Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

Новости, поведанные слизеринцами, встревожили нас не на шутку. А вернее, дали понять, что шутки кончились. Во всяком случае, мы с Васькой отнеслись к случившемуся именно так. Обстоятельства ранения Гойла добавили новых загадок. А дело было вот как.

Памятуя об умении Драко выявлять чужие нычки, Нотт, а вместе с ним и Гойл упросили его обучить их этому искусству. И этот лишь недавно очеловечившийся «слизеринский прынц» не придумал ничего лучше, нежели устроить для друзей тренажёр из уже известных нам тайников, обнаруженных в обиталище Снейпа; благо, что сальноволосый профессор так и не появился в поле зрения.

В общем, отправились они в известную комнату рядом с кабинетом ЗОТИ, где Малфой, объяснив этим двоим методу и способ применения обнаруживающих чар, принялся изображать из себя педагога. И всё шло хорошо, пока Гойл не решил сунуть руку в найденный им пространственный карман. Дальше случилось необъяснимое: сработала ловушка-гильотина! В итоге Гойлу оттяпало половину ладони, так что теперь, по словам слизеринцев, на левой руке у него осталась только часть кисти вместе с большим пальцем. Ну а Нотт остался без палочки, которую расщепило, когда он попытался опустить её в тот тайник. К нашему появлению пострадавшего уже отправили в лечебницу Святого Мунго, договорившись с тамошними лекарями об их молчании, (не бесплатно, разумеется), поскольку не рискнули ставить в известность школьное руководство и мадам Помфри. Тут они поступили правильно, но шокировало другое: перед началом тренировки Малфой проверил все тайники и убедился в отсутствии ловушек. Он сам проникал в пространственные карманы, и никакая гильотина на нём не сработала! Более того: уже после ранения Гойла он смог беспрепятственно извлечь наружу отсечённую часть несчастного.

Вывод был очевиден: ловушки по какой-то неведомой причине не реагировали на Малфоя. Для всех остальных же они представляли серьёзную опасность. И в этом была загадка.

«Хорошо ещё, что в первый наш визит никто не догадался сунуть туда руки», — с некоторым облегчением подумал я. Но всё равно: чем Драко отличается от остальных? Откуда такая избирательность у защитных чар, которые, вне всякого сомнения, установил Снейп?

— Я вот что подумала, — помолчав несколько минут после того, как мы выслушали эту историю, произнесла Васемона, — а вдруг здесь замешана магия крови?

Все невольно переглянулись. Нотт поёжился. А Васемона уверенно продолжала:

— Ну а как ещё связать всё, что произошло? Ведь очевидно, что Снейп устраивал тайники так, чтобы они, кроме него самого, были доступны только для Драко. Тогда он ещё не знал, что Драко на нашей стороне. Мне кажется, это всё объясняет. А для наложения таких чар необходим образец крови.

Я задумался. Теоретически она могла оказаться права: быть может, Снейп видел в Драко своего естественного помощника и соучастника в гнусном деле, вот и постарался облегчить ему доступ к своим секретам. На всякий случай. В Васькиных же словах меня смутило другое: с каких это пор он вдруг начал так неплохо разбираться в магии? Ведь даже никому из слизеринцев не пришла в голову мысль о кровных чарах? Мои размышления прервал Малфой:

— Такая магия, конечно, возможна. Да вот только я никогда не давал Снейпу образец своей крови.

— Он мог получить его раньше, на любом из младших курсов, — возразил ему Нотт. — Ты ведь, как помнится, частенько попадал в лазарет к мадам Помфри.

— Ну да, бывало и такое, — задумчиво изрёк Малфой и коротко взглянул на меня. — А после поттеровской Сектумсемпры он мог хоть целый фиал набрать…

Мы пробыли у слизеринцев ещё с полчаса, но других идей так ни у кого и не появилось. Решив, что больше делать здесь нечего, мы с Васькой распрощались со змейками, договорившись быть на экстренной связи через патронус, и двинулись к себе. Скоро ужин, а потом прибудут близнецы и нужно будет посвящать их в наши секреты.

— Ты когда научился так хорошо разбираться в магии? — прижал я вопросом лучшего друга. — Как понял про кровь?

