Рики Макарони и Тремагический Турнир (джен)

Нападение дракона не изглаживалось из памяти учеников.

— Зачем это было нужно? – содрогался от ужаса Эдгар.

— Разве неясно? Отомстить Хагриду, — не сомневался Уизли. – Он ведь отправил в Азкабан одну из них и не дал им патоки.

— Мой боггарт — Упивающийся смертью, — бесцветно произнес Эди. – Неужели так и будет тянуться?

— Я уверен, что с ними можно справиться, — заявил Рики.

— Да, за много лет многое сделано, — согласился Артур.

Но вскоре Артур отвлекся от переживаний и Эди, и дяди Драко, потому что через два дня в «Хогвартс» прибыли его родители.

Чарльз Уизли оказался рыжим мужчиной среднего роста с большим ожогом на руке. Отец Артура вернулся в отпуск, откликнувшись на просьбу Дамблдора помочь с лечением пострадавшего дракона. По мнению Рики, дракон чувствовал себя распрекрасно, и китайцы обошлись бы даже без Хагрида, но представители «Хогвартса» всячески старались помочь, а гости с благодарностью принимали.

Возможно, из— за постоянного пребывания рядом с гигантскими чудовищами, мистеру Уизли Рики не показался таким уж страшным. Мать Артура, счастливая от общения с мужем и сыном, и вовсе не обращала на него внимания.

Последний уход за магическими существами Рики едва выдержал. Он старался держаться подальше от Хагрида, который хмурился и ворчал на других учеников.

— Ричард, что происходит? – шепотом спросила Бетси Спок. Учитывая состояние Рики, она в одиночку координировала перемещения огненного краба.

— Сам бы хотел знать, — ответил Рики.

Этот разговор не прошел незамеченным. За столом Френк громко поинтересовался, «с каких пор Макарони подружился с той маленькой грязнокровкой из «Равенкло?»». Сидящий лицом к Залу Рики заметил, что Мелани Хатингтон услышала Эйвери и теперь ловит каждое слово.

— Френк, твоя кровь ничуть не лучше, чем у нее, — заявил он.

— Френк, опять?!

Досада Рики испарилась, сменившись законным злорадством. Враг не учел, что брат— староста сидит неподалеку.

Вечером Артур передал приглашение отца прогуляться к дракону. Поскольку он упомянул, что Хагрид уйдет в Хогсмид, Рики не возражал.

Гигантская туша не проявляла ни малейшей враждебности, дожевывая одного из двух быков.

Отец Артура много чего знал о драконах. В его словах сквозило уважение.

— Драконы – огненные существа, — рассказывал он. – Ни одно немагическое животное не может жить в огне. Конечно, драконы не говорят, но можно научиться понимать их, если долго наблюдать. Есть периоды, как сейчас, когда они спокойны.

— А что сейчас происходит, сэр? – спросил Лео, опережая Рики.

— Венера подавляется. Это горячая планета.

— Это планета любви и страсти, — хихикнула миссис Уизли.

— Не только. Огонь очищает и отрезвляет, дает свет, — добавил ее муж.

Даже в сумерках Рики разглядел, что Лео кивает уж очень глубокомысленно.

Из— за отбоя пришлось возвращаться раньше, чем хотелось бы. Профессор МакГонагол как раз собиралась спускаться в подземелья и позвала с собой чету Уизли.

Мальчики прощались в холле, когда весь замок, казалось, наполнился шумом, топотом и грохотом. Бац! И они оказались в середине лужи.

Полтергейст взмыл под потолок и, тыча пальцем, завопил появившемуся следом Филчу.

— Это они! Они! Ученички! Грязь разводят!

Рики знал, что завхоз прекрасно видел, как все произошло на самом деле. Он смотрел на учеников и на Пивза с одинаковой злобой. Возможность обвинить их и наложить взыскание определенно казалась ему весьма привлекательной.

— Эванеско!

Лужа бесследно исчезла. В дверях Большого Зала с палочкой в руке стоял и мягко улыбался профессор Люпин. Но даже его подозрительная персона не привлекла внимания.

У Рики возникло ощущение, будто что— то похожее он уже видел. Причем не такое, когда он понятия не имел, откуда это. Нет, эпизод недавнего прошлого мог бы появиться, стоило напрячь память. Разбитая упаковка и лужа исчезает. Он разрывался между настоящим моментом и тем, который хотел вспомнить.

Он поделился этим с Лео и Диком по пути в общежития. Оба враз посерьезнели.

— После твоих слов я тоже начинаю припоминать, — признался Дик. – Но что?

— Вряд ли тут замешаны состязания – предположил Лео. И заявил что в любом случае учеба сейчас важнее.

Это обстоятельство вынуждена была признать даже Трелони. Она стала давать больше заданий строго по учебнику и предсказывать страшное испытание.

— Неужели она не понимает, что ее вздор всем надоел? — высказался однажды Боб.

— Я не так уверена. Она предсказала мне дурацкое положение в начале года. Так я до сих пор в нем и остаюсь, – сказала Бетси.

В личной жизни Рики возникло неожиданное препятствие. Родители Артура совершенно очаровали Ческу. Они всюду брали ее с собой. А в библиотеку с Диком все чаще приходила Бетси Спок. Стоило усилий приучить ее не лезть за советом каждые пять минут, потому что Бетси сама боялась ошибиться.

Но при ней члены Клуба не заговаривали о пропажах в школе и тайне Рики. Лео глядел до отвращения таинственно и иногда выдавал туманные намеки. Эдгара это раздражало, тем более что других поводов для беспокойства у него не осталось.

Лаура Боунс, похоже, оценила то, что тетка Эльвиры ее не прикончила. Ее отношение к чемпионке не превратилось в обожание, но теперь сестра Эди начала здороваться с ней и прекратила дерзить. А еще после выписки она каждый день подходила к младшему брату и интересовалась, как у него дела.

