Формула отомэ профессора Снейпа (гет)

Усталость взяла свое, и профессор проспал конец дня и всю ночь, проснувшись только утром. Он сладко потянулся, ощущая, как ноют натруженные мышцы, но в целом чувствовал себя достаточно хорошо, и даже кожа оставалась ровной, без сыпи и пятен. Ему повезло, похоже, лечебная мазь Теренция не понадобится.

На стуле у кровати лежал комплект чистой одежды, стояли вычищенные сапоги. За окном вовсю бушевала метель. Неприятная погодка — еще несколько дней им не удастся и носу высунуть за дверь.

Умывшись и переодевшись, Снейп вышел из спальни, размышляя, куда направиться первым делом. Не желая тревожить Окарину, он повернулся и стукнул в дверь комнаты Артемуса. Лорд Леви появился на пороге буквально сразу же, он также уже не спал, коротая в кресле время до завтрака.

— Ректор Лайонхарт, доброе утро, сэр, — вежливо склонил голову юноша. На кровати за его спиной спал Редигер, чуть в стороне, у окна, можно было заметить небольшую раскладушку с подушкой и смятым одеялом, на которой коротал ночь сам Артемус. На столе высилась батарея пузырьков и бутылочек, стояли стаканы с водой, лежали бинты, ложечки и мерные чашки.

— Как Бертон? — Профессор прошел в комнату, вглядываясь в черты лица пострадавшего студента. Судя по лицу, Редигер чувствовал себя лучше. Он не был таким бледным, как накануне, не морщился и не стонал, наложенные бинты оставались чистыми, значит, раны не кровоточили, и он просто спал.

— Лучше. Ночью несколько раз заходил лорд Гобой, проверял его состояние, и я присматривал, давал нужные лекарства. Реджи еще не приходил в себя, но напоить его получалось.

— Хорошо, я рад, что все обошлось. Мисс Алисия не поясняла, как они там оказались?

— Я, честно говоря, не спрашивал. Как-то не выдалось возможности. Ей выделили комнату рядом, недалеко от комнаты леди Окарины, и все вчера были такими уставшими, что до разговоров не дошло.

— Извините, что не смог помочь. Расклеился вчера и не смог выполнять свои обязанности, мне, право, очень стыдно.

— Что вы, лорд ректор! — Взволнованно воскликнул Артемус. — Конечно, никто и не думал вас беспокоить. Вы вчера сотворили такое… такое… Если бы не вы, мы бы все погибли. Да и потом вы два часа бежали по снегу без поддержки, прикрывая нас от всякого. И теперь, как вы можете говорить подобное! Я так благодарен вам за помощь!

Говоря это, Леви невольно повысил голос, и шум разбудил Редигера. Раненый с трудом открыл затуманенные от боли и лекарств глаза, слабо кашлянул и поинтересовался:

— Что происходит? Где Алисия? — После, рассмотрев стоящих возле него людей, слабо улыбнулся и облегченно выдохнул: — Арти, это ты. Хвала богам, все закончилось.

Артемус кивнул, широко улыбнулся в ответ:

— Все нормально, Реджи, теперь вы в безопасности. Сейчас, тебе нужно выпить лекарства, и после я все тебе расскажу.

— Я спущусь вниз, попрошу, чтобы вам принесли суп и горячее питье, — кивая Редигеру, сказал Снейп и ушел, оставляя Леви хлопотать подле друга.

За завтраком за столом присутствовали оба брата Кассия, Алисия сидела возле Окарины, боясь поднять глаза от тарелки, и даже Артемус занял свое место, сообщив, что Редигер поел и снова заснул. Для Алисии где-то нашли платье скучного сероватого цвета, явно устаревшего фасона, с длинными рукавами, наглухо закрытой шеей и без единого украшения. Такие наряды могла носить почтенная старая дама, а не юная девушка, Алисию оно совсем не красило, делая бледные от переживаний щеки мисс Силвер слегка землистыми. Глядя на унылый наряд, профессор не мог отделаться от подозрения, что платье раньше носила леди Окарина, и многое мог бы отдать, чтобы ошибаться.