Васька пожал плечами:

— Слушай, даже не знаю. Как-то само получилось. Будто что-то в мозгу щёлкнуло, и всё стало ясно: вот оно, объяснение! Так может быть? Ты мне веришь?

— Верю, — я кивнул. Как же я мог не поверить ему, когда недавно сам пережил подобное? Ну, тогда, при разговоре с Дамблдором. Вдруг и у Васьки тоже какой-нибудь внутренний голос появился? Или скоро появится…

* * *

С ужина мы вернулись ещё более озабоченными. Было чем: новости не радовали. А в гостиной нас уже ждали…

— Ни хера себе! — Джордж посмотрел на всех с выражением удивления и, казалось, был озадачен.

Фред сидел мрачнее тучи. Невилл, похоже, был растерян, не понимая, как реагировать на то, что он только что увидел в Омуте памяти. Парни уже посмотрели мои воспоминания, и теперь настала очередь девушек: Эббот и Лавгуд, которых мы тоже решили ввести в курс происходящего, так как без помощи Ханны на кухне было не обойтись, а Лавгуд предполагалась ей в помощницы. Она, конечно, балда, зато смышлёная и надёжная. Болтать не станет. Да и не сможет она болтать: все участники сегодняшнего собрания, включая Джинни и нас с Васемоной, принесли Непреложные обеты, поклявшись помогать друг другу и не разглашать полученную информацию непосвящённым.

Ну а Невилла было решено направить на другой «участок фронта», про который мы почти забыли, увлёкшись решением проблем Гермионы и поиском Монтгомери. А именно: противодействие предполагаемому заклятию-проклятию или артефакту, делающему из студентов неуправляемых похотливых зверёнышей. И это наше упущение не замедлило дать знать о себе: вчера поздно вечером, возвращаясь с отработки у Макгонагалл, едва не пострадала Лаванда. Где-то на пути её подкараулили двое пуффендуйцев с совершенно определёнными намерениями. Отбиться девчонке удалось лишь потому, что, по её собственным словам, «сорвало крышу» и она ощутила всё, что чувствовала в битве за Хогвартс. В итоге один из нападавших сейчас лежит в лазарете под наблюдением мадам Помфри, и состояние его нестабильно. А второго пришлось отправить в Святой Мунго для излечения от последствий тяжёлого боевого заклятия.

Наивных среди нас не было, и все понимали, что это событие — всего лишь «первая ласточка» и подобные нападения будут повторяться. А как бороться с этим, было не ясно. Всё, что мы смогли придумать, так это раскопать запасы брома и снова начать добавлять его в напитки. Этим и должен был заняться Долгопупс. Пока с помощью близнецов, а потом найдём кого-нибудь ещё. Ханна же (вот молодец!) смогла убедить мадам Стебль в том, что ей необходимо иногда практиковаться на кухне, чтобы изучать магическую кулинарию, поскольку связывает своё будущее именно с этой профессией. И такое разрешение от Помоны удалось получить уже сегодня. А завтра с такой же просьбой к своему декану обратиться и Луна. Обе девушки были уверены, что проблем не возникнет, и возможность участвовать в приготовлении пищи они теперь получат на официальном основании. Мы же с Васькой продолжали «работать над делом Гермионы», а Джинни досталась роль по обеспечению связи между всеми звеньями нашей цепочки, а также «организация оперативного реагирования в случае непредвиденных ситуаций», как выразилась Васемона. То есть, попросту говоря, отпиз…ь кого, если понадобится. В том, что она это сможет, никто не сомневался.

Вот такой план мы составили после недолгого обсуждения. По всем правилам военного искусства, как говорится. Думаю, что Суворов вместе с маршалом Жуковым были бы нами довольны.

* * *

Ночь прошла на удивление спокойно. Но уже за завтраком начались очередные сюрпризы.

…Похоже было, что ни один из репортёров «свободной» прессы не обошёл вниманием сообщение Гавейна Робартса о ходе расследования теракта в издательстве «Ежедневный пророк». Его интервью красовалось на первых полосах всех газет и журналов. Глава мракоборцев сообщал, что в настоящее время это преступление практически раскрыто и дело осталось за малым: задержать предполагаемого злодея, которым оказался один из магов, «специализирующихся в наложении Летучемышиного сглаза» (это он так сказал), и местонахождение которого сейчас неизвестно, так как он, по официальным данным, покинул страну в день поджога.

