Когда б вы знали из какого сора (джен)

ГЛАВА 15

21 июня 1992 года, замок Хогвартс.

Гермионе было страшно. Очень. До судорог и холодного кома в животе, который, казалось, распускает морозные щупальца по всему телу, замораживая до ломкости кости и мышцы, так что не пошевелить рукой и ногой не шагнуть.

Когда профессор МакГонагалл, в наряде, напоминавшем смесь одеяний монахини-кармелитки и ведьмы из фильма ужасов среднего пошиба, явилась в дом Грейнджеров и сообщила, что их единственная дочь является волшебницей и будет учиться в волшебной школе, Гермиона испытала радость и облегчение. Все те странные и необъяснимые случаи вдруг обрели объяснение — она волшебница. Но потом, когда ее родители, в течение буквально одном минуты, не задавая никаких вопросов, согласились на ее обучение в смешанной школе-интернате, без возможности связаться, она впервые испугалась. Она помнила, как родители выбирали ей колледж. Изучали буклеты и проекты договоров на обучение, ездили встречаться с преподавателями и осматривали кампусы, обсуждали наличие или отсутствие школьной формы, режим дня и спортивные секции, питание в столовых и наличие кулеров в учебных аудиториях. А тут — минута! И она отправляется через полстраны. Страшно…

В поезде ей показалось, что все не так уж и плохо. С ней здоровались вполне дружелюбно и Гермиона решила, что она наконец-то сможет начать нормально общаться со своими ровесниками. Когда она встретила того самого Гарри Поттера, радости ее не было предела. Прочитав на каникулах все, что смогла достать о магическом мире, кроме учебников, которые она прочитала за неделю, Гермиона представляла себе героя как… как героя. Поттер не обманул ее ожиданий и выглядел вполне героически, но никакого интереса к общению не проявил, скорее наоборот.

За три недели в Хогвартсе, Гермиона приобрела все тот же статус невыносимой заучки, который был у нее в магловской школе, и стала если не изгоем, то человеком, общения с которым старательно избегают. После того, как Поттер при всех фактически «опустил» ее, она поняла, что это конец. Теперь в этой школе она не рукопожатая.

Салли-Энн Перкс не просто помогла ей. Вместо того чтобы бросить спасательный круг, она подогнала лодку. Гермиона поглощала книги о традициях и культуре магического мира со скорость пылесоса. Не со всем она была согласна. Что-то ее искренне возмущало. Но однажды решив, что должна стать своей в магическом мире, она направилась к своей цели.

Сорвалась. Не выдержала. Смотреть как выросший среди волшебников, чистокровный в хрен знает каком поколении, размахивает палочкой, выкрикивая формулу неправильно, не было никаких сил. В преддверии праздника настроение было радостным, звонким и шипучим. Подсказала, направила, показала. Она не ожидала, что сказанные вполголоса слова настолько ее ранят. Звонкость сменилась глухотой, радость потухла, а шипучка вылилась из глаз неостановимым потоком. Не пошла на праздник, не смогла остановиться и прорыдала несколько часов краешком сознания удивляясь — откуда столько слез в одном человеке. Когда объявилось то огромное, вонючее и рычащее, замерла, не в силах пошевелиться. Как такое могло попасть в охраняемую школу? Обуял страх…и наступила тьма.

Во время нахождения в больнице, Гермиона постаралась систематизировать объем знаний о волшебном мире, полученный как из книг, так и из едких комментариев и лекций Салли-Энн. То, что маглорожденная волшебница без покровителей является никем, она поняла достаточно давно, но вот как этого покровителя найти и как не попасть к нему в зависимость. Система магических клятв, обетов и контрактов была хоть и запутанной, но понятной. А вот система покровительства легкостью для понимания не отличалась, можно было вляпаться достаточно сильно. Да и не хотела Гермиона становиться зависимой от желаний какого-либо аристократа магического мира. Но защитить себя было необходимо.

Поняв из разговоров врачей, что доставил ее в Мунго профессор Снейп, но спас фактически Гарри Поттер, она и задумалась о принятии долга жизни. Данная форма обетов была подробно расписана в той литературе, что она изучила и ее вполне устраивала такая зависимость. Дающая защиту, но фактически ни к чему не обязывающая. Ну, конечно, если не считать ответное спасение жизни, но с этим Гермиона планировала разобраться позже.

