Нити судьбы: Хогвартс (гет)

— Очень празднично, — проворчал Рон, когда четверо друзей остановились перед глухой дверью кабинета профессора Слизнорта. — Прямо чувствуется, как нас ждут не дождутся.

— Рон, не ворчи, — отрезала Гермиона, сверкнув на него глазами. — В следующий раз будешь собираться быстрее, чтобы не опаздывать на полчаса.

Рон открыл было рот, чтобы что-то сказать в ответ, но Гермиона крепко сжала его руку. Действительно, за дверью царила абсолютная тишина — ни звука, ни малейшего намёка на обещанный предрождественский вечер. Это резко контрастировало с тем приглашением, которое они получили сегодня утром.

Во время завтрака к Гарри подбежал запыхавшийся Джулиан Рид, самый маленький первокурсник Гриффиндора. «Профессор Слизнорт попросил лично вручить!» — выпалил он и сунул Гарри изящный свиток с фиолетовой шёлковой лентой, после чего вихрем умчался, оставив за собой шлейф персикового мыла.

Аккуратные буквы, выведенные характерным почерком Слизнорта, сообщали: «Дорогие мои Гарри, Рон, Гермиона и Джинни! С величайшим удовольствием приглашаю вас сегодня в семь на предрождественский вечер Клуба Слизней. Горячий шоколад, увлекательные беседы и — будьте уверены — несколько особенных сюрпризов ждут вас в моей гостиной. P.S. Вам всем четверым нужно взяться за руки и, смело шагнуть сквозь дверь. Да-да, прямо сквозь неё! Не волнуйтесь — магия позаботится об остальном».

И вот они стояли в холодном полумраке длинного коридора, перед безмолвной и массивной дверью, вырезанной из темного дерева и покрытой загадочными узорами. Вопросительно взглянув на Гарри, Джинни протянула ему руку, а другой взялась за ладонь Гермионы. Та уже крепко сжимала руку Рона. Переглянувшись, друзья шагнули вперёд — и дверь перестала существовать...

Их встретило ослепительное солнце, плывущее в бездонной синеве высокогорного неба. Небесная лазурь была настолько чистой и глубокой, словно её вырезали из самой сердцевины Перуанских Анд и магией перенесли сюда.

Четверка друзей замерла на пороге, даже закалённые магическими чудесами, они не могли скрыть своего изумления. Их глаза расширились от восторга, когда они осознали, что стоят не в кабинете Слизнорта, а на настоящем тростниковом острове посреди горного озера. Сжимая руку Гарри, Джинни непроизвольно ахнула, Рон пробормотал: «Ничего себе...», медленно поворачиваясь, чтобы охватить взглядом весь этот невероятный пейзаж, а губы Гермионы растянулись в восторженной улыбке.

Под ногами слегка пружинил тростниковый пол, создавая полную иллюзию плавучего острова. Каждый шаг отзывался лёгким покачиванием, как если бы под ними действительно плескалась вода. Лишь приглядевшись, можно было разглядеть, что это искусно заколдованный паркет, имитирующий движение волн.

Стены кабинета исчезли. Вместо них раскинулась бескрайняя водная гладь озера Титикака — высокогорного чуда, затерянного между Перу и Боливией. По зеркальной поверхности скользили лодки из тоторы, сплетённые индейцами урос, а вдалеке доносились напевы рыбаков-аймара и пронзительные крики чаек. Воздух, наполненный свежестью озера, смешивался с дымком от невидимых очагов — пахло вяленой рыбой и свежеиспечёнными кукурузными лепёшками.

Профессор Слизнорт, конечно, не мог обойтись без изысканных деталей: между тростниковыми домами покачивались гирлянды из сушёных стручков перца, их огненно-красные оттенки перекликались с золотыми украшениями инков. В центре острова возвышался большой круглый стол, уставленный блюдами с экзотическими угощениями — от запечённой форели до шоколадных лягушек в золотой обёртке. Между гостями плавно скользили волшебные подносы с угощениями — то появляясь, доверху наполненные изысканными мини-тарталетками с трюфелями, воздушными профитролями и ледяным лимонадом, то бесшумно исчезали, когда заканчивались закуски.

