым лег на дно…

Ради чего вообще, ради чего ты с ней?

Это — больная месть людям — и за людей…

Разве границ посты стоят багровых рек?

Если ты — человек, против тебя в ней — ты…

Что-то внутри оборвалось. Почему-то сейчас хотелось поговорить с кем-то, хоть и с тем же Варриком об этой песне. Только чтобы он не заметил, как она быстро стирает с щек мокрые дорожки, непонятно откуда там появившиеся.

— А ты почему на войну пошел? — тихо произнесла она. Маловероятно, чтобы гнома, пусть и наземника, всерьез могли заинтересовать проблемы людей.

— Помочь хотел. Я Рин много чем обязан, а долго быть в долгу не люблю. Вот и решил — может, что получится путное с вашей Инквизиции, — гном поморщился. — Давай не будем об этом, ладно? О чем угодно, только не о войне. Уже сил нет о ней слушать.

— Хорошо. О чем будем говорить тогда?

— Даже не знаю… Ты раньше бывала в Вал Руайо? А, хотя да, дурацкий вопрос, который не стоило задавать героине Орлея.

— Я сомневаюсь, что это можно назвать «бывала». Периодически я заезжала в город по рабочей необходимости, когда надо было встретиться… — Кассандра едва не произнесла «с Верховной Жрицей», но вовремя остановила себя. — С кем-нибудь, — обтекаемо произнесла она. — А ты?

— Только по рабочей необходимости. Даже если и заходил в город, то не задерживался здесь дольше, чем было необходимо. Не тот колорит, не те люди… Гномов, опять же, не слишком любят, а я люблю, чтобы меня любили.

— Были проблемы со входом в город?

— С легальным — нет. Чаще всего давали от ворот поворот, и я обращался за помощью к проверенным знакомым. Иногда, правда, меня ловили. Но это еще было в юности, когда я не настолько поднаторел во всевозможных отвлекающих маневрах.

Непонятно почему, но она улыбнулась. В обществе гнома почему-то было легче говорить, рассуждать о чем-то. Возможно, потому, что Варрик обладал каким-то особенным талантом располагать к себе людей.

Он снова заводит разговор на какую-то постороннюю тему. Поначалу Кассандра поддерживает его, стараясь особо не вникать в суть проблемы, потом — даже начала спорить и приводить свои доводы. Под конец беседы они приняли решение вернуться к костру: надо было хоть немного поспать и, вдобавок — согреться. Ночи были достаточно холодными для того, чтобы и Варрик в своей кожаной куртке и Кассандра в тяжелых доспехах успели замерзнуть.

На время сна она свои латы не снимала: мало ли, что могло произойти?

— Слушай, а я вот хотела спросить… — внезапно рядом с ее спальником оказался второй, обладательница которого тут же залезла в него и начала разговор так, как будто не было их прошлой ссоры. — А правда, что ты можешь… ну там, магию рассеивать и прочие храмовничьи штучки вытворять без использования лириума?

— Да, это действительно так. Лириум при всей его ценности и важности — всего лишь проводник. Если у человека есть умения Искателей — он может творить разные вещи…

— А ты что можешь?

— Могу выжигать лириум в крови у магов.

— Ага, то есть если маг ширнулся зельицем — он автоматически становится уязвимым для тебя.

— Я бы не сказала, что слишком уж уязвимым. Боль испытывается сильная, но вполне терпимая. Сбить с толку, чтобы схватить — можно, а вот убить — уже нет. Хотя мне попадались рассказы об Искателях Прошлого, которые могли применять это умения на допросах и даже для убийства. Почему ты спрашиваешь?

— Интересно стало. Ты меня все время допрашиваешь, почему бы мне не поступить точно также?

— Да… Конечно, ты права, — с трудом удалось подавить зубовный скрежет. Может, поэтому Даша по отношению к ней была так агрессивно настроена. Ведь действительно не очень хорошо и правильно получается: она узнает информацию о других, но взамен ничего о себе не рассказывает. — Спрашивай.