Минут пять трапеза проходила в привычном уже молчании, но после Фагот внезапно с шумом отложил вилку, развернулся всем корпусом к сестре и впервые за все время пребывания с ней заговорил:

— Что ж, сколько еще бродяг и нахлебников ты собираешься приволочь в мой дом?

— Да не оскудеет рука дающая, — меланхолично ответила леди Кассия, спокойно нарезая ножом отбивную на мелкие кусочки.

— Дающая? Не ты вкладываешь в этот дом, не ты запасаешь, так не тебе и раздавать! — Голос Фагота все поднимался с каждым словом, а на виске гневно запульсировала вена.

— Не знала, что дела дома настолько плохи, что мы уже не способны прокормить несколько гостей. К тому же, ни один из присутствующих здесь не является бродягой, — откладывая нож, так же спокойно отчеканила Окарина, глядя теперь прямо в глаза старшему брату. — За столом сейчас находится мое начальство и студенты, поэтому попрошу не устраивать истерик и не ронять репутацию семьи.

Услышав про репутацию, Фагот внезапно взбеленился, вскочил с места и сжал кулаки, напоминая разъяренного быка. Его длинная коса, взметнувшись при движении, хлестнула по воздуху, как червленый плетеный кнут.

— Не тебе говорит о позоре семьи, ты первая предала нас, и теперь еще смеешь изображать оскорбленную невинность!

— Послушай, брат. Не стоит поднимать сейчас эту тему, — попытался успокоить Фагота Гобой, поднимая руки в миролюбивом жесте.

— Заткнись! — Похоже, терпение Фагота лопнуло, и он больше не желал сохранять молчание, отчаянно кидаясь в битву. — Тебе вообще не давали права слова!

— Хах, какая милая семейная сцена, как я по этому скучала, — прищурившись, кинула Окарина. Она также отбросила притворство и теперь смотрела на Фагота злыми, обиженными глазами, не обращая внимания на невольных свидетелей размолвки. — Удивительно, ты продержался почти неделю, не поднимая этой темы. Трудно было, да? Это же твоя любимая история, Фагот. Кто кого предал? После смерти Франца я от вас и слова доброго не услышала, что отец, что вы двое — вели себя как последние кровопийцы. И после этого я должна проявлять послушание? И меня называют предательницей?

— Тебе вообще не давали права связываться с этим ничтожеством!

— Он не был ничтожеством! Он был моим женихом! Какого черта ты теперь поливаешь грязью имя умершего хорошего человека!

— Отец не давал своего благословения на помолвку, так что поделом ему. Я слышал, твой разлюбезный Франц пошел на корм рыбам, когда сбегал от тебя с новой зазнобой. Вот это любовь! — Фагот не сдерживал ядовитого ехидства, бросаясь обидными словами.

Услышав это, Окарина побледнела и вскочила, судорожно вдыхая, и Снейп начал подниматься с места, чтобы вмешаться. Но его опередили. Гобой, отбросив стул, внезапно кинулся на Фагота и начал избивать его, не выбирая места, куда бьет. Клубок из дерущихся братьев покатился по столовой, снося стулья, а Окарина, внезапно успокоившись, кивнула в сторону двери.

— Пойдемте в оружейную, господа. Похоже, ни поесть, ни поговорить спокойно нам не удастся.

— А что с этими… — Артемус с блестящими от любопытства глазами кивнул в сторону братьев Кассия, которые, похоже, не собирались прекращать драку. Фагот повалил брата на пол и пытался придушить, но в следующий момент Гобой, извернувшись, как змея, сам оказался сверху, осыпая старшего брата ударами.

— Ничего. Это не наша проблема. Захотят — прекратят.