— Раньше мы неделями не разговаривали – удивлялся Эдгар. – Понять не могу, отчего она подлизывается, но все равно приятно.

Селена больше не затрагивала вопрос о сверхспособностях Рики, уловив, что ему неприятно копаться в этом каждый день без перспективы разгадки. Рики был благодарен. Погода улучшалась, и они часто гуляли во внутреннем дворе, отвлекаясь от подготовки к экзаменам.

Касательно последних профессор Снейп дал четкую установку.

— Тремагический Турнир дает преимущества только чемпионам, — он усмехнулся, — если это можно так назвать. Остальных я буду оценивать как всегда строго, некоторых – беспощадно.

Профессор МакГонагол пообещала почти то же самое, а профессор Трелони наконец— то изменила обычной пластинке и пообещала Рики провал на уходе за магическими существами.

В процессе подготовки к экзаменам состязание почти забылось. В школе снова стали появляться представители Министерства и прочие необходимые лица. В газете, которую Артур позаимствовал у кого— то из старшеклассников, написали, что суд над Вриттер состоится после окончания Турнира.

Рики усердно повторял пройденный материал, особо напрягаясь по истории магии и стараясь не думать о предстоящем отъезде Чески, отчего тоскливо ныло под ложечкой. Он находил, что этот год дал ему много полезного. И возмущался, что при его выдающихся способностях учителя заставляют сдавать экзамены. Для него тайна почти перестала существовать, тем больше он удивился, когда оказалось, что не для всех это так.

В перерыве между уроками и библиотекой Лео небрежно обронил, что Упивающимся смертью стоит поторопиться, если они хотят сварить зелье в этом году.

— Если сок Наставника варится, то следующий компонент – пух авгура добавляется в день затмения Меркурия, а это 16 мая. Настойка сохраняется месяц до полного приготовления.

Рики отвлекся от сушеных пиявок.

— Мне надо остерегаться? – спросил он.

— Я тут подумал. Необязательно тебе. Возможно, их мишенью является другой маг. Поттер или, вероятнее, Дамблдор, – сказал Лео. – Не зря же они крутятся возле «Хогвартса».

Предположение показалось Рики не лишенным смысла, и все же что— то не сходилось.

— А падение нашей трибуны? – напомнил он.

— Совпадение, — предположил Лео. – Выбрали любую, чтоб создать суматоху, и что— то не получилось. Директора сложно застать одного вне его кабинета.

Рики почувствовал, что Лео и сам не очень верит в свою новую версию.

Последнее итоговое состязание планировалось на конец экзаменов в школе. Однажды вечером староста попросил внимания и предупредил, что назавтра запланировано совещание у директора. В связи с этим в школу приедут некоторые важные персоны, и от учеников требуется, как всегда, идеальная дисциплина.

Учителя в совещании участия не принимали, потому что уроки прошли как обычно. Под конец прорицаний явилась наряженная Парвати Патил, столь торжественно отрешенная, что даже не дала себе труда смягчать предсказания профессора, как обычно. Трелони так разнервничалась, что, словно в противовес, с утроенным жаром начала предсказывать всякие пакости – как присутствующим, так и участникам Турнира, а под конец заявила, что в итоге года школу ждет нечто ужасное.

— Поверить ей, так до третьего состязания Чемпионы вообще не доживут, — проворчал Бут, когда ученики покинули кабинет. – И некоторые из нас тоже.

— А леди Парвати такая классная, – восторженно вздохнула Бетси. – Жалко, что не она наш учитель.

Эту точку зрения Рики не особенно разделял.

— Интересно, почему Патил так сияла? – вслух подумал он.

— Я больше беспокоюсь за Дору Нотт. Почему она вернулась в класс? – услышал он Селену. Она шла с Самантой Перкинс и одноклассницей по фамилии Шеклбот.

— Селена Олливандер! В этом случае уместнее волноваться не за меня! – назидательно произнес сзади голос Доры. Слегка запыхавшись, она догнала класс и помахала тетрадкой. – Забыла и вернулась. Между прочим, я знаю, чем так довольна мисс Патил.

«У сына Поттера и дочери Малфоя прорезались все зубки согласно предсказанному ею сроку. Неважно, что так по возрасту положено», — подумал Рики, но промолчал, щадя чувства Бетси.

— Она хвасталась Трелони, что страждущая истины душа обратилась к ней за помощью, — Дора театрально закатила глаза.

— И правильно сделала. Парвати предсказывает лучше, — сказала Бетси.

Малфой в поисках пропавших записок дошел до того, что обратился к Филчу. Не понявший всей серьезности положения завхоз пожаловался, что не уследит за всеми бумажками, и не понял, как сильно рисковал. По словам Артура, душевное состояние его дяди Драко было на пределе.

Сессию открыла история магии. Традиционно, никто не пытался списывать, поскольку обычно рассеянный профессор Биннз мог вынырнуть из— под любой парты. Как всегда, Рики не вспомнил пару пустяков, но радовался, что самый скучный предмет остался позади и не придется зубрить его до следующего года. Он не заговаривал с Лео, прекрасно зная, что любое обращение побудит друга к перечислению всех возможных допущенных им ошибок.

На зельях в тот же день Снейп превзошел все пределы собственной вредности. Он вынес на экзамен не одно, а два зелья – как позже выяснилось, такая честь предназначалась исключительно для третьего курса. Причем их приходилось готовить параллельно, иначе не уложишься в отведенное время. А преподаватель ходил от одного ученика к другому и перефразировал элементарные вопросы так, что на расшифровку профессиональному шпиону потребовалось бы времени вдвое больше, чем экзаменуемые располагали. Рики подозревал, что Снейп нарочно рассеивает внимание, потому что напряжение он нагнетал всегда. Вот где Эдгару понадобилось все его самообладание! Однако после хуффульпуффец объяснил, что огнедышащий дракон в воздухе все же страшнее, чем профессор зельеварения в подземельях.

