Исход земной цивилизации. Апокалипсис (гет)

Вавилон. 3465 год до н.э.

Она практически летела, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, двое стражников и свита едва поспевали за ней под причитания следившей за этикетом фрейлины о том, что госпоже негоже так бежать, ведь она царица Вавилонская. Людьми Инанна и Мардук и впрямь воспринимались царями, но по сути были лишь управленцами, быть может, губернаторами небольшого куска земли в Месопотамии. Бросив быстрый взгляд на реку Евфрат через узкое окно-бойницу, Инанна вдруг ощутила еще больший прилив радости. Скоро она по праву сможет назвать Земли Вавилона своим домом, ведь будет чувствовать уют рядом с любимым законным мужем.

Инанна совершенно позабыла, что Мардук может быть занят и, окрыленная, искала с ним встречи, потеряв всю робость. Услышать благословение Энлиля оказалось самым большим подарком Вселенной, радость, расцветающая в сердце, вскружила Инанне голову, когда она, обнаружив Мардука в обществе братьев, попросила несколько минут его времени. Нергал проводил их подозрительным взглядом, а Думузи нахмурился. Лишь только Тот с улыбкой смотрел им вслед, понимая все куда глубже остальных и давно догадываясь о связи старшего брата и их прекрасной племянницы.

— Ты чего как после битвы? — спросил он, увидев испарину у нее на лбу.

— Торопилась к тебе, — сообщила она с яркой улыбкой. — Я разговаривала с дедушкой, он согласен, что ты будешь для меня достойной партией, — не стала томить Инанна, ведь у них не было времени, чтобы разговаривать, тем более, наедине.

Глаза ее лучились теплом, и в этом пустынном холле она даже осмелилась обнять его, совершенно обезумевшая от своего счастья. Сжимать в объятиях любимого мужчину было самым желанным, самым сокровенным. Его запах, давно ставший родным, Инанна ценила намного выше редких и изысканных парфюмов и масел для тела. Он пробуждал в ней чувство уюта и защищенности, он делал ее счастливой, как и множество других мелочей, связанных с тем, кому было отдано ее сердце.

После своих слов Инанна только сейчас осмелилась заглянуть в его глаза, до этого ощущая лишь его теплые ладони на своей голове. Он любил гладить ее по волосам.

— Через столько лет мы наконец-то можем не прятаться, — он коснулся ее виска мягким поцелуем и стер слезу в уголке ее глаза. — Только прошу, не сходи с ума раньше времени. Для многих это может оказаться ударом.

— О, Великий Ану, я должна поговорить с Сарпанит! — слишком громко воскликнула она, но никто из свиты поодаль не шелохнулся, как всегда охраняя тайну своих господ.

— Не нужно ни с кем разговаривать, давай дождемся вечера, и потом уже решим, что делать дальше, — слова Мардука звучали с некоторым подозрением, и Инанна не могла этого не заметить.

— Ты не уверен?.. Не веришь мне?

Она отстранилась в непонимании, но сдержала негодование. Как он мог не верить? Ведь сам Энлиль изъявил благосклонность к их союзу. Мардук только нахмурился еще сильнее.

— Тебе я верю, как самому себе, но не Энлилю, Инанна, — он привлек ее к себе и вновь коснулся виска поцелуем, но затем неторопливо перешел к губам.

В пустынном холле слуги, склонив головы, не смели смотреть в сторону невольной близости царя и царицы. Каждый из них знал об их чувствах и каждый из них внутренне радовался, услышав о благословении Энлиля… Ведь никто так не подходил друг другу, как Инанна и Мардук. И если их счастливый союз не будет осуществлен — это станет для них великой трагедией…

* * *

Гулкий и медленный стук барабанов и звук лютни наполнял помещение, в котором витали запахи жареного мяса и свежих овощей. Гости рассредоточились по большому залу для приемов, обсуждая дела и жизнь. Инанна сегодня блистала в длинном платье на тончайших бретелях из незнакомой землянам ткани — струящегося нибируанского шелка телесного цвета, плотно, но невесомо охватывавшего ее тонкую талию, сливаясь с цветом кожи, отчего издали казалось, что она обнажена. Неброский гарнитур цвета хмурого неба подходил к глазам. Замысловатым прическам Инанна предпочла распущенные волосы, волнами спускавшиеся до пояса.

— Сегодня чистое небо, но звезд не видно, ведь ты сияешь ярче любой звезды, — как всегда красноречиво выразился Тот, нашедший ее общество наиболее привлекательным этим вечером.

Она мягко улыбнулась и взяла из его рук предложенный кубок с вином.

— Скажи мне, дядя, отчего в Вавилон прибыло столько гостей? Здесь даже глава клана Лахмаанар…

— Который не сводит с тебя взгляда, — заметил Тот, ведь Эльгис и впрямь был очарован Инанной, и его внимание то и дело возвращалось к ней; Инанна не могла этого не заметить. — Воистину Вавилон станет великим городом. Из того, что я успел увидеть из паланкина, он едва ли сравним с остальными городами Месопотамии.

— И это не дает Нинурте покоя… — протянула Инанна, не став озвучивать очевидное соперничество между кузенами. — Имея больше власти и средств, Нинурта, однако, не может позволить Мардуку обладать тем, чего Мардук сам добился. Нинурта всегда отбирает то, что ему не принадлежит.

— Ты сейчас говоришь и о себе, племянница? — негромко заметил Тот, и взгляд Инанны обратился к нему, рот открылся и закрылся, точно у рыбки, а щеки моментально порозовели, что было заметно даже в приглушенном свете вечерней трапезной. — То, как смотрят на тебя мой брат и Нинурта едва ли возможно скрыть. И тебе следует быть осторожной в своих действиях, чтобы не навредить тому, кто дорог твоему сердцу.

— Кто еще знает?.. — севшим голосом сказала Инанна, понимая, что пытаться переубедить Тота абсолютно бессмысленно.

Он, тронув свой длинный нос, улыбнулся ей, и его глаза вмиг сощурились, скрывшись за складками век.

— Лишь те, у кого есть глаза. Инанна. Ты совершила большую ошибку, ты кровь от крови Сина и не можешь встать на сторону сыновей Энки.

— Постой, дядя, по какому поводу Энлиль, пригласил вас всех сюда, в Вавилон? — она напряглась, чувствуя, как липкие путы страха подбираются к ней все ближе, ведь если Энлиль узнает о связи между ней и Мардуком, то наверняка усомнится в правдивости её донесений.

