Стереть твой номер (гет)

Тот день, когда вся компания Скарамуччи — от громкого Итто до ледяной Синьоры — ввалилась в маленькую квартирку Люмин, стал точкой невозврата. Они пришли проведать «девушку Скары», а оказались в гостях у Люмин. Они увидели ее мир: тихий, уютный, полный книг и совершенно непохожий на их собственный.

Пока «компания Скарамуччи» шла от ее дома к метро, атмосфера была другой. Они обсуждали не свои обычные темы, а ее.

— А ее друзья милые, — неожиданно заметил Тома. — Так переживали.

— Точно! Особенно та, что с фиолетовыми волосами! Она так строго на меня посмотрела, когда я слишком громко говорил! — с восторгом поделился Итто. — Почти как Синобу!

Разговор зашел о том, что они почти ничего не знают о жизни Люмин за пределами их компании. Оказалось, что у нее есть свой, интересный и насыщенный мир.

Эти события запустили цепную реакцию. В их общем чате, который раньше был наполнен шутками, понятными только им, теперь время от времени всплывало имя Люмин, и не только в контексте Скарамуччи.

Тиори, которая и до этого была недовольна появлением Люмин, наблюдала за этими изменениями с молчаливым раздражением. Она видела, как центр внимания смещается. Как ее тайная привязанность к Скарамучче становится все более безнадежной, потому что он, кажется, был по-настоящему увлечен. А теперь и вся компания попала под очарование этой «серой мышки».

Она перестала участвовать в разговорах. Долгое время ее иконка просто висела в списке участников, как молчаливый упрек. А потом, однажды вечером, без всякого предупреждения или скандала, в чате появилось системное уведомление:

Пользователь Тиори покинул(а) чат.

Ее уход был тихим, но все поняли его причину. Старый мир, где она была важной частью ближнего круга, рушился. На его месте строился новый, и в нем ей не было места.

Именно после ухода Тиори и того памятного визита к Люмин, идея об объединении миров возникла сама собой. Инициатором, как ни странно, стал Итто. Во время очередной прогулки, когда Тома предложил сходить в кино, Итто вдруг заявил:

— А давайте и друзей Мышки позовем! Та девчонка с розовыми волосами обещала мне объяснить какой-то закон! Это важно!

— Но у нас же нет их контактов, — заметил Тома.

— Так надо, чтобы были! — не унимался Итто. — Это неудобно! Вечно приходится через Мышку все передавать, как через испорченный телефон!

Идея, высказанная Итто в его обычной бесцеремонной манере, неожиданно нашла поддержку.

— Он прав, — кивнула Синобу.

Вечером Люмин получила сообщение от Томы, как от самого дипломатичного представителя их компании.

Тома

Люмин, привет! Мы тут подумали... Может, добавишь своих друзей в наш общий чат? Нам показалось, что они отличные ребята, и было бы здорово общаться всем вместе. Если они, конечно, не против

Люмин с улыбкой переслала это сообщение в свой чат. Ответ был единогласным и полным любопытства. В тот же вечер она, немного волнуясь, добавила в их чат Кэ Цин, Янь Фэй и Син Цю.

Кэ Цин

Всем привет. Надеюсь, у вас тут приличная компания

Итто

САМАЯ ЛУЧШАЯ!!! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

Так два мира окончательно слились в один. Люмин перестала быть просто гостьей во вселенной Скарамуччи. Она стала связующим звеном, центром новой, большой и шумной галактики, где нашлось место и для книжных клубов, и для боев жуков-носорогов.

Так закончилась осень. Она не ушла тихо, а скорее сорвалась с календаря, как последний, самый яркий лист с дерева. Она промчалась ослепительным, золотисто-багряным пятном, оставив после себя шлейф из воспоминаний. В этой осени было всё: шумные вечеринки, где она научилась не бояться своего голоса; новые, странные, но такие настоящие друзья, которые писали за нее конспекты и тащили играть в дурацкие игры. И самое главное — первые в ее жизни отношения. С ним. С ее Скарамуччей. Осень пахла его парфюмом, корицей из их любимой кофейни и озоном после дождя, под которым они впервые поцеловались.

Но осень сменилась зимой. Резко, без предупреждения. Однажды утром город просто проснулся под низким, свинцовым небом, и воздух стал колким и тонким.

Люмин не любила это время года. Зима для нее всегда ассоциировалась с чем-то мрачным, темным, непроглядным и бесконечным. Она была похожа на антракт в театре жизни, когда гаснет свет, и ты остаешься один на один с темнотой и своими мыслями. В основном — из-за коротких, украденных дней. Идешь в университет рано утром — еще темно, улицы пустынны, а фонари бросают на мокрый асфальт дрожащие, неживые блики. Идешь домой после последней пары — уже снова темно. Словно и сама жизнь погружалась в этот сумрак, проживая лишь несколько серых часов между двумя ночами.

Обычно зимой на Люмин нападала легкая, тихая меланхолия. Будто волшебство закончилось, карета снова превратилась в тыкву, а яркий, красочный мир вокруг стал черно-белым.

Но эта зима должна была быть другой.

Она смотрела в окно на голые, черные ветви деревьев, похожие на вены на фоне серого неба, но не чувствовала привычной тоски. Потому что она была не одна.

Ее друзья и Скарамучча все еще были рядом. Их общий чат не умолкал ни на минуту, наполняя ее дни шумом и светом. Ее вечера были заняты не книгами в одиночестве, а походами в кино, игрой в настолки и его головой у нее на коленях, пока они смотрели какой-нибудь фильм.

Она смотрела на приближающуюся темноту, но не боялась ее. Она была уверена, что все вместе, этой большой, шумной, сумасшедшей компанией, они смогут зажечь столько огней, что их хватит, чтобы преодолеть любую, даже самую суровую зиму.

Она еще не знала, что именно этой зимой темнота придет не с неба. А из прошлого. И что никакие огни не смогут ее разогнать.