«Нашли козла отпущения, — подумал я. — Ну и ладно. Чем дольше будут его ловить, тем лучше для нас. Хорошо, что о Джинни нигде не упоминается». Но тут Васемона протянула мне журнал «Ведьмаполитен», ткнув пальцем в разворот: «Полюбуйся!» Я прочёл, и сразу стало противно. Статья была написана в духе Риты Скитер (насколько я мог судить об этой журналистке, исходя из знания канона и фанфиков), хотя в конце и значилось другое имя. «Не иначе как жучиха сменила работодателей и теперь пишет под псевдонимом», — сразу же возникла такая мысль. Ну и, само собой, ничего хорошего, доброго и вечного в себе её писанина не содержала.

Интервью Робартса занимало лишь малую часть от объёма статьи. В остальной же автор принялась перемывать кости магам, попавшим в поле зрения авроров в связи с этим делом. То есть тем, кто мастерски владеет Летучемышиным сглазом. Беспринципная писака здорово прошлась по каждому, вытащив на свет самые интимные и неприглядные моменты их жизни: обстоятельства происхождения и чистоту крови, источники доходов, личные связи и прочее «грязное бельё». Особенно сильно досталось Джинни. Ей припомнили всё: начиная от истории с василиском, которого она, по словам автора, намеренно выпустила на волю, чтобы «по причине неудержимой зависти избавиться от более успешных однокурсников», и заканчивая её участием в финальной битве и уничтожении крестража Волдеморта, который Джинни якобы не смогла разрушить, струсив в последний момент, а после приписала себе чужой подвиг. В финале обзора «грехов Уизли» писательница не преминула уведомить читателей, что ныне «эта восходящая звезда факультета Гриффиндор» состоит в интимной близости с Гарри Поттером, который одновременно сожительствует с «неподражаемой Гермионой Грейнджер», также «известной в прошлом своими многочисленными скандальными связями».

Я взглянул на Джинни. Перед ней тоже лежал раскрытый «Ведьмаполитен». По выражению лица отъявленной гриффиндорки было видно, что попади ей сейчас в руки неизвестная Мэри Пью, чьим именем была подписана гунявая статейка, и простой порчей или приклеивающе-опорожняющим заклятием неразумная борзописка не отделалась бы. Я даже заволновался: «Не хватало только, чтобы и это издание постигла участь «Ежедневного пророка». Но сразу успокоился, когда Джинни, посмотрев на меня, лишь криво ухмыльнулась, махнула рукой и отодвинула журнал, как будто говоря: «Чего ещё ждать от этих педерастов? Забей!»

Обычный студенческий галдёж, который непременно сопровождал получение утренних новостей в Хогвартсе, был прерван звоном колокольчика Минервы Макгонагалл. Старая ведьма встала из-за стола и, дождавшись полной тишины, объявила:

— Прежде чем мы продолжим завтрак, господа, профессор Дамблдор скажет несколько слов.

Поднялся директор. Все взгляды теперь были обращены только к нему. В наступившей тишине послышалось, как звякнула посуда: это кто-то неловко опустил на тарелку свой столовый прибор. Минерва, представшая вдруг очень маленькой рядом с худым высоким мужчиной, неловко, как мне показалось, взмахнула рукой, накладывая Сонорус, и поспешила занять своё место. Дамблдор выпрямился и несколько раз обвёл глазами зал.

— Внимание! — сейчас его голос звучал громко и отчётливо. — Я хочу сообщить вам приятное известие: в эту субботу в замке состоится торжественный приём. Нашу школу посетят важные гости. А именно: Совет Попечителей Хогвартса в полном составе, а также работники отдела магического образования Министерства магии Великобритании во главе с министром магии мистером Аммелиусом Ричардом Абрахамом Мордрепом Фаршем.

