По тонкому льду (гет)

Гермиона подошла к перилам астрономической башни и вгляделась в тёмное небо, усеянное звездами. Вечер был тихий, почти волшебный. Она оставила всё позади — шумный праздник, поздравления, подарки — и теперь могла погрузиться в свои мысли. Здесь, на высоте, её всегда успокаивало ощущение бесконечности, как будто сама вселенная была рядом, готовая поделиться своими тайнами.

Её взгляд остановился на луне, которая в этот вечер казалась особенно яркой. Столько событий случилось в её жизни, и каждый год, каждое испытание оставляло свой след, свою особую историю. Но с каждым годом она чувствовала, как становилась мудрее, сильнее, более уверенной в своих решениях.

Ветер слегка шевелил её волосы, и она почувствовала, как напряжение уходит, уступая место ясности. День рождения был важен, но важнее было то, что она двигалась вперёд, становилась тем человеком, которым всегда хотела быть. И, несмотря на всё, что предстоит, она знала: всё будет хорошо.

Гермиона оглянулась и увидела знакомую фигуру, стоявшую на другой стороне башни. Малфой. Он стоял, держа руки в карманах, и с таким видом, как будто именно он был главной темой вечера.

— Значит, у Грейнджер сегодня день рождения, — произнёс он с насмешливой интонацией, его глаза холодные, как всегда. Его голос был невозмутим, но в нём был какой-то оттенок, который заставил Гермиону насторожиться.

Она замерла, оглядывая его. Малфой на астрономической башне — это уже само по себе казалось странным. Гермиона не могла понять, почему он здесь. Но что-то в его присутствии заставляло воздух вокруг становиться тяжёлым, и она инстинктивно сделала шаг вперёд, чтобы посмотреть на него издалека.

— Малфой, тебе не удастся испортит сегодняшний день, так что можешь и не пытаться

Гермиона стояла, зажав руки в кулаки, чтобы не выдать волнения, которое чуть было не пробилось наружу. Малфой, как всегда, был загадкой, и его присутствие на астрономической башне в этот момент было чем-то, что ей трудно было понять. Его слова, хоть и полны привычной насмешки, в этот раз не звучали так уверенно, как обычно.

Малфой в ответ слегка усмехнулся, но эта усмешка не была такой резкой, как обычно. Он посмотрел на неё с тем взглядом, в котором, возможно, скрылось какое-то странное уважение.

— Ты не думаешь, что этот день был бы куда интереснее, если бы я действительно попытался его “испортить”?

Гермиона почувствовала, как её раздражение растёт. Всё-таки он не изменился, и, несмотря на что-то странное в его тоне, она не могла позволить ему взять верх. Она сделала шаг ближе, но всё же держалась на расстоянии.

— Малфой, — произнесла она, её голос был твёрд, — если бы ты не был таким заносчивым, ты бы знал, что я давно научилась не обращать внимание на твои попытки провоцировать

Гермиона почувствовала, как кровь бросается ей в лицо, когда Малфой снова заговорил. Он не упускал ни одного шанса поиграть на её нерве. Она взглянула вниз на кулон, который висел у неё на шее.

— Я вижу, у рыжего совсем нету вкуса, — произнёс он, усмехаясь.

Гермиона сжала челюсти, чувствуя, как она начинает злиться. Кулон был для неё особенным. Он был не просто подарком, а символом дружбы и близости, который Рон дал ей, когда она переживала трудный момент. Но Малфой всегда был мастер в том, чтобы цепляться за слабости и пытаться разрушить что-то важное.

— Кулон — это подарок от Рона, и он для меня гораздо важнее, чем твои пустые слова.

Малфой с лёгкой ухмылкой наблюдал за её реакцией, но он не был готов сдаться.

. — Рыжий, конечно, может и думать, что это что-то особенное, но, видишь ли, не каждый подарок с символом «дружбы» способен продемонстрировать вкус.

— В отличие от некоторых, Рон не пытается привлекать внимание за счёт чужих слабостей, — ответила она, спокойно, но твёрдо. — И, может, именно это делает его выборы гораздо более значимыми.

Её слова повисли в воздухе, и на мгновение тишина стала почти осязаемой. Малфой, похоже, не ожидал такой реакции. Он усмехнулся, но это была уже не та уверенность, с которой он обычно насмехался.

Гермиона удивлённо взглянула на него, когда Малфой, не спеша, сел рядом. Его действия были столь неожиданными, что она на мгновение замерла, пытаясь понять, что он задумал. Когда он достал сигарету и начал её закуривать, Гермиона подняла брови, но молчала. Это было так… типично для него — не замечать никого и ничего вокруг, когда он хотел сделать что-то на грани.

