21,55,01 (джен)

Заседание Совета прошло в том же огромном зале с разрисованными стенами, неудобными креслами из веток и покрытым осколками дорогой мебели полом. Было решено встретится с представителем Пляски сегодня.

Я и Александр Кузнецов покинули заседание вместе. Совет направил его со мной для защиты и для надсмотра. После призыва ангела мне доверяли не больше пойманного вора. Думаю, и до призыва мне бы назначили «няньку», а ангел стал удобным поводом.

Мы шли вдоль дороги в едином потоке прохожих. Я чувствовал их взгляды на себе. Они кололи в плечи и в грудь, но тут же соскакивали. Александр шагал молча, нога в ногу со мной. Когда я замедлялся, замедлялся и он. Когда я ускорялся, он равнялся. Перепады скорости не сказывались на нем. Пухлый мужчина в серой жилетке и черной майке дышал ровно и спокойно.

До цели оставалось пятнадцать минут пути. В голову лезли неприятные мысли о скором провале. Вот-вот мы доберемся до выставки. Нас схватят на входе, скрутят и бросят в ржавые клетки. Что с нами будет? Александр, как обычно, расколется на десятки зеркальных осколков, а я останусь там. Один. В заточении.

— Думаю, ты не настоящий, — нарушил я молчание. Так и до сумасшествия недалеко.

— Настоящий, — улыбнулся Александр. — Не бойся, я не распадусь на осколки.

— Я не верю.

Его ладонь упала мне на левое плечо. Он слегка помял ткань толстовки и убрал руку.

— Настоящий, — повторил Александр. — Отправлять на встречу двойников невежливо и опасно. Некоторые Скрытые и мистики расценят это как объявление войны.

— Не сильно обнадежил, — приобнял я себя.

Он лишь пожал плечами.

Вскоре из-под земли выросло высокое здание, которое смотрелось чуждо рядом с серыми прямоугольными многоэтажками. Высокое, желтое, с треугольной крышей, которую поддерживали величественные колонны. На крыше виднелся черный барельеф. На нем застыли кони. Рядом с Лягушево находился Зеленоярск — разделенный рекой город. Во времена Руси там процветало казачество, и эти кони на барельефе служили напоминанием тех времен. Историческим наследием, как назвала их эта женщина.

Вход во Дворец культуры был выше тротуара. По ступенькам поднимались люди: молодые парочки, семьи с детьми, матери и отцы одиночки. Была даже группка из четырех детей. На вид не старше двенадцати лет.

Я по привычке проверил отражение ножа с кровью черта в правом кармане джинсов и сжал до хруста пальцы на левой руке.

— Успокойся, — сказал Александр. — Мы не идем на войну.

Не самые действенные слова. Страх не пройдет, если сказать «успокойся». Тревога не улетучится, а дрожь в коленках не исчезнет. Мои чувства жили своей жизнью. И сейчас чутье вопило об опасности. В прошлый раз вылазка в логово черта закончилась переломом. Я замер в шаге от порабощения. Что, если в этот раз мне не повезет? Что, если я провалюсь и подведу Надю?

Но Александр был далек от моих тревог. Он двинулся вперед. Мы вошли внутрь и направились в павильон Музея каменных чудес. На входе уже толпились люди. Они выстроились в очередь и по двое-трое заходили внутрь. На входе я увидел мужчину в костюме. Он проверял билеты.

— Приготовь билет, — прошептал Александр.

Ситуация до жути напоминала нашу поездку на Автобусе. Не хватало пугающих декораций и чудовищного проверяющего. На подкорках сознания поселилась вера: сейчас мужчина в костюме вывернется наизнанку, выплюнет свой скелет и кучкой органов и мышц поползет к нам. Окружающие расплавятся и расползутся бледной кожей по полу и стенам. Должно быть мне пора к врачу, раз я воображаю такое. Мистицизм не оставит ни одного человека здоровым. Хорошо, что Надя не может им заниматься.

Когда мы с Александром дошли до проверяющего и передали билеты, Александр ткнул меня локтем вбок. Я повернулся к нему и приподнял бровь. Он разочарованно вздохнул, наклонился к мужчине и прошептал:

— Мы из Совета. Пришли к ведущей.

