Родная кровь – не водица (джен)

Главный Аврор Скримджер относился к Альбусу Дамблдору очень прохладно. Даже, можно сказать, холодно. Тот вечно лез не в свое дело, мешал работать, сманивал авроров в весьма сомнительные с точки зрения закона вылазки, причем объясняя это неким «общим благом», «борьбой со злом» и «идеалами Света». Между тем идеалом Руфуса Скримджера был не абстрактный «Свет» и уж тем более не «общее благо», которое, у кого ни спроси, каждый понимает по-своему, а конкретные, зафиксированные в документах законы. Которые он по долгу службы обязан чтить и охранять.

Понятно, когда охранять приходится от Волдеморта с его Пожирателями, но от Великого Светлого Волшебника! Председателя Визенгамота, между прочим! Который сам эти законы принимал и хотя бы потому обязан их уважать!

Объясняться с Дамблдором, пытаться с ним договориться, как подобает двум разумным людям и благонамеренным волшебникам, и уж тем более чего-то требовать было абсолютно пустым делом. В ответ на взвешенные аргументы и параграфы законов тот сверкал глазами из-под очечков, приторно улыбался, называя Главного Аврора Руфусом и своим мальчиком, и снова разводил бесконечную демагогию о благе, идеалах и любви.

Удивительно ли, что за несколько лет на посту Главного Аврора Руфус возненавидел Альбуса Дамблдора больше, чем всех недобитых Пожирателей вместе взятых? Те, по крайней мере, сидели тихо, как мыши под веником, боясь лишний раз о себе напомнить. Понимали — малейшая оплошность может стать для них билетом в Азкабан. А Дамблдор чувствовал себя в безопасности, зная, что любые закидоны сойдут ему с рук.

Скримджер многое дал бы за возможность прижать Дамблдора, но тот, со всеми своими должностями, орденом Мерлина и славой победителя Гриндевальда, был непотопляем, как… как вот то самое, которое не тонет!

Все это, щедро приправленное эмоциями, Руфус и вылил на своего давнего друга и нынешнего конкурента Кристофера Вуда, когда тот заявился в кабинет Главного Аврора и спросил: «Скажи мне, дорогой Руфус, как твоя профессиональная этика отреагирует на предложение устроить немного неприятностей Альбусу Дамблдору?»

Выслушав откровения Руфуса и сочувственно хмыкнув, Крис исполнил свой коронный еще со времен Хогвартса трюк: «А расскажу-ка я тебе нечто интересное». И надо признать, в этот раз ему удалось добыть действительно горячую информацию. Да что там — бомбу! Великий Светлый Волшебник, председатель Визенгамота, победитель Гриндевальда и вдохновитель борьбы с Волдемортом — оставляет без необходимой помощи, в том числе медицинской, ребенка! Мальчика, который выжил, спасителя всей магической, а может, и маггловской, Британии! Наследника Поттеров, достаточно близкого родственника Блэков, Лонгботтомов, Малфоев — подбрасывает на воспитание к магглам! Причем именно подбрасывает — без денег, без документов, без объяснений и, опять-таки, хоть мало-мальской помощи! Более того, его люди следят за принявшими Гарри Поттера в семью магглами вовсе не для того, чтобы в случае проблем помочь, а, наоборот, чтобы создавать проблемы!

Вишенкой на этом торте из лимонных долек была папка с достоверными, должным образом заверенными документами: докладами детективов агентства Вуда, копиями протоколов службы безопасности «Гринготтс» (ай да магглы, восхитился про себя Руфус, подключить к делу гоблинов — это уметь надо!), показаниями целителей из Святого Мунго и выписками из истории болезни маленького Гарри Поттера. Дождавшись, пока ошеломленный Главный Аврор все прочтет и как следует проникнется, Кристофер задал свой, очевидно, главный вопрос:

— А теперь скажи мне, как Главный Аврор, хватит ли всего этого для шумного, скандального, выигрышного для моих клиентов суда?

Руфус аж прищурился от удовольствия, представив, какую бурю поднял бы такой суд. Но годы в аврорате научили его быть реалистом.

— Суд дело непредсказуемое, Крис, — вздохнул он, — с нашим Визенгамотом… Но основания для ареста я вижу. Причем именно для ареста авроратом, по факту, — он быстро перебрал листы протоколов, — обнаруженного у ребенка темного проклятия.

— Так ведь проклятие — не его рук дело? — не понял хода мысли Крис.

— Пусть докажет, — зловредно оскалился Руфус. — Альбус Дамблдор во всеуслышание заявил, что он — именно он! — надежно спрятал Гарри Поттера и что с ребенком все хорошо. Улавливаешь?

Крис покачал головой:

— Вероятней всего, Гарри проклял Волдеморт. Порция веритасерума, и…

Он резко замолчал, и Руфус с чувством победителя кивнул на принесенную Крисом папку:

— Порция веритасерума, и наш непогрешимый Альбус расскажет оч-чень много интересного. Главное — знать, что спрашивать, а с этим ты мне помог.