— А больше нечего спрашивать. Я что хотела, то узнала. Не имею привычки копаться в прошлом других людей, да и тебе не советую. Ты ведь в реальной жизни, а не на допросе опасного преступника, так что привыкай. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — пробормотала Искательница, закрывая глаза.

Завтра будет тяжелый день — предстоят переговоры с Владычицами Церкви и как бы не вышло чего плохого. Кажется, Кассандра уже стала забывать, что «одна из Вестниц» и «отсутствие приключений» — это несопоставимые понятия. Впрочем, от последующего приключения их более-менее сработавшейся команде было больше пользы, чем вреда. Да и появилась возможность поговорить по душам с Мередит…

* * *

Едва они приблизились к городским воротам, как им навстречу метнулся человек в неприметной одежде.

— Вестница, — первым делом поклонился он Дарине, а потом уже почтил вниманием Кассандру и Мередит. — Владычицы Церкви собрались на главной рыночной площади. Они вас ждут, но… но храмовники ждут тоже.

— В общем, как и ожидалось — мы пришли прямиком в ловушку, — неодобрительно заметила Мередит. — Скажи мне одну вещь, девушка… Эльтина там? Владычица Церкви Вольной Марки?

— Да, она там, среди остальных.

— Хоть что-то радует, — фыркнув, генерал спешилась первой, ее примеру последовали Кассандра с Дариной.

Для того чтобы попасть на площадь, им потребовалось бы пройти через улицу с памятными скульптурами, которые так или иначе были посвящены Андрасте. Дашка осматривалась по сторонам, разумно прикрывая нос и рот специально для этих целей прихваченным шарфом.

— Ну и как тебе блеск и нищета центрального города Орлея? — со смехом уточнила у нее генерал.

— Как я и ожидала — все хуево. На аллею со скульптурами ходят поссать, помои выливаются прямо на улицу — благо, что хоть система стоков продумана, а не на дорогу все это попадает… Что еще? Ах, да, еще есть куча вычурных зданий, возведение которых было абсолютно нецелесообразным.

— Это каких же? — со смешком уточнила у нее Кассандра, изучая таблички на статуях Маферата. Кто-то довольно умело повандалил тут, по крайней мере, Дашка с приписок смеялась:

«Вина Маферата» — нацарапано «после которых голова трещит».

«Скорбь Маферата» — «по поводу неудачной стрижки».

«Маферат раскаивается» — «что слишком низко прибил дверной косяк»

«Раскаяние Маферата» — «и его мигрень».

В другой момент Кассандра бы попеняла одной из Вестниц Андрасте на недостаток почтения к религии, но сейчас ее куда больше заинтересовало высказывание про «бесполезные здания».

— Это какие же, например?

— Вот, — палец с аккуратно обстриженным ногтем указал на церковь.

— Ну, знаешь ли! Церковь — это место, где собираются люди для того, чтобы внимать голосу Создателя, чтобы получать помощь от сестер и матерей, чтобы…

Палец девушки слегка стукнул ее под подбородком, заставляя рефлекторно закрыть рот, при этом едва не прикусив собственный язык.

— А вот скажи-ка мне, Саш… Создатель что, приходит только на золотой купол и резные ставни? Давай вспомним столь любимую тобой песнь Света… Андрасте молилась вообще в поле. В Убежище Церковь лишена всех этих выебонов, но вполне справлялась со своей первостепенной задачей и, кстати, справляется до сих пор — правда, там еще куча народу теперь живет, но это детали. Так вот, я тебе так скажу: отгрохать такой храм было не только бесполезно с точки зрения функциональности, но еще мерзко и подло. Сколько денег ушло на создание этого красивого здания? При подсчете выйдет сумма, которую можно было бы вложить в развитие экономики, торговли, предпринимательства, сельского хозяйства региона. И знаешь — это было бы лучше, ведь такое распоряжение средствами спасло бы какую-нибудь семью фермеров от разорения, дало бы новые рабочие места, предоставило бы возможность разрабатывать новые технологии… Но нет! Вместо этого — полный раздрай вокруг, из всех жителей империи пять процентов бесятся с жиру, пятьдесят — живут за гранью нищеты, а еще сорок — кое-как сводят концы с концами. Так вот, Саш… Лично мое мнение — в таких условиях возведение вычурных храмов, дворцов и всяких там памятников должно наказываться. Смертной казнью. Чтобы неповадно было вкладывать во всякую херню деньги, которые реально можно было вложить во что-то важное, нужное, приносящее пользу людям. Когда я смотрю на такие храмы в ваших государствах, я прежде всего чувствую досаду, потому что вижу и понимаю: это все возводилось не с каких-то там излишков, которых быть просто не может в такое время… Просто не был построен какой-то десяток больниц по всему региону. Или же не отгрохан десяток-другой школ, в которых дети бедняков смогли бы получить какое-то образование и нужную профессию. Вот скажи мне — разве так можно?!