Проверяльщик билетов кротко кивнул и позвал девушку в белой рубашке и офисной черной юбке. На шее у нее болталась карточка с именем, фамилией и отчеством. Но я не успел их рассмотреть. Она скрылась также быстро, как появилась. Растворилась в толпе посетителей.

— Отойдите в сторону, — сказал мужчина.

Девушка явилась спустя пять минут. За ней шла женщина в сером пиджаке и серой юбке. Ее каштановые волосы завивались и доходили до плеч. На слегка загорелом лице виднелись морщинки. Ей было около тридцати-тридцати пяти лет. Когда наши взгляды встретились, уголки ее губ взметнулись вверх, обнажая верхний ряд искусственно-белых зубов, а у меня по спине пробежал холодок. На секунду на ее шее выступили глубокие порезы, не старые шрамы, но свежие раны. Словно мгновение назад на женщину набросился дикий зверь. Я моргнул, и порезы исчезли.

— Приветствую, — одарила она нас улыбкой и сложила пальцы в треугольный замочек. На груди у нее из стороны в сторону болтался бейджик с надписью «Орлова Оксана Владимировна. Управляющая». — Прошу, пройдемте в мой кабинет.

Мы с Александром не сдвинулись с места, отчего «Оксана» улыбнулась шире. Кожа на лице натянулась, как тонкая маска.

— Это не ловушка. Даю вам свое слово, — заверила она.

— Мы не знаем цену вашего обещания, — сказал Александр.

— О, я бы не собрала стольких замечательных людей, если бы мои обещания ничего не стоили, — ответила Оксана. — Но я услышала вас.

Она достала из кармана пиджака маленький блокнот с ручкой, молниеносно чиркнула, со всей силой вдавила кончик в бумагу и провела им снизу вверх.

— Разрешаю пользоваться этим листом сколько хотите, — вырвала она результат проверки и передала нам.

Александр спокойно взял его, мазнул взглядом и протянул мне.

На квадратном листе размером с ладонь было два круга. Сверху и снизу. В верхнем ровный осторожный почерк выводил слова «Мои обещания», а в нижнем — «Моя ложь». Между ними тянулась линия: внизу едва заметная и очень жирная вверху.

— Мы пойдем с вами, — согласился Александр.

Я неуверенно кивнул.

Она увела нас от павильона, к старой двери с табличкой «Только для сотрудников». Внутри располагались два офисных стола друг напротив друга. На стенах были голубые обои с изображением цветов, сбоку от входа находился календарь за 2014 год и круглые часы — секундная стрелка дергалась на цифре четыре, билась об невидимую преграду и отскакивала обратно, чтобы попытать удачу снова. Посреди потолка висели четыре полосы энергосберегающих ламп. Кабинет хорошо подходил под одежду Оксаны: офисный костюм. Здесь она смотрелась уместно, словно недостающий кусочек, что завершал картину.

Оксана заняла кресло за одним столом. Второе пустовало. Женщина жестом пригласила нас занять место напротив. Александр без раздумий уселся за кресло за вторым столом, а я осмотрелся в поисках стула. Он нашелся под календарем и часами.

Когда я придвинул его к Александру и сел, Оксана откашлялась. Выровняла спину, сложила пальцы в замочек на столе и посмотрела на нас полуприкрытыми глазами. Ее взгляд был легким, едва заметным, как морской бриз.

— Предлагаю перейти сразу к делу, — предложила она. — Можете звать меня Ведущей. Скрытые часто прибегают к псевдонимам. Когда у тебя множество имен, они упрощают жизнь.

— Я — Александр Кузнецов, исследователь Былин, — представился Александр и перевел на меня взгляд.

И я понял: моя очередь.

— Меня зовут Теодор Рязанов, — слегка поклонился я. — Я местный ведьмак.

— Рязанов, — медленно повторила Ведущая фамилию, словно пыталась распробовать каждую букву на языке. — До меня доходили слухи о местной ведьме. Предполагаю, вы приходитесь ей родственников.

— Так и есть, — согласился я.