Кабинет, увеличенный заклинанием Незримого Расширения, вмещал человек пятьдесят, если не больше. Студенты и преподаватели собирались группами, смеясь и размахивая бокалами с тыквенным соком, который искрился розовыми пузырьками. Профессор Флитвик, стоя на табуретке, что-то оживлённо рассказывал гостям, а вокруг него кружились миниатюрные огненные драконы.

Хагрид, раскрасневшийся от жары или, возможно, глинтвейна, тряс перед профессором Стебель огромным бисквитом в форме северной башни Хогвартса, а стоявший рядом профессор Фелл, улыбался, держа в руке бокал с чем-то тёмно-бордовым.

В центре всего этого великолепия, сияя, как рождественская ель, стоял сам профессор Слизнорт — в расшитом южноамериканском пончо.

— Ах, мои дорогие! — воскликнул он, заметив восхищённые лица друзей. — Вы опоздали ровно настолько, чтобы пропустить самое скучное! Но как раз вовремя для главного сюрприза!

И он неожиданно сделал шаг в сторону — из-за его спины словно материализовались две знакомые фигуры.

— НЕВИЛЛ!? ПОЛУМНА!! — радостно вырвалось у четверых друзей одновременно.

Действительно, перед ними стояли Невилл Долгопупс и Полумна Лавгуд, загорелые и улыбающиеся, в непривычных пончо с яркими узорами.

— Но вы же... вы же путешествовали по Южной Америке! — растерянно проговорил Рон, широко раскрывая руки для объятия.

— И, как видите, продолжаем! — весело ответил Невилл, обнимая вслед за Полумной по очереди каждого. — Профессор Слизнорт прислал портальное приглашение — ну кто ж откажется от такого?

— Глазам не верю, — сказал Гарри, дожидаясь своей очереди обнять друзей. — И ничего не написали!

— Профессор, мы забираем у вас ваших дорогих гостей, — деловито сказала Гермиона, беря Полумну под руку.

— Ох уж эти юные сердца! — с напускной грустью воскликнул Слизнорт. — Забирайте, забирайте! Они ведь для вас и примчались! — И с этими словами он важно удалился к профессору Феллу.

— Туда, — сказал Рон, заметив свободный уголок у тростниковой хижины, и ткнул пальцем в сторону уединённого местечка.

— Когда вы прибыли? — спросил Гарри, как только они отошли от небольшой стайки девочек-слизеринок, которым что-то рассказывала профессор Лунарис.

— Совсем недавно, — запела Полумна своим воздушным голоском. — Профессор Фелл создал просто восхитительный портал…

— Мы материализовались в Хогсмиде, — продолжил Невилл, сияя. — Конечно, заглянули в «Сладкое королевство», а потом немного задержались в «Трёх метлах» — поболтали с мадам Розмертой и выпили по кружке сливочного пива... Затем тайком от вас пробрались в замок. Помогали профессору Феллу создавать этот волшебный остров.

— Правда, совсем как настоящий? — засмеялась Полумна и, не в силах сдержать восторг, широко раскинув руки, сделала несколько лёгких поворотов.

— Вы здесь... Я до сих пор не верю, — с чувством сказала Джинни, крепко обнимая подругу, словно боялась, что та исчезнет.

— Так это всё Фелл наколдовал? — спросил Гарри, расставляя тем временем с Роном плетёные стулья.

— С профессором Флитвиком, да, — усаживаясь, произнёс Невилл. — Но Фелл... Я таких заклинаний не видел никогда! Каждая деталь — точно с натуры списана!

— С натуры в головах, — хмыкнул Гарри. — Ваших головах…

— О, он был очень вежлив, — покачала головой Полумна. — Спросил разрешения. Только образы взял, и не касался личных мыслей.

— Ты действительно почувствовала, как он проникает в твои мысли? — уточнила Гермиона.

При всей вере в странные способности Полумны, Гермионе было любопытно, как та могла физически ощутить ментальное вторжение — ведь легилименция неосязаема.

— Он сначала спросил разрешения! — повторила Полумна, как будто это было совершенно естественно.

— Что-то я этого не помню, — вмешался Невилл. — У меня он ничего не спрашивал.

— Он попросил разрешение мысленно. И я дала согласие, — невозмутимо пояснила Полумна.

Рон тем временем взмахом палочки вызвал небольшой плетеный столик, который тут же оброс подносами с угощениями: дымящимися пирожками с острой говядиной, хрустящими золотистыми эмпанадас и бокалами «Лунного чича».