Они были слишком беспечны, полагая, что никто не догадается о той лжи, которой они пичкали Энлиля все эти годы. Инанна обратила взгляд на Мардука, стоявшего в обществе Энки и Нергала. Последний тоже бросал на нее косые взгляды, и вдруг Инанне стал очевиден факт — Мардук безумец! Он и впрямь затуманил ей разум, вынудив верить в то, что их отношения никому неизвестны, а ее любовь сама подсказывала, как сделать лучше для него. И в итоге она стала той, кто предложил развить технологии в Вавилоне. И по собственной инициативе она скрывала от Энлиля все его нововведения, все планы… А страсть Нинурты к Инанне была еще большими шорами, ведь Нинурта, очевидно, не мог думать ни о чем другом, кроме своей похоти.

Тот, заметив ее взгляд на брата, в котором читалось неверие, поспешил добавить:

— Не делай поспешных выводов, Инанна, — он встал напротив, загородив собою Мардука. — Мой брат умен, но не слишком мудр, и уж чего в нем нет, так это подлости, чтобы использовать любимую женщину, как средство по достижению целей, — Тот откуда-то все знал, понимал, о чем она думает, и почему ее взгляд в момент стал мрачен.

Но Инанна, вмиг осознавшая всю абсурдность ситуации и почувствовавшая, что ее использовали, уже не могла справиться с собой. В ее верном​ и любящем сердце появился огонь подозрений, который почти разгорелся до пожара. Тот всегда знал и замечал больше других, но это вовсе не означало, что кроме него все вокруг были слепы.

— Дорогая Инанна, ты прекрасна, как и прежде, но сейчас в твоих глазах я вижу зрелость и ум, — возле них оказалась Сарпанит, чьи морщины вокруг глаз стали еще более отчетливыми. — Ты и Мардук построили этот город с первого камня, и люди здесь выглядят куда более счастливыми, нежели в Египте.

— Дядя Мардук великий правитель, и мы не забываем о культе богов. Правда здесь мы, нибируанцы, предстаем в несколько другом обличье. Благодаря нибируанскому наречию мы сохранили свои имена, а наши изображения хотя бы не имеют голов животных.

— Однако ваши изображения все равно сильно отличаются от оригиналов. Но есть плюс в том, что настенная живопись здесь ушла дальше, чем изображения в профиль, — поделилась Сарпанит своими впечатлениями; ее египетское платье напомнило Инанне о славном времени, проведенном в Но-Амон.

— Как вы поживали все эти годы? — Инанна более не знала, как обращаться к Сарпанит, ведь та уже не являлась царицей.

Тот с короткой улыбкой отошел, оставив их наедине.

— Тот — хороший правитель и достойный нибируанец, и мой сын очень сильно любит свою супругу, земную дочь Тота, — глядя ему вслед, произнесла Сарпанит, но в ее голосе прозвучала грусть.

Инанна бросила взгляд​ на Набу и его супругу — девушку без гордой осанки, скромно соединившую ладони на животе. Смуглая кожа и кудрявые темные волосы придавали ей сходство с Сарпанит.

— Тот хоть и мудрый правитель, но Египет должен по праву принадлежать Набу, — озвучила Инанна мысли, принадлежавшие не только ей, но Мардуку, что все еще волновался о тех, кого оставил в прошлом.

Сарпанит промолчала, и Инанна в очередной раз убедилась в некоей ее святости, в непревзойденном воспитании и скромности. Не оставалось сомнений, почему Мардук так сильно любил ее, что даже сделал своей царицей. Инанна была привлекательна, добра и она являлась нибируанкой, что определенно повышало ее статус над этой женщиной. Однако это было все, чем могла похвастаться Инанна — лишь красота и доброта, и им было не выиграть у добродетели Сарпанит.

— Набу не хватает отца, — тем временем продолжила Сарпанит. — Тех коротких трех встреч за последние годы едва ли достаточно. И, невзирая на теплое отношение Тота, он никогда не сможет его заменить, — она понизила голос до шепота, делясь своими переживаниями. — Мы оба, я и Набу, прекрасно понимаем, что жизнь нибируанцев течет иначе — она стократ размереннее нашей и потому мы чувствуем разлуку ярче, — начав говорить о сыне, она закончила от своего лица. — Нам остается только смириться.

— Я постараюсь чаще настаивать на его визитах в Египет, — с пониманием отнеслась Инанна, не зная, чем помочь женщине, оставшейся одной при живом муже.

Мардук был для Сарпанит светом и источником жизни, к которому она​ не переставала тянуться и после разлуки. Вся ее жизнь была посвящена ему одному, и теперь, оставшись без путеводной звезды, она скорбела о прошлой счастливой жизни, доживая свои последние двести-триста лет. Инанна любила Мардука не меньше нее и сейчас с трудом могла представить расставание. Она не была скована рамками лет, и он в свои пятьсот тысяч лет все еще был молод, хотя виски его давно тронула седина. Впереди у них может быть не менее трехсот тысяч лет, прежде чем он начнет стареть. Впрочем, глядя на его отца, Инанна была уверена, что Мардук с достоинством и гордой осанкой встретит старость и даже в преклонном возрасте останется интересным мужчиной.

Инанна пропустила мимо ушей, как Энлиль призвал всех ко вниманию, и вынырнула из омута собственных мыслей, только лишь осознав, что к ней обращаются.

— Похоже, моя внучка витает в облаках, — Энлиль, подойдя ближе, приобнял ее за плечи; среди приглашенных послышались смешки, и Инанне пришлось смущенно улыбнуться. — Эталон женственности, чистоты и доброты — вот что являет собою моя дорогая Инанна. В ее сердце нет места тьме, а лицо ее так же прекрасно, как и полная луна в ночном небе. Наверняка каждый из присутствующих догадывается о причине визита в Вавилон, ведь Инанна не столь давно достигла брачного возраста, — он умиленно и с восхищением посмотрел на нее, побледневшую от тревоги предвкушения.

Взгляд Инанны стремился к Мардуку, однако она сдерживала этот порыв, чтобы ничем не выдать себя. Инанна, отбросив мысли, мучившие ее всего минуту назад, вновь загорелась надеждой на то, что им дозволено будет стать супругами. Энлиль ведь так любил свою милую внучку, неужели он мог передумать, ведь он уже дал согласие на этот брак?

— Инанна, смею тебя заверить, что беспокоиться не о чем, и я подобрал тебе отличную партию, — Энлиль оглядел присутствующих; Инанна могла предположить, что кто-то знал о его выборе или догадывался.

Она видела, как замер с кубком в руке Нинурта, словно и впрямь надеялся заполучить ее в жены. Нергал смотрел с интересом и в глазах его отражалась откровенная насмешка, словно он знал больше других, но так надменно он выглядел всегда. Возможно, именно эта его черта и сблизила его с Нинуртой. Инанна старалась не смотреть на Мардука, чтобы ее глаза не отразили очевидной любви, которая откроется всем присутствующим. Трудно было сдерживать чувства, рвущиеся наружу, ведь их так просто могли считать окружающие.

