Свет во тьме и тьма во свете (гет)

Холодная горная ночь сменилась кровавым рассветом. Кровавым в полном смысле этого слова, даже если не считать за кровь потроха порождений Некроса. Потери людей были чудовищны. Это касалось и сил Ордена Света, что принял на себя основной удар, и воинств светских правителей, что были попросту не готовы к такому противостоянию. Простой врата открытыми еще полчаса, и едва ли кому-либо вообще удалось бы выжить.

Весь вечер, а затем и ночь войска зализывали раны и потому не спешили выдвигаться. Обилие раненных досуха высосало все силы святых магов, коих и так оставалось немного. Тем не менее, в порядке привилегии помощь была оказана и Хэйрону с Саурой. Что до Дерера, то девелета не стал испытывать судьбу, и, несмотря на тяжелое ранение, сразу после победы над Фейтером скрылся, воспользовавшись суматохой. Хэйрон не удивился такому поступку. В конце концов, неделю другую назад он бы и сам прибил его без лишних слов. И все же, вновь первый рыцарь жалел, что ему не удалось напоследок перекинуться с товарищем парой слов или хотя бы попрощаться. Интересно, действительно ли он собирается примкнуть к своим сородичам, что, кстати говоря, тоже полным составом сбежали? Как примут они его? Героем-освободителем или мерзким предателем? Встретятся ли они вновь? И на каких ролях? Как же много вопросов.

Хотелось бы знать на них ответы, но сейчас Хэйрона ждала другая встреча. Не менее желанная. Как оказалось, то висящее на отвесной скале сооружение вмещало в себя темницу с пленниками, включая и самых ценных. То было похоже на Фейтера — держать все наиболее важное у себя под рукой. Однако как все было кончено тюремщики, как и весь гарнизон замка напротив, сбежали, оставив темницу и ее узников на попечительство победителям. Хэйрон относился к таковым в первую очередь и желал реализовать свои права. Саура шла с ним, что в общем-то рыцаря не удивляло. За прошедшее время он привык видеть ее рядом. В хорошем смысле привык. Помимо ныне лежащего в руинах моста к висячему бастиону вела еще и широкая спиралевидная лестница. Поднимаясь по ней, Хэйрон мог видеть в низине лагерь союзных сил. В царящем мельтешении угадывалась подготовка к скорому выступлению. Никто не желал задерживаться в проклятом разломе, подвергаясь излишней опасности. Конечно после всего произошедшего девелета пребывали в смятении и дилемме, что делать дальше и кто займет место Фейтера. Но правда и в том, что ничто не сможет так консолидировать все их силы и претендентов на главенство, как понимание того, что лучшего момента для расправы над ненавистным Орденом Света не представится скорее всего никогда.

При появлении Хэйрона у входа висячего строения единственный стоявший на посту стражник выпрямился и выразил ему почтение и восхищение. Никто не спешил хватать и обвинять его в чем-либо, хотя формально на нем все еще висел ярлык предателя. Ответив охраннику взаимностью, рыцарь прошел внутрь. Проходя однообразные и еле освещенные коридоры, Герой Ордена отметил, что сооружение изнутри казалось куда обширнее, чем снаружи. Отчасти это объяснялось тем, что часть его вклинивалась внутрь скалы. Солдат попадалось немного, большая часть здоровых воинов была занята возней с раненными и сборами. Само их наличие здесь объяснялось тем, что бастион толком так и не зачистили. Лишь с рассветом сюда зашла группа солдат и, собственно, обнаружили пленников. По этой же причине решили пока никого не выводить наружу. Да и "гости" не шибко приветствовались. Насколько знал Хэйрон, до него единственными посетителями стал лорд Лакроу вместе с еще парой высоких чинов. Тем не менее, Герою Ордена даже когда он дошел до центрального зала никто путь не преграждал, на то он, собственно, и герой. К тому же, как небезосновательно он полагал, с той стороны тоже ждали этой встречи. Обменявшись приветствиями с охранниками у дверей, рыцарь и его спутница прошли внутрь. Центральный зал, как и полагалось, располагал солидным простором. В центре его красовался большой декоративный стол, обильно заливаемый светом через высокорасположенные узкие окна. Ну а в центре в роскошном кресле располагался он. Небольшой старичок с большими голубыми глазами. Лицо его было высушено обилием перенесенных терзаний, но взор блестел, согреваемый лучами нового света. При виде вошедших он поднялся с явно слишком массивного для его фигуры кресла.