Они вышли из столовой, хотя лорд Леви продолжал украдкой оглядываться, чтобы увидеть побольше. У дверей стоял Теренций с ведром воды.

— Оставь их, — качнула головой Окарина. Старик понятливо кивнул и ушел, унося воду с собой.

Расположившись в оружейной, леди Окарина недовольно поморщилась и потерла лоб рукой.

— Прошу извинить, мне очень неловко. Я ожидала, что может возникнуть некрасивая ситуация, и могу только надеяться, личные обстоятельства жизни моей семьи не станут достоянием общественности в академии.

— Разумеется, могу дать слово, — серьезно кивнул Артемус. — Как может быть иначе? Вы помогли мне, спасли моего друга, думаю, и мисс Алисия обязана вам своей жизнью. Мы просто не можем отплатить черной неблагодарностью за вашу доброту.

— Хорошо, если этот инцидент исчерпан, давайте обсудим, что же произошло вчера, — подытожил Снейп, старательно игнорируя вопли и звуки бьющейся посуды из соседней комнаты. — Мисс Сильвер, пожалуйста, расскажите, как вы оказались в этой неприятной ситуации?

Шмыгая и перескакивая с события на событие, Алисия сбивчиво рассказала, что Редигер еще в академии пригласил ее на охоту. Он не говорил об этом друзьям, но, похоже, желал похвастаться своей удалью перед девушкой. Алисия не очень хотела отправляться в горы, но и оставаться в академии без друзей ей не хотелось, и, в конце концов, она согласилась.

Студенты теплой компанией отпраздновали наступление каникул, Артемус руками заботливых друзей был отправлен в глухое приграничье, а Редигер на следующий день забрал Алисию из академии и отправился с ней в свои охотничьи угодья, поместье, волей случая расположенное по соседству, по другую сторону гор.

Климат там был более мягким и теплым, горы задерживали грозовые фронта и опасных монстров, снега почти не было, и первые пару дней поездка проходила весело и беззаботно, за прогулками и пикниками. Но после Редигеру надоел такой мирный досуг и он потащил Алисию выше в горы, обещая достать ей снежную лисицу с роскошным серебристым мехом. Там их и застиг снегопад. Молодые люди заблудились, кружили в районе перевала, не имея возможности спуститься, чуть не попали в зубы барсу и после упали со скал в долину у озера. Редигер рыцарски прикрывал Алисию во время падения, поэтому расшибся сильнее, она же, по очередной счастливой случайности, почти не пострадала, хотя и была сильно напугана. Юноша, едва держась на ногах, смог высмотреть безопасную пещеру, где и свалился, а Алисия почти сутки сидела с ним рядом, не зная, что делать и боясь даже выйти наружу. опасаясь нападения хищников. В какой-то мере это позволило им выжить и не столкнуться со слаймом, сидящим в озере, но оба имели все шансы распрощаться с жизнью, если бы их не нашли.

— Реджи, дурак, — недовольно мотнул головой Артемус.

Снейп мысленно согласился с ним, удивляясь, как же много “счастливых случайностей” происходило с протагонистами и насколько нелепыми могут быть сюжетные повороты, управляющие их жизнями. Окарина не выглядела удивленной, похоже, что-то подобное она и ожидала услышать.

— Все остались живы, это чудесно, теперь всем нужно отдохнуть, подлечиться и набраться сил. Думаю, задерживаться здесь надолго мы не будем, наверняка есть люди, которые беспокоятся из-за исчезновения лорда Редигера. Когда стихнет снег, мы пошлем почтовую птицу с сообщением. Раньше, увы, не получится.

— Спасибо, леди Кассия. Я схожу к Реджи, проверю, как он.

Артемус, слегка поклонившись, ушел. Вслед за ним, также извинившись, сбежала и Алисия, говоря, что пойдет немного отдохнуть в свою комнату. Вполне вероятно, ей просто не хотелось сидеть в одной комнате с преподавателями, излучая неловкость.