Документы Крис оставил, и Руфус весьма тщательно подготовился к встрече с Альбусом Дамблдором. Постановление об аресте ждало своего часа в сейфе, а для начала Главный Аврор решил пригласить председателя Визенгамота для консультации — консультировать тот любил и отдавался этому благородному занятию со всем пылом нерастраченных идеалов.

Однако, вопреки ожиданиям, Дамблдор с самого начала вел себя нервно — иной бы не заметил, но Руфус Скримджер по долгу службы и в силу профессиональных навыков распознавать скрытое волнение умел прекрасно. Он только хотел спросить, в чем, собственно, дело и чем так тревожит господина председателя Визенгамота визит в аврорат, но тут они пересекли границу определителя истинного облика…

На памяти Скримджера пытались в аврорат проникнуть под оборотным зельем и дезиллюминационными чарами, в мантиях-невидимках и под иллюзиями, не говоря уж о банальном гламуре. Но такого он прежде не видал! Роскошная белоснежная борода Альбуса Дамблдора в мгновение поменяла цвет, став насыщенно-ультрамариновой.

— Новая мода? — невинно спросил Руфус. Мысленно он уже слил картинку Альбуса-Синей Бороды в Омут памяти и показывал сослуживцам и всем добрым знакомым.

— Детская магия, — кисло ответил Дамблдор. — Стихийный выброс. Дети, они, знаете, такие непредсказуемые…

Руфуса подмывало спросить имя ребенка, наградившего Дамблдора столь прекрасным украшением, но они уже дошли до кабинета, и пора было приступать к делу. Сделав выражение лица нарочито печальным, Главный Аврор указал на кресло для посетителей и сказал со вздохом:

— Надеюсь, это недоразумение, но на вас, господин Альбус Дамблдор, поступил сигнал о применении темных проклятий.

Выражение Альбусова лица в этот момент тоже достойно было запечатления для Омута памяти. А вы как хотели — рыльце-то и в самом деле в пушку, но услышать настолько нелепое, абсурдное, невероятное обвинение!

Руфус почти с наслаждением зачитал заявление, сочиненное мистером Верноном Дурслем вместе с Крисом и юристом из «Гринготтса» — в нем чудно сочетались маггловская нахрапистость, гоблинское крючкотворство и свойственная Кристоферу Вуду дотошность и внимание даже к самым мелким фактам. На лице Дамблдора возмущение гнусным наветом медленно сменялось пониманием: он сам загнал себя в ловушку, объявив официально, что осиротевший Гарри Поттер в полной безопасности и благополучии под его надзором.

— Итак, — Руфус поставил на пергамент Стенографирующее перо, — протокол. Альбус Дамблдор, вы признаете обвинение Вернона Дурсля правомерным?

— Помилуйте, Руфус, что магглы могут понимать в проклятиях?! Гарри был в порядке, когда…

— Минуточку, — Главный Аврор остановил готовый излиться водопад доводов, перейдя к тону, которым он допрашивал в былое время Пожирателей… эх, где те золотые денечки? — Во-первых, для протокола попрошу без фамильярности. Вы забыли, как называется моя должность, господин председатель Визенгамота? Второе. В случае, когда обвиняемый опротестовывает обвинение, закон предусматривает проверку его правдивости. Показания берутся либо с участием мастера легиллименции, либо под сывороткой правды, отказ от проверки приравнивается к признанию вины. Закон есть закон, Альбус, — он позволил себе улыбнуться с намеком на сочувствие, наколдовывая стакан воды и капая туда установленные три капли веритасерума.

Главный Аврор Скримджер гордился своими крепкими нервами, но если бы он знал, что услышит, непременно запасся бы успокоительным бальзамом! А ведь казалось, что собранные Крисом и гоблинами факты дают полную картину… Злоупотребление служебным положением, пренебрежение здоровьем и безопасностью Гарри Поттера, вмешательство в жизнь магглов — все это были, как выяснилось, невинные цветочки. И оставшиеся неизвестными Крису факты — грубейшее вторжение в разум тетки Поттера, попытка воздействия на мальчика, намерение «в случае необходимости» его похитить и подправить разум — тоже. Ягодки же…

В мальчике сидел хоркрукс Волдеморта, и Дамблдор, отдавая ребенка магглам, об этом знал. Заподозрил, едва увидев фонивший темной магией шрам на лбу, тут же проверил, убедился…

— Как вообще можно было заподозрить такое?! — не выдержал Руфус. Опоенный веритасерумом Дамблдор принял это за вопрос. И ответил:

— О хоркруксах проговорился Гораций, а ему сказал Регулус Блэк. Юный Блэк искал у Горация совета, а тот вспомнил давний разговор с Томом и догадался.

«Еще и Гораций!», — Руфус сделал мысленную пометку: найти и допросить Слагхорна, и продолжил допрос.

— Я не знал, где хоркрукс, найденный юным Блэком, я не знал, сколько их всего, поэтому мальчика нельзя было убить, — вываливал чистую правду Дамблдор. — Я думал так: когда он вырастет, с его помощью можно будет найти остальные хоркруксы, а если Том попытается возродиться через него, тем лучше, я вовремя замечу и приму меры. И я заметил! Гарри пять лет, а он говорит на парселтанге! Что это, как не темная магия? Магия Тома Риддла, Волдеморта. Он вернулся, и благодаря мне победить его снова будет проще простого.