— Хэйрон, друг мой! Как же я ждал этого момента.

— А уж я-то как ждал, Мастер.

Хоть то и не было характерно для его натуры, Сферус поддался эмоциям и шагнул навстречу воину, примкнув к нему. Саура, оставшаяся за спиной героя, скромно поклонилась. Старец с любопытством окинул ее взглядом.

— Необычно видеть тебя в компании.

— Это Саура, — Хэйрон с улыбкой взглянул на девушку через плечо, — будущий рыцарь Света. Я многое про нее могу вам рассказать. Собственно, мне вообще многое про что есть вам рассказать.

— Полагаю, мне тоже, друг мой.

Рыцарь кратко изложил произошедшее в Зашмарском разломе, после чего Мастер откинулся на спинку исполинского сидения, погрузившись в его объятия.

— Еще до того Фейтер увез и заточил меня в своей цитадели, мне стало ведомо, что именно ему от меня требуется. Благо еще до гостонской осады до меня дошли тревожные сведения, что ему удалось разыскать один из браслетов. Помимо этого Фейтер как-то разузнал, что я происхожу из рода тех доверенных поклонников святого патриарха Бентоса, коим он доверил исполнение своей последней воли. Из поколения в поколение мои предки хранили верность клятве и тайну упокоения браслетов, передавая ее лишь друг другу и из уст в уста. Я тоже соблюдал эти заветы, и даже став Мастером Ордена Света, не посвятил в эту историю никого, включая ближайших приближенных. И каким образом о ней прознал Фейтер, ума я не приложу…

— Возможно, у меня есть догадка, — влез Хэйрон, — есть в Шеренских землях один мудрец-подлец, Герекеш. Он вроде эксперт по старинным легендам и сказаниям. Фейтер упоминал о его помощи в своих делишках.

— Думается, он мог лишь рассказать ему общую историю, но едва ли мое с ней соотнесение, — с сомнениями покачал головой Сферус, — корни того зарыты слишком глубоко. Тем не менее, когда владыка девелета предстал передо мной в Гостоне, во мне не осталось сомнений: он знает все. Я же не знал, каковы его умыслы на эти браслеты, но никоим образом не сомневался в их пагубности для всех нас. И вместе с тем я понимал, что сколь крепка б ни была моя воля, я не смогу скрывать от Фейтера нахождение второго браслета долго. Потому, увидев тебя, я решил воспользоваться последним шансом и передать тебе скрыто, но доходчиво, что и где нужно отыскать.

Первый рыцарь вздохнул, припомнив сколько головной боли ему доставило то послание и находка.

— Сам же я намеревался держать злодея в неведении столько, сколько будет сил, надеясь, что ты поспеешь раньше. Я искренне рад, что надежды мои оправдались.

— А что это за демон, что охотился за браслетами? — поинтересовался Хэйрон.

Очи Мастера наполнились горечью.

