Мертвец (гет)

Мальчишка стоял на берегу небольшого озерца и хмуро бросал в него камушки.

— Привет, Робин. И где твои сиамские близнецы?

Он вздрогнул и обернулся.

— Привет. Я от них улизнул, чтобы не портить Эмме и Джозефу предпраздничное настроение.

— Даже так? — я делано удивилась.

На самом деле причина грусти Робина была вполне очевидна: послезавтра в нашем центре будет пышное ежегодное торжество — Выпускной. И мальчик был в числе тех десяти ребят, для которых он и затевался. Через два месяца ими пополнятся ряды первокурсников Школы Чародейства и Волшебства.

— В Хогвартсе тебе понравится, Робби. Ты встретишься с близнецами Поттерами и найдешь там новых друзей, новые знания. Там у тебя наконец-то появится палочка и мудрые профессора научат тебя быть настоящим волшебником. Мы же всего лишь учим Вас примириться с обладаемым даром, найти взаимопонимание с близкими. Даем вам знания о мире волшебников, для того чтобы вы не чувствовали себя белыми воронами. Но по настоящему учить вас будут именно в Школе.

— Я знаю. Но ты принижаешь роль Центра в нашей жизни. Все вы дарите таким как я детство...

— Как умно ты говоришь, мальчик. — невесело усмехаюсь я. — Да, ты конечно же прав. Помочь удержать на ваших лицах улыбки — это одна из важнейших наших функций. Но ведь ты же понимаешь, что детство не может длиться вечно и сейчас перед тобой открывается дверь в отрочество.

— Я знаю. — вздыхает мальчик. — Просто мне грустно. Там не будет Луны и Рона, не будет Кетти. Не будет мистера и миссис Тонкс. И там не будет тебя и папы Джорджа!

«Папа Джордж!» Я счастливо жмурюсь. Именно этим прозвищем, с легкой руки все того же Робина, моего мужа зовет все местная детвора от мала до велика. Даже Эмма зовет отца так.

— Зато там будут Невилл и Гарри. — попробовала утешить я.

— И их нужно будет называть профессор Поттер и профессор Лонгботом. — скривился мальчик.

— Ну, друг, это субординация. И потом я не думаю, что они станут осторожничать. Уверена, что они даже рады будут, если наедине ты продолжишь звать их как раньше. Но там будут Фред и Джордж, я даже представить себе боюсь, что вы сотворите со Школой в первый же семестр.

— Но там не будет Джозефа и Эммы! — как-то особенно тоскливо выдает Робби.

— Ты всегда сможешь им написать. Да и увидеться тоже, знаешь же что с разрешения родителей и под строгим присмотром поручителей, даже первокурсникам можно посещать Хогсмит.

— Но это же совсем не то!

— Нюхлеру понятно, что не то. Но, Роббин, ты взрослеешь, это нормально... Джозеф поступит в Хогвартс в следующем году. Потерпеть-то всего годик.

— Джозеф, да! Но Эмма?

Я хихикнула. Вчера я долго утешала дочь, тоже жутко огорченную фактом распада их неразлучной троицы.

— Ты будешь учиться на шестом курсе, представляешь, как горда она будет дружбой со старшекурсником?

— Это ужасно...

Не удержалась и рассмеялась в голос:

— Это нормально, Робби. Печально, но ведь это и есть жизнь. Никто не отнимает у тебя друзей, наоборот, у тебя есть потрясающий шанс пронести эту дружбу через время и сохранить её. Знаешь, какой это труд?

Мальчишка насуплено кивает.

Некоторое время мы молчим. Я не спешу уходить, Робину сейчас очень нужна компания, хоть он и не понимает это. Конечно, с постановкой новых целей куда удачнее справился бы Рональд, в конце концов, именно он в нашем Центре отвечает за душевное равновесие ребят, но для утешения вполне сгожусь и я.

— Ладно. — глубоко вздыхает мальчик. — Все будет хорошо, как говорит папа Джордж.

— А-га. — согласно тяну я, с сомнением осматривая чуть влажную траву, но все-таки решая присесть.

— Раз уж ты здесь, можно я спрошу? Только ты не ругайся, хорошо?

Заинтересованно смотрю на Робина снизу вверх.

— Просто Рон. Он очень ругался, когда я спросил. — неуверенно произносит ребенок.

— Ну, спрашивай, обещаю, что ругаться не буду.

— Пару недель назад я случайно, ну правда случайно! — оправдывается Робби в ответ на мою скептически приподнятую бровь. — В общем, я услышал разговор Гарри и Луны. Они говорили о войне и мне стало...

— Любопытно, — охотно подсказала я.

Мальчик передернул плечами и буркнул:

— Ну, да. Спасибо. — а потом уже нормальным голосом продолжил, — Они долго говорили и пару раз упомянули странное слово... Коркус... Хорус...

— Хоркрукс. — автоматически поправила и нахмурилась.

Изменение моего настроения не укрылось от внимания Робина и он зачастил.

— Только не ругайся, мне просто интересно, правда.

