Раскрывшийся бутон (джен)

— Ну почему люди ненавидят проводить Рождество в одиночестве?

— Потому что это значит, что их никто не любит.

«Кости (Bones)»

Северус Снейп с детства привык, что мало кому было дело до бедного полукровки. Отец либо был на заводе, либо в пабе, где пил, не просыхая, а скупая на ласковые слова мать редко вспоминала о собственном сыне, предпочитая запираться в подвале, где обустроила небольшую зельеварню. Родители постоянно ссорились, а потом мать ходила с синяками и фингалами, неся их как будто бы с гордостью, не пытаясь скрыть. Так что Северус предпочитал проводить время за книгами или на улице, часто уходя заутра и задерживаясь допоздна.

Он пытался подружиться с кем-нибудь, но мальчишки-магглы, живущие в его неблагополучном районе, выбрали его в качестве своей «жертвы» и периодически чесали об него крепкие кулаки. Поэтому с Северусом не хотели связываться, его тоже всё устраивало — дети его возраста казались ему глупыми, да и он, честно говоря, не знал о чём с ними говорить.

Но потом кое-что изменилось, и у Северуса появилось целых два друга: солнечная девочка Лили и её сестра Петуния. Сначала он больше тянулся к Лили, которая оказалась ведьмой, ведь с ней можно было обсудить магический мир. Петунию же он воспринимал как неизбежное дополнение к сестре. Но вскоре он поменял своё мнение. Впервые Северус был кому-то интересен, его слушали с блеском в глазах, раскрыв рот. Он был нужен. Они с сёстрами Эванс проводили вместе почти всё свободное время: играли, гуляли, читали книжки и, конечно же, разговаривали о магии.

Обычно воспоминания о проведённом вместе с друзьями времени, словно накинутый на плечи пушистый плед, согревали нутро. И Северус прятал их глубоко-глубоко в разуме, защищая с помощью окклюменции, подобно Венгерскому хвосторогу. Это было принадлежащее только ему драгоценное сокровище, помогающее справиться со всем на свете, дарующее свет и надежду.

И воспоминания нисколько не ослабели даже после нападения Мародёров около озера в конце пятого курса, когда шайка гриффиндорцев использовала на Северусе его собственное заклинание, и ссоры с Лили. Ведь он продолжал считать Лили своим другом.

Но в этот раз одних воспоминаний было мало. Северусу не хватало тепла, казалось, что он замерзает, леденеет изнутри, покрываясь острой корочкой льда — только тронь, и разобьётся.

Северусу сейчас полагалось плакать навзрыд, рвать на себе волосы и... Что там ещё делают в таких случаях? Если честно, он слабо себе представлял, как следует вести себя.

«Они даже не удосужились сообщить. Мне — её сыну. Хороший же подарок на Рождество», — хмыкнул Северус, горько кривя уголки губ. Кто эти загадочные «они», он не знал, и почему кто-то должен был ему сообщить — тоже. Но так было бы правильно, что ли.

Северус любил мать, несмотря ни на что: всегда с нетерпением ждал сухой похвалы из её уст за правильно сваренное зелье, хранил в памяти её редкую, но оттого более ценную, ласку. До встречи с сестрами Эванс мать была для него всем. Казалось, что мир маленького Северуса крутился вокруг неё. Если бы он тогда не встретил Петунию и Лили, не прикипел к ним, то... Думать об этом не хотелось, но Северус знал ответ. Он не имел привычки обманывать себя.

«Я бы не пережил её смерть», — Северус спрятал скривившееся лицо в ладонях.

Сегодня был первый день зимних каникул. Северус приехал домой три часа назад, и его ждал утонувший в темноте и тишине мёртвый дом, пьяный, как всегда, отец и свежая могила с простым, грубо сделанным деревянным крестом.

«Ведьма под крестом», — проскользнула глупая мысль.

Эйлин умерла неделю назад, а он даже не знал об этом.