— Ты серьёзно? — наконец спросила она, смотря на дым, который медленно тянулся вверх.

Он сделал ещё одну затяжку, и воздух вокруг них наполнился сладким, но тяжёлым запахом табака. Гермиона заметила, как его губы слегка изогнулись в ухмылке, но в глазах не было того привычного презрения, которое она так часто видела.

— Ты не в своём уме, если думаешь, что я буду сидеть здесь и смотреть, как ты куришь, — сказала она с явным раздражением, хотя её голос оставался спокойным. — В Хогвартсе это запрещено, Малфой.

Он наконец повернулся к ней, и в его взгляде появилась искорка амбивалентной эмоции, возможно, даже интереса.

— А ты разве не курила? — его тон был всё тем же спокойным, почти насмешливым. — Или ты ещё не пробовала, Грейнджер? Ты ведь любишь всё проверять и контролировать, разве нет?

Гермиона почувствовала, как её лицо слегка покраснело, но она не собиралась отвечать на его провокацию. Всё это было настолько… Малфойски. Он всегда знал, как вывести её из себя, даже если сам не слишком старался.

— Мой контроль никоим образом не касается твоих плохих привычек, — сказала она, стараясь сохранить спокойствие.

Гермиона не могла не заметить, как его рука скользнула в карман, и вот в следующий момент в его пальцах появилась маленькая бутылочка с зелёным зельем. Она почти автоматически присмотрелась, пытаясь понять, что это может быть. Малфой, как всегда, не торопился, наслаждаясь своим вниманием и её недоумением.

Девушка замерла, когда он протянул ей бутылочку. На мгновение её глаза задержались на зелёной жидкости внутри, и её сердце предательски забилось быстрее. Она знала, что Малфой всегда был мастером манипуляций и не раз подкидывал ей разные «сюрпризы». Но этот момент был необычным. Его голос был тихим, но уверенным, и в его словах был какой-то новый оттенок, который она не могла понять.

— Что это? — спросила она, внимательно осматривая бутылочку

Малфой, казалось, не спешил объяснять, а его взгляд был сосредоточен и отстранён одновременно, как будто это не было для него чем-то важным.

— Бери, кошмары больше не будут снится

Она осторожно посмотрела на него, не в силах скрыть недоумение.

— Ты серьёзно? Ты думаешь, что я просто приму зелье, которое ты мне даёшь, без всякой гарантии, что оно безопасно? — её голос был твёрдым, но в нем скользила лёгкая обеспокоенность. Не верить Малфою было настолько естественно, что она не понимала, почему её мысль даже могла метнуться к тому, чтобы принять это.

Он улыбнулся, не спеша. Его взгляд был спокойным, но с тем неизменным холодом, который всегда заставлял её насторожиться.

— Это не опасно, Грейнджер, — сказал он, не отводя глаз.

Гермиона с недоверием прищурила глаза, наблюдая за его самоуверенной улыбкой. Малфой всегда был мастером манипуляций, и в его словах всегда скрывалось больше, чем казалось на первый взгляд. Его спокойствие, а также тот насмешливый взгляд, который он ей посылал, только добавляли тревоги.

— Ты слишком сильно переживаешь, Грейнджер. — Он слегка повертел бутылочку в руках, как если бы это было самое обычное дело. — Просто поверь мне, это поможет. Я не в этом замке для того, чтобы сделать твою жизнь ещё хуже.

— Но откуда ты знаешь о моих кошмарах?

Гермиона заметила, как его уверенность на мгновение слегка дрогнула, но Малфой быстро восстановил свой прежний вид, оставаясь спокойным и невозмутимым. Она заметила, как его пальцы слегка сжались вокруг бутылочки, и с недоумением осознала, что этот вопрос действительно его задел.

— Я не знаю, Грейнджер, — сказал он, его голос стал немного менее чётким, чем обычно, но всё равно сдержанным. — Но, скажем так, я умею делать выводы. Ты сама не скрываешь, как напряжена в последнее время, и если присмотреться, всё становится очевидным.

Гермиона внимательно смотрела на него, пытаясь разобраться в его словах, но не находила в его глазах того привычного презрения. Было что-то другое — что-то почти… искреннее? Или это тоже его очередная игра?

— Ты действительно думаешь, что я так легко поверю тебе? — её голос звучал теперь мягче, но всё ещё с ноткой настороженности.