Но Инанне было невдомек, что мечтам ее не суждено будет сбыться, и что в мужья ей пророчат совсем другого мужчину — молодого человека, чей взгляд неотрывно следил за ней из-за спины матери — Дамкины…

* * *

Земля. Эйлат 2016 год н.э.

— Рэйчел, не будь букой, идем в Бардак, там публика приятнее и коктейли вкусные, — Инанна узнала собственный голос, но не поняла, почему он звучал не по ее воле, а главное: к кому она обращалась?

Девушка в ультракоротких шортах и с сигаретой в руке обернулась; вечерний бриз игрался с ее кудрями, и Рэйчел приходилось все время отплевываться от собственных волос.

Инанна пребывала в замешательстве. Обстановка этого места отчасти могла напомнить современные кварталы Нибиру, удаленно расположенные от старого города и дворца. Невзирая на ночь, незнакомая набережная играла огнями: высокие, низкие, многоуровневые, тонущие в зелени и свежевыкрашенные здания тянулись вдоль кромки моря, подсвеченные огнями набережной. На фасаде каждого здания находились незнакомые Инанне символы, эмблемы. Она не знала ни одной буквы из написанных. Да и стиль одежды людей казался чрезмерно раскрепощенным, хотя стояла настоящая жара даже ночью. Нет, это точно была не Нибиру, но… Земля? Какой странный сон, возможно, их с Мардуком мечта о цивилизации.

— В Бардак состоятельные люди не ходят, там одна молодежь.

— А тебе одного спонсора недостаточно? — Инанна вдруг поняла, что и язык звучит незнакомо, чужеродно, однако это не мешало понимать каждое слово собеседницы.

Рэйчел пожала плечами и тут же коварно улыбнулась. Судя по разговору, она уже являлась чьей бы то ни было наложницей и, вероятно, в странном сюрреалистическом сне земная женщина могла рассчитывать на благосклонность сразу нескольких мужчин. Какая нелепость.

— Ривка, я бы не стала задирать нос. В отличие от тебя, у меня нет богатых родителей, а шикарной жизни хочется и мне, — безо всяких обид ответила Рэйчел, просто, чтобы напомнить о разнице в их социальных статусах.

Ривка… Чужеродное, простоватое имя, совершенно не цепляющее слух. Кем же Инанна была в этом сне?

— Ничего личного! — поддержала Инанна, вновь удивляясь тому, что не может контролировать собственную речь, собственное тело.

Она была лишь наблюдателем, неспособным вмешаться в ход вещей, и тогда ей стало даже чуточку страшно, ведь она была внутри чьего-то разума. Но в следующий момент, отбросив мимолетный необъяснимый испуг, свойственный, наверное, всякому странному сну, когда и чувства не поддаются логике, Инанна решила наблюдать, куда же ее заведут высокие, но очень удобные туфли с открытым мыском.

На удачу в заведение, в которое хотела ее спутница, стояла сумасшедшая очередь, и оказалось, что на входе изменили фейс-контроль, поэтому Рэйчел, живущая в Эйлате и дружившая со всем ночным бомондом, не смогла пробиться внутрь. Инанна почувствовала некое отвращение, когда эта развязная девица, выпятив грудь и отклячив пятую точку, постаралась уговорить охранников впустить их. Оставалось только удивляться: откуда появлялось странное ощущение, не то воспоминание, что эта Рэйчел живет в каком-то Эйлате, и еще множество иных подробностей об этой девушке.

— Ну что, в Бардак? — Инанна ощутила приступ злорадства — возможно, эти чувства не принадлежали ей.

Рэйчел с миной проигравшего кивнула, и они, поймав машину с руки, быстро направились по нужному адресу. Инанна вздрогнула, увидев свое отражение в зеркале заднего вида. Это была она, Инанна, ее лицо, но лицо незнакомое и чужеродное. Прекрасные длинные волосы, которые она считала своей гордостью, доходили лишь чуть ниже плеч, и не вились, а лежали прямыми сосульками, отчего казались совсем не пышными, неприметными. Красная помада выглядела вульгарно и неприменимо к ней — юной девушке из царского рода. Кожа была смуглой, словно Инанна была простушкой, работающей на улице. Даже в Египте и Вавилоне она не позволяла себе долгое нахождение на солнце, но это… Словно эта ее странная сущность из сновидения, проводила все свое время под прямыми солнечными лучами.

— Мамаша Бена все еще спит и видит вашу свадьбу? — чуть саркастично прозвучал голос Рэйчел.

— По-видимому, я — неплохая для них партия.

— Они торгаши, начавшие с продуктовой палатки, а затем переросшие в рестораторов. Конечно, ты для них хорошая партия — благородная дочь художника и фармацевтического магната во втором поколении.

— Разве это имеет значение в нашем мире? Даже если ты торгаш, то только деньги имеют вес, и потом, тетя Ариель не менее образованная и утонченная женщина, чем моя мама. А Бен, он ведь понимает, что это несерьезно, — Инанна почувствовала некое тепло, разлившееся внутри при упоминании имени Бен; похоже они были близки.

Рэйчел не стала продолжать разговор, только уткнулась в телефон. Это показалось совсем невежливым, но похоже эта девушка жила в своем мире, где моральные устои были проще, где она могла быть настолько раскрепощена, что на публичных фотографиях в ее смартфоне, видимо нибируанском аналоге коммуникатора-браслета, была аппетитная грудь, обнаженные ноги и живот. А полный томления взгляд будто бы приглашал отведать ее, словно красиво украшенный кремовый торт, который на деле внутри является обыкновенным безвкусным бисквитом. Впрочем, Инанна не чувствовала особого отвращения. Быть может, виной тому были наложившиеся на её собственные чувства этой странной личности, внутри которой она оказалась.

Она решила плыть по течению. Возможно, этот сон был бессмысленным, а, быть может, в нем крылось нечто потаенное, смысл чего она должна будет вот-вот постигнуть, поэтому ей просто ничего не оставалось, кроме как ждать.

Бар с виду не отличался от других, встреченных ими по дороге, абсолютно ничем, кроме огромной очереди на входе, которая заставила Инанну почувствовать дискомфорт. Она не посещала клубы на Нибиру, да и была слишком заметной для подобных заведений, учитывая ее статус, но в общих чертах знала, что происходит внутри. Охранник попросил предъявить айди-карты на входе. Инанна с интересом смотрела на свой айди, но к сожалению, не смогла разобрать ничего на незнакомом языке.