— Гермиона, вон та несчастная женщина, точно разбитый фонарик, и есть профессор Лунарис, о которой ты писала? — спросила Полумна, беря в руки бокал с «Лунным чичей». Её глаза загадочно сузились, словно она видела не только женщину перед собой, но и что-то, скрытое от остальных.

— Почему несчастная?! — Удивилась Гермиона. — Да, это она.

— Несчастная?! — Фыркнул Рон, чуть не поперхнувшись эмпанадой. — Она чуть наших девочек не сделала несчастными! Настоящая мужененавистница!

— Она же вся перекошенная, будто её скрутили дементоры, — тихо заметила Полумна, наблюдая, как в её бокале медленно вращаются звёздочки. Ей неведома любовь. Она прячет свою боль в работе, потому что боится остаться одной с пустотой внутри... И не любит людей оттого, что ненавидит себя.

— Полумна, ты и паука-людоеда сделаешь святым, — произнёс Рон со смехом, в котором, однако, звучала искренняя нежность и тепло.

— А ваш профессор Фелл, — с уверенностью выпалила Полумна, — состоит в какой-то тайной организации.

Гарри поперхнулся, у Гермионы брови взлетели вверх, а Джинни, с любопытством наклонив голову, спросила:

— С чего ты это решила?

— Перстень на его пальце, — с невозмутимым видом заявил Рон, опережая ответ Полумны.

— О, да! — откликнулась Полумна, её взгляд уплыл куда-то высь, поверх голов друзей. — Его дымчато-синий танзанит — это же так очевидно!

— Очевидно? «Что именно?» —деликатно спросил Гарри, притворившись непонимающим.

— Ну как же! — оживилась Полумна, и её серебристо-серые глаза заискрились. — Танзанит добывают только у подножия Килиманджаро, где, по слухам, в полнолуние собираются Тайные Советы Лунных Алхимиков.

— Э... какие, какие советы? — моргнув несколько раз подряд, переспросил Рон.

— Тсс, Рон, это же очевидно, — подавив улыбку и незаметно ткнув брата локтем, прошептала ему Джинни.

Полумна перестала мечтательно разглядывать пейзажи озера, созданные профессором Феллом, она резко подалась вперёд и с заговорческим видом оживлённо зашептала:

— Кольца с танзанитом меняют цвет, когда владелец лжёт. Разве вы не замечали, как кольцо Фелла становится фиолетовым, стоит ему сказать что-то вроде того: «Я не знаю, куда пропали второкурсники после моих занятий»?

— Может, он просто нервничает? — подыграл ей Рон.

— Ах, но самое главное… — Полумна таинственно прикрыла глаза, — танзанит связан с Туманными Кроликотами.

— Туманных Кроликотов не существует, Полумна, — автоматически возразила Гермиона.

— Они живут между «секундой назад» и «сейчас» и питаются магией камней, — продолжила Полумна, игнорируя её слова, — а дымка в этом танзаните — верный признак, что он «проклюнулся» в присутствии Тёмного Ритуала.

— И-и… что это значит? — спросил Гарри, хотя уже догадывался, что ответ его удивит.

— Что профессор Фелл, — член древнего Ордена Лунных Следопытов! — торжествующе объявила Полумна.

Рон растерянно потер затылок, а Гарри обменялся взглядом с Джинни и Гермионой.

— Но… ты только что говорила про Тайный Совет… — неуверенно заметил Невилл.

— Орден, Совет, — всё это ветви одного дерева, Невилл, — махнула рукой Полумна. — Дерева, которое растёт вверх корнями, кстати.

— Она это на ходу придумывает, да? — наклонившись ближе к Гарри, прошептал Рон.

— Но как красиво, обожаю её! — так же тихо ответил Гарри.

— И самое главное, — танзанит реагирует на заклинания Вербального Договора! — продолжила Полумна. — Если Фелл носит его на большом пальце левой руки — а он носит! — значит, он дал Клятву Молчания.

— Но это же просто традиция носить перстни на…

— Ага-а! — вскрикнула Полумна, буквально впрыгивая в реплику Гермионы. — Именно это и сказал бы член Ордена!

— Значит, Гермиона тоже в заговоре? — рассмеялась Джинни.

— Возможно... — задумчиво ответила Полумна, внимательно оглядев Гермиону. — Её волосы странно блестят… не иначе как от контакта с лунным серебром.