Руфуса передернуло: да уж, проще простого — убить пятилетнего ребенка! И, кстати сказать, что тогда делать с прочими хоркруксами? Ждать, пока Волдеморт возродится снова, и снова, и снова? Жить, как это говорят магглы? — «как на пороховой бочке»? А если бы Альбуса вчера удар хватил, или загрызли собачки поттеровской тетушки, или еще что приключилось бы — он унес бы столь грандиозную тайну с собой в могилу? Или Великий Светлый Волшебник без всяких хоркруксов считает себя бессмертным?

Действие веритасерума закончилось, Дамблдор обмяк в кресле, зевнул.

— Устали, господин председатель Визенгамота? — ядовито спросил Руфус. — Я предоставлю вам возможность хорошенько отдохнуть. В ваших действиях вполне очевидный состав преступления. Аврорат возбуждает дело — я немедленно отдам распоряжение. Что касается ордера на ваш арест, он уже подписан.

— Но, Руфус! Как вы можете…

— Могу! — отрезал Главный Аврор. — Все. Вы не оставили мне времени на разговоры. Если бы эта информация легла на мой стол четыре года назад, вы, несомненно, получили бы славу, почет и, возможно, еще один орден Мерлина. Теперь же придется разбираться с последствиями вашей гордыни. Столько времени упущено, и ради чего?! В камеру его, — кивнул он вошедшим на сигнал дежурным аврорам.

Наверное, паниковать было рано — что такое пятилетний ребенок, даже если Дамблдор прав, и Волдеморт уже возродился в теле Гарри Поттера? Но Руфус Скримджер — не Дамблдор, чтобы протирать мантию в ожидании невесть чего! Он не намерен был терять ни минуты. Тем более что дальнейшие действия представлялись вполне очевидными.

Найти Слагхорна, допросить. Уточнить информацию по Регулусу Блэку. Допросить Сириуса Блэка — если он действительно был близок к темному Лорду, может что-то знать. Попросить Криса устроить встречу с магглами, воспитывающими Поттера. Проверить самого Поттера.

На этом моменте Руфусу показалось, что он упускает нечто очень важное и притом очевидное. Но что, Мордред побери самонадеянного идиота Альбуса, что?! Перечитал протокол допроса, вернулся к бумагам Криса… точно, вот же оно! Выписка из Святого Мунго. Как будто исчезла, растаяв, сжимавшая сердце когтистая лапа — вот же. Это Дамблдор, великий, чтоб его, борец с темными силами, знает о хоркруксах то же, что и все, кто интересовался, то же, что и сам Скримджер — «уничтожается вместе с оболочкой или носителем». А вот герр Фальк, медик и большой знаток темных искусств, светило номер один в Европе, а может, и в мире, по части избавления от проклятий, давно, оказывается, разработал методику изоляции и последующего удаления «агрессивных чужеродных сущностей» — и с успехом, как утверждает Сметвик, применил ее на маленьком Гарри Поттере.

Руфус выдохнул, наколдовал себе стакан воды, выпил залпом. Посидел, успокаиваясь и собираясь с мыслями. Вызвал Патронуса:

— Доктор Сметвик, мне необходимо встретиться с вами по поводу Гарри Поттера.

— Жду у себя, — почти тут же ответил целитель. «У себя» — это значило «в Мунго», и Руфус, предупредив, чтобы Крис, если придет, непременно его дождался, отправился расспрашивать Сметвика.

Вернулся он через два часа, успокоенный, изрядно накачанный умиротворяющим бальзамом и все равно злой — на Дамблдора. И злорадствующий — Сметвик был возмущен не меньше. Взяв с того клятву о неразглашении, Руфус расплатился за врачебную тайну тайной следствия, пересказав целителю откровения Великого Светлого Волшебника от и до. То есть от «почувствовал темную магию и догадался о хоркруксе» до рассуждений, почему нельзя было сразу убить несчастного ребенка. В конце концов, не лакать же умиротворяющий бальзам в одиночестве — да и свербило, честно говоря, ох как свербило объяснить Гиппократу, что именно довело всегда спокойного и невозмутимого Главного Аврора до прискорбно разболтанного состояния…

Крис дожидался его в приемной, да не в одиночестве — он привел с собой гоблина и обоих Дурслей — даже не видя колдографий в «Пророке», трудно было бы не догадаться, кто эти магглы. Петунья откровенно нервничала, от Вернона так и полыхало раздражением.

— Рад приветствовать, леди, господа. Прошу простить за ожидание, — Руфус придержал дверь перед дамой, — входите, располагайтесь. — Плотно закрыл дверь, обновил защитные чары. — Полагаю, вам понравится тема для обсуждения. Я разобрался в деле и намерен устроить из него процесс века.

— Давно пора, — пыхнул мистер Дурсль. Гоблин удовлетворенно потер руки.