Скривившись на входе из-за на миг заставившей задохнуться плотной завесы сигаретного дыма, она устремилась вглубь за уверенно чувствовавшей себя здесь Рэйчел, которая, протиснувшись к барной стойке между двумя недовольными девушками, что-то заказала. Заказ пришлось ожидать довольно долго, ведь толпа гостей клуба явно превышала его вместимость. Гремящее месиво звуков, гудящих и стрекочущих в ушах, язык не поворачивался назвать музыкой, но еще более раздражал шум голосов, пытавшихся перекричать ее. Инанна, на удивление, не ощущала отвращение «второй себя», чувства которой она постепенно научилась отделять от своих собственных. Наоборот, этой сущности нравилась атмосфера, как и взгляды голодных мужчин, тотчас обратившихся к ней. Эта Ривка знала, какое огромное влияние имеет на противоположный пол и, в отличие от Инанны, всегда пытавшейся создать впечатление скромной, утонченной и благовоспитанной девицы из королевской семьи, позволяла себе купаться в обожании мужчин. Похоже, Ривка была подобна Рэйчел — такая же распущенная и вульгарная, она подмигивала им и свысока смотрела на девушек, явно недотягивающих до ее «короны».

Инанна быстро опьянела от странных, но очень вкусных коктейлей. Она и не заметила, как, поддаваясь ритмичному техно, как назывался этот стиль музыки, оказалась в самой толпе, выплясывая вместе с Рэйчел. Не было сомнений, что вокруг были только люди. Невзирая на яркий макияж, девушки никак не могли сравниться с нибируанцами, что статью своей и благородством черт превосходили низшую расу. Рэйчел можно было бы назвать полукровкой. Она выделялась из серой массы, и дело было даже не в ее ультракоротком наряде. Рэйчел действительно была красива. Инанна бы отнесла эту красоту к египетской, невольно припомнив Сарпанит.

В медленном и в то же время быстром танце, Инанна перестала понимать, что происходит, и ей довольно быстро наскучило быть пассажиром в чужой голове. Более того, она ощущала невозможную жару, отчего умоляла этот бессмысленный сон поскорее закончиться. Сальные взгляды мужчин и вовсе опротивели. Инанна внутренне возликовала, когда Ривка предложила подруге выйти подышать. После второго коктейля ее разум все более подавлялся разумом хозяйки.

— Нет, ты видела этого араба? — демонстративно содрогнувшись, вспомнила Рэйчел парня, который вился вокруг нее битый час, все время пытаясь обратить на себя внимание. — Неужели рассчитывает на что-то? Здесь, конечно, туристическое место, и отдыхают разные личности, но ты посмотри на него! Неужели думает, что сможет заинтересовать меня? — возмутилась она довольно громко.

— Потише, Рэйчел. Ты из йеменских евреев, поэтому тебя легко спутать с арабкой, — равнодушно констатировала Ривка.

Рэйчел, прикуривая сигарету, посмотрела на нее уничтожающим взглядом. Она была уже изрядно пьяна, в отличие от Ривки, сохраняющей самообладание, хотя последний шот они выпили вместе.

— Ох, вон тот мужчина с тебя взгляда не сводит, — Рэйчел бросила мимолетный взгляд куда-то за спину Ривки, но потом внезапно вновь туда посмотрела, сделав долгую затяжку. — А он ничего. Конечно, может слегка взрослый для тебя…

Ривка, нашедшая более интересное занятие — с кем-то переписываться в телефоне, только будто бы услышала щебетание подруги. Она не смогла проигнорировать ее взгляд на того мужчину, так как, вероятно, не обрати она внимания, Рэйчел бы стала тыкать в него пальцем. Инанна, все же чувствуя некое опьянение, не могла не узнать его. Она, не слушая комментарии «второй себя» по поводу внешности незнакомца, находилась в совершенном ошеломлении. В очереди на вход в клуб стоял тот, кого увидеть здесь казалось невозможным. Это был Мардук. Невзирая на короткую стрижку, непривычную одежду — голубые штаны из непонятной ткани и классическую рубашку, какие присутствовали в униформе банков и госучреждений на Нибиру, это, несомненно был он. И сознание ее, заскучавшее за этот долгий и бесполезный сон, тотчас прояснилось. Сон сделал крутой поворот и теперь стал казаться еще более несуразным. Могла ли она, влюбленная в него, сама нарисовать его образ?

Он смотрел неотрывно только на нее, и в его глазах отражалось едва прикрытое удивление.

— …Он со мной, — неожиданно услышала она свой голос; Ривка обращалась к фейсконтрольщику на входе — странно одетому молодому парню с рацией в руках; его чуть подкрашенные на египетский манер глаза вновь напомнили о том, что Инанне в этом чудаковатом мире не место.

Во сне действительность может искажаться, даже если ты осознаешь, что это не наяву, и Инанна не понимала, каким образом она оказалась в этом сюрреалистическом мире, когда была на объявлении собственной помолвки. Странный сон не позволял ей вспомнить что же было после. Мардук, тем временем, подошел ближе, вытянутый жестом фейс-контрольщика из толпы. Он все еще продолжал смотреть на Инанну, словно узнал ее. Была ли хоть какая-то возможность, что его сознание тоже заперто в чьем-то теле? Взгляд его будто бы выдавал мысли, в которых отражалось знание и некое непонятное чувство. Инанне могло показаться, но он испытал укол боли.

— Как тебя зовут? — шепнула незаметно Ривка, по хозяйски взяв его под локоть, словно они и впрямь были знакомы.

— Александр, — так же негромко ответил он, протягивая айди охраннику. — А тебя?

— Ривка, — бросила она небрежно.

Дождавшись, пока он заплатит за вход и ему поставят печать на внутреннюю сторону запястья, они прошли внутрь, и только тогда Ривка отпустила его руку, словно опомнилась.

— Сюда лучше не соваться среди ночи. Можно час в очереди простоять, — заполнила она паузу после неловкого эпизода; Инанна почти решила, что эта развязная девица робеет.

— Спасибо, я знал, на что шел, — с улыбкой громко сказал он, так как они уже находились в самой гуще шума и мракобесия танцев.

Рэйчел прошла мимо них, игриво дернув бровями. Но Ривка, чувствуя, что между ней и новым знакомым появилась некая преграда, а также, безусловно, по причине того, что, наверное, впервые не нашлась что ответить, поспешила исчезнуть, бросив на прощание пожелание приятной ночи.