Из больницы она вышла полностью здоровой, как минимум физически. Ей не только восстановили все ткани, срастили все кости, но и поправили крупные передние зубы, которых она так стеснялась. Реализовав свой план с долгом жизни Гарольду Поттер-Блэку, Гермиона почувствовала себя более-менее защищённой и решила возобновить свои тренировки.

Ричард Грейнджер занимался хатха-йогой уже тридцать четыре года и приучил к ней как свою жену, так и дочь. К десяти годам Гермиона вплотную подошла к пратяхаре, но пока не смогла перейти на следующую ступень. Когда Парвати Патил услышала об этом, он призвала с Ровенкло свою сестру и девочки втроем ежедневно оккупировали пустой класс, неподалеку от входа в башню, где и практиковали. К началу декабря к ним присоединилась Софи Ропер. Рассказы сестер Патил о волшебных традициях Индии, системе варн и влиянии английской культуры, серьезно пополнили багаж знаний маглорожденных.

Каким образом отец смог отправить письмо в Хогвартс Гермиона не знала. Мама попала в больницу. Ничего страшного, но Ричард просил по возможности остаться на каникулы в школе. Хоть Гермиона и волновалась, но все-таки решила остаться.

После пробы кексиков от Уизли она провела в больнице всего ночь — мадам Помфри была великолепным специалистом. А на следующий день ее вызвал к себе Дамблдор. И по окончании разговора с директором, Гермионе стало по-настоящему страшно.

Дамблдор давил мягко, но настойчиво, отметая все доводы с искренней улыбкой, посверкивая удивительно молодыми, ярко-голубыми глазами, поверх странных очков-половинок: «Ну что вы, мисс Грейнджер, никакой опасности не было». «Легкие, совершенно безвредные зелья, которые сами бы выветрились к утру», «У вас очень странная аллергия на некоторые компоненты», «Мадам Помфри замечательный специалист», «Какие авроры, мисс Грейнджер? Вы хотите официального расследования детской шутки?», «Помилуйте! Рональд замечательно к вам относится и просто хотел подружиться», «Мне жаль, но эльфы уже выбросили отравленную выпечку», «Не переживайте, мисс Грейнджер, я уверен, что подобного больше не произойдет». Гермиона поняла, что защиты у нее как не было, так и нет.

Решение о личном вассалитете Поттер-Блэку пришло неожиданно и вначале показалось бредом. Как ее мог защитить ровесник, пусть и глава древнего и благородного рода? Конечно, Гарольд Поттер-Блэк производил впечатление человека не понаслышке знакомого с магическим миром, но вот что касается главенства рода, Гермиона была уверена в том, что для него это такая же неожиданность, как и для читателей «Ежедневного пророка». Но чем больше она думала, тем больше понимала — если не вассалитет, то Уизли, либо кто-нибудь еще, лишат ее воли, ясности мышления, а потом личности и свободы очень быстро. Гермиона не обольщалась насчет себя, но Салли-Энн просветила ее очень быстро.

Решение было принято и реализовано. Гарольд не просто оправдал надежды, а значительно их превысил, дав ей практически полную свободу. И вот теперь, она стояла перед дверью в коридоре на третьем этаже, из-за которой доносилась мелодия, заглушаемая то ли рычанием, то ли храпом, и ей было очень страшно.

Передвигаться по школе с помощью мантии стало значительно легче. Не то чтобы раньше ее отсутствие ему мешало, чутье спасало Гарри от встречи с патрулирующими коридоры преподавателями, но в мантии можно было не искать обходные пути, а просто замереть в какой-нибудь нише и, дождавшись прохода дежурного, идти дальше. В отличие от него ни у «защитников», ни у Грейнджер, мантий не было, а потому передвигались они медленно, прислушиваясь и стараясь идти малоиспользуемыми коридорами. Поэтому, когда Гарри очутился у приоткрытой двери в коридоре третьего этажа, запах Гермионы был еще настолько насыщенным, что стало ясно — он идет буквально след в след и надо притормозить.