По Большому залу прокатился вздох. Непонятно было, как реагировать на такое объявление. С одной стороны, визит попечителей и министерских мог означать какую-то замаскированную проверку качества воспитания и подготовки обучающихся, а с другой — мог просто служить поводом для неофициальной встречи министра с попечителями, большинство из которых наверняка были влиятельными лицами как в политике, так и в экономике Волшебного мира. И на такой встрече могут решаться любые вопросы, в том числе и не связанные напрямую с организацией образования в Хогвартсе. Даже моих скудных познаний о методах и приёмах в политике хватало для того, чтобы это понимать. Но на самом деле причина этого мероприятия оказалась совсем другой. Всё стало ясно, когда директор снова заговорил:

— Подобная встреча впервые проходит в стенах школы, поэтому я прошу всех присутствующих продемонстрировать высокий уровень манер и доброжелательности по отношению к нашим гостям. Особенно я попросил бы Вас, профессор Стебль, — с этими словами Дамблдор повернулся к преподавателю травологии, — оказать особое внимание вашему бывшему выпускнику, занимающему ныне столь высокий пост.

«Ага! Значит, министр — бывший пуффендуец», — сообразил я. Это была полезная информация.

А Дамблдор продолжал:

— …Также на этом приёме, который будет сопровождаться лёгким фуршетом и танцами, в обязательном порядке примут участие все учащиеся выпускного курса, — тут он взглянул на наш стол и слегка наклонил голову. Я готов был поспорить, что смотрел он в этот момент только на нас: на меня, Васемону, Джинни, Лавгуд и других старшекурсниц, сидящих поблизости.

— Прошу выпускников отнестись к данной встрече со всей возможной серьёзностью, так как она позволит вам оставить у наших гостей впечатление о себе и, несомненно, окажет влияние на возможность в дальнейшем устроить свою жизнь и карьеру. Это всё, что я хотел вам сказать. А теперь, прошу, продолжайте завтрак, — Дамблдор развёл руками в приглашающем жесте и опустился на стул.

Я дослушал и задумался, стараясь прочувствовать свои ощущения. Почему-то во всей речи Дамбика мой слух резануло слово «жизнь» рядом со словом «карьера». Что он имел в виду? И вдруг дошло: «Так вот оно что! Значит, министерские решили устроить смотрины, поглядеть на выпускников (или на выпускниц?) и, возможно, подобрать себе кого-нибудь для работы или просто так». О том, что такое «просто так» мне даже не хотелось думать. Из всего, что мы узнали о верхушке здешнего общества за последние дни, у меня сложилось вполне чёткое представление об этих людях. И от них я был готов ожидать любой гнусности.

Я осмотрелся по сторонам. Кажется, не только мне речь Дамблдора показалась странной. Лаванда Браун нахмурилась и поджала губы, явно что-то обдумывая. Дин и Симус перешёптывались с серьёзными выражениями на лицах. Джинни сидела, опустив голову и сжав кулаки. Потом исподлобья взглянула на нас с Васемоной и открыла рот, намереваясь что-то сказать. Но не успела: откуда-то сверху к ней спикировала запоздалая сова, сбросив на стол бардовый конверт из плотной бумаги. Кричалка! Я помнил такие по фильму. Джинни протянула было к ней руку, но письмо взмыло вверх и зависло перед её лицом. Печать сломалась, и лента, опоясывающая конверт, упала вниз. А дальше…

«Джиневра Уизли!!! — раздался пронзительный визгливый вопль. — Что ты себе позволяешь?!! Мама этому не учила! Нет, я не имею ничего против Гарри или Гермионы, но почему вы занимаетесь ЭТИМ прилюдно? Ты что, не могла найти более укромного места?!...»

Джинни выхватила палочку: «Остолбеней!» Но письмо лишь вильнуло в сторону, пропуская красный луч, и разразилось новой тирадой:

«…И не смей бросаться заклинаниями в мамин голос! Если ты не печёшься о своей репутации, то хотя бы подумай о брате! Сколько нам ещё нянчиться с Рональдом, если по твоей вине он лишится возможности получить разумную супругу?! Мама очень, оч-чень не довольна!!!»

Высказав, а вернее, проорав всё, что было нужно, кричалка самоуничтожилась, разорвавшись на кусочки, осыпавшиеся перед адресатом ярким бумажным дождём. Совсем как в фильме.

Мне показалось, что это слышали все. И, наверное, так и было, потому что теперь общее внимание было приковано к нашему столу. На Уизли уставились большими глазами, а кое-где слышались откровенные смешки.