Инанна внутренне негодовала, ведь она решила было, что вечер они проведут вместе. Тогда бы сон действительно оказался интересным. Она знала, что Ривка тоже чувствует некую неловкость. В ближайшие полчаса они просто продолжали танцевать и пить с Рэйчел, но только если Рэйчел не прекращала попыток привлечь внимание того или иного мужчины, то Ривка отныне не обращала ни на кого внимания. И это вовсе не было тактикой. Ее взгляд периодически блуждал по лицам в полутемном клубе, выискивая знакомые черты. Однако Мардук, или Александр, как он назвался, ни разу не попался ей на глаза.

Ривка негодовала, ведь он действительно ей понравился, но Инанна подозревала, что причиной ее интереса было отсутствие дани внимания ее несравненной красоте. Это задевало ее и расстраивало. И в какой-то момент ей просто стало одиноко и скучно в окружении толпы. Удивительное чувство.

Отклонив предложение Рэйчел, хлопнуть еще по шоту, Ривка отошла в угол, чтобы танцующие не затолкали ее. Ноги порядком устали от удобных, но все же, слишком высоких каблуков. Внутренне порадовавшись, что подруга осталась у бара, найдя поддержавшего тост собутыльника, она даже решила черкнуть ей сообщение о том, что собирается поесть где-то в уличной кафешке, однако не успела отправить сообщение. Инанна слышала ее мысли, хотя не могла прочитать написанного.

— И где же та улыбка, с которой ты встретила меня у входа? — Ривка дрогнула и едва не выронила телефон.

Инанна возликовала. Александр стоял, потешаясь над ее реакцией. С темной бутылкой в руке, он улыбался, и она вновь заметила его странный взгляд. На этот раз он выражал задумчивость.

— Еще немного, и я решу, что ты пришел один на этот праздник жизни, — покачала она головой.

— Конечно, один, ты же сама встретила меня, — подтвердил он.

— Я думала, что ты ждешь друзей или еще кого, — Ривка пожала плечами. — В клубы Израиля редко ходят поодиночке; обычно они набиваются шумными дружными компаниями или же одинокими хищницами, которые тоже любят пастись стадом.

— А к какому виду относишь себя ты?

Инанна почувствовала, как смутилась чуть захмелевшая Ривка, явно ляпнувшая лишнего. Впрочем, это было даже забавно. Мардук все еще был здесь, он не искал повод уйти после ее довольно глупой реплики. Вероятно, красота давала фору ее разуму.

— Пойду, подышу, — только невнятно проговорила она, не понимая, что заставляет ее так смущаться.

— Пожалуй, я тоже хочу подышать. И, прости, но я увидел набранное тобой сообщение. Если ты и впрямь голодна, то могу составить тебе компанию. Если ты конечно не планируешь вновь сбежать.

Кажется, этот тип с лицом Мардука был уверен в себе больше, чем Ривка. Возможно​, именно его уверенность и сбивала настройки ее чувства собственной важности.

— Нехорошо читать чужие сообщения, — беззлобно ответила она и, спустя паузу осознав, что от нее, по-видимому, ожидают какого ответа, добавила: — Да, компания не повредит. Я бы не отказалась от чего-то легкого, возможно, салат с тунцом, если среди ночи такое можно найти.

— Мне казалось, я разобрал в твоем сообщении — «шаурма», — вновь усмехнулся он, явно выигрывая у нее по очкам.

Ривка опешила, только открыла и закрыла рот, не в силах отбить его подколку. Есть шаурму перед симпатичным незнакомцем не входило в ее планы. Как не элегантно.

Кстати, что такое шаурма?

— Идем, я знаю чудесное место, и оно работает ночью, — продолжил он, не став больше издеваться, и аккуратно подтолкнул ее к выходу.

Ривка на ходу написала Рэйчел, что вышла поесть и скоро вернется. Та не ответила, наверняка держала телефон в сумочке. Это нисколько не расстроило Инанну, которая была более, чем уверена, что эта девица увяжется за ними.

На улице было не менее жарко, чем в клубе, но хотя бы не так накурено. Ривка, изящно цокая каблуками по асфальту, едва поспевала за широкими шагами спутника. Здесь в более ярком освещении фонарей она могла разглядеть его более детально.

— Сколько тебе лет? — в лоб спросила она, заметив седину на его висках и ничуть не смущаясь не совсем тактичного вопроса.

— Тридцать семь, — ответил он спокойно. — А тебе?

— Двадцать семь. Будет… — печально сообщила она, почувствовав себя старухой; Инанну, если бы она могла смеяться, скосил бы просто гомерический хохот; и если рядом шел Мардук, то и его, надо полагать, тоже.

Он изобразил мрачную улыбку могильщика, однако комментировать не стал. Вот и поговорили. Вновь повисло молчание.

Александр бросил взгляд на полумесяц шпиля мечети через улицу и попытался возобновить разговор. Ривка и сама понимала, что говорить о чем-то нужно.

— Ты веришь в бога?

— Ты это спросил, проходя мимо мечети? — усмехнулась она. — Обычно при знакомстве спрашивают про семью, работу или учебу.

— Я никогда не задаю подобных вопросов напрямую. Потому что не всякий готов сразу рассказывать о своей жизни. Религия — нейтральная тема, которую готов обсуждать каждый еврей.

Инанна не поняла, кто такие евреи, но она почувствовала, что лед тронулся, и Ривка готова была сказать больше, чем пару сухих слов.

— А по моему, наоборот, религия — вещь интимная для каждого человека. Это еще более личное, чем рассказывать о семье. Я, конечно, еврейка, но считаю себя атеисткой, — тем не менее, ответила она на поставленный вопрос.

— Тогда тем более это не является для тебя чем-то личным, — он открыл перед ней дверь в здание, где было сразу несколько вывесок. — Ты можешь смотреть на нее со стороны. Так в твоем понимании бога не существует? Нам на верхний этаж.

В фойе перед лифтом оказалось несколько человек, и когда кабина медленно​ поползла вверх, Ривка стала обдумывать ответ. Инанна, слушающая ее внутренние думы, с удивлением обнаружила, что согласна с ее точкой зрения, но также она заметила лежащую на поверхности мысль: она забыла как зовут ее спутника. Как неловко. Ресторан на крыше отеля тоже оказался клубом, однако здесь не толпился народ, а публика выглядела куда более прилично и статусно, нежели в предыдущем месте. Музыка, однако, была в точности такая же. Их тут же окружил заботой метрдотель и предложил столик с видом на море. Ривка только удивилась, откуда такая роскошь, тем более, паре, вошедшей перед ними, почему-то досталось не столь хорошее место — ближе к крытой части клуба и к шумным колонкам.

— Какая удача, — удивилась она, когда подоспевший официант, убрал со столика табличку «зарезервировано». — Словно ты здесь частый гость.

