Госпиталь Конохи (джен)

— Это — ваше оружие. С этого момента вы за него отвечаете.

Я внимательно осматривал и взвешивал в ладонях танто в ножнах — подарок сенсея.

— Достаточно лёгкий, чтобы не мешал в бою. Короткий — идеален для узких пространств. В умелых руках смертелен. И обязан всегда быть в безупречном состоянии — это ваша зона ответственности.

После выходного Фуга признал физподготовку достаточной — и объявил, что мы переходим к следующему этапу тренировок.

— Способов вести бой — великое множество, — продолжал сенсей. — Я обучу вас тому, что передали мне. Сначала вы будете сражаться одинаково, специализация придёт со временем. Так вы научитесь понимать, чего ожидать друг от друга в бою.

Мы внимательно слушали, проникнувшись настроем командира.

— Индивидуальность — хорошее качество. Коноха славится своими сильными бойцами, но держится она на системе. На сотнях, которые молча выполняют свои задания. И вы станете одними из них, — закончил сенсей. — А теперь — стойка…

Он действительно обладал даром преподавания. Создав теневых клонов, он дал каждому копию себя. Как ухаживать за оружием, как с ним обращаться, базовые движения — всё это сопровождалось сухими, точными объяснениями, включая причины, что и как делать нельзя. Уже к обеду мы перешли к командному взаимодействию: построению, патрулированию и вступлению в бой. И тут теневые клоны отлично себя показали, отыгрывая для нас роль соперников и наглядных примеров.

Академия дала нам базу, и она пригодилась. Но Фуга учил нас глубокой кооперации — когда ты знаешь, как поступят твои товарищи ещё до того, как среагирует неокортекс. В рамках армейской подготовки это впечатляюще, но меня беспокоила одна деталь.

— Сенсей, если есть теневые клоны — зачем всё это? — с сомнением произнесла Азуми, озвучив мои мысли.

— Хороший вопрос, — кивнул Фуга. — Техника затратная и сложная, не каждый её осилит. Чакра между копиями делится поровну, а сами они хрупки и легко уничтожаются. Эту энергию куда разумнее вложить в ниндзюцу или гендзюцу — до них мы ещё дойдём. Но из личного опыта скажу: три живых шиноби лучше, чем один и пара его клонов.

— А если копий сотня? — поинтересовался Кенджи.

— Вы не хотите сталкиваться с людьми, способными даже на десяток, — позволил себе лёгкую улыбку Фуга. — Таких единицы. И на них вы не пойдёте втроём, даже будучи чунинами. В таких случаях у вас будет только два выхода: отступить или умереть. Ещё вопросы?

— Теневые клоны обладают полноценным сознанием? — не удержался я. Я слышал об этой технике, но доступные мне описания были скупы.

— Ограничено, — коротко ответил Фуга. — Если вы справитесь с тренировками на этой неделе, я проведу лекцию с демонстрацией. Пока же не отвлекайтесь. Возвращаемся.

Занятия не несли такой же нагрузки, к какой мы уже привыкли, но усталости от этого было не меньше. Через день мы выходили на базовые миссии D-ранга, а утро начиналось с зарядки с учителем — всё того же марш-броска с растущей нагрузкой. Десять километров — куда проще, но вполне достаточно для поддержания тонуса.

Мои друзья уже разошлись по своим миссиям, не отличающимся особым разнообразием. Охрана персон, караванов — ничего, что подразумевало бы настоящую опасность при джонине-наставнике. Как я заметил, Коноха вводила новобранцев в строй мягко, давая им адаптироваться и почувствовать себя шиноби. Она старалась это делать — ведь то, что произошло с Наруто, не было частью плана. Хатаке-сан, узнал я позднее, был хоть и ленивым, но своеобразным наставником: он предпочитал подвергать подопечных неконтролируемому стрессу, чем отличался от Фуги. Да и сам обладал воистину суицидальными наклонностями. Ужасающее сочетание для наставника подростков, но с результатом не поспоришь — его ученики стали выдающимися людьми.

У меня было несколько свободных вечеров, и один из них — после очередной тренировки — я провёл в довольно необычной компании.

— Ты смотри, смотри, — щупал пальцами ткань спецовки Кенджи. — Какая мягкая!