— Стремления его проистекают из стремлений Себастьяна, того самого близкого друга и сподвижника патриарха Бентоса, что предал смерти его возлюбленную. Самоубийство дорогого Бентоса сильно повлияло не него. Осознавая свою вину, он добровольно отправился к демонам. «Заберите мою душу в ад, где ей самое и место!» — по преданиям воскликнул он. Однако в действительности в глубине души в произошедшем как и ранее он винил Лирингу. И в тайне даже от самого себя он желал разорвать их с Бентосом связь. Дух священника оказался столь силен, что это желание передалось поглотившему его душу демону. До определенной степени можно сказать, что его душа сама поработила поглотителя. В довершении к тому желанию, демон смог чувствовать браслеты. Мысль о Себастьяне и его предательстве была единственным, что пробивалось в голову Бентоса помимо Лиринги, когда он творил свое зачаровывание. Оттого и душа Себастьяна стала чувствительна к связи меж браслетов. Когда преданные сторонники патриарха прознали о произошедшем, то решили перепрятать святыни так, чтоб никто не знал, где они находятся, а заодно вдали от обжитых земель. Все же демон был очень силен, а Ордена Света в ту пору еще не существовало. Украшения извлекли из могил владельцев и перезахоронили: браслет Лиринги в Аргерских горах, браслет Бентоса в Гробнице Скорби. Демон много сил извел, чтоб их найти, прознал даже, что один находиться в Аргерских горах, однако большего не добился, и в конце концов смирился.

— Ну да, в одиночку-то ему все Аргерские горы не перерыть, а вот тварям Некроса — раз плюнуть! — вновь подключился Хэйрон. — Теперь понятно, почему вы меня за ним послали, хотя с пафосом вы, как по мне, переусердствовали…

— О чем ты, Хэйрон? — не понял Сферус.

— Ну, все же демон был лишь инструментом в плане Фейтера, рассказал ему, где искать первую побрякушку и на том все. Самой-то угрозой был именно зубоскал.

— Я не понимаю, друг мой, — покачал головой Мастер, — я никогда не оправлял тебя за вобравшим Себастьяна.

— Так как же…

Через поле зрения героя проскочила еле различимая тень. Его сознание еще не успело среагировать на ее появление, как раздался резкий звук, и голова Сферуса поникла. Из его глазницы торчала черная рукоять метательного ножа девелета.

«Откуда!?»

В мгновение ока Хэйрон оказался подле Мастера, лицом к дверному проему. Однако все что он увидел это то, как охранники неуклюже поднимались на ноги, крича своим сослуживцем по тут сторону прохода:

— Схватить ее! Любой ценой!

Еле освещенные однообразные коридоры проносились перед глазами Хэйрона. Его сердце с яростью колотилось в груди, сильнее чем в самую волнительную минуту жизни. Раскаленная кровь стучала в висках, все нутро словно покрылось острыми шипами. Происходящее казалось не просто нереальным, попросту невозможным! Скукоженное сознание что свежепойманная птица билось в колючей клетке собственных невнятных мыслей, пока ботинки, казалось, сами несли его по следу едва различимого эха чужих ног. Несмотря на всю его бешенную прыть чужие звуки не становились ближе. Лишь на входе в длинные проходы его взор замечал мелькающую на том конце тень, продлевающую эту агонию. Спустя мучительную вечность глаза воина, наконец, сощурились под натиском ставшего уже непривычным света. Не теряя ни мгновения, рыцарь на бегу ударил переключатель и кувырком проскочил захлопнувшую за ним проход массивную каменную плиту.

— Тебе больше некуда бежать… Демон!

Через силу выпалил герой, глотая слова, что хотели вырваться заместо сказанных. Он очутился в обширном зале с неровными стенами, видимо прорытом прямо в скале. Высокий увенчанный сталактитами потолок подпирался расставленными через каждые десять метров колоннами. На их вершинах горели магические фонари, освещавшие округу тусклым, но объемным светом. Помимо колонн рукотворством из всего окружения отдавал еще только перекрытый воином дверной проем. Но сказанное, разумеется, обращалось не ко всему этому, а к белой фигуре, что стояла в центре зала. Та неспешно повернулась к рыцарю. Поразительно, сколь чужим казалось ее лицо. С него не ниспала иллюзия, не появился зловещий оскал, не проступили рога. Перед слугой Света были все те же до боли знакомые милые черты, маленький носик, густые волосы и невероятно завораживающие глаза. Но мельчайшие изменения в мимике: едва сдвинутые брови, чуть опущенные уголки губ, еще более спокойный взгляд — придавали ей в глазах рыцаря совсем иной облик. Отстраненный и потусторонний.