— Просто мне сегодня везет с заходами в клубы, — Александр, имя которого вертелось на языке у Ривки, по-мальчишески подмигнул, и она заметила его чуть усталые морщинки вокруг глаз.

Место, судя по мыслям Ривки, было довольно дорогим, однако она вовсе не постеснялась заказать хорошего вина и салат с тигровыми креветками. Инанна вспомнила, что Рэйчел упоминала о богатых родителях.

— Стало быть, кошерной пищи ты тоже не придерживаешься, — тонко вернулся Александр к теме религии, когда она озвучила официанту заказ.

Инанна не очень поняла эту его реплику.

— Да, я не ответила на вопрос, — будто только сейчас вспомнила она, хотя обдумывала ответ последние несколько минут. — Я отношусь к религии, как к политике. Монархия или же демократия, капитализм или социализм — все это лишь способ управления людьми, как его не называй. И если Яхве переименовать в Аллаха, то сути это не изменит. То же самое с королями и президентами.

— Но ведь эти имена вечны — Аллах и Яхве. Короля можно убить, а президенту выдвинуть импичмент.

— Но на их место придут другие. А можно придумать новую религию, и стадо хлынет на другое пастбище, — сформулировала Ривка, и Александр согласно кивнул головой. — Все это так или иначе — лишь способ управления людьми. Поэтому я и политикам не верю. Лехайм! * — она подняла свой бокал, который только что наполнил официант, Александр последовал ее примеру, и стекло издало приятный глубокий звон.

— Во что же ты тогда веришь?

— В силу мысли, в науку и деньги, — то ли шутя, то ли на полном серьезе ответила Ривка. — Что скажешь о себе? Не вижу, чтобы ты носил пейсы.

— Я верю в бога, но не в том смысле, который закладывается в религии сейчас. Я просто уверен что в древности существовал некто, стоявший надо всеми. И в то, что он был не один, — уверенно, словно он сам видел тех, о ком говорит, сказал Александр. — А также​ я верю в то, что люди — всего лишь плод генной инженерии.

— Инопланетяне, — догадалась Ривка, а Инанна начала терять нить разговора, начиная полагать, что разговор перетекает в фарс. — Ты веришь в высшие расы, создавшие человека по образу и подобию своему для черных работ, — к концу фразы она заговорщицки сощурилась. — Знаю я эту точку зрения. Но даже при всем развитии технологий, науки и опровержении божественных теорий, я говорю о теории Дарвина, людям все равно нужно во что-то верить. Кажется, это заложено в нас…

— …На генетическом уровне, — подсказал Александр. — И никакой скепсис, никакая наука не удержит людей от этой веры. Многие ученые верят в бога, невзирая на доказательства в своих руках.

Ривка почувствовала, как снова начинает пьянеть, так как салат, который принесли, едва ли мог ослабить действие вина. Лишь морской бриз удерживал ее от желания сделать что-то неразумное, немыслимое. Какая жалость, что этот мужчина сидел напротив через стол, сейчас бы она не отказалась поцеловать его. Ривка вдруг поняла даже сквозь пьяный туман, что он нравится ей с первой секунды знакомства. Но невзирая на то, что она была красавицей, он не стремился перейти на более личные темы, не думал сближаться с ней. И интерес его будто бы был вызван лишь желанием поговорить, а не затащить ее в постель, о чем мечтал сегодня весь Бардак.

— У тебя красивые глаза, я бы даже сказала библейские, — ляпнула она, а Инанна захотела ударить себя по лбу; с интеллектуального разговора эта девушка перешла в нелепое наступление. — Прости, я, наверное, слегка пьяна, — пояснила она и прикрыла ладонью рот.

Он ничего не ответил, только взгляд его сделался подозрительным. Инанна будто только сейчас поняла, что затронутая тема религии напрямую касается их, нибируанцев. Они говорили об этом в прошедшем времени, и здесь существовали какие-то иные религии с Аллахом и Яхве. И все это казалось знакомым, но каким-то далеким и непонятным. Неужели они в будущем? И Мардук ли это? Могла ли это быть реинкарнация их обоих? Тогда означало ли, что в этом времени они оба мертвы? Инанна вдруг поняла, что ее рассуждения не имеют смысла, ведь это точно был сон, не могло быть иначе.

— Готов поспорить, ты можешь выпить многим больше и совсем не опьянеть, — была ли это провокация ни Инанна, ни Ривка не поняли. — Если ты не боишься похмелья, то можно перейти на что-то более крепкое, чем вино.

Зачем ему это нужно? Напоить и затащить в постель? Так эта Ривка, похоже, уже и так не против!

— Ох, Рэйчел меня потеряла, — взглянув на телефон, сказала она, будто игнорируя предложение.

— Пускай приходит сюда. Официант, бутылку золотой Ольмеки, — уверенно попросил он, и Ривка только удивленно захлопала глазами.

— И лимона…

— И лимона, — невозмутимо обратился он.

— Ты всегда заставляешь девушек пить текилу?

— Только на первом свидании, — он ей подмигнул.

И только спустя час, когда подоспевшая Рэйчел уже практически лежала на столе, запив последнюю маргариту текилой, Инанна поняла, почувствовала, что Ривка не человек. Как и Александр. Каким-то неведомым ей способом он определил в ней нибируанский ген, возможно, почувствовал, доверившись интуиции. Полукровка? Она практически не пьянела и сохраняла трезвость ума. Как и он, хотя в бутылке Ольмеки уже осталась лишь четверть. Они болтали и пили едва ли не каждые пять минут, словно проверяя, кто быстрее сдастся. И когда бутылка подошла к концу, Александр, бросив тоскливый взгляд на заснувшую Рэйчел, предложил потихоньку сворачиваться.

Ривке едва удалось растолкать подругу, а Александр практически на себе нес ее до выхода. Первое такси не захотело брать невменяемо пьяную пассажирку, как и второе. И только после длительного разговора Александра с третьим водителем, ее общими усилиями погрузили в авто и отправили восвояси. Инанне даже на миг показалось, что он использовал дар внушения. Но его уговоры водителя выглядели так убедительно, что она засомневалась.

— Где ты остановилась? — глядя вслед удаляющемуся такси, спросил Александр.

— В машине, — на полном серьезе сообщила она, и Инанна поняла, что Ривка не хочет с ним расставаться; конечно же, Александр намеревался посадить ее на следующее такси и распрощаться.

Она взглянула в телефон, чтобы проверить время. Часы показывали лишь три ночи, и Ривке совершенно не хотелось оставаться наедине со своими мыслями. В одиночестве.

— В машине? — уточнил он, будто ослышался. — Ты что-то говорила про отель.