Дрожь в коленках не унималась. Хорошо, что я сижу, и она не так заметна. Толстовка промокла насквозь от пота. Я невольно искал выходы. Первой на глаза бросилась дверь, через которую мы вошли в кабинет. Успею ли я сбежать через нее? Если брошусь сейчас, то, вероятно, умру. Ведущая запросто схватит меня и прижмет к полу. Что насчет небольшого окошка? На нем снаружи висели белые прутья. Кроме двери выходов больше не было.

Я вжался в спинку стула, лишь бы увеличить расстояние между собой и Ведущей.

— Только второе поколение. Уверена, многие одиночки обрадуются, когда услышат о вас. Готовьтесь к наплыву деловых партнеров. Вы только подготовьтесь, а то на вас династия Рязановых и завершится.

Я кивнул. Почти все ее слова пролетели мимо ушей. Но я разобрал, что скоро в Лягушево нагрянут еще черти. К счастью, одиночки.

Увы, моя неуверенность не ускользнула от Ведущей. Она покачала головой.

— Вы не знаете, — решила Ведущая. — Как печально.

Александр сбоку от меня цокнул.

— Теодор новичок, — признался он.

— Я знаю. На нем всего три раны. И-то одна уже почти затянулась, — сказала она и улыбнулась мне. — В знак доброй воли расскажу бесплатно. Чем больше ты работаешь с определенными Скрытыми, тем проще тебе найти их, говорить с ними и вести дела. Можно назвать это эффектом накопления. Ты вкладываешь свое дорогое время и усилия, и мы отплачиваем тебе своим расположением. Но чем могущественнее становится фамилия, тем меньше желающих столкнуться с тобой. За людьми наблюдается неприятная особенность. Уж сильно вы любите порабощать бедных Скрытых. Поэтому обеспокойся поиском постоянных деловых партнеров. Тех, кто согласятся помогать твоей фамилии веками.

— Думаю, вы говорите о себе.

— О нет, — хохотнула Ведущая. — Моя Пляска любит свободу. Мы не ищем друзей среди людей. Такая дружба крайне… недолговечна.

В кабинете воцарилась тишина. Лишь удары секундой стрелки эхом отскакивали от стен, да тихие шаги и отдаленные разговоры радостных посетителей заползали в помещение сквозь щель под дверью.

— Вы в городе ради торговли, — нарушил я молчание, прежде чем оно стало неловким.

— Именно, — кивнула Ведущая. — После смерти прошлой ведьмы мы повысили вашему городу оценку привлекательности.

— Не знал, что черти выставляют городам оценки, — сказал Александр. Похоже, сказанное удивило его. Он подался вперед.

— Одиночки разносят новости. Предупреждают о передвижениях сильных семей, о смертях неудобных мистиков и о смене владык и членов Советов.

— У вас по всей стране шпионская сеть, — догадался я.

— Скорее список оценок с советами, куда лучше не соваться ближайшие десятилетия, — поправила Ведущая. — Скажу по доброте душевной, раньше у вашего города была отрицательная оценка. В основном из-за ведьмы-самодура и ее… неуравновешенности и кровожадности. Одиночки пропадали в Лягушево, возвращались с новостями лишь единицы. Пляски такое не любят. Поэтому мы избегаем мест, откуда можем и не вернуться.

— Понятно, — сказал я. Мне все равно на то, что натворила эта женщина. Ведущая любила поговорить. Видимо, это свойственно для долгожителей. Я глубоко вздохнул и задал главный вопрос: — Мне нужны годы жизни. Скажите цену.

Ведущая прищурилась. На секунду стрельнула взглядом в Александра, но вновь вернулась ко мне.

— Люблю молодых мистиков, — улыбнулась она. — Вам не сидится на месте. Всегда рветесь вперед.

— Цена.

— Нас привлек ангел. А также новости о должнике и девочке, что дожидается Ничтожного. С удовольствием заплатим годами жизни.

— В Лягушево запрещено призывать ангелов, — сказал Александр. — Как и демонов, Ничтожных и Внешних. Также мы не жалуем кровожадных богов.

— Благоразумные ограничения, — заметила Ведущая. — Но в вашем городе уже есть ангел, и явился он не по своей воле. Его призвали. Думаю, не один из вас. Значит, у вас есть теург. Я желаю встретиться с ним. Уверена, мне есть, что предложить как начинающему, так и опытному мистику.

— Вы упомянули должника и девочку, — напомнил Александр.