— Теперь и Гермиона в этом Ордене! — радостно воскликнул Рон, потирая руки.

— О! — вдруг вскочила Полумна. — Я знаю, как доказать! Нужно поднести камень к уху в полнолуние. Если услышите шёпот — это голос Клятвы!

— А если… не услышим? — тихо спросил Невилл.

— Значит, вас не выбрали в Тайный Совет, — грустно вздохнула Полумна, опускаясь обратно на стул. — Но не расстраивайтесь! Может, позовут в следующий раз.

— Полумна, а если... чисто гипотетически... кто-то уже знает про эту организацию? — спросил Гарри, сделав серьёзное лицо.

Полумна, взяв в руки бокал с «Андским туманом» — коктейлем из рома и лайма, покрытым таинственной дымкой, от которого при каждом глотке доносился шум горного ветра, — помешала его трубочкой, сделала небольшой глоток и посмотрела на Гарри:

— Конечно, и они знают, что танзанит нужно носить в серебре, оправленном в кость василиска. Иначе он… — она понизила голос до шёпота, — …начинает привлекать Летучих Голландцев.

— … кого? Чего? — почти хором воскликнули все.

— Ребята… — Полумна вздохнула. Помолчав, она посмотрела на Гарри, Рона, Гермиону, Джинни и Невилла, уголки её губ дрогнули, а в глазах заплясали весёлые огоньки. — По-моему, это волшебное солнце нанесло вам коллективный солнечный удар! — Она рассмеялась. — Но нельзя же верить всему, что вам рассказывают. Я просто шутила про камень и про профессора Фелла.

Прошла секунда-другая, прежде чем друзья расхохотались, да так громко, что окружающие гости стали поворачивать к ним головы и улыбаться в ответ.

— Полумна, — воскликнул Рон, едва сдерживая смех, — я тебя обожаю!

— Ой, смотрите! — Внезапно зашептала Полумна, заметив нескольких студентов, направлявшихся к их столику. — Ваши друзья несут нам целое облако новостей! Давайте сделаем вид, будто мы говорили о.… ну, скажем, о танцующих ананасах?

— Почему ты считаешь их нашими друзьями? — уточнила Гермиона, с трудом сдерживая улыбку после этих слов Полумны. — Это просто хорошие знакомые с факультета Гогенгейм.

— Посмотри, какие у них лучистые лица! — улыбнулась Полумна. — Видите, как их ауры переливаются? Настоящая дружба — она как сплетённые корни волшебного дерева... Я обязательно должна с ними познакомиться!

Гарри, Невилл и Рон встали, когда к ним подошли Петр, Андрей, Мария и Арабель. Гарри представил новоприбывших. Петр и Андрей вежливо склонили головы, в то время как Мария с Арабель, словно по давнему уговору, синхронно сделали свое фирменное приветствие — изящные реверансы.

— Мы пришли за вами, — сказал Пётр.

— Ваши рассказы о древних цивилизациях, мисс Лавгуд, пробудили в профессоре Фелле необычайный интерес, — Андрей сделал изящный поклон, — и теперь мы все зачарованно обсуждаем тайны южноамериканских народов.

— Профессор Слизнорт прямо-таки загорелся, когда речь зашла о лунных храмах инков! — улыбнулась Мария. — Вы просто обязаны рассказать нам о каменных кругах, что светятся в полнолуние! Мы все в таком нетерпении!

— Тем более что наш друг Ханку Тхая мог бы дополнить ваш рассказ, — с искренним энтузиазмом воскликнула Арабель. — Он сын шамана из народа аймара. Говорят, его род ведёт начало от самих духов гор.

— Мы знакомы с Ханку Тхая, — кивнул Невилл, глядя на то, как Арабель, ловко поправляла прядь своих белокурых волос. — Он помогал профессору Феллу преобразовать этот кабинет в озеро. Без его знаний о плавучих островах, вряд ли бы справились.

— Его имя означает «Быстрый Ветер», — мягко заметила Полумна. — Хотя на самом деле это не совсем ветер...

— Ага! — вставил Рон, и в его голосе послышалось уважение. — Его можно назвать «весьма шустрым ветром»! Видел я его в матче с Когтевраном — он был повсюду сразу, везде успевал, словно его клонировали!