Заглянув за дверь, Гарри увидел мирно спавшую, огромную, трехголовую псину, между передних лап которой виднелся открытый люк. В углу, справа от входа, стоял музыкальный инструмент странной формы с множеством струн, который тихонько наигрывал нежную мелодию. Гарри активировал очки. Заклинание самостоятельной игры, наложенное на инструмент, было простым и действовало, пока не закончится вложенная энергия, которая кстати, судя по побледневшим силовым линиям, как раз подходила к концу. С помощью палочки слегка напитав контур, Гарри подошел к люку и осторожно заглянул вниз.

Не увидев ничего в кромешной темноте, Гарри вытянул вниз руку с палочкой.

— Radius lucis. — прошептал он и из палочки, как из фонарика, вырвался тонкий яркий луч.

Дьявольские силки? Вы серьезно? Растение, которое проходят на первом курсе? Как-то маловато для охраны важнейшего артефакта за всю историю, пусть даже его там, скорее всего и нет. Ладно, сжигать не будем, пожалеем невинный цветок.

Гарри спрыгнул в люк, прямо в мягкую гущу переплетенных лиан и замер, стараясь не двигаться. Схватившие его поначалу отростки постепенно расслабились и он стал опускаться сквозь них пока не достиг каменного пола. Гарри зажмурил глаза: -Lumos solem. Послышался влажный шорох. Подождав для надежности десяток секунд и прошептав «noks» и «lumos», Гарри открыл глаза. В свете заклинания он увидел прижавшиеся к стенам отростки растения и открытый дверной проем, куда и направился.

За проемом оказался коридор ведущий вниз. По каменным стенам сочилась влага, однако пол коридора был сухим. Он дошел до конца коридора и очутился у входа в ярко освещенный зал с высоким дугообразным потолком. Зал был полон порхающих и кружащихся птиц, маленьких и ярких, как драгоценные камни. На другой стороне зала виднелась тяжелая деревянная дверь.

Слева от двери, на полу, прислонившись к стене, полулежал Невилл Лонгботтом. Рядом валялись обломки метлы. Левая нога Невилла была неестественно вывернута, а на левой половине лба росла огромная шишка. По всей видимости, он рухнул вместе с метлой и сломал ногу. Кто-то, скорее всего Грейнджер, наложил на Лонгботтома «somnus» и сейчас он мирно посапывал, вместо того, чтобы поскуливать от боли. Еще одна метла стояла в углу. Рядом с дверью, подрагивая помятыми, переломанными крылышками, дергался большой серебряный ключ. Присмотревшись, Гарри понял, что маленькие блестящие птички тоже были ключами с крылышками. Поймав дергающийся в тщетной попытке взлететь с помощью сломанных крыльев ключ, он вставил его в замочную скважину. Без всяких скрипов, щелчков и иных эффектов, дверь отворилась.

В следующем зале было настолько темно, что вообще ничего не было видно. Однако стоило ему сделать несколько шагов, как комнату внезапно залил яркий свет.

Гарри стоял на краю огромной шахматной доски, прямо за черными каменными фигурами, которые были значительно выше него. На другой стороне доски стояли белые фигуры. Гарри поежился — у белых фигур, в отличие от черных, отсутствовали лица. Попытка пройти между фигурами не удалась — ближайший офицер, мгновенно ожив, преградил путь мечом. Стоящие за ним пешки также выпрямились, но оружия пока не обнажали.

Это что, чтобы попасть на другую сторону мне играть надо что ли? Вот еще! Может на метле перелететь? Или?..

Гарри мгновенно обернулся волком и осторожно попробовал вновь пройти между фигур. Те не обратили никакого внимания на животное, продолжая стоять на местах. Споро перебежав доску и прошмыгнув между белыми королем и королевой, Гарри вновь обратился в человека и, хмыкнув, отвернулся от доски.