Тяжёлые мысли гулко перекатывались в звенящей голове, а Северусу не хотелось ничего: не хотелось двигаться, куда-то идти; не хотелось говорить, да и все слова словно разом пропали; не хотелось видеть лживо скорбящие лица людей и слышать их сухие соболезнования.

Северус встряхнул головой, поднимаясь с земли, отряхнулся от налипшего снега и, судорожно вздохнув, прикрыл глаза и поднял лицо к небу. Крупные хлопья снега холодными каплями оседали на лице, каплями стекая по щекам, укрывали одинокую могилу на окраине кладбища. Северус давно продрог, пальцы закоченели, не желая сжиматься в кулаки, а волосы мокрыми прядями падали на лицо.

Миг — и он крутанулся, аппарируя.

* * *

Петуния протёрла запотевшее стекло автобуса и всмотрелась в проплывающие пейзажи. Нужно было быть внимательной, ведь в такой снегопад нетрудно и пропустить свою остановку. Петуния легко улыбнулась — совсем скоро она будет дома.

Дома. Иметь свой собственный дом — место, где ты в безопасности, где ты можешь, наконец, выдохнуть и расслабиться — неописуемо словами и так странно. Она и не думала, что найдёт такое место, где сможет быть просто собой, без опротивевших масок и тайн. Но теперь уютный домик в Аллерфорде стал её частью, врос под кожу и пустил крепкие корни.

Петуния улыбнулась шире, подставляя лицо под пушистые снежинки. Захотелось подурачиться, совсем как в детстве, упасть в ослепительно белый снег и сделать снежного ангела или налепить снежков и устроить снежную битву. Она была счастлива, внутри пузырилось ощущение праздника, а в сумках ждали своего часа рождественские подарки, ради которых она и ездила в Лондон. Желая как можно скорее оказаться в тепле, Петуния, слегка пританцовывая, направилась по дороге домой.

Что-то тёмное на своём пороге она заметила издалека, с самого мостика. Внутри ёкнуло, а улыбка медленно сползла с лица. На пороге, сгорбившись, сидел Северус.

— Северус? Что ты тут делаешь? Мы же договорились, что ты приедешь позже. Что-то случилось? — воскликнула Петуния, и парень медленно поднял голову, кривя побелевшие от холода губы.

— Петти, они даже не сказали…

Петуния потянула замёрзшего Северуса в дом, стянула мокрую от снега зимнюю мантию, усадила в кресло возле камина, накидывая на плечи шерстяной плед, и отправилась на кухню заваривать чай. Когда она вернулась в гостиную, Северус всё также сидел в кресле, сжимая скрюченными пальцами плед.

— Сев, что случилось? — осторожно спросила Петуния, ставя поднос на столик. Снейп посмотрел на неё пустым взглядом, моргнул и хрипло прошептал каким-то беспомощным голосом:

— Эйлин… Мама умерла.

Петуния отставила чашку с обжигающе горячим чаем и пересела на подлокотник кресла, чтобы сжать несчастного мальчишку в объятиях, пытаясь хоть как-то облегчить его боль. Она не знала, что следует сказать — все слова, все фразы казались пустыми и не имеющими смысла. Поэтому Петуния предпочла сжать Северуса в объятиях и поделиться теплом. Северус молча вцепился в неё, словно в последнюю надежду, а Петуния только и могла аккуратно гладить его по волосам, по окаменевшей спине.

Сумки с рождественскими подарками остались лежать на пороге, а за окном продолжал медленно падать снег.

Петуния не знала, сколько времени они провели, обнявшись, но, когда она попыталась подняться, то едва слышно охнула — тело сильно затекло и отозвалось резкой болью. Пришлось на подгибающихся ногах, тихо шипя сквозь зубы, сделать небольшую разминку, позволяя застоявшейся крови свободно бежать по венам.

В кресле, свернувшийся в неудобный клубок, тихо сопел Северус. Петуния вздохнула, покачав головой. Перенести его она не сможет, поэтому пришлось оставить всё как есть. Поправив сползший плед, она пригладила тёмные волосы, потом собрала чашки с остывшим чаем на поднос и пошла на кухню.