Сволочь! Именно ангел стоит для них во главе угла. Лучше бы и дальше говорили о нем, а не обо мне и Наде.

— Помимо новостей о смерти прошлой ведьмы, до меня доходили слухи о должнике и его долге. Я предлагаю Совету избавиться от головной боли. Готова заплатить за обоих. Среди моих экспонатов много полезных. Даже найдется кое-что для вас, — кивнула она на Александра. — У всех есть злейшие враги или неудобные союзники. В моей коллекции есть две Былины-мины. Крайне опасные и мучительные. Они редки, поэтому могу рассказать бесплатно, что они такое.

Из глаз Александра пропал огонек жизни, а вечно приподнятые уголки губ опустились. Он сгорбился, кашлянул в кулак.

— Знаю, — коротко ответил Александр.

Ведущая стыдливо прикрыла рот рукой и излишне часто заморгала. В жесте сквозила фальшивость и… насмешка. Казалось, ответ Александра позабавил ее не хуже газетного анекдота. Она что-то знала. Поэтому Ведущая упомянула Былины-мины. Поэтому надавила на больное место Александра. Похоже, черти многое знали о Лягушево и местном Совете.

По спине пробежал холодок. Секундочку… Если они знали про Александра и Совет, значит, ведали и обо мне, и о Наде. Тогда почему Ведущая говорила о девочке и должнике, как о чужих людях, будто и не болтала с одним из них прямо сейчас?

— Моя черствость и недальновидность нередко выходят Пляске боком, — прижала Ведущая руку к груди. — Прошу, расскажите о вашей беде. Возможно, у меня найдется решение.

Вот зачем она устроила этот спектакль. Таким образом, Ведущая добывала информацию о членах Совета. Думаю, она знала не все. Черти-одиночки разносили слухи, и Ведущая решила узнать из первых рук. На обратной стороне у всего была цена. Даже у знаний.

— Сомневаюсь, — откашлялся Александр. Он посмотрел на меня, как бы спрашивая: «не хочешь еще что-то узнать?». Я покачал головой, и Александр повернулся к Ведущей. — Лучше на этом закончим. Мы донесем до остальных членов Совета ваши намерения. Вы в городе за ангелом, девочкой и должником. И предлагаете на обмен свои экспонаты.

Ведущая кивнула.

— Вы прекрасно меня поняли. У моей Пляски найдется предметов на обмен для всех. Кроме лешего. Птички напели, что старый дух недолюбливает чертей. Он откажется от любого предложения, поэтому не буду и пытаться.

Александр молча встал и пошел к двери, я направился за ним. Нам не мешали. Дверь открылась без проблем: ручка не заела на полпути, замок не оказался закрыт, а петли не заклинило. На выходе из Дворца культуры я ощутил спиной колкие взгляды, но больше ничего.

Мы вышли на улицу, Александр шагнул в ближайшую улочку, оперся спиной на стену дома и закурил. Мерзкое изображение на упаковке было заклеено, даже надпись «Курение убивает» не виднелась за плотной бумагой.

Я не знал, как начать разговор, поэтому высказал все напрямую. Пляска приехала в город за мной. Совет без зазрения совести сдаст меня, ведь я приношу только проблемы.

— Меня продадут, — выплюнул я слова в сторону Александра.

Он фыркнул и затянулся. Выдул колечко дыма.

— Нет, — помотал головой Александер. — Ты и твоя сестра — бомбы. Глупо отдавать бомбы тем, кто оставляет за собой разруху.

Мои знания подтверждали его слова. Черти действительно стирали с лица земли деревни и села, извращали бедных людей и рушили семьи. Но правдивые доводы не уберегут меня от ножа в спину. А он прилетит. Рано или поздно.

Как поступить? Возможно, лучшая затея — запереться в поместье этой женщины. Но меня не оставят в покое. Совет требует, чтобы я присутствовал на каждой встрече с Пляской. Ведь это моя работа, как ведьмака. Черт. Хорошо, что Надя дома. Ей ничего не угрожает.

— Насчет Былин-мин, — решил я перевести тему. — Думаю, это секрет.