У Джинни брызнули слёзы:

— Мама! Как она могла?..

Она выскочила из-за стола и, закрыв лицо руками, опрометью бросилась к выходу из Большого зала…

* * *

Урок по Защите от Тёмных, как и полагается, вёл Снейп. Выглядел он, как и всегда; вот только, пожалуй… Да нет, совсем не как всегда! То есть, выглядел он обычно: весь в чёрном, с прилизанными блестящими волосами и надменным выражением на роже. А вот вёл себя нестандартно. Он не расхаживал по кабинету, раздавая едкие замечания и доёб…сь к каждому третьему. Вместо этого весь урок просидел за столом, монотонно читая лекцию. Он ни разу не взглянул ни на меня, ни на Васемону и вообще, кажется, ни на кого не взглянул. Он просто пялился куда-то в одну точку, поверх голов недоумевающих студентов. В этом полузамороженном индивидууме, похожем сейчас больше на восковую фигуру, никто не узнавал привычного зловредного тирана, воплощение вселенской язвительности и детоненавистничества.

«Вот же его приколбасило! — подумал я. — Неужели ещё после четверга не отошёл? Или за это время ещё что-то случилось? И где он пропадал целых три дня?»

Снейп ожил, лишь когда закончилось занятие и все повставали с мест, чтобы покинуть аудиторию.

— Мистер Поттер! — услышал я за спиной. — Не могли бы Вы задержаться на некоторое время?

Васька коротко взглянула на меня. Я покачал головой: мол, иди, я сам справлюсь. Она в ответ лишь повела бровью, стрельнув глазами в сторону выхода, и подмигнула. Всё было понятно: подруган будет ждать за дверью столько, сколько понадобится.

Когда студенты покинули класс, я обернулся и поглядел на этого урода. Странно, но мне было вовсе не страшно оставаться с ним один на один в закрытом кабинете, который упырь тут же запечатал магией. Может, это потому, что сейчас я просто всей душой презирал его?

— Профессор, — начал я, — скоро у нас урок Трансфигурации, и мне не хотелось бы опаздывать.

— Ах, оставьте, Поттер! Ничего не случится, даже если в этом учебном году Вы не посетите ни одного занятия, — он махнул рукой и прошёл к своему столу, уселся и кивнул на стул рядом. — Присаживайтесь, прошу Вас.

Слегка охуев от такой неслыханной вежливости, я занял предложенное место и изобразил из себя воплощение полного внимания и сосредоточенности. Стало даже интересно: что же ему нужно от меня?

Снейп начал сразу, без прелюдий:

— Вы очень серьёзный волшебник, Гарри, и меня попросили обсудить с Вами один очень серьёзный вопрос. Как мужчину с мужчиной…

«Вот ни хера себе! — такого от него я точно не ожидал. — Вот так вот? Всё по-взрослому, да? Без иронии и сарказма? И это непривычное «Гарри»… Да он так никогда меня не называл! Уверен, что и настоящего Поттера тоже. Его что, подменили?» Так и захотелось крикнуть во всё горло: «Ты кто, бл…ь, такой? И что ты сделал со Снейпом?!» Но я сдержался. Раз уж он произнёс «Как мужчину с мужчиной», значит, речь пойдёт о женщине. О Гермионе? А о ком ещё?! Догадаться несложно. А раз так, значит, нужно быть предельно внимательным. Я приготовился.

— Слушаю Вас, профессор.

— Вы ведь, Гарри, близки с мисс Грейнджер, не так ли? — хотя формально эта фраза и была вопросом, но прозвучала как утверждение.

Я промолчал. Настоящему Снейпу о моих «отношениях с Гермионой» было известно. А если сейчас передо мною не Снейп, а кто-то другой под оборотным зельем (чёрт! Мне необходимо это выяснить!), то подсказок ему я давать не собирался.

Не дождавшись ответа, собеседник продолжил.

— …Будем откровенны. Зная Вас уже семь лет и изучив за это время Ваш характер, я смею предполагать, что Ваши намерения в отношении этой милой особы чрезвычайно серьёзны. Поэтому хочу кое о чём предупредить Вас, Гарри.