— Да, я думала снять номер, но через пару часов рассвет, и, возможно, я бы предпочла поспать на пляже, — она несла полную чепуху, словно давя на жалость, и Инанне это не понравилось.

— И где же твоя машина? — вновь в его голосе прозвучало подозрение.

— Минут десять пешком, на парковке возле пляжа. Проводишь? — спросила Ривка, понимая, что он не откажет, хотя явно собирался расстаться с ней.

И Александр конечно же не отказал из вежливости. Они шли вдоль берега, обсуждая, что Эйлат, живущий туризмом, довольно скучный город, что большую его часть занимают отели, а зимой, когда нет туристов, здесь становится безлюдно. Он не спрашивал, почему спустя пятнадцать минут они все еще были в пути. Ривка не торопилась, ей претило то, что он не стремился провести с ней ночь, иначе, после распитой бутылки текилы они бы уже кувыркались в номере соседнего отеля. Ривка была недовольна, Инанна чувствовала это.

Игра, которую она, похоже проиграла, затягивалась. Но Ривка не могла отпустить его просто так: она считала себя охотницей, а мужчин — добычей. И Инанна не сомневалась, что она покидала постель утром первой и не оставляла контактов. Так бы случилось и с Александром, имени которого Ривка и не помнила, но он был другим. И еще ей претило то, что он совсем не интересовался ее жизнью, кем она была, кто ее родители и прочим. Назвав это личным в начале разговора, он держал марку до конца. И это тоже задевало. Задевало его безразличие.

Вдоль набережной, невзирая на поздний час, все еще гуляли компании или парочки, и лишь у моря было не так душно, как в городе, где даже ночью шел жар от асфальта. Инанна только удивлялась здешней моде и тому, как свободно и счастливо выглядели люди, живущие в этом мире. Как современно, хотя и отлично от нибируанских, выглядят здания. Главное — здесь в достатке электричество. И пресная вода подается не через акведуки, а через системы труб, как и на Нибиру.

Наконец показалась парковка, на которую указала Ривка, которая становилась все печальнее и тише. Улыбка совсем пропала с ее лица, когда он, попрощавшись и пожелав приятного остатка ночи, развернулся и пошел прочь — вот так просто, оставив ее одну и даже не убедившись, что все будет в порядке. Ривка отправилась к своей машине, решительно не понимая, почему вечер закончился так грустно. Они много общались, много пили и смеялись, но он ни разу не попытался ни коснуться ее, ни уж тем более поцеловать. Он даже не успел оценить ее крутой тачки, так как попросту не видел ее, а ведь Ривка думала, что он, вероятно, как и любой другой мужчина, смог бы очароваться спорткаром, и их общение бы непременно продолжилось.

Но внезапный импульс заставил ее остановиться. Секунда, и решение было принято. Оплатив парковку в терминале и быстрым шагом подойдя к своему порше, Ривка на миг замерла, но затем вновь, еще более решительно выдохнув, села в машину и включила зажигание. Положив руки на руль, она нажала на педаль газа, резко вывернув из парковочного места и успокоившись на прямом участке до шлагбаума. У нее не возникло мысли, что садиться за руль после распитой на двоих бутылки текилы не стоит. Ривка часто гоняла в нетрезвом состоянии и еще ни разу не попалась полицейским. Она будто бы всегда чувствовала, где висят камеры, и где стоит сбавить скорость.

— Нет, этот вечер еще не закончен, — твердо сказала она вслух, и когда шлагбаум открылся, пулей выехала на пустую трассу, не раздумывая, повернув направо, хотя он мог пойти в другую сторону.

Инанна порядком устала от пустых мыслей в голове девицы с ее лицом, а ее безбашенность даже немного пугала. Ривка, похоже, была бесстрашной.

Александр шел по тротуару, уткнувшись в телефон. Почему-то на ночной дороге на третьей линии домов от пляжа не было ни одного автомобиля. Это было Ривке на руку, так как он попросту не нашел такси. Он обернулся на рев мощного двигателя порше и удивленно смотрел на то, как машина замедляет ход и паркуется на аварийках возле него.

Ривка, нахохлившись и распушив хвост, нажала кнопку, и крыша автомобиля стала медленно отъезжать назад.

— Может, тебя подвезти?

Однако Александр не выразил удивления и должного восхищения, на какое она рассчитывала.

— После всего выпитого за вечер ты решила сесть за руль? — только спросил он, скептически изогнув бровь. — Или давно не лишалась прав и не ночевала в специально отведенных местах?

Улыбка сползла с ее лица. Вместо признания собственной фееричности, она получила строгий, осуждающий взгляд.

— Со мной никогда ничего подобного не случалось. Считай, у меня есть Ангел Хранитель.

— Как самонадеянно и безответственно, Ребекка, — он покачал головой, а Инанна внезапно почувствовала некий странный импульс от звука этого имени.

— Ребеккой меня зовёт только мама, и то, когда она в ярости, — Ривка обидчиво выпятила нижнюю губу.

— Если ты выехала с парковки только ради того, чтобы подвезти меня, то лучше езжай обратно, я в порядке.

— Брось, ты думал, такая девушка как я, будет ночевать в машине? Я должна была ночевать у Рэйчел, но как ты сам понимаешь, я не очень хотела ехать с ней, опасаясь, что она запачкает мою одежду. Так что нет, я говорила несерьезно, я сниму номер в отеле, — вновь осознав поражение, Ривка решила использовать другую тактику: — Ладно, если мои услуги не требуются, то, пожалуй поеду прокачусь по загородной трассе. Сейчас дороги пусты и можно погонять.

— Ты зачем это говоришь? Чтобы я начал волноваться? — уточнил он покачав головой. — Ребекка, я не из тех, кто поведется на подобные провокации.

Она на миг остолбенела и даже оскорбилась его прямолинейностью.

— Тогда просто садись в машину, чтобы мне не пришлось выдумывать новые трюки. И я устала говорить снизу вверх, — сказала​ она, переложив маленький клатч с сидения в бардачок.

На его лице вновь не дрогнул ни один мускул. И после недолгого молчания он внезапно подчинился и приземлился рядом, накинув ремень безопасности.

— Не бойся, я очень опытный гонщик, — сообщила она и с победной улыбкой рванула с места, не дав ему и секунды одуматься.

