Повязки на наших пулевых ранах (гет)

В первое возвращение Инеж половина ее пальцев были в перевязках и лубках.

Каз замер, увидев их, внимательно изучая то немногое количество кожи, что мог видеть, но это давало не слишком много подсказок, поскольку он не знал, как долго ее пальцы были в таком состоянии.

— Привет, Каз, — сказала Инеж, ступив с подоконника в его комнату.

Он заметил, что ее волосы были неуклюже забраны под капитанскую шляпу и наполовину покрыты тканью, вместо обычной косы.

— Кто это сделал? — спокойно спросил Каз, встав и прохромав к ней, поколебавшись лишь мгновение, прежде чем потянуться к ее рукам.

К его удивлению, Инеж улыбнулась и, похоже, была более, чем счастлива, позволить ему взять ее руку. Он был осторожен, робко прикасаясь — и потому, что не знал серьезности ранений, но также потому что оставил свои перчатки на столе.

— О, это я сaмa, — беспечно ответила Инеж, и он, нахмурившись, посмотрел ей в лицо.

Она фыркнула (сердце Каза немного подпрыгнуло от этого звука) и закатила глаза, ее улыбка стала только шире.

— Не смотри на меня так, — пожурила она. — Я плаваю всего несколько месяцев, и неправильно поняла то, что Шпект попросил меня сделать, и мои пальцы немного раздавило. Они в порядке, просто должны побыть в лубке где-то с неделю, чтобы я не усугубила возможные трещины.

Каз кивнул, его плечи слегка расслабились после ее объяснения, и заставил себя успокоиться и не реагировать так остро на всё. Ей вовсе не нужно, чтобы он нянчился с ней. Она прекрасно может позаботиться о себе сама.

Ее улыбка стала мягче, и Инеж осторожно забрала свою руку, чтобы снять шляпу и ткань. Каз жадно наблюдал, как ее чернильные волосы пролились по плечам.

— Пробуешь новые модные тенденции? — сухо спросил он, когда Инеж начала методично прочесывать волосы здоровыми пальцами, пытаясь их распутать.

Она засмеялась, и он смотрел на нее с благоговением.

— Нет, — признала Инеж. — Я не могу заплести волосы такими пальцами, а по сулийской традиции незамужняя женщина не должна показываться с распущенными волосами. Они должны быть либо покрыты, либо заплетены.

Каз замер, а потом неловко отвел взгляд.

— О, — произнес он, думая о многих случаях в течение лет, когда он видел ее волосы распущенными. — Хорошо.

Инеж снова засмеялась — на этот раз еще веселее.

— Каз, всё хорошо, — сказала она, и он слышал усмешку в ее голосе. — Ты можешь видеть меня такой.

Он нахмурился.

— Но ты только что сказала…

— Есть исключения. Как например, для mahgili, — объяснила она, и он неуверенно посмотрел на нее, сузив глаза.

— Мах-ги-ли, — повторил он — сулийское слово чувствовалось неповоротливым на его губах.

Инеж снова фыркнула и покачала головой.

— Mahgili, — медленно повторила она. — Твой дом или семья. Мы… — она покачала ладонью. — Сулийский язык не различает семью и дом, как керчийский, поскольку… ну, мы никогда не живем на одном месте, так что как наш дом может быть местом? Даже наш vardo временный, но твоя семья — это твой дом.

Каз с сомнением посмотрел на нее, по-прежнему не понимая, почему ему можно, если другим нельзя. Они определенно не были родственниками.

— Так под какое исключение подпадаю я?

Инеж долгое мгновение смотрела на него.

— Ты подпадаешь под mahgili, Каз, — мягко произнесла она. — Как и остальные Вороны. Мы семья друг для друга. Ты, Каз Бреккер — мой дом.

У него возникло ощущение, будто сердце подпрыгнуло до горла. Он не знал, что на это ответить.

Инеж, надо отдать ей должное, похоже, не ожидала от него никаких слов, поскольку прошла к туалетному столику, чтобы взять с него свою расческу. Подняв ее, Инеж посмотрела на Каза и приподняла бровь.

— Ты забыла ее в своей старой комнате, — объяснил он, неловко пожав плечами. — Мне пришлось отдать комнату новому Отбросу — ей нужна была личная комната с запирающейся дверью, и я подумал, что ты будешь злиться, если я не отдам ей твою комнату, при том что она не используется. Но я не хотел, чтобы кто-нибудь рылся в твоих вещах, так что…

Ее улыбка могла затмить солнце.

— Спасибо, — сказала Инеж и начала расчесывать свои длинные волосы.

С одной стороной она прекрасно справилась, но когда принялась за другую…

— Позволь мне, — внезапно предложил Каз хриплым голосом.

Инеж удивленно посмотрела на него и мгновение спустя кивнула, выглядя почти головокружительно.

— Садись в свое кресло, а я возьму ящик, — сказала она, отправившись за одним из контейнеров рядом с дверью.

Каз сел, как она попросила, вытянув больную ногу, и Инеж аккуратно поставила перед ним ящик, убедившись, что не вторгается в его пространство, а потом села, протянув ему расческу поверх плеча.

— Начинай с кончиков и понемножку, а потом постепенно поднимaйся, — велела она.

И Каз достаточно видел, как она расчесывает волосы, чтобы понять, что она имела в виду.

Он последовал ее инструкциям — повторяющееся движение успокаивало обоих, — пока ее волосы не стали шелковистыми и без единого узелка.

— Можешь научить меня, как их заплетать? — тихо спросил Каз в пространство между ними.

Он не видел ее лица, но знал, что Инеж улыбается.

— Да, — просто ответила она.

И научила.