Александр посмотрел в пустоту перед собой, затянулся и сказал:

— Не такой уж и секрет, — пар заструился по его губам, отдельными щупальцами пополз к носу и поднялся в воздух. — Кажется, Мечтатель упоминал Чудную семейку на твоем первом заседании. Я уже рассказывал про Былины. Что они питаются вниманием к их сюжетам. Весьма забавно, ведь Скрытые прячут себя от любопытных глаз. Былины же поступают иначе. Они выставляют напоказ сюжеты — самую яркую свою часть, пока мерзкое и отвратительное тело остается в тени.

— Как удильщики, — понял я.

— Как удильщики, — согласился Александр. — Но есть Былины, которые сидят тише воды и ниже травы. Они выжидают годами, десятилетиями, чтобы взорваться и за один раз собрать столько внимания, сколько возможно. Может быть, слышал о таких: «До одного дня этот тихоня не казался нам странным, но потом обнаружились трупы его родителей». Нечто в таком роде. Их мы и называем Былинами-минами.

— Чудная семья одна из таких, — поддержал я разговор. Чутье подсказывало, что я на пороге раскрытия небольшой тайны. И не подвело.

— Да, — кивнул Александр. Он бросил окурок под ноги и вдавил его в землю носком ботинка. Достал вторую сигарету. Щелкнул зажигалкой. Закурил. — Когда-то брат моего деда нашел на улице копейку. Это стало началом Былины под именем «Потерянные вещи». Он пропал через две недели, и Скрытый увязался за моим дедом. Тот бежал в тихий городок на юге страны, но Былина последовала за ним. Поэтому дед заключил договор с другой Былиной. Чудной семьей. По могуществу она сравнима с Романом. С тех пор мы живем в воплощенной истории. Дед сошел с ума, начал бить своих детей и жену, начал звать себя апостолом Христа. После его смерти роль «безумца» унаследовал брат отца. Он был поваром и кормил всю семью кексами с кровью. Сцеживал ее раз в неделю и готовил кексы. Он не выдержал. Вскоре ноша перешла маме. Она кормила меня яичницей с осколками стекла. Вырвала из дверей замки. Завесила окна. В детстве мама колола мне свою кровь. Считала, что так оберегает от «злых духов». Как видишь, на глаза «эскалация».

Он замолчал. Я приобнял себя. История звучала как безумие. Выдержал бы я такую жизнь? Смог бы приходить домой, зная, что родной человек не дружит с головой? От мыслей в груди разлился холод, от внутреннего мороза сжалось сердце.

Александр продолжил бесчувственным голосом:

— Рано или поздно. Или я, или мои дети не выдержат. Мы убьем «безумца» и остальных родственников. Правда о семье Кузнецовых вылезет на поверхность. О нас заговорят по телевизору. Напишут в газетах. В интернете появятся несколько статей. И Чудная семья соберет свое внимание. Она найдет новых носителей, и история повторится. Поэтому я хочу, чтобы город продолжал расти. Потому что Былин привлекают растущие города. В таких много места и зрителей для их сюжетов. Больше декораций. Больше шанс для меня найти Былину сильнее Чудной семейки.

— Но Зверь не хочет этого.

— Зверь — старый параноик! — воскликнул Александр.

Я дернулся. Впервые видел его таким. Раньше он всегда держал себя в руках.

— Он печется о городе больше, чем о Совете. Ему плевать, если один из нас погибнет. Лишь бы Лягушево оставалось цело. В этом и беда с бессмертными существами! Они живут прошлым. Их травмы никогда не заживают. Они не умеют отпускать!

— Зверя что-то травмировало, — повторил я. Слова звучали невероятно.

— Именно! Не знаю, что случилось в прошлом, но с тех пор он бережет Лягушево как золотое яйцо.

Больше мы ни о чем не говорили. Александр направился в свою сторону, а я в свою. В поместье этой женщины. Нужно рассказать Наде о Пляске и предупредить про охоту на нее и на меня. Пускай не выходит за пределы участка. Нет, за пределы дома.

Так безопаснее для нас обоих.

♀♀♀

Новости от Теодора не радовали. Охота. Черти устроили на нас охоту… Этого еще не хватало. Теодор сказал, что завтра Совет решит, что делать с Пляской, и что мне лучше оставаться дома ближайшую неделю. Я не сильно удивилась. И так не выходила за пределы маминого участка без надобности. А когда лесные обитатели начали нашептывать проклятия, и вовсе заперлась в четырех стенах. Благо теперь ангел или заглушал, или пугал их настолько, что они боялись подходить близко к забору. Хоть выспалась.