С этими словами вся компания дружно поднялась со своих мест и направилась к центральному столу, где собрались директор МакГонагалл, профессор Фелл, профессор Слизнорт, Хагрид, Уильям Бут со своей кузиной Изольдой и Ханк Тхая — высокий голубоглазый юноша с волосами, заплетёнными в традиционные косы народа аймара. Все они, включая даже Хагрида, были одеты в пёстрые индейские пончо.

Пока Полумна дурачила друзей своими фантастическими рассказами о камне в перстне профессора Фелла, сам остров претерпел тихую магическую метаморфозу: тростниковые хижины, стесняясь привлекать внимание, бесшумно скользнули в стороны, их соломенные стены чуть слышно прошуршали по воде, а между ними, как по волшебству (что, собственно, и было правдой), выросли новые столы — сплетённые из тростника и покрытые белоснежными скатертями.

Солнце, уже клонилось к горизонту, заливая озеро медовым светом, казалось, что остров парит в переливающемся мареве. В дрожащей водной глади озера отражались люди, тростниковые хижины и столы, создавая под волшебным островом идеальную зеркальную копию — загадочного двойника, где всё было таким же, но чуть более зыбким и таинственным.

Где-то вдарили первые цикады, их стрекот сливался с тихим плеском воды о тростниковые основания острова. Воздух наполнился ароматами готовящихся яств, смешавшимися с запахом озера и цветущих где-то неподалеку водяных лилий.

Профессор Слизнорт с характерным для него радушием пригласил гостей занять места за столами, где среди сверкающей посуды, дымились ароматные яства, искусно сочетавшие южноамериканские и европейские традиции. Особенно выделялось пряное рагу из альпаки с фиолетовой кукурузой и локро — его дразнящий аромат тонко переплетался с нотками золотистого бульона санкочо. Неподалёку выстроились нежные запечённые фазаны под яблочно-брусничным соусом и золотистые эмпанадас де кесо, а между ними скромно приютились потёртые глиняные кувшины с «Лунным чичем» и дубовые кружки со сливочным пивом. Над всем этим изобилием возвышались хрустальные бокалы, наполненные «Андским туманом».

Когда все гости расселись за столами, профессор Слизнорт неспешно поднялся, давая гостям последний шанс заметить, как эффектно выглядит его новое пончо и лёгким ударом ножа о край хрустального бокала вызвал мелодичный звон.

— Дорогая профессор МакГонагалл, — начал он, церемонно склонив голову в сторону директора, — ваше присутствие придаёт нашему скромному собранию особый вес. — Затем он широко улыбнулся, обращаясь к остальным: — Профессор Фелл, профессор Флитвик, наш талантливый Невилл, очаровательная Полумна и, конечно, наш юный знаток аймарских традиций Ханк Тхая! — без вас этот волшебный остров никогда бы не появился! Позвольте поднять этот скромный бокал за тех, чьи волшебные таланты превратили скучный декабрьский вечер в подлинный карнавал чудес! За тех, кто сотворил из пыльного кабинета кусочек Перу! За волшебство и.… э-э.… за всю эту восхитительную экзотику!

Бокалы встретились в воздухе, наполнив пространство серебристым перезвоном. Гости дружно выпили под одобрительный гул и аплодисменты, после чего снова устроились за столами.

Вскоре тростниковый остров наполнился весёлым гомоном — за каждым столом кипели оживлённые беседы, изредка прерываемые звоном хрустальных бокалов да взрывами смеха.

— Итак, друзья мои, на чём мы прервались? — поинтересовался профессор Слизнорт, включая в круг общения всех присутствующих.

— Насколько я помню, — произнёс профессор Фелл, поддев ложкой кусочек альпаки, — перед вашим столь красноречивым тостом Ханк Тхая собирался рассказать о рождении озера Титикака.

Все взгляды за столом устремились к юноше. Он слегка откашлялся, немного смущённый таким вниманием, и тихим голосом начал:

— Легенда гласит, что когда-то давным-давно на месте озера Титикака цвела горная долина, где люди жили в мире и изобилии. Они не ведали ни зависти, ни злобы, ни смерти. — Он на секунду задумался, машинально поправляя бокал на столе. От этого движения в хрустале вспыхнул отражённый луч заходящего солнца. — Апу, боги гор, хранили людей от несчастий и болезней, но взамен наложили суровый запрет: никто из жителей долины не смел подниматься на вершины, где горел Священный Огонь.