— У вас на родине, надо полагать, не так.

— Да у нас на родине вообще церквей как таковых нет. И за религию никто не убьет — молись хоть Создателю, хоть розовому Ктулху: главное, чтобы твои религиозные интересы не шли в конфликт с законом. Ну, например, религию с человеческими жертвами никто никогда не позволит исповедовать. А еще — у нас есть правило не выставлять свои религиозные убеждения напоказ. У себя дома за закрытыми дверьми делай что хочешь.

Странно. Впервые она оказалась в Орлее, будучи на несколько лет младше Даши, но куда более серьезной, чем эта рыжеволосая чудачка. Вот только церкви и «вычурные здания» не вызывали у нее никаких чувств, кроме восторга и восхищения «великолепием». Сейчас, после того, как Даша высказала все, что думает об этом «варварстве», Кассандра уже просто не могла больше испытывать никаких теплых чувств ни к этому городу, ни к этим зданиям. Даже Великий Собор Вал Руайо теперь вызывал не гордость за страну, которой она служила и героиней которой была, а разочарование в «нерациональном распределении средств».

— Эх, Даша, Даша… Школы, больницы… Ты думаешь, хоть кто-то у нас об этом думает?

— Инквизиция думает, — зло нахмурилась девчонка.

— Так и есть. Пока вас не было — Рин и Даша на уши всех поставили для того, чтобы дети, пришедшие с беженцами, обучались грамоте и основам хоть какого-нибудь ремесла. А еще — всех послушников и травников припрягли для создания, так сказать, центра медицинской помощи. По уму все организовали: запас медикаментов и материалов, посменные дежурства… — принялась перечислять Мередит. Кассандра мысленно поставила себе галочку: отслеживать действия Вестниц — глядишь, можно будет чему-нибудь самой научиться.

Да. Как бы ни прискорбно это звучало, но две девчонки, каждая из которых была младше ее как минимум на десять лет, а то и на все пятнадцать, могли просчитать, продумать и рационально подойти к решению любой проблемы. Она оставила их на месяц одних в компании злых и вонючих беженцев — а по возвращению обнаружила такие изменения, которых и представить себе не могла.

— Саш, глянь — а это не по наши души толпа? — вырвала ее из размышлений Дарина, указывая рукой на кучу орущих что-то горожан, собравшихся вокруг помоста.

Кассандра посмотрела вперед. Рыночная площадь всегда была довольно оживленным местом — по кругу, прямо под восемью шелками (натянутыми над площадью больше для красоты, чем для реальной защиты от палящего солнца) стояли лотки, на которых можно было найти все: от простой еды и до редких ювелирных изделий. Само собой, тут всегда сновал взад-вперед самый разный народ. Пожалуй, рынок в Вал Руайо был чуть ли не единственными местом, где можно было встретить одновременно представителей всех сословий.

И вот сейчас вся площадь была занята людьми, которые что-то выкрикивали в ответ на слова одной из Владычиц Церкви. Заметив Дашу и сопровождавших ее бойцов Инквизиции, толпа расступилась, давая им дорогу к помосту. Стали слышны гневные выкрики и злобные пожелания. В глазах Преподобной матери Эвары зажглись торжествующие огни — она словно ждала появления Вестницы для того, чтобы обрушить на них гнев толпы. Пожалуй, в умении манипулировать массами Жрицам Церкви не было равных. По крайней мере — так считала сама Кассандра вплоть до сегодняшнего дня.