—Я не прошу тебя верить мне, — добавил он, посмотрев на неё вновь, его взгляд был почти серьёзным. — Я просто предлагаю решение.

Гермиона встала с каменной скамейки, небрежно потирая руки, как если бы пыталась отмахнуться от всей ситуации. Она ещё раз взглянула на Малфоя — его взгляд был всё таким же холодным, но в его глазах проскользнула некая тень, возможно, разочарование или даже… что-то похожее на понимание. Но Гермиона не могла позволить себе этого заметить. Она не могла позволить себе верить в его слова.

— Спасибо, Малфой, — сказала она с лёгким наклоном головы, её голос оставался твёрдым, но внутри у неё оставалось чувство неопределённости. — Я как-то разберусь.

— Ты слишком уверена в себе, Грейнджер, — сказал он с усмешкой, которая теперь казалась почти фальшивой. — Иногда уверенность — это твой самый слабый момент.

Гермиона остановилась, почувствовав, как её мышцы напряглись от его слов. Он знал, как заставить её чувствовать себя неуверенно, даже когда она думала, что контролирует ситуацию. Это было так типично для Малфоя — всегда держать её на грани сомнений, манипулировать её реакциями, даже в такие моменты, когда он казался спокойным и равнодушным.

— Я знаю, что ты думаешь, — сказала она, но её голос стал твёрже.

Гермиона почувствовала, как его приближение нарушает её личное пространство, заставляя её напрячься ещё больше. Он был рядом, и его присутствие всегда было как вызов. Малфой не мог просто оставить её в покое, он всегда был рядом, словно тень, вечно готовая схватить её за слабые места.

Она не отступила, но её тело автоматически напряглось, когда он приблизился. Его голос был низким и с едва уловимой насмешкой.

— Ну, Грейнджер, — продолжил он, чуть наклоняя голову и заглядывая ей в глаза, — ты говоришь, что знаешь, что я думаю. Ну так скажи, что же я думаю?

Гермиона встретила его взгляд, пытаясь не выдать своего волнения. Малфой всегда играл с ней, как с куклой на ниточках, и она не могла позволить себе быть его очередной игрушкой.

— Ты думаешь, что я боюсь, — сказала она, её голос был твёрдым, несмотря на растущее беспокойство внутри.

— Бояться? Нет, ты не боишься, Грейнджер. Ты просто не можешь понять, как ты мне легко тебя контролировать , — сказал он, с каждым словом приближаясь ещё ближе.

Он посмотрел на неё, и на мгновение его выражение лица стало менее уверенным, как будто он был удивлён её ответом. Но в следующую секунду его холодная ухмылка вернулась.

— Ты меня удивляешь, Грейнджер. Ты умная, но упрямая, — сказал он, отступив на шаг, но взгляд его всё ещё не отпускал её. — Мне будет интересно посмотреть, сколько ты продержишься.

Гермиона инстинктивно вздохнула, когда почувствовала, как его тело приближается. Стена за ней сделала её ещё более уязвимой. Она не могла отступить, не могла уйти, и его близость заставляла её сердце биться быстрее. Малфой был рядом, слишком близко, его запах, его присутствие — всё это одновременно раздражало и заставляло её нервничать.

Его взгляд стал ещё более интенсивным, холодным, как лед. Он смотрел на неё, и это ощущение было таким болезненно знакомым — Малфой всегда знал, как поставить её в такое положение, когда она теряла свою уверенность.

Гермиона попыталась не дать своему голосу дрожать, но, стоя прижатой к стене, ей было трудно не поддаться ощущению того, что она застряла в ловушке. Она не могла позволить себе выглядеть слабой. Не с ним.

— Ты можешь стоять здесь, насколько хочешь, но я буду стоять на своём.

Он слегка склонил голову, его глаза не отрывались от неё, и его усмешка становилась всё более насмешливой.

— Ты слишком умная, чтобы не понять: иногда всё, что нужно, — это дать немного давления, чтобы человек сдался.

В этот момент она чувствовала, как его дыхание становится ближе. Он стоял так близко, что почти ощущала тепло его тела. Но несмотря на всю напряжённость в воздухе, Гермиона не шагнула назад. Даже если ей предстояло пройти через это, она не собиралась отступать.

Малфой посмотрел на неё, его взгляд не терял своего ледяного спокойствия, но в его глазах, возможно, мелькнула некая тень уважения.