— Прошу, не вынуждай бессмысленное кровопролитие, Хэйрон, — произнес такой привычный, но такой чужой голос. — Я сожалею о смерти Сферуса, но я не могла поступить иначе.

— Замолчи! — не выдержал сын Ордена. — Все это время, дни напролет, ты дурила меня, втиралась в доверие, разыгрывала милашку! Все чтоб в последний момент ударить мне в спину! Неужели ты думаешь, что после всего этого я буду вновь плясать под твою дудку? Ты типичный выродский демон, который жаждет всех вокруг угробить!

"Саура" терпеливо выждала конца его тирады.

— Я лгала тебе о своем прошлом, но не о настоящем. Я представала перед тобой такой, какая есть на самом деле. Это и не важно. Ты никогда не простишь меня, я о том и не прошу. Я прошу не заставлять меня приносить еще больше несчастья. Я уже давно освоилась в вашем мире, тебе не удастся одолеть меня. В тебе пылает ярость и боль, но вспомни, Мастер Сферус наверняка предупреждал тебя об этом…

— Не смей произносить его имя, лживое отродье! — кипел Хэйрон. — Не важно, насколько ты силен, я уже расправлялся со многими твоими братишками! И то, что ты молишь меня остановиться, только показывает, что ты сам не уверен в своих силах!

Рыцарь яростно выбросил вперед палец, что, впрочем, несколько не поколебало его противницу:

— Моя смерть, представь ее. Принесет ли она тебе покой? Ты ставишь свою жизнь на кон без возможности чего-либо добиться. И это в минуту, когда в тебе нуждаются больше, чем когда бы то ни было. Моя цель достигнута, и все чего я сейчас желаю — это покинуть ваш мир. Эта схватка не способна что-либо исправить, лишь больше навредить.

Спокойный тембр ее голоса, что ранее вызывал теплоту, теперь холодил душу. Она ничего не отрицает, не старается придумать дешевого оправдания. И хоть Герой Ордена знал, что это лишь пуще б разожгло в нем ярость, он чувствовал, что где-то в глубине души желал этого спектакля. Желал в последний раз увидеть эту маску, хоть и обезображенную проступающим лицемерием. Теперь же натянутая раскаленная струна лопнула, оставляя после себя гнетущее ничто.

— Даже если ты действительно никогда больше здесь не объявишься, ты объявишься где-нибудь еще, — уже много хладнокровней говорил рыцарь, — и снова будешь нести смерть, снова будешь калечить жизнь. Мой долг как рыцаря Ордена Света покончить с тобой раз и навсегда!

Демонесса печально потупила взгляд.

— Как всегда… — прошептали ее уста.

«Отвлеклась!» — вдруг ясно вспыхнуло в сознании Хэйрона. Руки вмиг скользнули в кобуры, извлекли револьверы. Выстрел. Одновременно с вспышкой пламени из стволов, другая, яркая словно солнце, поглотила белую фигуру, оставив на ее месте пустоту. Хэйрон не успел и удивиться, как раздался тихий свистящий звук, сопровождаемый еще одной вспышкой где-то над ним. Всей его молниеносной реакции хватило лишь чтоб уберечь себя, но не стволы. Все еще покрытые сиянием клинки демонессы рассекли их сверху донизу, оставив отпрыгнувшего рыцаря с двумя обрубками в руках. Хэйрон поразился, но не растерялся, и уже через мгновение ринулся на противника с мечом наперевес. Ту, впрочем, это нисколько не смутило. В очередном порыве света она возникла в конце зала, где солнечное сияние снизошло на ее сведенные руки. Хэйрон кувыркнулся в сторону от вырвавшегося из них луча, но тут же приметил, что тот прошел много выше уровня его головы. Обернувшись назад, герой заметил как свет впился в каменную плиту, завалившую проход. Однако свет иссяк, а плита осталась невредима. Остатки бело-желтого свечения расходились по окружающим стенам, поглощаемые фиолетовыми блесками, возникшими по периметру зала. Хэйрон невольно улыбнулся, первый раз в жизни искусство девелета сыграло на его стороне.

