Изменчивая жизнь Дореи Поттер (джен)

— Дорогие студенты и профессора! Сегодня мы здесь по печальной причине. Сегодня наши мысли тяжелы и печальны, потому что профессора Вектор больше нет среди нас. Но даже если она более не профессор этого заведения, ее уроки все равно навсегда в нашей памяти, а её мудрость — навсегда в наших сердцах. Наши знания — это её наследие, завещанное нам. Мы, ее студенты — продолжение ее в этом мире. Мы — часть будущего, будущего с её именем на обложках учебников. Профессор Вектор теперь в каждом из нас. В каждой нашей победе, возможной благодаря её урокам. Вперёд, с её мудростью в сердцах! Вверх, к новым достижениям, освещённым её светом!

Дора поклонилась и села.

Долорес начала аплодировать и все остальные члены клуба дебатов подхватили это.

Профессор Вектор прослезилась.

* * *

Во время обеда они наблюдали за призрачными животными, светящимися серебристым светом патронусов. Сегодня пятый курс учился призывать патронусов на чарах, и те немногие, кому удалось это сделать, традиционно хвастались своими патронусами в Большом зале.

Призрачная толстая гусеница ползала по большой тарелке морковного салата прямо перед Дорой, пока призвавшая её пятикурсница Слизерина радостно смеялась.

Гигантская призрачная касатка проплыла по столу так, словно он был поверхностью воды, ныряя и выныривая в него.

Трое призрачных котиков стояли на свободном участке стола и мурлыкали друг другу.

— Хотела бы я тоже призвать патронуса, — воодушевленно сказала Дора. Конечно, она пока не могла сделать это. Это было сложное заклинание и даже среди пятикурсников с ним справлялось не более четверти студентов.

— Как думаешь, какой у тебя был бы патронус? — спросила её Долорес.

— Я бы хотела карпа, как у Полин Поттер! — ответила Дора. — Или утку, как у моих родителей! А ты?

— Кота, конечно, — ответила Долорес, взглянув на трех мурлыкающих друг другу призрачных котиков. — Если мой патронус окажется котом, я точно попытаюсь стать анимагом и научиться превращаться в него!

* * *

После обеда Дора попрощалась с Долорес и пошла в башню Прорицаний, чтобы спросить Сивиллу, какого патронуса хотела бы получить она и посмотреть на её новую комнату, которую её прабабушка сделала для неё в своих личных покоях профессора. Сивилла собиралась остаться со своей прабабушкой на лето, а не возвращаться в Годрикову Впадину.

Узнав об этом, Долорес сказала, что это наверняка противоречит правилам Хогвартса. Но когда Дора пошла с ней в библиотеку, чтобы проверить, так ли это в своде правил Хогвартса, оказалось, что технически нарушением правил было бы только находиться вне гостиной факультета ночью. Никакое правило не запрещало иметь личную комнату в покоях профессора-родственника и проводить там время днём. И никакое правило не запрещало вам уехать к вашему родственнику на каникулы, даже если ваш родственник жил в Хогвартсе.

Дора заметила, что это в любом случае не имело никакого значения, если директор и профессора не собирались на самом деле следовать правилам. Её мать как-то рассказала ей, что существуют законы, которые все нарушают, не получая за это наказаний. Все ведут себя так, словно этот закон уже отменен, хотя юридически это не так. Законы всегда немного запаздывали относительно текущих потребностей общества, сказала она. Долорес выглядела довольно впечатлённой, когда Дора пересказала ей это, и Дора подумала, что её подруге бы наверняка понравилось как-нибудь познакомиться с её матерью.

Комната Сивиллы оказалась очень уютной. Менее мрачная, чем остальная часть башни Прорицаний, и полная подушек и пледов, которые Сивилла попросила домовых эльфов принести в её комнату. Вечерний теплый свет пробивался сквозь маленькие круглые окна, освещая изогнутые каменные подоконники.

Сивилла сказала Доре, что хотела бы иметь патронуса-птицу, а какую именно птицу, не так важно. Они провели вместе несколько часов, слушая пластинку Мигеля Стивенсона с записью музыкального театра из двух хоров и фортепиано, которая служила завершением драматической истории любви между застрявшей в анимагической форме лосося ведьмой и волшебником с аллергией на рыбу, пока Дора не сказала, что ей пора возвращаться на ночь в гостиную.

* * *

Начинались экзамены. Занятия больше не проводились, встречи в клубах тоже. Студенты проводили время в библиотеке, готовясь к экзаменам, или сдавали их.

