Антиквар (гет)

Кабинет был огромным и безликим. Такие кабинеты встречаются только на верхних этажах зданий, чье предназначение не принято обсуждать вслух. Стены, обитые панелями из темного дуба, казалось, впитывали и звук, и свет. Единственным ярким пятном был гигантский портрет президента, смотревший на присутствующих со спокойным, всезнающим укором.

За длинным столом для совещаний сидели трое. В центре — генерал-лейтенант Коршунов, седовласый, подтянутый человек с лицом, высеченным из гранита, и глазами, которые видели на своем веку слишком много, чтобы чему-то удивляться. Он прилетел из Центрального аппарата сегодня утром, и его присутствие замораживало воздух в кабинете до минусовых температур. По правую руку от него сидел полковник Дегтярёв из Службы Оперативного Противодействия. Он был спокоен, как удав. По левую — полковник Зубов. Он, наоборот, был бледен, и его руки, лежавшие на полированной поверхности стола, мелко дрожали.

Майор Орлов стоял чуть поодаль, у стены. Его вызвали сюда в качестве свидетеля, и он чувствовал себя первоклассником, которого привели на педсовет, где решают судьбу директора школы.

— Итак, коллеги, — начал генерал Коршунов. Его голос был тихим, почти вкрадчивым, но от этого голоса у Зубова по спине пробежал холодок. — Я ознакомился с вашими рапортами. И с рапортом службы собственной безопасности. Картина... занимательная.

Он сделал паузу, давая тишине сделать свою работу.

— Полковник Дегтярёв, — Коршунов повернул голову. — Ваша Служба три месяца вела операцию государственной важности. Финальная стадия. И в самый ответственный момент на месте оказывается группа захвата из другого Управления. С оружием наперевес. Как вы это объясните?

— Недостаточная межведомственная координация, товарищ генерал-лейтенант, — ровно ответил Дегтярёв. — Мы отправили в УПДВ стандартное уведомление о проведении мероприятий в данном квадрате. Очевидно, оно не было принято во внимание.

— Не было принято во внимание, — медленно повторил Коршунов, словно пробуя фразу на вкус. Он перевел взгляд на Зубова. — Полковник Зубов. Вы получили уведомление от СОП?

— Так точно, — выдавил из себя Зубов. — Но у нас имелась оперативная информация, что наш объект, Вольнов, является связным в сети, которую курирует аспирантка Смирнова. Мы предполагали, что произойдет передача материалов деструктивного характера.

Генерал Коршунов слегка приподнял бровь.

— Деструктивного характера. То есть, вы, начальник Управления по противодействию деструктивным влияниям, решили, что аспирантка-физик, находящаяся в разработке у оперативников СОП, передает программисту-философу... что? Инструкции по изготовлению бомбы, зашифрованные в виде лекций по постмодернизму?

В его голосе не было иронии. Только ледяное презрение. Зубов съежился.

— У нас были основания полагать...

— У вас не было оснований думать, полковник, — прервал его Коршунов. — Ваша задача — исполнять приказы и координировать свои действия со смежными службами. Вместо этого вы устроили цирк, который едва не закончился перестрелкой между сотрудниками Федерального Агентства Контроля. Вы хоть понимаете, что если бы «Гость» — а это, на минуточку, кадровый офицер BND — увидел этот бардак, вся наша трехмесячная работа и репутация Агентства пошли бы коту под хвост?

Зубов молчал, глядя в стол.

Коршунов взял со стола тонкую папку. Это было дело «Антиквара».

— Я просмотрел материалы по вашему объекту Вольнову. Интересное чтиво. — Он открыл папку. — «Финансирование лечения кота как операция прикрытия». «Анализ влияния ТАОСа на урожайность микрозелени»... — Он поднял глаза на Орлова. — Майор, это ваше творчество?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, — ответил Орлов, чувствуя, как у него пересохло во рту.

— Креативно, — бросил Коршунов без всякого выражения и снова повернулся к Зубову. — Так вот, полковник. Вы, основываясь на этом, — он брезгливо постучал пальцем по папке, — решили проигнорировать прямое указание и начать операцию, которая поставила под угрозу реальную работу Службы Оперативного Противодействия.

Генерал откинулся на спинку кресла.

— Выводы комиссии УСБ вам известны. Приказ о вашем отстранении от должности и переводе в распоряжение Управления кадров я подпишу сегодня. Можете быть свободны, полковник.

Зубов поднялся. Его лицо было цвета бумаги, на которой печатают служебные записки. Он, не говоря ни слова, развернулся и вышел из кабинета.

Коршунов посмотрел на Дегтярёва.

— Наведите там порядок, полковник. Мне не нужны в регионах инициативные идиоты. Мне нужны надежные профессионалы.

— Будет исполнено, — кивнул Дегтярёв.

Затем взгляд генерала снова остановился на Орлове.

— А с вами, майор, мы еще поговорим. Интересные вы отчеты пишете. С фантазией.

Он закрыл папку дела №3817-У.

— И вот это... — он постучал по ней еще раз. — Закрыть. Немедленно. Сдать в архив. И чтобы я больше никогда не слышал ни про каких «Антикваров» и их котов. У нас в стране, поверьте, есть реальные угрозы, чтобы тратить время на писателей-шизотериков.

Генерал встал, давая понять, что разбор полетов окончен.

Орлов стоял у стены и впервые за много лет чувствовал не усталость, а странное, почти забытое ощущение. Ощущение, что справедливость, пусть и в такой уродливой, бюрократической форме, все-таки существует. Его абсурдное дело, его головная боль, его «Принцесса Нури» только что, сама того не ведая, свалила целого полковника. И закрыла саму себя.