Не успело зарево рассеяться как демоноборец помчался в новую атаку, мысленно готовясь уворачиваться от новых лучей. Их, однако, не последовало. Демон безропотно ждала его, сохраняя неподвижность. Приблизившись, Хэйрон бесцеремонно обрушил на нее всю свою силу в широком замахе. Осознавая всю верткость врага, рыцарь направил лезвие так, что то искало его плоти на уровни пояса, чтоб ни пригнуться, ни перепрыгнуть, ни уйти в сторону. Меч столкнулся с кинжалом и, к удивлению воина, сорвался вниз, так что противник смог перескочить его кульбитом, и тут уже рыцарю пришлось вспомнить о маневре, дабы не дать зайти себе за спину. После быстрой смены позиции воин Света готов был продолжить наступление, но тут-то Хэйрон и почувствовал на себе все то, что испытывали оппоненты его спутницы у него на глазах. Ему думалось, что он знал ее скорость и реакцию, что легко под нее подстроиться. Как же далеко это оказалось от истины. Белая тень скользила по пространству так, что за ней едва можно было поспеть глазами, а ответ на его действия едва ли не опережал сами действия, словно бы дьяволица сама их направляла. Рыцарь Света пытался уповать на свое преимущество в досягаемости, но создание тьмы легко уходило от кромки его меча и после первого же удара сокращало дистанцию, где преимущество оказывалось у его короткого и молниеносного оружия, и уже у человека начинались проблемы.

«Черт побери, ты что же, все это время была так сильна?! Все это время, пока я так боялся, так волновался…»

На своем пути он встречал множество ужасающих врагов. Одни обладали невероятно разрушительной силой, другие казались непробиваемы, третьи так и вовсе неубиваемы. Но всегда его сноровка и мастерство держали его в седле. С кем бы он ни столкнулся, он всегда был способен держать удар, требовалось лишь найти у противника уязвимость и подобрать к ней ключ. Сейчас же Хэйрон ощущал себя реально беспомощным, причем из-за тех соотношений, что всегда считал своими козырями. Он чувствовал, какими-то фибрами души чувствовал его: чудовищный разрыв в их навыках и опыте. Словно мальчишка вышел испытать закаленного ветерана. А ведь помимо этого, даже соверши она роковую ошибку — всегда могла просто исчезнуть и оказаться где угодно вокруг. И кто знает, что еще заготовлено и лежит у нее в кармане. Что хуже, демонесса даже не преследует его, только уворачивается и отражает атаки. Сколько раз она заходила ему в бок, за спину. Хэйрон тут же уходил из опасного положения, но ни разу не чувствовал, чтобы та пыталась им воспользоваться. Только защищается. И смотрит. Все таким же беззлобным томным взглядом.

Их клинки породили протяженный лязг, в очередной раз сойдясь в вихре стали и ветра. Вместе с кинжалом мимо рыцаря пронеслись и ее глаза. Так близко, как редко оказывались к нему за все время. В них вновь горел тот мистический огонек, что некогда так манил его. На сей раз он сиял открыто, не скрываясь в глуби сотен карих оттенков. Хэйрон наконец разглядел его. Печаль. Невообразимо глубокая, всепоглощающая и наполняющая. Печаль отчаяния и бессилия. И вместе с тем, смирения и покорности. Огонек ослепил сына Ордена. В его сознании всплывали эти же глаза в разные времена, в разном освещении и окружении. Иногда их сопровождала легкая улыбка, иногда отрешенная тоска. Но теперь всегда в них мелькал отблеск того самого огонька.

«Еще тогда? Ты думала о таком исходе еще тогда?»