Экзамены в конце первого курса не были такими важными, как экзамены СОВ после пятого, результаты которых определяли, по каким дисциплинам вас примут на продвинутый курс, и экзамены ТРИТОН после седьмого, на результаты которых все будут смотреть в течение всей вашей жизни, нанимая вас на работу или заключая с вами договор. Но экзамены в конце первого курса всё равно были важны, чтобы перейти на следующий курс. Тех, кто плохо сдавал в конце года, отправляли на пересдачу осенью, и исключали из Хогвартса, если они не могли сдать их со второй попытки.

Джеймс в прошлом году получил Превосходно по всем предметам, кроме травологии, и Дора собиралась получить не меньше. Она усердно готовилась каждый день в переполненной библиотеке, читальный зал которой расширился до размеров квиддичного поля, чтобы вместить всех желающих.

Первым экзаменом была трансфигурация. Дора скопировала доставшийся ей в билете шарик из медной и серебряной половинок, а потом с легкостью трансфигурировала его, справившись всего за двадцать шесть минут, и получила Превосходно.

Выйдя из класса трансфигурации, Дора сразу отправилась обратно в библиотеку, чтобы начать готовиться к экзамену по астрономии, который был на следующий день. Сдав астрономию, она сразу начала готовиться к зельеварению. Сдав зельеварение, она начала готовиться к истории.

Историю большинство однокурсников Доры считали самым сложным предметом. Никто не слушал, что рассказывал призрак профессора Бинса весь год, поэтому теперь им нужно было каким-то образом за несколько дней до экзамена узнать и выучить всё это. Дора не волновалась. Хотя она тоже не слушала профессора Бинса, большинство исторических событий, которые им нужно было знать, часто упоминались в художественных романах, которые ей и Джеймсу в детстве читала их мать. Они прочитали вместе десятки книг про гоблинские политические интриги, так что Дора уже знала большую часть того, что ей нужно было знать. Оставалось только повторить некоторые даты, чтобы не перепутать их.

Дора всё равно пришла в библиотеку накануне экзамена по истории, чтобы составить компанию паникующей Долорес и, может быть, начать готовиться к следующим предметам. После экзамена по истории должны были быть экзамены по боевой магии и чарам.

— Посмотри на это! — раздался голос Джеймса, слишком громкий для библиотеки.

Дора невольно обернулась, чтобы увидеть, как он стоит рядом со столом, за которым сидели Лили, Мэри и Марлен. В руках он держал несколько исписанных листов.

— Что тебе нужно от нас? — недовольно спросила Лили.

— Ты что, не видишь, что мы заняты? — спросила Мэри.

— Тебе бы тоже стоило готовиться сейчас, — добавила Марлен.

Джеймс, проигнорировав их, бросил пергаменты им на стол, поверх открытых учебников.

— Вот, читайте! — воскликнул он и не дожидаясь, когда они его послушают, сам начал читать вслух. — Вишневый лист усиливает... Так это не то! Вот! Пыльца многоцвета рассеивает внимание, морок от болотного мха усиливается эффектом...

Лили встала со стула и сердито вырвала из его рук пергамент.

— Ну, Эванс, ты все поняла? — воодушевленно спросил у неё Джеймс. — Снейп пытается сварить что-то, что будет пудрить мозги! Я же предупреждал тебя насчет него. Ты не должна так много общаться со слизеринцами, а то они запудрят и твои мозги!

— Я поняла, что ты теперь не только хулиган, но и вор, — недовольно ответила Лили. — Тебе должно быть стыдно!

— Я не крал это! — ответил он, ухмыляясь. — Я выиграл это в честном бою!

Лили смерила его долгим взглядом, потом отвернулась, собрала пергаменты и убрала их в свой маленький рюкзак с вышитыми на нём цветочками.

— Больше не отвлекай нас от подготовки к экзаменам, — сказала ему Мэри. — А то мы пожалуемся на тебя профессору Макгонагалл.

— Вам же хуже! — ответил ей Джеймс, отходя от их стола. — Не буду вас всех спасать, когда вам запудрят мозги слизеринцы! — добавил он, уже выходя из библиотеки. — Будете жить с запудренными мозгами!

Джеймс прошел мимо Доры. Она напряглась, ожидая, что он скажет что-то и ей, но он прошел мимо, даже не взглянув на неё.

— Это был твой брат, да? — шёпотом спросила у неё Долорес.

— Нет, это была недостойная моего внимания большая гусеница, — ответила Дора, неожиданно замечая, что её голос звучит как-то непривычно.

— Ты от него прячешься? — аккуратно уточнила Долорес.

— Нет, я не... — растерянно сказала Дора. — А почему ты...

