Старый детектив на новый лад (гет)

Проснулась я в полном смятении и в страхе остаться одной. Ну, да, так и получилось, я проснулась не на своей кровати и одна. Я оглянулась. Да, это была спальня Рюзаки, но никак не моя. Я взъерошила волосы на голове и приподнялась с кровати, но тут же улеглась обратно, прячась под одеяло, будто маленькая. Когда-то от любого шороха я пряталась под плед, то было в детстве, далёком и таком счастливом… А улеглась я, потому что кто-то открыл дверь, внося вперёд огромный поднос со сладостями. Неужели Ватари?

— Доброе утро, — поздоровался со мной Рюзаки, ставя поднос на кровать.

— Привет, Рюзаки… — покраснела я.

— Чего ты краснеешь? — он поцеловал меня в макушку и присел на краешек кровати, — Угощайся.

Я взяла угощение. Кофе, сладости и Рюзаки, что ещё нужно для счастья?

— Знаешь, спасибо тебе, — вдруг сказал Рюзаки, приложив большой палец к нижней губе.

— За что? — непонимающе спросила я, жуя конфету.

— За то, что просто есть. Я прекрасно себе представляю нашу работу без тебя, но… С тобой она куда лучше. Я…

— Что?

— Наверное, влюблён? — он озадачено посмотрел на меня.

— Я тоже… — я отвела глаза в сторону.

— В кого?

— Я в великого детектива Эл. А ты?

— В замечательную помощницу детектива, Юрико… Не могу утверждать точно, что за поток чувств испытываю. Но назову это влюблённостью. Договорились?

Он чмокнул меня в нос и встал. Уходя, он обернулся и сказал:

— Мы вышли на след нового Киры. Мне какое-то время придётся ещё посидеть в наручниках с Лайтом.

— Кто же Кира-3?

— Кто-то из «Ёцубы»…

Так и начались наши непростые отношения на новом уровне.

Спустя пару дней мы вдруг узнали неприятнейшую новость. Полиция отказалась от дела Киры, а это значит, что почти что все, кто был в штабе, встали перед выбором. Либо вернуться в полицию и отказаться от дела, либо остаться в штабе и подать в отставку на работе. Все предпочли остаться, но вот Сюити…

Сюити решил уйти от расследования. Соитиро долго убеждал его остаться, пока всё не дошло до скандала. Лайт и Эл сидели у компьютеров и рассуждали о «Ёцубе», пока Мацуда и Сюити кричали друг на друга.

— Вы считаете, я предатель? — негодовал Сюити.

Начался спор. Я была единственной девушкой в этой катавасии. Меня вконец достали эти перепалки, и я крикнула:

— Может быть, хватит уже? У Сюити семья и я не вижу причин держать его против воли!

— Спасибо, Юрико, — поблагодарил меня Аидзава.

— Рюзаки! — Мацуда посмотрел на детектива как на единственного спасителя, но Эл и носом не повёл.

— Удачи! — я обняла Сюити, и тот ушёл.

Так наша группа потихоньку распалась. Самые преданные делу остались. Мацуда, Соитиро, Лайт с Мисой, я, конечно же, Ватари и Эл никуда не делись. Я скучала иногда по Сюити, но останавливать его или возвращать казалось мне глупым. Он ушёл к любимым людям. А теперь я понимала, что такое любимый человек.

Я теперь реже краснела при Рюзаки, всё более привыкая к нему как к любимому человеку, а не просто как к начальнику или детективу. Ещё бы месяц назад я и представить не могла себе, что я буду так смотреть на него, а он будет отвечать мне на это. Поскольку пока он был связан с Лайтом наручниками, он не показывал мне явных чувств, но эти его записки под чашкой кофе сводили меня с ума. Одно слово, его корявым мелким почерком меня радовало: «Люблю», и этим всё сказано.

Мы убеждались, что кто-то из «Ёцубы» и есть Кира-3, так как всё больше стало умирать именно конкурентов этой компании, а не преступников. Все эти конкуренты были и преступниками, если так подумать, как и сами представители компании «Ёцуба». Все эти предприниматели дурили людей, наживаясь на глупости большинства.

