Я переродилась нелюбимой дочерью герцога в... а где, собственно? (гет)

План с листовками был воплощён через пару дней и прошёл на ура. На одной стороне был агитационный плакат и лозунг. На второй — коротко и по пунктам пояснялось, почему король и знать сосут хуи.

Валтор ускакал обратно в своё герцогское поместье и уже там мотался между домом и дворцом, где его дрочили за плохо выполненную работу: он-то должен был уничтожить засевших на севере революционно настроенных беженцев, а те цвели и пахли, распространяли свою ересь и пропаганду. В общем, Валтора шманали туда-сюда, а я, слыша рассказы об этом, сидела довольная. Ибо нефиг на меня бочку гнать и на Магикс нападать.

Тайные агенты по всей Софии рекрутировали новобранцев, соблазняя их речами о свободе и совхозах. Те активно соблазнялись и приводили своих друзей. Наша революционная секта всё расширялась, опутывая своими сетями целое королевство. Тех, кого за подобное вылавливала обозлившаяся городская стража, по секретным путям переправляли к нам на базу, перед этим проводя тщательную проверку — а вдруг то был шпион?

Новеньким проводили инструктаж и показывали, чем и как мы живём. Им рассказывали про пещеру, устраивали в одной комнате с кучей других людей, давали работу и показывали местные достопримечательности, одной из которых стала я.

Итак, каким-то образом за суммарно две с половиной недели я успела превратиться из белоручки с голубой кровью в Великую и Неповторимую Лианору Вердейн. Во-первых, этому способствовала моя готовка, на которую люди подсаживались хуже, чем на наркотик. Во-вторых, моя грустная история, которую местные передавали из уст в уста и активно пиарили для новеньких, никого не могла оставить равнодушным. Мол, девочка угнеталась всю жизнь, но ради простого народа, рискуя жизнью, раздобыла секретную информацию и деньги на обеспечение общего дела. В-третьих, из-за того, что в моей истории были определённые пробелы, сама я тусовалась с верхушкой революционного движения и периодически из моих уст вылетали невиданные перлы и незнакомые фразы на непонятном языке, люди начали считать, что мне доступны скрытые знания, а моя фигура обросла мифами и легендами.

Однажды произошла такая ситуация: извинившийся передо мной кузнец (который не Индржих) собрал всех своих друзей (не из Серебряной Скалицы), и после плотного ужина они решили помочь нам, девочкам с кухни и вновь пришедшему скрасить мой вечер Сабо (он так, к слову, делал практически каждый день, за что ему респект и уважуха), с уборкой и мытьём тарелок и как бы невзначай начали пытаться узнать, что из моей биографии правда, а что — ложь. Отвечала я максимально туманно, потому что в каждой женщине должна быть загадка.

— А что же Ленин и коммунизм? Расскажите про них! — внезапно попросил либо Фрицек, либо Матей, либо Матуш — я ещё не решила, как именно обозвать конкретно этого друга нашего не Индржиха.

Ну, я и рассказала. В конце концов, не зря же я про них постоянно шуткую — а про них трудно не шутковать, когда тусуешься в сердце грядущей революции, так что меня можно понять. Конечно, я упустила некоторые детали, а потом для красного словца привязала Ленина к Пустому столетию и пояснила, что он — типа скрываемый Мировым Правительством первый революционер, который боролся за простой народ против всяких там буржуев. В общем, мешала реальность с выдумкой и приправляла всё тайнами.

Меня слушали, открыв рты. Сабо ржал — знал, что я пизжу.

— Эти великие знания должны быть обнародованы перед всем миром, — вдохновлённо прошептал в конце моей великолепной речи не Индржих. Я на это не обратила должного внимания и лишь махнула рукой. Ну, хуй ему в ладошку и в путь-дорожку, как говорится.

А спустя пару дней я узнала, НАСКОЛЬКО сильно ошиблась, когда решила не обращать должного внимания на заверения не Индржиха. Он распиздел мою сказочку всем в лагере. И люди вдохновились. Нет, не так. Люди ВДОХНОВИЛИСЬ.