По общему мнению, этот день был самым сложным.

Назавтра с утра сдавали трансфигурацию. Пользуясь преимуществами своего предмета, профессор МакГонагол почти не следила за процессом, оценивая лишь результат. Один ее вид отбивал всякое желание просить подсказки. Царило образцовое молчание, и постепенно оцепенение охватило Рики. Он чувствовал, что другие ребята вокруг взбодрились, потому что нервничали, и точно так же, как бы со стороны, следил за собой. Рики взмахивал палочкой и произносил заклинания, особо не задумываясь. Превращение чайника в черепаху вызывало в нем чуть больше симпатии, чем наоборот, и тем не менее по своей воле он этот предмет не учил бы вовсе. У него не было привычки волноваться за исход экзамена. Первую причину этому Рики знал всегда: результат не влиял на его самоуважение, — как у Френка Эйвери, сколь ни неприятно это признавать, но в отличие от Боба Бута и многих других, включая его друзей. Вторая причина заключалась в том, что он прекрасно знал, что следует делать, независимо от того, тщательно ли готовился, открыты ли у него глаза и в сознании ли он вообще.

За обедом в Большом зале Рики заметил за столом преподавателей Гермиону Малфой. Эльвира сказала, что та приехала в школу, «вероятно… до конца года». Небольшая заминка свидетельствовала, что чемпионка не хочет накручивать себя упоминанием об итоговом состязании, до которого оставались считанные дни – если не часы.

Вопреки опасениям Рики, уход за магическими существами успешно сдали все без исключения. Хагрид выдал всем по полчашки меда и велел привлечь грюмошмелей, чтобы получить патоку. А поскольку удержать тварей от нападения на мед было нереально, выполнить задание оказалось проще простого. Даже Френку, успевшему съесть половину своего меда.

Единственная заминка вышла с Бетси Спок, которую Виктор Чайнсби, согласно своей манере, взялся было учить, как надо. В результате она едва не уронила чашку. Хагрид, впрочем, быстро положил этому конец, довольно громко рыкнув на Виктора, чтоб не подсказывал, к великой радости и Рики, и Бетси, и Френка.

«Все же Виктор настоящий бякоклешень, — рассердился Рики. – До кого не докопается, у того все из рук валится».

Из— за астрономии третьекурсникам позволили не считаться с отбоем. На четкую графику Рики поздний час не оказал никакого влияния. Сдав карту первым, он шагнул было к двери, но передумал и вернулся к телескопу. Впрочем, как Рики не старался, разглядеть белого тигра ему так и не удалось.

— В чем дело, Ричард? – спросила профессор Зловестра.

Рики ответил, что хотел уточнить кое— что, и был отправлен спать. Он без приключений спустился до холла, но в подземельях пришлось замедлить шаг. Чуть впереди него спорили двое, и судя по тому, что они продвигались в том же направлении, Рики мог просто следовать за ними. Впрочем, не желай он подслушивать, выбора все равно не оставалось.

— Говорю тебе, авроры ошибаются! Я терпеть не могу Риту, ты сам знаешь, но сговор с Упивающимися смертью – это явно не по ней, — доказывала леди Гермиона.

— Дорогая, мое мнение о твоих психологических выкладках тебе лучше не знать. Ссориться перед сном – дурная привычка, — лениво заявил ее муж. – Главное, теперь это назойливое насекомое оставит тебя в покое. А мне больше ничего и не надо.

— А валентинки? – ехидно напомнила жена.

— Как сквозь землю провалились. Я же тебе говорил! Только не начинай сейчас, – проворчал Драко. – Я так устал…

— Но с Ритой, так и знай, я не отстану, — пообещала леди Гермиона, между тем как Рики начал обдумывать новую версию. Драко Малфой – знаток черной магии. У него был мотив и, вероятно, возможность подставить вредную репортершу. Но какое в таком случае отношение они оба могли иметь к происходящему в «Хогвартсе» весь год?

Рики дождался Лео и пересказал ему подслушанный отрывок.

— На всякий случай, лучше держись от него подальше, — посоветовал Лео. – Тем более странно, что леди Гермиона, жаждущая избавиться от Вриттер, не считает ее виновной. Но во всем этом есть что— то нелогичное.

Словно в подтверждение, на следующий день разыгралась стихия. Те, кто выглядывал из окон, выражали опасение, как бы озеро не добралось до замка. Рики никогда не видел подобной бури.

На заклинаниях вновь отличилась Дора Нотт. Она промазала по портрету и сжала оконное стекло, в результате в комнату ворвался ветер, раскидал все, что можно, и унес старательно выписанный профессором Флитвиком список с фамилиями учеников непосредственно в плошку, где, как оказалось, находилось любезно сваренное профессором Снейпом средство от мух. Выходя, Рики услышал бормотание Флитвика: «Нотт… ну что ж, практика – высший балл». Рики поразился благородству профессора.

От прорицаний Рики не знал, чего ждать, что само по себе говорило не в пользу знания предмета. За обедом он не видел чемпионов и попеременно думал, что поскорее бы кончились экзамены, но с другой стороны, лучше их сдать, чем лезть под пламя дракона и копыта кентавров.

Вспомнив про письмо от брата, Рики подумал, что другая возможность прочесть его представится нескоро.

Объяснения Пита были очень интересны, но Рики не вполне знал, как приложить их к себе. «Память – это нервный след, своего рода запись информации в мозгу. Как в компьютере. Но, в отличие от компьютера, не все, что хранится, может быть востребовано по желанию одинаково быстро и точно. Неиспользуемые давно тропинки затухают. Вроде как зарастают. Однако некоторые стимулы способны оживлять отрывочные воспоминания – следы. Но не всю тропинку. Это узнавание, которое может называться Дежавю – «уже видел»»…

Встряхнувшись, Рики сложил письмо и следом за Дорой вышел из— за стола, чтобы вовремя добраться до башни.