— Добрые жители Вал Руайо! — обратилась с речью к толпе мать Эвара. — Мы все скорбим по Верховной Жрице Джустинии, чье прекрасное, доброе и сильное сердце больше не бьется по вине предателей! Вы хотите знать, что сталось с ее убийцами?! — Толпа одобрительно заорала. — Узрите же одну из самопровозглашенных Вестниц Андрасте!

Даша сделала несколько шагов по направлению к помосту, после чего — взошла на него и оказалась прямо напротив Эвары. Маленькая фигурка почти что ребенка напротив женщины, облеченной властью и силой. Кассандра невольно сделала шаг вперед, намереваясь встать рядом для того, чтобы защитить в случае, если все пойдет по самому худшему сценарию, но неожиданно ее плечо сжала сильная хватка. Обернувшись, она увидела за спиной Мередит, которая покачала головой. В глазах Генерала плясали смешинки, хотя лицо и сохраняло прежнее спокойное выражение.

— Это они хотят занять место нашей всеобщей любимицы! Это они навязали себе регалии и звания! Мы говорим — это лжепророки! Создатель не мог послать в трудный час нам на помощь таких, как они!

Дашка стояла, не двинувшись с места. Словно не на нее только что вылился ушат обвинений. Эвара, ожидавшая спора, растерянно замолчала, словно бы не зная, что именно сказать.

— Что же, послушаем, что скажет нам богохульница, — царственно кивнула Эвара.

— Позвольте, а разве я утверждала, что меня послал Создатель или Андрасте? Их Вестницей меня назвали люди, которые видели как я, помогая своей сестре и защищая от демонов других, невинных людей, едва не погибла, закрывая Брешь, — девушка криво ухмыльнулась. — Вестницей Андрасте меня называли те, кому мы подарили надежду на лучшее. Это жители Внутренних Земель, вынужденные бежать из своих домов, спасаясь от сошедших с ума храмовников. Это хозяева фермерских угодий, которые разорялись полчищами демонов, отступниками и храмовниками ровно до того момента, как с этими проблемами не начала разбираться Инквизиция! Я не присваиваю себе никаких регалий и званий, я не собираюсь занимать Солнечный Трон. Мне все равно, как меня назовут и что обо мне скажут — я лишь делаю то, что должна делать. Каким чудом спаслись мы с сестрой на Конклаве — неизвестно, и я не знаю, какие силы нужно благодарить за это, но в тот день я поклялась себе: это спасение не будет ни случайным, ни напрасным. Я сделаю все, что в моих силах для того, чтобы бороться с нашим настоящим врагом — с Брешью и вышедшими из под контроля представителями военных и магических формирований. Чтобы больше никто не пал их жертвой, чтобы ни один ребенок не остался без матери и чтобы ни один человек больше не был вынужден проходить через ту боль и страх, что выпали на долю пострадавших от этой войны!

Секундная тишина… И началось! Толпа словно взбунтовалась, люди начали кричать, при этом большая их часть выражала поддержку Вестницам, или же пыталась задать какой-то вопрос.

— Тишина! — внезапно вскрикнула Даша и как по мановению руки толпа замолчала. — Если хотите меня о чем-то спросить — поднимайте руку.

Толпа притихла, а Дарина повернулась лицом к людям, оставив мать Эвару за спиной, словно бы вне своего внимания. Судя по виду церковницы — та такого пренебрежения к своей фигуре не ожидала.

— Это правда, что сам Создатель вывел вас из Тени?

— Я не знаю, чья была воля на то, чтобы я выжила. Мне, как и остальным здесь присутствующим, неизвестна воля и помыслы Отца нашего Небесного, но сказано в Песни Света — ничто не свершится без его на то дозволения.

Кассандра стояла рядом с Мередит и чувствовала, что еще немного — и начнет ухмыляться сама. Все-таки, она в Даше не ошиблась — та отлично знала и правила Игры, и способы манипуляции сознанием толпы. Любая другая на ее месте, да и признаться, сама Кассандра, накинулась бы на Эвару с ответными обвинениями и принялась оправдываться или что-то доказывать… Но Даша поступила иначе.