Дождавшись, пока они останутся наедине, профессор задал вопрос, который волновал его больше остальных:

— Ну а теперь вы можете рассказать, что с вами произошло? И кто такой Франц?

— Похоже, деваться некуда. Вы и так услышали слишком много. Черти б побрали этого Фагота. Снейп, налейте мне вина, и себе не забудьте. Разговор будет долгим.

Получив в руки бокал с напитком, Окарина откинулась в кресле, глядя в огонь. Отблески света плясали на стекле, превращая багряный рубин вина в кровь.

— Вы помните, наверное, что я училась в столичной академии, там и встретила Франца Хасселя. Он был из приличной, преуспевающей семьи, не наследник рода, но обладал состоянием. А еще, к сожалению, был удивительно хорош собой. Волосы цвета дубовой листвы и светлые, золотистые, как шампанское, глаза. Потрясающе красивое сочетание. Я никогда больше не видела глаз таких оттенков. В последний раз только на похоронах Франца, у его старшего брата такие же…

Леди Кассия замолчала, сделала глоток вина, отставив бокал, подбросила в камин очередное полено. Видимо, ей не очень хотелось говорить о прошлом, потому что молчание затянулось, а лицо ее сделалось печальным и отстраненным. Через несколько минут, собравшись с силами, она продолжила рассказ.

— Мы полюбили друг-друга, как в красивом романе, с первого взгляда, понимали друг-друга с полуслова, хорошо ладили, очень быстро обручились и собирались пожениться после окончания учебы. Но, как я и говорила, Франц был слишком хорош, и это не пошло никому на пользу. Он попал на глаза очередной протагонистке и оказался в числе целей захвата. Заработал сюжет, и наша жизнь оказалась разрушена. Кстати, моя история сразу будет и ответом вам, почему я не верю в возможность что-то изменить. Мы в свое время сделали все, что могли, и потерпели поражение. Поймите, даже в столь юном возрасте мы оба были разумными людьми, ни я, ни Франц не желали в этом участвовать, но, разумеется, нашими мнениями никто не интересовался.

— Разве нельзя было поговорить с протагонисткой?

— Мы говорили. Но, во-первых, героиня оказалась очень юной и упрямой, напрочь отказываясь считаться с чужими желаниями. Она искренне считала, что Францу с ней будет лучше, чем с серой, скучной мной. Что именно у них — настоящая любовь, а прошлая влюбленность Франца — увлечение, которое легко пройдет. И даже если он пока этого не видит — уж потом обязательно поймет и поблагодарит ее, такую свежую, романтичную и любящую. А во-вторых, маховик уже завертелся, и его было не остановить.

— Так вы оказались в этой истории злодейкой?

— Ох, нет, что вы, я была слишком незначительной фигурой, чтобы называться злодейкой. Я была из тех “бывших невест”, которые в книге просто уходят после разрыва помолвки, оставляя своего жениха другой, а читатель зачастую не знает ни их имен, ни лиц. И если они пытаются отстаивать свое мнение, случается что-то плохое — они так или иначе исчезают, как незначительное препятствие, освобождая главной героине ровный путь к счастью, усыпанный цветами.

Леди Кассия огорченно качнула головой, снова пригубила вино, смачивая пересохшие губы.

— В первый раз я пыталась поговорить с протагонисткой наедине. Её звали Лилией, но она просила, чтобы ее называли Лили-чан. Во время нашего разговора сразу видно было, как она торжествует — как же, разборки с соперницей, все как в книге, и, кажется, была даже разочарована, что я не стала ее бить или рвать ее тетради. Мы разошлись мирно, но после, вернувшись домой, я в тот же вечер опрокинула на себя чашку кипятка и сильно обожглась. Надо было понять, что это предупреждение мира, но я попробовала еще раз. После второго разговора я упала практически на ровном месте и сломала руку. Больше я к Лили не подходила и постаралась, насколько возможно, отдалиться от Франца. Я понимала, что и ему может грозить опасность, предупреждала…

Голос Окарины прервался, она вдохнула, заметно борясь с набегающими слезами. Снейп протянул ей платок, но она смахнула слезинку пальцем и качнула головой.