Теодор ушел, стоило солнцу коснуться горизонта. Небо обыденно оделось в алый, и только облака остались черными. Я завела таймер «мертвой руки» и отправилась в свою комнату.

Дверь поместья захлопнулась за спиной, в ушах до сих пор бродил белый шум — не слышно даже дыхания.

Заскочила в спальню, выключила свет и улеглась в кровать. Не хочу читать на ночь. Со всей этой магической дребеденью сбился режим сна: дольше четырех часов не спала — нервы били тревогу. По той же причине держала под кроватью сумку с крестами, святой водой и хлопушками. Кинжал, который сделал Теодор, занимал почетное место — под подушкой.

Проснулась я в три часа ночи. Доброе утро. Проверила время на телефоне — до таймера «мертвой руки» оставалось достаточно.

Умылась, почистила зубы. Переодеваться не стала. Оставила на себе розовую пижаму. Все равно Теодора не будет до обеда.

Спустилась в библиотеку и взяла книгу о тульпах. За прошлый месяц мы с Теодором прошерстили целую кучу книг, но так и не прочитали хотя бы половину. Мамина коллекция пугала. Будь я книжным червем, прониклась бы ее любовью к бумаге и ненавистью к природе, но увы. Для меня забитые книгами полки выглядели как очередное препятствие, которое нужно преодолеть для выживания. Ни больше, ни меньше.

В шесть часов утра снова завела таймер и вернулась в библиотеку. В прихожей услышала протяжный треск, будто звон будильника или… телефон! Мне звонили!

Отскочила от ковра, пролетела через гостиную и коридор, вбежала в мамин кабинет и подхватила смартфон, что лежал на краю стола. Когда приходит время завести таймер, оставляю телефон в доме, чтобы шумный светлячок не сломал его. Уверена, он такое может.

Нажала на боковую кнопку, и на экране высветилось имя: «Алиса (быыыыдло)». Блядь! Как не вовремя.

Провела пальцем по зеленой трубке, звонок стих. Поднесла телефон к уху, приготовилась к небольшой сценке, к отборному мату и оскорблениям, но из телефона послышалось только:

— Алло?

Я не узнала голос Алисы. Слишком скромно он звучал для нее.

— Алиса? — спросила я.

— Надь, ты в порядке?

— Эм… да? — не зная, что ответить, сказала я. — А ты как?

— Сволота, — выдохнула Алиса. В голосе послышались энергичность и грубость. Так и должна звучать моя подруга. — Что происходит? Ты уехала домой на выходные и не вернулась. Ребята заволновались. Я же говорила, что все нормуль! Это в ее духе — кинуться куда-то и пропасть на пару дней, может, на неделю. Но не на месяц!

— Это сложно объяснить. Ты не поверишь.

— Уж постарайся! Преподам пока нет дела, но скоро сессия. «Терверка» уже сказала, что пустит тебя в аудиторию, если приползешь на коленях.

— Мне нужно какое-то время побыть дома. Решить дела с наследством. Ну ты знаешь, — юлила я. Не хочу втягивать в это Алису. Она заноза в заднице, но заноза с душой. Таких надо беречь. — Мамино завещание, поместье, деньги.

— Ага-ага. Что-то на богатом, — протянула она. А затем прошептала: — С тобой точно все хорошо?

Губы вытянулись в прямую линию. Вокруг сердца обвилась цепь и медленно потянула вниз. Я выдавила ответ, противясь ему всей душой:

— Конечно. Ты же меня знаешь.

Я врала. Лгала и боялась, что однажды друзья догадаются. Найдут несостыковки и распутают паутину, в которой я давно погрязла.

Это началось еще с поступления. На публике я строила из себя боевую даму. Мисс Неуязвимость. Рассказывала удивительные истории. Хвасталась достижениями. Палку не перегибала. Чем ярче ложь, тем легче ее обнаружить. Но каждый раз, когда с моих губ срывалась неправда, внутри все сжималось от ужаса. Они поймут. Они раскроют меня и осмеют. Ведь мои рассказы не стоили и выеденного яйца.