Его веселое настроение моментально испарилось, потому что он увидел припорошенное каменной пылью, лежащее тело. Школьная мантия не давала рассмотреть контуры фигуры, но судя по рассыпавшимся по полу длинным, светло-русым волосам, это была Лаванда Браун. Подбежав, Гарри увидел, что с левой стороны череп Лаванды был вдавлен внутрь, как будто ее ударили чем-то круглым. Дыхание девчонки было частым и прерывистым, а глаза с расширенными, занимающими всю радужку зрачками, недвижно смотрели вверх. Понимая, что ничем помочь не может, Гарри упал на колени перед телом и судорожно зашарил по груди.

«Вот, никогда с ним не расставайся. — Сириус передал Гарри кулон на длинной цепочке. — Это спасательный портал, настроенный на Мунго. Его энергии хватит, чтобы пробить любую защиту. Но только для одного и только один раз. Потом его придется пару месяцев у родового камня подзаряжать. Активировать его не надо, он сам сработает, когда повреждения станут критическими. От Авады естественно не спасет, а вот если даже вырвут сердце — шанс есть».

Найдя среди висевших на шее артефактов нужный, Гарри аккуратно снял его и, расстегнув Лаванде мантию, положил чуть пониже яремной ямки. Спустя мгновение кулон засветился, раздался негромкий свист и тело Браун исчезло. Гарри медленно поднялся на ноги. Мордред подрал бы эту Грейнджер. По всей видимости, она прошла дальше и кто знает, какие еще ловушки там встретятся. В сложившихся обстоятельствах, после всего увиденного, Гарри уже повернул бы назад, но вассалитет действовал в обе стороны и если Гермиона в опасности, он должен ей помочь. Подойдя к очередной двери, Гарри потянул ее на себя.

Его встретил такой отвратительный запах, что если бы он не зажал нос, то, наверняка, потерял бы сознание. Даже глаза слезились, пока он всматривались в полумрак. Наконец Гарри увидел распростертого на полу огромного тролля, значительно превосходившего по размерам того, которого он встретил в Хэллоуин, да и воняющего гораздо отвратней. Тролль явно был без сознания, а на его голове багровела гигантская шишка.

Гарри аккуратно приоткрыл следующую дверь и с опаской заглянул внутрь — за ней их могло ждать что угодно. Но в комнате не было ничего страшного. Посредине стоял стол. На нем выстроились в ряд семь разнокалиберных сосудов, наполненных какими-то жидкостями. А перед столом, направив друг на друга палочки, замерли Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли. Гарри они не замечали, продолжая яростно спорить.

— Давай, Грейнджер, — практически рычал рыжий, — найди мне нужный пузырек и я, так и быть, не буду тебя проклинать.

— Ты идиот, Уизли! Там лежат твои друзья, Лаванда может уже умерла, а ты пытаешься найти какие-то сокровища! Уверяю тебя, золота там нет!

— Это не мои друзья!!! — Практически завизжал Рон. — Я хотел дружить с Поттером, а он отверг мою дружбу! Еще и посмеялся! С сокровищем я стану богат и утру нос этому выскочке! И ты не сможешь мне по…

Выпущенный Гарри «ступефай» заставил Уизли прерваться на полуслове. Войдя в комнату он подошел к разом притихшей и как-то съёжившейся Гермионе.

— Она умерла? — Гермиона готова была разрыдаться. — Лаванда умерла, да?

— Не знаю. Я отправил ее порталом в Мунго. Надеюсь ее спасут.

Грейнджер вскинула на него блестящие глаза, так и не пролившиеся слезами, и радостно выдохнула.

— Сейчас ты поможешь мне пройти дальше, а потом заберешь этот кусок дерьма, — Гарри брезгливо указал на Уизли, — по дороге подберешь Лонгботтома и сообщишь обо всем преподавателям. Версия для всех будет такая.

Наложив заглушающее заклятье, Гарри пару минут объяснял что-то Грейнджер, а затем, сняв заглушение, подошел к лежащему Рону.

— Ну что, мой несостоявшийся друг. — Тихо, чтобы слышал только Рон, произнес он, — Я искренне надеюсь не увидеть тебя первого сентября за гриффиндорским столом. Поверь, тебе очень не понравится учиться со мной в одной школе и ночевать в одной спальне. А если ты надеешься на помощь своих многочисленных братьев, то хочу тебе напомнить, что Блэки очень темный род, но Поттеры, — он еще понизил голос и наклонился ниже, — гораздо, гораздо темнее.