«Хм! — я усмехнулся про себя. — И о чём же ты хочешь меня предупредить? Уж не о том ли, что «Гермиону трахают» все слизеринцы? Такое известно только настоящему Снейпу. Ну-ну, колись, чтобы я понял, кто ты на самом деле».

— Прошу Вас, продолжайте, профессор.

— Право, мне неловко об этом говорить, но… Как бы Вы отнеслись к тому, если бы вдруг узнали, что мисс Грейнджер Вам не верна?

— ??

Я постарался изобразить удивление:

— А с чего Вы это взяли, профессор?

— Видите ли, дело в том, что совсем недавно один мой… знакомый вступил с ней в интимную близость, — он замолчал, ожидая моей реакции.

Что ж, будет ему реакция! Я ухмыльнулся:

— Всего лишь? — я был невозмутим.

Явно озадачившись таким поворотом, — на его лице мелькнуло недоумение — педагогическая скотина продолжила посвящать меня в «секреты Гермионы»:

— Дело не только в этом… Видите ли, после данного контакта у него начались некоторые проблемы со здоровьем… И я осмелился обратиться к Вам с надеждой, что, возможно, вместе нам удастся их решить.

«Всё! Раскрылся гад!» Теперь я полностью уверен, что напротив сидит настоящий Снейп. И он… Да он просто в отчаяньи, потому и завёл этот разговор со мной! Наверняка, все прошедшие дни он торчал где-нибудь в лаборатории, пытаясь избавиться от неприличного оволосения. А может, и вовсе решил, что это я его проклял или наложил какое-нибудь заклятие на Гермиону. Ну, типа, как страховку от измены: чтобы её возможным любовникам жизнь малиной не казалась. А теперь он думает, что я ему помогу? А вот хер там! Пострадай ещё немного, гадёныш!

«Ай да Васька! Как он вовремя ему зелье в рот залил. Ай да Луна! А ведь я и не надеялся, что её заклинание так чётко сработает. Снейп ведь на самом деле забыл все события того вечера и теперь убеждён, что действительно был с Гермионой!» Мне вдруг так захотелось поиздеваться над ним! Так сильно… ну прям до дрожи! А что, когда ещё представится такая возможность?

— И какого рода проблемы беспокоят Вашего друга? — я старался выглядеть равнодушным, хотя внутри всё сотрясалось от предвкушения сладкой мести.

— У него… — Снейп сделал паузу, видимо решившись открыть-таки неудобную тайну, — теперь растут волосы… В некоторых местах…

— Ну, знаете ли, — я развёл руками, — у меня тоже растут волосы. На груди и ещё кое-где. Разве в этом трагедия?

— У него растут волосы… — Снейп сглотнул и, наконец, произнёс это, — во рту.

— Где??! Ха-ха-ха-ха! Во рту?!! — я, не стесняясь, заржал во весь голос. Я не мог отказать себе в этом удовольствии: вот так откровенно рассмеяться ему в лицо, отомстить за все годы унижений Поттера. Да что там Поттера, за все дни моих унижений! И унижений Васьки. И других ребят и девчонок. За попытки изнасилования Гермионы. За желание продать её, живого человека! За всё-за всё! Я хохотал, не останавливаясь, видя, как багровеет его лицо, как сужаются глаза, как от злости начинают гулять желваки под кожей. Слыша, как скрепят его зубы, как… Ну ладно, хватит.

— Прошу прощения, — я закончил ржать и теперь, сняв очки, делал вид, что вытираю слёзы из уголков глаз. — Просто Вы рассмешили меня до слёз! Это же надо такому случиться! Вашему знакомому не позавидуешь. Ха-ха! Но к делу.

Я снова надел очки и произнёс уже вполне серьёзным тоном:

— А у Вашего друга действительно там волосы? И не ошибается ли он, связывая случившееся с личностью Гермионы?

— В этом не может быть сомнений, — зло проскрипел слизеринский засранец.

— А у них действительно был секс? Быть может, он просто думал о нём, а на самом деле… Ну, знаете, такое иногда бывает, когда желаемое принимается за действительное. Нет-нет, — остановил я своего визави, когда тот попытался открыть рот, чтобы что-то вякнуть. — Я не сомневаюсь в правоте Ваших слов! Просто это странно. У меня самого никогда не было подобных проблем. И, право, я не знаю, как Вам помочь.