— Смотрю, смотрю, — кивнул я, заметив ценник в десять тысяч рё.

Нам нужно было оружейное масло, а ещё мы заинтересовались поясами с креплениями под танто — завязки были не очень удобны. Так нас и занесло в магазин снаряжения.

— Не стесняет движений и отлично защищает от ранений, — заверяла нас миловидная девушка.

— Надо брать, — удовлетворённо проговорил Кенджи.

— Да, ведь грядки в ней полоть — самое то, — не сдержал я сарказма.

— Тц, — цокнул он языком. — Я на секунду забыл, что общаюсь с единственным генином-скупердяем.

— Как скажешь, Кенджи, — вздохнул я и стал искать взглядом нашу ненаглядную сокомандницу. Она стояла перед зеркалом, а вторая продавщица активно презентовала ей баночки для «боевого макияжа».

— Ты не понимаешь, — заключил Ямаширо-младший. — Ты только представь: двенадцатые снова на солнышке греются, а тут мы — все такие, прям «ух!» — пробегаем.

— А потом через полгода выкидываем — ведь активно растём, а кофта за десять тысяч рё так врага и не увидела.

— Ну конечно, тогда стоит носить только обноски, как ты, — пробурчал он.

— Именно, — согласился я с ним, заинтересовавшись стойкой с ботинками. Мои уже были впритык, так что покупка казалась оправданной.

Девушка-продавщица быстро вычислила мой интерес и уже стояла рядом, пока я ощупывал варианты.

— Вот эти отлично пропускают чакру, вы даже не заметите разницы, — указала она на босоножки за тридцать тысяч рё.

Я ухмыльнулся её наглости. Вся обувь с лёгкостью пропускала чакру и без всяких уловок — энергия ведь была нематериальной. Проблема заключалась в привыкании к определённому типу обуви, а так шиноби и на деревянных недоразумениях бегали — кому как удобно. Тактика, рассчитанная на генинов, которые таких нюансов не знали, была выбрана удачно. Но, к её сожалению, я изучал чакросистему не просто так.

— Не люблю, когда камни и грязь попадают под ступни, — фыркнул я. — Ищу закрытый вариант.

— Тогда как насчёт нашего нового поступления? — не уступала продавщица, указывая на другой вариант. — Тонкая металлическая сетка защищает от любых неприятностей и выдерживает падение куная.

«Падение куная» и бросок куная были, очевидно, разными вещами.

— Кроме дождя и снега, — съязвил я, продолжив рассматривать варианты попроще.

— С нашим магазином сотрудничает известный фуин-мастер, способный решить такие мелкие трудности. И всего за полмиллиона рё, — заверила меня девушка. Мимолётно окинув меня взглядом с ног до головы, она продолжила: — Для шиноби Конохи есть возможность рассрочки.

— Благодарю, — посмотрел я на неё с еле скрываемым раздражением. — Откажусь.

Я всё же смог подобрать для себя попроще вариант: купил сапоги, как у меня, только на два размера больше.

— Эй, шпионка из Суны, мы идём! — окликнул я Азуми, не преминувшую ответить мне неприличным жестом.

— Ох уж эти девушки, — скривился Кенджи, глядя на баночки с косметикой.

— Ага, — я скептически взглянул на «крутую одежду», которую он держал в руках. — Девушки.

Спустя несколько минут мы вышли и, по заранее намеченному плану, направились к магазину данго. Это место было удивительно популярным среди куноичи, хоть были вполне доступны нормальные сладости. Но я не лез в традиции мира шиноби, смирившись с тем, что леплёные рисовые шарики с соусом — это деликатес на фоне других рисовых фигурок.

Мы устроились неподалёку от того места, где когда-то поймал меня Лиса-сан. Открытые веранды с этой точки казались даже уютнее, чем в моих воспоминаниях.

— Одежда — ладно. Но зачем тебе ещё два подсумка под сюрикены? — иронично спросила Азуми, оценивая покупки Кенджи.

— Уж кто бы говорил, — буркнул он, поглаживая свои покупки. — Для боевой эффективности денег не жалко.

— Полтора килограмма — каждый, если полный, — фыркнула девушка. — Эффективно, как всегда, Кенджи.

— Эффективнее макияжа, — ответил сокомандник колкостью.