— Посмотрим, Грейнджер, — прошептал он

Малфой стоял так близко, что Гермиона могла слышать каждое его дыхание. Воздух вокруг них был напряжённым, наполненным скрытой угрозой и каким-то странным, почти невидимым притяжением. Сердце её билось быстро, но она не могла отвести взгляд от его глаз — ледяных и пронзительных, в которых, несмотря на все его попытки скрыть эмоции, мерцала некая искра. Это было что-то другое, не то, что она ожидала от Малфоя.

Её дыхание стало поверхностным, и она почувствовала, как её кожа стала ещё более чувствительной от его близости. Малфой сделал небольшой шаг вперёд, и её сердце сжалось от того, как близко он был. Он был в её личном пространстве, и это странно тянуло, заставляя её быть на грани между сопротивлением и… желанием понять, что будет дальше.

Его рука едва коснулась её лица, скользнув по щеке, оставив лёгкое ощущение тепла. Это было настолько близко, что она могла почувствовать его взгляд, его присутствие на грани между раздражением и чем-то неопределённым. Он был не просто рядом — он был в её мире, и теперь, казалось, они были на грани чего-то гораздо более интимного.

И вот, в этот момент, когда его губы почти касались её лица, когда её дыхание смешивалось с его, Гермиона почувствовала, как её руки невольно сжались в кулаки, пытаясь сохранить хотя бы немного дистанции. Но он не отступил. Его губы слегка коснулись её, это было нечто большее, чем поцелуй. Это был неуловимый момент — за гранью, между злостью и чем-то более нежным, чем она могла себе представить.

Малфой не торопился. Он ощущал её напряжение, её борьбу. Но в этот момент их губы встретились едва ли не случайно. Это был не поцелуй, который можно было бы назвать страстным. Нет. Это был момент, когда два человека, несмотря на свою борьбу, внезапно осознают, что не могут продолжать быть друг от друга так далеко. Этот момент был почти невидим, но в нём было всё: смесь противоречий, вопросов, сил и слабостей.

И когда он отстранился, Гермиона осталась стоять в тишине, не зная, как реагировать, как почувствовать. Они оба молчали, и воздух вокруг них был ещё более напряжённым, чем до этого.

Малфой, наконец, отступил, но его взгляд продолжал оставаться на ней, изучая её реакцию, и что-то в этом взгляде заставило её почувствовать, что она не только не разобралась в нем, но и в самой себе.

Малфой не сказал больше ни слова. Он молча развернулся, его шаги эхом отдались по каменной мостовой, и вскоре он исчез за поворотом, оставив Гермиону стоять одну в темноте астрономической башни.

Она осталась, будто зависнув между мирами. В её голове было так много мыслей, что она не могла разобраться в них. Он не только нарушил её границы, он как-то потряс её внутреннюю стойкость. То, что произошло, было почти невидимым, но невероятно сильным. Поцелуй — или что-то, что можно было бы так назвать, — был не просто физическим контактом. Он оставил её в состоянии неопределённости, как будто весь мир вокруг внезапно изменился, но она не могла понять, в какую сторону.

Гермиона пыталась собрать свои мысли, но не могла. Она не была готова к этому. Малфой не был таким, каким она его представляла. Он был другим — и, возможно, именно это её сбивало с толку.

Она провела несколько долгих секунд, прислонённая к холодной стене, чувствуя, как её сердце всё ещё бьётся быстро, а дыхание затрудняется от нахлынувших эмоций. Но в этот момент, когда тишина вокруг стала почти осязаемой, она поняла, что не может оставаться здесь. Не могла оставаться в этом пространстве, полном вопросов, которых она не могла себе задать.

Сделав шаг вперёд, она почувствовала, как её ноги снова несут её, но теперь уже в другую сторону, подальше от этого места, подальше от Малфоя и его загадочных слов. Она направилась обратно в замок, но каждый её шаг был тяжёлым, как если бы она тащила с собой не только собственные мысли, но и то странное чувство, которое он оставил в её сердце.

Гермиона закрыла дверь за собой, устало снимая мантию, и обернулась, заметив на тумбе вазу с яркими красными розами. Её взгляд сразу приковал этот неожиданный подарок. Это было так… не в её стиле. Она медленно подошла, заметив, как лепестки распускающихся роз переливаются в свете тусклого огня из камина. Она приподняла одну из них, ощущая её нежность, но её мысли тут же вернулись к Малфою и тому странному поцелую.

Её взгляд упал на записку, которая была магически прикреплена к вазе. Она взяла её, развернув, и прочитала те несколько слов, написанных ровным, почти холодным почерком:

«С днём рождения, Грейнджер. Спокойного сна»