Я врала Теодору без боязни, потому как воспринимала его иначе. А друзья… они были друзьями. Самым близким подобием семьи, которая у меня когда-либо была.

Я поняла свою ущербность на втором курсе. Тогда я грезила жизнью за границей. Даже сделала «заграник». Прожужжала друзьям все уши о том, как уеду в Великобританию, как устроюсь там на работу в закусочную и буду жить не тужить. Ведь официанты в Великобритании получают целое состояние, по сравнению с Россией! Алиса предложила мне одной съездить в Грузию, в Тбилиси, и я согласилась. От самолетов мои ноги приростали к земле, а кожа покрывалась мурашками. Поэтому выбрала поездку на машине. Четырнадцать часов! Столько длилась поездка, но она стоила того. Когда мы проехали через границу, вокруг раскинулись горы. Дорога петляла между ними, облака облепляли их вершины и стекали на землю, как водопад. Не место, а чудо. Водитель высадил меня и других пассажиров на вокзале, и все разошлись. Радость быстро сменилась ужасом, стоило понять, что никто из местных не знает английский. Я не заказала такси и добралась до отеля пешком. К счастью, за стойкой сидел русский. До приезда я думала, о походах к достопримечательностям, об обеде в местных ресторанах, о наслаждении закатом и восходом.

Я просидела в отеле три дня. Никуда не вылазила, растягивала еду и воду насколько возможно. Меня спасло обслуживание номеров — милая старушка приносила мне бутылки воды каждый день. Не знаю почему, но я не смогла заставить себя выйти наружу. Звуки проезжающих машин под окном, разговоры на чужом языке, другой воздух, отсутствие пешеходных переходов — все перебегали дорогу где вздумается. Чужбина давила на меня. Все мои мысли о светлой жизни за границей треснули и раскололись. Я поняла, насколько я не приспособлена для жизни.

О неудачной поездке не знал никто. Я откупилась фотографиями гор на границе.

— Поняла, — уверенно прошептала Алиса. — Если будет, что-то нужно, звони.

— Спасибо.

— Не за что! Ты не волнуйся и зови, если нужна помощь. Могу навестить те…

— Нет! Эм… ну… лучше не надо. Я в порядке. Сама справлюсь.

Алиса замолчала. На секунду мне показалось, что звонок сбросился.

— Ладно. Как скажешь. Я не навязываюсь.

— Извини, — спешно извинилась я. — Все сложно. Мне нужно побыть одной. Ты вряд ли поможешь. Скорее прибавишь головной боли.

— Окей-окей. Поняла. Есть мысли, насколько все затянется?

Я задумалась.

— Может, на год.

— Тогда лучше напиши заявление на академ. Чтобы преподы не приставали. И поскорее, а то первым делом они возьмутся за меня.

— Хорошо. Это хорошая идея.

— Пока, — попрощалась Алиса. — Звони, как будут новости.

— Пока.

Звонок сбросился. После разговора осталось горькое послевкусие. Как после каждой лжи, что я говорила друзьям. Я лишь вздохнула.

На экране телефона высветилось уведомление о доставке еды. Я заказываю себе обеды и ужины каждый день. В мамином холодильнике водится только гречка да цельнозерновой хлеб. В общем, ничего съедобного.

Курьеры оставляли еду у ворот забора. Я держала их закрытыми, и Теодор тоже запирал после себя. Во втором письме мама писала, что открытые двери — приглашение войти. Какое глупое правило. По такой логике короткая юбка… Не важно.

Я спустилась по тропинке между яблонь к воротам. Сквозь железные прутья на земле виднелась коробка, в которой остывал мой суп и пюре. Обед здоровой девушки.

Провернула ключ в замке, потянула на себя ворота и ступила наружу, чтобы забрать посылку. Чья-то рука возникла из ниоткуда. Сбоку от ворот стоял кто-то. Он прислонялся к забору спиной. Как я его не заметила? Бледные холодные пальцы впились мне в запястье и потянули. Я прыгнула назад. Но хватка усилилась. В ответ меня дернули с нечеловеческой силой и вырвали из защиты маминого участка, вытащили во внешний мир.

На голову упал мешок, руки скрутили за спиной. Я потеряла сознание.