В заставленной столиками комнате жара оставалась неизменной. Сидящая напротив профессор Трелони слабым голосом предложила ученику Макарони на выбор чай или кофе.

Рики отметил, что она как всегда оробела в его присутствии, но это вовсе не означало, что он сдаст лучше других. Бут, которого отпустили, говорил, что прорицательница перетолковывала все его символы на свой лад, сохранив лишь их значение, потому что с учебником не поспоришь.

Сейчас рядом сидела Селена, а внизу ждали своей очереди Дора, Бетси и двое гриффидорцев. Селена искоса глянула на Рики и сказала:

— Я возьму чай.

— Извините, ох!

Рики, которому не дали рта раскрыть, обернулся, едва не подскочив. Вначале он не поверил ушам, но не верить еще и глазам было для него слишком. Через люк пролез, выпрямился и теперь поправлял пышную мантию ни кто иной, как сам Альбус Дамблдор.

— Высоковато Вас навещать, Сивилла, — заметил он бодро. – Добрый день.

Последние слова заставили Трелони кивнуть на пасмурное окно, после чего она вздрогнула и плотнее закуталась в шаль. Рики с Селеной встали и поздоровались.

— Проверяете, насколько они усвоили дар за прошедший год. Могу я присутствовать? – невинно поинтересовался Дамблдор.

— Конечно, — оживилась Трелони. – Хотите чайку?

— С удовольствием, — улыбнулся Дамблдор, призвав к себе самый высокий пуфик.

Из чистого противоречия Рики вдруг захотелось потребовать себе кофе. Происходящее очень ему не нравилось. Никакой случайности не могло быть в том, что глава гриффиндорской мафии появился именно к его опросу. А Трелони приглашала учеников парами уж, разумеется, не затем, чтоб скорее кончить экзамен; ей— то делать нечего. Отстранив следующую по списку Дору Нотт, в пару с Макарони Селену она позвала не столько затем, чтоб настроить против Рики, как делала это весь год. Просто она боялась остаться с ним одна. И, возможно, специально попросила директора зайти именно сейчас.

От этих мыслей Рики стал мрачнее тучи. Чай выпили молча. Селена, которую прорицательница всегда нервировала, закончила первая. Трелони поставила свою и протянула руку за ее чашкой, изучила содержимое и вернула Селене.

— Ну же, мисс Олливандер, что там? – спросила профессор. От того, как развязно она скопировала дружелюбную манеру Дамблдора, Селена поначалу пришла в замешательство.

— О, здесь нет ничего интересного, — пробормотала она с ходу. – То есть, вот самый большой символ, он означает ожидание и надежду. Не сейчас, в недалеком будущем это заполнит большую часть моей жизни. Меня ждет спокойное время…

— Затишье перед бурей, — удовлетворенно кивнула Трелони и отхлебнула из своей чашки. «Дура», — подумал Рики.

— Небольшие радости, — ровно продолжала Селена. – И что— то, начавшееся в прошлом, будет иметь важные последствия для будущего. Вероятно, я буду страдать, — поспешно добавила Селена и подняла взгляд на преподавателя. – Все, мэм.

— Очень хорошо, милочка. Наконец— то Вы начали предсказывать, как следует, — похвалила Трелони. Рики подумал, что со стороны Селены было очень мудро использовать любовь старухи к трагедиям. – Мистер Макарони, Ваш черед.

В присутствии директора Трелони обращалась к нему смелее. И застала врасплох: чашка Рики была наполовину полной.

— Возьмите мою, — любезно предложил Дамблдор.

Рики автоматически взял – и почувствовал, словно воздух уплотнился. Казалось бы, ничего особенного не происходило. Но атмосфера совершенно переменилась. Трелони и Дамблдор застыли в своих непринужденных позах, и он слышал, что они почти перестали дышать. Что бы ни скрывал директор, он был истинным гриффиндорцем, потому что, судя по взгляду Трелони, его поступок граничил с безрассудством.

Рики находил нечто противоестественное в том, чтобы предсказывать директору, но сопротивляться было поздно. Вспомнив слова Эдгара о драконе, он возблагодарил небо, что в его руках как— никак не чашка профессора Снейпа.

Символы, зарисованные несколько раз себе, Селене, Доре, Бобу и Бетси, он помнил отлично. Поэтому, заглянув в чашку, Рики едва не вскрикнул.

— Сэр, — сказал он, — Вам уже давно и постоянно сочувствуют. Так будет длиться долгие годы. Предупреждения и Ваши сомнения идут параллельно, — Рики наморщил лоб, чувствуя, как собираются складки. – Вот, убедитесь.

Трелони жестом отстранила протянутую ей чашку.

— Это правда, Альбус, — печально возвестила она.

— Вы же знаете, Сивилла, — вздохнул Дамблдор. – «Хогвартс» — большая ответственность. А я с годами увы, не молодею.

— Особенно при некоторых учениках, — профессор опередила Рики, озвучив его мысль. По крепко сжатым губам Селены Рики понял, что и она уловила в происходящем двойной подтекст.

— Продолжайте, Макарони, — поощрительно кивнул директор.

«А Вам что, мало? Ну, погодите», – огрызнулся про себя Рики и склонился над чашкой.

— Совсем скоро произойдет нечто ужасное, – увы, Рики действительно видел этот знак. – Вот, рядом с Вами будет большая опасность для многих жизней. Вроде все обойдется, — расшифровал Рики, невольно задумывясь о заданиях третьего состязания и о том, не очевидно ли его предсказание и не уподобился ли он Трелони. – Вот страшная тайна, которую Вы храните много лет, — ладони стали горячими, хотя чашка остыла. Он перевел дыхание, чувствуя, словно время бежит, обдавая его брызгами секунд. – Это не первая тайна в Вашей жизни. И – катастрофа. Ее не будет. Перечеркнута трижды.