— Ну, знаешь ли… — достала баночку девушка. — Вот этот фиолетовый отлично маскирует лицо и снижает видимость кожи в тёмное время суток. Мы это в академии проходили.

— А если правильно нанести фигурные линии, то это визуально меняет форму лица, — выдал я истинные мотивы куноичи.

— Просто дополнительный бонус.

— Конечно, было бы лучше использовать чёрный или коричневый, но они не такие красивые, — продолжил я.

— Ладно. — вздохнула девушка. — И в чём же твоя слабость? Ботинки? Выделяешься из команды — а так нельзя, сенсей не оценит.

— Пока что не имею денег на слабости, — пожал я плечами. — А ботинки удобные, рекомендую.

— Ты же вроде в госпитале подрабатываешь, — устало потянулся Кенджи. — Все деньги уже профилонил?

— Моя аренда и еда сжирают почти всё, — укусил я принесённое данго.

— Тебя что, родители заставляют платить? — удивился сокомандник.

— Арендодатель, — поправил я его, пытаясь найти вкус на пятьсот рё в сладости.

— Так его же из клана выгнали, — поделилась Азуми, обволакивая рисовый шарик в сладко-солёную жижу.

— А, — понятливо протянул Кенджи. — У тебя это семейное, я так понял.

— А у тебя — нет, — ухмыльнулся я. Младший на секунду задумался, о чём это я, и аж запунцевел от злости. Но сдержался — прогресс был налицо. — Откуда знаешь, Азуми?

— У Яманака со мной общие подруги. Ты ж не наивный — знаешь, как слухи ходят, — девушка аж закатила глаза от удовольствия, откусив данго.

— Ну и поделом тебе, — всё, что Кенджи смог придумать в ответ.

— А чего ты так перед двенадцатыми хочешь повыделываться? — вернул я внимание на насупившегося сокомандника. — Не помирился?

— Так там же Аясе, — поделилась Азуми. И вновь пояснила: — Слухи.

— А это уже не ваше дело, — заявил Кенджи, вкусив сладости. — Она хорошая, в отличие от вас.

— Ой, не верю, что я это говорю, — сказала Азуми, потерев висок. — Ты бы поаккуратнее с ней. Она не такая, как ты себе представляешь.

— Снова слухи? — раздражённо съязвил сокомандник.

Девушка облокотилась о стол, скрестила руки и уложила на них голову. Мило улыбнувшись сокоманднику, она ответила.

— Нет, мы просто очень хорошие друзья. А ты же знаешь, какая я милая.

Кенджи промолчал.

— Похожие люди… — начал я объяснять парню, но он меня перебил.

— Да-да, Сора, я понял, благодарю, без твоих объяснений я бы ни за что не справился, — буркнул Кенджи и поднял взгляд к небу. — Ками, столько мудаков вокруг.

— Похожие люди притягиваются, — повторил я свою фразу, отпив чая.

— Почему я не могу просто тебя побить? — зажмурился он. — Это было бы так прекрасно, — мечтательно проговорил генин.

— Потому что всем нам придётся отрабатывать это собственными страданиями, — кокетливо продолжила Азуми. — Поэтому мы теперь самые лучшие друзья, Кенджи-кун, — протянула она палочку данго к парню. — Скажи «ам».

— Скажу: «иди на* * *

», — отодвинул предложенную сласть сокомандник. — Какого вы так хорошо спелись, я понять не могу.

Мы с девушкой переглянулись и, вернув взгляд на Кенджи, я ответил:

— Это потому, что ты лёгкая цель, — сказал я очевидное. — А ещё мы, очевидно, из неблагополучных семей, привыкли к пассивной агрессии и умеем выживать с неприятными нам людьми.

— Что такое «пассивное», и почему агрессия такая? — всё же переспросил парень.

— Ам? — вновь предложила сласть Азуми.

— Всё, понял, — тяжело выдохнул парень, вновь отодвинув данго. — Может, мир?

— А это и есть мир, Кенджи-кун, — продолжала своим тоном девушка.

— Пожалуйста? — нехотя выдавил из себя младший.

— Сначала ам, — не отступала куноичи.

— Я все твои грехи прощаю тебе, Кенджи, — серьёзно кивнул я. — А с ней разбирайся сам.