Глядя в расширившиеся от страха глаза, Гарри провел кончиком указательного пальца по щеке Уизли от виска до подбородка.

Отвернувшись от лежащего, он подошел к столу, и вдруг позади, закрывая дверной проем, из-под пола вырвалось пламя, отсекая путь назад. Судя по ярко-фиолетовому цвету, это был не простой огонь, а волшебный. Тут же языки огня заплясали перед той дверью, которая находилась впереди.

— Смотри! — Гермиона схватила со стола свиток пергамента.

Гарри перегнулся через ее плечо и прочитал:

Впереди опасность, то же позади,

Но две из нас помогут, ты только их найди.

Одна вперед отправит, еще одна — назад,

В двух — вино всего лишь, а еще в трех — яд.

Ты хочешь здесь остаться на долгие века?

Тогда ищи — к тому же подсказка тебе дана.

Во-первых, как бы ловко ни скрывался яд,

Найти его несложно — от вина левый ряд.

Второе — в крайних бутылях налито не одно и то ж,

Но если вперед тебе надо, помощи зря ты ждешь.

Затем ни в большой, ни в малой смерти ты не найдешь,

А если из второй слева и второй справа глотнешь,

Сам убедишься — налито одно и то же в них,

Хотя на взгляд они разные, но это уже в-четвертых.

Гермиона глубоко вздохнула. Гарри поразило то, что она улыбается. Этого он ждал от нее меньше всего.

— Гениально, — произнесла Гермиона. — Это не магия — это логика. Логическая задача. Между прочим, многие величайшие волшебники были не в ладах с логикой, и, попади они сюда, они остались бы здесь навечно.

— Я не очень далеко продвинулся в изучении логики, — мрачно вставил Гарри. — Сможем найти нужные зелья?

— Разумеется! — удивилась Гермиона. — В свитке есть все, что надо. На столе семь бутылей: в трех находится яд, в двух — вино, еще одна даст возможность вернуться обратно, а седьмая пропустит вперед.

Они оба задумались, Гермиона несколько раз прочитала написанное, а затем начала прохаживаться вдоль стола. Она рассматривала бутыли, тыкала в них пальцем и что-то бормотала себе под нос. Наконец она хлопнула в ладоши.

— Поняла! — сообщила она. — Глоток из самой маленькой бутылочки даст возможность пройти вперед.

Гарри взглянул на крошечную бутылочку. Затем ткнул пальцев в крайнюю справа круглую бутыль.

— А эта даст тебе возможность пройти через фиолетовый огонь.

Они посмотрели друг на друга. Гермиона кивнула.

— Давай. — Произнес Гарри. — Бери Уизли, когда доберетесь до комнаты, где летают ключи, подберешь Лонгботтома. Возьми метлу поднимешь всех наверх и оставишь в коридоре. Когда окажешься в замке, лети прямиком в совятник и отправь сову к Дамлбдору. Он нам очень нужен. Возможно, мне удастся на какое-то время задержать Квирелла, но если честно, то вряд ли надолго.

— Но Гарри. — Гермиона побледнела и даже не обратила внимания на то, как его назвала. — А что, если он тебя убьет?

— Ну... Не должен. Я ему для чего-то нужен.

У Гермионы дрожали губы, словно она готова была расплакаться. Она вдруг метнулась к Гарри и крепко обняла его.

— Гермиона! — изумленно воскликнул Гарри.

— Простите меня, милорд, я опять втянула вас в неприятности — прошептала Гермиона.

— Не переживай, Грейнджер, — произнес Гарри, когда Гермиона разжала объятия, — на этот раз ты не при чем. Я бы влез сюда в любом случае, ибо таков был план.

— План? — удивилась Гермиона. — Чей?!

— А вот это предстоит выяснить. Пора, — поторопил ее Гарри. — Ты уверена, что мы правильно разгадали головоломку?

— Абсолютно, — кивнула Гермиона. Она поднесла к губам круглую бутыль, сделала большой глоток и поежилась.

— Противно?

— Нет. Но эта жидкость просто ледяная.

