Девятнадцатая глава

Я проводил взглядом Конвой и развернулся в сторону автобусной остановки…

За многие годы моего отсутствия на этом свете в Горске и в Горском круге многое изменилось. Вот, например городские автобусы появились. Правда, всего три маршрута. Номер «1» — это север-юг. Номер «2» — восток-запад. А номер «3» — это самый длинный, можно сказать, кольцевой маршрут.

Кстати, раньше автобусы тоже существовали. Только междугородние. Я разве не говорил? Ну, значит, снова как рояль в кустах будет.

Впрочем, они и сейчас есть. А не рассказывал я о них потому, что Проводники их никогда не обслуживали. Ездят они всегда по круговой дороге, которая параллельна железке и античечевичному рву. В одиночестве и никогда в конвоях. И никогда вечером или ночью. Точнее, выезжают так, чтобы к вечеру приехать в город по расписанию — Горск, Вилюйск, Луговск, Агсбург, Горск — вот не поверите, но транспорты с людьми никогда не ломаются. По кругу против часовой стрелки.

Что касается городских автобусов, то их расписание из-за отсутствия большого количества машин — пока их столько, сколько нашли в Пустоши, а автомастерские только настраиваются на их производство — довольно жесткое: раз в полчаса. И здесь, на остановке на Ленинском, только два номера — «1» и «3».

И кажется…

— Подожди! — закричал я остановившемуся автобусу под номером «1».

Пришлось хорошо пробежаться, чтобы успеть на остановку. Но успел. Расплатился с кондуктором, сел.

Теперь пять остановок. Автобус не ехал чисто по прямой, а этакими зигзагами, заезжая на остановки возле жилых кварталов.

В общем, если приглядеться к карте, то можно заметить, что три маршрута обеспечивают почти весь город. Разве что еще один пустить по малому кругу, но это ведь не мне решать.

Ну, вот и моя остановка. «Молодой квартал», как мы его называем. Один из пяти. Шесть домов общежитий, куда уходят молодые люди после четырнадцати лет. Как я говорил, почти все уходят, мало кто с родителями остается.

И после этого ухода некоторое время, до двух лет, можно вообще ничего не делать! Ты получаешь деньги и живешь на них. Можешь организовывать вписки или тусоваться на чужих вечеринках. Или…

Ну, в общем, все, что хочется и не хочется. Так сказать, мечта идиота. Правда, после этого времени тебя могут заставить учиться или работать. То есть приносить пользу обществу. Но, впрочем, как я уже говорил, можно и не участвовать в жизни общества, но тогда и общество за тебя никакой ответственности не несет, хоть ты и платишь специальный налог, так называемый налог на «тунеядство», а родители помогать материально не имеют права. Поэтому большинство «тунеядцев» предпочитают заявлять, что они приключенцы и их место работы — это Пустошь. Правда, чтобы подтвердить эту работу, каждый приключенец хотя бы раз в полгода должен принести и продать какой-нибудь трофей, найденный в Пустоши. Любую вещь. Даже обычный чайник, например, но из Пустоши. Поэтому приключенцы уже сами делятся на две категории: те, кто Пустошь посещает постоянно, и те, кто в ней никогда не был. При этом первые часто продают предметы вторым втридорога. Но вторые продают в обычную цену, чтобы не быть заподозренными в обмане.

Так и живем…

Вот я как раз перед тем, как отправиться в Пустошь, и налог заплатил, и сделался приключенцем. А теперь несу в сумке пять камней Зархи. И когда продам их хиршенам, то могу больше года вообще ничего не делать — пять ведь штук, а это даже больше одного года. А с такими деньгами, которые я мог бы получить от Матисса, это время я мог бы как сыр в масле кататься. Но я ведь не за деньги несу ему эти камни.

Вот и остановка моя.

Я вышел, прошел через небольшой садик.

Кстати, я огляделся. Ведь именно здесь меня шершунчик и поцеловал, завершив мою вторую жизнь.

Только сейчас почему-то об этом подумал. Ну, да вот и место, хотя деревья и не выросли совсем, или это совсем другие деревья. Или совсем другое место.

Но, не будем о грустном.

Я прошел к своему дому, к третьему подъезду, поднялся на четвертый этаж. И так в комнату свою и на постель не раздеваясь. Сейчас бы поспать просто в одиночестве, без никого.

Но не получилось.

Консьержка на входе — уже давно в любом подъезде молодежи обязательно дежурили взрослые — видимо, сообщила обо мне. Встречи они не пресекали, да и не могли, так как в одном подъезде жили как мальчики, так и девочки — раздельно только в мужском шовинизме жили, — но за порядком старались следить. И рация обязательна была у каждого.

То есть как только я завалился домой, почти сразу в комнату влетел Федор.

— Ты где был?

Я сел на кровати.

— В Пустоши. Я же говорил.

— Говорил! Но ты не говорил, что застрянешь там на три недели!

— Чего? — я головой мотнул.

— Да вот на календарь посмотри! — и мне так под нос наш настольный календарь: переворачиваешь, и циферки так перекидываются. Классная вещь.

И на нем красовалось: — «31 июля».

Я мотнул головой, еще раз пытаясь сбросить наваждение.

Я уходил шестого июля, обещаясь, что вернусь числа четырнадцатого или даже раньше, то есть за день до нашей вписки в субботу, пятнадцатого июля. И, несмотря на все перипетии, я по своим подсчетам, как бы и появился четырнадцатого июля. А оказалось…

Эй! Куда дни моей юности делись?

Я пожал плечами.

— Даже не знаю.

— Я уже хотел сообщать…

— Как вписка прошла?

Федор расплылся, явно забывая про мое исчезновение.

— Отлично! Хорошо, что третьим Пашка был, так что время хорошо провели. Хотя сестренки мои на тебя обиделись!

Я залез рукой в сумку и вытащил толстую пачку купонов, которыми меня снабдила Анфиса. Тысяч двадцать точно было в той пачке, что она мне всучила перед отъездом. У нас. Видимо, инфляция, так как и сотни купонов уже появились — в моей первой жизни были они редки — и даже двухсотки.

Вытащил и протянул Федору.

— Это за меня, на расходы. Вторую вписку когда делать собираешься?

Он обалдело взял пачку.

— Э… В конце августа, — и на меня посмотрел. — Откуда столько?

— Заработал в Пустоши.

— Меня возьмешь в следующий раз?

— Ты же не любишь Пустошь? — а вот слесарь он был отличный. Руки его явно из нужного места росли.

— Ну, с тобой-то не страшно.

— Посмотрим, — проговорил я и направился к выходу.

Можно было отдохнуть, если я бы пришел вовремя, но сейчас уже как бы время вышло. А значит, нужно с хиршенами встретиться.

— Ты куда?

— По делам.