Слизнорт при этих словах красноречиво поднял бровь, обменявшись взглядом с МакГонагалл, которая сохраняла невозмутимое выражение лица.

— Злой дух, завидуя счастью людей, решил посеять между ними раздор, — Ханк Тхая отодвинул свою тарелку, освобождая место для выразительных жестов. — Он шептал им, что настоящая храбрость — в дерзости. И предложил отыскать Священный Огонь, пылающий на запретных вершинах. Апу, застигнув людей на склонах гор, узрели в этом их непокорность... и обрушили свой гнев. Из чёрных пещер хлынули тысячи пум и набросились на всех жителей долины — острые когти, горящие глаза...пумы не жалели никого и растерзали всех до последнего.

Профессор Флитвик, позабыв о своём бокале, незаметно наклонился вперёд, а Гермиона, заворожённо слушая, представляла себе сцену кровавой расправы.

— Люди кричали, умоляя злого духа спасти их, — голос Ханка Тхая стал заметно звонче. — Но дух насмехался над ними: «Пусть ваши боги спасают вас!» Это увидел Инти — Бог Солнца — и заплакал. Его слёзы лились сорок дней и ночей, пока вся долина не скрылась под водой. Выжили только двое — мужчина и женщина, чья тростниковая лодка стала для них ковчегом.

Сидящие за столом явственно представляли себе эту картину — ведь вокруг их волшебного тростникового острова плескались воды точной копии озера Титикака, а вдалеке виднелись заснеженные пики, где когда-то горел Священный Огонь.

— Когда тучи рассеялись... — продолжал Ханк Тхая немного понизив голос, — ...перед оставшимися открылось огромное озеро. В его прозрачных водах лежали застывшие каменные пумы. Так родилось наше озеро, названное моими предками Титикака — «озеро каменных пум».

Ханк Тхая замолчал. В возникшей тишине с соседнего стола донеслись обрывки очередного пророчества профессора Трелони — та, по своему обыкновению, снова кому-то предрекала неминуемую погибель.

— Жутковато... — прошептал, ёжась, Пётр.

— Зато чертовски поэтично! — произнёс Слизнорт, допивая коктейль. — Ханк Тхая, вам определённо место в редакции «Магической истории» — такие легенды оживили бы любой учебник! А теперь, — профессор повернулся к МакГонагалл, — директор, может, вы поведаете нам какую-нибудь... ну, совсем уж тайную историю?

— Что ж, — сухо ответила она, — существует одна легенда, которая прекрасно дополнит рассказанную Ханк Тхая историю. В ней речь тоже пойдёт о человеческих грехах... и о воде…

Все смотрели на директора с неподдельным интересом — даже Слизнорт и Фелл, повидавшие немало чудес, притом таких, что могли бы потрясти любую компанию своими рассказами.

— В далёкие времена, когда магия ещё не скрывалась в тени, а свободно текла по землям Британии, — начала МакГонагалл свой рассказ, как сказку, — могущественный король Корнуолла Градлон воздвиг для своей дочери город Ис — превосходный, дивный, блистающий.... Город стоял у самого моря, и волны нежно ласкали его стены. От приливов его защищала массивная бронзовая плотина. В этой плотине была скрыта потайная дверь, а ключ от неё всегда висел на груди короля.

МакГонагалл заметила, как по лицу профессора Фелла скользнула таинственная улыбка. Она прервала рассказ и, обратившись к нему, спросила:

— Френсис, судя по вашей улыбке, вам знакома эта история?

— Да, директор, — ответил он, — но мне чрезвычайно интересно, какую версию вы изложите.

— Разумеется, обе, — невозмутимо проговорила МакГонагалл и продолжила. — О падении Иса рассказывают две истории: первая возлагает вину на принцессу Дахут — прекрасную, как утренний рассвет, и столь же безрассудную; вторая же гласит, что гнев богов обрушился на весь город, чьи жители погрязли в пороке... Но в обеих версиях фигурирует загадочный и таинственный чужестранец в плаще цвета свежей крови.

При этих словах профессора, Арабель резко поднесла руку к губам, как бы пытаясь сдержать непроизвольный возглас.

— Именно этот таинственный красавец уговорил Дахут похитить у отца роковой ключ. Именно его рука повернула замок в бронзовых вратах. И когда океан хлынул в город... — МакГонагалл двумя пальцами взялась за душки очков и слегка сдвинула их к переносице, — даже колокола не успели зазвонить в набат. Солёная пучина поглотила башни, улицы почти мгновенно.