— Потому что как только он вошел сюда, ты резко превратилась в какую-то китайскую девочку, — заметила Долорес.

— Ой, — Дора посмотрела на свои руки, и увидела, что это были не её руки. Долорес вытащила из кармана зеркальце, повернула в сторону Доры, и в нём отразилось не её лицо. — Это... Это было случайно! Хотя я действительно не очень хочу его видеть.

Дора превратила себя обратно в свою изначальную форму, с учётом внесённых в неё корректировок, и задумалась, делала ли она подобное раньше, когда сталкивалась с Джеймсом в коридорах, не замечая этого.

* * *

Во время ужина в большом зале, пока Дора сидела рядом с Долорес и ела свою порцию ветвистых сосисок, Лили подошла к ней.

— Привет, — сказала Лили и протянула ей аккуратно собранные пергаменты с записями. Можешь передать это Северусу? Я не смогла найти его днём и он не пришёл на ужин. Думаю, он уже в гостиной Слизерина.

— Ладно, — сказала Дора. — Я могу побыть почтовой совой. Мне нравятся почтовые совы!

— Большое тебе спасибо, — ответила Лили и убежала догонять Мэри и Марлен, которые уже ушли обратно в библиотеку.

Дора посмотрела пергаменты. Долорес, которой тоже было любопытно, посмотрела их вместе с ней. Это были очень хаотичные записи, в которых было понятно не так много, но она была согласна с выводом, который сделал Джеймс. Это была незаконченная попытка изобрести что-то новое, что-то связанное с разумом и мороком, потому что большинство ингредиентов были этой направленности. Её отец смог бы сказать, насколько много было смысла во всем, что здесь написано, но Дора пока не могла это определить.

— Это действительно зелье, которое как-то морочит разум? — спросила Долорес.

— Вроде того, — ответила Дора.

— То есть он может заморочить нам разум?

— О, конечно, нет! Изобретения нового зелья, его тестирование, подбор оптимальных соотношений занимает годы. До четвертого курса можем ни о чём не волноваться!

— Ну ладно, — кивнула Долорес. — Надо только не забыть поволноваться об этом на четвертом курсе.

После ужина Долорес вернулась в библиотеку, чтобы еще немного подготовиться к экзамену по истории, а Дора пошла в подземелья, в гостиную Слизерина — паролем на этой неделе был пятый хвост четвертой собаки — и пошла блуждать по извилистым общим комнатам в поисках Северуса.

Дора проверила главную комнату с камином, постучала в дверь спальни мальчиков-второкурсников, и нашла там Эдгара Эйвери и мальчика по фамилии Мальсибер, имени которого она не помнила, но они не смогли сказать ей, где Северус сейчас. Прогуливаясь по разным общим комнаткам, соединённым маленькими дверями, Дора наткнулась на коридор, одна из стен которого была полностью прозрачной и открывала вид на дно Черного Озера, так что это была довольно приятная прогулка.

Дора нашла Северуса в комнате с круглыми креслами, которые иногда неожиданно исчезали под тобой, но в остальном были очень удобными.

— Ты знаешь, что эти креслица иногда неожиданно исчезают под тобой? — спросила она, вспомнив о том, что они не разговаривали с той истории с зачарованным пергаментом. Это напомнило ей о том, что ей стоит зайти к Беллатрисе и узнать, как у неё дела. Беллатриса не захотела с ней разговаривать в прошлый раз, потому что куда-то спешила, и Дора хотела спросить у неё, куда именно она спешила и не узнала ли она что-то новое про проклятье на должности или про тот пергамент.

— Да, я знаю. Исчезают все, кроме этого, — сказал Северус. — Чего ты хочешь?

— Лили сказала мне вернуть тебе твои вещи, потому что она сама не смогла тебя найти, — Дора вытащила из кармана свёрнутые пергаменты и протянула ему.

Он взял их, глядя на неё раздраженным взглядом, словно она была в чем-то перед ним виновата. Дора подумала, может быть он увидел, как она читала их в Большом зале вместе с Долорес, и сердился на неё из-за этого.

— Я могу извиниться за то, что не удержалась и заглянула в них, если хочешь, — предложила Дора. — Мне просто было любопытно.

— Да, я хочу. Извиняйся, — ответил Северус. — Хочу посмотреть, как маленькие богатые девочки из благородных домов извиняются. Такое нечасто увидишь.