Трелони вскинулась и потянулась за чашкой, но передумала и опустилась обратно в свое кресло. Рики торжествующе улыбнулся.

— Можете идти, — прорицательница махнула в сторону люка.

— Поздравляю, дети. Вы определенно сдали, — сообщил вслед директор.

— Ну что? – набросились на них оставшиеся во главе с Дорой.

— Поторопитесь, пока не ушел Дамблдор. При нем она не цепляется, — ответила Селена и слегка подтолкнула Рики вперед. – Как ты? – спросила она, когда они остались одни.

— Чертовщина какая— то, — тряхнул головой Рики, стараясь прогнать тяжелое ощущение, вызванное гаданием по директорской чашке. – Не могу понять, чего они ждут от меня, — и, вспомнив, проворчал: — Чай допить не дали.

Селена захихикала, и словно солнце рассеяло тучи в душе Рики.

— А ты здорово обрадовала Трелони, сказав, что будешь страдать, — похвалил он.

— Но в моей чашке было что— то похожее. Я ничего не сочинила. Надеюсь, Дору Нотт не попросят погадать по твоей чашке, — сказала Селена.

— Ах вот вы как! – взвыло под ухом.

Вздрогнув, они повернули головы. Скорбное привидение Миртл глядело на них с таким осуждением, словно в подобных обстоятельствах только презренные негодяи смеют улыбаться.

— В чем дело, Миртл? – спросил Рики, противостояв смущению.

— Школа вот— вот падет под натиском врагов, — запричитала хмурая барышня. – Если даже здесь возможно такое…

— Миртл!

Рики вновь содрогнулся. Впрочем, не он один. К ним медленно приближался Кровавый Барон. Поравнявшись с Миртл, он покровительственным жестом возложил прозрачную, но с пятнами крови руку на плечо Миртл.

— Девочка, — сурово произнес он, – разве ты не знаешь, что секреты надо хранить?

Сам Рики на ее месте на некоторое время проглотил бы язык. Однако, либо за долгой срок привидения Кровавый Барон стал не так страшен, либо Миртл никому не делала столько чести, чтоб менять свой обычный стиль. Ее лицо скуксилось раньше, чем суровый призрак закончил последний слог.

— Ну конечно! – заревела она. – Я ничего не знаю! Никогда! Миртл – дура!

— Потише, — всего лишь поморщившись и выказав тем самым недюжинное самообладание, Барон отступил от нее на расстояние вытянутой руки. Рики и Селена чутко ловили, что дальше.

— А у меня есть чувства, между прочим, – взвыла Миртл.

— Кто бы сомневался. Довольно уж, — рыкнул Барон.

— Мои дорогие, — примирительно донеслось снизу. Для головы Жирного Монаха пол в тот момент служил воротником. – Вы не считаете, Барон, что некоторые вещи бесполезно скрывать ото всех подряд? Ведь юный Уизли был рядом. Кстати, мистер Филч просил Вас…

— Я знаю, — сердито ответил Барон и вернулся к Миртл. – Именно это я собирался сказать. И нечего шуметь раньше времени. Я жду благоразумия, — это уже предназначалось Рики, который легким кивком подтвердил свое почтение.

Кровавый Барон неторопливо скрылся за углом, а голова Монаха ушла вниз.

–Какой он нечуткий, — всплакнула Миртл.

— Но это к лучшему. Иначе Пивз его бы не боялся, — напомнил Рики.

— Правда, — вмиг просияла Миртл. – Вот, новая кража из кабинета самого директора тебя интересует или нет?

— Конечно, — уверил ее Рики. Миртл обожала, когда ее упрашивали, но и рассказывала охотно.

— Склянка с порошком из рога единорога, — сообщила она.

— Но это же… на вес золота, — вскричала Селена. Страшно разволновавшись, она приблизила к Рики пылающее лицо. – Во всем мире его на пересчет. Очень сложно найти умершего единорога, они уходят в недоступные места. А с живого…

— Будешь проклят, — резанула по ушам Миртл. – Украли во время совещания. Это последняя возможность. Они все тогда же пересчитали, и было на месте. Но за то короткое время, что тайник держали открытым, можно было попытаться. Сегодня все обнаружилось из— за Малфоев, — закончила она, сморщившись.

— Ты не любишь их, — заметил Рики. Миртл ведь давно обитала в школе и могла знать интересные вещи про многих ее бывших учеников.

— С какой стати? – фыркнула Миртл. — Его Гарри в школе терпеть не мог. А она! Притащила парней в мой туалет, да, она была в этом первая! Но зато у нее хвост вырос потом, так ей и надо. Не знаете?

— Миртл, тебе не стыдно? – строго спросила Селена.

— Зубрила и выпендрежница! Вечно командовала Гарри, лучший друг называется! Такой и осталась. Это благодаря ей все открылось.

— Искали записки для Малфоя? – догадался Рики.

— Да. Она решила по новой прочесать замок, потому что, видите ли, ее благоверный никогда ничего найти не может даже на собственной кухне, сколько она ни объясняла. Малфой извинился перед директором, но только в тайнике он еще не рылся. Все равно пора было оттуда доставать кое— что, состязание завтра.

— А не могли они сегодня стащить? – резонно поинтересовался Рики. Селена помотала головой, словно говоря: «Я не верю».

— Твой слизеринский друг тоже так подумал, — кивнула Миртл. – А племянник Малфоя признал, что участникам этого совещания запретили покидать замок. Хотя они позволили себя обыскать, а Дамблдор лично подтвердил, что только он прикасался к содержимому, — вздохнула Миртл. – Вряд ли они тут замешаны, хотя жаль.

— Где мне найти Артура? – спросил Рики.

Миртл внезапно превратилась в смесь возмущения и воинственности.