— Какие цели преследует Инквизиция?

— Прежде всего, мы хотим восстановить мир в Тедасе. Закрыть Брешь, чтобы избавить людей от присутствия демонов, а следом — постараться найти способ остановить войну магов и храмовников. Если получится при этом найти виновного в уничтожении Конклава — тем лучше для всех.

— Почему вы участвуете в этой войне?

— Потому что мне не нравится то, что сейчас происходит. Мне не нравится слышать крики людей, раздираемых демонами. Мне не нравится видеть, как люди, которые заслужили право на лучшую жизнь, вынуждены бежать с насиженных мест. Хаос никому не на пользу, а Инквизиция пока что — единственная известная мне организация, которая пытается все это прекратить.

— Довольно лжи! — закричала Эвара, воздев руки к небу. Сейчас она больше не казалась такой величественной, скорей уж — комичной. Если кто и производил впечатление, то это Даша. В броне из матово блестящей драконьей чешуи, с растрепанными рыжими волосами, которые развевал ветер и задорно блестящими зелеными глазами эта девушка своим спокойствием и умиротворением вселяла в толпу то, чего ей последнее время так отчаянно не хватало: надежду. Надежду на то, что все закончится. Надежду на то, что хаос можно исправить… Эвара уже проиграла, но не желала признавать этого. — Храмовники явились сюда, чтобы выполнить свой долг! Защитники Справедливости свершат справедливый суд над мятежниками!

Отряд храмовников из двадцати человек взошел на помост. Лорд-искатель Люциус Корин прошел мимо Эвары и Даши, сделав едва заметный жест рукой, повинуясь которому его помощник занес кулак, чтобы ударить преподобную мать по лицу. Этому замыслу не суждено было случиться — Даша непонятно как оказалась рядом, перехватив руку, занесенную для удара по ее собственному врагу.

На мгновение они замерли — мать Эвара, уже приготовившаяся получить неотвратимый удар, храмовник, который был обескуражен и возмущен тем, что какая-то пигалица посмела ему помешать и Даша, чей взгляд был все таким же холодным, прямым и спокойным. А вот голос сочился ядом и сарказмом.

— Бить того, кто не может ударить в ответ… Фу! И это те самые хваленые Защитники Справедливости, которых считают идеалом и оплотом мира во всем Тедасе? Может быть ты попробуешь ударить меня, жестянка? Или вон ту большую злую тетку в сильверитовых доспехах?

Слово «Сильверит» всколыхнуло в душе Кассандры нехорошие предчувствия, поскольку именно такой доспех носила Мередит Станнард. Обернувшись, Кассандра не увидела женщину рядом с собой — под шумок, вызванный речью Дашки и противостоянием храмовника, рыжей и матери Эвары, Генерал пробралась к помосту и сейчас взошла на него, становясь на пути Лорда-Искателя.

— А разве ты, Вестница, еще не успела понять: демоны никогда не нападают на того, кто может дать достойный отпор. Не так ли, Лорд-Искатель Люциус… Или мне лучше сказать — Зависть?

Словно очнувшись от оцепенения, Кассандра обнаружила, что находится внутри огромного прочного купола, накрывшего часть площади и находящихся на данном участке Мередит, Дашу, Соласа, Варрика и саму Кассандру. Мать Эвару кто-то столкнул с помоста и сейчас она пыталась встать на ноги, вытирая кровь, сочащуюся из разбитого носа. Впрочем, внимания на нее никто не обращал — все взгляды не разбежавшихся во все стороны горожан и храмовников были прикованы к существу, в которое превратился Лорд-Искатель после того, как Мередит применила по отношению к нему одно из своих храмовничьих умений.

А храмовничьих ли? — мелькнуло на мгновение в мыслях Кассандры. Ни один храмовник или Искатель не мог разглядеть в человеке демона. Мало кто из Храмовников или Искателей знал, как бороться с Демоном Зависти — одним из самых редких видов демонов. И вот сейчас… Сейчас ей предстоит научиться и чем быстрей, тем лучше.