Одни тут же записали меня в ряды наследников Охары, которые, как известно, были единственными, кто мог раскрыть секрет Пустого столетия. Другие решили, что для охарца я слишком молода, но мои знания объяснялись моей гениальностью и добытой из тайных катакомб герцогского имения (откуда им там взяться?) информацией. Третьи же услышали о том, что я должна была притащить на базу дьявольские фрукт, и почему-то решили, что не принесла я его только потому, что съела. А фрукт оказался не простым, а Мифическим зоаном, который раскрыл мне тайны великого вождя. Вы спросите, как? Всё просто. Это был его фрукт. Да, я абсолютно серьёзно. На базе были люди, которые утверждали, что я съела Хито Хито но Ми, модель: Ленин.

Услышав это в первый раз, я чуть на месте не упала от накрывшего меня приступа дикого ржача. Дедушка Ленин после такого в гробу не просто перевернулся, а сальтуху наебнул и тверк станцевал.

Сабо по традиции ржал и со мной, и надо мной. Весело ему, чушпану, а мне что прикажете делать?

Этот вопрос я задала вслух.

— Просто забей, — предложил он, откидываясь на кровати и закидывая одну ногу на другую. Эй, между прочим, кровать эта моя, я постельное бельё только-только поменяла. Спасибо, что хоть сапоги снял.

— Ты ж понимаешь, что я не могу? Если сейчас творится такая хрень, то что будет после революции? Они ж меня символом сделают, а потом я умру от кровоизлияния в мозг в результате нейроваскулярной формы сифилиса, который мне ещё надо будет где-нибудь подхватить. Моё тело не похоронят и не кремируют, а введут в вены формальдегид и забальзамируют. Потом они построят на главной площади мавзолей, куда в прозрачном саркофаге положат мой труп и будут пускать туристов каждый вторник, среду, четверг, субботу и воскресенье с десяти утра до часу дня.

— Обещаю тебя навещать, — простодушно отозвался Сабо, пожав плечами.

Я бросила на него хмурый взгляд. Уй ты сюка такая. Не будь ты таким милашкой, то после таких речей я б тебя добавила в свой список пидорасов, где уже друг за другом шли все мои бывшие — кронпринц, Валтор и братец.

Я скривилась и показала язык:

— Мог бы хоть приободрить и сказать, что такую великую личность, как я, ни одна болезнь не возьмёт.

— Так ты не цепляй сифилис, делов-то.

Это настолько же гениальная мысль, как успокаивать плачущего человека фразой «не плачь». Сабо, тебе за эту разработку такую премию дадут! А вот Нобелевскую или Дарвина — вопрос хороший.

— Ага. И как мне заранее узнать, что мой партнёр им не болеет? — с сарказмом протянула я. В этом мире до качественной медицины и определения вируса через сдачу крови по плановой ежегодной диспансеризации было как до луны пешком.

— Ну, я не болею, — пожал плечами парень и посмотрел мне прямо в глаза. И вот я снова возвращаюсь к своему родному слогану «Я охуела».

Я открыла рот. Потом закрыла. Потом снова открыла и выдала самую умную на свете фразу:

— Ебать ты прямой как рельсы.

— А минусы будут? — парировал он моей любимой фразой. Бог ты мой! Я не только совратила и, походу, приворожила хорошего мальчика, но и заразила своей отбитостью! Он теперь совсем как я! Драгон мне этого точно не простит…

Я в мгновение ока просчитала в своей голове всевозможные последствия и решила, что это того более чем стоит. Чёрт возьми, мы говорим про Сабо! Да я за ним теперь хоть в огонь, хоть в воду!

— Тогда требую роспись и штамп в паспорте, — прищурилась я.

— Без проблем, — согласился он. Я вновь прихуела. А потом поняла, что он не знает ни что такое паспорт, ни что такое брачная роспись. Ну, мне же лучше. Хитрожопое «хо-хо».

— Ты же понимаешь, что ты уже всё сказал? Отказы больше не принимаются, а твоё мнение на эту тему никого волновать не будет, — продолжила я рыть для Сабо яму, из которой он в жизни не выберется. Я в него такими клещами вцеплюсь, что он пожалеет, что в принципе свой рот раскрыл.

— Без проблем, — повторил он, широко улыбаясь. Я аж за сердце от этой улыбки схватилась. О, наивный ребёнок! Теперь ты только мой!

С визгом я бросилась к счастливому Сабо в объятия. Тот мгновенно поймал меня и прижал к себе.