Вместе с каждым «тогда» приходили на ум слова, собственные мысли и чувства. Проносились первые впечатления, открытия, соприкосновения. И через всю боль, злобу и ненависть, через нежелание это принимать продиралось понимание, что причиной его ярости и сердцевиной болевой точки стала вовсе не утрата Сферуса. И это осознание заставляло его биться с еще большим свирепством. Вопль вырвался из его горла, заставляя демонессу уйти из-под яростной как никогда атаки вспышкой света.

В первый раз воин Ордена не бросился тут же преследовать ее, решив потратить мгновение чтоб перевести дух. Размашистые удары и кувырки сказались на его дыхании, в то время как нечестивому порождению, казалось, все было нипочем. Он смотрел на ее безмятежность из-под заплывших потом бровей. Еле различимая даже в полной тишине струйка вздоха покинула ее существо, а взгляд первый раз за битву прервался морганием. Следом она скрестила свои клинки, и весь ее силуэт запылал солнечным светом. Хэйрон резко бросился в сторону, пропуская мимо пульсирующий источник света, сохранивший контур хозяйки. Разминувшись с героем, он влетел колонну за его спиной, низведя ее до каменных осколков. Их дождь еще гремел по каменному полу, когда демонесса впервые сама сорвалась вперед. Спешно выброшенный Хэйроном вперед меч просвистел мимо, когда она остановилась ровно за шаг до того как оказаться в его досягаемости. Бликнувший следом кинжал едва не вскрыл шрам на щеке рыцаря, а второй скользнул по его боку, явственно демонстрируя изменение подхода. Хэйрон попробовал выйти на удобную для себя дистанцию, но был опрокинут ловкой подсечкой своего врага. Едва неожидавший такого слуга Ордена распластался на полу, как рука дьяволицы начала излучать свет. Лишь молниеносный бросок кнута вынудил ее одернуться и промахнуться.

Пользуясь заминкой рыцарь вскочил, но сильно положение его это не улучшило. Темп боя поменялся, а действия его противницы стали куда решительнее. Она больше не бесконечно уходила от острия его клинка, но встречала его своим. И происходящее просто не укладывалось у Хэйрона в голове. Как сама дьяволица, так и ее оружие казались игрушечными на фоне его меча. Тем не менее, она каждый раз находила то положение, тот угол, тот момент, что огромное лезвие просто соскальзывало с ее ножечка, и вся дарованная ему колоссальная сила уходила на выскребание искр из камня. Хэйрон не сдавался, могущий клинок вновь взмывал вверх, но вновь проскальзывал мимо лица девушки… нет, демона. Она кружилась вокруг него как будто побелевшая тень. Несмотря на свою быстроту ее движения отдавали какой-то плавностью, изящностью. Словно танец. Он увлекал оппонента в себя, включал его в свои мотивы. Даже через всю свою ярость и злобу, Хэйрон чувствовал, как по его нутру разливается восхищение ее движениями. Оттого сердцу становилось еще тяжелее, и когда его меч крошил очередную колонну, ему хотелось кричать от боли, словно это его разрубают на куски. Подумать только, ведь он был так близок, так близок, чтоб сорвать с себя оковы клятвы! Почему все это происходит?! Как это вообще может происходить!

Хэйрон не имел представления, сколько длились эти мучения. По ощущениям прошла вечность. На ее протяжении они успели истоптать, казалось, каждый метр этой проклятой пещеры. Сходились для боя клинков, разлучались магической перестрелкой, снова сходились. Их пребывание отчетливо давало о себе знать в виде "шрамов" и развалин убранства зала. Давящий сверху каменный массив периодически зловеще скрипел, осыпая дерущихся сходящими сталактитами. Один такой едва не обрушился прямо на головы дуэлянтов, вынудив их разойтись. Воспользовавшись спонтанной передышкой, Хэйрон оглядел округу. Она сильно пострадала, от подпиравших потолок колонн осталась хорошо если половина. Тряска постепенно усиливалась, угрожая похоронить и демона, и демоноборца. Надо поторапливаться. Хэйрон верил, они оба так думают. Девушка смотрела прямо ему в глаза, уже не столь спокойно и отрешенно. Каким-то образом он выстоял, однако все это время чувствовалось, что она билась безопасно, вероятно полагая, что если не достанет, так измотает его. Рыцарю приходилось признавать, будь у нее в запасе больше времени, определенно получилось бы. Однако теперь она вынуждена действовать более агрессивно. Воин Света быстро протер лицо от слез и пота, в ожидании ее атаки.