Я замолчал и снова быстро заговорил, заметив, что мой собеседник опять пытается вставить своё слово. Не давать ему сказать — это тоже часть унижения. А унизить его я намеревался по полной. Понимая, что серьёзно рискую, я, тем не менее, не хотел останавливаться. А чего я хотел? Да просто втоптать ублюдка в дерьмо!

В крайнем случае, сейчас мы сидим друг напротив друга и между нами меньше метра. А значит, я успею зарядить ему в носяру, если попробует достать волшебную палочку. Боксом волшебники точно не занимаются!

— Хотя вот что, профессор, — я снова принял задумчивый вид, — я, кажется, кое-что вспомнил… У магглов существует интересное поверье. Представляете, они считают, что когда юноши вступают в определённый возраст и начинают интересоваться дамами, но, будучи ещё не в силах вызывать обратный интерес, начинают играться сами с собой… Вы, безусловно, понимаете, о чём речь… Так вот, после таких игр на ладошках начинают расти волосы.

— Какая чушь! — тут же выпалил Снейп.

Отлично! Я его, кажется, немного остудил. Отвлёк, направив мысли в другую сторону. И теперь его злость ненадолго угасла. Но только ненадолго.

— Вы думаете? Не знаю, у меня самого нет опыта в подобных вещах. К тому же это всего лишь поверье… но ведь дыма без огня не бывает, верно? А что, если Ваш знакомый, мечтая о мисс Грейнджер, просто…

— Что Вы хотите этим сказать? — теперь уже Снейп выглядел озадаченным и даже немного растерянным.

— Ну-у. Я, конечно, не уверен, но…

— Вы намекаете, что он сам… себе…? Бред! Это физически невозможно!

— Почему же? Если обладать достаточной гибкостью и спортивной подготовкой, то… К тому же, разве для волшебников существует что-то невозможное? А уж такая-то малость… — я шёл ва-банк. Сознательно нарываясь, выводя его из себя и провоцируя. Зачем? Да мне просто захотелось ему въеб…ь. «Дай только повод, гад. Разозлись! Вытащи палочку!»

Но повода он так и не дал. Вместо этого Снейп как-то растёкся по креслу, задумчиво опустив голову, и молчал, потирая подбородок. Через пару минут он поднял на меня глаза:

— Благодарю Вас, мистер Поттер. И приношу извинения за потраченное время. Вы можете идти.

Я быстро поднялся со стула и повернулся, направляясь к выходу. Но успел сделать лишь несколько шагов, как вдруг:

— Обливиэйт!

От сильного удара между лопатками я дёрнулся вперёд, сделав пару быстрых шагов, чтобы не упасть, и замер, остановившись на месте. «Ах он сука!» Первым желанием было обернуться и врезать по уроду Ступефаем, Конфундусом, Бомбардой. Да вообще всеми заклинаниями, которые я успел выучить! Да, и теми, которые не успел, даже Авадой. Но вот только пошевелиться я не мог. Дыхание перехватило. Дикая боль сдавила грудь. Я не мог двинуться с места, зато мог соображать: «Вот я и идиот! Так подставиться!! Забыл, с кем имею дело. И что сейчас? Он ведь в меня Обливиэйт запустил, да? Только ведь я ничего не забыл. Почему? Неважно, после думать будем, а сейчас надо ему подыграть». Я попробовал вздохнуть. Стало больно, но получилось. Онемение прошло. Я обернулся, пытаясь изобразить беспомощную улыбку.

— Вы что-то сказали, профессор? Я почему-то не запомнил.

— Всё в порядке, мистер Поттер, — как ни в чём не бывало произнёс сальноволосый ублюдок. — Мы с Вами очень хорошо поработали по плану будущего реферата о тактике применения защитных заклинаний. Больше я Вас не задерживаю. Всего доброго, мистер Поттер.

С этими словами он взмахнул палочкой, снимая с двери Запирающие и Заглушающие чары. В открывшийся проём тут же ввалилась разъярённая Васемона. Я сразу вытолкнул её обратно в коридор:

— Пошли отсюда!