Тяжёлые мысли не желали покидать голову, кружа тёмными кляксами где-то на краю сознания, и Петуния решила отвлечься. В таких случаях ей нужно было чем-то занять руки. Это всегда помогало.

Петуния надела фартук, закатала рукава и принялась за готовку. Быстро замесив тесто, убрала его в холодильник и, включив духовку, чтобы разогрелась, начала чистить картошку.

«На ужин сегодня будет запечённый картофель с беконом и сыром, пастуший пирог и салат, а на десерт — рождественские пирожки со сладкой медово-ореховой начинкой», — решила она.

Вскоре всё было готово. В дверном проёме показался заспанный Северус, видимо, учуявший идущий с кухни аромат. Он втянул носом запах еды и смущённо покраснел, когда в животе заурчало. Петуния спрятала в уголках губ нежную улыбку, сняла фартук и кивнула в сторону стола:

— Проходи, Северус. Поможешь мне накрыть на стол.

— Вкусно пахнет, — попытался незаметно сглотнуть набежавшую слюну Северус, потом кивнул и приподнял руку, показывая сумки. — Вот, лежали на пороге.

— Ох, спасибо тебе, совсем про них забыла. Поставь в гостиной, пожалуйста, я потом разберу.

Ужин проходил в тишине: сидящий напротив Северус, замкнувшись, молчал, а Петуния хмурила брови, пытаясь понять, как начать болезненный для подростка разговор. Также молча они прибрали со стола и помыли посуду. Петуния взглянула на хмурого Снейпа, а потом решительно кивнула и произнесла, направляясь в коридор:

— Северус, разожги, пожалуйста, камин.

— Хорошо, а ты куда? — спина Северуса едва заметно напряглась. Пожалуй, не знай она его так долго, то и не заметила бы, что в его голосе мимолётно проскочило волнение.

— Хочу кое-что достать из погреба, — ровно ответила Эванс, а Северус промолчал, медленно расслабляясь.

Когда она вернулась, в нутре камина, уютно потрескивая и согревая, горел огонь, а Северус застыл мрачной статуей в кресле. На столик опустились высокие кружки, наполненные горячим сидром со специями — яблок в этом году и правда было много, а рецепт яблочного сидра подсказала мисс Линн. Некоторое время они провели в молчании, отдавая должное согревающему напитку.

— Мне жаль, что меня не было рядом, Сев, — разбил тишину шёпот, заставляя Северуса вздрогнуть, стискивая узкими пальцами кружку. Лицо побледнело, свет от камина играл на заострившихся скулах. Он глубоко, с хрипом вздохнул, будто захлёбываясь, потом резко выдохнул и осел в кресле. Петуния молчала, продолжая смотреть на завораживающий танец пламени.

— Я, — начал Северус, — я не знаю, что мне делать дальше.

Голос его звучал потеряно, сам он приподнял голову, в каком-то отчаянии уставившись на Петунию, и подался немного вперёд, напрягаясь всем телом, подобно натянутой, готовой вот-вот сорваться тетиве лука.

— Я... У меня не осталось ничего, — Петуния сжала губы, слушая отдающий трагичностью шёпот. — Кому я нужен? Жалкий полукровка, да и нищий к тому же, — горько хмыкнул он. — Права была Лили.

Самобичевание прервал крепкий подзатыльник. Северус ошеломлённо замер, а Петуния нависла над его креслом, уперев руки в бока.

— Чтобы я больше такого от тебя не слышала! В следующий раз не посмотрю, что ты уже выше меня вымахал, и выпорю, честное слово!

— П-петти?

— Что «Петти»? — нахмурившись, устало вздохнула Петуния. — Северус, запомни навсегда, — она опустилась перед креслом на колени и сжала его ладони своими. — Что бы ни случилось, у тебя есть я. Всегда.

Северус резко вскинул голову, пристально вглядываясь в её лицо, пронзая острым, как шипы, взглядом. Казалось, что он искал признаки лжи, но не находил: Петуния твёрдо смотрела в ответ, ни на миг не отводя глаза.