— Я затем тебя ищу, с ног сбилась! Они все ждут у меня только тебя, а ты здесь торчишь!

Компания в пустующем туалете на Рики с Селеной обратила не больше внимания, чем на прошмыгнувшую в кабинку Плаксу Миртл. Лео упростил загадочные случаи до головоломки, которая по уши втянула всех присутствующих. Расположив по оси х все пять краж, он сопоставлял с ними список подозреваемых.

— У меня никак не получается, чтобы у одного человека было пять возможностей, — повторял Лео. – Тогда он должен каждый раз полагаться на случай. Невероятная наглость и удачливость даже для гриффиндорца.

— Слизеринцев тут больше. Так вычеркни хотя бы тетю Пэнси, — требовал нервный Артур. – Большую часть времени ее здесь не было.

— Она весь год наезжала к Эльвире Паркинсон, — напомнил Ральф.

— Уж если к чему не придерешься, так это к поводу находиться в «Хогвартсе», — разозлился Лео. – Он у всех безупречен. Чемпионам непременно нужно все объяснить и показать. Снейп отвечает за зелья, Малфой и Уизли — за подготовку к Турниру. Пэнси Уизли не может не подбадривать племянницу, Парвати Патил – судья, Хагрид – преподаватель и доверенное лицо директора. Гермионе Малфой предпочтительнее сбежать из дома к мужу, чем куда— нибудь еще. И они имеют предлог, хотя и нелепый на первый взгляд, совать нос повсюду в замке. А для Вриттер это и вовсе ее натура, первая и единственная. Хуже всего, пусть я зелья провалю, если хоть кому— то из них не верю!

Лео зажмурился и сжал кулак.

— Стоит ли так переживать? – попробовала разрядить обстановку Селена.

— Стоит, потому что кражи – факт, — ответил Дик.

— Ты же сказал, — вскинулся Лео, — что все мои подозрительные обстоятельства высосаны из пальца и легко объясняются с помощью самой простой логики.

— Ты сам прекрасно это знаешь, — ответил Дик.

— Вот что, — медленно заговорил Эди. – Завтра последнее состязание. Если Рики нужен Упивающимся смертью для сока Наставника, нельзя дать им такую возможность. Ведь к отъезду из школы срок пройдет. Наверное, тебе не стоит ходить смотреть на Чемпионов? Ты же и так не одобряешь почти все задания. Я могу тоже остаться из солидарности.

Мудрое предложение не встретило энтузиазма.

— А если это не Рики, а Дамблдор? – спросил Ральф. – Запрем его в кладовке для метел?

— И до конца учебы будем доказывать наши благие побуждения, — добавил Артур.

— Что за хулиганство? – возмутилась Селена.

— У них всегда так, — высунулась из кабинки Миртл.

— Эди, имею я право нормально посмотреть хотя бы одно состязание? – спросил Рики. – Конечно, не так это важно, и мне не нравится, но сидеть взаперти я не буду. Хорошо в Турнире, честно говоря, только то, что мы познакомились с ребятами из других школ.

— Последний компонент они все же получили, — Лео склонился к пергаменту.

— Точно не Вриттер. Она под стражей, — напомнил Дик.

— Тетка Гермиона сомневается в ее виновности, — объявил Артур. – Но она не находилась под заклятьем Подвластья.

— Какое там подвластье! Его ведь можно определить, если не прошло много времени. А она подошла и сунула в сумочку фамильную ветвь Слизерина, и тут же стала все отрицать, — напомнил Дик.

— Очень похоже на банальную кражу с целью наживы, — не мог не указать Рики.

— Черта с два!!

Слова словно полоснули воздух. Вместе со всеми Рики обернулся к Лео, который по— прежнему стоял, облокотясь о раковину. Его голова так же низко застыла над исписанным пергаментом.

— Шею не свернешь? – заботливо поинтересовался Ральф.

— Я болван, — последовал ответ, переходящий в скороговорку. – Ну да, все, все сходится. Идеально! Перо и чернила.

Селена первой догадалась, что это просьба, и полезла в рюкзак.

— Лео, ты можешь выражаться яснее? – спросил Эдгар. Не будь он так заинтригован, он бы забеспокоился. Фанатичный взгляд, который Лео соизволил— таки оторвать от своих записей, глядел в никуда.

— Дик, — сказал он. – Нет, Рики. Нет, потом.

И начал быстро строчить на обратной стороне. Остальные терпеливо ждали.

— Мы все видели, — вновь заговорил Лео через минуту. – Да, мы там были.

— Где? – резко спросил Артур. Рики тоже выводила из терпения таинственная манера Лео.

— Сначала я проверю, — и Лео полез в свою сумку.

— Тебе нетрудно все же объяснить? – вспылил Эдгар. – Хотелось бы мне знать, где я был?

— Не мешай! – шикнула Селена. Тем временем Лео, отыскав новый свиток пергамента, кивнул так, будто нашел что нужно.

— Ну надо же, — кивнул он только что написанному. – Дик…

— Я слушаю, — ответил Дик.

— У тебя сохранился конспект лекции Малфоя? Той, для чемпионов?

— Да, — удивился Дик. – Но у тебя он тоже есть. Разве не вот этот?

— Я записывал, как слизеринец, — сказал Лео, — то есть то, что казалось мне главным. Позже я часто наталкивался на вот эти два слова, — он ткнул в страницу, — но не обращал внимания. Ты же, насколько я тебя знаю, фиксировал абсолютно все. Если я прав, нужно срочно идти к Дамблдору.

— Дик, не смей давать ему ничего, пока не объяснит толком, — отчеканил Уизли. – Я уважаю Дамбдора. Но не собираюсь уступать ему очередь в таком деле. При чем мой дядя?

— Вообще ни при чем, – недовольно ответил Лео. – По крайней мере, он ничего не крал. В отличие от твоей тетки.