— Я пойду в «Ёцубу» под прикрытием и узнаю, что они там делают! — гордо заявил однажды Мацуда.

— Мацу… — начала я, постучав по спине поперхнувшегося Рюзаки.

— Что не так?

Лайт усмехнулся.

— Что?

Тут я подумала, что Мацуда бы не произвёл впечатление «супер-детектива», и его ненавязчивое настроение не вызвало подозрений у «Ёцубовцев».

— А знаешь, — я погладила Рюзаки по спине, он всё ещё откашливался, — Мацу, это отличная идея.

Никто не стал перечить ни мне, ни Мацуде, да вот в успехе мало кто был уверен. Мацуда был внедрён в компанию. Но продержался он там недолго. Каким-то образом он решил «погеройствовать» и раскрыл себя. Эл тут же предпринял все возможные действия, чтобы выручить бедного Мацу. Я была в упадке сил, мне казалось, что всё, что бы ни происходило, во всём виновата именно я. Если Мацуда погибнет, я не прощу себе.

— Не стоит волноваться, — заверил меня Эл.

— Я не прощу себе… Нет.

— Он вернётся, — сказал мне твёрдо уверенный детектив, звоня кому-то по телефону.

Так и было, Эл устроил вечеринку для менеджеров «Ёцубы». Известие о смерти некого Тоты Мацуды повергла меня в шок, но когда он зашёл в штаб, я чуть не потеряла сознание.

— Мацу! — кинулась я ему на шею, — Ты жив!

Рюзаки лишь улыбнулся, отчитывая Мацуду.

Расследование продолжалось. За Лайтом и Мисой я не замечала никаких странностей, и Лайт становился всё более спокойным. Миса доставала меня вопросами о Рюзаки и моих с ним отношениях. Однажды я сказала Мисе ,что мне нравится Рюзаки. Я не стала говорить большего, что между нами было и есть. Попытки сосватать нас при всех не увенчивались успехом, Рюзаки всегда успевал пресечь пыл Мисы.

— Рюзаки… Слушай, а если мне попробовать пойти на собеседование в «Ёцубу»? — предложила я однажды, понимая, что действовать надо активнее, иначе мы так ничего не получим.

Детектив же не ответил мне. Он послал вместо меня Мису. Я была шокирована таким ходом. Он решил рискнуть Мисой, а не мной. Он… Он сохранил меня, но… Неужели… Неужели этот детектив любит меня?

К моему удивлению у Мисы всё выходит, и Лайт относится к этому более спокойно, чем по началу. Его просто никто не спрашивал, стоит ли посылать Мису на такую опасную операцию. Я связывалась с Мисой как «близкая подруга» и та шифровками и другими способами справляла мне информацию. Таким образом, «Ёцубу» удалось прижать к стенке. Все стало на свои места. Кира-3 был именно там.

Мы получили странную вещь, упакованную тетрадь, ничем не примечательную и ужасно отталкивающую. Я почувствовала тот самый холод снова.

— «Тетрадь смерти», стало быть? — рассматривал тетрадь Эл.

— Что же это?

Все мы принялись изучать правила, написанные в этой тетради.

— Боги смерти? — я удивлённо посмотрела по сторонам и даже не заметила, как Лайт прикоснулся к тетради.

Вдруг я отпрянула от него. Этот холод! Глаза Лайта блеснули, он снова стал тем Лайтом, которого я знала раньше. Ни жизни в глазах, ничего, лишь этот холод.

— Тринадцать дней… Хм… — Эл всё ещё изучал правило о тринадцати днях.

Каждые тринадцать дней владелец тетради должен был вписывать имя. Лайт хитро посматривал на Рюзаки, отчего мне становилось не по себе.

— Мы изучим тетрадку досконально… И проверим в действии. Да, так и сделаем.

Мису отпустили, Лайт был «раскован», его освободили от наручников. Мне всё это слишком уж не нравилось. Этот холод возле Лайта… Он был снова. Мне не чудилось и не казалось.