— Ты мне как брат, Северус. Любимый младший братишка, — она ласково провела ладонью по его волосам. — Я уже говорила, что ты можешь на меня положиться, но ты всегда пытался справиться со всем сам. Мальчишка, — хмыкнула она.

— Спасибо... — просипел ошеломленно Северус и, замявшись, сжавшись, будто пытаясь стать меньше, едва слышно продолжил, — сестра.

Между ними опять воцарилась тишина, но теперь она не была напряжённой. Казалось, что в тот миг они могли понимать друг друга совсем без слов, главное, что они вместе и способны справиться со всем на свете. В тот вечер, греясь у камина, они больше не говорили, наслаждаясь тишиной и уютом. Северус, даже заснув у Петунии на коленях, продолжал крепко держать её за руку, словно боясь, что и она уйдёт, растворится, стоит только ему разжать ладонь. Другой рукой Петуния нежно перебирала его волосы, прикрыв глаза и без слов напевая тихую колыбельную.

Проснувшись утром, Петуния охнула и едва слышно рассмеялась — уже второй раз за столь короткий срок она еле разогнулась, с трудом собирая своё тело после нескольких часов в неудобной позе. Рядом никого не оказалось, она сама была накрыта тёплым пледом, а с кухни доносился приглушенный шум. Видимо, Северус уже проснулся. Зевая, Петуния приняла освежающий душ, затем умылась и переоделась. Всё ещё немного сонная она спустилась на первый этаж и зашла на кухню, в которой вовсю кипела работа. Северус стоял за плитой — нож порхал в его руках, а на сковороде исходил соком нежный стейк.

— Не знала, что ты умеешь готовить.

— Я же зельевар, — хмыкнул Северус, весело сверкая глазами и кривя губы.

— Логично. Никогда об этом не задумывалась, — рассмеялась Петуния. — Мне помочь?

— Нет, всё почти готово, — качнул головой Северус.

Петуния кивнула, достала из шкафчика тарелки, две кружки и столовые приборы, начиная накрывать на стол. Завтракали они в тишине.

— Было очень вкусно, — похвалила Петуния, начиная мыть посуду. — Но немного тяжеловато для завтрака, тебе так не кажется?

Северус лишь фыркнул, не удосуживаясь ответить.

— Да-да, я помню, что настоящие мужчины питаются только мясом, желательно с кровью, — произнесла Петуния и лукаво прищурилась. — Что же, значит, мне не нужно готовить рождественские пирожки и печенье?

Северус вскинул голову, возмущенно сверкая глазами, сложил руки на груди, но промолчал.

— Такие вкусные, сладкие и покрытые глазурью, пальчики оближешь, м-м!

— Только одна небольшая ошибка, Петуния, — неожиданно ухмыльнулся Северус. — Настоящий мужчина может позволить себе всё, а тем более печенье!

Петуния прыснула, безуспешно пытаясь сдержать смех, и рассмеялась, вскоре к ней присоединился и Северус.

Словно придя к какому-то безмолвному соглашению, больше они не продолжали вчерашний разговор, занимаясь подготовкой к празднованию Рождества. Время летело быстро, занятое приятными хлопотами. Казалось, Северус сбросил свою ледяную скорлупу, в которую неосознанно заковал себя после смерти матери. Он помог Петунии приготовить праздничный ужин, прибрать и украсить гостиную, собственноручно повесил над камином два красных носка.

За окном плавно опускался вечер. Петуния огляделась, проверяя, и удовлетворённо кивнула — всё было готово. Осталось только подарить Северусу подарки и, возможно, продолжить непростой для них разговор, но это она сделает после ужина.

В этот раз атмосфера за ужином кардинально отличалась от вчерашней. Сидя рядом за небольшим столом на уютной кухоньке, Петуния и Северус тихо переговаривались, постоянно перескакивая с темы на тему. Петуния, приподняв кончики губ в едва заметной улыбке, с нежностью смотрела на Северуса, подмечая произошедшие с ним изменения. Она и не заметила, как из мальчика он постепенно вырос в молодого мужчину.