— Ну, ам, — с детским упрямством проговорила Азуми.

Парень тяжело выдохнул, но всё же схватил с палочки один шарик.

— Видишь, не всё так страшно, — пожала плечами куноичи. — Просто не принимай близко к сердцу.

— И вообще, у меня в семье тоже не всё гладко, — уныло проговорил генин.

— Не засыпаешь, пока не прикажут? — с показной невинностью поинтересовалась куноичи.

— Ну да, чего я вообще начал, — с кривой усмешкой пробормотал Кенджи.

Ведь почувствовал близость к нам, но, на тот момент, не хотел в этом признаваться. Выращивание боеспособной команды убийц авторства Фуга-сенсея шло успешно. Система Конохи должна была работать дальше, и каждому из нас предстояло внести свою лепту.

* * *

Дежурство обещало быть лёгким. Крыло было практически пустым, записи Кабуто-сана всегда были выведены каллиграфическим почерком, а я был не слишком уж и уставшим. Быстро проверив трёх незадачливых пациентов, я удалился к своему лежбищу изучать свитки по теории ирьёдзюцу.

Учитель нас обрадовал тем, что послезавтра нам предстоит первая миссия С ранга — сопровождение каравана до столицы Страны Железа. Сенсей, к его чести, дал список всего необходимого для походных условий и пообещал обучить, как всем этим пользоваться в процессе.

Поскольку за неделю у нас было всего два залёта — за ненадлежаще почищенное танто и оставленное без присмотра снаряжение — Фуга удовлетворил моё любопытство и прочитал развернутую лекцию по технике клонирования.

Я мог признать: она была жуткой.

Если иллюзорные клоны были понятны — обман органов чувств наблюдающих — то наличие автономии мышления у созданных энергетических структур вызывало дополнительные вопросы.

В основы медицины и биологии было заложено понимание, что мышление происходит на физическом уровне — с помощью нейронов и связей между ними. Но теневые клоны обладали только чакрой, что роднило их с монстрами биджу. Если в случае с ними я был готов смириться — просто другая форма жизни — то клон был полноценной копией человека. Он мыслил, обладал ментальной связью с оригиналом, анализировал и, по всем принятым признакам, был живым.

Логический вывод: мозг в этом мире не играл той роли, к которой я привык. Это объясняло скорость реакции шиноби, преодолевающую теоретический предел в восемьдесят миллисекунд. Человек здесь, по всей видимости, был не физиологическим объектом, а энергетической структурой — совокупностью чакры. Мы были куда ближе к хвостатым зверям, чем к биологическому виду. Я допускал возможность условной жизни вне тела, а также — при сохранении структуры чакры — возрождения физиологически умерших. Все истории про богов смерти, с которыми контактировали шиноби, потенциально переходили из разряда легенд и бреда в разряд субъективных свидетельств. Я не видел способов подтвердить свои догадки в рамках гуманных экспериментов, но даже так рабочая теория моего существования переставала работать.

То, о чём я думал раньше — о решении парадокса моего существования теоремой бесконечных обезьян — не работало при новых знаниях. Я размышлял, что нейроны в голове маленького Соры случайным образом встали в правильный порядок, чтобы он стал воспринимать себя мной. В мультивселенной эта вероятность стремилась к ста процентам. Но там, в моём старом мире, чакры не было — если, конечно, этот мир вообще существовал, а не был иллюзией или искажёнными воспоминаниями.

Я предавался экзистенциальному кризису, окунувшись в него с головой. И, как это часто бывает, вывести меня из него помог другой человек.

В дверь постучали, и в проходе я увидел Якуши Кабуто, дежурившего в отделении до меня. Как и всегда, он приторно-невинно улыбнулся, объяснившись в причинах своего возвращения.

— Я забыл свою ручку, — почесал он затылок, в манерности совпадая с одним блондином.

— В десять вечера она крайне важна, семпай, — пошутил я, не отвлекаясь от свитков по медицине.

— Не смог выкинуть из головы, — признался Кабуто. Я ему поверил: забывчивость была ему не свойственна.