— Какой? – потребовал Эдгар. – Не верится, что кто— то из этих людей… Пэнси Уизли? Целительница??

— Это делали разные люди, — Лео вскинул голову, глядя почти спокойно. – Я ошибался, когда пытался найти злоумышленника среди них. Не переживай так, Эдгар. Если я прав, все эти почтенные маги в действительности не имеют отношения к Упивающимся смертью и чисты перед законом.

— И Вритер? – спросил Дик.

— И она. В этой истории чутье определенно подвело ее.

Лео указал на листе своего конспекта те самые два слова.

— «Эликсир памяти», — прочла Селена.

— Рики, что прислал тебе брат? – потребовал Лео.

Рики, потрясенный не меньше других, в какой— то момент поймал себя на том, что читает полученное утром письмо. И подумал, что давно им не командовали, как домашним эльфом.

— Что— то совсем плохо вспоминаю этот эликсир. Малфой упоминал вскользь, — напрягся Ральф. – Вроде бы его используют для сохранения фамильных драгоценностей.

— Да. Те, кто вдыхал концентрат, привязывались ко всему, что излучает тот же запах. А потом чего— то не помнили, — сказал Эдгар.

— Вы помните типа в Визжащей хижине? Который разлил якобы глазные капли? – торжество в голосе Лео граничило со злорадством. – Кто сидел за столиком? Патил, Пэнси Уизли, Эльвира и Вриттер. И мадам Розмерта, которая тоже склонилась над пролитой жидкостью, испарившейся на удивление быстро. Между прочим, Рики тогда заявил, что тот тип никак не мог быть итальянцем. Подтверждаю – итальянского акцента у него не было.

— Пропитать компоненты эликсиром? Ловко, — оценил Рики. – Они подстраховались надежно.

— И своевременно. В день нападения их ждал провал, — напомнил Эдгар и слегка вздрогнул.

— Я принесу свои записи, — Дик бросился к двери едва не бегом.

— Артур, и ты. Та заметка в газете про твою тетю, — только структура предложений выдавала, что Лео еще не успокоился. – Когда пожилая ведьма решила, что дважды купила билет.

— Это газета близнецов. Но они мало что выбрасывают. Спрошу.

И Артур тоже ушел.

— Мои поздравления, мистер Нигеллус, — патетически изрек Ральф. – Боюсь, пока ты в «Слизерине», Тони никогда не докажет, что твой колледж просто так получает очки.

Рики считал, что колледж может гордиться многими, и ему пришло на ум, что Дора тоже хотела бы быть здесь.

Постепенно контуры преступления становились все конкретнее.

— Понятно, отчего Эльвира всюду носила с собой валериану, — сказал Рики. – Ее жаброводоросли хранились в кабинете профессора Снейпа, потому что они упакованы и не пахнут. А с валерианой она не могла расстаться. А расставшись, не помнила.

— У Упивающихся смертью сразу имелся список лиц, за передвижениями которых вне школы нужно следить, и свой человек, который тоже мог унюхать, есть ли у жертвы при себе нужное им вещество. Рано или поздно они получили бы все компоненты, — не сомневался Эдгар.

— И главное, свидетели из этих жертв никакие, — возмутился Рики. – Не помнили ничего, связанного с кражей. Счастье еще, что от них не избавились. Хотя зачем? Только лишние хлопоты и преследования со стороны авроров.

— Но как можно залить порошок из рога единорога? Он же испортится, — недоуменно указал Ральф.

— А вот и нет, — ответил Лео. – Во— первых, он нерастворим, например, в воде; это же толченая кость. А главное, эликсиром обдается склянка. Этот компонент не пересыпают, чтобы не потерять ни крупинки. Так и знайте.

— Неужели нельзя определить, что жертва не отвечает за некоторые свои действия? Тоже мне магическая экспертиза, — пренебрежительно фыркнул Рики.

— А кому придет в голову на это проверять? Если бы Малфой случайно не упомянул об этом, мы бы тоже не догадались. Сейчас, когда драгоценности часто продаются и покупаются, почти никто это зелье не использует, — встал на защиту магии Лео. – Лично мне дома даже не упоминали про концентрат.

Ограниченный круг названных лиц как можно лучше подошел ко всем случаям.

— Почему же тогда Эльвира не вытащила у Ван Пэна жаброводоросли еще раньше? – попробовал придраться Артур.

— Потому что он не таскал их с собой. Просто накануне того Хогсмида давал немного мне, а потом сунул в карман и забыл, — ответил Рики.

Лавровый венок заслуженно украсил голову Лео. Вместе с газетой Артура и пергаментом Дика компания проводила его к кабинету Дамблдора, стараясь не попадаться на глаза другим ученикам. С эскалатора как раз спустился донельзя озабоченный и спешащий Рональд Уизли. Похоже, появление вблизи горгульи известных ему личностей его не радовало, и он уже открыл рот, чтоб отправить их куда— нибудь аж в библиотеку.

— Дядя, хочешь узнать, каким образом весь год пропадали редкие компоненты? – невинно поинтересовался Артур.

Рики показалось, что голова Уизли запылала с обеих сторон – настолько покраснели его уши…

Директор глубоко вздохнул, когда Лео закончил свой рассказ. Из присутствующих сидел только он, поскольку никто из учеников вначале не воспользовался его любезным приглашением.

— Великолепно, — произнес глава «Хогвартса».

Но, к величайшему возмущению Рики, всех, кроме Лео, решительно выпроводили, когда явились вызванные в числе прочих профессор Снейп и профессор МакГонагол. Остальные, за одним исключением, расстроились не меньше его.

— Само провидение велит нам идти в библиотеку, — истолковал Дик. И, хоть гриффиндорцев его прагматичное смирение разозлило, все же, как позже решил Рики, прорицатель из равенкловца был куда лучший, чем некоторые просветленные дамы, потому что ждать в бездействии он бы просто не смог.