— Стоять! Не двигаться! Атаковать только по моему приказу! — раздался крик Дашки. Желающих ослушаться не нашлось. Кроме Мередит, к которой приказ не относился.

Женщина вступила в схватку с высоким и худым существом, обладающим неправдоподобно большой головой и шестью руками. Гибкость тварей была невероятной: выгнувшись назад, она легко просовывала голову между собственных колен, при этом руками не прекращая выпускать в Генерала вспышки магии, которые пока что легко отбивались. Пока.

— Варрик — со мной. Кассандра — делай, как Солас! — закричала Дашка и кинулась в бой.

Не сказать, чтобы трое людей смогли нанести твари хоть какой-то урон за последующие пятнадцать минут боя. Мередит двигалась по помосту, выписывая причудливые круги, как будто рисовала какое-то послание. На бой это не было похоже. Варрик и Даша, казалось, вовсе не предпринимали никаких попыток нанести Зависти серьезный вред — они лишь не давали ему зацепить Мередит, отвлекая внимание от нее болтами Варрика и ударами меча Дашки. Солас крепко держал за руку Кассандру, словно боясь, что она вступит в бой раньше времени.

Было понятно, что у Даши и Мередит какой-то план. И также было понятно, что поделиться им времени у них не было, а значит — Кассандре придется действовать так, как ей скажут, доверившись рыжеволосой Вестнице.

— К чему эта возня? Вы ведь знаете, что все тщетно! Храмовничьих умений недостаточно, чтобы меня одолеть… — издевался над ними Зависть, покачивая белесой головой и без труда уворачиваясь от мечей.

— Стой… Три. Два. Один… Сейчас! — Солас метнулся вперед и, заметив появившийся на дощатом помосте огонек, приложил к нему ладонь, вливая в неизвестной заклинание свою собственную магию.

Кассандра разгадала его замысел мгновением спустя и, заметив такой же огонек, приложила руку к нему, вливая собственные силы в заклинание также, как делала это во время прерывания ритуалов магов крови.

В тот же момент на помосте словно расцвела огромная, незнакомая руна, свечение от которой опутывало сопротивляющегося демона. То же свечение окутывало мягким облаком Генерала.

— Дис! — крикнула Дашка, бросая напарнице свой меч. Та перехватила его в полете и, высоко занесла над головой практически поверженного демона, чтобы нанести последний удар.

Что это была за магия — Кассандра не понимала. Что за ритуал они провели и каким образом у них получилось обездвижить демона Зависти? Как Мередит смогла разглядеть его и что именно намеревалась сделать Дашиным мечом сейчас?

Свистящий удар — и Зависть, взревев от ярости и боли, начинает распадаться дымными черными хлопьями. Кассандра чувствует, что демон не возвращается в Тень, как было бы в случае, если бы с ним боролся обычный храмовник. Он умирает. Раз и навсегда исчезает, превращаясь в горстку черной сажи.

Руна исчезает, оставляя поддерживающих ее силу Кассандру и Соласа сидеть на дощатом помосте главной рыночной площади Вал Руайо. Оставляя Искательнице целую череду вопросов и ни одного ответа.

— Тяжелый выдался денек, да? — чуть усмехнулся рядом маг.

— По крайней мере, для нас уже все закончилось. В отличие от них, — женщина чуть улыбнулась, кивнув на Мередит и Дашу, к которым сейчас приближались храмовники.

— Да. Им еще с этой проблемой надо разобраться. Ну что, останемся и полюбуемся шоу?

— А разве у нас есть выбор? — резонно уточнила она. Ни сил, ни желания вставать и идти куда-либо у нее не было. Маг — тот вообще собрал всю имеющуюся у него наглость и привалился спиной к ее плечу.

— Так удобней, — обезоруживающе улыбнулся эльф, сверкая двумя рядами белых зубов. В другое время Кассандра уже отвесила бы наглецу хорошего тумака, но сейчас на это не было ни сил, ни желания. Опершись спиной о ногу какого-то храмовника и взглядом сообщив ему, что если он хоть что-то посмеет вякнуть по этому поводу, то не жилец, она приготовилась наслаждаться незабываемым зрелищем.