— Нет, спасибо. Осталось немного. Франц, как и вы, пытался руководствоваться логикой, а еще был честным и верным человеком, не способным на предательство. Он не хотел верить в возможные неприятности, старался сохранить наши отношения, искренне не понимая, почему должен следовать чужим капризам, если сам того не желает. Пытался бороться, отталкивал Лили, даже грубил, но она считала это милым, будто он какой-то “цундере”, и ей удастся его приручить с помощью своей любви.

— Мне кажется, или это насилие?

— Вам не кажется. Франц был упрямым, из-за своих протестов он так же, как и я, несколько раз обжигался и ушибался, а один раз после серьезного скандала с героиней его сильно избили на улице какие-то бандиты. Лили после этого прибегала на пять минут, желая врачевать его наложением влажного компресса на лоб. Да, при треснувших ребрах и глубоких ранах, конечно, это был бы лучший способ лечения. Что уж говорить — она сбежала тут же, со своими платочками, завидев пару пятен крови. Я лечила его и умоляла прекратить сопротивление, потерпеть, всегда была вероятность, что она наиграется и выбросит его, как наскучившую игрушку. А он вместо этого решил бежать. Не сказал никому ни слова, только оставил мне письмо, обещая, что вернется, когда закончится это безумие. Но уехать далеко ему не удалось, во время дождя лошади понесли и карета упала в реку. Франц погиб, а его тело нашли только дня через три, в десяти милях вниз по течению.

Женщина снова замолчала, по щекам ее тихо стекали слезы, а она их даже не замечала, вспоминая давние события.

— На похоронах Лили рыдала громче всех, и все почему-то утешали ее, а я не могла даже плакать. И говорить почти не могла, только шептала. Помню, приезжали родители Франца, его старший брат, младшая сестра, но в центре внимания оставалась протагонистка. Мы стояли в стороне, как зрители дешевой трагедии, и смотрели на происходящее. Это было такое странное, нереальное ощущение, будто мы все действительно оказались в книге. Только история какая-то нерадостная. Мама Франца была разбита горем и умерла примерно через год, а я два месяца не могла нормально говорить. А Лили-чан очень скоро утешилась, в конце-концов, у нее оставалось еще четыре ухажера, и ничего не мешало найти пятого, на смену Францу. Просто страница, которую можно перелистнуть. Сломанные судьбы, через которые можно переступить и пойти дальше...

Снейпу очень хотелось взять Окарину за руку, хоть как-то утешить, но не осмеливался — она оставалась в кресле, неизмеримо далекая, нанизывая слова одно за другим и, кажется, даже не видя ничего вокруг. Перед глазами ее стояли картины прошлого, всплывали из памяти давно ушедшие лица.

— Я еле дотянула до конца года, вернулась домой, надеясь, что здесь мне удастся оплакать горе, но дома ждал больной деспотичный отец, который потребовал, чтобы я бросила учебу, оставалась и присматривала за ним, а не позорила семью. Фагот был на стороне отца, и Гобой тоже. Ему из-за отцовских капризов тоже не удалось закончить обучение, карьера хирурга была сломана, и он тогда был особенно озлобленным, вымещая злость за свою неудачу на мне. Три года, до самой смерти отца, я жила здесь, получая вечные укоры и обвинения вместо утешения, а после сбежала, приехала на юг, поступила в академию Ханлин, где и доучилась последний год. Получила диплом, начала работать методистом в Учебной части, и очень скоро получила повышение — стала тем, кем вы меня знаете сейчас. Теперь мне двадцать восемь, я стараюсь жить очень тихо и ни в коем случае не идти наперекор сюжету.