Ее доселе ровное дыхание прервалось глубоким вдохом. Контур фигуры стал покрываться переливающейся аурой, по сравнению с которой магические осветители зала быстро уподобились размытым пятнам. Сияние пронизало все ее существо, даже волосинки, что под действием его силы воспарили вверх, словно возносимые дующим снизу ветром. Это великолепие слезило глаза рыцаря, как самый великолепный рассвет, совмещенный в мгновении с самым ярким закатом. Однако рука его оставалась тверда. Мгновение, и солнечное зарево понеслось вперед. Хэйрон ожидал, что демон испустит очередной разряд магии, но та сама направилась к нему. За миг до встречи их клинков сияющая аура исчадия изверглась слепящей вспышкой, что затмила бы собой яркость солнца. Глаза рыцаря не выдержали ее напора, оставив хозяина без ориентира. В полупанике разум Героя Ордена прокручивал перед ним последние движения противницы, что он еще успел разглядеть. Где-то рядом проносились бесконечные повторы их предыдущих встреч. Воин силился найти закономерность. В реальности прошла лишь доля мгновения, в голове Хэйрона ее протяженность воспринималась как затяжной вдох. Он доверился интуиции и выбросил вперед меч наугад.

Внезапно световая завеса рассеялась. Вместе с вернувшимся восприятием до Хэйрона дотянулось осознание, что его меч чего-то коснулся. Взгляд быстро упал на клинок. Он был обагрен. Тут же взволнованный глаз стал обыскивать округу. Белая фигура нашлась в десятке метров перед рыцарем. Она тяжело дышала, схватившись рукою за бок. Одеяние вокруг и ниже ее ладони были залиты ярко-алыми цветами, пестревшими на фоне белоснежных тканей. Демонесса попыталась совершить какое-то движение, однако лишь упала на колени, выронив кинжал. Следом о пол прозвонил тяжелый меч. Обомлевший Хэйрон ринулся было вперед, но остановился на полушаге. На фоне его нерешительности девушка медленно подняла голову, устремив к рыцарю глубокий взгляд своих больших карих глаз. Странно, даже сейчас в них не было страха, боли, либо проклятий. Лишь изумление, быть может с легкой толикой укора. Ее губы двинулись, изображая улыбку, что так походила на ту, что столько раз лишала его покоя. В какой-то момент уголки губ ниспали, увлекаемые печатью, но тут же воспряли, словно окрыленные сумрачной надеждой. С этим выражением она рухнула на каменистую кладь зала. Словно желая предотвратить это, рука Хэйрона вытянулась к ней, но было уже поздно. Из оцепенения рыцаря вывело падение здорового булыжника, что приземлился прямо между ними. Еще несколько его товарищей прогрохотали где-то неподалеку. Хэйрон бросил взгляд к выходу, потом обратно к лежавшей, опять к выходу. Он подхватил выроненный меч и устремился к закрытому проходу. Разрыв между грохотами от падения камней за его спиной становился все реже, зал стремительно коллапсировал. Оказавшись у входа, рыцарь вонзил меч в щель между стеной и задвинувшейся плитой. Со скрипом и треском плита все же поддалась, и Герой Ордена выскользнул буквально из-под обвалившегося сталактита. Очутившись по ту сторону, Хэйрон что осталось мочи помчался по коридору прочь, опасаясь что обрушение пещеры повлечет за собой разрушение всего висячего замка.