Стихи, сборник (джен)

Говорят, снаружи весна, а у нас дементоры.

Здесь своя атмосфера, погода и распорядок.

Нам тепла не положено, и ни весны, ни лета, ни

Хоть спокойного сна. Считается, нам не надо.

И когда ты сидишь в этой камере в одиночестве,

Через время ты начинаешь кричать на стены,

Потому что, конечно, поговорить-то хочется,

Но тебе не ответят охранники этой смены,

Ни второй, ни третьей, нельзя им по-человечески.

Значит, пусть меня слушают камни, эффект-то тот же.

Дни давно спрессовались в стылый осколок вечности,

Я не знаю, сколько я лет в этой клетке прожил,

Но я всё ещё жив, хоть надежда давно потеряна.

У меня даже есть приятель — оттуда, с воли:

Серый кот, крысолов, хвост кривой, на носу отметина.

Он приходит в камеру, этого мне довольно.

Он приносит с собою звуки, тепло и запахи

И как будто бы даже немного дневного света.

Он приходит и лезет носом ко мне за пазуху —

Я бы дал ему что-нибудь, но ничего же нету.

Можно с ним говорить, не ответит, так хоть послушает.

Пофырчит, скажет "мяу", — ну, всё-таки он не камень.

Вот дементоры, нам говорят, питаются душами,

Но порою мне кажется, что всё-таки мозгами -

До того нелегко говорить с котом, но потом всё легче, я

Возвращаю свой голос медленно, постепенно.

Иногда я боюсь, что просто он мне мерещится:

Пару раз он как будто бы приходил сквозь стену —

Но не может же глюк так линять, ну правда. Правда ведь?

Он случайно выпустил когти — следы остались.

Ну а если и глюк — так ладно, чего загадывать.

Пусть мерещится дальше, я ему благодарен.

Иногда я боюсь, что нынче-то он не явится,

Но он снова приходит вскоре после обхода.

Иногда я думаю, что он так развлекается.

Иногда мне кажется, это его работа:

Типа он волонтёрит, взяв меня в подопечные,

В некой группе поддержки узников Азкабана.

Утро, кот и обходы — засечки на стылой вечности,

В остальном состоящей из холода и тумана.