— Я очень хорошо извиняюсь! — заявила Дора. Несмотря на то, что его ответ был не совсем таким, какой она ожидала услышать, она не собиралась отказываться от своих слов. — Гораздо лучше, чем мой брат! Потому что я всё делаю лучше, чем мой брат! Я даже краду чужие вещи лучше, чем мой брат! Хотя я этого не делаю, потому что крадут вещи только идиоты вроде моего брата. Это было нехорошо, он должен был отдать их тебе обратно после вашей дуэли. Но, эй, тебе хотя бы не приходится жить с этим идиотом, как мне! Через неделю мы сдадим все экзамены, ты уедешь домой к магглам, и там не будет никаких идиотов! Разве не здорово?

— Как интересно, — протянул Северус со странной снисходительной интонацией. — То есть ты считаешь, что среди магглов идиотов нет? Предаешь свои чистокровные ценности? Какой позор.

Дора подумала, что он не был таким грубым, когда они разговаривали в прошлый раз.

— Конечно, магглы тоже бывают идиотами, — согласилась Дора. Его странная показательная грубость напомнила ей обычное поведение Сириуса, и поэтому ей было очень легко сделать следующую догадку. — Магглы, с которыми ты живешь, идиоты? Ты для них пытаешься сварить это морочащее разум зелье? Хочешь подлить его им летом? Лето уже скоро!

Северус посмотрел на неё раздраженно.

— Удивлен, что ты вообще смогла понять, что там написано.

— Эй, я не глупее тебя! — возмутилась Дора. — Когда я сверяю свои решения с теми, что написаны в твоем учебнике по зельям, у меня почти всегда правильно. Я редко ошибаюсь!

— Редко ошибаешься? — повторил он. — В задачках для первого курса вообще невозможно ошибиться. Они слишком простые.

— Я хотя бы не настолько глупая, чтобы всерьез надеяться создать новый рецепт за оставшуюся неделю до лета, как ты! — фыркнула она.

— С чего ты взяла, что я не смогу?

— Потому что даже у моего отца это занимает годы, а он занимается этим десятилетиями! Требуется много тестов прежде, чем получается создать долговременный эффект, который длится дольше нескольких секунд, подобрать оптимальные соотношения компонентов... Никто не пытается изобрести новый рецепт, если у него всего неделя, вместо этого они просто...

Дора замолчала, осознав, что ей не стоит этого говорить.

Она не должна была вмешиваться в чужой конфликт с родителями. Это было не ее дело. Вмешиваться в дела чужой семьи — ужасное оскорбление. Её мать сказала бы ей не вмешиваться, потому что это может закончиться дуэлью чести или судом. Её отец сказал бы ей не вмешиваться, потому что это всё равно ничего не даст. Её мать ничего не смогла сделать для Сириуса и Регулуса, хотя они с отцом долго обсуждали это, а она взрослая могущественная ведьма и профессиональный юрист. Дора — ни то, ни другое.

Но Северус — магглорожденный, так что все немного иначе для него, не так ли? Даже если Дора оскорбит его родителей своим неуместным советом, вряд ли её потащат в Визенгамот за оскорбление магглов. Никому нет дела до магглов на самом деле. Её мать говорила, что большинство законов, призванные защищать магглов, на практике не соблюдаются. Сын Абраксаса Малфоя убил одного из них, и отделался обычным штрафом. Конечно, Дом Поттеров в тысячу раз менее богатый и влиятельный, чем Дом Малфоев, который контролирует большую часть портальных транспортных путей, сердце и легкие всей экономики Британии. Но и Дора не собиралась публично убивать магглов, как это сделал Люциус. Только оскорбить их.

— Вместо этого они просто используют уже существующие рецепты, — аккуратно закончила Дора после паузы. — Наверняка существует огромное количество зелий, морочащих разум магглам. Тебе стоит просто выбрать подходящее среди них.

— Я не идиот, — ответил Северус. — В доступной части библиотеки ничего подобного нет, и если ты не знаешь, кто из профессоров может подписать разрешение взять из запретной секции книгу о зельях, которые морочат разум, твой совет бесполезен.

— Я тоже не знаю, — сказала Дора. Даже если Беллатриса согласилась бы подписать ей такое разрешение, она не знала, где сейчас Беллатриса. — Но я знаю другой способ туда попасть! Джеймс был там кучу раз, и он рассказал мне об этом летом! — Дора задумалась, вспоминая то, что уже знала. План шаг за шагом складывался в её воображении. — Перекрась оборки моей мантии из зеленого в красный! Ты же знаешь те чары изменения цвета?

— Наверняка это что-то глупое, — сказал Северус, но все же вытащил палочку из рукава и, направив ее на Дору, выполнил правильный жест заклинания. — Колорус. И я наверняка пожалею об этом.

— Нет, мой план гениальный, — ответила Дора. — Жди меня здесь. Я сейчас вернусь!