Они притормозили на перекрестке, и в более оживленной части города Ривка сбавила скорость, она соблюдала все правила и останавливалась на светофорах, как порядочный водитель. Но только лишь выехав за город на пустую ночную трассу, она, включив пятую, а затем шестую, быстро набрала скорость, наслаждаясь дорогой и присутствием молчаливого спутника. Надо отдать должное Александру — он не вжимался в сидение всякий раз, когда сумасшедшая гонщица лавировала между редкими автомобилями, демонстрируя искусное мастерство вождения. Даже Инанна иной раз пугалась, чувствуя, что еще немного, и она просто вскрикнет в тишине разума Ривки. Но похоже та испытывала невероятное чувство наслаждения скоростью и действительно ловко, невзирая на весь выпитый алкоголь, управлялась с автомобилем. Справа на горизонте начинал заниматься рассвет, а красный порше, не сбавляя скорости, несся вдаль от Эйлата.

Ривка стала замедляться после какого-то указателя направо. Она вошла в поворот на развилке проселочной дороги, уже не набирая скорости. Их окружала темень пустыни, а вдали справа виднелись огни Эйлата, ставшего крошечным с такого расстояния. Проехав какую-то небольшую деревеньку из домов пятнадцати, она завернула к возвышению, где оканчивалась асфальтированная дорога, и еще спустя пару километров остановилась у обрыва. Оттуда открывался вид все на тот же город, мерцающий огнями, словно скопление звезд в небе.

Всю дорогу они не проронили ни слова. Александр, возможно, скрывал страх от ее вождения или просто думал о чем-то своем, Ривка же просто была поглощена дорогой, и Инанна только укрепилась в своём мнении, что она слегка не в себе.

— Здесь очень красиво на рассвете, и вид на город открывается чудесный. Люблю это место.

Александр смотрел вдаль, по-видимому тоже наслаждаясь пейзажем.

— Ты ненормальная, — констатировал он спустя паузу. — Но водишь ты и впрямь хорошо.

Ривка любовно погладила руль.

— Хотя эта машина не новая, но еще со школы я грезила только о ней, — поделилась она. — В Лондоне у меня была субару, но там особо не погоняешь. За городом плохие дороги. А здесь…

— Давно ты живешь в Израиле? — невольно спросил он, поддерживая разговор.

— Два года. А ты всегда жил здесь?

— С недавних пор в Тель-Авиве у меня есть квартира, но в основном я обитаю в Европе по работе. Офис находится в Берлине.

— Все мы откуда-то приехали, страна ведь молодая, — согласилась она.

— Эта земля знала много войн и крови, но кажется, что только сейчас она обрела покой, — он отстегнул ремень и заложил руки под голову, продолжая вглядываться вдаль.

— Не думала, что смогу жить где-то, кроме​ Лондона, и всячески сопротивлялась переезду сюда. Однако я ни капли не жалею, — открыла она сокровенные мысли, глубоко вздохнув. — Невзирая на теракты и конфликты с соседними странами, моей душе здесь спокойно.

— И моей тоже, — как-то устало согласился он и посмотрел на нее — теперь такую умиротворенную, не наигранную и простую. — Кто ты, Ребекка? Кто твои родители и ты сама?

Она не стала напоминать ему, что подобные вопросы, как он говорил ранее, он никому напрямую не задает. Все лгут.

— Мама владеет небольшой фармкомпанией с филиалами в Европе и Азии. Отец — художник, и у него своя галерея в Лондоне. А я… Я просто компьютерный червь из университета Сити.

Он улыбнулся.

— Никогда прежде не видел такого симпатичного червя.

Она негромко засмеялась и улыбкой поблагодарила его за комплимент.

— Что ж, пожалуй пора возвращаться в Эйлат. Где ты остановился​?

— У друзей, — коротко сказал он, и что-то в его взгляде изменилось, он перестал быть безразличным.

— Достань, пожалуйста, из бардачка мой клатч. Я быстро забронирую себе номер, и мы поедем, — попросила она, отчего-то смутившись и заправив волосы за уши.

Почему она так робела перед ним? Еще никогда прежде Ривка не наблюдала за собой подобного. Но Инанна, знавшая Мардука довольно долго, все поняла. Он смотрел на нее таким взглядом, каким всегда смотрел на нее — Инанну, желая близости, и этот его глубокий задумчивый взгляд будто бы делал его карие глаза совсем черными. Но почему именно сейчас он захотел ее, когда еще десять минут назад был неприступен? Или это была маскировка? Он что-то для себя решал? Проверял ее? Да и Мардук ли это?

Ривка достала телефон из клатча и залезла в какую-то систему. Инанна всё ещё не понимала ни слова из странных закорючек-букв.

— Ребекка, — позвал он, заставив ее отвлечься от разглядывания фотографий отелей.

Она только посмотрела на него чуть удивленно, когда он забрал из ее рук телефон и положил на приборную панель. Ривка молча проглотила эту манипуляцию, все понимая. И когда он коснулся ее скулы ладонью, Инанна ощутила, как внутри у нее все потеплело.

— Ты очень красивая девушка, — прошептал он низким голосом, и из его уст комплимент не прозвучал глупо или неуместно. — Ты точно этого хочешь?

Конечно же, он не был дураком, и понял все еще когда она подъехала к нему на своем красном порше.

— Разве это не очевидно? — она ласково потерлась щекой о его ладонь и прикрыла глаза, отдаваясь неге.

И его пальцы скользнули дальше к ее затылку, а губы потянулись к ее губам. Ривка стала растворяться в этом поцелуе. Почему-то за сегодняшнюю ночь он стал таким желанным и необходимым, что она отбросила даже мысли о том, что ничего не знает об этом мужчине и даже не помнит его имени. Он был так нежен, что у нее немели пальцы ног и начинали предательски подрагивать коленки. Он целовался так безупречно, как она всегда любила. И Инанна, запертая в ее сознании, наконец, убедилась в том, что это был ее Мардук. Она слишком хорошо знала каждое его движение, каждое прикосновение. Все сомнения стерлись. Она и сама начала растворяться в этом действе, не понимая, как во сне можно испытывать такое физическое наслаждение.

Ривка понимала, что до отеля она не дотерпит и, на мгновение оставив его губы, отодвинула оба сидения чуть дальше нажатием пары кнопок и перелезла на Александра, сняв ставшее тесным платье через голову. Небольшое пространство суперкара не смущало обоих, и сложно было не заметить, как сильно был возбужден Александр. Неужели все это время он скрывал своё желание? И зачем? Ривка уже давно отбросила все мысли, однако Инанна все еще анализировала этот странный сон. Александр, Мардук наблюдал за ней, напоил, сделав какие-то выводы. Ребекка не была человеком — теперь это было видно невооруженным глазом. После такого количества алкоголя она уверенно вела автомобиль, а сейчас и вовсе казалась совсем трезвой. Но она, похоже, ничего о себе не знала…

И единственную мысль успела уловить Инанна, прежде чем ее буквально вырвало из этого сна — Ребекка не собиралась отпускать его до самого утра…