— Тебе надо уходить, и побыстрее. — Напомнил Гарри, хотя ему вовсе не хотелось оставаться одному. — Пока зелье не перестало действовать.

— Удачи, и береги себя, — шепнула Гермиона.

— ИДИ!

Гермиона повернулась, с помощью заклинания подхватила все еще неподвижного Рона и, пройдя сквозь фиолетовое пламя, скрылась из виду. Гарри перевел дыхание и взял в руки самую маленькую бутылочку. А потом повернулся лицом к черному пламени.

— Я иду, — произнес он, одним глотком опустошив бутылку.

Действительно, было такое ощущение, словно он проглотил глыбу льда. Гарри передернулся, поставил бутылочку обратно на стол и пошел вперед. Он собрался с духом, подходя вплотную к черным языкам огня. В следующую секунду пламя лизнуло его, но он ничего не почувствовал. На какое-то мгновение огонь закрыл от него то, что находилось впереди. А затем он оказался в следующем зале. Последнем зале.

Тут уже кто-то был. И это был тот, кого Гарри и рассчитывал здесь увидеть.

Посреди комнаты стоял профессор Квирелл.

— Здравствуйте, профессор?

Квирелл улыбнулся. Лицо его, обычно конвульсивно дергавшееся, на сей раз выглядело абсолютно нормальным.

— Здравствуй, Гарольд, — спокойно ответил он. — А я все гадал, придешь ли ты сюда.

— Я не мог не прийти. — Пожал плечами Гарри. — Скажите, это вы впустили тролля?

— Ну конечно. — Квирелл, кажется, был удивлен тем, что Гарри никак не реагирует. — Я наделен особым даром управляться с троллями. Видел, как я обошелся с тем, мимо которого ты прошел по пути сюда? К сожалению, пока все преподаватели искали тролля, Снейп, который уже подозревал меня, пошел прямо на третий этаж, чтобы меня перехватить. И мало того что троллю не удалось тебя убить, так еще и эта трехголовая псина не смогла как следует укусить Снейпа и хотя бы отхватить ему ногу.

Гарри открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но Квирелл предостерегающе поднял руку.

— Постой спокойно, Поттер, мне надо исследовать это любопытное зеркало. Квирелл щелкнул пальцами. Появившиеся из пустоты веревки впились в Гарри, крепко связывая его. И тогда Гарри увидел то, что стояло позади Квирелла. Это было зеркало Еиналеж.

— В этом зеркале кроется ключ к камню, — пробормотал Квирелл, постукивая пальцами по раме. — Следовало догадаться, что Дамблдор придумает что-нибудь в этом духе... Но он в Лондоне... А когда он вернется, я буду уже далеко...

Гарри судорожно пытался что-нибудь придумать. Но все, что пришло ему в голову — это втянуть Квирелла в разговор и не давать ему сосредоточиться на зеркале.

— Я видел вас со Снейпом в лесу! — выпалил он.

— Да, — рассеянно согласился Квирелл, обходя вокруг зеркала, чтобы посмотреть, что у него сзади. — Он уже был уверен в том, что это я, и пытался выведать, как далеко я готов зайти. Он с самого начала меня подозревал. Пытался меня напугать, как будто это было в его силах! Ведь на моей стороне сам лорд Волдеморт...

Квирелл обогнул зеркало и жадно уставился в него.

— Я вижу камень, — прошептал он. — Я собираюсь воспользоваться им и помочь моему лорду... Но где же этот камень?

Гарри пытался ослабить стягивающие его веревки, но они не поддавались. Казалось, что Квирелл полностью сосредоточился на зеркале. Гарри обязан был его отвлечь.

— Но мне всегда казалось, что Снейп меня недолюбливает...

— О, конечно, — равнодушно подтвердил Квирелл. — Небо тому свидетель — он должен тебя прямо ненавидеть. Он учился в Хогвартсе вместе с твоим отцом, разве ты этого не знал? Они друг друга терпеть не могли. Но Снейп никогда не желал тебе смерти.

— Но зачем вам философский камень?

В первый раз с того момента, как Гарри появился в зале, Квирелл утратил спокойствие.

— Я должен помочь своему господину. — Голос Квирелла чуть подрагивал. — Просто иногда... иногда мне бывает нелегко, я слаб и...