— Да я и не думала ругаться, Робин. Просто, я не уверена, что тебе надо это знать... С другой стороны, — задумчиво продолжила я, — Лучше тебе скажу я, чем ты будешь пытаться найти информацию самостоятельно.

Зная мальчика, я была уверена, что так просто он не успокоится, а разыскивая ответ на свой вопрос, мало ли что он может найти?

— Хорошо. — решила я. — Но для начала, ты мне пообещаешь, что никогда и никому ты не расскажешь то, что поведаю тебе я. Это действительно не самое хорошее знание.

— Обещаю. — искренне ответил мальчик.

Как не глупо это было, но я ему поверила, Робин никогда не нарушал своих обещаний, даже самых дуратских и трудновыполнимых.

— Скажи, Робби, ты боишься смерти? — удивила ребенка я резкой сменой темы.

— Не знаю, — растеряно ответил он. — Я никогда не думал об этом. Но если подумать... Вечная жизнь меня пугает сильнее.

— Почему? — искренне интересуюсь я.

— Потому что тогда, я останусь один, ведь все кого я люблю, и кто любит меня рано или поздно умрут.

Вот чему никогда не перестану удивляться, так это рассудительности и мудрости детей. Куда, хотелось бы знать, эта мудрость девается с возрастом...

— Увы, Робби, так считают далеко не все. И на протяжении всего существования человечества всегда находятся люди одержимые идеей бессмертия и вечной молодости. К несчастью, такие люди, как правило, фанатичны, порой они идут к своей цели, не заботясь о том, какие беды это несет окружающим. Редко такими людьми движет благородная цель. Гораздо чаще это эгоизм и сумасшествие. А еще идея всевластия...

Я замолчала, глядя на воду и подбирая слова, Робин же, присев рядом внимательно меня слушал, даже не думая перебивать вопросами.

— Хоркрукс — это такое древнее заклятие, дающее вечную жизнь. Тот, кто придумал его, был не самым хорошим человеком, потому и заклятие получилось страшным. Не обижайся на Рона, он просто испугался. Лет шестьдесят назад один мальчик тоже интересовался этим заклинанием и получив это знание принес очень много горя людям. И была война. И погибло много наших друзей. Рон и Джордж потеряли в той войне брата. Гарри семью. Все мы кого-то потеряли... — я подняла на сидящего рядом ребенка глаза. — Никто из нас не хочет повторения, Робби. Слишком дорого нам пришлось заплатить за то, чтобы сейчас сидеть тут и горевать о неминуемом Выпускном.

Мальчишка кивнул, а я продолжала.

— Суть заклинания в том, что волшебник дробит свою душу и часть её заключает в предмет или какое-либо существо. Тогда, в случае смерти можно воскреснуть. Не совсем человеком. Неким магическим существом, которым движет одержимость... В Школе на истории магии тебе расскажут о Темном Лорде и ты поймешь о чем я. Сейчас же важно другое. Древний маг, придумавший Хоркрукс, вовсе не открыл Америку, а просто извратил одну простую житейскую истину: бессмертия можно достичь безгранично любя свое дело, вкладывая в него душу. Бессмертны наши учителя, ибо они вечно живут в нашем сердце. Наши любимые... Бессмертны творения рук талантливых мастеров, результат их гения: дворцы, картины, поэмы — все это памятники, делающие нас бессмертными. И каждый из вас, выходящих отсюда — Хоркрукс, потому что в каждого мы вложили частичку себя. Каждый из вас стал родным. Своим... Понимаешь? В вас наша вечная жизнь.

— Это кто тут о вечной жизни рассуждает? — раздается за спиной ироничный голос мужа.

Я почему-то уверена, что Джордж слышал мою историю о хоркруксах от начала до конца, но отчего-то совершенно не против того, что я поведала её Робби.

— Папа Джордж. — улыбается мальчик.

— Я самый многодетный отец, как тяжело мне живется. — притворно вздыхает мужчина. — Кстати о детях... Робин, Эмме срочно нужна твоя помощь, дочь плачет и никого, включая меня не желает слушать. Так что беги и спасай поместье, а то ка-ак жахнет, камней не соберем.

Робби весело улыбается и убегает в поисках подруги, а Джордж опускается в траву рядом со мной.

— Наверное, это самое точное определение Хоркрукса, которое я слышал, Грейнджер.

— Ты не против?

— Робин не похож на Тома. У него и в мыслях нет применять это знание. Он просто любопытен...

Муж ласково обнимает меня, позволяя устало опереться о теплое плечо, нежно гладит мой огромный живот, шепчет что-то совершено непонятное, мечтательно улыбаясь и явно что-то затевая.

А я совершенно счастлива.

— Кто бы мог подумать, что у мертвецов могут быть дети, — язвительно подкалываю мужа.

На что Джордж, совершенно не обидевшись, шепчет:

— Ты Мастер некромантии, Грейнджер.

— Между прочим уже шесть лет, как Уизли. — напоминаю я.

— Зануда. — негромко выдыхает муж прямо в мои губы, а после едва ощутимого поцелуя одним движением отрывает меня от земли.

— Уронишь! — разносится по парку мой возмущенный крик.

— Вас? Никогда! К хоркруксам надо относиться бережно — они такие хрупкие...