— Но послушайте, леди Кассия, когда я грубил девицам в этом году, со мной же ничего не случилось? И после тоже, я вполне себе цел и здоров.

— Вы красивы, обладаете шармом и имеете все шансы стать "главным героем", но вам колоссально повезло — местные девушки, считающие себя “героинями”, потерпев поражение, начинали думать, что этот “старик” вряд ли является подходящей целью захвата. Грубый, без капли галантности, да еще и “злодей”. Взамен у них была пятерка красивых молодых людей в студсовете, на которых можно было переключить свое внимание. Да и помимо них в академии учится множество юношей из состоятельных семей подходящего им возраста, обладающих привлекательной внешностью. Не обязательно ловить ректора, если есть намного более многообещающие цели, с которыми выше вероятность достичь хэппи-энда. В этом году вам просто повезло — пока не попалась на пути достаточно настойчивая особа, которая посчитает, что овчинка стоит выделки и всерьез сделает вас частью своей “любовной истории”, запуская этим сюжет, в который вас затянет. Вы, конечно, не знаете, но три года назад лорду Лайонхарту не повезло и ему почти на полгода пришлось стать частью сюжета одной первокурсницы. Сразу скажу, несмотря на некоторую легкомысленность, он тоже пытался сопротивляться, в процессе сломал ногу, дважды падал с коня и один раз с лестницы, сильно расшибся и чуть не лишился трех пальцев. Вы могли видеть шрамы на теле.

— Видел, неприятное зрелище. Но как ему тогда удалось выкрутиться?

— Хитростью. Тогда я уже работала в Учебной части, куда стекаются все сплетни, а со стороны, как говорится, виднее. Распознала знакомые признаки и посоветовала ректору проявить терпение, чтобы сохранить жизнь и здоровье. Не протестовать, а изображать влюбленность, но вести себя очень занудно, чтобы девушка рядом с ним безнадежно скучала. Для непоседливого лорда Сейларда это была настоящая пытка, но он старался, желая вернуть свою свободу, дарил сушеные лилии, читал нотации и действительно, к концу года девушка окончательно устала от скучного ректора, выбрала себе другого жениха, а после и вовсе переехала в другой город, продолжая учебу там, поближе к семье своего суженого. А ректор Лайонхарт, в свою очередь, настолько пострадал от такого женского внимания, что его фобия обострилась и с тех пор не мог даже нормально прикоснуться к женщине. Доходило до того, что его могло и стошнить, и это поведение еще сильнее снизило женский интерес. Поэтому считайте себя везунчиком. Вы, конечно, еще можете стать частью сюжета, но, если вести себя, как чудила, шанс на это снижается.

Выслушивая все это, Снейп невольно поёжился — теперь местные обстоятельства казались ему еще более невразумительными. Вместо желаемой мирной жизни — непредсказуемая русская рулетка, и совершенно неизвестно, когда тебя может поразить в колено совершенно нежелательная стрела Амура. Теперь он понимал, почему Окарина так обреченно говорила о “сюжете”, хотя сам профессор скорее назвал бы это неумолимым роком. Заглянув за изнанку, он удивился, кому только пришло в голову называть подобные истории романтичными или забавными?

Леди Кассия постепенно успокоилась и расслабилась, она вытерла слезы собственным платком, допила вино и отставила бокал, постепенно возвращая себе привычное самообладание. Снейп с облегчением отмечал, как на ее лицо возвращаются краски, а дыхание выравнивается.

— Знаете, поговорила с вами, и даже стало немного спокойнее. Ведь, если подумать, за прошедшие годы я так никому об этом и не рассказывала. А после нашей беседы — как гора с плеч.