А ведь Петуния по настоящему привязалась к нему, к мальчишке с колючим взглядом и острым языком. Поэтому, когда в первый раз поймала себя на том, что думает о нём, как о брате... Было слишком поздно.

Иронично, что в какой-то момент Северус стал для Петунии ближе родной сестры. Вспомнив о Лили, Петуния поджала губы. Наверное, хорошо, что она в своё время послушала прабабушку Гриду и не стала рассказывать ребятам о силах, которыми она владеет. Этот секрет, как и тайна о её прошлой жизни, хоть Петуния практически ничего уже не помнила, лежали на сердце камнем.

Северус резко замолк, оборвав свою речь на середине слова.

— Ты ведь не слушаешь?

— Извини, Северус, просто вспомнила нечто... — она замялась, скривив лицо, повела рукой, подбирая слово, — неприятное.

— Хм, не расскажешь?

— Не сейчас, — с сожалением покачала головой Петуния. Она не знала, как Снейп отреагирует, если она раскроет ему свои тайны. Она боялась: боялась боли, боялась испытать предательство, боялась потерять того, к кому за столько лет приросло глупое сердце. Возможно позже, но не сейчас. Петунии казалось, что ещё не наступило подходящее время, ведь она ещё не была готова открыться.

— Пойдём в гостиную, у меня для тебя кое-что есть.

Петуния усадила его в кресло и всунула в руки подарочную коробку, обтянутую тёмно-зелёной бумагой с серебристой ленточкой.

— Петти... — Северус растерянно вертел подарок в руках.

— Разворачивай, ну же!

— Я даже не приготовил тебе подарок. Совсем забыл.

— Сев, ты пришёл ко мне, когда тебе было плохо. Ты мне доверился и принял мою помощь, — она ласково потрепала его по голове и тихо продолжила. — Поверь, это лучший для меня подарок.

Северус медленно кивнул и зашуршал обёрточной бумагой. Вскоре на свет появился мягкий шерстяной шарф чёрного цвета с зелёными вставками, к которому прилагались тёплые перчатки.

— Шапку я даже дарить не стала. Знаю я вас, — проворчала Петуния, завязывая шарф на шее Северуса. — Мальчишки! Всё равно бы носить не стал.

— Спасибо, — выдохнул Северус.

— Погоди благодарить, это ещё не всё.

Петуния подошла к стоящему у стены секретеру и, сняв с шеи цепочку с ключиком, отперла ящик, достала бумаги и протянула их Северусу.

— Держи.

Тот принял бумаги и пробежался по ним глазами, пытаясь понять, что это. Петуния молчала, позволяя Северусу прочитать документы и осознать написанное. Пара минут прошла в тишине, нарушаемой лишь треском дров в камине и шелестом бумаги. Дочитав, Северус стремительно поднялся из кресла и подскочил к Петунии, заключая её в объятья, крепко прижимая к себе.

— Петти! — едва слышно просипел Снейп, зажмурившись до белых пятен под веками. — Спасибо!

— Не за что, Северус.

На столике возле кресла аккуратной тонкой стопочкой лежали растрогавшие Северуса бумаги. Это были документы, подтверждающие право общего совместного владения* Петунии и Северуса на этот уютный домик в Аллерфорде и прилегающие к нему земли с куском леса.

_____________________________________________________

Право общего совместного владения недвижимостью* — действующая в Англии и Уэльсе правовая система предусматривает два вида прав для случаев владения недвижимым имуществом двумя или несколькими лицами. К ним относятся право общей совместной (beneficial joint tenancy) и общей долевой (tenancy in common) собственности или аренды. По генеральному правилу правообладатели могут самостоятельно принять решение о способе владения и оформить его соглашением, а позднее — изменить. Право общего совместного владения чаще всего выбирают супружеские пары и члены семьи, а право общего долевого владения считается наиболее удобным для осуществления хозяйственной деятельности и совместных предприятий.