Я понимала, что Лайт и есть Кира. Но… Доказать? Он был Кирой… Потом стал Лайтом. Теперь же тетрадь вернулась, и он как-то снова стал Кирой. Этот взгляд. Эти действия. Однажды я поймала Мису в коридоре и почувствовала от неё тот же холод, как и когда-то давно. Я напоила Мису снотворным и принялась за такое действие, за которое бы меня посчитали сумасшедшей, не больше и не меньше того.

— Я не вижу тебя, но я как-то чувствую. Мне холодно от тебя. Может, есть что-то такое неестественное для науки? Если ты существуешь, может, есть те, кто вас чувствует или видит? Как Миса с тобой общается? Ты Бог смерти Мисы? — я оглядывалась во все стороны, пока Миса сопела на диване. Мне никто не ответил, — С Мисой всё будет хорошо, она просто спит. Я не знаю... Холод то был, то пропал… Теперь он снова тут. Ты тут. Лайт — Кира, не так ли? Знаешь… Ты, видно, по пятам ходишь за Мисой, да? Миса любит Лайта, а Лайт… Ты думаешь, он любит Мису? Лайт — да, думаю, любил бы. Но тот, кто сейчас где-то в штабе хитро смотрит на того, кого я люблю больше жизни, — это не Лайт. Понимаешь? Вы, Боги смерти, понимаете наш язык? Кстати, Рюзаки говорил, вы любите яблоки… — я положила яблоко на стол, — Если слышишь меня, откуси.

Я затаила дыхание, но ничего не произошло.

— Чувствую, что-то нехорошее надвигается. Эта тетрадь не приведёт к положительному исходу… Миса, она милая, но ослеплена любовью к Лайту. Он использует её, не кажется ли тебе? Он любил её то время, пока мы расследовали дело «Ёцубы». Но как появилась тетрадь… Он стал таким же, как и был. Самоуверенным ублюдком. Бог смерти? Ты не считаешь? Миса же всё сделает ради Лайта, но достоин ли Лайт? Ты можешь любить, Бог смерти? А? Можешь?

Ответа не последовало.

— А я могу. Знаешь, я очень люблю этого… Этого Рюзаки. Этого детектива. Он против Киры. Да, если Лайт — Кира, он против Лайта. А Миса за Лайта… А ты за Мису. Вы против меня и Рюзаки, да? Но мы не против Мисы… Миса будет жить, слышишь? Но не забирайте у меня Рюзаки. Убейте меня, а? Убьёте меня — Рюзаки успокоится, обещаю. Но не убивайте его. Я люблю его… За то, что он просто есть.

Я уже собралась уходить, как вдруг услышала хруст. Кусочка от яблока не было. Я кивнула. Бог смерти понял и ответил мне. Я, правда, не понимала, что мне ответили, но я знала, что нужно приготовиться к худшему. Я побежала к Рюзаки, куда же мне ещё было бежать. Он встретил меня объятиями и спросил:

— Чего ты такая?

— Ягами Лайт — Кира.

— Я знаю.

— Ты весь мокрый, стоял под дождём опять?

— Я и Лайт стояли… Я понял, что он… Он не друг…

— Рюзаки, — я прижалась к нему, знала, что он очень хотел считать Лайта другом.

— Он Кира.

— Миса — Кира-2.

— Да…

— Что нам делать?

— У меня есть план. Но… Я не знаю, сработает ли он. Завтра… Скорее всего завтра, узнаем.

— Что ты имеешь в виду?

— Послушай, чтобы завтра ни случилось, ты должна жить, поняла меня?

— Что, о чём ты?

— У меня есть приемники в «Вамми-хаус». Ты должна сберечь их, если не будет меня.

— Эл!

Но детектив не дал мне ничего сказать, поцеловав.

Завтра решалось всё, завтра или никогда больше. Если Лайт Кира, он уже придумал, как убрать Рюзаки. Я только могла молиться на то, что Бог смерти Мисы понял меня правильно, и что план Рюзаки сработает… Иначе я не знала, что делать. Мы были близки к разгадке, но разгадка постоянно убегала от нас. От нас, двух обычных людей, которым посчастливилось найти друг друга в такое опасное время. Он не хотел терять меня, а я не хотела терять его. И всё же Рюзаки был смышленее меня и готов был рисковать собой, не спросив меня.