— Я рад, что мне удалось хоть чем-то помочь. Вы мне постоянно помогали, а я даже не знал, чем отплатить вам за поддержку. К тому же, теперь я, кажется, понял, как себя вести, чтобы оставаться в безопасности. Буду на публике вести себя максимально неадекватно, брюзжать и вредничать, чтобы только вы знали, какой я на самом деле лапочка. Может, мне перестать голову мыть? — Профессор комично приподнял брови, будто всерьез обдумывал эту идею, а леди Окарина тихо рассмеялась, принимая шутку.

— Ну уж нет, незачем так издеваться над собой. Просто соблюдайте дистанцию и осторожность, вы нужны мне здоровым. У нас еще работы завались.

Снейп рассмеялся в ответ, понимая, что леди Кассия вернулась в норму, и вечер откровений закончен. Он поднялся с места, бережно поцеловал руку Окарины и вышел, желая проявить деликатность и дать ей возможность обдумать все произошедшее.

Перед лестницей он встретил Гобоя Кассия. Лицо того было разукрашено синяками, которые уже начинали угрожающе багроветь, а рука висела на перевязи, затянутая плотной повязкой. Гобой слегка прихрамывал и морщился, совершая неудачный шаг или поворот.

— Где сестра? — отрывисто спросил он у Снейпа.

— В оружейной. Но вам туда пока лучше не ходить. Она успокоилась совсем недавно. Не нужно напрасно ее беспокоить.

— Заботливый. А с чего это ты такой заботливый, а?

— А вы почему интересуетесь? Желаете второй раунд? Так я всегда к вашим услугам, — профессор вежливо поклонился. Он не любил драк, но сейчас не отказался бы поколотить обоих братьев Кассия, хоть вместе, хоть поодиночке.

— Эй, остынь. Каре просто в жизни досталось…

— Я в курсе. И, насколько помню, из нас двоих не я вел себя с леди Кассией, как последний мусор.

— Ну, я же сказал, остынь. Мне жаль, ладно? Я тоже пострадал. А она не понимает. Отказывается говорить. Не доверяет. Меня, вместе со всеми, под одну гребенку.

— Вы, вроде, умный человек, и не понимаете, почему сестра на вас обижена? Не пытайтесь делать вид, будто у вас одинаковые обстоятельства и вы оба — жертвы. Как говорится, в борьбе со злом вы решили к нему примкнуть. Так кого теперь следует винить?

— Ну, я ошибался, ошибался. Это ты хотел услышать?

— Я вообще ничего не хотел от вас слышать.

— Защищаешь? Тогда хотя бы передай ей, что мне жаль.

— Ты мог сказать это сам, не вмешивая в разговор моего начальника, — послышался за спиной Снейпа спокойный голос Окарины. Она подошла и прямо глянула в лицо Гобою, который, смущаясь, отвел взгляд.

— Ты слышала. Мне жаль. Прости.

— Извини, Гобой, но нет. Прощать я тебя не буду. Понимаю, у тебя было светлое будущее, любимая профессия, а после ты все потерял и оказался здесь. Но у меня почему-то остались силы, чтобы не грызть своих родственников, и после я смогла пойти дальше. А ты остался здесь, утопая в жалости к себе. По моему мнению, поделом. Продолжай жить так, ты сам это выбрал.

— Кара…

— И дрался ты сегодня в основном не за меня, а за себя. Выплескивал свою накопившуюся обиду. Утренний скандал просто послужил удобным поводом для давно зреющей драки с Фаготом, признай это.

Гобой краснел и бледнел, не имея сил посмотреть в глаза сестре. Она кивнула своим мыслям, а после, подхватив Снейпа под локоть, бросила брату:

— Рада, что тебе полегчало. Но пожалуйста, больше не подходи ко мне. Ты уже взрослый мальчик, разбирайся со своими застарелыми обидами сам.

Они ушли, а Гобой так и остался стоять на месте, растерянно рассматривая пол под своими ногами.