Лео вернулся уже после отбоя. Поздно вечером, лежа в постелях, они обсуждали случившееся у Дамблдора.

— С его стороны было очень любезно позволить тебе остаться, — поучал Финеан.

— Вот еще! Он просто обязан, после того, что Лео для них сделал, — возмутился Рики.

— С Пэнси Уизли сразу все совпало. Русалидовую мазь взяла она. Билет Дорис Крокфорд заменили на следующий рейс, потому что в поезде должно ехать запланированное число пассажиров. Старушка вовсе не покупала два билета, просто ее усыпили, и от этого голова была, по ее словам, как в тумане. Пэнси признала, что почти не помнит то путешествие, — рассказывал Лео. – Кстати, директор очень заинтересовался объяснениями из твоего письма. Без стимуляции извне нервный след, оставленный концентратом, сразу угасает. Все— таки магглы в своей науке далеко продвинулись.

— Я должен признать, что ошибался, когда назвал твое чтение бесполезной тратой времени, — сказал Финеан. – Впрочем, в других обстоятельствах эти загадки тебе бы не пригодились. С твоей головой даже всякая ерунда пойдет на пользу.

— Вы преувеличиваете, сэр, — ответил Лео. – Если бы не Рики… Да, Артур Уизли остался при своем?

— Конечно. Наотрез отказывается верить, что магию можно победить маггловскими средствами, — сказал Рики. – Ты говорил, что теперь всем им предстоит лечение?

— Увы, без этого не обойтись. Иначе Упивающиеся смертью смогут снова их использовать. Хотя Вриттер долго возмущалась, что ей ни за что приходится так страдать.

— Это принцип божественной справедливости, — процедил Рики.

— Неблагодарная нахалка, — проворчал Финеан. – Так кричать через камин – и на кого! А Дамблдор еще срочную сову посылал в Министерство. Мог и до утра подождать.

— Специально ради нее не стал бы стараться, — согласился Рики. – Это все— таки она унесла пух авгура с пресс— конференции?

— Конечно. Она тут же его схватила. То же произошло и с алмазной веткой Слизерина. Она не собиралась ее красть, и вообще не поняла, что сделала, когда вещь унесли, — пояснил Лео. – Если бы на допросе ей предъявили украденное, вот бы странно она себя повела!

— Конечно, изловить Эльвиру для преступников было сложнее всего. Она ведь чемпион школы и даже в Хогсмиде почти не остается одна, тем более что Ники Боунс приезжал каждый раз. Но они не сомневались, что все нужное у нее при себе, — рассудил Рики.

— А Розмерта, может, и не вытащила бы жаброводоросли у Вана, если бы за столиком не разлили пиво и она не подошла бы к китайцам. Ты был прав, доверяя его интуиции. Мадам Розмерта недолго держала у себя пакетик, потому что в баре полно народу, и кого только не бывает. Дамблдор сказал, что за ней проще всего следить, и похитить у нее тоже просто, она ведь постоянно на виду, среди толпы, — продолжил рассказывать Лео. – С Патил тоже несложно было разобраться. Ее вызвали в Хогсмид после совещания, погадать кому— то, но она смущенно призналась, что да, ходила, но ничего об этом не помнит.

— Бедняги! На них было жалко смотреть, когда им рассказали, что они натворили, — сказал Финеан.

— Лечение не очень приятное. И займет больше месяца, — добавил Лео. – Так странно, что Пэнси Уизли боится процедур.

— Но Эльвире позволено закончить Турнир? – вскинулся Рики.

— Потише, юноша! Конечно, ведь она обязана пройти все состязания. Но через два дня она вместе со своей тетей отправится в больницу святого Мунго. Надеюсь, как победитель, — добавил бывший директор.

— Конечно, Упивающимся смертью невероятно повезло, что за тем столиком оказалась Парвати Патил. Как судья Турнира, она получила редкую возможность оказаться в кабинете Дамблдора в нужный момент, — подумал вслух Рики.

— Да, у нее был доступ к тайнику. На нее внимания не обратили, потому что там все толпились, и надо было что— то пересчитать. Причем ее в таком деле помочь никто не просил, — сказал Лео.

— Рад, что хоть с грюмошмелями им пришлось повозиться, — злорадно признался Финеан. – И кое— кто попался. А то так просто – отобрать конфетку у заранее известной женщины, которая потом этого даже не помнит. Милое дело! И прошу не жалеть о том, что с Риты Вриттер теперь сняты все подозрения. Справедливость дороже. Кстати, эта нахалка посмеет показаться здесь завтра и сделает репортаж с последнего состязания, — ворчливо добавил он.

— Если бы мы раньше догадались, авроры тоже знали бы, за кем следить, — вздохнул Лео. – А так патрулировать «Хогвартс» и его окрестности – искать иголку в стоге сена.

— Ну хватит с меня твоих маггловских выражений! – заявил Финеан. – Какими бы умными вы ни были, должен напомнить, что никто не освободит вас от завтрашнего экзамена, который начнется ровно в десять.

— Ох. Чуть не забыл, — в голосе Лео послышалось волнение, и он даже привстал на локте. – Люпин поменялся со Стебль. Его экзамен пройдет с утра, а гербология – после обеда. Интересно, почему?

— Дорогой мой, это элементарно, — саркастически произнес Финеан. – Полнолуние. А теперь спать!

Рики наконец закрыл сами собой слипающееся глаза. Сонная темнота вокруг напевала колыбельную о том, что день удался. Он вдыхал приятное чувство покоя, какое дает только окончательно решенная задача. А для полного счастья, в глубине сознания таилось смутное сомнение: когда он просил брата найти информацию про память, он хотел вспомнить не только сцену в «Трех метлах», а другое, неопределенно связанное с кем— то из Малфоев, и еще там был Эдгар, он говорил: «В день нападения их ждал провал». Умиротворенный, Рики отошел ко сну.