Профессор ненадолго замолчала, а затем продолжила свой рассказ таким же ровным, лишённым прежнего напряжения голосом:

— Как и в легенде об озере Титикака, выжили двое. Король Градлон и его дочь. Они бежали верхом на Морвархе — могучем морском коне с гривой из тины и водорослей. Но вдруг, поднявшись из пучины, перед ними явился святой Гвеноле, и приказал: «Брось её!».

— Неужели он бросил собственную дочь?! — вырвалось у Марии.

Продолжая рассказ, профессор кивнула:

— Когда Дахут коснулась воды, ноги её срослись в блестящий русалочий хвост, а глаза... стали холодными и пустыми.

— А Градлон? — поспешил спросить Уильям.

— Он основал Кемпер, — спокойно ответила МакГонагалл. — И, если кто-нибудь из вас окажетется между двойными башнями тамошнего собора, то увидит его каменное изваяние — с бездонными глазницами, в которых застревает ветер... тот, ветер, что до сих пор приносит с моря шёпот погибшего Иса.

— Эх, шибко занятная история! — раскатисто пробасил Хагрид, расправляя на груди пончо. — Прям как наяву всё увидел!

— Да, — сказала профессор МакГонагалл, на секунду подняв палец вверх. — Это всего лишь занятная легенда, но... Вы, конечно, знаете, что профессор Дамблдор понимал язык русалок. В 1932 году у северных берегов Шотландии, когда он исследовал места силы, связанные с древними кельтскими заклинаниями, русалка по имени Морвана рассказала ему предание, передающееся среди её народа около девять веков. Согласно этому преданию, глубоко под водой скрыт город — не руины, а живое поселение. Там сохранились дворцы, храмы и библиотеки, наполненные знаниями и артефактами, собранными за столетия. Однако попасть туда непросто — путь преграждают как природные опасности, так и магические защиты, оставленные древними волшебниками. По легенде, существует тайный проход, который открывается только в определённое время.

— И где же находится этот город? — не выдержал профессор Слизнорт.

— Где-то у побережья Корнуолла. Но попасть туда… — Она покачала головой. — Для этого нужно не просто знать, где искать, если верить Морване, нужно преодолеть испытания, оставленные теми, кто не хотел, чтобы их тайны всплыли на поверхность.

— Какие же это испытания? — спросила Гермиона, не в силах сдержать любопытство.

— Те, что не под силу обычному волшебнику, — ответила МакГонагалл. — Нужно дождаться «часа мёртвого прилива» — момента, когда луна и солнце стоят в зените одновременно, пройти через водовороты, охраняемые древними заклятьями, морских чудовищ, ловушек, спрятанных в коралловых лабиринтах… Альбус верил, что город существует. Но он говорил, что некоторые тайны должны оставаться тайнами… доколе не придёт их время.

Пока профессор МакГонагалл неспешно рассказывала древнюю легенду и историю, услышанную ею от Дамблдора, над озером тихо опустилась ночь. В небе одна за другой зажглись звёзды — такие огромные, какие можно увидеть только высоко в горах. Близкие и недосягаемые одновременно, они висели так низко, что казалось: стоит протянуть руку — и звезды окажутся в ладони.

Над озером разлилась музыка, и гости, оставив столы, потянулись на площадку для танцев, чтобы кружиться под этими звёздами, а сам остров засиял тёплым светом от нескольких сотен свечей — они появились неведомо откуда и теперь таинственно парили в воздухе. Их колеблющиеся язычки пламени, отражаясь в глади озера, сливались с отражениями танцующих пар, превращая эту волшебную ночь в чарующее зрелище.

Но всему приходит конец. Едва хогвартские часы пробили час ночи, и их глубокий, звенящий бой разнесся над озером, гости начали расходиться — одни ещё оживлённо обсуждали вечер, другие благодарили профессора Слизнорта за гостеприимство, третьи наперебой выражали восхищение профессорам Феллу и Флитвику, сумевшим создать этот удивительный остров. А те, кто уже успел устать от впечатлений, неспешно направлялись в спальни своих факультетов.

Волшебная ночь подошла к концу, и когда последний смех растаял в коридорах — горы, озеро и тростниковый остров медленно растворились в воздухе, став снова обычным кабинетом профессора Слизнорта.