— Вы хотите сказать, что Волдеморт не умер? — воскликнул Гарри, не веря своим ушам. — И вы знаете где он?!

— Он всегда со мной, где бы я ни был, — мягко ответил Квирелл. — Я встретил его, когда путешествовал по миру. Я был молод, глуп и полон нелепых представлений о добре и зле. Лорд Волдеморт показал мне, как сильно я заблуждался. Добра и зла не существует — есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней... С тех пор я служу ему верой и правдой, хотя, к сожалению, я не раз подводил его.

Голос Квирелла поплыл по комнате, постепенно затихая.

— Я не могу понять, — прошептал он. — Может, этот камень находится внутри зеркала? Может быть, я должен его разбить?

Гарри судорожно пытался понять, что ему делать. Взглянув на зеркало через активированные очки, он увидел, что плетения на нем изменились, но понять смысл этих изменений он не мог.

Гарри попробовал сдвинуться с места, но веревки крепко держали его, он пошатнулся и упал. Квирелл не обратил на это никакого внимания. Он все еще разговаривал сам с собой.

— Что делает это зеркало? Что оно показывает? Помогите мне, мой господин!

Гарри похолодел от ужаса. В комнате раздался незнакомый ему голос. Казалось, что голос этот исходит из самого Квирелла.

— Используй мальчишку... Используй мальчишку...

Квирелл повернулся к Гарри.

— Так, Поттер, иди-ка сюда.

Профессор хлопнул в ладоши, и веревки упали на пол. Гарри медленно поднялся на ноги.

— Иди сюда, — поторопил Квирелл. — Загляни в зеркало и скажи мне, что ты видишь.

Гарри подошел.

Надо как-то его обмануть. Раньше зеркало показывало самое заветное желание. А сейчас что покажет? Какие изменения в него внесены? Если вдруг увижу камень, надо молчать. И продолжать болтать. Если все прошло хорошо, Грейнджер уже выбралась из люка и помощь вскоре должна прийти.

Квирелл встал за его спиной. Гарри ощутил странный запах, исходящий из тюрбана, скрывавшего голову профессора. Он закрыл глаза, шагнул ближе к зеркалу и снова раскрыл их.

Он увидел свое отражение — бледное, испуганное лицо. Но мгновение спустя отражение подмигнуло ему. Оно засунуло руку в свой карман и вытащило оттуда кроваво-красный камень. А потом, снова подмигнув, засунуло камень обратно. Гарри ощутил у себя в кармане что-то очень тяжелое. Каким-то образом, каким-то невероятным образом, камень оказался у него.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил Квирелл. — Что ты там видишь?

Гарри собрался с духом.

— Я вижу, как я пожимаю руку Дамблдору — выпалил он, стараясь врать поубедительнее. — Я... я выиграл для Гриффиндора соревнование между факультетами.

Квирелл снова выругался.

— Отойди отсюда! — скомандовал он.

Гарри шагнул в сторону. Камень оттягивал карман, и Гарри спросил себя, не попробовать ли ему убежать.

Он не успел сделать и пяти шагов по направлению к двери, когда до него донесся резкий голос. Гарри обернулся и понял, что Квирелл каким-то образом умудряется говорить, не раскрывая рта.

— Он врет... Он врет...

— Поттер, иди сюда! — крикнул Квирелл. — Говори правду! Что ты там видел?

Квирелл закрыл рот, и тут снова раздался резкий голос.

— Дай мне поговорить с ним... Я хочу видеть его лицо, и чтобы он видел меня...

— Но, мой лорд, вы еще недостаточно сильны! — запротестовал Квирелл.

— У меня достаточно сил... — отрезал резкий голос. — Для этого вполне достаточно...

Гарри чувствовал себя так, словно снова попал в «дьявольские силки». Он словно прирос к месту и был не в силах пошевелиться. В оцепенении он смотрел, как Квирелл начинает разворачивать свой тюрбан. Наконец ткань упала на пол. Без нее голова Квирелла, сильно уменьшившаяся в размерах, выглядела как-то странно. И тут Квирелл медленно повернулся к Гарри спиной.