Приёмный сын бывшей главы Ирьё Бутай стал одной из главных неожиданностей в моей жизни. Причина была проста: я почти ничего о нём не знал — впрочем, мало кто знал. В то время я воспринимал его как типичного потомственного врача, голубую кровь авиценны, и он успешно поддерживал этот образ. Легко ориентировался в социуме, был душой компании, перспективным медиком, да и в нём отчётливо проступала расчётливость в связях. Главврач относился к нему как к названому сыну, открыто демонстрируя протекцию. Тогда Кабуто казался мне простым и понятным — особенно через призму моего прежнего мира. Там дети заведующих отделений не были шпионами террористов-отступников.

— Всё учишься, Сора-кун, — одобрительно хмыкнул Кабуто. Он, похоже, собирался задержаться на короткий разговор, и я был не против. Каюсь: дружеские отношения с любимчиком главы госпиталя казались мне слишком выгодными, чтобы ими пренебречь.

— Люблю использовать время с пользой, семпай, — улыбнулся я в ответ. — Столько ещё всего для изучения.

— Не просто так тебя хвалят, — покровительственно проговорил Кабуто, всем видом показывая, что принимает меня за кохая. Символические жесты в нашем общении были похожи на партию сёги: я легко демонстрировал готовность признавать его старшинство, подозревая в нём амбиции карьерного роста; он же — что жест был замечен и оценён. Ни я, ни он не были до конца искренни, да и наши предположения мало что значили. Будто два актёра с разными сценариями вышли на одну сцену. — Но не переусердствуй, иначе можешь быстро выгореть.

— Редко попадаются новые свитки и книги, — пожурился я. — Сложно остановиться, мир слишком интересен.

Так я тонко намекнул Якуши, что не против приобщиться к его литературным запасам, подозревая, что его мать оставила ему внушительное наследие. Сайто-сан старался давать мне материалы постепенно, чтобы обеспечить прочную базу под каждый следующий шаг. А я обладал достаточным любопытством, чтобы искать нестандартные знания даже «вперёд» своего формального образования.

— Не всё сразу, Сора-кун, — отсмеялся он. — Но я с тобой соглашусь: разгадывать тайны мира — это действительно увлекательно.

Я и не ожидал лёгкого согласия — был готов подождать, пока ко мне присматривались.

— Куда тебя привёл твой любопытный разум? — прислонился он к стене, вперив в меня взгляд.

Я хмыкнул: Кабуто чуть ли не открытым текстом поинтересовался, стою ли я вложений. Поэтому я поделился своими наблюдениями о первичности сознания в чакре, а не в мозге.

Похоже, ему понравилось — он с интересом включился в обсуждение.

— Серьёзный вопрос, Сора-кун. Вряд ли ты найдёшь ответ на него в медицинских учебниках, — пожал он плечами. — Возможна ли жизнь после физиологической смерти при сохранённой чакроструктуре?.. Никогда об этом не задумывался.

— Да, в рамках этичных исследований подобного не узнаешь, — кивнул я. — Так что остаётся только теоризировать.

Лишь позже я понял, почему на меня так иронично посмотрели.

— Не забывай отдыхать, — продолжал он играть заботливого семпая. — Я слышал, тебя гоняют почём зря. Фуга-сан довольно жёсткий.

— Всё, чтобы выжить, — вновь отшутился я. Право, я не подумал, что мои слова впоследствии воспримут так серьёзно.

— Ладно уж, я слишком задержался, — устало потянулся Кабуто. — Тихого дежурства, Сора-кун.

— А вам хорошего вечера, семпай, — пожелал я ирьенину.

Он почти забыл ручку, спохватившись уже у выхода.

Меня это позабавило. В голову даже закралась мысль, что она ему и не была нужна, но я всё списал на усталость Кабуто после работы.

Я поставил себе условный плюс в шкале дружбы с одним из «благородных» отпрысков. Не подозревая, что в глазах агента Орочимару я уже стал потенциальным кадром для вербовки.

Примечания:

Из канона, пожалуй, я изменил только одну вещь: все знают, что Кабуто был приёмным сыном Ноно Якуши, бывшей капитана медицинского корпуса. Признаю, лениво менять канон задним числом, только вот я посчитал неудачным обоснованием то, что об этом не знали другие ирьенины — в единственном, между прочим, госпитале деревни, где шиноби под шесть тысяч, а сама структура насчитывает не больше сотни человек. Больше такого не будет, честно.